Дуглас зашел в свою комнату. Малкольм сидел у дальнего края стола, ближе к окнам и что-то писал в тетради. Фицрой сидел на другом конце, задрав на стол босые ноги, и сосредоточенно смотрел на горшок с цветком, стоящий на столе. Цветок имел ярко-красные листья и больше походил на маленькое дерево.

— Пытаешься взглядом усилить его рост? — попытался пошутить Дуглас.

— Шути, шути, — огрызнулся Фицрой.

Дуглас подсел к Малкольму, который изучал толстенный справочник по магическим движениям и делал пометки в тетради. Он немного посидел, наблюдая за другом, положил книги на стол и завалился спать.

Дуглас проснулся через час.

Картина, которую он увидел, заставила напрячься. Фицрой так и сидел в прежней позе: ноги на столе. Напротив него сидел Малкольм и так же сосредоточенно смотрел на цветок. Это выглядело странно.

— Как же это сделать? — пробормотал Малкольм.

Комната погрузилась в тишину.

— Нет, это маловероятно, — буркнул Фицрой.

В комнате снова воцарилась тишина. Дуглас озадаченно смотрел на Малкольма.

— Можно, конечно, так попробовать, — бормотал Малкольм. — Хотя нет, это тоже не годится.

Комнату вновь затопила тишина.

— Я не механик, я ботаник, — пробормотал Фицрой.

После этой фразы они оба посмотрели на кровать Дугласа. Тот деланно прижался к стене и прикрылся одеялом.

— Малкольм, друг, — заговорил Дуглас нарочито испуганным голосом. — Что он с тобой сделал?

— Нужна твоя помощь, — серьезно сказал Малкольм. — Фицрой, объяснишь?

— Конечно, — начал Фицрой. — Это новый гибрид сон травы. Если мне удастся заставить его зацвести, то люди забудут про заболевания сосудов.

— Чем я могу помочь? — спросил Дуглас.

Он быстро спрыгнул с кровати и подошел к столу. Дугласу не нравился Фицрой. Да и сам Фицрой не испытывал особо теплых чувств к соседу. Но почему-то Дуглас решил помочь. Возможно, он надеялся таким образом растопить лед в их отношениях.

— В наших условиях цветок быстро гибнет.

— Как продлить его жизнь? — спросил Дуглас.

Он сел в кресло и уставился на цветок.

— Специальное освещение, удобрения и особый состав атмосферы. В обычном парнике этого не сделать. У меня есть расчеты.

Фицрой протянул бумажку Дугласу.

— Ты прям как настоящий ученый, все зашифровано, — буркнул Дуглас.

— Что? — спросил Фицрой. — Да, у меня корявый почерк, но разобрать можно.

Он заглянул в записку.

— Переверни, — фыркнул Фицрой. — Олух.

Дуглас старательно изучал каракули соседа и что-то бубнил. Спустя минут десять он встал, подошел к шкафу с книгами и полез на стремянку.

— Мэл, помоги, — попросил Дуглас.

Малкольм принес к столу стопку книг. Дуглас свалил на стол подшивки старых журналов, переплетенных в толстые книги, и долго в них что-то искал, делая закладки. На его лице блуждала довольная улыбка.

— Ты что-то придумал? — спросил Фицрой с надеждой.

— Не хочу обещать, — буркнул Дуглас.

Он отложил три книги с множеством закладок, взял длинную линейку и стал снимать мерки с цветка.

— Насколько он еще вырастит? — спросил Дуглас, делая пометки в блокноте.

— Дюймов на пять, — поспешно ответил Фицрой. — Но у него будет гигантский цветок.

— Насколько большой? — спросил Дуглас.

— Десять, двенадцать дюймов в обхвате.

— Понятно, — сказал Дуглас. — Буду поздно.

Он взял три отложенные книги, записку Фицроя, блокнот и быстро направился к двери. Когда он вышел, Фицрой посмотрел на Малкольма.

— Он сможет?

— Я уверен, — сказал Малкольм.

Фицрой посмотрел на цветок и пересел на дальний край стола, ближе к Малкольму, раскрыв книгу «Яды — лечимся сами и помогаем другим».

Дуглас не появился к вечеру и не вернулся в комнату на ночь. Его не видели на занятиях утром следующего дня. Малкольм хранил спокойствие. Фицрой высказывал разнообразные идеи о том, куда мог деться их сосед. Малкольм слушал эти язвительные замечания в пол-уха.

К обеду следующего дня Дуглас появился на занятиях миссис Крочет, которая объясняла основы управления огненными стихиями. Дуглас опоздал на пять минут и заглядывал в класс с опаской. Его длинные волосы торчали клочками в разные стороны, лицо украшали следы сажи, под глазом отливал всеми цветами радуги синяк. Опаленные брови и волосы на лбу стали соломенного цвета. Кожа приобрела красный цвет. Обожженные места обильно покрывала сметана.

— О, прекрасно, — сказала миссис Крочет. — Вот характерный пример, небрежного обращения с огнем. Подойдите поближе, мистер Блэксторм.

Дуглас вышел в центр комнаты.

— С шаровыми молниями баловались? — спросила миссис Крочет.

— Испытывал новый генератор, — буркнул Дуглас.

— Как интересно, — удивилась миссис Крочет. — Где же вы так обгорели?

— Ах, это…

Дуглас потрогал всклокоченные волосы.

— Пытался засунуть шаровую молнию в банку, — усмехнулся Дуглас. — Получился хороший источник энергии, но он быстро взорвался.

— Тогда садитесь на место, — предложила миссис Крочет. — Сегодня мы как раз будем говорить об использовании шаровых молний.

Миссис Крочет вышла на середину комнаты и подняла руку ладонью вверх. Ее пальцы согнулись, словно держали шарик. Между ними забегали молнии. Комната быстро наполнилась запахом озона. Над центром ладони начал разгораться и расти огненный шарик. Когда он стал размером с перепелиное яйцо, женщина осторожно опустила руку.

— Шаровая молния — хороший друг и грозное оружие, — сказала миссис Крочет в тишине класса. — Ее легко получить усилием воли.

Она сжала кулак, и огненный шарик исчез. Женщина раскрыла ладонь и сдула с руки пепел.

— Еще быстрее шаровую молнию можно получить, если вы натренированы.

Миссис Крочет быстро подняла руку вверх, зашептав наговор. В мгновение ока с её руки сорвался огненный шар и ударил в потолок. Ребята в классе пригнулись, ожидая огненный дождь. Потолок светился зеленоватым светом. От того места, куда ударила шаровая молния, медленно расходились синие круги.

— Потолок в этой комнате защищает нас, — сказала миссис Крочет. — Можете не волноваться. Шаровая молния — сложная энергетическая субстанция, управление которой требует знаний и опыта.

Она повернулась к Дугласу.

— Мистер Блэкстром, чтобы использовать шаровую молнию в качестве источника энергии, почитайте работы графа Рэйвена из Ландени.

Дуглас поклонился в знак признательности.

— А теперь, я прошу вас мне помочь, — сказал учитель.

Дуглас прошел в центр комнаты.

— Покажите, как вы получали шаровую молнию?

— Не могу.

— Ну, не скромничайте. Подмастерье самостоятельно сделал шаровую молнию, это чудесно.

— Извините, миссис Крочет, я не говорил, что сделал шаровую молнию, я сказал, что пытался засунуть ее в банку.

— Как же тогда вы получили шаровую молнию?

— В подвале библиотеки я нашел старую машину Тесла, поколдовал с ней и смог получить шаровую молнию.

— Понятно, — разочарованно буркнула миссис Крочет.

Дуглас, извиняясь, пожал плечами.

— Ну, раз уж вы здесь, то с вас и начнем, — сказала миссис Крочет. — Поднимите руку вверх.

— Какую?

— Любую.

Дуглас поднял руку и уставился в потолок, ожидая, что скажет учитель.

— Ваша сила идет из вашего центра, — начала миссис Крочет. — Создать шаровую молнию так же просто, как и зажечь огонь.

Она щелкнула пальцами и выставила большой палец руки вверх. Маленький язычок пламени колыхался на вершине пальца. Женщина стала медленно поворачивать руку. Огонек, словно живой, переполз на запястье. Учительница плавно подняла руку, и огонек взлетел мотыльком к потолку.

— Это вы уже умеете, — сказала она.

Дуглас щелкнул пальцем, его рука превратилась в яркий огненный факел.

— Не с таким энтузиазмом, мистер Блэксторм, — спокойно сказала учительница, обходя Дугласа.

Дуглас закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. Огонь стал стихать. Постепенно из пламени появились пальцы мальчика. Языки пламени, как сорванные лепестки цветов, кружились в медленном танце вокруг руки Дугласа. Они исчезали один за другим. Еще мгновение и на указательном пальце остался единственный огонек, который продолжал причудливый танец и не собирался гаснуть.

— Хорошо, — сказала миссис Крочет. — Вы помните ощущения?

— Да, — ответил Дуглас.

Он подбросил огненного танцора к потолку. Огонек оторвался от пальца и исчез.

— Представьте, что вместо огня по вашим жилам бегут молнии. Вы источник силы. Вы сами генератор Тесла. Вы рождаете молнии, — сказала учительница. — Попробуйте, мистер Блэксторм.

Миссис Крочет опустила на центр комнаты защитный купол. Дуглас поднял руку к потолку. Он стоял с закрытыми глазами. Минуту, другую ничего не происходило. Вдруг из руки Дугласа в потолок ударила молния. Она шипела и извивалась как змея. Дуглас стал медленно оседать на одно колено.

— Легче, мистер Блэксторм, легче, — услышал он голос учителя. — Не забывайте про дыхание.

Молния стала худеть, пока не отцепилась от потолка и не упала на пол. С легким гудением огненная змея лизала пол, становясь тоньше и тоньше, пока не превратилась в подобие длинного хлыста, который медленно втянулся в руку Дугласа, оставив в скрюченных пальцах мальчика, похожий на шарик для пинг-понга, огненный сгусток.

— Великолепно! — сказала миссис Крочет. — У вас талант, мистер Блэксторм.

Дуглас улыбнулся и стал разжимать пальцы.

— Нет, — только и успела сказать учительница.

Раздался взрыв. Дугласа и миссис Крочет отбросило к партам. Охая, учительница подняла голову. Её волосы стояли дыбом, на поджаристом, безбровом лице играла добродушная улыбка. Дуглас, постанывая, поднялся. Он выглядел не лучше. Мальчик виновато улыбнулся учителю и поплелся на место. По классу ползли смешки и шепот.

— Ничего, такое бывает. Это отсутствие опыта, — сказала учительница. — Надеюсь, вы запомнили ощущения, мистер Блэксторм.

— О, Да! — ответил Дуглас.

— Кто следующий? — спросила миссис Крочет. — Да, мистер Таунсэнд, идите в центр комнаты, и я прошу вас осторожнее.

Она быстро вышла из класса и вернулась через пять минут, блистая великолепием. Лицо сияло белизной, новенькая одежда, идеальная прическа — радовали глаз. Уолли Таунсенд продолжал стоять в центре комнаты, пытаясь получить молнию.

После занятий Дуглас быстро исчез и появился только поздно вечером. Он принес в комнату две сумки, из одной достал большую стеклянную колбу, из другой стал доставать детали и складывать их на стол. Малкольм и Фицрой молча смотрели на приготовления друга.

Через час на столе громоздилась конструкция, словно макет телебашни «Жемчужина востока», которая стоит в Шанхае. Схожесть с известным строением создавали две стеклянные сферы, соединенные полой стеклянной трубой. Верхнюю сферу из темного стекла плотно покрывали металлические иглы, словно дикобраза. Всю конструкцию венчала длинная толстая игла, закрепленная на верхней сфере. Вокруг нижней сферы шли пустые резервуары. От них внутрь конструкции тянулись тонкие стеклянные трубки. Загадочное строение покоилось на массивном постаменте.

— Где цветок? — спросил Дуглас.

Фицрой принес цветок. Дуглас аккуратно поставил цветок на постамент и накрыл его сверху стеклянной конструкцией. Горшок оказался в нижней сфере, стебли и листья комфортно поместились внутри колбы, которая соединяла сферы.

— Бутон распустится здесь, — начал Дуглас.

Он указал на верхнюю сферу.

— Здесь же находится источник света и генератор особых атмосферных условий.

Дуглас снял иглу с вершины конструкции. Игла крепилась к полому цилиндру. Мальчик показал его друзьям. Внутри цилиндра, потрескивая, светилась шаровая молния. Дуглас приладил цилиндр на место.

— Здесь резервуары для питательных веществ и таймер для управления ими. Не забывай добавлять удобрения. Резервуаров должно хватить на два дня.

Фицрой передал Дугласу три прозрачные баночки. Мальчик не спеша заполнил резервуары и посмотрел на юного ботаника.

— Включаем? — спросил Дуглас.

— Да, — дрожащим голосом ответил Фицрой. — Я надеюсь, ты его не спалишь?

— А можно? — с издевкой спросил Дуглас.

Фицрой не успел ответить. Дуглас повернул цилиндр с длинной иглой до щелчка и быстро убрал руку. Раздалось низкое гудение, которое перешло в шипение. С кончика длинной иглы сорвались маленькие молнии, которые стали прыгать по кончикам игл, словно они играли в догонялки друг с другом. Верхняя сфера наполнилась голубоватым свечением.

— Ну вот, никого не спалили, — улыбнулся Дуглас. — Воду можно заливать сюда.

Мальчик взял со стола стакан воды, и залил его содержимое через воронку в последний пустой резервуар, затем достал из кармана ключик на цепочке и вставил его в механизм таймера.

— Не люблю электронику, — буркнул Дуглас.

Он стал заводить механизм. Раздался щелчок.

— До щелчка, не больше, — сказал Дуглас, глядя на Фицроя.

Он вынул ключ и, держа за цепочку, отдал Фицрою, в глазах которого тлели тусклые угольки уважения. Чрезмерная бесшабашность и веселость Дугласа могли вывести из себя кого угодно. Он часто говорил забавные глупости, которые из уст мудреца могли звучать, как непреложные истины, если их произнести серьезно, с печатью вселенской мудрости в глазах. Фицроя это бесило, но Дуглас все ровно оставался хорошим другом.

Фицрой повесил ключик на шею и протянул руку Дугласу.

— Я назвал эту штуку атмосферный генератор «Блэк Сторм — 1», — сказал Дуглас, крепко пожимая протянутую руку.

Весь вечер ребята наблюдали, за работой прибора. Самое интересное происходило в верхней сфере. Там образовывались маленькие облака и тучки, из которых шел дождь. Капли воды падали на листья, стекали по стенкам колбы и падали в горшок. Когда растение забирало воду, воздух под стеклом начинал светиться.

Оказалось, что конструкция является прекрасным ночником. Неяркое свечение рассеивало ночную тьму, комната наполнялась озоном, а легкое гудение прибора усыпляло, словно колыбельная песня.

Этим вечером Дуглас засыпал довольный тем, что смог сделать маленькое чудо. Фицрой засыпал с надеждой, что растение вырастит и зацветет. Малкольм думал, что лед между Дугласом и Фицроем почти растаял.

* * *

Малкольм хотел научиться всему, что видел в замке. Ему нравились уроки мастера Вазира по фехтованию. Дабс обучал подмастерьев, как правильно использовать в бою палицы и секиры. На уроках миссис Хоуплэнд, которая преподавала яды и лекарства, он периодически засыпал. Чудесная миссис Крочет учила ребят тому, как управлять стихиями, а мистер Дунаевский нашептывал, как общаться с животными и растениями.

Подмастерья первого года обязательно ходили на предписанные им курсы. Только после третьего года мальчики и девочки начинали углубленно изучать ту область, к которой чувствовали особую тягу.

Хотя Малкольм попал в Сордвинг недавно, слухи и болтовня ребят о тайном искусстве «Призрачного боя», возбудили в нем невероятный интерес. Единственный мастер, который знал это диковинное искусство в совершенстве и редко брал учеников, больше всего на свете любил готовить.

Аэрдол родился форестианцем.

Его отличали высокий рост, длинные белые волосы до плеч и заостренные уши, которые делали его похожим на сказочного эльфа. Когда он улыбался, становилось жутковато. Таким зубам как у него, могла позавидовать пиранья. Белые, острые, они заполняли рот ровным частоколом. Картину завершали четыре выступающих клыка. На счастье Малкольма и остальных подмастерьев улыбался Аэрдол редко. Должность главного повара досталась ему по праву. Его блюда становились праздником желудка, а столовой Сордвинга мог позавидовать любой именитый ресторан.

Еще про Аэрдола говорили, что он великолепный мастер длинного меча. Мало кто видел, как он тренируется. По слухам, на родине его называли великим мастером «Призрачного боя». Мастера и подмастерья постарше охотно поддерживали эти слухи, рассказывая разные небылицы.

— Аэрдол может останавливать время, поэтому он непобедим, — говорили одни.

— Он очень быстро двигается и использует древнюю магию, — говорили другие. — Любой может научиться, но Аэрдол учить не будет.

Прямо подойти к нему и попросить Малкольм боялся. Он пытался выяснить, где и когда тренируется загадочный повар. Мальчик задавал много вопросов и периодически следил за форестианцем, когда тот уходил из замка, но ничего так и не выяснил.

Казалось, Аэрдол самый обычный, даже заурядный форестианец. Замок он практически не покидал. Если и выходил за пределы замка, то только в парники за разнообразными травами. Три раза в неделю Аэрдол уходил в море с Джоном за рыбой и водорослями. Раз в месяц форестианец летал на большую землю или ближайшие острова вместе с Дабсом за мукой, сахаром, кофе и прочими продуктами, которые на острове не выращивали в нужном количестве.

Больше трех месяцев Малкольм при любом удобном случае тайком следил за форестианцем. Он ходил за ним попятам. Ему помогали летучие мыши и крысы замка. Но все впустую. Малкольм знал о том, как Аэрдол делает знаменитый суп «Рантогль» или наивкуснейшее клубнично-лимонное мороженое «Паридан». Он даже узнал секрет наисекретнейшего напитка из смеси ягод и отвара трав, который подавали на разнообразных праздниках в замке только старым мастерам магии и меча. Малкольм почти сдался и почти поверил, что Аэрдол, обычный искусный повар, а слухи о его мастерстве война — это только слухи.

Но однажды случилось нечто…

* * *

После вечерней трапезы Малкольм и Дуглас как обычно вернулись в свою комнату и собирались попрактиковаться в игру «Стенка на стенку».

В эту игру обычно играли двое.

Шашки выстраивались в ряд, друг напротив друга, на разных сторонах доски. Ходы или страйки делались по очереди. Не касаясь шашек, используя только силу воли и мысли, игрок должен запустить свою шашку в сторону шашек противника. Нужно запустить шашку так, чтобы она вышибла с доски шашки противника, но сама осталась на доске. Если шашка вылетала с доски вместе с шашками противника, ход переходил к другому игроку. Выигрывал тот, кто выбивал с доски все шашки противника при условии, что на доске оставалась хотя бы одна его шашка.

Ребята уже расставили шашки на доске, когда у Дугласа скрутило живот. Он едва смог добраться до кровати. У него поднялась высокая температура. Недуг развивалась настолько стремительно, что Малкольм не на шутку испугался.

Миссис Хоуплэнд пришла немедленно. Её вызывали, когда обычные лекарства не помогали. Осмотрев Дугласа, она быстро покинула комнату, и вернулась с подносом в руках, на котором стоял серебряный кувшин и кубок. Тягучая рубиновая жидкость, мерцая в полумраке комнаты, наполнила кубок.

— Поить каждый час по половине кубка. Если заснет, разбудить и напоить, — сказала она, обращаясь к Малкольму и Фицрою. — Поить до самого утра. Будете спать по очереди. Утром ему станет гораздо легче.

Она посмотрела на Малкольма и Фицроя.

— Вот вам «могучий» будильник.

С этими словами она поставила на стол «Царевну — лягушку», хихикнула и ушла.

— Что это? — спросил Малкольм.

Он указал на большую жабу, которую оставила на столе миссис Хоуплэнд. Земноводное ехидно улыбалось, пучило глаза и периодически раздувало щеки. На голове у жабы красовалась миниатюрная корона.

— Это будильник. Примерно за минуту до звонка или во время звонка нужно его погладить и он затихнет, — ответил Фицрой. — Короной выставляют время звонка.

— Как она звонит?

— Громко и противно.

— И все? — удивился Малкольм.

— Нет. Если дать ей проквакать минуту, потом ее уже не остановишь. Она будет прыгать по комнате, забираться в самые труднодоступные места и будет квакать, квакать и квакать.

— И как заставить ее замолчать?

— А это самое интересное, — улыбнулся Фицрой. — Ее нужно поймать и поцеловать.

Он брезгливо сплюнул.

— Куда поцеловать? — не понял Малкольм.

— В губы, — ответил Фицрой.

Его передернуло.

— Она, что живая? — удивился Малкольм.

— Нет, конечно, — ответил Фицрой. — Но все равно противно.

— Понял, — ответил Малкольм. — Кто первый дежурит?

— Чур, я, — вскочил со стула Фицрой.

— Легко, — отозвался Малкольм, отходя от кровати Дугласа. — Разбудишь часа через три. Следи за будильником.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Надеюсь, Дуглас поправится.

Малкольм уснул быстро, едва голова коснулась подушки. Хранитель сна берег от кошмаров. В замке ему снились странные, необычные сны, но утром он не мог вспомнить ни одного, зато хорошо высыпался.

Так для Малкольма началась эта ночь. Фицрой разбудил его, как и договорились, через три часа.

— Проснулся? — шепотом спросил Фицрой.

— Да, — ответил Малкольм. — Как он?

— Лучше. Уже не стонет. Дышит легче.

— Славно. Иди спать. Ты его поил?

— Да.

— Давай, хороших снов.

Фицрой забрался в постель, завернулся в медвежью шкуру и уснул. Малкольм сел за стол, растормошил маруанских светляков в настольной лампе и стал изучать «Большой бестиарий Гольтара». Книга содержала описание различных существ и делилась на три части. Его интересовал раздел об особо опасных существах. На часы он не смотрел, будильник напоминал о себе два раза. Малкольм исправно поил Дугласа настоем из кувшина и возвращался к чтению. Наконец, он устал. Встав из-за стола, он потянулся, сделал пару наклонов и подошел к окну.

Полная луна освещала внутренний двор замка. Малкольм открыл окно и набрал полную грудь прохладного ночного воздуха. Вдруг ему показалось, что на другом конце двора, рядом с комнатой Аэрдола, мелькнула тень.

Малкольм затаил дыхание.

Бесшумная тень, почти невидимая как призрак, промелькнула через площадь к малым воротам замка. Вскоре через двор в сторону малых ворот замка прошел мастер Вазир. На его плече лежала двухсторонняя секира, которая тускло поблескивала в лунном свете. Одетый просто, без доспехов, он шел, словно прогуливался.

«Странно», — подумал Малкольм.

Мастер Вазир скрылся из виду. Скрипнула калитка малых ворот.

«Ночью подмастерьев не выпускают из замка. Как же мне проследить за ними, — думал Малкольм. — Через час нужно будет поить Дугласа».

Малкольм быстро подошел к шкафу с одеждой и достал со дна костюм «Геккон», быстро облачился и пошел к выходу из комнаты. В темных, ночных коридорах замка стояла тишина. Он быстро и осторожно добрался до башни обсерватории. Наверняка сегодня вели наблюдения, и купол открыт. Тенью он поднялся наверх. Основной зал пустовал.

«Пока везет», — с улыбкой думал Малкольм.

Он лихо забрался на потолок и выбрался на крышу обсерватории. Как можно плотнее прижимаясь к внешней стене замка, он начал спускаться, как ящерица, головой вниз.

Вот и земля.

Малкольм оттолкнулся от стены и приземлился в высокой траве. Он побежал в сторону малых ворот замка, скрываясь в тени редких деревьев и кустов.

«Они могли пойти только туда, где обычно тренируются мастера меча и проходят обучение подмастерья», — думал он, выбирая короткий путь.

Зная, какой слух у Аэрдола, Малкольм подбирался к месту схватки крайне осторожно. Он прятался в тени, и низко припав к земле, полз вперед. Место на пригорке, между двумя густыми кустарниками, показалось ему идеальным для наблюдения. Костюм менял окраску, делая хозяина текучей тенью. Малкольм надеялся, что ему это поможет, и продолжал ползти, осторожно раздвигая траву.

Его не заметили. Поляна перед ним лежала, как на ладони.

Мастер Вазир стоял в центре поляны, держа в одной руке секиру, в другой — разгорался огненный шар. Казалось, он держит маленькое солнце, которое его не обжигает. Огненные капли с шипением падали на пыльную землю. Он начал медленно поворачиваться, очерчивая секирой на земле полукруг. Малкольм не мог расслышать, что шепчет Вазир, но он точно творил заговор.

«Наверно, зря я сюда приполз», — думал Малкольм.

— Ты готов? — раздался голос Аэрдола неизвестно откуда.

Он появился напротив Вазира так близко, что тот легко мог достать его секирой. Форестианец метнул в него огненный шар и исчез, затем появился за спиной Вазира и легонько ударил его по голове плоскостью меча. Аэрдол невероятно изогнулся. Секира пролетела над ним, едва не задев. Он снова исчез и появился на краю поляны.

— Мне больше нравилась прямая схватка, — прогудел Вазир.

— Вазир, друг, ты же понимаешь, что мое мастерство фехтования не сдержит мощь твоей секиры. Столкнуться с тобой в открытом бою, один на один — самоубийство!

Аэрдол вновь растворился в воздухе. Вазир громко расхохотался, потому что видел, как форестианец движется к нему на встречу. Едва заметная тень пересекла поляну, и невесомая пыль поднялась облачком от земли. Вазир проворно отскочил в сторону, с гибкостью гимнаста. Секира закрутилась перед ним с невероятной скоростью. Он ходил по поляне туда-сюда, поворачиваясь из стороны в сторону. Малкольм видел, как тень то приближалась к нему, то удалялась. Секира служила смертоносным щитом.

Вазир начал уставать. С края поляны в его сторону, полетел огненный шар, оставляя за собой сноп искр. Затем еще один и еще. Он с легкостью отбил их секирой. Неожиданно за его спиной снова появился форестианец и ударил его плоскостью меча по бедру.

На этот раз, Аэрдол не стал уворачиваться от страшной секиры, а попробовал заблокировать ее мечом. Вазир с легкостью отбросил его и пошел в наступление, нанося удары с разных направлений. Форестианцу ничего не оставалось делать, как снова стать тенью. После нескольких хороших блоков он неожиданно исчез. Секира описала дугу и оказалась в другой руке Вазира. Сделав пару взмахов, он опустил ее.

— На сегодня хватит.

— Как скажешь, — ответил Аэрдол.

Он появился рядом с Вазиром.

— До завтра. Я останусь ненадолго.

Они пожали друг другу руки и Вазир положив секиру на плечо, пошел прочь с поляны. Аэрдол стоял. Казалось, что он прислушивается к чему-то. Потом он шумно вдохнул прохладный ночной воздух и также шумно выдохнул. Спрятав меч в ножны, он сел на землю и положил его рядом.

Малкольм видел спину Аэрдола, но не знал, что он делает. Решив узнать, что происходит, мальчик начал осторожно отползать с пригорка. Изредка он поднимал голову и смотрел, что делает мастер меча и поварешки. Малкольм не знал, что будет, если форестианец его заметит, поэтому волновался так, что начал урчать живот. Взглянув на часы, он понял, что не успеет дать следующую порцию лекарства Дугласу. Живот стало пучить с удвоенной силой. Он продолжал ползти, не поднимая головы, как вдруг во что-то уперся.

— Куда ползем? Чего разнюхиваем?

От неожиданности Малкольм звучно пустил ветра и поднял голову. На лице Аэрдола играла жутковатая улыбка.

— Пускаем ракеты Конгрива? Против ветра? — Аэрдол скривился и помахал перед носом рукой. — Фу-у-у-у.

Он помолчал и добавил.

— Повторишь на бис. У меня спички есть.

Малкольм завалился на бок и громко засмеялся, живот тут же отпустило и мальчику стало все равно, что подумает Аэрдол. Он лежал на земле и не мог сдержать смех.

«Пошел в разведку и при виде врага, дал газу…», — думал он не в силах подавить приступ смеха.

Наконец Малкольм сел и поднял глаза на повара. Тот продолжал стоять.

— Что ты здесь делаешь, Стоун?

— Я хотел посмотреть, что такое «Призрачный бой» и…

Малкольм сделал паузу. Он опустил голову и почти прошептал.

— Я хочу научиться этому искусству.

— Ползая в траве и пуская ветра, мало чему можно научиться. Почему не попросил прямо?

— Боялся, что вы скажете «нет».

— Ты думаешь, что сейчас я не могу сказать «нет»?

Малкольм молчал. Аэрдол сел рядом. Они смотрели на залитую лунным светом поляну. Легкий ветер поднимал пыль и гонял по поляне едва различимым смерчем.

— Научите меня «Призрачному бою», — проговорил Малкольм с надеждой в голосе.

— Я подумаю, — сказал Аэрдол, вставая. — Тебе разве не нужно ухаживать за другом?

Малкольм вскочил и побежал прочь с поляны. Добежав до дальнего её края, он обернулся. Форестианец сидел в ее центре. Перед ним висел в воздухе меч, горя голубым пламенем. Клинок разгорался ярче и ярче. Мальчик бросился в замок и уже не таился, а бежал, что есть мочи.

«На сегодня с меня достаточно», — думал он, забираясь по стене в обсерваторию.

Профессор Рунгельд, местный астроном, сидел за телескопом. Малкольм попытался прошмыгнуть незаметно, но задел кресло на колесиках, которое с шумом откатилось.

— Кто здесь?

Профессор поправил очки и повернулся, глядя в полумрак. Малкольм стоял к нему спиной. Костюм скрывал его. Мальчик молча прошмыгнул к выходу. Когда он вернулся в комнату, его встретил сердитый Фицрой. Комнату наполняло противное, заливистое кваканье.

— Не знаю, где ты был, и что делал. Но ты, Стоун, до конца ночи с ним возишься, понял?

— Извини, Форси. Иди, спи, до утра тебя никто не потревожит.

— Другое дело! — Фицрой смягчился. — Ты где был-то?

— Да так, ночная прогулка.

— В «Гекконе»?

— Ну да, люблю, знаешь, лазить по стенам в лунном свете — романтично.

— Ладно, захочешь, расскажешь как-нибудь. Не спокойной ночи. Минут через сорок напои его.

Фицрой мотнул головой в сторону кровати Дугласа.

— И найди этот чудо — будильник. Жуткая штука.

Фицрой вернулся в постель. Он снова завернулся в медвежью шкуру и тут же захрапел.

«Силен…» — подумал Малкольм.

Он пошел на звук. Хитрая жаба забралась на шкаф с книгами. Малкольм полез по стремянке вверх. Жаба смотрела на него с легким презрением. Когда он до нее добрался, она сильно раздула щеки и шумно выпустила воздух, показав язык. Малкольм попытался ее схватить. Жаба квакнув, высоко подпрыгнула и прилипла лапками к окну. Комната вновь наполнилась громким кваканьем. Малкольм забрался на шкаф и попытался дотянуться до вредного будильника. Жаба вразвалочку поднялась выше и продолжила заливаться противной песней. Мальчик вспомнил, что на нем костюм и ловко вскарабкался по стене. Назойливый нарушитель тишины прыгнул к потолку.

Этого Малкольм не ожидал.

Жаба раскинула лапки и тонкие перепонки между ними раздулись как парашюты. Звонкий будильник, заливаясь пуще прежнего, планировал к противоположной стене. Малкольм не стал дожидаться, пока жаба доберется до места. Он оттолкнулся от стены и прыгнул. Будильник жалобно квакнул, сдавленный его руками, и на мгновение затих. Мальчик упал на пол. Костюм погасил удар.

Малкольм лежал на полу и держал вредную жабу обоими руками. Её мордашка выражала абсолютную обиду. Она надула щеки и залилась громким кваканьем. Малкольм брезгливо сплюнул и чмокнул жабу в губы, которая с улыбкой, услужливо их выпятила. Его передернуло, и он еще раз сплюнул. Будильник замер в его руках и больше не шевелился. Малкольм поставил жабу на стол.

В комнату пришла тишина.

Он так и не лег до утра, давая каждый час Дугласу лекарство. К утру тот смог встать и прогуляться, а на следующий день выздоровел окончательно.

* * *

Время шло. Малкольм продолжал учиться. Изредка в столовой он сталкивался с Аэрдолом. Они, как и раньше обменивались приветствиями. Малкольма тяготило такое положение вещей. Он долго набирался смелости, чтобы подойти к Аэрдолу и спросить его, что он надумал. Наконец, одним пасмурным днем мальчик решился на разговор.

Форестианец в одиночестве гремел посудой на кухне, в которую никому не разрешалось заходить кроме помощников Аэрдола.

Малкольм решительно вошел в кухню. Аэрдол стоял к нему спиной.

— Аэрдол, — позвал Малкольм.

— Проходи Стоун, проходи, я думал, когда ты зайдешь.

Аэрдол не поворачивался. Он продолжал орудовать огромным поварским ножом, нарезая грибы. Волшебные ароматы кухни заставили Малкольма забыть, что он хотел сказать. Весь его бойцовский запал растворился в магии запахов.

— А что вы делаете?

— Готовлю себе поесть. Повара тоже едят, — ответил Аэрдол. — Временами они спят, ну и дурачатся под настроение. Но сейчас я готовлю себе обед.

Малкольм молча наблюдал, как ловко летает остро отточенный нож.

— У меня есть такая привилегия. Могу себя побаловать и кушать то, что хочется, а не то, что повар приготовил, — засмеялся Аэрдол.

Он закончил нарезать грибы, упаковал их в целлофановый пакет и убрал в морозильник.

— Говори, чего хотел, — сказал он, поворачиваясь к Малкольму.

— Я, — Малкольм замялся. — Можно я посмотрю, как вы готовите.

— Ну, я еще не готовлю, а только подготавливаю все к вечерней трапезе. Но, ты садись, не стесняйся.

Малкольм сел на высокий табурет у края стола и стал смотреть. Когда-то вместе с семьей, он любил смотреть кулинарные шоу по телевизору. В них маститые повара творили чудеса с обычными продуктами. Они ловко орудовали кухонными ножами и прочими хитрыми приспособлениями. Создавали шедевры, от одного вида которых текли слюнки.

Впервые в жизни Малкольм наблюдал за работой мастера вживую. Он ловил тончайшие оттенки ароматов. Он видел, как мелькает нож, и видел руки мастера. Руки способные отнимать, способные убивать, они давали, они творили, они кормили. Малкольм смотрел, как Аэрдол нарезает репчатый лук, и вот он уже упаковывает его в целлофан и отправляет в морозильник.

Так прошло минут десять. Аэрдол закончил приготовления.

— Ты голоден?

— Нет, — ответил Малкольм.

Он не сводил глаз с ножа, что держал в руках повар.

— Ну, а я голоден. Яичницу любишь? — Форестианец воткнул нож в доску. — С золотистым, поджаренным луком?

— Наверно.

— Странный ты, Стоун. Как можно не знать того, что любишь. И как можно бояться просить того, чего хочешь.

Малкольм молчал.

— Ну, ладно. Надумаешь, скажешь веское слово. А я есть хочу.

Малкольм наблюдал, как Аэрдол готовит для себя, и думал над его словами. Форестианец делал яичницу.

Аэрдол взял две средних луковицы. Одним движением он снял с них кожуру. Острым, как бритва малым ножом, стал нарезать лук кружочками. Он поднял глаза на мальчика, продолжая нарезать лук.

— Почему кружочками? — спросил Малкольм.

— Так ароматнее, — ответил Аэрдол. — Вкус нежнее получается.

Сковородка стояла на огне. Одной рукой форестианец полил ее фуандовым маслом.

— От местного масла у меня изжога, — улыбнулся он.

Мальчик не раз видел, как улыбается Аэрдол, и его каждый раз передергивало. Два ряда мелких, плотно сомкнутых, как частокол, ровных и острых зубов, наводили ужас на младших подмастерьев.

Малкольм икнул.

Аэрдол высыпал порезанный лук на сковородку. Масло весело зашипело. Деревянной лопаточкой он стал помешивать лук. Малкольм следил за действиями повара и слушал, как шкварчит лук на сковородке.

— Как долго? — спросил мальчик.

— По вкусу, — ответил Аэрдол. — Принеси яйца.

Мальчик спрыгнул со стула и пошел к огромному холодильнику.

— Какие? — спросил он.

— Куриные, белого цвета, четыре штуки, — ответил Аэрдол.

Он помешивал лук на сковородке, которую уже снял с огня.

— И соус, зеленый такой… — добавил он.

Малкольм принес все, что просил повар. Аэрдол аккуратно разбил яйца в сковороду, шипение и луковый аромат усилились. Соус темными каплями, словно веснушками, покрыл еще не готовую, и пышущую жаром глазунью. Крышка звоном последнего аккорда, в кулинарном концерте, скрыла манящий шедевр от глаз, но пар стал валить из-под нее во все стороны, наполняя волшебным духом кухню.

Малкольм сглотнул слюну.

«Господи, что за искушение!» — думал он.

Аэрдол пошел в сторону ящика со столовыми приборами и вернулся, неся две вилки. Он посмотрел на мальчика и кивком указал на небольшой стол в конце кухни. Сняв со сковороды крышку, он деревянной лопаточкой ловко разделил нежную, пышущую соблазном яичницу на шесть частей. После Аэрдол взял сковороду и пошел вслед за Малкольмом.

Они сели друг напротив друга. Сковорода стояла между ними. Форестианец жестом пригласил попробовать.

— А тарелки? — спросил Малкольм.

— Так вкуснее, — ответил Аэрдол.

Мальчик вилкой разделил одну из долек яичницы пополам и отправил в рот. Нежные яйца с луком таяли, и язык отказывался глотать, хотелось задержать это головокружительное мгновение навечно.

— Потрясающе, — прошептал Малкольм.

Они поделили яичницу поровну. Ели молча, наслаждаясь каждым кусочком чудесного блюда. Они не спешили, пытаясь продлить волшебство. Малкольм хотел запечатлеть этот момент в памяти. Вкус, запах, настроение. Он смотрел на Аэрдола, поднимал голову и смотрел на огромный двуручный меч, что висел над столом, а потом снова смотрел на хозяина этого мира, под названием кухня. Малкольм отправлял в рот очередной кусочек кулинарного безумия, вдыхал аромат, что витал над сковородой и закрывал глаза и наслаждался, наслаждался, наслаждался.

В замке никто не мог повторить того, что делал Аэрдол. Специи для блюд великий повар собирал и делал сам. Кто пытался повторить кулинарные изыски главного повара Сордвинга, обрекал себя на провал. Вход в кухню украшал роскошный гобелен с надписью: «Магия в специях!»

Но волшебные мгновенья прошли, и сковородка опустела. Малкольм положил вилку.

— Спасибо, очень вкусно.

— Не за что, заходи, когда проголодаешься, тебе можно, — ответил с улыбкой форестианец.

— Я зашел к вам, чтобы попросить, — Малкольм помолчал. — Я хочу, чтобы вы стали моим учителем и научили искусству «Призрачного боя».

— Да, я так и понял, — ответил Аэрдол. — Я подумаю.

— Вы же хотели, чтобы я сказал, чего я хочу.

Малкольма съедала обида.

— Я точно знаю, чего я хочу.

В горле стоял ком. Слова вязли.

— Я хочу стать мастером, как и вы. Что вам еще надо? Что я еще могу сказать?

— Ты уже все сказал. Иди, отдыхай. Мне надо здесь убраться.

Опустив голову, мальчик пошел к выходу из кухни. Он шел, не оглядываясь.

— Стоун, — услышал за спиной Малкольм. — Сегодня вечером на полигоне в десять, и не опаздывай.

Малкольм от счастья потерял дар речи.

— Не забудь деревянные мечи.

— Конечно! — выкрикнул Малкольм.

Он пулей вылетел из столовой и побежал к себе в комнату.