В ночь Середины осени года бинчэнь веселился и пил вино до рассвета. Сильно захмелев, написал эти строфы, вспоминая Цзы-ю.

«В какое время будет вновь чиста-светла                                       луна?» — Спросил я синий небосвод за чаркою вина. «А во дворце, что в небесах, сегодня,                                       в этот вечер Который год отмечен?» Мне б с ветром в небо вознестись! Там башни яшмою зажглись, нефритом                                   купола зажглись… Но для земного холодна-морозна высь! И я танцую при луне, и пляшет тень                                   во мгле. Что ж говорят, что мир небес не тот,                                   что на земле? Луна обогнула терем, Она заглянула в двери, Светит — и не до сна. Не обвиняю ее, печалясь, Но почему, разлучаясь, Помним, как в небе светила луна? У смертных — радости и скорбь, разлуки —                                   встречи вдруг, И у луны — то свет, то тень, то круг,                                   то полукруг. Издревле так. И не дано Кому-то лишь одно. А я хочу, чтоб сотни ли луна пересекла И перед тем, кто там, вдали, Во всей красе плыла!