Внук наследный Великого Вана Юэ — Благороднейший, праведный муж! Он «в деревне живет, не имея земли», И «стихи сочиняет — без слов». Он учителю, что отстранился от дел, По прозванию Житель Дунпо, Так сказал о себе: «Просветлен-озарен, словно в сердце моем Свет осеннего солнца горит! Безмятежен-спокоен — и в теле душа, Как осеннее солнце, чиста! Обожаю Добро — и намерен его совершать, Если даже ста всходам осеннее солнце                                      грозит. Ненавижу я зло — и наказывать буду его, Если даже осеннее солнце захочет                                      деревья сгубить! В оде я помышляю свое озаренье воспеть. Вы, учитель, согласны со мной?» Я, учитель, ушедший от дел, улыбнувшись, ответил ему: «Господин Благородный! Откуда осеннее                                      солнце вам знать? Рождены вы в хоромах, где на стенах                                      узоры-цветы, Во дворце государя росли. Если вы выходили — накрывали вас                                      пышным зонтом, А когда возвращались — шторы небо                                      скрывали от вас. Вам в жару было только тепло, А в мороз — было только свежо, — Вот и все! Так откуда ж осеннее солнце вам знать? Знать о том, что доподлинно значит оно, Могут только подобные мне. Вот сгущаются тучи, и льют проливные                                       дожди, Гром гремит, и проносятся молний лучи, И озера и реки сливаются в общий поток, Бог земли утонуть опасается в нем. К стенам города лодки испуганно льнут, А драконы и рыбы входят в наши дома… Плесневеет посуда, на утвари ржа, Червяки и лягушки вокруг очага. И, спасаясь от сырости, Только за ночь пять раз надо место                                        сменить И три раза на солнце, средь белого дня, Нужно платье сушить… Это так, — Но впадать ли в уныние нам? Я и Саньу обработал Плодородный участок земли. И уж злаки созрели, но пристал к ним                                        грибок. Кисти риса в грязи, Переполнен водою канал, Продырявлены стены, И дамбы размыло-снесло… Отсырели дрова, едкий дым разъедает                                        глаза, Мы в слезах, А котлы и сосуды — пусты… И в печали-тревоге замолкли соседи                                        кругом, Только слышно: летя над домами,                                        кричат журавли… Жены ночью не спят, тяжко-тяжко                                        вздыхают они И считают: как долго жить придется                                        семье без еды? Сокрушаются жены, неужто весь год Будут тучи над нами висеть? …Как-то ночью звезды вдруг отразились                                        в котле, И фонарь вспыхнул ярким огнем, Чистый с запада ветер подул… Барабаны и гонги загремели кругом. И сказали мне радостно слуги, Что дождю наступает конец! Встал я в час предрассветный, Дабы знаменье звезд угадать: Безмятежно купается в небе светило                                        Чангэн, Над Долиною Солнца плывет, Над Фусаном восходит оно… Миг еще — И обретшие крылья лучи Долетят до карнизов домов! О! В такое мгновенье Словно пьян был — и вдруг отрезвел, Был немым я — и речь вдруг обрел, Разогнуться не мог — вдруг пошел, Был скитальцем — и в дом возвратился,                                      где брат и отец… Господин Благородный! Сие торжество Разве ведомо вам?» Господин отвечал: «Как прелестна учителя речь! Но хотя не дано мне, как вам, это все                                   пережить, Ведь могу же я разумом это                                   постичь-осознать?» Я, учитель, ушедший от дел, говорю: «Не похожи у солнца На север пути и на юг. Коль неистово пламя его, — То не значит, что только жестокость —                                   светила удел. Коли нежностью дышит оно и теплом,— То не значит, что солнцу присуще одно                                   лишь добро. Нам сегодня оно шлет ласкающий луч, А вчера лишь палило и жгло! Если так, — не напрасно ль Солнце зимнее благом считают, а летнее                                   злом? О, ничтожные люди! То мы рады всему, то мы ропщем на все, А ведь страх перед летом, благосклонность                                   к зиме — Это то же, что три и четыре для стада тупых обезьян! Так давайте ж, поняв эту истину ныне, Отбросим сомненья и впредь И не будем замазывать известью окон Или шляпу с собой обязательно брать,                                    выходя. И не надо, раз помнишь осеннего солнца                                    добро, Обличать это солнце, когда оно сильно                                    печет!» …Господин Благородный похлопал                                    в ладоши, смеясь, И советы мои записал…