Людмила Александровна Дунаева

ЧЕТЫРЕ ИСТОРИИ О КОРОЛЕВСТВЕ КАЛЛИСТЭ

Много стран на белом свете, много королевств. Много дел, великих и славных, творится под этим небом. Много песен можно сложить о них. Мы же расскажем вам четыре сказки о королевстве Ка ллистэ.

Содержание

История о Грустном Короле

Всё началось с того, что в Каллистэ умер король. Был он стар, спесив и вздорен. Подданные боялись его, соседние короли ненавидели: под конец жизни венценосный старикашка перессорился со всеми своими соседями. И вот, пока они, сгорая от обиды, готовились к войне с Каллистэ, её король умирал на своём роскошном ложе, прижимая к груди корону.

Старый король был бездетным.

- Государь, скажите, кому править после вас? – спрашивали придворные.

- Не скажу, – отвечал король, и злобный смех клокотал в его горле. – Пока я жив, я никому не отдам корону. А когда умру… Жаль, что я не смогу увидеть, как вы грызёте друг другу глотки за право сесть на мой трон!

Старый король был безумен.

И вот он умер. Но, вопреки его предсказанию, никто из придворных не позарился на корону. Первый советник, держа в руках золотой, усыпанный алмазами венец, промолвил:

- Я думаю, наш король охотно бы отдал власть вам, господин Второй советник.

Второй советник, приняв корону, протянул её Третьему советнику со словами:

- Наш покойный король больше всего любил вас!

- Думаю, будет справедливым, если трон займёте вы, господин Четвёртый советник, – сказал Третий.

- Лучше Пятого советника мы никого не найдём! – покачал головой Четвёртый.

А Пятый советник, вспыльчивый и прямодушный, проговорил:

- Не делайте из меня дурака, господа. Несколько лет назад мы с удовольствием поубивали бы друг друга за право носить эту корону. Но теперь новому королю Каллистэ прежде всего придётся отправиться на войну, на верную смерть. Он не успеет насладиться своей властью, да и чем здесь наслаждаться? Страна разорена, народ погибает. Нового короля погубит если не меч неприятеля, то голод в собственном дворце!

Пятый советник говорил истинную правду.

До позднего вечера корона путешествовала из рук в руки, пока даже самый последний слуга не отказался от неё.

Тогда советники решили поискать добровольцев за стенами королевского замка.

- Слушайте, люди Каллистэ! – кричали глашатаи. – Ныне любой из вас может стать королём! Приходите в королевский дворец и испытайте свою судьбу!

Но на этот призыв никто не откликнулся.

- Что в лохмотьях помирать, что в парче, всё едино! – говорили люди.

Советники послали гонцов во второй раз, строго-настрого повелев им не возвращаться без короля.

Гонцы не вернулись.

Тогда советники ударились в панику.

- Нам ничего больше не остаётся, – сказал Первый советник. – Мы напишем письма соседним королям. Пусть они приедут и поделят Каллистэ между собой!..

- Они, конечно, поставят нас правителями своих новых земель, – понадеялся Второй; Третий и Четвёртый согласно закивали.

- Соседей у нас четверо, – нахмурился Пятый: он боялся остаться не у дел. – Илиантэ, Каллиэн, Аэдда и Велибор. Надо умудриться поладить со всеми. Ведь у королей полно своих приближённых, которых можно назначить наместниками!

- Во всяком случае, мы можем быть уверены, что новые владыки оставят нам наши поместья. В случае войны надеяться на это не придётся, – сказал Первый, и советники принялись за составление посланий: а, разослав депеши, предались, в ожидании ответов, обжорству и пьянству, подъедая последние дворцовые припасы.

- Это даже хорошо, что мы не нашли короля, – говорили они.

- Да, совершенно неизвестно, что было бы с нами при новом короле!

В один из вечеров, когда они таким образом пировали, Пятый советник, осушив в очередной раз свой кубок, пригорюнился и сказал:

- Между прочим, по закону Каллистэ, в случае смерти бездетного правителя, королём обязан был стать один из нас!

- Тише! Ты с ума сошёл?! – остальные замахали на него руками. – А если тебя услышат?

- Да кто может услышать! – махнул рукой советник и осёкся: двери тихонько скрипнули, и в пиршественный зал кто-то вошёл.

- Что это ещё за новости?! – загалдели советники. – Кто разрешил ему войти? Куда смотрит стража?!

- Простите, господа, – из-за спины незнакомца показался стражник. – Но вы сами приказали, что если кто-нибудь пожелает стать нашим королём, его нужно немедленно вести к вам!..

- Вести к нам? Стать королём? – удивились советники. – Но ведь мы уже… Так этот человек согласился?..

- Подойди поближе, безумец, – велел Первый советник.

Из полумрака в круг света выступил юноша, стройный и красивый, в простой, но не бедной одежде, опоясанный мечом. Чёрные волосы ниспадали ему на плечи. Лицо его было строгим и печальным,

- Как тебя звать? – спросил Первый советник.

- Следуя упомянутому вами закону Каллистэ, – отвечал юноша негромким, но звучным голосом, – становясь королём, я должен отречься от своего имени.

Советники побледнели.

- Что вам ещё известно о наших законах? – спросил Первый.

- Всё, – ответил юноша.

Советники переглянулись.

- Откуда вы родом?

- Это не имеет значения, – ответил пришелец, – ведь я обязан отречься не только от имени, но и от дома и от родных. И я горячо надеюсь, что мне не придётся этого делать. Мой отец, отправляя меня сюда, повелел мне напомнить вам о вашем долге. Если вы вновь откажетесь исполнить его, королём стану я, ибо отцовский наказ обрекает меня на это.

Некоторое время в зале царило молчание. Потом Первый советник вздохнул и сказал:

- Значит, вы наш новый король. Коронация состоится завтра – к чему затягивать… Вам надо как следует отдохнуть, а нам – написать для вас тронную речь. Эй, стража! Проводите нашего будущего государя в королевские покои!

- Хороший парнишка, – промолвил Второй советник, когда юноша покинул зал. – Но он, конечно, не справится…

- Да и не с чем ему будет справляться, – подал голос Третий. – Завтра мы его коронуем, а через денёк-другой к нам пожалуют соседи…

- Заберут у него корону, – добавил Четвёртый, – и ему конец. Народ подумает, что это он погубил Каллистэ!

- Вот именно! – вдруг улыбнулся Первый. – Он погубил Каллистэ! Он, а не мы!

Остальные уставились на него растерянным взглядом… Наконец, до них дошло.

- Конечно, во всём обвинят его! – восторженно произнёс Второй советник.

- А нас, пожалуй, сочтут едва ли не спасителями! – поддержал его Третий. – Ведь мы хотя бы предотвратили войну!..

Четвёртый захлопал в ладоши. Пятый махнул рукой.

- Свиньи мы, конечно, – сказал он, – да что уж теперь поделаешь!..

- Теперь нужно проследить, чтобы он не сбежал, – сказал Первый, и советники погрузились в составление тронной речи.

За работой они засиделись допоздна. Когда всё было сделано, советники с удовольствием потянулись, зевая во весь рот и предвкушая спокойный сон в мягких постелях.

- Что там поделывает наше будущее Величество? – спросил Первый советник у стражи. – Небось, давно спит, десятый сон видит?

- Он не спит, – отвечали ему. – Он плачет.

- Что ж, – пожал плечами сановник, – его можно понять…

***

Рано поутру окрестности дворца огласились звуком фанфар. Глашатаи, посланные в ближайшие селения, призывали народ на коронацию юного государя. Люди шли неохотно; впрочем, тех, кто отказывался идти, стража гнала силой.

- Жаль, что на церемонии нельзя обойтись без этой черни, – морщились советники.

Но по закону Каллистэ новый король мог занять трон только с согласия народа.

Наконец огромный двор королевского замка заполнился до отказа. Толпа угрюмо молчала, косясь на острые пики стражников.

На покрытый коврами деревянный помост, установленный во дворе, был торжественно вынесен королевский трон. Вокруг него выстроились придворные. Снова загремели фанфары, и на помост взошёл юноша в простом белом одеянии и с непокрытой головой. При виде него толпа заволновалась.

- И это король?

- Да он совсем ещё дитя!

- Глупый! Неужели он не понимает, что его ждёт?

- Захотелось поиграться с короной!..

Но вскоре ропот стих: началась церемония. На глазах сотен собравшихся первые вельможи королевства облачили будущего короля в королевские одежды. Драгоценные камни ярко искрились на золотой парче. И вот, в руках Первого советника засверкала корона королей Каллистэ. Юноша преклонил голову, и золотой венец опустился на чёрные кудри юного короля.

- Да здравствует король! – провозгласил Первый советник.

Народ неохотно подхватил клич, с опаской озираясь на стражу.

- Тихо! Король говорит! – трижды прокричали герольды, а один из советников с поклоном поднес королю свиток с тронной речью.

Наступила тишина. Юный государь поднялся с трона и развернул свиток. Пробежав глазами первые строчки, он… отдал свиток одному из стражников и подошел к краю помоста.

Советники растерялись. Двое бросились за королем, шепотом прося его не нарушать церемонию, но государь обернулся, и они замерли на месте. Удивительная сила появилась во взоре короля. И советники поняли: несчастный юноша, что явился вчера во дворец, умер этой ночью. Горе убило его и высушило его слезы. Теперь это был воин, суровый, сильный и бесстрастный.

- Вы присягнули мне только что, – молвил он вполголоса, – так что, извольте повиноваться. Ступайте на свои места.

И гордые, надменные вельможи не посмели ослушаться его!

А государь обратился к взволнованной толпе и сказал:

- Волею Небес и по вашей воле став королем, я принимаю власть над этой страной. Слушай, народ Каллистэ! Я, так же хорошо, как и вы, знаю, что Каллистэ на краю гибели. Но я не желаю больше слышать эти слова. Ибо я сделаю все, чтобы отвратить от нас беду. Если, к несчастью, мне это не удастся, я погибну первым. Но клянусь, я погибну с оружием в руках и без отчаяния в сердце. От вас я требую того же. Итак, теперь ответьте мне, быть мне вашим королем?

Эта простая речь потрясла собравшихся. Ибо в каждом слове государя была правда.

- Быть! – в едином порыве воскликнули люди.

Радостный гомон поднялся над толпой. В людских сердцах вспыхнула надежда.

- Конечно, он очень молод, – говорили люди, – но он силен, разумен и отважен. Да помогут ему Небеса!

Так новый король Каллистэ начал свое славное правление.

***

И первым делом, не сходя с помоста, король подозвал к себе начальника стражи и указал ему на пятерых советников.

- Возьмите этих людей, – сказал он, – и помогите им покинуть королевский замок. Пусть уезжают в свои поместья, я лишаю их звания придворных.

Советники так и замерли на месте, открыв рты. Стражники немного помедлили, а потом всё-таки принялись исполнять королевский приказ. Пятерых вельмож вежливо взяли под руки и повлекли прочь: их изумление было так велико, что они даже не попытались сопротивляться. Уже у самых дверей дворца бывший Первый советник обрёл дар речи.

- Тебе это даром не пройдёт! – срываясь на визг, крикнул он королю.

Народ радостно заулюлюкал: этих пятерых жители Каллистэ ненавидели лютой ненавистью за жестокость и жадность.

А король тут же начал поиски новых советчиков. Сняв праздничное облачение, он направился… в тюрьму. Он вполне справедливо полагал, что при прежнем короле туда могли попасть в основном хорошие люди.

Так оно и оказалось.

Подробно выспросив у главного тюремщика, за что осужден каждый из узников, государь обнаружил, что многие из них заключены в темницу безо всякой вины. Король велел немедленно освободить всех, кроме настоящих преступников (а таких набралось раз-два и обчёлся)

Среди освобожденных оказались ученые и военачальники, повара, церемониймейстеры, лекари, судьи, разного рода ремесленники, чем-либо не угодившие покойному самодержцу или его вельможам. Разумеется, всем им нашлось дело при дворе нового государя.

Конечно, выйдя на свободу и приступив к исполнению своих прежних обязанностей, многие из них были охвачены ужасом. Военачальники сокрушались, что у королевства почти не осталось армии, казначеи хватались за голову при виде пустых сокровищниц, кастеляны удрученно смотрели на приведенный в запустение дворец.

Многие из тех, кто отпросился на время домой повидаться с родными, возвратились в тот же день, подавленные скорбью: кто-то увидел свое обнищавшее жилище, у кого-то тяжелая нужда унесла жену или детей, а иному и вовсе остались одни могилы да пепелища. Для всех у юного государя находилось слово утешения.

Сам же он внимательно выслушивал рассуждения и советы своих старших помощников. Король не жалел себя, чем подавал добрый пример тем, кто от отчаяния готов был опустить руки. Уже на следующий день после коронации в замке царило небывалое оживление.

Военачальники проводили смотры войск и вооружения, отбирая наиболее умелых воинов в личную гвардию короля. Отобранным гвардейцам было тотчас же поручено заняться обучением остальных бойцов. Окрестности дворца огласились звоном мечей и криками командиров.

Воеводы также велели воинам постараться привести в порядок оружие и доспехи. В казне не было денег, чтобы нанять оружейных мастеров, но среди бывших узников нашлись два брата, владеющие кузнечным ремеслом. Пока они были в тюрьме, их кузница и дом были проданы, и они попросили приюта во дворце.

Лекари отправились собирать травы, чтобы изготовить побольше лекарств, необходимых, в случае возможной войны, для лечения раненых. К ним присоединились оставшиеся – по трудному времени – без дела художники и музыканты, а также некоторые из ученых.

Поэты сочиняли речи для послов, которых решено было отправить в сопредельные страны, а законоведы с судьями и казначеями ломали головы над тем, где бы раздобыть денег. Между этими собраниями, пытаясь во все вникнуть, метался государь, а за ним бегали стосковавшиеся по работе люди и требовали приказаний.

Под горячую руку попался один из кастелянов, ярый поклонник древней архитектуры, жаждавший начать немедленную реставрацию королевского дворца.

- Да вы хотя бы велите полы вымыть! – воскликнул государь. – И окна! И паутину смахнуть! Глядишь, дворец еще пару дней и продержится!

Между тем среди казначеев царило полное уныние. Когда король в очередной раз спросил, не нашли ли они способа отвратить грозивший стране голод, собравшиеся взглянули на него и молча потупились.

- Государь, – молвил старший казначей, – мы выяснили, что страна наша разорена полностью. Народ не может платить подати. Прежние поборы были слишком жестокими…

Все снова замолчали. Король посмотрел на опечаленные лица и вышел из зала. Придворные робко следовали за ним, растерянные, как дети. Неожиданно король обернулся к ним и сказал:

- Киньте клич по стране. Может быть, кто-нибудь из подданных даст нам дельный совет? Если он окажется хорош, я отдам советчику корону – если, благодаря ему, Каллистэ снова станет сильной и богатой…

Пришлось королевским гонцам снова седлать коней. На сей раз их усилия принесли плоды гораздо быстрее.

Вечером следующего дня в ворота королевского замка постучался нищий старик. Стража хотела пропустить его во дворец, но нищий отказался.

- Будет достаточно, если вы точно передадите вашему королю мои слова, – сказал он. – Итак, слушайте: пусть Его Величество найдет старинные хроники Каллистэ и прочтет первую главу пятого тома.

С такими словами нищий повернулся и пошел прочь.

Когда королю передали совет неизвестного, юный государь не стал терять времени, а тотчас поспешил в королевскую библиотеку. Через пять минут он выбежал оттуда и велел созывать совет. Когда все придворные собрались в тронном зале, король повелел принести парадное королевское облачение.

Три церемониймейстера бережно положили драгоценные одежды на стол перед собравшимися. Рядом они поставили богато изукрашенный золотой ларец. Король, подойдя, поднял крышку ларца и вынул алмазную корону, которую вместе с алой бархатной подушечкой отдал слуге. Потом, показывая на оставшиеся на столе предметы, государь обратился к казначеям:

- Назовите мне цену этих вещей!

Один из церемониймейстеров, услыхав такие слова, упал в обморок, слуга чуть не уронил корону, а прочие присутствующие на миг онемели, а потом разом бросились к королю, крича наперебой:

- Это священное облачение!

- Оно бесценно!

- Ему сотни лет!

- Его нельзя продавать!

- Никто не имеет такого права!..

Король молча выслушал придворных, а когда они замолчали, показал на лежащую рядом с облачением старинную книгу.

- Господин казначей, – обратился король к одному из советников, – прочтите, пожалуйста, начало первой главы…

Казначей, с недоверием косясь на короля, взял книгу и начал читать дрожащим от волнения голосом:

-  Итак, на двадцатый год своего правления этот король повелел сшить королевское облачение, равного которому не было в целом мире. На него он потратил едва ли не все деньги из королевской казны, накопленные им за много лет изобилия и мира. Наследный принц попытался удержать отца от такого безумного расточительства, но король сказал:

«Сын мой, знай, что не тщеславие заставляет меня поступать так. Я стар, и не придется мне надеть эти одежды, ибо не по силам уже мне носить на плечах такую тяжесть. Но эти драгоценные камни, жемчуга и золото, смогут спасти наше государство в случае крайней нужды. Запомни сам и передай потомкам, что это облачение способно избавить от голодной смерти целую страну. Что же до тебя, не бойся нищеты: даже если нынче постигнет меня смерть, я сумел так обустроить все в своем государстве, что через пару лет денег в казне будет вдвое больше прежнего!»

- Мы спасены! – воскликнул король, и задумчиво добавил:

- Жаль, что стража не задержала того старика!..

Помолчав минуту, король промолвил:

- Господин казначей, там есть еще несколько строчек, которые стоит прочесть…

- Да, Ваше Величество, – поклонился придворный, у которого голова шла кругом, – «Относительно облачения следует добавить, что, хотя с тех пор страна наша не раз переживала невзгоды и бедствия, ни один король не решился расстаться с сокровищем. Ибо государи Каллистэ гордились им в той же степени, в какой остальные короли завидовали им»…

Казначей закончил читать, и в зале воцарилась тишина.

- И все же, как это печально! – вздохнул кто-то. – Продавать такое сокровище, последнюю память о величии наших предков!

- Но еще печальнее сама память о былом величии, без возможности возродить его! – возразил король. – Что же, думаю, покупателей мы найдем без труда…

- Да они разорвут одежды на части!..

- Каждому придется заплатить за свой лоскуток горы золота, но, несмотря на это, все они порадуются позору короля Каллистэ!

Государь подошел к столу, на котором лежало облачение и замер в молчании, созерцая игру огней в гранях бесценных самоцветов.

- Моему позору, – с грустной улыбкой проговорил он. – О, что за беда! Если бы вы знали, как я рад, что выход найден!

Некоторое время в зале царило обескураженное молчание. Спокойствие короля поразило собравшихся. Слова возражения замерли у них на устах.

- Как же все просто оказалось! – пробормотал, удивленно почесывая бороду, старший казначей.

Итак, сложный вопрос был решен. Король распустил совет, а сам остался в тронном зале, так как к нему уже спешили с докладами другие придворные. До глубокой ночи государь выслушивал и давал советы, поощрял, порицал и приказывал. Огромные часы на Главной башне хрипло пробили полночь, когда король, едва живой от усталости, велел всем идти отдыхать.

Но не успел сам он покинуть зал, как ему доложили, что во дворец прибыли четверо гонцов, которые хотят его видеть.

- Пусть войдут, – сказал король и упал обратно на трон.

В зал вошли четверо в грязной запыленной одежде. Они смотрели на юного короля с удивлением и любопытством.

- Поручение выполнено, – сказал один из вошедших, – вот ответ короля Велибора.

- А это от короля Каллиэна, – молвил второй.

- От Илиантэ, – протянул свиток третий.

- От Аэдды, – поклонился четвертый.

Государь, недоумевая, принял свитки.

- Мы можем удалиться? – спросили гонцы.

- Постойте.

Король развернул письмо короля Каллиэна. Прочтя его, государь изменился в лице и поспешно взял следующий свиток. На два оставшихся он даже не взглянул: ему уже все стало ясно.

Король медленно выпрямился и сжал подлокотники.

- Позовите начальника стражи, – тихим голосом промолвил король.

Придворные, почуяв неладное, страшно переполошились. Начальник стражи явился через минуту.

- Немедленно выясните, где находятся сейчас бывшие королевские советники, – отдал приказ государь. – Если они все еще в своих поместьях, привезите их сюда.

Начальник стражи удалился. Придворные же, снедаемые тревогой, набросились с расспросами на несчастного короля.

- Либо это какая-то чудовищная ошибка, либо нас предали, – сказал им король. – Я хочу спросить об этом у бывших советников. В этих свитках написано, что через два дня к нам пожалуют государи Велибора, Каллиэна, Илиантэ и Аэдды. Они приедут для того, чтобы поделить между собой Каллистэ…

- Это невероятно! – вскричали придворные.

- Скоро все выяснится, – проговорил король, глядя на измученные лица своих новых друзей. – Вы устали. Ступайте и постарайтесь уснуть… Я приказываю, – добавил он, видя, что придворные не решаются уйти.

Король остался один. Слуги еще долго слышали эхо его шагов под сводами пустого зала. Наконец уснули и слуги.

Но в самый тихий предрассветный час люди вздрогнули, пробуждаясь: на дворе застучали копыта, замелькали огни факелов.

- Доложите королю: советники бежали! – задыхаясь, прокричал начальник стражи и рухнул на землю вместе со своим конем.

- Я так и знал, – спокойно промолвил государь, когда ему передали донесение стражи, – я просто хотел удостовериться. Давайте не будем отчаиваться раньше времени. Я тут подумал, что все не так страшно. Ступайте, а утром мы обо всем поговорим…

Придворные, растерянные, истерзанные страхом, стали покорно расходиться. Король стоял у дверей зала, отвечая на поклоны. Рядом с ним переминался с ноги на ногу придворный лекарь. Наконец он все же собрался с духом.

- Ваше Величество! – отчаянным шепотом воззвал он. – Вы тоже непременно должны отдохнуть! В вашем возрасте нежелательно так мало спать!..

- В моем возрасте нежелательно быть королем, – печально улыбнулся государь.

***

В полдень с высоких стен королевского замка грянули трубы. Дозорные сообщили, что на восточной и западной дорогах показались большие отряды всадников. То были короли Каллиэна и Илиантэ. Полчаса спустя с севера и юга подъехали государи Аэдды и Велибора. Ближайшие соседи Каллистэ были в сборе. Все они неприязненно поглядывали друг на друга, сидя в роскошных креслах Тронного зала в ожидании выхода короля Каллистэ.

Наконец он появился. Юный государь вошел под звуки горнов в окружении свиты и, поприветствовав гостей поклоном, сел на трон. Гости были в недоумении: наряд государя казался скромнее даже одежд придворных. Из всех королевских драгоценностей его украшала лишь алмазная корона. И все же он был столь прекрасен и величав, что короли ответили на его поклон с невольным почтением, хотя все еще полагали, что он подло продает им свое королевство. О том, что они также поступают бесчестно, желая его купить, они как-то не подумали.

А между тем государь предложил министрам вообще не напоминать гостям о позорной сделке.

- Мы примем соседних государей как желанных гостей, – сказал он утром на Чрезвычайном совете, – как благородных и честных братьев. С этой минуты я ничего не знаю о причине их посещения. Надеюсь, и они постараются забыть ее, когда поймут…- король вздохнул и закончил так, словно вырвал стрелу из своей груди, – когда поймут подлость своих намерений. Но обличать их мы не должны.

Итак, на торжественном приеме король ни словом не обмолвился о том, что знает причину, приведшую соседей в королевский замок Каллистэ. Гости решили, что королю Каллистэ ничего не известно. Подлость своих намерений короли пока что не осознали, но рассказывать государю о том, зачем приехали, сочли за глупость. Они сидели и злились потихоньку на то, что проделали такой путь зря. Король Каллистэ это понимал. Но он знал, чем утешить гостей.

- И особенно велика для меня радость вас видеть, – сказал он в конце речи, – в нынешнее тяжелое время. Для вас, я думаю, не тайна, что моя страна находится в глубокой нищете. И в вас я вижу своих старших братьев и мудрых помощников.

Короли кисло усмехнулись. Но тут по знаку государя в тронный зал торжественно внесли праздничное королевское облачение. Когда гости поняли, что им предлагают его купить, они просто рассудка лишились от радости. Все четверо бросились к реликвии и, позабыв о всяческих приличиях, принялись громко спорить, кому что достанется. Они ковыряли ногтем драгоценные камни, вертели одежды так и сяк, пересчитывали рубины на золотом оплечье. Государь Каллистэ едва мог вынести это зрелище.

Спор был в самом разгаре, как вдруг… Как вдруг в зал, растолкав придворных, ворвался гонец в заляпанной грязью одежде и с таким ужасом на лице, что король Каллистэ вскочил с трона и воскликнул в тревоге:

- Что случилось?!

При звуке его голоса все замерли, а король Илиантэ, обернувшись и увидав гонца, побледнел и схватился за стол. Король Каллистэ подбежал к нему, боясь, что пожилой государь упадет.

- Что такое?! – вскричал король Илиантэ. – Что ты молчишь?!

Гонец едва переводил дух.

- Скуронд!.. Скуронд напал на нас! – вымолвил он наконец.

Все насторожились. Скуронд – Тёмная Страна – лежала к западу от Илиантэ, под сенью вечных туч. Скурондцы частенько нападали на Илиантэ. До сих пор воины–пограничники умели дать им отпор, так что к этому все уже привыкли. Но сейчас в голосе гонца звучало отчаяние.

- Они напали внезапно, – задыхаясь, докладывал он. – Их несметное число! Пограничные заставы уничтожены… Они наступают!.. Мы не можем их остановить!

Тут уже все перепугались. Уничтожив Илиантэ, враг без труда доберется и до других восточных стран. Мелкие дрязги были позабыты. Короли заспешили домой.

- Нужно собрать армию, – говорили они.

- Нужно укрепить замки…

- Оружие…

- Продовольствие…

- Сколько еще продержатся? Неизвестно…

Один король Илиантэ оставался неподвижен. А король Каллистэ, обращаясь к гостям, сказал:

- Вам нужно поспешить со своими войсками в Илиантэ! Лучше встретить врага на чужой земле, чем ждать его к себе в гости!

Короли мрачно покосились на юного государя и ничего не ответили. Король Каллистэ положил руку на плечо несчастного правителя Илиантэ, а тот поднял помертвевшее лицо и, посмотрев в глаза юному королю, молвил:

- Я наказан!.. Простите меня…

- Я еду с вами! – воскликнул юный король.

Он кликнул военачальников и вельмож, они толпой окружили своего государя. Он отдал им несколько приказов и устремился прочь из Тронного зала, увлекая за собой немного воспрянувшего духом короля Илиантэ. За ними поспешили остальные короли, которые не верили своим ушам. Но вскоре поверить им пришлось: в королевском замке грозно запели рога, созывая войско на битву.

Уже сидя в седле, король Каллистэ еще раз обратился к трем королям:

- Прошу вас, государи! Помогая Илиантэ, вы спасете себя!..

Но короли угрюмо промолчали. А маленькое войско Каллистэ двинулось в поход.

***

Государь Каллистэ прекрасно понимал, что надежды на победу у него мало. Более того, он был почти уверен, что в Илиантэ его ждет смерть. Одно утешало его: защищая Илиантэ, он давал возможность своей собственной стране подготовиться к приходу врага. Скурондцы стремительно наступали. Силы воинов Востока таяли. Остатки восточного войска во главе с обоими королями были заперты в королевском замке Илиантэ. Ясно стало, что осажденные долго не продержатся. Поражение казалось полным. Войско Каллистэ готово было взбунтоваться.

- Зачем он привел нас сюда? – говорили воины, разумея про себя своего государя. – И вот теперь мы погибаем ни за что!

- Мы погибаем за нашу страну! – сказал король, услыхав эти толки. – Вы видите, сколько их. Если бы нас не было здесь, они давно уже были бы в Каллистэ!

- Они скоро будут там! – крикнул кто-то. – Мы не убережем ни чужую страну, ни свою!.. Наша жертва напрасна! Не лучше ли сдаться?

Эти слова едва не стали роковыми. Кто-то уже ринулся поднимать белый флаг…

- Вы не в себе! – вскричал король Каллистэ, – Сдаться Скуронду?! Уйти в страну зла по своей воле?! Лучше сто раз умереть!..

Кое-кто испугался этих слов, но нашлись и те, кто сказал королю:

- Вот ты иди и умирай!

- За этим дело не станет, – промолвил король, взглянул на своих воинов и более не произнес ни слова. Выхватив меч, он побежал на подмогу сражающимся. Увидав, как он рубится на крепостной стене бок о бок с пятнадцатилетним принцем Илиантэ, многие устыдились. Но некоторые побежали к воротам, желая открыть их и впустить врага. Защитникам замка пришлось обороняться и от скурондцев, и от своих. Увидав это, юный сын короля Илиантэ заплакал.

- Держитесь, Ваше Высочество, – сказал ему король Каллистэ, – умрем достойно!

- Вы мой друг навсегда, навсегда! – ответил мальчик.

Казалось, вся ярость врага обрушилась на них двоих. Король и принц сражались из последних сил. Мальчик от усталости едва держал меч. Заметив грозящий принцу удар, король Каллистэ успел заслонить его. Сам король боли не почувствовал. Он продолжал бой, покуда рука не опустилась сама, а взор не заволок туман. В последний миг он услыхал, как на востоке затрубили боевые рога: короли Велибора, Каллиэна и Аэдды все же пришли на помощь…

***

…Со дня победы прошло несколько дней. Однажды рано поутру короли-победители сидели в одной из зал замка Илиантэ и в молчании ожидали выхода лекарей, которые собрались у постели государя Каллистэ. Наконец они появились.

- Мы все боялись этой ночи, но государь Каллистэ пережил ее, – объявили они. – Теперь его жизнь вне опасности.

Принц Илиантэ радостно обнял отца, и старый король тоже вздохнул с облегчением.

Следом за лекарями вышли главные сановники Каллистэ, срочно вызванные в королевский замок Илиантэ сразу после победы.

- Государи, – заговорил вельможа, которого новый король Каллистэ назначил своим Старшим Советником, – думаю, нет нужды говорить о том, как мы благодарны вам за вашу помощь…

- Действительно, никакой нужды, господин советник, – проворчал король Велибора, – можно только попенять нам за нашу гордыню и промедление. Если бы мы сразу послушались короля Каллистэ, тогда, пожалуй, благодарность была бы к месту…

- Представьте себе, что было бы, если бы мы так и не вняли его совету! – покачал головой король Каллиэна.

- Скуронд раздавил бы нас поодиночке, как цыплят, – вздохнул государь Аэдды.

- И тем не менее, – поклонился советник, – Его Величество государь Каллистэ хочет отблагодарить вас. Он сказал, что не станет продавать королевское облачение… Он просто подарит его вам!

Сказав это, советник не сдержался и вздохнул, хмуря брови. Короли же, все еще взволнованные одержанной победой, услыхав его речь, едва не прослезились. У них не нашлось слов, чтобы выразить нахлынувшие чувства.

- Видят Небеса, – сказал наконец король Велибора, – ваш король или слишком добр, или слишком тяжело ранен. Как он мог подумать, что мы, едва избегнув гибели, станем грабить страну своего спасителя?!

- Этого не будет, – молвил государь Аэдды. – И я скажу больше: моя страна по мере сил, поможет вам возродить Каллистэ!..

- Воистину, куда ты, туда и я, брат! – воскликнул король Каллиэна. – Ведь это твои воины спасли меня, когда скурондская сволочь нас окружила!.. Я тоже готов помогать королю Каллистэ.

- Облачение советую продать Ведану, Эльхаду и Синегорью: я слышал, деньги у тамошних королей имеются, – снова заговорил король Велибора, – я даже могу взять на себя все переговоры…

- Ну а я, – поднялся с места молчавший доселе государь Илиантэ, – я ничего не могу обещать королю Каллистэ. У меня ничего нет. Но если нужно будет умереть за него, я умру!

- И я тоже! – воскликнул принц. – Когда он поправится и уедет, я уеду с ним! Я буду его слугой!..

- Похоже, у тебя не будет выбора, – тяжело вздохнул его отец, – ведь мы разорены!..

- Хорошенькое дело: отвоевать страну и дать ей погибнуть! – промолвил вдруг король Каллиэна. – Получается, зря сражались?.. Нет, Илиантэ не должна умереть!

- Хорошие слова, брат, – сказал государь Аэдды, – в конце концов, Илиантэ испокон веков сдерживала Скуронд!..

- Ну что ж! – вздохнул владыка Велибора. – Поможем и Илиантэ!

- Государи, – дрожащим голосом произнес король Илиантэ, – ведь мне нечем будет отблагодарить вас!..

- Вы позволили нам защитить наши страны на вашей земле, – вежливо поклонился аэддинский государь, и разговор был окончен.

Такова была первая победа нового короля Каллистэ.

***

Едва оправившись от тяжелой раны, государь вернулся в Каллистэ и продолжил приводить страну в порядок. Любой хозяин скажет, как тяжело подчас поддерживать в порядке даже небольшое хозяйство, а если на твои плечи легло целое королевство, да ещё в таком ужасном виде… Можно себе представить, какие трудности и заботы навалились на молодого короля.

Продав королевское облачение, он отвёл от своих подданных призрак голода и нищеты. И вскоре спасённая страна вспомнила о старых праздниках, почти позабытых в годы страданий.

Но во дни ликования, когда все предавались безмятежному веселью, молодой король тихонько выходил из-за пиршественного стола и запирался в своих покоях. Придворные недоумевали и волновались: уж не болен ли государь? Но король ни на что не жаловался, только в один прекрасный день велел музыкантам покинуть королевский дворец. Конечно, он щедро наградил их всех, но этот поступок немало удивил подданных, ведь Каллистэ испокон веков слыла страной музыки и песен.

- Просто я не люблю музыку, – говорил король, но всем было ясно, что это не так.

Постепенно придворные привыкли и к пирам без музыкантов и шутов, и к непонятной печали, словно навек поселившейся в синих глазах короля. Эта печаль покидала короля только в бою – а воевать ему пришлось много.

Если Каллистэ спокойно жила теперь в окружении друзей, то друзьям её приходилось порой несладко: вокруг них находилось немало врагов. Король Каллистэ старался примирить всех, а для этого порой необходимо было и за меч взяться. Кровь свою он проливал чаще, чем другие короли, и единственным местом отдыха для него долгое время было лишь ложе болезни.

- И что за нужда вечно соваться в самое пекло? – ворчал как-то раз старый придворный лекарь, делая королю перевязку. – Можете меня казнить, но я не понимаю!

- Я не могу спокойно смотреть, как убивают моих солдат! – отвечал король.

- А по мне, так Вы смерти своей ищете, Ваше Величество! – осмелев, сказал врач.

- Смерти искать грешно, – тихо промолвил король, отводя взгляд.

Лекарь лишь покачал головой.

***

Время шло, и раны затягивались. И однажды король понял, что труды его были не напрасны.

В тот день Королевский Совет проходил, как всегда, с утра в тронном зале. Обсудив все вопросы, король хотел объявить конец заседания, как вдруг со своего места поднялся старший королевский советник.

- Есть ещё одно дело, которое нужно рассмотреть, Ваше Величество, – сказал он.

- И что же это за дело? – спросил король.

- У Вас скоро день рождения, государь, – улыбнулся советник, – и для вас уже есть подарок…

Он хлопнул в ладоши, и в зал вошёл слуга с серебряным подносом, на котором возвышалась гора свитков. Слуга торжественно прошествовал через зал и подошёл к трону.

- Что это? – спросил король, перебирая свитки и разглядывая печати. – Королевство Вельмар… Ведан… Эльхад… Да тут письма со всего Востока!..

- Так точно, Ваше Величество. Короли Востока поздравляют Вас и обещают почтить Ваш праздник своим личным присутствием!

Некоторое время король Каллистэ потрясённо молчал.

- Это значит… мир? – промолвил он наконец. – Мир на Востоке!..

- Благодаря Вам, мой король, – поклонился старший советник.

- Благодаря нам, – поправил король.

И тут все повскакали со своих мест и принялись обниматься и хлопать друг друга по плечам и кричать от радости, словно только что одержали победу в тяжёлом бою. И король радовался вместе со всеми. Но он умолк первый, как всегда после жестокой битвы, пересчитывая глазами уцелевших…

Советники немного успокоились, и король спросил:

- А что на Западе?

- На Западе всё спокойно, – ответил старший советник. – Скуронд совсем притих под своими тучами. Под началом короля Илиантэ служат воины из многих стран Востока. Скуронд нас больше не потревожит.

- Хотелось бы верить, – промолвил король.

И тотчас спохватился. Он вовсе не хотел омрачать радость соратников своим печальным видом. Король улыбнулся, поблагодарил советников за прекрасный подарок и распустил совет. Когда все вышли из зала и двери затворились, король опустил голову и закрыл руками лицо.

Сидя на своём высоком троне, король-победитель плакал так же горько и безутешно, как в ту давнюю ночь перед коронацией.

Он плакал о друзьях ушедших и оставшихся, о минувших скорбях и о будущих испытаниях, о своей юности, которую забрала у него власть. И не только об этом. Да, эта история не имеет счастливого конца. Но так плачут все настоящие короли.

История о лесном городе

Он стоял среди дремучих лесов, на берегу тихого лесного озера. Город был небольшой, но очень красивый, а тем, кто там жил, он казался самым прекрасным городом на земле.

Город был счастливый: уже многие века войны и прочие бедствия обходили его стороной. Давным-давно, затерянный среди лесов, он исчез с карты королевства Каллистэ. Тайные тропинки к нему знали только его обитатели.

Однажды в этом городе в одной семье родился мальчик. Разумеется, для его родителей это событие было самым важным на свете.

Хотя мать, взглянув на ребенка, вздохнула.

- Опять мальчик! – разочарованно произнесла она. – А я так хотела родить, наконец, дочку! Видно, Небеса прогневались на меня!..

- Молчи, жена! – с притворной суровостью крикнул ошалевший от счастья отец. – Грех тебе жаловаться! Подумать только, девятый сын!.. Сосед лопнет от зависти: его жена на днях родила двенадцатую девчонку!

- О, счастливица! – вздохнула жена.

- Сосед напился и орал, что прогонит из дому и ее и всех ее дочек, – сказал муж.

- Какие же вы, мужчины, глупые! – с укоризной проговорила женщина. – Ах, я готова хоть сейчас взять себе всех бедных девочек!

- Сосед ничего нам не отдаст, – усмехнулся муж, – даже дочь. Ты же знаешь, как он ненавидит нас из-за наших сыновей!

- Ах, да я же пошутила! – устало вздохнула женщина. – Ладно, дай мне сюда моего лягушонка… Смотри-ка, если его запеленать, никто и не скажет, что это мальчик. Ладно, будет мне вместо девочки, пока не вырастет!..

Отец хотел было возразить, но мать, отдав дитя тетушкам и бабушкам, уже уснула.

На следующий день отец дал мальчику имя. Мать, прослезившись, не преминула рассказать родственницам, как она мечтала, выбирая имя для будущей дочки, а тут такое разочарование!..

Родственницы утешали ее, уверяя, что у нее обязательно будут дочери, но она только вздыхала в ответ. Впрочем, женщина не была так печальна, как хотела казаться. Ведь она все равно любила своего неудалого лягушонка.

Мать шила ему красивые чепчики и рубашечки, наряжала его, как куколку. Отец только посмеивался. Он слишком любил свою жену, чтобы отказать ей в таком невинном удовольствии.

Зато восемь старших братьев не очень-то жаловали малыша. Когда он подрос, они не захотели водиться с ним и обзывали девчонкой. Однажды мальчик прибежал к родителям в слезах.

- Они не берут меня играть! – плакал он.

Говорил он еще совсем плохо, и только мать понимала его лепет.

- Они говорят, я мамкина дочка! – жаловался малыш.

Мать огорченно вздохнула. Отец взял сына на руки.

- А во что они играли? – спросил он, желая отвлечь малютку от слез.

- В королей, – отвечал мальчик.

- Во что? – не понял отец. – В какое такое “о-о-ле”?

- В ко-ро-лей! – с досадой повторил малыш, но родители все равно ничего не поняли.

- Ладно, объяснишь, когда говорить научишься, бедняжка О-о-ле! – вздохнул отец.

- Не плачь, глупенький, О-о-ле, – подхватила мать. – Пойдем, я тебя умою!..

- Не хочу! – взвизгнул мальчик и спрятался под стол.

Больше он никогда никому и ни на кого не жаловался. Что толку жаловаться, если вместо помощи ты получаешь дурацкие прозвища? Кстати, с тех пор и родители, а следом за ними и все люди в городе стали звать мальчика О-о-ле. Потом, когда история с игрой в королей окончательно позабылась, и ударение, по законам местного языка, переместилось с последнего слога на первый, на свет появилось новое имя: Ооле. Как звали мальчика на самом деле, никто уже и не помнил.

***

Прошло несколько лет. Маленький мальчик подрос. Ему шел уже восьмой год, ему хотелось играть с другими мальчишками, бегать по дворам и проказничать. Но мать по-прежнему не разрешала ему уходить на соседние улицы и строго-настрого наказывала гулять только под окнами дома. Мальчик повиновался. Ооле уныло бродил по улице, глядя на свои нарядные сапожки, и держался подальше от стен, чтобы не испачкать ненароком куртку или штаны.

Мать и ее подруги умилялись, глядя на такого послушного мальчика. А ему даже и в голову не приходило сбежать из-под бдительной опеки: во-первых, он обещал слушаться маму, а во-вторых, ему больше нравилось гулять подальше от сверстников. Дети начинали дразнить его, едва завидев одного.

Но вот однажды во время одной из таких прогулок, маленький Ооле забрел в самый дальний конец улицы и услышал, как за углом кто-то тихо всхлипывает. Мальчик подумал, что не нарушит запрета, если всего лишь заглянет за угол дома – хотя это была уже соседняя улица.

Он завернул за угол и увидел девочку. Она сидела на холодной мостовой, прижавшись к стене дома, и плакала. У девочки были растрепанные волосы, босые ноги, платье ее было сшито из самого простого полотна, а поверх него красовался грубый кожаный фартук подмастерья, который был ей велик. Девочку нельзя было не узнать. Разумеется, это была Гали, младшая – двенадцатая – дочь знаменитого на весь мир мастера музыкальных инструментов.

Увидев ее, Ооле остановился в растерянности. Гали подняла голову и, взглянув на него, со злостью проговорила:

- А, это ты, Мамкина Дочка!

- А, это ты, Сынок Без Порток!

Гали заплакала еще громче, а за нею следом заревел и мальчик. Оба были уязвлены в самое больное место.

- Ну вот, сопли распустил, дурачина! – проговорила сквозь слезы Гали.- Тебе-то о чем тужить? Ты вон какой, чистенький, в сапожках…

Гали утерла нос рукавом и продолжала:

- Можешь гулять, сколько угодно… работать тебя не заставляют!.. А я… я, может, хочу с девочками поиграть, а они меня только дразнят. Везет им: у них куклы, наряды… а у меня…

Гали вытянула руку и растопырила пальчики перед носом Ооле.

- Вот, гляди, белоручка! – всхлипнула она. – С утра до ночи… в мастерской… поранюсь, а отец только тумаками и жалеет!..

Но мальчик тоже не пожалел девочку. Он с завистью глядел на ее маленькие, но уже покрытые шрамами и мозолями руки. Ах, если бы она знала, как он хотел учиться! Но его отец, знаменитый учёный и врач, считал, что младший сын, воспитанный в баловстве и неге, не будет хорошим учеником. Старшие братья прогоняли его, когда он тайком пробирался в комнату, где отец учил их составлять лекарства или читать древние книги.

Жалобы Гали казались мальчику ужасно глупыми. Но сам он жаловаться не стал: она ведь все равно не поймет. Поэтому Ооле постарался перестать реветь и утер слезы. Гали продолжала плакать.

- Как будто я виновата, что я девочка! – говорила она. – Если отец с матерью так хотели мальчика, то почему они взяли меня? Я своими ушами слыхала, что детей находят в заячьей капусте… Неужели им лень было поискать как следует?!

Ооле призадумался. Про заячью капусту он тоже слышал. Он сразу подумал про свою мать. И впрямь: если ей так хотелось иметь дочку, почему она подобрала его? Непонятно. Мальчик вздохнул.

- Если бы я только могла, я сама пошла бы в лес и принесла отцу сына!- всхлипнула Гали.

- Тебя тоже не пускают за ворота? – сочувственно спросил Ооле.

- Да стану я спрашивать, дуралей! – с насмешкой отвечала Гали. – Я уже сто раз бегала в лес без спросу… Мне, конечно, доставалось от отца, но не до смерти же!.. Я была в лесу, я разведала, где растет подходящая капуста. Но я не могу найти ребенка одна! Разве ты не знаешь, что для этого обязательно нужен муж, а у меня его нет!

Мальчик вздохнул опять. Уж если Гали без мужа не обойтись, но ему без жены и подавно. А как было бы славно найти маме дочку!.. И тут ему в голову пришла светлая мысль.

- Послушай, Гали! – воскликнул он. – А если я буду твоим мужем, а ты – моей женой?

Гали хлюпнула носом и недоверчиво взглянула на мальчика.

- Ты?.. Мужем?.. А не обкакаешься? – поинтересовалась она.

Мальчику стало так стыдно, что он чуть не ушел. У себя дома он слыхал столь грубые слова только от братьев, да и те произносили их шепотом, чтобы не услыхали мать или отец… А уж девочке и вовсе не пристало бы так говорить!..

- Для того, чтобы стать мужем и женой, – рассказывала тем временем Гали, – нужно идти на другой берег Озера. Ты хоть раз видел Озеро?.. А, что с тебя взять, трусишка!.. На том берегу растет Священная Сосна. Она такая высокая, что ее верхушка достает до самого Неба. Нужно дотронуться рукой до ствола и произнести обет верности. Священная Сосна услышит его, и ее ветки расскажут о нем Самим Небесам. Ну как, испугался?

- Нет, – соврал Ооле.

- А потом мы пойдем в лес искать дитя, – продолжала Гали, – кто знает, сколько времени это займет? Дома нас точно хватятся. Мне-то не привыкать к колотушкам, а каково тебе придется, неженка?

- Потерплю, – твердо проговорил мальчик.

Его еще ни разу в жизни не наказывали, однако он не сомневался, что это очень больно. Его старших братьев отец иногда порол розгой, и они всегда очень громко кричали.

Гали посмотрела на нового приятеля с некоторой досадой: странно, что он не испугался. Неужели, этот маменькин сынок такой же смелый, как она сама?

- Ну, тогда идем, – сказала Гали, поднимаясь и беря мальчика за руку.

И она повела его куда-то по городским улицам, которых он никогда еще не видел.

Кривые, узкие, словно колодцы, улицы были полны сумраком и прохладой, несмотря на то, что в небесах вовсю сияло жаркое летнее солнце. Мальчик шел, задрав голову кверху. Он смотрел на высокие стены домов, на башенки и шпили и на осенявшее их ослепительно синее небо.

Последняя улица вывела детей прямо к городской стене – древней и потому невысокой. Ооле вскрикнул: его взгляд потерялся в небесном просторе, сиявшем над грубой каменной кладкой.

- Небо такое большое?! – спросил он у Гали.

Но девочка только усмехнулась и потащила взволнованного спутника к городским воротам.

Ворота города запирались только ночью. Сейчас они были слегка приоткрыты: как раз настолько, чтобы сквозь них мог пройти человек. Гали пошла первая, а за ней, оглядываясь, с опаской последовал мальчик.

- А нас не поймают? – с тревогой спросил он у девочки.

- Тихо! – шепнула она, показывая на дремлющего в тени воротной арки седенького привратника.

Дети на цыпочках, затаив дыхание, прокрались мимо него и припустили во весь дух. Пробежав несколько шагов, Ооле остановился. Яркий свет ослепил его; ветер, сильный и радостный, плеснул ему в лицо. Мальчик задохнулся, изумленно распахнув глаза.

- Ах, Гали! – воскликнул он. – Как здесь красиво!..

Раскинув руки, словно надеясь взлететь, Ооле шагнул прямо в синеву летнего полудня. Волшебное царство вековых лесов раскрывалось перед ним. Почти у самых его ног сияло Озеро. Где-то там, в глубине, его вода была, наверно, темна и холодна, как ночь, а у берега прозрачные волны с тихим шорохом набегали на мокрые камушки. На дальнем берегу дремал заповедный бор. Голубые кроны сосен пели в глубине небес. Солнечный ветер был полон их тайного зова.

- Эй, ты куда?! – крикнула Гали, видя, как мальчик, словно заколдованный, побрел к озеру.

Вода, тихо прошелестев, набежала на его новые сапожки, но тут спутница сердито схватила его за руку и поволокла куда-то вдоль берега.

- Какой же ты дурной! Нам же некогда! – сердилась Гали.

Немного в стороне от Озера, на опушке леса паслось большое стадо. Коровы, козы, овцы разбрелись по зеленому лугу. Стреноженные кони паслись, неуклюже подпрыгивая. Вдоль ручья носились жеребята.

- Нам нужно взять лошадь, – сказала Гали и повела мальчика в кусты, тянувшиеся вдоль опушки леса.

Обойдя стадо и спящих пастухов, дети приблизились к лошадям. Гали тихонько свистнула. Пасшийся неподалеку серый конь поднял голову.

- Это папин Ураган, – сказала Гали.

Ураган приковылял к лесу, девочка ловко распутала ремни уздечки, сунула коню в рот удила и кинула поводья спутнику:

- Держи, а то уйдет!

Ооле взялся за поводья и посмотрел коню в глаза. Ураган нагнул шею и с любопытством обнюхал маленького человека. Мальчик робко погладил теплую морду. Конь стоял смирно. Гали развязала ему ноги и подвела Урагана к высокому пню. Ооле с уважением смотрел, как девочка, встав на пень, перебирается с него на лошадиную спину.

- Ну, что ты стоишь? – обернулась к нему Гали. – Давай, садись за мной!

Сердце мальчика екнуло от страха, но он не показал виду. Он храбро залез на высокий пень. Дальше дело пошло хуже. Ураган, почуяв свободу, нетерпеливо топтался на месте. С превеликим трудом Ооле вскарабкался на его гладкую спину. Гали не преминула сказать, что в жизни не видала такого неуклюжего увальня, как он.

- Теперь держись крепче, – велела она, натягивая поводья.

Ураган тряхнул головой и отошел от пня. У мальчика захватило дух. Теперь, глядя с высоты лошадиной спины, он понял, что земля может быть опасной… Вдруг он упадет? Вдруг Ураган сбросит его?..

Но серый конь покорно исполнял волю маленькой хозяйки. Он, похоже, был рад своим седокам. Он рад был отвезти их в свою сказку. Ооле знал, когда она начнется: вот сейчас Ураган выйдет из-под лесной сени на простор полей, и… Как замерло сердце, когда навстречу дохнул теплый, душистый ветер! Он как будто звал: давай же, лети ко мне!.. Гали что-то крикнула и толкнула коня босыми пятками. Серый всхрапнул и галопом устремился вперед.

Мальчик захлебнулся ветром, солнце ударило ему в глаза. Ему показалось, что послушный Ураган взбесился. Ооле отчаянно схватился за Гали. Он подумал, что сейчас непременно упадет. Девочка, конечно, была рада, что он, наконец, испугался.

Впрочем, боялся Ооле недолго. Мгновения летели, а он все не падал. Сквозь песню ветра и топот копыт он слышал, как Гали понукает коня. Ее голос звенел задором. Мальчик открыл зажмуренные глаза и, оглядевшись, чуть не закричал от счастья. Они летели, летели как на крыльях над цветущим разнотравьем, они купались в потоках ветра, словно птицы! Ураган яростно храпел, взрывая копытами покорную землю. Мальчик понял: это он так радуется. Могучий конь радуется свободе, ветру, своей дикой силе, сияющему простору полей…

Огибая Озеро, они ехали сначала полями, а потом – по берегу. Ураган скакал по самой кромке воды, и юных всадников обдавали прохладные брызги. Дети приближались к дальним борам, и им казалось – лес плывет к ним навстречу. На их глазах над спокойной гладью Озера вырастали стройные стволы, голубые кроны сосен закрыли полнеба… Гали отпустила поводья. Ураган перешел на шаг. Всадники молча смотрели на заповедный лес.

- Вон там, видишь? – шепотом проговорила Гали. – Это Священная Сосна!..

На опушке бора стояло исполинское дерево. У мальчика закружилась голова, когда он посмотрел на его далекую крону…

- Слезай, – шепнула Гали, – дальше нужно идти пешком…

Ооле сполз со спины Урагана и на земле почувствовал себя совсем маленьким. Священная Сосна, казалось, стала еще выше… Дети оробели.

- Посмотри на меня! – взволнованно обернулась Гали. – Я хорошо выгляжу?..

- Неплохо, – успокоил ее мальчик.

- Ты наверняка врешь, противный маленький подлиза! – рассердилась Гали. – Немедленно говори правду, иначе я тебя стукну!

- Ты выглядишь как обычно, Но лучше тебе было бы умыть лицо и перестать браниться!..

Гали бросилась к Озеру. Ооле остался с Ураганом. Серый конь шумно вздохнул и потянулся к траве. Мальчик стоял и смотрел на сосны. Они пели! Позади плескалось Озеро. Ветер ласкал землю. Теплое синее Небо сияло над зеленым царством июня. Сейчас Оно услышит их клятву, сейчас они подойдут к Священной Сосне: прекрасное дерево уже ждет их. Сосна стоит, как королева в окружении своих придворных; вся земля будет слушать слова, которые скажут двое детей…

Гали тихо подошла и встала рядом с мальчиком. Ооле посмотрел на нее и улыбнулся. Девочка умылась и пригладила растрепанные волосы, но главное – с ее лица исчезла презрительная гримаса. Она посмотрела на мальчика испуганными глазами.

- Послушай, а мы ведь должны пообещать, что будем любить друг друга! – жалобно проговорила она.

- Я знаю. Я постараюсь, – кивнул Ооле.

- А я? – Гали чуть не плакала.

- Ты тоже постарайся, – сказал мальчик и взял ее за руку.

Они подошли к Сосне и приложили дрожащие ладошки к горячей серебристой коре. Ствол тихо гудел. Из трещин в коре сочилась прозрачная смола: душистые капли ярко сверкали на солнце.

- Священная Сосна плачет, – прошептала Гали.

- Почему?

- Никто не знает. Все деревья плачут. Росой плачут травы, и дождем – Небо. Земля плачет родниками – плачет и поет… Весь мир поет и плачет, а люди не слышат…

- Я слышу, – сказал Ооле.

- Я тоже…

Они долго стояли у Сосны, шепча свои клятвы. Рядом вздыхал серый конь.

- Ну, вот и все, – вздохнула Гали; она опустила руки и посмотрела в Небеса. – Идем? – обернулась она к мальчику.

… Они молча шли по тихой лесной тропинке, ведя в поводу Урагана. Они слушали лесные голоса. Они ловили лучи солнца. Иногда из травы им улыбался кустик земляники.

- Тут прошел Великий Конь с Восточных Гор, – говорила Гали. – Он приходит каждый год на заре июня. Сам он огромный, серебряный, как снег, а глаза у него алые. Он прячется в утренних туманах. Он бродит по лесам, и там, где упадут его слезы, вырастает земляника, чьи ягоды алы, как кровь, потому что Великий Конь плачет кровавыми слезами…

- Почему? – Спрашивал Ооле, срывая яркие сладкие ягодки.

- У него нет всадника, – молвила Гали.

Тропинка привела их на поляну, где в изобилии рос зверобой. Ооле слыхал, что эта трава целебная и попросил Гали повременить: он решил нарвать зверобоя для отца.

Гали улыбнулась и растерла в ладошках несколько бутонов. Ее руки стали лиловыми. Мальчик изумленно ахнул и принялся срывать желтые цветочки: ими он раскрасил лицо себе и своей спутнице.

На поляне был родник и небольшая лужица, где вода оставалась ледяной даже в самую жару. Дети легли на животы над прозрачной лужицей, пытаясь рассмотреть свои отражения.

- Хорошо, – задумчиво вздохнул мальчик, глядя, как над темным каменистым дном слабо колышется студеная вода, – ах, как же здесь хорошо!..

Целый день дети бродили по лесу, ища заячью капусту. Капусты было много, а вот младенцев – ни одного. Они очень расстроились, когда поняли, что им придется возвращаться в город ни с чем. То есть, расстроился мальчик, а Гали еще и рассердилась. Она опять стала браниться, сказала, что все из-за него, и взяла с мальчика клятву, что он никому не расскажет, где они пропадали весь этот день. Она не любила рассказывать о своих неудачах….

… Вернувшийся домой в сумерках, Ооле был встречен бурными слезами матери и гневным взором отца. На вопрос “Где ты был?” мальчик ответил, что просто гулял один за городскими воротами.

- Прекрасно! – грозно произнес отец. – Но позволь тебя спросить: кто тебе разрешил уйти так далеко от дома?!

- Мне никто не разрешал, – признался сын.

Он и не подумал, что его честный ответ мог показаться кому-то дерзким.

- Полюбуйтесь на него! – вскричал отец (старшие братья злорадно усмехались). – Вот до чего доводит слепая женская любовь! Этот молокосос не уважает отца! Ну, постой, голубчик, сейчас ты узнаешь, что такое отцовское воспитание!..

Отец схватил сына за шиворот и поволок в классную комнату. Ах, сколько раз мальчик в мечтах представлял себе, как отец приведет его сюда и посадит за длинный стол вместе с другими братьями!.. Но теперь, оказавшись перед заветной дверью, Ооле похолодел и задрожал от страха.

Втащив сына в комнату, отец сорвал с мальчика цветной поясок и велел спустить штаны. Стиснув зубы, чтобы не разреветься, мальчик исполнил приказание. Отец толкнул его на лавку. Ооле зажмурился и приготовился к мучительной казни. Он еще раз вспомнил как ужасно вопили под розгой старшие братья… Его страх был так велик, что он не почувствовал удара: он только услыхал свист розги и…

… и открыл глаза, лежа на своей кроватке. Странно. Неужели, ему все приснилось? Ооле пошевелился и ойкнул, ощутив боль пониже спины.

- Ах, сынок, что же ты наделал! Зачем ты прогневал отца? – промолвила, утирая слезы, сидевшая у постели мать. – Зачем ты нарушил наш уговор? Зачем ушел с улицы? Зачем сбежал из города?

Мальчик только вздохнул. Как он мог ответить? Ведь он поклялся никому не рассказывать об их с Гали смелой затее… Ах, если бы он только мог во всем признаться! Возможно, отец не сердился бы, и мать простила бы его, если бы только они узнали о его благородной цели!.. Но нет: он должен сносить упреки и побои, и все из-за этой злой и грубой девчонки!..

Тут Ооле снова чуть не разревелся: он вспомнил о клятве у Священной Сосны. Ведь он поклялся любить Гали!..

- Ах, мама! – простонал мальчик. – Скажи, как любить того, кого не любишь?!

Мать горько вздохнула. Она подумала, что сын говорит так о своем отце. Конечно, ее муж обошелся с ним слишком сурово. До сих пор малыш не знал боли и унижения. И теперь, конечно, он не может любить своего мучителя. Так подумала женщина и ответила:

- Ах, сынок! Чтобы полюбить кого-то, ты обязан сначала простить его!..

- Но это так трудно! – возразил мальчик.

- Увы, это и в самом деле нелегко! – согласилась мать. – Но нужно умолять Небеса, чтобы Они даровали тебе силы… А еще, – молвила она, подумав, – ты должен помнить добро, которое сделал тебе тот человек и пытаться отплатить ему тем же!

Ооле вспомнил объятый ветром простор. Он вспомнил Озеро и скачку на Урагане, и заповедный бор, и историю про Великого Коня, и солнечную поляну, и чистый холод источника, и теплую тишину леса. Все это подарила ему Гали… Надо бы и ему подарить ей что-нибудь хорошее!..

- Медовую коврижку, – прошептал мальчик и, успокоенный, заснул.

А на следующий день он понял, что обязан Гали гораздо большим счастьем. Проснувшись, он услыхал, как отец за стеной говорил:

- Мальчишка теряет сознание от одного удара розгой! Неслыханно! И это будущий мужчина?!.. Будь я проклят, если он сегодня же не отправится вместе с братьями на урок фехтования! Там его научат мужественно переносить боль!..

Ооле подпрыгнул и чуть не завопил от радости. И, хотя на уроке фехтования ему досталось вдоволь и ударов, и насмешек, он молча смахивал слезы и, закусив губу, еще крепче стискивал рукоятку деревянного меча. Мальчик думал о том, что отец, может быть, заметит его усердие и станет учить своему ремеслу вместе с прочими братьями… но отец не спешил признать его достойным такой чести.

Чтобы сын не шатался без дела, отец отдал его в помощники пастуху. Вскоре Ооле научился ездить верхом не хуже Гали. Каждый день он тайком ездил на дальний берег озера к заповедному бору. Он подходил к Священной Сосне и обнимал смолистый ствол. Три просьбы было у мальчика. Первая – чтобы Небеса послали маме дочку. Вторая – чтобы отец взял его в ученики. Третья – чтобы… тут он горестно вздыхал. Он боялся, что третью его просьбу не в силах выполнить даже Небо.

Ну не мог он полюбить Гали! Не мог, как ни старался. Он пытался почаще вспоминать тот день, когда она впервые отвела его в лес… Но теперь он и сам мог ездить сюда сколько душе угодно! Он отдавал девочке все свои сладости, но и это не помогало. Даже наоборот. Гали привыкла, что Ооле носит ей угощение, и стала насмехаться над ним, обзывая «ухажером». Другие дети тоже начали дразниться. И прощать неблагодарную девчонку становилось все труднее…

А тем временем, первые два желания мальчика были исполнены.

Через пару лет у него появилась сестренка, еще через год – другая. А вскоре отец, видя, как ловко младший сын управляется с двумя малышками, сказал, что из него может получиться очень хорошая сиделка.

- Любой врач был бы рад иметь такого помощника, – сказал он.

- Он добрый мальчик, – вздохнула мать, – он один соглашается нянчиться с малютками. Его братья наотрез отказались делать женскую работу!..

- Готовность помочь – это прекрасное качество! – сказал отец.

С того дня Ооле больше не пас лошадей. Вместо этого он стал учиться ухаживать за больными: делать перевязки, подавать лекарства, кормить страдальцев с ложечки и развлекать их веселыми рассказами… Конечно, это было не то, о чем он мечтал. Ооле хотел стать великим ученым, как отец. Но он решил, что это невозможно. Несколько раз темными ночами он прокрадывался в классную комнату и пытался читать древние книги… но у него ничего не выходило! Наверно, отец прав, и он просто не годится в ученики!..

Тем временем его старшие братья один за другим покидали город. Они уезжали в другие города, в другие школы, чтобы там показать свои знания и добыть новые. Младший брат со слезами провожал их в дорогу. Он знал, что ему самому никогда не бывать в далеких чужих странах. Одно было отрадно: видя его слезы, братья становились добрее и, обнимая мальчика на прощанье, просили не плакать и сулили привезти ему в подарок какую-нибудь иноземную диковину.

Мальчик утирал слезы и спешил к своим больным. Рассказывая им смешные истории, он и сам помаленьку утешался. Ооле видел, что его труд не напрасен. Некоторые больные признавались, что он помог им даже больше, чем его отец!.. Ну, это они, конечно, так, по доброте своей говорили. Но мальчику было радостно принимать их благодарность. Как хорошо, что у него наконец-то появились друзья!

Так прошло несколько лет. Мальчик стал юношей и совсем свыкся со своей участью. Горожане полюбили его, а Ооле уже не обижался, когда больные ругались и кричали на него. Порой они могли и ударить… Но он понимал: это оттого, что им больно. Ему было их жаль. Он ведь и сам часто бывал болен и знал, как это неприятно.

Гали он тоже жалел. Он знал, что отец бьет ее и заставляет целыми днями торчать в мастерской. Где уж ей быть веселой и приветливой? Она по-прежнему ходила в обносках, чумазая и непричесанная. И завидовала другим девочкам. А Ооле изо всех сил старался на них не смотреть: эти девочки были тихие и скромные, они не ругались, носили чистые платьица и красиво заплетали волосы. Того и гляди они начнут ему нравиться! Тогда, пожалуй, придется бежать из города и жить где-нибудь в лесу, в землянке…

К счастью, ему не пришлось этого делать.

Однажды, когда им с Гали уже исполнилось по шестнадцать лет, ее отец в очередной раз покинул город. Он повез на продажу музыкальные инструменты, которые сделал он сам и его дочь. Обратно старик вернулся гордый и радостный.

- Девчонка-то моя, – говорил он, – того и гляди меня переплюнет! Из-за одной ее лютни два музыканта поругались чуть не до драки!

В тот день у Гали был праздник. Распахнув окно мастерской, девушка уселась на подоконник, свесив ноги на улицу, и запела.

- Гали, осторожно, ты можешь упасть! – крикнул ей Ооле, когда проходил мимо ее дома.

- Ты тоже можешь, – со смехом отвечала Гали, – если не будешь смотреть под ноги!

- Никогда не видел тебя такой веселой! – улыбнулся юноша. – Что случилось?

- Отец сказал, я становлюсь мастером! – отвечала Гали. – На следующий год он возьмет меня с собой в путешествие!.. Погоди, я спущусь и расскажу все по порядку…

Она выбежала на улицу – как обычно, растрепанная и босая. Но ее лицо сияло улыбкой. Она и рта не успела раскрыть, как Ооле воскликнул:

- Ах, Гали, как я рад!..

- Чему же ты, интересно, рад? – удивилась Гали.

- Но ты же сейчас совсем другая! – отвечал он. – Ты такая добрая и приветливая… Теперь я уверен, что смогу тебя полюбить!..

На Гали словно ушат холодной воды вылили. Девушка перестала улыбаться. Лицо ее снова стало мрачным.

- Это еще зачем? – спросила она.

- Но… разве ты не помнишь нашу клятву? – растерялся Ооле. – Разве ты сама не стараешься полюбить меня?..

- Тебя? Вот еще! – фыркнула Гали. – Больно ты мне нужен! Когда я поеду в путешествие, я найду себе настоящего мужа – умного и ученого!

С такими словами Гали скрылась за дверью.

В тот же день юноша смело вошел в классную комнату.

- Что случилось, сынок? – спросил отец.

- Я хочу учиться!

Отец бережно закрыл старинный том и удивленно взглянул на юношу.

- Тебе мало того, чему я уже научил тебя? – спросил знаменитый ученый.

- Мало. Я хочу стать настоящим учёным, как ты.

- Ты думаешь, тебе это под силу? – с сомнением промолвил отец.

- Я не знаю. Но я должен… обязан попытаться!..

- Если бы здесь были твои братья, – покачал головой отец, – они рассказали бы тебе, что я строгий и беспощадный учитель. И наука моя не из легких. О, я знаю, ты добрый и прилежный юноша… Но этого мало. Настоящий врач должен иметь мужество, ведь он сражается с самой смертью!..

- Если бы мои братья были здесь, – проговорил в ответ Ооле, – они сказали бы тебе, что я научился владеть мечом, как воин, хотя мне и было нелегко, ведь я…

Он смутился и опустил голову.

- Продолжай, – велел отец.

- Я по-прежнему боюсь боли, – сознался юноша.

Он подумал, что все кончено. Сейчас отец назовет его трусишкой и откажет ему… Но знаменитый учёный молчал. Когда сын, наконец, осмелился взглянуть на отца, лицо у того было растерянное. Отец смотрел на него так, словно видел впервые.

- Ну что ж, – голос ученого дрогнул, – раз ты сам боишься боли, ты не станешь нарочно причинять ее другому…

Так для Ооле началась новая жизнь. Жизнь, о которой он так давно мечтал. Она не показалась юноше суровой или тягостной. Он готов был учиться сутки напролет, и усталому отцу приходилось умолять его прекратить урок. Вскоре Ооле мог только смеяться, вспоминая, как он мучился когда-то, пытаясь самостоятельно прочесть древние книги. Теперь он читал их свободно, хотя они и были написаны по-древневедански.

В те времена настоящим ученым считался только тот, кто изучал все науки. Поэтому, кроме медицины, юноша занимался историей, географией, астрономией, арифметикой и так далее. Вместо отдыха он учился играть на лютне и виоле. Очень часто во время занятий его отец внезапно замолкал на полуслове… Ученик поднимал голову от книги и видел, что отец молча смотрит на него, и взгляд ученого выражает сожаление.

- Ах, зачем я не начал учить этого мальчика раньше! – сказал как-то раз отец своей жене. – Теперь я вижу, что он самый способный из наших сыновей… Я уверен, что, когда он выучится, он превзойдет меня!

Вне себя от радости, Ооле выбежал из дому. Ему было просто необходимо рассказать кому-нибудь о своем счастье… И – вот удача! – юноша увидел, как ему навстречу по улице спешит Гали.

- Привет! – воскликнула девушка. – Какая радость, что я тебя встретила! Мой отец ушел куда-то, а я… мне надо… я должна немедленно показать ее кому-нибудь, иначе я лопну от счастья!

Тут юноша заметил, что Гали прижимает к груди лютню.

- Я наконец закончила ее, – сказала девушка, – вот, послушай!..

Она примостилась на чьем-то крыльце и заиграла. Ооле уже немного разбирался в инструментах и понял, что Гали и в самом деле удалось сделать замечательную лютню. Она звенела нежно, как лесной ручей. Звуки падали серебристыми каплями, осыпая склоненную голову девушки брызгами волшебного дождя. Гали, охваченная восторгом, подняла лицо и улыбнулась… Сердце юноши вздрогнуло.

- Гали, ты лучше всех! – воскликнул он потрясенно.

Гали очнулась и оборвала игру.

- Какой же я был глупый, – вздохнул Ооле, – я только сейчас разглядел тебя… До сих пор я видел красоту лишь в опрятных платьях и скромных улыбках… Спору нет, те девушки, должно быть, тоже хороши, но ты…

Он запрокинул голову и вздохнул, глядя в небеса.

- Ты слышишь песни земли, – промолвил он. – ты можешь передать их звуками своей музыки… В твоей душе горит драгоценный огонь, Гали…

- Частенько он больно обжигает меня, – заметила девушка.

- Ах, я знаю! – промолвил юноша. – Чтобы пламя не жгло тебя, оно должно кого-нибудь согревать…

- Как я могу согреть кого-то, когда мне самой холодно! – сказала Гали.

- Для этого кто-то должен согреть тебя!

- Кому я нужна!.. – нахмурилась Гали.

- Мне. Я люблю тебя… и я твой муж, в конце концов.

Гали чуть не выронила лютню от изумления.

- Муж?! – воскликнула она. – Ты?.. Ах, да, вспомнила…

Девушка взглянула на юношу с печальной усмешкой.

- Хорошая шутка, – молвила она.

- Я не шучу! Я помню нашу клятву и не собираюсь нарушать ее.

- Совсем спятил! – вздохнула Гали. – Разве можно принимать всерьез то, что мы тогда творили?..

- Нужно.

- Как мы сбежали из города? Как колобродили в лесу, не зная, откуда берутся дети? – засмеялась Гали, но смех ее был невесел. – Дурень ты, Ооле, безнадежный дурень!

- Можешь браниться, Гали, – сказал юноша, – но я теперь знаю, какая ты на самом деле. Ты больше меня не обманешь…

- Да ну тебя! – Гали вскочила с крыльца и, прижав к себе лютню, бросилась прочь.

Отбежав несколько шагов, девушка оглянулась, бросив на юношу угрюмый взгляд… и тотчас где-то рядом тихо стукнуло окно.

Ооле вздрогнул и огляделся. Показалось? Наверно… он вздохнул и побрел домой. На душе отчего-то сделалось тоскливо. Какое-то зловещее предчувствие закралось в сердце.

Спустя два дня, сидя в классной комнате, Ооле услыхал какой-то шум на улице. Он не обратил на него внимания. Неожиданно в комнату вошел отец. Вид у него был необычайно суров и мрачен. Юноша посмотрел на него с удивлением.

- Закрой книгу и иди за мной, – велел отец, и сын повиновался.

Отец повел его вниз. Из родительской спальни доносился плач матери… а на улице перед домом юношу ждала негодующая толпа.

Тут были родственники и соседи и жители других улиц. Их лица выражали гнев и осуждение. При виде юноши толпа подалась вперед, но один из старейшин преградил ей путь.

- Мы должны судить преступника по закону нашего города. Ведите его на площадь.

Ооле повернулся было к отцу, чтобы спросить – что происходит, но тот вернулся в дом, громко захлопнув дверь. Несколько человек схватили жертву и повлекли за собой.

На площади уже собрался весь город. Посередине было оставлено место. Там восседали старейшины, а перед ними стояла… Гали!

- Что здесь происходит?! – вскричал Ооле, с ужасом глядя на неё.

Он с трудом узнал ее – так она была избита.

- А то ты не знаешь, распутник! – откуда ни возьмись, в середину круга выскочил отец Гали; его лицо было багровым от вина и ярости.

Музыкальный мастер размахнулся и влепил юноше пощечину.

- Негодяй! Подлец! Мерзавец! – вопил мастер, отвешивая оторопевшему Ооле новые и новые оплеухи.

Толпа кругом одобрительно шумела. Старейшины призвали народ к молчанию.

- Пусть юноша говорит первый, – молвил в наступившей тишине один из старцев.

- Что я должен сказать? – спросил подсудимый.

По толпе пробежал гул возмущения.

- Ты и твоя… – старец замялся, – словом, ты и эта девица… вы обвиняетесь в том, что запятнали свою честь преступной любовью, скрепив оный грех кощунственной клятвой…

- Что?.. Какая любовь?.. – растерялся Ооле.

- Ты должен не спрашивать, а отвечать, – произнес старец. – Признаешся ли ты в том, что вам с этой девицей случалось удаляться вдвоем в безлюдные места и там, наедине…

Ооле и Гали вскрикнули от ужаса. Они все поняли.

- О, Небеса! Нас действительно подслушивали! – прошептал юноша.

Гали закрыла лицо руками.

- Они признаются! – злорадно взревела толпа.

Гали бросила на старейшин взгляд, полный ненависти. Она повернулась к народу, и первый ряд зрителей попятился. А Гали кинулась на какого-то юношу и выхватила у него из ножен меч.

Народ ахнул.

- С дороги! – крикнула Гали.

Люди шарахнулись в стороны, и девушка, подняв меч, устремилась долой с площади.

- Гали, постой! – воскликнул Ооле, бросаясь вдогонку, но толпа снова сомкнулась, не дав ему пройти.

- Ах, так! – сказал он и обернулся к старейшинам.

- Вы, собиратели сплетен, слушайте, – проговорил он, едва сдерживая гнев. – Да, я поклялся любить эту бедную девушку. Но любви не было между нами. И много слез пролил я, пытаясь исполнить свою клятву, которую дал, когда был ребенком!

- Ребенком?.. – переспросили старцы.

…Спустя час все понявшие и раскаявшиеся горожане, обыскав весь город, прибежали к старейшинам.

- Её нигде нет! – сказали они. – Ах, бедная девочка, что она задумала?!

- Горе нам! – молвили старейшины. – Несчастная девица, должно быть, сбежала из города!

Музыкальный мастер с ужасными стонами рвал на себе волосы.

Ооле и еще несколько мужчин, оседлав самых резвых коней, поскакали на поиски.

- Она ускакала верхом! – сказал кто-то. – Смотрите, вот следы ее коня!..

- Она скакала вдоль Озера…

- А дальше?

- Следы теряются в траве!

- Нужно разделиться!

Отряд разъехался. Ооле, погоняя скакуна, летел к заповедному бору. На опушке он остановился и, спешившись, упал на колени у Священной Сосны.

- О, Небеса! – взмолился он. – Исполните мою четвертую просьбу! Помогите мне найти мою Гали!

Ооле вернулся в город заполночь. Город не спал, ожидая вестей. И он их дождался.

Один из тех, кто поехал на поиск бедной девушки, привёз ленточку из её косы, которую нашёл на дереве у трясины Дальнего болота. Все онемели от горя. Отец Гали схватился за сердце и ничком упал на мостовую.

А Ооле страшно побледнел, но не произнёс ни звука. Спрыгнув с коня, он хотел было подойти к музыкальному мастеру, но ноги его не держали. Соседи не привели, а скорее притащили бедного юношу домой. Там его уложили в постель. Отец, мать и другие родственники хлопотали над ним день и ночь, а Ооле лежал, как каменный, не шевелясь, не плача, не говоря ни слова.

Так прошла неделя. Даже отец, великий врач, ничем не смог помочь своему несчастному сыну и уже совсем отчаялся, глядя как он угасает, словно свечка. Но на восьмой день Ооле неожиданно поднялся, оделся и попросил хлеба, а потом отправился в дом музыкального мастера, который находился на грани между жизнью и смертью.

Ооле стал ухаживать за больным и в конце концов поставил своего бывшего недруга на ноги. Когда отец Гали немного пришёл в себя, юноша пошел к другим недужным. У их постелей он чувствовал себя лучше. Облегчая чужую боль, он ненадолго забывал о своей. Учёбу он бросил. Отец ласково пенял ему на то, что, имея такой талант, человеку негоже оставлять его в небрежении… но Ооле не хотел ничего слышать.

Вскоре в город начали возвращаться его старшие братья – те, которые уехали первыми. Они повзрослели, поумнели и сделались настоящими учеными. Они радостно приветствовали младшего брата и грустно качали головами, слушая рассказы отца о случившемся недавно несчастье.

Ооле был рад их приезду. Они всеми силами старались развеселить младшего брата, рассказывая о дальних странах. Они намекали, что, если он продолжит учиться, он тоже сможет побывать везде, где захочет. Ооле делал вид, что слушает. На самом деле, он просто сидел и смотрел на родные лица, потому что в тепле дружеской беседы слегка оживала его оледеневшая душа.

Свою лютню и виолу он запер в темный чулан. Вскоре отцу наскучило убеждать младшего сына продолжать учение.

- Как был он неудалый, так и остался, – сказал он, махнув рукой.

А город продолжал жить, как ни в чём не бывало. Городские сплетницы больше не смаковали печальные подробности гибели дочки музыкального мастера, да и у мужчин, собиравшихся по вечерам в городском трактире, находились другие темы для разговоров за кружечкой пива.

Но для несчастного Ооле время словно остановилось. Тот страшный вечер окутал его душу нескончаемой тьмой, и после ночи, не дающей отдохновения, не наступал рассвет.

Ооле часто покидал город и уходил к Священной сосне. Садясь у её подножия, он смотрел на озеро, на лес… Воспоминания ранили его сердце, и слёзы лились из глаз, и весь мир плакал вместе с ним. Ооле прижимался щекой к шершавому стволу сосны. Просьба у него была одна:

- Пусть там, где живёт теперь душа Гали, ей будет хорошо!…

Вот такая печальная история произошла в Лесном городе много лет назад.

История о встрече

Жил-был король на свете. Правил он королевством Каллистэ. Был он молод, прекрасен собою, славен и любим всеми, кто знал его. Но, несмотря на это, глубокая грусть была вечной его спутницей.

Особенно печален он бывал во дни праздников, среди всеобщего веселья. Стоило ему услыхать звуки лютни или виолы, он бледнел и поскорее уходил в свои покои.

Многие короли хотели породниться с ним и присылали ему портреты своих дочерей-принцесс, но Грустный король не желал глядеть на них.

Однажды Грустный король стоял у окна своей опочивальни и смотрел во двор. Во дворе замка кипела жизнь. Бегали слуги, гарцевали лошади под яркими попонами, маршировала стража.

День был ясным, утреннее солнце ласково смотрело на землю. Весёлый ветерок запутался в длинных волосах короля. Но лицо короля оставалось печальным.

В покои неслышно вошёл слуга.

- Их Величество король Илиантэ желает видеть Вас, государь!

- Я рад Его Величеству, – сказал король.

- Ну, с днем рождения, негодник! – прогудел, входя в опочивальню, король Илиантэ.

Он сгреб хозяина в дружеские объятия и крепко уколол седыми усами в обе щеки.

- Моя старуха передает тебе поклон, – сказал король Илиантэ. – И спрашивает – когда ты, наконец, женишься? Тогда и она могла бы приехать сюда вместе со мной. И, хотя лично я вовсе не против повеселиться в холостой компании…

- Я тоже очень рад видеть Вас, государь, – поклонился Грустный король.

- Нет, ты меня не перебивай! – погрозил пальцем старый король. – Отвечай прямо: ты намерен оставить своей стране наследника, или нет?

- Опять Вы о своём! – сказал именинник и снова повернулся к окну.

- Нет, ты не отворачивайся, ты отвечай! Это ведь не только тебя, а всего королевства касается! Хороший король должен смотреть на века вперёд!.. Хотя ты, конечно, правитель необычный. Как тебя вообще угораздило сесть на трон? Может, расскажешь? Интересно было бы послушать!..

- Очень просто…

***

…Впервые за много десятков лет, а то и столетий, Лесной город, надёжно спрятанный среди непроходимых чащоб и окруженный опасными болотами, увидал незнакомцев. Лошади их были по брюхо вымазанными в густой болотной грязи, да и одежда всадников имела не менее жалкий вид, красноречиво свидетельствуя о том, в какие передряги они попадали на своём пути. Всем стало ясно, что они ехали не по тем заповедным тропкам, которые были известны лишь горожанам, а просто сбились с дороги и в город попали случайно.

Когда измученных всадников сняли с усталых лошадей, немного отмыли и покормили, оказалось, что это не простые путешественники. То были королевские гонцы, посланные на поиски нового короля Каллистэ.

- Пожалуйста, помогите нам! – умоляли жителей лесного города измученные гонцы. – Королевские советники под страхом смерти велели нам найти короля. Нам отрубят головы, если мы вернёмся без него.

- В нашем городе довольство и достаток, – отвечали горожане, – никто в здравом уме не согласится ехать в королевский замок, чтобы умереть от голода или меча. Война нас не коснётся: даже наши соотечественники давно забыли про наш город. А вы, если захотите, оставайтесь жить с нами.

- Как мы можем остаться? – сказали гонцы. – У нас семьи, дети, родственники по ту сторону Леса, неужели мы бросим их не произвол судьбы?

- Мы дадим вам новых лошадей и покажем обратный путь, – сказали горожане. – И не просите у нас большего.

- Увы, – поникли головой гонцы, – увы и Каллистэ, и нам.

- Постойте! – воскликнул кто-то.

Люди заволновались, пропуская в круг маститого старца. Это был всем известный врач и учёный.

- Когда я приносил клятву врача, – сказал он, – я обещал не оставлять без помощи никого, кто бы не попросил ее у меня. И не важно, кто просит её сейчас: человек или страна. Вот мои сыновья…

Он окинул взором своих рослых и сильных отпрысков. Все они смело глядели ему в глаза. Но жаль было старику терять наследников своего искусства. И он посмотрел на младшего сына, на Ооле, тихо стоявшего в стороне.

- С вами поедет он, – сказал учёный посланникам.

***

- … и я поехал, – закончил Грустный король, которого звали Ооле Каллистэ Первый.

- Вот как, значит… Послушай, я же давным-давно хочу тебя спросить: что за имя такое «Ооле»? Я такого никогда не слыхал!

- А это и не имя вовсе, – улыбнулся король Ооле Каллистэ Первый, – так, кличка. Я взял её вместо имени, когда меня короновали.

- А твоё настоящее имя…

- Я поклялся его забыть.

- Ужасная страна, ужасные законы! – проворчал король Илиантэ. – Впрочем, что это я! Не будем о грустном. У тебя сегодня такой праздник!

- Да, я знаю, – вздохнул король Каллистэ.

Король Илиантэ посмотрел на него с жалостью.

- Вечная история, – вздохнул он. – Все веселятся, один ты в тоске!

Король Каллистэ виновато опустил голову.

- Не знаю, что и сказать на это, – промолвил он. – Я привык сражаться и преодолевать невзгоды, а во дни радости чувствую себя не у дел…

- А что это за ленточка у тебя в руках? – спросил король Илиантэ.

Король Каллистэ не ответил.

- Подарок подруги? Постой-ка! Да ты, никак, влюблён! – догадался старый король. – Так вот в чём всё дело! И кто же она?

- Простая девушка, – ответил король, пряча ленточку. – Мастер музыкальных инструментов. Её имя Гали. Она погибла.

В комнате воцарилось молчание. Король Илиантэ виновато опустил голову.

- Ведь это останется между нами, Ваше Величество? – спросил король Каллистэ.

- За кого ты меня принимаешь? – отозвался король Илиантэ.

Дверь опочивальни снова отворилась.

- Их милость Старший Советник Вашего Величества, – объявил слуга.

- Я дозволяю ему войти, – отвечал король Каллистэ.

Слуга отворил дверь и посторонился. Старший королевский советник, господин Эванхоле, появился на пороге и склонил перед королями свою седую голову.

- Государи, всё готово к торжественному выходу! – сказал он; Ооле Каллистэ Первому показалось, что придворный подмигнул королю Илиантэ.

Король Каллистэ вышел из своей опочивальни и… вскрикнул от изумления. Перед ним, сияя улыбками, стояла толпа придворных, держа на вытянутых руках… праздничное облачение королей Каллистэ.

- Но… Как?! Откуда?.. – растерялся, щурясь от блеска драгоценностей, молодой государь.

- Ты его продал в трудные для Каллистэ дни, а теперь покупатели возвращают его тебе, – объявил король Илиантэ.- Прими общий дар королей Востока! Не могу не похвастаться: это я всех надоумил. С днем рождения, сынок!

И король-пограничник снова бросился обнимать короля Каллистэ. Придворные радостно зашумели, но не посмели двинуться с места.

- Ну, давай, надевай его и пойдем! – велел король Илиантэ, вольготно разваливаясь в кресле.

- Легко сказать! – озадаченно молвил король Каллистэ.

Он посмотрел на придворных и спросил:

- Господа, кто-нибудь помнит порядок церемонии торжественного одевания?

Король Илиантэ аж подскочил в своем кресле.

- Опять церемония! – с досадой крякнул он. – Да в этом дворце и дышать нельзя без правил!.. Чего возиться? Напялил, застегнул и дело с концом!..

- Это освященный веками обычай, – объяснил король Каллистэ.

- Отмени его! – потребовал нетерпеливый гость.

- Не могу, – молвил молодой государь.

- Я же говорю, ужасная страна! – вздохнул король Илиантэ.

Тем временем господин Эванхоле потихоньку выскользнул за дверь и вскоре вернулся, держа в руках большую древнюю книгу.

- С вашего позволения, мой король, – промолвил советник, – то есть, Ваше Величество, – поклонился он, – я нашел описание. Если Ваше Величество соизволит…

- Да, прошу вас, – кивнул король.

- Итак, – начал советник, пошуршав ветхими страницами, – вот оно… ох!..

- Что там еще? – приподнялся король Илиантэ

- Простите, государь, – поклонился господин Эванхоле, – но тут написано: «Не подобает сие действо совершать под крышей, но да будут Небеса свидетели ему!»

- На улице?! – возопил гость. – С ума спятили?! А если холодно?!

- Не горячитесь, Ваше Величество, – улыбнулся король Каллистэ. – Продолжайте, господин советник.

- И вот еще сноска: «Если случиться быть при этом правителю иной страны, да не дерзнет никто иной возложить на короля священные одежды…»

- Что?! – вскричал, вскакивая, король Илиантэ. – Нет! Я не могу! Я ничего не смыслю в этих ваших поклонах!..

- Ничего, друг мой, я тоже долго учился, – успокоил его король Каллистэ.

- И еще, государь, – шепнул ему на ухо советник. – Тут сказано, что одевание происходит под музыку!..

- Король Вельмара привез с собой музыкантов, – ответил, вздрагивая и опуская глаза, король, – попросите их помочь нам…

***

…Король Каллистэ стоял на алом ковре посреди широкого двора, терпеливо ожидая, пока король Илиантэ закончит читать длинный древний стих, призывающий Небеса осенить державу собрата благословением и послать ей могущество и изобилие.

- …и облечь государя ее славою, – отдуваясь, и отирая пот со лба, дочитывал старый король, – как я облекаю его ныне этой одеждою.

Золотая парча показалась королю Каллистэ тяжелее доспехов. Музыканты по знаку советника снова заиграли… Особенно старался самый молодой из них, почти мальчик. Он нежно обнимал свою прекрасную лютню. Ее звук разрывал королю сердце.

- И да не изнемогут рамена твои… – громко читал тем временем король Илиантэ, держа в руках блистающее самоцветами золотое оплечье.

- Что такое «рамена»? – спросил он сквозь зубы у господина Эванхоле.

- Плечи, Ваше Величество, – тихо отвечал советник, дрожащей рукой переворачивая страницу.

- Нельзя попроще! – шепотом ругался гость. – Книгу выше держи!.. И да не изнемогут рамена твои, король, ибо ноша сия на тебе вовек!

Руки старого короля дрожали, когда он поднял с алого бархата алмазный королевский венец.

- И да просветится разум твой… – начал было он.

- Стойте! – воскликнул король Каллистэ.

Все вздрогнули, музыка оборвалась.

- Но, мой король… – пролепетал в наступившей тишине господин Эванхоле.

- Простите, но я… я отказываюсь продолжать церемонию, – проговорил король Каллистэ.

Придворные вскрикнули.

- Послушайте, – задыхаясь от тоски и тяжести одежд, заговорил молодой государь. – И не осуждайте меня. Я говорю правду. Я больше не могу быть королем. Не по плечу мне уже эта ноша. Я был юн и здоров, когда пришел сюда. Теперь я стар и болен, хотя мне всего двадцать пять лет. Вспомните: унывал ли я? Роптал ли на судьбу, когда нам всем было тяжело? Но теперь, когда мы победили, я умоляю: отпустите меня. Я сделал все, что должен был сделать. Позвольте мне вернуться домой!..

Король умолк. Придворные стояли перед ним, немые и растерянные. Старший советник побледнел и уронил книгу. Толпа взволнованно шевельнулась. Господин Эванхоле поднял книгу и с силой захлопнул ее. Его губы задрожали. Слезами гнева и болью обиды сверкнули его глаза.

- А здесь… – проговорил он. – Здесь вам не дом?!.

- Молчать! – рявкнул король Илиантэ так, что все подпрыгнули. – Не забывайтесь, господин советник! Эй, вы все! Десять шагов назад и уши заткнуть!.. Оглохли?!

Когда придворные исполнили приказ, он повернулся к королю Каллистэ.

- Что вы себе позволяете?! – с тихой яростью промолвил он. – Как вы смеете оскорблять этих людей?! Вы их король, вы их честь, вы их надежда!..

Он посмотрел в глаза королю Каллистэ, и того пробрала дрожь. Да и кто не затрепетал бы, увидав теперь короля Илиантэ? Какую силу, какое величие, скрывал он под грубоватой солдатской личиной! Каким мальчишкой почувствовал себя молодой король Каллистэ!..

- Вы думаете, что Вы единственный, кто несчастлив на этой земле, не так ли? – продолжал король Илиантэ. – Я видел, как вы побледнели при звуках лютни. Для вас самое ужасное на свете – услышать музыку… А знаете, что самое страшное для меня?

- Нет, – растерянно отвечал король Каллистэ.

- Разумеется, – молвил король-пограничник. – Вы думаете, что такой грубиян и насмешник, как я, не может страдать или бояться. Но таковы уж мы, сыновья Илиантэ: мы ругаемся, когда нам страшно, и смеемся, когда больно. У меня было три сына, а вы думаете, что только два. Но первого я больше не увижу. Он погиб, защищая Илиантэ в тот самый день, когда я приехал в Каллистэ, чтобы попытаться заполучить кусок вашей земли или вашей славы. Он погиб, возможно, в тот миг, когда я алчно разглядывал эти прекрасные одежды. Видеть их теперь – самое страшное для меня. И все же, я согласился на это…

Все тише и тише становилась речь короля Илиантэ. Слезы показались на его глазах. Он вытянул вперед руки, чтобы они не упали на алмазную корону.

Король Каллистэ беспомощно молчал.

- Я согласился от чистого сердца, – продолжал старый король. – Я хотел порадовать вас. Ведь Вы… Порой Вы заставляли меня забыть о моей потере. Порой мне казалось, что Вы тоже мой сын… Жаль, что это не так. Иначе я бы просто выпорол Вас прямо теперь! Это отрезвило бы Вас… но я не могу. Я не имею права помочь Вам. Мы, короли, обречены сражаться в одиночку…

- Простите меня! – в раскаянии воскликнул король Каллистэ.

- Прощаю, – отвечал государь Илиантэ и махнул рукой, подзывая придворных обратно.

Он поднял королевский венец и возложил его на голову друга.

- И да просветится разум твой, – молвил он, – чтобы вершить волю Небесную на земле.

***

Торжественная встреча в Тронном зале продлилась более часа. После длинных речей и поздравлений венценосные гости преподнесли виновнику торжества ещё один общий подарок: великолепный, украшенный драгоценными самоцветами меч, с пожеланием, чтобы он как можно реже покидал ножны. Меч был под стать королевскому одеянию. Потом короли отправились в отведенные им покои, чтобы приготовиться к вечернему пиру. Хозяин дворца и король Илиантэ стояли у окна в опустевшем зале.

- Я так благодарен Вам, государь, – говорил, глядя в синие небеса, король Каллистэ. – Вы меня вразумили.

- Вы правду говорите? – спросил король Илиантэ. – Что же, я рад. А вот бедный ваш господин Эванхоле больше не радуется. Теперь он ходит по дворцу и убивается, что мы не пожалели Вас и не отпустили …

- Ах, этот Эванхоле! – засмеялся молодой государь. – Нет, я думаю, Вы были правы. Но в чем эта правда? Мой разум не постигает ее, а сердце радо ей, и впервые за много лет я не чувствую себя рабом скорби…

Он задумался. Король Илиантэ стоял рядом, скрестив на груди руки, и, глядя вдаль, насвистывал какую-то воинственную песенку. Но теперь его беззаботный вид не мог обмануть короля Каллистэ. Молодой государь поднял руку и тяжело опустил ее на плечо друга. Король Илиантэ тряхнул головой, стараясь подавить горький вздох.

- Нет жизни без утрат, – молвил он. – Как битвы без ран не бывает!..

- Но Небеса утешают нас, – сказал король Каллистэ.

- А потери учат любить, – вздохнул король Илиантэ.

- Вы были мне вместо отца, – взволнованно проговорил молодой государь, – жаль, что я не могу как следует обнять вас: в этой одежде я словно каменное изваяние!..

- Причем очень ценное, – слабая улыбка озарила лицо старого короля. – Пойдем, тебе нужно переодеться к пиру…

На пиру по правую руку хозяина дворца сидел государь Вельмара. Король Илиантэ уступил ему свое всегдашнее место, шепнув на ухо молодому королю Каллистэ, что так будет лучше. Гордый король Вельмара гостил в Каллистэ впервые. Его страна лишь недавно прекратила войны и усобицы. В Каллистэ он прибыл скрепя сердце, чтобы не отстать от своих собратьев. Сидя на почетном месте, он вежливо улыбался, но король Каллистэ знал: гостю не нравится ни этот дворец, ни его хозяин. Беседа у них не клеилась: на все вопросы король Вельмара отвечал холодно и порой не без ехидства.

- Мне очень жаль, Ваше Величество, что вам не по душе этот праздник,- вздохнул, оставив бесплодные попытки, король Каллистэ.

Король Вельмара чуть не расплескал свое вино: он не ожидал откровенности. Слова хозяина смутили его и рассердили.

- Не стоит сожалений, Ваше Величество, – резко проговорил гость. – Ничего хорошего я и не ожидал!

Вот бедняга! Ехать в гости за сотни верст только для того, чтобы ссориться с хозяином!

- Быть может, вам не хватает музыки? – спросил король Каллистэ. – Я знаю, что вы большой любитель и знаток ее…

- О вас я слыхал обратное, – не слишком любезно отвечал король Вельмара. – Посему не волнуйтесь: я успею насладиться этим благородным искусством, когда останусь один…

- А мне жаль, что вы не привели сюда ваших музыкантов, – улыбнулся король Каллистэ. – Мы были бы очень рады им. Они действительно прекрасно играют. Особенно ваш юный лютнист.

- А… так вы заметили его? – король Вельмара был удивлен. – Признаться, я не ожидал, что вы оцените этого юношу… хотя его искусство оставляет равнодушными только глухих. И все же, ваши слова мне льстят.

Гость немного оживился.

- Позовите музыкантов, Ваше Величество, – попросил король Каллистэ.

Спустя несколько минут в зале раздались рукоплескания: гости увидели менестрелей. Господин Эванхоле тревожно посмотрел на своего короля, но тотчас успокоился, заметив его улыбку. За дальним концом стола государь Илиантэ поднес к губам серебряный кубок, с гордостью глядя на короля Каллистэ.

Музыканты превзошли себя. Они играли без роздыху целый час, но никто из гостей не утомился, слушая их. Напротив: пирующие требовали, чтобы они играли еще и еще. Короли то и дело поднимали кубки за здоровье Вельмарского государя, который доставил им такое удовольствие. Король Вельмара, наконец, развеселился. Он снизошел до беседы с соседями по столу и неожиданно утратил свое высокомерие, обнаружив, что король сопредельного с его страной Ведана тоже всерьез увлечен музыкой. Два короля оживленно, но вполне мирно заспорили об искусстве. Король Каллистэ чувствовал, что выиграл самую тяжелую битву в своей жизни.

- Ваше Величество, – шепнул он на ухо королю Вельмара, – я боюсь, как бы ваши музыканты не переутомились…

- Вы правы, государь, – согласился гость, – пожалуй, необходимо дать им передохнуть.

Он, смеясь, махнул рукой, и музыканты, опустив инструменты, поклонились слушателям.

- И все же, – под гром рукоплесканий обратился он к королю Каллистэ,- ваша душа остается для меня загадкой. Музыка трогает вас, но не услаждает…

- Да, я тоже это заметил, – подхватил присевший рядом король Ведана. – Это не равнодушие, не ненависть и не любовь… Что для вас музыка?

- Потерянный дом и погибшая невеста, – отвечал король Каллистэ.

Лгать нет сил…

- Ах, как тонко сказано! – восхитился король Ведана. – Знаете, порой я чувствую то же самое! Я тоже мечтал стать музыкантом. Увы, мой сан не позволяет мне отдаться моей любви…

- Поэтично! – одобрительно кивнул король Вельмара, беря с блюда горсть печенья и подзывая лютниста.

Юный музыкант робко приблизился к столу. Король Каллистэ улыбнулся ему и протянул руки. Юноша понял просьбу и с поклоном отдал ему свой инструмент. Король взял лютню, и она тихо зазвенела.

Зачем же я заставляю тебя молчать?

Гости с любопытством повернулись к королю Каллистэ. Его рука привычно легла на струны, пальцы сами вспомнили первый аккорд.

Пой, дорогая!..

***

Гости дружно хлопали в ладоши: все, кроме короля Илиантэ. Он молча смотрел на короля Каллистэ круглыми от изумления глазами – так же, как господин Эванхоле и прочие придворные.

- Превосходно, Ваше Величество! – воскликнул король Вельмара. – Изумительно! Вот уж чего я никак не ожидал! Как жаль, что вы король! Иначе, клянусь, я сунул бы вас в мешок и увез с собою в Вельмар. Ты понял, как нужно играть? – обратился он к своему лютнисту.

- Полно, государь, – улыбнулся король Каллистэ. – Я никогда не буду играть так же хорошо, как этот юноша. Если позволите, я хотел бы наградить его…

- Воля ваша, – сказал король Вельмара.

- Скажите, дитя мое, чем я могу вас порадовать? – спросил король Каллистэ.

- Проси все, что хочешь, – разрешил, усмехнувшись, государь Вельмара.

- Все, Ваше Величество? – недоверчиво переспросил юноша. – И даже…

- Да! Теперь это стало возможным.

- Ну, тогда… – юный музыкант побледнел, потом покраснел, заломил руки и промолвил чуть слышным прерывающимся голосом:

- Государь, я бы хотел получить Королеву Каллистэ!

- Простите, я не понял, – молвил король Каллистэ.

- Королева Каллистэ! – засмеялся государь Вельмара. – Не удивляйтесь, Ваше Величество. Я вам все объясню… Хотя теперь я не очень-то верю в то, что вы об этом не знаете… Впрочем, оставим. Дело в том, что ваша страна славится прекрасными музыкальными инструментами. Особенно хороши лютни. Музыканты прозвали их Королевами. Отчасти потому, что лучших вы не найдете нигде в мире, а отчасти потому, что мастер, который их делает – женщина. Многим восторженным безумцам, вроде этого мальчика, именно она представляется истинной владычицей Каллистэ. Имя ее, кажется, кажется…

- Как её имя? – спросил он у лютниста.

- Её зовут Гали, Ваше Величество…

Что это? Потолок рухнул? Небо упало? Королева Каллистэ!.. Гали!.. Жива?!

- Что с вами, Ваше Величество? – спросил король Вельмара.

- Господин Эванхоле! – крикнул через весь зал король Каллистэ; постаравшись взять себя в руки, он обернулся к юному лютнисту и его удивленному господину. – Я обязательно исполню эту просьбу… Господин Эванхоле! – проговорил он, хватая за руку подбежавшего советника. – Немедленно… Пошлите гонцов по стране. Пусть найдут мастера по имени Гали и доставят сюда, во дворец!.. У меня сейчас нет того, что вам нужно, – снова обратился он к гостям. – Но я сделаю все возможное… Да что там! Я сам поеду ее искать! И немедленно!..

***

… Переодетый королевским гонцом, он выбежал во двор. Во дворе тоже царило веселье: там были накрыты столы для простого люда. Желающих отведать королевского угощения было хоть отбавляй, и король, торопясь на конюшню, с трудом пробивался сквозь толпу.

- Именем короля! Пропустите! – умолял он.

Народ расступался, но многие подбегали к одинокому гонцу с чашами, весело предлагая выпить с ними за здоровье короля.

Король отказывался, надвигая на лицо капюшон.

Никем не узнанный, он добрался до конюшни и, взяв седло, понес к стойлу своего любимого коня.

- Нет, государь! – вдруг шепнул кто-то ему на ухо. – Берите другую лошадь, иначе все поймут, кто вы!..

- О, вы правы! – сказал король, обернувшись и увидав Нищего Старца. – Но как вы узнали меня?..

Конец седой бороды – а это все, что было видно из-под рваного капюшона Нищего Старца – слегка задрожал. Нищий беззвучно рассмеялся.

- Вас я ни с кем не спутаю, мой король, – странный, хрипловатый голос Нищего Старца неожиданно исполнился нежности. – Я вижу, вы чем-то взволнованы… Куда вы направляетесь, покинув своих гостей?

- Ах, я и сам не знаю, – признался король. – И никто во дворце не знает, где живет та, кого я хочу найти!.. Гонцы тоже будут искать наугад…

- Значит, я опять подоспел вовремя, – молвил Нищий. – Но скажите мне: как вы узнали, что Гали жива?

В следующее мгновение король обнаружил себя сидящим на соломе. Нищий Старец сидел рядом и говорил:

- Ладно, ладно, не отвечайте… Это не важно. Вы всё знаете – и это главное. И вы хотите ее найти. Я помогу вам. Я знаю, где живет Гали, я видел ее и говорил с нею. Она не желала, чтобы я рассказывал вам об этом…

- Почему?.. – прошептал король.

- Я не стану отвечать, – сказал Нищий. – Езжайте, и Гали сама все вам объяснит, я полагаю…

… Держа под уздцы, Нищий Старец вывел королевского коня за ворота.

- После моста налево, мой король, – негромко напоминал он. – Прямо по дороге… Проедете пять селений, два замка…

- Благодарю, я все запомнил, – сказал король, нетерпеливо подбирая поводья.

- Тогда доброго вам пути, мой король, – молвил Нищий, отпуская коня.

Ветер ударил в лицо и сорвал капюшон с головы короля. Могучий конь ураганом ринулся вниз по склону замковой горы. Гулко запел каменный мост под его копытами. Внизу дремала темная река. Звонкая дорога подхватила коня и всадника, ветер поймал их и понес в ночную даль.

Время летело наперегонки с королем, мимо праздничных огней, сквозь тьму пустынной дороги. Ветер подстегивал скакуна. Всадник склонялся к лошадиной гриве; его думы мчались вперед быстрее ветра.

…Маленькая деревушка пряталась в тишине соснового бора. Полагаясь на звезды и на чутье лошади, король ехал по невидимому в темноте проселку. Но вот впереди показались огни, послышался шум. Черные сосны расступились и король увидел дома посреди большой поляны.

- Я ищу дом мастера Гали, – обратился король к толпе нарядных девушек.

- Гляди-ка! Королевский гонец! – удивились те. – Поезжайте прямо, господин, ее дом в самом конце деревни.

Король рассмеялся и взмахнул рукой: золотые монеты, ярко сверкнув в свете костров и факелов, посыпались в толпу.

Девушки взвизгнули, бросаясь их ловить.

… Окраины деревни были пусты и безмолвны. Могучий вековой бор темной стеною снова надвинулся на короля. На отшибе у самых сосен тускло засветилось окошко. Король спешился.

Привязав коня у забора, он подошел к приоткрытой калитке… Тотчас дверь домика распахнулась, и на улицу выбежала девушка в сером платье.

Сердце короля вздрогнуло и замерло. Это была она! Гали остановилась на пороге. Тыльной стороной ладони она вытирала глаза… Она плакала!

В два прыжка король очутился рядом.

- Кто тебя обидел?! – вскричал он.

Девушка ойкнула и отскочила за порог. Король последовал за нею. Пламя очага осветило обоих, и Гали вздохнула:

- Это ты!..

Король зачем-то кивнул. На глаза навернулись слезы: оттого ли, что душа его онемела от счастья, или оттого, что на столе у очага лежала разрезанная луковица.

Король принялся яростно тереть глаза, и тут услыхал тихий, грустный смех Гали. Неожиданно силы оставили странника. Он сел на пороге и рад был бы заплакать, но не смог.

Лишь несколько минут спустя король спросил:

- Почему же ты не пришла ко мне?

- Я не смела, государь, – тихо отвечала Гали.

- Если бы не Нищий Старец… – король покачал головой и умолк.

- Он уговаривал меня открыться, – молвила Гали, – но я боялась…

- Чего же? – спросил король.

- Я так плохо обходилась с Вами, – тяжело вздохнула Гали, – а ведь Вы любили меня…

- Люблю и поныне, – сказал король, – а ты?

Гали не ответила. Король поднял голову и посмотрел на нее. Девушка сидела на полу напротив него и смотрела в огонь. По ее щекам ползли слезы.

- Если я скажу «да», – проговорил она. – Вы подумаете: она любит меня, потому что я король. Она презирала простого лекаря, а теперь, когда я богат и славен…

- Даже если это правда, мне все равно, – молвил государь. – Если ты хочешь, чтобы твои потомки были королями, поезжай со мной…

И она поехала.

Потому что любила.

… Королевство Каллистэ (да и не только оно) ещё не видело такой весёлой и роскошной свадьбы. Кроткую красавицу-королеву полюбили все, кто имел счастье видеть её. В приданое своему мужу, вместо золота и серебра, она принесла доброе сердце и золотые руки. Она не оставила своего ремесла, только теперь её лютни и виолы стали ещё звонче и звучнее, чем прежде.

Тут кончается история о Грустном короле. Потому что Ооле Каллистэ Первый стал самым счастливым королём на свете.

История о победе

Жили-были на свете король и королева. Они очень любили друг друга и были счастливы в своём прекрасном королевстве. Король носил имя Ооле, он был первым в новой династии королей Каллистэ. Он был хорошим королём, хотя и тяготился своей властью. Его королеву звали Гали.

Первые годы правления Ооле Каллистэ Первого не были лёгкими. Но в конце концов стараниями короля войны и прочие бедствия остались для его страны в прошлом. Мир и благоденствие воцарились в ней.

Часто по утрам король и королева поднимались на самую высокую башню королевского замка и любовались окрестностями. Куда хватало глаз тянулись возделанные поля и светлые сосновые боры. По реке, что протекала рядом с дворцом, плыли большие торговые суда из далёких стран и сновали маленькие рыбачьи лодки.

В такие минуты король вспоминал, какими тяжкими усилиями были достигнуты эти покой и изобилие, и радовался, что эти труды остались в прошлом.

Но однажды, стоя рядом с супругом на вершине самой высокой башни, королева сказала:

- Отрадно смотреть на счастливые и спокойные земли, но с некоторых пор моё сердце чувствует странное беспокойство.

- Что же тревожит тебя, моя королева? – спросил король.

- Я не могу понять. На вид всё хорошо. Но что-то недоброе зреет под покровом благополучия…

Король глубоко задумался над этими словами, и в его сердце тоже проникла тревога.

Чтобы развеяться, король позвал своего старшего советника и предложил ему устроить поединок на затупленных мечах.

Старший королевский советник, господин Эванхоле, с радостью принял вызов. Двор королевского замка огласился звоном оружия. Господин Эванхоле, даром что голова его давно поседела, был отчаянным рубакой. Он смело нападал на короля и, хотя Его Величество и сам был искусным воином, Эванхоле сильно теснил его.

- Сдаюсь, господин советник! – рассмеялся король.

Господин Эванхоле опустил меч. Тяжело дыша и хмурясь, он разглядывал свой тупой клинок.

- Детские забавы! – проворчал советник. – Так и заржаветь недолго!..

- Чем вы недовольны, господин Эванхоле? – спросил король.

- Я превращаюсь в сытого ленивого борова, – отозвался советник. – Всю свою жизнь я был солдатом! Моему мечу давно не хватает настоящего дела.

- Вам не хватает войны, господин Эванхоле? – удивился король.

Советник не ответил.

А через несколько дней в ворота королевского замка постучался Нищий Старец. Часто в трудные времена он помогал королю Каллистэ добрым советом.

- Передайте королю, что с высокой башни видно многое, но не видно главного, – сказал он. – Пускай король спустится вниз.

Король, как обычно, внял слову Нищего Старца. В одно прекрасное утро они с королевой переоделись в скромное дорожное платье и покинули королевский дворец.

День был погожий, и поначалу супруги просто наслаждались поездкой. Они решили отъехать подальше от королевского замка, в окрестностях которого многие знали короля и королеву в лицо.

Уже ближе к вечеру они остановились в большом селении и зашли в лавочку, чтобы купить еды. Толстый румяный лавочник учтиво приветствовал господ покупателей.

- Вижу, дела у вас идут неплохо, – промолвил король, заходя в лавку, тесную от обилия товара.

- Какой там неплохо! – сокрушённо вздохнул лавочник. – Такие у меня дела, что и до разорения недалеко!..

- А в чём дело? – участливо спросила королева.

- Да в том, – отвечал лавочник, – что покупатель совсем избаловался. Чуть цены поднимешь, так никто и не вообще ничего не купит. Все сыты, у всех всё есть, ведь какой уж год урожаи такие, что закрома ломятся. Всё стало дёшево. Совсем невыгодно теперь торговать. И куда только король смотрит? Видно, что ему до нас никакого дела нет!..

Так, вздыхая и жалуясь, лавочник отвесил господам покупателям хлеба и, не забыв содрать с них втридорога, с поклонами проводил до дверей.

Король с королевой поехали дальше.

Вечерело. Пора было подумать о ночлеге. По дороге супругам повстречался человек на возу с сеном, ехавший в ту же сторону, что и они.

- Далеко ли до деревни? – спросил возницу король.

- До деревни-то? – лениво отозвался тот. – До деревни недалеко.

- А ты не туда ли едешь?

- Я-то? Туда. Дом у меня там.

- А переночевать не пустишь?

Возница внимательно оглядел всадников.

- Нет, не пущу, – подумав, сообщил он. – Некуда мне вас положить. Раньше-то нашлось бы место – не в доме, так в сарае, не в сарае, так в хлеву. А теперь дома – жена с детьми, в хлеву корова да лошадь, в сарае козы да свиньи… Нет, некуда мне вас положить.

- Ты, как я вижу, человек не бедный, – заметил король.

- Я-то? – удивился возница. – Я-то как раз бедный. Дом у меня маленький, в хлеву только и есть, что корова да лошадь… Ну, в сарае пара свинок да три козы всего…

- А разве раньше тебе не хуже жилось?

- Раньше-то? – задумался человек. – А чего его поминать, это раньше? Что было, то прошло… Да вот, кстати, сейчас вспомнил: раньше новый-то король подати вовсе отменил, мы уж обрадовались, что он у нас добрый! А теперь снова платить заставляет! Нету ему дела до нас, бедняков… Это богатым при любом короле хорошо! Взять, к примеру, моего соседа…

Так, за разговорами, попутчики прибыли в деревню. Там возница распрощался, показав королю и королеве дом богатого соседа.

- Вот у него и переночуете!

Король с королевой долго стучали в запертые ворота. Из-за забора не доносилось никаких звуков, кроме злобного собачьего лая. Потом раздалась громкая ругань, лай стих, а калитка приотворилась.

- Кого принесла нелёгкая на ночь глядя? – грозно спросил выглянувший на улицу человек с фонарём.

- Мы путешественники, – сказал король, – ищем ночлега…

- На воров вы непохожи, – задумчиво проговорил человек, поднимая фонарь повыше. – Ладно, переночуете на сеновале!

- Я могу переночевать и на сеновале, – сказал король, – но я волнуюсь за мою жену. Не могли бы вы дать ей место в доме?

- Нет, – отрезал хозяин. – В доме всё занято. У меня прислуга и девять человек работников. Не могу же я уступить вашей жене свою собственную кровать!

- Я бы на вашем месте так бы и поступил! – заметил король.

- Вы, молодой человек, мне не указ, – промолвил хозяин. – Вы на своём месте, а я на своём. Посмотрел бы я на вас, если бы у вас на плечах было такое хозяйство! Это вон моему соседу легко! К нему воры не полезут!..

- А вас часто обворовывают? – сочувственно поинтересовалась королева, кладя руку на плечо рассерженного супруга.

- Пока что судьба миловала, – проворчал хозяин, пропуская путников во двор. – Но надо быть ко всему готовым!.. Кстати, с вас один золотой. За ночлег.

- А когда-то жители Каллистэ славились своим гостеприимством, – сказал король.

- Так то когда-то! – отвечал хозяин. – Тогда времена были другие. А сейчас как людям доверять? Кругом одно ворьё! И куда король смотрит!..

Король молча вынул деньги. Хозяин стал чуть-чуть приветливее.

- Это бедняку хорошо, – доверительно проговорил он, попробовав золото на зуб, – от сборщиков податей откупится дохлым гусем, и всё ему с рук сходит. А с меня-то, как с богатого, вчетверо берут! Как будто я богатый! Да я еле-еле концы с концами свожу! Эх, встретил бы я короля, всё бы сказал ему, что о нём думаю!..

- А король отрубил бы вам голову, – сказал король.

- Ха! – усмехнулся хозяин. – Так он же смертную казнь давно отменил! Вот я и говорю: не король, а баба! Вольготно при нём разным разбойникам! Воруй – не хочу!..

- Стало быть, действительно не хотят! – вздохнул король, укрывая королеву своим плащом и зарываясь в сено.

***

Неделю путешествовали король и королева по своей стране. Иногда им приходилось ночевать на улице. Только одна старушка пустила их в дом. Да и то не задаром. Королю пришлось наколоть ей дров, а королеве – вымыть пол.

За всю поездку король и королева лишь однажды встретили настоящего бедняка, да и тот оказался горьким пьяницей и хозяйство своё попросту пропил. Однако же и он считал, что во всех его несчастьях виноват король.

Ни от одного человека не услышал король ни слова благодарности.

С печалью в сердце возвратились государь и государыня во дворец. На башню они больше не поднимались.

- Я так хотел сделать своих подданных счастливыми! – говорил король. – В чём же я ошибся?

- Зависть, жадность и недовольство нельзя победить королевским указом, – отвечала королева. – Тут нет твоей вины. Просто ты думал о людях лучше, чем они того заслуживали. Они терпеливо несли тяготы жизни в плохие времена, но не вынесли испытания благополучием. Так бывает…

- Что же мне делать?

- Смириться, мой король, – грустно промолвила королева. – Здесь ты бессилен. И я боюсь, что Небеса поступят по справедливости и отнимут тебя у неблагодарного народа. Вот тогда все тебя полюбят. Но для этого тебе придётся умереть…

- Ах, лучше бы мне никогда больше тебя не видеть! – воскликнул король, и голова его поникла. – И не взваливать на тебя эту тяжесть!..

- Я не хочу быть неблагодарной, – улыбнулась королева. – Я рада, что я с тобой. Долгим будет наше счастье или нет, я всё равно благодарю Небо.

Так и жили король с королевой, находя утешение друг в друге. И вот, по дворцу прошёл слух, что вскоре, после нескольких лет ожидания, у королевской четы появится наследник.

Радость, которую испытал король при этом известии, вскоре сменилась печалью и беспокойством. Никогда ещё корона не казалась королю такой тяжелой, как теперь, при мысли, что пройдёт, быть может, совсем немного лет, и бремя власти над неблагодарной страной ляжет на плечи его ребёнка. Но не только это тревожило короля.

- Что-то уж больно тихо на Западе, – сказал он как-то раз, – Скуронд словно вымер…

***

Скуронд, Темная Страна, простиралась к западу от королевства Илиантэ. Испокон веков это королевство не знало такого покоя. Уже не один год пограничники не видали врагов даже издали. Тщетно, шагая вдоль кромки облачной тени, всматривались дозорные в сумрак зловещих степей. Недобро шелестела жухлая трава под тяжестью вечных туч, но более ни малейшего движения не заметно было среди мрачных равнин.

Конечно, заманчиво было бы предположить, что Скуронд вымер. Ведь отрезанному от Восточных стран Скуронду неоткуда было взять даже хлеба. В этой страшной стране не росла даже полынь, а из зверей водились лишь волки: только они, из всех живых тварей, могли иметь потомство. Что же до людей, ни один из обитателей Скуронда не был рожден на Западе.

Население Скуронда составляли преступники из разных стран Востока, те, кому так или иначе удалось уйти от наказания за свои преступления. Они бежали в Темную страну не только для того, чтобы сохранить жизнь. Все они, следуя по темному пути неправды, начинали ненавидеть свет. Солнце становилось для них врагом, а вечная тень туч начинала казаться желанным приютом.

Они уходили на Запад, и тем, кто по своей воле перешагнул сумрачную границу, уже не было пути назад… Они, конечно, могли покинуть Скуронд, но только полностью укрывшись от солнца под глухими доспехами. Даже луна обжигала их, ибо она отражала солнечный свет. Даже звезды – далекие солнца других миров – кололи их, словно иглы. И все же злодеи отваживались на вылазки: слишком сильна была в них страсть к разбою и грабежу. Награбленное добро не было им нужно. Они не привыкли ни к чему относиться всерьез, в конце концов даже еда стала для них развлечением, а не необходимостью.

Поэтому Скуронд и не думал вымирать. Напротив, никчемное существование его обитателей удлинялось и удлинялось, как удлиняется проводимый в безделье день.

***

… В одно далеко не прекрасное утро опасения короля Каллистэ оправдались. Илиантийские пограничники, стоявшие в дозоре у западных рубежей, были неприятно удивлены внезапной переменой погоды. Со стороны бесплодной степи подул резкий, пронизывающий ветер и черная громада туч, казалось, сдвинулась с места, грозя поползти на Восток. Дозорные плотнее завернулись в свои плащи. Около полудня те, кто нес службу у Западной дороги, увидели на темном горизонте пять черных точек. Они стремительно приближались, превращаясь в пятерых всадников. Воины Илиантэ схватились за луки, но один из всадников вынул из-за пазухи белую тряпку и небрежно помахал ею.

- Не стрелять, – сказал удивленный начальник заставы, – это послы.

- Послы? – удивились пограничники, опуская луки. – Из Скуронда?

Начальник мог только руками развести. Тем временем пятеро подъехали к заставе.

- Пропустите! – сказали они. – Мы посланы к ничтожному глупцу, именующему себя королем Каллистэ!

- Посланы?.. – спросил начальник. – Кем?

Он подумал, что ослышался. Дело в том, что в Скуронде с роду не водилось никакого начальства. Хотя злодеи и объединялись порою для войн и прочих темных дел, ничьих приказов они не терпели, ничьих поручений не выполняли.

- Не твоего ума дело! – нагло заявили послы.

- Пропустите их! – велел своим воинам ничего не понимающий начальник. – Надеюсь, государь Каллистэ разберется во всем!..

Получив разрешение, гонцы пришпорили лошадей и умчались на восток, оставив стражей в тревожном недоумении.

На всякий случай начальник заставы отрядил гонцов к королю Илиантэ. Тот, выслушав известие, позвал своего сына и велел ему немедленно скакать в Каллистэ. Скурондцы и принц прибыли туда почти одновременно.

Когда придворные сообщили о прибывших вражеских гонцах королю, он изменился в лице, но ничего не сказал. Подойдя к окну, он долго смотрел в небо, потом обернулся к советникам. Синие глаза его потемнели, как море перед грозой.

- Я иду к Ее Величеству, – молвил государь, – примите послов, как подобает, и проводите в Тронный зал.

Четверть часа спустя Тронный зал королевского дворца Каллистэ был полон безмолвных испуганных людей. Хорошо себя чувствовали только пятеро скурондцев: они бесцеремонно развалились в посольских креслах и ковыряли мечами белоснежный мраморный пол.

Государь вошел в зал в полной тишине. Поклонившись, по обычаю, послам (те и не подумали подняться), король сел на трон. И тотчас в зал вбежал запыхавшийся принц Илиантэ. Король обрадовался другу, подоспевшему в тяжелую минуту. Он обнял принца и усадил его рядом с троном.

- Я готов выслушать вас, господа, – обратился государь к скурондцам.

- И постарайся слушать как можно внимательнее, – с издёвкой проговорил один из послов. – Наша Госпожа не любит, когда к её посланиям относятся пренебрежительно!

- Ваша госпожа? – удивился Эванхоле. – Это что еще за шутки?

- Боюсь, что это не шутки, Эванхоле, – вполголоса молвил король. – Это Черная Пропасть.

- А королёк-то твой поумнее тебя будет, – сказал один из послов старшему советнику Каллистэ. – Вон как побледнел!

Черная Пропасть! Как тут было не побледнеть от страха! Особенно тому человеку, который, как и король, хорошо знал историю.

Все бедствия земли начались с этой Пропасти. Учёные говорят, что во времена незапамятные на Небесах произошла война и кто-то очень злобный упал с Небес и расколол землю – так и родилась Пропасть, и, чтобы отгородиться от света, она закрылась от Небес чёрными тучами. Далеко простёрлось ее владычество – так появился Скуронд, страна вечной тьмы.

- Итак, – вдоволь полюбовавшись ужасом короля Каллистэ, произнес один из послов, – нас действительно послала Чёрная Пропасть. Ты, королёк, слишком ей досадил. Помирил непримиримых, накормил голодных, угасил злобу, устыдил преступающих закон. Зачем было так стараться? Всё равно ты не увидел благодарности. Пропасти известно всё, что происходит на земле. И не без её участия твои подданные стали стадом тупых, зажравшихся свиней. Однако Пропасти надоело терпеть тебя. Она велит, чтобы ты отдал ей корону вместе с властью над твоей страной. Ибо наша Госпожа знает, что именно твоя страна является хранительницей Востока. Если твоя страна падёт, с ней вместе падут и все остальные.

- И вы уверены, что мы согласимся? – не выдержал Эванхоле.

- Разумеется, ваш королёк не согласится, – усмехнулся посол, – но в таком случае мечтать о быстрой и сравнительно безболезненной смерти не придётся ни ему, ни вам. Так что советую вам уговорить его, пока не поздно. А пока вы его уговариваете, мы немного повоюем с Илиантэ.

С этими словами послы встали с кресел и, небрежно поклонившись, хотели удалиться.

Тут двое – самый молодой и самый горячий – не выдержали.

- Этого нельзя так оставить! – вскричали принц Илиантэ и Старший королевский советник, бросаясь к обнаглевшим послам.

- Нет! – вскочил с трона государь, но было поздно: оскорбленные друзья в порыве гнева сорвали с двух послов шлемы.

Скурондцы дико завопили: едва солнечный луч коснулся их лиц, они стали чернеть и дымиться, быстро обугливаясь. Через несколько мгновений два посла были мертвы. Над их трупами в ужасе застыли молодой принц и Эванхоле. Да и король, и многие другие были потрясены. Убийство посла – ужасное деяние, кем бы он ни был. Но еще ужаснее, когда под скурондской маской оказывается знакомое лицо! Все присутствующие в зале успели разглядеть, что убитые послы – двое бывших королевских советников, которых король Ооле семь лет назад отправил в отставку. Всем стало ясно, кем являются остальные трое.

Они первыми очнулись от оцепенения.

- Ты ответишь и за это! – зашипели они на короля. – Ты ведь знаешь, что за убийство посла положена казнь! Но ты и так мертвец, а за их смерть мы разорим лишнюю пару ваших городов!

- Легко сказать, а попробуй-ка сделать! – воскликнул принц.

- Беги к папочке – успеешь попрощаться! – ответили послы.

- Как вы разговариваете с королевским сыном, скурондские собаки?! – вскричали хором принц и Старший советник.

- Ваше Высочество и вы, господин советник, сядьте! – король помолчал, и, поникнув головой, устало опустился на трон. – Вы совершили преступление, господа. Господин советник, за убийство посла я должен буду вас судить. Принц, я счастлив, что вы не мой подданный, и мне не придется карать вас… Приношу свои соболезнования господам посланникам. Тела ваших товарищей с подобающими церемониями доставят к границам вашей страны.

Послы, не ответив, удалились из зала.

- Ну, и что теперь? – обратился к королю принц Илиантэ.

- Теперь, – король вздохнул, – Теперь нужно ехать в Край Света и просить помощи.

- Вы уверены, государь? – спросил господин Эванхоле. – Может ли кто из живых заглянуть за линию горизонта, ведь Край Света, как говорят, расположен именно там? Люди могут увидеть его только после смерти…

- Король может добраться до неё и при жизни, – ответил государь.

- А не лучше ли было заняться более земными делами? – сказал принц Илиантэ. – Набирать ополчение, например…

В голосе юноши звучала неприкрытая насмешка. В Илиантэ мало верили в рассказы как о Чёрной Пропасти, так и о Крае Света. Воины – пограничники больше уповали на силу своего оружия.

Да и советнику Эванхоле «эта затея с Краем Света» была не по вкусу.

- Вы не должны покидать страну в такой час! – сказал он.

- Но иначе мы все погибнем, – король поднялся с трона. – На нас обрушится вся колдовская мощь Пропасти!

- Пожалуйста, Ваше Величество, не заставляйте нас думать, что вас, самого храброго короля Востока, напугали детские сказки!

- Думайте, как хотите, – сказал король. – Я должен ехать.

- А я вас не пускаю! – вышел из себя Эванхоле.

- С каких это пор Вы смеете приказывать королю? – рассердился государь.

- Если король сходит с ума, мне ничего не остаётся делать!

- Так вы считаете меня сумасшедшим?! – король повернулся к придворным.

Придворные молчали, переминаясь с ноги на ногу.

И тут принц Илиантэ рассмеялся.

- Что вы носы повесили? Били мы скурондскую сволочь раньше, побьем и теперь! Я желаю Вашему Величеству поскорее успокоиться и трезво взглянуть на вещи.

С этими словами принц покинул зал.

Народ в зале глухо зароптал. Слова принца развеяли страх, и люди не понимали, почему король упрямо желает ехать не пойми куда, не пойми зачем…

- Наверно, он и впрямь тронулся! – шептались люди, поглядывая на своего государя.

- Опомнитесь, государь! – воскликнул советник. – Если вы уедете в такое время, это посеет панику в народе!..

- Вы должны сделать все, чтобы этого не допустить, – сказал король, – пока я не вернусь, править будет королева, и вы обязаны…

- Королева! – воскликнул советник, – Бедняжка! А о ней вы подумали? Вас не убеждают советы друзей, так может, голос сердца заставит вас одуматься? Государь, из-за нелепых страхов вы не только покидаете супругу, но и взваливаете на нее бремя управления страной… Государь, подумайте, ваше бедное дитя, которое еще не родилось…

- Я еду! – страшным голосом закричал несчастный король. – О, Небеса, смилуйтесь надо мной!

И он уехал. Три дня в Каллистэ правила королева. Три дня королеве удавалось поддерживать во дворце и в стране мир и порядок. Но вот с Запада донеслись ужасные вести: огромное, считавшееся непобедимым войско Илиантэ разбито. Небывалая мощь Скуронда смяла сопротивление илиантийцев в считанные часы. Известие об этом достигло Каллистэ так нескоро лишь потому, что некому было сообщить о беспримерном поражении Пограничного королевства: в живых не осталось почти никого…

Ужас объял Восточные страны. В Каллистэ вспыхнул бунт. Люди, ослепленные страхом, обвинили короля, а заодно и королеву в измене. Безумие охватило весь Восток. Даже самые преданные друзья короля в одночасье сделались его врагами.

Утром четвертого дня в ворота королевского замка постучался Нищий Старец. Его немедленно пустили: все помнили, как кстати были его советы, может быть и теперь благодаря ему Каллистэ будет спасена?

Нищий старец попросил, чтобы его отвели в покои королевы, дабы они могли побеседовать с глазу на глаз.

Королева сидела у восточного окна и смотрела на дорогу. Она поднялась навстречу Нищему Старцу, и слабая улыбка озарила её лицо.

- Вы пришли, чтобы помочь мне? – спросил королева.

- Да, Ваше Величество, – ответил Нищий старец.

Сегодня его голос звучал совсем не так, как прежде: хрипота и кашель исчезли, и королеве он показался знакомым.

- Кто вы? – спросила королева.

Нищий старец сбросил с себя ветхий плащ, и государыня вскрикнула: переднею стоял отец короля Ооле Каллистэ Первого.

- Когда Ооле покинул Лесной город, из моего дома исчезло солнце, – сказал старый учёный, – Я не знал, насколько дорог мне мой младший сын и какое бремя я взвалил на его плечи…

- Скажите, он вернётся? – спросила королева.

- Вернётся, – ответил учёный. – Но, боюсь, что не к тебе, моя бедная девочка. Он вернётся, чтобы победить зло, но такие поединки дорого стоят смертным.

- И я больше его не увижу? – в глазах королевы показались слёзы.

- Увидишь, для того я и пришел к тебе. Ты ещё не знаешь, что ты заперта в этой башне?

- Я? Заперта? – удивилась королева.

- Твоего мужа уже в открытую называют изменником. И тебя заодно.

- Меня? Меня-то за что?

- Ни за что, королева. Люди обезумели от страха. На них уже действуют чары Пропасти. У вас не осталось друзей, моя королева.

- А господин Эванхоле?

- Он первый из бунтарей. Все сильные чувства нынче вывернуты наизнанку. Чем больше человек любил – тем сильнее он ненавидит. Вам надо бежать, государыня.

- Но куда?

- Бегите в лесной город. Король отправится туда перед битвой…

- Откуда вы знаете?

- Я встретил его три дня назад, когда он ехал на восток. Скорее, госпожа, наденьте мой плащ и бегите.

- Но что будет с вами, когда они обнаружат вас?

- Не думайте об этом! В конце концов, я спасаю не только вас, королева, но и моего будущего внука.

Королева послушалась своего свёкра. Никем не узнанная, она вышла за ворота замка и побрела в лес. Во дворце не скоро узнали о подмене. Лишь вечером придворные явились, чтобы поставить королеву в известность о том, что она, как изменница подлежит суду и заключению, они обнаружили в её покоях неизвестного старика.

Придворные пришли в ярость. Жестоко избив, они бросили старца умирать за воротами замка. Вдогонку за королевой был послан отряд всадников, но они не знали тех заповедных тропинок, по которым бежала королева. Оставив тщетные попытки догнать её, всадники вернулись в королевский замок.

- Измена! Измена! – слышалось отовсюду.

Но армия Скуронда неумолимо приближалась к Каллистэ. Это слегка отрезвило бывших друзей короля. Во всяком случае, они перестали кричать, что их предали, и начали готовиться к войне.

А бедная Гали шла день, ночь и ещё сутки, и на рассвете вышла из леса прямо к Великой Сосне. Измученная королева обняла могучее дерево и заплакала.

- О, Небеса! – говорила она. – Помогите королю! Помогите мне! Помогите всем нам!

Внезапно королева услышала чьё-то дыхание. Она открыла глаза – и увидела коня, огромного серебряного коня с алыми глазами. Конь плакал алыми слезами, и у его копыт появлялись алые ягоды земляники.

Королева протянула руку, чтобы коснуться его морды, но конь отпрянул.

- Гали! – сказал кто-то за её спиной.

Королева обернулась.

- Это ты?! – воскликнула она.

Да, это был король. Лицо его сияло такой красотой и радостью, что можно было ослепнуть.

- Поспешим, – сказал он.

Он подошёл к серебряному коню и погладил его. Конь обнюхал одежды короля и радостно заржал. Король вскочил к нему на спину и посадил королеву перед собой. Конь фыркнул и плавным галопом понёс всадников по лесной тропинке.

- А где же Воины Рассвета? – спросила Гали.

- Они везде, они следуют за нами. В сраженье они будут направлять каждый выстрел и каждый удар наших ратников, оставаясь невидимыми.

- А ты видишь их?

- Да.

- Какие они?

- Этого нельзя описать словами. Ни один человек, увидевший их, не захотел бы больше оставаться на земле.

- И ты тоже?

- Нет.

- Почему?

- Потому что люблю тебя. Нам с тобою придётся очень долго ждать нашей следующей встречи.

Конь легко летел по заповедным тропкам.

- Вот, Гали, возьми. Этот камень называется Слеза Солнца. Этот камень исцелит любую болезнь, сохранит от злобных чар. Этот камень мне дали на Краю Света, чтобы он хранил Каллистэ.

Королева прижала к сердцу небольшой, медовый, как янтарь и яркий как звезда камешек.

Король и королева не успели и заметить, как оказались перед королевским замком. По виду, он был совершенно пуст: ни стражи у ворот, ни дозорных на стенах. Конь проскакал по мосту и остановился у ворот замка. Перед воротами лежал человек, похожий издали на кучу грязного тряпья.

- Они убили его! – воскликнула королева, узнав Нищего Старца, отца Ооле.

Король спрыгнул с седла и склонился над избитым и израненным телом.

- Нет, он ещё жив! – сказал король. – Дай ему камень, королева!

Едва Слеза Солнца оказалась в руке лежащего, как кровавая короста сошла с его лица, раны зажили, и исцелённый старец открыл глаза.

- Мой король! – проговорил он, увидав сына.

- Я больше не король, отец, – сказал Ооле Каллистэ Первый, – Вот, возьми!

Государь снял с головы алмазную корону и отдал её отцу.

- Отдайте её моему сыну, – сказал он, снова взлетая на коня. – И не горюйте. Сегодня Восток победит.

***

В широкой зелёной долине Каллистэ лицом к лицу выстроились два войска.

Над воинством Скуронда клубились чёрные тучи и носились стервятники. Страшно было подумать, что осталось за их спинами, там, где раньше было королевство Илиантэ.

Вдоль скурондского строя горячил коня всадник в глухой броне: он вызывал на бой короля Каллистэ, но того всё не было.

- Ну и стоит ли сражаться за такого короля? – насмешливо крикнул поединщик. – Он предал вас, удрал, как трусливый заяц! Лучше бросайте оружие и сдавайтесь в плен! Плен лучше смерти!

- Да неужели? – звонко крикнул кто-то из рядов Восточного войска.

Могучим прыжком вырвался на поле серебряный конь, и солнце, пробившись сквозь тучи, зажгло золотым огнем землю под его копытами. На несколько мгновений всадник сдержал ярящегося скакуна и обернулся к защитникам Каллистэ.

О, это был король! Изумление охватило воинов Востока, но тотчас сменилось ужасом и раскаянием. Люди внезапно прозрели. Тяжкий морок развеялся, и они ужаснулись, поняв, как они виноваты перед своим королём!

А король, глядя на них, улыбался. Не было на государе ни шлема, ни доспехов, и корона не венчала его славную голову. Беспечным юным воином или огненным духом явился он в последний раз перед своим народом. И тотчас, выхватив меч, устремился на врага.

С замиранием сердца следили восточные витязи за смертельным единоборством.

- Неравный это бой, увы нам! – шептали воины. – Противник – колдун, и ни одной щели не видно в его броне! А наш государь – что оборонит его, воинская ли слава, или те раны, что получил он, защищая нас?!

Тем временем враг одолевал короля. Одолевал, однако, медленно. В конце концов ему, видно, наскучила утомительная забава. Он махнул рукой, и… в короля полетели стрелы!

Бешеная ярость обуяла воинов Востока.

- Гнусное предательство! – вскричали они. – Смерть! Смерть им всем!

И воинство Каллистэ в едином порыве устремилось на врагов. Ярость кипела в их крови, чувство вины подстёгивало, а жажда искупить её – окрыляла. Все воины Востока говорили потом, что никогда ещё не был им так верен лук и лёгок меч, как в этой битве.

Ранние сумерки пали на землю, а сражение уже было завершено. Всю ночь по полю ходили воины, разыскивая убитых и раненых товарищей.

Утром начали подсчитывать потери. Немало погибло воинов Востока, но западных вояк полегло в три раза больше. Но радость столь великой победы была омрачена горем: король Ооле Каллистэ Первый не вернулся с поля битвы.

Тела его не нашли, не нашли ни меча, ни коня. Впрочем, все поняли, что конь-то был волшебный. И менестрели пели потом, как король Ооле ускакал в небо, вслед за уходящим солнцем, по дороге последнего закатного луча.

И до сих пор старинные баллады повествуют нам о том, что в Краю Света король был принят в Небесное воинство и теперь зорко следит за судьбой своих потомков и своей страны. И если вдруг его родину снова настигнет беда, он вернётся на землю, чтобы защитить и спасти прекрасную Каллистэ.