В любом крупном государстве разведка – это масштабная и дорогостоящая система государственных органов. Как и все прочие государственные органы, органы разведки решают стоящие перед государством задачи. Иногда эти задачи могут решать и другие государственные органы, иногда они настолько специфичны, что для их решения нужно задействовать именно потенциал разведывательных служб. Эти задачи многочисленны и разнообразны. Они давно не сводятся к задачам добычи важной информации, о которых еще в V-VI веках до нашей эры описал в XIII главе своего знаменитого «Трактата о военном искусстве» древнекитайский полководец и стратег Сунь-Цзы.
В силу специфики сил и средств, приемов и методов работы разведки, грамотное использование ее потенциала может принести ощутимую пользу в решении значительного количества задач, которые любое государство рассматривает в качестве наиболее важных и существенных для своего развития, а иногда и для своего выживания. Помимо традиционных направлений военно-политического противостояния использование разведки оказывается весьма результативным на таких направлениях деятельности как: борьба с терроризмом, распространением оружия массового поражения, противодействие коррупции, борьба с организованной преступностью и распространением наркотиков.
Но в данном случае хотелось бы остановиться не на всем множестве задач, в решении которых в Соединенных Штатах используется разведка. Таких задач и в самом деле великое множество. Интересно будет сказать несколько слов о том, каким образом американская разведка может помочь США решить наиважнейшую и наисущественнейшую из задач, которые в текущий момент стоят перед США как перед государством. Речь идет о задаче сохранения глобального геополитического доминирования США.
В решении этой важнейшей для США задачи задействованы все органы американского государства. Эту задачу решает американский Государственный департамент и рассредоточенные по всей территории земного шара американские вооруженные силы. Немалый вклад в решение этой задачи вносит Федеральная резервная система США, органы внешнеполитической пропаганды, различные финансируемые США полугосударственные и общественные организации, в том числе международные. На фоне многочисленных государственных и общественных структур, дружно пытающихся остановить ход истории и увековечить момент геополитического триумфа США, роль американской разведки в этом процессе выглядит не столь уж и выдающейся. Тем не менее, часто именно разведка со своими крайне специфичными приемами и методами работы способна сделать то, что другие государственные и негосударственные структуры сделать оказываются не в состоянии.
В общем-то, говоря о задаче сохранения геополитического доминирования США как основной задачи американской государственной машины, разумно выделить в ней долгосрочную и краткосрочную составляющие.
В долгосрочном варианте, где речь может идти о периоде трех-четырех десятилетий и более, задача сохранения мировой гегемонии США видится практически неразрешимой. Не так важно, готовы или нет признать этот факт американские геополитические стратеги, но уже достаточно очевидно, по какому сценарию будет развиваться мир в ближайшие десятилетия. Впечатляющий экономический рост Китая, который стабильно и уверенно превосходит по своей скорости экономический рост США, не оставляет Соединенным Штатам шансов сохранить за собой роль ведущей мировой экономики. Нынешняя статистика сохраняет за США экономическое первенство лишь в пересчете на американскую национальную валюту. Примерно через десятилетие даже эти статистические уловки не позволят отрицать факт экономического превосходства Китая над США.
Потеряв экономическое лидерство, некоторое время США будут сохранять статус ведущей технологической и военной державы. Но этот период будет весьма непродолжительным. Фактически, он будет ограничен тем временем, которое понадобится Китаю, чтобы получить результаты от тех солидных финансовых вложений в технологии и инновации, которые он уже делает и, бесспорно, будет делать в ближайшем будущем. Лишившись технологического лидерства, США вскоре лишатся преимуществ и в военной сфере.
Сценарий смены геополитического лидера, хотя и неочевиден по срокам, вполне прогнозируем по последовательности событий. Утратив веру в геополитическое лидерство США (которое в силу инерции может сохраниться несколько дольше, чем это видится с позиции сегодняшнего дня), мир на некоторое время с большой вероятностью станет многополярным. Такая многополярность будет неустойчивой, являясь лишь результатом большой инерционности процесса смены геополитического лидера.
В том случае, если разрушение американской геополитической гегемонии начнется в ближайшей исторической перспективе (в пределах двух десятилетий от текущего времени), переходный период может оказаться достаточно продолжительным. Крупные региональные державы не упустят возможности распространить свое влияние на обширные регионы, прилегающие к их границам. Со стороны региональных лидеров будет наблюдаться ожесточенное сопротивление укреплению власти очередного всемирного гегемона, на роль которого бесспорно будет претендовать Китай. Преодоление этого сопротивления растянется на десятилетия.
Возможен и другой вариант развития событий, который, в силу особенностей китайской исторической традиции, видится более вероятным. Китай может сознательно затянуть процесс смены геополитического лидерства. На фоне растущего доминирования китайской экономики, Китай может еще достаточно долго намеренно оставаться в тени и проявлять крайнюю сдержанность и скромность в геополитических вопросах. Он может позволить США и дальше вести такую же наглую и самонадеянную внешнюю политику, изображать из себя мирового гегемона и наводнять мир все большим количеством американских долларов.
При этом сценарии смена геополитического лидерства произойдет одновременно с утратой доверия к доллару (сила которого зиждется на иллюзии могущества американской экономики) и будет сопровождаться крайне глубоким мировым экономическим кризисом. Если подобный коллапс случится за пределами двух-трех десятилетий, мир очень быстро из одного состояния однополярности перейдет в другое аналогичное состояние. Произойдет лишь исторически очень быстрая смена доминанта. Переходный период, со свойственной ему многополярностью, при данном сценарии развития событий будет очень непродолжительным. Причем, чем дольше продержится нынешняя постепенно деградирующая система американского геополитического доминирования, тем короче будет переходный период, предшествующий институализации власти нового мирового лидера.
Возможен ли иной ход развития событий, в том числе такой который позволил бы США на многие столетия установить свое господство над миром подобно тому, как некогда на протяжении столетий над Средиземноморьем господствовала Римская Империя? С точки зрения здравого смысла на этот вопрос разумно дать отрицательный ответ. Хотя, рассуждая чисто теоретически, вполне можно «сконструировать» малореалистичные сценарии такого развития событий. В любом случае будущее можно прогнозировать лишь с определенной вероятностью. Его никогда невозможно в точности знать и предсказывать.
Возможные сценарии развития событий, при которых США сохранили бы свое геополитическое доминирование, крайне маловероятны, но теоретически они существуют. Например, сценарий глобального военного конфликта, о котором как о теоретически возможном варианте упоминал один из американских геополитических стратегов предшествующего поколения. Последствия такого конфликта чудовищны и труднопредсказуемы но, как ни странно, его крайняя непредсказуемость оставляет для США больше шансов сохранить свой статус мирового гегемона, чем нынешний, мирный и вполне прогнозируемый вариант развития событий. Ведь даже утратив экономическое лидерство, США некоторое время будут оставаться мировым технологическим и военным лидером. Поэтому, шанс победы в глобальной войне, без учета морально-этического фактора, для США более реален, чем шанс обыграть Китай в экономическом противостоянии.
Можно предложить еще один чрезвычайно сложно реализуемый, но вполне реалистичный сценарий сохранения американского лидерства: превращение Евразии в территорию первозданного хаоса, в котором заправляют фундаменталистские террористические группировки. С этой целью может быть использовано имеющееся пассионарное напряжение на Ближнем Востоке и севере Африки. Пассионарии не раз меняли ход мировой истории. Обычно они приходили как армии завоевателей, уничтожая империи и перекраивая государственные границы на целых континентах. Ныне они осуществляют свою экспансию в ту же Европу под видом «несчастных беженцев». Впрочем, это всего лишь выбор более подходящей военной тактики новыми покорителями мира, технологически менее развитыми чем те, кого они собираются завоевывать. В современном мире оружие уже не лучший способ захвата территорий и формирования на них новых правящих элит из числа захватчиков. Но очевидно одно: при определенной внешней поддержке и финансовой подпитке и без того чудовищный по своей разрушительной силе пассионарный процесс может принять грандиозные масштабы.
На первый взгляд, совершенно бессмысленной выглядела череда «цветных революций», захлестнувших север Африки в 2011 году. Без видимых причин по отработанной технологии свергались совершенно лояльные к США политические режимы и их место занимали радикальные лидеры исламских террористических группировок. Некие силы начали поддерживать и спонсировать переселение в Европу огромного числа «беженцев», преимущественно молодых энергичных мужчин, которые ведут себя столь же дерзко и агрессивно как некогда себя вели отряды викингов, покорявших Европу в раннем Средневековье или османов, уничтоживших остатки Восточной римской империи.
Если предположить, что все это не «цепь случайностей», а некий единый план, то он оказывается на удивление продуман и хорош. Локальное пламя фундаменталистской пассионарности, возникшее на Ближнем Востоке, старательно раздувается и превращается на севере Африки в мощный костер. Далее пламя охватывает Европу и, поживившись ее ресурсами, набирает немалую силу. Затем огонь должен прийти в Среднюю Азию, где он превратится в мощную волну. Однако, словно огромный валун на дороге, на пути пассионарной волны расположился Иран со своей самобытной культурой и преимущественно шиитским населением, невосприимчивым к тем радикальным суннитским интерпретациям мусульманской религии, на которых взращивается пассионарность исламского фундаментализма. Без внешней помощи огненной волне пассионарности не преодолеть этот барьер. И это помощь должна быть более ощутимой и существенной чем та, которая понадобилась для наводнения пассионариями Европы.
Если и этот пункт гипотетического сценария будет реализован, волна пассионарного хаоса заполнит почти все евразийское пространство. На континенте останутся лишь три островка относительной стабильности: Китай, Россия (при условии, что она к тому времени не будет дезинтегрирована усилиями зависимой от Запада элиты) и Индия. Пространство между этими островками активно будут заполнять пассионарии, уничтожая повсюду остатки государственности и возвращая экономики захваченных территорий в эпоху раннего феодализма.
Вне зависимости от того, удастся ли сохранить свою государственность всем трем крупнейшим государствам Евразии, перспективы их экономического роста будут выглядеть более чем сомнительными. Львиную долю своих ресурсов они будут вынуждены тратить на защиту внешних границ и сохранение своей территориальной целостности. Больше всех пострадает экономика Китая, для которого торговые отношения и стабильность на континенте являются основными условиями успешного экономического развития.
Кто же будет бенефициаром таких разрушительных процессов, природа которых естественна, но масштаб которых определяется исключительно интенсивностью внешнего направляющего воздействия? Очевидно, что выиграют от подобного развития событий Соединенные Штаты. От распространения волны исламского радикализма их защитят океаны и огромные расстояния. Их экономика несколько ослабнет от прекращения торговых отношений со Старым Светом, но это ослабление вполне компенсируется огромным потоком грамотных, образованных мигрантов из Европы, которые устремятся за океан, пытаясь спастись от новых порядков, насаждаемых на их родине пассионариями.
При подобном развитии событий скорость экономического (а самое главное технологического) развития США вновь будет более высокой, чем у любой державы, расположенной на евразийском пространстве. Вопрос смены геополитического лидера будет снят на многие и многие десятилетия.
Подобный сценарий развития событий крайне маловероятен и труднореализуем. Любой критик легко найдет в нем слабые места. Однако он не выглядит совсем уж неосуществимым.
Все же более логично предположить, что мир в ближайшие десятилетия будет развиваться лишь в рамках тех тенденций, которые к настоящему времени уже оформились. При таком развитии событий можно говорить лишь о задачи кратковременного сохранения геополитического доминирования США. Надо признать, что с этой задачей американская государственная машина справляется превосходно.
Сознательно или в силу стечения обстоятельств, Соединенные Штаты успешно взяли на вооружение опыт Римской Империи, которая подчиняя своей власти очередную провинцию, всегда стремилась отделить местные власти от населения провинции, противопоставить интересы элиты интересам их соплеменников. С этой целью политически значимым фигурам на завоеванных территориях и их семьям предоставлялось римское гражданство, их дети для получения образования (и для обеспечения лояльности их родителей) привозились в Рим.
Древний Рим придумал весьма изящный способ установления на подчиненных территориях внешнего управления: передача власти лицам, местным по происхождению, но совершенно чуждым местному населению по своим интересам и устремлениям. Соединенные Штаты творчески развили полезную идею. Лишь в небольшом числе стран, наиболее раболепно подчеркивающих свою вассальную зависимость от США, на высшие политические должности поставлены лица, непосредственно имеющие гражданство США и бравирующие этим. Так, например, периодически происходит в государствах Прибалтики. В большинстве же случаев к власти в вассально зависимых государствах приводят лиц, опосредованно представляющих Америку: длительное время проживавших в США, прошедших там обучение или же состоящих в браке с гражданами США (невольно вспоминается небезызвестный господин Саакашвили со своей супругой-сотрудницей американского СНБ).
Для обозначения таких лиц часто используют термин «агенты влияния». Однако в большинстве случаев он не вполне соответствует той роли, которую они играют в формировании тотальной системы американского геополитического доминирования. Большинство из них отнюдь не являются лицами, тайно работающими на американскую разведку. Напротив, они нисколько не скрывают своей связи с Соединенными Штатами и совершенно искренне полагают, что США и американский образ мыслей являются образцами для подражания, что работая на Америку и в интересах Америки они несут мир и процветание если не своим странам (которые редко процветают под таким правлением), то всему остальному «цивилизованному» человечеству.
Система подбора лояльных США кадров и последующего их продвижения на руководящие должности в вассально зависимых от США государствах за несколько десятилетий своего существования доведена до совершенства. Количество потенциальных кандидатов, которые в свои юные годы по различным программам попадают на обучение в США, во много раз превосходит потребности американской политической машины в будущих региональных наместниках. Лишь единицы из них, прошедшие жесткий психологический отбор на лояльность США и на отсутствие любых признаков самостоятельности в психологическом портрете, получат в последующем поддержку со стороны американской государственной машины и смогут занять высокие государственные посты у себя на родине.
Намного сложнее обстоит дело с продвижением американского влияния и американских интересов в тех странах, которые частично или полностью сохраняют свой суверенитет и не желают подчиняться американскому диктату. В таких странах вряд ли сможет рассчитывать на успешную политическую карьеру лицо, которое открыто заявляет о своем американском гражданстве или своем раболепском преклонении перед Соединенными Штатами. Как правило, для приобретения рычагов влияния в таких странах американской государственной машине невозможно обойтись без помощи разведки и ее тайных методов работы. Именно в таких случаях можно говорить о приобретении США агентов влияния в зарубежных странах как раз в том смысле, который обычно вкладывается в данный термин средствами массовой информации.
Любые рассуждения о таком инструменте разведки, как агенты влияния, ставят пытающегося о них рассуждать в заведомо невыгодное положение. Здравый смысл подсказывает, что наличие тайного агента в высших эшелонах власти враждебного государства дает невообразимые преимущества той стороне, которая смогла заполучить такого агента. Технически процедура приобретения разведкой агента влияния, при условии определенного везения, не выглядит невероятной даже в условиях тех жестких реалий, которые имели место в период «холодной войны». С другой стороны никаких документальных материалов, рассекреченных фактов о наличии у американской или какой-то иной разведки агентов влияния среди высших руководителей СССР или иного враждебного США государства нет и в принципе быть не может. Такие материалы, будь они обнародованы, причинили бы чудовищный вред как самой разведке, так и тем, кто на нее тайно работал или работает.
По этой причине все приводимые ниже рассуждения относительно агентов влияния являются не более чем логической конструкцией, или авторской фантазией. Любой читающий эти строки вправе решить для себя сам, насколько правдоподобными или неправдоподобными выглядят эти умозрительные построения.
Рассуждая о возможности приобретения разведкой агентов влияния во враждебной стране, нужно признать, что самой сложной ситуацией, в рамках которой перед разведкой могла быть поставлена такая задача, являлся период «холодной войны». Если американской разведке (как об этом любят рассуждать отдельные средства массовой информации) в этот период действительно удалось заполучить агентов влияния в Советском Союзе, защищенном от США и их союзников «железным занавесом», это может говорить об очень высокой степени профессионализма американских спецслужб в этот очень сложный период истории.
Глупо полагать, что стремясь заполучить агента влияния, способного изнутри разрушать государство противника, разведка пытается склонить к сотрудничеству высших должностных лиц враждебного государства. Даже если чисто гипотетически представить себе изначально нереалистичную ситуацию, в которой при полном отсутствии свидетелей зарубежный разведчик сможет провести беседу с одним из высших чиновников враждебной его стране державы и попытается склонить его к сотрудничеству, он неминуемо получит гневный отпор. Такого бедолагу-разведчика (если все будет происходить не на его «родной» территории) не только выдворят из страны (при отсутствии дипломатического иммунитета исход может быть и не столь благоприятный), но и опозорят, раструбив на весь мир о его коварстве (глупости).
Для того, чтобы через десятилетия заполучить хотя бы одного реально работающего агента влияния, разведывательной службе придется немало потрудится. Привлекать к сотрудничеству она будет не маститых и важных политических тяжеловесов, а молодых начинающих функционеров, которые через десятилетия, при определенном стечении обстоятельств, могут вырасти в крупные политические фигуры. Естественно, даже при тщательном подборе кандидатов на сотрудничество, лишь очень малый процент из тех, кто в свои молодые годы согласился работать на вражескую разведку, в будущем сможет оправдать надежды своих зарубежных кураторов.
Бесспорно, подбирая кандидатуры агентов влияния, американская разведка предпочтет работать с позиции собственной территории или, по крайней мере, территории своих ближайших союзников. Наиболее вероятно, что разведывательные службы будут выискивать будущего агента среди лиц, проходящих обучение за границей или хотя бы достаточное время находящихся там. Это необходимо для того, чтобы разведка могла досконально изучить и проверить потенциального кандидата, используя наработанные методики и привлекая для работы с кандидатами лучших экспертов и специалистов. Поскольку выбор в этом случае будет не настолько обширным, вряд ли будут забракованы те кандидаты, которых Соединенные Штаты не стали бы использовать для продвижения на государственные посты в вассально зависимых от США странах. Например, такие, которые готовы работать на США не в силу своих убеждений, а исключительно по материальным соображениям. Но знание мотивов сотрудничества с разведкой лица, через которое в будущем США собираются оказывать влияние на политику целой страны, безусловно крайне важно для разведки.
Учитывая реалии периода «холодной войны», можно сделать однозначный выод: привлечь к агентурному сотрудничеству интересующих спецслужбы молодых и перспективных номенклатурных работников из СССР и других соцстран американская разведка могла, действуя исключительно с позиции собственной территории, либо территории союзных США государств. Выезд же молодых советских функционеров в заграничные командировки в капиталистические страны был единичным и весьма редким явлением. Если же такое случалось, тщательно проинструктированный советский номенклатурный работник вел себя во враждебном окружении крайне внимательно и осторожно, перемещаясь повсюду исключительно с группой таких же проверенных и надежных товарищей. Малейшая оплошность, компрометирующая моральный облик строителя коммунизма, неминуемо стоила бы ему карьеры.
Вполне возможно, что американская разведка находила нетривиальные и нестандартные решения в этой непростой ситуации. Действительно, сложно представить себе обстоятельства, в которых, находясь в зарубежной поездке перспективный начинающий чиновник смог бы тайно уединится с представителем американской разведки и при этом не вызвать никаких подозрений у сопровождавших делегацию ответственных товарищей из КГБ. Впрочем, менее строго меры безопасности могли соблюдаться в отношении жен таких перспективных номенклатурных работников, которые время от времени тоже выезжали в капиталистические страны, в том числе в составе туристических групп.
Задержанная по просьбе разведслужбы за мелкое административное правонарушение (например, за попытку сбыта водки или красной икры) супруга начинающего партийного функционера вполне могла быть поставлена перед выбором: либо она дает согласие на сотрудничество с американской разведкой, либо факт ее задержания предается гласности, что почти автоматически означало бы конец карьеры ее супруга. Последующее вовлечение в преступную деятельность главы семейства уже не будет составлять особого труда. Он также будет поставлен перед выбором: либо остаться честным гражданином и сообщить в компетентные органы о своей супруге, работающую на вражескую разведку, потеряв свою должность и лишившись шансов на продолжение карьеры, либо промолчать и согласиться работать на врага вместе с ней. Конечно, все это лишь теоретические, абстрактные рассуждения. Но они наглядно показывают, что американские разведывательные службы (в первую очередь ЦРУ) в годы «холодной войны» вполне могли заполучить агентов влияния среди представителей политического руководства позднего СССР.
Работа с агентами влияния является той частью деятельности разведывательных служб, которая хуже всего подходит для проведения детального научного анализа. Достоверных документальных фактов о своей работе с такими агентами по доброй воле никогда не обнародует ни одна разведывательная служба. Слишком большую ценность для разведки любого государства представляет уже хотя бы один агент влияния, внедренный в круг высшего политического руководства государства-противника, и изнутри, путем принятия заведомо ошибочных управленческих решений, разрушающий и дестабилизирующий экономическую и политическую систему враждебного государства.
Агенты влияния не похожи на тех агентов разведки, которых мы обычно видим в художественных фильмах о разведчиках и шпионах. Они не фотографируют сверхсекретные документы своими миниатюрными фотоаппаратами, рискуя быть застигнутыми врасплох. Не пробираются они и по узким незнакомым улочкам к месту встречи со своим резидентом, каждый раз ожидая разоблачения на проваленной явке. В общем-то, до определенного момента они вообще не делают ничего такого, что выдало бы их связь с зарубежной разведывательной службой. В течение многих лет, а как правило даже десятилетий, задача агента влияния состоит совсем в ином. Он должен усердно исполнять свои служебные обязанности, проявлять инициативу, стремиться всячески понравиться вышестоящему начальству. Его задача на начальном этапе – карьерный рост.
Агент влияния действует не в одиночку. Он опирается на всю мощь аналитического аппарата разведывательных служб того государства, на которое он тайно работает. В его распоряжении лучшие эксперты в различных областях знания, которые даже не подозревают, что их научные выводы будут использованы именно таким образом. Умело выискивая уязвимые места в механизме государственного управления, ослабляя и расшатывая и без того слабые звенья этого механизма, агент влияния может чуть ли не в одиночку дестабилизировать все государственное управление и поставить государство на грань саморазрушения.
При всем этом, даже совершив свою грязную работу, агент влияния останется вне подозрений. Ценность агента влияния столь высока, что прорабатывая программу его разрушительной деятельности, разведывательная служба в первую очередь будет заботиться о том, чтобы агент не был заподозрен в связях с зарубежными разведывательными службами. Любые его действия внешне никогда не будут выглядеть как преднамеренные шаги, направленные на ослабление и разрушение государства. Они будут казаться непродуманными управленческими решениями, приведшими к неожиданным и нежелательным последствиям, либо слишком прогрессивными инициативами, опередившими свое время и неверно реализованными нижестоящими исполнителями.
При всей катастрофичности разрушительных последствий деятельности агента влияния, любым своим критикам и обвинителям он всегда может возразить: хотели сделать как лучше, а получилось, как получилось. Он будет выглядеть лишь как неудачливый и не очень искусный управленец, но не как враг, намеренно разрушающий и уничтожающий страну. Ни в одном судебном процессе никто не сможет доказать его вину и предоставить юридически значимые доказательства его работы на разведывательные службы противника. Если кто-то и будет догадываться о его истинной роли в происходящих процессах, то эти догадки больше будут напоминать досужие домыслы и будут основаны не на конкретных документах и фактах, а лишь на общих рассуждениях, сравнениях и сопоставлениях.
Одно из самых слабых мест сотрудничества разведывательной службы с агентом влияния – оплата его услуг. Бесспорно, учитывая огромный разрушительный эффект его деятельности, разведка весьма щедро готова оплачивать его работу. Формально, денежное вознаграждение агенту может перечисляться на счета, открытые на его имя в тех же США или одной из союзных им стран. Ими он бы мог воспользоваться после выхода на «заслуженный» отдых. Однако в случае с агентом влияния этот способ оплаты может косвенно раскрыть связь агента с разведывательной службой. Дело в том, что агент влияния – это всегда известная и крайне публичная личность. Занимая высокий государственный пост, он будет оставаться в поле общественного внимания не только в период нахождения на ответственном государственном посту, но и после своей отставки. Резкий рост благосостояния после ухода на пенсию может бросить на агента тень подозрения и заставит задуматься об источниках неожиданного богатства.
Более надежным и безопасным выглядит другой путь оплаты услуг агента влияния. После отставки с государственной должности: он может получать огромные вознаграждения (в разы превышающие обычно выплачиваемые за такие мероприятия суммы) за различные публичные выступления и лекции; он может опубликовать книгу, гонорар за которую будет многократно выше гонораров, выплачиваемых за литературные бестселлеры; он может стать лауреатом престижнейших международных премий за свой вклад в борьбу за мир, процветание человечества и прочие трудно поддающиеся учету заслуги; он может учредить фонд своего имени, на счета которого различные «благодетели» и «меценаты» смогут перечислять весьма солидные денежные суммы.
Официальная информация о работе на разведку агента влияния никогда не станет достоянием общественности, даже через много лет после его смерти. Высокий государственный пост, занимаемый им при жизни, автоматически предполагает его статус исторической личности, занимающей определенное место в истории того государства, где он жил и работал. Развенчание мифа о талантливом государственном деятеле, который на поверку оказался вражеским агентом, не только будет крайне болезненно воспринято наследниками покойного, но и заставит задуматься тех молодых и амбициозных политиков, которых в будущем разведка предполагает склонить к тайному сотрудничеству, убеждая их в полной конфиденциальности подобных взаимоотношений.
В силу того, что данная книга построена на документальных материалах, автор не счел возможным детально рассматривать проблему агентов влияния в рамках представленной на суд читателя работы. Признавая всю важность и значимость указанной проблемы, автор глубоко убежден в невозможности ее научного анализа. Но, несмотря на отсутствие неопровержимых доказательств существования агентов влияния, их вряд ли можно считать сказочными персонажами. Они реально существующее явление. Эффективность их работы при определенном стечении обстоятельств может быть столь огромной, что сможет оказать самое непосредственное воздействие на ход исторических процессов. И это касается не только тех событий, которые уже случились и находятся где-то в прошлом. В равной мере это относится и к тем событиям, которые могут ждать нас в будущем.
Происходящее вокруг нас иногда заставляет нас задуматься о взаимосвязи некоторых событий: например, некий чиновник, занимавший какой-то из очень высоких государственных постов и рьяно ратовавший с телеэкранов за интересы своей страны, вдруг решает отойти от дел. Он уезжает в США и живет со своим многочисленным семейством (поселившимся там задолго до чиновника) жизнью тихого американского миллионера. Самый интересный из всплывающих в данной ситуации вопросов отнюдь не вопрос о природе его финансового благополучия: здесь может быть несколько вариантов ответа. Самый интересный вопрос, это вопрос о том, каким образом отставной чиновник, едва приехав в США, уже стал гражданином США? Понимая всю сложность и длительность процесса приобретения американского гражданства в порядке натурализации, невольно приходишь к выводу: бывший чиновник получил американское гражданство по некоему иному основанию. Учитывая быстроту и беспроблемность получения им американского гражданства, резонно предположить, что экс-чиновник получил его за особые заслуги в обеспечении национальной безопасности США. Такое суждение порождает больше вопросов, чем ответов: что же такое выдающееся для национальной безопасности США мог сделать иностранный чиновник, всю свою карьеру обличавший с высоких трибун американский империализм и самоотверженно отстаивавший интересы своего собственного государства?
Впрочем, возможно, что все это лишь совпадение. И бывший чиновник отнюдь не агент влияния, а искренний патриот своей страны. А америкаское гражданство он получил за то, что заслужил уважение своих врагов своей последовательной и непримиримой антиамерикаской гражданской позицией. И в США он переселился лишь потому, что очень любит свою Родину, а на большом расстоянии чувства проявляются сильнее.
Агенты влияния (если они существуют) не единственный сверхэффективный инструмент воздействия американской разведки на враждебные США державы. Разведка обеспечивает государственную машину США еще одним весьма эффективным инструментом установления и поддержания американского контроля над миром. Этим инновационным инструментом являются так называемые «тайные операции» разведки.
Тайные операции, в годы «холодной войны» проводившиеся преимущественно ЦРУ, на сегодняшний день достаточно неплохо освещены в исторической и публицистической литературе. Несмотря на их скрытный характер и самую высокую степень секретности, сопровождающую тайные операции от стадии их планирования до их завершения, определенные информационные утечки все же позволяют судить о том, чем занималась американская разведка в ходе проведения подобных акций.
В общем-то, с начала девяностых годов прошлого столетия США не держат в секрете сам факт участия американской разведки в осуществлении тайных операций. Термин «тайная операция» даже закреплен в американском законодательстве. Закреплен достаточно изощренным образом: американский законодатель указал не то, чем является тайная операция, а то, чем она не может являться. Согласно Закону о национальной безопасности под «тайной операцией» понимается акция (или акции) правительства США, осуществляемые в целях оказания влияния на политическое, экономическое, или военное положение за пределами территории Соединенных Штатов, в том случае, когда необходимо, чтобы не была видима или не была признана публично причастность правительства США к подобным акциям. При этом тайными операциями не могут являться: 1) акции, первостепенными задачами которых выступает сбор приобретение разведывательное информации; 2) традиционная контрразведывательная деятельность; 3) традиционная деятельность по улучшению и поддержанию безопасности программ, осуществляемых правительством США или административная деятельность; 4) традиционные дипломатические или военными акции; 5) традиционная деятельность правоприменительных органов, осуществляемая соответствующими службами правительства США, или текущей поддержкой такой деятельности.
Другими словами, тайной операцией не может являться та деятельность, в осуществлении которой США, как субъект международного права, готовы официально признаться. Тайной операцией не может быть деятельность, которая традиционно является приемлемой в межгосударственных отношениях, которая хотя бы формально не противоречит международному праву, которая не рассматривается как аморальная и недопустимая в межгосударственных отношениях. Упрощая формулировки, можно сказать, что тайная операция это то, что ни при каких обстоятельствах не может являться моральным и нравственным.
Сейчас уже хорошо известно и не является секретом тот факт, что в годы «холодной войны» США проводили тайные операции во всех регионах мира, где американские интересы сталкивались с советскими. Там, где была возможность при помощи тайных операций причинить наибольший ущерб Советскому Союзу, как например, в Афганистане, США не скупились и тратили на тайные операции многие миллиарды долларов.
Особым видом тайных операций американской разведки, которые стали все чаще проводить ближе к концу «холодной войны» стали так называемые «цветные революции». При помощи «цветных революций» Соединенные Штаты по сей день заменяют самостоятельные национальные правительства в «неправильных» странах на полностью зависимые от США вассальные политические режимы. По сути дела, «цветные революции» можно рассматривать не просто как один из видов тайных операций разведки, а как новый чрезвычайно инновационный и передовой способ ведения войны. Для того, чтобы была очевидной обоснованность такого утверждения, нужно всего лишь сопоставить эффективность традиционных военных действий с эффективностью «цветной революции».
С давним времен, начиная войну против своего соседа, наиболее успешным результатом своей военной кампании агрессор видит либо захват и оккупацию территории своего военного противника с последующим ее присоединением к собственной территории, либо превращением ее в зависимую территорию с колониальным, либо полуколониальным статусом, управляемую марионеткой, назначенной победителем. В современном мире вариант с включением в состав собственного государства побежденных территорий экономически невыгоден и неоправдан (за исключением, быть может, возврата своих исконных территорий, когда соображения экономического характера отходят на второй план). Единственно рациональным вариантом, по этой причине, остается вариант зависимого марионеточного правительства.
В условиях современных реалий, какова будет ориентировочная стоимость традиционной военной кампании, в результате которой одно государство может полностью разгромить армию другого государств и превратить проигравшего в свою марионетку? Даже по самым скромным подсчетам сумма будет исчисляться десятками (если не сотнями) миллиардов долларов. Несколько меньшая часть этой суммы уйдет непосредственно на военную кампанию, большая часть будет уходить в последующем на усмирение недовольных и поддержание оккупационного режима. Все это будет сопровождаться непрекращающейся партизанской войной и многочисленными жертвами с обеих сторон, участвующих в конфликте.
На начальном этапе военной кампании население страны-агрессора будет приветствовать победы своей армии, но как только на войне в значительном количестве начнут гибнуть их сограждане (соседи, родственники, знакомые), общественные настроения весьма быстро начнут меняться. В добавок к этому, даже при условии мощной пропагандистской поддержки, имидж военного агрессора создаст нападающему государству определенные сложности во взаимоотношениях с ближними и дальними соседями. В итоге, при огромных финансовых и имиджевых потерях, государство-завоеватель получает весьма скромную выгоду в виде очередного зависимого от сюзерена государства-марионетки.
Попробуем достичь такого же эффекта при помощи «цветной революции». Затраты на подготовку революции будут совсем невелики. Они будут включать несколько миллионов (в крайнем случае, несколько десятков миллионов) долларов на финансирование деятельности некоторого числа антиправительственных общественных объединений, сопоставимую сумму на обучение лидеров таких объединений за границей, несколько более существенные затраты на обеспечение контроля за информационным пространством страны-жертвы.
Примерно такую же стоимость будет иметь и сама «цветная революция»: несколько десятков миллионов долларов будет потрачено на оплату труда «мирных протестующих», в несколько меньшую сумму обойдется материально-техническое обеспечение «мирных протестов» в виде закупки палаток, провианта, горячительных напитков, теплых вещей для протестующих (если революция запланирована на холодное время года), организацию для них культурно-развлекательных мероприятий и т.п. Небольшую сумму придется выделить также на оплату труда снайперов, которые будут стрелять как по своим, так и по чужим, стремясь озлобить толпу и настроить ее против властей, а также на отряд (несколько отрядов) профессиональных боевиков, которые обеспечат захват ключевых государственных учреждений перед тем, как в них под прицелом телекамер ворвется толпа «мирных протестующих».
При несопоставимо меньших затратах «цветная революция» дает нам точно такой же (а иногда даже лучший) конечный результат. Вместо свергнутого «недемократического» правительства будет приведен к власти абсолютно зависимый от организатора революции марионеточный «демократический» режим. Такой режим обеспечит как полный контроль за ресурсами захваченной страны, так и полное подчинение (на многие годы вперед) внутренней и внешней политики нового вассала интересам сюзерена.
Каковы плюсы и минусы завоевания страны при помощи «цветной революции»? Первый и самый очевидный плюс – крайняя дешевизна мероприятия. В сравнении со стоимостью полномасштабной военной кампании, затраты на «цветную революцию» могут оказаться в сотни и даже тысячи раз меньшими. Второй очевидный плюс – мирный, практически бескровный характер оккупации. В результате «цветной революции» будет минимальное число погибших, несопоставимое с потерями, типичными для военной операции. Возможно, число погибших жителей в оккупируемой стране и не столь важно для оккупанта, но оккупант почти всегда очень чутко относится к собственным потерям. Высокие цифры таких потерь неминуемо вызовут недовольство собственного населения захватчика.
Кроме этого, «цветная революция» не расценивается международным сообществом как акт захвата одним государством другого. При грамотно спланированной информационной кампании она будет воспринята в мире как внутриполитический процесс, в который извне не следует вмешиваться. Не придется тратиться и на защиту приведенного к власти оккупационного режима, поскольку формально вроде как никакого оккупационного режима и нет. Есть новое «демократическое» правительство, которое (несколько недемократическим путем) пришло на смену прежнему «тоталитарному диктаторскому режиму», избранному населением страны на последних всенародных выборах. Протестные настроения в стране если и будут иметь место, не будут протестами против внешней военной оккупации и не будут перерастать в партизанскую войну. Для их нейтрализации вполне достаточным будет организовать мощную информационную кампанию в средствах массовой информации, разоблачающую прежнюю власть и восхваляющей новую.
Плюсы «цветных революций» как нового инструмента установления прямой вассальной зависимости многочисленны и очевидны. Намного сложнее обнаружить их минусы в сравнении с традиционными военными кампаниями. Очевидный минус, пожалуй, лишь один – войска агрессора не получат возможность приобрести дополнительный боевой опыт, участвуя в военном предприятии. Но в условиях, когда цели захватнических войн эффективнее и экономичнее достигаются при помощи «цветных революций», а оборонительные войны вам не придется вести, поскольку с другими крупными державами вас разделяют просторы океанов, недостаточный боевой опыт собственной армии не будет являться такой уж ощутимой проблемой.