1

Померкла утренняя заря, угас свет, поблекли сияющие звезды. Луговые жаворонки умолкли и попрятались в траве. Тьма вернулась и окутала все вокруг.

Только тьма и молчание — теперь еще глубже, чем прежде, потому что он смог прогнать боль, напрочь отмести ее в сторону. Совсем недавно он способен был лишь ненадолго отодвигать ее. Но она все равно возвращалась мучить его… все чаще и чаще… все сильнее и сильнее… потому что слабость истощала его волю, расчищая дорогу подползающей смерти. А теперь он обрел умение отключить чувства и отгородиться от боли. Это было хорошо. Лучше лучшего.

Теперь он мог приказать себе умереть.

Какая ирония! Он получил слово силы, она передала ему свое слово. На миг его захлестнула волна восторга — он стал магом! Маг способен на многое: например, заставить себя уйти из жизни. Утонуть в омуте небытия. Чем глубже, тем чернее и холоднее. Зато там, в темноте, — мир и покой.

Герцогиня Кэйдолан, тетушка Инос, как она громко кричит. Не годится герцогине так кричать. Ему очень хотелось, чтобы она замолчала и оставила его ухо в покое. Он так нуждался в покое.

Но покоя не было. Ктото колотил в дверь. Как же не нужен был ему этот дикий, нескончаемый грохот.

Вот и Сагорн. Мельтешит вокруг, мечется тудасюда, волнуется. Пусть старый пройдоха выпутывается как знает.

Он жаждал покоя. Старался обрести его. Казалось, вот он, рядом, желанный покой. После того, что сделали с его глазами, он конечно же не мог видеть; но чтобы видеть, ему не обязательно иметь глаза. Еще эти бесконечные мольбы герцогини… Ну нет ему покоя…

Джинны за дверью беснуются. Дерево крепкое, мечами не возьмешь, так они топоры притащили. Совсем как в Краснегаре… с импами… Те тоже ломились в комнату на вершине башни… сейчас пещера, не башня. Подземелье — это нечто иное. Все встало с ног на голову! Свет обернулся тьмой. Смешно. К чему столько грохота? Покончить с шумом — пара пустяков.

Но стоит ли беспокоиться? Зачем?

Теперь Рэп понял, о чем кричала тетушка Инос. Она хочет, чтобы он остановил джиннов. Она убеждает его в том, что он в силах сделать это. Зря старается. Он и сам знает, что сил ему хватит. Просто у него нет желания. Совсем. Ему ничего не хочется делать. Ему незачем чтолибо делать.

Инос — замужняя дама. Она сама сделала выбор. Он прекрасно помнит нахмуренные брови и разгневанное лицо Инос, когда помешал их свадьбе. Да, она рассердилась. Он виноват, но только ли он один?.. Литриан подтолкнул его; теперь Рэп понимал это. Эльф пошутил. Как же, должно быть, он веселился! Надо бы вознегодовать, возжаждать мести. Зачем? Кто может отомстить колдуну? И разве сейчас это имеет какоелибо значение? Жизнь человека — как пламя свечи: дунь посильнее, и наступит тьма. Он — крошечный огарок, ему и старатьсято особенно не понадобится… и больше никаких забот… ни о ком…

Инос…

Почему бы ей не сделать то, чего она хотела? Она хотела замуж… Здоровущий парень. Богатый, красивый. Султан. Такой, какой нужен принцессе. Одно королевство потеряла — не беда, нашлось другое, лучше, обширнее, роскошнее. Инос счастлива. В Рэпе она не нуждается… никогда не нуждалась. Он сделал глупость, пришел во дворец… не стоило утруждаться…

Бедный старый Краснегар.

Какая досада! Стучат топоры. Все еще стучат. Он заткнул уши, а они стучат. Он отключил слух, но удары раздражают… Как бестактно беспокоить человека, когда он занят уходом из жизни! Джиннов можно остановить, но он не хочет. Зачем делать усилие?

Он долго шел сюда, а ему и не нужно было себя утруждать.

Как маги гасят себя? Пламя свечи бьется на ветру, трудно задуть. Трудно, очень трудно. Это слова не хотят? Да, одно из них. Два других не возражают, они вернутся к владельцам и не пропадут. Интересно — значит, словом своей матери он владеет безраздельно?

Как надоели джинны! Достаточно заставить Сагорна открыть дверь, и грохот прекратится. Проще простого приказать старому мошеннику вытянуть засов. Все затихнут, и ему перестанут мешать умирать. Старику не понравится, если ворвутся джинны.

Тетушку Инос жалко. Она хорошая. В замке ее все любили; со слугами неизменно вежлива, настоящая дама. Ей страшно. Может быть, покончить со всем разом? Притянуть крышу к полу и раздавить всех скопом. Или самому щелкнуть засовом и впустить джиннов…

Опять кричат. О чем? Инос?

Инос больно?

Мысль ускользала. Можно было бы подслушать, но это — дурной тон. Неэтично соваться в чужой мозг. Пусть повторит. Да, он, пожалуй, попросит повторить.

Прожаренный язык не движется. Восстановить язык? Чего проще! Вынуть из ушей затычки, снова включить слух?

Опять беспокойство!

Дверь уже трещит. Теперь скоро. Почему бы им не оставить его в покое?

Инос. Она счастлива. У нее есть все: муж, королевство, дети… Вот и хорошо. Он и хотел, чтобы Инос была счастлива.

Ранена. Кто ранена?

Пусть повторит. Надо, чтобы повторила. Молчит, плачет. То кричит, то плачет. Бедняжка Инос — что с ней? Инос больно?

Придется лечить язык и открывать уши.

Звуки водопадом обрушились на Рэпа.

— Что с Инос? — спросил Рэп. — Ей плохо?

Он не видел Кэйд, зато отлично слышал, когда та радостно охнула, будто всхлипнула, и торопливо заговорила:

— У нее сильно обожжено лицо, мастер Рэп. Больше ей не быть красавицей. Ведь когда затянется ожог, останутся жуткие шрамы.

Известие ужаснуло его. До чего же все плохо! Он ощутил, как в нем волной поднимается злость.

И вынырнул из небытия.

Восстановив функцию глаз, Рэп открыл их. Он хотел, чтобы герцогиня знала, что он ее слушает.

Дверь держалась на честном слове. Еще немного — и джинны ворвутся в пещеру.

«Долой эту рухлядь. Каменная стенка надежнее, — решил Рэп. — Вот теперь пусть попрыгают. Посмотрим, как они проломают в этом дырки!» Остановив джиннов, Рэп перевел хмурый взор на Кэйд.

— Расскажи мне об Инос, — попросил он.

 

2

Онемев от изумления, Кэйд молча наблюдала, как на глазах полутруп возвращается к жизни. Через минуту она осознала, что изломанное, гниющее тело вновь превратилось… почти превратилось в юношу, на котором ничего, кроме запекшейся крови, не было. Кэйд смущенно отвернулась и обнаружила, что Сагорн тоже полностью ошеломлен свершающимися чудесами. Старик подурацки таращился на фавна, пока герцогиня не пихнула его локтем и не указала кивком головы на коврик в углу. Доктор недовольно нахмурился, но она настояла на своем.

Осторожно ступая через распростертые на полу трупы, заговорщики добрались до ковра. Там все еще валялись никому уже не нужные кости и монеты. Сагорн помог Кэйд усесться на подушку, а потом и сам устроился рядом, но лицом к магу. Два старых дурака… но им улыбнулась удача. Они близки к победе.

Дверной проем черного камня резко выделялся на фоне красноватой местной скалы, в которой была вырублена пещера; словно сюда перенесли кусочек стены замка Иниссо. Джинны не долго суетились перед внезапно возникшей преградой. Убедившись, что их жертва наглухо запечатана в гробнице, они угомонились.

Кэйдолан сидела на подушке и отдыхала, убеждая себя, что беспокоиться незачем. Правда, видимого пути выбраться из этого склепа она не находила, но очень надеялась на колдовство фавна. Кроме того, теперь удачливость заговорщиков безусловно возросла и уж тем более не могла неожиданно исчезнуть.

Сагорн то и дело покашливал. Старик хмурился, ежился и наконец уставился в потолок. Кэйд проследила за его взглядом и рассмотрела отверстие в монолите скалы. Наконец она поняла причину слабого ветерка, все время обдувавшего ее. Возможно, тюремщики не случайно расположились под вентиляцией — ведь множество факелов, освещавших и нагревавших пещеру, здорово чадили. Правда, в такую крошечную дырку не пролезет даже ребенок, но все же это было лучше, чем ничего. Кэйд слишком устала, чтобы продолжать размышлять, почему стражники расстелили коврик под вентиляцией, а пленника распяли на полу перед дверью.

— Надо бы поубавить освещение, — пробормотал Сагорн. — Зачем столько факелов? Хватит одного.

Но с места старик не сдвинулся. Он сидел ссутулившись, морщины на осунувшемся лице выделялись глубокими складками, скудная растительность вокруг макушки свешивалась белыми сосульками слипшихся от пота, грязи и пыли волос. Вымоченная в крови одежда успела высохнуть и побурела, но кровавые полосы на бледной шее и руках выделялись багровыми струями. Рассматривая доктора, Кэйд с грустью предположила, что и сама она выглядит не лучше. Отчаянное предприятие вымотало стариков. Во всяком случае, герцогиня чувствовала себя старше Хранительницы Севера.

Вдруг Сагорн, встрепенувшись, ахнул. Кэйдолан невольно обернулась и тоже замерла в изумлении. Фавн сидел и свободными от оков руками счищал с лодыжек ржавые кандалы, словно прилипшие конфеты из ячменного сахара. Сообразив, что Рэп заметил любопытство зрителей, Кэйд в смущении отвела взгляд.

Почти тут же к ним подошел фавн, внешне в полном здравии и даже прилично одетый. Башмаки, свободные штаны и рубашка с длинными рукавами из грубой домотканой холстины — привычная одежда для конюха из Краснегара. Лицо Рэпа было чистым; многодневная щетина, копоть и спекшаяся кровь исчезли, однако идиотские татуировки вокруг глаз были на прежнем месте. В беспорядке осталась и копна взлохмаченных волос.

Кэйд вспомнилось пристрастие Раши изменять внешность в зависимости от настроения, но герцогиня сильно сомневалась, что Рэп станет подражать колдунье. Скорее всего, фавн сочтет подобное лицемерие ниже своего достоинства. Он безусловно силен, она лично тому свидетель, но он не станет пользоваться этой силой, чтобы приукрасить истину; в этом герцогиня тоже не сомневалась. Похоже, ей придется привыкать к мысли, что Боги знали, что делают.

Неуклюже поклонившись, Рэп произнес:

— Я в величайшем долгу перед вами. — Запнувшись, он засмущался, попытавшись преодолеть неловкость, совсем запутался. — Женщина… дама… такое мужество… я хочу сказать…

— Это самое меньшее, что я могла сделать, Рэп. В том, что произошло… во многом моя вина.

Фавн смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Огромными, ясными, серыми, спокойными — но Кэйд чувствовала, что за внешним равнодушием скрывается жесткий самоконтроль и нежелание выдавать свои мысли. Его благополучная внешность, несомненно, была всего лишь маской, поддерживаемой магией, — никто не мог так быстро оправиться от столь тяжкого испытания.

— Вы?

— Да, — устало кивнула герцогиня. — Но сейчас мне бы не хотелось об этом.

— Конечно. — Он скосил глаза на одно из тел и, показав рукой на остальные, спросил: — Сколько их было?

Она бросила отчаянный взгляд на Сагорна. Старик буркнул:

— Одиннадцать.

Рэп болезненно поморщился:

— Милосердные Боги! Я не стою столько.

— Ты это серьезно? — ахнула Кэйд. — Тебе не кажется, что они заслужили свою участь? Вспомни, что они с тобой сделали!

— Жизни лишились не те, кто заслужил это, не так ли? Боги не страдают излишней справедливостью. И кроме того, — пожал он плечами, — кашу заварил я. Мне говорили, что я убил троих, но достал я многих. Могу ли я винить этих за то, что они хотели расквитаться со мной за товарищей?

Печаль Рэпа казалась искренней, но Кэйд слишком мало знала фавна, к тому же теперь он стал магом, а маги не грешат откровенностью. Герцогиня поспешила задавить в себе росток недоверия, напомнив, что Иносолан выбрала этого парня своим другом, а подсознательно — больше чем другом; и Боги одобрили ее интуицию. Чего еще сомневаться?

— Рэп, ты можешь вытащить нас отсюда?

— Понятия не имею! Я так недавно стал магом, что пока и сам не знаю, на что я годен. — Уголки его крупного рта слегка вздернулись в подобии улыбки — что бы Инос ни разглядела в нем, она выбрала его не за красоту.

Некоторое время Рэп сосредоточенно молчал, потом уставился на черный камень в дверном проеме и сообщил:

— Джинны тащат кувалды. Надо же, какие настырные! Совсем как импы тогда. Помните? Пожалуй, я мог бы восстановить дверь и подержать стражников в сторонке, пока мы выйдем… — Юноша говорил с какойто странной отрешенностью, озираясь по сторонам. Его блуждающий взгляд наткнулся на Сагорна. До этого момента он его словно не замечал. — А на этот раз я стал магом!

— На этот раз у тебя не было выбора, — цинично ухмыльнулся доктор, тщетно стараясь скрыть недовольство.

Рэп проигнорировал колкость. Он внимательно рассматривал вентиляционное отверстие.

— Этот воздуховод я вполне могу расширить. Ваше высочество, вы не против карабкаться вверх по лестнице?

— Я полезу по натертому салом столбу, если он приведет меня к ванне.

Рэп фыркнул, но, подавив веселье, тут же принялся извиняться:

— Простите. Если хотите, я удалю кровь и…

— Нет, благодарю. Лучше я сделаю это горячей водой.

Рэп коротко кивнул и сосредоточенно уставился на дырку в потолке. Отверстие стало медленно расширяться, пока не превратилось в шахту, снабженную бронзовой лестницей, спускающейся к коврику.

— Я полезу первым, — распорядился он. — Мне предстоит поработать, пока мы не выберемся наружу.

Проворно, как кошка, карабкаясь вверх по перекладинам, фавн скрылся из виду внутри шахты.

Кэйдолан посмотрела на Сагорна. Лицо старика превратилось в маску зависти и восхищения.

— Энергичный юноша, — прокомментировала герцогиня.

— О да! — кивнул доктор. — Вполне! Вполне! Исключительно энергичный парень. И на редкость упрямый!

— Что вы имеете в виду? — Поднимаясь, Кэйд с трудом разгибала колени. Она боролась с усталостью, навалившейся на ее плечи.

— Только то, что Рэп всегда делает именно то, что хочет он, и я не знаю никого, кому бы удавалось отговорить фавна от задуманного. Вот и теперь он пойдет напролом. Его не остановишь.

 

3

Безусловно, эту трубу создали не человеческие руки, уж слишком она была узкой. Несомненно, здесь некогда поработал могущественный колдун, который и превратил естественную пещеру в темницу со множеством камер и коридоров. Рэп сейчас делал нечто подобное, расширяя червоточину до шахты. Справляться со скалой особых сложностей не составляло, здесь требовалось лишь изменение формы. С лестницей было хуже. Производить металл, оказывается, слишком трудоемкое занятие, и через пару локтей Рэп переключился на дерево. С этим проблем не возникло.

Его всегда снедало любопытство, что и как чувствует себя маг за работой. Теперь он знал это, но объяснить бы все равно никому не смог. Разве способен человек рассказать, как он видит глазами или в какой последовательности сокращаются мускулы на его конечностях, когда он бежит? Как объяснить понятие «зеленый» или «красивый»? Так же невозможна остановка сердца, даже на пару минут. Магия не поддавалась объяснению — она просто была. Ее наличие давало магу возможность творить. Достаточно было просто захотеть…

Что ж… став магом, он мог создавать. Сейчас ему остро требовалось сделать много всякой всячины, а он даже не успел попробовать свои силы на чемто простеньком… проклятия, превращения… хотя бы в лягушек… В магии, оказывается, очень много различных уровней мастерства. Взять хотя бы его поломанные кости и омертвевшую плоть — он восстановил их функционирование, но не излечил же. Он сохранял их здоровыми, так же как сохранял наличие несуществующей одежды. Гдето на полпути вверх по своей новой лестнице Рэп обнаружил, что одежда исчезла. Он ослабил контроль — и вот уже вещи нет. Сделав мысленную заметку на будущее, что теперь ему нельзя упускать из памяти ни единой мелочи, создаваемой им, пока в ней не отпадет надобность, он продолжил восхождение. Чтобы не расходовать зря силы, Рэп решил не обременять себя одеждой, пока не выберется наружу. Временно избавившись от одной из проблем, он вплотную занялся лестницей, потому что при малейшем ослаблении контроля все сооружение начинало мерцать и пульсировать, грозя исчезнуть. Правда, металл таял медленнее, чем дерево, словно компенсировал большую трудность своего создания. То же самое относилось и к стенке, перед которой суетились джинны, и к шахте с лестницей. Все, что сотворил сейчас Рэп, исчезнет, как только он хоть на мгновение забудет об этом. Черные камни обернутся разломанной дверью, а шахта сожмется до червоточины. Так что пока Кэйд и Сагорн взбираются по лестнице, он просто обязан удерживать все на своих местах.

Когда Рэп достиг фундамента здания, ему пришлось повозиться с каменной кладкой. Раздвигать монолитную скальную породу, уплотняя прилегающие слои, особого труда не составляло; а вот сложенные вручную стены… Камни приходилось истончать, так как малейший сдвиг мог их обрушить. Магическое зрение показало, что труба выведет беглецов на людный двор. Так что новоявленному магу стоило подумать над тем, чтобы сделать себя и своих спутников невидимыми для окружающих. В то же время фавн ни на секунду не должен был прекращать работу над шахтой и лестницей. Плохо, что каждое его усилие вызывало резкую пульсацию магического пространства.

Вероятно, будь у него возможность предварительно попрактиковаться, он смог бы действовать мягче, но сейчас каждый раз, когда он добавлял к лестнице очередную перекладину, он, казалось, встряхивал дворец, как ярмарочный плясун — тамбурин. Удивительно, что никто, кроме него, не замечал этого!

«Странно, почему они не падают и не вопят: „Землетрясение!“?» — мелькало в его сознании.

К счастью для Рэпа, дворец султана опоясывал магический щит, правда, довольно старый и местами сильно помятый; однако этот барьер был достаточно прочен, чтобы укрыть за собой деятельность любого колдуна.

«Боги! Какая удача! — радовался Рэп. — Не будь щита, меня аж из Краснегара почуяли бы. От Литриана, помнится, расходилась легкая рябь, но я устроил пожалуй что настоящее цунами».

Вспышки боли напоминали ему о собственном теле. Рэп осваивал еще один вид колдовства — исцеление. Он сознавал, что если снимет с себя контроль, то почти сразу же превратится в полутруп, каким он был до этого. Только магия поддерживала функционирование его оболочки, но магия же и ускоряла естественное выздоровление. Еще одно таинство оккультизма — истинное выздоровление; оно происходило медленнее и на более глубинном уровне. Возможно, это колдовство совершалось Богами.

Еще будучи адептом, Рэп способен был ускорять свое естественное исцеление. Теперь, став магом, он, наверное, и для других людей сможет сделать то же самое. Ему вспомнились слова Кэйд об Инос.

«Ее ожоги? Да, пожалуй, я смог бы убрать их насовсем. Инос вновь станет красивой», — говорил себе Рэп, продолжая взбираться по лестнице.

Конечно, для колдуна мгновенное исцеление магией созидания — дело пустяковое; ну а рядовому магу нужно просто набраться терпения и поддерживать видимость благополучия, пока не завершится выздоровление. Рэп уже гадал, где бы ему лучше устроиться на ночлег. Нужно было заранее позаботиться, чтобы сладковатый запах гангренозного гниения никого не беспокоил бы, по крайней мере, в ближайшие несколько ночей. Мимоходом фавн освоил еще один вид магии — магию удаления, освободив себя от бороды, грязи и засохшей крови.

«Надеюсь, я насовсем избавился от этой обузы, — вспоминал о жесткой щетине Рэп. — Жаль, что так мало времени на отработку разной магии… Но уж заклятие сна я наверняка смогу наложить на себя».

Вентиляционное отверстие перекрывалось железной решеткой, да к тому же находилось в стене здания тюрьмы. Рэп раздвинул камни мостовой, занавесив выход чарами. Выбравшись на плиты двора, уже прокаленные солнцем он с любопытством осмотрелся. Пользовался Рэп не глазами — их он накрепко зажмурил, — а ясновидением. Слишком отвык фавн в глубоком подземелье от солнечного сияния, да и восстановление зрения еще не завершилось.

Было чудесное раннее утро. В голубом небе парили соколы. Яркими пятнами выделялись цветы, звенели хрустальные струи фонтанов, игриво гарцевали породистые скакуны… магический щит вокруг дворца прочно блокировал дальние горизонты.

Обширная площадь перед тюрьмой кишела джиннами. Одни сновали тудасюда; другие, и их было большинство, торопливо спускались в казематы… Но стражников было слишком много для одного, пусть даже огромного подземелья. Зажатые в коридорах и на лестницах, многие теряли сознание от недостатка воздуха.

Мимо Рэпа промчалась кавалькада всадников. Джинны не обратили ни малейшего внимания на новое отверстие в стене и на голого… хоп!.. уже одетого парня.

Рэп чувствовал, что измотан. Еще не умея пользоваться своими способностями мага, он вынужден был контролировать слишком много разных вещей: собственное здоровье и одежду, шахту с лестницей, джиннов, обеспечивая невидимость себя, герцогини… и Джалона, взбиравшихся к поверхности. От перенапряжения мысли путались, и Рэпу пришлось усилить самоконтроль, удерживая сознание на опасной грани, перейдя которую он потеряет четкость созидания, а не дотянув до нее, превратится в обезумевшего от страха ребенка. Даже сейчас, спрятанный глубоко внутри его души, другой Рэп, маленький и беспомощный, бился в агонии от страха и боли, рвался наружу, чтобы кричать… кричать… кричать… Несомненно, исцеление души потребует не меньше времени — и гораздо больше сил, — чем восстановление тела.

Рэп не сомневался, что ночи будут нелегкими.

Ослепленная солнцем, Кэйд шарила рукой в воздухе в поисках следующей перекладины уже кончившейся лестницы. Рэп поймал ее руку и помог выбраться из шахты. А затем он вытащил и Джалона, тоже с трудом свыкавшегося с дневным светом. Приятно было поздороваться с маленьким джотунном, обнять его, похлопать по спине… Менестрель несколько изменился с тех пор, как Рэп видел его в последний раз; он выглядел чисто выбритым и умытым. Но и теперь он оставался все тем же просоленным мореходом, как тогда, когда их лодка вплывала в залив. И Джалон тоже, повидимому, был безумно рад обнять Рэпа, хоть вынужден был зажмуриться, вынырнув из преисподней под яростное солнце; но он плакал от избытка чувств, бормоча какуюто ерунду.

Как только надобность в шахте отпала, Рэп снял с нее контроль, и отверстие с лестницей начало быстро съеживаться. Запечатанный каменной кладкой дверной проем в камеру каземата плохо поддавался нажиму стражников, и когда они наконецто ворвутся внутрь, и лестница и шахта исчезнут без следа.

«Пусть рыжие чудища разобьют свои лбы об эту загадку», — радовался Рэп, представляя недоумение и ужас тюремщиков, обнаруживших бегство заключенного.

Кэйд испуганно уставилась на приближающийся отряд вооруженных с ног до головы джиннов; но они, как слепые, прошагали мимо. Слегка успокоившись, герцогиня обследовала свою одежду, руки, волосы и убедилась, что, кроме грязи, она забрызгана кровью. Одежда Джалона и вовсе выкрасилась кровью одиннадцати жертв. Только Рэп выглядел чистым, но исключительно благодаря магий.

— Мастер Рэп, ты можешь провести нас до моих покоев и обеспечить безопасность в пути?

— Конечно, мэм.

— Отлично! Надеюсь, вы согласитесь позавтракать со мной? Нам есть о чем поговорить.

 

4

Длинная лестница закончилась коридором, в конце которого скучали двое стражников, подпирая своими спинами стены по обе стороны двери в покои Кэйдолан. Они не были теми бездельниками, чей богатырский храп она слышала ночью, но эти юнцы относились к своим обязанностям более чем прохладно.

«Что, если пожаловаться Кару на этих горезащитников, которых он мне выделил?» — мелькнула в уме шальная мысль. Несмотря на усталость, нелепость подобного каприза рассмешила ее до такой степени, что, не сдержавшись, она тихо фыркнула.

В этот момент щелкнул замок, Рэп толкнул дверь. Один из стражников стал озираться, но входившую троицу он явно не видел.

В своей комнате Кэйдолан избавилась от грязных лохмотьев, в которые превратилась ее одежда, и завернулась в халат. Рэп забрал тряпки, пообещав их уничтожить. Затем герцогиня на скорую руку стерла кровавые пятна с рук и лица и позвонила слугам. Как ни удивительно, утро еще только разгоралось.

Кэйд всегда была невысокого мнения о своих служанках. Ночная вылазка лишь подтвердила полную профессиональную непригодность старшей из них — Зуфруб. Однако сейчас ее глупость была на руку Кэйд. Услышав, что Кэйд ожидает к завтраку султана и султаншу, бедная ключница ударилась в панику. Ей и в голову не пришло поинтересоваться, откуда ее госпожа получила такое ошеломляющее известие. Зуфруб вылетела из комнаты и, готовясь к приему августейших особ, всполошила всех служанок.

«Чем не развлечение? — усмехнулась Кэйд. — Такое возможно только в Араккаране!» Сегодня ночью Кэйд выдержала тяжкое испытание на выносливость и все еще не могла успокоиться. Теплая, ароматная ванна пошла ей на пользу. Смыв с себя память о поте и крови, Кэйд направилась на балкон, намереваясь присоединиться к роскошной трапезе, должное которой отдавали изголодавшиеся фавн и… о Боги!.. разбитной шалопай, имп Тинал. Когда герцогиня вступила на балкон, Рэп вскочил и приветствовал ее поклоном, но худощавый воришка просто зыркнул на нее с хитрой ухмылкой, продемонстрировав полный рот желтых: кривых зубов. По обыкновению, вор ограничил свой костюм всего лишь рваными шортами. Юнец отчаянно нуждался в банщике и парикмахере, но от идеи заставить Тинала принять пристойный вид Кэйд отказалась.

Взглянув на стол, Кэйд почувствовала такой острый голод, что предпочла отложить беседу на потом. Ночные приключения не прошли даром, и аппетит разыгрался не на шутку. Щедро наполнив поднос вкусными кушаньями, она присоединилась к пиру, опустившись на подушки, разбросанные по роскошному ковру. Молчание продолжалось до тех пор, пока изголодавшаяся троица не очистила тарелки.

Наконецто Кэйд почувствовала себя отдохнувшей. Напротив нее сидел Рэп, и герцогине впервые представилась возможность как следует рассмотреть фавна. Ее поразило то, каким он был крупным и крепким, ведь фавны — раса низкорослая. Рядом с миниатюрным Тиналом Рэп выглядел огромным, почти как джотунн или джинн. Правда, он и был наполовину джотунном — как она сама и конечно же Инос.

Внизу, во дворах и между строениями, все еще суетились, стражники. Воины бесплодно сновали тудасюда. Догадываясь, что именно она разворошила этот рыжий муравейник, Кэйд с трудом подавила довольную улыбку.

Насытившись, Кэйд начала тяготиться присутствием Тинала. Ей хотелось слышать речь умного или по крайней мере культурного человека. Сейчас желателен был бы доктор Сагорн или хотя бы Андор — при условии, что он будет трезв. Герцогине очень не нравилась привычка Тинала сверлить ее взглядом. Она чувствовала себя беспомощным; кроликом подле изголодавшегося удава. Тинал наедался, казалось, за пятерых.

Он жевал и жевал, изредка зевая во весь рот и зыркая по сторонам покрасневшими от постоянного недосыпания глазами.

По любым стандартам манеры вора были ужасны. В отличие от импа, Рэп ловко орудовал ножами и вилками. В этом он мало отличался от самой Кэйдолан. Герцогиня с удовольствием отметила, что превратить фавна в респектабельного супруга Инос будет значительно легче, чем она ожидала. Пожалуй, с волосами могут возникнуть затруднения: вряд ли такая копна когдато ляжет аккуратно, но их можно завить — только бы Рэп согласился.

По расчетам Кэйд, Инос и Азак должны были уже отплыть. Но магу, конечно, не составит труда догнать их, обеспечив пассажирам путешествие с максимальной скоростью и комфортом. Как правило, корабли заходят во все значительные порты. С помощью Рэпа она быстро нагонит путешественников. Так что либо в Брогоке, либо в Торкаге они перехватят султана.

Фавн исцелит Инос, а от Азака избавится с помощью все той же магии. В сущности, этот брак пока еще нельзя назвать настоящим.

«А когда Рэп и Инос вернутся под мое крылышко, — мечтала Кэйд, — мы подумаем о Краснегаре. А если проблема окажется неразрешима, тогда поищем какойнибудь миленький уголок. Неужели могучая Империя не уступит кусочек магу? И все будет хорошо. Как романтично — любящие пойдут рука об руку по дороге жизни!»

Очень довольная собой и, разумеется, дальновидными Богами, Кэйд разломила еще один гранат. Эти тропические фрукты с лихвой компенсировали отсутствие некоторых любимых лакомств.

Насытились все трое, как ни странно, одновременно. Тинал рыгал и, развалившись на подушках, ножом для фруктов чистил ногти на пальцах рук и ног. Кэйд аккуратно промокнула губы тонкой льняной салфеткой. Рэп предложил ей еще одну чашку кофе и налил также себе.

Вдруг он нахмурился и посмотрел на дверь.

— К вам гости, — сообщил фавн. — Пожалуй, я смогу сделать нас с Тиналом невидимыми для них.

После утренней прогулки по дворцовым дворам и лестницам Кэйдолан не сомневалась, что так и будет. Она хотела, но не успела спросить Рэпа, кого ей ждать. С вытаращенными от ужаса глазами на балкон влетела ключница, вся закутанная в покрывало.

— Его высочество принц Кар!

Герцогиня открыла было рот, но спросить ей опять не удалось. Не дожидаясь ее приглашения, на балкон ворвался принц Кар. За ним, как две тени, следовали могучие телохранители. Кар вплотную приблизился к герцогине и со зловещей улыбочкой уставился на нее.

Безмятежноневинный вид Кара не мог обмануть Кэйд — этот джинн с ангельским ликом внушал ужас. Еще до свадьбы племянницы, встречаясь с принцем Каром на репетициях предстоящей церемонии, Кэйд поняла, почему Инос считает этого типа таким пугающим.

Оказавшись на балконе, принц всем корпусом развернулся к Зуфруб. Кару хватило одного взгляда, чтобы перепуганная ключница метнулась во внутренние покои. Все так же молча принц Кар воззрился на Кэйдолан.

— Так вы когото ждете?

Герцогиня ответила ему невиннейшей улыбкой.

— Вообще Иносолан заходила ко мне ночью. Мы попрощались. Я знаю, что они уехали.

— И? — Ласковая улыбка Кара напоминала волчий оскал.

Уголком глаза Кэйд заметила, что ее сотрапезники развлекаются: Тинал строил рожи, а Рэп сдержанно усмехался, наблюдая выходки вора.

— И я посчитала полезным немного замутить воду. Если отъезд султана нужно как можно дольше держать в тайне, то почему бы мне не заявить, что я завтракаю с августейшей четой?

Красные глаза джинна, казалось, превратились в осколки гранита, но голос остался ровным:

— Его величество с супругой отбыли в путешествие по нашим северным окраинам.

— О! — радостно воскликнула Кэйд. — Как здорово! Я обеспечила им дополнительное алиби, не так ли?

— Вздор! Ты сломала историю прикрытия. А ее подготовка потребовала немалого труда. Ты не могла съесть все это сама.

Чувствуя холодок под ложечкой, герцогиня постаралась не поддаваться панике.

— Ты прав, ваше высочество, но там места предостаточно, — высокомерно произнесла она, махнув рукой на балкон.

Кар улыбнулся так елейно, что заморозил бы собеседницу до мозга костей, не надейся та на поддержку мага.

— Полагаю, эти покои недостойны тебя. Стоило бы подыскать чтонибудь более подобающее и лучше охраняемое для высокородной дамы.

— Не стоит беспокоиться. Я нахожу античность очаровательной. Чтонибудь не так?

— Гдето во дворце прячутся разбойники. Убиты стражники, сбежал фавн!

— Прекрасно! — с безмятежным спокойствием ответила Кэйд. — Если ты думаешь, что я спрятала его в этих комнатах, — ищи. Я даю тебе разрешение на обыск. — Теперь она сочла разумным оскорбиться.

— Это уже сделано, — прошипел Кар и, развернувшись на каблуках, вышел, звякая шпорами. Телохранители последовали за ним.

Тинал, издевательски усмехаясь, показал Кару нос. Рэп следил за принцем с сосредоточенным вниманием.

— Ну все! — вздохнула с облегчением Кэйдолан. Она досадовала на себя за то, что от волнения ее сердце никак не уймется. — Благодарю тебя, Рэп. Твоя мощь — желанное подкрепление в Араккаране.

Юноша слабо улыбнулся, но промолчал, вовсе не стремясь к откровенности.

— Не пора ли нам обменяться впечатлениями? — предложила Кэйд. — Мне кажется, пора выработать дальнейший план действий.

— Да, конечно, — кивнул фавн, — но сначала я должен проводить Тинала к воротам. Без моей помощи ему теперь из дворца не выйти. А Гатмора нечестно дольше оставлять в неведении.

— Гатмора?

— Еще один друг, верный и надежный. Моряк. Однажды ты видела его.

— Я? — Ситуация явно ускользала изпод ее контроля.

— В магическом окне, помнишь? Когда мы столкнулись с драконом, он был третьим.

«О Боги! Нет!» — мысленно простонала герцогиня.

— Первое пророчество?.. — вырвалось у нее.

— Исполнилось, — подтвердил фавн и, сразу посерьезнев, добавил: — Теперь, подозреваю, два других неизбежны.

Вспышкой молнии Кэйд вспомнились оба: дуэль с бесчестным душегубом Калкором и пытки в гоблинском логове.

— Неизбежны?! — повторила она в ужасе. — Но почему?

— Потому что теперь нет никаких сомнений в том, что окно в полном порядке и предсказывало правильно. Странно, что я не сообразил это раньше, — искренне изумлялся Рэп. — Теперь мне совершенно ясно то, что прежде я не в силах был понять.

— Слова несут в себе мудрость? — с невольным трепетом спросила Кэйдолан. — Тогда, мастер Рэп, может быть, ты объяснишь мне коечто. Я не понимаю! — Чтобы успокоиться, Кэйд пригубила кофе, но потом отставила чашку. — Мое слово силы. Оно было известно и моей золовке, но для нас оно, казалось бы, не имело особого значения. Возможно, оно сильно распылено… потомуто и не слишком мощно? А может быть, за долгий срок существования слово износилось? И все же, став твоим, оно невероятно изменило тебя. Ведь еще вчера ты не способен был бы совершить то, чему мы были свидетелями, не так ли?

Фавн ответил не сразу. Он словно прислушивался к чемуто внутри себя. Потом качнул головой, но его серые глаза остались непроницаемы.

— Все правильно. И объяснение этому есть, но рассказывать нелегко… долго и сложно.

— О, у нас масса времени.

— Отнюдь. Но дело даже не в этом. Слова силы скрытны по самой своей сути. Я чувствую, что не вправе говорить об их природе. Вот почему всякие проныры вроде Сагорна, — сказал Рэп, посмотрев в покрасневшие глаза встрепенувшегося Тинала, — с таким трудом отыскивают их.

Вор понимающе кивнул и ухмыльнулся.

— Но коечто я могу рассказать. — Рэп вздохнул так, словно собирался прыгнуть в глубокий омут. — Есть три вещи, которые важны в своей совокупности. Вопервых, конечно же просто количество слов. Имея одно, можно стать гением в той области, к которой особенно лежит душа; два создают, адепта, три — мага, а четыре — колдуна. Люди сами по себе разные. Редко какой гений обладает оккультными способностями, хотя и такое бывает. Итак, число слов важно само но себе. Это знает каждый.

— Как число колес у экипажа.

— Действительно! Как тачка, колесница или… — Фавн улыбнулся своей застенчивой улыбкой. — Простите, я не знаю экипажа с тремя колесами. С четырьмя — карета, самая устойчивая. В общем, все они разные. Так вот, количество слов — главное условие. Например, мое ясновидение значительно усилилось по сравнению с прошлым, но, кроме того, у меня появились новые способности, которых раньше не было. Способности мага. Вовторых, распыленность слов. Как мы знаем, каждое деление ослабляет волшебные силы.

— Ага, — обиженно пробурчал Тинал, — я уже не тот, что был прежде.

— Ты все еще лучший! — быстро откликнулся Рэп. Он стер со лба бисеринки пота. Похоже, объяснение давалось ему с трудом. — Разных людей трудно сравнивать друг с другом, тем более — владельцев слов. Здесь можно говорить, уменьшилась ли его мощь, когда он поделился словом силы, и возросла ли вновь, получи он, его назад после смерти носителя. Что более всего важно, так это… третья составляющая… Прежде я никогда не осознавал. — Юноша умолк, не договорив..

— Что за третья тайна?.. — нетерпеливо потребовал Тинал.

— Талант… врожденный… — Какоето время Рэп сидел с отрешенным видом, не замечая ничего вокруг. Казалось, на юношу навалилась огромная тяжесть, и он с трудом удерживает эту ношу, не позволяя ей раздавить его. — Когда я был всего лишь адептом, я мог чувствовать волны магии. Литриану это очень не нравилось!

— Волны? — промямлила Кэйдолан. А про себя подумала: «Неужели он говорит о Хранителе Юга?»

— Чтото вроде вибрации. Можно сказать — мир мерцает. Когда я выстраивал лестницу, то каждая ступенька так меня встряхивала, что едва зубы изо рта не вылетали. Надеюсь, что, попрактиковавшись, я сумею манипулировать магией более плавно. Здесь, внутри дворца, трудно определить, но, вероятно, теперь я смогу чувствовать колдовство на большем расстоянии.

— Шейх Элкарас — маг, но он говорил, что не способен на такое. Абсолютно не способен.

Рэп кивнул и устало откинулся на подушки ковра.

— Получается, я сильнее. Возможно, дело не в наших словах, но, скорее всего, действует третья причина — мы сами. Я просто более… отзывчив. Так я понимаю, — тяжело дыша, закончил объяснение фавн.

Кэйд пришло на ум, что одни люди, музыкально одаренные, способны научиться и петь и играть на любом инструменте — было бы желание. Другие, как сама она, не способны отличить блеянье от кукареканья. Так что у этого необыкновенного конюха оказался особый дар — врожденный талант к магии. Теперь Кэйд поняла, чем привлекал Инос Рэп. Может быть, именно изза бесталанности Кэйд к магии ее слово силы и не принесло ей никакого проку.

«До чего же несправедливо! — вздохнула потихоньку герцогиня. — Легендарные колдуны прошлого! Ну, голубчики, теперь понятно, почему Трэйн не оставил после себя толкового преемника. Во всяком случае, такого я не помню».

Взглянув на пиршественный стол, Кэйд изумилась, почему служанки не убрали пустые тарелки, но вскоре поняла, что Рэп специально не впускал девушек.

Фавн выжидательно взглянул и поднялся с ковра, явно намереваясь уходить.

— А как же Инос? — остановила его Кэйд.

— Что именно? — Рэп смотрел сверху вниз широко распахнутыми глазами.

— Ее ожоги!

— Да, это моя вина, не стоило убивать колдунью, — угрюмо кивнул Рэп. — Если я смогу найти Инос, я постараюсь вернуть ей ее красоту. Султану я ничем не смогу помочь. Снять с него проклятие сможет только колдун.

— А ее брак?

— О чем ты? — холодно спросил фавн.

Кэйд опешила и забормотала:

— Это ошибка, ужасная ошибка!

Рэп сухо произнес:

— Я спрашивал ее, по своей ли воле она выходит замуж. Она ответила — да. Она говорила искренне! Я могу отличить ложь от правды, еще тогда мог. Это был ее выбор.

— Но… но… Но она считала тебя погибшим! Она полагала, что видит твой призрак!

Он слегка вздрогнул, но произнес все с тем же ледяным спокойствием:

— Вот как! А я видел ее… Но когда там, в зале, я спросил ее, она же понимала, что я жив. — На секунду самообладание изменило Рэпу, и на лице промелькнула боль, но тут же исчезла. — Ваше сиятельство, разве Инос когдалибо говорила вам, что любит меня?

Кэйд растерялась.

— Ну, она часто вспоминала о ваших играх в детстве. Она очень, очень расстроилась, услышав о твоей смерти.

— И сильно разгневалась за прерванную свадьбу.

Герцогиня чувствовала себя весьма неуютно, но продолжала бороться.

— Инос попросту растерялась! Конечно, она не сразу сообразила, что к чему. Это был сущий кошмар! У нее и временито не было как следует вдуматься в пророчество Богов, понять его смысл.

Рэп ни единым словом не возражал Кэйд, он просто смотрел на нее.

— Свободная воля, мастер Рэп, понятие туманное и сильно растяжимое. При тогдашних обстоятельствах у нее не было иного выбора, кроме как стать женой султана. Бывает, что солгать себе легче, чем признать собственную неправоту.

— Нет, она не лгала мне. В этом я уверен.

Такого поворота событий Кэйд не ожидала. Ее охватил ужас. Вновь опустившись на ковер, фавн добавил:

— И она промолчала, когда султан приказал бросить меня в темницу.

— Она молчала ради твоего блага!

Тинал, не сдержавшись, загоготал…

— Послушай, — из последних сил убеждала Кэйдолан, — Азак безумно ревнив! Все, что бы она тогда ни сказала… любой ее намек насчет тебя только распалил бы его гнев.

Рэп пожал плечами.

«О Бог Любви»! — взмолилась герцогиня.

— А ты? Как ты к ней относишься? — допытывалась Кэйд.

— С уважением, ваше высочество. Впрочем, это не важно.

Кэйд ломала руки, пытаясь найти новые доводы, извинения, объяснения. Но тщетно. Тогда герцогиня взмолилась:

— Прошу тебя, мастер Рэп! Прошу тебя! Спади мою племянницу от неподходящего и нежеланного брака!

— Что вы?! — воскликнул потрясенный Рэп. — Она замужем!

— Пойми… Ты должен понять…

— Нет, не должен! Даже думать о таком недостойно! — упрямо изрек фавн.

— До чего же трудно с тобой!

— Ваши предложения неуместны.

— Но…

— И слушать не буду!..

— Упрямство — скверная черта!

— Инос говорила то же самое.

Тинал захихикал в кулачок. Без сомнения, он, как и Кэйд, вспомнил слова Сагорна насчет ослиного упрямства фавна. С минуту герцогиня сидела, постукивая кончиками пальцев друг о дружку. Потом с самой искренней убежденностью в голосе заявила:

— Я считаю, что тебе стоило бы спросить ее снова… Насчет свободной воли и возможности выбора.

Рэп лишь плечами пожал и снова шевельнулся, собираясь встать.

— Теперь, — торопливо предложила Кэйд, — султан увез Инос. Они наверняка уже отплыли. Если поспешить к побережью — можно найти подходящий корабль, направляющийся на запад. Если с деньгами туго, то у меня есть драгоценности, продадим, чего проще. Да султана в любом порту перехватить несложно, не так ли, Рэп? А если нужно, то и до Гобля доплывем.

Рэп молча покачал головой.

— Нет? — растерялась Кэйд. — У тебя свой план? Какой?

— Я намерен оставаться в этом дворце, мэм, по меньшей мере неделю, а возможно, и дольше. Твои покои бы подошли, — большие серые глаза заглядывали Кэйд прямо в душу, — но если я стесню тебя, то сумею отыскать другие. Мне нужно дождаться полного исцеления, а также научиться управлять моей мощью. Я должен сделать это здесь, под прикрытием магического щита. В любом другом месте меня очень скоро обнаружит любой колдун, и я буду порабощен тем из них, кто окажется проворней — возможно, одним из Хранителей. Кроме того, отдых нужен также и моим друзьям, всем шестерым.

Кэйд поневоле пришлось согласиться, что причина задержки уважительная.

— Ты прав, — кивнула герцогиня. — Поверь, мастер Рэп, ты самый желанный гость здесь, и твои друзья тоже, если ты скроешь их от посторонних взоров.

— Торчать в этой голубятне — еще чего не хватало! — фыркнул Тинал. — Воровство, мэм, слишком заманчивое развлечение, чтобы отказывать себе в этом. К тому же я приметил шикарный бордель.

Кэйд посмотрела на вора с отвращением, но то, что безотказно действовало на мелкую сошку в Кинвэйле и Краснегаре, здесь не помогло. Кэйд ничего не оставалось, как вновь обратиться к магу:

— А когда ты окрепнешь, ты ведь возьмешь меня с собой, когда отправишься за Инос?

Представив себе ужасную перспективу провести остаток, жизни в Араккаране, если фавн уйдет один, Кэйд не сумела полностью скрыть охватившее ее чувство безысходности. Голос невольно выдал ее.

— Не тревожьтесь. После того, что вы для меня сделали, я не покину вас.

— Благодарю за обещание, Рэп, — промолвила Кэйд, со страхом гадая, насколько маг способен читать мысли.

Но Рэп, похоже, не видел и не слышал ее, он смотрел кудато в пространство широко распахнутыми глазами.

— Но… я не пойду за Инос.

— Что? Не верю своим ушам…

— Гобль расположен на юге.

— Гобль? Ну и что? Неужели ты боишься Хранителя Литриана?

— Или он боится меня.

Герцогиня не рискнула потребовать объяснить столь загадочное замечание. Тинал выглядел не менее озадаченным, чем она.

— Я поплыву, — сидя с отрешенным видом, почти шептал Рэп. — Поплыву… но на север. Да, большой порт… на большой реке…

Мурашки побежали по коже Кэйд. Рэп использовал какието странные силы. С такой магией она раньше никогда не сталкивалась. Провидца герцогиня видела впервые. Имп. тоже, видимо, был не в восторге, наблюдая за Рэпом. Вор сидел как на иголках, скалил зубы и только что не рычал. Впрочем, через Оллион тоже можно было попасть в столицу.

— Дальше?.. — прошептала она.

Лоб фавна заблестел от бисеринок пота.

— Дальше… — едва слышно промолвил он. — Дальше… Хаб, полагаю. Это, должно быть, Хаб. Дворцы…

Хаб! В конце концов все дороги вели в Хаб. Она сама сотни раз говорила, что краснегарский вопрос решится именно в Хабе. Кто знает, может быть, никакого вопроса уже не существует. А возможно, напротив, развязка еще впереди. Услышав о Хабе, Кэйд почувствовала новый прилив надежды, и это раззадорило ее любопытство…

— А там, мастер Рэп? Что произойдет в Хабе?

С минуту длилось молчание. Потом серые глаза парня еще больше расширились…

…Рэп дико вскрикнул и спрятал лицо в ладонях.