1

В сгущающихся сумерках «Арранская Дева» покачивалась у причала стольного города Думбартона. Над головой тянулись гусиные стаи, в городе зажигались окна, а из темноты доносились скрип колес, стук подков и людские голоса.

Тоби прислонился к фальшборту, стараясь найти на теле живое место, не покрытое синяками. Он размышлял. За последние два дня он большую часть времени провел в трюме, выздоравливая… страдая от морской болезни… и от голода тоже, ибо даже есть ему было не так-то просто. За все время он говорил со своим новым господином только раз. Ферган зашел проведать, как он устроился, но надолго в вонючем трюме не задержался. Тоби спросил его, чем может услужить, понимая, что в настоящий момент не может даже очаг выскрести.

— В первую очередь мы должны разрешить загадку твоих сверхчеловеческих способностей, парень. Отец Лахлан очень беспокоится за тебя. Поэтому ты пойдешь в монастырь — да и бессонницы ты там можешь не бояться. Сначала это, а там посмотрим. И не беспокойся, я найду для тебя занятие!

Видимо, верному вассалу полагалось бы на этом успокоиться. Но только не ему. Люди, гордо отвергающие награду, назначенную за предательство своего короля, с радостью примут эти деньги за убийство демона в человеческой оболочке. Даже те два или три человека на борту, которым Ферган полностью доверял, нехорошо поглядывали в его сторону. Был, например, один по имени Кеннет Кеннеди, костлявый, сморщенный тип, похоже, главный из них. Он задавал много вопросов, но сам не ответил ни на один.

Хэмиш все плавание приставал к матросам. Теперь он просвещал друга детальным описанием «Арранской Девы».

— Это когг грузоподъемностью в целых сто тонн! Значит, в него можно погрузить сотню бочек вина. Сейчас он загружен, конечно, шкурами для продажи в Португалии. Шкуры — один из главных предметов шотландского экспорта. Только подумай — здесь, на борту, может, есть шкуры и из Филлана!

Нос Тоби подсказывал ему, что груз находился здесь задолго до того, как он поднялся на борт.

Король уже ушел. Его наемный демон должен был сойти на берег под покровом темноты. Тоби теперь передвигался очень осторожно — синяки начинали заживать и болели еще сильнее. Руки и грудь опухли и приобрели различные оттенки от желтого до фиолетового. О том, на что похоже лицо, он старался не думать. Во всяком случае, даже толстый слой штукатурки вряд ли привел бы его в норму. У него не было городской одежды, только плед.

— У них тут в Думбартоне больше четырех сотен домов! — объявил Хэмиш. — Они все теснятся в центре, как можно ближе к монастырю. Это самый большой порт на западном побережье. Глазго, правда, еще больше — их дух… гм… более известен.

Он подумал о том, что думбартонский дух-покровитель может слышать его слова даже здесь, на дальнем конце причального пирса. Дух и впрямь мог. Тоби ощущал его присутствие.

— Мы, конечно, не можем плыть в Глазго — река слишком мелкая. Па возил меня туда на телеге. А вон замок!

Ясное дело, это был замок. А высокий шпиль в самом центре города, должно быть, и есть монастырь… и там кто-то был. В отличие от филланского хоба или призрака, которого Тоби видел в горах, этот дух оставался невидимым, и все равно Тоби ощущал его, даже на таком расстоянии. Интересно, почувствовал ли дух его присутствие? По коже побежали мурашки.

И был еще кто-то — западнее, то ли сразу за городской чертой, то ли даже в самом городе. Вальда? Барон Орест?

Ну и третьим был, конечно, сам Тоби со своим таинственным хранителем. Да, в Думбартоне собирались сверхъестественные силы.

— Ага, вот ты где! — На палубе появился отец Лахлан, в развевающейся белой сутане сам похожий на взволнованное маленькое привидение. Его появление наконец прервало неиссякаемый поток информации, извергавшейся из Хэмиша. — Смотри-ка, уже почти стемнело.

— Отец? — спросил Тоби. — Может, хоть вы знаете, зачем я нужен мастеру Стрингеру? — До сих пор единственный настоящий приказ, полученный им, исходил от Кеннеди и гласил: никогда, никогда не называть Фергана по имени и обращаться к нему только по-английски. Конечно, морякам можно доверять, но…

— Он очень неплохо разбирается в людях, вот зачем! — Священник усмехнулся, поплотнее запахнув полы сутаны от вечернего холода. — Ты силен, вынослив, отважен и — я надеюсь — предан. Я уверен, что ты предан, ибо ты не из тех, кто нарушает данное им слово. Тебя не связывают обязательства перед кланом или семьей. Мне кажется, мастер Стрингер может поздравить себя с тем, что приобрел такого ценного подданного.

— Но я представляю для него опасность!

— Ты имеешь в виду — как человек или как демон?

— Не демон! — запротестовал Хэмиш. — Если бы Тоби хотел убить его, он бы давно уже свернул ему шею. Разве не так, Тоби?

Тоби зарычал. Хэмиш знал, что Стрингер — это Ферган, но знал ли кто-нибудь еще на борту, что он знал это?

— Наверное, мне лучше свернуть сначала твою! Нет, отец, я о том, что меня могут опознать или выдать. След приведет в Инверери, а оттуда на этот корабль — ко всем вам.

Ничто не могло испортить благодушного настроения отца Лахлана. Он присел на ступеньку трапа.

— Насчет корабля можешь не беспокоиться. С утренним отливом он отплывет в Лиссабон. Матросы ничего не знают о твоих делах, да и не узнают. Капитан Маклеод запретил им сходить на берег по причине задержки в Лох-Файне. Ах… вот, кстати, и он сам. Мы уходим, капитан.

Маклеод сам нес вахту — несомненно, чтобы лично проследить за исполнением приказа. Это был уже немолодой, но крепкий мужчина, хотя в сумерках можно было разглядеть только его массивный силуэт. Произношение выдавало в нем уроженца Мори. Он пожелал им удачи, и они спустились по трапу на причал.

— О чем это я? — продолжал отец Лахлан, спеша по пирсу. — Ах да, о мастере Стрингере. Тебе не стоит о нем беспокоиться. В Думбартоне он — глубоко уважаемый гражданин, процветающий купец. Он находится под покровительством духа — и ты, я надеюсь, тоже.

Тоби вздрогнул:

— А в этом есть какие-то сомнения?

— Сомнения? О нет. Никаких. Я уже говорил тебе, что не верю, что ты одержим демоном. Если честно, я в этом сейчас не сомневаюсь, ибо мы уже в Думбартоне! Дух не допустил бы в свои владения таких опасных созданий.

На самом деле Тоби просто-таки боролся с собой — так ему не хотелось идти дальше в эти владения. Что это было — дело рук духа, его демона-хранителя, или просто страх? Если демон боялся быть изгнанным, он проявил бы свое присутствие и заставил бы его вернуться. Или он так же не уверен в себе, как и сам Тоби?

Они ступили на твердую землю и пошли по узкой улице между домами и морской набережной, забитой телегами и рыболовными снастями. Отец Лахлан свернул направо. Тоби почувствовал некоторое облегчение, и ноги его зашагали свободнее. Улицы здесь были очень узкие и очень грязные. Они располагались без всякой системы, но отцу Лахлану, похоже, удавалось находить дорогу безошибочно, словно летучей мыши. На первых этажах большинства домов размещались склады или лавки, а под жилье отводились верхние этажи. Постройки были по большей части деревянные, камень почти не использовался, если не считать дымоходов. Часто верхние этажи выступали над улицей, так что высокий человек запросто мог стукнуться о балки головой.

— Мы идем не в монастырь, — заметил Тоби.

— Нет, не туда. Откуда ты… ах да, ты же видел шпиль. Ну, видишь ли, сын мой, мне показалось разумнее сходить сначала в монастырь одному, замолвить за тебя словечко. Объяснить, что к чему.

Значит, милейший отец Лахлан не уверен в том, какой прием встретит Тоби, или не так уверен, как утверждает. В темноте, фальшиво распевая что-то, прошла группа людей. Они не обратили внимания на преступника-переростка, чья смерть могла бы принести им богатство.

— Тоби может укрыться в монастыре, правда? — с беспокойством спросил Хэмиш.

— Надеюсь, что да. Обычно дух-покровитель не дает пристанища незнакомым людям, но в случае вопиющей несправедливости он делает исключения. То, что он вообще позволил Тоби войти в город, вселяет надежду.

— Вы хотите сказать, дух может ощущать демонов на расстоянии?

— Демонов во плоти — да. Заключенных — реже, если только они не вызваны магией. Сюда. Я оставлю вас в доме мастера Стрингера, а сам пойду в монастырь.

— Я тоже хочу туда, — заявил Хэмиш. — Я могу предложить ему серебряный пенни!

Интересно, подумал Тоби, каким из его синяков этот пенни оплачен?

 

2

— И еще почти шесть месяцев после Норфорд-Бриджа он оставался на свободе, — говорил Кеннет Кеннеди, — но кто-то из инвернесских Маккеев предал его, и тогда сассенахи посадили его в клетку и возили напоказ всю зиму из города в город и наконец увезли его к себе в Англию. И все решили было тогда, что все, песенка спета, но кое-кто из нас не давал огню погаснуть, и в конце концов он бежал и вернулся. Собаки-лоулендеры забыли про свою верность, но Хайленд снова встал под знамя со львом.

Мастер Кеннеди был пьян.

— А потом случилась битва при Парлайне, — поддакнул Тоби. — Я хотел пойти, но лэрд меня не взял.

— Ну, ты не много потерял. — Между глотками из фляги Кеннеди плавными, точными движениями точил кинжал о кожаный пояс. Один конец пояса он зажал в левой руке, другой привязал к ножке стола. Он прислонился спиной к стене, задрав грязные босые ноги на стол. Единственная свеча отбрасывала длинные тени, отчего лицо моряка казалось еще более костлявым пляшущий огонек отражался в его глазах. В речи мастера Кеннеди слышался мелодичный говор уроженца островов, но за исключением голоса ничего мягкого в нем не было — одни кости. — Зато теперь ты его человек.

Сидевший напротив пего Тоби окупал булку в молоко и сосал мякоть — все, что позволяли ему выбитые зубы. Кеннеди его не страшил. Одно угрожающее движение этим кинжалом — и Тоби прижмет его опрокинутым столом к стене.

— Верно.

Они ужинали на кухне, располагавшейся в задней части первого этажа дома Стрингера. В отличие от большинства других домов у этого не было ни склада, ни лавки, да и размером он превосходил почти все остальные. Комнаты, которые успел увидеть Тоби, были маленькими. Они с Кеннеди были в доме одни. Все, что они слышали, — это лай собаки в каком-то из соседних домов.

Кеннеди отложил кинжал и отхлебнул из фляги, отбросив на закопченную стену огромную тень.

— Говорят, ты обладаешь сверхъестественными силами.

— Вокруг меня случаются странные вещи.

Тот с минуту обдумывал это. Судя по говору, родом он был с Гебридских островов, но носил штаны лоулендера и драную рубаху.

— Может, ему нужен хороший колдун.

— Разве колдун может быть хорошим?

— По мне — так только мертвый. — В его жидкой бородке начинала пробиваться седина. Если он хлестал чистый виски, он уже принял более чем достаточную дозу для своего роста.

— Зачем ему колдун?

— Сассенахи послали на него демонов. Дух-покровитель перехватывает их, когда он в Думбартоне. Но восстанием не поруководишь, сидя у камина.

— А если дух снимет с меня заклятие, или что там у меня, и я лишусь своих сверхъестественных сил? Что тогда?

Кеннеди еще несколько раз провел кинжалом по ремню.

— Ну, ты можешь принимать на себя предназначенные ему пули.

— То есть стану сторожевым псом?

— Ага.

Тоби отложил остаток булки и допил молоко из чашки. Такая возможность не слишком его прельщала. Он не настолько уверен в своей преданности королю, чтобы бросаться под дуло пистолета, заслоняя собой своего господина. Жизнь в Думбартоне обещала быть довольно скучной.

С другой стороны, если Кеннет Кеннеди и впрямь ходил в мятежниках с самого Норфорд-Бриджа, как утверждал, значит, он в бегах вот уже восемь лет. Он наверняка выдохся. Королю нужны новые рекруты, так что, возможно, место для крепкого парня в его рядах все-таки найдется.

Кеннеди рыгнул.

— Может, и попутешествовать придется.

Это звучало более соблазнительно. Отец Лахлан что-то намекал тогда, в доме хранителя в Глен-Шире.

— На восток?

Королевский слуга подозрительно посмотрел на него:

— Почему это?

— Искать поддержки у хана. Говорят, единственная сила, способная сокрушить короля Невила теперь, — это Золотая Орда.

Кеннеди сделал еще глоток и вытер рот рукой.

— Ага. Так и говорят. Сам понимаешь, от него я этого не слышал. Это так, треп.

Тоби кивнул.

— Когда Орда покорила Англию, — объяснил Кеннеди, вдруг сделавшись похожим на Хэмиша, когда тот читает свои лекции, — это было как раз, когда сассенахи покорили Шотландию — или думали, что покорили. Так что английский король принес присягу и за Шотландию разом. Поди, татарской ноги еще не ступало на шотландскую землю. Или копыта, да? — Он хохотнул и хлебнул еще.

В его изложении история не показалась более достойным предметом, чем в школе у Нила Кэмпбелла, но теперь, когда Тоби сделался человеком короля, возможно, ему и стоило бы знать ее хоть немного.

— Выходит, парень, все эти годы англичане сосали с нас людей и золото, чтобы платить дань Орде. Но если хан признает Шотландию как независимую сатрапию, стало быть, мы тогда освободимся от сассенахов, верно?

Может, Тоби и не отличался сообразительностью, но он был трезв. Он не видел особого преимущества в том чтобы сменить одного верховного властителя на другого. Судя по тому, что он слышал, английский король громил татарских вассалов в хвост и в гриву по всей Европе уже не первый год. Если таковы главные замыслы короля Фергана, значит, чувство меры изменило ему.

— Так ты думаешь, Сам может отправиться в Сарай?

— Возможно, — пробормотал Кеннеди, снова принимаясь за кинжал. — Как я сказал, это только слухи. Но как знать… — Он подмигнул.

— Сарай? Это на какой-то большой реке?

— На Волге. Далеко отсюда. Очень далеко.

— Несколько недель пути?

— Ох, парень, скажи уж лучше — месяцев!

Нет, решительно интересно!

Тоби отодвинулся от стола.

— Тогда пойду сосну перед дорогой. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать. У тебя есть еще свеча?

Кеннеди нахмурился и, опустив ноги на пол, протянул ему флягу.

— Держи, парень, от этого на твоей здоровой груди вырастут настоящие волосы. Ты ведь не бросишь меня здесь пить в одиночестве?

Тоби пришлось сделать глоток этого жуткого пойла, и только после этого ему позволили уйти Кеннеди бормотал ему вслед двусмысленные комментарии насчет отсутствия мужественности. Держа в руках оба узла — свой и Хэмиша, Тоби оглянулся в дверях.

— Где мне спать?

— Прямо… ступай все время прямо. Если увидишь звезды, значит, зашел слишком далеко. — Кеннеди заржал и снова присосался к бутылке.

«Прямо», как оказалось, означало лестницу. Она заканчивалась узким коридором с дверями по обе стороны. В дальнем конце его виднелась стремянка, упиравшаяся в люк. Немного приподняв его, Тоби увидел солому. Он задул свечу, спустился вниз за узлами и забрался на низкий чердак. Высоты едва хватало, чтобы сидеть, не говоря уже о том, чтобы стоять. Через минуту или две он начал различать слабый свет, сочившийся в щели под карнизом. Сквозило тоже оттуда. Сильно пахло куриным пометом — значит, где-то здесь гнездились птицы.

Он долго не мог заснуть» — из-за ушибов ему приходилось лежать на спине, к чему он не привык. Даже под пледом он едва мог согреться. Позже он услышал, как кто-то поднимает люк, закрывает его, шуршит соломой. Кто бы это ни был, он пришел не за тем, чтобы звать его в монастырь. Почти сразу же, хоть он и не был уверен в этом, так как мог и задремать ненадолго, он услышал знакомый храп Хэмиша.

Жизнь в королевском дворце оказалась не совсем такой, какой он ее себе представлял.

 

3

На этот раз все было совсем не так, как в Глен-Орки, — Вальда с самого начала знала, где он. Он стоял и смотрел, как она идет к нему, — он видел ее нечетко, словно в тумане. Она остановилась, не доходя несколько шагов, и протянула к нему руки.

— Сюзи? — Голос ее казался очень далеким, но звучал ясно и неодолимо. — Ответь мне, Сюзи!

Он ждал, почему-то зная по странной логике сна, что, пока он молчит, она не имеет власти над ним.

Ее очертания сделались ярче и четче. Ее тело просвечивало сквозь полупрозрачную вуаль. Интересно, каким видит его она?

— Тоби Стрейнджерсон! — произнесла она громче.

«Тоби Стрейнджерсон — это я», — подумал он.

Она улыбнулась, и вуаль спала с нее. Он почувствовал, как его тело отвечает яростным приступом страсти.

— Тогда иди ко мне. Ты придешь ко мне.

«Я приду к тебе».

Она исчезла, а он лежал, проснувшись, обливаясь холодным потом. «Не совсем проснувшись, — подумал он. — Это мне снилось». Было далеко за полночь.

Но он не мог просто лежать здесь. Слишком силен был зов. Ему нужно идти. Он сел, морщась от боли в затекшем теле. Слабый рассвет пробивался в щели под карнизом.

Солома рядом зашуршала.

— Что случилось? — послышался сонный голос Хэмиша.

— Мне надо выйти.

— Там, в углу, есть ведро. — Хэмиш повернулся на другой бок и уснул.

А руки и ноги уже перемещали Тоби к люку. «Подожди! Не могу же я идти в таком виде!» Его охватила паника. «Надо одеться сначала». Но тело не повиновалось ему. Одна рука уже поднимала крышку люка, когда до Тоби дошло, что левым коленом он стоит на собственном поясе. Он потянул за него и ухватился за угол пледа. В вихре соломенной трухи он спустился по стремянке, На ходу заворачиваясь в плед, он направился по коридору к лестнице.

Надеть плед, как положено, на ходу было невозможно, во всяком случае, такими избитыми руками, но он постарался, как мог. Крадучись по коридору, он завязал ремень. Он даже нашарил в углу пледа застежку.

Разумеется, он-шел прямиком в западню. Возможно, он шел на смерть, но поделать с этим ничего не мог. Дом наверняка полон людей — он слышал храп из-за дверей. Стоит ему закричать, и они выбегут и остановят его, выбегут и спасут его, но ему запрещено было кричать. Ему запрещено было поднимать тревогу вообще. Он двигался осторожно, почти бесшумно, правда, под его тяжестью половицы все равно скрипели. Снова громкий храп за дверью… он хотел закричать. Утром они проснутся и увидят, что его нет. Ну почему они не держат здесь собаку?

Он спустился по лестнице. Дом полон собственных скрипов и шорохов. Крысы, наверное. Один раз ему показалось, что он слышит над головой шаги, но, должно быть, это кто-то просто искал ведро в углу. Еще один темный коридор. На него пахнуло застоявшимся запахом дыма и горелого жира. Кухня. Все еще поправляя плед, он подошел к входной двери.

Дверь не подалась. Спасен! Он не может выбить ее, не разбудив при этом полгорода. Он шарил по ней разбитыми руками, ощупывая засовы или щеколды, но ничего такого не обнаружил. Спасен! «Я не могу идти!»

Приказ: он должен пойти и отыскать окно. Или черный ход, ведущий во двор или проулок.

Два резких металлических щелчка — и засовы отодвинулись сами собой, оба размещались вертикально, один у пола, другой у потолка, вот почему он их не нашел. Застонав от отчаяния, он отворил дверь.

Холодный рассветный ветер обжег ему кожу, принеся с собой соленый аромат Клайда. Его ноги хотели двигаться. Он сопротивлялся, вглядываясь в бледный утренний туман. Он не должен ходить по городу при свете дня! Наверное, на улицах уже появились прохожие, а если нет, то скоро появятся. С восходом солнца туман рассеется, противоположная сторона улицы уже выступала темными пятнами дверей и окон. Небо начинало бледнеть, светлея узкой полосой у него над головой. Он никогда еще не был в городе казалось, его засунули в маленькую комнатку и потеряли ключ.

Призыв двигаться неодолимо тянул его вперед. Он вышел на мостовую — холодную и шершавую. Темная фигура выступила из тумана — человек в балахоне с капюшоном прошел мимо него, даже не оглянувшись, но Тоби повернул и пошел за ним. Вот, значит, как его призвали. Вот как отворились засовы — она послала за ним одну из своих креатур. Креатура двигалась быстро и бесшумно, и он хромал следом, шлепая по ледяной грязи.

Туман с моря клубился вокруг него — липкий, соленый. Он угадывал очертания дверей и витрин, но не мог заставить свои ноги остановиться. Где-то в стороне слышался цокот копыт и скрип колес. Город просыпался. Его потусторонний провожатый в своем балахоне не привлек бы к себе особого внимания, но горский плед Тоби выглядел бы подозрительно, да и рост тоже. Не говоря уже о разбитом лице. Любой честный горожанин, увидев его, вспомнит про награду и забьет тревогу. Представителей местной власти он боялся не меньше, чем Вальды.

Креатура свернула в темный переулок. Он повернул следом, окунувшись в запахи навоза, конского пота и несвежей пищи. Растопырив руки, он мог бы запросто коснуться стен с обеих сторон. Ему казалось, что он не видит ничего, кроме едва заметной полоски неба над головой, но когда что-то шевельнулось у его ноги, он понял, что там лежали люди. Города оказались не такими уж великолепными, как о них говорили впрочем, он особенно и не верил этим рассказам. Ему приходилось перешагивать через спящих. Даже если он наступит на кого-нибудь или просто разбудит, бездомные бродяги не спасут его от демона. Забавно было думать об этих бедолагах без гроша за душой, жалко валявшихся под ногами у несметного богатства, шагавшего через них, чтобы исчезнуть навсегда.

Его провожатый мелькнул темным силуэтом и скрылся за углом, повернув налево. Тоби последовал за ним. Здесь было светлее, улица — шире. Он никого не видел, но ноги сами знали, куда идти. Ветви деревьев закрывали небо. Под ногами шуршала опавшая листва. Чья-то статуя на пьедестале вынырнула из тумана, проплыла мимо и исчезла позади.

Сегодня он почему-то не ощущал присутствия монастыря. Точно так же он не ощущал идущего перед ним демона, только его смертную оболочку. Похоже, его сверхъестественная чувствительность выключилась. Продолжая бесшумно скользить вперед, демон снова свернул за угол. Он тоже.

Туман начинал редеть, небо понемногу светлело. Должно быть, с минуты на минуту взойдет солнце. Откуда-то спереди послышалось приближающееся громыхание колес по булыжной мостовой, и это пробудило в Тоби слабую надежду на спасение. Кто-то шел им навстречу! Тварь скользнула в сторону и замерла.

То же самое сделал и Тоби, дрожа от холода и страха разом.

Из тумана соткался человек, толкавший перед собой тачку. Согнувшись от усилия, почти не видимый под плащом и широкополой шляпой, он прошел на расстоянии вытянутой руки от демона Вальды, не заметив его. Спустя несколько секунд он точно так же миновал Тоби, оставив за собой аромат свежего, горячего хлеба. Тоби попытался закричать, всхлипнуть или хотя бы кашлянуть — безрезультатно. Его руки, над которыми он до последнего времени сохранял хоть какую-то власть, внезапно застыли.

Креатура Вальды двинулась дальше, и он за ней. Если бы та приказала ему шагнуть с причала и утонуть, он повиновался бы без сопротивления. Демонами движет ненависть, говорил отец Лахлан.

Улица здесь была достаточно широкой, чтобы, на ней разъехались две груженые телеги. Стало светлее — он почти вышел из города. У самого последнего дома демон повернул, остановился. Отворил дверь и вошел. Следуя за ним по пятам, Тоби успел увидеть остекленное окно с частым переплетом, и тут же прямо у него перед глазами возник дверной косяк. Он поспешно нырнул под него и шагнул на каменный пол. Демон стоял у двери — Тоби увидел, как блеснули его глаза, и уловил тошнотворный запах тлена. Тот тихо прикрыл за ним дверь и задвинул засов.

Тоби находился в полутемной лавке аптекаря, похожей на аптеку Дерека Малого в Крианлариче, только гораздо лучше обставленную. У массивной дубовой стойки стояли два стула для посетителей. Стены были уставлены полками с тиглями, весами всех размеров, ступками с пестиками, бесчисленными баночками и флаконами, высокими бутылками с разноцветными жидкостями, перегонными кубами, черепами и тяжелыми фолиантами в кожаных переплетах. В нос ударил знакомый мятный запах целебных трав. Высокий потолок скрывался в полумраке, но под ним висела какая-то сушеная тварь, что-то многоногое.

Он обошел стойку, шагнул в открытую дверь — и замер.

Он стоял на тонком ковре. Судя по запаху, в этой комнате жили. Темнота медленно сменялась полумраком. Из него одно за другим выплывали очертания. Везде, где только нашлось место, стояли свечи — не меньше дюжины, — и их огоньки мерцали, как звезды. Свет поярче струился из распахнутой дверцы железной печки, и еще немного — из открытой двери за его спиной.

Женщина сидела в кресле у огня. Ее голос был тих, но мелодичен и хорошо знаком ему.

— Я вижу, ты занялся своим будущем и без моей помощи. Что с твоим соперником?

— Он мертв, миледи.

— Я бы удивилась, если бы услышала другой ответ.

Он начал различать ее черты — блеск темных волос, бледность лица и рук. Остального он пока не видел.

Синий огонь… На груди ее висел камень размером с половину его пальца. Он забыл о самой колдунье, все его внимание привлекли отблески граней сапфира. Не— сомненно, она носила в этом камне заключенного демона, но отчаяние, охватившее Тоби, было вызвано мыслью совсем о другом демоне.

Дурак! Идиот! Туша безмозглая!

«Как демону удается оставаться вблизи от тебя?» — этот вопрос задавал ему отец Лахлан. А он и не вспомнил про аметист, что подарила ему на прощание бабка Нен.

Аметист лежал в его спорране, когда он освободился от Вальды и бежал из темницы. Аметист был с ним, когда он ушел от виспа в Глен-Орки, когда он разделался с Безумным Колином у пещеры, когда он обрушил с горы оползень. Аметист был с ним при каждом из этих чудес. А теперь?

В своем безумном стремлении бежать с чердака он оставил там свой спорран.

Аметист и был ответом на все загадки. Какими бы силами он ни обладал, откуда бы они ни взялись — от бабки ли Нен, или от магического ритуала Вальды, — он остался без них. Теперь он был простым смертным.

 

4

Столб-столбом стоял Тоби посреди маленькой комнаты. Он подозревал, что его ногам запретили двигаться: а потому даже и не пытался пошевелиться. Будь он закован в цепи от шеи до пят, он бы чувствовал себя ненамного хуже, ибо не в силах был противиться воле демона, то есть воле Вальды. Запах тлена подсказывал ему, что тварь подошла и стоит прямо у него за спиной. По коже пошли мурашки от одной мысли, что она может дотронуться до него. На таком расстоянии он должен был слышать ее дыхание, но не слышал.

— Крайгон, подбрось еще дров, — приказала Вальда. Демон бесшумно повиновался.

После этого колдунья просто сидела, с интересом разглядывая своего пленника, молча — словно королева на троне.

Она могла ждать возвращения своей твари она могла ждать, пока глаза Тоби привыкнут к полумраку она могла, в конце концов, ждать, пока внутренности его растают от ужаса. Если целью было последнее, она отменно в этом преуспела.

Глаза понемногу привыкали, Вальда открывалась взгляду словно пейзаж на рассвете. Ее тяжелые черные волосы были скреплены на голове той же сверкающей диадемой, что и во время обеда у лэрда Филлана. Ее лицо, словно вырезанное из алебастра, украшали губы, алые, как свежая кровь, и ресницы, такие длинные, каких не бывает у живого человека. Ее маленькие, изящные ножки были обуты в серебряные сандалии, ногти — окрашены в темный цвет отсвет огня показывал, что этот цвет — алый. При этом, как ни странно, платье было простым, скромным, закрытым от шеи до щиколоток. Такое платье могло принадлежать любой почтенной городской даме — во всяком случае, от леди Вальды он такого не ожидал. Впрочем, если она надеялась, что подобная скромность выдаст ее за заурядную замужнюю даму, ее ждало бы острое разочарование. Даже в этом мешкообразном одеянии она была пьяняще, безумно прекрасна, и блеск в ее глазах был, несомненно, дьявольским.

Что-то коротко зашипело. Тоби оторвал взгляд от колдуньи и огляделся по сторонам, пытаясь определить источник звука. Потолок здесь был совсем низкий он едва не задевал головой балки. Лестница в углу комнаты упиралась в люк. Единственное кресло, стол, на полосатой скатерти — остатки еды, полки с кастрюлями и тарелками, пустое ведерко из-под угля, корзина с грязным бельем, заваленная бумагами конторка, неряшливая тумбочка — эта конура служила аптекарю жилищем. Потолок расположен так низко, чтобы высвободить место для спален наверху. Других дверей и окон не было, что объясняло затхлый воздух в комнате. Избыток свечей, несомненно, был делом рук Вальды, злоупотребившей гостеприимством хозяев, — она расставила их на столе, конторке, полках, даже на полу. Свинцовый ларец на столе принадлежал ей — Тоби помнил его еще по темнице Локи-Касла.

— Пшшш! — послышалось снова.

Звук исходил от плиты. Тоби посмотрел наверх. На досках над ней расплывалось темное пятно.

— Кровь?

— Кровь, — кивнула Вальда. — Крайгон по натуре убийца.

Тоби справился с болезненной тяжестью в животе. Он не должен показать ей, насколько она пугает его.

— Уж не хозяин ли дома там?

— Полагаю, и хозяйка тоже. Не знаю, были ли у них дети, — ступай и посмотри сам, если тебе интересно.

Он мотнул головой и тут же вскрикнул — что-то больно ударило его по руке. Креатура вернулась, прихватив с собой стул из лавки, и не упустила возможности, проходя, ударить его.

— Крайгон, брось дрова в огонь, — устало проговорила Вальда, — и не трогай этого человека — если я тебе не прикажу. Пока он не угрожает мне.

Не проронив ни слова, тварь разломала стул на части и подбросила их в огонь. То, как она ломала пополам массивные ножки, произвело на Тоби сильное впечатление, очень сильное впечатление. Он знал, что не смог бы так. Вот она, легендарная демоническая сила, с которой он убил Безумного Колина. Покончив со стулом, демон взял тяжелую железную кочергу и перемешал свежее топливо с горящими угольями. Выпрямившись, он повернулся в его сторону. Тоби увидел блеск глаз из-под капюшона и вспомнил, что отец Лахлан говорил насчет ненависти. У него не было никаких шансов устоять против этого чудовища, даже если бы и у него в руках была кочерга.

Еще капля крови упала на плиту и зашипела.

— Ладно, — сказала Вальда, переходя к делу. — Я недооценила тебя, мастер Стрейнджерсон. Я не помню, чтобы раньше так ошибалась в людях. Я посчитала тебя волом, а ты оказался достойным соперником. Я исключу подобные случайности в будущем.

Не вол, а осел…

— Так снимите заклятие и отпустите меня.

Она задумчиво улыбнулась:

— Я бы так и поступила, будь это возможно. Ты, несомненно, заслужил это. Увы, ты обладаешь кое-чем, принадлежащим мне, от чего я не могу отказаться. Не будешь ли ты так добр объяснить мне, как ты сумел взять надо мной верх?

Она отказалась от шутливого тона, который запомнился ему по предыдущей встрече. Она отказалась даже от тона, обычного для знатной дамы, обращающейся к крестьянину, хотя она была очень знатной дамой, а он — очень низкородным крестьянином. Его господин, Ферган, не мог защитить его от угрозы такого рода — да и от многих других, честно говоря. Тоби нашел себе господина — хорошего и честного господина, как ему казалось, но господина, не обладающего реальной властью. Эта же, напротив, могла творить чудеса. Она обращалась к нему как к равному, что одновременно и льстило, и пугало. Он убеждал себя не забывать про ее демонов, не забывать про глубину ее коварства. Человек не может, не должен помогать такому злу! Бриллиантовая диадема и накрашенные ногти на ногах — вот она, подлинная Вальда, а не это платье аптекарской жены.

— Все, что мне известно, — это то, что вы пытались превратить меня в одного из таких. — Он кивнул в сторону того, в капюшоне, — демон, сложив руки и не выпуская кочерги, злорадно глядел на него.

— Нет! — вскинулась леди Вальда. — Я могу быть злой по твоим меркам, но даже у меня есть свои принципы. Я ценю красоту, например, и считаю, что каждая вещь должна занимать свое место. Даже короли не пускают золото на ночные горшки. Тебе, наверное, не нравится, когда тебя называют красивым.

— Она улыбнулась, и у него дрогнуло сердце. Ее внимание возбуждало как крепкое питье. — Грубый? Сильный? В данный момент, конечно, ты — совершеннейший ужас, но ты был впечатляющим, красивым молодым человеком прежде и снова будешь таким, когда выздоровеешь. Я постараюсь, чтобы все твои увечья не оставили заметного следа. Я не стала бы переводить такую мужественную красоту на демоническое воплощение. Покажи ему, Крайгон!

Тоби открыл было рот сказать, что он вовсе не хочет смотреть, но тут же понял, что только зря потратит силы.

Тварь прислонила кочергу к плите и скинула свой балахон на пол. Эта оболочка была… когда-то была… человеком. Трудно сказать, сколько лет ему было когда-то, да это и не важно, но, возможно, ему было около сорока. Возможно, он и при жизни отличался костлявым сложением. Теперь он… оно… превратилось в развалину. Несколько лохмотьев еще висело на грязном скелете, но они не могли скрыть слизь, запекшуюся кровь, язвы, копошащихся паразитов. Лицо твари почернело от копоти — а Тоби еще думал, что те четверо, в темнице, носили маски, — но на нем росла борода. Челюсть висела криво, словно ухмыляясь. Одна сторона груди ввалилась, и острые обломки ребер торчали из гниющей плоти. Тварь и впрямь ухмылялась ему, скаля сломанные остатки зубов. Запах смерти наполнил комнату.

Тоби задохнулся и отшатнулся.

— Как он живет?

— В привычном смысле слова — никак. — Голос Вальды звучал совсем устало. — Ему нравится вращаться среди грязи и мучений, ибо изначальный владелец этого тела чувствует боль, в то время как он — нет. Неделю назад он находился в лучшей форме, но потом ты обрушил на него гору. Он не может питаться, он почти сносил свое тело. Мне нужно срочно найти ему новое тело или вернуть его обратно в камень. Верно, Крайгон?

Тварь сделала попытку произнести что-то, но изуродованный рот издавал только нечленораздельные булькающие звуки. Он оживленно закивал головой.

— Теперь ты видишь, что такое демон, Тобиас. Понимаешь, почему я не стала бы тратить твое великолепное тело на одного из них? Ладно… все равно ты еще не готов помогать мне, ты еще не видишь причин помогать мне, а мне нужна твоя помощь. Нужна, чтобы выяснить, что же пошло не так, и исправить это. Время дорого. Думбартон осажден, так что я должна заняться тобой без промедления.

— Осажден? — Секунду назад он смог пошевелиться. Нога наконец-то повиновалась ему… Нет, ничего не получится — Крайгон сможет управлять им на расстоянии. А ему самому не выбраться за пределы действия колдовства достаточно быстро, чтобы бежать.

Вальда поднялась из кресла.

— Осажден в фигуральном смысле. В нормальной ситуации я не посмела бы провести воплощенного демона вроде Крайгона в охраняемый город, но дух-покровитель сейчас целиком занят совсем другим. — Она шагнула к столу и открыла металлический ларец. — Орест спешит сюда. Его сопровождает целая свита креатур, многие из которых преуспели во зле куда больше, чем Крайгон. Думбартону хватает забот и без меня, да и без тебя.

Отец Лахлан отправился молиться духу. Значит, он зря ждет помощи от пего? Возможно, колдунья и лжет. Она устроила свой штаб у самой городской черты. Может, это важный признак?

— Крайгон, заморозь этого человека.

Тоби мгновенно ощутил холод, его мышцы окаменели. Он не мог даже моргнуть. Он мог дышать, но только с большим усилием, словно грудь его стиснули стальными обручами.

— Мне нужна прядь твоих волос, — пробормотала Вальда, вставая и подходя к столу. — Ты простишь меня, если я тебе не буду доверять… пока?

Краем глаза он увидел, что она уже достала знакомые ему золотую чашу и кинжал с желтым камнем. Она начала делать что-то, звеня флаконами, но со своего места он не мог ничего разглядеть как следует. Единственное, что он видел совершенно отчетливо, — это довольную ухмылку ходячего трупа. Его госпожа запретила ему причинять Тоби боль, по ему явно доставляли удовольствие отчаянные попытки жертвы не задохнуться.

— Орест ищет тебя, конечно, — заметила она как бы невзначай.

Тоби все равно не мог пошевелить ни губами, ни языком, все его внимание было сосредоточено на дыхании.

— И меня тоже, но тебя в первую очередь. Он вышел на мой след, когда я вернулась в эту страну, и выследил меня до Филлана, так что ему известно о тебе. Ты о нем не слышал. Это коварнейший колдун, опасный и изощренный, но он служит Райму. Райм — это тот, кого ты знаешь как короля Невила. Так, теперь…

Она подошла к Тоби с кинжалом в руках и срезала прядь волос с его головы. С ней она вернулась к столу. Ему показалось — она положила ее в чашу, а потом отрезала прядь своих, чтобы положить туда же. Она налила какой-то жидкости из флакона, произнесла что-то на гортанном наречии, из чего он различил только одно первое слово: «Крайгон». Всякий раз, когда она приказывала что-то демону, она начинала с его имени.

— Нам надо побыстрее закончить наши дела здесь, — вздохнула она, — и побыстрее уходить. Кто бы ни победил, Орест или Думбартон, нам надо выйти в море прежде, чем это решится. Никто не сможет выследить нас в море — не то чтобы дух, конечно…

Она сделала несколько пассов руками, проговорив какие-то заклинания, потом снова появилась в поле его зрения, подойдя к плите и поставив на нее чашу. Затем сняла через голову серебряную цепочку и, высоко подняв сапфир, снова заговорила на своем странном языке, хотя на этот раз так тихо, что Тоби вообще ничего не слышал. Он почти лишился чувств от нехватки воздуха. Похоже, демон рассчитал силу идеально точно — Тоби был уверен, что каждый новый вдох будет для него последним, но каждый раз заставлял себя сделать еще один. Голова шла кругом.

В золотой чаше вспыхнул синеватый огонь, от которого вверх поднялся почти невидимый клуб дыма. Колдунья поводила сапфиром над чашей и опустила камень в огонь — сияние померкло. Зловещий синий туман залил комнату, свечные огоньки померкли в его сиянии, а Крайгон в своих лохмотьях сделался еще больше похожим на труп. Даже Вальда утратила на миг человеческий облик, превратившись в свинцовый манекен. Потом камень лязгнул о металл, и комната снова погрузилась в полумрак.

— Мы дадим ему минуту остыть, — негромко проговорила леди Вальда. Скрипнуло кресло — она вернулась на место. — К счастью, в порту стоит несколько судов. Я буду рада путешествовать с тобой, Тобиас, как только твое лицо утратит сходство с помойной лоханью. Даже если ты останешься только собой, я обещаю преподать тебе несколько уроков по искусству наслаждения. Ты будешь многообещающим учеником.

Он снова видел ее. Он понимал, что сражается за свою жизнь, но одновременно понимал и то, что никакой битвы не будет. Демону запретили причинять ему боль, но в приказе не говорилось ни слова о том, что он не должен удерживать свою жертву на грани удушья, постепенно ослабляя давление — по мере того как иссякают силы жертвы. Он не знал, знает ли вообще Вальда об этом. Уж лужу пота у его ног она могла бы заметить.

Он мог потеть, но не мог плакать, хоть и понимал, что погиб. Начиная с этой минуты Колдунья сможет сделать с ним все, что захочет, а он будет бессилен сопротивляться. Не будет больше ни демонической силы, ни загадочного «Дум… Дум…» в ушах. Он больше не будет человеком короля Фергана, он будет принадлежать ей. Та сила, что заключалась в аметисте, навеки потеряна для него.

Что он за дурак! Ему сразу нужно было улизнуть из страны, а он отсиживался в Инверери-Касле, пока награду за его голову не подняли так высоко, что все глаза в Шотландии начали выглядывать его. С самого начала он повел себя как дурак, сопротивляясь Вальде. Неужели он надеялся удрать от такой великой колдуньи? Когда она предложила ему поступить к ней на службу — на суде у лэрда Филлана, — он отверг ее предложение. Вместо того чтобы пасть на колени, заливаясь слезами радости и благодарности. Да что там — еще раньше, встретив ее на дороге в Бридж-Ов-Орки, впервые ощутив ее силу, он должен был пасть на колени у ее стремени, предлагая ей свое сердце в слабой надежде на то, что такой никчемный увалень сможет вдруг заинтересовать ее. Когда она искала его в снах, он не должен был отвергать ее призыв. Она была великой дамой, обладающей мудростью и силой, каких он не мог себе и представить, а он всего только безмозглый раб, никчемный ублюдок, тупой и невежественный…

— Пожалуй, довольно, — сказала Вальда. — Освободи его, Крайгон.

Невидимые обручи исчезли. Он сделал выпад вперед и выхватил сапфир из чаши, не успев еще даже толком вздохнуть. Он стоял в оцепенении, глотая воздух, сжимая в изуродованной руке камень цепочка свешивалась с ладони вниз. Нет, не то…

Вальда усмехнулась:

— Повесь его на шею, мальчик! Он должен касаться твоей кожи.

О, конечно! Он просунул голову в петлю цепочки так, чтобы камень висел на его груди, как раз над складкой пледа. Потом опустился на колени, отчетливо сознавая, что он — неуклюжий, тупой, потный увалень, недостойный даже находиться в одной комнате с такой блестящей дамой, госпожой самого короля.

— Я ужасно сожалею, мэм, что по собственной дурости причинил вам столько неприятностей. Молю вас, простите меня, хоть я и не заслуживаю прощения. Есть ли такое наказание, которое я могу понести? Что-нибудь, чем могу я искупить свою вину?

Она улыбнулась:

— Ты знаком с татарской церемонией поклонения?

— Только в общих чертах, мэм.

— Делай то, что знаешь.

Он опустился на четвереньки, пополз к ней… и остановился. Сапфир повис на цепочке, оторвавшись от его груди. Он снова выпрямился, перекинув его на спину. Теперь ничего не мешало ему пасть ниц, прижавшись лицом к полу.

— Я подниму вашу ногу? — Даже прикоснуться к ней было бы святотатством.

— Правильно.

Он осторожно зажал ее лодыжку своими разбитыми кистями и поставил ее ногу себе на голову. Нога казалась невесомой.

— Я не знаю слов, мэм!

— Поклянись быть моим человеком, моим — телом, умом и душой, служить мне любым способом до самой смерти.

Он с радостью повторил слова клятвы. Она убрала ногу.

— Хорошо. Теперь встань.

Он поднялся и, понимая, что невежливо заставлять ее задирать голову, чтобы смотреть на него, попятился назад, почти к самой двери. Он с радостью остался бы на коленях, но она приказала ему стоять.

— Отныне и навеки мы с тобой союзники, — улыбнулась Вальда.

— Нет, мэм! Я ваш верный раб! — Он нашел себе господина куда более сильного и достойного, чем объявленный вне закона мятежный король. Госпожа защитит его. И он будет служить ей до последнего вздоха.

Он был ее человеком.

Леди Вальда с удовлетворенным видом пожала плечами и откинулась в кресле.

— А теперь ты расскажешь мне, как тебе удалось так решительно расстроить все мои планы! Знаешь ли ты, во что ты мне обошелся, Тобиас? Я столько лет собирала своих любимцев, учила их ненависти, натаскивала их для службы. Ты похоронил двоих из них, обрушив на них гору.

— О, простите! — вскричал он.

Она усмехнулась:

— Ты больше не огорчишь меня. А теперь расскажи…

В лавке аптекаря звякнул колокольчик. Вальда выпрямилась:

— Кто это, Крайгон?

Креатура пробормотала какую-то бессмыслицу — по крайней мере для Тоби, но леди, похоже, поняла.

— Ах ты, жалкая тухлятина! — обрушилась она на тварь. — Ты у меня еще помучаешься! И что он делал все это время?

Снова тарабарщина.

Она прикусила губу и посмотрела на Тоби.

— Ты что-нибудь понял?

— Нет, мэм! — Он во всех отношениях подвел ее. Какой же он никчемный!

— Он говорит, за тобой сюда шел какой-то мальчишка. Он шатался вокруг дома, пытаясь найти другой вход или окно, чтобы подглядывать. Разумеется, таких здесь нет. Этот бесполезный полутруп не сказал мне об этом — демоны повинуются не больше, чем им это приказано, это не смертные вроде тебя, рвущиеся услужить. Крайгон, сходи… Нет, Тобиас, сходи лучше ты. Если мальчишка знает тебя, твое лицо не встревожит его. Приведи его сюда.

Тоби бросился бегом. Желание выполнить приказ леди жгло пятки, но наружная комната показалась ослепительно яркой, и ему пришлось задержаться на мгновение у окна, чтобы глаза привыкли к свету. На улице все еще стоял туман. По середине улицы шел человек, он вел запряженную в телегу лошадь. Они казались серыми призраками.

Как только они прошли, Тоби отпер дверь и, приоткрыв ее, выглянул в солоноватый туман — никого не видно.

Он догадывался, что это за мальчишка. Вот хитрый чертенок! Должно быть, дернул за шнурок звонка и отбежал на безопасное расстояние посмотреть, кто выйдет.

Тоби осторожно высунул голову — ему не хотелось, чтобы его увидели. В тумане виднелись несколько пешеходов, но если он не мог разглядеть их, то и они его тоже.

— Хэмиш? — окликнул он. — Хэмиш?

Из подворотни в двух домах от него показалось лицо.

— Иди сюда, — махнул ему рукой Тоби. — Это я!

Хэмиш приблизился, но медленно, шаг за шагом. Казалось, он готов сорваться в любую секунду, его бледное лицо почти сливалось с туманом.

— С тобой все в порядке, Тоби?

— Полный порядок! Заходи.

Хэмиш отчаянно замотал головой:

— Кто еще в доме?

Тоби засмеялся так убедительно, как только мог. Ему никак нельзя позволить Хэмишу Кэмпбеллу убежать обратно и поднять тревогу.

— Друзья, хочешь верь, хочешь нет. Мы как раз собирались завтракать. Заходи, угостишься с нами.

Хэмиш остановился на расстоянии и подозрительно посмотрел на Тоби.

— Что еще за друзья?

Две женщины с узлами белья на голове выплыли из тумана, превращаясь из бледно-серых облаков в материальные формы. Время уходило.

Тоби огляделся по сторонам и понизил голос до заговорщического шепота:

— Друзья мастера Стрингера.

— О… Ладно, я не буду заходить, спасибо. — Хэмиш протянул руку ладонью вверх, не приблизившись к Тоби ни на дюйм. На ладони лежал аметист бабки Нен.

— Мне просто показалось, что тебе может пригодиться вот это. Э… что это за цепочка у тебя на шее?

 

5

Тоби ногой захлопнул за собой дверь и прошел через лавку в заднюю комнату, одной рукой прижимая Хэмиша к груди, а другой зажимая ему рот. Мальчишка беспомощно брыкался и лягался, не доставая ногами до земли.

— Чисто проделано, Тобиас, — с довольным видом заметила Вальда. — Что это ты принес мне?

Похвала наполнила его горячей радостью.

— Щенка по имени Хэмиш Кэмпбелл, мэм. Но в руке у него демон.

Колдунья вскочила:

— Он что, умеет вызывать их?

— Нет, мэм. Я даже не уверен, что это демон. Скорее хоб из Филлана, заключенный в аметист.

— Ладно, положи его на всякий случай сюда. — Она махнула в сторону металлического ларца.

Тоби опустил Хэмиша перед столом и перехватил его за руки.

— Слышал, что сказала леди?

Хэмиш забился, как рыба на песке, отчаянно брыкаясь и дергаясь.

— Нет! Нет! Тоби, она же тебя околдовала! Это не ты, Тоби!

— А ну давай! — Он ударил мальчишку кистью о край ларца. — Брось его сюда! — Он ударил еще раз, сильнее. — Сломаю ведь!

Хэмиш отпустил аметист, и он упал в ларец. Вальда захлопнула крышку.

— А теперь сюда! — Тоби отшвырнул пленника в угол за плитой. — Вы говорили, вам нужна новая оболочка для Крайгона, мэм. Эта сойдет?

Вальда улыбнулась, почти не скрывая удовлетворения:

— Еще как! Я вижу, из тебя выйдет верный и полезный помощник.

Тоби чуть не захлебнулся от радости.

— Я всегда рад стараться! — Он перекинул сапфир со спины обратно на грудь, где мог любоваться им, наклонив голову. Это был отличительный знак его новой службы, знак верности его госпоже, вроде медали или офицерского шарфа. Конечно, обычно мужчины не носят драгоценностей, но теперь он скорее всего будет носить платье лоулендера, так что камень видно не будет под рубахой. Ему очень повезло, что Хэмиш не увидел сапфир — он наверняка сразу бы понял, что к чему.

Захлебывающийся вопль из угла означал, что глаза Хэмиша достаточно привыкли к темноте, чтобы различить Крайгона.

Вальда вернулась в кресло:

— А теперь рассказывай. Каким образом ты вступил во владение хобом?

Тоби вряд ли сам знал это.

— Видите ли, миледи, меня с младенчества растила деревенская знахарка, но она была очень стара. Мне кажется, она знала, что скоро умрет и что после этого я уйду из глена. Хоба удивляло, что вся молодежь уходит и не возвращается. Вот я и думаю: она у говорила, хоба, чтобы Тот сам переселился в камень, тогда он мог бы посмотреть, куда мы все уходим, и потом она отдала его мне, думая, что он защитит меня, так что она вроде как поможет этим нам обоим. — Он с тревогой вглядывался в недоверчиво хмурившееся лицо леди. — Хоб не слишком смышлен, мэм! И бабка Нен тоже была не совсем в себе.

— Значит, ты думаешь, что хоб… — Вальда покачала головой. — Но как ты тогда использовал его? Какими командами вызывал?

— Никакими, мэм! Когда мне грозила опасность, он сам приходил ко мне на помощь. Я видел, что он делает, но никогда не говорил ему сам, как поступать.

Она нахмурилась еще сильнее.

— Это волшебство, неизвестное мне! Ты считаешь, что простая деревенская знахарка уговорила бессмертного залезть в камень? Я не верю в это! Чародей использует других демонов, чтобы отловить духа. Они никогда не идут добровольно или по просьбе! — Вальда побарабанила алыми ногтями по подлокотнику кресла. — И даже если я поверю в это, я ни за что не поверю в то, что он работал на тебя так, как ты говоришь.

Он в отчаянии пал на колени.

— Миледи! Я не стал бы врать вам!

— Я не сомневаюсь, что не стал бы, Тобиас, но твое объяснение не выдерживает критики. Демон во плоти вроде Крайгона здесь почти лишен собственной инициативы. Он следует приказам, хотя ты и сам уже видел, что делает это крайне неохотно — он не сказал мне, что за тобой сюда шли, например. Но я могу отдавать ему самые общие распоряжения вроде: «Защищай меня» или «Пойди и приведи сюда Тоби Стрейнджерсона, не причинив ему вреда при этом и не потревожив никого». У него имеется человеческий мозг, чтобы думать — так что он способен делать сам все, что требуется, и выполнять приказы. Заключенным демонам, однако, дают поручения специфического рода. Например, Освуд. — Она улыбнулась.

Ему хотелось обнимать самого себя, когда она улыбалась ему, так это было приятно.

— Освуд, миледи?

— Этот камень, что так украшает твою мужественную грудь. Я поймала этого духа в месте под названием Освуд. Как раз сейчас я дала ему два специфических поручения. Я приказала ему, чтобы он всегда поддерживал твою верность мне, и я приказала ему, чтобы он не позволял тебе снять камень. Так ты никогда не сможешь оказаться за пределами его действия, ясно? Точно так же Райм правит смертными созданиями вроде Ореста. Орест командует дюжиной собственных демонов, но не может снять берилл со своего пальца, который связывает его, равно как и не может приказать им снять его.

— Я никогда не захочу оказаться вне его действия, миледи! Я счастлив служить…

— Да, я знаю, что счастлив. Как давно у тебя этот аметист?

— Со дня нашей встречи. И как раз тогда и начались чудеса!

Леди Вальда подумала с минуту, глядя в огонь. Тоби оставался на коленях. Хэмиш съежился в углу за плитой, парализованный ужасом, а Крайгон оглядывал всех с неприкрытой ненавистью, машинально сдирая кожу с бедра. В плите трещал огонь. Капля крови упала с потолка и зашипела.

Это непрекращающееся шипение раздражало. Мертвые тела не истекают кровью. Впрочем, вполне в духе Крайгона было бы оставить кого-нибудь мучиться. Однако раз леди Вальду это не беспокоило, кто такой Тоби, чтобы возмущаться по этому поводу? Она может послать его завершить работу, а этого он предпочел бы не делать. Конечно, если она прикажет ему, он повинуется, но добровольно вызываться на такое ему бы не хотелось.

— Странно, — проговорила наконец леди. — Но если уж дух добровольно заключил себя в камень, он мог и сохранить свободу выбора поступков. Неприрученный хоб может быть очень и очень опасным спутником, Тобиас! Совершенно непредсказуемым! Впрочем, в этом ларце он не сможет причинить нам никакого вреда.

Она вздохнула.

— Время идет! — продолжала она. — Орест приближается, а я так и не решила проблемы, с которой мы начали. — Она зловеще улыбнулась. — Много лет назад мой друг вступил во владение чрезвычайно могущественным демоном, известным под именем Райм. Он был очень древний, мощный, коварный и столетия провел заключенным в желтом бриллианте. Мы с моим другом попытались вызвать этого духа для некоторых целей. Мы знали необходимый для этого ритуал, но той ночью мы немного отклонились от инструкций.

— Король Невил?

Она подняла бровь:

— Разумеется! Значит, ты слышал эту историю? Ну что ж, это правда. При определенных обстоятельствах, в критические моменты ритуала обмен не только возможен, но и весьма несложен. Райму этот обмен удался. Демон вселился в тело короля, а королевская душа оказалась заключенной в камень, которым я позже украсила этот кинжал.

Тоби кивнул. Даже неотесанный бугай может додуматься до истины, зная все это.

— Значит, вы бежали с душой короля, а Райм отправился завоевывать Европу?

— Именно это я и хотела сказать. Мне потребовалось много лет, чтобы заручиться необходимой поддержкой, накопить силы для того, чтобы возродить моего возлюбленного. Райм без устали охотился за мной — он боится короля, ибо тот знает его настоящее имя. Много раз я выскальзывала из его когтей в последнее мгновение! Когда я наконец почувствовала, что готова приступать, набрав и натренировав новых любимцев на место тех, которых потеряла раньше, я вернулась в Британию и отправилась на поиски подходящего сосуда для души моего любимого. Видишь ли, он был примерно твоего возраста, когда это произошло.

Тоби пожал плечами:

— Я выполню все, что вы мне прикажете, миледи.

— Еще бы. Встань! — Она встала с кресла.

Он тоже поднялся и шагнул вперед, остановившись рядом с ней. Он не мог скрыть дрожь, но, находясь у нее на службе, он должен быть храбрым.

— Я знаю, что Невила больше нет в камне на кинжале, — сказала она. — Он перешел в тебя, как я и рассчитывала. Но что-то не вышло.

— Может, это хоб вмешался?

— Не думаю. Я не знала, что у тебя есть собственный демон, конечно, но я сомневаюсь, что он вмешался. Все дело в тебе самом. Мои создания уверяют меня, что видят в тебе следы какого-то духа, но ты ведь не Невил, нет?

— Нет, миледи.

— И все же он где-то здесь, в тебе. Каким-то образом ты подавил его. Нам надо освободить его.

Тоби пошевелил распухшим языком и в конце концов набрал достаточно слюны, чтобы говорить.

— Как?

Она горько улыбнулась.

— Ты решительный молодой человек, Тоби Стрейнджерсон! Я думаю, моя ошибка заключалась в том, что я недооценила твою силу воли. Доведись мне тогда увидеть тебя в синяках — как теперь, — я поняла бы, насколько сильна твоя душа: любой человек, добровольно подвергающий себя подобным мучениям, не может не обладать выдающейся отвагой и целеустремленностью, что бы там ни говорили о его мотивах. Каким-то образом ты смог подавить моего любимого. Ты запер его куда-то в дальний уголок твоего сердца.

— Не… неосознанно, миледи!

Она подошла очень близко, в упор глядя на него глазами, полными черного огня.

— Осознанно или нет, ты это сделал. Теперь ты дал слово помогать мне. Я сделала все, чтобы быть уверенной в твоей помощи! Так загляни в глубины своей души, Тоби Стрейнджерсон, и найди там моего пропавшего господина, мою потерянную любовь. Он где-то там. Вызови его!

Он заглянул в эти черные глаза. Его будоражил мускусный аромат ее духов. Пот струился по его ссадинам. Он пытался. Он отчаянно пытался сделать то, что она хотела от него. Плита снова зашипела…

— Отпусти его, Тоби Стрейнджерсон! Подари ему новую жизнь. В глубине своего сердца преклони колена перед Невилом, королем, твоим законным господином. Вызови его на свет!

Плита зашипела дважды…

Вальда вздохнула и шагнула в сторону.

— Ничего не выходит! Твоя хватка слишком сильна. Придется попробовать по-другому.

Он не стал спрашивать. Все, что она потребует от него, конечно…

Она подошла к столу и провела по скатерти острым ногтем.

— Мне ненавистна мысль об этом! Если бы у нас был выбор… Просто срам расходовать тебя впустую.

«Смерть!»

— Все, чем я могу служить вам, мэм, — горько сказал он.

— Да. Что хуже, это опасно для Невила. — Она шагнула вперед, снова став перед ним. — Я вынуждена приказать Крайгону взяться за тебя. Я позволю ему извлечь твою душу и отгрызать от нее кусок за куском, пока мой властелин не появится из твоей тени. Я не знаю, что останется от тебя к этому времени, Тобиас, — возможно, почти ничего, и уж наверняка ты будешь не более способен к действию, чем Невил сейчас. Знай же, что я получала удовольствие от нашего недолгого поединка. Это может показаться странным, но я восхищаюсь тобой.

Она подалась вперед и прикоснулась своими губами к его.

Он зажмурился, дрожа от греховной смеси ужаса и желания.

Леди отступила назад:

— А теперь, Крайгон…

Хэмиш схватил кочергу и, размахнувшись, со всей силы ударил ею в грудь Тоби. Послышался резкий треск, и комната на мгновение осветилась синей вспышкой.

Леди Вальда пронзительно взвизгнула.

Оглушенный, парализованный болью, застигнутый врасплох, Тоби отшатнулся, врезался в Крайгона, и тот как пушинку отшвырнул его в сторону одним движением костлявой руки. Тоби налетел на стол, опрокинув его и рассыпав по полу все бесчисленные флаконы, фиалы, ларец, кинжал, тарелки и свечи. Он приземлился на сломанные ребра и две или три сотни ушибов. Сквозь весь этот лязг и грохот он услышал торжествующий вопль Хэмиша, отшвырнувшего кочергу в сторону.

Леди Вальда снова завизжала, еще громче. Ничего не понимающий Тоби попытался сфокусировать взгляд. Вальду окутывала какая-то бирюзовая дымка. Потом синее сияние померкло, и он разглядел огненную тварь — иззубренное, сияющее создание, ежесекундно меняющее очертания, — в одно мгновение оно казалось почти человеком, а в другое превращалось в вихрь остроконечных когтей-лезвий.

О, милостивые духи! Это был Освуд! Разбив камень на груди у Тоби, Хэмиш освободил демона, и теперь тот загнал визжавшую колдунью в угол и терзал ее лицо.

Тоби чуть не сгорел — скатерть занялась от упавшей свечи. Содержимое фиалов окрасило пламя в ярко-алый цвет. Он сел и нашел взглядом дверь. Самое время уходить.

Стол опрокинулся, металлический ларец упал прямо к ногам Хэмиша. Мальчишка поднял его, но Крайгон подскочил к нему прежде, чем он успел поднять крышку. Демон схватил ящичек и вместе с Хэмишем двинул им об стену, словно молотом по наковальне. Хэмиш вскрикнул и сполз по стене, хватая ртом воздух.

Тоби вскочил на ноги. Демоническая креатура повернулась и швырнула ларцом ему в голову. Он пригнулся и услышал, как ларец ударил в тумбочку за его спиной, рассыпав фонтан осколков и разной мелочи.

Леди Вальда каталась по полу визг ее сменился захлебывающимся хрипом. Мерцающий демон продолжал рвать ее на части, усеяв комнату клочьями окровавленной ткани и дымящимися кусками мяса.

— Хэмиш, бежим! — Тоби, шатаясь, двинулся к двери. Он был один. Оглянувшись, он увидел, что этот проклятый Крайгон держит Хэмиша за горло и трясет, возможно, пытаясь задушить его. Что бы ни натворил сам Тоби, он должен был помочь мальчишке бежать хотя бы потому, что тот оказался втянутым во все это по его вине. Кулаки его были разбиты, но ноги еще действовали. Он прыгнул и со всей силы лягнул демона, угодив ему пяткой по почкам. Оболочка шмякнулась о стену. К несчастью, Хэмиш смягчил столкновение своим телом.

Крайгон обернулся и, растопырив, как клешни, руки с болтавшимися на них кусками одежды и плоти, бросился на Тоби, целясь ему в глаза. Тоби ударил его левой снизу по сломанной челюсти, но на этот раз тварь приготовилась к удару и даже не шелохнулась. Кулак Тоби врезался словно в каменную стену — от боли он чуть не потерял сознания, и тут его словно сбил с ног взбесившийся бык — чудовищной силы удар швырнул его на пол гниющее чудище навалилось сверху. Свирепая ярость и ненависть горели в глазах демона, когда он наклонил свою зияющую пасть, чтобы впиться ему в горло. Тоби уперся ему в лицо обеими руками и попытался оттолкнуть, но вся его сила была бесполезна против силы демона. Только клинок в сердце… Задыхаясь от нестерпимой вони, Тоби крикнул Хэмишу, чтобы тот нашел кинжал Вальды. Должно быть, Хэмиш все-таки услышал, ибо Крайгон отпустил Тоби и вскочил. Он задрал ногу, дернул ее рукой… оторвал ступню, размахнулся ею и запустил в печку с силой, наверняка размозжившей бы голову смертному.

Освуд все продолжал, разбрызгивая кровь, терзать леди Вальду. Судя по издаваемым звукам, ей не осталось чем кричать. Хотя демон представлял собой только мерцающий, переливающийся огонь, Тоби каким-то образом понимал, что тот уже озирается по сторонам в поисках новой жертвы.

Теперь горел уже весь ковер и бельевая корзина, наполняя комнату языками пламени и дымом. Крайгон вскочил на оставшуюся ногу и швырнул креслом в Хэмиша, от чего тот снова отлетел в угол.

Пытаясь встать, Тоби нашарил металлический ларец. Он перекатился по полу и схватил ларец, подтянув к себе. Там, внутри, заключен хоб! Он сел, держа ящичек одной рукой и пытаясь откинуть крышку другой, почти неподвижной. Если он сможет освободить хоба, тот придет им на помощь.

Крайгон схватил его за левый локоть и рывком опрокинул на спину. Потом потащил за ногу к печке, ухмыляясь, — демон явно вознамерился сунуть его в огонь. Продолжая сражаться с ларцом, Тоби зацепился правой ногой за железную ножку плиты, но противостоять нечеловеческой силе не мог. Демон неумолимо тащил его вперед, скользя на залитом кровью полу, и левая нога Тоби была уже совсем близко от раскрытой створки. Он ощущал на своей коже жар. Он слышал, как шипит на раскаленной плите кровь Вальды, которую продолжал разделывать Освуд.

Тоби бросил открывать ларец и поднял его обеими руками, целясь в Крайгона. Он понимал, что ларец просто отрикошетит. Пятки почти касались раскаленных углей, когда стальная хватка на его лодыжке вдруг ослабла. Долю секунды креатура удивленно смотрела на торчавшее из ее груди окровавленное лезвие. Потом колени ее подогнулись, и удивление сменилось улыбкой — но, возможно, это была просто игра света. Она упала лицом вниз и простерлась на ногах у Тоби. Из спины Крайгона гордо торчала, ярко сверкая желтым камнем, рукоять кинжала леди Вальды.

— Отлично сработано, Хэмиш! — завопил Тоби.

Крайгон был мертв. Вальда замолчала. Освуд выпрямился над ней во весь рост — расплывчатый синий огонь, ощетинившийся кинжалами и острыми зазубринами, выше человеческого роста, похожий на паука, неописуемый, бесконечно злобный. У него не было лица, и все же он сиял торжеством и ненавистью. Колдунья только распалила его аппетит. Он был готов заняться новой жертвой.

Ларец распахнулся в руках у Тоби, рассыпав по полу камни, баночки, свитки, мел, бечеву и воск. Заметив розовую вспышку, он схватил аметист. Лестница в углу горела огонь рвался в люк наверху так, словно это был дымоход. От леди Вальды почти ничего не осталось. Вернее, она теперь была по всей комнате.

— Хэмиш, — прохрипел Тоби, поднимаясь на ноги. — Давай выбираться отсюда!

Где же Хэмиш? Он совершил ошибку, встав. На этой высоте нечем было дышать, только раскаленным дымом. Тоби снова согнулся в три погибели, задыхаясь, протирая глаза. Над полом осталось еще немного драгоценного воздуха. Хэмиш лежал ничком почти без сознания, слабо кашляя. Тоби на четвереньках подобрался к нему, взвалил на плечо и повернул к двери.

В дверях стоял Освуд. Кресло, стол и даже стены превратились в пылающий ад. Демон, почти не видимый сквозь удушливый дым, казалось, весь состоял из лезвий, зубов, клешней и ненависти. Он не двигался, не нападал — ему вполне достаточно было смотреть на то, как эти двое смертных задохнутся или сгорят заживо.

Низко нагнувшись в поисках воздуха, Тоби судорожно искал выход. Выхода, похоже, не было вовсе.

Возможно, лучшим выходом было спокойно задохнуться. Правда, Тоби был не совсем еще готов к смерти. Пригнувшись под тяжестью Хэмиша, он схватил металлический ларец за крышку и швырнул его вперед. Ларец пролетел прямо сквозь демона и ударился в аптечную стойку — раздался звон бьющегося стекла. Он схватил другой ближайший к нему снаряд и обнаружил, что это одна из рук леди Вальды. Завопив от ужаса и омерзения, он швырнул и его — примерно с тем же результатом. Глаза отчаянно слезились, а легкие настойчиво требовали свежего воздуха. Еще несколько секунд — и пламя охватит всю комнату. Промедление означало смерть приблизиться к чудовищу означало совершить самоубийство.

Он пошарил в поисках чего-нибудь еще, и рука его коснулась трупа Крайгона. «Меч демона!» В его затуманенном сознании всплыли слова отца Лахлана: «Считается, что такие клинки приобретают особые свойства против демонов».

Огонь отражался в желтом камне на рукоятке. Это был скорее дротик, чем меч, но он убил демона. Тоби перекинул Хэмиша на левое плечо и выдернул кинжал из останков Крайгона. Когда он поднял нож и нацелил на демона, рукоятка дрогнула в его руке. Клинок осветился зловещим зеленым светом. Он рос в длину, превращаясь в сияющий, огненный меч. Ага!

Держа меч перед собой в вытянутой руке, он поправил Хэмиша на плече и устремился вперед. Демон злобно вспыхнул и исчез. Тоби вывалился через дверь в лавку. Перед ним забрезжил дневной свет, хотя окно смутно маячило сквозь дым. Он выпрямился и обернулся как раз вовремя, чтобы встретиться лицом к лицу — если это можно было считать лицом — с огненным чудовищем, устремившимся на него сзади с растопыренными клешнями-лезвиями. Топнув ногой, он сделал выпад — как Гэвин Угрюмый учил его на рапирах. Правда, Гэвин никогда не объяснял, как фехтовальщик должен сохранять равновесие, неся на левом плече человека, и не отрабатывал с ним технику атаки синего мерцания зеленым лучом, — возможно, сабельный прием подошел бы лучше.

Прием оказался успешным. И оружие, и жертва были не более материальными, чем лунный свет, и все же Тоби почувствовал удар, словно его меч врезался в живую плоть. Демон пронзительно вскрикнул и отпрянул, волоча за собой свои клешни-лезвия. Тоби ногой захлопнул за ним дверь и вернулся к стойке. И здесь дышать было нечем. Хэмиш застонал, задергался и прохрипел, что с ним все в порядке. Тоби пересек лавку, насколько мог осторожно поставил паренька на пол и освободившейся рукой распахнул входную дверь. Похоже, демон их не преследует, но Тоби сомневался, что убил его, — возможно, ранил, если демонов вообще можно ранить.

 

6

Туман сделался еще гуще прежнего, заполнив улицы белой ватой, но воздух был чист, свеж и пах морем. Удивительно, но город все еще просыпался, готовясь к новому дню. Словно вспоминая страшный сон, Тоби сообразил, что весь эпизод с Вальдой, возможно, занял гораздо меньше времени, чем ему казалось. Открывались для торговли лавки, спешили на работу мастеровые. По улице громыхали телеги, над головой пронзительно кричали невидимые чайки. Никто не обращал внимания на пару задыхающихся, всхлипывающих бродяг, вывалившихся из аптечной лавки на улицу.

Оба были покрыты кровью и копотью. Тоби дрожал — наверно, так всегда бывает, когда спадает напряжение. Он поправил плед, размышляя, каким образом ребенок вроде Хэмиша ухитрился не спятить во всем этом кошмаре. Огненный зеленый меч опять превратился в обычный длинный кинжал, хоть и с красивым желтым камнем на рукояти, однако холодное оружие делало их внешность еще более подозрительной, и он спрятал кинжал в складки пледа.

Тоби оглянулся на дом. Огонь еще не показался, но крыша скоро прогорит. Отсутствие окна в задней комнате означало, что с той стороны вплотную к этому дому стоял другой, и еще один примыкал к нему сбоку — больше и выше. Он разжег пожар в деревянном городе он высвободил демона.

Говорил же ему Рори, что он ходячая катастрофа.

Хэмиш стоял уже сам, прислонившись к стене и пытаясь улыбаться в промежутках между приступами кашля.

— Надо убираться отсюда!

— Нельзя! Там пожар… и демон!

— Ох, нет! — Хэмиш выкатил покрасневшие глаза. — Ты соберешь толпу, тебя узнают! Все крепкие мужчины сбегутся сюда гасить пожар. А за твою голову награда… — Он рывком выпрямился и пошатнулся.

— Я не могу оставить здесь демона! Я не могу позволить ни в чем не повинным людям гасить пожар, когда в доме сидит демон.

— Но что ты можешь сделать? — Мальчишеский голос от напряжения сделался пронзительным. — Пусть с этим справляется дух-покровитель!

— Дух занят. Это мне Вальда говорила. Благодаря тебе у меня есть меч демона. — Тоби снова достал кинжал и скептически осмотрел его. Клинок был идеально чист — должно быть, кровь Крайгона прогорела.

— Благодаря мне? А что я сделал? — Хэмиш сложился в новом приступе кашля. Его и без того смуглое лицо от дыма сделалось черным, как у мавра.

— Ты спас мне жизнь, дружище! Скажи мне, как действуют такие штуки.

Рев огня стал слышен уже на улице, а окна осветились изнутри багровым светом. По улице в город тянулись люди. Они казались призраками в тумане, но с минуты на минуту они должны были увидеть пожар. А если не увидеть, то унюхать — странно, почему никто еще не поднял тревогу?

— Я — тебе? — простонал Хэмиш. — Откуда я знаю? Никто не знает. Дубина ты стоеросовая, нельзя тебе шататься здесь. Это самоубийство! Пошли же!

— Из этого дома нет другого выхода, но, боюсь, демону двери и не нужны.

— Он может быть уже в нескольких лигах отсюда! Зачем ему ждать здесь? Тоби… тебя одного обвинят во всем. Да шевелись ты!

В соседнем доме кто-то завизжал. Звук исходил из открытого окна на верхнем этаже, но кто визжал, мужчина или женщина, Тоби сказать не мог. То ли кричавший увидел пожар, то ли Освуд перебрался из горящего дома в соседний.

Стоило ему шагнуть в направлении шума, как клинок в его руке мигнул зеленым светом. Тоби взмахнул им, и тот мигнул опять. Еще один крик… Когда он нацелил кинжал на звук, тот снова превратился в сияющий меч демона. Рукоять вздрогнула в его руке, нетерпеливо стремясь Найти свою добычу. Сюда! — говорил ему меч. Из тумана начали выбегать люди, кричавшие что-то, задававшие вопросы…

— Бежим! — крикнул Хэмиш.

— Ступай и найди отца Лахлана! — рявкнул Тоби. — Если не найдешь его, расскажи все духу — если тот захочет слушать. — Он подтолкнул Хэмиша, и тот, пошатываясь, бросился по улице.

Тоби тоже побежал, но только к соседней двери. Дверь была заперта. Он отошел на шаг и всем телом ударил в нее. Во все стороны полетели щепки, но дверь устояла. Он отошел для новой попытки, не обращая внимания на возмущенный протест сломанных ребер.

— Клянусь демонами, что ты такое делаешь? — заревел один из мужчин.

— Эй, ты, здоровый хайлендер! — подхватил другой.

— Пожар! — крикнул Тоби в ответ, снова навалившись на дверь. Еще один крик сверху. На этот раз дверь рухнула, и он, перепрыгнув через нее, ворвался в мясную лавку. Здесь пахло кровью, жужжали мухи. Куски мяса самых причудливых форм свисали с крюков над прилавком. Под крики «пожар!» он пересек лавку и нашел лестницу наверх.

Навстречу ему спускалась целая толпа жильцов, человек восемь или девять, спасавшихся от сильного запаха дыма, женщины с детьми на руках. Почти все завизжали при виде огромного горца, бегущего им навстречу с кинжалом в руке. Видели ли они огненный клинок, как Тоби, значения не имело, ибо скорее всего они заметили только плед. Хайлендеры давно уже пользовались заслуженной репутацией смутьянов и убийц. Наверное, эти горожане-лоулендеры решили, что он — первый из орды, а Думбартон взят штурмом.

Он протолкался через толпу, крича, чтобы они побыстрее выбегали из дома. Только потом Тоби сообразил, что забыл говорить по-английски, а гэльского языка они скорее всего не знают. Он не стал возвращаться. В коридор наверху выходило несколько дверей, часть которых была открыта. Из одной в замешательстве выглядывал древний старик.

— Пожар! Бегите! Уходите! — Тоби пронесся мимо него и ударом ноги распахнул нужную ему дверь, даже не проверив, заперта ли она. Почти всю спальню занимала большая кровать с балдахином, распахнутые занавески которого показывали — она пуста. Владелец кровати лежал на полу у окна. Тоби опоздал спасти его — или, возможно, ее. Мерцающая синяя дымка Освуда склонилась над телом так же, как склонялась недавно над леди Вальдой. Кровать, пол и стены были красными в воздухе стоял тяжелый запах крови.

Освуд отступил, ощетинясь, издавая звук, напоминавший то ли стрекот насекомого, то ли звон драгоценностей, и бросился вперед.

Полученная в Инверери подготовка не прошла даром. Тоби выставил правую ногу и на этот раз взмахнул зеленым мечом, как саблей. Опять он почувствовал сопротивление — кусок синего огня оторвался от адской твари и померк. С оглушительным, нечеловеческим воплем демон быстрее кошки отпрыгнул в сторону, приземлившись на кровати. Когда он повернулся, чтобы атаковать оттуда, комната разом вспыхнула — кровать, шкафы с одеждой, ковер, даже дверь. А демон исчез, нырнув в дверной проем.

Тоби бросился следом, задыхаясь и пытаясь прикрыть глаза рукой. Если демон смог сделать такое с комнатой, почему он не может сделать то же самое с ним? И если он до этого уже додумался, то когда попробует? Может, демоны еще тупее, чем он сам, или это меч хранит его? Старик ковылял по коридору к лестнице. Освуд налетел на него, обхватил и растерзал на части в фонтане крови. Старик умер, даже не вскрикнув, — куски тела разлетелись по полу, но смерть старика задержала чудовище ровно настолько, чтобы Тоби успел настичь его.

Он рассек демона своим горящим зеленым клинком. От жутких воплей у Тоби зазвенело в голове, но ему удалось отсечь несколько кусков. Демон уменьшался в размерах. Он снова убежал, врезавшись в дверь в дальнем конце коридора. Демон прожег ее насквозь и, разбрасывая во все стороны горящие щепки, исчез в комнате.

Тоби пришлось задержаться. Он не мог бежать по пылающему полу босиком. Судя по крикам с улицы, перед домом уже собралась толпа. Хэмиш был прав: ему никогда не прорваться через толпу неузнанным, а значит, он вообще не сможет бежать. Плевать. Главное сейчас — это разделаться с Освудом. Он должен догнать демона и изрубить так, чтобы от него не осталось ничего.

Он махал кинжалом до тех пор, пока зеленая вспышка не подсказала ему, куда нужно спешить: наверх!

Тоби ринулся в ближайшую комнату, сунув кинжал в складки пледа, чтобы освободить обе руки. Ему повезло: рядом с кроватью стоял крепкий деревянный сундук. Он прыгнул на него, уперся руками в потолок и напрягся. Треснула древесина, выдернулись из балок гвозди. Силища! Он нажал сильнее. Доска сломалась. Из отверстия, клубясь, шел дым.

Расширить отверстие — дело уже нескольких секунд. Чердак был усыпан соломой и разбросанной одеждой и полон удушливого дыма. Он протиснул плечи в отверстие и подтянулся. Соломенная кровля прогнила, иначе даже его силы не хватило бы, чтобы проделать в ней дыру. С помощью кинжала он прорубил еще одну дыру, в которую сразу же устремился дым. Солома под ногами уже дымилась.

Ухватившись за обрешетку, он подтянулся и высунул голову в отверстие. Только тогда он сообразил, что демон вполне мог ждать его там. К счастью, там его не было. Дом аптекаря превратился в огненный столб. Тоби выбрался на пологую крышу, потом вскарабкался к относительно безопасному коньку и снова достал кинжал.

— Вон он! — вскричал голос внизу. — Вон, смотрите — колдун! Заклинатель демонов! Пять тысяч марок!

Он поворачивал кинжал до тех пор, пока тот не засветился слабым зеленым светом. То ли Освуд сделался слишком мал, то ли успел уйти слишком далеко

— клинок почти не реагировал на его присутствие, — но он явно перебрался на противоположную сторону улицы.

Тоби пришлось перебираться за ним. Одно хорошо — городские улицы были узки. На Играх в глене он прыгал и дальше. Правда, там ему не грозило падение с костодробительной высоты, да и приземлялся он там на песок, а не на крутые соломенные скаты. Дом на противоположной стороне был чуть выше, но ему не обязательно разбегаться вниз до самого карниза.

И если он не прыгнет, толпа или пожар доберутся до него.

Тоби достал из складки пледа аметист.

— Хоб! — проговорил он. — Филлан, я обращаюсь к тебе. Если ты хочешь посмотреть на мир вместе со мной, тебе лучше добавить моим ногам немного прыгучести!

Для надежности он положил камень в рот, разбежался по крыше и прыгнул в туман. На мгновение ему показалось, что он завис в воздухе над толпой.

Он приземлился на четвереньки, упал на живот и начал соскальзывать вниз. Он вонзил в солому кинжал и остановился — вовремя: ноги уже болтались в воздухе. Цепляясь пальцами и кинжалом, он взобрался на конек, встал и побежал.

То, что последовало за этим, было безумной погоней по крышам города. Перепрыгивая улицы и переулки, он очень скоро опередил беснующуюся толпу. Он догнал-таки демона. Тот был ранен или просто уменьшился в размерах. Возможно, он умирал, но Тоби не мог позволить себе положиться на случай. Меч уже не сиял, нет — он горел в его руках. Он припер демона к дымоходу и изрубил его без остатка. Клинок погас.

 

7

С Освудом он разобрался. Следующей задачей было спасти самого Тоби Стрейнджерсона.

Он прислонился на минуту к дымоходу в надежде передохнуть и собраться с мыслями. Туман, клубившийся вокруг него, вряд ли был гуще тумана, царившего в его голове. Толпа на время отстала, но по городу очень скоро пробежит, если уже не пробежал, слух, что разыскиваемый колдун на свободе и разгуливает по крышам. И тогда против него обратится все — от мечей до кухонных ножей.

Он не видел монастырского шпиля — если не убежища, то по меньшей мере полезного ориентира, равно как и не мог определить присутствия самого духа-покровителя. Он понятия не имел, где находится дом Фергана. Он заблудился.

Как бы то ни было, крыши, небольшими горами выступавшие из тумана справа, обрывались сравнительно недалеко от него. Значит, в том направлении находится либо порт, либо чисто поле. Нет смысла ждать на крышах, пока рассеется туман. Тоби нашел дом пониже с крышей, нависающей над тесным двориком, сполз по скату к карнизу, повис на руках и спрыгнул. После этого он вышел на улицу, стараясь шагать уверенной походкой ни в чем не повинного человека. Высоко нагруженный воз громыхал по улице в нужном ему направлении он пошел рядом с ним, приноравливаясь к ленивой трусце лошади, стараясь не попадаться на глаза вознице.

В конце концов Тоби пришел в порт и обнаружил его полупустым. В такую погоду ни одно судно не могло ни выйти из гавани, ни ошвартоваться. Ни на кораблях, ни на причалах грузов не было. Все, на что ни падал глаз, отсырело насквозь, и даже вода в реке казалась медлительной и подавленной. Он нашел лежавшую в стороне от других корзину для ловли лобстеров и, поставив ее на плечо, чтобы спрятать лицо, зашагал по причалу. Хайлендер без шапки и с грузом на плече — зрелище не из обычных, но редкие встречные не обратили на него никакого внимания.

Так он добрался до «Арранской Девы». Трап был поднят на борт. Тоби бросил свою ношу, ухватился за борт судна и, подтянувшись, забрался на палубу, а потом сразу пригнулся, чтобы его не было видно с пристани. Трое матросов возились с канатами. Еще один драил палубу.

— Эй, ты! — послышался сердитый голос, и к нему направился капитан Маклеод собственной персоной. — Ба, Лонгдирк!

Тоби с надеждой улыбнулся ему:

— Доброе утро, сэр!

— Неприятности?

— Так точно, неприятности!

— Ступай в каюту.

Капитанская каюта располагалась на корме, под рулевой палубой. Она оказалась совсем маленькой — койка с одной стороны, сундук с другой и встроенный стол посередине, под кормовым окном. У стола стоял единственный стул места для второго уже не было. Книги и карты на полке придавали каюте деловой вид, но помятая постель и грязная посуда на столе не оставляли сомнения в ее жилом назначении. Тоби по обыкновению испытывал некоторые затруднения с низким потолком.

— Садись. — Капитан махнул на сундук. Сам он закрыл дверь и остался стоять, сложив руки, массивный, как скала, в своем мокром промасленном плаще. Лицо под конической кожаной шапкой оставалось серьезным, но не враждебным. У него была рыжеватая квадратная борода, казалось, постоянно сбитая набок ветром. На ней тоже поблескивали капли тумана.

— Я заблудился, капитан. Не трудно вам отправить весточку обо мне мастеру Стрингеру?

— Я могу послать человека проводить тебя.

Тоби покачал головой:

— За мной гонятся.

Слабая улыбка смягчила пристальный взгляд старого моряка.

— И за голову твою назначена награда. Я знаю. Он мне говорил.

Интересно, говорил ли король при этом, какая именно награда? Какое-то мгновение Маклеод, казалось, взвешивал услышанное. Если бы Тоби предал их дело, вряд ли бы он просил сообщить о нем в штаб мятежников. Он кивнул.

— Я пошлю мальчишку. Хочешь написать записку?

Писать было не по части Тоби.

— Нет. Пусть просто передаст ему, что я здесь и что я попал в беду. — Он подумал, не попросить ли прислать ему его спорран со всеми деньгами, и решил об этом не заикаться. Мертвецам деньги не нужны. Впрочем, еще есть некоторая надежда — капитан человек простой и грубоватый, но честный. Он, конечно, мог бы скормить Тоби акулам, если бы считал, что этого требует его долг, но сразу предупредил бы об этом.

— Мы еще некоторое время останемся у причала. От тебя разит, словно ты был на пожаре. Я прикажу принести воды, чтобы ты смыл копоть с лица. Есть можешь?

Тоби потрогал зубы языком. Вроде жевать можно, если делать это осторожно.

— Это более чем великодушно с вашей стороны, сэр.

Маклеод улыбнулся почти застенчиво:

— Я видел, как ты дрался, парень. Ох, и зрелище было! — Он повернулся и вышел.

На Тоби нахлынуло несказанное облегчение. Хорошо, оказывается, иметь друзей.

 

8

Меньше двух недель назад он был простым мальчишкой-батраком в замке у лэрда. Теперь сам король явился проведать его.

Они разом ввалились в каюту, заполнив ее так, что в ней почти не осталось воздуха, чтобы дышать, — король Ферган, отец Лахлан, Кеннет Кеннеди и Хэмиш. Последним вошел капитан Маклеод, с трудом закрыв за собою дверь.

Высокий король чуть улыбнулся в ответ на попытки Тоби встать, ибо и сам испытывал те же проблемы с потолком, хотя и не столь остро.

— Изволь сидеть, — проговорил он, усаживаясь на стул. — И вы, джентльмены, садитесь.

Тоби опустился обратно на сундук. Кеннеди уселся рядом с ним. Отец Лахлан и Хэмиш устроились на койке. Все могли видеть друг друга, хотя места для ног почти не оставалось. Капитан остался стоять у двери, демонстрируя всем своим видом, что на своем судне он не принимает приказов ни от кого, даже от монарха.

Тоби напрягся, приготовившись к борьбе. Он не сомневался, что жизнь его снова может резко измениться. Она может даже прерваться вовсе, ибо теперь он представлял собой серьезную угрозу для мятежников. Король, капитан и Кеннеди вооружены.

Отец Лахлан казался утомленным и опечаленным. Его белая сутана была на этот раз чище обыкновенного, однако пыльные пятна на подоле наводили на мысль, что он много времени провел на коленях.

Хэмиш вырядился в одежды лоулендера. Куртка была ему явно велика, а штаны застегивались чуть ли не на груди и удерживались только поясом. Он был, конечно, рад видеть своего героя живым и относительно здоровым, но непривычно помалкивал — вид у Хэмиша был как у Хэмиша, попавшего в беду. Он слабо улыбнулся Тоби и похлопал по округлому предмету в кармане, вытащив его настолько, чтобы Тоби смог узнать свой спорран с деньгами.

Кеннет Кеннеди мрачно молчал. Судя по исходившему от него запаху, ночная попойка явно не пошла впрок его желудку.

Худощавый человек в кресле мог лысеть, мог бы иметь подбородок покрасивее, да и королевство его, возможно, существовало чисто теоретически, и все же даже в крошечной каюте, битком набитой людьми, он, несомненно, занимал главенствующее положение. Все ждали, пока он заговорит первым. Для начала он холодно посмотрел на Тоби.

— Мальчишка знает, кто я. Он утверждает, что ты не говорил ему этого.

— Я не говорил, сир. Он понял это раньше, чем я. Он узнал вас по монетам.

— Так он и говорит. У его матери есть одна такая. Но почему ты не доложил мне об этом?

— Я думал… Мне надо было сделать это. Я верю, что он может держать рот на замке. Я знаю, что обычно рот открыт у него больше, чем у любого другого, но я знаю, что при необходимости он умеет хранить тайну.

Лицо короля не слишком-то оттаяло после этого заявления.

— И впредь не повторяй подобной ошибки! Далее: он поведал нам любопытную историю. Я хочу выслушать ее в твоем изложении.

Тоби не испытывал особого удовольствия, рассказывая о своих неудачах.

— Леди Вальда послала одну из своих креатур призвать меня. Своим колдовством она заставила меня следовать за ней в дом на городской окраине. Там она полностью подчинила меня своей воле, повесив мне на шею заключенного демона. — Он показал всем собравшимся серебряную цепочку, все еще висевшую у него на шее. — Хэмиш шел за мной следом. Я поймал его и… и выдал колдунье. — Он вздрогнул от этого ужасного воспоминания.

— Мы все знаем о силе черной магии, — сочувственно кивнул Ферган. — Как тебе удалось освободиться от нее?

— Меня освободил Хэмиш. Он разбил камень кочергой. Демон бросился на Вальду и убил ее.

— Что тогда со второй… креатурой? Как погибла она?

— Снова Хэмиш, — признался Тоби. — Он пронзил сердце демона кинжалом Вальды. Собственно, героем всей этой истории был он, а я — просто болван. Бесполезный болван, да нет — хуже!

— Ясно!

Все взгляды обратились на Хэмиша, который казался скорее напуганным, чем польщенным. Он странно покосился на Тоби.

— Прими мои извинения, что я усомнился в тебе, мастер Кэмпбелл, — проговорил король, и теперь наконец лед в его голосе растаял окончательно.

— Скромность и осторожность — важные достоинства, но, докладывая своему королю, ты должен говорить правду — всю правду без утайки.

— Да, ваше величество, — пробормотал Хэмиш и снова нахмурился, глядя на Тоби. — Но после этого Тоби спас меня из горящего дома, сир. И потом он бросился в другой, преследуя демона, хоть и знал, что толпа опознает его по описанию, и…

— Да! — рявкнул король и снова повернулся к Тоби. — И что случилось потом? Пожар еще бушует. Весь город в смятении.

— Я убил его. — Тоби достал кинжал. — Вы говорили, отец, что никогда не видели меч демона. Можете посмотреть. Он действует.

При виде клинка, обнаженного в присутствии короля, Кеннеди и Маклеод разом схватились за свои мечи, но тут же застыли, в благоговейном молчании не отрывая глаз от легендарного оружия.

По потолку загрохотали шаги — матросы вернулись к своим делам. Стало светлее, и доносившийся с причала шум позволял предположить, что туман рассеивается. Команда спешила приготовить корабль к отплытию, чтобы не пропустить отлив.

Первым заговорил отец Лахлан:

— Возблагодари Покровителя! Это он хранил тебя, сын мой.

«Вот уж дудки!»

— При всем моем уважении к духу, — заявил Тоби, — сомневаюсь, что он сделал что-нибудь, разве что наслал туман. Я ощущал его вчера вечером, когда мы сходили на берег. Я ощущаю его сейчас. Но его не было на месте, когда я бился с Освудом. Что он сказал вам, отец?

Коротышка поправил очки и с опаской покосился на короля.

— Ничего. Он не отвечает на молитвы. Священники чрезвычайно встревожены, ибо ничего похожего прежде не отмечалось. — Тут он зажмурился. — Ты ощущаешь присутствие Покровителя? Так же, как видел призрака в горах? Даже отсюда?

Тоби кивнул.

Лахлан не сводил с него глаз.

— А… Ты нашел разгадку тайны?

Тоби снова кивнул. Судя по всему, Хэмиш ничего не говорил им об аметисте, да он и Тоби еще не объяснил, откуда знает про камень. Значит, самое время открыть суровую правду.

— Ваше величество, тогда, в Инверери, я поклялся служить только вам, и я делал это искренне, без оговорок. Но когда Вальда околдовала меня, я предал вас и поклялся в верности ей.

Король нахмурился:

— Я прекрасно понимаю, что мужская честь не может устоять перед колдовством. Я не держу на тебя зла.

Еще бы! Кто, как не сам король Ферган, предал свою страну, принеся присягу верности королю Невилу?

— Но теперь выясняется, что я вообще не имел права присягать вам, сир. Я принадлежу другому и принадлежал ему с того самого дня, как покинул Страт-Филлан.

Последовала новая, еще более зловещая пауза, прерванная только королем.

— Кому же?

— Не смертному. Много лет назад Вальда и Невил вызвали демона по прозвищу Райм и не совладали с ним. Разве Хэмиш вам не рассказал? Демон вселился в тело короля, а его душу заключил в камень на этом кинжале. В Локи-Касле Вальда переселила его душу из камня в меня, так что я стал Невилом или по крайней мере его человеком. Вернее, его оболочкой.

Руки снова схватились за мечи.

— Но клянусь вам, сир, что я совершенно не чувствую его присутствия. Я Тоби Стрейнджерсон, а не законный правитель Англии. Она сказала, что я его подавляю. Возможно, так оно и есть — ее демоны обнаружили во мне следы чужого духа. Я не знаю, как это у меня получается. Но так или иначе, вы должны знать об этом, ведь если душа Невила когда-нибудь проявится во мне, я предам вас.

— Это не объясняет твоих сверхъестественных сил, сын мой, — заметил отец Лахлан.

— Нет, отец. Но это еще не все. Все эти силы исходили не от меня, а от этого. — Тоби потянул за серебряную цепочку. В ожидании ответа на свое послание он закрепил аметист в проволочках, удерживавших раньше сапфир Освуда. До этой минуты он прятал, камень под пледом и только теперь показал всем. Камень вспыхнул лиловым огнем, покачиваясь на цепочке.

— Демон? — рявкнул король, отодвигаясь от него.

— Не совсем, сир. Это Филлан, хоб из моей деревни. Бабка Нен дала мне этот камень на прощание. Каким-то образом она уговорила хоба спрятаться в нем. Должно быть, он сделал это добровольно, ведь никакой магии она не знала.

Болезненнее всех на это отреагировал отец Лахлан — отпрянув в ужасе, он стукнулся затылком о потолок и уронил очки на колени. Он задвигал руками, пытаясь найти их, не отрывая взгляда от камня.

— Заключенный хоб? Я никогда еще не слышал о такой гнусности!

Тоби вздохнул и убрал камень с глаз долой.

— Вальда тоже. Но именно это меня и защищало.

— Сын мой! — Старик почти визжал. — Разве я не говорил тебе? Хоб — все равно что дитя, невинное дитя, хоть и невероятно сильное. У него, можно сказать, нет представлений, что хорошо, а что плохо, нет понятий о добре и зле! Он может быть озорным или буйным — это непредсказуемо! Невозможно разгуливать с ручным хобом на шнурке! Одним духам известно, чем это может кончиться!

— До сих пор он не причинил мне никакого вреда.

— Это не значит, что так будет и дальше! Он может додуматься до… я хочу сказать, он может захотеть… Ох, да что угодно! Он может свести тебя с ума или превратить в чудовище! Тебе необходимо сейчас же отнести его в монастырь и…

— И что? — тихо спросил Тоби. — У вас там есть колдуны, которые отнесут его домой и водворят на место?

Отец Лахлан испуганно покачал головой. Остальные явно оставляли теоретические вопросы на его усмотрение.

— Я не могу, — сказал Тоби. — А если бы и мог, сомневаюсь, что он бы мне это позволил. Я не знаю, может ли он вернуться к своему прежнему состоянию и зачем ему вообще делать это. Он хотел узнать, куда деваются молодые мужчины из глена. Мне кажется, ему хотелось взглянуть на мир! Может, это и ребячество, но я могу его понять. — Его слабая попытка пошутить не вызвала ответных улыбок.

Коротышка со стоном сцепил руки:

— Его же никто и ничему не учил! Он может сойти с ума и превратиться в демона. Колдун — тот по крайней мере хоть может управлять своими демонами с помощью магии, но хоб — это же свободный стихийный дух! Им невозможно управлять, никогда не знаешь, что взбредет ему в голову. Сын мой, это же опасно!

— Он уже несколько раз спасал меня от опасности, — упрямо стоял на своем Тоби. — Я обязан ему жизнью, и не раз. Я буду противиться любым попыткам отнять его у меня, и я уверен, он будет поступать так же. — Он повернулся к королю, который не сводил с него мрачного взгляда. — Теперь вы видите, сир? Я не знал, что ношу в спорране хоба, а в сердце — душу другого человека. Я присягал вам искренне, но если даже вы прикажете мне избавиться от камня, я или не смогу сделать этого, или просто не подчинюсь. И в любом случае я ничего не могу поделать с Невилом.

Ферган побарабанил пальцами по подлокотнику. Он покосился на невозмутимого капитана Маклеода и нахмурился.

— Я надеялся, что твои волшебные способности помогут делу борьбы за свободу, помогут изгнать захватчиков с шотландской земли.

— Я не властен над ними, ваше величество. В бою хоб может действительно обезуметь, как это случается с ним в грозу.

В окно лился солнечный свет. На пристани царила обычная портовая суматоха. Скрипели блоки — корабли поднимали паруса. Капитан начал хмуриться.

— Ладно, — протянул Ферган. Он откинулся назад и скрестил вытянутые ноги. Возможно, он уже понял, что последует за этим, и легкая улыбка коснулась его губ. — Так что ты нам предлагаешь, мастер Стрейнджерсон? Если так тебе будет легче, я признаю, что наши с тобой отношения приняли затруднительный оборот. Видишь ли, верность — оружие обоюдоострое. Вассал вправе рассчитывать на защиту со стороны своего сеньора, но я, право же, затрудняюсь представить себе, как бы я защитил тебя нынче утром в Думбартоне.

Ну что ж, он все понял правильно.

— Я опасен для вас, — сказал Тоби. — Я могу навести на вас сассенахов. Сюда направляется барон Орест — Вальда говорила, он ищет меня, ибо ему известно, где настоящий Невил. И это он отвлек покровителя от его обязанностей, включавших в себя защиту вашего величества. Я ношу в себе душу вашего врага. Я ношу с собой духа. Я предан вам, сир, но вам лучше избавиться от меня. Я приношу беду.

— И насколько я понял, капитан Маклеод согласен взять тебя пассажиром до Португалии?

О таком далеком убежище Тоби даже не мечтал.

— Я надеялся, что он возьмет меня с собой на юг и спустит на берег в следующем же порту.

Моряк усмехнулся:

— Мы сделаем остановку в Дублине — пополнить запасы воды, — но почему бы тебе не прогуляться с нами до Лиссабона, а, парень? Для лишней пары рук у меня всегда найдется дело.

Демоны! А почему бы и нет?

— Вот только с руками-то у меня незадача, сэр. — Тоби протянул вперед разбитые кулаки. — Я не могу пока тянуть канаты! Я буду рад заплатить за проезд, если у вас найдется каюта для пассажира.

— Вздор! — фыркнул Маклеод. — Я видел, какой ценой достались тебе эти деньги, парень, и не приму от тебя ни гроша. Ох, вот это был бой так бой! Будь у меня как дома. Я запишу тебя как судовой балласт!

Странный, непривычный ком застрял у Тоби в горле. Вот она, дружба — та, которую он и не старался заслужить.

— Вы неслыханно добры ко мне, сэр. Я постараюсь быть полезным… если его величество не возражает, конечно.

Король все косился на кинжал, лежавший у Тоби на коленях.

— Он ваш, сир, — поспешно кивнул Тоби, — если вы хотите. Я поклялся защищать вас от всех врагов и с радостью отдам его вам, чтобы он хранил вас от Ореста и других таких же, как он. — Он попытался двинуться и рассмеялся. — Боюсь, здесь нет места преклонить колено! — Он протянул кинжал королю.

Ферган жадно смотрел на него.

— Воистину, это королевский дар! Одному камню уже нет цены. Ты уверен?

— Совершенно уверен, сир. Примите его в знак благодарности за то, что дали мне приют, когда весь мир был против меня.

Король взял кинжал:

— В таком случае я с благодарностью принимаю его. Я освобождаю тебя от твоей клятвы, Лонгдирк. Спокойно, отец! Если он согласен жить с хобом за пазухой, пусть так и будет! Да пребудут с тобой добрые духи, Тоби! — Он протянул ему руку… вроде бы не для поцелуя.

И Тоби с облегчением пожал ее — словно гора упала с его плеч. Он и раньше не очень-то хотел быть человеком короля, а теперь ему удалось освободиться от связывавшей его клятвы, да еще с честью.

— Капитану Маклеоду не терпится поднять якорь, — вздохнул король, вставая.

— Я тоже хочу с ними!

Все до одного повернулись к Хэмишу, который в полном отчаянии смотрел на Тоби.

— Мальчик, это тебе не… — начал было отец Лахлан.

— Подождите! — рявкнул король. В каюте воцарилась тишина. — Не знаю, насколько это благоразумно, но мысль, возможно, не так уж и плоха! — Он вопросительно посмотрел на капитана, на мгновение утратившего свою невозмутимость. Тот пожал плечами.

— У меня есть работа для юнги, ваше величество.

Хэмиш расплылся в улыбке.

— Лонгдирк? — спросил король. — Возьмешь его с собой?

— Не возьму, ваше величество!

— Но ты же обещал! — взвыл Хэмиш.

Конечно, давая это обещание, Тоби шутил, как шутил и сейчас, но объяснять это всем ему не хотелось. Его опыт дружбы был пока невелик, но он уже понял, как она бесценна. Он понял, что даже самому сильному человеку не выстоять без друзей. Он узнал это от капитана Маклеода — почти совсем незнакомого ему человека. Он узнал это от Хэмиша. Этот костлявый мальчишка спас его тело и душу — и не один раз, а целых три. Он принес в аптеку аметист, он разбил сапфир, он пронзил кинжалом Крайгона. Сколько раз еще нужно доказывать дружбу? Тоби ничего не оставалось, как поучиться благодарности, и поскорее.

Он не мог высказать все это. Он вообще не силен был в речах.

— Нет, я его не возьму! Отвечать за Мег Кэмпбелл уже было сущим наказанием, и я не собираюсь попадать в эту западню еще раз. Меньше всего мне нужен сопливый мальчишка, шатающийся за мной, чтобы я утер ему нос, или следил за тем, ест ли он овощи и стирает ли он чулки хотя бы раз в неделю.

В глазах короля Фергана промелькнула усмешка.

— Тоби! Я не…

— Заткнись, балбес! Ваше величество, я не потерплю, чтобы мне на шею вешали безмозглое дитя, — вот еще: беспокоиться каждый раз, когда он окажется в кабаке, или в борделе, или ввяжется в потасовку… Разумеется, мне нужен мужчина, на которого можно было бы положиться и в кабаках, и в борделях, и в потасовках, ибо никуда мне не деться ни от одного, ни от другого, ни от третьего, и во всем этом лучше, когда с тобой рядом друг. Я обещал Мег, что не буду больше драться ради денег, но я уверен, что драться все-таки придется, так что мне нужен хороший секундант, кто-то, на чью отвагу я смогу положиться. И если кто-нибудь здесь знает такого мужчину, который способен справиться со всем этим, что ж, я буду рад иметь его рядом — как равного, плечом к плечу. Нет, мальчишку я не возьму. Но если такой мужчина сам захочет отправиться со мной… от надежного друга я не откажусь.

Хэмиш раздулся от гордости как индюк, почти заполнив слишком большую для него куртку. Он даже сумел заговорить взрослым голосом, хоть и не без натуги.

— Так уж вышло, я тоже подумывал, не податься ли на юг.

— Не откажешься от моей компании? — спросил Тоби.

— Так уж и быть, стерплю, если ты только обещаешь держаться подальше от колдунов.

Каюта взорвалась громким хохотом, и громче всех смеялся сам Тоби.

— Как думаешь, бордели тебе под силу? — Интересно, а ему самому?

Хэмиш неуверенно огляделся по сторонам, потом ухмыльнулся:

— Ясное дело! Э… а книг об этом нету?

 

9

Король со свитой ушли. Ярко светило солнце. «Арранская Дева» накренилась, ложась под ветер. С отплытием пришлось обождать — толпа разъяренных горожан, рыскавших по городу в поисках великана-хайлендера, поджигающего дома и заклинающего демонов, добралась до порта. Тоби было приказано сидеть и не высовывать носа, и Хэмиш оставался с ним.

Паренек был так взволнован, что подпрыгивал от каждого нового звука, он даже не смотрел на капитанскую полку с книгами, хотя карта на стене все-таки привлекала к себе его внимание. По большей части он стоял коленями на койке, выглядывая в окно. Остальное время он просто слонялся по каюте.

Тоби беспокойно сидел на сундуке, ощущая себя селедкой в бочке, когда ему полагалось бы чувствовать себя вырвавшимся на волю соколом. Он не принадлежал больше ни лэрду, ни Вальде, ни королю. В чем он и сам боялся признаться себе — так это в том, что он хотел принадлежать только себе самому, какой бы абсурдной ни показалась эта мысль для бездомного сироты. В настоящий момент его связывала только работа на капитана Маклеода, да и то ненадолго.

Возможно, на самом деле он принадлежал хобу, но и это его не слишком-то беспокоило. Несмотря на все опасения отца Лахлана, хоб, похоже, всерьез настроился посмотреть белый свет. Если не считать нападения на Безумного Колина, что можно было приписать жажде мести, он вмешивался только тогда, когда ему угрожали демоны. Конечно, он несколько некстати увлекся мечом, который дала в дорогу Энни, но он все же позволил Тоби избавиться от него, когда тот настоял на этом. Он не вмешивался в его поединок с Рэндаллом… впрочем, камня тогда с ним не было. Нет, благонамеренный хоб может оказаться и весьма даже ценным другом.

Зато Тоби многое узнал о дружбе. Друзья находят тебя или ты их. Он не выбирал ни хоба, ни Хэмиша. Хэмиш сам выбрал его, но он научился ценить общество паренька. Его болтовня уже не так раздражала Тоби — к ней можно и привыкнуть, — и он доказал свою дружбу этим утром. Его мозги и книжные знания — как раз то, чего не хватает такому пню, как Тоби.

Конечно же, с учителем Нилом Кэмпбеллом из Тиндрума случится не меньше дюжины припадков, когда он получит письмо отца Лахлана и узнает, что его сын отправился на поиски приключений в чужие земли, да еще и не один, а в обществе ужасного ублюдка. Эта мысль была одной из самых светлых за этот переполненный событиями день, но не имела никакого отношения к решению Тоби взять паренька с собой. По крайней мере он надеялся, что никакого. Он просто выполнял приказ короля!

Хэмиш уселся на койку:

— Вот здорово, правда, Тоби!

— Лучше даже, чем сражаться с демонами?

— Ну… нет. Правда, по мне лучше уж это.

— У нас позади пара хлопотных недель. Тихое, мирное путешествие — как раз то, что нам нужно.

— Только подумай, — мечтательно произнес Хэмиш. — Мег Коптильщица станет следующей герцогиней Аргайльской! А мы с тобой путешествуем по свету, и у тебя к тому же хоб на шее! — Он нахмурился. — Ты не боишься, что после всего этого нам не покажется в Португалии скучно?

— Где она, эта Португалия? На юге?

— По отношению к Шотландии все южнее. — Хэмиш вернулся к окну. — Там будет жарко. Там выращивают виноград, и оливки, и апельсины.

«Что бы это такое ни было».

Хэмиш на минуту оторвался от окна.

— А после того, как мы посмотрим Португалию, мы можем перебраться в Кастилию! Или, может, в Гранаду или Арагон? Или в Савойю?

«Где бы это ни было».

— Куда захочешь, — согласился Тоби.

Скорее всего, конечно, их заберут в чью-нибудь армию, сражающуюся за татар или против них.

Корабль вышел в пролив, и в кормовое окно открылся вид на город. На его западной окраине все еще продолжал вздыматься столб дыма. Рори бы усмехнулся и повторил, что Тоби — ходячая катастрофа. Хэмиш вдруг отвернулся от окна и мрачно посмотрел на Тоби.

— Что не так?

Мальчишка скорчил рожу — ни дать ни взять лиса слопала тухлую мышь.

— Пожар! Я почти жалею, что освободил тебя от чар.

— Надеюсь, ты это не серьезно! Пожар — не твоя вина. Дух вернулся и справится с ним. Ты же не знал, что случится. Это Вальда играла в опасные игры с демонами. Вся вина лежит на ней.

Хэмиш продолжал хмуриться.

— Я удивляюсь еще, что капитан позволил тебе остаться, зная, что у тебя с собой хоб.

Тоби потянул за цепочку и вытащил аметист, любуясь игрой света на гранях.

— В случае чего он просто выбросит его за борт.

И Тоби вместе с ним! Вряд ли он сможет заставить себя расстаться с камнем. Для него это все еще прощальный дар бабки Нен, и одного этого достаточно, чтобы дорожить им. Потом он посмотрел на своего удрученного младшего спутника и вспомнил, что одной из обязанностей друга является утешать в часы невзгод.

— Мне страшно подумать, что было бы, если бы ты не принес его в логово Вальды. Как ты догадался?

Хэмиш слабо улыбнулся:

— Когда я искал монеты с головой Фергана, перед твоим поединком… помнишь? Ты еще дал мне свой спорран и сказал, чтобы я поискал в нем.

— И ты догадался, что вся сила берется из него? Чего же ты, демоны тебя подери, не сказал об этом?

Улыбка сделалась торжествующей.

— Я решил, что ты и так все знаешь, просто говорить об этом не хочешь! Я ведь благоразумный, не забывай! Ты сам это сказал королю. И когда ты отправился разгуливать посреди ночи без него, я понял — дело нечисто.

— Я даже не знаю, как тебя благодарить за это, правда!

Хэмиш замер, прислушиваясь к новым звукам на палубе, потом повернулся и снова подобрался на коленках к окну.

— Кстати, с чего это ты сказал нашему славному королю, что это я убил Крайгона?

— Но ведь это ты схватил кинжал и…

Хэмиш замотал головой.

«Но…»

— Тогда кто же?

— Хоб! Ты крикнул мне, чтобы я схватил кинжал, но я не мог найти его — он лежал в огне, вместе со всем хламом со стола… Я стал искать чего-нибудь еще, столовый нож там или вилку… а ты уже почти въехал ногой в печку… А потом я наглотался дыма и упал. Но ведь это ты сумел открыть ларец… нет?

— Нет.

— Ох… — Голос Хэмиша дрогнул. — Кинжал сам собой выпрыгнул из огня и сунулся прямо в спину этой твари — сам собой! Я точно видел, Тоби!

— Ничего не понимаю! Хоб все это время был заперт в ее заколдованном ларце. Я только потом смог открыть его.

Они молча смотрели друг на друга. Чушь какая-то.

— Если только… Демоны и адский огонь!

Он все понял — пусть Хэмиш и кажется не хитрой лисой, а перепуганным кроликом. Тоби застонал — час от часу не легче.

— Разве не говорила Вальда, что иногда обмен местами происходит очень быстро? И когда она пыталась засунуть в меня эту свою чужую душу, а хобу это не понравилось…

— Тоби! Нет!

— Да! Все опять вышло задом наперед! И у Вальды тоже! Вот, значит, почему она не смогла найти во мне души Невила — она была заперта в ее ларце!

— И вот почему хоб сохранил относительную свободу! — охнул Хэмиш. — Он теперь во плоти, а не в заключении… Ох, демоны, Тоби!

Отец Лахлан пришел в ужас от того, что он носит хоба на цепочке. Что бы он сказал, узнав про хоба в его сердце?

Да, теперь присутствие хоба приобретало зловещий характер. Тоби попытался рассмеяться — без особого успеха.

— Говорил же Рори, что я — ходячий хоб! Так оно и есть! Значит, я все-таки одержим — одержим хобом.

Хэмиш мрачно кивнул:

— Значит, ты его и в море теперь выбросить не сможешь.

— Он во мне застрял! — Духи! Он одержим хобом! Может, это и лучше, чем быть одержимым демоном, но вовсе не обязательно. Хоб не разбирается, что хорошо, а что плохо. Он ребячлив, капризен, своенравен. Этот хоб может оказаться даже хуже остальных, поскольку в отличие от них сам, добровольно решил сняться с места и отправиться по белу свету. Тоби знал, как хоб реагирует на барабаны и на грозу, — что, если кто-нибудь примется стрелять из пушек у него над ухом? Он беспощаден — это испытал на своей шкуре Безумный Колин. Он заставил его воспылать страстью к этому идиотскому мечу

— не иначе, мечтал пролить им море крови. И, как выяснилось, он присутствовал-таки на кулачном бою! Возможно, ему ужасно понравилась вся эта бойня возможно, это именно он заставлял Тоби драться и страдать еще долго после того, как ему полагалось бы рухнуть под ударами Рэндалла. Да и сегодняшняя схватка с демонами — он ведь вмешался только в самую последнюю минуту. Очень забавно!

Отец Лахлан предупреждал, что хоб может свести его с ума или обезуметь сам. И встревоженная физиономия Хэмиша подтверждала, что тот тоже понимает все возможные последствия. Одержим хобом!

Тоби заставил себя усмехнуться:

— Ну и что? Я не могу выбросить его за борт, но я всегда могу изгнать его в любом монастыре. Эй, хоб, слышишь? Веди себя теперь как следует! И ты, мой верный друг, тоже не кисни! Перед нами открыт весь мир! Разве не об этом мы оба мечтали?

Хэмиш просветлел и кивнул.

Отворилась дверь. Тоби поспешно убрал аметист под плед.

— Пора браться за работу! — радостно объявил капитан Маклеод. — Я не потерплю у себя на борту бездельников!

— Есть, сэр! — бойко гаркнул Хэмиш.

— Отлично. Первым делом оба распишетесь в судовом журнале. Это означает, что вы согласны подчиняться заведенному на борту порядку. — Моряк усмехнулся. — А это, в свою очередь, означает, что мое слово — закон!

Он достал с полки толстую книгу и положил ее на стол, потом отвинтил крышку с чернильницы и скрипучим пером написал строку.

Тоби не любил, чтобы кто-нибудь видел его за письмом.

Хэмиш заметил выражение его лица.

— У моего друга все еще болят руки. Ничего, если я распишусь за обоих?

Капитан пожал плечами:

— Ничего, если он поставит там хоть закорючку. И не используйте имя, которое значится на этой сассенахской афише, — мало ли кто сунет нос в журнал. Напишите те имена, под которым вам хотелось бы, чтобы вас знали. Ваши мамаши вряд ли будут слать вам сюда письма. — Он отступил от стола и принялся расшнуровывать свой плащ. — Демоны, ну и пожарище там, в городе!

— Просто жуть! — подмигнул Тоби.

Моряк задумчиво посмотрел на него:

— Ты, поди, ужасно удачливый молодой человек — сбежал от демонов, и все такое. Мне повезло заполучить на борт удачу вроде тебя.

— Какая уж тут удача, — отозвался Хэмиш от стола — похоже, он мог разговаривать, даже занимаясь письмом. — Это я вытаскиваю его из всех передряг. Вот, э… — Он передал перо Тоби и поспешно отошел от стола.

Тоби поднялся и подошел к столу, нахмурившись, чтобы разглядеть неразборчивые строчки.

«Хэмиш Кэмпбелл из Тиндрума», гласила одна.

А под ней другая — он с трудом разбирал буквы:

«Лонгдирк с Холмов» (личная подпись).

Он обернулся посмотреть на своего самозваного секретаря, застывшего у двери в нерешительности — готового при необходимости дать стрекача, но смотревшего на него со странной смесью озорства, восхищения и мальчишеского задора.

Тоби улыбнулся ему в ответ. Похоже, он нашел наконец имя, которое искал. Это сойдет.

И Лонгдирк с Холмов наклонился, чтобы поставить свою подпись.

— (неразборчиво) ЛОНГДИРК 1501 — (неразборчиво)

Который 8-го октября 1519 г., спасаясь от сил тирании и (неразборчиво), отплыл из этого города, чтобы изменить этот мир.

Воздвигнут членами городского совета и (неразборчиво) Думбартона в ознаменование трехсотлетия со дня его рождения.