1

– А вот идет и Сын Пирата, – сказал Хазард, пользуясь присвоенным гвардией правом давать суверенам оскорбительные прозвища.

Ветер трепал яркие навесы и разноцветные знамена. Глухая, напоминающая рокот отдаленного грома барабанная дробь пробирала до костей, приветственные крики становились все громче. Когда королевская свита вышла на поле, рев толпы достиг предела, перекрыв взвизги труб и хлопки полотнищ. Помахав собравшимся рукой, Ательгар прошествовал по траве через залитое солнечным светом поле, сопровождаемый дюжиной облаченных в синее Клинков и небольшой группой почетных гостей. Рядом с ним, занимая почетное место справа, ковылял престарелый, но по-прежнему пользующийся доверием фаворит, лорд Вассайл, за спиной которого шел Оук. Никому, за исключением гвардии, не дозволялось носить оружие вблизи короля, а потому, когда их подопечные сопровождали монарха, Клинки шли рядом с ними невооруженные либо оставляли мечи при себе и держались на расстоянии. Тем, кто прошел церемонию Уз совсем недавно, эти ограничения доставляли немало хлопот, но изменить что-то было не в их силах. Оук, имевший могучие кулаки-молоты, предпочитал первый вариант. Аркеллу больше нравился второй, и он уже стоял в королевской ложе с «Причиной» на боку, отдаленный от трона тремя рядами вооруженных гвардейцев.

Счастливый поворот судьбы случился в жизни сына одного пахаря, обвиненного в краже книг у мирового судьи пять лет назад. Вообще-то парень не крал их, а всего лишь читал и возвращал, но судья пообещал в следующий раз лично выпороть вора. Ему нравилось собственноручно исполнять приговоры, и, взявшись за плеть, он уже не мог остановиться, а потому, когда мальчишка попался вновь, несчастный отец посадил его на коня и отвез в Айронхолл. Великий Магистр сказал, что в школе есть книги и каждый ученик вправе читать их. Вопрос был улажен ко всеобщему удовольствию.

Король и гости расселись по местам. Все остальные последовали их примеру.

– Думаю, – бодро заметил Хазард, – другого такого подопечного, протыкающего сердце Клинка, еще не было в истории Айронхолла.

– А тебе бы понравилось, если бы проткнули твое?

– Все такой же нежный, а?

В Айронхолле Хазард опережал Аркелла на один год. На него никто особенно не обижался, но после того как он ушел, школа странным образом притихла. Хазард непрерывно болтал. В любой шеренге Клинков он почти всегда стоял в конце, так что Аркелл пристроился рядом. Если кому-то что-то известно, то Хазард непременно прознает и передаст дальше.

Впрочем, никто бы не взялся защищать Вассайла, настоящее бельмо на глазу, с распухшей, одутловатой физиономией, пронизанной налитыми темными венами. Один из болтливых юнцов в Айронхолле напророчествовал Аркеллу, что его будущий подопечный похож на корову с брюхом вместо головы. Не будучи пока связан Узами, Аркелл посмеялся над шуткой.

Он и сейчас считал сравнение удачным, но уже никогда не признался бы в этом. Старик хорошо заботился о своих Клинках, прилично их одевал, щедро платил. Несмотря на возраст, он часто разъезжал верхом, ел и пил за троих, а по вечерам четверо слуг относили его на кровать. Пребывая постоянно не в духе, он неодобрительно относился ко всему, сделанному за последние четыре столетия, и с губ его никогда не слетало доброе слово. За исключением тех моментов, когда Вассайл находился рядом с королем. Тогда он лебезил, расточал комплименты и раболепствовал.

– Присутствие вашего величества наполняет радостью сердца. – Фу! – Как повезло Шивиалю, что им правит настоящий философ. – Фу! Фу! При этом он почти не пил.

Зрители бурно приветствовали появление на поле Бо и Седрика в ярких пластронах. Оба поклонились, повернувшись к королевской ложе. Судьи помогли им надеть маски.

– Так когда, ты говоришь, вы выезжаете? – полюбопытствовал, проходя, Хазард.

– Я ничего не говорю.

Аркелл по-прежнему не имел понятия о миссии Вассайла и надеялся, что Хазард располагает какими-то сведениями.

– Хорошо. О, они начнут с сабель, – прокомментировал очевидное гвардеец. – Бедняга Седрик! Он-то надеялся, что Бо не примет участия в турнире. Хм… Ты ведь ставишь на своего Старшего? Сколько?

Выпад.

Аркелл парировал:

– Я трачу деньги на женщин.

– Ты же Клинок, это они должны платить тебе.

– Вот как?

– Иногда. Представляешь, Сын Пирата впервые за время правления лично наблюдает за состязанием. Давно пора. Твой подопечный тоже здесь в первый раз, не так ли? Наверное, им обоим одинаково скучно, но Вассайл не может уйти, когда его человек в финале, верно? Бо – чудо, согласен? Порубит их, как сено. Старики сравнивают его с Дюрандалем в лучшие годы. Все будет так же, как было на прошлой неделе в Айронхолле. Ты пропустил самое лучшее. Как, впрочем, почти все. Седрик должен благодарить духов за то, что Бо оказался рядом, потому что в противном случае он вошел бы в историю как первый человек, который…

И так далее.

Бойцы медленно кружили по полю, стараясь сохранять дистанцию. В бою на саблях выигрывает тот, кто первым наносит точный удар. Иногда они сближались, следовал выпад или ложный маневр, клинки сталкивались, и финалисты снова расходились. Зрители реагировали положенными ахами и охами. Увлекшись наблюдениями за схваткой, Аркелл едва не пропустил нечто важное.

– Брат, о чем это ты?

– Де Роже. Из Сабель Исилонда. Крупный мужчина, с красным лицом и белым шрамом под правым глазом. Думаю, он где-то там, на открытой трибуне. Предложил Седрику товарищеский поединок и обошелся с ним, как с кучей навоза.

– Что? – рыкнул Аркелл. – С Седриком? – Сабли короля Исилонда были наиболее близкими к оригиналу подражателями Клинков, которые с удовольствием подшучивали над ними. «Сколько потребуется Сабель, чтобы победить одного Клинка? – Никто не знает». – Де Роже взял верх над Седриком?

– Я же тебе и говорю! Представляешь, сейчас на поле был бы чужак. Впервые за всю историю Кубка! Впрочем, у Седрика неплохо получается, а? Не думал, что ему так долго удастся продержаться против Бо.

– Впервые слышу. И как же далеко прошел этот… как там его?

– Никуда он не прошел. – Хазард ухмыльнулся, что предвещало любопытную историю. – Кому нужны такие громилы? Устроили так, что новичкам пришлось участвовать в отборочном туре. Де Роже не повезло – сразу же вышел на Бо. Какое должно быть унижение для чемпиона Исилонда – вылететь в первом же…

Аркелл присвистнул.

– А кто устанавливает правила? Гвардия?

– Нет. Лорд-канцлер и… Ух!

Судья взмахнул флажком. Седрик поднял руку, признавая касание. Толпа завопила. Бо выиграл состязание. Хазард вздохнул.

– Отлично!

Он начал загибать пальцы, подсчитывая выигрыш. Аркелла больше интересовала неудача исилондийца.

– Кто определял пары?

– Они тянули жребий. Надеюсь, ты не хочешь сказать, что при жеребьевке можно…

Вряд ли! Это было бы слишком.

Теперь финалисты сражались на рапирах.

– Здесь счет идет по уколам, – неизвестно кому сообщил Хазард. – Большие деньги…

На этот раз соперники кружили меньше, а более длинное оружие помогало держаться подальше друг от друга. Удар… блок… выпад… Снова и снова. Казалось, этому не будет конца, но вот Бо поднял руку, показывая, что касание было. Судья махнул флажком. Зрители сдержанно захлопали.

– Ты видел! – воскликнул Хазард. – Бо сегодня не в форме. – Он обвел взглядом толпу. – Посмотри, сколько народу! А ведь четвертьфиналы и полуфиналы никто не пришел смотреть. И все из-за того, что здесь король! Мне нравится твоя ливрея, брат. Слышал, что Вассайл закупил для вас много всякой всячины, в том числе зимнюю одежду, верно?

– Зачем она нам?

Они обменялись недоуменными взглядами.

– Я также слышал, что Вассайл ездил с вами в Сикаморскую Палату Стихий для наложения заклинаний на каком-то чужом языке…

– Вот как?

Аркелл не собирался раскрывать секреты, да и в любом случае его секрет в данных обстоятельствах ничем бы не помог.

Дело в том, что вместо обычного заклинания, которое наделило бы их знанием какого-то одного языка, Вассайл раскошелился на весь «дар языков», что позволяло им овладеть любым за несколько часов. Ательгар всегда завязывал кошелек на двойной узелок, и неслыханная щедрость показывала, что экспедицию ждут встречи не с одной страной.

Дошедшие до Великого Магистра слухи и сплетни только подтвердили предположение о том, что король отправляет Вассайла за невестой. После событий Тенкастерского заговора Ательгар понял, что статус холостяка – ценное политическое орудие, и пользовался им умело и долго, вызвав озабоченность Парламента, потребовавшего принятия мер для обеспечения наследника. И вот, как стало известно гвардии, король сделал выбор и собирался послать своего самого верного подданного для подписания брачного договора и сопровождения счастливой невесты в ее будущий дом. Но даже Хазард не знал, кто же эта избранница.

– В курсе дел должен быть Вишез, ведь он посещает заседания Тайного Совета, но от него никто не слышал связного предложения. Мы перебрали всех возможных кандидаток в Эврании. Отбросили с десяток тех, кому за сорок или у кого, например, заячья губа. Осталось около дюжины. Не забывай, Ательгару по вкусу молоденькие.

Еще один взмах флагом. Хазард застонал, как от боли. Вероятно, в его кошельке уже образовалась немалая дыра.

– Два ноль! Что же это сегодня с Бомоном?

Ничего. Бо уже давно мог бы нарисовать на пластроне Седрика какую-нибудь незабудку, но намеренно не делал этого. Пропустив два укола, он должен был теперь выигрывать со счетом три два или проигрывать. Такой исход спасал бы Седрика от унижения и был бы неплохой шуткой. Рассуждая таким образом, Аркелл не пытался анализировать бой – эти двое были слишком быстры для него. Он просто хорошо знал Бо.

– Так ты действительно не знаешь, куда вы отправляетесь? – жалобно спросил Хазард.

– Нет. Да мне все равно. – Приключения на чужбине совсем не то, что унылое времяпрепровождение в Грандоне. – Хорошо, что Бо дерется не с де Роже.

 

2

Изданный лордом Хейвиком душераздирающий вопль был слышен от продуваемых ветрами чердаков до полуподвальной кухни. За воплем последовали проклятия, перемешанные с всхлипами.

Ожидавший в коридоре мастер Уильям Меррисок понял, что слуга его светлости Паулет только что откинул шторы и впустил в комнату солнечный свет. Меррисок вошел в спальню. Осколки стекла, бутылки, разбросанная одежда и тяжелые винные пары объясняли, почему нервная система лорда Хейвика находится в столь удручающем состоянии. Угрозы становились все более мрачными, но на этот раз по крайней мере в постели посланника никого не было.

– Доброе утро, ваша светлость, – лишь слегка повысив голос, сказал Меррисок. – Мне бы не хотелось нарушать ваш заслуженный отдых, но время близится к полудню, и некоторые обстоятельства требуют внимания вашей светлости.

Меррисок прошествовал к окну и окинул взглядом шумные улицы Лавилля – он предпочитал не смотреть в глаза хозяину, зная, что не увидит там ничего хорошего. Такое уж утро. Идиот Хейвик исполнял обязанности посла Шивиаля, а Меррисок – первого секретаря, и это означало, что второй делал всю работу, а первый пожинал плоды.

И собирал счета.

Семья Хейвиков избежала королевского гнева только потому, что предыдущий граф умудрился умереть до того, как его имя вписали в списки заговорщиков, а нынешний оказался слишком глуп, чтобы заслужить доверие противников Ательгара. Усомнившись в преданности Хейвика, король после недолгих раздумий отправил простофилю послом в Исилонд. Служба эта была почетная, но и весьма дорогостоящая, о чем позаботился Ательгар. Средства графа подходили концу. Он пытался держаться, забывая оплачивать долги, к которым отнес и жалованье первого секретаря.

К счастью, кое-какие ресурсы у Меррисока еще оставались.

– Что еще за обстоятельства? – донесся с кровати шепот умирающего.

– Лорд Вассайл с эскортом будет здесь до заката.

– ?..

Меррисок вздохнул:

– Ваша светлость, конечно, помнит, что Регент удовлетворил вашу просьбу о выдаче охранной грамоты лорду Вассайлу как шивиальскому послу с неограниченными полномочиями и его свите в сто человек.

В очередном стоне неясно прозвучало слово «зачем?».

Приготовив бритвенные принадлежности его светлости, Паулет предпринимал не слишком активные попытки убрать в комнате и разложить одежду графа. Его неторопливые движения давали основания предположить, что слуга старается запомнить, о чем идет речь. Меррисок располагал уликами, указывающими на то, что Паулет получает деньги от секретных служб гевилианцев и исилондийцев.

– Его величество не поставил нас в известность о целях миссии лорда Вассайла. Мы лишь уведомлены, что в Исилонде он долго не задержится.

Другие могли строить догадки, но Меррисок не сомневался, что Ательгар отрядил своего доверенного дружка за невестой. Но, конечно, не за какой-нибудь местной нимфой. У короля-инфанта не было близких родственниц, а его дядя регент вовсе не намеревался позволять кому-то из знати связывать себя тесными узами с опасным соседом, ведь это давало бы Шивиалю повод вмешиваться в политику Исилонда на протяжении ближайших столетий. Вот почему всех в Эврании интересовало, куда отправится лорд Вассайл из Лавилля. Тщательно собрав разрозненные указания, Меррисок уже ответил на этот вопрос. – Вашей светлости нужно выехать ему навстречу. Хейвик взвыл. – Выехать? – Как и предусмотрено охранной грамотой, эскорт лорда Вассайла остановится за крепостными стенами. Соответствующие распоряжения уже отданы. Сегодня вечером будет устроен небольшой прием. Дополнительный штат, затребованный вашей светлостью, нанят. Аудиенция, несомненно, состоится во дворце… Банкеты назначены на последующие вечера. Библиотека переделана в кабинет, где его светлость сможет в частном порядке принять гостей… – А кое-кто хорошо заплатит за список этих гостей. – И так далее.

Посол едва не задохнулся.

– Сколько?..

– Возможно, – с удовлетворением ответил секретарь, – Лорд Вассайл сделает свой вклад.

Он сказал это таким тоном, словно выражал надежду на то, что солнце станет зеленым. Хейвику придется платить и платить. Причем платить наличными, потому что ни один поставщик ничего не даст ему в кредит.

В этот момент звук трубы и треск барабанов известил появление музыкантов, начавших разучивать незнакомую шивиальскую музыку. Его светлость издал еще один предсмертный стон.

 

3

К северо-западу от города через поля и луга Исилонда медленно тянулась процессия, возглавляемая герольдами со знаменами и серебряными горнами, в которые они дули, проходя мимо поселений или по иным поводам. Большую часть этих наряженных в чудные, яркие одежды глашатаев составляли нанятые по случаю местные жители, но руководил ими сам Динвидди, личный советник лорда Вассайла.

За ними двигался взвод тяжелой конницы с пиками, скрипела, покачиваясь, неуклюжая карета, гарцевало с полдюжины рыцарей, облаченных в начищенные (для вида) доспехи, ползли запряженные быками повозки с багажом, а в хвосте плелись пешие лучники. Многие отправились в далекий путь с семьями; кроме того, процессия привлекала к себе самый разный люд и постоянно разрасталась. Добавьте сюда оруженосцев, слуг, собак и ястребов, и получится почти сто душ и примерно столько же животных, Скорость движения задавали быки, и двигались они под лучами палящего солнца не быстрее похоронного катафалка.

Приступ подагры – по крайней мере так это называл он сам – вынудил старого ворчуна, лорда Вассайла, путешествовать в карете, что устраивало всех. Оук сидел на козлах, наблюдая за кучером и поглядывая вокруг, тогда как Аркелл ехал сзади, спиной к клацающим доспехами рыцарям и их длинным копьям. Бомон разъезжал туда-сюда, проверяя дорогу и заигрывая с местными женщинами.

– Лавилль, – пробормотал Оук, словно пробуя слово на вкус.

Во всем этом было что-то очень и очень далекое от реальности. Здесь дули ветры судьбы.

Две недели назад он был обычным кандидатом Оуком, одетым в заштопанные обноски Айронхолла, разъезжавшим с друзьями по Старкмуру. Неделю назад сэр Оук наблюдал финал Королевского Кубка, стоя неподалеку от монарха. Этот знак королевской милости даже побудил гвардию, считавшую Кубок своей собственностью, простить Бо его победу, намекнув, однако, что лучше бы ему было этого не делать.

Потом было морское путешествие в Исилонд на настоящем корабле. Прошлой ночью в таверне Оук разговаривал с местными девушками на местном языке и понимал их. Разумеется, обе стороны прекрасно понимали друг друга и без слов, так что все закончилось ко всеобщему удовольствию. Он уже привык к такого рода вещам.

Оук был сыном рыбака. Когда ветры судьбы разметали флот и оставили деревню без мужчин и лодок, он еще не мог зарабатывать на хлеб, тем более что сирот хватало и без него. Местный аптекарь собрал дюжину ребятишек и отвел их в Айронхолл, умоляя дать убежище хотя бы кому-то. Великий Магистр принял только одного, но дал денег остальным.

Ветры судьбы едва не погубили Оука прошлым летом, когда он вместе с лошадью упал со скалы. Ему грозила потеря ноги, что означало прощание с фехтованием, но в конце концов все сложилось к лучшему. Так обычно и бывает, если сам не мешаешь.

Взять хотя бы его имя. Меч прежнего сэра Оука был возвращен, когда нынешний пребывал в безымянных Щенках, и младшие решили, что Оук ему подходит. Он не стал спорить и согласился. И вот теперь просто Оук превратился в сэра Оука. А меч получил имя «Печаль». Он был прекрасен, как смерть, и Оук надеялся, что никогда не обнажит его в гневе.

Он даже стал подумывать о том, чтобы отпустить бородку: черную, колючую, страшную. Чем злобнее вид, тем больше шансов на то, что тебе не придется нести настоящее зло.

Ехавший позади кареты Аркелл тоже был всем доволен. В частности, своим роскошным нарядом. Один из герольдов нагло заявил, что ему не нравится сочетание красного и коричневого. Аркелл с удовольствием ответил, что семья его подопечного пользовалась этим сочетанием цветов на протяжении многих веков, задолго до появления всяких там выскочек-герольдов.

Когда едешь на приличной лошади в чудесный день, когда на боку у тебя болтается «Причина», а впереди еще весь непознанный мир, жизнь близка к совершенству. Он направлялся в величайший в Эврании город, во много раз превосходящий Грандон, в Исилонд, страну более крупную, чем Шивиаль.

Вблизи появился Бомон, с белозубой улыбкой и сияющей рукоятью «Справедливой Награды» за поясом.

Уверенный, что рыцари не услышат его слова за топотом копыт и лязгом доспехов, Аркелл спросил:

– Почему ты не предупредил меня вчера?

– О чем?

– О том, что рыжая совсем не та, за кого себя выдает. Бо принял оскорбленный вид.

– Благородный человек не распространяет слухов о даме.

Девушку, о которой шла речь, было так же трудно назвать дамой, как небо землей, но Аркел простил ей маленький обман, когда она начала демонстрировать приемы, о которых он не читал даже в книгах и с которыми еще не сталкивался в последние две недели сумасшедшего разгула.

Аркелл лениво зевнул.

– Скажи, брат, ты остался бы в Айронхолле, если бы знал, что мы упускаем? Я бы не остался. Столько надо наверстывать! Годы!

– В твоем случае около трех месяцев.

– Кому бы говорить. У тебя-то еще и пушок над губой не потемнел.

Молодые люди счастливо переглянулись.

– Ты не знаешь, почему здешние дома крыты не соломой или тростником, а черепицей? И почему в Шивиале не выращивают такой виноград? Мы ведь ненамного севернее.

– Спрошу у крестьян. Еще вопросы?

– Миллион. Почему скот бурый? Почему местные мужчины носят береты? А правда, что девушки в Лавилле такие…

– Выяснишь сам завтра вечером, – перебил его Бо, подмигнув.

– Ты прав. Знаешь, в Лавилле есть университет. Знаменитый. Известен на всю Эвранию. Если мы здесь задержимся, я смогу посетить несколько занятий? Кстати, готов взять на себя все ночные смены.

Связанные Узами Клинки не тратили время на сон, что было их вторым преимуществом. Бо насмешливо вскинул брови.

– Исилондские законы отличаются от шивиальских.

– Законы? Какие еще законы? Кто обращает внимание на законы? Я читал книжки по праву в Айронхолле, но только потому, что ничего другого стоящего там не было.

– Сомневаюсь, что мы останемся здесь надолго. Я назначаю тебя нашим географом. Хочу знать, какой маршрут самый лучший и сколько времени займет путь. И разумеется, какие опасности…

– Что? – взвыл Аркелл. – Он все-таки сказал тебе, куда мы направляемся?

Бо усмехнулся – словно серебром блеснул.

– Нет. Я просто изучил кое-какие детали и применил логику.

– Какие детали?

– Ничего такого, брат, о чем ты не знал.

Бо был непревзойденным фехтовальщиком и превосходным лидером. Крепкий, уверенный в себе Оук играл роль якоря и мускулов их небольшой команды. Аркеллу оставалась умственная сфера. Если Бо смог найти ответ, то и он сможет.

– Скажешь, если я отгадаю правильно?

– Я не знаю правильного ответа. Скажу, если твой вывод совпадает с моим. – Бо привстал на стременах и посмотрел вперед, туда, где за рощей скрылись герольды. – Проверю дорогу. Скоро вернусь. – Он тронул шпорами бока коня и ускакал.

Что изменилось с тех пор, как они покинули Грандон? Аркелл задумался. Итак, соблазнительная герцогиня в Фитайне поспешно вышла замуж за престарелого кузена – ага, внимание. В последнюю минуту в багаж положили теплые плащи и перчатки. Вассайл пересек пролив и взял курс на Лавилль – направление определено.

К тому времени, когда Бо, проехав вдоль процессии и поболтав с Оуком, вернулся к Аркеллу, эксперт был уже готов.

– Начну с того, что он любит молоденьких. Сиренея из Гарто слишком юная даже для Ательгара, детей у нее не будет еще лет пять. То же относится и к дочери короля Тергии. Гевилия? Не то направление. К девочке из Скиррии также ведет другая дорога… Что это ты ухмыляешься, брат Бомон?

Доверять выражению лица Бо опасно – оно натренировано у него не хуже правой руки.

– Я? Ухмыляюсь? Продолжайте ваши рассуждения, сэр Аркелл.

Скиррия? Неужели Скиррия?

– Принцесса Таша, – сказал Аркелл. – Свояченица царя. Пятнадцать лет, брачного возраста, роскошная красавица, украшение степей, строгое воспитание, девственность гарантируется.

– Я уже слышу, как падает монаршая слюна. Не забудь упомянуть о наметившемся в последнее время росте торговли. Шивиальская шерсть за скиррианские меха, шивиальское олово за скиррианское золото. Это немаловажно.

А где торговля, там и политика.

– Бо! – сердито сказал Аркелл. – Ты, может быть, не заметил, но мы вступили в Исилонд. Чтобы добраться до Скиррии, нам придется пересечь Фитайн и Долорт, а это огромные территории. Наш лорд не выдержит. Попасть из Шивиаля в Скиррию лучше всего на корабле. Под парусами. Долгое и опасное путешествие, согласен, вокруг мыса Сейлин и Амуэльских скал, пройти там можно только летом, но так делают все.

– На корабле?

Аркелл застонал. Ну и тупица!

– Если только у тебя в братьях не числится пара бэльских танов. Или кто-то из друзей детства не занимается пиратством.

Бэльские ладьи часто подплывали к берегам Скиррии, и похищение невесты Ательгара как нельзя лучше вписывалось бы в традиции этих морских разбойников.

– Молодец. В университете тобой будут гордиться.

– Может быть, лучше выучиться на повара, – проворчал Аркелл. – При такой скорости мы умрем от старости раньше, чем вернемся домой.

Бо хмуро кивнул. Шутки в сторону. – Вполне вероятно, брат. Боюсь, мы с тобой попали в большой королевский переплет.

День уже не казался Аркеллу солнечным. Ситуация была реальной, а не вымышленной, в духе ходивших по Айронхоллу жутких историй. Кстати, те истории почти никогда не заканчивались счастливо.

– В переплет? И что, дело плохо?

– Вишез предупреждал меня, что так может случиться, Король так одержим манией секретности, что доверился лишь Вассайлу и не посоветовался с опытными людьми. Чтобы их никто не подслушал, они уезжали в лес и там строили планы! Ательгар – бэл! Он ничего не смыслит в сухопутных путешествиях! Вассайл всю жизнь просидел в своем имении, да и спорить с королем в любом случае не станет. Ни один, ни другой понятия не имели, где находится этот Кинск.

Аркелл тоже плохо представлял местонахождение главного города Скиррии, но знал что это где-то на другой стороне Эврании.

– Путь долгий, – туманно сказал он. – И нелегкий. Придется идти в обход гиблых мест. Фитайн – настоящее болото, а тамошние бароны полные хозяева в своих владениях. Долорт – рай для преступников, власти там вообще никакой нет.

Бо безрадостно усмехнулся – перспективы малоприятные.

– У тебя есть предложения? Говори.

Подумав немного, Аркелл сказал:

– Давай вернемся домой и сообщим королю, что он дурак.

 

4

Шивиальское посольство – резиденция лорда Хейвика – было погружено в тишину и мрак. На стуле у двери негромко посапывал древний привратник, под крышей то и дело поскрипывали недовольные прохладой балки. Жизнь теплилась только в кухне с высоким потолком, где в большой кирпичной печи потрескивали свежие поленья.

Рядом, на широкой деревянной скамье, кухарка замешивала тесто для хлеба. До первых петухов, которые и разбудят город, ей нужно было испечь по меньшей мере десяток буханок. Всего же за день посольство потребляло около сотни.

Она вздрогнула.

– Ох!

– Не тревожьтесь! – быстро сказал подошедший сзади мужчина. – Я один из шивиальцев, прибывших вчера. – Он вышел на свет и остановился перед ней. – Жаль, что напугал. Клянусь, у меня и в мыслях этого не было.

Она присмотрелась к незнакомцу – темный, чужого покроя наряд, поблескивающая звездочками рукоять меча. Для воина слишком молод, но, может быть, годы скрадывают отливающие золотом волосы, светлая кожа и небольшой рост. И независимо от возраста, он был опасен. Тут уж не ошибешься.

– Что вы здесь делаете? – сердито, скрывая страх, спросила она.

– Несу службу. Охраняю. Один из нас остается на посту всю ночь. Проголодался, вот и пришел посмотреть, нельзя ли чем разжиться. Мое имя Бомон. А ваше?

– Изабель.

– Красавица и красавец! Бель и Бо! Удачное совпадение.

В том, как он говорил, было что-то странное, непривычное, но ей нравилось звучание его голоса. В темноте голос обретает особое значение.

– Почему в вашей стране самых красивых женщин прячут во мраке?

– Прекратите! Милорд, я честная женщина и у меня дела. Оставьте ваши любезности при себе.

Он пожал плечами:

– Другого мне и не остается. Я обязан хранить верность графу Вассайлу и не могу сделать ничего такого, что повредило бы его интересам. Не могу нападать на беззащитных служанок. Впрочем, я бы не стал этого делать в любом случае, видя тот страшный нож, до которого вам нетрудно дотянуться. – Он шагнул ближе, закатывая рукава. – Позвольте помочь.

– Держитесь подальше! – Она схватила нож и отступила. – Эй! Что вы делаете?

Впрочем, вопрос и не требовал ответа. Шивиалец ловко поднял тесто, перевернул, сложил. Размял. Снова перевернул.

– Вам уже приходилось этим заниматься, сударь, – неуверенно сказала Изабель, удивленная тем, что благородный господин работает не хуже простого пекаря.

– Не очень долго. – Он лукаво усмехнулся. – Забыл, что такое тяжелая работа. И я не сударь. Не благородный господин. Друзья называют меня Бо, и меня это устраивает. Почему бы вам не заняться делом?

Руки у него были крепкие и сильные. И он знал, что и как надо делать. Заинтригованная, но еще не полностью избавившись от страха, она проверила тесто в следующей кадке и потянулась за мукой.

– Расскажите о себе, Бель.

– Что рассказывать? Я из бедной семьи. Отец умер, мать состарилась, а я последняя из детей. А вы? – робко поинтересовалась она.

– Тоже нечем похвастать. Отец умер много лет назад, а сводные братья держали меня в собачьей конуре. Едва сбежал в прошлом месяце. Так, теперь пусть постоит.

Он отодвинул кадку и стал помогать ей. Она покачала головой:

– Если закончу работу слишком быстро, то завтра госпожа Гонтье заставит меня сделать вдвое больше.

– А я помогу вам и завтра. – Он по-мальчишески весело улыбнулся. – Разве не приятней делать что-то вдвоем?

Только в том случае, если напарнику можно доверять. А одной улыбки для доверия мало.

– Конечно, ми… Бо.

– Мессир Бомон! – Она ударила по тесту кулачком. – Главная кухарка уволит меня, если узнает, что вы были здесь.

– Почему? Ей же не надо мне платить.

– Я не должна давать вам повод…

Мать особенно строго предупреждала ее о таких вот красавчиках.

– Вы и не дали. Когда заканчиваете?

– Никогда! Я знаю, чего хотят юные богачи, обхаживая девушку, когда она одна. Пожалуйста, сударь! Мне нужна эта работа и деньги. Моя мать уже не может ничего делать. Пожалуйста, мне не нужны неприятности.

К своему стыду, она вдруг подумала о том, что бы сказала, если бы он предложил денег. Очень много денег.

– Не беспокойтесь, Бель, никаких неприятностей не будет. Как насчет того, чтобы прогуляться? Потом, после работы? Мне надо осмотреться в городе. Вы покажете мне его? Назовете улицы, покажете главные места?

Она представила, как идет по городу под руку с этим симпатичным, златокудрым господином и… натыкается на кого-то из знакомых? Что делать? Смеяться или плакать?

– У меня нет времени на прогулки! Я только работаю и сплю! Вот и все! Раз в три недели езжу домой, к матери. Я честная девушка. А о таких, как вы, мне все известно. Госпожа Гонтье предупреждала нас. Вы все одинаковые, все думаете, что можете вертеть женщинами, как вам захочется.

– Совершенная правда. Мне стоит только похлопать ресницами, и они падают к моим ногам. – Он по-идиотски замигал, и Бель невольно засмеялась. – Я бы предложил вам денег за согласие быть моим проводником, но, боюсь, вы предположите нечто ужасное. Пожалуйста, давайте прогуляемся сегодня утром. Обещаю, никаких темных закоулков.

Отказ мог спровоцировать гнев, согласие грозило перерасти в нечто такое, чего лучше избегать.

– Посмотрим.

– Это вы чуть не вырвали у одного парня глаз?

– Кто вам такое сказал? Чужеземец не переставал удивлять ее.

– Несколько человек. Он попытался поцеловать вас в прачечной. Я задаю много вопросов.

И верно, вопросы сыпались из него один за другим, пока он месил тесто сильными, ловкими руками. Сколько человек обычно живет в этом доме? Сколько слуг нанял Хейвик дополнительно? Кто пользуется по ночам задней дверью? И еще много других. Дважды чужеземец замолкал, прислушивался и выходил из кухни, двигаясь бесшумно и быстро, как кот. Каждый раз он возвращался и со смехом сообщал, что кто-то всего лишь пользовался ночным горшком. Она ничего не слышала.

Внезапно все тесто поднялось, и в работе наступил перерыв. Бель начала прибираться, потом вспомнила:

– Вы сказали, что проголодались. Чего хотите?

– Чего-нибудь.

Его камзол был обсыпан мукой. Она протянула руку и остановилась в нерешительности – кто он и кто она.

– Я не многое умею. – Бель отвела глаза и добавила: – Вы позволите? Вообще-то мне приходится только печь хлеб.

– Тогда, пожалуйста, омлет.

Она поставила на раскаленные кирпичи сковородку и повернулась к кладовке.

– Сколько яиц?

– Двенадцать.

Бель повесила сковородку на крючок и сняла другую, побольше.

– Очень большой получится омлет. Он пожал плечами:

– Весной всегда много яиц. Когда они есть, я их ем.

Она вернулась с дюжиной яиц в фартуке.

– Что еще? Сыр? Шалот?

– Не указывайте мне, как убивать людей, Бель, а я не стану указывать вам, как готовить омлет.

Она с изумлением обнаружила, что и сама улыбается.

 

5

Лорду Вассайлу Лавилль не понравился. Город не должен быть таким большим и таким… непредсказуемым. Большая его часть была вполне привычной, традиционной и напоминала Грандон – узкие, вьющиеся между высоких зданий улочки, все аккуратно спрессовано за древними стенами. Так и нужно. Но зачем сносить целые кварталы? Зачем сжигать старые постройки, заменяя их щегольскими особнячками и открытыми площадками, напоминающими отсутствующие зубы во рту старика?

Нельзя сказать, что его так уж занимали городские пейзажи – не до того. Каждое покачивание кареты отзывалось пожаром в ноге. Колики мучили сильнее, чем в предшествующие дни. Оставалось только надеяться, что местные заклинатели не даром едят хлеб и знают свое дело.

Не понравилась ему и Палата Стихий. Палата должна быть небольшой, создавать атмосферу интимности, загадочности, способствовать торжественному призыванию духов. А здесь – просторное и светлое помещение, стены с причудливыми завитушками, позолота и эмаль. К тому же все восемь стен одинаковые, кроме той, что с дверью. На полу выложен какой-то орнамент, так что октаграмма почти неразличима. Непонятно даже, куда кому становиться.

Четверо крепких слуг вынесли из кареты его кресло и перенесли лорда внутрь. Рядом суетились заклинатели в белых одеждах. Они настояли на том, чтобы снять с него плащ, камзол, рубашку, и приложили уши к его груди.

– Подагра! – заревел лорд. – Нога! У меня болит палец!

– Подагра поразила палец, – согласился главный целитель, – но причина беспокойства – увеличение сердца.

– Ба! Это чужеземное вино… все из-за него.

– Чтобы излечить подагру, нужно противопоставить духам жара духов воды, да? Но сердце требует стихий жара и воды, а также стихии времени и подавления стихии смерти.

Они привычно зашептались, разворачивая и сворачивая свитки.

У стены, как всегда, уже стоял один из его Клинков. Серый. Аркелл. Вассайл махнул рукой:

– Где капитан Бомон?

– Не знаю, милорд.

– Сэр Оук?

Мальчишка закрутился.

– Думаю, они вместе, милорд, но где – не знаю.

– Хм! У меня есть распоряжение для Бомона. Сегодня вечером я должен быть во дворце его величества.

Аркелл успокоительно улыбнулся:

– Старший предупредил нас. Мы с нетерпением ждем чести оберегать вас.

Бомон был на месте вчера, когда герольд доставил приглашение – стоял в углу, изображая статую, но ушки-то работали, как у вымуштрованного дворового.

– Официально я ничего ему не говорил. И не желаю, чтобы Клинки подслушивали, а потом разносили сплетни!

Юнец дерзко задрал выбритый подбородок, показав крепкую, бугристую шею.

– Клинки никогда не сплетничают, милорд! Бомон сказал сэру Оуку и мне, что мы должны быть готовы. Это в интересах дела. Никому из посторонних о наших планах мы не рассказываем.

Вассайл хмыкнул. Заклинатели продолжали совещаться. Они что, никогда не видели больного подагрой?

– Я собираюсь с визитом в лагерь, к сэру Диксону.

– Как пожелаете, милорд.

– Но я плачу за трех настоящих воинов, а не за одного робкого мальчишку. Как ты можешь меня защитить, а?

«Робкий мальчишка» постарался принять вид бывалого вояки.

– Я – Клинок. Чтобы добраться до вас, им придется убить меня.

– Ты меня не убедил. Почему здесь нет капитана Бомона?

– Не знаю, милорд.

Лорду Вассайлу не оставалось ничего, как удовольствоваться этим ответом.

Заметив, что заклинатели начали расходиться по местам, Аркелл поспешно отступил от октаграммы к стене. Слишком близко. По коже разбежались мурашки, словно он наступил на муравейник. Аркелл был чувствителен к спиритуализму.

Ему хотелось, чтобы случайности дали другого подопечного, и тем не менее этот древний монстр обладал кое-какими достойными восхищения качествами. Ни боль, ни болезнь не пошатнули его фанатичной верности королю и мужества.

Где же остальные? Вернувшись в посольство на рассвете – после запоминающейся и сильно облегчившей кошелек ночи, – Аркелл обнаружил на посту Оука. Тот сообщил, что Бомон отыскал на кухне настоящее сокровище, самую прекрасную в Исилонде девушку, и отправился на прогулку по городу. Удачи ему!

Но их подопечный исполнял королевское поручение в чужой стране, а его Клинки были совсем еще «зеленые». Благоразумие требовало, чтобы его сопровождали по крайней мере двое. А если благоразумие молчит, то Великий Магистр молчать бы не стал.

Аркелл подумал, что почтенный лорд Роланд устроил бы немалый разнос, узнав о проделках Бомона. Похоже, так же был настроен и лорд Вассайл.

Не его, Аркелла, вина, что ему недостает свирепости. Он подходит под стандарты Айронхолла, а это самое главное.

Дрожь била его сильнее. Поскорее бы кончилось заклинание!

Когда все завершилось, лорд Вассайл громовым ревом потребовал сапог. Потом обозвал Хагфилда – принесшего сапог, но забывшего носок – наитупейшим из идиотов и приказал слуге снять свой носок. Оставив Хагфилда расплачиваться с заклинателями, лорд устремился к выходу, Его усадили в седло, и Аркелл едва успел вскочить на коня. Так, вдвоем, они и поехали.

Вассайл редко ездил иначе чем галопом и не собирался изменять правилам даже на узких улицах Лавилля. Достопримечательности не интересовали его, но Аркелл с удивлением поглядывал на совершенно необычные правительственные здания и аристократические особняки – каменные строения торчали между старыми деревянными и тростниковыми крышами, как пробивающиеся во рту ребенка коренные зубы. Конечно, там и тут разгуливали куры и свиньи, да и улицы нуждались в хорошем ливне, который смыл бы накопившийся мусор, но все же Лавилль представал городом более внушительным, чем Грандон. Бедняки уже убрались за крепостные стены, а самые нищие обитали в лачугах на почтительном расстоянии от тех же стен.

Лужайка, предоставленная в распоряжение шивиальских гостей, лежала еще дальше. Сэр Диксон устроил нечто вроде военного лагеря, расставив наиболее ценные повозки в середине – ни один посол не отправляется в путь без запаса предназначенных для раздачи даров. Сам Диксон был примерно такого же возраста, как Вассайл, но во всех других отношениях не имел с ним ничего общего. Немногословный, с дубленым морщинистым лицом, он смотрел на мир единственным глазом, после того как потерял второй во время кампании в Уайлдерленде. По мнению Клинков, которого у них никто не спрашивал, старик давно пережил лучшие годы и хронически страдал недостатком воображения.

Чтобы поговорить с ним, Вассайл спешился, допустив тактическую ошибку, потому что человеку без манер безопаснее оставаться в седле. Так и не раскрыв никому секрета королевского поручения, лорд все же понял, что без быков до конечного пункта не добраться. Накануне он приказал Диксону раздобыть лошадей и поставить под седло все, что только можно. Очевидно, Вассайл ожидал увидеть, как исполнено его распоряжение.

– Верховых найти трудно, милорд. То есть хороших.

Старый солдат не любил пустых разговоров.

Похожая на закатное солнце физиономия Вассайла всегда расползалась и мрачнела при малейшем намеке на дерзость.

– Будь это легко, я бы вам не платил!

– Многие мужчины не умеют ездить верхом.

– Пусть учатся!

– Кто будет учиться? – заревел стоящий позади него пехотинец.

Вокруг уже собирались люди. Возгласы возмущения становились все громче, грозя перерасти в бунт. Копейщиков и лучников нанимали не для того, чтобы ездить верхом. А как быть с женщинами? Никто не предупреждал, что им придется идти на край света. К протестующим присоединились даже рыцари, не объясняя причины недовольства; возможно, на сброд труднее смотреть сверху вниз, если этот сброд сидит в седле. Страсти накалялись, и Аркелл счел за лучшее обнажить меч и встать поближе к подопечному. Увидев сияющее под солнцем смертоносное лезвие, толпа поутихла, крикуны отступили. В этот момент Аркелл понял, что он настоящий Клинок, встретивший опасность лицом к лицу, делающий то, чему его учили все эти годы.

Не обращая внимания на протесты, Вассайл объявил, что самолично посетит близлежащие хозяйства. Вскарабкавшись на лошадь, он тут же умчался в сопровождении Диксона и, конечно, Аркелла. Как и предрекалось, на продажу предлагались только животные, непригодные даже для самых легких работ. Все более или менее приличные скакуны принадлежали местной знати.

Несколько часов спустя усталый, грязный, разгоряченный и злой посланник короля Ательгара вернулся в посольство и узнал, что к нему заходили посетители, но, не дождавшись, ушли. Бо и Оук по-прежнему отсутствовали.

Взбешенный лорд удалился в маленькую столовую, чтобы поесть и выпить; и там к нему присоединились советник Динвидди, соблазнившийся и едой, и питьем, а также ограничившийся только напитками номинальный хозяин, посол Хейвик. Динвидди был неуклюжим на вид молодым человеком, постоянно, даже в публичных местах, носившим очки. Последние, а также полное отсутствие подбородка делали его похожим на встревоженную треску. Хейвик, чье лицо заставляло вспомнить неподнявшееся тесто, являл пример человека, слишком молодого для столь ответственного поста и слишком старого для постоянно присутствующего выражения угрюмости.

Не получивший приглашения к столу Аркелл стоял в углу и глотал слюну.

Когда Вассайлу доложили о приходе последнего посетителя, он бесцеремонно удалил сотрапезников из комнаты. Оба покорно вышли. Аркелл отказался, выслушал гневную тираду, но все равно остался. Нечто подобное повторялось еще не раз на протяжении второй половины дня. Курьер, переодетый торговцем, принес донесения из Грандона, а два настоящих купца доставили драгоценности для королевы. Заглянули два давних приятеля, оживленно болтавших с его светлостью на северном диалекте, о существовании которого, по-видимому, заклинатели языков даже не догадывались. Самыми загадочными гостями оказались две безымянные личности, передавшие письма. Лорд прочитал и сунул их в карман.

Пришло время готовиться к приему у регента, а Бо и Оук так и не появились. Аркелл обливался холодным потом, Вассайл закипал.

– Эта не та служба, которую мне обещали, малыш! У меня особое разрешение привести с собой трех вооруженных людей. Немалая честь, знак уважения к нашему благородному королю. А я заявлюсь с одним? Это же прямое оскорбление! Будь на то моя воля – прогнал бы всех троих, отходив каждого плеткой, но… оказывается, нельзя. Я не намерен тратить королевское золото на тех, кто пьянствует или волочится за девками, когда им надо быть на службе!

– Не верю, что они это делают, милорд, – твердо сказал Аркелл. – Надеюсь, с ними ничего не случилось.

Он думал о зловещем де Роже, униженном Бо.

– Если с ними что-то случилось, – рявкнул лорд, – то немногого же вы стоите! А о деньгах, малыш; поговорим лет через пять.

С этим он удалился в свою комнату. Аркелл последовал за ним. Переодеваться пришлось вместе с подопечным, про. должавшим рычать, ворчать и кричать.

 

6

Узкий переулок между домом и конюшенным двором был забит людьми и лошадьми. Проводить Вассайла во дворец прибыл сэр Диксон со своими рыцарями. Музыканты пытались что-то играть. Паулет изо всех сил старался поддерживать лорда Хейвика в вертикальном положении на скользкой, топкой поверхности, когда все лошади словно задались целью сбить его с ног. Хагфилд семенил за Вассайлом, поправляя одежду его светлости, советник Динвидди в широком плаще еще больше походил на треску, Химберли и Перси блистали в ливреях лакеев.

К огромному облегчению Аркелла, прибыли на место и Оук с Бо, оба запыхавшиеся, словно после длительного забега. Спросить их о чем-либо он не успел, так как Вассайл обрушился на Клинков с такими проклятиями, что даже лошади запрядали ушами.

Когда подопечный взял паузу, чтобы приготовиться к новому залпу обвинений, Бо выступил вперед:

– Я огорчен, милорд. Но чем прогневил вас сэр Аркелл? Не справился с обязанностями?

Лорд издал какой-то невнятный звук, но он не был первым, кого Бомон застигал врасплох. Что мог сделать Вассайл? Пожаловаться на то, что его убили в отсутствие старшего стража? В конце концов, оба Клинка были на месте, пусть и взъерошенные и запыхавшиеся.

– Это ты! Ты! В следующий раз я назначу нового Старшего! И никаких отлучек без моего разрешения! Все! Пора идти.

Он заковылял к карете.

– Где… – начал Аркелл.

Бо выразительно подмигнул.

– Поедешь за его светлостью. Оук – впереди.

Он исчез в толпе. Процессия тронулась с шумом и грохотом по гулкой улочке, столь узкой, что пешеходам приходилось жаться к стенам с протестующими выкриками.

Наконец Бо подъехал к Аркеллу:

– Ну, какие беды ты не смог отвратить?

– Я? Беды?

Аркелл коротко доложил об отсутствии каких-либо происшествий за время своего дежурства. Глаза Бо сияли, как серебряные ложки.

– Хорошо. Веселись, отдыхай. Оук тебя сменит.

– Что? Куда…

Старший свернул в переулок и пропал:

– Где сейчас капитан Бомон?

Аркеллу доводилось читать о багровых лицах, но своими глазами он видел такое лицо впервые. К счастью, перед лордом стоял теперь и Оук. Как и было договорено, процессия достигла дворца к закату. Герольды и трубачи застыли в ожидании, почетная гвардия замерла. Между колоннами на вершине лестницы прогуливались с десяток молодых людей в золотисто-пурпурных мундирах Дворцовых Сабель. Мечи с позолоченными рукоятками и яркие фиолетовые накидки придавали им праздничный вид.

Они не спускали глаз с гостей.

Даже непоколебимый Оук, похоже, дрогнул, почувствовав гнев подопечного.

– Капитан просил передать… вашей светлости, что его присутствие может быть воспринято как провокация.

Вассайл уже открыл рот. Теперь он закрыл его и уже менее воинственно спросил:

– Провокация? Кто? Почему?

– Королевский Кубок, ваша светлость. Регент прислал а турнир своего родственника, графа де Роже, чемпиона силонда. Он встретился с Бомоном в предварительном круге и проиграл.

Честное лицо Оука выражало полнейшую искренность.

Вассайл несколько раз закрыл и открыл рот, но не издал ни звука, словно взвешивая возможные варианты ответа. В итоге он, вероятно, решил приберечь гнев для более удобного случая, развернулся и молча стал подниматься по ступенькам.

Клинки последовали за ним. Аркелл подмигнул другу, но не получил в ответ даже намека на улыбку. Пожалуй, Оук даже был встревожен – Оук, отпускавший шуточки, когда едва не лишился ноги. Может, такая серьезность объяснялась впервые примеренной им ролью Старшего?

Впереди было долгая ночь. Скучная и нудная, Но не хуже. Вот только голод… Аркелл так и не поел за день.

Королевский дворец оказался величественным и помпезным. Помпезности он и боялся. И все же… Что-то тревожило его. Но что?

Вслед за герольдами шли Вассайл и Хейвик, поддерживавшие друг друга. Аркелл прикрывал подопечного слева, Оук справа. Сзади ступали рыцари. Залы и лестницы, позолота и мрамор, фрески и мозаика… Наконец они вступили в зал приемов, разделенный на две части центральным проходом, ведущим к трону. Придворные, похожие на павлинов и бабочек, расступились. Зазвучали трубы. Холеные ладони захлопали.

Ощущение тревоги усилилось. Это все вздор и суета, говорил он себе. Все важные вопросы обговорены и согласованы еще несколько месяцев назад мастером Меррисоком и каким-нибудь послом Исилонда. Вассайлу выдали охранную грамоту. Шивиаль и Исилонд поддерживают добрые отношения и строят союз против Тергии. Случиться ничего не должно.

И все же что-то было не так.

Герцог де Бриен, Регент Исилонда, важно восседал на троне, весь в мехах, шелках и драгоценностях. Выдвинутая вперед, как у хищной птицы, голова, старческие руки на набалдашнике костяного посоха, желтые зубы и улыбка, расщепившая сморщенное лицо. Даже по печально известным стандартам злобных дядюшек де Бриен имел репутацию мастера двуличия. Никто в общем-то и не надеялся, что король-инфант когда-либо вступит в наследство.

Трон окружали с десяток Сабель, подчеркивавших свою важность вальяжными, расслабленными позами. Трое отличались огромным ростом, еще двое – шрамами. Де Роже, вероятно, был удален от двора после постигшего его позора, но Аркелл подозревал, что еще какое-то число гвардейцев находится неподалеку. Твердо настроенный не пялиться по сторонам, подобно неотесанному деревенскому увальню, он обвел зал одним быстрым взглядом и сразу понял причину охватившего его беспокойства: здесь не было женщин. Что бы это могло означать? Мужские игры?

Оук нервно кусал губы. Аркеллу тоже было не по себе – слишком много вооруженных людей окружали их подопечного.

К облегчению всех присутствующих, его превосходительство посол лорд Хейвик ухитрился-таки исполнить свою роль в церемонии, не обрушив позора ни на себя, ни на своего короля. Он представил гостя, не ошибшись с именем. Последовали поклоны, приближение на несколько шагов к трону, снова поклоны… Верительные грамоты вручены и приняты… Наилучшие пожелания высказаны… Вассайл сообщил о награждении регента Белой Звездой по поручению Ательгара… в ответ его произвели в кавалеры Ордена Серебряной Розы.

Вся эта чепуха закончилась тем, что Вассайл остановился в двух ступеньках от трона. -Его Клинки остались внизу. Впрочем, они даже в Грандоне не исполняли никаких придворных функций. Диксон и рыцари, отставшие еще больше, растворились в толпе приглашенных.

– Его превосходительство – уважаемый гость, – сказал Регент.

– Его высочество необыкновенно любезны, – сказал посол.

Регент выразил надежду на то, что король Ательгар пользуется расположением духов.

Посол высказал восхищение красотами Исилонда. Если его превосходительство нуждается в чем-то…

Вассайлу требовалась тысяча лошадей, как скаковых, так и вьючных. В крайнем случае он мог бы обойтись и парой сотен, но здесь не место для обсуждения серьезных проблем. Приемы – повод для веселья и приятных разговоров.,. Оказывается, чудовищная гора жира и хрящей, не имевшая, как казалось, ни малейшего понятия о любезности, могла – при необходимости – вести себя на зависть дипломатам. Раб иерархии, он пресмыкался перед высшими и был груб, как свинья, со всеми остальными.

Ничего не значащая болтовня прервалась самым нежданным образом. Регент сменил тон.

– Эти двое и есть ваши прославленные Клинки, не так ли?

Аркелл почувствовал, как холодок коснулся его шеи. Весь зал замер и напрягся, словно каждый только и ждал этого момента.

Сабли, стоявшие у трона, поправили оружие. На их лицах появились презрительные улыбки. Непреодолимая пропасть отделяла этих славных воинов от Шивиальских Клинков, зубоскалов и подонков. Сабли были сынами великих династий, их предшественники носили оружие по меньшей мере на протяжении четырех поколений.

Одутловатое лицо Вассайла потемнело.

– Это всего лишь слуги, ваше высочество. Шустрые, ловкие, но не более.

– Однако же непобедимые в благородной науке? Мы слышали, что один из ваших людей провозгласил себя чемпионом всей Эврании. – Хищная голова повернулась, взгляд скользнул по залу, отыскивая мертвечину. – Где наш кузен де Роже?

Выступивший из толпы человек низко поклонился и подмел пол плюмажем широкополой шляпы. На нем был пурпурный с золотом костюм, на правой щеке белел шрам, и в целом он оказался крупнее и моложе, чем предполагал Аркелл.

Вот и добыча. Не лорд Вассайл, не Клинки – по крайней мере пока. Хищник наметил жертву в лице графа Де Роже, опозорившего себя, свой Орден, свою страну, свою семью, своего дядю… Каким же будет наказание? И почему здесь нет женщин?

– Ах да, – произнес Регент. – Кто из этих двоих преподал тебе урок в Грандоне, племянник?

– Юноша по имени Бомон, ваше высочество. Его здесь нет.

– Милорд посол?

В ситуации, когда другой сжался бы от страха или потупился в смущении, Вассайл надулся как жаба.

– Ваше высочество, король предоставил мне трех Клинков, но с собой я привел лишь двоих.

Герцог поджал губы – похоже, задуманная им шутка не получилась. Может быть, планировался реванш?

– Не вылезай, – прошептал Оук. Аркелл слегка повернул голову.

– Что? – одними губами спросил он и с ужасом увидел, как его напарник сделал пару шагов вперед.

Его голос прозвучал чуть громче, чем диктовалось необходимостью:

– Если благородный лорд желает получить еще один урок, я буду счастлив.

Зал настороженно притих. Аркелл хотел только одного: проснуться и узнать, что все это только сон. Услышать такие слова от Оука, мягкого, добродушного Оука? Что делает этот безумец? Это же святотатство, повод к войне… Да одно только чтение обвинений растянется на годы; если их не повесит Регент, то это сделает Ательгар. Лорд Вассайл снова побагровел. Казалось, его хватит удар. Прежде чем он успел что-то сказать…

– Итак? – вопросил регент. – Еще один Бомон, да? Оук уже рвался в бой:

– Как Клинок я мусор, ваше высочество. У меня хромота. Но с ним управлюсь.

Де Роже побледнел так, что шрам стал невидим. Пальцы сжали рукоять меча.

– Ваше высочество, позвольте…

– Нет! – Регент снова улыбался. – Лорд посол! Нет, кузен! Ты не можешь ответить на вызов. Он не благородных кровей. Комендант!

– Ваше высочество?

Воин, стоявший ближе других к трону, сделал шаг вперед. Коренастый, постарше других, но все еще сухой и жилистый, он отличался от прочих не только более обильной позолотой, но и огромными белыми усами. Легендарный Доберош, расправившийся с верукскими мятежниками, вышедший однажды в финал Королевского Кубка, единственный чужеземец, забравшийся так далеко.

– Ваше высочество! – Вассайл не знал, что делать – смириться или ломить вперед. – Я глубоко сожалею… такое непростительное поведение… король Ательгар будет, разумеется, поставлен в известность, и от его имени… я бы желал… покорнейше просить…

Де Бриен покачал головой:

– Нет-нет. Мы желаем увидеть прославленный шивиальский стиль фехтования. Доберош, что вы на это скажете? Мы же не можем оставить без ответа эту дерзость, а? Развлеките почтенное собрание. Небольшой поединок. Вы согласны?

Оук приказал Аркеллу не высовываться. Оуку хорошо давалось тяжелое оружие – с палашом и круглым щитом он превращался в сущего дракона. Но де Роже, по словам Хазарда, отделал Седрика, а Седрик в прошлом месяце примерно отдубасил Аркелла. Иерархия была ясна: Бо, де Роже, Седрик, потом, на почтительном удалении, Аркелл и еще ниже Оук. Это будет не бой, а человеческое жертвоприношение.

Почему, во имя духов, Бо допустил такое? Да, он унизил де Роже, разбив его в пух и прах в отборочном туре. но нельзя же допустить, чтобы за унижение какого-то хлыща расплачивался Оук! Нельзя, чтобы Доберош на потеху публике, устроил избиение калеки! Так с друзьями не по– ступают.

Смешки со стороны Сабель не нуждались в переводе. «Вот что получается, когда мечи даются всякой бездомной шпане», – говорили они.

– Почту за честь, ваше высочество, – ответил Доберош никого этим не удивив.

Но что бы здесь ни происходило, по крайней мере один человек не притворялся. Ярость в глазах и побелевшие губы де Роже выдавали искренние чувства.

– Как верно заметили ваше высочество, я не могу требовать удовлетворения от хромого простолюдина. Но за поведение Клинков отвечает их подопечный. С вашего разрешения, я потребую сатисфакции у его милости и сражусь с их чемпионом.

– А я с радостью откажусь от дипломатической неприкосновенности, ваше высочество, – пролаял Вассайл. – Ничто не доставит мне такой радости, как возможность увидеть благородного сира, преподающего урок шуту, позорящему мои цвета.

В ушах Аркелла прозвучал сигнал тревоги. Что же это за правила здесь?

– Ловко, – признал регент. – Но наше гостеприимство не позволяет бросать вызов послам.

– С позволения вашего высочества и милорда де Роже, – громовым голосом провозгласил Доберош, – мы могли бы обозначить этот поединок как призовой, в котором звание и положение не принимаются во внимание.

– Отлично, мой дорогой комендант! Вы согласны, де Роже? Призовой бой. Каковы условия?

Аркелл перевел дыхание.

Доберош щелкнул пальцами, подзывая кого-то.

– Затупленные мечи. Выигрывает тот, кто первым получит три очка. Запрещены удары в лицо, пах. Наказание – отстранение от поединка.

Сабли обменивались насмешливыми улыбками, несомненно, отметив отсутствие упоминания о масках и пластронах. Серьезные воины обычно практикуются без защитного снаряжения – ничто так не улучшает приемы обороны, как синяки и ссадины. Даже если заклинатели легко устраняют такие повреждения. Теперь де Роже мог наказать чужеземца За наглость, но что ему это даст? Ведь его противник – всего лишь придворный шут.

– Ваше высочество определит ставку? – спросил комендант.

Хищник улыбнулся:

– Мы предлагаем приз – кусок свинины с королевского стола.

Придворные весело рассмеялись и зааплодировали. Де Роже покраснел – еще одно оскорбление. То, что было для него делом чести, опустилось до уровня потасовки на деревенской ярмарке.

Оук и бровью не повел. «Жди, пока спадет ветер», – всегда приговаривал сын рыбака. Похоже, он вообще не сознавал, что стал причиной всей этой сумятицы.

 

7

Герольды расчистили площадку у трона, лакеи принесли канделябры, чтобы дать побольше света, а на ступеньки поставили почетный приз – тарелку с куском бекона, доставленным из кухни. Фехтовальщики разделись до камзолов и рейтуз. Аркелл взял у Оука меч и на всякий случай встал поближе к подопечному. Ему было не по себе.

Вассайл повернулся и сердито взглянул на него:

– Что задумал этот юный мерзавец?

– Не знаю, милорд.

В Айронхолле ничему подобному не учили.

– Кто победит?

Честность перевесила верность.

– Не Оук.

– Точно?

– Да, милорд. Вассайл рыкнул.

– Ладно, пусть будет хоть что-то! Но его величество еше скажет свое слово.

Несомненно.

Соперники подходили друг к другу: примерно одного возраста, почти одинакового роста (де Роже чуть выше), оба крепкие и широкоплечие (здесь Оук не уступал). Не отличаясь быстротой, Оук умел нагнетать давление. И один, и другой осмотрели принесенные по приказу коменданта мечи. Узкие, с закрывающей пальцы гардой, не столь легкие, как рапира, которой был вооружен де Роже, но и не такие тяжелые, как «Печаль»; предназначенные как для колющих, так и для рубящих ударов.

Поединок на мечах в тронном зале был грубым нарушением общепринятого этикета. Регент, никогда не изучавший науку защиты, желал лишь унизить де Роже. Но какова цель Бо?

Комендант подозвал к себе обоих бойцов. Они выслушали его, молча кивая, но глядя только друг на друга. Потом Доберош приказал им сделать по пять шагов назад, и тут все заметили хромоту Оука.

Салют! Мечи взлетели вверх.

– Милорды, можно начинать!

Оба устремились навстречу друг другу. Аркелл по собственному опыту знал, как неудобно драться с хромым, и в этом было одно из преимуществ Оука. Мечи столкнулись.

Дзинь!

Де Роже сделал выпад, и Оук парировал «бабочкой», перейдя в контратаку из пятой позиции. Де Роже пришлось защищаться. Оук нападал так быстро, что за его движениями трудно было уследить. Клац! Клац! Мечи мелькали словно молнии в свете канделябров. Анализировать ход боя на таком уровне могли бы разве что Бомон и Великий Магистр. Оук не давал противнику передышки. Зрители удивленно перешептывались. Клац! Клинок атаковал в непривычном для себя стиле, но Роже попытался провести «радугу» и не успел. Откуда это у него ? Исилондец уже давно должен был отправить Оука отдыхать.

Отбив выпад соперника, Оук вывернул кисть и ударил де Роже в висок эфесом меча. Зрители взвыли.

– Есть!

Он опустил меч и отступил. Оба бойца посмотрели на коменданта.

– В голову нельзя! – задыхаясь, пробормотал де Роже.

– Нельзя в лицо, – упрямо возразил Оук. Доберош задумчиво погладил усы.

– Я сказал «лицо». Засчитано.

Придворные сердито загудели. Сабли засверкали глазами. Регент улыбнулся со своего насеста.

– Такое разрешается? – пропыхтел Вассайл.

– Да, – шепотом ответил Аркелл.

В настоящем бою де Роже уже лежал бы с разбитой головой. Но когда Оук усвоил столь хитрый прием? Он как будто знал, что противник раскроется.

– Ха! Шивиалец всегда побьет исилондца, – заметил посол: патриотизм явно брал верх над дипломатической учтивостью.

Доберош снова развел противников.

Теперь они начали более осторожно, держа дистанцию. Оба подняли мечи повыше, готовя не колющий, а рубленый удар.

Клац!Клац! Клац!Де Роже перекинул меч в левую руку, и этого мгновения оказалось достаточно. Он вскрикнул от боли и выронил оружие.

– Сударь! Мне так жаль! – вскричал Оук. – Я не хотел. Вид у Клинка был испуганный, голос тоже. Аркелл знал, что друг не притворяется, но публика могла и не поверить. Прижав руку к перебитой ключице, де Роже не потерял, однако, благородства.

– Согласен, мессир Оук, вы сделали это непреднамеренно. – Он скрипнул зубами. – Милорд комендант, я вынужден прекратить поединок.

Шивиальские рыцари приветственно закричали, регент захлопал в ладоши, и наконец все остальные тоже наградили победителя жидкими аплодисментами.

Что же это такое? Аркелл мог поклясться чем угодно, что Оук и в подметки не годится де Роже. В Исилонде не было Белых Сестер, но нюхачи здесь, конечно, присутствовали, так что чудо, сотворенное Оуком, нельзя объяснить колдовством. Может, Роже уступил намеренно? Или Хазард ошибся в оценке его мастерства? Непонятно.

Доберош поклонился регенту:

– Не будете ли вы столь любезны позволить графу де Роже удалиться? Его рана требует ухода. Я объявляю победителем мессира Оука.

Оук растерянно оглянулся. Похоже, он не знал, стоит ли забирать тарелку со свининой. Регент поманил его, и Клинок, приблизившись, опустился на колено.

– Ваше мастерство, мессир, удивило нас. Все ли Клинки такие непобедимые?

Оук покраснел, став, вероятно, первым человеком, покрывшимся краской смущения в этом дворце. – Нет, ваше высочество. Я не настолько хорош. Капитан Бомон лучше. Он лично научил меня некоторым приемам. – На его лице появилось покаянное выражение. – Мне так жаль…

Хищник нахмурился, задумался и наконец сказал:

– Понятно.

Похоже, де Бриен был единственным в целом зале, кто сумел что-то понять. Аркелл не понимал ничего, хотя теперь он знал, где два его друга провели весь день.

– Мы не станем награждать вас свининой, сударь, – язвительно бросил де Бриен. – Канцлер, дайте ему кошель с золотом.

Затем последовал обед. В Айронхолле Аркелла не раз предупреждали, что служба Клинка по большей части сопряжена с невыносимой скукой, но никто не упоминал о пытках. Он и Оук стояли за спиной подопечного, и их пустые желудки ворчали дуэтом. Бо умел забывать о еде, занимаясь чем-то важным.

Стол регента стоял выше стола Вассайла, но оба ломились от яств. Супы и жаркое, рыба и оладьи, горшочки с ароматно пахнущим шоре, пироги и хлеб – всего этого хватило бы на весь двор. Но двор стоял и смотрел на вкушающих хозяина и почетного гостя. Когда первые блюда остыли, их убрали, заменив на новые, столь же изысканные и разнообразные.

За второй переменой последовала третья – жареный поросенок, миноги, тушеный фазан с…

Вассайл рыгнул. Регент почти не ел. Разговор тек вяло. Но еда… о, еда!

Далеко за полночь, когда свечи сгорели почти наполовину Аркелл вышел во двор подышать мягким, освежающим ночным воздухом. Мерцали фонари, тихо ржали лошади, привычно пахло сеном… Оук помогал лорду Вассайлу занять место в карете. Хейвика погрузили раньше.

– Сударь?

Аркелл обернулся и увидел сначала величественные белые усы, а затем и еще более величественную фигуру Добероша. Только теперь, впервые оказавшись рядом с легендарным воином, он заметил, какие острые у него глаза и как он подавляюще огромен.

– Милорд?

– Не знаете ли вы, случайно, где сейчас капитан Бомон?

Доберош говорил негромко, но властно. За его спиной стоял де Роже, очевидно, успевший залечить рану. Лицо графа ничего не выражало, но шрам выделялся сильнее обычного. Чуть дальше виднелись еще двое.

– К сожалению, нет, милорд.

Если у него еще есть голова на плечах, подумал Аркелл, то Бо мчится сейчас во весь опор к границе. Увы, Клинок не может покинуть подопечного.

Доберош понизил голос:

– Мне очень нужно с ним встретиться.

– А я горю желанием возобновить наше короткое знакомство, – добавил де Роже.

– Уверен, он будет польщен.

Когда-нибудь, но только не сейчас. И хорошо бы встретиться с ними поодиночке.

– Когда увидите его, передайте, что мы с графом де Роже и еще парой друзей будем ждать встречи завтра в полдень.

Сердце у Аркелла запрыгало, как будто покатилось по брусчатке.

– Конечно, я так и сделаю, милорды.

Доберош улыбнулся. Едва удостоив презренного Клинка кивками, они повернулись и исчезли в темноте.

 

8

Вассайлу не нравилась исилондская кухня – тошнотворная, постная. Не нравилось ему и местное вино – слабенькое, разбавленное. Кусок жареной кабанятины да рог эля – вот еда для настоящего мужчины! И еще лорда мутило от спутника, этого Хейвика, храпевшего до самого дома. Слишком слаб, не умеет пить, а ведь это-то послу и нужно в первую очередь. Надо сообщить королю о столь прискорбной некомпетентности.

А вот регент произвел впечатление – образцовый аристократ, хранитель вековых традиций. Радовала лорда и Серебряная Роза, украшавшая теперь его плащ. Втайне он надеялся на Серебряную Розу с Каплей Росы, но, впрочем, олухи при дворе Ательгара все равно не заметили бы разницы.

В общем, вечер удался бы на славу, если бы не этот мальчишка Клинок. Слава Восьми, что его высочество проявил снисходительность! И зачем только Ательгар навязал ему эту троицу! Пора указать выскочкам их место.

В посольстве слуги помогли лорду выбраться из кареты, а потом занялись спящим Хейвиком. В сопровождении Клинков Вассайл ворвался в приемную, намереваясь учинить суд и расправу.

– Где капитан Бомон?

Испуганный привратник задрожал от страха.

– Э… кто? А, тот молодой человек с мечом? Думаю, он здесь, милорд. Да… Он сказал, чтобы вы по возвращении сразу прошли к нему.

– Я? К нему? – Вассайл повернулся к стройному Клинку: – Найди и приведи его ко мне. А ты, – он бросил взгляд на хромого, – объясни, почему устроил весь этот переполох сегодня вечером. Опозорил меня, свой Орден и короля.

Мальчишка не дрогнул.

– Я исполнял указания Старшего, милорд. Уверен, он был бы рад…

– Старший – Бомон? Так вот, никакой он больше не Старший! В моей охране не будет никаких командиров. Приказывать отныне стану я!

Первый, Аркелл, о чем-то спросил лакея и умчался. Через минуту он возвратился, также бегом, со странным выражением на лице.

– Старший ждет вас в вашей спальне, милорд. Лучше бы вам пройти, как он просит. Есть проблема…

Проблемой были ступеньки и эти шустрые щенки, вертевшиеся под ногами, как мыши. Кряхтя, сопя и задыхаясь Вассайл доплелся по коридору до отведенной ему комнаты! Комната тоже была не в его вкусе, и он выбрал ее лишь из-за узких окон и надежного, прочного замка на двери. Уходя, лорд дважды повернул ключ, но теперь дверь стояла распахнутая настежь. Бомон приветствовал подопечного улыбкой и скромным поклоном.

– Как ты смеешь влезать в мою комнату? – загремел Вассайл. – Где ты был? Когда я исполняю обязанности королевского посланника, старший охраны должен быть при мне. Отныне.,.

Он прошел в глубь комнаты, мимо дерзко ухмыляющегося юнца, и увидел сидящего на стуле мастера Меррисока, связанного и с кляпом во рту. У его ног стоял сундучок для донесений с откинутой крышкой; содержимое было аккуратно разложено рядом.

– Я поймал шпиона, милорд, – весело сообщил Бомон. – Он снимал копии с вашей переписки.

Тяжело, словно из него выпустили воздух, Вассайл опустился на стул. Два других Клинка вошли и закрыли дверь, но он не рискнул взглянуть на них. Катастрофа. Его величество особо упирал на соблюдение секретности. И надо же, предателя обнаружил этот проклятый Клинок! Вот если бы получилось наоборот: секретарь невиновен, а изменник – Клинок… но так не бывает. Нечего и мечтать. Клинки – это абсолютная преданность.

– Как он сюда попал? – прохрипел лорд.

Бомон показал нож, обычный нож, каким пользуется за столом каждый мужчина.

– Предполагаю, что с помощью вот этого, милорд. Рукоятка – посмотрите! – это так называемый золотой ключ.

– Но у меня есть такой ключ. – У Вассайла кружилась голова. – Великий Инквизитор дал мне его по приказу короля. Я воспользовался им, когда закрывал дверь перед уходом.

– Наверное, у Меррисока более сильное заклинание. – За сияющей улыбкой явно крылась насмешка. – Возможно, они оба из одного источника. Он признал, что работал на Палату Расследований.

– Так он инквизитор?

– Нет, всего лишь шпион. Вот янтарная палочка – он прокатывал ее по оригиналу, чтобы расшифровать документ, копировал текст, а потом таким образом перешифровывал. Собирался сделать несколько копий и продать их Черной Палате, фитанийскому посольству, гевилианскому консульству…

– Вытащите у него кляп. Хочу услышать, что он скажет.

– Боюсь, его крики разбудят всех в этом доме. Предлагаю отвести изменника в подвал: там есть звуконепроницаемая камера, и мы сможем допросить его по-настоящему. Как я уже объяснил мастеру Меррисоку, Клинки не любят инквизиторов, и в Айронхолле нас учат развязывать языки.

Аркелл только закатил глаза.

– Итак, он прочитал все документы? Вы, полагаю, тоже?

– О нет, милорд. Конечно, нет. Я прочитал только копии. Они ведь не секретные, не так ли?

Бомон вздохнул, сожалея о жестокости мира. Не зная, что сказать, Вассайл сменил тему:

– Почему вы приказали Оуку бросить вызов де Роже? И снова мальчишеская улыбка.

– Он хромает. Если даже хромой Клинок побивает лучшего из Сабель, то они воздержатся от резких действий против вашей светлости, верно? При этом я заботился лишь о ваших интересах. Вы же знаете.

Понимая, что проигрывает еще одну битву, Вассайл с трудом оторвался от стула.

– Вот что… отныне я определяю, в чем мои интересы, понятно? Вы освобождаетесь от обязанностей командира, понятно? Пусть и поймали шпиона…

– Нет.

– Что значит «нет»?!

– Это значит, – грустно сказал Бомон, – что в каждой группе должен быть Старший. Таково правило Клинков. Если сэр Оук и сэр Аркелл решат, что кто-то из них справится с этой работой лучше, они могут проголосовать и переизбрать меня. Я приму их выбор. Но пока ничего такого не произошло, Старшим остаюсь я. – Он шагнул к лорду. – Позвольте спросить вас кое о чем, милорд. Айрон-холл научил нас действовать в любой ситуации, с которой Ордену приходилось сталкиваться на протяжении четырех столетий, но как быть с подопечным, имеющим секреты от своих Клинков? Почему, милорд? Почему вы не доверяете нам?

– Вам сообщат все, что требуется для работы! – проревел Вассайл.

– При всем уважении, милорд, это неправда. Почему нам не сказали, что конечным пунктом путешествия является Кинск? Что ваша задача доставить принцессу Ташу в Шивиаль? Клянусь Восемью, Об этом знает даже он! – Бо ткнул пальцем в трясущегося Меррисока. – И знает давно! Он даже всем все рассказал! А вы не доверились нам!

Вассайл снова сел и закрыл лицо руками.

– До Кинска пятьсот лиг, и все бароны-разбойники на этом пути уже подсчитывают суммы выкупа. Разве нас это не касается? Далее… мастер Меррисок утверждает, что пьяница Хейвик тоже продает государственные секреты.

Все. Это уж слишком. Скоро рассвет.

– Займешься делами завтра, – пробурчал лорд.

– Как пожелаете. А что делать с ним? Можно оставить здесь, можно посадить на цепь в подвале, можно допросить прямо в этой комнате, а то, что останется, выбросить в реку.

Вассайл даже поднял голову.

– Отведите его в комнату.

Клинки окружили пленника, освободили от стула и – с кляпом во рту – вывели в коридор.

– Он, конечно, убежит через окно, – раздражающе бодро заметил Бомон. – Вас устраивает? Похоже, это самое простое решение, если только вы не хотите, чтобы он выступал свидетелем на суде над Хейвиком.

– Изменник должен умереть!

– Возможно, – согласился мальчишка. – Но как это сделать здесь, в Исилонде? Я напугал его обещанием пыток, но все не так просто. Нельзя нарушить закон, не навлекая опасности на подопечного. Можно вызвать инквизиторов из Шивиаля, но они станут лгать, если платили ему. Пусть уходит.

Вассайл уже не слушал. Сейчас все его потребности сводились к двум вещам: ведерку эля и подушке.

– Меррисок действительно во всем сознался?

– Да, есть письменные показания.

Вассайл содрогнулся. Мудрец – это глупец, который учится на собственных ошибках. Так когда-то сказал его отец. Будь он поумнее, остался бы дома, в Васбурге, и занимался бы овцами.

– Ты прав, парень. Хорошая работа. Мне надо научиться доверять вам.

– Спасибо. Наша цель – служить. Девиз Айронхолла. А, сэр Оук! Вас накормили во дворце? Нет? Как негостеприимно! Что ж, проводите его светлость в спальню, а мы с Аркеллом совершим короткий набег на кухню и сменим вас, с позволения его светлости, да?

Они торопливо шли по коридору, и Аркелл спросил:

– Ты видел, как Меррисок пользовался золотым ключом, чтобы открыть сундучок?

– Да.

– Значит, он скопировал какие-то из документов?

– Да.

– А где ты был, пока он проделывал это?

– Догадайся.

– За шторой. На подоконнике остался отпечаток твоего сапога.

Бо усмехнулся.

Если бы он находился в каком-то другом месте, то помешал бы шпиону проникнуть в тайны короля. Но тогда у них не было бы доказательств. Мысли путались – Клинки могли обходиться без сна, но не без отдыха, а тут еще усталость и голод. Сейчас бы поесть и провести несколько часов с хорошей книгой.

– Узнал что-нибудь интересное?

– Не очень много, – признался Бо. – Похоже, нам предстоит пересечь скиррианскую границу в местечке под названием Звоноград, а потом до Кинска нас будет сопровождать войско царя. Главное – добраться до Звонограда. Вассайл, наверное, думал, что кони растут на деревьях… О, да… Помнишь, Великий Магистр говорил, что король не может дать Вассайлу больше Клинков? Царь ограничил число вооруженной охраны десятью воинами, а в столицу войдут только трое.

– О царе говорят, что он рехнулся.

– Мы все такие. Как прошло во дворце?

– Великолепно. Кстати, Доберош и де Роже собираются встретиться с тобой завтра в полдень. Здесь. И по-моему, они будут не одни.

– Если хотят получать уроки, пусть становятся в очередь, – невозмутимо сказал Бо.

– Ты мог бы победить де Роже в отборочном туре, если бы не видел его поединок с Седриком?

Они проходили мимо светильника, и Аркелл перехватил брошенный на него спутником удивленный взгляд.

– Было бы сложнее. Впрочем, легко не бывает.

Та схватка свела примерно равных противников, помогла одному понять стиль другого. Поэтому гвардейцы, приезжающие в Айронхолл вместе с королем, обучали кандидатов каким-то своим приемам – те слишком хорошо знали хитрости друг друга. Но о таком ему слышать не приходилось.

– Ты скопировал стиль де Роже? Ты провел целый день в роли де Роже. Ты все разыграл заранее, чтобы подготовить Оука. Ты сделал из него знатока де Роже. Вот уж не думал, что такое возможно.

– Ни в чем нельзя быть уверенным, пока не попробуешь, – весело сказал Бо.

Теперь Аркелл понял. Бо поставил весь эпизод, как ставят представление. В Айронхолле магистры отправляли неумех к кандидату Бомону, славившемуся бесконечным терпением и невероятной точностью внимания. И все же запомнить все детали двух поединков, состоявшихся несколько недель назад… это чудо.

Бо взялся за ручку двери, ведущей в кухню.

– А вот здесь, брат, веди себя прилично.

Голос его прозвучал непривычно серьезно.

В душной, влажной темноте горел лишь один фонарь и теплилась лишь одна печь. В лоскуте света девушка месила тесто. Услышав, как открылась дверь, она обернулась, и на кратчайший миг ее глаза вспыхнули. Потом девушка отвернулась и продолжила работу. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Аркелла пронзил укол зависти. Любой мужчина мечтает о том, чтобы такая девушка взглянула на него так.

Они протиснулись к ней между бочек, ящиков и столов.

– Это графиня Изабель, – сказал Бо. – Ваша светлость, позвольте представить вам моего лакея, мессира Аркелла Пустое Место.

Девушка оценивающе взглянула на обоих. У нее были черные как уголь глаза, такие же черные, убранные назад волосы; и то и другое сияли в свете фонаря.

– Уходите! Из-за вас у меня будут неприятности.

– Увы, любовь моя, мессир Аркелл очень ослаб.

Во взгляде, брошенном ею на Аркелла, не было – увы! – ни малейшего интереса. Солнце и луна. Бо и Аркелл.

– А по-моему, он совсем и не ослаб.

– Нет, стоит ему только улыбнуться вам, как он сразу умрет. Что ты думаешь о моей будущей жене, брат?

Ее руки застыли, но лишь на миг.

– Оук назвал ее самой красивой девушкой в Исилонде, – сказал Аркелл. – Наверное, он имел в виду Эвранию.

– Лесть тебе дорого обойдется, – сказал Бо, но вид у него был довольный.

– Уходите, оба! – крикнула она. – Знаю я вас и ваши сладкие словечки. Из-за вас у меня будут неприятности!

В кухне было жарко, и девушка работала в одном лишь тонком хлопчатобумажном платье. Ткань двигалась вместе с Движениями ее рук, то обтягивая тело, то скрывая его, а иногда даже обнажая, дразня, сводя с ума и обжигая. Невысокая, но с полной грудью… сильные, округлые, гладкие руки и Разгоряченное лицо… блестящая кожа… Еда? Отдых? Кому это нужно?

Бо закатал рукава.

– Дорогая, мы оба умираем от голода. Не ели целый день. Аркелл, знаешь, как это делается?

Он отодвинул Изабель в сторону и занялся тестом.

– Видел, как это получалось у сестер.

– Еще один омлет? – спросила она.

– Все что угодно, сударыня. Накормите меня или я съем это тесто сырым.

– Хватит меня так называть! – Девушка сердито швырнула сковородку на кирпичи. – Вы считаете меня шлюхой. Думаете, что сможете позабавиться и оставить с ребенком. Нет уж.

Она исчезла в темноте.

– Я еще не поцеловал ее, – сказал Бо достаточно громко, чтобы Изабель услышала. – Не дотронулся до ее руки. Обещал не делать этого, пока сама не попросит. Справедливо, а? .

– Я бы сказал, что ты демонстрируешь фантастическую силу воли, – согласился Аркелл.

Согласно общепринятому мнению, Клинок мог взять любую женщину, но Бо не был обычным Клинком. Впрочем, и скромником его никто бы не назвал – список побед за ним числился довольно внушительный. Вероятно, он просто играл, водя рыбку на крючке и зная, что может получить ее в любой момент.

 

9

В это утро Вассайл чувствовал себя хуже обычного, то есть совсем плохо. Предатель Меррисок растворился в ночи. Бомон отразил поток обрушившихся на него жалоб тем, что заявил, будто накануне они сошлись во мнении – побег изменника наилучший выход. Смутные воспоминания о такого рода разговоре сохранились в голове лорда, но утешения они не давали.

– Мерзавца надо было повесить… разрубить на части и разбросать по Шивиалю!

– Согласен. Но как его туда доставить? Здесь, милорд, вы лишены права чинить суд. Хотите попросить его высочество о помощи? Придется объяснять причины.

Об этом нечего было и думать.

Но вот Хейвик так легко не отделается. Даже если он невиновен напрямую в продаже государственных секретов, ему следовало раскрыть факт измены уже давно. Короля нужно известить о предательстве. Долг есть долг.

Именно поэтому весь остаток утра Вассайл провел в нелегкой битве с проблемой написания отчета. Перо – не секира, им не повоюешь. Пора браться за другое оружие – мотыгу или садовые ножницы. Он слишком стар для этой миссии, и уступка королю была ошибкой, а не проявлением верности.

Можно было бы поручить писанину Динвидди, но тому нельзя доверять. Ему потребуется недели три, а то, что выйдет из-под пера, будет упражнением в каллиграфии, а не донесением.

С глубочайшим прискорбием вынужден сообщить Вашей милости…

У окна стоял чернявый мальчишка, то и дело поглядывая вниз, во двор, откуда доносилось раздражающее звяканье железа. Иногда мальчишка просто смотрел, иногда ухмылялся. Время от времени на его физиономии появлялась прямо-таки дурацкая улыбка.

– Что там такого смешного? – взревел, не выдержав, Вассайл.

Клинок дернулся и едва не выхватил меч.

– Милорд?

– Почему ты ухмыляешься?

– О! – Он снова ухмыльнулся. – Прошлым вечером его высочество дал мне кошель с золотом. Целое состояние, Вот я и трачу его, можно сказать. Мысленно.

– Тратишь? На что? – пробурчал Вассайл.

Да, кошель с золотом может изменить жизнь человека, если других нет и не будет.

– Куплю лодку, милорд. Я из моряков. Найму пару ребят. В деревне буду богачом.

– После моей смерти.

Клинок залился краской и тут же побледнел. Он облизнул губы и промолчал. Чувствуя одновременно мрачное удовольствие и стыд, Вассайл потянулся за другим листом пергамента.

Дзинь… дзинь…

Снова практикуются! Чтоб им… И так каждый день. Погода отличная, а закрыть окно – будет слишком жарко.

С прискорбием извещаю, что мною раскрыт…

Но предателя-то обнаружил Бомон. Отец сказал бы, что он «примеряет чужой наряд».

Дзинь… дзинь… С сожалением сообщаю Вашему… Дзинь…

Издав возглас отчаяния, Вассайл опустил кулак на стол, Чернила выплеснулись из чернильницы и растеклись по кожаной обивке, захватив и стопку листов.

Оук, хромая, подошел к двери и дернул за шнурок, чтобы вызвать слугу. Подумав, он поморщился.

– Разрешите предложить, милорд?

– Что?

Чернила были и на пальцах, и на рейтузах.

– Сэр Аркелл – большой мастер по части письма, знает все нужные слова. Будет рад помочь.

– Вот как? – недоверчиво пробормотал Вассайл, «Будет рад»? Но он же не писарь какой-нибудь. Его дело махать мечом.

– Вы могли бы попросить его, милорд. Не приказать. Попросить.

– Ладно. Зови.

Клинки прибыли потные и возбужденные. Бомон пришел узнать, что нужно подопечному. Аркелл, услышав просьбу, просиял.

– Рад помочь, милорд.

Он тут же уселся за стол и стал затачивать перья. Капитан не возражал.

– Не хочешь пофехтовать, брат? – спросил Бо, обращаясь к Оуку.

– Нет. Еле двигаюсь после вчерашнего.

– Слабак. Ладно, решай сам. С вашего позволения, ми лорд.

Бомон ушел.

– Будете диктовать или я сначала составлю черновик? – осведомился Аркелл.

– Пиши. Изложи все, что произошло вчера. В точности. Отдай должное Бомону. Объясни, почему мы позволили изменнику бежать. Порекомендуй, чтобы лорда Хейвика отозвал и допросили. – Тогда позвольте начать с Бомона. Он подпишет, вы заверите, и его величество сможет использовать донесение как показание. А потом приложим и ваше письмо. – Делай, как считаешь нужным, – бросил Вассайл, заметив, что чернявый снова ухмыляется.

Аркелл устроился поудобнее, пододвинул лист пергамента, убрал меч, чтобы не мешал, и приступил к работе. Писал он неимоверно быстро, перо так и летало над листом, оставляя ровные строчки. Время от времени Клинок сдержанно посмеивался. Прошло всего несколько минут, и он уже отложил первую исписанную страницу, взял второй лист и свежее перо.

Вассайл посыпал донесение песком и только начал читать, как Аркелл издал проклятие, вскочил и выбежал в коридор с обнаженным мечом. Оук метнулся к окну. И только тогда Вассайл услышал знакомый звук.

Дзинь… дзинь…

Оук выпрямился и, встретив вопросительный взгляд подопечного, смущенно улыбнулся:

– Ложная тревога.

– Что? Кто?

– Это Сабли. Пришли повидаться со Старшим. Ничего серьезного.

Пару минут спустя вернулся и Аркелл. Словно ничего не случилось, он уселся за стол и продолжил работу. Во дворе по-прежнему звенели мечи.

К тому времени как Вассайл закончил чтение трехстраничного отчета, написанного в прекрасном стиле и превосходным почерком, Аркелл уже взялся за очередной лист.

– Ваше письмо его величеству, милорд… следует ли мне упомянуть о замечании регента относительно Гевилии?

– Что… что еще насчет Гевилии?

Вассайл смутно помнил, что эта страна упоминалась в ходе разговора.

– Его высочество озабочен той поддержкой, которую Гевилия оказывает Тергии. – Дождавшись реакции лорда, Аркелл продолжал: – Если Скиррия, традиционный противник Гевилии, побряцает оружием на границе, у Тергии появятся основания не доверять этой поддержке. Таким же образом Скиррия может пригрозить Нартании, которая перестанет давить на фитанийских князей, и те получат возможность присоединиться к разделу Тергии, если это произойдет. Его величество имеет в виду, что Исилонд приветствует новый союз между Шивиалем и Скиррией. Ну и дьявол! Вассайл пожал плечами: – Не повредит.

Что сообщить о своей миссии? Здесь начинались проблемы. Он серьезно недооценил трудности путешествия. На поиски лошадей уйдут месяцы, а закончится все может необходимостью обращаться за помощью к регенту, на что требуется одобрение короля. Еще две недели. А ведь нужно еще дождаться замены Меррисока, чтобы вести переговоры на должном уровне. К тому же скиррианская зима…

Вошедший Бомон закрыл за собой дверь и, как всегда, весело улыбнулся:

– Милорд, капитан Доберош вынужден покинуть нас по срочному делу, но четверо его подчиненных все еще здесь – маркиз Ваанен, лорды Дестьен, Ферно и Роже. Они хотели бы засвидетельствовать вам свое почтение.

– Зачем?

Что еще задумал этот настырный?

– Таковы правила приличия, милорд! – Бомон изобразил недоумение, – Эти господа прослышали о ваших попытках купить лошадей и, действуя, очевидно, с согласия и одобрения регента, любезно предлагают предоставить в ваше распоряжение необходимое количество голов на все лето. Все четверо – благородные сыновья знатных династий, с голубейшей кровью. Они также готовы выделить конюхов для ухода за животными. Эти конюхи могли бы при нужде усилить наши боевые возможности. Полагаю, милорд, столь щедрое предложение разрешит вашу транспортную проблему.

Лица двух других Клинков выразили полное недоумение – следовательно, план родился в голове одного Бомона.

– Невозможно!

– Это очень щедрое предложение, милорд. – Широко раскрытые глаза смотрели с детской невинностью, на губах еще не высохло материнское молоко. – Никаких военных кампаний в ближайшее время не планируется, так что и люди, и лошади получат необходимую практику.

– И во что мне это обойдется? Клинок покачал головой:

– Ни во что.

Что ж, с первого взгляда это представлялось идеальным решением, не требовавшим дополнительных просьб о помощи. Получить в свое распоряжение ресурсы Исилонда! Но ведь за всем этим что-то крылось.

– Ловушка! Западня! Когда в темном углу появляется бесплатный сыр…

– Вы сомневаетесь в благородстве почтеннейших и влиятельнейших семей Исилонда? Ваанены восходят к Варину Смелому, а предки де Роже…

Стул Аркелла грохнулся на пол. Он вскочил с побелевшим лицом и горящими глазами.

– Они будут сопровождать нас?

– Конечно.

– Предатель!

Бомон притворно удивленно вскинул брови.

– Это всего лишь особая верность, брат.

– Ты оскорбляешь меня! – воскликнула Изабель. – Я тебя ненавижу!

Она сидела на склоне Монмулина, глядя на вечерний, окутанный сумерками Лавилль – город, раскинувшийся у излучины реки. Был вечер в конце месяца Пятой луны, один Из тех прекрасных вечеров, когда воздух напоен запахом полевых цветов, когда над головой порхают бабочки, а в небе стоит одинокая звезда. Тишину нарушали лишь коровы, требовательное мычание которых доносилось откуда-то издалека, да расположившиеся где-то поблизости парочки.

Бо обхватил колени руками и, повернувшись, внимательно посмотрел на нее.

– Оскорбляю тебя, любимая? Нет-нет. Как я могу? В его глазах запрыгали веселые огоньки.

– Вот уже две недели ты говоришь, что любишь меня, что хочешь на мне жениться, а еще ни разу меня не поцеловал. Даже до руки не дотронулся!

Прийти сюда было его идеей. Должен же он знать, зачем парочки уединяются на склоне горы. А если не знал раньше, то мог бы догадаться сейчас – достаточно посмотреть на качающуюся траву и прислушаться. Она еще не совсем определилась, что будет делать, если он попытается, но он не пытался. А ей скоро на работу.

– Я пообещал, что не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь.

– Просить должна не я! Это дело мужчины.

– Дело мужчины держать слово. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

– Нет! Ложью меня не возьмешь. Знаю, ты меня обманешь и сбежишь искать свою скиррианскую принцессу, сестру царя.

– Кто так говорит?

– Это все знают!

Он вздохнул и поднял голову, разглядывая город. Какой изумительный тонкий профиль! И вообще он весь такой подтянутый, аккуратный, собранный… невысокий, чуть выше нее. Черты лица вроде бы мелкие для мужчины, но и совсем не женственные. Даже уши маленькие, прижатые к черепу. И эти золотистые завитки!

– У царя нет никакой сестры. Есть двоюродная. Говорят, очень красивая. Может быть, мне лучше жениться на ней? Таша – приятное имя.

Изабель хотелось вырвать его глаза, хотя, конечно, он был куда быстрее и опередил бы ее. Если наброситься на него, что он сделает? Повалит на траву и поцелует?

Нет, первой она просить не станет! Упрямства ей не занимать.

– Приехал новый посол.

– Да, Хэджбери. Отличный парень! Рыцарь моего Ордена. Самый заслуженный из всех Клинков.

– Ты скоро уедешь.

– Возможно. – Он снова посмотрел на нее. – Думаешь, мне не больно, Бель? В первый раз, когда я увидел тебя, я сошел с ума и поклялся, что ты будешь моей женой. У меня на первом месте подопечный, но, обещаю, ты всегда будешь на втором. Лорд уже стар и долго не проживет. Скажи «да», и мы поженимся сегодня же в присутствии любых свидетелей, достойных людей Исилонда и Шивиаля. Вассайл не позволит, чтобы я нарушил слово. Он воплощение чести. Из-за этого его все ненавидят. Когда мы уедем, ты останешься в доме посла как моя жена, а не кухарка. На обратном пути мы заедем в Лавилль, я уверен. А потом… лорд Вассайл уже никогда не покинет свой дом – он сам в этом поклялся. У него отличный замок. Мы будем там жить, и я куплю тебе красивые платья и, может быть, немного драгоценностей.

Изабель молчала, боясь, что скажет что-то не то. Бо не хвастал, к нему приходили самые благородные господа, все искали с ним встречи. Ее мать о таком не мечтала.

Он вздохнул.

– Чего я по-настоящему хочу, так это есть не на кухне. О! Чудовище! И так всегда! Сначала оплетал ее паутиной обещаний, а потом…

Она дрожала. Тело горело. Так легко прошептать «да». Даже суровая госпожа Гонтье отвела недавно Изабель в сторонку и спросила, отчего она такая раздражительная. А потом – вот чудо! – улыбнулась и сказала: «Не проси – поцелуй его сама! Поцелуй так, чтоб у него пар из ушей повалил. Если он мужчина, то остальное сделает сам».

Она выбросила ее совет из головы.

– Ты даже не знаешь, девушка ли я! Как было легче, если бы…

– Не важно. Я не девственник. Бель хихикнула и покраснела.

– Мужчины не могут быть девственниками.

– Могут. Только от них это мало зависит.

– Тебя долго не будет?

– Несколько месяцев.

– Ха! Предпочитаю вспоминать бывшего любовника, чем беспокоиться о пропавшем муже. А если не вернешься? Если лорд Вассайл умрет?

Его глаза похолодели.

– Не умрет! Мы доставим его в Шивиаль, и король наградит нас.

Она поднялась.

– Ты снова оскорбляешь меня! Отправляйся к своей королеве, глупец. А если после того как найдешь ее, вспомнишь обо мне, то тогда и приходи.

Бель рванулась прочь.

Он легко догнал ее и побежал рядом.

– И это все? Никаких обещаний?

– Никаких! Спросишь, когда вернешься. Если вернешься.

Она закрыла уши руками и устремилась вниз по склону.