Часть третья. Невидимки
Вадим Третьяков, Шартан, 26-го изока, ночь
Очнулся я, когда громыхнуло. Хорошо так жахнуло, как будто совсем рядом крейсер выстрелил из орудия главного калибра. И сразу сверху полилось. Основательно так, тропически. А я просто лежал, без сил, без мыслей, без ничего… И лишь когда на мне не осталось ни одного сухого места, подумал, что, пожалуй, надо подняться.
Я встал и выбрался из лопухов, в которых провалялся последние несколько минут, часов, лет? Я не знаю. Знаю только, что сейчас – ночь. Желтые фонари с трудом просвечивали сквозь сплошную стену дождя. Поправив рюкзак на спине и зацепив жезл за ремень, я двинулся по улице. Куда? Да все равно, главное найти какую-нибудь крышу над головой.
Крыша нашлась через пару кварталов. Вывеска над фонарем недвусмысленно сообщала, что передо мной вход в питейное заведение. Толкнув обитую медью дверь, я прошел внутрь и оказался в ярко освещенном зале. Тут стояло полтора десятка столов, за большинством из которых сидели люди. Оглядевшись, я выбрал небольшой свободный столик на двоих неподалеку от горящего камина и, кинув рядом рюкзак, опустил свое седалище на грубо сколоченный стул. Подо мной сразу же натекла лужа.
– Что желаете? – Возле меня остановилась молоденькая девушка, одетая в довольно откровенное платье.
– Что-нибудь, чтобы согреться.
– Горячее вино, огненную воду?
– Вот огненная вода будет в самый раз, – буркнул я, доставая из рюкзака ноут. Конечно, насквозь мокрый. Я положил его на стол сохнуть. Даже отсоединил батарею на всякий пожарный. Если ноут сдохнет, мне крышка. Сам не выживу и Дину не найду.
Девушка вернулась спустя минуту. На медном подносе стоял небольшой глиняный стакан и тарелка со странными, колючими овощами… или фруктами? Все это она мгновенно поставила на стол. Я понюхал жидкость в стакане. Потянуло откровенной сивухой. Собравшись с силами, я выдохнул и залпом хватанул содержимое. Ну и гадость! Самогонка, градусов шестьдесят, наверное, не меньше. Девушка застыла, пораженно смотря на меня.
– Что такое? – спросил я у нее, занюхав выпитое колючим плодом.
– О, мастер, я никогда не видела, чтобы огненную воду пили так!
– Ты издеваешься, – хмыкнул я. – А как ее еще можно пить?
– Ну как же, – снова изумилась она. – Маленькими глоточками, закусывая каждый кусочком ёжурца. – Девушка кивнула на колючую закуску.
Я рассмотрел внимательнее овощ и, стараясь не уколоться, откусил кусок. Хм. Остренький такой, напоминает маринованный кабачок.
– Давай-ка, красавица, неси мне еще три таких стакана, – попросил я ее, чувствуя, как в груди растекается тепло. Девушка снова удивленно покачала головой и исчезла. А я вдруг вспомнил, что у меня совершенно нет денег. Вот черт!
В трактире народ пил и гулял. По двое, по трое, а за некоторыми столами сидели шумные компании из нескольких человек, в том числе и женщины. В дальнем углу расположились двое шодов. Эти отличались от тех нелюдей, которых я видел ранее. Упитанные, в ярких, вполне человеческих одеждах – сейчас в них не было ничего угрожающего или неприятного. Ну рогатые, да…
Появилась девушка-разносчица, с тремя стаканами и еще одной тарелкой ёжурцов.
– Пожалуйста!
– Спасибо, красавица. Не будешь ли ты так добра позвать хозяина?
– Ой, а что случилось? – испугалась она.
– Ничего не случилось, – как можно более приветливее улыбнулся я. – Просто разговор есть к человеку.
– Сию секунду позову, – с облегчением вздохнула официантка, тут же исчезнув.
Спустя некоторое время в дверях кухни появился невысокий и пузатый мужичок, лет пятидесяти, на ходу вытирающий руки полотенцем. Внимательно оглядев зал, он направился прямиком к камину и остановился рядом со мной.
– Доброй ночи, – глубоким баритоном поздоровался он, оглядывая стол и задержавшись взглядом на ноутбуке. – Мне Берта сказала, что мастер желает со мной поговорить?
– Простите, что отнял у вас время, уважаемый хозяин, – так же вежливо начал я. В голове зашумело, ледяной ком в груди стал постепенно таять. – Не присядете ли на минуту. У меня к вам есть предложение. Выгодное.
– Только на минуту, – хозяин опустил зад на стул, снова покосившись на ноут. – Очень много дел. Меня зовут Базил.
– А я Тритий, – назвался я ником, под которым меня знали в сети. – Видите ли, уважаемый Базил, я видящий… – Я сделал паузу, давая ему осознать сказанное. Хозяин тут же вскочил со стула и поклонился.
– Уважаемый терр!
– Садитесь, Базил, садитесь, – я махнул рукой. Хозяин, секунду помедлив, снова опустился на стул. – Нет ли у вас артефактов, которые надо починить или зарядить?
– Как не быть, конечно есть, уважаемый терр! Но я не настолько богат, чтобы оплатить ваши услуги…
– О нет, нет, уважаемый Базил, я не буду просить у вас деньги. Достаточно будет выпивки.
Базил пораженно уставился на меня. Я прямо видел, как работают шестеренки его мозга – он искал подвох в моем предложении. Сформировав над перстнем маленькую светящуюся звездочку, я снял ее с кольца и прицепил на воротник его рубашки.
– Видите ли, уважаемый хозяин… Я сегодня проиграл один спор и вынужден заниматься благотворительностью.
Опасливо приподняв подбородок, Базил с ужасом покосился на звездочку.
– Не мог бы уважаемый терр… Снять это?
– О, конечно, – великодушно заявил я, снимая звездочку и рассеивая схему. – Итак?
– У меня не работают шесть светильников и два УМА. Если терр их починит, то я буду кормить и поить вас бесплатно целую неделю!
– Превосходно, – заявил я, откусывая кусок ёжурца. – Тогда прикажите вашей служанке принести их сюда. И скажите, не будет ли у вас комнаты на эту ночь?
– Сию секунду Берта все принесет, уважаемый терр. Вообще-то мы здесь не селим постояльцев, но я могу предложить терру гостевую спальню.
– С удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением, уважаемый хозяин.
– О, тогда разрешите пожелать терру приятного вечера, – Базил поклонился и чуть ли не бегом рванул на кухню.
Я взял стакан и, выдохнув, отпил половину. Пока нельзя напиваться, надо артефакты починить. Но потом…
Спустя минут пять появилась Берта с большой корзинкой. Поставив ее рядом со мной, она поклонилась и, так же как ее хозяин, бегом рванула обратно на кухню. Наклонившись, я вытянул местное магическое изделие.
Ну что сказать… Убого. Светильник представлял собой небольшой деревянный брусок. На нем, всего на одном кусочке псинергии, висела схема простого светляка и четыре маленьких накопителя. Последние, конечно, были пусты. Кроме того, сбоку к бруску крепилась маленькая палочка, которую можно было переместить в два положения. В одном из этих положений сидела схема активации.
Достав из рюкзака накопители, я заполнил светильник под завязку и проверил. О, работает! Двое мастеровых, сидевших за соседним столиком, с ужасом покосились на меня. Я подмигнул им и достал второй светильник.
Все магические лампочки были одинаковыми. На заполнение шести светильников я потратил целый комплект накопителей. Один пришлось подремонтировать – кусочек псинергии был таким маленьким, что схема чуть не упала с матрицы.
Универсальные медицинские артефакты были посложнее. Я уже видел такие, несколько штук мы подобрали с мертвых шодов. Это были полноценные артефакты, с логическим и силовым контурами, и служили они для восстановления разорванных каналов в человеческом теле. В одном из них была нарушена логическая схема, и мне пришлось задействовать кольцо, чтобы ее восстановить. Второй просто требовал зарядки, на что я потратил еще один комплект накопителей. Мелькнула мысль, что выпивка и ночлег обходится слишком дорого. Ну да фиг с ним.
Сложив отремонтированные артефакты обратно в корзину, я накатил. А потом – еще. После четвертого стакана, принесенного мне услужливой Бертой, я понял, что сам уже никуда не дойду. Последнее, что запомнилось в ту ночь, – я все-таки убрал ноут обратно в рюкзак от греха подальше.
Андрей Беркутов, неизвестно где, 26-го изока, утро
Панно изображало что-то эпическое. Здоровенный дельфин собрал вокруг себя толпу людей, которые внимали его речам. Рядом распускали паруса пузатые корабли, строился город. Нарисовано было с душой, видно, что художник делал свою работу с удовольствием.
Картину на потолке я разглядывал уже второй час. По той простой причине, что не мог встать с постели: моя левая нога была закована в деревянное приспособление, вероятно служившее здесь подобием гипса. Внешне оно напоминало ящик, привязанный к кровати толстыми, с палец толщиной, веревками. Сама кровать – этакий сексодром два на два метра, стояла строго по середине комнаты. По углам ложа возвышались деревянные резные столбики, высотой метра полтора – к ним, собственно, моя нога и была привязана.
Сам я, совершенно голый, лежал под мохнатой пятнистой шкурой какого-то зверя. Комната, в которой я проснулся, имела четыре больших окна (что интересно – не треугольных, а вполне наших, земных, лишь с закругленной верхней частью), камин и стены, увешанные коврами и оружием. Коллекция колющих и режущих приспособлений впечатляла. Помещение не могло быть не чем иным, как спальней. Кем нужно быть, чтобы увешать стены в спальне мечами и кинжалами?
Мне было достаточно комфортно, поэтому я не стал никого звать, а принялся дожидаться развития событий. По всем признакам меня собирались лечить, непосредственной угрозы не наблюдалось, так что можно было подождать и подумать. И самый главный вопрос, который я пытался обмозговать, звучал так: что было нужно от меня Диане?
Не поймите неправильно. Я был очень рад ее появлению и благодарен за спасение. И за то, что, разборки с местными властями она тоже, скорее всего, взяла на себя – иначе не лежал бы я в такой спальне. Мне эта девушка нравилась, даже более чем. Тем не менее я ни разу не Леонардо Ди Каприо, чтоб женщины носили меня на руках. Тем более, такие как она. Не надо быть гением, чтобы сложить два плюс два и сделать соответствующие выводы.
Когда я начал уже испытывать некоторое беспокойство – захотелось в нужник с негромким скрипом открылась дверь спальни. В комнату вошла женщина в длинном платье и в кружевном переднике. Лет сорока, с миловидным и добрым лицом. Увидев, что я проснулся, она присела в реверансе, так, кажется, это называется, и поздоровалась по-имперски.
– Доброе утро, – ответил я ей по-эртазански.
– Как вы себя чувствуете, ваша светлость? – перешла она на понятный мне язык.
Вот как! Светлость!
– Прекрасно, эээ…
– Меня зовут Рина, ваша светлость.
– Прекрасно, Рина, – я стал судорожно вспоминать нужные слова. – Не подскажите, как посетить удобства?
– Я вам помогу, – без тени стеснения ответила она. Достала из-под кровати соответствующее приспособление и применила по назначению. Ну и ладно, я тоже не стал смущаться. После ранения там, у нас, я уже проходил подобные процедуры. Когда все вопросы были решены, Рина ненадолго вышла, но спустя несколько минут вернулась и вновь присела в этом самом реверансе.
– Ваша светлость, баронесса Диана дель Мио спрашивает, может ли она навестить вас? Прикажете подать завтрак на двоих?
Сказать, что я выпал в осадок – не сказать ничего. Прям из грязи в князи!
– Да, конечно, – ответил я, поправляя пятнистую шкуру. Рина исчезла. Спустя две минуты дверь спальни отворилась и в комнату вошло Солнце.
Девушка выглядела ослепительно. Никогда не думал, что желтое платье может настолько подходить брюнетке. Впрочем, баронесса не была бы собой, если б на поясе не висели маленькие золотые ножны с кинжалом. Улыбнувшись, Диана подошла к кровати. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Прямо ритуал, подумал я.
– Вы ослепительны, Диана, – наконец я решился прервать молчание.
– Как вы себя чувствуете, Андрей? – бархатистым голосом спросила она.
– Теперь, когда вы рядом – просто превосходно! – ответил я, откровенно любуясь ею.
Улыбка мелькнула у нее на губах и тут же исчезла. В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, вошла Рина, вкатив небольшой столик на колесиках.
– Вы свободны, Рина, я сама поухаживаю за их светлостью, – сказала Диана, как только служанка подкатила столик к кровати. Очередной раз присев в реверансе, женщина оставила нас вдвоем.
– Диана, может, вы объясните, что происходит? – Взял я быка за рога.
– Вам не терпится перейти к делам? – Усмехнулась она, подкладывая подушки мне за спину и устанавливая поднос на ножках передо мной. – А я так хотела поиграть в светскую даму. Последнее время мне так редко удается ею быть, что я даже начала скучать по этой роли.
Положив на серебряную тарелку немного каши, девушка взяла ложку и принялась меня кормить. Я был настолько ошарашен этими ее действиями, что подавился и закашлялся. Отставив тарелку в сторону, Диана постучала мне по спине и вытерла лицо салфеткой.
– Милая Диана, – откашлявшись, посмотрел я на нее. – Мне очень приятна ваша забота, но мои руки вполне рабочие, – я пошевелил пальцами. – Я отлично могу поесть самостоятельно.
– По-эртазански правильно говорить – руки здоровые, – поправила меня баронесса, ни капельки не смутившись. – Какой вы все-таки бука, Андрей Беркутов. Ни малейшей романтики! Кстати, что такое «беркут»? – спросила она.
– Это птица, – сообщил я ей, наворачивая кашу. Очень, кстати, вкусную. – Хищная. Что-то вроде орла, – продолжил я, вспомнив, как Терим показывал мне хищника, летавшего над полями. Эх, Терим, Терим… Чувство вины цапнуло за сердце. Не уберег парня… Значит, с Иркой все в порядке. Никто здесь, кроме нее и Вадима, мою фамилию не знал. А Вадим вряд ли стал бы болтать. Кстати, за него я не волновался. Если на случайную стрелу не напоролся, с ним точно все будет хорошо.
Диана оценивающе оглядела меня.
– У нас гербы с хищными птицами могут принадлежать только лицам королевской крови, – произнесла она. – А на вашей… планете?
Удивился думаете? Да ни разу. Чего-то такого я и ожидал.
– На нашей королей почти не осталось, – усмехнулся я. – Нами в основном управляют неприлично разбогатевшие торговцы, банкиры или их марионетки. Диана, давай откровенно, – я перешел на «ты». – Ты представитель властей?
Девушка взяла с блюда большой, похожий на манго фрукт и порезала его на четыре части. Затем, с явным удовольствием, вонзила зубки в одну из долек.
– Я официальный представитель империи, – сообщила она, проглотив кусочек. – У меня задание – найти пришлых и установить с ними контакт. И наладить взаимовыгодное сотрудничество.
– И чем же несколько оборванцев могут помочь целой империи? – усмехнулся я.
– Ты себя недооцениваешь, – усмехнулась она в ответ. – Что же касается помощи, то… Империя во многом существует только благодаря технологиям, не связанным с магией. Есть сведения, что вы с планеты, где люди обходятся без магии. Разве не так?
– Так-то оно так, – ответил я, попробовав местный манго. Неплохо! – Да только я не гений, не инженер и не ученый, – последние слова я произнес по-русски. – Моих знаний вряд ли хватит на что-то серьезное.
– При этом вы, менее чем за неделю, умудрились изготовить несколько артефактов, которые для наших видящих стали большим сюрпризом, – хитро улыбнулась Диана. – Начать в нашем мире войну, уничтожить боевую дюжину шодов и разгромить резидентуру стехов в Шартане.
Перечисление наших «подвигов» несколько смутило меня. Действительно, звучит довольно… внушительно.
– Это просто стечение обстоятельств, – пожал плечами я.
– О! – Ирония прямо лилась из ее глаз. – Если вы умудрились принести столько пользы империи случайно, мне даже страшно подумать, чем кончится наше целенаправленное сотрудничество.
Что тут ответишь?
Диана встала, забрала у меня пустую тарелку и поставила ее на столик. Потом снова посмотрела на меня.
– К сожалению, Андрей, я вынуждена покинуть ваше приятное общество, – в глазах девушки вдруг появилось серьезное выражение. – Здесь вы для всех – чужеземный барон дель Беркут. Эта вилла принадлежит шевалье дель Вилю – главе Тайной гвардии герцогства Шар. Вы приехали к нему в гости. Вместе с вашей супругой Ириной. По дороге на вас напали бандиты. Местные видящие поставят вас на ноги в течение двух-трех дней. Вы сделаете мне большое одолжение, если будете придерживаться этой легенды, ваша светлость, – Диана сделала шутливый реверанс. – С вашей спутницей все в порядке, она в соседней спальне. К сожалению, ходить тоже пока не может.
– А третий наш… коллега? – решился спросить я ее про Вадима.
– Ваш видящий потерялся где-то в Шартане. Мы его ищем и, надеюсь, найдем раньше, чем это сделают нелюди. Или еще кто-нибудь, – несколько загадочно добавила она, и мне это не понравилось. Какая-то неуверенность промелькнула в ее голосе. Однако про Цепалу я решил промолчать. Все-таки многое еще было непонятным. – Отдыхайте, милый барон, у вас выдалась тяжелая неделя. Рина в вашем полном распоряжении, – закончила Диана, уже возле двери. Но вдруг остановилась, развернулась и подошла обратно к кровати. Глядя в глаза, медленно отстегнула золотые ножны от своего пояса и вложила их мне в ладонь. – И знаете, Андрей… Здесь, конечно, безопасно. Но кое-кто готов очень дорого заплатить, чтоб наше сотрудничество не состоялось.
– Даже не знаю, как благодарить вас за заботу, милая баронесса, – совершенно искренне сказал я, пряча кинжал под подушку.
– Ах что вы, барон. Я все-таки обязана вам жизнью, – тепло улыбнулась девушка и вновь пошла к двери. Черт пихнул меня в ребро.
– Диана, – остановил я ее, когда она уже взялась за ручку.
– Да?
– Ирина не моя супруга, – сообщил я ей.
– Я знаю, – загадочно улыбнулась она и вышла из комнаты.
Вадим Третьяков, Шартан, 26-го изока, утро
Те, кто говорит, что русские много пьют, никогда не гуляли с финнами. Один из партнеров нашей фирмы как раз был рожден в окрестностях Хельсинки. Беркут его раздобыл на одной из выставок в Москве – Матти Линкиннен имел завод в России, на котором мы устанавливали бухгалтерию и систему управления оборудованием. Сам он жил большей частью на родине, но регулярно приезжал. Каждый его приезд становился настоящим испытанием для моей печени. Весь день мы работали, он лично въезжал во все нюансы и обсуждал с нами необходимые действия. А вечером считал своим долгом организовать пьянку, которую он всегда называл «делловыым узжинном». Мне временами казалось, что как раз ради этих ужинов он и приезжает. Матти пил самозабвенно, не боясь смешивать за один вечер пиво, вино, виски, водку и коньяк. Ни я, ни Беркут никогда не были особыми любителями выпить – так, в пределах разумного и по поводу. После деловых ужинов мы оба сильно болели. Вся фирма знала: если приезжал финн, ни шеф, ни я на следующий день на работе не появимся.
Когда я утром проснулся, первая мысль была: опять приезжал Матти и можно сегодня не вставать с кровати хотя бы первую половину дня. И лишь спустя несколько минут страданий я вдруг вспомнил, что финн тут совершенно ни при чем.
Я заставил себя поднять голову и оглядеться. Маленькая, чистая комнатка, со столом, треугольным окошком и дверью. Взгляд сфокусировался на небольшом подносе, стоявшем на прикроватной тумбочке и накрытом полотенцем. Собравшись с силами, я сел на кровати и протянул к нему руку. Похоже, Базил знал толк в лечении похмелья, что, впрочем, не удивительно при его работе. Небольшой глиняный горшочек с каким-то горячим варевом, стаканчик огненной воды, хлеб и блюдце со странными, похожими на шампиньоны грибами. И большой кувшин с водой. С него я начал, им и закончил. Ну нафиг, даже там, дома я никогда не похмелялся.
Когда кувшин показал дно, я вспомнил, что в памяти стеха как раз имелась схема на такой случай. На кровать меня уложили не раздевая, даже кастет и жезл не решились трогать, надо же. Накопители тоже были на месте, поэтому я поднапряг колечко и стандартно активировал схему на макушке.
Да ерш твою медь!
Меня выгнуло дугой и затрясло. В глазах потемнело, а руки и ноги свело судорогой. Я уже было решил, что ошибся со схемой, как вдруг тело окатила холодная волна и все разом исчезло. Отдышавшись, прислушался к себе. Надо же, похмелье как корова языком слизала. Зато возник зверский аппетит, и я набросился на горячую похлебку.
Спустя пятнадцать минут я был готов думать. А еще минут через двадцать алгоритм ближайших действий был готов. Собственно, состоял он из трех пунктов. Добыть денег, узнать, что с ребятами, и найти Дину. Что-то внутри толкало немедленно бежать и гасить всех встречных стехов, однако я, усилием воли, это желание задавил. Я не Беркут. Я программист. Мое основное преимущество – мозги, их следует использовать в первую очередь.
Сделав ревизию рюкзака, я снова задумался. Осталось четыре комплекта накопителей, не считая тех двух боевых, что на мне. Особо не разгуляешься. Достав со дна пару деревяшек, которые заготовил еще в дороге, я, с помощью кинжала, придал им нужную форму. Затем закрепил на них схемы светильника, куда более яркие и экономные, чем те, что заряжал вчера.
В дверь постучали.
– Войдите!
В комнату заглянула румяная Берта.
– Доброе утро, терр Тритий. Приготовить ванну?
– Нет, Берта, у меня совсем нет времени, – я поднялся ей навстречу. – Скажи, хозяин внизу?
Девушка кивнула, как-то странно посмотрев на меня.
– Мастер Базил, на кухне, терр.
– Отлично. Проводи меня, пожалуйста, к нему.
– Конечно, терр.
Прихватив рюкзак и только что сделанные светильники, я направился за девушкой.
Базил распекал своего работника за то, что тот принес с рынка слишком мало мяса. Увидев меня, он испуганно подавился последней фразой и кивком отпустил парня, явно обрадованного таким скорым окончанием разноса.
– Славного утречка, уважаемый терр. Хорошо ли вам спалось? – спросил он меня, суетливо кланяясь. В глазах его читалось два ярко выраженных чувства – страх и надежда, что от меня ему еще что-то перепадет на халяву.
– Не помню, – хмыкнул я. – Больно крепкая огненная вода у вас, уважаемый Базил.
– Стараемся, – улыбнулся трактирщик, явно польщенный похвалой.
– Скажите-ка, уважаемый, – я посмотрел на Берту. Базил цыкнул зубом, и девушка мгновенно испарилась. – Готовы ли вы продолжить, так сказать, взаимовыгодное сотрудничество?
– О! – Трактирщик развел руками.
– Тогда, может, обговорим детали?
– Пожалуйте сюда, терр, – Базил понял меня правильно, пригласив следовать за ним. Мы вышли из кухни, прошли по коридору, в конце которого хозяин открыл ключом и толкнул деревянную дверь. Помещение, в котором мы оказались, можно было определить, как кабинет. Возле треугольного окна стоял массивный стол, сбоку – пара шкафов с бумагами и большой металлический ящик, на котором мерцала какая-то навороченная сетка, напитанная энергией. Я присмотрелся внимательнее. Сигналка, вероятно. На открывание ящика. Впрочем, не просто сигналка – сверху висел какой-то жутко убойный фрагмент – не меньше чем в половину накопителя. Я постарался его запомнить. Пригодится.
Базил посадил меня на стул, стоящий перед столом, а сам остался стоять.
– Садитесь, уважаемый хозяин, – попросил я его. – Очень, знаете ли трудно смотреть снизу-вверх – шея затекает.
– О, – Базил набрался смелости и сел за свой стол. Я выложил два только что сделанных артефакта и продемонстрировал их работу. Кабинет залило ярким светом.
– Скажите, Базил, сколько стоят такие светильники? Работают, кстати, вдвое дольше ваших.
– О, – трактирщик, как-то странно посмотрел на меня, потом протянул руку к светлякам. – Можно?
– Конечно.
Он несколько раз включил и выключил оба, осмотрел со всех сторон.
– Надо же, настоящая эдемская работа, – покачал он головой. – На базаре по пятьдесят златников продают.
– Это сколько в империалах? – спросил я, понятия не имея о здешнем курсе.
– Около тридцати, – Базил почесал нос. – Терр недавно в Шаре?
– Именно, уважаемый хозяин, именно. И буду вам крайне благодарен, если это останется между нами. И вообще… То, что я тут у вас в гостях, не распространяйтесь. Ну и прислугу… попросите.
– О, – воскликнул он. – Значит, терр планирует задержаться?
– Вероятно. На несколько дней, если, конечно, вы не будете против…
– Пока я об этом не пожалел, – вдруг осмелел Базил. – Терр сэкономил мне две сотни златников за вчерашний вечер.
– Ну и прекрасно. Вы бы взялись продать эти светильники?
– Сколько терр хочет за них получить? – хитро сощурился Базил.
– Если вы выдадите мне за два шестьдесят златников прямо сейчас, то я буду вполне удовлетворен.
– Ну, так быстро продать не получится…
– Это последняя цена, любезный Базил. Если не хотите, я навещу знакомого торговца…
– Нет, нет, что вы! Не стоит себя утруждать, уважаемый терр. Вы – занятой человек, зачем же зря тратить время. Сию секунду я достану деньги, – Базил встал, подошел к ящику и поднес к схеме свой защитный амулет. Сигналка забавным образом деактивировалась, схема активации боевой части просто отъехала в сторону. Просто, как три копейки.
Открыв ящик ключом, висевшим у него на шее, хозяин достал коробку, в которой блестели золотые монеты, и отсчитал мне тридцать штук. Я взял одну, взвесил на руке и внимательно рассмотрел. По весу довольно тяжеленькая, вроде нашей двухрублевки. На золоте был изящно изображен профиль немолодого мужчины в короне. А на реверсе блестела стилизованная двойка и надпись: «Да хранит Создатель Шар». Скромненько так, но со вкусом.
Закрыв свой сейф, Базил вопросительно посмотрел на меня.
– С вами приятно иметь дело, уважаемый хозяин, – я протянул ему руку ладонью вверх. Беркут, вернувшись вчера с базара, говорил, что здесь так было принято.
– О, – Базил легонько хлопнул по моей ладони.
Распрощавшись с трактирщиком, я вышел из его кабинета и, пройдя через полупустой зал, наконец оказался на улице.
От ночной грозы не осталось и следа. Солнце висело почти в зените. Мне подумалось, что надо приобрести местные часы, а то как-то не чувствую я тут время совершенно. Когда мы с Беркутом поняли, что местные сутки на пару часов длиннее земных, он забросил свой швейцарский хронометр куда-то на дно мешка и забыл про него. А у меня часов не было, я всегда смотрел время или на компе, или на телефоне. А тут вдруг захотелось.
Внезапно я ощутил нечто совершенно необычное – мне в голову постучались. По-другому и не расскажешь – такой вежливый и робкий стук. Я прислушался к себе. Та часть сознания, которой касался Заг, тепло завибрировала. Перстень! Я обратился к нему, так как это делал, когда хотел создать схему и получил ответ. Ответ был коротким и ясным: «Сейчас двенадцать часов и сорок две минуты». Я аж остановился от неожиданности. На меня налетел какой-то прохожий, идущий следом, и выругался. Но я не отреагировал на грубость, пораженный случившимся. По-моему, пора уделить перстню больше внимания. На досуге. Мысленно погладил кольцо. В ответ пришла теплая волна, и я буду не я, если это не было мурлыканьем!
Покрутившись по узким улочкам города, я постарался сориентироваться относительно моего нового дома – трактира «Пьяный мастеровой». Базил, однако, тот еще жук – четко и ясно выразил в названии и контингент заведения, и цель посещения. Маркетолог, блин!
Наконец спустя сорок минут я уже представлял район, в котором какое-то время буду жить. Находился он чуть в стороне от центра и порта – вокруг было полно мастерских. Рабочий район, так сказать. Местами сильно воняло какой-то гадостью, я даже знать не хотел, что там производят. Прикинув, где находятся восточные ворота, я двинулся к ним. В конце концов, тут не заблудишься, рано или поздно упрешься в стену или в море.
Однако пришлось поплутать. Некоторые улочки странно изгибались и разворачивались. Пару раз я забрел в какие-то дворы, в одном из которых на меня выскочил здоровенный пес. Зверь был настолько страшен собой, что я даже достал кастет. Но псина просто обнюхала меня и побежала дальше по своим делам. Тьфу, зараза, напугала только!
К восточным воротам я вышел еще спустя двадцать минут.
Тут было людно. Ворота были открыты, однако и впускали, и выпускали людей только после тщательного досмотра. Стражей увеличилось вдвое. Знакомого видящего не было, однако были двое других, незнакомых. Затянутые в длинные, чуть ли не до колен кольчуги и обвешанные схемами, как новогодние елки. Я не стал задерживаться, незачем – больно приметное на мне оружие. Отсюда я знал, как дойти до «Шартанского рая», куда немедленно и направился.
Площадь с фонтаном не изменилась. Чего не скажешь о гостинице.
«Шартанский рай» не пережил эту ночь. Гостиница сгорела, причем основательно. Обугленный местами фасад, черные языки копоти над некоторыми окнами, откуда, должно быть, вырывалось пламя. Здание было оцеплено стражей, вокруг толпились зеваки, среди которых рискнул потолкаться и я.
В здании и во дворе ходили какие-то люди – вытаскивали вещи, что-то куда-то носили. Я обратился по-имперски к стоящей рядом со мной дородной тетке:
– Уважаемая, а что здесь случилось?
– Как, вы не знаете? Вы делаете мне удивительно! Все это знают, – заговорила дама, и я поймал себя на мысли, что говори она по-русски, это был бы чисто одесский говор. И несмотря на то, что мне было не до смеха, не смог сдержать улыбку. – Не далее, как вчера, мальчик старого Изака таки привел бандитов. То есть я имею сказать, сначала они выглядели как приличные люди. А потом, чтоб не сделать Изаку гешефт, стали быть как бандиты.
– Ох, Создатель, – подыграл я. – А что же Изак? Жив ли?
– А шо с ним сделается? Я вас умоляю! Изак еще простудится на ваших похоронах. Когда внутри все началось, Изак сразу отправил мальчика за кем нужно. Стража явилась как на пожар, хотя к тому времени пожар еще не начался.
– А бандиты-то что? Взяли?
– Молодой человек, скажи мне, пожалуйста, кто может что-то взять, когда стража стоит рядом? Когда стража рядом, можно только раскрывать свой кошелек и говорить, шо не хватает. Стража пришла и сразу сделала бандитам плохо.
– Забрали в тюрьму? – спросил я, боясь предположить самое страшное.
– Я вас умоляю, разве там было кого забирать? Там были только совсем мертвые люди и стехи…
– Спасибо, мамаша, – быстренько свернул разговор я, заметив, как из обгоревшей двери выскочил Лидик и понуро побрел через площадь.
Лидик, Шартан, 26-го изока, день
Все пошло наперекосяк! Конечно, отец прямо не стал его обвинять в случившемся, но Лидик уже не маленький, сам все прекрасно понимал. Он привел этих людей, он влез в разборки, в которые лезть не следовало. Надо было задуматься еще в тот момент, когда убили Жука, но все мы умны задним числом. А теперь гостиницы нет. Видящий пропал. Батька отправляет его и Сарту к тетке в деревню. А что он там будет делать в деревне? Коз пасти? Ууууу, непруха!
Отец послал его к кожевнику, снять мерки на обувь. Лидик не торопился, зачем? Вернется, опять заставят разбирать и сортировать вещи, вытащенные из пожарища. Мальчик завернул за угол, думая, не заскочить ли по дороге к Фулику, когда чья-то ладонь легла ему на плечо.
– Здорово, ученик!
Лидик вздрогнул. Он!
– Ой! А я думал вас…
– Убили?
– Нет, забрали эти… В Тайную гвардию, – шепотом добавил он, оглянувшись по сторонам.
Видящий, одетый в тот же кожаный замшевый костюм, в котором Лидик видел его вчера перед бойней, с рюкзаком и жезлом на поясе, выглядел спокойно и уверенно, будто бы и не было вчера известных событий.
– Не передумал учиться? – усмехнулся он, хитро поглядев на мальчика. – Путь видящего тернист, всякое случается. И пожары, и драки, и трупы.
Лидика передернуло. Второй раз у него мелькнула мысль, что быть магом-воином не так уж… весело. Но природное упрямство взяло верх. Гордо вскинув голову, он твердо посмотрел Вадиму в глаза.
– Не передумал! Только вот, – вдруг смутился он. – Отец меня к тетке в деревню хочет отправить.
– А ты ему сказал, что видишь?
– Сказал. Но он решил, что придумываю я все. Чтоб в деревню не ехать.
Вадим покачал головой, задумавшись. На лице мага отразилась некая внутренняя борьба, которая, впрочем, быстро сошла на нет.
– Значит так: если ты готов, можем начать прямо сегодня. А отцу твоему отправим записку, что с тобой все в порядке. Но ты поступаешь в полное мое распоряжение – делаешь, все что говорю и как говорю, слушаешься меня абсолютно во всем, – видящий вбивал в него каждую фразу, как молотком. – Я тебя кормлю и одеваю. Жить будем вместе. Если согласен – идешь со мной прямо сейчас. Решай быстро! – добавил он, протянув ему руку ладонью вверх.
Лидик хлопнул по ладони. Будь что будет!
Видящий оглянулся по сторонам.
– Пойдем. Расскажи, что случилось вечером в гостинице? Где Терим, Ира и Беркут?
– Иру и Беркута забрали в Тайную гвардию, – сообщил Лидик, стараясь успеть за быстро идущим Вадимом. – А Терима закопали сегодня утром за стеной.
– Что?! – Вадим вдруг встал как вкопанный, повернулся и страшно посмотрел на Лидика. – Повтори, что сказал?
Лидик дрожащим голосом повторил.
– Как? – одними губами прошептал видящий.
– Ему стрела в глаз попала, – тихо сказал мальчик.
Вадим покачал головой, что-то сказав на незнакомом языке. Постояв еще некоторое время, он снова что-то непонятно пробурчал и, взяв Лидика за руку, быстро пошел к городскому парку, недалеко от которого они проходили. Парк был частью большого ратушного ансамбля – ухоженные клумбы, дорожки и небольшие лавочки из бревен.
Выбрав лавочку в относительно тихом месте, он сел и посадил мальчика рядом.
– Начнем, – сказал он, доставая из рюкзака четыре деревянных цилиндра. – Ты знаешь, что это такое?
– Накопители, – кивнул Лидик. Кто ж этого не знает?
– Знаешь для чего они?
– Да. Чтобы заряжать артефакты.
– Отлично. Посмотри на эти два. Видишь разницу?
Лидик посмотрел. Потом подумал и посмотрел как следует. Один цилиндрик имел внутри себя маленькие цветные линии. А другой был под завязку заполнен синей субстанцией.
– О, вижу! Этот полный, а этот… Там только чуть-чуть что-то есть.
– Молодец, – кивнул Вадим. – А теперь посмотри на меня.
Видящий потянулся к кустам. Лидик, открыв рот, смотрел, как Вадим цепляет коготком псинергии зеленый канал, направляет его в накопитель и, собрав несколько капель зелени, отпускает обратно. Потом повторил то же самое с другим толстым каналом.
– Увидел?
– Да! А можно мне попробовать?
– Нужно!
Мальчик очень медленно и аккуратно повторил действие.
– А почему нельзя до верха заполнить с одного канала? – спросил он.
– Растение погибнет. Где ты тогда следующий раз будешь брать энергию?
– Понятно, – солидно кивнул Лидик.
– Ты быстро учишься, – похвалил Вадим. – Где найти желтые и синие субстанции знаешь?
– Желтых везде много, – кивнул Лидик, показывая глазами на землю. – А синие я в воде видел. Вот красных почти нигде нет, только в мясе.
– Ничего, найдем, – Вадим достал из рюкзака небольшой мешочек. – Здесь – пустые накопители. Задание простое. Первое – выбраться за городскую стену и добраться до леса. Второе – заполнить их субстанциями. Усек?
Лидик заглянул в мешок. Желтые, синие и зеленые цилиндрики. Много.
– Усек!
Вадим развязал Лидику завязки на рубахе и вытянул защитный амулет. Мальчик глазом не успел моргнуть, как видящий повесил на него несколько схем, возникших над перстнем. Потом одну, большую, поднес к голове. Лидик чуть не заорал от страха – по всему телу пробежал мороз.
– Молчи! – успел сказать Вадим, и он прикусил язык. – Это защита. Если кто-то в тебя выстрелит или ударит, она тебя спасет. Но учти, только один раз! Понял?
– Понял, – кивнул он.
– Все, на закате встречаемся здесь. Все накопители должны быть полными.
– Будут! – пообещал Лидик и, схватив мешок, со всех ног кинулся к городским воротам.
– Стой! – услышал он оклик и обернулся.
– Если вдруг кто-то будет обо мне спрашивать, то ты меня не видел, – сказал видящий, что-то кидая ему. Лидик машинально поймал и посмотрел на ладонь. Ух ты!!! Два златника! Целое богатство!!! – На непредвиденные расходы тебе.
– Спасибо! – поблагодарил Лидик и побежал дальше. Два златника, надо же!
Возле ворот толпилась очередь. Вот это да, проверяли даже тех, кто выходил из города. На памяти мальчика такого еще не случалось. Ну, стоять в очереди он, конечно, не будет. Увидев Кирита – стражника, которому он позапрошлой ночью приводил Маркизу из гостиницы, Лидик сразу двинулся к нему.
Стражник копался в мешке какого-то торговца.
– Кирит, здорово! Выпустишь наружу? – сразу взял он шода за рога.
– О, здорова, малой, – кивнул в ответ стражник. – Слышал про случившееся. Лани все в порядке?
– Да что с ними сделается, – пожал плечами Лидик. – Как только началось, они сразу сбежали.
– Ну и слава Создателю, – кивнул Кирит, отдавая мешок торговцу. – Проходите, не задерживайте. Сам-то куда намылился?
– Да Виола велела сбегать в деревню, – соврал Лидик. – Пустишь?
– Беги, – Кирит кивнул напарнику, и тот открыл заграждение. – Только чтоб до заката был обратно! Сегодня усиленная смена, одной Маркизы мало будет, приведешь еще кого.
– Договорились, – Лидик по-взрослому протянул ладонь. Кирит хмыкнул и хлопнул по детской ладошке. Мальчик юркнул в щель между щитами и со всех ног помчался к чернеющему лесу.
Вадим Третьяков, Шартан, 26-го изока, вторая половина дня
Не нужно быть гением, чтобы понимать – меня ищут. А я тут разгуливаю по городу как ни в чем не бывало, ругался я на свою тупость, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Смерть Терима, который для меня уже несколько дней был практически младшим братишкой, просто выбила из колеи. Как же так? На нем защита висела, значит, болт был не первым… или не простым. Беркут, ты ж десантник, блин! Должен же был… Я оборвал себя. Ничего он не должен. Сам жив, Ира жива и хорошо. А Тайная гвардия… Хрен с ней, вытянем и оттуда. Господи, как же я об всем этом Дине скажу?
Я снял с себя жезл, отключил его от накопителей и, оглянувшись по сторонам, сунул палку прямо в густые кусты, растущие рядом с лавкой. Хватит пока кастета, а эта дубина слишком приметная. Снял куртку и запихнул ее в мешок. Вытащил из штанов рубаху и прикрыл ею пояс, на котором висели накопители и кастет. Ничего, здесь многие так ходят. Три часа, жарко. До вечера можно и без куртки погулять. На пояс повесил небольшую маскировочную схему, так чтоб хоть немного прикрывала накопители от астрального зрения. Шляпу надо добыть. Ну и еще один трюк…
Покопавшись в памяти стеха, быстренько сформировал небольшую сетку и, прижав к лицу, активировал. Хррр, противно! Перетерпев немного, с силой растер ладонями только что выросшую бороду. Небольшую, ногтя полтора, но для маскировки хватит.
Сейчас прикупим шляпу, а потом навестим старого знакомого.
Встав со скамейки, я прогулочным шагом направился туда, где по моим расчетам должен быть рынок. Парковая аллея вывела меня к ратуше – большому зданию, увенчанному башней с часами. Рядом стояла местная церковь с дельфином на шпиле. Все здесь какое-то треугольное – окна, крыши. Некоторые дома росли треугольными пирамидами прямо от фундамента. Осматривая достопримечательности, я оглянулся и увидел нищего, который наблюдал за мной. Заметив мой взгляд, бомж отвернулся и сделал вид, будто что-то ищет на земле. Твою же мать! Или скоммуниздить у меня чего хочет, или… Как же не хватает Беркута. Тот бы сразу разобрался, без лишних раздумий. А мне что делать? Убивать просто так не станешь, допросить… как?
Ответ пришел сразу. Некоторое время я сомневался, но внутренний голос напомнил о мертвом Териме и исчезнувшей Дине, поэтому я решился. Некогда рефлексией заниматься, уж больно ставки высоки!
Пройдя мимо ратуши, я свернул на узенькую улочку и, найдя первую же подворотню, юркнул туда. Достал кастет, снизил мощность до минимума и затихарился в небольшой нише в стене, по которой, вероятно, стекала с крыши вода.
Ждать пришлось недолго. Бомж появился спустя минуту. Прошел мимо подворотни, заглянул за угол и, видя, что меня нет, забеспокоился. Рванул назад, осмотрелся и ринулся прямо ко мне. Когда эта грязная тварь с всклокоченной бородой поравнялась с моим убежищем, я протянул руку и, почти коснувшись лохмотьев, активировал разряд.
Тряхнуло существо хорошо. Тело тут же кулем осело на землю, а под ним расплылась лужа. Вот зараза, еще и обделался. Сморщившись от брезгливости, я поднял его за остатки одежды и привалил спиной к стене. Потом присел на корточки, чтоб мои глаза оказались напротив его рожи, и похлопал по щекам. Сальная борода оставила следы на ладонях. Тьфу, грязная скотина! Как только он пришел в себя и приоткрыл глаза, я надавил.
Как ни странно, он некоторое время сопротивлялся, причем довольно успешно. Пока я не кольнул его кончиком кинжала. Нищий дернулся, и в этот момент я провалился.
Бомж работал на Тайную гвардию. Он и еще десяток его подельников должны были искать чужаков-видящих, выяснять где они живут, а затем сообщать куратору. Меня он срисовал на площади возле сгоревшей гостиницы. Опознал на поясе накопители и начал следить.
Сначала я решил было его завербовать, но стоило мне представить, что придется с ним встречаться еще и вдыхать эти ароматы, меня передернуло. Я просто стер ему сегодняшнюю память, оставив лежать в подворотне. Ничего, этому не впервой.
Найти рынок не составило труда, достаточно было задать пару вопросов прохожим. По дороге я увидел бочку с дождевой водой и тщательно вымыл руки.
Базар уже заканчивал свою работу, поэтому народу было относительно немного. Потолкавшись по рядам, я обнаружил несколько палаток с головными уборами. В первой же, не торгуясь, купил себе широкополую кожаную шляпу а-ля мушкетер, правда без всяких перьев – тут их не носили. Она мне обошлась в четверть златника, таким образом я обзавелся небольшой горсточкой серебряных и медных монет, которые мне сунули в качестве сдачи. Отсутствие карманов начинало бесить, поэтому я прикупил по соседству маленькую поясную сумку – не поверите – на настоящих металлических кнопках! Средневековье средневековьем, а штамповку освоили.
Очень меня интересовали местные артефакты. Но то ли я поздно пришел, то ли такими штуками торговали где-то еще, но увидел я их тут совсем мало. Три-четыре палатки с разными светляками и фонариками, замочными артефактами для дверей, спичками и зажигалками, магическим режущим инструментом. Отдельно торговали двигателями и приводом на магической основе. Схемы были поучительными, многого я не знал, поэтому немало для себя почерпнул. Для некоторых поделок в качестве матрицы использовались рога или чьи-то кости – как оказалось, на этих материалах схемы сидели и без псинергии. Такой товар стоил в три-четыре раза дороже. Вообще, артефакты, даже самые простые, стоили очень дорого. Кстати, продавались и накопители. За желтые просили десяток златников, синие по пятнадцать, зеленые начиная от тридцати, в зависимости от емкости, а самые дешевые красные мне удалось найти только по сотне.
Усилием воли я оторвал себя от созерцания магических игрушек и двинулся дальше, купив по дороге матерчатую куртку с длинными полами, которая гарантированно закрывала пояс с накопителями. Выйдя с рынка, я тут же повесил на нее парочку защитных и одну маскировочную схему, чтобы то, что под ней, нельзя было обнаружить астральным зрением.
Дом Цепалы мне удалось найти лишь через час. Купец поселился недалеко от порта в симпатичном двухэтажном особняке, с палисадником и небольшим двориком, внутри которого можно было углядеть конюшню. На первом этаже располагался магазин артефактов.
За домом наблюдали.
Конечно, я не стал сразу ломиться к нему, пройдя мимо. На другой стороне улицы сидели трое бомжей. Чуть в отдалении стояла карета, впрочем, она могла там находиться и по другой причине. Сделав вид, что задумался, я прошел мимо, потом как бы чухнулся, вернулся и зашел в магазин.
За прилавком стояла женщина лет сорока с красными глазами и печальным лицом. Увидев ее, я вздохнул. Не нужно было быть ясновидящим, чтобы узнать мать покойного Дюши – очень уж они были похожи. В магазине было несколько покупателей, и я стал разглядывать витрины, решив подождать, пока они уйдут.
Цепала не торговал ерундой, типа светляков или спичек. Львиная доля товара составляли так называемые косметические артефакты: специальные пилюли для кожи, волос и хрен знает, чего еще. Отдельно стояла небольшая полочка с противозачаточными средствами. В качестве матрицы для этих артефактов использовались сушеные ягоды или орехи с тонкой скорлупой. Для активации их либо раздавливали, либо проглатывали. Схемы были достаточно сложными, в основном логика, с очень небольшой силовой частью или полным ее отсутствием. Безусловно, это была работа нелюдей. На некоторых я заметил характерные стехские лечебные схемы, которые сам хорошо знал. Стоило все это баснословных денег. Краска для волос продавалась за двести златников. Рядом с ягодой самого простого противозачаточного артефакта стояла табличка с цифрой «350». Интересно, кто такое может себе позволить?
Впрочем, покупатели, в основном женщины, выглядели вполне состоятельными и платили не торгуясь. Когда последняя дама покинула магазин, продавщица подняла на меня глаза.
– Доброго дня! Что желаете, уважаемый?
– Доброго, – слегка поклонился я ей, как здесь было принято делать, чтобы выразить уважение. – Не подскажете ли, уважаемый Цепала дома?
– Как утром уехал, так не было еще, – тяжело вздохнув, ответила женщина. – Его сегодня весь день кто-то ищет. Что-то ему передать?
– Благодарю вас, я зайду попозже, – распрощался я. Отсутствие торговца было неприятным сюрпризом. А я надеялся, что он выведет меня на стехскую общину в городе. Скоро сутки, как Дина в их руках, а я по-прежнему не имею ни одной ниточки.
Один из бомжей ожидаемо увязался следом. Я прошел мимо кареты, но ни кучер, сидящий на козлах, ни тот, кто внутри, если там кто-то и был, никак не обозначили своего интереса ко мне. Пройдя несколько кварталов, я увидел внешне приличный кабак и забурился внутрь.
Это заведение было классом повыше, чем ставший уже почти родным «Пьяный мастеровой». Начать с того, что называлось оно «Радость торговца». Контингент тут был побогаче, столики поизящнее, а девушки-разносчицы симпатичнее. Как я и думал, бомж следом не пошел, а остался ждать на улице. Я нашел столик, за которым меня не было бы видно через витрину, и попросил принести покушать. Спустя десять минут девушка заставила стол несколькими блюдами, и я, не спеша, принялся за еду. Основу местной кухни составляли рыбные блюда, очень вкусно приготовленные, к слову. Запив все это великолепие неплохим пивом, с тем же странным привкусом, как и везде здесь, я подозвал официантку.
– Красавица, скажи, пожалуйста, нет ли у вас выхода на соседнюю улицу?
Девушка порозовела, хотя с чего бы? Действительно, она вполне была недурна собой.
– Можно пройти через кухню. Вообще-то повар этого не любит…
– А сколько с меня?
– Семь златников, – сообщила девушка, сверившись с бумажкой в кармане фартука.
– Вот десять, – выложил я пять монет на стол. Нехилые цены здесь. Это не радость, а скорее горе торговца. – Надеюсь, теперь повар не будет особо ворчать?
– Пожалуйте за мной, – девушка присела в книксене и пошла внутрь дома. Двигаясь так, чтоб меня не было видно через витрину, я последовал за ней. Официантка вывела меня во двор, заставленный какими-то ящиками, от которых безбожно воняло пищевыми отходами. Собираясь пересечь вонючее пространство, я зацепился за одну интересную мысль и притормозил. А вдруг? Подойдя к одному из мусорников, откинул крышку и, поморщившись, включил астральное зрение. О, да! Энергия жизни тут била через край в прямом смысле слова! Без особого труда наполнив десяток накопителей, я аккуратно закрыл крышку и двинулся искать бочку с дождевой водой, которых в этом городе было много. Согласитесь, лучше покопаться в пищевых отходах, чем лазать в сортире! Наконец, помывшись, я вышел на соседнюю улицу. Тут было людно и никаких бомжей нигде видно не было. Поскольку солнце клонилось к закату, я направился прямиком в центральный парк.
Ученик задерживался. Усевшись на знакомой скамейке, я достал ноут, убедился, что он просох, и подсоединил батарею. Уф, все в порядке. Разглядывая продукцию у Цепалы в магазине, я быстро сообразил, что для него можно было бы изготовить. И теперь следовало кое-что посчитать. Я специально занял себя работой, потому что иначе от беспокойства за Дину и от мыслей о ее погибшем братишке можно было сойти с ума.
Лидик появился, когда я уже начал нервничать и из-за него. Как-то подумалось, что расскажи он мне о смерти Терима раньше, я бы не стал брать его в ученики. Черт, надо ему посерьезнее защиту придумать. И не только ему.
Метров за пятьдесят парень перешел на шаг. Подойдя, он с удивленными видом уставился на меня.
– Не узнал? – усмехнулся я, приподнимая шляпу.
Парень хмыкнул и протянул мне мешок.
– Вот!
– Трудно было?
– Не особо, – солидно ответил он. – Надоело только под конец.
– Видящий должен быть терпеливым, – поучительным тоном произнес я, разглядывая цилиндрики. Да, действительно, парень молодец. Несколько штук, правда, не добрал до самого верха, но это ерунда. Однако я все же сделал замечание. Взялся учить – приходилось соответствовать. – Вот здесь ты не добрал каплю-другую. Мелочь, но в жизни бывают ситуации, когда капельки может не хватить. Усек?
– Угу, – устало хмыкнул он, утерев рукавом нос.
– Голодный? – спросил я его.
– Очень, – кивнул мальчик.
– Тогда пошли, – сказал я, укладывая ноут в рюкзак.
Зал «Пьяного мастерового» был забит под завязку. Не было не только свободного столика – вообще ни одного незанятого места. Я протолкался к стойке, там, где усталая Берта наливала очередную кружку пива из большой деревянной бочки, лежавшей на специальной полке. Я углядел встроенную в нее схему-холодильник. Надо же, какой сервис!
– Берта, привет!
– Ой, терр! Такая борода, я вас совсем не узнала!!! – Она постаралась сделать книксен, не выпуская кружки из рук. – А это кто? – спросила она, кивая на Лидика.
– Это мой ученик, – ответил я ей. – И его надо накормить.
Оглядев зал, девушка задумалась.
– Может, принесешь нам еду в комнату? – подсказал я ей.
– Ой, конечно, – обрадовалась она такому простому решению сложной ситуации. – Что ты будешь?
– А божельйо у вас есть? – спросил мальчик.
– Есть, – кивнула Берта. – А вам, терр?
– А мне просто пива принеси, пожалуйста.
– Сию минуту!
Мы прошли через кухню и поднялись на второй этаж. Оставленная мною утром постель была застелена, а в комнате чисто убрано.
– Садись за стол, – кивнул я Лидику, снимая рюкзак. – И слушай внимательно. У нас с тобой этой ночью много важных дел…
Ирина Зуева, Прибрежье, 26-го изока, вечер, ночь
– Что-то еще принести, мадам? – спросила Рина.
Я покачала головой.
– Спасибо, ничего не нужно.
– Если что, звоните, мадам, без малейшего стеснения, – тепло улыбнувшись, женщина показала глазами на большой колокольчик, присела в реверансе и вышла за дверь.
Я не знала, куда провалиться от стыда. Первый раз в жизни я была в таком беспомощном положении. Ну ладно, второй после роддома, но там мне было не до стеснения. Тут же приходилось, в буквальном смысле слова, ходить под себя. Я терпела до последнего, но, когда уже было невмоготу, все-таки просила Рину мне помочь. Господи, ну почему нельзя было наложить нормальный гипс, а приходилось сидеть в этом ящике, привязанном к кровати? Нет, девушка-видящая, которая утром посетила меня, вроде как все объяснила: что это артефакт, который сращивает мои кости. Что он должен находиться без движения, чтобы все прошло правильно. Но, блин, неужели нельзя было придумать что-то поудобнее?
Ты дитя общества потребления, шепнул мне внутренний голос. Это у нас все стараются угодить потребителю, а здесь видящие делают так, как им удобно. А на людей им наплевать. Не хочешь, лечись по-своему. Но в этом мире не было иной медицины, поэтому приходилось терпеть. Вот я и терпела, лежа голая под шкурой убитого кем-то леопарда, с ногой, засунутой в привязанный к кровати ящик.
А еще тут было невероятно скучно. За день мне невыносимо надоело разглядывать панно на потолке и картины на стенах. Совсем никаких развлечений. За исключением визитов, которые развлечением можно было назвать весьма условно.
Утром ко мне заявилась она. Баронесса Диана дель Мио. Неудивительно, что Беркут на нее запал. Она красивая, очень. Сначала я не поняла, кто это. Она представилась официальным представителем империи. Говорила по-эртазански очень медленно, правильно выговаривая каждое слово. Рассказала, что они пришли нам на помощь, что убить нас хотели стехи. Призналась, что знает, кто мы такие. Задала несколько невинных вопросов, уточнила наши полные имена и фамилии. Много всего наобещала. И, лишь, когда стала рассказывать легенду, которой мне надо придерживаться в этом доме, между делом представилась полным именем и титулом. Вот тогда я и поняла, что она та самая аристократка, к которой так рвался Андрей.
После ее ухода я разревелась. Было жалко себя, погибшего мальчика, Настю, Игоря, раненого Беркута, пропавших Вадима и Динари. Когда успокоилась, пришла Рина с завтраком, затем – девушка-видящая, которая лечила мою ногу. Слава богу, лечение займет всего два-три дня и все должно быть в порядке.
За окном шумело море. Окна в моей комнате были открыты, я его слышала, чувствовала его запах, но, к сожалению, не видела. Деревья, похожие на огромные сосны, лишь слегка качали своими верхушками. Как бы я хотела сейчас оказаться на пляже и побродить по кромке прибоя босиком… Почему-то вспомнилось детство. Как мы с родителями ездили в Юрмалу. Днем лежали на пляже, а отец читал нам вслух книгу «Три мушкетера». Я помню, как тогда представляла себя на месте Констанции. Какая ирония судьбы: за окном опять шумит море, а я вдруг оказалась в замке настоящего дворянина. Я изменила мужу, мой д’Артаньян лежит раненый в соседней комнате. Ну а баронесса, конечно – Миледи. Впрочем, травить она меня не будет. Ей нужны наши технологии. Боже, я-то что могу ей рассказать?
Солнце клонилось к закату. Красный луч медленно двигался по стене, становилось прохладно. Поколебавшись некоторое время, я дотянулась до колокольчика. Рина появилась спустя несколько секунд.
– Рина, не могли бы вы прикрыть окна, пожалуйста? Холодает…
– Конечно, мадам, – служанка быстро справилась со створками, оставив открытыми маленькие форточки наверху. – Вы уже готовы обедать?
– Пожалуй, да, – ответила я, прислушавшись к себе. – Скажите, Рина, а нет ли каких-нибудь книг на эртазанском?
– Я посмотрю, – пообещала женщина и вышла. Вернулась она через десять минут, катя уже знакомый мне столик на колесиках. Боже мой, я никогда столько не съем! Кормили тут словно на убой. Шесть блюд, и это не считая фруктов. Впрочем, Рина смогла бы накормить и мертвого – служанка просто села рядом, взяла ложку и стала запихивать в меня еду. В результате, спустя сорок минут я почувствовала себя удавчиком, который заглотил барашка – что-то подобное я видела на Энимал-плэнет. Уходя, Рина осуществила смущающую меня процедуру и оставила несколько книг.
Местные книги я видела впервые. Это были монументальные сооружения – тяжелые деревянные переплеты с искусно вырезанными картинками – этакий барельеф. Мне Вадим как-то показал местный алфавит, что-то я даже запомнила. Интересно, но он был похож на латинский – некоторые буквы совпадали. Мне понадобилось несколько часов, чтобы разобраться и даже что-то прочесть. Первую книгу я отложила – это был какой-то философский трактат, я до него явно не доросла. Думаю, что даже на русском не разобралась бы. Вторая повествовала о каких-то исторических событиях и тоже была трудна для понимания. Вот с третьей мне повезло – это, без сомнения, был любовный роман. Написан он был очень простым языком. Когда Рина пришла включить светильники, я одолела уже пятнадцать страниц.
Глаза уже слипались, и я собиралась отложить книгу, когда где-то в доме послышался приглушенный вскрик и на пол будто упало и разбилось что-то стеклянное. Кто-то что-то расколотил, подумала я, положила книгу на тумбочку и щелкнула выключателем святящегося артефакта. Перед тем, как зажечь свет, Рина закрыла ставни, поэтому в комнате воцарилась полная и абсолютная темнота. Некоторое время я пыталась заснуть, однако из-за коробки на ноге я не могла поменять положение тела, что ужасно раздражало. Помучившись некоторое время, я не выдержала, протянула руку и включила свет.
Посреди комнаты, в трех метрах от кровати стоял мужчина с ножом в руках. И смотрел на меня немигающим взглядом, в котором не было ничего человеческого.
Я никогда в жизни так не орала! Мой визг, наверное, было слышно в радиусе десяти километров.
Убийца, видимо, собирался прыгнуть ко мне, как вдруг случилось невероятное: рядом с ним, в воздухе возникла тонкая ослепительная нить, которая в одно мгновение разделилась на две. Эти две нити отскочили друг от друга, образовав… окно? Дверь? Только спустя несколько секунд я поняла, что это был портал.
Из открывшегося пространства в мою комнату выскочила затянутая в черное фигура, которая мгновенно оказалась между мной и убийцей. Фигура сделала странный жест двумя руками одновременно, как будто стряхивала с ладоней воду. В то же мгновение мужчину с ножом откинуло к двери. Он с грохотом ударился о деревянные доски и сполз на пол, оставив на двери четыре кровавые полосы. Фигура на несколько мгновений застыла, наблюдая за дергающимся телом, потом развернулась ко мне. Наконец я смогла его, вернее ее, рассмотреть.
Девушка, затянутая в черный, наверное, кожаный комбинезон, который очень плотно облегал ее фигуру. Капюшон оставлял видимым овал лица с правильными, аристократическими чертами. Почему-то мне показалось, что я ее где-то раньше уже видела. Голубые глаза напряженно оглядели меня.
– Цела? – спросила она по-эртазански, высоким и звонким голосом.
Я, стараясь не стучать зубами, кивнула.
– Тогда не бойся, все уже хорошо, – уверенно сказала она, к чему-то прислушиваясь. Потом вдруг резко повернулась к стене, вытянула руки перед собой и развела их в стороны. Повинуясь ее жесту, пространство вновь распалось на две части.
В открывшемся окне я увидела кровать, на которой боролись два человека. Один лежал снизу и старался удержать руку второго с ножом, который навалился на него сверху, пытаясь преодолеть сопротивление. Моя спасительница дернулась было прыгнуть вперед, когда лежащий снизу вдруг странно дернулся. Тот, кто сверху, издал булькающий звук и обмяк, а затем свалился на пол. Беркут, а это был он, неуклюже перегнулся, свесился с кровати и дважды ударил лежащего зажатым в руке маленьким ножом.
– Здесь моя помощь не понадобится, – хмыкнула моя спасительница и свела руки вместе. Окно в спальню Беркута закрылось. – Спокойной ночи!
– Ага, – ошарашенно пробормотала я, глядя, как открывается еще один портал. Девушка в черном шагнула в него и исчезла.
Чувствуя, как меня трясет, я схватила колокольчик. Но не успела я зазвонить, как дверь распахнулась. В комнату вбежали несколько воинов в кольчугах, шлемах и с обнаженными мечами. Следом, словно рассерженная фурия, ворвалась баронесса. Ее прическа была в совершенном беспорядке, а по щеке стекала струйка крови. Она была босиком, но в штанах и в какой-то полупрозрачной блузке, небрежно заправленной в них. В правой руке девушка держала что-то, похожее на пистолет. Видя, что я жива, Диана облегченно вздохнула.
– Уб-берите это, пож-жалуйста, – стуча зубами, показала я на труп убийцы.
Диана повернулась к мертвецу, присела на корточки, прикоснулась к шее и оглядела его со всех сторон.
– Это вы его так? – спросила она меня.
– Н-н-н-нет, – чуть не прикусив язык, ответила я. – Т-т-тут б-б-была д-д-девушка. Из п-п-ортала. Эт-то она…
Диана, с сомнением во взгляде, посмотрела на меня. Потом повернулась к одному из воинов и что-то скомандовала ему на имперском. Воин исчез, двое других взяли труп за ноги и за руки и унесли.
– Я посижу с вами, можно? – спросила она, забираясь с ногами на мою кровать.
– К-к-конечно, – простучала зубами я, хватая ее за руку. – П-п-пожалуйста, не уходите.
– Расскажите мне про девушку, – попросила она, гладя меня по руке.
Вадим Третьяков, Шартан, 27-го изока, утро
– Давай, – легонько хлопнул я по плечу Лидика, и он неспешным шагом двинулся к дому Цепалы. Картина перед домом ни капельки не изменилась. Три бомжа и карета с кучером в отдалении. Ну что ж, поиграем сегодня по моим правилам.
Ночь выдалась тяжелой – поспать удалось только два часа. Лидику тоже досталось, он провел полночи в коме – мне совсем не хотелось, чтоб какая-то нелюдь вызнала из его памяти мои секреты. Однако в его возрасте такие вещи проходят достаточно легко. Правда, проснувшись, мальчик зевал так, что я всерьез стал опасаться за его челюсть. Пришлось накормить нас обоих схемами-стимуляторами. Я потратил на них по полному комплекту накопителей, однако они того стоили – бессонная ночь почти не ощущалась.
Дверь магазина за мальчиком захлопнулась. С учеником мне повезло, у парня был авантюрный склад характера, не пришлось даже его уговаривать. Если Цепала дома, Лидик должен был задержаться в магазине и упросить торговца выйти прогуляться. Если же его нет, ученик должен вот-вот выйти.
И он вышел. Сидевший с краю бомж тут же поднялся и направился за ним следом. Что интересно, встал и еще один, нырнув в подворотню. Третий остался на посту. Ну-ну…
Я отступил на шаг назад, приготовив кастет. Спустя минуту из-за угла вышел Лидик и, пройдя мимо меня, шепнул:
– С вчерашнего дня не появлялся…
Черт! Куда же он пропал?
Через две минуты показался бомж. Шаркающей походкой он прошел мимо, неотрывно следя за идущим впереди мальчиком. Я пропустил его, задержав дыхание, и, как только он отошел от меня на метр, активировал кастет. Синяя молния с шипением впилась ему между лопаток. Нищего скрутило, и, сдавленно хекнув, он упал на мостовую. Лидик, увидев, что все прошло по плану, рванул со всех ног к месту встречи.
Так вам, мерзавцы, – устало подумал я, задавив угрызения совести. Устроили тут бомжатник…
Теперь уже я, прогулочным шагом, двинулся к магазину. За прилавком меня снова встретила Дюшина мама. Сегодня она выглядела еще более уставшей и озабоченной, чем вчера.
– Добрый день, – приподнял я шляпу над головой. – Не подскажете, уважаемый Цепала дома?
– Добрый, – тихим и совершенно бесцветным голосом поздоровалась женщина. – Нет его. Вчера как ушел, так и не появился. Я уж не знаю, что мне делать.
Женщина всхлипнула.
– О, мадам, пожалуйста, не расстраивайтесь, – произнес я как можно мягче. – Такой человек, как ваш брат, не исчезнет без следа!
– Ох не знаю, – совсем пригорюнилась она. – Наверное, я вчера наговорила ему много лишнего… – Она оборвала себя, посмотрев на меня внимательнее. – Вы давно его знаете?
– Не очень, – ответил я, доставая из рюкзака несколько маленьких мешочков. – Но у меня тут для него товар. Может быть, вы посмотрите?
– Посмотрю, – вздохнула женщина. Я развязал каждый мешочек и высыпал из них на прилавок по одной-две ягоды – плоды моей ночной работы.
Женщина оглядела ягоды. Неужели видит схемы?
– Я магидал, – ответила она на мой взгляд. – Очень хорошо, что вы принесли это и это, – отложила она два мешочка. – Я уже не знала, что говорить клиентам. Это у меня еще есть, но я, пожалуй, возьму про запас. А это что? – она отложила последние два.
– Это Курит просил меня достать отдельно, – понизил голос я. – То самое, что жители Эдема так не любят продавать людям…
– О, Создатель! – женщина закрыла рот ладонью. – Неужели это…
– Любовный стимулятор, – кивнул я. У стеха в памяти на почетном месте хранились именно эти две схемы: активатор желания у женщин и «виагра» для мужчин. Обе схемы были скрыты маскировочным плетением. Вчера, когда мальчик водил стражникам проституток, мы их успешно проверили. Результаты превзошли все ожидания.
– Ох, а как же я с вами расплачусь? – Посмотрела она на меня. – Я даже представить боюсь, сколько это может стоить.
– Достаточно, если вы расплатитесь за это, – я кивнул на мешочки, которые она отложила. – По обычной цене. А за новое, – я кивнул на стимуляторы, – расплатитесь, когда продадите. Я заинтересован в долговременном сотрудничестве.
– Хорошо. Меня зовут Целия.
– Мое имя Тритий, – представился я.
– Подождите, пожалуйста, терр Тритий…
Женщина вышла, а я подошел к окну. Снова три бомжа. Ну что ж, у меня для каждого сюрприз найдется. Целия вернулась спустя три минуты, держа в руках небольшую коробку, сверкающую как новогодняя елка. Почему они не ставят на эти сигналки маскировку, – подумал я. Ее же любой видящий развеет. Может, потому и не ставят?
Сестра Цепалы открыла ящичек и достала местные ассигнации. Бумажки, размером с пятьсот евро, радужно переливающиеся в астральном зрении. Вот тут схемы были надежно защищены! Целия быстро отсчитала мне двадцать бумажек со стилизованной цифрой двести в центре и столько же сотенных. Потом, отстучав что-то на счетах, выдала еще десяток золотых монет.
– Благодарю вас, – я спрятал деньги в поясную сумку. – Я зайду к вам через недельку.
– Буду ждать, – дежурно улыбнулась женщина.
– Когда уважаемый Цепала появится, – продолжил я, – передайте ему привет от Беркута.
Женщина вздрогнула.
– Что-то не так?
Она помялась, но потом, взглянув на мешочки с артефактами, тихо сказала:
– Вчера были люди шевалье дель Виля… Спрашивали, не интересовался ли кто-то неким Беркутом?
– Но ведь никто не интересовался? – улыбнулся я ей. – Я не интересуюсь, а передаю привет.
– Я поняла, – кивнула она.
– Тогда желаю приятного дня, – приподняв шляпу и поклонившись, я вышел за дверь.
Бомжатник оживился. Я не спеша двинулся по улице, оглянувшись на повороте. Двое нищих топали за мной. Вот и здорово, пора испытать новое оружие! Еще вчера вечером я подумал, что у меня не осталось оружия дальнего боя. Поразмыслив и покопавшись в памяти, я за ночь сварганил две совершенно удивительные штуки, которые висели сейчас у меня на поясе под полами куртки. Внешне артефакты напоминали пистолеты – маузеры времен первой мировой войны и революции. Стреляли они двойными зарядами спрессованного воздуха, по принципу ранее сделанного «шмайсера». Однако, вспомнив разговор с Беркутом, я их дополнил довольно интересными прицельными приспособлениями – лучом света. Это не был лазер в его классическом исполнении, ибо излучение было далеко не когерентным, а просто красный луч, показывающий траекторию полета заряда на расстоянии до пятидесяти метров. На случай стрельбы по далеким мишеням к правому маузеру крепился приклад, лежащий сейчас в моем рюкзаке. Сделано, конечно, очень топорно и некрасиво, но мне некогда было доводить эти штуки до художественного шедевра.
Убедившись, что бомжи никуда не делись, я двинулся к району порта. Утром Лидик показал мне несколько безлюдных мест, где трупы не вызовут ни у кого особого удивления. Я пересек Приморскую улицу и сразу почувствовал себя в порту.
Изменилось все – архитектура, запах и прохожие. Каждый второй дом здесь был украшен веревочными лестницами, штурвалами, якорями и прочими атрибутами морского промысла. В названиях трактиров появилась морская тематика, больше всего мне понравилось питейное заведение под названием «Десятибальный шторм». Я свернул в район складов, и стоило мне углубиться между длинными, обвешанными сигналками домами, как навстречу вышла колоритная компания. Черт! В мои планы она никак не вписывалась.
Их было пять человек. Беззубые, с кривыми рожами в оборванной одежде рыбаков, они просто заступили мне дорогу. Я бросил взгляд назад – мои бомжи быстро ретировались. Я выругался.
На одном из привалов по пути в Шартан Беркут мне как-то сказал: когда сшибка неминуема, никогда не тяни время в надежде, что рассосется. Бей сразу, первый и так, чтобы твой враг больше не мог подняться. Для каждого человека, в котором не умер интеллигент, эти слова звучат дико. Однако за несколько дней в этом мире я уже понял, что некоторые вещи надо решать быстро и жестко, не задумываясь о последствиях. Иначе эти последствия уже некому будет ощущать.
– Мастер заблудился и зашел в наш район, – прокаркал высокий и здоровый, в дырявой выцветшей майке, в которой здесь ходят моряки.
– Тут проход платный, – прокартавил второй.
Разговаривать я не стал, а откинул полы куртки и нащупал рукоятки маузеров, одновременно включая целеуказатели через кольцо. Вытянув руки с артефактами, я навел красные пятнышки обоих маузеров в грудь ближайшему неандертальцу и потянул спуски. Пистолеты дернулись и прошипели. Оборванец отшатнулся, с удивлением посмотрел на собственную раскуроченную грудную клетку и осел на пыльную землю. Разведя руки в стороны, я одновременно нажал на спуски повторно и… промазал!
До бандитов было метров семь, однако только сейчас я понял, что значит стрелять из двух пистолетов в разные мишени. Без тренировки – пустой расход энергии.
Впрочем, дети улицы быстро поняли, что нарвались на зубастую жертву. Они как-то враз бросились врассыпную, причем один пытался пробежать мимо меня, буквально в метре от моего левого ствола. Я дернул спуск, доходяга споткнулся и с воплем повалился в кучу с песком, которую здесь насыпали, наверное, в целях повышения пожарной безопасности. Спустя несколько секунд я остался в компании с трупом и завывающим его подельником, которому я умудрился прострелить бедро. Как такое могло случиться, когда я целился ему в плечо, я понятия не имел.
Был еще один пункт, который Беркут подчеркивал особо. Никогда не оставляй за спиной раненых врагов! Сюжет, когда главный герой идет обниматься с героиней, оставляя лежать раненого супостата, Андрюха называл верхом идиотизма голливудских сценаристов. Поэтому я направил ствол правого пистолета в голову раненого и активировал выстрел через кольцо. Потому что уже понял – нажимать спуск я совсем не умею.
Спустя двадцать минут я сидел на лавочке в центральном парке, оттирал листочком с обуви частицы мозга неудавшегося грабителя и слушал, как Лидик рассказывает про посольство стехов. Во рту был премерзский привкус: когда гоп-стопщик «пораскинул» мозгами, я оставил там весь свой завтрак.
Где моутт знать про резидентуру, как не в посольстве? Цепала пропал, выходить на Тайную гвардию я не хотел – можно было самому попасться. Оставались стехи.
– У них два дома. Один рядом с ратушей, – Лидик ткнул пальцем куда-то за спину. – Они называют его резиденцией, – мальчик по слогам произнес непонятное ему слово. – А второй в Прибрежье.
– Что такое Прибрежье? – спросил я у него, выкидывая листик и с трудом сдерживая вновь накатившие рвотные порывы. Блевать при мальчике я себе позволить не мог. Что я тогда буду за учитель?
– Это городок для богатых, тут неподалеку, вдоль побережья. Там у благородных дома. И герцог там живет, и дель Виль, и бургомистр.
– Рублевка местная, – хмыкнул я.
– Чего?
– Да это я так, о своем, – усмехнулся я. – Пойдем, глянем, что там и как возле ратуши.
Здание посольства было совсем рядом – на другом конце парка. Огромное, трехэтажное, с большим внутренним двором. Мы с мальчиком просто сели на скамеечку, делая вид, что играем в маль – этот такая местная игра, типа шашек.
Посольство охранялось стехами. Крылатые нелюди, вооруженные арбалетами, мечами и какими-то артефактами со скрытыми схемами, прогуливались вдоль забора. Я насчитал пятерых. Ну и кто-то, конечно, был еще внутри. Время от времени к дому подъезжали экипажи с важными и не очень пассажирами. Лидик никого не знал, что было неудивительно. Никаких толковых мыслей в голову не приходило, и я уже собрался дать команду сворачиваться, когда к зданию подкатила очередная карета.
На дверце экипажа красовался эдемский герб – ангел со щитом и мечом. Два лакея, сидевшие рядом с кучером, соскочили с козел и распахнули дверцы с обеих сторон кареты. С одной стороны, опершись на плечо лакея, выбралась женщина-стех в дорогом и очень ярком одеянии. Крылья за спиной совсем не портили ее, скорее наоборот. С другой стороны, из экипажа, без помощи слуг, легко выскочил ангел. Ну как еще назвать девочку-подростка в изумительном розовом платье, с белокурыми, вьющимися волосами с такими же белоснежными крыльями за спиной?
– Кто это? – одними губами спросил я, не отрывая глаз от девочки. Перекинувшись несколькими словами, парочка двинулась в посольство.
– Это? – Мальчик хмыкнул. – Евонова жена и дочка.
– Чья? – переспросил я.
– Ну посла же, – сообщил Лидик, переставляя фишку на доске.
– Так, так, так… – В голове начал созревать план. Ну, господа нелюди, думаете только вы умеете играть в игры с похищениями? Ничего, у нас тоже есть багаж мерзостей, и я вам кое-что из него продемонстрирую.
– Ты не знаешь, куда она ездила?
– Известно куда, – мальчик пожал плечами. – Весь Шартан знает. У нее занятия по музыке у нашего местного гения – Зелиота Шартанского. Она каждый день к нему с мамашей ездит.
– Вот так? Одни и без охраны?
– Они же стехи, – снова пожал плечами Лидик, будто это все объясняло. – Да и кому они нужны?
– Кому? Я тебе расскажу, кому! Ну-ка, показывай, где ваш местный гений живет?
Диана дель Мио, Прибрежье, 27-го изока, день
Сказать, что она была в бешенстве – не сказать ничего!
Диана металась по кабинету из угла в угол. Она очень не любила, когда планы срывались, но в ее работе такое случалось сплошь и рядом. Однако даже в самых сложных и опасных положениях она всегда умудрялась удержать общий контроль над ситуацией. Взамен рухнувшего плана всегда следовали молниеносные действия, с помощью которых она добивалась реализации замыслов ее начальства. Теперь же кто-то настолько умело и откровенно манипулировал ею, что у баронессы просто опускались руки.
В этой истории все пошло неправильно с самого начала. Начать с того, что из троих пришлых захватить удалось только двоих. Самый ценный – видящий, владеющий техническими деталями инопланетных технологий, бегал по Шартану, ускользая сквозь пальцы дель Виля, как угорь. Во-вторых, пропали двое ценнейших свидетелей – купец и девушка. В-третьих, у них завелся предатель – а как иначе, скажите, пожалуйста, враги могли узнать, что она прячет пришлых именно в именье дель Виля? Об этом знали только сам шевалье и те, кто находились здесь. Ну и, в-четвертых, она влюбилась. И не надо с такой злобой смотреть в зеркало, сказала она себе. Пора признать очевидное.
Был ли он красив? Ну как сказать, видела она мужчин и красивее. Умен? Встречала она и поумнее. Богат, знатен? Это даже не смешно. Там у себя – может быть. А здесь, все что у него есть – четыре сотни империалов и шестеро ящеров. Как раз хватит на небольшой домик в самом бедном районе Шартана.
Он просто другой, поняла она. Этот мужчина мыслит другими категориями, у него совершенно иные жизненные ценности и непонятный взгляд на обычные вещи. Да, милочка, надо признать очевидное: тебе с ним интересно. А еще удобно и волнующе. А еще…
Все, хватит, оборвала она себя. Ты уже не глупая шестнадцатилетняя девчонка, которая грезит о герцоге на черном ящере. Если ты провалишь это операцию, Дингер тебя просто отдаст палачу. Потому что ставки слишком высоки. О, да, таких убийц, какие этой ночью заявились по души ее подопечных, нанимают только ради очень важных вещей. Ибо это нереально дорого.
Раздался стук в дверь.
– Да? – чуть резче, чем следует, произнесла Диана. В кабинет вошла Рина. Бедной женщине досталось сегодня – под левым глазом синел большой кровоподтек. Не будь ситуация столь напряженной, Диана отправила бы ее отдыхать. Но заменить Рину было некем. Слугам дель Виля Диана не могла доверить уход за пришлыми.
– Он проснулся, миледи, – сообщила она. – Я подала завтрак.
– А девушка?
– Спит, но очень беспокойно, – ответила верная служанка.
И эта лань еще… Она ведь спала с ним, я вижу! А теперь они еще будут изображать мужа и жену. Создатель, дай мне силы это пережить!
– Пусть спит. Предупреди Лучию, чтоб была готова.
– Да, миледи!
Диана оглядела себя в зеркале и поправила прическу. Рана на виске искусно спрятана за локоном, но если приглядеться… Кто б меня отправил отдыхать, мелькнула мысль. Вздохнув, баронесса направилась к спальне Андрея и негромко постучала.
– Входите! – донесся уверенный голос. У Дианы аж мурашки по коже побежали. Улыбнувшись, она открыла дверь.
– Доброго дня, ваша светлость, – сказала она, заходя внутрь. О случившемся ночью напоминало лишь большое кровавое пятно рядом с кроватью, которое отмыть так и не удалось. – Приятного аппетита. Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?
– Вы как солнца свет, – галантно ответил Беркут, намазывая повидло на булочку. – Ваше появление всегда радует, с чего бы я стал возражать?
– О, какие комплименты! – Диана подошла ближе и присела на краешек кровати. – И завидный аппетит. Ночное происшествие вам его совсем не испортило?
– С чего бы? – Усмехнулся Андрей. – Кстати, баронесса, я должен поблагодарить вас за это, – в его руке вдруг появился знакомый кинжал. – Не подскажете, чем он заряжен? Одна маленькая царапина начисто вывела из строя киллера.
– Кого, простите? – уточнила Диана.
– Киллер – этим словом у нас называют убийц, – пояснил Беркут.
– Ах, вот как. Буду знать. А чем заряжен, к сожалению, не могу вам сказать. Это подарок лорда Дингера, моего шефа. Он сказал, что эта штука очень эффективна, но не стал ничего уточнять. А я, к сожалению, лишена возможности видеть потоки.
Диана совсем не хотела есть, но заставила себя откусить кусочек тоста и налила себя чашечку кофе.
– Скажи, Андрей, – перешла она на «ты». – А как ты узнал, что в комнате возник убийца? Черные порталы – абсолютно невидимая и неслышная вещь.
– Почувствовал, – он пожал плечами. – Сначала я ощутил движение воздуха. А потом – запах. Этого хватило, чтоб я достал кинжал. Ну а перед нападением, я просто увидел его. Вернее, его контур на фоне белой двери.
– А почему ты не спал? – спросила она.
– Тебя ждал, – просто ответил он, посмотрев ей в глаза. Потом вдруг взял ее руку и поднес ладонь к своим губам. Губы были горячими, и ее бросило в дрожь. Она совершенно растерялась. О, Создатель, да что с ней такое? – Мне, почему-то показалось, что ты можешь… зайти.
– И поэтому ты ударил кинжалом? – В последний момент нашлась она, освободив свою руку, и, схватив нож, стала намазывая второй тост. – Пожалуй, я поостерегусь заходить к тебе ночью.
– Понимаешь, силуэт на твой не походил, – усмехнулся он. – Я разозлился. Ждал тебя, а тут какой-то мужик бородатый…
Она совершенно искренне рассмеялась. Он откровенно любовался ею, откинувшись на подушки. Вот, что меня в нем привлекает, подумала она. Он позволяет себе открыто выражать свои чувства. Я столько лет живу в атмосфере страха, лжи и лицемерия, что в любой фразе и жесте ищу подвох. А он искренен. Он может себе позволить говорить то, что думает. И делать то, что считает нужным.
Андрей вдруг протянул ей руку, и она, как загипнотизированная, вложила в его ладонь свою.
– Иди сюда, – притянул он ее к себе и поцеловал. Его губы были нежными, живыми и настойчивыми. Реальность куда-то исчезла, остался лишь его вкус, запах и сумасшедшая энергия, бившая через край. Она не знала, сколько это продолжалось: мгновение, час, год? Стук в дверь раздался как гром среди ясного неба. Диана отпрянула от него, пытаясь прийти в себя. Действительность все еще кружилась вокруг, никак не желая приобретать ясные черты.
В комнату вошли Рина и Лучия. Последняя что-то сказала.
– Что? – спросила Диана, невероятным усилием воли беря себя в руки.
– Я пожелала доброго дня вашим светлостям, – улыбаясь, повторила Лучия. В ее глазах затаились искорки смеха. Девчонка присела в реверансе, скрывая улыбку.
– Думаю, его светлость будет счастлив избавиться от надоевшего артефакта, – невпопад сказала Диана. – А я, пожалуй, оставлю вас, не буду мешать.
Очнулась она только на берегу моря. Свежий ветер растрепал всю ее прическу, а она стояла на песке, подставляя бризу горящее лицо. Барашки волн весело набегали друг на друга, в небе орали чайки, время от времени пикируя в воду за рыбой.
«Я ведь могу выйти замуж, родить детей, – подумала она. – К Бергу Дингера, мы можем уехать в Южную Лизатанию, нас там никто и никогда не найдет. Он построит нам дом на берегу океана… О, Создатель, о чем я думаю?» Тебе двадцать шесть, шепнул внутренний голос. Самое время подумать о детях.
Мечты, мечты…
Диана вздохнула, привела себя в порядок и двинулась обратно к дому. Чтобы уехать в Лизатанию, надо было сначала выжить в этой игре. Впереди – ночь, и она сомневалась, что пережить ее будет легче, чем предыдущую. На именье напали семеро, из которых четверым удалось уйти. Пятеро ее людей убиты. Клан Воинов ночи не отступается от намеченных жертв. Какой наивной была она, когда решила, что в Шартане будет легче.
Им надо запереться в одной комнате, решила она. Шестеро бойцов, она, Беркут, Ирина, Лучия и Гартен. Если нападут, придется биться в открытую. Тогда у них будут неплохие шансы. Бойцы Воинов ночи прекрасно умеют воткнуть кинжал в спину, а в открытом бою они слабоваты. В крайнем случае, уйдем телепортом – у Дианы были два артефакта, Дингер расщедрился. Маячок одного из них Диана обронила в густом лесу, когда ехала в Шартан. Главное – выиграть время. Через неделю Стил подготовит убежище и персонал – ученых, инженеров и свежих бойцов, которые гарантированно чисты. Место будет находиться у Берга на куличках, где именно – не знает даже Дингер.
Дойдя до дома, она остановилась. В дверях стоял Беркут.
– Как, неужели Лучия разрешила вам ходить, барон? – спросила Диана, чувствуя, как сердце снова стало биться чаще.
– Неа, – легкомысленно отмахнулся он. – Просто я больше не могу лежать. Вы мне поможете?
– Я уже один раз сделала такую ошибку, – усмехнулась она, вспомнив, как они упали там, в «Шартанском раю».
– О, в этот раз я смогу удержать нас обоих, – хмыкнул Андрей.
Диана подошла ближе, и он, оперевшись на нее, сделал несколько шагов до лавочки. Когда они уселись, он внимательно взглянул ей в глаза.
– Рассказывай!
– Что рассказывать? – опешила она.
– Рассказывай, что нам угрожает? Какие планы у тебя? Как ты собираешься нас с Ирой потрошить и что будет дальше?
– Ну…
– Диана! – Он взял ее лицо обеими ладонями, повернул к себе и посмотрел в глаза. – Не юли! Мы в одной лодке, а я не хочу сдохнуть тут из-за дурацких секретов.
И она рассказала. Все. Удивляясь себе, но где-то глубоко внутри радуясь тому, что может переложить проблемы на плечи этого сильного мужчины. Это для нее было новым и необычным ощущением. Он задал несколько уточняющих вопросов, потом задумался. А она смотрела на него и ждала.
– Значит так! Во-первых, прикажи своим, пусть вернут мне артефакт. И зарядят его под завязку.
– Все твои вещи заперты в кабинете. Открою прямо сейчас.
– Отлично. Во-вторых. Мне нужен лист бумаги, я должен написать записку.
– Кому?
– Одному торговцу. Цепала зовут.
– Он пропал, – сообщила Диана. – Вторые сутки нет нигде.
– Хм. Ну кто-то у него в доме есть?
– Сестра его.
– Отлично. Отправишь к ней человека с полномочиями. Пусть прикажет вывесить мою записку на окне. Чтоб было видно с улицы.
– Так прочтет кто угодно.
– Ну-ну… по-русски?
– Хм… Ну да.
– Третье. Уходить надо прямо сейчас. Взяв с собой минимум людей. Без какой-либо связи с внешним миром. Бессмысленно оставаться и ждать нападения – в нашем случае это тактически неверно.
– А куда мы уйдем сейчас?
– Туда, где будем ждать Вадима. Место будут знать только я и он. Засады не будет.
– А если ему в голову залезут нелюди?
Беркут усмехнулся.
– Это вряд ли…
Она посмотрела на него, немного отстранившись.
– Хорошо, барон. Я принимаю ваш план. Только не забывайте, что командую этой операцией все-таки я.
– Так точно, – совершенно серьезно ответил он, смотря на нее взглядом, в котором плескался целый океан иронии.
Вадим Третьяков, Шартан, 27-го изока, вечер
– Терр, – Берта улыбнулась, увидев меня.
– Здравствуй. Лидик пришел?
– Он наверху, терр, – девушка вдруг серьезно посмотрела на меня. – Он очень расстроен, терр. Это, конечно, не мое дело, но не могли бы вы быть немного мягче к мальчику?
– Куда уж мягче, – пожал плечами я, проходя через кухню к лестнице.
Когда я вошел в комнату, Лидик лежал на своей кровати и ревел в подушку. Сердце стиснула когтистая лапа. Что-то я сегодня аж переполнен угрызениями совести. Полдня бродил вокруг дома местного музыкального гения, пытаясь сообразить, как украсть девочку, никого не убивая.
Человеческая психика – странная вещь. Две недели назад, кроша компьютерных монстров направо и налево, я просто упивался собственной крутизной. Нет – нет, да и проскальзывала мысль: если окажусь в настоящей переделке, я уж… Только сознательно убив первое, по-настоящему живое существо, ты вдруг понимаешь, что в этом нет ничего крутого. Вот только что оно жило, ело, пило, радовалось, а ты нажал на спусковой крючок, и все: на земле лежит уже остывающее мясо, никакого отношения к жизни не имеющее. И назад не вернуть, никак. Не перегрузить компьютер, не открутить время. Что-то сломалось во мне, когда я оттирал мозги гопника со своих сапог.
Я сел на кровать и погладил мальчика по голове.
– Что случилось, малыш? – как можно мягче спросил я.
– Я маму встретиииил, – заревел парень пуще прежнего.
Что тут скажешь?
– Лидик, послушай меня, – сказал я, продолжая гладить его по голове и ощущая себя полной скотиной. Господи, он совсем ребенок еще. Но он был мне нужен, просто необходим – без него все мои планы не реализовывались никак. – Мы с тобой закончим пару дел, и я отпущу тебя. На каникулы. Поживешь со своими, сгоняешь в деревню к сестре. А потом вернешься, и мы продолжим тебя учить. Хорошо?
Парень вроде начал успокаиваться. Всхлипнув еще несколько раз, он вытер слезы рукавом и посмотрел на меня красными глазами.
– Я готов.
– Если готов, тогда пошли, поедим. Нам предстоит еще одна не слишком легкая ночь.
Через час мы шагали по вечернему Шартану, стараясь поменьше попадаться на глаза стражникам, которые буквально наводнили город. К счастью, завтра был выходной – местная суббота, поэтому на улицах было полно подвыпивших и горланящих песни горожан. Мы же шли тихо, спокойно и никого не трогали.
Пришло время реализовать мою очередную задумку. Слишком меня раздражал постоянный недостаток энергии – только вчера все накопители были полными, а сегодня у меня осталось пять комплектов. Проблему надо было решать кардинально, и я надеялся, что нащупал путь.
Мне удалось рассчитать и создать робота, который самостоятельно будет облетать окрестности и собирать субстанции. Этакая пчелка. В свое время Беркут втянул нашу фирму в один сколковский проект по созданию автономного дрона. Деньги были удачно освоены, но помимо этого проведена довольно большая работа, результаты которой у нас забрали ребята из одной серьезной конторы, связанной с оборонкой. На этом наше участие в проекте закончилось. Но неужели вы думаете, что я не оставил себе копию? «По счастливой случайности», некоторые важные файлы остались на жестком диске моего ноута.
Во всем этом была только одна большая проблема – навигация. Ну не было в этом мире ни глонаса, ни джи-пи-эс. А без навигации стрекоза-переросток, на которую был похож мой дрон, летать не могла. Запустить спутник мы с Лидиком, конечно, не могли. Но установить простейшие триангуляционные вышки в нескольких точках города и его окрестностях было вполне нам по силам. Я наконец разобрался, как действует связь между схемами в этом мире – все оказалось до безобразия просто. Схемы преобразовывали сигнал в обычные десятиметровые электромагнитные волны, а потом их ловили. Конечно, длину волны можно было менять, в зависимости от потребностей.
И вообще, наблюдая за местными технологиями, я все больше и больше убеждался, что есть в этом мире настоящая, серьезная наука. В некоторых артефактах наблюдались узлы, которые не могли быть созданы без серьезной теоретической базы. В то же время встречались случаи, когда такие узлы пихались в артефакты без надобности, то есть человек или нечеловек, который их изготавливал, понятия не имел о назначении узла. А пихал его только потому, что где-то ранее это видел. Так сказать, микроскопом гвозди забивал. Причем такая ситуация наблюдалась как в людских, так и в нелюдских поделках. Вывод из всего этого был очевиден: наука есть, но не для всех. Закрытые ордена? Или остатки прежней цивилизации?
Мальчик мне ничего рассказать не мог. Он сам знал очень мало. Школы тут были только начальные – детей учили читать, писать, считать. Такое обучение длилось два года, Лидик его прошел. Дальше родители индивидуально нанимали детям учителей, если могли это себе позволить. Родители мальчика не стали заморачиваться серьезным образованием сына – мол, пусть учится гостиницей управлять. Не мне их осуждать, но вот гостиница сгорела и что теперь?
Я старался рассказывать и показывать мальчику как можно больше. Просто об устройстве окружающего мира и о том, что делал в данный момент. Конечно, большей частью он ничего не понимал. Но это пока. Начал я также немного подтягивать его математику, но по ходу дела, ибо времени не хватало катастрофически.
Мы свернули за угол и уперлись в городскую стену. Фортификационное сооружение освещалось небольшими магическими светильниками, висевшими на столбиках, торчащих на гребне стены.
– Это здесь. Вон там дверь, – шепнул мне мальчик, показывая на темный прямоугольник, выделяющийся на фоне каменной кладки. – Только на ночь ее закрывают.
– Ну и Берг с ними, – непедагогично ответил я, осматривая окрестности. Тишина. – Бегом!
Мы рванули к стене. Лидик был прав, закрыта. Никаких магических замков – обычное железо. Я достал купленный на рынке и усовершенствованный магический резак и просунул его в щель между дверью и косяком. Раздался свист, как от газовой горелки. Во все стороны полетели искры и капли металла. Наконец язычок замка сдался, и дверь дернулась, показывая, что ее больше ничего не держит.
– Веди дальше!
Мальчик, включив маленький светлячок, который я повесил ему на козырек кепки, двинулся вверх по винтовой лестнице. Я потопал за ним, прикрыв только что взломанную дверь. Поднявшись на три метра, мы оказались еще перед одной дверью.
– Обычно стражник спит в будке, – шепнул мне мальчик.
– Жди здесь. Если услышишь, что поднята тревога, беги со всех ног в трактир и жди меня там. Понял?
– Понял.
– Смотри, без самодеятельности, – грозно повторил я на всякий случай и приготовил кастет.
Электрошокер не пригодился. Стражник сидел в будке и храпел так, что слышно, наверное, было даже в ратуше. Стараясь ступать как можно тише, я обошел будку и закрепил на ее крыше заранее приготовленную триангуляционную и три маскировочные схемы. Не думаю, чтоб здесь все осматривал видящий, но береженого бог бережет. Комплект накопителей я прикопал в земле – их должно хватить надолго, схема пассивная и работать будет редко, только отвечая на сигнал дрона. После ее активации перстень включил систему диагностики и спустя минуту сообщил, что все в порядке. Мысленно пожелав стражнику эротических снов, я неслышно вернулся к двери. Мальчик в нетерпении топтался внутри.
– Все пучком, пошли дальше, – прошептал я ему, и мы двинулись вниз.
В городе я собирался установить пять «вышек» и еще три штуки за его пределами. Мы уже поставили четыре, когда начались проблемы. Откровенно говоря, мы их сами себе создали.
Пятую схему я собирался укрепить на маяке, который возвышался на самом конце мола. Для этого следовало пройти через портовой район, соваться в который с недавних пор я избегал. Но что поделаешь, если надо?
Здесь гуляли по-крупному. Музыка, пьяные крики, драки и визг ланей слышались на каждом углу. Передав мальчику колышек с закрепленной на нем схемой, я нагло вытащил оба маузера из-за пояса и пошел чуть впереди, готовый выстрелить при первом признаке опасности.
Возню и испуганный девичий голос я услышал заранее, поэтому примерно был готов к тому, что увидел за углом очередного питейного заведения. Трое пьяных матросов зажали в углу девицу. Девушка отчаянно сопротивлялась, однако ее шансы вырваться я оценил как мизерные – морячки были молодыми, не совсем пьяными и явно охочими до женской ласки. Пожалуй, мы с мальчиком могли бы спокойно пройти мимо – до нас никому не было дела, однако моя совесть сегодня была в ударе.
Я включил целеуказатели и, направив красное пятнышко в ногу ближайшего ко мне матроса, нажал на спуск.
С громким воплем любитель женского тела завалился на утоптанный песок. Я отступил на пару шагов назад, держа в поле зрения сразу обоих оставшихся на ногах парней. Все трое затихли, даже девушка.
– Отпустите ее, – сказал я, наводя красные пятнышки на грудные клетки морячков.
– А то что? – нагло спросил правый, не отпуская девицу, чьи глаза с ужасом смотрели на меня. В свете фонаря ее лицо казалось белее разорванной на ней блузки. Лежащий у ее ног матрос всячески показывал, что ему ужасно больно.
Вспомнив советы Беркута, я выстрелил, предварительно чуть сместив красное пятно к плечу наглого насильника.
– Вот суууука, – взвыл тот, хватаясь за раненую руку.
– Я ответил на вопрос? – спросил я, сосредоточившись на третьем.
Тот сразу отпустил девчонку и выставил руки перед собой.
– Пожалуйста, не надо. Мы больше не будем.
– Красавица, ты можешь идти, – кивнул я девушке. Недолго думая, она рванула в темноту.
– Помоги своим, – махнул я «маузером». Парень помог подняться стонущему, и они втроем поковыляли к трактиру.
– Пойдем, – кивнул я притихшему мальчику, и мы двинулись к морю. Однако не успели сделать и пяти шагов, как сзади раздался рев десятка глоток. Оглянувшись, я увидел, как из трактира выбегает толпа разъяренных моряков.
– Твою же мать! – рыкнул я, хватая мальчика за руку. – Бежим!
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, подумал я, доставая на бегу мешочки-гранаты…
Ирина Зуева, Прибрежье, 27-го изока, ближе к вечеру
Видящую завали Лучия. Красивое имя. Девушка минут пятнадцать колдовала с моей ногой, а потом, куда-то нажав, раскрыла ненавистный деревянный ящик. Медленно и аккуратно я пошевелила стопой.
– Больно…
– Будет немножко болеть еще два-три дня, – с забавным акцентом, по-эртазански сказала Лучия. – Я бы вас еще подержала в нем, – кивнула она на ящик, – но ее светлость сказала, что больше не может оставлять вас прикованной к кровати. Пожалуйста, старайтесь эти дни ногу не нагружать.
– Хорошо, – пообещала я ей, с невообразимым наслаждением подтягивая колени к животу и переворачиваясь на бок. – Но ходить мне можно?
– Можно, – улыбнулась девушка. – Только медленно. И аккуратно. И прыгать не надо.
Рина принесла мое чистое белье и очень интересное синее платье.
– Откуда оно? – спросила я служанку.
– Из гардероба ее светлости, – сообщила мне Рина, помогая одеваться. Я повернулась, чтобы Рина завязала завязки у меня на спине. Мой взгляд упал на дверь, с которой так и не удалось полностью отмыть кровавые полосы. Хорошее настроение как рукой сняло. Вздохнув, я взглянула на себя в большое зеркало, висевшее на стене. Синяки под глазами, на голове черти что – утром Рина помыла мне голову, но без фена уложиться нормально не было никакой возможности.
– Прошу вас за мной, мадам, – позвала меня Рина. Мы втроем вышли из спальни и через богато выглядевшую залу, украшенную коврами, картинами и с очень красивой мебелью, проследовали в следующее открытые двери. Это оказалась столовая. Но какая! Огромная комната, посреди которой стоял длинный стол. При желании, за него, наверное, можно было усадить человек пятьдесят. В дальнем его конце было накрыто на пять персон. Во главе стола приборов не было.
Рядом с отрытой на террасу стеклянной дверью стояли трое: Андрей, Диана и молодой франт в голубой бархатной одежде – что-то такое у нас, судя по фильмам, носили в девятнадцатом веке. Андрей был в своем, ставшем стандартным здесь, коричневом кожаном костюме (замшевые штаны, короткая замшевая куртка и белая рубашка), а баронесса – в очень красивом зеленом платье до пола. Плечи и верхняя часть груди были открыты, а на шее сияло ожерелье из нескольких больших зеленых камней. Изумруды? Диана выглядела настоящей королевой, а я, в этом относительно скромном платье, едва тянула на Золушку.
– Вот и вы, – воскликнула баронесса, как только мы приблизились к столу. – Как вы себя чувствуете, дорогая Ирина? – Подошла она, рассматривая меня с головы до ног. – Как вам платье? Простите меня, мой походный гардероб совсем скуден, мне не удалось подобрать вам более достойный туалет. Впрочем, даже в этом скромном платье вы отлично выглядите. Не правда ли, барон? – Она хитро посмотрела на Беркута.
Андрей, немного хромая, подошел ближе и галантно поцеловал мне руку, пробурчав что-то положительное по поводу моего внешнего вида. Выглядел он как папаша на детском утреннике, которого заставили играть Красную Шапочку. Вроде и одет подобающе, и декорации на месте, но видно, что все происходящее ему не по нутру.
– Как ты? – спросил он по-русски.
– Хорошо, – пробормотала я, толком не понимая, как себя вести.
– Ах, дорогая Ирина, познакомьтесь, – Диана, чувствующая себя как рыба в воде, подвела ко мне молодого человека. – Это терр Гартен дель Дорф, капитан гвардии лорда Дингера, наш доблестный защитник.
– Вы очаровательны, баронесса, – густым баритоном прогудел Гартен, поцеловал мне руку и совершенно по-мальчишечьи улыбнулся. На вид ему было чуть более двадцати. Мне он понравился. Изобразив что-то вроде книксена, я улыбнулась ему в ответ.
– Благодарю вас, терр капитан.
– Для вас просто Гартен, – сообщил он, подводя меня к столу и отодвигая стул. Я уселась. Парень также усадил Лучию, а сам расположился между нами. Баронесса и Андрей разместились напротив.
Тут же нас окружили несколько лакеев. Кто-то что-то накладывал в тарелки, кто-то подливал вино в большие хрустальные бокалы.
– К сожалению, наш хозяин, шевалье дель Виль, не смог составить нам компанию, – продолжала болтать Диана. Мне все время казалось, будто каждое ее слово насквозь пропитано иронией. – Герцог дель Шар ужасен – он все время что-то требует от своих подчиненных. Шевалье не появляется уже несколько дней. Не удивительно, что мы заскучали без него…
– Шевалье так остроумен, – поддержала ее Лучия. – Нам ужасно не хватает его шуток. Помните, ваша светлость, как он рассказывал про…
Она говорила что-то еще, а я набросилась на еду. Не знаю, что мне положил лакей, но я чуть вилку не проглотила – настолько это было вкусно. Наверное, вела я себя ужасно невежливо и надо было как-то поучаствовать в общем разговоре, но я очень проголодалась.
– Осторожнее с этим блюдом, милая Ирина, – предупредила меня баронесса, видя, что я попросила добавки. – Не стоит им злоупотреблять, особенно перед дорогой.
– Мы куда-то едем? – удивилась я.
– Да, на небольшую прогулку, – сообщил мне капитан. – Ваш муж очень просил показать окрестности Прибрежья.
Я посмотрела на Андрея, он одними глазами кивнул, приложив палец к губам. Что за тайны мадридского двора?
Спустя час мы вышли из-за стола. Андрей, улучив момент, подошел ко мне.
– Мы срочно уезжаем. Здесь оставаться дальше опасно. Сядешь верхом на ящера?
– Сяду, – пожала плечами я. – Куда мы?
– Надеюсь, на встречу с Вадимом. Оденься как для похода, – велел он мне, возвращаясь к Диане. Вообще, как-то он подозрительно близко к ней держался. И взгляды эти между ними… Я почувствовала, что у меня еще больше портится настроение.
Вернувшись к себе, я попросила Рину принести мою одежду. Джинсы и футболка были выстираны, куртка и кроссовки – тщательно вычищены. Ох, хорошо быть аристократкой, как бы не привыкнуть. Нет, ну какой он все-таки зараза? Неужели успел закрутить роман с этой?..
Едва я переоделась, как в дверь постучали.
– Войдите, – разрешила я. В комнату вошел Гартен в сопровождении воина. Оба были одеты по-походному, в кольчугах и при мечах.
– О, вы тоже уже готовы, – улыбнулся Гартен, подходя ближе. – Разрешите представить вам сержанта Белугу. Сержант, это баронесса дель Беркут. Милая Ирина, сержант в этом походе буде отвечать за вашу безопасность. Так что не пугайтесь, он будет держаться все время рядом с вами.
– Благодарю вас, Гартен, за заботу… – Ну а что я еще могла сказать? Белуга был высоким, звероподобным воином с невероятно яркими голубыми глазами.
– Это большая честь для меня, – глубоким басом проговорил сержант, пожирая меня глазами. Ах да, джинсы были чересчур обтягивающими… Ну, другого мне надеть нечего, не в платье же ехать на ящере?
– И еще один маленький штрих, вы позволите? – Гартен пошевелил руками у меня над головой, как это делал Вадим. От затылка до пяток пробежали мушки. – Это небольшая защита от стрел. Мало ли что.
– Я в неоплатном долгу перед вами, дорогой капитан, – прощебетала я. Как же быстро учишься этим светским приличиям.
Появилась Рина с моим рюкзаком, и мы все вместе двинулись к конюшням. Как жаль, что не удалось погулять по саду и по берегу моря, подумала я.
Беркут и Диана сидели верхом на ящерах. Кроме них, здесь была Лучия и пятеро воинов на лошадях в полном боевом снаряжении. Конюх подвел ко мне раптора. Я уже немного каталась на них, однако каждый раз мне приходилось преодолевать страх – а что вы хотите, если у этой твари пасть как у крокодила? Наконец я взгромоздилась на чудовище. Ящер сразу присмирел и встал как вкопанный. Как только Рина оказалась верхом на лошади, мы тронулись.
Прибрежье чем-то напомнило мне дачный поселок. Мощенные тесаным камнем улочки тянулись вдоль кованых оград. За оградами, как правило, ничего видно не было, ибо вдоль них росла живая изгородь из густых кустов или пышных деревьев, напоминающих наши кипарисы. Домики, вернее дворцы местных жителей, как правило, стояли глубоко внутри. Время от времени мы встречали катающихся верхом местных обитателей или прислугу, шастающую то тут, то там. Острые железные колья оград периодически сменялись вычурными широкими воротами. Через них можно было разглядеть жилища местных аристократов. Дворцы были невысокими, максимум – три этажа. Архитектура причудливая и разнообразная, но везде присутствовала присущая Шартану маниакальная любовь к треугольникам.
Через некоторое время Прибрежье закончилось, и мы свернули на широкую, посыпанную гравием дорогу. Сбившись в кучку, чтобы не глотать пыль из-под копыт, отряд резко увеличил скорость. Минут пятнадцать мы скакали хорошей рысью, а затем, на перекрестке свернули на узкий проселок и сразу замедлили движение. Вокруг потянулся довольно густой лес. Не очень ловко управляя ящером, я все-таки приблизилась к Беркуту, который неотрывно держался возле баронессы.
– Куда мы едем? – спросила я по-русски.
– На встречу с Вадимом, – ответил он мне, почему-то смотря на Диану. Блин, да на меня ты посмотри!
– Куда именно? – Не собиралась отставать я.
– Помнишь, где на нас чуть грабители не напали? – спросил он, наконец повернувшись в мою сторону.
– Помню.
– Вот там, рядом с этим местом мы и расположимся лагерем. Если все будет хорошо, то завтра-послезавтра туда подъедет Вадим. Только местным пока не говори. Диана подозревает, что среди них есть шпион.
– Ты спал с ней? – прямо спросила я.
Андрей посмотрел на меня и осуждающе покачал головой.
– Это все, о чем ты сейчас думаешь?
– Ответь, мне надо знать, – попросила я, чувствуя, что перестаю себя контролировать.
– Я с ней не спал, – спокойно ответил он. – Но даже если бы и спал, тебя это никак не касается.
– Значит, тебе на меня наплевать?! – завелась я.
– Ирка, ради бога! – рыкнул он. – Вот разборки – это сейчас писец, как не вовремя!
– Да пошел ты, – буркнула я себе под нос, отставая. Последней каплей был брошенный на меня ироничный взгляд баронессы. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. И вот тут меня первый раз прихватило.
Резко заболел живот, и я поняла – если сейчас не остановимся, случится конфуз.
– Андрей! – крикнула я, вновь приближаясь к нему.
– Что еще? – обернулся он ко мне, но по выражению моего лица, видимо, понял, что речь пойдет о другом. – Что с тобой?
– Живот прихватило, – буквально простонала я, останавливаясь и соскальзывая с ящера. Белуга тоже мгновенно оказался на ногах. – Нет-нет, – выдавила я из себя, останавливая сержанта рукой. – Я туда одна пойду.
Воин было дернулся за мной, но окрик капитана остановил его.
– Сержант, подождите.
Уже забегая в кусты, я услышала название блюда, на которое сегодня так не осторожно набросилась за обедом.
Найдя подходящее место, я сдернула с себя джинсы и присела за кустик.
Едва я почувствовала облегчение, как в том месте, где остановился отряд, раздался громкий взрыв, крики и такой знакомый и страшный звук работающего «шмайсера»…
Вадим Третьяков, Шартан, 28-го изока, утро
Кто людям помогает,
Лишь тратит время зря,
Хорошими делами
Прославиться нельзя.
Напевая себе под нос песенку старухи Шапокляк, я мастерил рацию. Ну, не совсем рацию, конечно, но то, что ее в этом мире могло бы заменить. Небольшое устройство, состоящее из астральных микрофона, наушника, приемника и передатчика. Все, конечно, аналоговое, работающее на строго фиксированной частоте в пределах ста – ста пятидесяти метров. Ибо сегодняшнюю операцию без связи провести будет невозможно.
Поэтому я каждому советую
Все делать точно так,
Как делает старуха,
По кличке Шапокляк [13] .
Эта дурацкая песенка привязалась ко мне несколько часов назад, когда мы с Лидиком, грязные и мокрые, лежали за огромными валунами. Вопреки моим предположениям, гранаты не остановили разъяренных моряков, а только немного задержали. Однако у нас появилось время, которое мы, конечно, использовали с пользой. А точнее, пройдя по пояс в воде в сторону мола, мы смогли укрыться от пьяной толпы за камнями, которые служили фундаментом волнореза. Вода была, откровенно говоря, совсем не теплой, и мне пришлось потратить половину комплекта накопителей, чтоб мы не замерзли прямо там. К счастью, поиски морячкам быстро надоели и, подобрав двоих раненых, они двинулись обратно в кабак.
Мальчик дрых на своей кровати, завернувшись в волчью шкуру, а мне так и не удалось сегодня поспать. Активировав очередную стимуляционную схему, я вначале проверил дрон, исправил в нем несколько ошибок и запустил в первый пробный полет. А теперь, в ожидании его возвращения, мастерил средство связи.
В дверь тихонько постучали.
– Да?
– Доброе утро, терр, – в комнату заглянула соломенная головка Берты. – Изволите позавтракать?
– Знаешь, Берта, приготовь лучше ванну, – попросил я. – А позавтракаем, когда Лидик проснется.
– Хорошо, терр, – ответила Берта, продолжая стоять в дверях.
– Что-то еще? – спросил я.
– Да, терр, – девушка помялась. – Хозяин просил передать. Тут какой-то человек вечером выспрашивал про видящего…
Я замер. Нашли, сволочи! Впрочем, удивительно, что так поздно. Ну, ванну, пожалуй, успею принять.
– И что?
– Мы сказали, что ничего не знаем. Но он стал приставать к посетителям. Хозяин велел передать, что рано или поздно, но кто-то что-то припомнит и расскажет.
Я вздохнул.
– Ладно, Берта, я все понял. Через пару часов мы уйдем. Вот только ванну приму и поедим.
– Конечно, терр, – девушка исчезла. Ладно, чего уж теперь. Пути отхода я подготовил, будем действовать по плану.
Спустя два часа я, в виде сгорбленного старика, и Лидик, одетый в красивую ливрею с гербами, подошли к дому, в котором проживал известный всему городу музыкант Зелиот Шартанский. Как оказалось, дом был доходным, то есть в нем просто сдавались комнаты и квартиры.
Мне повезло, и я вчера снял на втором этаже прекрасную двухкомнатную квартиру «для своего отца». Музыкальный гений занимал весь третий этаж, поэтому второй оказался свободен – несмотря на то, что в Шартане любили музыку, жить под музыкантом почему-то никто не хотел. А «мой отец» был глух, поэтому с удовольствием поселится в этой чудной квартирке с отдельным выходом на соседнюю улицу.
– Значит, еще раз повтори, что ты должен делать? – снова привязался я к Лидику, когда мы выпроводили хозяина, показавшего нам так удачно сбагренные апартаменты.
– Да десять раз уже повторял, – заныл тот.
– Повтори, я сказал! – рыкнул я.
– Когда стешка с дочкой приедет, я бегу ловить экипаж. Он должен быть закрытым, с дверцами по обе стороны кареты.
– Дальше.
– Я велю кучеру ждать и дам ему монету.
– Какую?
– Два златника, – вздохнул мальчик. – И пообещаю еще столько же, если он дождется. Скажу, что ребенок заболел и его надо отвести к видящему.
– Дальше.
– Убедившись, что экипаж готов, говорю это и бегу на лестницу.
– И?
– Жду на лестнице. Когда стешка с дочкой станут выходить, я говорю в мигруфон – «идут», бегу вниз, на улицу. За углом снимаю ливрею, прячу ее в рюкзак и иду на место.
– Хорошо. Только не мигруфон, а микрофон.
– Да какая разница!
Я избавился от бороды и палочки, нацепил куртку с длинными полами, надел кепку с козырьком, какие здесь носили охотники. Достал из мешка маленький костяной кастет и передал Лидику.
– Это тебе.
– А что это? – спросил он, разглядывая довольно элегантно сделанную вещь.
– Кастет. Работает так же как мой.
– Вау!
– Так, запомни. Если тебя кто-то схватит, попытается ударить или посмотрит в глаза, направляешь вот этой штукой в него и нажимаешь вот сюда. Понял?
– Ага, – глаза мальчика горели от возбуждения.
– И Лидик… Это не игрушка.
– Да что я, маленький, – обиделся он. – Не дурак, понимаю.
– Вот и спрячь на пояс. И давай, пора уже.
Ожидание – самая неприятная вещь. Я уже весь извелся, когда наконец Лидик сообщил мне, что они подъехали. Поставив стул возле самой двери, я вслушался в шаги. Размеренные женские и нетерпеливые детские.
– Мама, давай заедем после занятия на рынок, – донесся до меня звонкий голосок.
– Посмотрим, как ты отработаешь сегодня, – ответил глубокий женский голос. Эдемский был изысканный, со столичным выговором. Надо же, какие нюансы я смог оценить.
Спустя некоторое время сверху послышалась музыка. Я не специалист, но что-то вроде флейты. Через пятнадцать минут, когда я опять начал волноваться, в наушниках раздалось шипение и немного искаженный голос Лидика:
– Экипаж готов.
– Отлично, – ответил я.
Повязав на лицо платок, так, чтобы были видны только глаза, я затаился перед дверью. Опять ожидание. В голову полезла всякая чушь, совесть в очередной раз завела свою шарманку. Но я ее злобно заткнул, напомнив о Дине. Флейта стихла, сверху о чем-то заговорили, раздались какие-то шаги.
– Идут, – прохрипело в наушнике, и я услышал топот ног на лестнице.
Все, работаем.
Чуть приоткрыв дверь, я наблюдал, как они спускаются. Как и ожидалось, девочка бежала впереди. Когда она почти оказалась на моей площадке, я открыл дверь. Дочка посла была одета в легкое, голубое платьице чуть ниже колен и такие же голубенькие туфельки. На голове, поверх копны абсолютно белых волос была приколота элегантная шляпка.
Видя, что кто-то выходит, девочка притормозила, едва не врезавшись в меня. Я поймал ее взгляд и тут же надавил. Совсем маленькое сопротивление, и мы провалились внутрь. Отдав оперативную команду «спать», я тут же вынырнул из ее мозга, придержав обмякшее тело. Ее мать уже поняла, что что-то не так, и бегом рванула по лестнице к нам. Едва она оказалась в пределах досягаемости оружия, я вытянул руку с кастетом и активировал разряд. Споткнувшись на предпоследней ступеньке, стешка полетела прямо мне в руки. Приняв женщину и убедившись, что она без сознания, я аккуратно посадил ее на пол, вложил в руки заранее приготовленное письмо и, подхватив лежащую на площадке девочку, рванул обратно в квартиру.
Сняв шляпку и туфельки, я закрутил девочку в плед так, чтобы не было видно крыльев. Прикрыв уголочком одеяла лицо и снова взяв ее на руки, я рванул ко второй двери. Слава богу карета стояла на месте. Выскочив на улицу, я оказался прямо перед дверцей.
– Помогите открыть, – попросил я кучера на имперском. Уже немолодой бородатый дядька тут же соскочил с козел, распахнул дверцу и помог уложить девочку на сиденье. – Подержите ее, – попросил я.
Кучер влез в карету, и я снова активировал кастет. Мужик упал на второе сиденье. Привязав обоих пленников заранее приготовленными ремнями, я выскочил из кареты, закрыл обе двери и, сев на козлы, стегнул лошадей кнутом. Блин, надеюсь, я не зарулю куда-нибудь в канаву…
Спустя семь минут Лидик закрывал ворота за каретой, въехавшей в небольшой дворик. За аренду дворика вместе с небольшим треугольным домом в районе порта я вчера заплатил две тысячи златников. Отвязав девочку, я занес ее в дом и положил на кровать в одной из двух спален.
Кроме наличия крыльев, она ничем не отличалась от людей. На вид ей было лет четырнадцать. Белая, чуть розоватая кожа. Правильные черты лица. Немного угловатая фигура, с едва сформировавшейся грудью. Поцарапанная коленка и маленькие розовые ступни. Разве что форма ногтей была чуть иной. Откровенно говоря, относиться к ней как к нелюди я не мог.
Я произнес кодовую фразу и похлопал девочку по щекам. Ресницы затрепетали и глаза открылись. В них отразилось непонимание, а потом – страх.
– Как тебя зовут? – спросил я по-эдемски, снимая маску-платок.
– М-маниша, – чуть заикаясь, произнесла она. – А вы кто?
Поймав мой взгляд, она вдруг надавила. А когда ничего не вышло, в глазах заплескался уже не страх, а ужас…
– Меня зовут Ганнибал, – представился я. – А теперь, Маниша, слушай меня внимательно и не перебивай…
Ирина Зуева, Шар, где-то в лесу, 27-го изока, вечер
Кому-то это могло бы показаться смешным, но мне было совсем не до смеха. «Шмайсер» замолк, с дороги доносились какие-то крики, ржание лошадей, звон оружия и странное шипение, а я опять присела под кустом и не могла сдвинуться с места. Никогда в жизни так меня не чистило. Боже, они что, на касторке это блюдо готовили?
С дороги донеслись скрипучие крики, от которых мне стало еще страшней. Этот говор ни с чем не спутаешь – шоды. Загадочное шипение повторилось, и вдруг все стихло. Что произошло???
Живот отпустил меня лишь минут через десять. Одевшись, я, трясясь от страха, как осиновый лист, медленно пошла к дороге. Через каждый шаг я останавливалась и прислушивалась. Наконец, укрываясь за большим кустом, я отодвинула ветку и выглянула на дорогу.
Шестеро человек в разных позах лежали на земле. Я машинально закрыла себе рот рукой, то ли стараясь не вскрикнуть, то ли удержать в себе еду. Это были сопровождающие нас воины. За последнее время я насмотрелась на трупы, но привыкнуть к такому не смогла. Двое ребят были утыканы стрелами, как подушечки для булавок. Один лежал со странно вывернутой головой, его лицо было повернуто в мою сторону. В стеклянных глазах застыло странное выражение, а из уголка приоткрытого рта по подбородку тянулась тоненькая красная ленточка. Прямо посреди дороги, страшно открыв рот, лежал здоровяк Белуга с разорванной грудной клеткой. За ним, в нескольких шагах виднелись еще два тела в окровавленных кольчугах. Но где остальные?
С огромным трудом пересилив животный ужас, я все-таки вышла на дорогу. Чуть впереди по ходу нашего движения лежали трупы лошади и ящера. Словно в каком-то сне, я подошла ближе и вдруг застыла, глядя на обочину. Под большим, оплетенным плющом деревом лежала Диана. Ее походный костюм из черного бархата был разорван в нескольких местах. А из груди торчали хвостовики двух стрел. Голова баронессы была запрокинута, глаза закрыты. Грудь едва уловимо приподнималась, а при выдохе вокруг одной из стрел пузырилась кровь.
Машинально я сняла с себя куртку, подошла ближе и, присев рядом, подложила ее Диане под затылок. Господи, что же делать?
Стрелы, или, вернее, болты, как называли их мальчики, торчали из очень плохих мест. Одна вошла чуть выше правой груди, а вторая слева, в районе диафрагмы. Пытаясь сделать хоть что-то, я расстегнула ей пряжку пояса, застегнутого поверх куртки на животе.
– Сними амулет, – чуть слышно прохрипела она вдруг, не открывая глаз. – Пожалуйста…
Ну конечно! Стараясь не побеспокоить стрелу, я расстегнула куртку и развязала завязки белой блузки, испачканной кровью.
– Сейчас, потерпи немного, – пробормотала я, трясущимися руками доставая золотую цепочку. Амулет у Дианы был костяной, однако такой же круглый, с вырезанной раскрытой ладонью посредине. Едва я приподняла цепочку и потянула ее вверх, что-то горячее коснулось моей ноги.
Вскрикнув, я подскочила и мгновенно оказалась на ногах. Сердце ушло в пятки, однако никакой опасности мне не грозило. Маленькие золотые ножны с кинжалом, которые висели у Дианы на поясе, светились ярко-красным светом – видимо, я случайно к ним прикоснулась.
Диана закашлялась, на губах показалась кровавая пена. Открыв глаза, она мутным от боли взглядом посмотрела на меня.
– Как тебе помочь? – спросила я, опускаясь на колени и вытирая кровь у нее с подбородка найденным в джинсах носовым платком.
– Вытащи… – Она опять закашлялась. Потом сглотнула и продолжила: – вытащи стрелы… Возьми нож и разрежь раны так, чтоб вышли наконечники. Постарайся… Постарайся не повредить большие сосуды… И ножны… те, которые на поясе… мне в руку дай…
– Я не смогу, – пробормотала я, положив ее руку на обжигающе горячие золотые ножны. Девушка стиснула рукоятку кинжала.
– Тогда добей…
Господи, ну за что мне это?
– А нож, чем резать?
– Возьми у ребят… Сними кинжал… Этот нельзя.
– Ладно, я сейчас, – подбежав к телу ближайшего воина, я вытянула у него кинжал и вернулась к баронессе. Нож был длинным, с острым концом и лубяной рукояткой, очень неудобным, но что делать? Оторвав кусок от своей рубахи, я обмотала лезвие чуть выше рукоятки. Надо продезинфицировать, но как? Костер разжечь?
Я снова вернулась на дорогу и осмотрела трупы. У Белуги на поясе нашлись орех с водой и небольшая сумочка. Что здесь? Кошелек, штопор, какие-то мешочки непонятно с чем… Ага, есть. Я уже видела, как местные зажигают огонь, используя маленькие магические артефакты-зажигалки. Похоже, это она. Углубившись в лес, я собрала несколько сухих веток, и с четвертой попытки разожгла небольшой костерок. Тщательно прокалив кинжал и вновь обмотав лезвие тряпкой, я повернулась к баронессе. Она напряженно смотрела на меня. По виску, на сероватой от пыли коже, пробежала дорожка от слез.
– Тебе же будет больно, – одними губами прошептала я.
– Давай, не тяни, – тихо проговорила она и снова закашлялась.
Я подошла и только потом поняла, что сначала раненую требовалось раздеть. Пришлось разрезать кинжалом одежду и прокаливать ее еще раз. Потом я уселась Диане на бедра и прижала коленями ее руки к земле.
Боже, что я делаю?
Заткнув себя, я сделала небольшие надрезы возле ближайшей ко мне стрелы и резко дернула ее на себя. От крика Дианы мне едва не заложило уши. Она выгнулась дугой, сбросив меня на землю. Я уставилась на стрелу в моей руке. Наконечник на ней. Одна есть!
Быстро зажав кровоточащую рану заранее приготовленным тампоном, скрученным из еще одного куска моей рубашки, я посмотрела на баронессу. Диана, всхлипнув, сморгнула слезы с ресниц, что-то прошептала и поднесла зажатые в руке ножны к ране. Кинжал засветился еще сильнее, потом свечение охватило все тело девушки. Ее затрясло, я уже собралась было удерживать ее голову, чтобы она не соскользнула с куртки. Но тут свечение угасло.
– Вторую тоже… – прохрипела она и обмякла.
Меня трясло так, что я с трудом удерживала в руках кинжал. Надо успокоиться, надо успокоиться, как заведенная твердила я себе. Сделав несколько глубоких вдохов, приложилась к взятому у Белуги ореху. Несколько секунд посидела, собираясь с силами, потом снова разместилась у Дианы на бедрах и стала рассматривать вторую стрелу. Эта, в отличие от первой, засела между ребрами, возможно даже сломав одно или несколько. Не нужно быть хирургом, чтобы понимать – с ней будет сложнее.
Я аккуратно прощупала кожу вокруг раны, но не смогла толком понять, сломаны кости или нет. Диана никак не прореагировала на мои действия, похоже, отключилась.
Снова сделав несколько глубоких вдохов, я перехватила кинжал поудобнее и надрезала кожу и мышцы около болта. Оперенье из жесткого материала, чем-то напоминающего чешую ящера, начиналось от самой раны. Я чуть потянула за хвостовик, стрела немного поддалась. Но в этот момент Диана захрипела, и из ее рта хлынула кровь. Не знаю, что щелкнуло у меня в голове, но я вскочила и одним движением перевернула девушку на бок. Кровь полилась изо рта, но теперь она могла вдохнуть. Снова сев на нее верхом, я опять потянула стрелу. Она стала выходить, зацепившись за что-то в последний момент. По наитию, я немного покрутила ее, и, слава богу, она вышла. С наконечником.
Кровь хлынула из раны рекой. Даже моих скромных познаний хватало, чтобы понять – поврежден крупный кровеносный сосуд, может даже не один. Несколько секунд, и она умрет от потери крови. Надежда была только на чудо, но именно оно в этом мире присутствовало. Схватив золотые ножны, я поднесла их к ране.
Сказать, что было больно – ничего не сказать. Такое ощущение, что я держала в руке раскаленный противень. Заорав, я схватила второй рукой свой кулак, не давая ему разжаться – почему-то была уверена, что упади кинжал, все будет зря. Тело Дианы вновь засветилось, дернулось, и кровь вдруг перестала течь. Боль немного отступила, кинжал погас. С трудом разжав пальцы, я посмотрела на свою ладонь. Замысловатая вязь чеканки отпечаталась ожогом на моей коже.
Закрепив повязку на второй ране, я села рядом с едва дышащей Дианой и разревелась.
Пришла в себя я от холода. Солнце почти село, а моя куртка лежала у Дианы под головой. Поежившись, я взяла орех и попыталась отмыть руки от крови. Получилось плохо. Подкинув несколько веточек в почти затухший костер, я задумалась. Что делать дальше?
Я уже ни капельки не сомневалась, что Андрея и наших спутников забрали шоды. Скорее всего, в порталы, куда еще они могли деться? Я не представляла, где нахожусь. Самое правильное было бы обратиться за помощью, но к кому? Вокруг лес, на дороге никого нет. Да и еще вопрос, что было бы, если б кто-то проехал? Нравы здесь простые, а я даже защитить себя не могу, если что. Кинжалом разве что отмахаюсь, невесело усмехнулась я своим мыслям. Надо ночевать здесь, все равно Диану я никуда не утащу и не брошу.
Судя по ее внешнему виду, баронесса спала или была без сознания. Кровь изо рта больше не пузырилась и через повязки тоже не просачивалась.
Надо капитально устраиваться на ночь. Подойдя к трупам животных, я, воспользовавшись кинжалом, срезала ремни и стащила седла. Под седлом на лошади было небольшое одеяло, кажется, оно называется попона. Сняв его, я некоторое время задумалась – испачкано кровью и воняет от него… Но выбора не было. Оставлять Диану на холодной земле нельзя.
Вспомнив, как делал Беркут, я срезала кинжалом у куста несколько веток, сложила их рядом с баронессой, потом накрыла их попоной.
– Потерпите, ваша светлость, – пробормотала я, затаскивая раненую на получившееся ложе. Диана что-то промычала, но так и не очнулась. Положив ей под голову лошадиное седло, я укрыла ее своей курткой.
Теперь следовало подумать о себе. Ужасно не хотелось трогать мертвых, но с холодом не поспоришь. Собравшись с силами, я подошла к бойцу со сломанной шеей. Кажется, его звали Дилок.
– Прости, Дилок, – прошептала я и стала стаскивать с него кольчугу. Не такое уж это простое дело, я вам скажу. Мышцы трупа уже начали деревенеть… Наконец мне удалось. Стянув с него кожаную куртку, я немедленно натянула ее на себя. Потом натаскала еще веток для костра и постаралась устроить себе место для сна. Хотя какой тут сон?
Устроившись возле костра на седле от ящера, я смотрела на Диану. Черты ее лица заострились, при этом она по-прежнему оставалась привлекательной. Неудивительно, что Беркут в нее влюбился. Она сильная, как раз для него. А я, вообще-то, дура. Мне нужно думать, как домой вернуться, а не Андрея ревновать. Как там моя Настя? Игорь, наверное, ей сказку сейчас читает на ночь…
Я снова всплакнула и не заметила, как провалилась в сон.
Его превосходительство Зиул Вердик, посол Эдема в герцогстве Шар, Шартан, 28-го изока, день
– Нет, экселенц, их еще не было.
Наверное, на базар заехали, подумал Вердик.
– Я буду в кабинете, Риг. Сообщи, как только Ангелика с Манишей вернутся.
– Да, экселенц.
Вердик стянул крылья и направился в кабинет. Он здорово проголодался, но не мог себе позволить сесть за стол без жены и дочки. Утро выдалось очень нервным. К нему снова заявился этот полоумный страж и потребовал стехов для активизации поисков пришлых. А где Вердик возьмет стехов? Потом Свинк заставил его присутствовать на очередном бестолковом допросе девчонки. И идиоту было понятно, что она рассказывает все, что знает, зачем ее пытать? Но приходилось слушаться. Приказ министра был однозначен как никогда – оказать всяческое содействие.
В посольстве не было специальной допросной, не было даже тюрьмы. Захваченную девчонку нельзя было держать в резидентуре, слишком уж Тайная гвардия шустрила после этого идиотского и провального нападения на гостиницу. Пришлось Вердику уступить и поместить пленницу в подвале посольства. Свинк почему-то не хотел отправлять ее в Эдем, мол, пусть будет наживкой для пришлых, вдруг клюнут?
А еще сегодня вечером они с Ангеликой приглашены на обед к герцогу. Ожидается неприятный разговор. Дель Виль не дурак, конечно, он разобрался, кто устроил погром в гостинице. Приглашение на обед значило одно – дель Шар хочет поторговаться. Не надо быть провидцем, чтобы понимать, что запросит. Увеличение квот на артефакты, конечно. Началась война, Хартия утеряла силу… А Вердику крыть нечем. После гостиницы отказать нельзя – герцог заявит о недружественных действиях разведки и разрешит Властелину разместить военные базы в Шаре. Стехи потеряют последние крохи влияния. А все Свинк, чтоб у него крылья отсохли и рога выросли!
Только Вердик поднялся к себе в кабинет, как внизу послышался шум и крики. Создатель, это же Ангелика кричит! Что должно было произойти, чтобы его жена, всегда такая спокойная, так разоралась? Едва он развернулся обратно к лестнице, как Ангелика взбежала вверх и кинулась к нему. Он никогда не видел ее в таком виде. Растрепанная прическа, одежда в полном беспорядке, безумные глаза…
– Зеул! Маниша…
– Что? – одними губами прошептал посол, чувствуя, как заболело в груди.
– Ее… Она… – Не в силах произнести что-то страшное, Ангелика сунула ему листок бумаги.
Вердик опустил глаза и прочел:
Его превосходительству послу Эдема.
Господин посол!
Сообщаю, что Ваша дочь похищена. В настоящий момент она жива и здорова. Однако, если мои требования не будут немедленно и беспрекословно выполнены, свою дочь Вы получите обратно по частям. Вначале волосы, потом пальцы, затем кусочки крыльев, уши и так далее. В конце Вы получите голову.
Мои требования просты.
Вечером, 25-го изока сотрудниками стехской разведки из гостиницы «Шартанский рай» была похищена девушка по имени Динари. Вы должны немедленно найти эту девушку (если, конечно, Вы не знаете, где она). Если ей причинен вред, необходимо немедленно вылечить ее, накормить, напоить и обеспечить все другие необходимые потребности и удобства. Завтра утром, не позднее восьми часов, Динари должна быть посажена в карету без гербов, запряженную четверкой лошадей. Каретой должен управлять один человек. Утром я сообщу вам, что делать дальше.
Помимо Динари в карете должны находиться сто тысяч златников. Это компенсация за действия вашей разведки.
Особо подчеркиваю – никаких следящих схем и обычной слежки. Также о похищении не должна узнать Тайная гвардия, городская стража или иные службы. Если мне хотя бы покажется, что Вы пытаетесь обнаружить мое местонахождение, Вашей дочери немедленно будет причинен вред. Если какие-то люди или нелюди станут штурмовать мое убежище, Ваша дочь будет немедленно убита наиболее болезненным для нее способом.
Первую часть своей дочери вы получите сегодня вечером – ее волосы, для доказательства серьезности моих намерений. Вторую часть – мизинец с левой руки – я перешлю Вам завтра в полдень, если утром что-то пойдет не так.
Если Динари мертва, то Вам лучше немедленно покончить с собой, чтобы не видеть, что произойдет потом.
Если все пройдет успешно – Вам передадут записку с адресом местонахождения Вашей дочери.
Ганнибал Лектор.
Вердику потребовалось трижды перечитать письмо, чтобы понять написанное. И даже поняв, он некоторое время не мог осознать смысла послания. О, Создатель, это просто невозможно!!!
– Это невозможно! – проговорил он вслух.
– Что невозможно, Зеул? – вдруг закричала Ангелика. – Какой-то ЧЕЛОВЕК меня вырубил! И забрал Манишу! Что невозможно?
– Если это был человек, она освободится, – не очень уверенно проговорил Вердик, по-прежнему до конца не веря в происходящее. И в ужасе замер. Динари – это та девчонка, которая в подвале. Которую невозможно подчинить… А если этого, как там его, Ганнибала Лектора тоже нельзя подчинить?
Но каков наглец!!! Никакого почтения к высшей расе. Это уму непостижимо!
– Может, это шоды, их штучки? – пробормотал он.
– Мне все равно, кто это, – вдруг совершенно спокойно сказала Ангелика. – Но мы должны сделать так, как он требует. – Она вдруг схватила его за грудки и распустила крылья. – Ты понял меня, Зеул?!
– Я понял, Ангелика, понял, – пробормотал он, беря ее за руки. – Я все сделаю. Немедленно начну все готовить. Ты иди, приведи себя в порядок.
– Я в порядке, – отрезала Ангелика. – Я буду рядом с тобой.
– Та мне не доверяешь? – вдруг сорвался он. – Ты думаешь, я позволю надругаться над нашей дочерью? Да я люблю Манишу больше жизни!!!
Ангелика вдруг затихла и всхлипнула.
– Я… я знаю, Зеул, – прошептала она и зарыдала. Вердик обнял жену и почувствовал, что сам плачет. Только сейчас до него полностью дошло, что случилось.
Отведя Ангелику в спальню, поставив ей успокаивающую схему и вызвав прислугу, он спустился в подвал. Дверь, по указанию Свинка, охранял боец из посольской охраны, вооруженный по полной форме.
– Открой, – приказал Вердик. Стех отдал честь, приподняв крылья, и открыл замок. Посол вошел внутрь.
Девушку держали в третьей комнате, из которой пришлось вынести хлам, хранившийся там ранее. Вердик открыл дверь своим ключом и вошел. В небольшом квадратном помещении, на каменном полу, свернувшись калачиком, лежала человеческая самка. Длинные спутанные волосы, разорванная одежда, босые, грязные ноги с кровоподтеками. Вердик вдруг представил, что его Маниша сейчас так же лежит в каком-то грязном подвале. Его затрясло.
Подойдя ближе, он присел на корточки перед пленницей и дотронулся до ее плеча. Девушка вздрогнула, но больше никак не отреагировала. Подумав немного, он сделал несколько основных исцеляющих схем и активировал их над Динари. Она застонала и затряслась.
– Ну все, все уже, – пробормотал он. – Все закончилось.
Она вдруг подняла голову и посмотрела на него. Мороз прошел по коже от этого взгляда. Такой смеси страха, надежды и какой-то детской обиды он нигде и никогда не видел.
– Динари, послушай, – произнес он. – Завтра я выпущу тебя. Если ты пообещаешь не делать глупостей, я прямо сейчас отведу тебя в удобную комнату, где тебя вымоют, накормят, и ты сможешь поспать на мягкой постели.
– Каких глупостей? – глухо спросила она, не отводя от него взгляда блестящих от слез карих глаз.
– Если ты пообещаешь, что не сбежишь. Завтра я посажу тебя в карету и тебя отвезут к твоему другу. Его ведь зовут Ганнибал Лектор, да?
– Как? – переспросила она, и что-то в ее взгляде изменилось.
– Ганнибал Лектор, – внятно произнес Вердик.
– Ганнибал Лектор – это не мой друг, – покачала головой она.
– А кто это тогда? – напряженно спросил Вердик.
Динари несколько секунд внимательно разглядывала Вердика.
– А где вы слышали это имя? – вдруг спросила она.
– Так назвался человек, который попросил освободить тебя, – ответил он. – Очень убедительно попросил, так, что я не смог отказать, – неожиданно для себя добавил Вердик.
– Ганнибал Лектор – это убийца-каннибал, который издевался над своими жертвами, – вдруг сказала она, глядя на него странным взглядом. – Мой друг Вадим, которого вы ищите, показывал мне страшную сказку про него.
Вердик почувствовал, как вспотел. Ему вдруг перестало хватать воздуха, и он медленно поднялся, держась за стену. Отдышавшись, он протянул девушке руку.
– Пойдем, я прикажу накормить тебя. А ты мне расскажешь эту сказку. И… Тебя больше никто не ударит и не сделает больно. Обещаю.
Девушка какое-то время с сомнением смотрела на него. Но потом все же протянула руку.
Спустя два часа она заснула в гостевой комнате. Вердик, окутанный ужасом, сидел рядом с ее кроватью, неотрывно глядя на спящую девушку. Он глаз не сомкнет и будет сидеть всю ночь рядом, следя, чтобы с Динари ничего не случилось. Если бы сейчас кто-то увидел Вердика, то не узнал бы его. Бледный, в разорванной возле горла рубашке, с трясущимися руками и растрепанными волосами, стех меньше всего походил на важного и грозного посла непобедимого Эдема.
То, что рассказала Динари, полностью лишило его воли. Какой больной разум мог выдумать такое? Заставлять жертву ужинать собственным мозгом! Вердик не желал, чтобы его дочь и лишнюю минуту находилась рядом с таким человеком.
Легкий стук в дверь вывел его из оцепенения.
– Войдите, – негромко сказал он.
Вошла Ангелика, подошла ближе, обняла и прижалась к нему.
– Это она? Та самая девушка? Динари?
– Да, – ответил он, сжимая ее ладонь.
– Ты иди, я посижу, – тихонько сказала она. – Там к тебе этот пришел… Свинк. Требует тебя немедленно.
Вердик вздохнул и, немного подумав, решительно встал.
– Он в гостиной?
– Да.
Посол тихонько вышел из гостевой спальни и направился в гардеробную. Приведя себя в порядок, он открыл специальный ящичек и достал оттуда черные ножны без украшений, из которых торчала такая же черная рукоять. Подумав несколько секунд, он вытянул кинжал. Матовое, тускло-серое лезвие. Кость нагирала. Мифического животного, скелеты которого иногда находили глубоко под землей. Кинжал был острым и крепким, но главное в нем было не это. Это был Мертвоклык. Клинок покрывала вязь вычурной магической схемы – один удар таким ножом выводил из строя практически любую защиту. Ибо редко индивидуальная защита состояла более чем из десяти слоев. При ударе, с едва уловимой задержкой по времени, на жертву обрушивалось тринадцать смертельных атак ядовитыми магическими иглами.
Вердик пристегнул ножны на пояс и двинулся к гостиной. Свинк стоял посредине комнаты, заложив руки за спину. Едва посол вошел, страж Эдема, не здороваясь, зло выкрикнул:
– Куда вы дели пленницу, Вердик?
– Сейчас я все расскажу, – совершенно спокойно сказал он, передавая Свинку письмо. – Прочитайте это, все станет ясно.
Свинк вырвал бумагу из рук, устремив свой взгляд в ровные строчки. Вердик зашел ему за спину и, вытащив Мертвоклык, воткнул его стражу Эдема в область печени. Свинк вскрикнул, выронил письмо и упал на колени. Несколько мгновений он раскачивался из стороны в сторону, активируя защитные артефакты. Но против этого ножа ничего не могло помочь. Дернувшись еще несколько раз, страж завалился на пол, кинув полный изумления взгляд на посла. Таким, изумленным, он и остался даже после того, как покрылся поволокой смерти.
– А как бы ты поступил, если б тебе пообещали, что накормят твоих детей их собственным мозгом? – спросил посол, глядя на растекающуюся по паркету лужу крови.
Андрей Беркутов, непонятно где, 28-го изока, день
Как бы ни был подготовлен боец, его всегда можно застать врасплох внезапным нападением. Я себя подготовленным не считал, ибо прекрасно знал, как и сколько надо ежедневно тренироваться, чтобы держаться в нужной форме. Тем не менее не винить себя я не мог. Откровенно говоря, нападения я не ждал от слова «совсем» – был абсолютно уверен, что маршрут нашего движения просчитать невозможно. Также, присутствие семерых бойцов и видящей делало наш отряд в какой-то степени непобедимым. Реальность в очередной раз ткнула меня мордой в дерьмо.
В момент нападения я повернулся к Диане и по выражению ее лица понял – случилось что-то очень плохое. Лишь мгновение спустя я услышал шипение портала. Рогатые оказались настоящими профи, шляпу долой. Я успел отработать только по двоим, причем по второму промазал – настолько быстро он двигался. А потом меня вырубили, я даже не понял, как.
Очнулся я, лежа на спине, в крайне неприятном месте. Надо мной нависал свод из серого камня. Было холодно, лишь мгновение спустя я сообразил, что меня раздели донага и привязали к какому-то жесткому и холодному, вероятно каменному, столу. Подняв голову, я увидел небольшое, овальной формы, помещение с прямоугольной железной дверью в стене. Окон тут не было, а под потолком, по периметру висело несколько светильников, дающих холодный неяркий свет. Позу мою удобной назвать был сложно – я, так сказать, стал звездой. То бишь меня просто распяли, расставив широко руки и ноги. Когда я осознал свое положение, пришел страх. Настоящий такой, приправленный полной безнадегой. Мне понадобилось приличное время, чтобы хоть немного справиться с ним. Убедил себя, что пожил я уже достаточно и в принципе неплохо, так что вполне можно и сдохнуть. Жалко только, что с Дианой так толком ничего и не вышло. Ну да теперь что поделаешь? Надо показать этим рогатым козлам, как умирают русские десантники. Забрать с собой еще парочку они, конечно, вряд ли дадут, но я очень постараюсь.
Достаточно долгое время ничего не происходило. Я успел многое передумать и вспомнить. Подумалось и о том, что, попав в это мир, я умудрился насолить всем: и людям, и стехам, и шодам. Но с другой стороны, я сюда не по собственной воле заявился, так что, в какой-то мере, мы квиты.
Я уже стучал зубами от холода, стараясь не прикусить язык, когда наконец что-то произошло: раздался противный скрип и послышались чьи-то шаги. В поле моего зрения появилось трое шодов. Все с полированными рогами, в каких-то странных оранжевых хламидах. Подойдя ближе, они некоторое время молча смотрели на меня, потом что-то прокрякали друг другу. Один подошел ближе и повернул какой-то рычаг, видневшийся у меня в ногах. Мое ложе вздрогнуло и стало медленно подниматься. Спустя минуту я оказался в вертикальном положении. Стало совсем неприятно – под ногами не было никакой опоры, я висел на металлических браслетах, которые больно врезались в запястья и щиколотки.
– Бл…, пидорасы гребаные, – выразил я свое отношение к присутствующим.
Шоды переглянулись, первый из них встал напротив, взял меня за уши и впился своим взглядом в мои глаза. Ну смотри, смотри, внутренне усмехнулся я.
Игра в гляделки продолжалась минут пять. Козел аж покраснел от напряжения, возле основания рогов собрались мелкие капельки пота.
– Что, мудак, нагляделся? – спросил я его по-русски, нагло усмехнувшись.
Шоды начали удивленно и ожесточенно переговариваться друг с другом. Несмотря на всю жесть ситуации, мне почему-то вспомнилась «Бриллиантовая рука», как базарили на фиш-стрит два контрабандиста с использованием местных идиоматических выражений. Не удержавшись, я хмыкнул.
– Эй, козлы, хорошо бы ай-лю-лю… А то холодно здесь, вашу дивизию.
Шоды еще немного поболтали друг с другом. Потом ко мне подошел тот, которого я окрестил Вторым, и снова начал глазеть мне в зрачки. Я откровенно оскалился ему в рожу. Минуты через три и этого чуть удар не хватил, беднягу аж повело в сторону. Наконец, перекинувшись о чем-то на своем, ко мне обратился Первый. На имперском.
– Я не понимаю по-имперски, козлина, – ответил я ему на эртазанском.
– Почему твое сознание недоступно взгляду высшего существа? – прокрякал шод по-эртазански.
– Может быть потому, что из присутствующих я и есть высшее существо, – предположил я. И тут же получил от него удар в живот.
– Отвечай на вопрос, иначе мы пригласим палача, – рыкнул шод.
Я некоторое время приходил в себя, обдумывая пришедшую в голову идею. Стоит попробовать, что я теряю? Вам никто не говорил, что удар в живот здорово активизирует мозговую деятельность? Так вот, это так.
– Все, все, я понял, – пробормотал я, отдышавшись. – Я согласен сотрудничать и все расскажу. Только снимите меня отсюда и дайте что-нибудь одеть, очень холодно.
– Ты итак все расскажешь, – хмыкнул третий шод.
– Вас ведь интересуют технологии нашего мира? – спросил я. – Гораздо эффективнее будет, если я буду сотрудничать сам, по собственной воле и желанию. Мне много не надо: одежда, еда, жилье и женщина…
Шоды перекинулись несколькими словами и заухали. Лишь через несколько мгновений я понял, что это они так смеются.
– И после этого ты считаешь себя представителем высшей расы? – скривился Первый.
– Это была неумная шутка, – проговорил я, не уточняя, что именно имел в виду.
– Ладно, будет тебе баба. Но не дай Создатель, если ты хоть в чем-то соврешь, или попытаешься сбежать! – рыкнул Первый, подошел к железной двери и дважды стукнул по ней кулаком. Со знакомым скрипом дверь открылась, за ней я углядел несколько бойцов-шодов в форме, которую я уже видел совсем недавно. А точнее в лесу, когда меня захватили: серые комбинезоны с серебряными вставками. Местная спецура, однозначно. Портальные десантники. Коллеги, так сказать, мать их. Ну, ничего…
Шод что-то приказал, и в камеру тут же вошли двое бородатых мужиков с инструментами и двое шодов-спецов с готовыми к стрельбе арбалетами. Пальцы на крючках… Отлично!
Мой стол медленно вернулся в горизонтальное положение. Мужики споро освободили меня от наручников. Пока меня расковывали, в помещение вошла женщина и принесла какую-то одежду. Спецы грамотно встали по обе стороны от двери, держа всю комнату под прицелом. Мысленно я окрестил их Левым и Правым.
Я растер руки и ноги, пару раз присел и стал медленно одеваться. Мужики и женщина вышли, оставив меня с нелюдями. Дверь медленно, со скрипом закрылась, снаружи громко щелкнул засов. Одежда, откровенно говоря, была дрянной – льняные штаны и рубаха, одеваемая через голову. Обуви не предусматривалось. Жаль.
Я повернулся спиной к спецам, зная, как это расслабляет. Потом резко развернувшись, одним прыжком оказался возле Левого и, подправив арбалет в сторону Правого, одновременно рубанул ребром ладони по переносице. Как и ожидалось, он инстинктивно нажал на спуск, стрела ушла. Мгновением раньше, пока я был в движении, выстрелил и второй, промахнувшись. Переместившись к шоду за спину и схватив его за правый рог левой рукой, резко крутанул голову. Хрустнуло. Тело еще только начало падать, когда в моей правой руке уже оказалась рукоять его кинжала. Я быстро оценил обстановку.
Правому арбалетный болт прилетел на редкость удачно, в горло. Он откинулся назад, но я уже видел, что не жилец – кровь фонтаном изливалась на железную дверь. Трое козлов в оранжевых хламидах, как я и думал, оказались вполне гражданскими – они только разворачивались в нашу сторону, еще не понимая, что произошло. И я прыгнул к ним.
Не успел я совсем чуть-чуть. Первый дернул рукой так, как это делал Вадим, колдуя. Чисто интуитивно я пригнулся, и что-то свистящие пролетело у меня над головой, опалив волосы и кожу на голове. Больше колдовать я им не позволил.
Черкнув Первому кинжалом по горлу, я двинул локтем в рыло Второму и впечатал стопу в живот Третьему. И, почувствовав опасность, развернулся.
Оказалось, что спеца я недооценил. Не знаю, как он это сделал, видимо без магии не обошлось, но кровь ему удалось остановить. Стоя на коленях в углу комнаты, со стрелой в горле, он взводил арбалет. Недолго думая, я дернул на себя Второго, которому перед тем разбил локтем лицо, и оказался у него за спиной. Спец не успел совсем чуть-чуть: болт летел точно мне в грудь. Однако оранжевый за долю секунды оказался между нами и принял двадцать сантиметров металла в свое тело. Ну а в ответ я метнул кинжал.
Много лет я не тренировался, да и далек был баланс этого клинка от баланса метательных ножей. Метание холодного оружия всегда было эффектным баловством, ни один здравомыслящий боец не использует этот прием в реальной боевой обстановке. Это только в голливудских и корейских боевиках супостаты замертво падают от попавших в них метательных железок. В реальной жизни попадание ножа никогда не вызовет мгновенной смерти или шока, минимум должно пройти несколько секунд, чтобы человеку поплохело. А несколько секунд в боевой обстановке, скажу я вам – это до хрена!
Я не собирался втыкать кинжал бойцу в глаз, мне нужно было, чтоб полсекунды, а если повезет – целую, шод потратил на защиту. Что он и сделал – отбил летящий нож арбалетом. Этого времени мне хватило, чтобы оказаться рядом и впечатать пятку ему в физиономию.
Вытянув его кинжал из ножен, я быстро добил всех, кто находился в камере. Откровенно говоря, не рассчитывал я на такой исход и теперь пытался сообразить, что же мне делать дальше. Начиная сшибку, я был уверен, что спецы меня грохнут, хотелось просто забрать с собой как можно больше рогатых. Теперь же, пожалуй, следовало попытаться выбраться отсюда.
Раздев труп Левого, я перелез в его комбинезон. Очень интересная, плотная ткань, как будто из проволоки сшита. Сапоги нелюдя оказались немного великоваты, но не слишком. Затем, нацепил на себя его пояс, поднял оба арбалета и быстро их осмотрел. Несколько иная конструкция, однако принцип действия был ясен. Болт так же автоматически подавался на ложе, однако взвод происходил не рычагом, а путем кручения небольшого колесика с червячной передачей. Зато и болты были массивнее и натяжка посерьезней. Обыскал все остальные трупы, нашел три пузатых кошелька. Несказанно обрадовался своему амулету, который обнаружился у Третьего – Вадим, помнится, говорил, что без этой штуки ты перед любым видящим словно голый.
Плана действий у меня не было. Стучу дважды в дверь, как это делал шод, а затем пытаюсь разобраться с бойцами за ней. Скорее всего, там и лягу, но счет все равно уже в мою пользу. Едва я поднял сжатую в кулак руку, как за спиной раздался до боли знакомый звук открывающегося портала.
Черт его знает, почему я не выстрелил. Может, потому, что это была женщина, а не шоды, которых я ждал. Фигура, шагнувшая в камеру, была затянута в черную кожу а-ля садомазо. Свободными от одежды были лишь голубые глаза, которые удивленно распахнулись, едва она огляделась по сторонам. Рассмотрев меня, она махнула ладонью, и арбалет вырвало из моей руки.
– Не надо направлять на меня такие стрелы, – высоким и звонким голосом по-эртазански сказала девчонка. – Я не собираюсь причинять тебе зла.
– Я же не выстрелил, – хмыкнул я, подбирая упавшее оружие. – Может, тогда ты меня выведешь отсюда?
За ее спиной, в окне портала виднелась какая-то большая комната, напичканная оборудованием. Мне показалось, что я заметил несколько мониторов, но более подробно рассмотреть не удалось. Видя, что я смотрю ей за спину, девушка закрыла портал.
– Выведу, – кивнула она. – За этим я здесь. Ты один их всех убил? Голыми руками?
– Ну, не совсем, – я пожал плечами. – Тут полно всяких железок. А ты кто?
Она несколько мгновений смотрела на меня, словно о чем-то раздумывая. Потом ответила:
– Я Лия. Я за вами, пришлыми, присматриваю.
– Зачем?
– Затем, чтоб вы живыми остались, – хмыкнула она. – Там, на дороге, я не успела, шоды заблокировали порталы. Пришлось сюда прыгать. У него блокиратор был, – она кивнула на труп Первого. – Когда ты его убил, блокиратор рассеялся.
– А кто ты вообще такая? – попробовал уточнить я.
– Я Невидимка, – как-то со значением произнесла она. Видя, что это слово мне ни о чем не говорит, продолжила: – Ладно, некогда сейчас говорить, уходить надо. Я тебя выкину в Шаре, в тихом месте. Дальше сам выберешься.
Она дернула кистями рук.
– Подожди, – остановил я ее. – Кинь меня обратно на дорогу, откуда нас шоды забрали.
– Нет, не могу, – покачала головой она. – У нас утечка, кто-то сдает ваше местоположение нелюдям. Пока мы не обнаружим предателя, выгоднее держать вас раздельно. Больше шансов, что мы успеем помочь в случае чего.
Ослепительно яркая линия раскрылась с характерным шипением. В открывшееся окно залетел ветер, принеся аромат леса. Я разглядел деревья и лесную поляну.
– Давай! – скомандовала она.
– Послушай, может…
Дверь камеры со скрипом начала открываться. Заткнувшись, я прыгнул в портал. Едва мои сапоги коснулись травы, окно с шипением схлопнулось, и я вновь остался в одиночестве. Вокруг шумел до боли знакомый псевдокленовый лес. Почти в зените висело жаркое солнце, что не могло не радовать. После козлиной камеры я никак не мог согреться.
Ирина Зуева, Шар, 28-го изока
Ночь прошла ужасно. Было холодно, Диана иногда вскрикивала во сне, мне постоянно требовалось подкидывать веточки в костер, чтоб совсем не околеть. Лес шуршал непонятными звуками, иногда мне казалось, что из темноты на нас смотрит какое-то чудовище. Поспать удавалось урывками. Под утро у баронессы поднялась температура, она стала бредить. Что-то говорила на имперском, потом звала Андрея и какого-то Стила.
Утро я встретила совершенно разбитой и понятия не имела, что делать дальше. Диане срочно требовался видящий. Я попробовала приложить кинжал, но то ли он разрядился, то ли все, что мог, уже сделал, но больше ничего не светилось. Раны девушки затянулись, но были ужасно воспалены. Кое-где сочился гной. Осмотрев все это, я поменяла повязку и положила Диане на лоб влажную тряпку. От моей рубашки почти ничего не осталось.
Страшно хотелось есть и пить. Взяв два пустых ореха, я пошла искать хоть какой-то водоем. После получасового лазания по окрестным кустам мне все же удалось найти небольшой родник. Вырыв яму в ручье, наполнила оба ореха и вернулась на дорогу.
Диана все также лежала с закрытыми глазами. Дыхание ее было тяжелым, кожа сухой и горячей, глаза закрытыми. Я попыталась ее напоить, она с трудом сделала несколько глотков и что-то пыталась сказать, но я так и не поняла, что. После третьего или четвертого раза до меня наконец дошло, что она хочет в туалет. Встать она не смогла, и мне пришлось проявить чудеса смекалки, чтоб помочь ей. К счастью, я еще не забыла собственный опыт и все удалось.
Потом я решилась и, взяв кинжал, подошла к трупу лошади. Подумав, просто срезала кусок шкуры на ноге и вырезала оттуда шмат мяса. Порезала его на небольшие кусочки и, надев на деревянные палочки, принялась жарить их на костре. В нормальном состоянии я бы никогда этого не сделала, но сейчас я настолько устала и проголодалась, что мне было все равно. Попыталась накормить Диану, но она лишь сделала несколько глотков воды.
Когда встало солнце, сразу стало теплее. Мне удалось немного подремать, а когда я проснулась, баронессе стало хуже. Температура поднялась, наверное, выше сорока. Все, что я могла для нее сделать – раздеть, обтереть водой и перетащить в тень. Потом решила было отправиться искать помощь, когда услышала стук копыт и шум приближающейся телеги.
Я так обрадовалась, что сразу выскочила на дорогу. И лишь увидев изумленные глаза возницы, вспомнила, как я выгляжу. Обтягивающие джинсы и рубашка, от которой осталась небольшая часть, прикрывающая грудь – этот наряд был чересчур смелым для местных жителей.
На телеге, которую тянула серая низкорослая гнедая лошадка, сидел бородатый мужичок в крестьянской одежде. Увидев меня и трупы воинов, он потянул за вожжи.
– Пожалуйста, помогите, – кинулась я к нему. – Здесь раненая девушка.
Мужичок спрыгнул с телеги. Он оказался довольно молодым, меня свела с толку его густая борода – вряд ли ему было больше тридцати. Кареглазый и темноволосый, он чем-то напомнил мне цыгана. Оглядев меня с ног до головы, он хмыкнул и спросил:
– Ты кто такая будешь?
Вопрос сбил меня с толку. Что я ему могла сказать?
– Это не важно, – чуть не крикнула я. – Помогите, ее срочно надо доставить к видящему.
Ни капельки не торопясь, парень подошел к ближайшему трупу воина и стал его раздевать. Я стояла как дура и не понимала, что происходит. Лишь, когда он полностью раздел бойца и погрузил на телегу доспехи и одежду, я поняла, что он помогать нам не собирается.
– Послушайте, – подошла я к нему, стараясь держать себя в руках. – Пожалуйста, помогите. Обещаю, вы не останетесь без награды. Баронесса, очень состоятельная женщина, если вы поможете ее спасти, то будете обеспечены до конца жизни.
Мужичок вновь окинул меня взглядом и плотоядно ухмыльнулся.
– Слышь, лань… Ноги раздвинешь – помогу.
Вот тут меня накрыло. Коктейль из обиды, ярости, ненависти и, бог знает, чего еще вдруг взорвался у меня внутри. Не знаю, что случилось, я лишь почувствовала, как горячая волна, родившаяся в груди, начала быстро распространяться по всему телу. Когда она дошла до головы, меня тряхнуло – словно током ударило. Тело выгнуло дугой, в глазах потемнело. Мир вокруг полыхнул разными красками. Я поймала взгляд этой сволочи и вдруг совершенно четко осознала, что он чувствует, будто на секунду стала им. Там были жадность, похоть, желание унизить и страх, который полыхнул вспышкой, едва мой взгляд коснулся его. Поняла я и то, что он с самого начала не собирался мне помогать. Все, что он хотел, – это обобрать мертвых, а потом завалить меня под куст. Было там еще что-то, такое мерзкое и липкое, что мне сразу расхотелось это чувствовать.
Осознала я себя, когда с кинжалом в руке летела к нему. Он, по-бабьи взвизгнув, отпрыгнул в сторону, но я все-таки задела его самым кончиком: на рукаве рубахи появилось быстро расширяющееся красное пятно.
– Дура, что ты сделала!!! – заорал он, прыгая к телеге и засовывая руку под рогожу. Теперь в его взгляде добавилась еще и жажда моей смерти. Но и страха там тоже существенно прибавилось.
– Даже не думай, – прорычала я.
– Ира, – услышала я хриплый голос и обернулась. В десятке метров от меня, держась за дерево, стояла Диана. Поймав ее взгляд, я чуть не задохнулась от боли – больше там ничего не было. Дернув рукой, она что-то бросила мне и сползла по дереву на землю. Круглая, похожая на большую монету железяка больно ударила меня по ноге и упала в дорожную пыль. Присев, я подобрала ее и посмотрела себе на ладонь. На блестящем золотом жетоне был отчеканен щит с оскаленной мордой тигра. Сверху и снизу головы зверя были выбиты какие-то буквы. – Покажи ему, – донесся до меня хрип баронессы, потонувший в кашле.
Мужик достал топор и двигался ко мне, обходя телегу. Понимая, что из-за ерунды Диана не будет тратить свои последние силы, я просто шагнула ему навстречу, вытягивая перед собой ладонь с зажатым в пальцах жетоном.
Бородач будто бы налетел на стеклянную стену. Его глаза уткнулись в мою ладонь, а когда я поймала его взгляд, меня окатило чистым и ничем незамутненным ужасом. Он выронил топор и упал на колени.
– Простите меня, леди, – взмолился он, ползя ко мне по песку. – Я не знал, поверьте!
– Так, – оборвала я его, ничего не понимая, но чувствуя, что надо срочно ковать железо, если так все раскалилось. – Помоги, быстро! Ее надо положить на телегу.
Мужичок на удивление резко рванул к упавшей Диане.
– Осторожно, – лишь успела я предупредить его. – Она ранена.
Он наклонился и легко поднял ее на руки. Общими усилиями мы уложили девушку на телегу.
– Куда вас отвезти, миледи? – спросил он меня, хватая вожжи.
– К ближайшему видящему, – ответила я.
– Тогда в Шартан, – ответил он. – Ближе не найдем.
– А сколько до Шартана? – спросила я, подкладывая под голову Дианы свернутую валиком куртку.
– Если поторопимся, к ночи будем, – дрожащим голосом проговорил он.
– Тогда поторопись, – пробормотала я, держа баронессу за руку. – Звать-то тебя как? – спросила я, когда он стегнул кнутом лошадь.
– Бурдюк, – представился он, объезжая трупы.
Дорога была ужасной. Телега тряслась от каждой неровности, Диана стала просто серой. Я старалась как можно чаще протирать ее влажным платком, шептала на ушко, что надо держаться, что-то говорила про Андрея, что он любит ее и что ей никак нельзя умирать.
Потом она заснула, а я тряслась рядом и пыталась сообразить, что со мной было? Это ведь не привиделось, не показалось – я по-настоящему чувствовала то, что ощущает другой человек. Очень странно и страшно… Теперь это прошло, я ловила взгляд Бурдюка без последствий, но что-то сидело такое внутри… На очередной колдобине Диана проснулась, и я опять взяла ее за руку, а самокопание отложила на потом.
Бурдюк дважды останавливался возле ручьев, чтобы наполнить водой орехи. Когда показался город, солнце уже почти село. Я ощутила некое дежавю – второй раз я ехала к Шартану вечером и опять – к восточным воротам.
– Ворота, наверное, уже закрыты, – пробормотала я.
– Для Тайной гвардии откроют даже ночью, – буркнул Бурдюк.
Так вот, что означает этот жетон!
Как ни странно, ворота еще были открыты. Перед ними выстроилась довольно длинная очередь. Впрочем, Бурдюк нагло объехал стоящие фургоны, а когда кто-то начал возмущаться, просто стегнул лошадь кнутом очередной раз. Наглость не осталась незамеченной. Стоящий впереди фургон вдруг дернулся и перегородил нам дорогу.
– Куда прешь! – заорал Бурдюк.
С козел фургона соскочил молодой, высокий парень с короткой мефистофельской бородкой и мазнул по мне взглядом. Даже без своей новой способности я поняла, что он чувствует: злорадство и презрение. Бурдюк вопросительно посмотрел на меня. Я без слов соскочила с телеги, подошла к молодому торговцу и сунула ему под нос жетон. Парень как-то сразу побледнел.
– Препятствуешь Тайной гвардии? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Не губите, миледи, – вдруг грохнулся на колени он, схватив меня за руку.
– Чтоб через секунду путь был свободен, – устало пробормотала я, вырывая руку и подходя к Диане. Баронесса была без сознания, но грудь приподнималась в такт дыханию.
Перегородивший дорогу фургон, подпрыгивая и опасно наклоняясь, съехал с дороги. Не знаю, как он не опрокинулся. Бурдюк стегнул кнутом несчастную лошадку, и я еле успела запрыгнуть на телегу. Минуты через две мы подъехали к воротам.
Как только мой возница натянул поводья, я бегом рванула к страже, размахивая жетоном.
– Тайная гвардия! Мне срочно нужен видящий! – Кинувшиеся было мне навстречу стражники, при виде отчеканенного тигра враз остановились и чуть ли не вытянулись в струнку.
– Я видящий, – передо мной возник франт в кожаных доспехах. – Что случилось?
– Баронесса дель Мио ранена. В той телеге, – я кивнула на Бурдюка.
– Дель Мио? – переспросил франт. – Пойдемте быстрее. И оденьте это, – вдруг сказал он, снимая свою куртку и набрасывая ее мне на плечи.
– Благодарю вас, – кивнула я ему. Видящий подбежал к Диане, а я, совершенно без сил, опустилась прямо на камни и привалилась спиной к крепостной стене. Сил не осталось совсем никаких. Ни моральных, ни физических.
Вадим Третьяков, Шартан, 1-го сухия, ночь
Лиск заглянул в окно, осветив оранжевым светом большую кровать, на которой спали дети. Несколько часов они смотрели невесть как оказавшийся на диске «Том и Джерри», а потом я просто забрал ноут, сообщив, что мне надо работать. Немного поныв и поняв, что от меня больше ничего не добьются, они наконец улеглись. Долго не могли заснуть, что-то обсуждали и хихикали, потом все-таки затихли. А я сидел, смотрел в экран и никак не мог понять, в чем проблема.
Дрон получился просто загляденье. Я умудрился разместить схемы на нескольких тоненьких щепочках, поэтому на его полет и маневрирование в безветренную погоду тратилось совсем мало энергии. Аппарат прекрасно ориентировался в пространстве, умел аккуратно собирать субстанции, не портя растения и не нанося вреда животным. Однако стоило ему оказаться в непосредственной близости от меня, начинались сбои. Его мотало из стороны в сторону, он сбрасывал собранный груз, резко ускорялся и делал кучу других вещей, непредусмотренных программой.
Через несколько часов экспериментов мне удалось выяснить, что дело в помехах. Что-то рядом со мной порождало импульсы, близкие по частоте тем, на которых работала моя навигационная система. Поменять длину волны я не мог, нужно было бы снова лазать по вышкам, на что не было ни времени, ни желания. Поэтому я уже два часа рылся в схемах своего оружия, защиты и перстня, пытаясь найти, какая из них создает такой странный эффект. Потом, отчаявшись, я через кольцо отключил всю защиту и принялся копаться в своем теле.
Искомое я обнаружил, когда догадался собрать простенький сканер радиосигнала. Наиболее мощное излучение он уловил в районе шеи. Сев напротив зеркала и полностью перейдя на астральное зрение, я принялся себя рассматривать. На горле, в районе щитовидки, размещалась очень небольшая управляющая схема и маленький передатчик. Питалась эта гадость моей собственной энергией, кто-то нагло подключил ее к основным каналам, снабжавшим субстанциями мозг. Подавив желание немедленно рассеять чужеродную схему, я задумался.
То, что было в меня внедрено, являлось совсем не кустарщиной. Управляющий контур был цифровым, сигнал в пространство подавался каждые полминуты и нес какую-то информацию. Это была вторая по сложности искусственная схема, виденная мною в этом мире. После перстня, конечно. Два информационных канала уходили в мозг, скорее всего, снимая данные о моем самочувствии.
Кто-то за мной следил. Причем достаточно давно – с момента, как я надел перстень, установить эту схему было невозможно. Значит, или Кераль, или кто-то до него. До него где? Я вспомнил, как часто терял сознание первые дни в этом мире. Теперь понятно, схема отнимала субстанции у мозга, малейший сбой, и в аут. Потом организм привык, стал вырабатывать больше, компенсируя. Значит, устройство слежения установили при переносе. Кто? С огромной вероятностью, те, кто нас сюда приволок.
Сейчас отключать не буду, решил я. Раз они мне позволяли тут резвиться, значит, все, что я пока делал, – в их интересах. Если все пойдет хорошо, завтра вытащу Динари, вот тогда и отключу. Предварительно подготовившись.
Я снова открыл ноут и начал считать. Спустя час мне удалось прикинуть, как будет выглядеть схема перехвата контроля. С помощью перстня я быстро ее реализовал и очень осторожно внедрил управляющие каналы в узловые места следящего модуля. Осталось только дать команду.
Перстень сообщил, что уже третий час ночи, пора было укладываться спать. Завтра ожидался тяжелый день, а я и так уже какие сутки на стимуляторах. Лидик и Маниша раскинулись по всей кровати, поэтому я взял подушку и одеяло и разместился на полу перед дверью.
В доме было еще две спальни, и в принципе хватало мест, где можно лечь. Но мне не хотелось оставлять Манишу с мальчиком одних, до конца я ей не доверял. Черт знает, что в голове у этих подростков. Пока я пытался заснуть, мне вспомнился дневной разговор.
Когда я приволок ее сюда и рассказал, что стехская разведка похитила у меня девушку и я собираюсь их обменять, ужас пропал из ее глаз. С интересом оглядев комнату, потом меня, она села на кровати и, с сомнением покачав головой, спросила:
– Чо, правда, что ли? Ты меня похитил, чтоб мой папа отдал тебе твою девчонку?
– Угу, – я утвердительно кивнул.
– И ты не будешь со мной делать ничего плохого?
– Не буду. Если ты будешь вести себя хорошо.
– Так не бывает! – сказала она, покачав головой.
– Бывает. – А что тут скажешь?
– А какая она? – вдруг спросила Маниша, поджимая под себя ноги и устраиваясь поудобнее.
– Кто? – не понял я.
– Твоя девушка, – уточнила она. – Она красивая?
– Очень, – серьезно ответил я. – У нее карие глаза, удивительное лицо и красивая фигура. А еще она очень добрая и доверчивая… – Вздохнул я.
Девчонка кивнула, что-то уяснив для себя.
– И ты не побоялся похитить меня ради нее? Ты знаешь, что мой отец перевернет весь город и обязательно меня найдет?
– Вряд ли он станет это делать, – сообщил я ей и рассказал, что было написано в письме, оставленном ее матери.
– Ты все равно сумасшедший, – Маниша покачала головой. – Но мне это нравится, – вдруг сказала она, а я в изумлении уставился на нее. – Ты на такое пошел ради любви… А вот меня никто так не любил, – она вдруг погрустнела. Потом посмотрела мне в глаза с непонятным выражением. – И ты действительно убьешь меня, если родители не выполнят твои требования?
– Нет, конечно, – покачал головой я. – В этом случае тебе еще некоторое время придется побыть со мной. Но вот волосы твои мне придется отрезать, иначе твой отец мне не поверит до конца. Не все, так, маленький кусочек.
– Нет уж, – покачала головой она. – Отрежь все, пожалуйста.
Я повторно за последние несколько минут выпал в осадок.
– Терпеть их не могу, – сказала она, собирая волосы в хвост. – Мой их каждый день, расчесывай, потом суши и укладывай. Бе! Я давно хотела короткую стрижку, но мать ни в какую не позволяла: «Девушке из высшего общества неприлично носить стриженые волосы», – передразнила она. – И отец вечно орал на меня, стоило только заикнуться. Теперь хоть с короткими похожу!
– Тогда я рад, что могу хоть в этом тебе помочь, – нашелся я, доставая заранее приготовленные ножницы. – Сама отрежешь или помочь?
– Сама! – решительно ответила девочка и слезла с кровати. Шлепая босыми ногами по паркету, подошла к зеркалу и взяла ножницы из моих рук. Несколько секунд рассматривала себя, потом собрала волосы в хвост и несколькими движениями кривовато обкорнала себя. Получилось что-то вроде каре.
– Давай подровняю, – усмехнулся я.
– Давай, – согласилась она, передавая мне ножницы.
– Есть хочешь? – спросил я, придав стрижке хоть какую-то видимость симметрии.
– Хочу, – кивнула она, рассматривая свою новую прическу. – А мне идет, правда?
– Очень, – согласился я. Ей и правда шло. – Забирайся на кровать. Поскольку ты пленница, мне надо тебя приковать, пока я пойду за едой.
– Ладно, – вздохнула она и вернулась на ложе. Привязав ее запястья к спинке кровати заранее приготовленной и защищенной схемами веревкой, я двинулся к двери. Надо было отправить Лидика с посылкой для посла и решить вопрос с экипажем, стоявшим во дворе. Вознице я собирался просто стереть память, оставив карету на другом конце города.
– Ганнибал, – позвала она меня.
– Да? – обернулся я в двери.
– Скажи, а меня можно полюбить так же сильно, как ты любишь свою девушку?
Я демонстративно оглядел это крылатое чудо.
– Запросто!
Когда я через полчаса вернулся вместе с Лидиком, меня чуть удар не хватил. В комнате был полный бардак: девчонка освободилась от веревки, из простыни и покрывала, лежавших на постели, соорудила себе какой-то авангардистский наряд, состоящий из длинной юбки и балахона. Во всем этом она сидела на полу, среди обрезков ткани, перед открытым ноутом и нажимала на кнопки.
– Никогда не трогай вещей без разрешения, – буркнул я, забирая комп. – Знакомься, это Лидик, мой ученик.
– Маниша, – кивнула она без капельки смущения. – Ганнибал, расскажи, что это за штука? Я никогда не видела такого артефакта! И как он работает, в нем же ни одной схемы нет?
– Пошли в столовую, невозможно кушать в этом бардаке, – буркнул я.
Но так легко от нее было не отвязаться. Пришлось рассказывать, а потом и поставить мультики, которые они с Лидиком и смотрели до позднего вечера.
У меня не было своих детей, я все время считал, что еще не готов не то что к ним, но даже и к серьезным отношениям с женщиной. Моя старшая сестра, живущая с родителями в Саратове, давно была замужем. Племянники, с которыми мы рубились в компьютерные игры, когда они приезжали в Москву, были единственными детьми, с которыми я общался за последние десять лет.
Лидик, а теперь и эта пигалица затронули у меня внутри некую струнку, о существовании которой я даже не подозревал. Вдруг подумалось, что даже ради Дины я не стал бы резать девочке пальцы, не говоря уже обо всем остальном. Что делать, если посол не поверит в мой блеф или просто не найдет Дину, я не знал. Вместе с волосами, в коробочке лежала рация, по которой завтра, вернее, уже сегодня, я буду передавать указания. Некоторое время я боролся с желанием связаться со стехом немедленно, чтобы узнать, нашел ли он Дину, но так и не решился.
Сон не шел. Поворочавшись еще некоторое время, я кинул подушку на кровать и, завернувшись в одеяло, подошел к окну. Магический фонарь освещал кусочек пустынной улицы. Лиск ушел куда-то в сторону. Лишь светлое небо, с подсвеченными оранжевым облаками, намекало на его присутствие. Открыв треугольно окно, я запустил внутрь свежий ночной воздух с запахом моря. Спустя некоторое время, за спиной раздался скрип кровати и шелест босых ног. Я обернулся. Девочка-ангел, тоже завернутая в одеяло, подошла и встала рядом.
– Ты чего не спишь? – спросил я ее.
– А ты? – Подняла она на меня свои огромные глазища, которые в тусклом свете фонаря казались черными.
– Не спится, – пожал плечами я.
– За нее волнуешься? – Поняла она.
– За нее и вообще, – ответил я, придвигая девочке стул. Но она его проигнорировала, усевшись на подоконник и обхватив голые колени руками.
– А мне жаль тратить время на сон, – проговорила она, смотря куда-то вдоль темной улицы. – Такое приключение со мной впервые. Как в романе. Не-ет, – протянула она, зевая, – проспать его было бы преступлением. Дома меня ждала бы ванна, потом молитва Создателю, потом постель. Скучно. Мама мне уже давно не читает сказок. Весь день состоит из учебы. Этикет, адостанский, арифметика, основы плетения схем… Музыка эта, которая у меня уже в печенках сидит, танцы…
В окно залетел свежий порыв ветра, девочка поежилась и завернулась в одеяло полностью, оставив открытыми только пальчики ног.
– Отец все твердит, что подыщет мне хорошую партию, – продолжила она. – Ах, Маниша Вердик такая завидная невеста, с солидным приданым… Мы еще выберем жениха побогаче, да познатнее. А меня кто-то спросил? – Она вдруг всхлипнула. – Готовят как гусыню к обеду на День эдемского восстания, слово «любовь» даже упоминать неприлично… Знаешь, я уже начала верить, что нет этой любви, а в романах пишут всякую чушь… А тут ты!
Она замолчала, и я заметил слезинку, блеснувшую на ее щеке.
– Любовь есть, – вздохнул я, вытирая ее большим пальцем. – И к тебе она придет, вот увидишь.
– Счастливая твоя Динари. Очень! – Она посмотрела на меня и вдруг взяла за руку. – Ты не волнуйся, Ганнибал. Она в посольстве, в подвале сидит, я слышала. И отец обязательно ее выпустит, чтоб меня спасти. Вот увидишь! Только…
– Что только? – спросил я, замирая.
– Только потом он обязательно тебя найдет, – проговорила она, опустив глаза. И тихонько добавила: – Найдет и убьет.
Андрей Беркутов, Шар, 1-го сухия
Болт с характерным звуком сорвался с ложа и впился косуле в шею. Коза дернулась и рванула в кусты. Я быстренько спустился, практически слетел с дерева и рванул следом. Жрать хотелось неимоверно. За весь вчерашний день мне не удалось найти ничего съедобного. Черт знает, куда меня выкинула Невидимка – вокруг я не обнаружил ни дорог, ни людей, ни их следов. Предположив, что нахожусь в восточной части Шара, я двигался на запад в надежде рано или поздно выйти к морю. А там уже и люди найдутся. На ночь решил забраться на дерево и не прогадал – не будь я наверху, коза бы меня учуяла и ни за что не подошла б на расстояние арбалетного выстрела.
Охоту я любил – последние годы это, пожалуй, была моя единственная страсть. Но одно дело стрелять из ружья или карабина, а другое – лук или арбалет. Дома, на Земле, я всегда был против таких охотников. Все-таки огнестрельное оружие убивает относительно быстро, даже при не очень удачном попадании. Удар пули с энергией три тысячи джоулей сам по себе вызывает шок, который может привести к быстрой смерти. И то, бывает, зверь уходит. А при ударе стрелой какая энергия? Вся надежда на повреждение кровеносных сосудов. В результате, при неудачном попадании зверь долго остается раненым.
Что бы там не говорили защитники животных, настоящие охотники всегда стараются минимизировать страдания зверя. Никто не вечен, а смерть от точно попавшей пули – одна из самых гуманных, на мой взгляд. Но сейчас мне было не до гуманности, а из оружия, кроме двух арбалетов, у меня был лишь кинжал да деревянный шест. Козу я настиг спустя полчаса – кровавый след был хорошо виден, попал удачно. Мертвый зверь лежал в небольшом овраге, выделяясь на зеленой траве буроватым мехом. Стрела так и торчала в шее, высунув с обратной стороны наконечник.
Небольшой водоем удалось обнаружить метрах в двухстах. Выпустив внутренности, я притащил дичь к лесному озеру и уже здесь снял шкуру.
С костром пришлось помучиться – сначала нашел подходящий материал для трута – пух с какого-то дерева, потом снял тетиву с одного из арбалетов, затем соорудил конструкцию из двух колышков. Сделав из тетивы нечто вроде гарроты, энергично потер ей о дерево. Минут через семь пух задымил.
Жареное мясо без соли и маринада – то еще кушанье, но в моем случае привередничать не было смысла. Пока костер прогорал, настрогал колышков-шампуров. Косуля вроде и кажется немаленьким зверем, на самом деле мяса в ней не так уж много. Но мне одному, конечно, хватило и поесть, и нажарить впрок. Только вот как тащить его с собой? Шоды забыли поделиться мешком. Пришлось изобретать.
Максимально отскоблив жир с козлиной шкуры, я вымыл ее с золой и, проложив большими, похожими на лопухи листьями, соорудил себе мешок. Необработанная и непросоленная шкура по такой погоде к завтрашнему может и завонять, но день отслужит, а там видно будет. Завернув каждый кусок жареного мяса в отдельный лист и, уложив все в получившийся мохнатый мешок, я закидал костер песком и в темпе двинулся дальше на запад.
На мозги постоянно давила опасность встретить невидимую тварь, типа того паука, что Вадик завалил в Эртазании. Поэтому я максимально прислушивался к ощущениям и усиленно глазел по сторонам. Но пока бог миловал.
Часа через три, форсировав очередное болото, весь промокший и грязный, я наконец выбрался на дорогу.
Тракт был достаточно широким и напомнил мне тот, по которому мы добирались до Шартана. Решив дождаться хоть каких путников, я расположился на опушке, повторил трюк с разжиганием костра, немного обсушился и почистился. Ткань шодского комбинезона оказалась на редкость практичной – грязь с нее быстро счищалась, промокал же он медленно, а сох быстро. Приведя себя в порядок и съев пару кусочков мяса, я принялся ждать.
Мысли были невеселыми. Я уже решил для себя, что, как бы все не повернулось, буду искать Диану. Невидимка проболталась, что хочет держать нас отдельно, значит, Ира осталась там, на дороге. С местонахождением Дианы были возможны два варианта: или она там же с Ирой, или у шодов. Про то, что она могла погибнуть при сшибке, я запретил себе думать. Ирка знала, куда мы едем, и я не видел причин, почему нападение шодов должно было изменить план поисков Вадима. Мне он тоже был нужен – без видящего в этом мире было несколько неуютно. А если Диану забрали нелюди – только он и смог бы помочь. Значит, место встречи изменить нельзя, буду двигаться туда, куда планировали.
Пока шел по лесу, было время подумать и про Невидимку. Что-то в этой девушке показалось мне знакомым. Манера движения, взгляд… Однако, как я ни напрягался, вспомнить, где я мог ее видеть ранее, не удавалось. Пасут они нас, значит. И спасают, когда припечет… При этом они явно круты до безобразия – никого не боятся. Диана рассказывала, что Иру тогда, ночью, тоже спасла такая. Или та же самая? Впрочем, какая разница? Мы тут явно играем в качестве пешек. Ну да ничего, найду Вадима, тогда посмотрим, как игра пойдет…
Характерный скрип я услышал тогда, когда уже решил двинуться куда-нибудь в поисках людей. Телега, однозначно. Сам на таком средстве передвижения недавно путешествовал. И, действительно, именно она выехала из-за языка леса. Серая в яблоках лошадка с большим трудом переставляла ноги, и, если бы ее не тянул за уздцы здоровенный детина в крестьянской одежде, обязательно остановилась бы. Я ее понимал – телега была под завязку набита детьми разного возраста, и легкой она ни разу не была. Навскидку не меньше десятка спиногрызов. Некоторые спали, некоторые гомонили, кто-то умудрялся даже драться, несмотря на тесноту. Рядом, еле передвигая ноги, топали две уставшие женщины, которые даже не пытались навести порядок на средстве передвижения. То ли понимали, что невозможно, то ли устали до такого состояния, что уже было все равно.
Я вышел на дорогу и встал у обочины, опершись на посох. Детина исподлобья посмотрел на меня и, подойдя ближе, вдруг остановился.
– Нет у нас ничего, – устало сообщил он мне по-эртазански. – Беженцы мы, от войны бежим. Шоды сожгли всю деревню, мы одни живы остались. Так что с нас нечем поживиться. Скоро от голода сами ноги протянем…
Я пожал плечами.
– И не собирался. У меня мяса чуток осталось, давай ребятню накормим, – предложил я, кивая на горевший костер. – Меня Андреем зовут, – представился я.
– Будын, – сообщил детина. Парень был молод, не старше четвертака. Выше меня на голову, нос картошкой, зеленые глаза и здоровенная челюсть как у Арнольда Шварценеггера. – Я сегодня вечером хотел лошадь забить. Все равно еле ноги переставляет.
– Успеешь еще, – сообщил я ему, подходя к костру и разматывая шкуру с жареным мясом. – Дети давно не ели?
– Со вчерашнего, – тусклым, бесцветным голосом сообщила мне одна из женщин, та, что постарше. – Животы не выдержат. Давай похлебку сварим, – предложила она, глядя голодным взглядом на куски мяса. Женщине было не больше сорока, при этом выглядела она плохо. Длинные, спутанные волосы прикрыты серым от пыли платком, порванные местами юбка и рубаха. Тем не менее, если ее привести в порядок, была бы вполне ничего.
– Есть в чем варить? – спросил я. Дети высыпались из телеги и сгрудились вокруг костра, жадно глядя на содержимое мешка.
Молодая, некрасивая девушка лет двадцати, такая же грязная и оборванная, достала откуда-то из глубин телеги довольно большой котел. Показав Будыну, где ручеек, я подбросил в костер дров, вырезал в лесу две рогатины и перемычку. Спустя полчаса мы все сидели вокруг костра, глядя, как куски мяса плавают в еще не закипевшей воде.
– С какой вы деревни? – спросил я.
– Из Тризени, – ответил Будын.
– Был там. Здесь все, кто жив остался? – спросил я, чувствуя, как в душе глухо зашевелилось желание зарезать очередного шода.
– Да, – ответила женщина, которая представилась как Вилета. – Мы открыли ворота и не стали сопротивляться. Но после того, как штурм Эривата не удался, шоды будто бы с цепи сорвались. Прислали… – тут она сказала слово, которое я на эртазанском не знал, – отряд, они у нас всю еду забрали. Мужики за колья схватились… – Она горько вздохнула.
– Меня по голове стукнули, не помню ничего, – глухо продолжил Будын. – Когда очнулся, вокруг дома полыхают и трупы лежат. Шодов уже не было, ушли. Личка, – парень кивнул на девушку, – сообразила, что надо детей увести в лес. Там нашлась лошадь старого Миня, которую тот пас всегда на опушке… А телега не сгорела, поэтому запрягли…
– Хотели было на пожарище хоть какие вещи найти, но шоды вернулись, – тихо сказала Личка. – Хорошо, что Дирам их вовремя заметил, – она погладила по голове мальчика лет восьми, сидевшего рядом с ней. – Мы и сбежали в лес.
– Вот третий день уже идем, – завершил рассказ Будын. – Утром границу пересекли.
– Понятно, – кивнул я. Значит, не ошибся – это, действительно, шартанский тракт. А место с разбойниками где-то впереди. Вот туда и пойду. – А в Шартане чем заниматься будете?
– Да все равно, – пожал плечами Будын. – Главное детишек прокормить как-то…
Немного подумав, я отстегнул от пояса один из шодских кошельков. Еще вчера я туда заглянул – два десятка золотых монет с изображением рогатой головы.
– Тогда у меня для тебя первая работа, – проговорил я, передавая мешочек парню. – Прибудешь в Шартан, первым делом найдешь шефа Тайной гвардии, шевалье дель Виля. Передашь ему весточку от меня.
– Как же я такого важного господина найду? – испуганно посмотрел на меня Будын, не спеша брать кошелек.
– Страже в воротах скажешь, – пояснил я, вкладывая мешочек в его здоровую ладонь, – что сообщение у тебя для него лично. От пришлого. Запомнишь?
– Запомню, – буркнул Будын. Забавно было видеть испуганное выражение лица у такого здоровяка.
– Когда тебя к нему приведут, скажешь, что встретил меня на лесной дороге. Что я просил передать для баронессы дель Мио: двигаюсь туда, куда собирались с самого начала. Точное место знает Ирина. Повтори!
Минут пятнадцать мне понадобилось, чтобы Будын, а также, на всякий случай, женщины запомнили мое послание, ничего не перепутав.
Мясо мы дали детям только после того, как они съели несколько ложек бульона. Двенадцать оставшихся кусков были разделены пополам, в результате каждый беженец получил по кусочку. Не сытный обед, но до Шартана доберутся.
А спустя час, мы все вместе двинулись дальше. Бодрости у путников прибавилось, даже у кобылки, чью жизнь мне удалось продлить на несколько часов, а может и дней. До места, где караванщиков обычно грабили бандиты, мы добрались спустя еще пару часов. К счастью, на нас никто не напал. Еще раз убедившись, что мои попутчики запомнили послание для дель Виля, я распрощался с ними и двинулся искать место для лагеря. Один черт знает, сколько мне придется здесь просидеть, поэтому я собирался всерьез изучить окрестности и поохотиться. Где бы ты ни был, чтоб ты не делал, а устраиваться надо всегда с наибольшим комфортом.
Вадим Третьяков, Шартан, 1-го сухия
– Ну, давай прощаться, заложница, – улыбнулся я, глядя в большущие серые глаза.
– Пока, – грустно сказала она. – Пока, Лидик.
– Бывай, Маниша, – важно кивнул парень и потащил свой мешок вниз.
– Дождись отца здесь, ладно?
– Конечно, – кивнула она. – Куда я пойду босиком?
Глаза девочки-ангела подозрительно блестели. Несколько секунд она явно о чем-то важном раздумывала, а когда я стал разворачиваться, чтобы уйти, вдруг схватила меня за руку.
– Ганнибал…
– Да, – я повернулся к ней.
– Возьми меня с собой. Пожалуйста. Давай, я стану твоей второй ученицей?
Я вздохнул.
– Маниша, ты сама все знаешь… Если твой отец не найдет тебя здесь живой и здоровой, он перевернет весь Шар. А затем всю империю.
– Я напишу ему письмо. Все объясню и…
Я покачал головой. В какой-то мере предложение было заманчивым. Стешка была для меня кладом. Мы проболтали всю ночь, сначала о жизни, потом перешли на магию. То, что мне рассказала девочка за эти насколько часов, во многом переменило мои взгляды на построение схем. Это не полуграмотный бывший воин, чью память, и то частично, я использовал. В ней чувствовалась школа. Многовековая, со структурными знаниями. Тут еще неизвестно, кто у кого учиться будет. Но, к сожалению, сейчас этот вопрос не решался… Ее папаша итак будет меня искать. Но если Маниша будет дома, то поиски эти будут не такими тщательными. А вот если она сбежит со мной, страшно подумать, что начнется. Мертвому знания ни к чему.
– Послушай, Маниша, – прервал я ее. – Я никак не могу тебя с собой взять…
Она с таким отчаянием уставилась на меня, что я вдруг запнулся. Да что ж это такое? Стокгольмский синдром? Впрочем, для меня эта девочка тоже перестала быть чужой за эту ночь…
– Но я оставлю тебе кое-что, – я снял с плеча мешок и вытащил оттуда одну из сделанных вчера раций. – Если так выйдет, что я снова окажусь в Шартане, я вызову тебя. Обещаю.
Вложив в ее руку артефакт, я повернулся и, не оглядываясь, вышел.
Не до сантиментов сейчас. Утром я связался с послом. Карета, кучер и Дина будут готовы через полчаса, а мне еще надо забежать к Целии за деньгами. Удастся ли незаметно вытащить из экипажа и Дину и деньги – еще большой вопрос. Да и разве денег много бывает?
Странно, но перед домом Цепалы больше не было ни бомжей, ни кареты. Прогулочным шагом я дошел до магазина, поднялся по ступенькам к двери и застыл. Рядом с дверью, на большой доске, прижатой мутноватым стеклом, висело объявление. На русском.
«Вадим!
Мы ждем тебя на дороге в Эртазанию, по которой мы все прибыли в Шартан. В том месте, где на нас собирались напасть бандиты. Будем там до 14-го сухия, потом уходим в столицу империи.
Беркут и Ира»
Перечитав дважды, я толкнул дверь и вошел в магазин.
Целия вышла из подсобки на звук хлопнувшей двери и улыбнулась, увидев меня.
– Терр Тритий, – поприветствовала она меня.
– Доброе утро, Целия. Что это за странный документ висит у вас рядом с дверью?
– О, вы не поверите, сам дель Виль ко мне пожаловал, – проговорила она, закрывая дверь магазина на засов, а затем достала из-под прилавка коробку с деньгами. – Попросил, чтобы я повесила это, как он выразился, письмо. Пообещал активизировать поиски брата, – добавила она, вздохнув.
– Так и не было никаких вестей?
– Ничего, – покачала головой она, отсчитывая пятисотенные купюры. – Терр, ягоды уходят влет! Я за эти два дня сделала годовой оборот. И это только работая с постоянными клиентами.
– Вот, Целия, возьмите еще, – выложил я два мешочка на прилавок. – Я вынужден покинуть Шартан на некоторое время, пусть у вас будет запас.
– Когда терр вернется? – в голосе женщины послышалась озабоченность.
– Надеюсь, через две-три седмицы, – ответил я, складывая пачки денег в мешок. – В крайнем случае передам вам ягоды с оказией.
– Вы даже не пересчитали, – заметила она, пряча принесенный мною товар.
– О, я уверен, что вы не ошиблись, уважаемая Целия. К сожалению, вынужден откланяться. Срочные дела.
– Удачи вам, терр, – проводила меня женщина до двери.
Выходя, еще раз кинул взгляд на доску. Нет, не привиделось. Все планы летели к чертям. Достав рацию, я вызвал Лидика.
– Малой, ты где?
– На причале, как договаривались, – прохрипела деревяшка искаженным детским голосом.
– Планы изменились, – проговорил я, оглядываясь. Хвоста не было. Или следили профи. Быстрым шагом я двинулся к центру города. – Беги к восточным воротам. Выходи наружу и стой возле дороги, жди указаний. Как понял?
– Бежать к восточным воротам, выходить в посад и ждать указаний возле дороги, – привычно повторил Лидик и отключился.
Я быстрым шагом дошел до ратушной площади и подошел к стоянке экипажей. Местное такси, так сказать. Выбрав самую солидную карету, подошел к вознице.
– Свободен?
– Еще как, – ответил мне молодой парень в серой шляпе и щегольской куртке, сидящий на козлах.
– Гони к восточным воротам, – сказал я, кидая ему двухзлатниковую монету и запрыгивая в экипаж. – Получишь еще столько же, если все будешь делать быстро.
– Не сомневайтесь, ваша светлость, – стегнул кобылу возница.
Через несколько минут, не вылезая из кареты, я рассматривал ворота. В принципе, ничего нового. Четверо стражников и незнакомый видящий в дорогих доспехах. Трясут только экипажи, телеги и фургоны. Люди проходят свободно. Значит, к деньгам точно прикопаются. Ну что ж, а мы попробуем! Я выбрался из кареты и кинул парню еще одну монету. Потом достал пластинку говорителя, как он здесь назывался, и вызвал посла.
– Меня слышно хорошо? – поинтересовался я на эдемском.
– Д-да, – чуть заикаясь, ответил Вердик.
– Карета с Динари и деньгами должна немедленно выехать к восточным воротам. На площади перед ними пусть остановится. Внутрь заглянет мой человек, который проверит состояние девушки и наличие денег. Потом он даст указания кучеру. Все ясно?
Несколько секунд из динамика доносилось тяжелое дыхание.
– Карета не выедет за пределы города, пока я не получу адрес, где находится Маниша, – вдруг выдал посол.
Я покачал головой. Нечто подобное ожидалось.
– Ты хочешь услышать, как кричит твоя дочь, когда ей отрубают палец? – поинтересовался я, поднося микрофон к ножнам и вытаскивая кинжал. – Кстати, перед тем, как отрубить, палец можно и вдоль нарезать, – добавил я, а затем отключил связь. Вставил нож обратно и принялся ждать. Не прошло и пяти секунд, как говоритель заскрипел.
– Да?
– Я все сделаю, как ты скажешь, – быстро сказал Вердик. Откровенно говоря, голос был практически неузнаваем. Мне даже стало его жаль.
– Тогда через пять минут карета должна стоять перед восточными воротами, – сказал я и снова выключил связь.
Когда экипаж въехал на площадь, я чуть не рванул бегом ему навстречу. Но все же в последний момент взял себя в руки и медленно подошел к здоровенному кучеру-человеку, сидящему на козлах. И как они выдерживают такого бугая?
– От Ганнибала Лектора, – сказал я ему. Здоровяк молча кивнул и указал глазами на экипаж. Больше не сдерживаясь, я рванул дверцу и запрыгнул внутрь.
Родные карие глаза уставились на меня и мгновенно наполнились слезами. Схватив ее в охапку, я вжал в себя это маленькое и хрупкое сокровище, борясь с желанием выскочить с ней на руках из кареты и рвануть куда глаза глядят.
– Тссс, малышка, тихо, тихо, – шептал я ей на ушко, глядя по волосам. – Все уже хорошо…
Сотрясаясь от рыданий, она вцепилась в меня, не позволяя отстраниться. Не знаю, сколько прошло времени, пока мне удалось оторвать ее от себя. Где-то внутри тикали секунды, я буквально кожей чувствовал, как уходит время… Надо было бежать.
– Послушай меня, девочка, – прошептал я, глядя ей в глаза. – Сейчас я выйду, карета выедет за ворота. К тебе заглянет Лидик, помнишь его?
Она часто-часто закивала головой.
– Он убедится, что ты здесь, потом сядет на козлы и будет ждать меня. Через несколько минут я присоединюсь к вам. Поняла?
– Да, – шепнула она в ответ. – А где Терим и остальные?
– Все потом расскажу, – ответил я ей, выскакивая из кареты. Возница вопросительно уставился на меня. – Выезжаешь за ворота, – велел я ему, давая бумажку в двести златников. – Это отдашь страже, чтоб внутрь не заглядывали. – Он кивнул. – Остановишься за воротами, к тебе подойдет мальчик и заглянет в карету. После этого ты пешком вернешься в город. Понял меня?
– Да, – неожиданно высоким голосом ответил здоровяк, забирая двухсотку из моих рук.
– Пошел! – Хлопнул я по крупу ближайшей лошади, и карета покатилась к воротам. И только теперь вспомнил, что даже не проверил деньги. Тьфу, дурак. Ну да ладно, сейчас уже поздно. Достал говоритель и связался с Лидиком. Выслушав повтор задания, добавил:
– А я прослежу отсюда, чтоб все прошло без эксцессов, – и двинулся к воротам, активируя целеуказатели на маузерах. Случиться могло что угодно. Тем более, что я собирался сделать еще одну вещь. А именно – отключить следящую схему.
Карету, как и ожидалось, остановил стражник. Они перекинулись несколькими словами с возницей, тот протянул руку, и купюра перекочевала по назначению. Сидящий неподалеку видящий даже глаз не поднял. Стражник махнул рукой, его коллега освободил проезд, и экипаж благополучно проехал ворота. И в этот момент я отключил паразитирующую схему.
Сразу стало легче дышать и закружилась голова. Чуть покачнувшись, я восстановил равновесие и спокойным шагом двинулся к воротам. У меня тридцать секунд до того, как неизвестные поймут, что больше меня не видят.
Едва я приблизился к страже, как видящий, взглянув на меня, встал со своего стула. И, не отрывая глаз от моего пояса, положил руку на рукоять метателя.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался я, активируя несколько дополнительных слоев защиты. Зараза, что ж тебе надо-то от меня?
– Назовите свое имя, – велел мне маг, сверля меня глазами. Стражники обступили нас полукругом, один из них щелкнул скобой предохранителя арбалета.
– Меня зовут Тритий, – сообщил я, опуская взгляд. Две маленькие красные точки светились на земле рядом с моими сапогами. Нормально видно и днем, мелькнула мысль.
– Вам придется немного задержаться, терр Тритий, – проговорил видящий, предъявляя жетон с оскаленной мордой тигра и надписью на имперском: «Мы всегда на страже». – Тайная гвардия. Прошу сюда, – он кивнул на караулку.
– Как скажете, – пробормотал я, чувствуя, как струя адреналина вплескивается в кровь. Ладони уже почти коснулись рукояток пистолетов, когда произошло то, чего никто не ждал.
В том месте, где минуту назад я отключил схему, возникла светящаяся полоса и с шипением раздвинулась в сторону. Мой взор автоматом переключился в астральное восприятие – два десятка схем прыгнули из открывшегося портала. Двое прохожих, случайно оказавшихся рядом, мгновенно рухнули на землю, спутанные уплотнившимся воздухом. Видящий-гвардеец мгновенно отвлекся от меня и метнул в сторону окна странную конструкцию, которая рассеялась, не долетая до цели. В портале мелькнуло несколько фигур, чьи силуэты буквально расплывались от обилия скрытых защитных схем.
По мою душу, понял я. Твою же мать!
– Бойся! – почему-то заорал я, кидая в сторону портала модифицированную мной гранату, мгновение назад висевшую у меня на поясе. И рыбкой нырнул в открытую дверь караулки, закрывая уши руками и изо всех сил сжимая веки.
Ударился я пребольно и, когда только собрался заорать, устройство сработало. Раздался оглушительный, на гране ультразвука вой, и полыхнула ярчайшая вспышка. Несмотря на закрытые глаза, я увидел, как внутри караулки стало светло, и подумал, что переборщил с энергией. Сработала светошумовая защита. Рванув за рукояти маузеры, я выставил их перед собой и высунул голову над подоконником, усыпанным только что разбившимся стеклом.
Мать моя женщина!
С энергией, закаченной в светошумовую гранату, я точно переборщил. Перед порталом лежали трое в черной кожаной одежде. Один без движения, а двое схватившись за голову и катаясь по мостовой. Кто-то копошился и внутри окна, но отсюда я не мог разглядеть деталей. Несколько человек, видно, просто проходивших мимо, с криками и стонами корчились на земле. Некоторые, держась за голову и стоя на коленях, качались из стороны в сторону.
Выскочив из караулки, я пробежал мимо таких же оглушенных и слепых стражников и видящего, затем бросился к карете, стоявшей метрах в ста от ворот. На полпути до нее стоял, протирая глаза, посольский кучер.
– Я ничего не вижу, – простонал он, видно услышав мои шаги. Быстро создав универсальную медицинскую схему, я активировал ее над головой бедняги.
– Легче?
– Да, – кивнул он головой, когда его перестало трясти. – Но глаза болят все равно, – сообщил он, щурясь на меня.
– Пройдет, – ответил я, передавая ему конверт. – Здесь адрес, где находится Маниша. Беги в посольство!
– Понял! – Кивнул он и припустил к воротам. А я рванул к карете, глядя, как со всего посада сюда стекается народ.
Лидик, сидя на козлах, держался за уши. Видимо, ему повезло и, когда полыхнуло, он смотрел в другую сторону.
– Ты как? – спросил я его, подбегая к экипажу.
– В ушах звенит, – пожаловался он. – Что это было?
– Гони вперед так быстро, как можешь, – приказал я ему, заскакивая в карету. – Потом расскажу.
Дина схватила меня за руки, едва я оказался внутри.
– Жив? – выдохнула она.
– Уши как? – спросил я, осматривая ее астральное тело. Пара разорванных капилляров, а так вроде все нормально.
– Звенит, – пожаловалась она, откидываясь на спинку сидения от того, что карета рванула с места.
Чуть не упав на нее, я нашел ее губы своими…
Ирина Зуева, Шартан, 2-го сухия
Девчонку звали Нира. На вид, ей было не более шестнадцати, однако управлялась она не хуже Рины. Помогла одеться, усадив меня перед зеркалом, причесала, а затем и уложила волосы. В течение пятнадцати минут, используя какие-то артефакты, соорудила у меня на голове местную модную прическу.
– Вот теперь я готова провести вас к баронессе, – улыбнулась она, глядя на меня в зеркало Наши взгляды встретились, и на меня опять накатило. Само по себе, без желания и усилия с моей стороны. Девочка чувствовала скуку, через которую пробивалось усердие, немножко страха и любовь к единственному близкому человеку, скорее всего брату. С некоторым усилием я оторвала взгляд, вдруг испугавшись непонятно чего.
– У тебя есть брат? – спросила я, пока она показывала спальню, в которой лечили Диану.
– Да, миледи. Старший, – ответила она мне.
Я только покачала головой. Что со мной происходит? Это само, или Вадим виноват?
Вчерашний вечер я помнила плохо. Едва видящий помог Диане, стражники усадили нас в экипаж, двери которого были украшены оскаленной мордой тигра. Через несколько минут нас привезли в городской дом дель Виля, однако с хозяином встретиться не удалось. Но была ванна, ужин и большая, мягкая кровать, на которой я выключилась, едва голова коснулась подушки.
Городской дом уступал резиденции в Прибрежье. Комнаты были существенно меньше, коридоры уже и темнее. Но в целом тут было довольно мило. Пройдя через гостиную, Нира подвела меня к большим двойным дверям и, постучав, открыла одну из створок.
Диана сидела на кровати, опираясь на сложенные за спиной подушки. За приоткрытым треугольным окошком шумел город. Увидев меня, баронесса улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой. Нира предупредила, что ей трудно было говорить – что-то воспалилось, да так, что и видящие не могли нормально помочь. А нелюдей приглашать она отказалась.
Некоторое время мы рассматривали друг друга. Как назло, мой новый дар дал сбой, и я понятия не имела, что она чувствует.
– Спасибо тебе, – вдруг прошептала она.
– Не за что, – почему-то смутилась я. В ее глазах мелькнула ирония, но только на мгновение.
– Знаешь… – продолжила она, и я почти физически почувствовала, как трудно ей говорить. И вовсе не из-за ранения. – Меня в шестнадцать лет продали замуж. Мой будущий богатый и знатный муж был извращенцем. Я должна была стать его четвертой женой, первые три не прожили и месяца после свадьбы. Я хорошо помню, как рыдала на коленях перед пьяным отцом, считавшим деньги… Вот тогда, когда он оттолкнул меня и ушел, я поняла, что не нужна в этой жизни никому. А рассчитывать можно только на себя. Мне пришлось… – Она замолчала на несколько мгновений, потом продолжила: – самой решить проблему. Я стала богатой вдовой, – она опять замолчала. – Я запретила себе любить, – продолжила она, со странным выражением лица. – Хотя могла бы… Был человек, который… Ну, не важно, – махнула она рукой. – Потому что, когда любишь, надо довериться, а я запретила себе доверять. Я его предала, – она вздохнула, а я поняла, что она просто старается не заплакать. – Ради дела. Я была уверена, что ничто и никогда не поколеблет мое мировоззрение. А тут появился Беркут. Он спас меня, просто так. Вмешался, казалось бы, в безнадежную для него стычку с шодами…
Она опять замолчала, испытывающе глядя, в глаза мне и вдруг схватила меня за руку.
– Потом ты… Ты ведь могла оставить меня там умирать. Я бы перестала стоять между тобой и Андреем… А ты взяла и вытащила меня. Помогла, потом заставила этого крестьянина везти меня сюда. Все дорогу тянула с того света, – добавила она, и вдруг глаза ее сверкнули. – Зачем? Какое ты имеешь право опять заставлять меня верить в людей? – выкрикнула она последнюю фразу и вдруг разрыдалась.
Мне стало ужасно жалко ее. Я села рядом, обняла, а она уткнулась лицом мне в грудь и плакала навзрыд. И это железная Диана дель Мио, которой смотрит в рот сам шеф грозной Тайной гвардии?
Она просто ранена и устала, ответила я себе. Какая бы женщина сильная не была, одной быть тяжело. Ни от чего так не устаешь, как от одиночества.
– Дурочка ты, – прошептала я ей. – Причем тут Андрей? Разве можно было бросить раненую в лесу умирать?
– Почему вы такие? – шмыгнула она носом.
– Нам просто в детстве правильные книжки читали, – шмыгнула и я носом за компанию, продолжая гладить ее по волосам и чувствуя, как она успокаивается. – А тебе не повезло. Бывает, что не везет, – вздохнула я, сморгнув слезу. – Ты нас тоже спасла, там, в гостинице. Так что, глупости говоришь!
– Нет, – она покачала головой. – Я работу свою выполняла. А ты…
– А я бы не выжила там, в лесу. Так считать тебе удобнее? – пожала плечами я, отстраняясь и вытирая ее заплаканное лицо.
– Не получается, – сквозь слезы улыбнулась она в ответ. – Ты и себя и меня вытянула…
– И Андрей твой мне не нужен, – заявила я, глядя на нее. – У меня муж есть. И ребенок. И больше всего на свете я хочу домой.
Она внимательно посмотрела на меня. И тут включилось. Меня просто накрыло надеждой, усталостью, какой-то дикой, сумасшедшей любовью к мужчине, болью и благодарностью. Я закрыла глаза, разорвав контакт, не в силах выдержать этот груз чужих эмоций.
В этот момент в дверь постучали.
– Войдите, – крикнула Диана, откидываясь на подушки и обмахивая лицо ладонями.
Вошла Нира.
– Шевалье дель Виль спрашивает, можно ли навестить вас, миледи, – обратилась она к Диане.
– Нира, мне надо срочно привести себя в порядок, – в голосе баронессы уже не чувствовалось ни капли слабости.
– Сию секунду, миледи, – девушка оказалась возле трюмо, схватила пудру, крем и расческу и присела на кровать рядом с Дианой. Спустя несколько минут лишь слегка припухшие веки напоминали о минуте слабости.
– Как я выгляжу? – спросила она у меня.
– По тебе не скажешь, что вчера ты была при смерти, – дипломатично ответила я.
Диана вздохнула и велела Нире:
– Пригласите шевалье.
Спустя минуту в комнату быстрым шагом вошел молодой человек. Я в удивлении распахнула глаза: не ожидала, что шевалье так молод. Дель Вилю было не более тридцати. Среднего роста и худощавого телосложения, шеф Тайной гвардии чем-то напомнил мне молодого Хабенского. Глубоко посаженные глаза остро смотрели из-под густых бровей. Небольшие усы придавали его молодому лицу достаточно солидное выражение. Одет он был скромно, но аккуратно: черные брюки, камзол без вышивки и украшений, а в левой руке держал шляпу, которую тут же, не глядя, бросил на комод, стоявший около двери.
– Доброе утро, дамы, – приятным баритоном поздоровался он, подходя к нам ближе и прикладываясь губами к руке баронессы. – Милая Диана, вы не окажете мне честь представить меня вашей очаровательной подруге?
– Ирина Зуева, моя спасительница, шевалье Муар дель Виль, – улыбнулась Диана, едва заметно подмигивая мне. – Терр шевалье Муар дель Виль, – поправилась она.
– Много наслышана о вас, – сказала я, набравшись смелости протянуть ему руку, которую он немедленно поцеловал. И с удивлением заметила, что присутствие этого мужчины волнует меня. Мы встретились взглядами, но мой дар, к счастью, не сработал. Почему-то подумалось, что знать сейчас чувства этого человека мне бы не хотелось.
– Надеюсь, не слишком ужасное, – улыбнулся он. – К сожалению, молва часто делает из меня чудовище.
– О, что вы, как раз наоборот, – улыбнулась я, строя ему глазки. Ну надо же, не ожидала от себя.
– Я хотела поблагодарить вас, дорогой Муар, за гостеприимство – сказала Диана, переключая внимание мужчины на себя.
– Да что вы, это мой долг, – ответил он, и вдруг как-то сразу его лицо приобрело деловое выражение. – Я хотел извиниться, что не навестил вас вечером, но думаю, когда я вам поведаю причину, вы меня простите… – Шевалье как-то странно взглянул на Диану. Она покачала головой.
– У меня нет секретов от Ирины.
– В таком случае хочу вам сообщить, что нашелся ваш пришлый видящий.
– Вадим? – воскликнула я.
– Вот как, – одновременно со мной проговорила Диана.
– Именно, Вадим. Впрочем, «нашелся» – это не совсем точно, ибо он опять потерялся. Но то, что он устроил в моем городе, достойно описания в приключенческом романе…
Дель Виль говорил, а я, слушая с открытым от удивления ртом, опустилась на кушетку. Похитил дочку посла стехов, разогнал уличную шайку, а под занавес – схватился непонятно с кем возле городских ворот, выведя из строя несколько десятков человек. Чего-то подобного можно было ожидать от Беркута, но никак не от Вадима.
– …Потом он сел в карету и скрылся в направлении Эртазании.
– О, – глаза Дианы сверкали от возбуждения. – А что же посол? Нашел свою дочку живой?
– Нашел, – дель Виль усмехнулся. – Целой и невредимой. Причем эта пигалица начисто отказалась помогать искать своего похитителя. Мало того, заявила отцу, что если он посмеет хоть что-то предпринять против… Как там она его назвала… – Шевалье на мгновение задумался, вспоминая: – Ганнибала Лектора, то она сбежит из дому и навсегда откажется от своей семьи!
– Как? – переспросила я, окончательно выпадая в осадок.
– Ганнибал Лектор, – усмехнулся дель Виль. – Знакомое имя?
– Это герой страшной сказки, – ответила я, вкратце рассказав историю маньяка-каннибала.
– Вот-вот, – усмехнулся шевалье. – И посла он умудрился запугать чуть ли не до сердечного приступа. Только после того, как дочка оказалась найдена, Вердик решился пожаловаться на вашего Вадима.
– Не думаю, что Вадим пошел бы на такое из-за денег, – сказала я. – Скорее из-за Динари…
– Посол кроме денег ни о чем не упоминал, – согласно кивнул дель Виль. – Но был свидетель, который видел, как в эту карету сажали молодую темноволосую девушку.
Диана как-то странно посмотрела на шевалье, а потом по-лисьи улыбнулась.
– А теперь, дель Виль, поделитесь, пожалуйста, причиной вашей откровенности. Мы знакомы не первый год, что это у вас так развязался язык? Обычно приходится вытягивать информацию чуть ли не клещами!
Шеф Тайной гвардии притворно вздохнул:
– В то, что я просто влюбился в вас, милая Диана, вы не поверите?
– Неа, – покачала головой она, требовательно глядя на него.
– Все просто, – снова вздохнул он, но теперь скорее устало. – Вчера, после побоища у восточных ворот меня вызвал к себе герцог. И дал мне сутки на то, чтобы закончить все дела с вами, дорогая Диана…
– Ах так, – глаза девушки сверкнули. – Тогда я сегодня же навещу его сиятельство…
– Не стоит, – совершенно не по-джентельменски перебил ее дель Виль. – Ваши дела здесь закончены, дорогая баронесса. Вчера вечером ко мне заявился какой-то крестьянин и передал послание от некоего Беркута. Для вас. Он будет ждать там, где вы собирались встретиться. И ваша очаровательная подруга знает это место. Все ваши фигуранты покинули Шартан. И я, и герцог будем вам очень признательны, если вы последуете за ними…
– Так все плохо? – хмуро спросила Диана.
– Более чем, – снова вздохнул дель Виль. – Вчера герцог получил ультиматум из Адостана. Если мы немедленно не прекратим помогать вам, шоды объявят войну и нам.
Торговую. Но даже это было бы полбеды. Получена официальная нота от стехов. В Шартане убит страж Эдема. Предстоит серьезная дипломатическая торговля, и его сиятельство предпочел бы, чтоб до начала переговоров вы покинули Шар. Это существенно улучшит наши позиции. И позиции империи, кстати, тоже. Не мне вам рассказывать, что положения Хартии нарушены. И теперь может произойти все что угодно.
– Я поняла, – кивнула Диана. – Вы не будете так любезны, подготовить нам экипаж, дорогой Муар?
– Сию минуту отдам такое указание, – изобразил галантный поклон дель Виль.
