Андрей Беркутов, Эртазания, 21-го изока, поздний вечер

Я помню, как мы с отцом и его коллегами ходили в походы. На два-три дня, с палаткой и ружьем, на несколько десятков километров в глубь тайги. Я тогда часто брал с собой Борьку, моего друга детства. Как мы любили те вечера, когда сидя перед костром с кружкой ароматного травяного чая, слушаешь песни под гитару. Борька лег в девяносто пятом в Чечне от пули снайпера. Отец умер три года назад от инфаркта. От тех дней не осталось ничего, кроме воспоминаний. Однако, когда становилось грустно и тоскливо, я вспоминал почему-то именно их. Наверное, это были самые счастливые дни в моей жизни.

Сейчас, сидя в темноте у костра и слушая грустную мелодию, которую наигрывала Ира на гитаре, я снова вспомнил то время. Ноги гудели, мы прошли сегодня порядочное расстояние. Еще утром выбрались из леса на большой тракт, по которому двигались беженцы. Кто на телегах и с лошадьми, как мы, кто просто на своих двоих, обвешанные мешками с пожитками. В основном женщины, дети и старики. Иногда, правда, попадались и здоровые мужики, причем в кольчугах, а некоторые даже с мечами.

Посмотрев на это, я тоже перестал разыгрывать из себя Штирлица – нацепил броню и трофейный пояс с ножнами. Местный бронежилет, вернее бронесвитер, был сплетен из маленьких железных колец и весил довольно порядочно. Однако от всяких колющих и режущих приспособлений, которыми любят размахивать местные, должен был защитить. Вторую трофейную броню я предложил своим спутникам, однако они, кроме Терима, наотрез отказались. А парнишке вещь была великовата и тяжеловата. Я не стал настаивать. Опасность пока была неявной, важнее была скорость передвижения нашего маленького каравана. На телеге единовременно могли уместиться только двое, остальным приходилось топать ножками.

После схватки с пауком одежда Вадима пришла в полную негодность и нашему магу пришлось переодеться в трофейное – льняные штаны и рубаху. Вид он приобрел вполне местно-крестьянский, однако такие мелочи его не волновали. Всю дорогу он охмурял Динари, рассказывая ей и мальчику что-то на эртазанском. Вот уж не думал, что ему нравятся простушки.

Иру мы тоже нарядили по местной моде, потому что обтягивающие джинсы явно колебали местные моральные устои. Это по секрету Вадиму рассказала Динари, когда Ира заснула во время привала. Впрочем, у девочки в хозяйстве оказались подходящие Ирине юбка и рубашка, и даже запасной платок на голову.

Так вот, выйдя на тракт, мы влились в жидкую колонну беженцев. Вадим и Динари разговорились с попутчиками и выяснили, что большинство двигались в столицу Эртазании, город Эриват. Весть о скором начале войны мгновенно разлетелась среди крестьян. Почему-то местные были уверены, что шоды не продвинутся дальше и под Эриватом их обязательно разгромят. Оснований для этой уверенности я не видел. Диана, напутствуя меня, советовала не задерживаться в Эртазании и ехать сразу в соседнее государство, под названием Шар, в город Шартан, недалеко от эртазанской границы, мол, туда шоды точно не сунутся.

Сказала, что как только закончит со своими делами, тоже приедет туда же и будет рада встрече со мной.

Вадим, по моей просьбе, попытался навести справки о Шаре. Крестьяне уверяли, что это страна торговцев, жуликов и контрабандистов и что честному человеку там делать нечего. И если Империя Зах (в переводе – Империя Людей) являлась местом, где нелюдей не жаловали, то по законам Шара, люди, стехи и шоды были равны. И любая нелюдь может посмотреть тебе в глаза, многозначительно закончил свою пылкую речь мужичок в годах, ведущий лошадь в поводу.

Смысла последней фразы я не понял, но Вадим мне пояснил. Оказывается, и шод и стех, посмотрев в глаза, могли проникнуть в сознание любого человека. Узнать его мысли, желания, покопаться в памяти и даже дать задание, которое человек будет вынужден выполнить.

Эта информация выбила меня из колеи. Я почему-то решил, что все, случившееся с Вадимом, было единичным случаем. Открывшаяся действительность поколебала мое желание ехать в Шартан. Нет, ради потенциальной встречи с Дианой я готов был рискнуть, но вот стоит ли тащить туда ребят?

Вопрос надо было обговорить в спокойной обстановке. Именно поэтому я не ложился спать, а слушал Ирину игру. Как оказалось, развлечений у местного крестьянства тут не было совсем никаких. И чужестранка, которая играет на незнакомом музыкальном инструменте, вызвала фурор среди путников, расположившихся на поляне рядом с нами. Вначале Ирка просто взяла гитару побренчать. Динари с Теримом чуть не запрыгали от удивления и возбуждения и начали шептаться друг с другом. Я кивнул Вадиму, тот спросил у ребят, в чем дело. Оказалось, дети вспоминали менестреля, который год назад приезжал в деревню, – для них это было событие вселенского масштаба.

Потом на звуки мелодии и песен потянулись беженцы. Люди подходили к нашему костру, несли монеты, а у кого их не было – яйца, колбасу, хлебные лепешки и другую снедь и просили разрешения посидеть и послушать. Ира сначала просто играла, потом стала петь свой репертуар. Песня на незнакомом языке никого не смутила. Лишь когда поднялась большая оранжевая луна, Ира сыграла очередную грустную мелодию, от которой у нее самой выступили слезы, и отложила инструмент.

– Все, концерт окончен, – проворчала девушка и завернулась в одеяло.

Народ начал расходиться. Никаких аплодисментов, только слова благодарности и пожелание спокойной ночи. Видно, не принято тут было хлопать в ладоши артистам.

– Подожди, Ириша, не засыпай, – я жестом подозвал Вадима. – Надо кое-что обсудить. Динари, ты тоже садись сюда, послушай.

Когда ребята расселись кружком, я изложил свое видение ситуации.

– Девушка, которую я встретил в трактире – из местной знати. Есть у меня подозрение, что местную геополитическую ситуацию она знает лучше крестьян. Она считает, что безопасней уйти в Шар. Однако, если возможности нелюдей – не сказки, может быть, вам следует держаться людских государств и поселений?

– Что значит «вам», Андрей? – спросила Ира, посмотрев на меня с подозрением.

– Это значит, что я рискнул бы последовать совету аристократки. Но, прежде чем тянуть вас за собой, даю возможность оценить риски и принять решение коллективно.

– Почему ты думаешь, что ей можно доверять? – спросила Ира, заворачиваясь поплотнее в одеяло.

– Потому что с нас взять нечего. Какой у нее может быть интерес? Она, судя по всему, богата, а еще красива и умна. Почему бы ей не доверять?

– Запала аристократка в душу? – усмехнулась Ира, внимательно посмотрев на меня. Я не посчитал нужным отвечать на этот вопрос. – Вадик, а ты что думаешь?

– Я думаю, не так страшен черт, как его малюют, – пожал плечами Вадим, взлохматив ладонью свои волосы на макушке. – Если б нелюди направо и налево делали из людей рабов, люди бы там не жили. Не так это просто, да и не нужно большей частью. Вон, Динари спросите – они жили со стехом много лет. Сделал он вас рабами? – Он что-то спросил Динари по-эртазански. Послушал ответ и перевел: – Динари вот говорит, что стех ни разу не воспользовался своими способностями.

– Но с тобой-то воспользовался? – возразила Ира.

– Воспользовался, – согласился Вадим. – Но, я думаю, все, что он хотел сделать – это «попросить», – он показал пальцами кавычки, – меня присмотреть за Динари с братом. В конце концов, достаточно не смотреть им в глаза. Ну и кроме того… Получил я от него многое. А вообще-то мне по барабану куда идти, хоть в Шар, хоть в пирамиду. Главное, в самую резню не попасть.

Ира взглянула на меня умоляюще.

– Андрей, не бросай нас, пожалуйста…

– И в мыслях не было! – отрезал я.

– Тогда, к чему весь этот разговор? Конечно, мы пойдем за тобой!

– Ну и отлично. А что Динари?

– Динари пойдет с нами! – отрезал Вадим и что-то сказал девочке. Она кивнула, улыбнулась и ответила на довольно картавом, но правильном русском:

– Я пойду с вами в Шартан, господин Андрей.

– Господа все в Париже, – хмыкнул я. – Просто Андрей. Ну, или, если так уж хочется – Андрей Иванович.

– Хорошо, господин Андрей, – совершенно серьезно кивнула девочка, и мы все заржали.

– А вот теперь – все спать.

– Андрюх, сигналку ставить? – спросил Вадик. – Вокруг телеги?

– Ставь. Только без взрывов, просто хлопок.

– Да понял я, понял…

Вадим Третьяков, Эртазания, 22-го изока, ночь, утро

– Сегодня был чудесный день, хоть и трудный, – шепнула мне Дина на ухо, когда мы все завалились под телегу. – Спасибо тебе за него.

– Мне-то за что?

– За то, что рядом был, – еле слышно шепнула она и завернулась в одеяло, прижавшись к брату.

Я устроился рядом и некоторое время прислушивался к дыханию девушки. Чувствовал я себя все еще странно. Наверное, впервые в жизни мне хотелось о ком-то заботиться. По-настоящему, без дураков. Весь день я приглядывал за ней, мы много разговаривали. Я рассказывал им с Теримом разные истории и сказки своего мира и поражался сам себе. Никогда не думал, что буду так себя вести. Дина слушала меня, раскрыв рот, ей было интересно абсолютно все. Многих слов в эртазанском не было, или я их не знал. Приходилось вводить понятия на русском, а потом долго объяснять ей, что они означают. Потом нашу идиллию разрушил Беркут, заставив расспрашивать попутчиков. Динка бросилась помогать, ей поговорить – хлебом не корми. А вечером, когда Ира стала петь песни о любви, девушка села рядом, прижалась и взяла меня за руку. А я тихонько переводил ей тексты, задевая губами ее ушко… Давно мне не было так хорошо.

Когда Дина заснула, я, улегшись поудобнее, произнес про себя «абракадабра». И тут же провалился внутрь собственного мозга.

Добро пожаловать, Администратор! За счет тренинга ваш объем памяти увеличен на семь процентов.

Кроме памяти, здесь ничего не изменилось с моего прошлого посещения, только вихрь стеха исчез. Я нашел блок безопасности и посмотрел настройки. Один из пунктов: «доступ Хозяина к интерфейсу», установленный как «после запроса разрешения у Администратора», я поменял на «полностью запретить».

Кроме того, меня очень волновала миссия, заложенная во мне стехом. Как и где она хранится? Какие там формулировки? Что в ней еще может быть, кроме присмотра за Динари?

Однако, как я ни искал, ничего путного не нашел. Судя по всему, установки распределились по настройкам, а просматривать их все – очень долгая работа. Да и как я пойму, какие именно изменил стех, а какие изначально были такими? Залез в эмоциональный блок. Он весь был забит «иконками» Динари. Вот, оказывается, как это выглядит изнутри…

Еще немного поигрался с интерфейсом, знакомясь с некоторыми его особенностями, и, не найдя ничего интересного, пожелал выйти.

Внимание! Для активации изменений блока безопасности, требуется перезагрузка. Во время перезагрузки вы будете находиться в коме. Время перезагрузки полчаса. Это опасно для вашего тела, которое может быть уничтожено агрессивной окружающей средой. Пожалуйста, тщательно выберите время и место перезагрузки.

Надеюсь, в эти полчаса на нас никто не нападет, подумал я и отключился.

Проснулся я от звука выстрела и почувствовал, что неслабо замерз. Беркут со своей палкой мгновенно оказался на ногах, однако нужды в драке не было. Дина встала и пошла в кустики, случайно задев сигнальную нить.

Утро было прохладным. Откуда-то принесло тучи, с неба закапал мелкий дождик. Сразу стало как-то сыро и неуютно. Нацепив трофейные плащи, которые Беркут достал из мешков, мы стали собирать вещи, седлать серых лошадей и запрягать гнедую. Та еще работка, я вам скажу. Впрочем, у нас был специалист по этим вопросам – Терим. Парень здорово справлялся, а нам с Беркутом приходилось лишь помогать ему. Костер разводить не стали. Вечером нам нанесли целую кучу еды, поэтому позавтракали всухомятку, запив все водой, которую накипятили еще вчера.

Мы уже готовы были двинуться дальше, когда к Ире вдруг подошел невысокий и полный господин, с длинным и тонким мечом на ремне. Одет он был богато, с претензией на некий вкус: добротные штаны, заправленные в невысокие сапоги, кожаная куртка с декоративными вставками, широкополая шляпа. Этот тип оглядывал все вокруг с видом хозяина или, скорее, проверяющего – такой взгляд почему-то ассоциировался то ли ментом, то ли с чиновником.

– Госпожа менестрель, извольте предъявить патент на развлекательную деятельность, – визгливым голосом обратился он к Зуевой на имперском. Ирка смутилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Какой такой патент, уважаемый? – спросил я его.

– Как, вы не знаете? Значит, она выступает без патента? – воскликнул он и потер руки.

– Мы иностранцы, – ответил я ему первое, что пришло в голову. – Ни о каких патентах не знаем и никакая она не менестрель.

– Это меня не интересует, – высокомерно заявил он, суя мне в лицо какую-то бляху. – Имперская налоговая служба. Если нет патента, не имеете права выступать. А вчера она, – он ткнул своим пальцем в Иру, – именно этим и занималась. Ей за это платили, я видел. С вас штраф двадцать пять империалов, и я изымаю инструмент.

Инспектор протянул руку к гитаре. Ира, не понимая, что происходит, на всякий случай сделала шаг назад. Рядом вдруг возник Беркут.

– Что ему надо? – оказавшись между типом и Иркой, спросил Андрей.

– Ты не поверишь! – Я невесело усмехнулся. – Это налоговый инспектор. Требует заплатить штраф за отсутствие какого-то патента на развлекательную деятельность и хочет гитару отобрать.

– Чего? – перепросил Беркут, удобнее перехватив свою палку. – Он что, йопнулся? Ну-ка, пошли его в пешее эротическое путешествие!

– Уважаемый, – проговорил я, пытаясь сообразить, как потактичнее выполнить указание Беркута. Нет, в имперском, конечно, имелись соответствующие выражения, но воспитание не позволяло вот так сразу наехать на грозного чиновника. Наконец на ум пришла отмазка. – Мы не являемся гражданами империи.

– Ничего не знаю. Вы находитесь в провинции Эртазания, а поэтому должны соблюдать местные законы!

– Мы уже уезжаем, – пробормотал я, пытаясь придумать, чтоб ему еще такое сказать.

– Вы отказываетесь подчиниться требованиям служителя империи? – вкрадчиво проговорил инспектор, положив руку на рукоять меча.

Не говоря ни слова, без единого лишнего движения Беркут ткнул своей палкой мужику в солнечное сплетение. Тот мгновенно, с хеканьем, сложился пополам, потеряв свою шляпу. Андрей бросил шест, хищным движением вытащил кинжал, схватил инспектора за волосы и запрокинул ему голову. Лезвие коснулось горла, чуть надрезав кожу. Показалась кровь.

– Переведи ему. Если долбаное государство доводит своих подданных до такого состояния, что они должны спасаться бегством от врага, оно не имеет никакого морального права требовать штрафы и налоги. А если я его еще раз увижу поблизости, стрельну из арбалета без предупреждения.

Я посмотрел в панически испуганные глаза инспектора и только собрался перевести ему несколько экспрессивную речь Беркута, как вдруг в моей голове что-то щелкнуло и я провалился взглядом внутрь. Не знаю, как еще это описать. Меня не отключило от тела, как во время погружения в собственный мозг. Однако я вдруг каким-то иным зрением увидел внутренний интерфейс этого человека.

– Андрюха, подержи его так, пожалуйста, некоторое время, – тихонько попросил я Беркута, одновременно формируя блокировку блока безопасности моего, так сказать, подопечного.

– Он обмяк, – задумчиво проговорил Беркут. Потянул носом. – И, похоже, обделался.

– Да, чувствую, – пробормотал я, копаясь в блоках памяти. – Все равно держи. Сейчас мы узнаем, что это за птица и какие у него полномочия…

Теперь, зная язык, я мог не копировать информацию в свою память, а просто осознавать ее, пропуская через сознание. Сведения полились рекой.

Инспектора звали Заруд Серк, он действительно служил в ИНСе. Однако среди беженцев он бродил совсем не по делам службы. Пользуясь возможностью везде свободно перемещаться, он собирал информацию об имперских войсках и общей обстановке в Эртазании. Было у него и второе задание. Серк должен был знакомиться с чужестранцами, если он таковых встретит. А затем, угрозами или иными методами должен был определить, кто они и откуда. Целью всей этой деятельности был поиск так называемых «пришлых» – людей с другой планеты, появление которых было предсказано Великим Пророчеством еще восемьдесят лет назад. Если такие будут обнаружены, следовало их немедленно арестовать и сопроводить в Эриват. А затем опоить какой-то гадостью и передать бесчувственные тела некоему купцу Миту Стенду, на которого он, Серк, и работал. То, что этот купец был резидентом нелюдей, Серк не сомневался ни секунды. Однако такие мелочи его не волновали, главное, чтоб ему вовремя и не скупясь, платили.

Как оказалось, патент на развлекательную деятельность действительно существовал в природе. Однако штраф за его отсутствие предусмотрен не был. Заруд Серк был обязан выписать патент сам. Стоила эта услуга всего два империала. В дальнейшем Ира должна была бы платить эти два империала каждый месяц, что можно было сделать в любом городе империи. Инструмент инспектор изымать права не имел, но уж больно гитара ему понравилась, решил, что немалых денег стоит.

– Короче, он инспектор и шпион по совместительству… – Я стал быстро рассказывать Беркуту все, что узнал. Тот слушал, не перебивая, продолжая удерживать Серка. Ситуацию надо было как-то разруливать, вокруг нас уже собралось несколько беженцев. Близко они не подходили, но с опаской и неодобрительно наблюдали за происходящим.

– Вот блин, – пробормотал Андрей. – Стереть ему память сможешь?

Я пожал плечами, не отрывая взгляда от инспектора.

– Смогу, наверное. Но он впадет в кому на некоторое время. Вокруг народ решит, что мы его убили.

Беркут задумался на несколько секунд.

– Ну и хрен с ними. Так отпускать его нельзя, он нас сдаст.

– Понял. – Я выделил часть блока памяти о последнем дне и приказал удалить.

Вы действительно хотите удалить память подчиненного существа? Это может привести к его гибели!

После моего подтверждения глаза инспектора закрылись. Интерфейс пропал, и моя голова будто бы разорвалась. Боль была настолько сильной, что я осел на землю рядом с инспектором и обхватил черепушку руками.

– Вадик, что с тобой? – услышал я голоса сквозь пелену боли.

– Голова… Болит сильно, – прошептал я пересохшими губами.

– Ты стер?

– Да стер, стер… – От каждого слова боль была такой, будто в затылок мне вонзали раскаленный прут. Чьи-то руки подняли меня и помогли дойти до телеги. Когда я принял горизонтальное положение, боль немного отступила. Рядом со мной сидела испуганная Дина и держала за руку. Телега медленно тронулась и, трясясь на ухабах, выехала на тракт.

Адекватно воспринимать действительность я стал примерно через полчаса, после того как догадался снять защитный амулет и отсосать из головы энергию смерти. Это приходилось делать на ощупь, вернее, на вкус, я ж не мог видеть свою голову. Впрочем, желтая субстанция была настолько противной, что я быстро приноровился. Стало легче, но боль совсем не прошла. В голове, конечно, остались разорванные каналы, но соединять их на ощупь я не рискнул. Разве что, в зеркале что-то увижу?

– Ира, Ир? – позвал я Зуеву.

– Чего тебе? – Ирка подошла ближе.

– Зеркальце далеко? Дай, пожалуйста…

Ира протянула мне маленькую пудреницу. Бинго! Потоки были видны. Два больших канала и с десяток капилляров разорваны. Именно для таких случаев в памяти стеха имелась одна лечебная схемка. Я нащупал на своем поясе накопители и принялся за дело. На сборку схемы я потратил несколько минут, затем активировал ее у себя на макушке. Теплая волна пробежала через голову и затихла в позвоночнике, забрав с собой почти всю боль. Ну вот, можно жить дальше.

Герцог Дингер, Империя Зах, Захран,

Ставка Властелина, 22-го изока, очень раннее утро

– …Таким образом, десятый и пятнадцатый Рогатые легионы будут вынуждены контролировать площадь в несколько десятков тысяч квадратных лиг. – Медведеподобный генерал Терельи сделал глоток из стакана, стоящего перед ним и продолжил: – Это не позволит им проводить эффективные контрпартизанские меры. Диверсионные группы, численностью до десяти человек, усиленные видящими и имеющие портальные артефакты, уже сейчас перебрасываются в заранее подготовленные точки как в Эртазании, так и на территории противника.

Властелин поднялся из-за стола и подошел ближе к карте, висящей на стене. Дингер знал, что из-за специальных артефактов, защищающих глаза Властелина от ментального воздействия, у него начало портиться зрение. Заложив руки за спину, император с минуту разглядывал карту, потом резко развернулся к Терельи.

– Граф, а что мешает шодам перебросить в Эртазанию войска от лирданской границы? Если мне не изменяет память, там у них базируется третий, четвертый и седьмой Хвостатые легионы, а также шестая объединенная ящерная армия.

– Позвольте мне ответить на этот вопрос, ваше величество… – Дингер встал со стула.

– Да, герцог, – Властелин на пятках развернулся к нему.

– Еще вчера я отдал приказ о начале операции «Сюрприз для дядюшки».

Властелин остановился напротив Дингера и уставился ему в глаза. Герцог держал взгляд ровно столько, сколько положено по этикету, потом опустил голову.

– Сюрприз? – переспросил Властелин. – Это серия провокаций на границе?

– Так точно, ваше величество. Семь контрольных пунктов уже уничтожено, стена разрушена как минимум в двадцати местах по периметру границы. Контрабандисты ликуют. Для осуществления контроля шоды будут вынуждены держать войска на границе. Кроме того, сейчас там полная неразбериха. Войска Лирдана приведены в повышенную готовность, многие думают, что шоды вот-вот нападут и на них. Мы тщательно поддерживаем и культивируем эти слухи. Незадолго до начала совещания мне сообщили, что некоторые подразделения Халиф даже выдвинул к границе.

– Вот как, – Властелин почесал бородку. – Весьма неплохо, герцог. Продолжайте, граф.

– Эриват может продержаться в осаде не менее шести месяцев. За это время мы должны доказать партнерам, что шоды грубо нарушили положения Хартии, и сколотить коалицию. К этому времени девятая, десятая и семнадцатая армии будут полностью переброшены на фланги. И мы сможем перейти в наступление.

– А если нам не удастся сформировать коалицию? – Властелин кинул взгляд на маркиза дель Роверти. Министр иностранных дел был самым элегантным из присутствующих. Дингера всегда раздражала та легкость и простота, с которой маркиз шел по жизни. Казалось, он почти не прикладывал усилий для того, чтобы быть самым элегантным, самым воспитанным и самым интересным в любой компании. Так же легко и непринужденно он двигался и по карьерной лестнице. Отвечая на взгляд Властелина, маркиз легко вскочил:

– Скорее всего, удастся, ваше величество. Высокомерие и снобизм шодов причиняет беспокойство даже стехам. Все понимают, если мы падем, ни одно герцогство не продержится и месяца.

– Что вам сказал посол Эдема?

– Пытался выведать, что мы знаем о пришлых. Я постарался убедить его, что никто не верит в древние сказки всерьез. Крылатый не поверил, однако вероятнее всего Эдем осудит вторжение. Но вмешиваться не будет.

– Что сообщает дель Вар?

– Вызван в эдемское МИД завтра… Хм, вернее, уже сегодня утром. По данным разведки, в увеличении квот на боевые артефакты будет мягко отказано.

– Жаль. И все же, – Властелин снова развернулся к докладчику. – Если герцогства не помогут?

– Даже в этом случае нам хватит сил, чтобы освободить Эртазанию, ваше величество. В результате, каждый останется при своем, но положения Хартии все будут считаться расторгнутыми. Мы не проиграем эту войну!

– Дай то Всевышний, – с некоторым сомнением проговорил Властелин и вернулся на место во главе стола. – Есть какие-то вопросы, дополнения? Нет? Тогда все свободны. О любых изменениях докладывать немедля! А вы, герцог, задержитесь.

Когда все остальные покинули кабинет, император и герцог помолчали еще несколько минут.

– Расскажи мне, Гай, – нарушил тишину Властелин, – как там дела с пришлыми?

– Дель Мио нашла их, Рик. Вернее, вошла в контакт с одним из них. Собственно, это он и кончил первый патруль. Всех троих. Можно сказать, один.

Властелин покачал головой.

– Надо же, какая прыть! Как же он так?

– Диана говорит, он реально хорош. Зовут… Андрей, – Дингер тщательно выговорил непривычное имя. – У него был спецарбалет, один из тех, что ребята Граста потеряли. Или он убрал допросников, или просто подобрал с трупов.

– А допросников как убили?

– У одного проломлен череп, у другого перерезано горло.

– Однако! И как он справился с шодами?

– Баронесса говорит, он сам начал, как только те подошли. Спокойно так, сначала одного, потом второго. Из арбалета. Третий был занят ребятами Стила и успел всех троих обезвредить, после чего Диана его ранила. А этот добил. Три выстрела, три трупа. Наконечники стрел, правда, были из специальной серии, снимающие десятикратную защиту. Но все равно, хорош…

– Надо же, – повторил Властелин. – Ты ей веришь? Все-таки с шодами столкнулась, и свидетелей нет…

– Есть свидетели. Я послал «Марж» туда, как только она добралась до границы и связалась со мной. Они там почистили за ней. Трактирщик все видел, и один из гвардейцев жив остался, все подтверждают. Теоретически возможно, конечно, что были еще шоды и поработали и с трактирщиком, и с Мазелом, но маловероятно. Никто не видел, да и зачем им это?

– Хотя бы для вербовки дель Мио! Кто знает, о чем «козлы» думают? – Покачал головой Властелин. – Особенно, если дело касается пришлых, да еще таких прытких. Так, где он сейчас?

– Они. Диана говорит, что их вроде как трое. Связались с какой-то местной девчонкой. Баронесса направила их в Шартан. Если все сложится, дня через три-четыре будут там.

– Почему Шар?

– Там легко затеряться, много торговцев, много чужаков. Сильная наша агентура. Можем спокойно начать работать с ними. Я уже готовлю группу контакта.

– Им еще через пол-Эртазании пройти, а там Берг знает, что творится. Почему дель Мио не с ними? Почему не послать «Марж» с порталами и не кинуть их куда-нибудь сюда, в столицу?

– Рик, это будет неправильно.

– Поясни!

– Дель Мио должна была закончить операцию, это важнее, согласись. Он отказался с ней ехать, а заставлять его в тех условиях было глупо. Ей пришлось их отпустить. Это раз. Два – «Марж» это лишние уши и языки. Они дважды уже проворонили пришлых. Если они сейчас развернут деятельность среди беженцев, шума будет больше, чем толку. Ну и три. Пришлые тоже разные бывают… А так, это вполне себе проверка. Пройдут через Эртазанию не попавшись, будем работать как с равными. Придется вытягивать откуда-нибудь, будут должны, и работа пойдет по-другому.

– А если прибьют их там на обочине? Тогда что?

– Могут, – согласился Дингер. – Значит, не судьба. Но думаю, что не прибьют. Уж больно ушлые ребята попались. Ты только подумай: уцелели при катастрофе дилижанса, раз. Ушли от жрецов, два. Ушли от «Марж» – три. Кончили допросников – четыре. Ушли от шодов, пять. При этом раздобыли одежду, лошадей, деньги. Познакомились с местными, да так, что никто не заявил. Ушлые и удачливые мерзавцы. А Эртазания что, там реальная война начнется через два-три дня, да и то силами двух легионов. Пройдут, вот увидишь! А еще и Пророчество…

– Да, Пророчество… – Властелин потеребил бородку. – Бредни полоумного старика. Только такие идиоты, как мы, можем строить политику на таком фундаменте! – Император невесело усмехнулся.

– Да ладно, – хмыкнул Дингер. – А про наблюдателей забыл?

– Тсссс, – шикнул Властелин на Дингера. – Даже здесь не смей вслух об этом!

– Все, молчу, молчу… – Герцог выставил ладони перед собой.

– Вот и молчи. И поспи часик, какую ночь на ногах?

– Третью. Некогда спать…

– Это приказ, Гай. Если ты свалишься, с кем я останусь?

– Да у тебя тут целая очередь…

– Дурак! Сравнил хрен с пальцем. Выполняй приказ!

– Слушаюсь, ваше величество! – По-военному гаркнул Дингер и пошел к двери из кабинета.

Ирина Зуева, Эртазания, 22-го изока, день

Я, сколько себя помню, всегда была против насилия. Меня пугало оружие, я не носила шубы, потому что было очень жалко зверюшек. Одно время даже пыталась быть вегетарианкой, но все мои попытки не есть мясо и некоторую другую животную пищу прекращались зимой, когда я начинала постоянно мерзнуть. Что интересно, у меня никогда не было проблем с лишним весом, даже после родов я быстро вернула форму. Нет, конечно, можно было бы скинуть еще килограммчик-другой в некоторых определенных местах. Для этого я даже ходила на аэробику, пока не работала. Но потом работа и семья полностью забрали мое свободное время, и зал я забросила.

Поэтому я очень удивилась своим чувствам, когда Андрей быстро и жестко разделался с налоговым инспектором. Я вдруг поймала себя на желании стукнуть этого толстого мудака, а когда шеф приставил к его горлу кинжал, я еле удержала себя от возгласа: давай, перережь ему горло! В этот момент он представлялся мне символом всей той несправедливости, которая случилась со мной за последнее время.

Это потом мне стало жаль этого несчастного дядьку, когда Беркут бросил его на поляне без сознания, в мокрых штанах, предварительно срезав кошелек и забрав с собой его саблю, пояс и сумку. Я вдруг подумала, как же быстро слетела с нас вся шелуха цивилизации. Как быстро мы превратились в зверей, едва только оказались в ситуации, когда пришлось выживать, когда вокруг всё против нас.

А еще я подумала, что не хочу, чтобы шеф крутил романы с местными аристократками. Потому что, если он бросит нас, я останусь совсем одна и никогда не найду дорогу домой. И просто погибну здесь. Потому что я маленькая и слабая женщина. Я итак потеряла все, что у меня было, и, если теперь Беркут уйдет и Вадим уйдет со своей Динари, мне останется только накинуть веревку с петлей на ближайший сук.

Стало ужасно жалко себя, я шла по дороге, ведя в поводу Савраску, и глотала слезы, вспоминая Игоря, Настю и родителей. Беркут шел впереди, ведя Серую, Терим, как заправский кучер, ловко управлял телегой. Погода была под стать моему настроению, накрапывал дождик, серые тучи закрыли небо. Широкий и укатанный тракт тянулся меж скучных полей с колосящейся пшеницей. Местность вокруг была равнинная, с редкими и невысокими холмами, похожими на старые курганы. За полями, с обеих сторон дороги виднелся лес, чьи языки иногда подходили к самому тракту, и тогда мы двигались промеж тех же странных кленов и кустов.

Людей на дороге меньше не стало, но вчерашние попутчики от нас старались держаться подальше – случай с инспектором не остался незамеченным. Время от времени мы проходили мимо сидящих прямо на обочине путников, видимо остановившихся на отдых. Как правило, это были те, кто нес свою поклажу на себе, или большие семьи с маленькими детьми. На последних я старалась не смотреть, иначе расклеилась бы совсем.

Меня позвал Вадим, попросил зеркальце, что-то сделал с собой и, спустя несколько минут, соскочил с телеги и затопал рядом, будто бы и не умирал только что от головной боли.

– Ты как? – спросила я его, забирая пудреницу.

– Уже хорошо, – бодро откликнулся он.

– А что это с тобой было?

– Судя по всему – реакция мозга на проникновение в чужое сознание, – он оглянулся на Динари, шедшую с другой стороны телеги и понизил голос: – Стех вон, вообще инсульт схватил, когда мне в голову залез…

– Ты так к любому можешь? – спросила я и поежилась. Не хотела бы, чтоб кто-то в моем мозге копался.

– Не знаю, пока только к этому залез. Но теоретически – наверное, да.

– Ко мне не лезь, пожалуйста, – попросила я его, поглаживая по шее вдруг ставшую фыркать лошадь.

– Как скажешь, – усмехнулся он. – Мне это удовольствия не доставляет, как раз наоборот. – Вадим помолчал, потом продолжил: – Но, с другой стороны, я сделал так, что ко мне теперь никто не залезет. И вам с Андрюхой тоже могу попробовать соорудить такую защиту.

Я задумалась. Страшно, но с другой стороны Вадиму я хоть немного доверяла, а вот если какая-нибудь нелюдь полезет…

– Это больно? – спросила я.

– Для тебя нет, – он покачал головой. – А вот для меня очень…

– О чем речь? – подошел Беркут. – Как ты, Вадик?

– Нормально уже. Мы говорим о том, что можно попытаться защитить ваши мозги от проникновения.

– Вот как, – Беркут зачем-то оглядел нас с головы до ног. – Это хорошая новость. Надо будет сделать как можно быстрее.

– Только после этого вы в коме будете какое-то время, – предупредил Вадим.

– Какое? Мы вообще выйдем из нее?

– Несколько часов. Выйдете, куда вы денетесь.

– Лады. Окажемся в месте поспокойнее, обязательно сделаем, – решил Андрей и вернулся к своей кобыле, которая начала останавливаться.

Вот так. Все решил сам, мое мнение ему не интересно. Ну и ладно.

Вадим подошел к Динари и о чем-то заговорил с ней по-эртазански. Опять сказки рассказывает, подумалось мне. Просто идти было скучно, и чтоб перестать киснуть, я привязалась к Териму и попросила его называть на эртазанском все, что он видит вокруг. Мальчик явно хотел послушать рассказы Вадима, но я была настойчива и пообещала тоже рассказать ему сказку, если он научит меня сотне новых слов. Терим, как оказалось, считать умел только до десяти, и мы занялись математикой. Для чего пришлось привлечь Вадика, потому что только он из присутствующих знал числа больше десяти на эртазанском. Динари тоже проявила интерес к счету, и мы устроили совместный урок. За этим занятием время пролетело быстро, я уже почувствовала, что проголодалась. И только хотела попросить Беркута о привале, как услышала его хмыканье и посмотрела вперед. Впереди было селение.

До сих пор по дороге нам попадались только хутора, стоящие в отдалении, возле леса. А тут тракт проходил через полноценную деревню, или скорее село, потому что справа на холме виднелось здание, которое своей архитектурой очень напоминало церковь. Только на куполе вместо креста висела странная фигура, чем-то напоминающая дельфина.

Село было огорожено частоколом, а тракт проходил через открытые добротные деревянные ворота, оббитые железом. Над частоколом возвышались наблюдательные вышки. В самих воротах никого не было, змея из беженцев беспрепятственно вползала внутрь. Вскоре зашли и мы.

Домики в селенье богатыми назвать было сложно, однако они выглядели куда зажиточнее, чем оставленный нами хутор Динари и Терима. Бревенчатые срубы были украшены разноцветными дощечками с красивой и вычурной резьбой. Каждый дом окружен небольшим садом, с обязательным огородом и хозяйственными постройками. Местные жители, копавшиеся на грядках, неодобрительно косились на нас, и я их вполне понимала. Живешь себе, а тут через твое село идет толпа бродяг.

Пройдя несколько кварталов, мы вышли на большую площадь, окруженную несколькими двухэтажными домами. Один из них, судя по вывеске, являлся трактиром – на доске, прибитой над дверью, была нарисована кружка пива с пеной. Нарисована, надо сказать, с любовью и знанием дела, я аж залюбовалась. Большой дом справа быстрее всего был постоялым двором или гостиницей.

На площади собралась целая толпа народа – организовался стихийный базарчик. Многие путники продавали всякую всячину прямо с телег.

– Так, бойцы, следим за вещами, – скомандовал Андрей. – А я попробую кое-что продать, скопилось тут у нас барахла.

– Какой я тебе боец? – пробурчала тихонько я себе под нос.

Наша процессия остановилась на относительно свободном пятачке. Сняв с лошадей несколько мешков, Беркут начал выкладывать вещи на телегу. Отложил в стороны два меча и два больших ножа, пояс, снятый с налогового инспектора, и еще что-то по мелочи. Мешок опустел, Андрей уж хотел его сложить, но потом потряс, сунул руку внутрь и достал большущий перстень с черным камнем, который мы нашли в руке трупа в первый день нашего пребывания в этом мире.

– О, а это что такое? – спросил Вадим, увидев кольцо.

– Перстень, – буркнул Андрей. – Тебе нужен?

– Ну-ка, дай посмотреть, – попросил Вадик, и взяв в ру ки кольцо, начал что-то внимательно рассматривать в нем. – Где ты это взял?

– С трупа, – пожал плечами Беркут. – В первый день, помнишь, когда ты колдовал и взрыв устроил. Там монах мертвый лежал со стрелой в спине. Так вот, перстень у него в руке зажат был. А что? Разбираешься в камнях? Ценная штука?

Вадим взъерошил волосы у себя на макушке, как он всегда делал, когда о чем-то размышлял.

– В камнях не разбираюсь. Но вот эта вещь, – он потряс кольцом, – сложнейший магический артефакт. Тут столько накручено, схема в сотни раз сложней того, что у нас в мозгах. Я даже представить не могу, кто и как это смог сделать. Тончайшие нити субстанций, прям микросхема какая-то. Стех даже не слышал ни о чем подобном…

– Лады, забирай себе, разбирайся, может, чего путного выйдет. А эти железяки я сейчас продам. Динари, пошли, поможешь мне.

Беркут с девочкой двинулись к торговым рядам, а я полезла в мешок с едой.

– Торговля – торговлей, а обед по расписанию, – пробормотала я, доставая копчености и хлеб, который нам надарили вчера. – Налетай, ребята. Нет сил ждать, пока они вернутся.

Мальчик и я набросились на еду, а Вадим будто бы и не слышал приглашения. Оглянувшись по сторонам, он зачем-то снял с себя деревянный медальон и надел перстень на палец. Потом долго его крутил и рассматривал себя, а затем начал колдовать. Выглядело это как шевеление пальцами в комплекте с отрешенным взглядом в никуда.

– Вадик, ничего не взорвется? – попыталась поддеть я его. – Иди, поешь лучше. Наколдуешься еще!

– Не мешай, – буркнул он в ответ, даже не взглянув на меня. Вот и дома так же было: когда у него возникала проблема по работе, на обед он с нами не ходил. Мог сутками сидеть за компом. Хорошо, что у нас была сердобольная секретарша Надя, которая в таких случаях обязательно приносила Вадиму большую кружку кофе и тарелку бутербродов. Наде было пятьдесят два, детей у нее не было, и она ко всем нам питала материнские чувства.

Я вздохнула, отогнав воспоминания, и порезала копченое мясо большим обоюдоострым ножом. Почистила пару яиц и подвинула это все поближе к Вадиму.

Терим, быстро наевшись, занялся лошадьми. Прикрепил им на шею кормушки и засыпал туда зерна из мешков, что лежали на телеге. Потом, схватив ведро, побежал к большому колодцу, который находился посреди площади.

Андрей и Динари появились спустя десять минут, какие-то взъерошенные и целеустремленные.

– Поели уже? – усмехнулся Беркут. – Ира, сделай нам, пожалуйста, пару бутербродов. Поедим на ходу, надо торопиться.

– А что такое?

Динари подбежала к Вадиму и что-то быстро-быстро зачастила по-эртазански.

– Как я понял, шоды к вечеру будут здесь. Надо попытаться уйти как можно дальше.

– Деревня не будет сопротивляться, – перевел Вадим. – Местные считают, что шоды тогда не будут зверствовать.

– Да, да, конечно, – Беркут зло сощурился. – Война везде одинаковая. Если ты в ней не участвуешь, то лучше держаться от нее подальше. Все готовы двигаться?

Нарезав бутерброды, я собрала еду обратно в мешок, и мы тронулись дальше.

Вадим Третьяков, Эртазания, 22-го изока, день

В тех базовых принципах местной магии, которые мне удалось «скачать» у стеха, тоже было понятие «управляющие схемы». Как правило, под этим понимались совсем маленькие и простые аналоговые логические элементы, позволяющие замедлять высвобождение энергии при активации силовых структур. Именно их я использовал для изготовления гранат, вернее, запалов для них. Толстыми «пальцами» псинергии делать их было почти невозможно, имелся специальный инструмент – схемы-изготовители, с помощью которых собирались подобные «минисхемы». Это было единственным проявлением местной «магической электроники», которую я видел до сих пор.

Но перстень поражал воображение. Структуры такой миниатюрности и сложности я не видел даже в человеческом мозге. Своим невооруженным астральным зрением мне удалось рассмотреть только внешний, защитный контур. Внутри камня все сливалось в разноцветную массу, в которой, вероятно, были десятки тысяч узлов, если не больше. Это однозначно была управляющая схема, мало того, она была цифровой! В некоторых местах я обнаружил то, что сам недавно попытался создать – миниатюрные аналого-цифровые преобразователи. В том месте, где перстень должен был касаться кожи, висела очень маленькая, но стандартная схема подключения к потокам тела, которая использовалась в защитных деревянных медальонах.

Любопытство заело меня. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что до меня никому нет дела, я снял стандартный медальон, отключив его от энергетики тела, и подключил перстень. Где-то секунду ничего не происходило, потом перстень вдруг засверкал в астральном свете и заполнился энергией. Потоки моего тела пропали, приняв стандартный защищенный вид, как минуту назад при одетом медальоне. Кольцо, которое мне было великовато, вдруг ужалось по размеру моего пальца. Перстень ощутимо нагрелся, и я хотел было уже снять его, как вдруг, прямо над камнем возникла крохотная схема, которая хранилась в моей памяти и называлась «холодильником». Она сама активировалась, мгновенно охладив перстень до температуры окружающей среды. Затем свечение кольца пропало, а над камнем возникли четыре разноцветные точки: красная, желтая, зеленая и синяя. Точки требовательно замигали, и мне почему-то вспомнилось мигание светодиодов на принтере, когда в нем заканчивались бумага или чернила.

Что делать дальше, я не знал, поэтому решил сделать перерыв и подумать, закусив сделанными Иркой бутерами.

К решению загадки перстня я вернулся, когда мы покинули деревню. Динари с Зуевой уселись на телегу, моя очередь была вести Савраску. Топая по пыльной дороге, я продолжил размышлять.

Перстень – явно управляющий артефакт. Также он служит защитным амулетом. Кроме того, он может сам (!) изготавливать схемы, как он мне уже продемонстрировал на примере «холодильника». Значит, это вероятнее всего, инструмент мага. Типа… компьютера?

Ну конечно, какой же я идиот! В сердцах я хлопнул себя ладонью по лбу. Это управляющая схема, а силовой-то нет рядом. Надо же энергию подключить!

Мои накопители после изготовления гранат были наполнены примерно наполовину. Я потянулся псинергией к зеленому цилиндрику, вытянул из него жгут субстанции и приблизил его к камню. Словно четыре маленькие шпильки, из перстня выскочили разноцветные штырьки для подключения. Зеленый жгут воткнулся в кольцо, а на камне пропала зеленая мигающая точка. Через мгновение я подключил все остальные субстанции.

Перстень снова засветился астральным светом. Почувствовав сильное головокружение, я остановился и сел прямо на землю.

– Вадим, что с тобой? – вскликнула Ира, и мир вокруг пропал.

Внимание! Загриил’дег может быть подключен к вашему мозгу. Желаете подключиться?

Желаю, что уж теперь.

Загриил’дег подключен.

Доступны базовые функции. Для полной адаптации и подключения специальных функций требуется несколько дней. Пожалуйста, не снимайте Загриил’дег до окончания адаптации.

Меня выбило из интерфейса. Я открыл глаза и увидел испуганное личико Динари.

– Очнулся!

– Встать можешь? – спросил стоящий рядом Беркут.

– Могу, – я поднялся с земли. Мы стояли прямо на дороге. Вокруг собралась небольшая толпа зевак.

– Проезд загораживаем, – пояснил Андрей. – Как ты?

– Уже все хорошо, – уверенно сказал я, беря Савраску за узду. – Сколько я был в отключке?

– С минуту, – ответил Беркут. – Что с тобой случилось? Идти можешь или на телегу посадить?

– Потом объясню. Могу, – бодро кивнул я, потянув лошадь. Зеваки стали расходиться, мы двинулись вперед. Дина взяла меня за руку.

– Не пугай меня больше так, пожалуйста, – пробормотала она, заглядывая мне в глаза.

– Все хорошо, малышка, – я погладил ее по руке. – Голова закружилась. Садись на телегу.

– Нет уж, – отказалась она, крепче сжав мою руку. – Я с тобой пойду.

Я не стал отказываться. Теплая и маленькая ладошка в моей руке мне самому внушала уверенность.

Перстень перестал светиться. Однако что-то изменилось. Я прислушался к себе и вдруг понял, что я его чувствую. Ощущение было новым, ранее неизведанным. К моему сознанию как будто подключили доброе и очень отзывчивое существо. Я потянулся к нему вниманием, и навстречу хлынул целый мир. Не было никакого интерфейса, как при погружении в сознание, не было обмена сообщениями… Я вдруг ощутил область мироощущения, в которой можно было просто сформировать схему. Любую, какую только возможно представить. Этакий виртуальный конструктор. Достаточно было мысленным усилием нарисовать структуру, как она тут же возникала над камнем.

Впрочем, сразу выявились ограничения. Загриил’дег, или просто Заг, как я его стал называть про себя, мог сделать сколь угодно сложную схему, но она была ограничена размерами камня. Я сформировал в сознании структуру светящегося шарика. Над камнем возникла маленькая, сияющая желтым светом горошина.

– Ой, что это? – воскликнула Динари.

– Тебе подарок, – улыбнулся я, снял горошину с камня и закрепил на запястье у Дины. – Погорит немножко, потом исчезнет.

– Какой интересный, – девочка залюбовалась огоньком. – Спасибо! – И, отчаянно покраснев, чмокнула меня в щеку.

Беркут замедлил скорость и поравнялся со мной.

– Рассказывай!

Я рассказал ему про свои сегодняшние открытия.

– Если размеры схем ограничены, что это нам дает? – как всегда перевел он вопрос в практическую плоскость.

– Это инструмент для изготовления управляющих схем, а не силовых, – резюмировал я. – Понимаешь, Андрюха, это другой уровень. Простейший тип местной магии – силовой. Маг делает схему, которая при активации высвобождает энергию. Ну, типа вот этого шарика – сделал и он светится, пока не выработает всю энергию. А вот уровень повыше, – я продемонстрировал мешочек-гранату, – когда схемой управляет аналоговый логический элемент. Там происходит замедление активации. Но и это фигня, – я отмахнулся. – Простейшая штука. А вот этот перстенек позволяет создать аналого-цифровые преобразователи и процессоры, управляющие силовыми схемами по тысяче элементов. Понимаешь, чем это пахнет?

– Сложными алгоритмами… – задумчиво проговорил Беркут.

– Вот именно!

– Тогда, если тут могут делать такие штуки, на каком же уровне местная цивилизация? – Андрей почесал затылок.

– Вот на таком, – я указал на лошадей и телегу. – По крайней мере среди людей. Видящих, то есть магов, среди местных хомо сапиенсов – менее одного процента. Вот они и составляют верхушку здешнего общества, судя по всему.

– А среди нелюдей?

– Нелюди да, они все тут видящие, – я посмотрел на Дину и понизил голос, – стех Динкин, вот тоже что-то мог. Но почему-то при этом предпочел жить на хуторе у девочки.

– Мало мы знаем пока, чтоб выводы делать, – пожал плечами Беркут. – Но наличие таких вот колечек заставляет задуматься… И телепорт, помнишь?

– Да, да. И то, как мы здесь оказались – тоже ведь наверняка местные подсуетились. Есть тут наука, ну магическая, в смысле. И уровень у нее серьезный, местами.

– Только вот до масс не доходит, – усмехнулся Беркут. – Почему?

– Черт ее знает, – пожал плечами я. – Причины должны быть. Например, самая вероятная – энергии мало, – я похлопал ладонями по накопителям на поясе. – Поди, набери для ширпотреба! Я для гранат-то полдня искал, и чуть паук меня не сожрал. И что вышло? Два десятка штук. А абы кого субстанции собирать не пошлешь, видящий должен быть… – Я осекся.

Ну какой же я все-таки идиот!

– Что? – спросил Беркут, перехватив шест, используемый им как посох, и оглядываясь.

– Ничего, – махнул я рукой. – Все в порядке. Идейка ко мне пришла интересная…

– На предмет?

– Вместо того, чтоб самому по кустам лазать с накопителями, надо… собиралку сделать. Летающую, например…

– А сможешь?

– Надо подумать, посчитать, – пробормотал я. – Андрюха, нужна бумага. И много. Я свой блокнот почти весь исчеркал схемами, а тут всерьез считать нужно. А калькуляторов нет…

– Ноут свой зарядить не сможешь?

Я задумался. Что-то, пожалуй, можно будет придумать.

– Может, и смогу. Но для этого тоже считать надо. Так что, без бумаги никуда.

– Ладно, будет тебе бумага, – вздохнул Беркут. – Листов десять могу прямо сейчас дать.

– Откуда?

– Да в сумке налогового инспектора завалялась. Я продать пытался, но никто не купил.

– Десять мало, – хмыкнул я. – Ну, хоть что-то.

Андрей Беркутов, Эртазания, 22-го изока, вечер, ночь

Прямо дежавю какое-то. Второй вечер на большом тракте, и опять мы сидим перед костром, а Ира играет и поет.

Правда, народу сегодня существенно меньше. В Шар двинулось примерно треть от толпы беженцев. Километров через семь после села Тризень, название которого на русский Вадим перевел как «морковка», на перекрестке основная масса людей свернула налево, к Эривату. А мы двинулись прямо, к границе. И если все будет в порядке, завтра вечером мы должны будем ее, границу эту, пересечь.

К вечеру погода наладилась, и даже солнце выглянуло перед закатом, так что уже было не так промозгло.

Не все отдыхали после тяжелого дня. Вадим, получив от меня стопку бумаги, лежал на телеге, подвесив над собой светящийся шарик, и что-то ожесточенно считал.

Я не вникал в суть, но, по его рассказам, надо было рассчитать размеры каких-то геометрических фигур. Я ему искренне сочувствовал. Без компьютера, калькулятора, даже без логарифмической линейки и обыкновенных счет. Это не шестом махать направо и налево. Правда и шест – тоже дело не простое.

Меня научил с ним обращаться старый Шунь, который жил в нашем дворе. Никто не знал, откуда у нас появился этот старый китаец. Сколько себя помню, они с внучкой всегда жили над нами, на третьем этаже. Тогда, в конце восьмидесятых в стране прокатился бум – все кинулись заниматься восточными единоборствами. Спортивные секции каратэ-до, ушу и прочих тейквондо открывались как грибы после дождя. Многие, да что там, почти все мои знакомые пацаны занимались то здесь, то там, а вечерами во дворах спорили, кто из них круче. Иногда и до драки доходило. А я, вместо того чтобы бегать с ними по секциям единоборств, занимался прыжками с парашютом и ухаживал за внучкой старого Шуня. Девочку звали Линой, она училась в одной школе со мной, в параллельном классе.

Не знаю, что ей во мне нравилось. Она же меня поражала своей аккуратностью. Все в ней было такое маленькое, правильное и ладное. Мы всерьез дружили с седьмого класса. И с того же седьмого класса я начал драться за нее.

В меня как бес вселился. До этого я был обычным мальчишкой-хорошистом при вполне интеллигентных родителях. А тогда меня как подменили. Нет, я не ревновал ее к каждому косому взгляду. Но когда ее обзывали «узкоглазой», я не мог пройти мимо. Как я тогда дрался! Редкая неделя проходила без боя. Порванная одежда, разбитые костяшки пальцев, бровь, нос, который с тех пор у меня так и не сросся, как ему положено. Но через три месяца ни один пацан в школе не смел назвать Лину как-то иначе, чем по имени или, на худой случай, по фамилии. Тогда меня и прозвали Бешеным Беркутом.

Однажды, уже классе в десятом, мы с Линой топали вечером домой из школы. Это было то самое время, когда все «крутые» мальчики мечтали о карьере рэкетира, а такие же «крутые» девочки хотели стать валютными проститутками. Вот мы и нарвались на подобную компанию, почему-то оказавшуюся в нашем дворе. Парней было тринадцать. Черт его знает, почему они к нам прицепились, от избытка крутизны, наверное. Эпическая была битва. Я отправил на больничную койку четверых. Сам потерял два зуба, получил сотрясение мозга, четыре треснувших ребра и перелом ключицы. Но Лина успела юркнуть в подъезд и позвать деда!

После этого случая, когда переломы срослись, старик начал меня учить. Совсем не так, как учили на секциях каратэ. И много позже, уже в армии, я понял, что учил он меня так, как учат бойцов спецподразделений.

Эх, Лина, Лина… Мы были первыми друг у друга. Но не сложилось. Уже в госпитале я узнал, что она вышла замуж. Получил я тогда письмо от старого Шуня, который просил за внучку прощения. Не вовремя это письмо пришло, может, потому я так долго лечился – жить не хотелось. А когда я вернулся домой, старого китайца уже не застал в живых. И Лину я больше никогда не видел. И не искал.

Сегодня контингент слушателей был побогаче, народ вместо еды кидал Ире монетки. В Шар двигались в основном торговцы или зажиточные крестьяне. Девушка распустила волосы, накрасилась и в свете костра выглядела настоящей нимфой псевдокленового леса. Слушатели, особенно мужики, откровенно пожирали ее глазами. Мотивы становились веселее, кое-кто даже пустился в пляс.

Порывшись в мешке, я достал орех, купленный еще до бегства, в трактире. Слабая, но довольно приятная на вкус настойка на травах. Градусов двадцать.

– Вадик, не хочешь продегустировать? – попытался я отвлечь Вадима.

– Не, некогда, – отмахнулся он от меня, не отрываясь от расчетов.

– Ну смотри, – пожал я плечами. Ира закончила очередную песню, и я протянул ей орех. Девушка не стала отказываться и сделала несколько глотков.

– Вкусно.

Потом, под бренчание гитары, задремал. Что-то даже приснилось приятное.

Проснулся я как-то вдруг, будто меня дернул кто-то. Концерт окончился, люди разошлись. Вадим все еще что-то считал на телеге. Терим и Динари, завернувшись в одеяло, лежали под ней. Иры не было, лишь гитара стояла рядом, прислоненная к мешкам с пожитками.

– Вадик, где Ирка?

– А? – откликнулся он. – Понятия не имею. Только что была. Может, в кустики пошла?

В груди зашевелилось нехорошее ощущение. Нечто подобное я почувствовал перед уходом в свой крайний рейд под Гудермесом. Поднявшись, я нацепил пояс с кинжалом, взял шест и двинулся к лесу, в ту сторону, где беженцы устроили туалет. Фыркали лошади, потрескивали костры, оранжевая луна быстро вставала из-за леса. Народ в лагере в основном уже спал, завернувшись в одеяла, одежду и шкуры. Пройдя опушку, я зашел в лесную тень и остановился, прислушиваясь.

Едва слышный сдавленный стон донесся из глубины леса. Перехватив поудобнее шест, я скользнул между деревьями, выглядывая людей. Луна светила промеж деревьев, создавая совершенно нереальный, какой-то сказочный пейзаж. Мычание повторилось где-то совсем рядом. Завернув за куст, я оказался на небольшой полянке.

Два мужика удерживали девушку, прижатой к дереву: держали за руки, одновременно пытаясь еще и рот чем-то заткнуть. Третий, явно наслаждаясь процессом, пытался снять с нее одежду. Все происходило как-то неуклюже, судорожно и бестолково. Ира пыталась вырваться, брыкалась ногами, мычала и извивалась.

Волна ярости накрыла меня с головой. Приблизившись одним прыжком, я, не сдерживая силу, ткнул мужика, пытающегося содрать с Иры юбку, концом палки в почку, а когда он с воплем откинулся назад, без жалости добавил вторым концом в висок. Один.

Боясь задеть Иру, второму я двинул по ногам. Зло вскрикнув, он упал на колени. Шест, завершив круговое движение, стукнул его по затылку. Мужик треснулся лбом о дерево и сполз на траву. Второй.

Третий, отпрыгнув назад, уже был готов меня встретить: в одной руке в лунном свете блестел меч, в другой – кинжал. Мужик был явно не новичок в драках, на месте не стоял, все время двигаясь, будто танцуя.

– Ира, брысь отсюда! – рыкнул я, не сводя с него глаз. Девушка не отреагировала на мои слова и осталась возле дерева. Я переместился так, чтоб она оказалась у меня за спиной. Заложницы мне только не хватало.

Мужик нападать не спешил, поэтому я решил его пощупать, обозначив движение. Он мгновенно отмахнулся мечом, кинжал метнулся в мою сторону. Далеко отскочить я не успел, лезвие чиркнуло по руке. Боли не было, лишь вернувшись в стойку, я почувствовал, как намокает рукав. Боец был реально крут. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что бой может быть для меня последним. В ответ на это организм щедро плеснул адреналина в кровь.

Что-то черное пролетело мимо меня в несостоявшегося насильника. Мужик отмахнулся кинжалом, открывшись лишь на мгновение, и я прыгнул вперед, ткнув концом шеста куда-то ему под ребра. Парировать мечом он не успел и тут же, со сдавленным хеканьем, согнулся пополам. Злость и страх требовали выхода. Добавив шестом ему в бок, я бросил палку, дернул кинжал из ножен и, схватив супостата за волосы, черкнул лезвием по горлу, стараясь задеть артерию. Скотина, чуть меня не убил!

Это Ира кинула в него большущей веткой, чем, пожалуй, спасла меня. Когда мужик перестал дергаться, я вытер об его штаны нож, отрезал рукав и накинул импровизированный жгут себе на правый бицепс.

– Ир, перетяни, пожалуйста…

Оторвав стеклянный взгляд от лужи крови, быстро впитывающейся в землю, Ира дрожащими руками затянула узел.

– Я отошла… Они за мной, – всхлипывая, начала быстро говорить она. – Схватили, когда я за кустик присела…

– Все. Все кончилось уже, – я обнял ее, и она разревелась в голос. Усадив девушку на траву, я присел на корточки, положил дрожащие от адреналина ладони ей на щеки и заставил посмотреть себе в глаза. – Все. Уже. Кончилось! Посиди немножко…

Надо было проверить, что с остальными. Первый из насильников был мертв. Удар в висок я отработал, ничего не скажешь. Второй вроде дышал, хотя и находился без сознания. Все трое явно умелые бойцы, с мечами и кинжалами на широких, потертых поясах. Оставлять за спиной такого врага было никак нельзя. Поморщившись, я добил последнего, ударив два раза ножом в область сердца.

Ира еще всхлипывала, сидя под деревом. Я подошел, уселся рядом и снова обнял ее. Девушка прижалась ко мне, пыталась что-то сказать сквозь слезы.

– Тссс… – Непонятно почему остановил я, прижимая ее голову к себе.

Она подняла на меня глаза, случайно коснувшись губами небритого подбородка. Потом вдруг начала целовать, и тут нас накрыло!

Не знаю, сколько это продолжалось. Весь стресс, накопившийся за последние дни, выплеснулся на этой окровавленной траве, где мы, рыча, срывали друг с друга одежду. Ирка царапала мне спину и кусала за губу, а я ритмично вминал ее в землю этой ненавистной планеты. В тот момент мы были просто первобытными мужчиной и женщиной, ведомые звериным инстинктом, и ничего иное нас не волновало…

Когда мы, грязные и ободранные, но тихие и умиротворенные вернулись к костру, все уже спали. Ира, сняв с меня остатки рубашки и развязав жгут, промыла рану на руке. Порез оказался слишком глубоким, чтоб так просто оставить. Пришлось будить Динари и просить найти нам иголку и нитку.

– Ира, зашьешь?

– Я… попробую… – неуверенно пробормотала она, замачивая нитку с иголкой в остатках моего коньяка. Использовать местную бормотуху для дезинфекции я не стал, уж больно слабенькая. Однако я вылакал весь орех в один присест в качестве обезболивающего. И все равно боль была жуткая. Но мы справились, я не орал, а Ира не грохнулась в обморок, наложив шесть швов. Закончив, девушка от души приложилась к оставшемуся ореху. Потом, забравшись под телегу, мы прижались друг к другу и мгновенно вырубились.

В ту ночь мне впервые приснилась Диана.

Купец Цепала, Эртазания, 23-го изока, утро

Ай-йай, как нехорошо получилось. Эти дети мурада и шакала валялись в лесу мертвыми. Вихру перерезали горло, крови с него натекло, как со свиньи на бойне. Старый Цепала сразу понял, что вечер плохо закончится. Он сам, когда увидел эту лань с незнакомым, но таким мелодичным инструментом, ее распущенные волосы, озорную улыбку и чарующий голос, чуть было не наделал глупостей. Но Цепала был мудр, прежде чем что-то предпринимать, он всегда смотрел по сторонам. И тогда, вечером – посмотрел. Чужеземная певичка путешествовала с непонятной компанией. Одеты как крестьяне и скарб крестьянский. Но когда стемнело и все уселись возле костра слушать эту чаровницу, один из тех, молодой – зажег светляка и стал что-то писать на пергаменте. О, старый Цепала сразу все заметил и понял. У молодого не было артефакта, он сотворил светляка сам! Парень был видящим, и одно это должно было насторожить телохранителей, но эти похотливые козлы смотрели только на лань.

Видящие не одеваются крестьянами! А если одеваются, значит, путешествуют тайно. Зачем группа людей и видящий будут тайно передвигаться по дорогам провинции, в которой началась война? Вот именно.

Цепала вез последнюю партию товара, он рассчитывал проскочить через Эртазанию до начала боевых действий. Поэтому не останавливался нигде, ни в деревнях, ни на постоялых дворах. Его охранники вторую неделю обходились без шлюх. Неудивительно, что им ударило в голову при виде этой красотки. А теперь все трое мертвыми лежали в лесу, и купец с ужасом думал, как же ему быть? А ведь он видел, как эти помеси козла и мурада увязались за девкой… Видел. Но не остановил. Подумал, старый дурак, что такой, как она, приятно будет утолить огонь желания трем видным воинам. Но, видать, девка не из таких. Или не захотела. Неужели это она сама их? Ан нет, вот у старшого рука замотана, видать, он за свою лань вступился. Цепала чуть не завыл от отчаяния.

Во-первых, он остался без охраны. А везти без охраны груз через Шар – верный путь на тот свет, короткий и неприятный. Таможня сразу его возьмет на заметку и передаст весточку бандитам.

Во-вторых, эта компания могла точить на него зуб. За действия его охраны. Вон, как их старшой зыркает, небось, знает, чьи люди на лань напали. Может предъявить претензию, и хорошо, если деньгами. Что же делать?

В самый разгар его невеселых размышлений старшой и видящий, перекинувшись друг с другом несколькими словами, направились к нему. Ну все, это конец! Помоги, Святой Заступник!

Когда они подошли ближе, купец грохнулся на колени и запричитал.

– Не погубите, не виноват я, они сами, сами за ней увязались… Меня не слушали, а я так отговаривал, так отговаривал…

Старшой и видящий переглянулись и о чем-то коротко переговорили на своем.

– Так это твои люди напали на девушку?

– Не губите, я заплачу! Все отдам!

– Все нам не надо, – ответил видящий. – Твои люди уже заплатили за свою выходку. Нам одежда нужна. У тебя целый воз товара, не найдется ли в нем одежды для девушки и пара мужских рубашек? Твои мурады порвали девушке юбку в клочья и порезали рукав моему другу.

Цепала вздохнул с облегчением. Неужели отделается только этим?

– Как не быть, как! Все есть. Пожалуйте сюда, – купец открыл двери фургона и залез внутрь. У него всегда с собой была готовая одежда. Немного, правда. И одежда, и даже немного драгоценностей. Для прикрытия. Артефакты же – основной товар – лежали в специальных тайниках, обнаружить которые было нелегко даже видящим.

Старшой позвал лань. Заспанная девушка, завернутая в одеяло, забралась внутрь. Примерка не заняла много времени, девушка-менестрель оказалась непривередливой и удовлетворилась простой льняной юбкой до пят.

– Сколько с нас, уважаемый? – спросил видящий, когда лань облачилась в выбранную одежду.

Цепала замахал руками.

– Что вы, что вы, уважаемый терр, какие деньги! Пусть это будет компенсацией от старого Цепалы. Носите на здоровье.

Видящий пожал плечами и, поблагодарив, что-то сказал старшому.

– Спасибо большое, – с сильным акцентом произнес тот и развернулся, чтобы уйти.

Цепалу Берг ткнул в ребро.

– Постойте, уважаемые. Простите старого купца за наглость, выслушайте, не гневайтесь. Побили вы мою охрану, и поделом. Мерзкие люди были, видит Создатель, по заслугам получили. Я вас не виню ни в коем разе, правильно вы их, туда им и дорога. Да только я теперь один остался, да племянник мой, Дюшка, за возницу, а охраны нет совсем. А места здесь дикие, всякое может случиться. И негде нанять бойцов справных, да и кого тут наймешь, те же разбойники вокруг. Возьмите, люди добрые, к себе в караван, я отплачу. Вы, я вижу, люди с понятием, правильные, – купец снова грохнулся на колени. – Кормить вас буду, поить бесплатно. Лошадей отдам, что от охраны остались. И денег положу, сотню империалов, как прибудем в Шартан. Не погубите, люди добрые…

Видящий выдал длинную тираду на чужеземном. Старшой оглядел внимательным взглядом торговца, воз, мальчишку, запрягающего в него двойку лошадей, и что-то буркнул.

– Корм лошадям дашь? – спросил видящий.

– Дам, дам, – вздохнул Цепала. Берг с ним, с кормом, но ежели товар украдут, там и до разорения недалеко. А ведь и прибить могут.

– Хорошо, возьмем мы тебя. Но есть условие, – видящий сделал паузу.

– Я со всем вниманием, – Цепала вскочил с земли и угодливо сложил ладони перед грудью.

– Лишних вопросов не задавать.

– Это я завсегда, – Цепала облегченно вздохнул. – Что ж я без понятия совсем!

Старшой подошел к купцу и протянул руку.

– Меня зовут Беркут, – представился он.

Цепала схватил ладонь обеими руками, как принято в Лирдане, и назвался.

– Цепала, Курит Цепала.

– Вадим, – в свою очередь протянул руку видящий.

– Терр Вадим, – пожав руку, Цепала низко поклонился.

Новые знакомцы времени терять не стали, и вскоре фургон, вслед за телегой, вырулил на тракт.

К середине дня купец уже не знал, как справиться со своим удивлением. И всерьез начал сомневаться, что поступил правильно, прибившись к этим людям.

Ни Беркут, ни Вадим, ни лань, которая представилась как Ирина, не умели ездить на лошадях. Нет, они, конечно, сразу взгромоздились на коней, ранее принадлежавших охране. Но на то, как они держались в седлах, нельзя было смотреть без слез. Языка их Цепала никогда раньше не слышал, хотя он поездил по свету. Еще у них были странные вещи, которых купец тоже никогда раньше не видел и не знал их назначения.

Ближе к обеду их караван остановился возле небольшого ручья. Тогда Цепала впервые увидел, как изготавливается то, чем он торговал. Видящий подошел к дереву и отрубил толстую ветку. Обтесав ее и обрубив концы, с помощью кинжала и магии он придал ей странную форму – нечто вроде кубика с углублением. Затем, еще поколдовав, проделал в куске дерева два небольших отверстия. А потом достал из мешка… Что-то. То, что это артефакт, Цепала догадался сразу. Сделанный из неведомого материала, черный прямоугольный и плоский ящичек. С помощью упругой веревки к нему крепилась такая же черная коробочка, а к той – еще веревка. Оканчивалась она утолщением с двумя блестящими металлическими штырьками. Видящий засунул штырьки в прожженные только что отверстия и принялся водить руками над всей конструкцией.

Колдовство длилось недолго. После очередных пассов на коробочке загорелся зеленый огонек и видящий довольно хмыкнул. А потом открыл ящичек. Такого чуда Цепала не видел никогда. В ящике, прямо на внутренней стороне крышки оказалось зерцало, которое засветилось и начало показывать руны и картинки. Понаблюдав немного, купец отошел и занялся своими делами. Ну их к Бергу, чужие тайны! Сколько леденящих душу историй ходит о том, как видящие убивают ненужных свидетелей. Да, купец торговал артефактами. Но тут одного взгляда было достаточно, чтобы понять – это магия высших порядков. Не наблюдатели ли встретились Цепале? От этой мысли купца бросило в пот. Чур меня!

Вадим Третьяков, Эртазания, 23-го изока, день

Получилось! Не знаю, как у кого, а у меня мало в жизни бывает моментов, когда выпадает счастливая карта. Много чаще приходится долго и нудно трудиться, чтоб получить даже мизерный результат. Иногда, усилий надо приложить столько, что не остается сил радоваться. Но в этот раз мне всего за вечер удалось посчитать схему, создающую разность электрических потенциалов, и придумать алгоритм ее регулировки. Конечно, рассчитать напряжение в вольтах было невозможно, слишком многого я не знал. Но кого из нас не било током? Я сформировал схему с минимумом энергии, затем стал медленно увеличивать напряжение, пока мои пальцы между контактами не почувствовали характерное покалывание. Потом настроил схему так, чтобы полярность менялась приблизительно три тысячи раз в минуту – частота, соответствующая пятидесяти герцам. Пришлось повозиться, выпросив у Беркута часы и сделав с помощью перстня несколько специальных датчиков. Сам же электрический артефакт, недолго думая, я соорудил из дерева. А что, идеальный материал в наших условиях. Схему держит и доступен всегда. Контакты здесь были не нужны, субстанции напрямую создавали разность потенциалов прямо на вилке, нужен был просто носитель. Кольцо прекрасно реализовало придуманную мной управляющую схему, а вручную мне лишь осталось соорудить небольшую силовую компоненту, которую я до предела напитал энергией. Накопители были почти пустыми, но, если все получится, это того стоило.

Я воткнул в получившуюся «розетку» вилку от зарядки и активировал схему. А потом стал медленно увеличивать напряжение, пока светодиод на зарядке не загорелся веселым зеленым светом. Затем, трясущимися руками, открыл ноут и уставился в знакомую заставку. Ай да я, ай да сукин сын!

Забив на обед, я быстренько сделал ревизию того, что у меня есть, исходя из несколько изменившихся потребностей. Несказанно порадовал полный «матлаб», в нашем случае это был подарок из подарков. Было довольно много музыки, в том числе с аккордами – специально Ира просила перед выездом накачать с собой, чтоб она в дороге могла разучивать новые вещи. Как хорошо, что я ее послушался и закачал, а не понадеялся на интернет в поезде и гостинице. Будет девушке чем заняться… Что еще? Пару – ройку фильмов, небольшая библиотека книг, которые я любил читать с экрана. Кое-что было и по программисткой части, но я пока слабо себе представлял, как это адаптировать под теперешние нужды.

Не откладывая в долгий ящик, я принялся прикидывать алгоритм собиралки – так я назвал устройство, которое могло бы само собирать субстанции. Лазать по кустам и драться с местными пауками у меня не было никакого желания. Накопители же оставлять пустыми нельзя, у меня уже был с десяток идей, как существенно облегчить и обезопасить нашу жизнь здесь. Я успел с головой уйти в работу, как вдруг меня отвлек подошедший Беркут.

– Ты не светил бы ноутом направо и налево, – буркнул он, кивая на купца, который поглядывал с опаской в мою сторону. – На нас итак тут косо смотрят. Конспираторы хреновы…

Как и в большинстве случаев, он был прав. Вздохнув, я сложил компьютер и засунул обратно в рюкзак, оставив его заряжаться. Да и привал пора было заканчивать и двигаться дальше.

Когда-то, года три назад, моя бывшая девушка, большая лошадница, потащила меня кататься на лошадях. И, конечно, рассказала мне в общих чертах, как с ними обращаться. Тогда девушка меня интересовала больше, чем кони, поэтому половину из ее указаний я пропустил мимо ушей.

Когда купец утром навязался в нашу компанию и подвел нам трех коняг, я пытался восстановить в собственной памяти хоть что-то, связанное с уходом за этими тварями. Усилия мои увенчались частичным успехом, зверюге я скормил кусочек хлеба, и она позволила на себя взгромоздиться. И теперь снова пришлось пожертвовать последним бутером, потому что эта скотина без подношения никак не желала стоять и ждать, пока я на нее залезу.

Впрочем, мы быстро оценили подарок купца. Сегодня за полдня нам удалось проехать вдвое больше, чем за весь вчерашний день. Не оставшаяся дома «хонда», конечно, но тоже вполне себе транспорт.

Толпа беженцев изрядно поредела. Далеко впереди нас двигался фургон, почти такой же, как у нашего нового знакомца, который сопровождали несколько всадников, вероятно охрана. За нами, метрах в двухстах позади, на двух телегах двигалась крестьянская семья.

Местное солнце с утра жарило немилосердно. Слева от нас, параллельно дороге тянулось поле с какой-то цветущей местной культурой, распространявшей сладкий запах. Не сказать, что он был неприятным, но, когда с поля дул ветерок, этим запахом полностью накрывало дорогу, и становилось слегка не по себе. Справа к дороге плотно подходил лес, куда я старался поглядывать почаще – не выскачет ли на дорогу еще один паучок?

Впереди дорога круто заворачивала, а язык леса полностью закрывал обзор. Как всегда, в таких случаях Беркут выезжал на разведку. Точно так же сделал он и теперь, пнув свою лошадь каблуками. Мы чуть подтянули поводья, дожидаясь его возвращения. Когда я увидел, с каким видом он скачет обратно, где-то под ложечкой засосало от неприятного предчувствия.

– У нас проблемы, – объявил он, подъезжая и спешиваясь.

Мы с немым вопросом уставились на него.

– За поворотом блокпост шодов.

– И что? – испуганно спросила Ира.

– Проверяют. Вадим, спроси у Цепалы – есть другой путь к границе? Можем мы сейчас повернуть назад?

Я перевел вопрос Беркута. Купец замотал головой.

– Нету, нету тут другой дороги. За поворотом деревня, а за ней сразу граница. И таможня там. Если бы ее можно было объехать, уж я б знал!

Беркут немного подумал, почесав в затылке, затем скомандовал:

– Ждите здесь, – кинув мне поводья, он вытащил из телеги свой шест, закинул на плечо арбалет и нырнул в высокую траву. Я отстегнул от седла свой метатель стрел и проверил схемы на мешочках с гранатами. Оба наших возницы ловко припарковали фургон и телегу ближе к обочине.

Беркут показался на опушке минут через двадцать, когда мы уже начали всерьез волноваться. Как ни странно, больше всех нервничал Цепала. Бурча что-то себе под нос, он наяривал вокруг своего фургона. Маленький и толстый, поведением и внешностью он чем-то напоминал Денни Де Вито. В отличие от него, его племянник Дюша, парень чуть постарше Терима, спокойно сидел на козлах фургона и жевал какую-то дрянь. Мальчишка мне не нравился. Всю дорогу, скотина, пялился на Динари.

– Вадим, переводи, чтоб все поняли, – едва подойдя к нам, приказал Андрей, вытирая рукавом потный лоб. – Шодов двенадцать голов. Стоят грамотно, но, если повезет, можем просто закидать гранатами. Однако проверяют они не всех, есть шанс проскочить без сшибки. Тех, которых проверяют – отводят в сторонку и смотрят в глаза, – Беркут поморщился. – Фургон пустим вперед, сами сзади пешком, лошадей в поводу. Я поеду с возницей, – Беркут кивнул на Дюшу. – Дети на телеге. Если шоды захотят нас досмотреть, их главный на обочине поднимет руку, тогда мы должны остановиться. В этом случае придется драться. Иного выхода я не вижу.

Андрей обвел всех внимательным взглядом, пока я переводил.

– А может… – пискнула Ира.

– Не может, – отрезал Беркут, повышая голос. – Вернуться мы не успеем, если заслон здесь, скорее всего их вой ска уже выдвинулись к Эривату. По лесам шастать тоже не хочется, забыли про паучка? Ну и мы все-таки нанялись доставить господина купца с товаром в Шартан.

– Это же шоды, господин, – запричитал купец. – Они нас всех убьют, не успеем даже глазом моргнуть!

– Что вы предлагаете, уважаемый Цепала?

– Н-ничего, – мгновение подумав, заикаясь ответил купец, глядя на Андрея как кролик на удава.

Я перевел.

– Не переживайте, уважаемый, – зло усмехнулся Беркут. – Шоды тоже прекрасно умирают. Проверено.

Купец побледнел, услышав мой перевод.

– Если все сделаем правильно, прорвемся. Слушайте внимательно!

Беркут излагал долго, подробно, для большей ясности рисуя схему прямо на земле кончиком кинжала. Потом заставил каждого повторить то, что он или она должны делать. Убедившись, что мы все поняли, Андрей перепроверил магазины арбалетов и распределил гранаты между нами. План, на мой взгляд, был плохим, а вернее – самоубийственным, но ничего лучше предложить я все равно не мог. Видя, как мы все скисли, он зло усмехнулся.

– А что, ребята и девчата, здесь кто-то собрался жить вечно? Нам что, дофига чего терять?

Не знаю, как остальных, а меня эти слова ни капли не приободрили. Однако родилась одна идея.

– Андрюх, послушай… Есть у меня одна схема, из памяти стеха. Как раз против магии шодов хорошо работает. Защитная – типа, отводит в сторону направленный удар. Действует один раз и не сто процентов, но вдруг поможет?

– Всем поставить можешь?

– Нет, энергии на троих хватит только.

– Тогда ставь мне, себе и Ире. Детям не должно прилететь, а для нас – лишний шанс кинуть еще по гранате.

– Понял, – я стал быстро составлять структуры, борясь с желанием отдать свою схему Дине.

Беркут прав. Если мы не справимся, ей она будет не нужна. Схема привязывалась к амулету и создавала небольшую сенсорную сетку на расстоянии сантиметров двадцати от тела. Если прилетало что-то с высокой энергией, сетка рвалась. В месте прорыва создавалась плотная среда, меняющая траекторию снаряда таким образом, чтобы он проходил сбоку от тела. Перстень создал управляющий контур, я соединил его с силовым и замкнул на свое кольцо. Сетка сформировалась мгновенно, мелькнула и погасла, став почти невидимой.

– Готово!

Ира дрожала как осиновый лист. Мне пришлось даже оттянуть ее амулет, чтоб закрепить защиту.

– Расслабься, детка, – вдруг проговорил Беркут, обнял и поцеловал Иру в губы. К моему удивлению, она не врезала ему по морде, а скорее, напротив выразила всяческую поддержку его действиям. Надо же, похоже у них что-то закрутилось. Видимо, этой ночью я проспал все самое интересное. – Все будет хорошо! Вперед!

Фургон вырулил на середину дороги, за ним, спустя мгновение, тронулась телега. Мы взяли лошадей в поводу, держась так, чтоб звери закрывали нас от обочины.

Я шел и думал о том, как не хочется умирать. Мерзкое состояние: животный страх внутри и мысли – не ходи, не ходи, беги в лес, спрячешься, а там как-нибудь… С огромным трудом мне удавалось удерживаться от паники. Да, Вадик, это тебе не в стрелялки гонять на компьютере. Добро пожаловать в реальные приключения, чтоб они провалились! Вот если меня сейчас убьют, за что я умру? В чем смысл того, что мы прем буром на этот дурацкий блокпост? Не будь с нами девчонок, я бы послал Беркута куда подальше и полез бы в лес.

Блокпост – это Беркут очень громко назвал. Не доезжая до деревни, посреди дороги на двух козлах стояло бревно, перегораживая проезд. Чуть поодаль, на лугу виднелись две большие желтые палатки. Вот и весь блокпост.

Рядом с бревном стояли шоды, отодвигая его в сторону, когда надо было кого-то пропустить. Я их видел впервые, и мне они совсем не понравились. Здоровые и высокие. Вылитые сатиры, правда, на ногах не копыта, а обычные сапоги. Одеты в зеленые комбинезоны, странной, полосатой расцветки. У каждого на поясе висели меч и нож. И накопители. Совершенно без усилия включилось астральное зрение.

Шоды, как и стех, были абсолютно черными в астральном плане. Ни потоков, ни радуги, как у нас всех. Зато пояса и оружие увешаны огромным количеством всевозможных схем. Трое нелюдей стояли слева от дороги, на небольшой площадке: двое держали за руки проверяемого путника, третий, схватив человека за уши, смотрел ему в глаза. Проверка длилась менее минуты, потом шод отпустил мужика и рявкнул что-то своим подельникам. Те резво сдвинули бревно в сторону. Испуганный мужик, шатаясь, на полусогнутых бросился к своей телеге и зачмокал, понуждая лошадь двигаться дальше.

Правее от дороги, за палатками паслись ящеры. Звери произвели на меня впечатление, красивые и хищные. Но повадками коровы коровами – бродили по лугу, щипля травку, ни на кого не обращая внимания.

Фургон замедлил ход и остановился – перед нами к бревну подъехали две телеги с большим крестьянским семейством. Четверо мужиков – по-видимому, отец и трое сыновей – откинули рогожу, показывая сатирам груз. Три женщины, две молодые и одна постарше, взяли на руки детей, стараясь не встречаться взглядами с нелюдями. Пока один шод копался в вещах, двое других схватили главу семьи под руки и потащили на обочину, к статному сатиру, чей комбинезон несколько отличался расцветкой от остальных. Судя по всему, это был главный, он и занимался копанием в мозгах. Почему-то, несмотря на нервное напряжение, а может благодаря ему, мне стало смешно. Рога этого деятеля выделялись среди остальных тем, что откровенно блестели на солнце. Весь день натирал тряпочкой?

Главный шод привычно схватил несчастного за уши и впился взглядом в глаза. Крестьянин сразу обмяк. Я явственно представил, что происходит у мужика в голове, и меня передернуло. А заодно вдруг стал исчезать страх, замещаемый злостью и омерзением.

Вспомнив указания Беркута, я сместился почти к самой обочине, удерживая взведенный арбалет за телом лошади. И выбрал себе жертву – ближайшего нелюдя, который контролировал дорогу, удерживая на сгибе локтя большой самострел. Ира, кинув взгляд на меня, повторила мой маневр, сдвинувшись к другой стороне дороги. В кулаке она сжимала мешочек-гранату, вцепившись побелевшими пальцами другой руки в щепку-чеку. Динари, Терим и Цепала сидели на телеге, испуганно глядя на нас, готовые прыгнуть под нее, как только начнется заварушка. Беркут велел им не вмешиваться. Спорное решение, но я его понимал. Мы хотя бы представляли, что такое гранаты и как они работают. А наши спутники и близко не знали, что это такое.

Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло, шептал я про себя. Долгое время я считал себя агностиком, но сейчас вдруг подумал – останусь жив и доберусь до церкви, поставлю свечку!

Командир нелюдей что-то крякнул своему сослуживцу, и я, удивившись себе, его понял. Так вот чей язык стехи считают вражеским!

– Пропускай этого!

Бревно снова потащили в сторону. Хоть бы шлагбаум соорудили, недоумки. Фургон тронулся. Ну…

Стоящий у обочины шод поднял руку. Дьявол!

– Бойся! – заорал Беркут, и тут же грянул сдвоенный взрыв. Выглянув из-за шеи лошади, я направил арбалет на выбранную ранее цель и спустил стрелу. Грохнуло два взрыва справа, я почувствовал, как сработала защита, отклонив в сторону что-то, просвистевшее рядом. Мой противник, пытавшийся вскинуть арбалет, вдруг нелепо взмахнув руками, разделился на две половинки. Мать моя женщина, его просто разорвало пополам! Моя рука на автомате схватила мешочек, я рванул щепку и бросил гранату туда, где мгновение назад стоял командир нелюдей. Взрыв услышал только тогда, когда метнулся назад, за тело лошади.

Моя несчастная коняга с диким ржанием дернулась вперед, и ее вдруг целиком охватило жаркое и ревущее пламя. В ужасе отшатнувшись, я споткнулся обо что-то и чуть не упал. Этот дикий вопль сгорающего заживо животного, наверное, будет сниться мне до конца жизни. Если, конечно, она, эта жизнь, не закончится прямо сейчас!

Я дернул рычаг перезарядки арбалета, но тут мои ноги что-то спутало, что-то ударило в спину, и земля прыгнула мне в лицо.

Андрей Беркутов, Эртазания, 23-го изока, день, вечер

Я чувствовал, что будет сшибка. По-другому не получалось, ехал торговец и слишком много людей с ним – они не могли нас не допросить. Поэтому, едва шод поднял руку, я тут же спустил стрелу.

– Бойся!

Щепки от гранат заранее были зацеплены за вожжи, поэтому уронив арбалет, я просто резко развел руки в стороны, бросая подарки и ныряя вниз, под сиденье. Грохнуло сразу, молочага Вадим, детонатор, работающий на удар, не подвел. Племяшка нашего купца тоже не облажался, кинув и свой подарок нелюдям прямо из-под лавки. Бахнуло нормально, прям как «фенька». Фургон дернулся, видно прилетело лошадям. Хорошо, что колеса у них тут блокируются, а то мы бы уже летели черти куда. Рванув рычаг, я перезарядил арбалет и, приподнявшись, выглянул из-за небольшой деревянной стойки, что была прибита между сиденьем и лошадями.

Одна из наших коняг, запряженная в фургон, билась на земле в агонии. Трое шодов с моей стороны были мертвы, справа троица тоже валялась на земле, хотя там кто-то еще шевелился. Лишь главный и один из тех, что ему помогал, были на ногах и что-то колдовали. Недолго думая, я навел арбалет на командира и спустил тетиву. Однако фокус не прошел, шод мгновенно сместился в сторону, стрела прошла мимо. Твою дивизию! Хватанув щепку зубами, я метнул предпоследнюю гранату, и вот тут прилетело уже от них.

Вокруг тела вспыхнула тоненькая сетка. Дюша из-под лавки издал какой-то хриплый сип, а меня основательно приложило о стену фургона. Едва я сумел сориентироваться, как почувствовал, что больше не могу шевельнуться. Нет, с телом все было в порядке. Воздух вокруг стал твердым, а меня просто сжало им со всех сторон. Я не мог пошевелить даже пальцем, только наблюдать.

Оказалось, что моя последняя брошенная граната не взорвалась. Зато еще раз громыхнуло у палаток, Ирка таки докинула подарочек. Да еще взрыв слева, ай да Вадим! Но кокон не пропал, я по-прежнему не мог пошевелиться.

Командир нелюдей был крут. Граната Вадима не причинила ему вреда, в отличие от его напарника, которому оторвало ступню. Увидев, как от палаток бегут еще двое рогатых, я закрыл глаза. Не вышло. Твою дивизию!

Трое шодов быстренько достали нас из укрытий и разместили на дороге перед бревном. Иру шатало. Из-под лавки вытащили Дюшу, и я поморщился – парень погиб, голова его была почти оторвана, даже не заметил, чем его так. Меня никто не торопился освобождать, я так и стоял в воздушной бочке, с трудом ворочая головой. Вадима притащили, не церемонясь, и бросили рядом. Да еще добавили сапогами пару раз по ребрам. Лицо у него было в крови, но, похоже, сам он был ранен не сильно, хотя встать не пытался.

Ругать себя смысла не было, мы сделали все, что могли. Удача итак сопровождала нас эти шесть дней неотлучно, когда-то везение должно было закончиться. Ничего хорошего впереди я не ждал, единственное, что радовало – девятерых нелюдей мы захватили с собой.

Шоды что-то крякали друг с другом, я снова закрыл глаза, накатила усталость и безразличие. Поэтому не видел, как все произошло. Тоненький звук «вжик» вдруг оборвал крякающую речь, а затем раздался хрип и запахло свежей кровью. Когда я открыл глаза, все три сатира валялись на песке, напичканные стрелами как ежики для булавок. Их командир, с блестящими рогами, еще был жив и судорожно пытался выдернуть из собственной шеи длинное древко с белым опереньем. Однако спустя несколько секунд затих и он, струя крови, плещущая на песок из перерезанной артерии иссякла. Как только он перестал дергаться, воздух, сжимающий меня со всех сторон, исчез.

Крестьянское семейство, которое нелюди проверяли перед нами, вернулось обратно в полном составе. Впереди шли два парня и девушка, державшие в руках длинные луки. Сзади, с обнаженными мечами двигался отец семейства и еще один молодой парень. Я наклонился к Вадиму, тронув его за плечо.

– Живой?

– Не дождетесь, – прохрипел он, перевернувшись на бок. Я помог ему подняться.

– Вот и славно. Поговори с нашими спасителями, – кивнул я в сторону лучников и двинулся к Ире. Девушке явно было очень плохо. Шатаясь, как пьяная, она оперлась о стену фургона, пытаясь сфокусировать взгляд на мне. Я нащупал на поясе орех с водой и, придерживая ее за талию, поднес к губам. Ира сделала несколько глотков, и ее тут же вырвало. Плохо дело! Я посадил ее на землю и прислонил к колесу. Заставил умыться и выпить еще несколько глотков воды. Потом подошел к лучникам, которые о чем-то беседовали с Вадимом.

– Спасибо за помощь, – сказал я на местном, как можно старательнее выговаривая слова. Даже думать не хотелось, что было бы с нами, не вмешайся эти ребята. Старший из них что-то длинно и цветасто выразил на своем языке.

– Они говорят, что люди должны помогать друг другу, особенно перед лицом нелюдей, – перевел Вадим, присаживаясь на корточки и снимая с пояса мертвого проверяющего разноцветные цилиндрики. – Еще они спрашивают, можно ли им забрать троих ящеров?

– О чем разговор, берите шестерых, – разрешил я широким жестом. Люди говорили, что рапторов можно неплохо продать, но ребята нам реально спасли жизнь, и я готов был отдать им всех. Старший лучник низко поклонился и, что-то сказав, двинулся на луг, где паслись звери.

– Он пожелал нам удачи в пути, – сообщил мне Вадим, с непонятным выражением лица посмотрев мне за спину. Обернувшись, я увидел, как Цепала встал на колени перед телом своего племянника. По лицу купца текли большие слезы, а сам он, содрогаясь, пытался приладить голову парня так, как она должна была лежать. Динари, Терим и несколько человек из пробки, уже собравшейся за нашим караваном, остановились рядом, глядя на труп.

– Терим, – позвал я. Парень посмотрел на меня мокрыми глазами. – Надо освободить упряжку от мертвой лошади и откатить фургон и телегу в сторону, чтоб люди могли проехать, – мешая местные и русские слова, велел я ему. – Вадим, посмотри, что с Ирой.

Вдвоем с мальчиком и несколькими добровольными помощниками мы быстро распрягли мертвую лошадь и оттащили ее на обочину. Второй тоже досталось несколько осколков, но раны, на мой взгляд, опасными не были. Она, без особых усилий, оттащила фургон в сторону, освобождая дорогу.

Несмотря на то, что все были никакие, следовало двигаться дальше. Пока Вадим занимался Ирой, я, Терим и Динари собрали трофеи. Разбираться сейчас в них было некогда, мы просто завернули вещи в ткань палатки и загрузили тюк в фургон к Цепале. Выяснилось, что мы потеряли еще двоих лошадей, тех, на которых ехали Вадим и Ира. Первая сгорела, а во вторую кинули чем-то, да так, что ее отбросило на несколько метров. Лошадь в полете задела Иру, и та ударилась головой о стену фургона. Убитую осколками конягу я освежевал, вырезав на мясо несколько кусков – еда, которой нас собирался кормить Цепала, мне, мягко говоря, не нравилась.

Ира ударилась плохо, она до сих пор была в полубессознательном состоянии и, что больше всего меня напрягало, зрачки были разных размеров. Вадик уложил ее на телегу, снял медальон и что-то колдовал, водя руками над ее головой. Поняв, что здесь толку от меня не будет, я вытащил из телеги лопату и пошел копать могилу. Парень был героем, и хотелось его похоронить по-человечески. Трупы шодов мы с Теримом просто скинули в кювет, Вадим пообещал, что соорудит что-то горючее, чтоб сгорели и не воняли впоследствии.

Тронулись мы, когда солнце уже стало клониться к закату. Ребята предлагали остановиться где-то здесь на ночь, но мне хотелось пересечь границу как можно раньше. Шоды не забудут про свой блокпост и прибудут сюда, хотя бы для того, чтоб привезти смену или припасы. Как ни крути, нам было противопоказано с ними встречаться. Перед отъездом Вадим что-то наколдовал, да так, что трупы рогатых вспыхнули, будто политые бензином. Вонь они издавали гадостную, и мне до самой границы казалось, что нас преследует запах сгоревшей шерсти.

Деревня была пустой. Мы проехали по главной улице и не увидели ни одного человека, вообще ни одного живого существа. Расстроенный Цепала, сидевший рядом со мной на козлах фургона, только горестно покачивал головой и говорил что-то плохое про войну.

Граница показалась сразу за деревней. Из-за поворота дороги выглянула избушка, рядом с которой стоял деревянный шлагбаум. Бревно, с руку толщиной, устремилось свободным концом вверх. В домике было темно, и вообще вокруг стояла полнейшая тишина.

Цепала что-то затараторил, и я позвал к нам Вадима, сражающегося с раптерами, которые все время норовили сделать какую-то гадость. Видимо, им не нравилось, что их привязали к телеге, которую тянула лошадь.

– Он говорит, что это эртазанская таможня. Здесь должны быть люди, но они, вероятно, сбежали. Или шоды их выгнали.

– Не думаю, – покачал головой я. – Следов борьбы нет, трупов не видно.

– Шодам нет нужды убивать, – пожал плечами Вадим. – Достаточно посмотреть в глаза и приказать.

– Ладно, все равно надо ехать дальше. Нет таможни – меньше проблем.

Мы двинулись, проехав под задранным шлагбаумом. Нейтральная полоса поросла густым кустарником, в сумраке казавшимся совершенно непроходимым. Метров через пятьсот мы уткнулись во второй шлагбаум. Закрытый.

Здесь были люди, десятка два вооруженных арбалетами и мечами мужиков, грамотно расположившихся среди небольших бревенчатых укреплений. Чуть в отдалении стояли два домика, внутри каждого горел свет. К нам бодрой походкой подошел невысокий и толстый пограничник, в кольчуге и при мече. Они что-то начали перетирать с Цепалой. Купец еще раньше сказал, что сумеет так договориться, чтобы таможня не совала нос в фургон. И у него это получилось: они ожесточенно торговались минут пятнадцать, что, видимо, обоим доставляло удовольствие. Наконец небольшой, но пузатый кошелек перекочевал в лапы толстого, и тот кивнул здоровому и хмурому типу, стоявшему возле бревна. Боец отвязал веревку, бревно под тяжестью отвеса устремилось вверх, и мы двинулись вперед. Добро пожаловать в Шар!

После границы вдоль дороги потянулся темный и мрачный лес. Мы проехали еще километра три и остановились на первой же полянке, возле которой журчал ручей. Совсем стемнело. Место мне не очень нравилось, но ехать ночью по лесу, в котором могут шнырять пауки или кто похуже, не хотелось совсем.

После того как лошади и ящеры были расседланы, накормлены и напоены, а Вадим расставил вокруг поляны сигнальные растяжки, мы уселись перед костром, глядя, как закипает вода для каши. Ира спала на телеге, а я не решился будить ее. Вадим сказал, что все должно быть в порядке, но ей надо поспать столько, сколько нужно. Хоть я не сильно доверял ему как доктору, но другого у нас все равно не было. Динари и мальчик клевали носом, но спать не ложились – все были голодные.

Цепала, глядя в костер, произнес что-то.

– Таможенник сказал, что эртазанцы снялись еще днем, ушли через портал. Мол, их отозвали свои, из столицы.

– Война, – я пожал плечами. – Ничего удивительного. Спроси его, что нас дальше ждет?

– Если рано выедем, к вечеру будем в Шартане, – перевел Вадик длинную речь купца. – Но дорога весь день через лес и могут быть разбойники, они тут часто шалят. Надо опять гранаты делать, – устало резюмировал он.

– А у тебя есть из чего?

– Есть. Я накопителей набрал у шодов, гранат сотни четыре можно собрать. Вот только… Эффективность их сам видел какая, – Вадим обнял Динари и что-то сказал ей. Девушка кивнула и улеглась, положив голову ему на колени.

– Нормальная эффективность, когда взрываются, – я пожал плечами. – Особенно, когда ты поменял запал, добавив детонацию от удара. Но вот последняя не взорвалась. Почему?

– Шод ее «выпил». Забрал энергию из схемы, – Вадим взъерошил волосы на макушке. – Не представляю, как можно было так мгновенно сориентироваться. А может, у него какая специальная домашняя заготовка была.

– Это были профи. Серьезные ребята, нам сказочно повезло, – покачал головой я. – А можно как-то этого избежать в будущем? Чтоб никто энергию выпить не мог?

– Думать надо, – пожал плечами Вадим. – Я все на коленке леплю, а тут надо спокойно, вдумчиво и системно работать.

Я невесело усмехнулся.

– Я тебе не тороплю. Враг торопит. И обстановка.

– Да я понимаю…

Цепала встал, пошурудил у себя в фургоне и вернулся с орехом в руках.

– Вот это дело! – кивнул я. – Именно то, чего сейчас не хватает. За Дюшу! – Я отхлебнул неожиданно крепкий напиток, вспоминая нескладного пацана, которого мы знали всего день, а теперь будем помнить всю оставшуюся жизнь. – Хороший парень был и погиб не зря. Двоих нелюдей точно с собой забрал. Пусть земля ему будет пухом.

Вадим Третьяков, Шар, 24-го изока, позднее утро

Маг я или где, подумал я, когда проснулся рано утром в палатке шодов. Недавняя схватка с пауком и, конечно, вчерашняя бойня очень доходчиво мне показали, насколько виртуальные сражения отличаются от реальных. Когда ты вдруг цепенеешь и не можешь сообразить, что надо делать. А в это время враг пытается тебя убить. Чувство беспомощности в комплекте с липким страхом было отвратительным, совсем не хотелось его переживать заново.

Достав из рюкзака зарядившийся за ночь ноут, я открыл матлаб и принялся за расчеты.

Подсмотрев кое-что у шодов и порывшись в своей голове, я постарался понять, как будет выглядеть схемка, создающая длинный поток плотного воздуха. Или, вернее, несколько схем, которые некий артефакт выбрасывает на десяток метров вперед. Нечто подобное держало вчера Беркута неподвижным несколько минут. Пусть таких зарядов будет несколько, и вылетают они по очереди, при активации. Больше десяти метров не надо, я просто не попаду. Энергию жрать будут, ну пусть. Как мы это оформим? Как пистолет? Нет, не хватит объема. Автомат? Двумя руками держать надо, не хочется, левая пусть будет свободна, я в ней еще какой сюрприз приготовлю. Ну, конечно! Жезл! Длина палки должна быть не менее семидесяти сантиметров. Диаметр… Двадцать миллиметров хватит, нельзя, чтоб тяжелый был. Так, а вот в левую руку что-то типа кастета, для ближнего боя. Если припрет. А его мы зарядим электричеством. Пусть схемка вылетает, влипает в супостата и создает разность потенциалов. Сколько вольт? А хрен его знает, сделаем регулировку. Считаем, рисуем… Считаем энергию. Отлично. Вернее, многовато, конечно, но энергию соберем, а вот жизни второй тут нет, не компьютер.

Страшно подумать, сколько я бы считал эти схемы без ноутбука? Не одну неделю точно. А так, полчаса – и готовы все расчеты.

Стараясь не разбудить Дину и Терима, спавших рядом, я выполз на воздух. Видимо, перенервничав, Динари вчера долго не могла заснуть. Пить алкоголь отказалась, а мы с Беркутом и купцом приложились знатно. Видя, как девочка мучается, я отвел ее в палатку, перенес туда спящего без задних ног Терима, и поставил видео на компе. Ставил вроде мультики, но, видимо, спьяну что-то не то нажал, потому что, когда я дополз до палатки, Динка, открыв рот и забившись в угол, смотрела уже самую концовку «Ганнибала». Не знаю, что она там поняла, но девочка выглядела основательно перепуганной. Я выключил ужастик, подключил зарядку к артефакту и полночи обнимал дергающуюся во сне малышку.

Светало. Птицы орали как сумасшедшие, но все-таки они здесь другие. Голоса не те, тембры – не знаю, как объяснить. Посетив кустики, считавшиеся у нас туалетом, и аккуратно снимая сигнальные растяжки, я срубил парочку веток с кленоподобных деревьев и стал изготавливать себе оружие. На стук топора из второй палатки выполз Беркут. Его явно мучило похмелье, выпили они вчера с Цепалой сильно больше меня. Купца вообще пришлось в фургон заносить. Потом мы как-то перенесли в палатку Иру, Беркут остался с ней, просто упав рядом и захрапев.

Посмотрев на меня красными глазами и что-то буркнув насчет недоброго утра, Андрей двинул в кусты. А я продолжил. Спустя полчаса, с помощью топора, кинжала, магии и какой-то матери мне удалось смастерить основы. Жезл с рукояткой, удобно сидевшей в руке, с веревочной петлей, цепляющейся на запястье. И небольшой брусочек с отверстиями под пальцы, а-ля кастет. Подумав, соорудил маскирующую систему, скрывающую потоки, – незачем супостатам знать, что это не просто дубинка. Ну и в самом конце поднапряг перстень.

С каждым днем я чувствовал Зага все больше. Не знаю, как это описать. Мне как будто вставили дополнительный процессор, позволяющий обрабатывать схемы и их формирование. Я мог через него не только создавать, но и активировать их усилием мысли. Сейчас, глядя на экран ноута, я просто представил схему в сознании, и она тут же сформировалась над камнем. Изготавливая фрагмент за фрагментом, я, по очереди, сажал их на носитель. Прямо на жезле сделал по четыре силовых порта для субстанций и напрямую подключил трофейные накопители. Теперь оружие следовало протестировать. Я посмотрел на Беркута.

Он уже давно сидел рядом и следил за моими манипуляциями. Однако вопросов не задавал.

– Вечно можно смотреть на огонь, на воду и на то, как другие работают, – усмехнулся он в ответ на мой взгляд. – Рассказывай!

Я в двух словах рассказал про мои придумки и описал ожидаемое действие.

– Хочешь проверить? – догадался он.

– Хочу, – я кивнул. – Но не знаю на ком.

– Не надо на меня так смотреть, – Андрюха усмехнулся и ткнул пальцем бревно, на котором я сидел. – Вот его ударь. С разного расстояния. И посмотрим, что получится.

– А кастет?

– Кастет надо проверять на живом существе, иначе не поймем ничего. Но, чтоб посмотреть, сколько энергии берет, можешь бревно тоже разок током стукнуть.

Отойдя на десять шагов назад, я указал жезлом на кусок лежащего дерева и мысленно активировал схему. Раздался глухой удар, во все стороны полетели комья земли, травы и песка. Пришлось зажмурить глаза, а когда я их открыл, бревно лежало на месте. Зато под ним образовалась внушительная яма, сантиметров десять глубиной.

– Однако вы, батенька, снайпер, – заржал Беркут, отряхивая с волос комья земли. – Или руки дрожат после вчерашнего?

– Чо, промазал, что ли? – удивился я. – Ну-ка…

На этот раз я попал. Бревно подпрыгнуло в воздух и, падая, задело стену фургона. Из фургона раздался рык, и на поляну выскочил взъерошенный Цепала в одних подштанниках.

– Ай, Берг тебя побери, что случилось?

– Простите, уважаемый, – проговорил я, стараясь не заржать, глядя, как Беркут сползает на траву от смеха. – Неудачный эксперимент. Не хотел вас разбудить.

– Хой, Берг с тобой, только фургон не разломай. А то как дальше поедем? – Купец махнул на меня рукой и полез обратно досыпать.

– Можешь смело уменьшать мощность раза в два, – проговорил Беркут, вытирая выступившие от смеха слезы.

Я проверил накопители. Треть энергии как не бывало. Пожалуй, кастет надо подключить отдельно. Кстати… Я подошел к бревну поближе и активировал молнию. Жахнуло знатно. Перед глазами поплыли радужные пятна.

– Ни хрена себе, – Беркут подошел ближе, разглядывая расколовшееся и обуглившееся бревно. – Думаю, и здесь раза в три смело можешь уменьшать.

– Да я уже понял, – буркнул я в ответ, разглядывая пустые накопители. Молния оказалась куда более затратной игрушкой, чем воздушный кулак. Благо, с шодов мы сняли два десятка комплектов.

На грохот из палатки на четвереньках выползла испуганная Дина, пытаясь сощуренными глазами рассмотреть, что происходит. Я подошел ближе, присел на корточки и погладил ее по голове.

– Все хорошо, малышка, опасности нет. Иди, поспи еще, – так и не открыв глаза, она развернулась и заползла обратно.

– Подумай, где и как ты их будешь носить, чтобы быстро достать, – проговорил Беркут, разглядывая оружие, выглядевшее для него как обычная деревяшка. – И тренируйся доставать и направлять при малейшей возможности. Хорошо бы для жезла придумать прицельные приспособления. Эл-цэ-у, например.

– Что такое эл-цэ-у?

– Лазерный целеуказатель, – расшифровал Андрей.

– Ты издеваешься? – Я усмехнулся. – Здесь средневековье, какие лазеры?

– Ну мало ли, на что твоя магия годна, – пожал плечами он.

– Откровенно говоря, это не совсем магия. Скорее какая-то специфическая форма энергии. Ничто ниоткуда не берется.

– Неважно. Источник света ты можешь сделать? Сделай его направленным. Вот тебе эл-цэ-у.

– Надо подумать, – взъерошил я волосы на затылке.

– Подумай. Мне можешь такие же сделать? – Он кивнул на кастет и жезл.

– Такие не смогу, – покачал головой я. – Они работают через перстень. Активируются через него силой мысли. Могу попробовать что-то подобное, но надо считать и думать.

– А что-то подобное автомату Калашникова не можешь? – усмехнулся Беркут.

– Опять издеваешься?

– Ни разу! Ладно, ты просто подумай. Надо собираться потихоньку. В дорогу пора. Хорошо бы еще детей потренировать гранаты кидать, – проговорил он, задумчиво глядя на шатер, в котором спали Дина с Теримом.

Ирина Зуева, Шар, 24-го изока, позднее утро, ближе к полудню

Когда я открыла глаза, то не сразу сообразила, где нахожусь. Все вокруг было желтым, громко пели птицы, шумели деревья. Пахло лесом, травой и весной. Лишь спустя некоторое время я поняла, что лежу в большой желтой палатке. Меня окутывал мохнатый шерстяной плед, было тепло и хорошо. Ну и кошмар же мне приснился, подумала я. Мы же с Игорем и Настей в поход пошли! Уже хотела позвать Настю, которая, наверное, мешается Игорю. Он у нас главный по трапезе, в наших вылазках на природу. Но тут в голове у меня что-то щелкнуло, и память о недавних событиях накрыла меня с головой.

Не знаю, сколько я ревела, пряча рыдания в подушку. Когда успокоилась, вся наволочка была мокрой. Сев, я нащупала рядом свой рюкзак, достала зеркальце, расческу и попыталась привести себя хоть в какой-то порядок. Глаза опухшие, нос красный… На затылке шишка, которая ощутимо болела при прикосновении. Корни волос отросли, стал виден мой натуральный цвет и… Да, да, еще несколько седых волосков. На кого ты стала похожа, Ирка? Откинула плед, полюбовалась на синяки и ссадины, на отросшие волосы на ногах. Боже мой, мне нужна ванна! Какое счастье, что здесь носят длинные юбки. Я завернулась в плед, взяла рюкзак и выползла из палатки.

Посреди поляны горел костер, над которым висел бурлящий котелок. Взъерошенная и нерасчесанная Динари помешивала варево большой щепкой. Рядом, на бревнышке сидел Вадик и что-то объяснял Териму, раскладывая камушки в небольшие тканевые мешочки. Беркут и Цепала разбирали вещи в фургоне, о чем-то споря и яростно жестикулируя.

– Доброе утро, – увидел меня Вадим. – Как себя чувствуешь?

– Доброе, – пробормотала я, щурясь на солнце. – Живая пока.

– Голова болит?

– Нет, все хорошо, – отмахнулась я, приближаясь к Андрею. – Андрюша, можно тебя на минутку.

Он стремительно развернулся, оглядел меня с головы до ног. С некоторым удовлетворением я отметила, что во взгляде мелькнули беспокойство и забота.

– Привет. Как ты?

– Хорошо. Но бывало лучше, – через силу улыбнулась я ему. – Поможешь мне умыться?

Беркут с сожалением посмотрел на гору вещей, на Цепалу и недовольно поморщился.

– Сама не справишься?

– Мне полить надо, – смутилась я. – И я боюсь. Я хочу вся… вымыться. Постираться…

Беркут довольно бегло на эртазанском попросил Цепалу подождать и, взяв у меня рюкзак, двинулся к противоположному краю поляны.

– Пойдем, там ручей, я тебя постерегу, чтоб волки не унесли, – серьезно бросил он.

Вода в ручье была ледяная. Я с трудом сдержала визг, когда Беркут, с каким-то садистским удовольствием, поливал меня из деревянного ковшика, не забывая совершенно откровенно пялиться.

– Все, хватит! – стуча зубами от холода, проговорила я. Андрей накинул мне на плечи полотенце и начал меня им растирать. – Отвернись, пожалуйста.

– Что я там не видел, – хмыкнул он, но послушно повернулся ко мне спиной, разглядывая окружавший поляну лес.

Я достала бритву и быстро привела себя в порядок. Потом помыла ноги и снова принялась вытираться. Вдруг шершавые ладони легли мне на плечи. Я застыла, борясь с двумя желаниями одновременно – сбросить его руки или прижаться к нему спиной. Но нежный поцелуй в шею все решил, против этой ласки я была совершенно бессильна.

– Иди ко мне…

Я не заставила себя долго ждать. Сегодня зверь был мягок и нежен и позаботился о моем удовольствии. Спустя некоторое время я отключилась от окружающего мира, отдавшись ощущениям. Лишь за мгновение перед этим мелькнула мысль – именно этого ты и хотела, приведя его сюда…

Когда мы вернулись на поляну, народ уже завтракал. Услышали мои крики и не стали нас звать, подумала я и покраснела. Ну и пусть!

Каша показалась очень вкусной, а я почувствовала себя ужасно голодной. Накладывая Андрею добавки, поймала на себе взгляд Динари. Ох, девочка, не суди, да не судима будешь!

– Значит так, ребята, – начал Беркут, когда все насытились. – Впереди опасный участок пути. Уважаемый Цепала предупредил нас, что дорога до Шартана большей частью проходит через лес, в котором действует банда разбойников, численностью порядка десяти человек. Обычно они не нападают на караваны с охраной, поэтому, мы с Вадимом будем изображать эту самую охрану и поедем верхом на ящерах. Ира, сядешь с Цепалой на козлы, наденешь свою земную одежду, будешь изображать того, кто ты есть – чужестранку. – Андрей сделал паузу, дожидаясь, пока Вадик все переведет аборигенам. – Если будет нападение, то начнется оно, вероятно, с затора на дороге – скорее всего, упадет дерево. В этом случае Динари и Терим кидают по гранате, как можно дальше в лес, каждый в свою сторону. Так, как мы тренировались только что. Перед броском не забудьте громко крикнуть слово «бойся», чтобы предупредить остальных. После броска сразу прыгаете под телегу… Ясно?

– Ясно, – нестройно ответила молодежь, дождавшись перевода.

– Точно так же действуешь ты, Ира, и уважаемый Курит. Кинули и под лавку. Это не спасло Дюшу, – Беркут вздохнул. – Но, во-первых, банда – не шоды, и есть надежда, что магических штучек не будет. Во-вторых, мы с купцом усилили защиту фургона, прибив по одной дополнительной доске к борту.

– Дюшу убило мощное заклинание, – сказал Вадим. – Видящий, который сможет такое сделать, вряд ли будет заниматься разбоем на дорогах.

– Вот и я так же думаю. Вадим поставит всем защиту, – продолжил Андрей. – Она, защита эта, с некоторой вероятностью, спасет вас от стрелы или метательного заряда.

Но учтите, защита одноразовая. Каждому на пояс надеть кинжал. И иметь по одной запасной гранате. Помните, что поражающие элементы летят далеко и после броска надо или укрыться, или, на худой случай, упасть на землю. Прикрыв руками голову. Выдернули чеку, то бишь щепку – у вас шесть секунд, чтобы кинуть, или она взорвется у вас в руках. Через три секунды после выдергивания щепки активируется механизм взрыва от удара.

Я передернула плечами, почувствовав, как страх, отступивший на некоторое время, снова возвращается.

– Мы с Вадимом следуем на рапторах. Я впереди каравана, перед фургоном, Вадик – замыкающим. Наши действия уже обговорены и отработаны: мы постараемся не довести дело до рукопашной, – Андрей сморщился и тряхнул головой. – Если все ж дело дойдет, действуем по обстоятельствам. Вопросы?

– Нет, – ответили купец и Вадим.

– Сразу кидать, как только остановимся? А если там кусты? – спросила я.

– Через кусты не бросаем, а бросаем навесом над кустами. Учтите, кусты от осколков не спасают. Бандиты не дураки, им надо выскочить на дорогу. Значит, в кустах должны быть проходы. Оптимально – бросить в такой проход. Сразу после остановки каравана. Если бросать некуда, значит, не бросаем.

– А если я в дерево попаду, и она отскочит назад? – испуганно спросила Динари.

– У нас в таких случаях падали на гранату, закрывая своим телом, – глядя девушке прямо в глаза, медленно и внятно проговорил Беркут, – чтобы осколки не поранили боевого товарища. Такая ошибка, Динари, будет стоить тебе жизни.

– Я не буду это переводить, – как-то мертво сказал Вадим, подняв глаза на Андрея.

– А она итак все поняла, – ответил Беркут. – Поэтому переведи! Для остальных.

– Я поняла, – проговорила по-русски Динари. И взглянув в глаза Андрею, твердо произнесла: – я все сделаю правильно!

Вадим потухшим голосом перевел. Терим побледнел, а Цепала только почмокал, горестно качая головой.

Черт дернул меня за язык.

– Ты предпочел бы, чтоб я упала на гранату, если ошибусь? – спросила я, поднимая глаза на мужчину, с которым только что занималась любовью.

– Я предпочел бы, чтобы никто не допускал ошибок, – отрезал он, твердо глядя мне в глаза. – Это понятно?

– Так точно, – съязвила я, поднося ладонь к виску.

– К пустой голове руку не прикладывают, – усмехнулся он в ответ. – Еще вопросы?

Все промолчали.

– Тогда собираемся и вперед.

Я встала с бревна и пошла переодеваться и собираться. А внутренний голос в моей голове пищал, что Игорь бросился бы на гранату сам и никогда не позволил бы себе… Что не позволил, я не стала дослушивать, выгнав его из своей головы. Игоря рядом не было. А Беркут был.

Лидик, сын владельца гостиницы «Шартанский рай», Шартан, Шар, 24-го изока, день

Эта бергская крыса опять сбежала! Дверца клетки была открыта, и Лидик точно знал, кто это сделал. Было обидно до слез, что Сарта сделала ему такую подлянку. Правда, положа руку на сердце, он сам был виноват. Зачем запустил Радужку Сарте в постель? Нет, развлечение было еще то, визг стоял на всю гостиницу, когда невидимая крыса стала щекотать Сарте пятки своими усами. Даже батька прибежал разбираться, но быстро понял, что дело выеденного яйца не стоит, плюнул в сердцах и пошел дальше работать. А вот Сарта, когда успокоилась, пообещала месть. И теперь она свершилась. Дал же Создатель сестру, нет, чтобы брата, как у Фулика. Они дрались, конечно, Фулику иногда неслабо доставалось. Но подлянки такой брат точно не сделал бы. Все зло от этих баб, вот крапивное семя!

Лидик примерно представлял, где Радужку надо искать. Но беда была в том, что отец еще прошлый раз строго – настрого запретил ему лазать в подсобку. Могло здорово достаться на орехи. Вернее, розгой из орешника. Пониже спины.

Тихо, чтоб не услышали служанки и поварихи, мальчик пробрался в коридор и стал ковыряться в замке. Дверь подсобки была старая, замок вообще древний, Лидик обычно открывал его за мгновение. Вот и сейчас, под напором гнутой заколки, которую он давно стянул у Сарты, язычок привычно щелкнул. Медленно, чтоб не скрипнули петли, мальчик приоткрыл дверь и скользнул в образовавшуюся щель.

В подсобке, как всегда, царил полумрак. Свет внутрь попадал через щели между досками. Здесь хранились щетки, ведра и другие приспособления, которыми пользовались служанки в конце дня, когда требовалось убрать в большом зале. Лидик напрягся и увидел мир в другом свете. Мальчик совсем недавно обнаружил это свое умение, но уже во всю им пользовался. Так он нашел Радужку, которую кроме него никто не видел. Крыса жила здесь до того, как он ее поймал, и всегда возвращалась, если ей удавалось выбраться из клетки.

Радужки нигде не было видно. Лидик посмотрел по углам, заглянул в ведра и, поняв, что самого сложного не избежать, полез на высокие полки, где стоял всякий хлам. В этот момент его внимание привлек тихий голос, доносившийся из комнат постояльцев сквозь стену. Ну-ка, послушаем…

– …на вопрос, откуда ящеры, семейка рассказала, что они помогли шодов забить, а ящеры – то трофеи. И подробности рассказали, мол, шоды пикет поставили на дороге. А какой-то видящий, крестьянином одетый, со своими подельниками раскатали шодову дюжину, как блин по сковородке.

– Видящий? Может, артефакты использовал? – уточнил какой-то хриплый, шипящий голос.

– Не-е, говорят видящий. Мол, видели они, как он лечил раненых, прям так руками водил над головой…

– Ну-ну, рассказывай дальше, – поощрил шипящий.

– Ну дык я и говорю! Видящий, а старшой у них – боец знатный, командовал так, будто полком руководил. Еще лань с ними, вроде как менестрель она, слышал кто-то, как поет и играет на привалах. И девка какая-то с мальчишкой возницей, видать прислуга… ну и купеческий фургон с ними.

– Бред какой-то. Если фургон, зачем крестьянами одеты? И как они умудрились с дюжиной справиться?

Мальчик застыл, стараясь не свалиться с грохотом вниз. Видящий, да еще и девушка-менестрель. Вот это новость!

– Дык и я говорю, странное тут. Никак те, кого вы ищете, мастер…

– Сомневаюсь. Те чужаками должны быть.

– Хой, вспомнил! Старшой их плохо по-нашему говорит, а лань ихняя песни на чужеземном поет!

– Ах, вот значит, как…

– Так, так, мастер! Вот я и говорю, семейка молвит, будто не всех шодов побили, а трое остались и взяли видящего и соратников его в плен. А эти, мол, из луков тех шодов побили издалека. Вот старшой на радостях им шестерых ящеров и отдал. Вообще-то странная семейка тоже… Я за ними еще понаблюдаю.

– Шестерых? Так, где говоришь, группа эта?

– Аккурат сегодня вечером должны прибыть в Шартан. Ежели не свернут вдоль границы на развилке…

– Если свернут, значит это имперская боевая группа. А вот если сюда пожалуют, тогда всякое может быть. Давай-ка, Жук, двигай к воротам. Если заметишь их, постарайся проследить, куда подадутся.

– Я понял, мастер. Все будет сделано в лучшем виде!

– Не сомневаюсь, – прошипели в ответ.

Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Лидик медленно соскочил с полки. Ну ее к Бергу, эту крысу! Тут поинтереснее дела наклевываются. Мальчик незаметно выбрался из кладовки и рванул со всех ног к восточным воротам.

Конечно, в городе были видящие. Один, сеньор Крю, как его все называли, работал с бургомистром в ратуше.

Несколько видящих были ближниками герцога дель Шара и служили у него в войске. Говорят, и сам герцог был видящим, но вот беда, видел не все. Но это были важные видящие, где они, а где Лидик? А тут обычный человек, который может даже остановиться у них в гостинице. Может быть, он научит Лидика колдовать? Ведь Лидик теперь тоже… видит.

Мальчишка стучал башмаками по мостовой, стараясь не отстать от собеседника шипящего господина. Тот вышел из гостиницы перед ним и теперь, не оглядываясь, шел быстрым шагом по Аллее Героев. Маленький и неприметный, всего на голову выше Лидика, одетый в какую-то грязную куртку и заляпанные кожаные штаны, Жук был похож на мастерового, спешащего по делам. Пару раз он подходил к нищим, сидящим прямо на бордюрах палисадников, и перекидывался с ними парой слов. Дойдя до Восходной улицы, мужичок свернул направо и через квартал оказался возле ворот.

Лидик знал свой родной город как никто другой и быстро сообразил, что за путниками, проходящими сквозь ворота, проще всего следить из надвратной башни. Днем пробраться туда не составляло труда – они с друзьями не раз лазали по городской стене. Последние несколько дней ворота города на ночь закрывались, а на стенах стояли воины – опасались бандитов, бегущих из полыхающей войной Эртазании. А днем в воротах стоял усиленный наряд стражи и два герцогских дружинника в блестящих кольчугах и с арбалетами. Сегодня Лидик заметил еще и видящего, в дорогих кожаных доспехах, рассевшегося в тени башни и лениво глядящего на редких путников, входящих в ворота. Приезжих было немного, в пределах видимости на тракте была вида парочка крестьян с подводами и фургон торговца, сопровождаемый четырьмя конными воинами.

Мальчик нырнул в плющ, оплетающий стену башни и безошибочно уперся в невидимую снаружи дверь. Несмотря на кажущуюся запущенность, дверь открылась без малейшего скрипа. Лестница за ней вела в караулку, где ночью дежурила городская стража. Лидик уже несколько раз приводил сюда гостиничных ланей, которые за небольшую мзду скрашивали стражникам ночи в караулке. Парню перепадала лишняя монетка как посыльному – он всегда знал, кто из девчонок освобождался раньше, и бегал в караулку, чтобы узнать, спят офицеры, или девочкам стоит немного подождать с визитом.

Днем здесь никого не было, и Лидик, извиваясь ужом, пролез в отверстие, через которое ремонтировали механизм, открывающий и закрывающий ворота. Не очень удобно, зато теперь он сидел прямо над проходом в башне и мог видеть путников и с одной и с другой стороны стены.

Жук о чем-то болтал с торговкой, на латке которой были разложены гостиничные бирки – у нее каждый приезжий за монетку мог узнать, какие постоялые дворы свободны, а где мест нет. Торговка была толстой, крикливой теткой, и Лидик ее терпеть не мог. При встрече она больно хватала его за щеку, приговаривая: «Ах, какой малец, ах проказник…» За торговкой на лавочке неподвижно сидел странный тип, несмотря на жару, весь закутанный в плащ, да еще и с капюшоном.

Снаружи, вдоль тракта раскинулся небольшой посад – несколько палаток, фургонов и телег тех, кому не по карману городские гостиницы. Посадские что-то готовили на кострах, до Лидика доносился запах специй и жареного мяса.

Фургон торговца медленно подкатил к воротам, и стража вышла его встречать. Ох, Создатель, а торговец ведь – стех! Действительно, на козлах сидел высокий и худой мужик в светло-сером балахоне, за спиной которого виднелись красиво сложенные, еще оперенные крылья. Стражники тут же опустили глаза в землю, потребовав показать, что в фургоне. Оживился и видящий, встав так, чтоб одновременно держать в поле зрения стражу, стеха и купеческих охранников. Однако, стех не стал дурить, а соскочив с козел, распахнул двери фургона. Что было внутри, Лидик не видел, но, похоже, ничего интересного. Стражники махнули рукой, мол, закрывай. Стех со стуком закрыл двери и передал стражникам несколько монет.

Видящий вернулся в свою тень, фургон и верховые проехали под Лидиком и исчезли на городских улицах. Стражники, кинув монеты в специальный ящик, позевывая, расположились на своих привычных местах.

Спустя десяток минут к воротам подкатила подвода, управляемая большим и толстым крестьянином. На телеге в два ряда лежали плотно набитые мешки. Стражники выдвинулись вперед, видно собираясь проверить их содержимое, как вдруг истошно завизжала торговка. Лидик посмотрел в ее сторону и в ужасе дернулся, ударившись головой о балку, под которой он лежал. Рядом с визжащей торговкой, в быстро расплывающейся темно-красной луже лежало дергающееся тело Жука. Из левой части его спины торчало ярко-белое оперенье стрелы. Тип в капюшоне, недавно сидевший на лавочке под яблоней, исчез без следа.

Андрей Беркутов, Шар, 24-го изока, день

Как ни странно, ящеры оказались идеальным средством передвижения. Во-первых, строптивыми они были, пока шли за телегой. Стоило на него взгромоздиться, раптор полностью застывал и превращался, буквально, в робота – ни одного движения без команды поводьями. Во-вторых, зверь мгновенно набирал скорость, а тело всадника сидело как влитое в специальном седле. Чтоб из него выпасть, надо было крепко постараться. В-третьих, раптор жрал все подряд, не потел, не вонял и не требовал особого ухода. Даже подковы ему не требовались. Ну и, в-четвертых, чешую ящера очень нелегко было пробить. Только теперь, сев в него и проехав некоторое расстояние, я понял, почему они стоят дорого. Лошадь и этот зверь по комфорту соотносились приблизительно, как «Лада-Калина» и БМВ икс пять. Единственный его минус, по словам Цепалы, – непереносимость холодов. Вадим затруднился перевести, при каких именно морозах ящер становился недееспособен, но судя по деталям рассказа – градусах при двадцати ниже нуля. А такое в этой местности, по словам купца, не часто бывает. Я даже подумал, что мы не станем продавать зверюг, если не возникнет острой необходимости, а оставим их для собственных нужд.

Чувствовал я себя после вчерашнего не очень, но вечерний разговор стоил похмелья. У пьяного купца развязался язык, и он рассказал много интересного про этот мир. Того, чего не знали деревенские дети.

Истории как науки здесь не существовало. Вроде как были какие-то летописи, но купец, хоть и грамотный человек, никогда их не читал и понятия не имел, где они хранятся. Но в семьях было принято рассказывать древние легенды, которые и выдавались как история цивилизации. Вот одну из таких легенд Цепала нам и изложил. Давным-давно жили в мире две расы – стехи и шоды. Достигли они небывалого могущества с помощью магии и различных технологий. Для повседневной работы и в качестве прислуги создали они себе рабов – людей, которыми управляли, смотря в глаза и давая различные задания. Так и жили, пока не разразилась между нелюдями великая война, которая, как я понял, отбросила цивилизацию далеко назад. Люди тоже разделились на два лагеря, каждый поддерживал своих хозяев. Длилось это противостояние очень долго, пока жрать стало нечего. Поскольку стехи и шоды вырезали друг друга в больших количествах, популяция людей стала преобладать. Начали возникать человеческие государства, которые со временем бросили вызов нелюдями.

Не так давно, но еще до рождения Цепалы появился великий человек, которого звали Мадри. Он провозгласил идею – люди есть раса, которая должна иметь те же права, что и нелюди. Под этим соусом ему удалось объединить несколько человеческих государств в одну империю. Нелюдям это пришлось не по душе, и снова началась война. Однако людей было много, и несмотря на то, что магов среди них, то бишь нас, было всего один на сотню, человеческая армия победила. Как я понял, врага просто залили кровью и завалили трупами. Узнаю человечество!

По результатам войны была подписана Хартия: нелюди соглашались на существование Империи Людей, однако поставили жесткие ограничения. Все их Цепала не знал, однако то, что касалось его бизнеса, смог рассказать. Купец торговал магическими артефактами, продажа которых сильно лимитировалась, в зависимости от их типа и количества. Формально большинством артефактов могли торговать только государства нелюдей – Адостан и Эдем. Но, как это обычно бывает, одно дело законы, а другое – реальная жизнь. И стехи, и шоды тоже хотели кушать. А золото – отличное средство, помогающее забыть межрасовые обиды. В результате нелюди в частном порядке мастерили запрещенные поделки и продавали контрабандистам, таким, как Цепала. Люди охотно скупали артефакты, а крылатые и рогатые, на государственном уровне, правда, скрежетали зубами. В последние годы ситуация накалилась до предела, и вот, похоже, вспыхнула. Слушая купца, я наконец многое понял из того, что мне пыталась рассказать Диана при нашей единственной встрече. И меньше всего мне нравилось, что мы оказались в самом эпицентре событий.

Солнце сегодня снова припекало. Наверное, мы с Вадимом выглядели местными терминаторами: верхом на рапторах, в блестящих на солнце кольчугах и конических шлемах. Дополняли все это великолепие пояса с оружием и гранаты, висящие на скрещенных на груди перевязях. Я дал себе слово, что, если будем живы, пошью у местных портных нормальную разгрузку. Во всей этой сбруе было очень неудобно, движение она стесняла не дай бог как, но выбора у нас особого не было. По обе стороны седла я прикрепил два взведенных арбалета, Вадим же сказал, что обойдется своими свежеструганными деревянными магическими штучками.

Ирка, надевшая джинсы и кожаную куртку с бляхами, которую ранее носил Дюша, гордо восседала рядом с Цепалой и выглядела как настоящая фанатка тяжелого металла. Мне пришлось выдержать нешуточную перепалку, девушка наотрез отказывалась надевать куртку мертвого парня, а когда я жестко настоял, здорово обиделась на меня и теперь дулась. Та еще проблема, – очередной раз подумал я, укорив себя за то, что поддался инстинктам. Ох, нельзя было с ней… Но попробуй, удержись, когда рядом такая красивая обнаженная и беззащитная… А теперь вот гложет это паскудное чувство. Вроде ты и ей что-то должен, а в то же время понимаешь, что хочется быть совсем с другой. Которую и видел-то всего один раз в жизни. Твою дивизию, иногда мне кажется, что женщины существуют специально для того, чтобы создавать мужикам проблемы.

Усилием воли откинув мрачные мысли, я вновь стал внимательно наблюдать за дорогой, держась на два корпуса раптора впереди фургона. В отличие от Эртазании, где все вокруг просматривалось на сто – двести метров, местный тракт петлял по лесу, что сильно ограничивало видимость. Лес изрядно зарос, мест для засады было более чем достаточно. Осложняло обстановку и то, что дорога была пустой. Доехав до первого большого перекрестка, мы обогнали лишь парочку беженцев-попутчиков, теперь же почти за два часа не встретили ни одного живого существа. Перед крутыми поворотами я пинал ящера каблуками в бок, чтоб разведать эти особо опасные отрезки, но пока, слава богу, все было тихо.

Зверя своего я назвал Динк, по имени персонажа, мультик про которого очень любил смотреть мой сын. Вообще, с каждым днем я все больше и больше скучал по дому. Никого, кроме сына и нескольких друзей, у меня там не осталось, но окружающая действительность за последнюю неделю уже набила оскомину. Постоянное, не отпускающее напряжение, как тогда в 1994-м, стало реально напрягать. И ни алкоголь, ни баловство с Иркой ситуации не улучшило.

Не знаю, как я почувствовал засаду. Потом, анализируя, решил, что бандиты где-то примяли ветки кустов или оставили следы, замеченные краем глаза. А может, просто сработала чуйка. Как-то вдруг, перед очередным поворотом мне щелкнуло – здесь и сейчас!

– Бойся! – заорал я, кидая одну за другой две гранаты за кусты между деревьями по ходу движения, а затем падая с Динка в дорожную пыль. Обе взорвались как надо, где-то рядом камушек-осколок звякнул по чешуе ящера, но тот лишь головой мотнул. Арбалеты уже были в руках, но целей видно не было. Нестройно заорали мои попутчики, громыхнуло еще несколько взрывов. В ответ, в лесу раздался крик боли, кто-то что-то скомандовал, послышалось шуршание кустов и шаги. Несколько секунд я продолжал лежать на дороге, ожидая чего угодно: стрел, бандитов, гранат и даже пулеметную очередь. Но ничего не происходило.

Встав на ноги и прикрываясь Динком, я стал смещаться к фургону. Цепала и Ирка испуганно глядели на меня из-под лавки, Динари и Терим, как было приказано, лежали под телегой, которую нервно дергали привязанные сзади четыре недовольных раптора. Глянув на Вадима, я не удержался и заржал. Наш маг, на полусогнутых, вертелся вокруг своей оси, выставив на вытянутой руке палку и яростно выглядывая врагов по сторонам. Левая рука, в которой был зажат деревянный кастет, была отставлена назад. Вид его откровенно меня позабавил.

Увидев, что я ржу, Вадим смутился и выпрямился во весь рост.

– Чего смешного? – буркнул он.

– Ты бы на себя со стороны посмотрел, – усмехнулся я, оглядывая кусты. – Крикни им, чтоб выходили, подняв руки вверх. Тогда оставим в живых. И продемонстрируй молнию, что ли, чтоб знали, с кем связались.

– Ладно, – пробурчал Вадик, поднимая кастет. Грохнуло знатно, аж уши заложило. Дерево, в которое впился голубоватый разряд, тряхнуло, кора полетела во все стороны. Вадим проорал на местном несколько фраз. Ответа не было, полная тишина.

– Это местные крестьяне шалят, – крикнул Цепала. За последние пару дней я эртазанский здорово подтянул – почти все понимал и пытался коряво говорить. – Они сбежали уже. Грабят только безоружных.

– Понятно, – ответил я, возвращаясь к раптору и засовывая арбалеты в чехлы на седле. Взяв шест, развернулся к Вадиму. – Смотри по сторонам, я пойду, гляну, что там. Буду выходить, предупрежу, не подстрели.

Лезть в лес не хотелось, но проверить надо было, чтоб стрела в спину потом не прилетела кому-нибудь. Перехватив шест поудобнее, я рванул в кусты, стараясь все время находиться в движении. Воронки от взрывов, ветки, посеченная осколками кора деревьев отчетливо показывали места падения гранат. Сместившись за кустами чуть вперед, по ходу движения каравана, я нашел подрубленное дерево. Держалось оно на туго натянутой веревке, привязанной за соседнее растение. Совсем рядом, недалеко от воронки, лежало окровавленное тело с оторванной ниже колена ногой. Возле руки валялся топор, которым, судя по всему, боец должен был перерубить веревку. Подойдя ближе, я аккуратно, боясь услышать щелчок чеки, перевернул тело. Потом только оборвал себя – какая чека, забыл где находишься?

Бородатый мужик в разорванной крестьянской одежде был мертв. Помимо оторванной ноги, его всего посекло осколками, граната, видимо, прилетела прямо под ноги. Взять с трупа было нечего, и я, захватив топор, стал протискиваться сквозь кусты обратно к дороге.

– Вадим, я выхожу, не стреляй! – заорал я, приблизившись к кювету.

Мои соратники осмелели, выбравшись из укрытий.

– А ну все обратно, – рыкнул я, направляясь к другому краю дороги и бросая трофейный топор на землю. – Я еще не все проверил. Дырок в теле не хватает?

С другой стороны трупов не было, но в одном месте на траве я заметил капли крови, видать задело кого-то. На одном из деревьев было оборудовано замаскированное сидячее место, похоже под лучника. Но ни людей, ни нелюдей здесь уже не было. Сбежали.

Крикнув Вадиму, чтоб не стрелял, я снова выбрался на дорогу.

– Мы страшные и нас все боятся, – бодро сообщил я соратникам. – У бандитов один двухсотый и минимум один трехсотый. Все сбежали, можем ехать дальше.

– Еще один труп? – каким-то подозрительно спокойным тоном произнесла Ира. – Они даже напасть не успели! А мы их гранатами… Мы звери, звери! – Девушка с криками бросилась ко мне и заколотила кулачками по моей кольчуге. – Мы появились здесь, а теперь убиваем одного за другим…

Она кричала еще какую-то чушь, но я прижал ее к себе, повернув голову к Цепале.

– В орехе осталось чего?

Он понимающе кивнул и полез в фургон. Обнимая и пытаясь успокоить рыдающую Иру, я задумчиво смотрел на Динари. В отличие от бьющейся в истерике землянки, местная девушка, спокойная как танк, достала еду из мешка и передала бутерброды брату и Вадиму.

Баронесса Диана дель Мио, резиденция герцога дель Шара, Прибрежье, Шар, 24-го изока, вечер

– Вы как всегда, прелестны, дорогая Диана, и я счастлив снова видеть вас в моем скромном жилище, – расплылся в улыбке герцог.

Назвать скромным его жилище было преступлением перед истиной. Даже в императорском дворце Диана не видела столь богатого, хоть и несколько безвкусного интерьера. Правителю Шара было чуть за пятьдесят. В целом, этот мужчина производил на Диану приятное впечатление. Легкая полнота не портила герцога, а искусно подобранный наряд, ухоженное лицо и прическа располагали к себе. Лишь хищный нос и глубоко посаженные глаза немного портили впечатление.

– Вы, как всегда, невероятно любезны, ваше сиятельство, – улыбнулась ему Диана, подавая руку для поцелуя. – И я рада снова навестить вас. К сожалению, по делам, – добавила она, увидев в глазах герцога что-то похожее на вожделение.

– Как, вы не примете участия в нашем карнавале? Как могут такую очаровательную головку занимать мысли о каких-то делах, – тон герцога не изменился, но Диана почувствовала, как он внутренне собрался.

– Что вы, я обязательно поучаствую в этом замечательном мероприятии, – тепло улыбнулась Диана, проходя в гостиную и присаживаясь на роскошный кожаный диван. – Разве карнавал в Шартане можно пропустить? Это же ярчайшее событие года!

– Вы тысячу раз правы, совершенно невозможно, – проговорил герцог, присаживаясь рядом. – Желаете что-нибудь выпить? Или, может, вы голодны после такой дороги?

– Благодарю, ваша светлость, я с удовольствием составлю вам компанию за обедом, но вначале, – баронесса достала из ридикюля запечатанный конверт и передала его дель Шару. – Это вам от моего шефа. Он постоянно загружает меня работой, я уже забыла, что такое светские развлечения!

– Ох, Диана, вы наговариваете на любезнейшего герцога Дингера, – усмехнулся дель Шар, быстро вскрывая конверт ножом для бумаг. Баронесса удовлетворенно отметила эту стремительность. Боится, что Дингер принудит вступить в войну, подумала она. Отказать империи дель Шар не может, слишком много рычагов есть у Властелина. Но золотой ручеек, текущий через Шар, благодаря контрабанде артефактов, сразу обмелеет, если герцогство вступит в войну. Как ни жадны шоды, а делать артефакты для врагов напрямую они не станут.

Хищный нос, давший герцогу одноименное прозвище, бегал по строчкам и, чем ниже к краю листа он опускался, тем большее облегчение проступало на лице правителя. Диана с улыбкой хлопала глазками, не пропуская ни единого оттенка в его настроении. Наконец герцог облегченно вздохнул и сложил вдвое лист бумаги.

– Ах, Создатель, неужели ради этого надо было нагружать вашу прелестную головку, – проговорил он, расслабившись. И, оглядев Диану с головы до ног плотоядным взглядом, добавил: – Эти шпионские игры так скучны…

– Есть еще кое-что на словах, – вдруг совершенно другим голосом проговорила она. Герцог вздрогнул от этого тона и теперь уже с опасением посмотрел на нее. – Лорд Дингер просил передать, что если наша маленькая шпионская игра увенчается неудачей, то империя будет наставать на участии Шара в коалиции. Пока же Властелин уступил просьбе лорда не привлекать Шар к войне. И только потому, что в мирной обстановке планируемую операцию будет легче осуществить. Я достаточно ясно донесла мысль моего шефа, ваше сиятельство?

Герцог закашлялся, поднеся платок к губам. Баронесса позволила своему взгляду приобрести обычное беспечное выражение.

– Да, вполне, – из голоса дель Шара начисто пропала игривость. – Чем конкретно я могу вам помочь?

– Ну что вы, ваша сиятельство, – улыбнулась Диана, кинув взгляд на слугу, внесшего поднос с кувшином шари и двумя бокалами. – Я не смею отнимать у вас время скучными деталями. – Дождавшись, когда слуга покинет их, баронесса продолжила: – На прошлом карнавале мы так приятно танцевали с шевалье дель Вилем, кажется он возглавляет вашу Тайную гвардию? Уверена, мы с ним прекрасно сработаемся, как только ваше сиятельство даст необходимые указания, – она встала с дивана, придерживая юбки. – Прошлый раз вы мне так и не показали ваш чудесный приморский парк.

– Ох, действительно, вы же не видели мою жемчужину, – дель Шар галантно подал руку и повел Диану к выходу. Пройдя через несколько залов, они вышли на широкую террасу.

Действительно, здесь было на что посмотреть. Огромный парк раскинулся прямо на берегу моря. Мощенные тесаным и плотно подогнанным камнем дорожки петляли между высокими мачтовыми крисами и кое-где подходили к полосе прибоя. Подстриженные газоны, клумбы и беседки образовывали единую и очень гармоничную композицию. Запах моря смешивался с ароматом цветов, создавая головокружительный коктейль из свежести и весны. Диана не могла не отметить, что ландшафтный художник герцога обладал куда большим вкусом, чем тот, который проектировал интерьер. Она совершенно искренне восторгалась парком, пока герцог не привел ее к маленькой беседке возле самого моря, а затем демонстративно достала артефакт в виде миниатюрного деревянного колокольчика. «Тихий колокол» с шипением активировался, полностью приглушив шум прибоя. Герцог ожидающе уставился на нее.

– В ваше чудесное герцогство уже прибыли или вот-вот прибудут несколько человек, – не стала тянуть Диана. – Некоторое время я буду с ними плотно работать. Мы с герцогом Дингером были бы очень вам признательны, если бы Тайная гвардия огородила нас от внимания наших врагов и партнеров.

Герцог усмехнулся.

– Партнеров-нелюдей, вы имеете в виду?

– Ах, ваше сиятельство, вы же знаете, как придворные перенимают привычки и лексикон своих монархов, – усмехнулась баронесса, опускаясь на скамейку беседки. – Но в данном случае мне бы хотелось избежать внимания всех наших партнеров.

Герцог присел рядом.

– Не будет ли нескромностью с моей стороны спросить, чем эти люди так заинтересовали вас, леди Ми? Я уже начинаю ревновать, – фривольность тона герцога была насквозь фальшивой. Хищный Нос впился в Диану взглядом, в котором можно было прочесть что угодно, кроме ревности.

– Знаете, ваше сиятельство, иной раз лишние знания приносят слишком большие печали. Это как раз тот самый случай.

– Но Диана, – Хищный Нос встал и заходил по беседке. – Возможно, зная больше, я смогу быть вам более полезен.

– Ах, ваше сиятельство, – Диана добавила металла в голос. – Оградите нас от назойливого внимания. Поверьте, уже этого будет достаточно для безмерной благодарности лорда Дингера.

– Ну хорошо, – герцог вдруг успокоился. – Я немедленно дам указание дель Вилю удовлетворить ваши даже самые… экзотические пожелания.

– Вы так милы, ваше сиятельство, – очаровательно улыбнулась Диана, понимая, что наступило время для небольшого пряника. – Перед самым отъездом из Захрана я так чудесно пообедала с графиней Терельи. По большому секрету она призналась мне, что граф склонен поддержать закупку боевых артефактов для армии у Шартанской торговой компании.

– Какая прекрасная новость, – Хищный Нос расплылся в улыбке. – Уже только за то, что вы привезли мне ее, я в неоплатном долгу перед вами, леди Ми!

– Тогда я надеюсь, что ваш повар не забыл рецепт тех удивительных миног под ореховым соусом, которыми вы угощали меня в прошлом году?

– Ни в коем случае, милая Диана, ни в коем случае. Мало того, я уверен, что стол уже сервирован, – герцог подал руку, и Диана, встав, усмехнулась про себя. Она единственная из женщин высшего света обожала эту рыбу, и ассоциации, возникшие сейчас у герцога, были написаны у него на лице.

Вадим Третьяков, Шартан, Шар, 24-го изока, вечер, ночь

Когда мы выехали из леса, солнце почти зашло. На фоне темнеющего неба, возвышаясь над колосящимися полями, появился красивый, словно с картинки, город. На первом плане выделялась крепостная стена с шестью высокими, коническими башнями. Одна, с воротами посредине, выглядела заметно больше остальных. Сама стена оказалась очень внушительным сооружением, особенно это стало заметно, когда мы приблизились: огромный вал, обложенный большими, серыми камнями, скрепленными более светлым раствором. В верхней его части, через равные промежутки темнели прямоугольные узкие бойницы.

В сам город нас не пустили. Как оказалось, ворота закрывались с закатом солнца, мы опоздали совсем немного. Однако Цепала трагедии в этом не увидел, направив фургон прямо на луг, окружавший крепостную стену. Кроме нас тут было достаточно много народа: фургоны, телеги, палатки, костры – далеко не все стремились ночевать внутри городских стен. Найдя место возле посадского колодца, мы припарковались, и я постарался элегантно соскочить с ящера. В прикиде местного стражника я сам себе нравился неимоверно, но, откровенно говоря, тяжелая кольчуга, шлем и кожаные штаны натерли все что можно и нельзя. Я очень хотел их немедленно с себя скинуть, переодевшись в обычную одежду, но не получилось. Беркут развил бурную деятельность: надо было срочно, пока совсем не стемнело кормить-поить нашу скотину, искать дрова, доставать воду и делать еще кучу всяких хозяйственных дел. Под конец он озадачил меня вопросом сигнализации для рапторов, лошадей и наших шмоток в условиях многолюдья, и мне пришлось крепко поднапрячь мозги.

Решение лежало на поверхности: каждую ценную вещь требовалось пометить специальной схемой и очертить периметр. В случае перемещения схемы за него начинался фейерверк. Проблема была в том, что я таких схем еще не делал и вообще пока смутно себе представлял, как к ним подойти. Для подобных задач требовалось осуществить «беспроводную» связь между сетками. В памяти стеха такие структуры имелись, но не было понимания принципов их действия. Требовалось время, чтобы в этом всем разобраться, и за один вечер этого точно нельзя было сделать. Поэтому я воспользовался готовыми решениями из памяти нелюдя: они были неуклюжи, энергоемки, не имели дополнительных функций, как, например, определение местонахождения. Но знак, в случае кражи, они подавали, это я проверил.

Наконец, поставив палатки, мы уселись вокруг костра, глядя голодными глазами на котелок, в котором варилась каша с кониной. Я переоделся и завернулся в одеяло – после захода солнца сразу стало прохладно. Дина подсела ко мне и прижалась, как котенок. Она весь день была какая-то тихая и ласковая, такое ощущение, что ее что-то мучило, но она боялась меня спросить или попросить. Дорогой мне пришлось отвечать на вопросы о вчерашнем ужастике и, в конце концов, рассказать ей и Териму про нас всю правду. Они клятвенно заверили, что никому ничего не скажут, но вопросов посыпалось еще больше, столько, что я чуть мозоли на языке не натер, отвечая.

Я для себя так и не решил, как к ней относиться. Первые пару наших совместных ночей, увлеченная моими рассказами, она порождала во мне единственное чувство – старшего брата, который рассказывает младшей сестренке сказки на ночь. Однако вчера ночью я вдруг понял, что ее близость, запах и тонкие теплые руки, обнимающие меня, стали будить отнюдь не братские чувства. И сейчас, ощущая мягкое и податливое тело, вдруг почувствовал, что хочу ее. Будто прочитав мои мысли, Дина еще плотнее прижалась ко мне, да так, что мне стало… неудобно сидеть.

– Так на каком языке человеки говорить в Шартане больше всего? – По-эртазански спросил Цепалу Беркут. Он никак не мог разобраться с местными падежами, склонениями и родами, поэтому речь его, местами, звучала очень забавно.

– Хой, тут на многих языках говорят, – купец любил жестикулировать, когда что-то рассказывал. – Большинство неплохо говорит на эртазанском, и все хорошо знают имперский. Понимают адостанский и эдемский, можно встретить тех, кто говорит на лирданском.

– Адостанский – это что? – спросил Андрей.

– Это язык шодов, – ответил я ему по-русски.

– А лирданский?

– Лирданский Халифат – это чудесная страна, с ней Эртазания граничит на юго-востоке. Там говорят по-лирдански. Очень красивый, но трудный для понимания язык, – пояснил купец.

– А скажите, уважаемый Цепала, если это не быть секретом, что вы делать затем как мы расстанемся? – спросил Беркут. – В Эртазании быть война, как дальше быть ваша торговля?

– Хой, не знаю, командир, – горестно покачал головой купец. – Продам вот товар, а потом буду думать, с людьми говорить. Война сильно испортила торговлю.

С тех пор, как мы подрались с шодами, Цепала именно так стал называть Беркута. Словом, которое на русский я переводил как «командир», здесь называли воинов, возглавляющих небольшие отряды наемников.

– А что, местные видящие не делать артефактов?

– Как же не делать – делают. Но получается очень дорого. У людей мало видящих. Да и те, кто есть, часто заняты другими делами – работают на герцога, на бургомистра. А артефакты нужны, много и разные. Ну и нелюди… – Купец запнулся. – Не любят этого. Говорят, к таким видящим иногда приходят и… Смотрят в глаза.

Повисла тишина, нарушаемая лишь смехом и разговорами, доносящимися от соседнего костра. Послышались звуки флейты. Ира поднялась и, взяв большую деревянную ложку, начала перемешивать варево.

– А вот скажи, уважаемый, – Беркут сглотнул слюну, глядя как Ира пробует кашу. – Если мы тебе делать артефакты, а ты продавать – как ты смотреть на такой бизнес?

Цепала удивленно посмотрел на Беркута, потом на меня.

– А разве у вас нет других дел? – вырвалось у него, и он тут же замахал руками. – Хой, то есть я хотел сказать, это не мое дело. Просто старый Цепала думал, что такие серьезные господа, как вы, конечно, заняты более важными делами, чем делать артефакты какому-то торговцу.

Беркут посмотрел на меня.

– Я не все понял.

Я перевел.

– Мы готов отложить другие дела, – подумав, сказал Андрей. – Нам надо заработай деньги для нашей дальней работы.

– О! Тогда, конечно, старый Цепала всячески готов помочь!

– Готово, – сказала Ира. – Снимайте, мальчики!

Мы с Беркутом ухватились за перекладину и сняли котел с костра. Ира тут же стала раскладывать кашу по каменным мискам, которые еще вчера подарил нам купец. Посуда была сделана из какого-то пористого камня, покрытого сверху глазурью. Явно, не без помощи магии. Некоторое время мы молча, но дружно работали челюстями.

– Вадик, сегодня вечером надо защитить наши мозги от нелюди, – жуя, проговорил по-русски Беркут. – Сможешь?

Я вздохнул и, поморщившись, сказал:

– Вы будете в коме несколько часов. У меня будет чертовски болеть голова. Вдруг ночью какой трабл случится?

Андрей несколько минут сосредоточенно жевал, уставившись в одну точку.

– Ничего страшного. Сегодня поработаешь со мной и Ирой. Ты, Цепала и дети, если что, поднимите тревогу. Здесь людно, не думаю, что будут большие проблемы.

– Я не хочу, чтобы он копался у меня в голове, – тихо сказала Ира, перестав жевать и напряженно посмотрев на Беркута.

– Тогда в ней покопаются шоды, – спокойно ответил Андрей, соскребая со дна остатки каши. – И ты, как-нибудь ночью, воткнешь мне нож между лопаток.

Даже в свете костра было видно, как Ира побледнела. Отставив миску в сторону, она вдруг уткнулась в ладони и тихонько заплакала.

– Ты подготовься пока, – кивнул он мне. Встал и, одним движением подняв Иру на руки, понес в палатку.

– Он ее любит? – спросила меня Дина и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Расскажешь мне, как у вас принято поступать, когда люди влюблены друг в друга?

Я чуть не подавился кашей.

– Ну, я не большой знаток в этом вопросе…

– Ну, пожа-а-алуйста, – по-русски протянула она, сильнее прижимаясь ко мне. У кого только успела научиться?

– Расскажу, – обреченно согласился я, отодвигая в сторону пустую миску.

– Тогда я попрошу дядюшку Цепалу взять сегодня ночью Терима в свой фургон, – прошептала она мне. – Он еще маленький, чтоб слушать такие истории.

Меня аж в жар бросило. Интересная ночка меня ждала. Однако сейчас следовало сосредоточиться на другом. Я попытался вспомнить о методах компенсации повреждений мозга при контакте с чужим сознанием. Было что-то такое в памяти стеха. Ну да, конечно, есть схема. Сложная, зараза!

– Малыш, прибери тут, пожалуйста, за нами, – попросил я Дину. – Мне надо кое-что сделать, а потом я буду весь твой.

– Ой, – девочка прижала ладошку ко рту, глядя на меня горящими глазами. – Что ты сказал?

– Я сказал, что буду готов обсудить с тобой все, что ты захочешь, – улыбнулся я ей.

– А, понятно, – хихикнула она и пошла мыть посуду. А я залез в палатку, отыскал в мешке набор полных накопителей и достал ноут. Придется что-то придумывать, чтоб голова не болела.

Беркут заглянул минут через двадцать.

– Пойдем.

Ира лежала в углу шатра, закутавшись в одеяло до самых глаз. Глаза были мокрыми, красными, смотрели испуганно и напряженно.

– Вадик, только, пожалуйста, не трогай там внутри ничего и не… подглядывай, куда не нужно, – как-то тихо и обреченно попросила она.

– Не боись, – нарочито бодро буркнул я. – Может, и не получится еще ничего.

Ира вздохнула. Я активировал у себя на макушке схему компенсации, которую только что удалось посчитать и собрать. Теплая волна пробежала от затылка до позвоночника.

– Посмотри мне в глаза, – мягко попросил я ее, нежно кладя ладони на уши и фиксируя голову. Как только наши зрачки встретились, я надавил. И тут же, почти без усилий провалился внутрь.

Ирин интерфейс был совсем другим. Здесь не было четких кубических блоков, как у мужчин. Все вокруг состояло из каких-то странных бесформенных облаков, постоянно меняющих цвет и размер. Над всей этой нестабильной конструкцией висел огромный блок-облако, опознанный мною как эмоциональный. Он мигал красным цветом, время от времени запуская длинные и ветвистые, похожие на молнии, щупальца в другие отделы мозга. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы отыскать среди этого безобразия блок безопасности. Он был похож на темно-синюю грозовую тучу и при попытке опознать его параметры долбанул меня молнией. Не больно, но обидно. Я повторил попытку.

Вы опознаны как Хозяин. Сообщаем вам, что вы имеете дело с существом женского пола с включенной репродуктивной функцией. Желаете настроить систему безопасности подчиненного существа?

Ну надо же. Еще как!

К сожалению, подчиненное существо находится в состоянии крайнего возбуждения. При таком градусе возбуждения новые настройки безопасности могут привести к разрушению сознания.

Нет, это нам не надо.

Желаете снизить градус возбуждения подчиненного существа?

Желаю.

Внимание! Идет снижение градуса возбуждения. Пять, четыре, три, два, один, ноль. Градус возбуждения снижен до приемлемого значения. Желаете сформировать дополнительную систему безопасности подчиненного существа?

Эмоциональный блок-облако существенно уменьшил свои размеры и посерел.

Желаю.

Сообщите параметры системы безопасности.

Запретить доступ к интерфейсу.

Внимание! Подобные изменения невозможны. В случае запрета доступа в дальнейшем невозможно будет подключиться к мозгу подчиненного существа.

Тогда я бы хотел иметь уникальный доступ.

Вы уверены, что хотите ввести такую опцию? Уникальный доступ не позволит другому хозяину подключиться к интерфейсу подчиненного существа. Это может снизить социальный статус и привести к гибели существа от рук других хозяев.

Ах даже так? Ну ничего, мы рискнем. Уверен.

Сообщите уникальный голосовой код доступа. Он должен быть произнесен вслух перед следующим подключением к интерфейсу существа. Внимание! Без произнесения кода ПОГРУЖЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО.

Чего бы такого придумать? Ну путь будет «Ирка-кадабра».

Внимание! Повторите уникальный голосовой код доступа!

«Ирка – кадабра».

Код повторен верно и принят!

Внимание! Формируется дополнительный блок безопасности. Внимание, существо приобретает статус «уникального». Внимание, для активации сформированного блока безопасности требуется перезагрузка. Во время перезагрузки подчиненное существо будет находиться в коме. Время перезагрузки четыре часа. Это опасно для тела подчиненного существа, которое может быть уничтожено агрессивной окружающей средой. Пожалуйста, тщательно выберите время и место перезагрузки. Желаете начать перезагрузку немедленно?

Да.

Меня тут же выбросило в реальность и сдавило виски. Голова кружилась, я сел на пятую точку и закрыл глаза.

– Все в порядке? – напряженно спросил Беркут.

– Думаю, да, – пробормотал я. – Дай мне зеркало, пожалуйста.

В ладонь ткнулась Иркина пудреница. Медленно открыв глаза, я осмотрел себя астральным зрением. Все равно что-то желтое есть… Почистив свою голову, я активировал лечебную схему. Головокружение отступило, головная боль тоже почти улеглась.

– Готов? – спросил Андрей, укладываясь поудобнее.

– Готов, – пробормотал я, активируя еще одну компенсационную схему и хватая Беркута за уши. – Смотри на меня.

Я надавил. И ничего не произошло. Андрей яростно уставился мне в глаза, да так, что я почувствовал давление на меня.

– Андрюха, так не получится. Это ты на меня давишь, а не я. Расслабься! – В глазах Беркута мелькнуло замешательство, и в этот момент я повторил попытку. И теперь провалился без особых усилий.

Тут все было привычно. Квадратики, кубики, как у настоящего мужика. Закодировав интерфейс сочетанием «Беркут-кадабр», я с облегчением вывалился в реальный мир.

Когда привел себя в порядок, оба пациента тихонечко сопели в разных углах палатки. Убеждая себя, что все так и должно быть, я выполз на воздух, поставив сигналку-хлопушку на полог.

Огромный Лиск вставал из-за горизонта. Луна потеряла примерно треть, дело явно шло к новолунию. Некоторое время полюбовавшись звездами и успокоившись, я проверил целостность сторожевого периметра и двинулся к своему шатру. От костра осталась горка красных углей, рядом уже никого не было. Соседский лагерь тоже угомонился, лишь со стороны дороги доносились звуки флейты, крики и смех.

Достав рюкзак, я вытащил полотенце и зубную пасту, скинул одежду и, крякнув, вылил на себя ведро воды. Окончив гигиенические процедуры, натянул трусы и забрался в палатку.

– Я здесь, – послышался из дальнего угла тихий, но какой-то звенящий шепот Дины.

Стараясь не наступить ни на что важное, я пополз к ней. Под одеялом меня ждало горячее и абсолютно обнаженное девичье тело. Дина вся дрожала и, обняв меня, уткнулась сухими и горячими губами прямо в ухо.

– Пожалуйста, научи меня кричать от любви, – прошептала она. Я почувствовал, как у меня сносит крышу от нежности и желания…

Лидик, сын владельца гостиницы «Шартанский рай», Шартан, Шар, 25-го изока, утро

Солнце еще не поднялось из-за стены, когда Лидик, тенью выскользнув с гостиничного двора, со всех ног понесся к воротам. Несмотря на вчерашние страшные события, произошедшие у него на глазах, он досидел на башне до самого вечера. После гибели Жука началась суматоха. Спустя некоторое время к воротам заявился сотник городской стражи в сопровождении какого-то типа из Тайной гвардии. Не сказать, чтоб в городе не случалось убийств, но такого наглого, днем, да еще и практически на глазах у стражи, мальчик не припоминал.

Лидик умел хранить тайны и не собирался рассказывать стражникам то, что видел. Какая ему с того выгода? А вот с видящего за информацию, пожалуй, можно будет кое-что попросить… И тогда он, Лидик, скоро станет сильным волшебником, знаменитым и богатым. И отец перестанет лезть к нему со своей арифметикой и глупостями, вроде гостиничных дел. Уж кем-кем, а становиться управляющим гостиницы мальчик не собирался. Конечно, он будет воином. Видящим!

Ворота еще не открыли. Кровавое пятно на месте гибели Жука вчера замыли и засыпали песком. На месте старой, так нелюбимой Лидиком тетки за лотком стояла молодая темноволосая девушка и раскладывала бирки по столу – это была Тина, племянница гостиничной распорядительницы. Сартина подружка и задавака. Когда-то Лидик умудрился засунуть ей и Сарте под юбку горячие колючки, растущие за портом, в прибрежной роще. Вспомнив реакцию девушек на его выходку, Лидик ухмыльнулся. Правда, потом ему тоже неслабо досталось, но это того стоило.

Ворота открыли только тогда, когда к стражникам присоединился вчерашний видящий. Он приехал верхом, одетый все в те же дорогие кожаные доспехи, злой и не выспавшийся. Сегодня, в дополнение к мечу, у него на поясе висел устрашающего вида магический метатель. Привязав лошадь к коновязи, маг перетащил в сторону длинную деревянную лавку и уселся так, чтобы видеть еще и привратную площадь.

– Чего смурной такой, Зитан? – спросил видящего десятник.

– Ай, досталось вчера от начальства, – с досадой буркнул тот.

Стражники споро принялись за работу.

Фургон и телега, сопровождаемые двумя всадниками на ящерах, вывернули с посадского поля, когда очередь перед воротами уже рассосалась. У Лидика екнуло сердце – они! На козлах фургона, которым управлял лысый торговец, сидела молодая и красивая рыжеволосая женщина в странной, чужеземной одежде. Следом на телеге ехали деревенские ребята – мальчик возраста Лидика и симпатичная темноволосая девушка. За телегой, кусаясь и пихаясь, неохотно шли четыре чешуйчатые твари.

Купеческая охрана смотрелась грозно. Блестящие на солнце кольчуги, конические шлемы, кинжалы на поясах. К седлу высокого, что ехал впереди, были притачаны два небольших арбалета и длинный шест. Второй был вооружен странно: помимо кинжала на его поясе висела резная деревянная дубинка и небольшой кастет странной формы. Кроме этого, весь ремень воина был облеплен небольшими разноцветными цилиндрами-накопителями – видящий!

Десятник сделал шаг вперед и поднял руку, преграждая дорогу. Зитан тут же встрепенулся и встал на ноги, положив руку на метатель.

– Кто такие? – спросил десятник, засунув большие пальцы рук за пояс, когда фургон остановился.

С козлов соскочил маленький, круглый и лысый торговец.

– С каких пор ты перестал узнавать мой фургон, Дидило? – спросил он, подходя ближе к десятнику.

– А, это ты, Цепала, – проговорил десятник, чему-то ухмыльнувшись. – Что за волков ты набрал себе в охрану?

– Хой, хорошая охрана! А то как же быть бедному торговцу, дорогой Дидило! Ты и представить себе не можешь, какой ужас творится в Эртазании. Война! – словоохотливо заговорил купец.

Зитан, не снимая руки с метателя, подозрительно рассматривал видящего, сидевшего на ящере. Тот не оставался в долгу. Некоторое время они играли в гляделки, затем Зитан тряхнул головой.

– Предъявите схему оружия к досмотру, – вдруг зло проговорил он.

– С какой стати? – спокойно спросил воин, кладя ладонь на деревянный кастет.

– Боевые артефакты облагаются налогом, – напряженно проговорил видящий, чуть потянув метатель из кобуры.

– Не стоит, – буркнул всадник, сунув пальцы в отверстия кастета. Второй воин одним быстрым движением выхватил оба арбалета, щелкнув рычажками предохранителей.

– Хой, хой! – заорал купец, рванув к Зитану. – Уважаемый терр, зачем нам тут драка? Давай все решим полюбовно!

Молодые стражники схватились было за мечи, но Дидило развел руки в стороны, не позволяя им кинуться на всадника.

– Стоять на месте! – рыкнул десятник, глядя в глаза высокому, который держал в опущенных руках взведенные арбалеты.

Лидик увидел, как рыжая женщина, сидящая на козлах, взяла в руки какой-то матерчатый мешочек с торчащей из него щепкой.

– Твой видящий отказывается предъявить схему артефакта и угрожает стражнику при исполнении, – зло буркнул Зитан, переместившись так, чтоб между ним и всадником оказался купец.

– Ай-йай, что такое говоришь, – замахал руками купец на свою охрану. Высокий, мгновение поколебавшись, вновь одним движением вернул арбалеты на место. Видящий не прореагировал. – Какой артефакт? То не артефакт, а личное оружие. Разве терр этого не видит?

Зитан как-то сразу сдулся, засунув метатель обратно в кобуру. Цепала достал пузатый кошелек из поясной сумки и протянул Дидило. Тот, взвесив мешочек на руке, кивнул.

– Только потому, что знаю тебя, Цепала, много лет… Объясни своим ухорезам, как надо вести себя в городе. Еще одна такая выходка, и все закончится плохо. Уяснил?

– Хой, уяснил, дорогой Дидило, уяснил! Больше не повторится.

– Эти крестьяне с тобой? – Десятник кивнул на телегу.

– Со мной, уважаемый!

– Проваливайте, – десятник махнул рукой, и Цепала полез на козлы. Всадники, фургон и телега, управляемая мальчишкой, втянулись в ворота и тут же свернули на небольшую стоянку.

Лидик бросился вниз. К счастью, когда он выскочил из башни, путники были все еще здесь.

– Терр Вадим, вот здесь можно узнать, где есть номера, – кивнул Цепала на Тину. Девушка улыбнулась спешившимся воинам, жестом предлагая подойти к лотку. Прицепив поводья ящеров за специальные крюки на фургоне, купеческие охранники последовали приглашению.

Сейчас или никогда, решил Лидик и рванул к видящему.

– Терр, терр, у меня есть для вас сообщение, – видящий развернулся и удивленно посмотрел на него. Мальчик подошел ближе и зашептал так, чтобы не услышала Тина. – Вчера я слышал, как один тип искал вас. Ну, в смысле, ваш караван. Он ждал здесь, возле ворот, а потом его убили… – Лидик быстро и путано стал рассказать все, что знал. Видящий слушал не перебивая, а когда мальчик выдохся, подозвал второго воина и что-то сказал ему на чужеземном языке. Некоторое время они обменивались репликами, потом видящий снова повернулся к Лидику.

– В какой гостинице, ты говоришь, живет этот шипящий?

– В нашей, уважаемый терр, в «Шартанском раю».

– Как тебя зовут?

– Лидик.

– Лидик, называй меня Вадим, без всяких терров. А это – Беркут, – кивнул он на второго воина. – Покажешь нам этого своего шипящего?

– Я только голос его слышал, – прошептал Лидик. – Но, если надо, я его найду. Я знаю, в какой комнате он говорил с Жуком.

– Надо, – кивнул Вадим и видя, что мальчишка не уходит, спросил: – Что хочешь за услугу?

Лидик зажмурился и выдал, как будто кинувшись в омут:

– Возьмите меня в ученики! Я тоже вижу все четыре цвета!

– Вот как, – задумчиво проговорил Вадим. Потом снова что-то сказал своему напарнику. Тот ответил и с сильным акцентом, по-эртазански, обратился к Цепале:

– «Шартанский рай» есть хороший гостиница, уважаемый Цепала?

– Хой, весьма неплохая, – ответил купец. – Однако не из дешевых!

– Вы щедро расплатиться за работу, – хмыкнул Беркут. – А мы устать ночевать в палатка и хотеть немного удобств.

– Хой, как скажете, уважаемый Беркут, – кивнул Цепала, подходя к Тине. – Здравствуй, красавица! Скажи, в «Шартанском раю» найдутся два номера для моих друзей?

Тина вся расцвела от комплимента. Тоже мне, нашел кого красавицей назвать, подумал Лидик.

– Как не найтись? Найдутся, – сказала девушка, передавая купцу две бирки и кивая на Лидика. – Вот он, как раз, проводит!

И незаметно показала ему язык. Лидик не остался в долгу. Беркут сунул девушке мелкую монетку. Купец галантно подал руку, как только рыжеволосая стала спускаться с козел.

– Хой, значит, как договорились? Завтра жду вас в гости? Адрес запомнили?

– Запомнили, дорогой Цепала! Обязательно прийти!

Купец тепло попрощался с рыжеволосой в чужеземной одежде, а потом и с крестьянской девчонкой и даже с пареньком. Затем, пожав руки воинам, сел на козлы и укатил.

– Так возьмете? – затаив дыхание, спросил Лидик у Вадима.

Видящий снял перчатку и протянул ладонь к глазам мальчика.

– Что видишь над перстнем?

На пальце видящего блестел огромный черный камень. Лидик сразу понял, что от него требуется, и сосредоточился. Зрение поменялось, и над камнем удалось увидеть маленькую четырехлучевую звезду.

– Звезду вижу! Разноцветную…

– Сколько лучей?

– Четыре.

– Верхний луч какого цвета?

– Желтый.

– А нижний?

– Синий!

– Хорошо. Я тебя возьму, – кивнул Вадим, развеяв звезду и одевая перчатку. – Но с тремя условиями!

– Какими?

– Первое – меня слушаться во всем. Я говорю – ты делаешь. Второе – со своими родителями все вопросы ты решаешь сам. Они должны тебя сами отпустить учиться у меня. И третье. Про все, что ты от нас услышишь, ты никому и никогда не рассказываешь. Уяснил?

– Ох, – Лидик вздохнул. Как говорить с отцом, он пока не представлял. Но делать нечего. – Ладно, я согласен!

– И учти. Ученик видящего ошибается один раз. Нарушишь правило – выгоню к Берговой матери!

Лидик тогда впервые подумал, что, может быть, стать учеником видящего – не самая хорошая идея. Но отступать мальчик не привык.

Вартун Деск, резидент эдемской разведки в Шартане, Шартан, Шар, 25-го изока, день

Вартуну не нравился этот тип. Дело даже не в том, что тот не был профессиональным разведчиком. Деск не впервые работал с дилетантами и, тем не менее, уже семь лет успешно возглавлял шартанскую резидентуру. Дело было и не в том, что для реализации этой, весьма важной, как сказано в шифровке, задачи прислали специального стеха, сделав многолетнего резидента просто мальчиком на побегушках. Такое случалось, когда в Центре обострялась подковерная борьба, что сейчас, вероятно, и происходило. Вартун к таким вещам относился философски: бессмысленно сетовать на плохую погоду или на смену времен года. Надо лишь одеваться по сезону.

Ему не нравился тот авантюрный душок, которым били пропитаны все действия этого стеха. Создавалось ощущение, что мастер Свинк, так он представился, всю жизнь просидел в кабинете, читая отчеты боевых групп, а теперь его выдернули из-за стола и отправили на задание. За двадцать лет своей работы в разведке Деск на пальцах одной руки мог пересчитать операции, которые требовали силового решения. Обычно все решалось разговорами, деньгами и реже – погружениями. Этот же привез с собой боевую группу ухорезов, да еще и затребовал у Деска трех человек в помощь. И сейчас вот приперся с планом операции и требовал у него, Деска, согласиться с этим авантюрным и насквозь пахнущим провалом документом.

– Вы меня извините, мастер, но я под этим не подпишусь.

Свинк недоуменно посмотрел на Деска и прошипел:

– Почему же?

– Потому что здесь так не поступают. Я не вижу ни одной причины для того, чтобы проводить боевую операцию там, где она совершенно не нужна.

– А указание руководства для вас не причина? – просипел Свинк, потирая большие и указательные пальцы обеих рук.

– Еще раз прошу меня простить, мастер, но в шифровке нигде не сказано про боевую операцию. Смею напомнить, там речь идет об установке контроля над людьми. Для этих целей не требуется привлекать десяток ухорезов. Достаточно будет двоих человек и одного стеха.

– Вы не все знаете, – просвистел его собеседник. – Эти люди за несколько минут разделались с боевой дюжиной шодов. Они используют боевые артефакты неизвестной конструкции. Среди них – видящий, и никто не знает, какие еще есть секреты у них за спиной.

– Это ничего не меняет, скорее наоборот, – Деск отодвинул документ еще дальше от себя. – Там, где прокололась дюжина шодов, ваш десяток ухорезов тем более не справится. Вместо того чтобы разносить по бревнышкам гостиницу в центре города, их надо поодиночке отловить в уборных и дать установку.

Свинк несколько мгновений пристально смотрел на резидента, потом встал с кресла и зашагал по кабинету. Промерив шагами помещение, он остановился напротив стола и оперся о столешницу обеими руками, нависнув над Деском.

– Ладно, я скажу и еще кое-что, чего говорить не собирался. Есть основание полагать, что тут замешаны наблюдатели.

– И что?

– Возможно, их видящий – наблюдатель. Или они помогают этой группе и могут вмешаться, если мы попытаемся в них погрузиться.

– Тем более следует действовать тихо. Поймите, Свинк… – Деск осекся, поймав взгляд собеседника, севшего обратно в кресло, и поправился. – Мастер Свинк, здесь – человеческое государство. У них есть стража и Тайная гвардия, с артефактами, видящими и большим количеством опытных бойцов. И они ОЧЕНЬ не любят, – выделил слово Вартун, – когда кто-то убивает людей. Если есть хоть малейший шанс провала, мы должны его предусмотреть и сделать все, чтобы избежать дипломатических осложнений. Вы осознаете, что такая операция, даже если она пройдет по лучшему сценарию, может полностью испортить отношение между Эдемом и герцогством? Если не привести к войне… Вы знаете, каков торговый оборот между нашими странами? Что с вами сделают на Родине, если кое-кто потеряет ТАКИЕ деньги?

Свинк глубоко вздохнул.

– Боюсь, Деск, вы не понимаете того, что поставлено на карту, – он вдруг вскочил и снова навис над столом, упершись взглядом Вартуну в переносицу. – Речь идет о самом существовании расы стехов! Нам плевать на герцогство, отношения и деньги. Вы читали Пророчество о пришлых? Если это действительно они, то у них в головах – колоссальные знания и технологии! Способные стереть с лица планеты всех нас, и стехов и шодов! Вчера сюда прибыла эта лань дель Мио и заставила герцога встать перед ней на задние лапки! Они заперлись на всю ночь с дель Вилем и его агентами, а с утра вся Тайная гвардия уже стояла на ушах. У нас есть единственный шанс – немедленно, сегодня же подчинить этих людей, пока дель Виль не понял, что они уже в городе! – Под конец монолога Свинк уже кричал и брызгал слюной. Сложенные на спине крылья угрожающе распахнулись.

– Откуда вы… – Деск поперхнулся. Осведомленность Свинка могла иметь только одно объяснение – своя агентура. А значит, он…

– Да, я страж Эдема, – прошипел Свинк, и Деск поднялся из-за стола, вытянувшись.

– Прошу меня простить, мастер. Только, если все так, на кой вам нужно мое согласие на ваш план?

– Мне нужны ваши люди и стехи, Деск. Все. И немедленно. А вы развели тут… субординацию!

Вартун молча поставил свою визу на документе. Мастер Свинк сложил бумагу пополам и засунул в складки своего одеяния.

– Собирайте всех, кого можете и не можете. Через час – оперативка. Начало операции – как на ратуше пробьет одиннадцать. И молитесь всем богам, в которых верите, чтобы у нас все получилось!

Спокойная жизнь закончилась, понял Вартун, стараясь сообразить, кого и как он сможет быстро найти.

Ирина Зуева, Шартан, Шар, 25-го изока, день

Утром я проснулась умиротворенной. Не знаю, как это объяснить, может, Вадим что-то там наколдовал у меня в голове. Хотя он клятвенно заверил, что ничего не трогал, а только поставил защиту от чужого проникновения. Меня отпустило: я перестала сходить с ума по Насте и Игорю, я перестала корить себя, что переспала с Андреем, я больше не волновалось о будущем. И даже тот факт, что не будь этого странного переноса, я сегодня уже была бы дома, этим утром меня как-то слабо волновал. Нет, конечно, я по привычке подумала, что Игорь не сможет нормально собрать Настю в садик, что мамино сердце может не выдержать моего исчезновения, что… Был десяток этих «что», однако все они вдруг отошли на второй план. А на первый передвинулся этот новый для меня мир.

Сегодня я вдруг увидела, что местное солнце все ж чуть более красноватое, чем наше, земное. Я наслаждалась вкусом каши, которую Динари сварила нам на завтрак. Мне были интересны люди, которые ходили вокруг, их забавные одежды, странные фургоны и запах незнакомых специй, который витал над посадом. Я заинтересовалась странными и необычными монетами, которыми Цепала рассчитался с Беркутом. Все вокруг было исключительно интересным, и я вдруг поймала себя на мысли, что мне очень хочется оказаться внутри городских стен.

Мы подождали, пока очередь перед воротами рассосется и только потом поехали внутрь. Мальчишки чуть не сцепились с охраной в воротах, но мне даже это не испортило настроения, я лишь привычно приготовила гранату. Но, слава богу, обошлось.

Город был удивительным. Еще до рождения Насти мы с Игорем ездили в свадебное путешествие в Прагу. Конечно, Шартан был другим, но в целом эти мощеные улочки и несколько готическая архитектура мне напомнили старую часть чудесной чешской столицы. Улочки были такими же узкими, в самом широком месте еле-еле разъезжались два торговых фургона. Тротуаров здесь не было, а по краям проезжей части вдоль домов тянулись неглубокие, выложенные камнем канавки – вероятно, они служили для стока дождевой воды. Я, в свое время, читала много исторических романов – там говорилось, что запах в средневековых городах стоял ужасный, потому что там не было подземной канализации. Ничего подобного в Шартане не чувствовалось. Город был совершенно чист. Пока мы добирались до гостиницы, я заметила нескольких дворников в странной одежде, похожей на халаты. Они ожесточенно мели улицы, собирая мусор в большие джутовые мешки, которые затем убирали в специальные ниши в домах. В воздухе витали запахи цветов, готовящейся пищи и еще чего-то незнакомого, но пряного и приятного. А чуть ближе к центру я унюхала запах, который невозможно спутать ни с чем, – запах близкого моря.

Довольно высокие, в основном трехэтажные строения подходили вплотную к улицам. Некоторые из них, выглядевшие побогаче, имели небольшой палисадник, отделявший их от дороги. Дома были построены из камня, того самого, серого с красными прожилками, из которого была сложена городская стена. Все это венчалось коническими крышами с ярко-синей черепицей.

В окнах домов, там, где были открыты ставни, блестели вполне настоящие стекла. Самое прикольное было в том, что все окна в домах были треугольными, с такими же однобортными треугольными ставнями, открывавшимися вниз – то есть, они просто висели под окном в открытом состоянии. Ставни и навесы над подъездами были резные, разукрашенные в основном в синюю гамму. Во всем царил свой, совершенно непонятный нам стиль, которому нельзя было отказать в некоторой элегантности.

Людей на улицах было много. Торговки, с лотками то тут, то там зазывали попробовать пирожки и какие-то странные конструкции, напоминавшие пирожные. Топали загруженные чем-то мужики в фартуках, некоторые несли какие-то инструменты. Между домами стайками носились дети, играя в догонялки. Время от времени по улице проезжали верховые на лошадях и при оружии. Местная знать? Один раз я заметила промелькнувшую впереди роскошную карету, запряженную четверкой лошадей.

Мальчик возраста Терима, с прикольным именем Лидик, который набился нам в попутчики, вывел нас на довольно обширную площадь. Она имела шестиугольную форму, с фонтаном посередине. В таком же, как и площадь, шестиугольном бассейне лежал здоровенный каменный дельфин, скульптуры которого мы уже видели на шпилях местных церквей. Дельфин этот совершенно невозможно выгнулся, подняв страшноватую усатую морду к небу. Из его рта, почти вертикально вверх била струя воды. Я бы не назвала этот архитектурный ансамбль красивым, но что-то завораживающее в нем все-таки было. Не сговариваясь, мы подошли поближе и все вместе уставились на чудо местного зодчества.

– Дельфин – Создатель, – пояснила Динари. По крайней мере так Вадим перевел ее пояснение. – Шартанцы верят, что когда-то он вышел из моря и заложил здесь город. Ну, в смысле, люди заложили, а он просто посмотрел им в глаза и приказал это сделать. Мне когда-то отец про него рассказывал…

– Странный он какой-то, – пожал плечами Беркут. – Но что-то в нем все-таки есть…

– Ребята, я предлагаю поселиться в гостинице, а потом уже посмотреть местные достопримечательности, – сказал Вадим, о чем-то переговорив с Лидиком. Выглядел наш колдун сегодня уставшим и не выспавшимся, и, видя сияющие глаза Динари, которыми она постоянно следила за ним, я подозревала о причине. Веки девчонки тоже были красными от недосыпа, однако энергия так и била из нее ключом.

Беркут взял под уздцы свою ящерицу, и мы потопали дальше. Гостиница, которая, как нам перевели, называлась «Шартанский рай», находилась прямо на площади. Само здание было утоплено внутрь квартала, а перед фасадом располагался небольшой скверик, обнесенный кованой оградой из невысоких железных прутьев. Как только мы вошли в такие же железные ворота, к нам бросился служка. Верховые ящеры настолько впечатлили его, что он аж рассыпался в желании нам угодить. Спустя несколько мгновений на крыльце появился сам хозяин, который оказался отцом нашего провожатого. Шуганув мальчика, он поклонился и заверил нас в невероятном сервисе.

– Ты не против одного номера на двоих? – спросил меня Андрей по-русски, считая монеты. – Откровенно говоря, цены кусаются…

– Не против, – пожала плечами я. Еще вчера я бы попросила его взять номер нам с Динари и мальчиком, но сейчас поняла, что девочка хочет остаться с Вадимом. А одна я оставаться боялась.

– Вадик, заселимся, поговори с мальчишкой, – продолжил Беркут. – Надо выяснить, где номер этого «шипящего». Навестим его ночью, вопросы зададим…

– Поговорю, – кивнул Третьяков.

Как только Беркут отсчитал портье десятка полтора монет, молодая и улыбчивая девушка проводила нас в номера на втором этаже. Нам с Беркутом досталась большая комната с двумя треугольными окнами, огромной кроватью и несколькими комодами из резного дерева. Сбоку в стене была дверь, куда я немедленно заглянула. Особых удобств я не ожидала, но ванна меня невероятно порадовала. Устройство ее поражало воображение – большущий медный таз, под которым топилась печка. Дно было выложено камнями, которые прикрывала небольшая деревянная сетка, вероятно, чтобы попа не подгорела. Над ванной нависал странного вида кран: здесь, оказывается, был водопровод! Рядом стояло хитрое приспособление, в котором я с трудом опознала унитаз.

Недолго думая, я открыла кран, чтобы наполнить ванну. Андрей затащил в комнату последний мешок и закрыл за собой дверь.

– Здесь ванная! – поделилась я с ним своей радостью. Он заглянул внутрь, осмотрел конструкцию и хмыкнул.

– Главное – не свариться в этом великолепии. Предлагаю привести себя в порядок и прогуляться до местного базара. Хорошо было бы одеться по местной моде, а то мы похожи на оборванцев. Сколько тебе нужно времени?

– Часа полтора. Не много прошу? – состроила я глазки.

– Нормально. Я выйду, прогуляюсь, осмотрю гостиницу, – сообщил он, снимая шлем и стаскивая с себя кольчугу. – Закрою тебя снаружи. Оставь мне немного дров для ванной.

– Как получится, – хмыкнула я.

– Тогда воду не сливай, – неуклюже сострил он, выходя.

Боже мой! Ванна!!!

Я отмокала минут сорок, не меньше. Выбралась только тогда, когда Беркут постучал в дверь.

Надеть действительно было нечего. Более-менее приличной была лишь длинная юбка, отданная мне купцом. Я подобрала под нее белую офисную рубашку, завалявшуюся у меня в одном из мешков. Завязала полы на пиратский манер и расстегнула пару верхних пуговиц. Внешний вид меня не удовлетворил, но, по крайней мере, я перестала быть похожей на чучело. Надев свои единственные босоножки, я объявила Андрею, что готова.

Спустя полчаса мы вышли в коридор и постучались в соседний номер. Открыл дверь Терим.

– Они заперлись в той комнате и не выходят уже целый час, – пожаловался нам мальчик, указывая на дверь, за которой, вероятно, тоже скрывалась ванна.

Беркут бесцеремонно вошел внутрь, сильно постучал в дверь ванной и рыкнул по-русски:

– Вадик, хватит безобразничать! Мы на базар за одеждой. С нами идешь?

– Подождите минутку, – внутри послышалась возня, затем дверь приоткрылась, и в щель пролез Вадим, завернутый в полотенце.

– Думаю, мы не пойдем. Не хочется вещи без присмотра оставлять и вообще, – он смутился, и я не сдержала улыбки. – Возьмите Терима с собой, пожалуйста.

– Ладно, – хмыкнул Беркут, поворачиваясь к мальчику. – Терим, пошли с нами на базар. Оденем тебя немного и город посмотрим.

– Пошли, – обрадовался парень.

– Пока, молодожены, – хихикнула я, выходя в коридор. Как только дверь за нами закрылась, щелкнул замок.

На улице стало еще жарче и душнее. Если на этой планете климатические законы такие же, как у нас, – вечером должна была разразиться гроза. Людей на улице стало меньше. Возле гостиницы ошивались два каких-то оборванца, которые при виде нас переглянулись и исчезли в ближайшей подворотне.

Беркут остановил прохожего и на своем ломаном эртазанском, в котором ошибки замечала даже я, принялся выяснять, как пройти к рынку. Мужичок вначале испугался: Андрей, выше его на голову, с кинжалом на поясе и неизменной палкой в руках выглядел довольно устрашающе. Но потом, поняв, что ему ничего не грозит, принялся подробно объяснять нам, как пройти на рыночную площадь.

Следуя указаниям, мы углубились в узкие улочки. Поддавшись порыву, я взяла Андрея под руку. Он покосился на меня с непонятным выражением лица, однако согнул руку в локте, чтоб мне был удобнее.

Очередной раз повернув за угол, мы как-то вдруг оказались на базаре.

Ничего подобного я раньше нигде не видела. Площадь была огромной, забитой лотками, палатками, телегами, фургонами и людьми. В воздухе стоял шум и гам, все что-то говорили, спорили, кричали и размахивали руками. Торговали тут чем угодно: мясом, рыбой, морепродуктами, одеждой, украшениями, кухонной утварью, оружием, какими-то поделками из дерева и, бог знает, чем еще. Я взяла за руку Терима, чтобы он не потерялся в этой толпе.

Андрей целенаправленно тащил нас к торговцам одеждой, не позволяя задерживаться у других лотков.

– Давай посмотрим, – пыталась я его задержать у палатки с различными украшениями.

– Потом, – буркнул он в ответ, таща нас дальше. Наконец мы остановились возле огромного фургона, на котором висела всевозможная женская одежда. Торговала всем этим дородная женщина неопределенного возраста. Видя наш интерес, она мгновенно взяла все в свои руки:

– Ах, господин воин желает одеть свою прекрасную спутницу? Сию минуту мы подберем вам подходящий наряд. Пожалуйте сюда… Меня зовут Брыся. Что вас интересует, милочка: погулять по городу, домашняя одежда, что-то нарядное? Или, может, собираетесь в путешествие? Все интересует? Ах как чудесно!!! Присядьте, господин воин, вот в этом кресле вам будет удобнее. А вы, молодой человек, угоститесь пряником, вот здесь, моя дочка Тира сию секунду позаботиться о вас. Тира, негодница, тащи сюда взвар из коры и сладкое… – Она говорила что-то еще, чего я не поняла, разговаривала со всеми сразу, и даже Беркут уступил ее напору, опустившись в специальное кресло для ожидания. Меня же торговка тут же увлекла внутрь, показывая наряд за нарядом. Я не успела глазом моргнуть, как оказалась в примерочной, где Брыся сама помогла мне раздеться, восхитившись моим бельем и подала мне юбку и блузку из своей коллекции. В течение ближайших двадцати минут мы перемерили кучу одежды. Брыся периодически выталкивала меня из примерочной показать Андрею, сама определяла, что ему нравилось, а что нет, и тут же заталкивала обратно. Давно меня так не обслуживали, точнее никогда. Неудивительно, что мы удалились от нее, одев меня с головы до ног на все случаи жизни, хотя я пыталась заикнуться, что надо еще походить и посмотреть. Беркут без вопросов и торговли отсчитал Брысе три золотые и пять серебряных монет из своего мешочка-кошелька, который он хранил за пазухой.

Когда мы собрались двинуться дальше, я поднялась на цыпочки и поцеловала Андрея.

– Спасибо, Андрюша. Это было дорого?

– Не слишком, – ответил он, оглядываясь по сторонам. – Мы оказались довольно состоятельными людьми по местным меркам, после драки с шодами. Цепала скупил почти все трофеи, выложив кругленькую сумму. Так что, можно сказать, что ты это заработала. Теперь пойдем одевать мужскую часть нашего войска.

Я снова взяла его под руку и, оборачиваясь в поисках Терима, вдруг заметила оборванца. Увидев, что я смотрю на него, тот юркнул за какую-то палатку. Что-то в нем мне показалось знакомым, но он слишком быстро исчез, чтобы я осознала, что именно.

Вадим Третьяков,

Шартан, Шар, 25-го изока, вечер

– Зачем это? – спросила Дина, рассматривая «шмайсер», который я заворачивал в бумагу. На серый лист, который удалось выпросить на ресепшене, я нанес маленькие синие светлячки. Получилось здорово – настоящая праздничная оберточная бумага.

– Подарок для Андрея, – ответил я, создавая схему, имитирующую бант. – У него сегодня день рождения, – я чуть было не забыл, хорошо, что в ноуте выскочило напоминание. – Мы дарим подарки в такие дни.

– Ой, а что такое день рождения? – поинтересовалась она, поправляя платье. – Это праздник такой?

Я рассказал.

– А мы не празднуем дни рождения, – сообщила мне она, крутясь перед небольшим зеркалом, висевшим над комодом. Увидеть себя всю никак не удавалось, поэтому это чудо сбросило туфельки, забралась с ногами на постель и даже немножко подпрыгнула. – Лишь день амулета.

Дина выглядела потрясающе. Часа два назад Ира позвала ее к себе в номер, обещая сюрприз. Судя по всему, по шли в ход остатки косметики и еще непонятно какие женские ухищрения, но из деревенской девушки удалось сделать настоящую фею. Когда я открыл дверь, у меня отвисла челюсть. Передо мной стояла темноволосая Лейтон Мистер собственной персоной, сходство было просто поразительным. Ирка захихикала, увидев мое лицо. Придя в себя, я отомстил ей, спросив, приготовила ли она подарок для шефа?

– Раньше не мог сказать? – прорычала она. – Что ж теперь делать?

Я ее успокоил, сообщив, что кое-что придумал и преподнесу это от нас всех.

– Что это будет?

– Что можно подарить такому, как наш шеф? – Пожал я плечами. – Конечно, оружие.

– Покажи, – потребовала она, заходя в наш номер. Я продемонстрировал «шмайсер», на который убил последние несколько часов. Артефакт, в части внешнего вида, конечно не был шедевром. А что вы хотите, я не резчик по дереву, а из инструментов у меня только топор и нож, да несколько магических штучек. Сначала я думал об АК, но потом понял, что его форму я точно не потяну.

– Как-то выглядит… не подарочно, – с сомнением произнесла она.

– Зато функциональность на уровне, – отмел я ее сомнения. – Девяносто зарядов с одного комплекта накопителей. Дальность действия пятьдесят метров. Один заряд – три сгустка воздуха такой мощности, что пробивают человека насквозь. Беркут будет просто счастлив!

– Ты глупый и ничего не понимаешь! Это надо красиво упаковать!

Вот именно этот разговор был причиной моих нынешних действий. Закончив, я критически оглядел свое творение и, в целом, остался доволен.

– Пойдем, малышка, – сказал я Дине, которая слезла с кровати и одевала непривычную обувь – черные туфли на небольшом каблуке, выкопанные Иркой в закромах ее рюкзака. Они очень подходили под ее серое, длинное, но очень элегантное платье. – Нас уже заждались, наверное. – Чисто на автомате я прицепил кастет на пояс.

Мы вышли из номера и, пройдя по коридору, спустились вниз по винтовой лестнице. Портье за стойкой окаменел, глядя на Дину. Да, да, вот такая у меня девушка! Пройдя мимо застывшего парня, мы поднялись на три ступеньки и оказались в ресторане. Ну, ресторан – это сказано, конечно, громко. Деревянные столы и лавки больше подходили для придорожного трактира, но тут было чисто и вкусно пахло. Несколько столиков были заняты, но мы сразу заметили Иру, по обе стороны от которой сидели Андрей и Терим. Зал затих, я вдруг понял, что все окружающие пожирают глазами мою спутницу. Дина немного смутилась. Я взял ее под руку.

– Не дрейфь!

Ира выглядела не хуже. Зеленое платье с открытыми плечами, блестящие рыжие волосы и вечерний макияж делали из нее этакую соблазнительную ведьмочку.

– Андрюх, – сказал я, вручая искрящийся сверток. – От всех нас поздравляем тебя с днюхой и, конечно, желаем, чтобы все… – Кто знал шутку, улыбнулись. – Чтобы всё, вернее, у тебя было и ничего за это не было!

– Спасибо, друзья, – Андрей, мне кажется, немного растерялся, целуя девушек и пожимаю мне руку. Я видел, ему действительно было приятно, что мы не забыли.

– Ты разверни, разверни, – сказал я, придерживая стул для садящейся Дины.

– Не фига себе, – пробормотал он, разглядывая автомат. – Ну прям эмпэ сорок. Это то, что я думаю?

– Да, – ответил я, перечислив характеристики. – А вот здесь, сверху – индикатор. Загорается красным, когда остается всего десять зарядов.

– А потом как перезарядить?

– Потом надо заряжать, – с сожалением ответил я. – Видящий нужен. Но со временем могу попробовать сделать отъемный магазин.

Подошла молоденькая пухленькая девушка в белом переднике – официантка. Меню тут никакого не было, она просто спросила, что мы будем кушать, перечислив несколько блюд – в основном рыба и мясо. Мы попросили самое вкусное, а в качестве напитков Беркут заказал девушкам и Териму местное сливовое вино, а нам – пиво. Крепкого тут, к сожалению, не было.

Я как-то расслабился, впервые на этой планете почувствовав себя в своей тарелке. Дина с интересом оглядывалась по сторонам, ей все было внове и интересно. Днем, когда ребята забрали на базар мальчишку, мы устроили настоящее безумие. Малышка оказалась очень страстной и жадной до ласки, я совершенно не ожидал такого.

Девушка-разносчица принесла напитки – большие глиняные кружки с пивом и мутноватые, но довольно элегантные по форме бокалы для вина. Само вино было подано в стандартном орехе.

– Я сегодня ужасно голодная, – сообщила Ира, пригубив бокал. – Причем целый день есть хочется. Признавайся, Вадик, что ты у меня там включил?

– Я не включал ничего, только выключил, – усмехнулся я, дегустируя местное пиво. Ничего так, только странный какой-то привкус.

– Молодец, спасибо тебе еще раз, – сказал Беркут, отпивая глоток из большой глиняной кружки. – Мы сегодня на рынке встретили десяток нелюдей обеих рас. Было бы очень не по себе, не будь защиты.

– Я не понимаю, как местные живут, – передернулась Ира. – В любую минуту можно стать марионеткой… Быррр.

– Думаю, нелюди тоже чувствуют себя не слишком хорошо, – усмехнулся я.

– Почему это? – чему-то возмутилась Ира.

– А ты представь: создали твои предки когда-то роботов. Всю жизнь они работали на тебя, выполняли твои приказы, то есть происходило все так, как было предусмотрено. А тут вдруг революция – роботы взбунтовались. Создали свое государство. Пошли на тебя войной.

– Кто такие роботы? – спросила Дина.

– Роботы – это существа, которых создали для выполнения определенной работы, – пояснил я ей.

– То есть мы – роботы? – уточнил Терим.

– В какой-то мере да, – кивнул я.

– Ну да, наверное, для них это ужасно, – согласилась Ира. – Но я все равно не хочу на них работать… Пусть они и создали когда-то наших предков. Что, впрочем, под большим вопросом.

– Механизм контроля людей есть. Значит, с большой вероятностью можно утверждать, что это так, – усмехнулся Беркут.

– Это так, – согласился я. – То, что здесь сейчас происходит – не что иное, как виток эволюции. Создатели стехи и шоды медленно сдают позиции своим созданиям. Создания почти не обладают магией, но зато агрессивны, многочисленны и энергичны.

Принесли еду. Все набросились на нее, будто не ели неделю. Было очень вкусно. Девушкам на двоих поставили большое блюдо, на котором разлеглась огромная рыбина, напоминающая зеркального карпа, с ломтиками каких-то овощей по краям. Ну а нам, конечно, мясо, явно пожаренное на гриле. Сочное и очень острое.

– Предлагаю выпить за Андрюхино здоровье, – поднял я кружку. Мы начали чокаться, местные с соседних столов поглядывали на нас с удивлением. Здесь не принято стукаться стаканами?

– А как же мы? На Земле, в смысле? Кто нас там создал? – спросила Ира, продолжая разговор.

– У меня есть версия, – жуя, проговорил я. – Думаю, что наши предки на Землю попали отсюда.

– Как?

– А так, как нас сюда доставили, – ответил ей Андрей. – И я очень надеюсь, что мы встретимся с организаторами нашего путешествия.

– Я на минутку выйду, – шепнула мне Дина, вставая из-за стола. Я кивнул, глядя на Андрея.

– Ты хочешь найти тех, кто нас сюда… пригласил?

– Очень хочу, – взглянул на меня Беркут, и я поежился. – Найти и задать пару вопросов…

Не завидую я тем, кому он эти вопросы будет задавать, подумалось мне. Подошла официантка, принеся еще кружки с пивом и орех с вином.

– За твоих родителей! – поднял я. Все поддержали.

– Жаль, что покрепче ничего нет, – пробормотал Андрей. – Кстати, а где Динари?

Хм, действительно, задержалась она где-то. Что-то щелкнуло у меня в голове, внезапно я ощутил беспокойство и одновременно прилив энергии и какую-то полную бесшабашность. Сознание раздвоилось, часть его вдруг высветило внутренний интерфейс.

Внимание! Потенциально опасная ситуация для опекаемого объекта. Включен специальный раздел миссии – активация дополнительных физических и эмоциональных возможностей.

– Минутку, – я вскочил со стула и двинулся к выходу. Мир вокруг будто подернулся дымкой, лишь одна мысль птицей билась в голове – найти и защитить Динари!

Здесь туалеты не делились на женские и мужские – были просто одноместные кабинки, которые закрывались изнутри. Проверив тот, который был рядом со входом в ресторан, я подошел к стойке.

– Скажите, уважаемый, вы мою даму не видели? – спросил я молодого парня в белой рубашке, расшитой цветными лентами, который, облокотившись на столешницу, мечтательно смотрел на стену, где висела картина, изображавшая деревенский пейзаж.

– Красивая леди поднялась наверх, – сообщил он мне, выйдя из транса. Кивнув, я двинулся к лестнице. Чем дальше, тем меньше мне нравилось происходящее.

Наверху вход на этаж почему-то был прикрыт занавеской. Не успел я ее откинуть, как в мои руки впились чьи-то пальцы, вывернув их за спину. Передо мной вдруг возникла мерзкая харя.

– Смотреть в глаза, – прохрипела образина по-эртазански, схватив руками меня за уши и поворачивая мою голову так, чтобы его зрачки расположились напротив моих. За его плечами вдруг раскрылись большие перепончатые крылья. Стех! Вместо страха на меня вдруг нахлынула ярость. Ах так? Ну подожди, мерзавец!

Я поднял взгляд и, сфокусировавшись на зрачках нелюдя, изо всех сил надавил. Борьба длилась лишь мгновение. Стех провалился.

В интерфейс нелюдя я ворвался как слон в посудную лавку. Походя уничтожив блок безопасности мерзавца, я отмахнулся от предупреждающих сообщений и моментально вошел в блок оперативных действий.

Что происходит? Где девушка?

Страж Эдема приказал захватить пришлых. Девушку не удалось подчинить, поэтому она обездвижена и вынесена во двор, где будет упакована в карету и доставлена к резиденту.

Где находится резидент?

Я не знаю.

Приказать отпустить руки!

– Отпустите его, – прохрипел стех.

Почувствовав, что левая рука свободна, я нашел пальцами отверстия кастета и, сняв его с пояса, активировал разряд.

Треск молнии и вопль урода, стоящего слева от меня, раздались почти одновременно. Мужик рухнул, схватившись за ногу. Он еще не успел достичь пола, когда я, развернувшись, влепил разряд в грудь правому. Второй супостат откинулся назад, треснулся спиной и головой о стену и медленно стал сползать вниз. Подчиненный мною стех со стеклянным взглядом осел на пол, из ушей показались струйки крови. Похоже, обширный инсульт.

Ярость и страх за Дину захватили меня так, что на какое-то время я перестал соображать. Очнулся только тогда, когда ладонь соскользнула с окровавленного кинжала, которым я добивал раненого в ногу врага. Бегом за Диной!

Подбежав к своему номеру, я ногой треснул по двери, не заморачиваясь ключами. Дверь распахнулась, в номере кто-то был. Хватило мгновения, чтобы понять, что это чужак. Мужик выхватил меч, но это последнее, что он сделал в своей жизни, – разряд впился ему в лицо, заставив плясать нечто вроде танца святого Вита. Дымящееся тело еще падало, когда я схватил свою кольчугу.

На номере стояла сигналка. Но кто-то ее снял. И я этого не почувствовал!

Рюкзак с гранатами и накопителями, ноутбук туда. В гостиницу вряд ли вернусь. Жезл в правую руку. Бежим!

В коридоре никого не было, кроме трупов. Я подбежал к лестнице, и в этот момент внизу трехзарядной очередью пролаял «шмайсер». Беркут! Скатившись с лестницы, я увидел, как во входную дверь врываются трое мужиков с мечами. Направив в первого жезл, почувствовал несильную отдачу и, не глядя на результат, рыбкой нырнул за стойку. Рванув зубами щепку, я, как учил Беркут, заорал «бойся!» и перекинул мешочек через стойку к двери.

Почти мгновенно раздался взрыв и отчаянные крики, а следом послышалась дробь осколков, барабанящих по стенам.

Не теряя ни мгновения, я на карачках рванул дальше, лишь перед тем, как выскочить на открытое пространство, притормозил и быстро высунул голову.

В фойе один лежал без движения, двое корчились в луже крови возле самой двери. Чуть правее по стенке сползал молодой парень, ранее сидевший за стойкой. На красивой белой рубашке расплылось несколько кровавых пятен. Впереди еще дважды пролаял «шмайсер», раздались крики.

Рванув с низкого старта, я, пригибаясь, подбежал к дверям в ресторан. Заглянул. Столик, за которым мы сидели, превратился в баррикаду, утыканную несколькими стрелами. В дверях лежал мертвый арбалетчик, в зале виднелись еще два тела.

– Беркут, я за Диной, ее похитили стехи! – заорал я, рванув к двери, ведущей в гостиничный двор.

– Давай! – крикнул он. – Встречаемся у Цепалы.

– Понял, – ответил я, врезаясь в дверь всем телом.

Во дворе было темно. Света, падающего из треугольных окон, хватало только на то, чтобы разглядеть силуэт странной кареты, запряженной четверкой лошадей. Я только собрался рвануть к ней, как вспыхнула сетка защиты. Отклоненный арбалетный болт впился в косяк двери. Твою же мать!

Я упал на землю, перекатился в сторону, прикрываясь какими-то ящиками, и, буквально в движении, через перстень активировал еще один контур защиты.

– Живым брать! – услышал я шипящий голос, прохрипевший команду на эдемском. Свистнул кнут, лошади рванули с места.

Ага, сейчас. Я вам покажу, кто, кого и куда будет брать!

Как только карета выехала за ворота, я дернул за щепки уже приготовленные две гранаты и запустил их в центр двора одну за другой. Вспышки озарили двор, три фигуры, как кегли, попадали на землю, одна юркнула куда-то в сторону, спрятавшись за какие-то бочки.

Так я, наверное, не бежал никогда. По пути ткнув жезлом какого-то чересчур активного супостата, которому не досталось осколков, я выскочил на соседнюю улицу. И успел заметить, как карета свернула на перекрестке.

Я бежал до последнего. Воздуха не хватало, казалось легкие сейчас разорвет. Еще два раза мне удавалось заметить направление, куда сворачивал экипаж. А в какой-то момент ноги просто заплелись друг о друга и я, споткнувшись, рыбкой полетел в чей-то сад. Удар о землю выбил из легких последний воздух и в глазах потемнело.

Андрей Беркутов, Шартан, Шар, 25 изока, вечер.

Никогда себе не прощу, что помешкал в ту секунду. Когда троица с готовыми к стрельбе арбалетами возникла в дверях, я почему-то решил, что они не за нами. В кабаке были заняты еще три стола, рядом сидела компания мужиков, чьи лица не были отягощены интеллектом. Может, к ним? Мы так чертовски хорошо сидели впервые за долгое время, что эта тайная надежда вместе с ударившим в голову пивом не позволили мне правильно оценить ситуацию. Лишь когда траектория движения бойцов не оставляла никаких сомнений, я метнул стул им навстречу, но было поздно. Один из них выстрелил, я упал, сбивая Иру на пол. Первый болт отрикошетил от моей защиты, а затем мигнула защита мальчика. Третий щелчок арбалета я услышал, будучи под столешницей.

Руки схватили подарок, лежавший рядом. «Шмайсер» чуть дернулся, вбивая три воздушные пули в грудь ближайшему ко мне бойцу, а второго я стукнул столом, потому что выстрелить уже не успевал. Третий, поняв, что диспозиция изменилась, вдруг отскочил назад и рванул к двери. В этот момент там заорал Вадим, и я, схватив Иру, снова грохнулся на пол, прикрываясь перевернутым столом. Бахнула граната. Приподнявшись над укрытием, я вогнал заряд арбалетчику, который был уже возле самой двери, а затем добил последнего, который корчился от удара столом прямо перед нами. Три.

Ира стеклянными глазами смотрела на мертвого мальчика, ноги которого еще дергались в агонии. В левой глазнице Терима торчал хвостовик болта.

– Беркут, я за Диной, ее похитили стехи! – заорал Вадим от двери.

– Давай! – крикнул я. – Встречаемся у Цепалы.

– Понял, – донеслось в ответ. Я схватил Иру за руку.

– Бежим. Немедленно!

– Терим! – крикнула она.

– Ему уже не поможешь, – сказал я, вытягивая ее из-за стола. – Бегом за мной!

Мы выскочили в фойе. Два трупа и два трехсотых. Я на ходу добил обоих. Пять. На втором этаже рядом с лестницей лежали трое, один из них нелюдь. Ай да Вадим! Тут даже контроль не нужен.

Дверь его номера была открыта, внутри горел светильник, рядом с кроватью лежал еще один двухсотый в кольчуге и при арбалете. Гранаты где? Из двух мешков остался только один. Я схватил оставшийся, метнувшись обратно к двери, – в коридоре послышалась возня. Ира опустилась на корточки.

– Что мне делать? – не своим голосом спросила она.

– Держи, будь готова кидать, – кинул я ей мешок с гранатами, предварительно достав из него две. Шум явно от лестницы. Звон металла. Не хотелось выглядывать, но вдруг Вадик? Опустившись на карачки, я пригнул голову к самому полу и быстро выглянул в коридор. Стех и два мужика. На! На еще одну.

От взрывов что-то посыпалось с потолка. Выскочив в коридор, оценил обстановку. Два без движения, нелюдь шевелится. Я поднял «шмайсер» и добавил ему заряд в голову. Шесть.

– Ира, иди сюда.

Метнувшись к нашему номеру, я вставил ключ. Щелкнул замок. Гранату в щель, не нужны нам сюрпризы. Грохнуло. Вопль. Толкнув дверь, вошел внутрь. Мужик с обнаженным мечом корчился на полу, прилетело ему хорошо, ниже пояса весь в крови. Экономя заряды, присел и воткнул его же меч мерзавцу в горло. Я тебя не приглашал.

– Ира, переоденься в джинсы. С собой ничего не брать. В темпе.

Девушка послушно скинула платье и стала быстро одеваться, стараясь не смотреть на труп. Я натянул кольчугу и шлем, кинул в рюкзак деньги и арбалеты, вставил в специальную петлю шест.

– Пришлые! Сдавайтесь. Вам отсюда не выбраться, – по-эртазански проорали из коридора. – Если сдадитесь сейчас, гарантируем жизнь.

– Русские не сдаются! – крикнул я в ответ, прыгнул к проему, дернул щепку и метнул гранату на голос.

Врыв. И тут же грохнуло рядом с номером. Значительно серьезнее, чем наша граната. Я упал на приблизившуюся Иру, прикрывая ее от падающих с потолка ошметков. Больно прилетело по руке. Вскочил, дернулся к окну и вынес его ударом ноги в раму. Стекла со звоном посыпались наружу. Через секунду с улицы прилетел болт, воткнувшись в потолок. Твари, обложили.

Снова к двери, бухнулся на колени, быстро выглянул. Возле лестницы стояли два стеха, что-то колдуя. Нельзя давать им закончить… Я поднял «шмайсер» и, совместив целик и мушку на ближайшем, потянул за спуск. Нелюдь сложился сразу, и я перевел огонь на второго. Тот, однако, лишь покачнулся от выстрела. Я добавил еще заряд. Десять. И вот тут грохнуло по-настоящему!

Видно нелюдь не закончил схему, и вся энергия высвободилась, вспомнил я рассказы Вадима. Уши заложило, меня отбросило от двери. Там, где стояли стехи, упало что-то тяжелое.

Тряхнув головой, я снова выглянул в коридор. Лестницу завалило упавшей балкой.

– Ира, сюда! – крикнул я, ударив ногой дверь номера напротив. С треском косяк раскололся, мы забежали внутрь. – Прикрой дверь! – приказал я девушке, приблизившись к окну, шагая прямо по кровати. Шмотки разбросаны какие-то… Окно выходило во двор, а там было темно. Оттянув шпингалет, я осторожно опустил раму, стараясь не шуметь. Метра три. Кто-то во дворе бегал, но по окну не стреляли. – Иди сюда. Прыгаем!

– Я боюсь!

– Поздно бояться уже. Давай!

Схватив подошедшую девушку, я поставил ее на подоконник. Ира, мгновение помедлив, прыгнула и негромко вскрикнула при падении. Я прыгнул следом, сгруппировавшись. Земля ударила по ногам, я завалился на бок, оглядываясь вокруг. Чья-то тень метнулась от ворот к нам. Я поднял «шмайсер» и выстрелил. Одиннадцать. Тень упала, что-то металлическое звякнуло о камни.

– Андрей, нога, – в голосе Иры послышалось отчаяние.

– Сейчас, – я подбежал к ней. Девушка держалась за лодыжку. – Болит?

– Очень. Подвернула.

Я присел и взвалил Иру на спину.

– Держись!

Стараясь держаться в тени, я ринулся к воротам. До них оставалось метров пять, когда комок боли будто бы взорвался у меня в левой ноге. Не удержав равновесия, я упал. Ира с криком перелетела через меня и, с противным звуком, грохнулась о землю.

Рука нащупала стержень болта, воткнувшийся чуть выше колена. Резкая боль дернула меня изнутри, я почувствовал, как реальность поплыла. Кость задета, понял я. Не уйти. Ну что ж, значит, кое-кто дорого заплатит… Я отполз за стоявшую рядом бочку и высыпал на землю все имеющиеся у меня гранаты. Шесть штук.

– Ира, ты здесь?

Тишина. Прости, девочка. Видит бог, я не хотел.

Заметив движение слева, я дернул чеку и метнул туда мешочек. Взрыв. Вспышка на мгновения осветила двоих, кто-то заорал. Подняв ствол артефакта, я, уже не экономя заряды, отработал по мелькнувшим силуэтам и быстро отполз в сторону, меняя позицию. Двадцать. Есть контакт – кто-то заорал. Пронзительно, так орут, когда понимают, все, умирать пора. То, что надо! Услышав шорох от ограды, метнул подарочек и туда. Взрыв, свист осколков и удары их о металл. Что-то несильно дернуло за плечо. На фоне окна еще тени – и туда, одну за другой. Бахнуло хорошо, зазвенели стекла, но одна, похоже, не взорвалась. Ничего, добавим из автомата. Двадцать восемь. Так вам, уроды. Будете знать, что такое десант! Так, отползем еще немного…

За оградой вдруг послышались крики и звон металла. Сражаются на мечах? Местная полиция подоспела? Эх, жаль, собственное тело не заминировать с этими гранатами… Хотя…

– Андрей! Это я, Диана! Если ты слышишь меня, дай знак и, пожалуйста, не стреляй! – раздался от ограды знакомый женский голос, который я уже не чаял услышать. – Мы не хотим зла тебе и твоим друзьям. Просто поговорить. Я здесь с городской стражей, мы схватили бандитов, которые напали на вашу гостиницу… – Она говорила что-то еще, но я уже не понимал.

– Я здесь, – удалось прохрипеть мне, сжав гранату в кулаке. Если ее подчинили, уйдем вместе.

Из ворот выскочило несколько человек в полном боевом снаряжении. Двое несли факелы. Диана, одетая в элегантные доспехи с двумя пистолетами в руках, шла впереди. Прямо богиня войны, мелькнула мысль. Бойцы грамотно рассыпались вокруг, несколько человек с арбалетами и мечами побежали к дверям гостиницы. Девушка огляделась, хмыкнула и, заткнув один пистолет за пояс, а второй в кобуру, подошла ко мне и несколько мгновений смотрела мне в глаза. Потом улыбнулась и опустилась передо мной на корточки.

– Ну здравствуй… воин.

– Здравствуйте, баронесса, – я с трудом отыскал в памяти ее титул.

– Что ж ты так… неаккуратно? – Она кивнула, показывая на болт в ноге.

– Летел мимо, – скривился я, с трудом удерживаясь в сознании. – Не удалось разминуться. Что с девушкой? – Я повернул голову в сторону Иры.

– С девушкой? – Что-то странное промелькнуло в ее голосе. Она подошла к Ире, осмотрела ее и пощупала пульс на шее. – Жива твоя девушка. Без чувств, похоже упала неудачно. Нога только у нее… сломана.

К нам подбежал боец и что-то начал докладывать Диане на имперском. Выслушав его, она посмотрела на меня и покачала головой.

– Шесть стехов и девятнадцать человек, – задумчиво произнесла она. – Недурно. Андрей, простите, не знаю вашего титула… Не будете ли вы так любезны посетить сегодня вечером мое скромное жилище? Здесь, право, не очень удобно разговаривать. Гостиница разрушена…

– Я и моя спутница с удовольствием принимаем ваше приглашение, милая баронесса, – в тон ей прохрипел я, стараясь не застонать от боли. – Не будут ли ваши воины столь любезны помочь мне подняться?

– О, я почту за честь сделать это сама, – усмехнулась девушка, обнимая меня и стараясь поднять. Это она зря, подумалось мне. Едва я встал на здоровую ногу, как мир перед моими глазами поплыл окончательно. Последнее, что я помнил – как мы, вместе с баронессой, рухнули на землю.