– Хорошо, Спок, они сделают это, – раздраженно проговорил Маккой, неохотно признавая правоту вулканца.

Спок кивнул и повернулся, чтобы уйти.

– Подождите минутку, – остановил его Маккой. – Разве можно молча уйти, не обратив внимания на то, что вы оказались правы во всем? Немного ликования, а?!

Спок пренебрежительно поднял брови:

– Не вижу оснований для радости, доктор. Это не принесет мне удовлетворения, и не помешает вам в будущем вести себя так же глупо.

Вулканец вышел из тесного офиса Маккоя, который тот занимал после прибытия на Звездную Базу 17.

Доктор посмотрел ему вслед и пробормотал:

– Хорошо. Но если представится случай, я буду ликовать по поводу ваших ошибок: мне это принесет удовлетворение.

Спок заглянул по пути в офис Маккоя, прежде чем отправиться на условленную встречу с командором Хелленхейзом, командующим Звездной Базой 17. Многие часы вулканец раздумывал над своим выбором, двигаясь к базе на малой скорости. Его внешнее спокойствие во время объяснения с Маккоем на борту «Энтерпрайза» было лишь позой. На самом же деле, исполняя свои обязанности, Спок постоянно осознавал, что кто-нибудь из раненых может умереть, и в этом будет его вина. Интересно, нашел бы Джеймс Кирк со своей лишенной логики интуитивной хваткой лучший способ действия, золотую середину в этом мучительном выборе? Спок с облегчением вздохнул, узнав, что никто не умер. Он не только успокоился, но и смог наконец сконцентрироваться на восстановлении душевного равновесия, смог контролировать себя, логически мыслить. Эта особенность отличала вулканца от Маккоя.

Хелленхейз ждал Спока в своем офисе. Командор был мужчиной среднего роста, стройным, с почти белыми волосами. Обычно он выглядел серьезным и сдержанным, но сегодня даже Спок заметил признаки утомленности. Командор жестом пригласил вулканца войти.

– Входите, входите. Закройте дверь. Теперь послушайте, Спок. Я несколько раз вчера перечитал ваше донесение, но так и не смог понять, что произошло. Нет, я разобрался во всем, что вы описали, – произнес командор, останавливая рукой вулканца, готового повторить свой письменный доклад, который он послал командованию Звездного Флота и Хелленхейзу после исчезновения «Маулера» и Кирка, – но я не понимаю, что все это значит? Каково же ваше мнение о случившемся?

– У нас нет достаточных данных, командор. Мы только знаем, что толианцы снимают с себя ответственность за инцидент, и что наши сенсорные показания отличаются от тех, которые мы получили, когда «Дефиант» погиб в том же месте. Я думаю, что это какой-то новый, неизвестный феномен.

– Значит ли это, что мы не можем вернуть Кирка назад?

Спок помедлил, и затем ответил:

– В настоящий момент – нет. Там не хватает данных, и я считаю, что необходим сбор информации об этом районе. Я буду настаивать…

– Да, да, Спок, – прервал его Хелленхейз, – как вы уже сделали вчера. Я, как и командование Звездного Флота, не сказал, что не согласен с вами. Но надо ли посылать корабли в этот район и искать неизвестно что? Не лучше ли предостеречь федеральные корабли и таким образом решить проблему?

– Верно, командор. Но мы потеряли командира Звездного Флота и прекрасно подготовленную команду безопасности, возможно, из-за природного явления, а, возможно, из-за чего-то еще. Мы уклонимся от выполнения наших обязанностей, если сделаем меньше того, что в наших силах.

С минуту Хелленхейз внимательно смотрел на вулканца:

– Хм… Я понимаю вашу точку зрения. Толианцы – легко воспламеняющиеся личности. Мы должны собрать их всех вместе для испытания и намного раньше, чем этого потребует Федерация. Я предполагаю, что вы хотите быть назначенным на один из этих кораблей и принять участие в полетах.

– Да, сэр, но я предпочел бы остаться с «Энтерпрайзом», пока его будут ремонтировать, и с командой, которая займется этим. Капитан Кирк передал командование мне, сэр.

– Чувство долга, свойственное вулканцам, не всегда сообразуется с логикой, не так ли?

Спок предпочел не отвечать. Хелленхейз подождал ответа и сдался:

– Хорошо, хорошо, Спок. Я, свяжусь со Звездным. Флотом и попытаюсь что-то сделать.

Командор махнул рукой, отпуская Спока. Когда тот ушел, Хелленхейз снова подумал о чувстве долга этого вулканца. «Чем был бы Звездный флот без подобных людей?» – сказал он сам себе.

Командор обратился к пульту:

– Соедините меня с Чангом. Сан-Франциско.

Голос компьютера ответил:

– Проекция энергетических кривых показывает, что такой звонок лучше сделать через 5,5 часа.

Хелленхейз разгневанно покачал головой. Вулканцы и компьютеры! Одних не переспоришь, других не напугаешь!

– Пока я командор, а вы компьютер, я буду определять, что лучше! Позвоните сейчас, если я об этом прошу!

– Слушаюсь, командор, – коротко ответил компьютер.

Через несколько секунд лишенный эмоций голос произнес с нескрываемым самодовольством:

– В Сан-Франциско сейчас два часа ночи.

Хелленхейз сделал гримасу: проклятая машина, конечно, права. Он сам мог бы вычислить время. «Это показывает, – подумал командор, – как „дружеские“ отношения с вулканцем нарушили мое чувство времени».

– Хорошо. Подождите до 9 часов и позвоните. – Хелленхейз тяжело вздохнул:

– И если найдете Чанга, позвоните мне домой и разбудите.

* * *

Официально это называлось Девонширскими горными выработками, местное название – Девонширский ров или Девонская пропасть. Под этими названиями подразумевалось что-то темное и зловещее, как ворота в ад. Туристы из других мест и даже за пределами Земли обычно называли это место Дырой. Но никто никогда не путал ее с двумя другими туристическими достопримечательностями: Большой Дырой в Кимберли и Черной Дырой в Калькутте, хотя все они были делом рук человеческих.

В отличие от таких природных горных выработок, как Большой Каньон, или Фишривер Каньон и Морская Долина, Дыра не имела вертикальных стенок. Здесь были поставлены якобы для защиты туристов от падения в Дыру крепкие ограждения, похожие на платформу обозрения. На самом же деле ее края имели такой слабый наклон, что спуститься вниз можно было легко и безопасно. Но это лишило бы местность таинственности и мрачности и не принесло бы пользы туризму, поэтому спуск запретили. Луиза Тинделл очень хотела побывать внизу.

– Ничего не случится, – говорила она. – Можно спуститься на пару часов и вернуться засветло. Во время отпуска в горах мы совершали с большей высоты более опасные спуски.

– Вы страстные, нетерпеливые романцы, – произнес Эллиот.

Луиза доказала точность данного ей определения, начав гневно постукивать ногой.

– Это ты серьезно, Эллиот? Почему ты над всем насмехаешься? Потому что ты англичанин?

Эллиот помолчал, как бы взвешивая вопрос.

– Я думаю, единственное, к чему всегда серьезно относится англичанин, это продвижение по службе, – увернулся он от удара.

– Я говорю серьезно! – воскликнула Луиза.

– Я догадываюсь об этом, моя маленькая испанская злючка.

Луиза разразилась смехом:

– Черт тебя побери, Эллиот! Ты всегда так поступаешь со мною, когда я говорю серьезно.

– Просто мне не нравятся серьезные чувства, – произнес Эллиот. – Они заставляют меня нервничать.

– Я заметила это, – сказала Луиза. Маленькая ростом, она была вынуждена вытягивать шею, как журавль, чтобы видеть лицо мужа. Свои густые темные волосы Луиза заплетала в длинную косу, спускавшуюся по спине, что очень нравилось Эллиоту. Раньше она даже представить себе не могла, что способна испытывать к кому-то такие чувства, какие питала сейчас к этому загадочному англичанину, за которого вышла замуж два года назад. Луиза стремилась узнать о нем больше, погрузиться в его жизнь, его интересы, его работу. Но загадочность Эллиота могла потерять с годами свою привлекательность. Луиза нуждалась в ответном изучении и понимании.

– Но посмотри же вниз! – воскликнула она. – Там, внизу, твое прошлое, твоя жизнь. Разве ты не хочешь спуститься и посмотреть?

– Нет! – с необычной резкостью ответил Эллиот. – Внизу нет ничего интересного, Луиза. Все испарилось, когда сгорел «Голден Хинд». Да, ты права, мы можем с большой легкостью спуститься вниз, если власти разрешат это. Но что ты думаешь там найти? Может, ты надеешься побродить по деревне, где я вырос? Прости, – Эллиот покачал головой, – все давно прошло. Внизу нет ничего, Луиза, ничего. Ни школы, ни церкви, ни усадьбы, ни домов – ничего!

Женщина не хотела признавать его правоту и нагнулась, чтобы посмотреть вниз, в Дыру. Она придвинулась ближе к мужу, и Эллиот крепко прижал жену к себе. Прямо у ее ног оборвался кусок земли и покатился вниз, в пропасть.

«Спустя восемь лет эта плодородная почва, обильно политая дождями Англии, покрылась зеленью. Кто не знает о Дыре? – размышляла Луиза. – Она создана природой». Края Великой Дыры, покрытые нежной травой, были красивы и манящи. На них выросли деревья. Пока это еще очень молодые деревца, но со временем они станут огромными и скроют от постороннего глаза губительное начало Дыры.

Далеко внизу – дно, лишенное травы и деревьев. Там – Луиза это чувствовала сейчас, как и во время каждого приезда сюда – находилась правда, природная суть Эллиота. Там, внизу, была голая скала, неприукрашенная основа, подвергнутая воздействию Англии. Туда, на дно, брошена на произвол судьбы душа Эллиота. Луиза отчаянно хотела найти эту душу. Она посмотрела вдаль.

– Взгляни туда, – с восхищением шепнула мужу Луиза.

Эллиот посмотрел в указанном направлении и увидел пожилую пару в ярких цветных шортах, направившую свою камеру на дно Дыры.

– Настоящие американцы. Правда? – произнесла Луиза. – Мы так отличаемся!

Эллиот улыбнулся и ничего не ответил.

– А я думал, вы тоже американцы, – раздался сзади чей-то голос.

Луиза повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной приблизительно одного возраста с Эллиотом, одетым в простой рабочий комбинезон. Незнакомец приветливо улыбался, он явно хотел продолжить разговор.

– Мы туристы, – сухо произнес Эллиот.

– Но не американцы, – уточнил незнакомец. Мужчина выглядел прилично: стройный, со светло-русыми волосами, слегка лысоватый и с тонким, открытым, приветливым лицом.

– Да, не американцы, – сухо ответил Эллиот, явно не желая продолжать разговор.

– Да, вижу, – продолжал мужчина, – а я местный.

Он показал вниз. Солнце садилось, и скалистое дно Дыры было в тени.

– Я жил там. Раньше там была деревня, она называлась Бертон. Меня не оказалось дома, когда произошла катастрофа. В то время мне было лет двадцать. Моя семья жила здесь, когда все случилось. И вся моя семья, все – я знаю – все пропали. Почему?.. И команда корабля тоже. Я поспешил вернуться, когда услышал сообщение, но… – незнакомец снова показал на Дыру. – Это было все, что я нашел. Везде поднимались клубы дыма, вокруг стояли машины скорой помощи, которым здесь уже нечего было делать.

Казалось, мужчина забыл о собеседниках, поглощенный прошлым, скрытым во мраке Дыры. Луиза, переполненная симпатией к этому человеку, протянула к нему руки, но Эллиот оттолкнул ее назад.

– Нам пора возвращаться, – отрезал он и быстро пошел прочь, увлекая Луизу за собой. Она бросила прощальный взгляд на незнакомца, выжившего в этой катастрофе и сейчас задумчиво глядящего туда, где когда-то была деревня.

– Я не понимаю, зачем ты это сделал? – беспомощно спросила Луиза. – Ты всегда говорил, что Бертон – это маленькая деревушка, и этого мужчина ты, возможно, знал, когда был ребенком. Ты должен был радоваться встрече. Я знаю, мы нескоро вернемся сюда.

Эллиот сбавил шаг.

– Да, я знал его, когда мы были детьми, и ненавидел его. Понятно? Его считали проходимцем уже тогда и, похоже, он стал еще хуже. Я думал, все мертвы. Кроме того, мы – чужие сейчас. Мои друзья живут не здесь, а в Сан-Франциско.

Некоторое время они шли молча.

Наконец Луиза произнесла:

– Что ни говори, Эллиот, но ты был не прав.

Эллиот тяжело вздохнул:

– Дорогая, я не хочу спорить с тобой.

Его слова звучали примирительно, но Луиза почувствовала растущую раздраженность мужа.

– Пойдем назад, в пансион, – попросил Эллиот.

В тот вечер они почти не разговаривали друг с другом. Эллиот рано лег спать. Когда Луиза вошла в спальню, свет был включен. Эллиот, одетый, лежал на спине поверх покрывала и спал. Его рот был приоткрыт, слышался храп. Компьютер, который Эллиот, несмотря на протесты жены, взял с собой в дорогу, лежал у него на груди, продолжая работать. Луиза взглянула на экран. Изображенное на нем было чем-то вроде технической статьи, написанной человеком по имени Спок. Луиза выключила компьютер и принялась раздевать Эллиота. Она делала это с удовольствием, как мать, но постоянно ворчала, потому что муж был тяжелым и неповоротливым. Эллиот довольно часто засыпал, не сняв одежду. Наконец Луиза уложила мужа под одеяло и села рядом с ним на кровать.

– Эх, Эллиот, – пробормотала она. – Чтобы ты делал без меня?!

Луиза нежно убрала волосы со лба мужа. Пальцами она почувствовала шрам, оставшийся после несчастного случая, который произошел с Эллиотом в детстве. «Это случилось, – с дрожью подумала Луиза, – всего в нескольких милях отсюда, там, внизу, в Дыре, где целая деревня со всеми жителями мгновенно исчезла с лица земли». А несчастный случай произошел много раньше: Эллиот разбил лоб о скалу. Всего лишь несчастный случай. Та огромная трагедия оставила рубец на теле целой науки, а это маленькое происшествие оставило шрам на голове Эллиота. Но этот небольшой рубец трогает сердце Луизы больше, заставляет его сжиматься от страха. Как близко был ее дорогой муж к тому, чтобы не дожить до зрелости, не встретить ее, не стать ее мужем!.. Луиза снова дотронулась до шрама.