Опять эта ненавистная пустыня! Ад на земле... Преисподняя. Жестокое солнце огненным шаром перекатывается в голове. Мелкий сухой песок проникает через повязку в уши, глаза, нос. Горячий воздух раздирает горло.
Воды...
Пытаюсь открыть глаза, но взор затянула кровавая пелена. С трудом разлепил спёкшиеся губы и просипел, еле ворочая сухим, шершавым языком.
- Пи-ить...
Чьи-то руки подняли мою голову, и зубы клацнули о стекло. Я жадно припал к стакану.
Холодная ладонь легла на пылающий лоб.
- Потерпи немного. Скоро придёт врач.
Пустыня исчезла. Солнце оказалось обычной лампочкой. Я лежу на кровати. Рядом неясные расплывчатые очертания тонкой фигуры.
- Сестричка...
Пронзительный звук, как вой воздушной тревоги, пулей прожег висок. Резкая боль откинула меня на подушки, и я впал в спасительное забытьё.
Очнулся, открыл глаза. Всё как в тумане. Голова болит, но это тупая боль, её можно терпеть. Жара нет. Хочется курить и в туалет.
Приподнялся на локте, огляделся. Большая комната, в ней: кровать, на которой лежу, массивный письменный стол из натурального дерева, книжные полки от пола до потолка. Рядом со столом - резной стул с мягкими подлокотниками. На стуле сидит худой парень в рваных джинсах, футболке и спит в неудобной позе. Лысая голова откинута набок. Я сел на кровати. Переждал приступ тошноты и головокружения. Встал. Парень тут же встрепенулся.
- Лежи. Ты куда?
- Мне надо в туалет.
Парень подскочил, готовый в любой момент поддержать.
- Я сам. - Не хватало ещё, чтоб меня в туалет водили.
Облегчившись, с трудом дошёл обратно. Сел.
Парень принёс поднос.
- Тебе надо поесть. Выпей хоть немного бульона.
Поев, откинулся на подушки. Голова тяжёлая, горло горит. Мне плохо. Очень плохо. Но боль телесная ничто, по сравнению с душевной. Перед мысленным взором пронеслись картины последних дней.
Деловитые люди, с жестокосердием роботов, предлагающие веночки, ленточки, цветочки... Тётя Вера, замотанная, уставшая, с опухшими от слёз глазами. Отец, наконец-то нашедший время прилететь из Питера. Похоронная процессия. Кладбище. Комья земли, летящие на гроб. Поминки. Какие-то люди. Много людей, выражающих соболезнование...
Запах смерти и корвалола...
"У неё что-то сердечко стало пошаливать. И она решила его немного полечить... - причитала, всхлипывая тётя Вера. - Инга же в больницу своими ногами ушла, а в онкологическое отделение её на каталке увезли... Врачи сказали, что она могла бы еще долго прожить, лет десять точно, но сердечные лекарства... активизировали раковые клетки..."
Мама! Я как будто умер вместе с ней. Мне не хотелось ни есть, на пить, ни спать. Боль сжимала сердце. Грудь стянуло железными обручами. Я ничего не чувствовал, кроме боли. Я был как зомби. Меня о чем-то спрашивали - отвечал, что-то просили - давал, сказали: "Поезжай домой" - поехал. Приехал в столицу - встретил Витька из нашей группы. Он посоветовал напиться... И я пил, меняя бары и собутыльников. Не помню, как оказался сидящим на лавочке в одном из дворов...
Дождь, сначала мелкий, потом всё сильнее и сильнее, и пронизывающий до костей ледяной ветер, но нет сил сопротивляться...
Тонкие пальцы, тисками впившиеся в плечо, и голос: "Вставай, Ник, вставай"...
На смену холоду приходит жар, а с ним бред и видения... Пашка, уходящий от меня всё дальше и дальше. "Стой! - кричу ему. - Я с тобой!" А он, как не слышит, продолжает идти, оставляя следы на песке... "Не-еет!" - доносится издалека...
Нежные руки, словно освобождение, словно живительный бальзам. И голос. Знакомый, ласковый, воркующий. Такой голос может быть только у ангела.
***
Я в очередной раз проснулся, и долго лежал с закрытыми глазами, слушая тишину. Потом сел на кровати, огляделся. На стуле аккуратно разложены мои джинсы, рубашка, носки... Оделся. Всё чистое, постиранное, поглаженное. По телу разлилось блаженное тепло. Давно за мной никто не ухаживал. Мама всегда занята была.
Была. Мама...
Говорят, если горе с кем-то разделить, оно станет вдвое меньше. Неправда. Смерть - она, тем горше, чем человек был ближе тебе.
Погиб в автокатастрофе одноклассник. Жаль, хороший был парень.
Но когда убили друга... Вот только что мы с ним курили последнюю сигарету - одну на двоих, и его не стало. Шальная пуля пробила сердце, и он упал у моих ног, а сухой песок, равнодушно впитал его кровь. Я орал, до хрипа раздирая горло, проклиная ту войну, и слезы текли по моему запыленному лицу, оставляя две дорожки, как две цепочки наших следов на песке...
Но нет ничего горше, чем смерть матери. Не могу смириться с этой потерей.
Поплёлся на кухню. В голове крутились слова какой-то песни:
Ты мой ангел, ты - мой ангел!
С неба грешного сошедшая ко мне...<*>
Выпил кувшин воды. Кстати, куда подевался мой ангел?
Захотелось курить. Где моя куртка и барсетка?
Поискал. Не нашёл.
На столе в кухне видел какую-то мелочь. Подсчитал - на дешёвые сигареты хватит. Открыл дверь, а ключей-то нет. Ладно, я быстренько. Одна нога здесь, другая - там.
Вышел из подъезда. На другой стороне улицы магазин, а рядом - киоск. Вот и славно.
Как только купил пачку, сразу закурил. Кайф. Направился к дому, ничего не замечая вокруг. Немного пошатывало, а уши как будто ватой заложило.
- Тебя предупреждали, придурок.
Я не успел сообразить, что к чему, как получил сильнейший удар под дых. Второй удар - в челюсть - отбросил меня назад. Падая, боковым зрением увидел, что нападавших - трое.
Трое на одного. Занятно. В моём состоянии троих не осилить. Я свернулся клубком и закрыл голову руками. Били меня недолго и профессионально. Морду разбили в кровь, на теле ни одного живого места, но ничего не сломали, не повредили. Ясно. Просто хотели попугать.
- Второго предупреждения не будет.
Сразу вспомнился разговор в мерседесе.
"Ха! Не на того напали. Я не из пугливых".
С трудом поднялся, доплёлся до лавочки. Сел. Достал из кармана купленную пачку. Выругался. Сигареты безнадёжно испорчены. В сердцах смял пачку, бросил в урну и тут услышал сдавленный крик. Усилием воли поднял глаза. Передо мной стояла Катя в сером пальто с капюшоном, с бородавкой и в очках.
- Что с тобой? - спросила девушка и плюхнулась передо мной на колени, прямо на грязный, мокрый асфальт.
Я провёл тыльной стороной ладони по её щеке, оставив кровавый след. Видно, когда падал, содрал в кровь кожу на костяшках.
- Пойдём домой. Я дверь не закрыл. Очень курить захотелось.
Она приложила к моему лбу свои холодные пальчики. Я узнал их. Это они снимали боль, когда я метался в бреду. И голос. Если закрыть глаза - это голос моего ангела.
Катя...
Стоп.
Ангел, ухаживающий за мной? Я хоть и в бреду был, но... За мной ухаживала девушка... А парень? Её брат? Друг?
А был ли парень?
Да не было никакого парня! Это Катя. Конечно! За мной ухаживала Катя...
Все кусочки пазла встали на свои места.
А мальчики? Что им надо от Кати? Я упёртый, и теперь, пока не выясню в чем дело, не успокоюсь.
Физическая боль притупила боль утраты. Та никуда не делась, осталась внутри, но свернулась комочком в районе сердца и уже не выла, а тихонько поскуливала, как побитый щенок...
Я с наслаждением принял горячий душ, вытерся. Натянул джинсы и, накинув на плечи полотенце, вышел из ванны. Катя стояла в комнате, прислонившись к подоконнику, и внимательно следила за мной.
Подошёл к ней. Снял очки.
- Какие у тебя красивые глаза, Катенька.
Только что-то не так... Когда она меня домой тащила я в полубессознательном состоянии был, но лицо "парня" помню хорошо... Я осторожно, двумя пальцами потянул за бородавку - та легко отклеилась. Уже смелее отковырнул "кусочек носа", потом кончиком мокрого полотенца стал смывать грим под глазами. Катя стояла, не шелохнувшись, только настороженно смотрела на меня. Без этих своих "причиндалов" она очень даже ничего - симпатичная. Глаза огромные серо-голубые, опушенные длинными ресницами. Вот только мяска на косточки нарастить, да волосы бы подлиннее и... порядок. Я обнял её худенькую талию и притянул к себе. Она упёрлась мне кулачками в грудь, отрицательно замотала головой, а в глазах такой страх...
Чёрт!
Я разжал руки, и она тотчас же отбежала на безопасное расстояние.
- Не трону, не бойся, - прошептал я охрипшим от волнения голосом. - Что с тобой такое? Зачем тебе всё это? Зачем ты себя уродуешь?
Катя всхлипнула, прикрыла ладошкой рот, на глазах слёзы и выбежала из комнаты.
"Проклятье! - выругался я. - И что мне теперь делать?"
Пошёл вслед за девушкой. Она стояла на кухне спиной к двери и смотрела в окно. Я подошёл, протянул руки и некоторое время держал их на весу, но так и не решился обнять хрупкую фигурку, боясь спугнуть, боясь, что она опять убежит...
Девушка всхлипнула, я придвинулся к ней, положил руки на подоконник по обе стороны от неё. Она вздрогнула всем телом, но не отстранилась. Вот и славно.
- Ш-шш... ш-шш... - прошептал ей, как маленькому ребёнку. Все слова казались сейчас ненужными, пустыми...
Катя стояла в кольце моих рук и уже не всхлипывала. Наши тела не соприкасались, но я чувствовал, как страх, сковавший её, постепенно уходит, и не двигался, чтобы не разрушить хрупкое равновесие, возникшее между нами.
Сколько мы так простояли, не знаю. Счёт времени потерял. В голове крутилось много вопросов, но... Подожду, когда она сама захочет мне рассказать... Подожду...
- Мне надо в туалет. - Катя проскользнула у меня под рукой.
А я как будто спустился с небес на землю. Сразу почувствовал, что хочу есть, пить и... курить.
Открыл холодильник, достал сыр, помидоры. Соорудил бутерброды. Поставил их в микроволновку, чтобы расплавить сыр. Включил чайник.
Катя вышла из ванной.
- Присоединяйся. Горячие бутерброды, - поманил я девушку.
- Есть ночью? А... давай! - она махнула ладошкой, достала из шкафа чашки, ложки, тарелки и спросила со смущённой улыбкой: - Может, на подоконнике. Из окна такой замечательный вид на Москву.
- Хорошая идея...
Я разлил чай, достал бутерброды. Мы уселись на широкий подоконник и принялись уплетать бутерброды. Перед нами лежал, украшенный ночными огнями город.
- Сколько я уже валяюсь?
- Три дня. С пятницы.
- А где ты спала? Я же твою кровать занял.
- В другой комнате, на диванчике. Не бери в голову. - Она махнула ладошкой. - Я так перенервничала! Врач настаивал вызвать скорую, чтобы увезти тебя в больницу. Я не согласилась. Потом пожалела. Ты так стонал ночью, метался по подушке... Кричал и всё порывался кого-то спасать... Два дня был в бреду. Мне было очень страшно... А Сегодня тебе полегчало. Температура спала, дыхание выровнялось. Я ушла на занятия и вот результат. Так кто это тебя так? - Катя протянула руку и коснулась пальчиками кровоподтёка на моей скуле. Я положил свою ладонь на её тоненькое запястье и тихонько сжал. Она тут же высвободила руку.
Что ж так, дак так.
- Не знаю. Просто "вежливо" попросили, чтобы не приближался к тебе ближе, чем на метр...
- Что?! - Схватив телефон, Катя соскочила с подоконника и убежала в ванную комнату.
Там включила воду на полную мощность и до моего слуха доносились лишь редкие обрывки фраз.
- ...ты же обещала... ...мне не нужна... ...лицо разбито в кровь... ...только температура спала... ...я сама... ...да, позвони... ...пока...
***
- Катя, когда ты меня нашла, рядом не видела барсетку?
- Не-еет. Я всё в округе внимательно осмотрела. Ты сидел на лавочке, а рядом ничего, ни сумки, ни кулька. А что там было в этой барсетке?
- Деньги, документы, ключи от квартиры... А курточка?
- Ты был в одной рубашке... - Девушка подошла, озабоченно на меня посмотрела. - Из джинсов я выгребла мелочь и ключ зажигания...
"Вот, чёрт! Видно, собутыльники меня хорошо обчистили... Наличка - наплевать. Тысяч двадцать... Основные деньги - на карточке. А вот документы придётся восстанавливать... Охо-хо..."
- Ты сказала, что ключ от машины был в джинсах?
- Да. - Катя сходила на кухню и вернулась с ключом.
Я стал надевать ботинки.
- У тебя не найдётся на меня чего-нибудь потеплее рубашки?
- Ты куда? - засуетилась девушка.
- Машину поищу. Может, я её около своего дома оставил...
- Я с тобой, ты же еле ходишь.
Я только махнул рукой. Спорить сил не было. Да и Катю одну оставлять не хотелось. Катя выгребла из шкафа свои свитера и протянула мне парочку безразмерных.
- Вполне, - натянув оба, я хмыкнул: - "Девочки, конечно, будут нос воротить, но для поисков машины сойдёт..."
Машину мы искали больше часа. Ни около дома Кати, ни около моего дома её не оказалось. Пытался вспомнить все мои передвижения в пятницу. Получалось с трудом. Я уже отчаялся её найти. В голову лезли мысли, что её угнали мои собутыльники и уже продали на запчасти. А то, что ключи в кармане, так в бардачке есть запасные и от машины, и от квартиры.
Надо ж было так нажраться, что ничего не помнить.
Мы проезжали в автобусе мимо клуба "Neo N" и тут я увидел её! Мою ласточку. Она одиноко стояла на стоянке возле клуба. У меня перехватило дыхание. Я схватил Катю за руку, вылетел из автобуса и бегом помчался на стоянку. Катя еле успевала за мной. Но я не рассчитал свои силы, а они меня покинули совсем не вовремя, ноги подкосились, я споткнулся о бордюр и полетел на асфальт прямо под колёса моей ласточки. Выставил вперёд правую руку и... резкая боль пронзила моё тело от кисти прямо в черепную коробку. Отключился на время.
Когда очнулся, первое, что увидел - были серо-голубые испуганные и заплаканные глаза Кати.
- Не плачь, ангел мой. Я её нашёл!
- Встать-то сам сможешь, герой! - послышался откуда-то сбоку мужской голос.
- Попробую, - я оперся на левую руку.
Встать-то я встал, но сразу же завалился и оперся правой рукой о капот. Боль в руке пулей ударила в висок.
- Ёб... кш макарёк...
Отдышавшись, понял, что машину вести не смогу и впал в ступор. Катя участливо посмотрела мне в глаза.
- Давай ключи. Тебя надо отвезти в травмпункт. Может быть перелом.
- Ты умеешь машину водить?
- Конечно. А чему ты удивляешься? Не бойся, я осторожно и постаралась не попадаться на глаза дядечкам полицейским... - она посмотрела на меня.
Другого выхода не было. Пришлось рискнуть. Катя взяла ключи, открыла машину и радостно закричала.
- Танцуй, растеряша. Барсетка твоя в машине. И ключи тут и документы. И курточка на заднем сидении.
- А телефон? - спросил я, усаживаясь на пассажирское сиденье.
Катя, протянула мне барсетку. Телефон был там, но, конечно, разрядился.
***
На следующий день, заверив Катю, что со мной всё в порядке, отправил девушку на учёбу. Она ушла, нацепив свою бородавку и очки, но я её больше ни о чём не спрашивал.
Когда за Катей закрылась дверь, позвонил Серёге. Получил от друга по полной. Хорошо, что рядом Эльки не было.
Потом обошёл квартиру. Дом старинный. Потолки высокие. Комнат две. Небольшой балкончик. Вторая комната уставлена разными старинными вещами. Буфет из красного дерева. Часы-ходики, которые я видел только на картинках, да в музее. Торшер - абажур с кисточками. Узкий кожаный диван с высокой спинкой - это на нём что ли спала Катя?
Не-е, так не пойдёт. Позвонил в мебельную фирму, где подрабатываю грузчиком (копейка никогда лишней не бывает, да и фигуру в тонусе держу), и заказал раскладное кресло. Спать-то нам как-то надо...
Вместе на маленькой кровати - никак. Девушка становится деревянной, даже когда я просто прикасаюсь к её руке... Да и меня лучше пока не трогать. Я же от болезни не отошёл, когда меня "приласкала" та троица. Все тело болит и слабость.
То, что я остался у Кати, вышло как-то само собой. Она меня не прогнала, а я не мог её одну оставить. Не нравятся мне мальчики, которые около неё крутятся. Может, наркотики или деньги? Нет! Пока не разберусь, who is who никуда не уеду и точка!
Да и к себе я пока не хочу. Там всё напоминает о матери.
Когда отец после развода купил мне квартиру, мать обустроила её по своему вкусу. На стенах картины, написанные ею - она у меня художественное училище закончила. На окнах - шторы ею сшитые. Связанное ею покрывало на кровати. Она продумывала каждую мелочь, чтобы моё жилище было удобным и уютным, но, в то же время, оставалось мужским логовом. Даже никогда там не ночевала. Шутила, мол, чтоб в ней женским духом не пахло...
Вчера, после травмпункта - обошлось без перелома - мы заехали ко мне, я взял кое-какие свои вещи и прочно обосновался у Кати.
Решив порадовать девушку чем-нибудь вкусненьким, отправился в магазин. Звонок мобильного застал меня на выходе из подъезда. Нажал на приём. Номер не знакомый.
"Кто бы это мог быть? Снова "друзья-приятели" Кати? Откуда они мой телефон узнали?"
- Добрый день, Николай, - голос женский, приятный, с хрипотцой. Что-то новенькое. - Мне нужно с тобой переговорить. На обочине красная Ауди.
- Если недолго... - сказал я, подходя к машине.
Дверца тут же распахнулась, женщина на водительском сидении пригласила меня внутрь. Только я сел, машина тронулась.
- Не возражаешь, если мы поговорим в кафе. Не люблю разговаривать в машине, да и поем заодно. С шести утра маковой росинки во рту не было...
Кафе, куда меня привезла дама из красной Ауди, располагалось в глубине одного из московских двориков и имело довольно скромную вывеску, но внутри изысканный интерьер приятно удивил. Мою спутницу уже ждали и нас тут же провели в отдельный кабинет. Играла негромкая музыка. Я заказал себе чашку двойного кофе. Есть не хотелось. Женщина попросила курицу в сливочном соусе с овощами, кофе латте, и с беседой не торопилась.
Когда принесли мой кофе, я решил взять быка за рога:
- Так что вы от меня хотите?
- Не спеши. Я уже речь заготовила, а тебя увидела и...
- Что вам во мне не понравилось? - Я опешил.
- В том-то и дело. Ты слишком красив, а моя дочь...
- Вы мать Кати? - понял я.
- Катя... - протянула женщина. - Ладно. Начну по порядку. Меня зовут Элена Нойманн. Я мать Кейт. Сейчас она хочет, чтобы её называли Катя. Хорошо. Пусть будет Катя.
Женщина долго молчала, собираясь с мыслями.
- Трагедия случилась два месяца назад. Я была в командировке в Штатах, когда мою дочь похитил маньяк. Чудовище. Зверь. Как его ещё можно назвать, не знаю... Что пережила моя бедная девочка... - Элена прикрыла глаза, смахнула слёзы. - Это ужасно... Я благодарю бога, что она осталась жива, но... Ты видел, какая она сейчас зажатая. А была такая нежная смешливая девушка...
- Он изнасиловал её?
Женщина пожала плечами.
- В экспертном заключении написано, что спермы во влагалище не обнаружено, но девственная плева порвана и внутри нашли... посторонние, э-ээ... частицы... Он издевался над ней, побрил налысо, избивал... У неё всё тело было исполосовано. На руках и на ногах следы от верёвок. Лицо в синяках и кровоподтёках... А на пояснице две латинские буквы S и N, выжженные клеймом.
- Клеймом?! - Я так сжал челюсти, что заскрипели зубы. Хотелось лично найти этого ублюдка и свернуть ему шею. Что пришлось перенести хрупкой, нежной девушке! Понятно, почему она так боится любых прикосновений!
- Да, как когда-то клеймили рабов. Сейчас скот клеймят... - Элена на миг прикрыла глаза и продолжила: - S и N - это... начальные буквы слов Schickse и Nutte. Это он ей так сказал... пусть, мол, все видят, кто ты есть на самом деле. По-немецки Schickse значит шлюха, а Nutte - проститутка, уличная девка. Хорошо, что моя командировка закончилась раньше времени, хорошо, что Гюнтер подарил ей серёжки с маячком...
Я непонимающе посмотрел на женщину, и она пояснила.
- Гюнтер - отец Кейт. Он немец, но из тех... Бывший агент "Штази". Когда я родила дочку, он уже был в отставке... В Европу я уехала давно, а Гюнтер с дочкой - обосновались в России. Я плохая мать. Для меня работа, карьера - всегда были и остаются на первом месте. А Гюнтер к тому времени уже немолодой... Баловал дочку и очень берег её от всего. Я бы сказала, что чрезмерно опекал... Кейт росла под его всевидящим оком... Такая у него паранойя... Поэтому, наверное, у неё мало друзей. Гюнтеру было трудно угодить... Иногда мне казалось, что дай ему волю, он и меня бы исключил из списка благонадёжных... Он умер два года назад, и я забрала дочь к себе...
- Маньяка поймали?
- Нет. Я лично кастрирую этого морального урода... Когда найдём... По маячку мы вычислили место, где эта тварь держал Кейт. Это оказался дом за городом, на отшибе. В нём давно никто не живёт. Хозяева выставили его на продажу. Полиция окружила дом, но подонок сумел скрыться. Или в тот момент его там не было. Не знаю. Нашли только трёх связанных и истерзанных девушек, которых он держал в погребе с клетями для хранения овощей.
Когда дочка меня увидела, то даже не разревелась, только повторяла, что она не шлюха и не проститутка... А потом закрылась от всех, отказалась работать со следствием - ничего не помню - и уехала в Россию. Хорошо, что я тёткину квартиру не успела продать, всё руки не доходили. Даже не думала, что пригодится... Пришлось бывшими связями воспользоваться, чтобы Кейт перевести в университет. Я надеялась, что приятные воспоминания о беззаботном детстве и весёлых школьных годах помогут ей забыть о кошмаре, но... Здесь у неё осталась единственная близкая подруга, а Кейт с ней так и не встретилась...
Элена позвонила в колокольчик, висевший у неё за спиной. Тут же появился официант, принёс кофе, поставил на стол пепельницу и забрал грязные тарелки. В кабинете повисло тягостное молчание. Когда официант ушёл, я спросил:
- Что вы хотите от меня? Я сделаю всё, что смогу.
Элена неспеша достала сигареты, закурила и только потом спросила:
- У меня к тебе один вопрос. Откровенность за откровенность... Ты часто так напиваешься? - Элена смотрела на меня ожидающе.
"Чёрт! Это что? За мной следят?" - Я выругался про себя и зло процедил сквозь зубы:
- Я не алкаш, если вы это хотите услышать и наркотиками не балуюсь. С похорон вернулся... Мама...
- Прости. И прими мои соболезнования. - Элена положила свою ладонь на мою руку. Я и не заметил, как сжал кулаки...
- Кейт запретила мне за ней следить. Сказала, что хочет побыть одна, подумать, переосмыслить свою жизнь. Ты - единственный, кого моя дочь к себе подпустила. И я хочу нанять тебя её охранником.
- Но я не специалист...
- А, - отмахнулась Элена. - Видишь же, что спецы натворили... Заключим договор. Тысяч двадцать в месяц тебя устроит? Евро. Только смотри, обидишь мою девочку...
- Это вы мне угрожаете?
- Пытаюсь... - Элена криво усмехнулась.
- Не переживайте. Я Катюшу в обиду не дам и сам... - я судорожно сглотнул. "Чёрт! Я же на неё поспорил!"
В свете последних событий я и забыл об этом... "Надо как-то выруливать!"
- Любые сведения, которые тебе станут известны от Кейт, передавай мне сразу же. Вот, возьми телефон. Номер зарегистрирован на меня и с оплатой можешь не беспокоиться - это моя забота. Там уже записаны все мои телефоны и электронные адреса, а также телефон Дитриха - психолога Кейт. Он по-русски неплохо говорит. Можешь звонить в любое время. И днём, и ночью. Я ему хорошо плачу...
***
В первый же день выхода на занятия (а это была пятница) я объявил друзьям, что добровольно отказываюсь от пари. Потом купил ящик шампанского, а среди одногруппников пустил слух, что это Катя проставляется за знакомство. Шампанское было выпито в скверике около универа. Погода стояла чудесная. Тепло, солнце. Что-то в этом году ноябрь нас балует теплыми деньками.
Неугомонная Элька сразу после тусовки клещами в меня вцепилась и не отстала, пока не выпытала, во-первых, откуда синяки (на лице из бордовых они стали желтоватыми, но ещё были хорошо заметны), а во-вторых, почему я отказался от пари.
С синяками всё просто. Пьяный подрался, с кем - не помню. А вот с пари... пришлось расколоться. Большую часть правды я, конечно, скрыл, но признался друзьям, что меня наняли охранником Кати и я сейчас живу у неё...
- Так ты с ней переспал? Тогда почему отказался от пари? - недоумевала Элька.
- Эль, ты меня слушала? - я уже начал нервничать. Катя умчалась, а я тут... - Я сказал, что живу у Кати, а не сплю с ней!
- Так одно другому не мешает, а наоборот, способствует...
- Эль, мы просто живём вместе, поверь...
На том и расстались. Как только друзья удалились, я включил систему поиска. Да-аа, я чувствую себя "агентом 007". Айфон, который мне подарила Элена, имеет программку, не только показывающую местоположение Кати, но и отслеживает её перемещение в течение последних десяти часов.
Облегчённо вздохнул: Катя была дома. Набрал её номер телефона. Она сразу же ответила, как будто ждала звонка:
- Ты приедешь?
"Что за вопрос?"
Вспомнил взгляд девушки, когда она уходила. В нём была тревога и печаль. Что, чёрт возьми, происходит? Я поминутно вспомнил нашу тусьню... Конечно! Ольга! Она не отходила от меня всё время. Обнимала, висла на шее, целовала в щёчку...
- Я еду, ангел мой, - сказал таким медовым голосом, что самому стало противно. - Что-то нужно купить?
- Нет. Просто приезжай...
Заворачивая за угол, увидел цветочный киоск и купил девятнадцать белых роз, источающих нежный аромат. Продавщица заверила, что розы выращены где-то в Подмосковье. Поэтому они так чудесно пахнут, и стоять будут долго-долго.
Катя взяла букет, всхлипнула и слёзы потекли из её глаз.
- Не плачь, пожалуйста. Когда ты плачешь, мне хочется тебя обнять, чтобы успокоить, а ты не разрешаешь... Что мне делать?
- Я не буду плакать. - Катя стала вытирать ладошкой слёзы, а я стоял и нервно сжимал кулаки.
Как трудно сдерживаться... Хочется поднять её на руки, прижать к себе и осушить её слёзы губами. Но нельзя! Какую жестокую пытку придумал для меня всевышний... Но я справлюсь...
Я задумался и не сразу понял, что Катя разговаривает со мной.
- ...Ольга красивая... она тебе нравится?
- Нравится? Кто? Ольга? Да, она красивая... Катя, я давно уже не девственник. У меня было много женщин, но все они в прошлом. Забудь...
Девушка задумчиво посмотрела на меня и сказала то, что я совсем не ожидал от неё услышать.
- Я не смогу тебе дать то, что нужно мужчине...
- Катя, не... - попытался я возразить, но она приложила пальчик к моим губам.
- Обещаю, что отпущу тебя. Только немного потерпи. Мне сейчас очень тяжело... одной. С тобой мне перестали сниться кошмары. Не уходи от меня сейчас...
- Я не уйду...