Страшная сказочка для совершеннолетних

Амазония — самая затерянная область в мире. Благодаря мощным тропическим лесам она почти недоступна для рядового обывателя. И вот сенсация! Именно в джунглях Амазонии находится, по уверениям журналиста Карлоса Айбахары, научная лаборатория, где уже на протяжении тридцати лет ведутся изыскания в области евгеники и серийного клонирования. Руководит этой лабораторией небезызвестный доктор Хомер Детциг, потомок нацистского преступника, казнившего множество евреев. Карлосу Айбахаре удалось познакомиться с сотрудницей этой засекреченной лаборатории и даже проникнуть туда. Вот что он сообщает: «Это грандиозно. Оказывается, предчувствуя конец Третьего рейха, немцы взяли и сохранили генетический материал всех ведущих нацистов. Пробирки были погружены в жидкий азот и хранились в специальном контейнере. А когда последняя битва была проиграна, по договоренности с американским офицером из разведки этот материал тайно переправили за океан. Сопровождали груз ведущие генетики Третьего рейха. Под видом беженцев они неплохо устроились в далекой Бразилии. Эксперименты по клонированию велись на протяжении всего послевоенного времени. И уже к 60-м годам прошлого века появились обнадеживающие результаты, так что задолго до овечки Долли в Бразилии были разгерметизированы и подвергнуты обработке генетические материалы ведущих нацистов. Я видел собственными глазами фотографии детей, выращенных искусственно из клеток Геббельса и Гиммлера. Сегодня это молодые люди в возрасте тридцати лет. Клонов насчитывается более ста экземпляров. Предъявлять их миру и афишировать свою тайную деятельность доктор Детциг не спешит. Он уверен, что очень скоро миру потребуется „чистая и здоровая кровь“. Он ждет геополитических перемен в мире. Он убежден, что фашизм бессмертен. Выращенные в лаборатории клоны воспитываются так, будто Германия победила во Второй мировой войне и сейчас является ведущим государством. Единственная неудача — доктору пока не удалось клонировать Адольфа Гитлера. Пробирка с клетками Гитлера погибла во время перевозки. Но он не теряет надежды. Недавно из Австрии ему была передана прядь волос Гитлера, так что теперь появилась возможность вернуть к жизни и самого Адольфа. Сотрудники лаборатории ждут этого часа с нетерпением. Пока же они проводят анализ ДНК полученных волос». Айбахара убежден, что секретная лаборатория — это бомба, которая когда-нибудь взорвется. Своими опасениями он поделился с бразильскими политиками, но его слова были восприняты как плохая шутка. «Мне не верят, — говорит в отчаянии Айбахара, — меня считают сумасшедшим! Но я видел клонированных нацистов собственными глазами! Спасите мир от новой волны коричневой чумы!»

Год назад по весенней Москве бегал с микрофоном мой знакомый журналист Лева Пащенко и останавливал прохожих таким вопросом: «Вы боитесь грядущих клонов?» Люди реагировали по-разному. Одни посылали репортера подальше, другие испуганно шарахались, третьи (таких было значительно меньше) пытались что-то ответить. Но все ответы делились на три группы: нет, да, не знаю. «Нет» говорили в основном подростки, их было немного. «Не знаю» отвечали люди достаточно молодые, и они пытались объяснить, почему затрудняются с ответом: слишком противоречиво пишут в газетах, нельзя понять, где правда, а где ложь. Самой многочисленной оказалась группа испуганных граждан среднего возраста. Уровень их аргументации просто чудовищен:

— Клоны нас поработят, сделают людьми второго сорта.

— От них будут одни неприятности.

— Если клон убьет человека, его не посадят в тюрьму.

— Клоны — что-то омерзительное.

— Не хочу, чтобы у меня был двойник: нас станут путать.

— Клоны захотят быть личностями, а они только тело.

— Клонов будут лучше брать на работу.

— Он же будет жить вместо меня!

— Нас уже семьдесят лет клонировали…

— От них, от них вся беда и вся зараза.

— Что нам, СПИДа мало?

— Я против фашистской генетики.

— А если вырастят Сталина или Гитлера?

— Убийцы тоже могут себя клонировать.

— Жить в семье с клоном?!

— Нам хватает приезжих, а мы коренные москвичи.

— Вот радость! Похоронил вчера тещу, а завтра она снова тут как тут!

— Клонов только богатые смогут иметь, а простой человек никогда.

— Боюсь ли я клонов? Еще как! Это хуже атомной бомбы!

— У меня начальник дурак, а если появится еще и клон дурака?

— Это все пакостно, пакостно, противно человеческой природе…

Вся эта группа опасающихся граждан испытывала к гипотетическим клонам омерзение и была убеждена, что «час Икс» близок: отсчет начнется, когда родится первый клонированный ребенок. А потом — события завертятся как снежный ком.

«И так для людей еды не хватает, — доверительно сообщила Леве старушка, — сколько голодающих в мире, а вам еще клонов нужно плодить для чего-то… Лучше усыновите беспризорного ребенка — и помощь окажете, и добрый поступок совершите. А будете клонировать людей, так никакой еды людям не хватит. Вся она на клонов ваших пустоголовых уйдет».

«Удивительно, — поделился репортер своими размышлениями, — наш милосердный народ не воспринимает клонов как людей. Это то, что может отнять у человека пищу, кров и работу. И почему-то они убеждены, что „пустоголовым“ клонам будет легче влиться в нашу действительность и жить припеваючи. Интеллигентного вида женщина мне шепотом сказала, что ей и новых русских вполне хватает, и так у нее в районе остались одни братки. А если еще и клоны будут, так это все — конец света. О конце света все говорили. Они где-то вычитали, что двойники заменят людей, если люди не станут себя защищать. И якобы это всеобщая клонизация планеты уже не за горами, так что настало время преградить дорогу клонам. Я бы поставил страх перед клонами на третье место — после страха перед будущим и страха перед смертью. Даже не знаю, как это воспринимать. Я… в замешательстве».

Если сказать, что материал готовился для первоапрельского номера газеты, то замешательство было крайним. Никто (и это стоит повторить с восклицательным знаком — никто!) не понял, что опрос населения был всего лишь шуткой. Народ воспринял грядущую опасность всерьез. Кто-то давал советы, как радикально решить проблему путем уничтожения лабораторий (почему-то американских) при помощи самонаводящейся ракеты. Кто-то был обеспокоен юридическим статусом будущей опасности. Всерьез спрашивали, на какое имя и фамилию клонам будут выдавать паспорта? А будут ли они отвечать перед законом? А будут ли иметь право на жилплощадь? А кем будут считаться дети от клонов и обычных людей — людьми? А обучать их будут в обычных школах или в изолированных заведениях? Но все сходились в том, что клонов нельзя считать полноценными людьми даже после смерти породившего их человека. Один пенсионер твердо сказал: «Это же чудовища, их надо в зоопарке держать, за решеткой». Но его перебила сердобольная ровесница: «Нельзя их за решеткой, они же все в тридцать лет станут такими, как мы сейчас». Правда, на вопрос, боится ли она клонов, эта женщина все равно ответила: «Да, боюсь». В целом же репортер пришел к грустному выводу: появление клонов означало для жителей Москвы, что прошла эра людей и люди больше никому не нужны.

Вот вам и первоапрельская шутка.

Когда в 1997 году мир облетела весть об удачной попытке клонирования овечки Долли, в разных странах были срочно проведены опросы населения. Американцы — восемьдесят девять процентов! — высказались тогда за запрещение клонирования. Россия тоже не осталась в стороне. В мае 1997 Институт социологического анализа провел общероссийский опрос, в котором участвовали более полутора тысяч респондентов. Им задавали такой вопрос: «Как вам, может быть, известно, шотландским ученым удалось создать живую овцу Долли, которая стала точной копией другой овцы. Не исключено, что в близком будущем ученые смогут создавать и точные копии отдельных людей. С каким из следующих мнений по этому поводу вы бы согласились?» Было предложено девять вариантов ответа:

— это недопустимо, потому что каждый человек — это Божье творение (29%);

— это недопустимо, потому что может привести к намеренному созданию людей «высшего» и «низшего» сорта (14%);

— это недопустимо, потому что может привести в дальнейшем к ослаблению семейных уз и привязанностей, распаду общественных отношений (5%);

— это допустимо только для медицинских целей, например в случае бесплодия (18%);

— это допустимо, поскольку появится возможность увеличить количество умственно и физически одаренных людей (4%);

— это допустимо, если у каждого будет возможность иметь свою «копию» (1%);

— против, поскольку неуютно знать, что где-то рядом живет твоя «копия» (3,5%);

— другие аргументы «против» / «против» без аргументации (4%);

— другие аргументы «за» / «за» без аргументации (0,5%);

— затрудняюсь ответить (19%).

Так что и наши граждане большинством голосов (55,5%) выступили против клонирования, и только 24% россиян считают, что клонирование может быть разрешено, но при определенных условиях.

 

Синдром двойника

Так в психиатрии называют один из симптомов шизофрении. Я неоднократно и сам читал истории болезни людей, страдающих раздвоением личности. Представление о существовании двойника, отнимающего у больного его законное место в жизни, — типично для страдающих этим заболеванием. У человека как бы выпадает часть жизни, когда ее ведет его второе «я».

«Она пыталась меня убить, — сообщает двадцатилетняя больная, — и везде портит мне отношения с людьми. Представляете, прихожу я на курсы кройки, а мне говорят, что я их уже в прошлом году закончила. Звоню своему парню, а он отвечает, что я с ним поссорилась. И на работе (работает уборщицей) ей, этой самозванке, уже зарплату выдали. Она меня обокрала! Она отняла у меня любимого! Она пытается меня отравить ядом, когда я сплю! Я спрашивала — она точная моя копия. И лицо такое же, и рост, только носит не распущенные волосы, а „конский хвост“. А в милиции мне посоветовали к вам обратиться, сказали, что ее нет, этой самозванки (плачет). А я вам ее фотку принесла, вот, поглядите, как она на меня тут похожа! Нас даже мама не различает. Она маме сказала, что я сумасшедшая, а разве я сумасшедшая? Я просто хочу жить собственной жизнью и не зависеть от своего двойника…»

Что тут скажешь? Больной человек… Но результат стандартных опросов показывает, что более половины взрослого населения уверено в реальном существовании двойников и в том, что они есть у каждого человека, а не только у известных личностей. Правда, о двойниках известных людей мы знаем гораздо больше, чем о двойниках простых смертных.

Например, из глубокой древности дошла легенда о египетском фараоне Менесе. Фараон был жесток и безжалостен. Но случилось непредвиденное. На целый месяц в отсутствие Менеса к власти в Египте обманом пришел человек, как две капли воды похожий на жестокосердного правителя. За такой непродолжительный срок ему удалось смягчить законодательство Египта. Когда же фараон вернулся, он был потрясен при виде своего двойника. Черты лица, рост, вес, даже родимые пятна на груди, напоминающие солнечный диск с лучами, были у них идентичны. Приближенные фараона в ужасе не могли разобраться, кто из правителей настоящий, а кто самозванец. Было только одно отличие — шрам, который Менес получил в юности… По преданию, Менес не казнил самозванца. Он оценил добрые намерения своего двойника, стал намного гуманнее со своим народом, а когда умирал, передал этому человеку трон. Но, скорее всего, это лишь легенда.

Другая удивительная история произошла в 1900 году, в Монце (недалеко от Милана). Хозяин ресторанчика, в который заехал перекусить итальянский король Умберто I, оказался двойником монарха. Более того, их объединяла не только одинаковая внешность, но и схожесть судеб. Двойника также звали Умберто, и родился он в один день с королем — 14 марта 1844 года. Трактирщик и монарх одновременно женились на женщинах с одинаковыми именами: Малгажата, — и оба назвали своих сыновей Витторио. Участвуя в одних и тех же сражениях, и тот и другой получили медали за храбрость. В день, когда монарха короновали, трактирщик открыл свое заведение…

На следующий день король пожелал вновь встретиться со своим двойником, но ему сообщили, что тот погиб из-за неосторожного обращения с оружием. «Все-таки биографии наши не совсем схожи, — философски заметил государь, — он уже на небе, а я…» Это были последние слова Умберто I — в тот же момент его сердце пробили две пули…

А вспомните «дедушку Ленина»! Нет, речь идет не о двойниках-актерах, спекулирующих на образе вождя «русских краснокожих». Вот что опубликовала недавно одна из газет: «Секретарь одной парторганизации, безусловно, обладавший чувством юмора, установил в парткоме бюст великого древнегреческого философа-материалиста Демокрита, жившего на рубеже V—IV веков до н. э. На вопрос: чей это бюст? — все обычно отвечали: известно чей, конечно, Ленина! И, прочитав внизу надпись, удивленно качали головой: до чего похож, вылитый Ленин… Интересно, что Ленин, обладая удивительным сходством с Демокритом, мыслил почти так же, как его знаменитый предшественник. Оба были яростными материалистами и утверждали наличие атомов как основы вещества; оба отвергали существование богов и считали, что космос бесконечен, а количество обитаемых миров беспредельно… Как и Ленин, Демокрит был прирожденным лидером: в родном городе Абдеры горожане передали ему всю политическую и гражданскую власть. Демокрит стал диктатором и получил почетное звание патриота Абдер. Через две с половиной тысячи лет Ленин назвал все материалистическое направление в философии „линией Демокрита“ и сам неукоснительно его придерживался.

Но вот что и впрямь удивительно: у Демокрита был еще знаменитый двойник-современник — его ученик философ Анаксарх. Тоже убежденный материалист, яростный, непобедимый спорщик, автор биографии Александра Македонского, внешне — буквально „слепок“ с Демокрита. После смерти Александра Македонского, лишившись защитника, Анаксарх имел неосторожность разгромить в дискуссии тирана острова Кипр по имени Никокреон. Разъяренный тиран использовал в споре „последний довод“: он приказал истолочь упрямого философа в огромной каменной ступе… У Анаксарха был выбор: страшная смерть или отказ от своих убеждений. Философ выбрал смерть. На сохранившейся древней медали с его изображением сходство профиля Анак-сарха с профилем В. И. Ленина поразительно: ведь этих людей разделяют тысячелетия, они принадлежат к разным народам. Но еще поразительнее сходство в темпераменте.

Жена древнеримского императора Луция Луцил-ла жила во II веке н. э.; жена В.И. Ленина Надежда Крупская похожа на нее как две капли воды. После смерти мужа Луцилла, как и Н. Крупская, оказалась в опале, и новый жестокий император Коммод сослал ее на остров Капри (А. М. Пешков-Горький здесь ни при чем!). На острове ее по приказу того же Ком-мода убили. Как известно, историки не уверены в том, что Н. К. Крупская в разгар сталинских репрессий умерла своей смертью…»

Обычно при встрече с двойником люди испытывают отнюдь не радостные чувства. И хотя статистики по этому щекотливому предмету никто не ведет, мы встречаем очень схожих с собою граждан гораздо чаще, чем принято думать. И — как отмечается в письмах и публикациях — это не самый приятный момент жизни. Представьте сами: утром вы забежали в магазин и… лицом к лицу столкнулись с полной своей копией. Могу вас заверить, ощущение не из приятных. Мой бывший одноклассник столкнулся с почти идентичным человеком на пляже в Геленджике. Сначала он не обратил на двойника внимания, зато двойник глядел раскрытыми в ужасе глазами прямо на него и тяжело дышал. Он растерянно трогал себя за плечи, зачем-то переставлял кроссовки, снова ощупывал самого себя. Мой приятель подумал с удивлением: и что он суетится? Вдруг леденящая мысль пронзила ему мозг: он кого-то напоминает… меня… напоминает… Вторая мысль была: я сошел с ума. Потом он, правда, собрался с мыслями и решительно направился к своему соседу, который в замешательстве пытался закрыть лицо руками. Потом познакомились, даже подружились. Но все равно, по словам одноклассника, тяжело ощущать себя рядом со своей копией. Конечно, приглядевшись, можно найти массу различий, но все равно ощущение убийственное — будто в зеркало смотришь.

Вот так. Возможно, наша боязнь перед клонированием тоже связана с эффектом отражения. Гораздо проще было бы принять клонирование, если бы в результате копия имела другие черты лица. Лишь некоторые из тех, кто потерял очень близкого человека, страдает по нему, могут мечтать о полной копии ушедшего. Большинство же людей предпочитают ухаживать за могилой, а не растить клонированного двойника.

Тем не менее интерес к двойникам был всегда. Перед нами курьезный факт: «В 1926 году в Арзамас, Нижний и некоторые другие города стали приходить письма „антисоветского содержания“. ГПУ выяснило, что отправлены они из Алтайского края. Вскоре была арестована распространительница писем — некто Раевская. На допросе она заявила, что все изложенное в них — истинная правда, что на Алтае живут, перебравшись из Воронежа и Нижегородской губернии, чудом спасшиеся царевич Алексей и его сестры.

„Наследником престола“ оказался сын крестьянина, комсомолец Алексей Шитов, действительно сильно смахивавший на царевича. Шитов снимал комнату в доме Натальи Кусовой, которая убедила юношу, что он не тот, за кого себя выдает, а является сыном Николая П. Шитов легко поддавался внушению. А когда на шею ему бросилась женщина, назвавшаяся „великой княжной Марией Николаевной“, и вовсе поверил всему, что ему говорили. Вскоре появилась и „княжна Анастасия“, которая на самом деле была монашкой. Комсомолец-„цесаревич“ действительно разъезжал с „Марией Николаевной“ по России, выдавая себя за наследника престола. Но следствие так и не установило, какая цель при этом преследовалась, кому это было нужно. Восемь человек, в том числе и Шитов, пошли под расстрел».

 

Почему мы боимся клонирования

Дело даже не в том, что клоны неотличимы от оригинала. На вопрос, согласились бы вы разрешить клонирование самого себя, почти все отвечают: «Нет!» Многим действительно неприятно созерцать своего двойника — они получают психический дискомфорт, точно подсматривают за собой. Это гнетущее ощущение становится прочным барьером на пути клонирования. Но гораздо важнее, что даже те, кто согласен клонировать утраченного ребенка или супруга, совершенно не хотят, чтобы клонировали их самих.

Почему-то большинство людей убеждены, что клоны будут знать все уязвимые места оригинала, все его тайны, будут обладать его памятью и мыслями, их нельзя обмануть, им нельзя солгать. И жизнь рядом с клоном — это все равно, что жизнь рядом с детектором лжи… Или инопланетянами.

Предлагаю вашему вниманию материал, опубликованный в 2000 году в газете «Тайная власть».

«В классической литературе об НЛО практически отсутствуют описания клонов или процесса клонирования. Однако, приложив хотя бы немного старания, можно все-таки обнаружить любопытные случаи, которые, очевидно, имеют прямое отношение к клонированию или процессу создания двойников. Так, в мае 1968 года уфолог Джордж Смит из города Элизабет (штат Нью-Джерси), взглянув в окно, заметил припаркованный на другой стороне улицы автомобиль. Из него вышли три человека: Смит не мог не узнать хорошо известных ему исследователей НЛО Джона Киля, Грея Баркера и Джима Мозели. Во всяком случае, ему показалось, что они удивительно на них похожи. Смит выбежал на улицу, чтобы поздороваться с ними, но увидел только „хвост“ быстро удалявшегося „фольксвагена“. Джордж обратил внимание на то, что на машине отсутствовал номерной знак.

Почуяв неладное, уфолог позвонил Мозели и Баркеру, которые сказали, что целый день не выходили из дому. Позже Смиту пришло в голову, что лица двойников были лицами Киля, Баркера и Мозели, но самозванцы были совсем другого роста!

В том же году в городе Джерси (штат Нью-Джерси) Мэри Робинсон, жена Джима Робинсона, помощника издателя газеты „Сосер Ньюз“ (в переводе с английского — „Новости о летающих тарелках“), „имела удовольствие“ встретиться с двойником. Незадолго до этого супругов преследовали какие-то черные машины, и странные мужчины вели наблюдение за их домом.

Так вот, однажды утром Мэри возвращалась домой и вдруг увидела уфолога Джима Мозели, который стоял на перекрестке дорог и регулировал движение, будто полицейский. Она понаблюдала за Мозели минуты три-четыре: он в это время смотрел в разные стороны, явно ее не узнавая. У Мэри создалось впечатление: Мозели пытался выяснить, что произойдет, когда он привлечет к себе внимание. Мэри еще понаблюдала за ним и пошла домой, подходить к Мозели ей не захотелось.

Позже она снова выходила из дому и видела, как Мозели по-прежнему стоял посреди улицы. Но теперь он был одет в свой обычный деловой костюм, правда, поверх него был серый плащ, который он носил прошедшей зимой. Мэри это очень удивило: в тот день на улице было уже тепло и солнечно, так что плащ был явно ни к чему. Когда она вернулась домой, вдруг зазвонил телефон, Мэри взяла трубку и была потрясена — на линии оказался Джим Мозели. Свой звонок он объяснил тем, что у него вдруг возникла необходимость обсудить с ней ее недавнюю встречу с „людьми в черном“ (одна из разновидностей пришельцев). Мэри попросила его не класть трубку и выбежала из дому посмотреть, стоит ли на том же месте Джим, или человек, очень на него похожий. Но его уже там не было. Позднее выяснилось, что, как и в случае со Смитом, Мозели все это время был дома и Робинсонам не звонил.

Никакого разумного объяснения тому, с какой целью были сделаны их двойники, ни Джон Киль, ни Грей Баркер, ни Джим Мозели дать не смогли».

Ну как? Честно говоря, если вдумаешься в ситуацию, становится немного жутко.

Часть людей просто не могут принять, что их будут путать с двойником, приписывать поступки одного другому. А что, если клон сделает какую-то низость, ведь наказать могут вообще невиновного? А если клон обнаглеет и решит занять место, по праву принадлежащее «настоящему человеку»? Как доказать, что я — это я? Что покажет генетический анализ? Будут ли разными отпечатки пальцев? И даже если клон будет законопослушным и милым человеком, все равно трудно представить, что рядом будет жить совершенно аналогичный вам двойник. И совершенно невозможно смириться с тем, что вы были матрицей для копии.

Клонироваться готовы лишь немногие оптимисты, убежденные в том, что таким способом продлят собственную жизнь, что клон с такими же мыслями и чувствами сможет «дожить» заканчивающуюся жизнь, завершить то, что не успели они.

Большинство же тех, кто не приемлет саму идею клонирования, считают, что так утрачивают самого себя, свою неделимую личность. А некоторые боятся клонов как чего-то неизведанного, чужого, готового вторгнуться в устоявшийся человеческий мир и разрушить его.

На самом деле человеческие клоны, которые существуют пока только в проекте, не способны разрушить мир больше, чем мы сами. И природа, по большому счету, давно занимается клонированием, не сообщая гражданам Земли о начале Великого Эксперимента.

 

Гены и мимы

Как известно, ген — единица наследственности. Но есть еще одна «штучка» — мим — единица мышления: идея, тезис, общепризнанная мысль. На генах держится физический каркас мира, на мимах — духовный и социальный. И чем выше уровень развития общества, чем дальше оно ушло от природы, тем сильнее догмат мимов. В обществе мимы координируют искусственный отбор. Да, я вовсе не оговорился. Естественный отбор был отброшен как унизительное для человека средство много веков назад. С той поры как стали создаваться так называемые общественные институты, мы перешли на стадию искусственного отбора. Мимы тут законодатели моды.

Для человечества плохой мим значит гораздо больше, чем плохой ген. Плохой мим несет гибель и разрушение, искажает передачу генетической информации, грозит выживаемости вида. Особенно опасно то, что «плохие» мимы маскируются гораздо лучше, чем гены. Они подделываются под «хорошие» мимы. Прекрасные слова «свобода, равенство, братство» были использованы плохими мимами для самых тяжелых общественных подвижек, которые привели к кровопролитию не в одной стране. На протяжении всей истории человечества плохие мимы, стремящиеся к подавлению неагрессивных и потому менее активных мимов, приводили к созданию диктатур, военных режимов. Мим «великая Германия» породил приход к власти фюрера с его Третьим рейхом, расовыми чистками и идеей национал-социализма. Мим «строительство коммунизма» потащил в семидесятилетнюю пропасть нашу страну. Мимы, называющие себя «торжество справедливости», «освободительная борьба», постоянно выливаются в террористические мероприятия типа вылазок ИРА. Такие мимы, как правило, используют подавленность или ущемление национального фенотипа в борьбе за первенство и, следовательно, выживание. Мимы «созревают» внутри общества. Те, кто их озвучивает, только направляют агрессию на другие мимы и другие гены. Сами они лишь пешки во всемирной генетической гонке.

Даже самые прекрасные мимы подспудно таят угрозу. Мим «Бог», без которого не обошлась ни одна цивилизация, изначально должен был поддерживать силы нации в генетической гонке вооружений. Этот мим упорядочивал, структурировал общество, снимал напряжение в «зонах повышенного риска», повышенной агрессивности. Но, поскольку этот мим не был единым, он тоже породил раскол и религиозные войны.

Отстаивая свою мысль, свое убеждение, мы отстаиваем право нашего мима на существование. Мы стремимся подавить чужие мимы. Может быть, эти мимы лучше нашего, но они принадлежат не нам. Это происходит постоянно. Но на войну мимов нас толкает все-таки борьба генов.

 

Клоны — кто они такие?

Не так давно в журнале «Невероятный мир» появилась статья Владимира Тормышева на интересующую нас тему. Хочется здесь привести ее текст. Итак:

«В магической практике Тибета есть техника создания как материальных двойников, так и некоторых сущностей, состоящих из концентрированной эктоплазмы (активного энергетического сгустка). Их называют „тульпа“. Тульпа похож на человека, поведение и поступки идентичны человеческим. Но это существо, как только уровень жизненной силы и эктоплазмы становится достаточным для его самостоятельного существования, стремится освободиться от связи с сознанием создателя-человека и от контроля над собой. Порой, чтобы уничтожить такого тульпа, требуются достаточно жесткие меры и немалые усилия, поскольку тульпа чаще всего обладает таким же магическим потенциалом, как и тот, кто их создает. Но уровень духовности и интеллекта у этих созданий, как правило, значительно ниже, чем у человека, поэтому они опасны. В преданиях тибетских магов говорится о случаях, когда посланный с определенной целью или миссией тульпа не возвращался и начинал самостоятельное существование. То же самое получалось, когда его создатель внезапно умирал, не успев уничтожить тульпа. Время, необходимое для создания как двойников, так и тульпа, разнится и зависит от уровня мастерства мага. Это может произойти очень быстро (несколько часов) или тянуться несколько месяцев.

Итак, иногда все-таки двойники или тульпа выходят из-под контроля и начинают жить самостоятельной жизнью, что встречается достаточно редко. В отличие от обычных людей они не имеют души. За всю свою жизнь я встретил такое существо, ведущее самостоятельный образ жизни, лишь однажды. Это была миловидная дамочка, живущая в полном смысле за счет мужа. Она была безвредна для окружающих, имела паспорт и была домохозяйкой.

Ко мне она пришла лечиться от бесплодия! Все, что она говорила мне о своей проблеме, звучало как анекдот и издевательство одновременно. Но потом я понял, что, если бы во время „лечения“ я создал мыслеобраз ее „ребенка“ и постепенно насытил его энергией, вполне вероятно, что ей бы удалось нормально забеременеть и родить даже при условии, что она не имела бы в момент зачатия никаких контактов с мужчиной. Такая вот шальная мысль о „непорочном зачатии“».

И все-таки попробуем разобраться, кто попадает под определение собственно клона.

Клон — это не совсем то, чем его представляет основная масса граждан.

Во-первых, возраст клона не будет сразу же соответствовать возрасту донора клетки. Сначала его придется вынашивать, как всякого другого ребенка, на протяжении девяти месяцев, затем он появится на свет беззубый и ничего не понимающий, станет развиваться и расти. Чтобы достичь возраста донора, ему предстоит прожить целую жизнь. И всегда между клоном и его матрицей будет разрыв в несколько десятков лет.

Во-вторых, клон не сможет «дословно» повторить матрицу. У него сложится совсем другая судьба, потому что он попадет в другое окружение, станет участником других событий. Многие уверены: если клонировать человека, погибшего в результате несчастного случая или от неизлечимой болезни, то и клон погибнет таким же способом или его поразит страшный недуг. Но этого не произойдет! Клон и матрица — не одно и то же. Если донор клетки погиб во время пожара, совсем не обязательно что при пожаре погибнет и его клон. Напротив, он может стать пожарным и до самой старости проработать в этом качестве. Судьба клона не будет повторять судьбу донора. А если говорить о неизлечимых недугах, так медики научатся еще во время клонирования удалять дефектные гены и заменять их правильными. Например, так можно будет устранить разные наследственные заболевания. Что же касается инфекционных неизлечимых болезней, то от них не застрахован никто — ни обычный человек, ни клон. Тут уж дело случая: не повезло, не сумел предохраниться — заболеешь.

В-третьих, клон и матрица не полностью идентичны. Такой, например, признак личности, как папиллярный узор на подушечках пальцев, окажется у клона и его донора не одинаковым. Клон не будет помнить событий, произошедших с его «родителем». У него будут только те воспоминания, которые он получит самостоятельно в процессе собственной жизни.

В-четвертых, для рождения клонированного ребенка потребуется женщина, которая его выносит. Это сразу делает невозможным серийное клонирование. Пока еще не изобретено специальных устройств, которые могли бы заменить матку, так что клоны станут появляться на свет естественным способом. А одна женщина, как вы сами понимаете, не сможет рожать по сто детей единовременно. И вряд ли клонированных детей будет больше, чем некло-нированных. К тому же эта процедура пока еще очень дорогостоящая, и желающих клонировать себя или своих умерших близких не будет много. Хотя уже сегодня такие люди есть.

Вот что рассказывает замдиректора по науке Института молекулярной биологии Вячеслав Тарантул: «Недавно мне позвонила девушка, у которой умер любимый дедушка. Она сохранила кусок ткани и хочет его клонировать. Но она даже не представляет себе, о чем идет речь. Допустим, внучка сама захочет родить дедушку, упростив поиски суррогатной матери. Она даст свою яйцеклетку, туда посадят ядро дедушки. После девяти месяцев беременности дедушка родится. А когда он станет дедушкой, внучку давно похоронят. К тому же при клонировании передаются лишь внешние свойства, и то не на сто процентов. Ядро взрослого организма содержит генетический аппарат, который уже прошел многократные удвоения клеток (у взрослого человека их, как известно, десять в четырнадцатой — десять в пятнадцатой степени). Каждый цикл деления или удвоения хромосомы сопровождается какими-то изменениями в ней. Кроме того, в течение жизни под влиянием канцерогенов, радиации, вирусов происходят различные мутации. Я не говорю уже о влиянии чужой цитоплазмы и суррогатной матери».

В-пятых, никакого искажения генофонда не произойдет. Клоны никогда не займут место детей, рожденных естественным путем. Только в плохих книжках клонов производят на фабрике, выращивают в специальных капсулах, закачивают в них мнимую память, обучают во время сна и роста и затем выпускают в мир в любдм необходимом для дела возрасте. Те клоны, которые скоро появятся на свет, окажутся розовыми пухлыми младенцами, они будут жить в любящей семье и учиться в обычной школе. Так что, по большому счету, клон ничем не будет выделяться из толпы сверстников. Если вы поставите их всех в ряд, как для фотосъемки, то не сможете на глазок определить, какой ребенок был зачат «дедовским способом», а какой появился на свет в результате клонирования. Клон не будет отличаться ни внешностью, ни чертами характера, ни интеллектом. Это только в научно-фантастическом кинематографе клоны хитры, коварны и ненавидят обычных людей. Да и чем, собственно, может отличаться клонированный человек от неклонированного? Лишь методом зачатия. Но это такие пустяки!

 

Почему же бьют тревогу журналисты?

Скорее всего, это чисто психологические причины. Когда впервые были проведены успешные эксперименты по искусственному оплодотворению, сколько копий было сломано журналистами и политиками! Писали, что «пробирочные» дети окажутся нежизнеспособными, что их появление на свет противоречит естественному развитию природы, что ребенок, рожденный от «чужого» семени, будет восприниматься одним из родителей как чужой, как приемыш. Но ничего подобного не случилось. А многие бездетные пары получили надежду иметь детей. И это прекрасно! Сегодня искусственное оплодотворение стало вполне обычной медицинской услугой.

Пройдет, я думаю, и первая волна страстей по клонам, перестанут журналисты муссировать эту тему и нагнетать страх, проблема утратит свою актуальность. Может быть, первые клонированные дети и будут находиться под пристальным вниманием прессы, но когда их количество превысит сотни и тысячи, о них забудут. Точно так же, как забыли о «пробирочных детях».

Но пока еще клонирование — «горячая» тема. И кипят страсти.

Первое возражение (кстати, из самых обоснованных) заключается в том, что технология клонирования еще не слишком хорошо освоена, что ученые часто работают «вслепую», что не прослежено развитие нескольких поколений потомков клонированных животных, а поэтому технологию пока еще рано применять на человеке. Что ж, с этим можно согласиться. Но, к сожалению, опыт клонирования, полученный в результате работы с животными, пусть даже многолетней, невозможно применить для клонирования человека в абсолютно неизменном виде. Опыт клонирования людей сможет появиться только в результате клонирования людей. И рано или поздно это произойдет. Одни страны запретили клонирование, другие объявили мораторий, но все же работы по клонированию людей уже ведутся. Будет лучше, если первыми результат получат те ученые, которые смогут потом отслеживать процесс, а не сумасшедшие сектанты, мечтающие создать клонов Гитлера. Есть и такие.

Количество клонов, даже если их будет рождаться по сотне в год, все равно останется микроскопическим в масштабе человечества. А потом, ведь вряд ли отразилось бы на генетическом разнообразии существование у кого-то из людей «неучтенного» младшего брата или брата-близнеца.

Часто спекулируют и на теме монстров, которые якобы могут появиться в результате клонирования. Но создание людей «новой расы», или людей с измененным геномом, не входит в планы ученых. Напротив, пока речь идет лишь о простом копировании обычных людей. О модификации структуры генов генетики знают еще слишком мало, этих знаний недостаточно для создания сверхчеловека, так что появление подобных личностей миру в ближайшее время не грозит.

Некоторые журналисты, а также и представители научного мира видят опасность в том, что из сотни клонированных клеток оказывается жизнеспособной лишь незначительная часть, то есть львиная доля эмбрионов погибает. Никто не знает, говорят они, сколько клонированных эмбрионов погибнет во время вынашивания, а вполне вероятно, что будут рождаться мертвые младенцы. Стопроцентной гарантии успеха никто дать не сможет. Но нет ее и при обычной беременности. Какая-то часть эмбрионов погибает ежегодно до родов, какая-то часть детей рождается мертвыми. Их никто не клонировал. Так, может быть, запретить рождение обычных детей?

Существует мнение, что первыми клонируют себя всякие нехорошие люди вроде преступников-миллионеров, террористов, диктаторов и прочих человеконенавистников. Но я уже говорил, что у клона ровно столько же возможностей стать плохим человеком, сколько у обычного ребенка. И даже при использовании ДНК Гитлера может родиться совершенно нормальный ребенок, из него вырастет гуманист и будущий лауреат премии Мира. А из обычного ребенка можно вырастить монстра и диктатора. И вряд ли стоит всерьез опасаться, что первым захочет себя клонировать Саддам Хусейн. У него и без клонирования есть родные дети, которые явно продолжат политику отца. А пока на теме клонирования спекулируют разные слегка неадекватные личности. Например, как сообщает журналист Сергей Баженов, эту идею подхватил проживающий в Англии египтянин Мохаммед аль-Файед. Так он решил отомстить правительству Англии, не желающему предоставить ему гражданство. После смерти он хочет мумифицировать свое тело и получить собственного клона. Пресс-секретарь сумасшедшего миллиардера созвал репортеров и заявил: «Мы выведем из г-на аль-Файед а сотню маленьких клонов, которые будут преследовать до скончания веков министра внутренних дел Джека Стро и весь столь гордый британский истэблишмент». Кроме того, он еще и пообещал, что мумия аль-Файеда будет выставлена в универмаге «Хэрродс», владельцем которого является этот миллиардер. Но даже если египтянин и осуществит свой план, большого вреда не будет ни от его мумии, ни от его клона. Ну, вырастет еще один аль-Файед. Возможно, он будет менее неадекватен.

Особенно истерично звучат голоса тех, кто считает, что клонов тут же разберут на органы. Но гораздо дешевле вырастить необходимый орган для трансплантации, чем растить для этой цели своего клона. И это мнение только сеет напрасную панику. Если вы возьмете милицейскую статистику, то обнаружите, что обычные дети «на запчасти» стоят в странах третьего мира и бывшего СССР такую смехотворную сумму, что пока существуют подобные государства, не потребуется никаких собственных клонов. К тому же не все пациенты могут ждать девять месяцев и еще какое-то количество лет, чтобы заменить свое изношенное сердце, почки, желудок, легкие… Обычно при тяжелых болезнях счет времени идет на месяцы, а то и на дни.

А уж испытывать ужас при мысли, что будут клонировать только знаменитостей и скоро в уездном городе N появятся на улицах десятки девочек-ТАТУ или сотни Малининых, может только наделенный слишком буйным воображением человек. Не появятся. Хотя бы потому, что знаменитости должны будут дать разрешение на клонирование своего двойника, а потом, уездному городку N такая судьба не грозит, пожалуй, лет пятьсот. Через полтысячелетия вряд ли кто-то будет помнить о ТАТУ или Малинине. К тому же все сложные вопросы, связанные с разрешением-запрещением клонирования, гораздо проще решить в законодательном порядке.

Не остались в стороне от обсуждения клонирования и политики. Я приведу отрывок из выступления норвежского политика Хьелле Марти Бундевика: «Когда мы научимся идентифицировать те „кирпичики“ наследственного материала, которые называются генами, мы сможем изменять все живое. Но готовы ли мы отвечать перед будущими поколениями за те последствия, которые принесет нарушение естественного жизненного баланса и которых мы сегодня не знаем? И готовы ли мы к появлению еще одних — на сей раз „биоинженерных“ — границ?

Коммерциализация достижений биотехнологий проведет такие границы между странами и людьми, по сравнению с которыми установленные ныне границы покажутся детскими сказками. Патентование различных форм жизни — естественное стремление тех, кто вкладывает сегодня значительные средства в развитие генной биоинженерии. Вот один лишь пример из Норвегии. На севере этой страны, в одной из горных долин, обнаружен гриб, который содержит вещество, увеличивающее шансы на благополучный исход операций на сердце. Одна из транснациональных корпораций защитила это вещество патентом. Фактически сегодня это — патент на жизнь. Богатые люди могут позволить себе оплачивать лекарства, в стоимость которых включена и стоимость дорогостоящих научных экспериментов в области биотехнологий. А бедные? Или другой пример, в котором смыкаются воедино риски био- и информационных технологий. Сегодня все большее распространение приобретает генетическое тестирование детей на ранних стадиях зародышевого развития. С одной стороны, это открывает громадные возможности генетической коррекции на самых ранних стадиях развития плода. Но с другой — возникает возможность „выбраковки“ негодных „экземпляров“, не соответствующих чьим-то представлениям о „чистоте расы“. Или — опасность дискриминации тех, у кого обнаружены потенциальные отклонения в здоровье. Если эти данные будут занесены в электронную базу данных, то любой человек может столкнуться с отказом в страховке или отказом в приеме на работу только потому, что кто-то решит, что данная потенциальная болезнь (которая у человека может и не развиться) не дает ему оснований претендовать на работу, страховку, учебу… Желаем ли мы создать общество, в котором люди будут разделены на граждан первого, второго и третьего сорта?

Стремительное развитие технологий налагает на нас особенную ответственность. Мы не имеем права искать только экономической выгоды от проникновения новых технологий в нашу жизнь. Мы все должны исходить из основополагающих моральных норм и этических ценностей, которые общество должно защищать и развитию которых способствовать».

Как видите, аргументы все те же: клоны вытеснят людей и не всем будет клон по карману, а это дискриминация. Одно другому противоречит. Для того и созданы политические лидеры, чтобы смешивать несовместимые понятия в единый компот. Но попробуйте перечитать этот текст еще раз… Не правда ли, слышится что-то знакомое: генетика, продажная девка буржуазии… Только теперь к ругательному слову генетика прибавилось «страшное» слово «клонирование».

На самом деле ученые гораздо более осторожны, чем кажется незнающему человеку. Если речь зашла о клонировании человека, то в целом технологический процесс для эксперимента уже достаточно безопасен. И аргументы против клонирования снимаются один за другим. Но когда все аргументы «против» при внимательном рассмотрении рассеиваются как дым, оппоненты выкладывают свой последний, убойный козырь: это противоречит человеческой природе…

 

О самом сильном аргументе

Этот самый сильный аргумент — наиболее уязвимое звено в рассуждениях тех, кто не принимает клонирования. И вот почему. Мы договорились, что клон — это практически идентичная копия человека, предоставившего для процедуры свою ДНК. Это человек, «скопированный» с матрицы дословно. И тут мы сталкиваемся с таким совершенно замечательным, широко известным фактом, как рождение от одной матери двух, трех, четырех и даже семи абсолютно одинаковых детей. По определению, все эти вопящие младенцы получены в результате естественного клонирования, когда-то задуманного природой. Все они — клоны одной яйцеклетки, создавшей некоторое количество копий.

Интересное замечание: количество двоен и троен увеличивается в геометрической прогрессии во время войн, национальных бедствий и катастроф, когда погибает значительная часть населения. Это явление хорошо известно (правда, мало изучено). Но аналогичные контролируемые подвижки численности наблюдаются не только у людей. В годы, следующие за теми, когда большая часть популяции погибает в результате эпидемий или голода, при наличии достаточного количества пищи животные продуцируют гораздо больше детенышей, чем в спокойное время. У женщин в период войн начинает рождаться не только больше мальчиков (результат гибели мужчин), но больше мальчиков-близнецов. Природа жестко контролирует и поддерживает на определенном уровне численность популяции. Зоологи давно вычислили, сколько животных одного вида могут существовать на квадратном километре территории. Существуют схемы оптимальной численности для волков, лисиц, львов, тигров, птиц и прочих зверушек. Для человека никто таких схем не составлял. Но они созданы самой природой. И природа поддерживает оптимальное видовое равновесие, снижая или увеличивая численность каждой популяции!

Так вот, в тяжелые годы у человека включается пока еще ясно невыявленный центр управления в мозге, откуда подается команда на дубликацию уже существующего эмбриона, и происходит его деление. Копии этого эмбриона не погибают. Так появляются на свет однояйцевые близнецы, те самые, которые похожи друг на друга как две (а то и три, четыре…) капли воды. Давно уже отмечено, что наряду с генетической предрасположенностью к рождению близнецов необходим еще и внутренний стимул, какая-то психологическая подоплека. Если этой подоплеки нет, то эмбрионы-дубликаты рассасываются. Неоднократно сообщалось о фактах, когда ультразвуковая диагностика показывала наличие двух эмбрионов в начале беременности. Но на свет появлялся только один ребенок. Второй эмбрион к концу беременности исчезал. Объяснить, почему так происходит, нелегко. Но что это явление связано с психологическим состоянием беременной женщины, соглашаются все.

Многие народы считают появление близнецов добрым знаком. Пример тому — статья Александра Просветова, опубликованная в журнале «Эхо планеты» в 1990 году. «Молодая африканка, преградившая мне путь в оживленном центре крупнейшего города Бенина — Котону, держала за руки двух похожих друг на друга мальчишек. „Близнецы, месье“, — изрекла она негромко и выжидательно уставилась на меня. „У вас замечательные малыши“, — отозвался я. Но комплимента было явно недостаточно. „Близнецы, близнецы…“ — настойчиво повторяла женщина, и в голосе слышались недоумение и упрек. В конце концов, она что-то недовольно проворчала в адрес „бестолковых белых людей“ и, подхватив детей, устремилась на противоположную сторону улицы, где припарковывался легковой автомобиль. Сидевший за рулем бенинец тотчас же извлек из кармана пару мелких монет и протянул их малышам.

Позже знакомые бенинцы объяснили смысл этого эпизода. От них я узнал, что на юге Бенина в близнецах видят добрый знак свыше, считают, что они обладают волшебной силой. Вот почему при встрече их принято одаривать. Воистину: не родись красивым, а родись близнецом!

Как считают жители этого района, покровитель близнецов бог Хохо находит воплощение в прочно соединенных попарно горшочках. Такие конструкции выставляют около жилищ, где рождаются двойни. Ежегодно вокруг них устраивают ритуальные церемонии в честь здравствующих близнецов и в память об умерших.

Особо почитают близнецов народности гун и йоруба, населяющих север Бенина и запад Нигерии.

В семьях гун для них не выбирают имена: мальчикам суждено зваться Зинсу и Сагбо, а девочкам — Зинуэ и Тете. Всеобщим уважением пользуются матери близнецов. Показательно традиционное приветствие в их адрес: „Оку ахохо джи то“, что означает: „Здравствуй, мать народа“.

Появление на свет близнецов у народности гун обставлено множеством обрядов. Для младенцев и матери отводят отдельную циновку. Никто из мужчин, включая отца, не смеет прикасаться к ним в течение трех месяцев. По истечении этого срока устраивается замысловатая церемония под руководством женщины, родившей когда-либо двойню. Детей торжественно перекладывают с циновки на кровать, а их родители, одетые во все белое, подстригают себе волосы и ногти, которые на протяжении трехмесячного периода они были обязаны отращивать. На следующий день происходит пиршество, для которого мать новорожденных, не жалея денег, покупает все, что ей попадется на рынке.

У йоруба существует поверье, что близнецы приносят семье удачу и достаток. Удивительно, но факт: природа будто по заказу сделала населенный йоруба нигерийский городок Игбо-Ора, что в 130 километрах к северу от Лагоса, настоящей „мировой столицей“ близнецов. Там они встречаются во многих семьях. Сколько ни ломают ученые головы над этим явлением, понять его причину не могут. Отметены как безосновательные версии об особом составе местной воды и воздействии преобладающей у йоруба в пищевом рационе маниоки — распространенного в Африке растения с высоким содержанием крахмала. Между тем в 1987 году из каждой сотни новорожденных в Игбо-Ора восемь появились на свет вместе с братом или сестрой, а за первую половину 1988 года этот показатель достиг 44, к восторгу родителей и досаде властей, озабоченных тем, как снизить прирост населения. (Численность жителей в Нигерии — самом населенном государстве Африки — перевалила за 110 миллионов.)

Но не везде близнецам рады. Если на юге Того у народа эве их рождение расценивается как милость судьбы, то на севере этой западноафриканской страны у народа бас сари в нем усматривают козни злых духов. Из двух близнецов жизнь оставляют лишь одному — более крепкому физически, а в случае рождения разнополых детей — мальчику. При повторном рождении близнецов у одной и той же женщины смерть ожидает обоих младенцев.

Словом, кому — счастье, а кому — горе».

Разве появление близнецов — не успешно осуществленный природой эксперимент по клонированию человека?…

 

Чем близнецы отличаются от детей-одиночек

Продолжая начатую тему, хочется сказать еще несколько слов. Итак, у разных народов на протяжении человеческой истории к близнецам было особое отношение. В Японии, например, их боялись. Если женщина рожала близнецов, их скидывали со скалы. У древних индийцев, в Ассирии, Вавилоне, Египте, Абиссинии рождение близнецов часто рассматривалось как последствие нарушения супружеской верности. В Европе вплоть до средневековья мать близнецов обвиняли в сожительстве с дьяволом. И только в последние века отношение к близнецам изменилось — общество наконец-то признало, что это точно такие же люди, как и все остальные. Предубеждение и страх сменились интересом. Проблему близнецов стала изучать медицина. Однако, несмотря на то что по этой теме собрана колоссальная статистика, написано множество статей, тайна рождения близнецов до сих пор не раскрыта. Нам так и не стало понятнее, почему же в одних случаях появляются на свет близнецы, а в других рождается ребенок-одиночка, хотя на раннем этапе беременности регистрировалось два плода.

Немецкий психолог и социолог В. Фридрих в книге «Близнецы» рассказывает о женщине, которая в течение шести лет ежегодно рожала по двое близнецов, а в США в конце XIX века одна женщина рожала шесть раз двоих близнецов, шесть раз — троих и трижды — четверых. Из сорока двух детей в живых остались двадцать два. Самой многодетной матерью в мире традиционно считается пятидесятишестилетняя аргентинка Леонтина Эспиноза, родившая сорок пять детей. Ее первое дитя появилось на свет, когда молодой матери было всего четырнадцать лет. Позже она неоднократно рожала по двое и по трое близнецов. Австрийка фрау Шейнберг шестнадцать раз рожала двойню, семь раз — тройню, и четыре раза — четверых детей. Много лет в одной из клиник нашей страны находилась под наблюдением женщина, у которой родилось шесть двоен, семь троен и четыре четверни — всего сорок девять детей.

В книге А. П. Башуцкого, которая вышла более ста лет тому назад, рассказывается о крестьянине Якове Кириллове, жившем в XVIII веке. Его первая жена четырежды рожала четверых детей, семь раз приносила тройню и десять раз — двойню. Вторая жена Кириллова один раз родила троих детей и шесть раз — двойняшек. Крестьянин Федор Васильев, также дважды женатый, четыре раза становился отцом сразу четверых детей, девять раз — троих и двадцать два раза — двоих.

Замечено, что частота многоплодия у женщин возрастает в зависимости от возраста. Молодые намного реже рожают близнецов, чем женщины после тридцати лет. Понятно, что эти факторы взаимосвязаны — ведь шансов оставить многочисленное потомство гораздо больше у восемнадцатилетней матери, чем у сорокадвухлетней… Интересную статистику дают и наблюдения над бесплодными женщинами, прошедшими курс гормональной терапии. У них после приема лекарств резко увеличивается способность к рождению «клонированных» детей. Например, по сообщениям английских врачей, в 1969 году в одной из клиник зарегистрировано появление на свет после гормональной терапии двоих, троих, четверых и шестерых близнецов. Четыре случая рождения близнецов из двенадцати — таково общее число женщин, проходивших там курс лечения.

Но что заставляет эмбрион создавать свою копию? И что заставляет во множестве случаев эту уже формирующуюся копию уничтожаться? Исследования беременных женщин при помощи ультразвука показали, что случаев эмбрионального деления гораздо больше, чем считалось ранее. Американский доктор Луис Кейт, например, считает, что двойное зачатие имеет место не менее чем в двадцати процентах случаев, а вовсе не в одном из девяноста, как о том можно судить по статистике рождаемости. Но к пятому месяцу беременности «клон» эмбриона как бы рассасывается, уничтожается внутри матки. Иногда это рассасывание происходит не до конца. Именно этим и объясняется обнаружение у некоторых людей во время операции «лишних деталей». Например, у оператора станции техобслуживания в Айдахо Ника Хилла при трепанации черепа нашли нерастворившиеся остатки костей, кожи и волос его близнеца, у Эмили Роллсон — кисту с неразвившимися частями скелета и зубами нерожденной сестры, у многих людей, считавших, что они никогда не имели брата или сестру, обнаруживали подобные кистоидные включения. Это все следы «растворившихся детей», которые не полностью исчезли во время беременности.

Врачи пришли к выводу, что уничтожение одного из близнецов происходит двумя способами: либо плацента эмбриона бесследно поглощается организмом матери, либо второй эмбрион поглощается наиболее сильным соперником. В первом случае на свет рождается один здоровый малыш. Во втором — в организме выжившего ребенка долгие годы могут храниться зародышевые «остатки». Этот факт ученые назвали эмбриональным каннибализмом. Во время вынашивания сильный эмбрион «захватывает» и поглощает менее жизнеспособного соседа. Кто-то из эмбриологов назвал этот акт «поедания» формирующегося младенца рудиментарным инстинктом борьбы за существование. Известно, что в природе рождение крупными млекопитающими нескольких детей снижает способность вида к выживанию (велика вероятность неудачных родов, осложнено выращивание молодняка, не хватает корма и т. п.). Природа включает этот механизм формирования двоен и троен только в пиковых ситуациях. Однако вполне вероятно, что изначально на генетическом уровне заложено формирование нескольких эмбрионов, но на поздних этапах беременности включается «защитный» механизм — и лишние дети рассасываются, не родившись. Иными словами: все или почти все люди изначально имеют собственных клонов. Только в одних случаях эти клоны поглощаются до родов, а в других — благополучно донашиваются, и тогда рождаются близнецы. Существуют и жизнеспособные эмбрионы, которые сращиваются на стадии вынашивания, это — сиамские близнецы. Они появляются в результате позднего разделения монозиготных эмбрионов. В одних случаях, если не образовалась единая кровеносная система, удается их разделить, в других, когда сращивание зашло слишком далеко, это невозможно. Но рождение таких детей — сигнал, что во время беременности процесс пошел неправильно. А обычно при многоплодии рождаются нормальные дети без каких бы то ни было дефектов.

«Деда Мороза и Снегурочку малыши не признали — в их возрасте это простительно. Но новогодние подарки от сказочных жителей зимнего леса приняли с явным удовольствием. Миша, усевшись под елкой, тут же принялся деловито изучать присланную из США автомашину, а Ронни — плюшевого коалу из Австралии. А их родители Галина и Вячеслав Сахаровы вместе со старшей дочкой десятилетней Юлей стали разбирать целый мешок новогодних поздравлений, адресованных братьям буквально со всего света.

Впрочем, обильную зарубежную почту Сахаровы получают вот уже больше года.

Сумка почтальона, приходящего в этот дом на Абрамцевской улице, потяжелела чуть ли не на другой день после 8 декабря 1987 года. На родившихся тогда у Галины Сахаровой малышей сбежался смотреть весь роддом: при одинаковом росте пятьдесят один сантиметр вес три и три с половиной килограмма — размеры для близнецов прямо-таки богатырские.

— Тут по радио объявили: в Вашингтоне Михаил Сергеевич Горбачев и Рональд Рейган только что подписали Договор о ликвидации ракет, — вспоминает Галина. — Вопроса, как назвать сыновей, уже не было.

Не испытывал никаких сомнений на этот счет и узнавший сразу о двух счастливых новостях Вячеслав. Он тут же помчался на телеграф и отправил телеграммы в Белый дом и в советское посольство в Вашингтоне: „8 декабря у нас родились сыновья-близнецы. В честь подписания исторического советско-американского договора мы решили назвать их Михаилом и Рональдом. Надеемся, что наши дети будут всегда жить под мирным небом, под знаком добрых отношений двух великих держав. Галина и Вячеслав Сахаровы“».

А. Зайцев (Социалистическая индустрия, 1988, 31 декабря)

Итак, мы видим, что есть «правильные» и «неправильные» близнецы. Если новорожденные развились из двух яйцеклеток, они имеют разный генетический набор. Не дает «чистых» близнецов-клонов и оплодотворение «с задержкой». При этом процессе в создании эмбрионов участвуют одна раздвоившаяся яйцеклетка и два сперматозоида. И только в единственном случае, когда уже «готовый» эмбрион начинает деление, рождаются дети с идентичным генетическим набором, то есть клоны.

Научный сотрудник Института общей и педагогической психологии АПН СССР Виктор Владимирович Семенов пишет: «Уже сегодня ясно, что индивидуальность каждого человека определяется не только средой, внешними воздействиями, но и наследственностью, неповторимым сочетанием генетических факторов. Для решения многих научных проблем, в частности, что человеком унаследовано, а что привнесено средой, отличной моделью служат близнецы. Так, изучение близнецов, имеющих одинаковый набор генов, что означает их сходство по наследственным факторам, показало, что „генетических“ преступников не бывает. Много разгадано и другого, хотя близнецы все еще таят в себе немало загадок. Как объяснить, например, поразительные сходства в их поступках, даже когда они живут далеко друг от друга».

Бриджит и Дороти Лоуз были разлучены вскоре после рождения и не виделись тридцать четыре года. Однако когда женщины встретились, оказалось, что обе они носят по семь колец, а на запястье — часы и браслет. Совпали и некоторые детали их жизни, даже имена детей: первая женщина назвала сына Ричард Эндрю, а дочку Карен Луис, сын второй носил имя Эндрю Ричард, а дочь — Катерина Луис.

Родившиеся в Берлине Эрика и Герда Вагнер потеряли друг друга во время войны и встретились только через сорок четыре года. Сходств в их биографии оказалось немало: у обеих летом 1992 года был вырезан аппендикс, а в 1969 году прооперирована грудь, обе страдали приступами мигрени. Герда родила семерых детей, Эрика семь раз была беременна. У обеих неважное зрение, обе любят оперетту, коротко стригут волосы, предпочитают носить брюки и пуловеры…

Родные братья, американцы Джим Льюис и Дим Спрингс, разлученные из-за развода родителей еще в младенчестве, встретились лишь спустя тридцать лет и выяснили, что оба были женаты второй раз, первых жен звали Линда, вторых — Бетти, у обоих были собаки по кличке Той, оба курили сигареты одной марки, в школе терпеть не могли грамматику и математику, оба в одном и том же возрасте прибавили сразу по пять килограммов и так далее…

Луис Кейт, специалист по проблеме близнецов, называет, например, случай, когда одна из сестер-двойняшек погибла в авиакатастрофе над Канарскими островами. Как позже выяснилось, вторая сестра в это время почувствовала внезапно страшную боль, ее тело «словно начало полыхать огнем»…

У семнадцатилетних близнецов Джонатана и Джейсона Флойд, живущих в английском городе Веймуте, почти одновременно обнаружили аппендицит. Сначала попал на операционный стол Джонатан, а ровно через двадцать четыре часа — Джейсон, находившийся в это время примерно в пятистах километрах от брата, в другом городе.

Энтони Хобс не видел своего брата-близнеца несколько лет. Они даже не перезванивались. Энтони был так занят работой в фирме, что не имел ни часа свободного времени. Поэтому сильные боли в груди он сразу связал с переутомлением и обратился к своему врачу. Однако тот не нашел никаких отклонений. Каково же было удивление Энтони, когда ему позвонила жена брата-близнеца и сообщила, что тот попал в автомобильную аварию и получил повреждение грудной клетки. Грудь у Энтони Хобса болела именно в том месте, где у его брата был перелом ребер.

Наблюдения профессора Гейдельбергского университета Фридриха Фегеля показали, что у однояйцевых близнецов, даже разлученных в раннем возрасте, абсолютно сходны электроэнцефалограммы (ЭЭГ), то есть графически выраженная активность головного мозга. Периоды сна, прием алкоголя, стрессовые ситуации и прочее отражаются на ЭЭГ близнецов сходным образом, благодаря их биохимическому и биофизическому, на молекулярном уровне, сходству.

«Ценность близнецового партнера для соблизнеца с самого рождения так высока, — сообщают наблюдающие близнецов врачи, — что отношения в близнецовой паре можно охарактеризовать как симбиотические (D. Ortmeyer, 1970). Если у одиночно рожденного ребенка основной проблемой является преодоление симбиотических связей с матерью, то близнецы должны решить еще одну не менее серьезную проблему — „отграничить“ себя от своего партнера по близнецовой паре, причем чем больше сходство, тем более сложной задачей это становится. Даже крохотный младенец, еще не научившийся передвигаться, каким-то удивительным образом умудряется повернуться в кроватке так, чтобы быть как можно ближе к своему близнецу. Он тянет к нему ручки, прислушивается к его дыханию, может сосать его пальчики и др. Характерным явлением для близнецов бывает употребление местоимения „мы“ вместо „я“, они позже узнают себя на фотографии, в зеркале, позже одиночно рожденных начинают употреблять собственное имя, откликаются не только на свое, но и на имя близнеца,, Развитие личности близнецов, обретение ими чувства собственной идентичности, характеризующиеся отделением себя от других, овладением схемой тела, во многом зависят от характера взаимоотношений в одной близнецовой паре, от того, как они воспринимают себя и друг друга…»

Иными словами, близнецы, живущие рядом, в одной семье, разделяют навыки и умения между собой, словно являются единой личностью.

Ученые выделяют в паре близнецов и разделение ролей: один из них берет на себя функции лидера, другой — совести; один активен и направлен вовне, другой пассивен и не нуждается во внешнем мире. Известны случаи, когда один близнец становился для своего брата или сестры посредником в общении с другими людьми. Второй ребенок не умел (или не видел необходимости?) учиться этому, он общался только со своим «переводчиком» и очень часто на своем языке. Так, однояйцовые близнецы Катя и Маша полностью разделили свои навыки: Катя умела писать, но не умела считать, а Маша не умела писать, но умела считать. Созданием собственного языка близнецы ставят барьер между собой (двумя) и внешним миром. Иногда эти языковые барьеры приводят к тому, что близнецы вообще отказываются от общения с другими людьми. Однако они не чувствуют себя ущемленными. Им вполне хватает общения друг с другом. Для этого общения часто вовсе не нужны слова: близнецы понимают друг друга на каком-то ином уровне, минуя вербальный ряд. Эта особенность близнецов нередко мешает им в жизни. Например, взрослые близнецы тяжело переживают разлуку друг с другом, они не могут работать в разных местах, служить в армии, если не попали в одну часть, им трудно обрести спутника жизни. Все это свидетельствует о том, что многие близнецы воспринимают себя единым целым, одной личностью. Конечно, не обязательно, что любая близнецовая пара так жестко разделяет свои навыки и приоритеты. Взаимоотношения внутри такой пары могут развиваться по четырем сценариям:

• соперничество, ведущее к отдалению близнецов друг от друга;

• взаимодополняющее (комплементарное) соподчинение, ведущее к сближению близнецов и их взаимозависимости;

• равноправие;

• конформность, приводящая к полному сходству установок близнецовых партнеров.

Удивительно, но неразделенные близнецы, благодаря «сортировке функций», имеют больше различий, чем разлученные в раннем возрасте. Люди, вынужденные расстаться со своей второй половинкой, почти дословно цитируют судьбу друг друга. Именно у них совпадают время и характер болезни, количество детей, имена супругов и клички домашних животных, именно они одеваются в соответствии с «общим вкусом» и предпочитают одни и те же блюда. Даже если какие-то способности ребенка-близнеца остаются нереализованными, они все равно дают о себе знать.

Разлученные в раннем детстве сестры-близнецы Тамара и Саша не знали о существовании друг друга. Потеряв Тамару во время войны, мать разыскала ее только спустя тридцать лет. Девочку удочерила крестьянская семья, она воспитывалась в деревне, окончила семь классов и работала дояркой. Саша, которая росла с матерью, после школы стала сначала студенткой Института имени Репина, а потом с успехом работала архитектором. Когда молодые женщины встретились, выяснилось, что неграмотная Тамара тоже имеет пристрастие к изобразительному искусству. С гордостью она привела свою настоящую мать и сестру в сарайчик, где хранилась ее «коллекция» — выдолбленные из дерева ложки, блюда, украшенные грубой, но самобытной резьбой. На досуге Тамара любила помечтать, как она украсит новый дом, который несколько лет уже строил ее муж. Кстати, мужа Тамары звали Егор, а мужа Саши — Георгий.

 

Жила-была овечка…

Но вернемся непосредственно к нашей теме. Все споры и страхи, связанные с клонированием, появились после удачного эксперимента Йена Вилмута, которому удалось клонировать безвестную шотландскую овечку по кличке Долли. До этого умели уже проделывать подобный фокус с лягушками. У нас тогда еще — в Советском Союзе — группа ученых клонировала мышку Машку.

Почему же именно клонирование Долли вызвало такой шум? В чем-то этот шум вызван искусственно, ведь технология клонирования во всех трех случаях отличается только деталями. А факт остается: да, это создание рукотворной жизни, да, это вмешательство в основу всего живого — генный аппарат. Но почему общество «проглотило» крысу и лягушку, не поперхнувшись? Почему клонирование овцы заставило серьезных политических мужей предвещать конец света? Я думаю, ответ простой. Ни лягушка, ни крыса не представляют для людей, далеких от науки, большого интереса или ценности. Лягушкой больше, лягушкой меньше… А овца — животное сельскохозяйственное, полезное, крупное к тому же. После овцы на очереди и сам венец природы.

Чтобы вы поняли суть эксперимента Вилмута, я попытаюсь объяснить, как вообще происходит процесс клонирования. С растениями человек проделывал эту операцию не менее четырех тысячелетий. И ни у кого это не вызывало ни малейшего протеста. Клонирование растений называется в сельском хозяйстве разведением отводками, глазками, почками, черенками. Если у вас есть садовый участок, вы и сами много раз клонировали растения. А если вы пробовали прививать свои яблони или груши, плотно прибинтовывая черенок одной ветки к другой, так вы занимались еще и селекцией, или гибридизацией, иначе — улучшением свойств дерева. Но растения устроены гораздо проще животных. У животных размножение происходит половым путем, то есть, чтобы получить кролика, нужно иметь женскую и мужскую хромосомы, яйцеклетку и сперматозоид. Если нет двух носителей информации — процесс не пойдет.

Чтобы создать малютку Долли, Йен Вилмут взял эмбриональную яйцеклетку овцы одной породы и донорское ядро клетки молочной железы другой взрослой (шестилетней) овцы. Академик РАМН Геннадий Сухих и член-корреспондент РАМН Вадим Репин в книге «Медицинская клеточная биология» пишут: «Схема эксперимента выглядела следующим образом. Донорские клетки выделяли из эпителия молочной железы сукотной шестилетней овцы породы Finn Dorset. Клетки эпителия молочной железы выращивали в „бедной“ питательной среде (содержащей в пять раз меньше концентрации всех компонентов). В этих неблагоприятных условиях ядра дифференцированных клеток полностью переходили в неактивное состояние. Этот способ репрограммирования ДНК соматических клеток в дефицитной питательной среде был первым важным открытием шотландских ученых. С помощью суперовуляции получали десятки неоплодотворенных яйцеклеток овцы породы Scottish Blackface. Из яйцеклеток с помощью микроманипулятора удаляли пронуклеус. Яйцеклетку без ядра и эпителиальную „голодную“ клетку присасывали к концу микропипетки. Когда две клетки образовывали плотный контакт, пропускали электрический разряд. Первый электроразряд применялся для слияния двух клеток, второй был необходим для запуска дробления клетки. Использование электрического разряда для слияния и запуска развития явилось вторым важным методическим новшеством лаборатории. (Авторы получили патент на метод слияния и клонирования химерных искусственных зародышевых клеток.)»

Долли была первой. Через четыре месяца после ее рождения появилось на свет еще пять овечек из выращенных искусственно половых клеток.

В июне 2000 года специалистам удалось получить успешные клоны овечек с измененной ДНК. Шотландские ученые смогли осуществить клонирование, при котором генетический материал клона был «подправлен» в лучшую сторону. Так появилась на свет не то дочь, не то сестра, не то дублер Долли — овечка Полли, несущая в себе человеческий ген.

А в марте 2000 года удалось клонировать свиней. В научно-исследовательском центре появились на свет пятеро здоровых поросят. Считается, что клонировать свиней труднее, чем овечек или коров, потому что нужно иметь несколько здоровых эмбрионов (свиньи не рожают по одному поросенку). Но клонирование свиньи — очень важный факт для науки, ведь внутренние органы этого животного очень подходят для трансплантации людям. Нужно только генетически замаскировать «свиной подарок», чтобы организм человека его не отторгал. Работы в этом направлении уже ведутся: ученые изучают ген, который отвечает за непринятие чужеродных тканей иммунной системой человека. Одновременно делаются опыты по внедрению человеческих генов в хромосомы свиней-клонов. Аналогичные исследования проводят и с применением генной инженерии, пытаясь вырастить свинок без мешающего гена.

Сегодня существует несколько методик клонирования. Основные — близнецовое деление и пересадка клеточного ядра.

При близнецовом делении клетки первичного эмбриона разделяют на ранней стадии развития (когда существуют еще две, четыре или более клеток). В этот период эмбриональные клетки еще многофункциональны, и из них можно получить одинаковые копии существующего эмбриона. Этот способ клонирования почти идентичен естественному процессу образования однояйцевых близнецов, поэтому для ученых малоинтересен (хотя предельно прост).

Другой метод (именно он был использован в эксперименте Йена Вилмута) основан на пересадке клеточного ядра. Впервые подходы к такой процедуре были нащупаны ученым Уилладсеном, который получал эмбриональные клетки из восьми- и шестнадцатиклеточных зародышей телят и овец и вводил их в яйцеклетки с удаленным ядром. Затем «собранные» эмбрионы подсаживались в матку суррогатной матери-кормилицы. Но опыты показали, что метод имеет массу недостатков: генетический материал из «подсаженной» клетки не мог обеспечить полноценного развития зародыша.

Появились отрывочные сведения и о третьем методе, основанном на принципе замещения генетического кода. Теперь воспроизводства клонов животных можно добиться с помощью простой инъекции. В кровь взрослой особи, подлежащей клонированию, вводится так называемый «прыгающий ген» — биологический катализатор, который начинает регулировать построение всей цепочки ДНК вынашиваемого плода. По существующей методике модифицированный ген вводится в яйцеклетку. Новый метод проще и доступнее.

 

Естественные и неестественные мутации

Создатель первого клонированного животного доктор Вилмут считает, что, «весьма возможно, Долли проживет нормальную жизнь, ничем не отличающуюся от жизни других овец». Правда, если судить по состоянию хромосом, возраст Долли на шесть лет превышает реальный, то есть вместе с информацией о генетическом строении она получила и специальный «пакет данных», где хранится информация о возрасте. Это тот биологический возраст, который соответствует возрасту овцы, предоставившей клетку своего вымени. Ученые давно уже знают, что чем короче так называемые теломеры, тем старше животное или человек. С возрастом длина теломер сокращается — это соответствует началу процесса старения. Так что теломеры Долли точно отвечают возрасту овцы-матрицы. И этот факт вызывал особое беспокойство: укорочение теломер автоматически приводит к уязвимости клеток на генетическом уровне, к мутациям и раку. Но спустя несколько лет после эксперимента страсти немного улеглись, хотя до сих пор звучат встревоженные голоса.

Что касается высокой смертности среди клонированных зародышей (например, Долли была единственной удачной попыткой из двухсот двадцати семи эмбрионов), то, по мнению исследователя Рудольфа Яниша из Массачусетса, она вызвана тем, что зародыши не в состоянии правильно прочесть свой генетический код. Профессор Яниш отслеживал развитие клонированных мышей. Известно, что геном мыши и человека состоит примерно из равного количества звеньев (тридцати тысяч генов). Одни гены в процессе создания эмбриона включены, другие — выключены. Это нормально и для клонированных, и для неклонированных животных. Наблюдение шести генов, которые должны быть включенными у любого живого существа, показали, что у клонированных мышей не все они были включены.

Но гораздо хуже, что могут рождаться внешне нормальные животные с генетически запрограммированным разрушением мозга или болезнями иммунной системы, которые проявятся через много лет. Японские специалисты из токийского Национального института инфекционных заболеваний подтверждают: клонированные животные долго не живут и отличаются пониженной способностью бороться с болезнями. Японцы брали для опытов двенадцать клонированных мышей и столько же — рожденных естественным путем. По их наблюдениям, клоны начали умирать через триста одиннадцать дней жизни. За это же время умерла только одна «нормальная» мышь. Такие показатели связаны, по мнению японцев, с тем, что иммунная система не могла бороться с инфекциями и производить достаточное количество нужных антител. Большая часть клонов скончалась от острого воспаления легких и болезней печени.

Итак, сейчас постоянно звучат испуганные голоса, что клонирование даст множество неестественных мутаций. В связи с этим возникает вопрос: а какие мутации считать естественными? Ведь любое новое качество, которое появляется у животных или растений, — это результат нового соединения в старом генетическом аппарате, следовательно — это мутация. Все внутривидовые изменения — это тоже мутации. Когда-то предки зебры были с длинными шеями и без полосок. Но зебре с длинной шеей нелегко бегать, а без полосок среди саванной растительности трудно прятаться. За долгое время шея животного укоротилась, а тело стало полосатым, то есть закрепились новые признаки, произошла мутация. До сих пор непонятно, как происходит процесс внедрения новых качеств. По одной версии (дарвиновская теория эволюции), от момента появления первых изменений до полного усовершенствования качеств проходят миллионы лет. По другой теории, зарождение и внедрение новых признаков идет скачкообразно. Какие-то мутации приживаются и становятся отличительной видовой чертой, а какие-то не находят у генов поощрения. Например, у какой-то крокодилихи мог бы родиться мутировавший детеныш с крыльями, но этот признак не смог бы закрепиться, поскольку среда обитания рептилий не предполагает умения летать — им это просто не нужно. По большому счету, естественными являются даже мутации, полученные в результате экстремальных воздействий. Неестественным может быть способ появления мутации, но не она сама. Дегенерация клеток и появление злокачественных опухолей после радиационного поражения — тоже мутация, только не видовая, а мутация клеток организма. Неестественна причина, вызвавшая искажение клеточной ДНК, но сама мутация вполне естественна: это ответ клеток на лучевое воздействие. Не будет неестественной и мутация у потомков людей, получивших дозу радиации. Это естественная перестройка ДНК, правда дегенеративная. Не все мутации ведут к улучшению вида, хотя, еще раз повторюсь, они происходят по вполне естественным причинам.

Нельзя считать одни мутации (которые помогают нам стать лучше и умнее) естественными, а другие (которые не способствуют уму и здоровью) неестественными. Селекционеры на протяжении веков используют способность растений и животных создавать мутации для выведения новых пород. Например, именно мутации позволили вывести породу свиней, дающую большее количество мяса; именно мутации помогли в создании коров, дающих больше молока; именно мутации привели к появлению морозоустойчивой пшеницы и прочих полезных злаков.

В результате мутаций (при умелом отборе растений) были созданы так называемые сельскохозяйственные и садовые культурные растения. Но почему-то эти мутации принято считать естественными! Хотя, если следовать логике, использование в разведении кошек и собак инбридинга (близкородственного скрещивания) никак не назовешь естественным. Ведь при таком скрещивании выводят потомство от братьев и сестер, сыновей и матерей, отцов и дочерей. У человека подобные отношения в семье называются инцестом и преследуются законом. Вот почему я хочу, чтобы вы поняли: в биологии неприменима моральная оценка мутаций. Все мутации естественные. А вот уж влияние этих мутаций на потомство может быть негативным или позитивным. Причем нередко при ближайшем рассмотрении трудно понять, какая произошла мутация — полезная или вредная. Наверное, если бы тысячи веков назад не произошла случайная перестановка генетических блоков в геноме древнего человека, мы до сих пор бегали бы по джунглям с каменным топором. Именно мутации мы обязаны развитием нашего мозга.

В науке существует понятие кроссинговера, точко-вой мутации, инверсии. Вот, собственно, пути для мутации генов.

Первый путь — наиболее стандартный. Это обычное перемешивание отцовских и материнских генов при образовании эмбриона. Отцовские и материнские гены имеют единицы наследственности, доставшиеся им от самых древних предков, и более молодые — например, полученные от прадедушки, который, в свою очередь, получил их от одного из своих предков или у которого в результате ошибки копирования случайно образовалось уникальное сочетание букв нуклеотидного алфавита. Так что в каждом из нас живут гены древние и гены молодые, и все время, при каждом образовании новой жизни, эти гены тасуются и тасуются.

Другой путь — точковая мутация — объясняется самим названием. Это ошибка репликации, сродни опечатке. Например, в книге вместо «луг» напечатано «лук». Изменился смысл? Конечно. Так и при точковой мутации «неправильная буква» нередко полностью меняет значение всей инструкции. В одних случаях это идет на пользу эволюции, в других — во вред.

Кроме такого типа ошибок есть еще инверсия, то есть перестановка целой группы знаков. Иногда часть хромосомы при копировании поворачивается наоборот или просто перемещается в другое место, вклинивается в уже записанную инструкцию для сборки. Оказавшись в новом месте, такой участок сцепляется с соседними генами, и образуются новые качества: квадратный помидор (реальное изобретение генетиков Израиля) или морозостойкий виноград (достижение мичуринцев). Эти новые качества можно получить случайно (ген сам по себе встал не на свое место) или искусственно, методом переноса участка хромосомы в нужное место. Каким бы способом ни было достигнуто это изменение, процесс образования нового растения или животного происходит вполне естественным путем.

В биоинженерии как раз и идет работа с мутацией в результате перестановки или введения чужеродных генов. Нет ничего страшного в «тонких операциях» на уровне клетки и ДНК. На самом деле селекционеры работают со своим материалом «лопатой», а генетики — биологическими орудиями труда, в основном вирусами.

 

Фенотип и генотип

Мутации мутациями, но мы, люди, в основном существа социальные. Поэтому все, что вы читали о генетической предопределенности, — наполовину миф. Достаточно вспомнить массу историй о приемных детях, которых воспитывали в семьях, занимающих определенные социальные ниши. Например, ребенок алкоголиков, принятый во младенчестве в семью трезвенников, вряд ли пристрастится к спиртному. Ребенок от нормальных родителей, попавший в среду наркоманов, имеет больше шансов стать наркоманом. Это общеизвестные факты, подтвержденные статистикой. Вот почему можно клонировать маленьких Адольфов из генетического материала Гитлера, но из этих детей практически невозможно вырастить Адольфа Гитлера.

Социальная ориентация семьи закладывает тип поведения. В человеке воспитуемое стоит гораздо выше наследованного. В целом фенотип подавляет генотип. Всем известно, что маленькие дети одарены талантами. Если эти таланты развивать, могут вырасти будущие художники, поэты, музыканты. Но почему-то в семье инженеров вырастает ребенок, зачастую стремящийся возиться с механизмами, в семье врачей дети выбирают профессию врача, в семье сталеваров сыновья идут работать на металлургический комбинат. А страсть будущего сталевара к рисованию, доктора — к литературе, а инженера — к хоровому пению чаще всего так и остается лишь увлечением детства. Требуется слишком высокая одаренность вкупе с нонконформизмом, чтобы талант не погиб, если его не пестуют. Вот почему все случаи, когда из «простых» семей выходили люди искусства, связаны с очень высокой степенью одаренности.

Тут мы обращаемся к интересной теме — фенотипу. Если генотип — это то, что записано в нашей ДНК, иными словами строение нашего тела, особенности психики, уровень эмоциональности и т. п., инструкции, параметры для сборки, то фенотип представляет собой совокупность свойств, которые формируются в результате взаимодействия генотипа и внешней среды.

Доктор Докинз пишет: «С любой разумной точки зрения естественный отбор не действует на гены непосредственно. ДНК окутана белком, запеленута в мембраны, защищена от внешнего мира и невидима для естественного отбора. Если бы отбор пытался непосредственно выбирать молекулы ДНК, то ему едва ли удалось бы найти для этого какой-нибудь критерий. Все гены так же сходны друг с другом, как все магнитофонные ленты. Важные различия между генами проявляются только в их эффектах. Это обычно означает их воздействие на процессы эмбрионального развития и тем самым на форму тела и поведение. Гены, добившиеся успеха, — это те гены, которые, находясь в среде, подверженной воздействию всех остальных генов данного эмбриона, оказывают на этот эмбрион благотворное воздействие. „Благотворное“ означает, что под их воздействием из эмбриона, по всей вероятности, разовьется удачливый взрослый индивидуум, который, скорее всего, будет размножаться и передаст эти самые гены последующим поколениям. Термин „фенотип“ используют для обозначения внешнего проявления гена — того эффекта, который данный ген по сравнению со своими аллелями оказывает на тело через процесс развития. Фенотипическим эффектом какого-нибудь определенного гена может быть, например, зеленый цвет глаз. Практически большинство генов обладают более чем одним фенотипическим эффектом (например, зеленые глаза и курчавые волосы). Естественный отбор благоприятствует одним, а не другим генам не из-за природы самих генов, а из-за их последствий — их фенотипических эффектов».

Для обычного человека фенотип оказывается намного значимее генотипа. Гены — штука незаметная, а то, во что генетические инструкции уже вылились, — мимо этого не пройдешь.

В основном общество так «перемалывает» генотип, что гены дарят нам лишь внешность, здоровье и тип реакции на события. А остальное — от черта, то есть от фенотипа и социальной адаптации.

 

Как общество закрепляет результаты отбора

Естественный генетический отбор человек давно подменил искусственным. И это не евгеника, не улучшение человечества. Это жизнь — капкан фенотипических приоритетов.

Вы никогда не задумывались над простым вопросом: почему мы стараемся выглядеть как все? Почему мы так легко управляемы? Почему мы боимся выделяться из общества? Почему существует такое понятие, как мода? Почему все стремятся этой моде соответствовать? Это, если хотите, связано с заложенной в нас потребностью подражания. В стае молодые самки подражают старым, детеныши — матерям, матери — своим матерям и т. д. Без единства, без узнаваемости стая перестает быть стаей. Точно так же, на этом же принципе, построено и человеческое общество. В нем существует аналогичная иерархия, в нем работают законы «подобия», в нем играются стандартные роли. Так что мы со своими законами, бытом, поведением образуем стаю более высокого уровня. И только.

Фенотип заставляет придерживаться «идеалов предков». Мы называем их традициями, устоями и т. п. На самом деле — это заложенные в памяти фенотипические модели, доставшиеся от родителей. Вся линия поведения приверженца восточной культуры будет отличаться от линии поведения западного человека. Манера речи, характер одежды подчеркивают нашу принадлежность к тому или иному фенотипу. Смуглая кожа, темные глаза, темные волосы — вы безошибочно определите этот фенотип как «южный». В зависимости от дополнительных, более мелких отличий, вы сможете понять, к какой национальности принадлежит тот или другой человек. Так что нации — естественный отбор генетических признаков, оформившихся в единый фенотип. Если немного шире посмотреть на вещи, то фенотип нации складывался, конечно, из неоднородного генетического материала, но отбирался (на уровне интуиции) лишь «родной», «сходный», чтобы образовать устойчивые, передающиеся по наследству внешние черты. Иногда даже расовые признаки значат меньше, чем фенотип, внутри которого сформировался тот или иной человек. Конечно, скандинав не станет таким же смуглым и узкоглазым, как азиат, но если он воспитывался в культуре азиатского фенотипа, жил в тех же климатических условиях, соблюдал обычаи местных жителей, то будет гораздо ближе к ним, чем к своим биологическим родственникам из Норвегии или Швеции.

К тому же нередко в понятие фенотипа включается и модель психологической реакции на раздражители. Это тоже проявление генетических инструкций — но на уровне психики. И эти инструкции «заказывают» наши социальные роли. Мы часто употребляем слова «хороший» или «плохой». Есть «хорошие парни», которые точно исполняют свои социальные функции: рабочие должны работать, банкиры — делать деньги, ученые — совершать открытия. Есть «плохие парни», которые не хотят работать, не любят соблюдать правила, установленные «хорошими парнями», отнимают у них «добычу», и потому они отвергаются обществом. Однако если «плохой парень» добывает свои деньги и начинает придерживаться рамок, установленных для «хороших парней», он тоже становится «хорошим парнем». Это деление на своих и чужих, друзей и врагов, хороших и плохих тоже определяется на уровне нашего восприятия другого фенотипа. Внешность, поведение, реакции западного человека могут показаться «нецивилизованными», «нелепыми», «неприличными» на островах Океании.

Человечество не является чем-то единым, хотя мы постоянно пытаемся доказать себе обратное. Несмотря на то что мы практически не отличаемся генотипом, мы совершенно различны по фенотипу и ответам нашей психики на раздражители. Эти различия вписаны в наши хромосомы. И не только в хромосомы. На уровне подсознания каждая нация создает свой идеальный образ. Каждый тип цивилизации проецирует свою модель восприятия соседей. Для европейцев кочевые народы Аравии — дикие племена. Для полунищих арабов — американцы живут в грехе и лжи. У европейцев национальный фенотип аравийцев не вызывает приязни. Для жителей арабского мира объединенный фенотип «цивилизованного белого человека» тоже достаточно отвратителен. Все время идет борьба генов за выживание, и она проецируется в борьбу за выживание фенотипов.

Кроме того, в каждом обществе существует некая условная шкала, по которой оцениваются достижения каждого из его членов. Помню, меня всегда потрясало, что в большинстве американских фильмов хороший американец обязательно добивается успеха, уважает закон и верит в Бога. У него есть еще масса особых качеств, но основные — успешность, обязательное уважение к закону и вера. Внешне он гладок лицом, имеет широкую улыбку, открытый взгляд, сильные мускулы и хорошую осанку. Если хоть чего-то одного нет, то ему не занять достойного места в обществе. Хороший американец — это янки с рекламного плаката.

На самом деле полное соответствие национальному фенотипу — это полное обезличивание, отказ от индивидуальности. Но в обществе как раз и отбираются не индивидуальности, а коллективисты, то есть те, кто способен «не выделяться» или «выделяться, но по правилам». Обычно «вожак стаи», «столп общества», «лидер» тоже из этой среды, он просто лучший в своем фенотипе: самый соответствующий, он имеет все качества, которые ценятся этим обществом, плюс активность, которой недостаточно у других. «Другие» — это молчаливое большинство, стремящееся подняться вверх по шкале соответствия.

Представьте себе нашу страну в годы строительства ее светлого будущего. Это было общество с жестко регламентированными кастами. На марках, плакатах, со страниц газет на нас смотрели лица «представителей каст», нам показывали, как должен выглядеть молодой боец, девушка-швея, торговый работник, секретарь горкома и т. п. Каждому «разряду» полагалось иметь внешние отличительные признаки. Эти внешние атрибуты нам декларировали в прессе и по телевидению, они воплощались в образах героев экрана. Генетические данные в таком структурированном обществе нивелировались. Но по фенотипу в ту или иную среду вербовались новые рекруты. Те, кто хотел занять свою социальную нишу, «подтягивал» внешние данные, «обманывал» гены. То есть мимикрировал. Достаточно вспомнить миллионера Корейко, имеющего вид типичного счетовода. И так происходит не только в отдельно взятом обществе, это всемирный закон, по которому формируются «социальные типы».

В природе, стараясь выжить и передать себя потомкам, гены тоже пользуются обманом. Той же самой мимикрией, только не социальной, а видовой. Многие безобидные бабочки раскрашиваются ярко и броско, чтобы сообщить птицам: «я невкусная», «ядовитая». Съедобные гусеницы подделываются под отравительниц птичьего рода. Некоторые мухи «надевают» полосатое, как у осы, брюшко. Бабочки, сложив крылья, становятся «сухими листками». Богомолы, застыв на кусте, неотличимы от веточек. Хамелеоны легко перекрашиваются под любую поверхность и сливаются с нею. Многие рыбы тоже превосходно умеют менять окраску. В природе мимикрия — способ генов продолжаться и продолжаться. А продолжаться и продолжаться можно лишь скрыв правду, что ты безобиден. И слабые подражают агрессивным, ядовитым, хищным.

В обществе никто ничего не скрывает. В обществе (которое просто большой садок стремящихся выжить генов) создается жизнеспособная (государственная, национальная, политическая) структура. И уже она диктует, кто и как должен выглядеть внешне, как себя правильно вести и как правильно думать, чтобы соответствовать… лучшей для употребления генетической модели.

 

Стоит ли бояться химер

Еще один вопрос: кто такие химеры? В греческой мифологии химера — это существо с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона. В реальности скрещивание между разными биологическими видами у животных невозможны. Поэтому химеры получаются только искусственным путем — в лаборатории.

Последние годы принесли нам первые опыты по созданию таких животных. Правда, часто используются не внешние данные, а ген, заведующий какой-то функцией. Но если добропорядочная коза начинает давать молоко, из которого можно ткать шелк — это уже не коза, а химера. Если в геном мыши ввели ген медузы и получили мышат со светящейся зеленой шерсткой — это тоже химера. Биолог Энтони Перри утверждает, что теперь можно производить слонов с крыльями, зайцев с львиной гривой, крокодилов с ушами зайца и т. п.

Можно. И, вероятно, такие эксперименты будут. Хотя наука сейчас больше ориентирована на животноводство и легкую промышленность. Шелк — это сразу в разработку, серийное производство козьего шелка сулит большие выгоды. Четырехлапый цыпленок — подарок любителям «ножек Буша».

Обычная технология получения животных-химер — введение чужих генов проколом клеточного ядра. Это сложная и дорогая технология. Гораздо эффективнее использование безвредного штамма вируса иммунодефицита человека. Почему именно ВИЧ, а не какой-то другой вирус? ВИЧ гораздо активнее, он прочно встраивает в геном химерные гены. В случае использования более «лояльных» вирусов встроенные гены быстро теряли экспрессию (то есть переставали включаться) и эксперименты проваливались.

Включение и выключение генов — самая сложная задача, которую должна решить генетика. Если она этого не сделает, то все мечты о клонировании и генной инженерии можно забыть. Сейчас уже нащупываются пути решения этой проблемы. Прежде пробовали «щелкать выключателем» при помощи направленного оптического луча, с помощью доставки хромофор — молекул, чувствительных к свету, — к молекуле ДНК. Но этот метод слишком сложен и малоэффективен. Американцы использовали для включения и выключения заданных генов механизм денатурации (метод плавления биополимеров). Известно, что под сильным внешним воздействием молекула ДНК разворачивается из спирали и распадается на две цепочки. Ученые прикрепляли к цепочкам крохотные кристаллы золота (1,4 нанометра в диаметре) и включали высокочастотное электромагнитное поле. Нанокристалл нагревался, ДНК на короткий промежуток времени «расстегивалась». Вызывалось искусственное деление ДНК, которое автоматически включало нужный ген (или выключало его). Поле отключали, и ДНК снова «приводила себя в порядок». Конечно, чтобы полностью освоить управление выключателем, потребуется не один год. Но, используя этот рубильник, можно заставить встроенные гены работать так, как требуется.

Конечно, никто не собирается делать из живых существ монстров. Генетических ошибок хватает и в природе. Даже у людей без всякого научного вмешательства рождаются дети с двумя головами, без рук или ног, с лицами, напоминающими звериные, и прочими дефектами. Век назад их показывали в цирке и на ярмарках как диковины природы. Рождаются и подобные животные. После чернобыльской аварии увеличилось количество мутаций, вызывающих неправильное формирование скелета, изменение формы лап, бесшерстность и прочее. Нет, создание химер из мифологических книжек, вероятно, останется только невоплощенной идеей. Но изменением функций, усовершенствованием тех или иных органов занимаются сейчас во всем мире. Например, в лаборатории Колд-Спринг-Харбор (США) работают с мушками-дрозофилами. Ученым известно, что мышиный ген РКМ заведует у грызунов работой долговременной памяти. У мушек такой памяти нет. Исследователи вставили мышиный ген в геном мухи и получили потомство дрозофил, которые решали задачи лабиринта лучше, чем мыши. Немодифицированные мухи запоминали «запретную зону», но через день о ней уже не помнили. Мухи с геном мыши не забывали о «запретке, где бьет током» и через день. Дрозофила, получив мышиный ген, конечно, не стала мухомышью, но по типу формирования памяти она на какую-то часть — мышь.

Можно, вообще, создавать не химерных животных, а химерные комбинации клеток. Коза, дающая молоко, из которого ткут шелк, — хорошо. Но можно обойтись и без козы. Генетики из провинции Квебек (Канада) взяли клетки легких коровы, клетки почек хомяка, вставили в них гены двух видов шелкопрядов и создали «клеточные фабрики» по производству шелка. Сообщается, что шелк производится в лабораторных условиях: волокна образуются из концентрированного раствора протеина в воде. Волокно, полученное путем генной инженерии, столь же плотное, как натуральный шелк, но не такое эластичное. На новый вид шелка уже есть спрос: в нем заинтересованы и промышленность, и медицина, и армия. К тому же при полном освоении метода этот шелк станет дешевым. Компания Nexia, которой принадлежат лаборатории, назвала свое детище BioSteel — биологическая сталь. Это соответствует истине: шелк намного прочнее обычного.

Как видите, по определению — это химеры. Создания, собранные из частей. Но использования биотехнологий на животных бояться не стоит. На самом деле создание химер — ступень к освоению правильной сборки «венца природы» — человека.