Оптимист и непоседа. Существо творческое, особо люблю вышивать, собирать мозаики.
Победитель
Тысячи свечей заливали мир светом. Жар краснил щёки, приятно бежал каплями пота по спине, но главное, сэр Николас не сдерживал счастливой улыбки, огонь пылал в душе. Просторный светлый зал, украшенный живыми цветами и фигурками амуров, заполонили люди. Они собирались в группы у окон, занимали диваны – их смех звенел в воздухе колокольным звоном базарного Петрушки. Они ждали. Главное блюдо ждало. И он, никому доселе неизвестный, сэр Николас, стоял рядом, в самом центре, и ловил жадные взгляды.
Вот мадам Жюстина, хозяйка дома, хищно взмахнула веером, словно пыталась прихлопнуть назойливое насекомое, и отпила из бокала. Тяжёлые серьги блеснули в огне свечей. Сэр Николас отвёл взгляд и быстро облизнул губы, опёрся о стол, на котором, на позолоченном блюде, возлежала драконья голова. Магия защищала её от разложения и несколько приукрашивала. Малахитовая чешуя мрачно переливалась, маленькие янтарные глазки злобно сверкали в пустоту, из распахнутой пасти тянуло жаром.
– Расскажите, как вы его победили, – прикрыв глаза, словно агнец, выдохнула мадам Жюстина. Пиршество началось. – Достопочтимый сэр… рыцарь.
– Николас, – тихо вздохнул тот, но фраза потонула в гомоне.
– Да, да, расскажите, – зашелестело со всех сторон. Толпа придвинулась.
Замелькали разноцветные веера, дамы хищно вытянулись и впились в сэра Николаса взглядами, словно пытались растерзать. Их кавалеры ревниво сопели за спинами, гоняли безответных слуг. «Подумаешь, дракон! – то и дело доносилось с разных концов. – Я бы справился быстрее!» Дамы зло смеялись и старались придвинуться к голове поближе, прикоснуться. Преграда в виде сэра Николаса их не останавливала.
– Только посмотрите на рога! Сэр рыцарь, он что, бодался, как козёл?
– Какие зубы! Уверена, из них получится отличное ожерелье.
– Можно я возьму чешуйку на память? Она отлично сочетается по цвету с моим платьем!
– Как же вы его победили?!
Сэр Николас посмотрел на мадам Жюстину. Та ободряюще улыбнулась и будто случайно капнула вином на грудь. Капля побежала вниз, скрылась под лифом, стены вздрогнули от мужского стона. Самый расторопный кавалер протянул платок. Мадам Жюстина медленно провела по дорожке, не отрывая взгляда от сэра Николаса, облизнулась.
– Кто бы мог подумать, что у такого заурядного человека храброе сердце и острый ум. Рассказывайте, не разочаровывайте меня!
Сэр Николас набрал в грудь побольше воздуха, унял дрожь. Он репетировал речь сутки, унимал глас совести – остановиться на полпути уже не мог.
– Чешуя драконов крайне прочна, у меня был только один шанс. Зубами он разгрызал скалы, а пламенем мог испепелить отряд таких, как я, на месте!
Сэр Николас взмахнул руками, тень от них скользнула по стене, превратилась в огромную пасть с сотнями острых зубов. Одна из свечей затрещала – и вот зал накрыли крылья, длинные, мощные. Зазмеился хвост, ударил рядом с мадам Жюстиной.
– Клубничное парфе готово. – В комнату, равнодушно наступив на лапу-тень, вплыл толстенький дворецкий. – Столики накрыты в саду, чтобы уважаемые господамы смогли насладиться видом на Императорский дворец.
Тени распались, изогнулись в бесов.
– Ах, парфе! Оно идеально сочетается цветом с моей сумочкой.
– Надеюсь, оно украшено цветами? Из них получается такое прекрасное ожерелье!
– Но как же… – попытался влезть сэр Николас.
Ответом послужил смех в саду.
Сэр Николас подул на ладони и потёр их друг о друга. Ночи становились холоднее, камзол просвечивал и уже не спасал от ветра. Дамы кутались в шали и согревались разговорами: теперь, вместо звона ложек, сад перед домом заполнило их щебетание. Мадам Жюстина тушила свечи, тьма опускалась на мир, и гас огонь в душе.
– Эй, лакей! – Кто-то толкнул сэра Николаса в спину. – Скажи спасибо, что не вижу твоего лица – получил бы утром за нерасторопность! Убирайся с дороги!
– Ах, этот сэр, как же его, в общем, сэр такой забавный! – засмеялись справа. – Хочу увидеть его на следующей встрече. Мадам Жюстина обещает устроить маскарад! Надеюсь, сэр подберёт другой костюм: два раза одеваться бедняком так скучно!
– Хотела бы я увидеть его в шутовском наряде, – поддержали слева.
– Если бы ради меня убили дракона! – вздохнули впереди.
– Если бы ты хоть раз вовремя прикусила язык! – рявкнуло над головой.
Сэр Николас еле успел отскочить в сторону. Толпа затопала, зашелестела вперёд под крики и смех.
– Рыцарь, – тихо скользнуло в уши сэра Николаса. Он обернулся. Мадам Жюстина стояла на крыльце с горящей свечой. – Рыцарь, возвращайтесь ко мне. Возвращайтесь к своей спасённой Королеве.
Сэр Николас неуверенно шагнул вперёд. Ещё и ещё. Мадам Жюстина смотрела прямо на него, не отрываясь. Свеча чуть потрескивала, манила теплом, и сэр Николас отбросил сомнения, кинулся к ней со всех ног. Дом принял в объятия как старого знакомого, слуги лишь скользнули равнодушными взглядами, блеснула – резанув душу – чешуя на голове. Мадам Жюстина опустилась на диван, поставила рядом на пол свечку и медленно, тяжело принялась взмахивать веером. Тени расползлись по стенам, поглотили окружающий мир. Сэр Николас придвинулся поближе к пламени.
– Рассказывайте, мой безымянный рыцарь, – властно велела мадам Жюстина. – Но прошу, не лгите. Ради красивых женщин льётся столько лжи! Покажите свою настоящую душу. Я пойму. Красивые женщины любят правду.
Сэр Николас вздохнул, сердце бешено забилось. Его не поняли другие – но много ли с них спросу? Он знал, на самом деле знал, что никогда не сможет стать рядом, что всегда будет отгорожен невидимой, но прочной стеной. Как тосклива жизнь за ней, как одинока! Но мадам, о, мадам Жюстина, – другое дело. Она поймёт – сэр Николас верил – обязательно поймёт и успокоит ворочающуюся совесть. Она же позвала его, она смотрит так ласково! В глазах сэра Николаса защипало.
– Я убил беззащитное существо. – Он опустил голову. – Он был слишком стар, чтобы сражаться. Всего раза в два больше меня, полуслепой. Да он даже едва двигался! Я просто подошёл и отрубил ему голову.
– И? – Мадам Жюстина изящно приподняла бровь. – Мне всё равно, как вы его победили, какой он был – что за сокровища вам достались? Где они? Я хочу их видеть. Неужели вы считаете, что я их недостойна?! Рассказывайте, демон вас сожри!
– Мадам, – сэр Николас неуверенно посмотрел на неё, – но у него не было никакого золота. Ни камней, ни предметов – гол, как спичка, если можно так сказать о драконе.
– Тогда что он охранял в той башне?! – Мадам Жюстина хищно нависла над ним. – Что, жалкий червь, я тебя спрашиваю!
– Девушку, – медленно ответил сэр Николас. – Даже не принцессу – обыкновенную, какая попалась. Я узнал о ней после того, как убил дракона. Она выбежала из башни, упала на землю и заплакала. – Сэр Николас сжал кулаки. – Простая такая, нелепая. Тёплая…
– Девушку? Обыкновенную? – хрипло прошептала мадам Жюстина и истерично рассмеялась. И вдруг встала. Лицо перекосилось, ноздри раздувались, и она завизжала, словно гарпия:
– Жалкое ничтожество! Убирайся! Церковная мышь! Таракан! Чтобы духу твоего здесь не было!
Сэр Николас вылетел на улицу и замер на мгновение, выдохнул облачко пара. И пошевелил пальцами на ногах, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать тепло.
Проклятия всё били и били по спине.
Луна серебрила дорожку через лес. Деревья защищали от ветра, чуть перешёптывались между собой – обсуждали странного человека, что второй раз шёл запретной дорогой. Сэр Николас чуть покачивался, периодически останавливался и дышал, опирался на лопату. Сердце шалило, и он не знал, чем его успокоить – и надо ли. Сам ошибся, погнался за миражом – и столько дел ради этого миража натворил. Мадам Жюстина, эх, мадам Жюстина. Успеть бы теперь извиниться, залатать тонкой и короткой нитью гигантскую прореху.
За лесом ждала башня. Не выше деревьев, светлая, и, наверное, уютная внутри. Рядом с ней – туша убитого дракона. Ссохшиеся крылья, потускневшая чешуя и сточенные когти. Старый, даже слишком. А всё равно охранял ту, которой дорожил больше жизни. Сэр Николас вздохнул, обошёл кругом, выбирая место, поплевал на руки и принялся копать.
Ночь быстро подошла к концу, выглянуло солнце, и его лучи радостными детьми пробежали по миру. Дверь в башню распахнулась, и из неё вышла хмурая девушка. На мадам Жюстину она походила так же, как мышь походит на кошку. Её не приняли бы даже в служанки, настолько она казалась обыкновенной. Тонкие светлые волосы, веснушки, простенькое платье. Ещё и опухшие глаза – ну кто в здравом уме заплачет по дракону?
Тёплая.
Сэр Николас остановился, повернулся к девушке и опустил голову. Он не мог, просто не мог даже мельком глянуть на неё. Она не кричала, не плакала – даже не схватила мало-мальски толстую палку и не попыталась ударить! Сэр Николас чувствовал себя провинившимся ребёнком, которого распекают не за шалость, а за то, что он едва не навредил себе. Спина болела, горели окровавленные ладони, в камзоле на боку образовалась прореха.
– Вы – герой, – тихо сказала девушка. – Почему вы не празднуете?
– Я – шут. Глупец. И убийца. Такое не празднуют.
– Как вы собираетесь его похоронить? Он слишком тяжёл.
– У меня осталось немного монет. На заклинание левитации должно хватить.
Сэр Николас медленно поднял голову, заглянул в глаза девушки, и его обожгло. Ни капли ненависти, лишь боль, моря и океаны боли, растерянности – и всепрощающей доброты. Сэр Николас прищурился: ему показалось, или она правда светилась изнутри?
– Я кричала и кидалась на стены, рвала волосы и проклинала весь белый свет. Лежала и смотрела в пустоту. И вспомнила вас. Ваш взгляд запутавшегося ребёнка. Я хотела вас ненавидеть, хотела найти и ударить так сильно, как только смогу. Но стоило это представить, как руки сами опускались. Боль приносит только боль. Моим слезам ещё течь и течь, но… – Девушка дёрнула уголками губ и поспешно провела ладонями по глазам. Выдохнула и решительно произнесла: – Я прощаю вас, сэр Николас.
Девушка вынесла ему воды, чуть солёной от – её и его – слёз. Она оказалась вкуснее вина, вкуснее переслащённого клубничного парфе, вернула силы, и даже раны прекратили болеть. Робко всколыхнулось обещанием зелёных ростков пепелище в груди. Лопата запела: день, ещё одна ночь – и могила готова. Они украсили её цветами и долго стояли рядом, смотрели вдаль и молчали.
– Как вас зовут? – решился сэр Николас. Он не надеялся на ответ даже сейчас, и всё же…
– Кэти.
– Прекрасное имя для прекрасной девушки.
Что он мог ей дать? Неубедительное обещание о том, что всё будет хорошо. Просьбу стать верным другом и светить для него – и всего мира. Желание разделять с ней все горестные моменты. Стать лучше, чтобы она больше не плакала из-за него. Достаточно ли?
Сэр Николас робко дотронулся до её руки, и она сжала его пальцы в ответ.