Музыканты смолкли, Блисс с трудом улыбнулась и сделала королю – своему партнеру в танце – глубокий реверанс. Со дня приезда в Лондон она ни одного вечера не провела дома – их со Стивеном беспрерывно приглашали на обеды и балы. Такая бурная светская жизнь не только утомляла, но смущала и пугала Блисс. Сперва она приписывала такую внезапную популярность тому, что скоро войдет в семейство Вилльерс, но скоро поняла, что дело не в этом. Приглашения, сыпавшиеся словно из рога изобилия, были следствием нескрываемого восхищения, которое испытывал к ней король. Блисс была в смятении, не понимая, как ей отвечать на королевскую благосклонность.

Ходили слухи, что король сходит с ума по Френсис Стюарт, легкомысленной юной красавице, чья семья в каком-то отдаленном родстве с правящей династией. Король не давал ей проходу с первого же ее появления в Уайтхолле. Все ожидали, что не сегодня-завтра Френсис сдастся… Однако, ко всеобщему изумлению, она не сдавалась. Эта девушка, на первый взгляд глупенькая и ветреная, была полна решимости отстаивать свою невинность и упрямо отвергала настойчивые домогательства короля. Она готова была скорее испытать его гнев, чем опозорить себя и свою семью, попав в длинную череду королевских любовниц.

Сплетники утверждали, что уязвленный король, не привыкший к отказам, оставил в покое леди Френсис и взялся за Блисс. Эта рыжеволосая красавица, несомненно, привлекала его, хоть красота ее была не такой зрелой и яркой, как у леди Каслмейн. Болтуны уже кричали на всех углах, что именно Блисс суждено свергнуть графиню Каслмейн с незыблемого трона первой любовницы.

Едва смолкла музыка, к танцующим подлетела Барбара. Вся сердечность ее испарилась, теперь она смотрела на Блисс недобро и подозрительно. Графиня подхватила короля под локоть, явно собираясь утащить его прочь от юной красавицы, и Блисс была этому только рада.

Все еще тяжело дыша после быстрого танца, Блисс сделала реверанс графине. Король улыбнулся ей и, подняв ее руку к губам, поцеловал мягкую белоснежную ладошку. Барбара пронзила девушку убийственным взглядом и, повиснув на короле, повлекла его прочь.

Оставшись одна, Блисс выскользнула из зала и скрылась в Каменной Галерее, в этот поздний час тихой и пустынной.

Галерея была сердцем Уайтхолла, осью, вокруг которой вертелись колеса двора. Здесь назначали свидания, завязывали связи, заключали договоры, сплетничали, интриговали и флиртовали. Но сейчас, когда весь цвет двора танцевал на балу, в Галерее было тихо, словно в пустыне, и догорающие свечи едва рассеивали уютный полумрак.

«То, что мне нужно», – подумала Блисс, присаживаясь в мягкое кресло у окна. На балу она держалась прямо, как статуя, но теперь позволила себе свернуться калачиком и опустить голову. Голова и шея у нее болели от тугой прически – волосы были стянуты в узел, из которого выбивалось несколько тщательно завитых прядей. Ладонью Блисс потерла ноющую шею.

Блисс ненавидела двор. Скажи кто-нибудь полгода назад, что она почувствует отвращение к роскошной и беззаботной придворной жизни, она расхохоталась бы пророку в лицо. Да что там: всего несколько месяцев назад Блисс впала в настоящее отчаяние, когда сэр Бейзил увез ее в замок Четем. Однако за эти короткие месяцы она стала другим человеком и теперь ничего так не желала, как вернуться в Четем, прочь от Лондона, от двора, от распутного короля и его придворных – сплетников и интриганов.

Блисс горько усмехнулась своим мыслям. Полно, точно ли она хотела покинуть Лондон или, может быть, мечтала вернуться к Киту и снова рискнуть своим сердцем и счастьем, надеясь, что в этот раз любовь одержит верх над недоверием и враждой?

– Кит! – прошептала Блисс – просто для того, чтобы еще раз услышать его имя. Мысли ее, забыв о привычной узде, вернулись к той ночи в лесном домике, и при воспоминаниях о его ласках, поцелуях, о том, как он учил ее дарить и принимать любовь, сердце у нее затрепетало.

Сладостно-горькие воспоминания охватили Блисс. «Этого никогда не повторится!» – сказала она себе. Такой любви не даст ей ни Стивен, ни, увы, какой-нибудь другой мужчина. Кит, один только Кит хранит ключи к ее сердцу и душе. Он…

Вдруг, сама не понимая почему, Блисс почувствовала, что в Галерее кто-то есть. Она оглянулась вокруг – и увидела неподвижно застывшую фигуру мужчины.

Высокий и широкоплечий; темный камзол и штаны сливаются с окружающими тенями. На голове – парик с густыми темными кудрями до плеч, такой же, как носят почти все мужчины при дворе. Незнакомца можно было бы узнать только по лицу, но лицо незнакомца скрывалось во тьме – его не достигал свет горящих в альковах свечей.

Мороз пробежал по спине Блисс. Незнакомец стоял не шелохнувшись, хотя Блисс и не видела его глаз, но догадывалась, что он смотрит на нее. Она почти физически ощущала на себе его взгляд, который, казалось, прожигал насквозь. Именно этот взгляд заставил ее обернуться. И хотя в незнакомце не было ничего страшного или угрожающего, Блисс догадывалась, что он пришел не со злом. Смущало ее только молчание и пристальный взгляд.

Блисс уже хотела подняться и окликнуть незнакомца, как вдруг из дверей бального зала послышался знакомый голос.

– Блисс! – Это был Стивен. – Вот ты где! Я всюду тебя искал!

– Где ты был? – спросила Блисс. Стивен протанцевал с ней первый танец – но после этого она его не видела.

– В карточном зале, играл в «азарт», – ответил он. – Увы, сегодня удача оказалась не на моей стороне.

Блисс сжала губы, чтобы удержаться от резкого ответа. Объявив о своей помолвке с богатой наследницей, Стивен сделался желанной добычей для игроков как в Уайтхолле, так и за его пределами. Разумеется, все они были только счастливы верить ему в кредит. Интересно узнать, думала Блисс, сколько тысяч фунтов из ее состояния уже утекли в бездонные карманы игроков? Однако она ничего не могла сделать – по закону состояние женщины после свадьбы переходило во владение мужа. А значит, не было смысла затевать спор.

Блисс вспомнила о незнакомце, глазевшем на нее. Он и сейчас стоит у нее за спиной. Понизив голос, она обратилась к жениху:

– Стивен, посмотри вон туда в угол. Видишь там человека, одетого в черное?

Стивен взглянул ей через плечо.

– Там кто-то стоял, но вышел, как только появился я.

– Кто это был?

Стивен пожал плечами.

– Я его не разглядел. Может быть, лорд Ньюкасл?

Блисс вздохнула и оглянулась кругом, однако незнакомец исчез, как будто его и не было. Блисс не представляла, кто это, но на лорда Ньюкасла он был совсем не похож. Не то чтобы ее очень волновал какой-то незнакомец, но любопытство ее было разбужено.

– Пойдем потанцуем, – пригласил Стивен.

Блисс, поморщившись, затрясла головой.

– Послушай, Стивен, может быть, поедем домой?

– Домой? – Он уставился на нее. – Блисс, да ведь сейчас только полночь! Бал в самом разгаре!

– Неважно. Мне здесь не нравится.

– Ты имеешь такой успех! – возразил Стивен. Он знал, что ему – жениху такой прелестной и богатой девушки – многие завидуют, и это было очень приятно. Слишком долго он оставался бедным родственником могущественных Вилльерсов! Теперь акции его поднялись во много раз: как только окончится срок траура, он женится на Блисс, и ее богатство позволит ему приобрести силу и влияние. А ее красота, может быть, вознесет его к таким вершинам, которые прежде ему и не снились…

– Успех! – гневно оборвала его фантазии Блисс. – Стивен, а тебя не волнует, что здешние сплетники уже уложили меня в постель к королю?

– А разве король… – начал Стивен, и его зеленые глаза (совсем, как заметила Блисс, непохожие на глаза леди Каслмейн) зажглись ревностью.

– Нет, – быстро ответила Блисс. – Но его внимание ко мне порождает слухи. Даже леди Каслмейн подозревает, что он мечтает переспать со мной.

Стивен рассмеялся.

– И это тебя удивляет? Не удивляйся, дорогая. Не сомневаюсь, все мужчины в этом зале, кроме разве инвалидов и дряхлых стариков, мечтают с тобой переспать. Ты так прекрасна – а король без ума от женской красоты. Не зря его прозвали именем призового жеребца из королевской конюшни – Старый Роули.

– И что из этого? – с отвращением спросила Блисс.

– Блисс! – ласково и терпеливо продолжал Стивен. – Ты очень мало знаешь о мужчинах и их привычках. Мужчины смотрят на любовь не так, как женщины. Да, мы осыпаем женщину комплиментами и клянемся в вечной любви, если ей так хочется, но на уме у нас одно – уложить ее в постель. Если женщина честно и просто предлагает свое тело, это для нас куда проще.

Блисс застыла, словно громом пораженная. Как подходят эти слова к Киту, как созвучны тому, что он говорил ей той ночью! Неужели это правда? Она предложила себя, он принял предложение… Нет, Блисс не могла об этом думать.

– Стивен! – заговорила она мягко, не давая воли своим истинным чувствам. – Когда мы поженимся, я хотела бы уехать из Лондона. Не в Четем, – поспешно добавила она. – Может быть, в Барторп-Холл или…

– В Йоркшир? – воскликнул Стивен с таким видом, словно она предлагала ему поселиться на луне. – Ты хочешь жить в Йоркшире?!

– Это же не на краю света, – защищалась Блисс. – Согласна, довольно далеко от Лондона и…

– В глуши! – горячо ответствовал Стивен. – В пустыне! Полно, Блисс, неужели ты не понимаешь, какое блестящее будущее ждет нас при дворе?

– И какое же? – гневно воскликнула Блисс. – Ты станешь добычей шулеров, а я – следующей королевской шлюхой?

Стивен побагровел: трудно сказать, какое из предположений его больше задело. Он уже открыл рот, чтобы возразить, но в этот миг над ухом у Блисс раздался слишком знакомый хриплый бас:

– Воркуете, детки?

Перед ними стоял герцог Бекингем собственной персоной.

– Конечно, ваша светлость, – автоматически ответил Стивен.

– На самом деле, – заговорила Блисс, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Стивена, – я просила Стивена отвезти меня домой. Боюсь, меня одолевает усталость.

– Король будет очень разочарован, – протянул Бекингем. – Он, без сомнения, мечтает протанцевать с вами следующий танец.

– О, на балу столько прекрасных дам, что король едва ли заметит мое отсутствие.

– Вы недооцениваете себя, – галантно ответил Бекингем, – если думаете, что кто-то другой сможет занять ваше место.

– А придется, – отрезала Блисс, – потому что я не собираюсь оставаться при дворе после свадьбы.

– Почему же так? – спросил герцог, поворачиваясь к Стивену.

Тот пожал плечами, стушевавшись под пронзительным взглядом кузена.

– Не знаю, с чего Блисс взбрело в голову поселиться после свадьбы в Барторп-Холле, в Йоркшире.

– В Йоркшире?! – всплеснул руками герцог. – Ну нет, этого мы не можем допустить!

– Однако именно таково мое желание, милорд, – упорствовала Блисс.

Герцог заметил, что янтарные глаза ее тверды, как сталь. Не стоит спорить с глупышкой, решил он, это только укрепит ее упрямство.

– Ну, если ненадолго… – смягчился он. – Но совсем ненадолго! Мы не позволим такой красавице похоронить себя в деревне! А теперь, мой мальчик, отвези свою даму домой. Она ведь так устала!

Блисс взглянула на герцога с удивлением. Похоже, он встал на ее сторону, но с чего вдруг? Вот неожиданный союзник!

– Благодарю вас, ваша светлость, – произнесла она, делая реверанс, – и желаю вам доброй ночи.

Задумчиво, даже мрачно герцог Бекингем следил, как Стивен и Блисс покидают бал. Сквозь грохот музыки и шум толпы до него доносился голос Барбары Каслмейн. Барбара говорила слишком громко, и в звонком смехе ее звучали явные истерические нотки. «Красивая женщина моя кузина, – сказал себе герцог, – но дура. Ох, какая дура!» Притворяется перед всеми, и главным образом – перед самой собой, что за десять с лишним лет ничто не изменилось! Но она, как и все вокруг, понимает, что Карл начал уставать от ее алчности, ревности и приступов гнева. И яркая красота ее, над которой, казалось, не властно время, все же понемногу меркнет. В каждой новой девушке при дворе Барбара теперь видит соперницу. Ей до боли ясно, что при первых же признаках падения нынешние «друзья» покинут ее и место их займут кредиторы. И многочисленные враги, которых Барбара успела нажить за время успеха, едва ли проникнутся к ней милосердием… Вряд ли ей приятно сознавать, что красавица, готовая сместить ее с насиженного места, – не кто иная, как невеста ее собственного кузена!

Бекингем оглянулся, словно надеялся снова увидеть Блисс. Быть любовницей короля – выгодное занятие, и родственникам ее тоже много перепадает. В последние годы деньги текли в карманы Вилльерсов рекой, король не скупился, раздавая им права и привилегии, дающие огромные возможности для обогащения. Земли, поместья, должности лились, словно из рога изобилия. Но что, если Барбара впадет в немилость? Поток оскудеет, а то и прекратится вовсе. Бекингем знал, что король всерьез обдумывает развод с бесплодной королевой и женитьбу на непокорной Френсис Стюарт. При одной мысли о том, что эта упрямая и ограниченная ханжа станет королевой, герцог содрогнулся.

Нет, если Барбаре суждено пасть, ее место должна занять женщина, симпатизирующая Вилльерсам. Лучше всего – член семьи. И кто же это?

Бекингем ухмыльнулся. Блисс, кто же еще! Пока что она дичится и упрямится, но со временем бросит свои глупости и…

Все еще улыбаясь, Бекингем вернулся в зал. Вот и ответ на мучившие его тревоги. Если Барбара потеряет благосклонность короля – а, по всем признакам, это скоро случится, – он позаботится о том, чтобы леди Блисс Пейнтер (Блисс, леди Вилльерс, поправил он себя) заняла ее место и выгоды близости к королю не ушли из рук семейства Вилльерс.

– А, вот ты где! – заметил король, увидев герцога. – А куда исчезли твой кузен и его прелестная дама?

– Боюсь, государь, леди утомлена, – ответил Бекингем. – Она привыкла к деревенскому распорядку дня. Знаете, «кто рано ложится и рано встает»…

– Не могу с ней не согласиться, – улыбнулся король. – Самое прекрасное время дня – раннее утро. А что до «рано ложиться» – будь леди Блисс моей, я бы укладывал ее в постель задолго до заката!

Придворные, толпящиеся вокруг короля, угодливо засмеялись, и герцог Бекингем с удовольствием присоединился к ним. Будущее, еще недавно затянутое тучами, теперь представлялось ему в розовых тонах.