Утро оказалось лёгким, как облако. Вермир сел, в глаз попал луч света. Вчерашние чувства, боль утраты, гнев, раздавленность, улетучились, как дым, оставив после себя запах. Вермир прикрылся рукой и встал, медленно, как дедушка, пошёл к речке. Убийца, услышав скрип двери, устремил взгляд на проход, а после не спускал его с Вермира. Он сидел, прижавшись спиной к колу, но руки висели у плеча.

— Я слышал, как ты вчера кричал, — сказал убийца, когда Вермир прошёл рядом.

— Поздравляю, — безразлично ответил Вермир.

— Что-то случилось?

— Не твоё дело, — всё так же без эмоций сказал Вермир, но где-то там, в глубине задрожали струны.

Вермир дошёл до речки, с хрустом суставов присел и стал умываться.

— А как же налаживание отношений? — крикнул убийца.

Вермир встал, тряся руками, и пошёл обратно домой.

— Отношения важны только тогда, когда тебе удобно, не так ли? — спросил убийца, глядя на Вермира. — Тебе не важны другие, хочешь лишь исполнить свой замысел, ты ничем не отличаешься от них, ты только прикрываешься дланью драконоборца.

— Слушай ты! — вскричал Вермир, взглянув на убийцу, тот увидел что-то в этом взгляде, что-то в этом глазу, вжался в кол, страх прокатился по его лицу. — Если думаешь, что твоя наибольшая проблема это я и мои дела, то ты ошибаешься так горько, что проглотишь свои локти.

Вермир замолчал, глядя на убийцу, но взгляд уже не тот, вспышка ярости испарилась так же быстро, как зажглась. Он вернулся в дом и лёг на кровать. Пустота затмила его разум, чувства пропали, он ничего не ощущает, ни боли, ни раскаяния, ни стыда, всё прошло, словно жуткий шторм сменился приятным бризом. Даже от недавней вспышки ярости ничего не осталось, он не сожалеет, что сорвался. Пустота заглянула ему в душу, а он не оказался сопротивление.

Пролежав так, смотря в потолок, полчаса, Вермир встал, взял мешочек с монетами из сумки и вышел из дома, не забыв запереть дверь. Он не знал, куда именно идёт, но знал, зачем идёт. Единственное, что он чувствовал — это засасывающую дыру в груди, которую необходимо чем-то заткнуть, скормить ей что-нибудь, чтобы прекратила затягивать во тьму эмоции, словно чёрная дыра.

Капюшон только немного прикрывал лоб, а бледная тень даже не скрывала лица, но Вермиру всё равно, он шёл уверенным шагом к центру города, поглядывая по сторонам, пока не увидел жёлтую вывеску с двумя заглавными буквами «Т.Б.». Войдя внутрь, Вермир увидел пустующий зал, всего пара посетителей оккупировала свои столы у углов и подальше от света свеч, за стойкой никого, лишь трактирщик одиноко протирает кружку. Вермир прошёлся до стойки под скрип досок и сел на неудобный жёсткий табурет.

— Добрый день, — вяло, безразлично, словно жующий верблюд, сказал трактирщик, харкнул на стойку, а после протёр тряпкой. — Чего желаете?

— Налейте чего-нибудь покрепче, — сказал Вермир тускло. Трактирщик поставил кружку, которую протирал тряпкой. — Только не эту, дайте другую кружку.

Трактирщик пожал обвисшими плечами и снял с полки другую кружку. Вермиру хотелось верить, что эта кружка не прошла экзекуцию. В кружку бросилась прозрачная жидкость, по трактиру разнеслась вонь, заставляющая горло першить.

— Медная, — сказал трактирщик, взяв с полки другую кружку и протирая её тряпкой.

Вермир достал из мешочка монету и положил на стол. Трактирщик поставил кружку на стол, сгрёб монету тряпкой и закинул под стол, а после вернулся к протиранию кружки, изредка протирая стол слюной. Вермир ничего не сказал, глядел на эту вонючую кружку, заполненную до краёв, не в силах уйти, но и не испытывал желания выпить это, но дыра сосала. Ему показалось, что это поможет, что хоть чуть-чуть, но уменьшит пустоту, сделает лучше. Он выпил залпом, горло обожгло, пара капель попала не в то горло, тяжкий кашель зазвучал в таверне, как отбойный гонг. Посетители посмотрели на него, как на неотёсанного дурака. Трактирщик даже не обратил внимание, жевал невидимую жвачку. Вермир прижал предплечье ко рту, вдохнул потёртый запах плаща.

— Ещё? — спросил трактирщик.

— Да, — сипло выдавил Вермир и положил монету на стойку.

Ему не стало легче, лишь разум немного помутился, будто что-то горячее сбросили в желудок, а оттуда поднялся фонтан, бьющий в голову. После второй кружки, пошло обильное слюновыделение, подступала тошнота, в желудке, как в печке, горел огонь, стало тепло. Вермир словно дышал огнём, но только дурнопахнущим, при этом чувствовал, что если выпьет ещё одну кружку, то трактирщику придётся потратить пару дней, чтобы скопить слюны.

Вермира быстро развезло, мир начал пошатываться, но тошнота ушла восвояси, глаза затупились, остеклели. Он что-то неразборчиво бормотал под нос, из глаза катилась слеза за слезой, нос зашмыгал, и всё, что смог сделать, это достать медную монету из мешочка, который со звоном упал на пол, и положить на стойку. Он понимал, что упали монеты, даже видел это, но они не вызывали никаких переживаний, ему было всё равно. И он бы не смог их поднять, не упав.

Трактирщик сгрёб монету под стол и, со стуком, поставил наполненную кружку. Вермир потянулся плавающей рукой к кружке, поднял и опрокинул в рот, но большинство жидкости улетело за шиворот, на торс, плечи, стекая по плащу. Вермир еле встал, шатаясь, его толкнула стойка, а после ударил пол. Мир потух, как будто и был тёмен.

Вермир спал не долго, но полностью в сознание не пришёл, видел какие-то отрывки, звуки, но понять что это — не мог, лишь валялся мёртвым телом.

— Чё он здесь забыл? — спросил Оге, подняв взгляд от булькающего Вермира к трактирщику.

— Пришёл и напоролся, как свинья, — безразлично ответил трактирщик, но страх залез на его плечо, облизывая ухо, он старался этого не показывать.

— Интересно… — промолвил Оге, почёсывая острый подбородок.

— Босс, может, его того, покрошим? — вальяжно спросил рядом стоящий разбойник.

— Ты чё, предлагаешь мне беззащитного пришить? — спросил Оге, немного приподняв плечи. — Думаешь, я беспомощного буду рвать? Да я тебя щас сам зарежу!

— Босс, я не…

Оге схватил руку разбойника и, выхватив из пояса нож, прибил её к столу. Разбойник дико заверещал, схватившись второй, трясущейся рукой за кисть пробитой.

— Ну, чё ребята, порезвимся? — спросил Оге, улыбаясь и оглядывая испугавшуюся, но всё ещё подвластную группу. — Ах, да, слышь ты, у стены, иди, вынеси этот мусор, — добавил Оге, пнув ногу Вермира.

Посетитель безропотно вытащил тело Вермира на улицу, опустив голову. На улице разбушевался дождь, чёрные тучи слепились вместе, словно снежный комок, и обильно полевали грязноватые и вонючие улицы, счищая помёт птиц с крыш.

Вермир проснулся не сразу, чувствовал в темноте, что что-то сильно шумит, что очень мокро и что-то стучит по голове, но понять не мог. Даже когда очнулся, то не мог понять ещё пару минут, мысли утонули в туманном, густом море, они кричали, вопили, звали на помощь, но их никто не слышал.

В затуманенном рассудке, Вермир смог различить двигающуюся к нему фигуру, хоть это могла быть просто игра теней от разряда молний. Фигура увеличилась в размерах, стало заметно, что она несёт фонарь. Человек наклонился над изуродованным лицом Вермира и посветил фонарём. Вермир что-то произнёс в пьяном бреду, но из-за шума дождя разобрать это стало невозможным. Человек встал, схватив его за шкирку, и потащил куда-то в темноту. Плащ натянулся, руки Вермира висели в воздухе, как худые сардельки с вялыми концами. Никаких мыслей, ведь они утонули, никаких чувств, даже трущийся о грязь зад не давал боли, лишь неосознанное изображение, которое постоянно уменьшалось, медленно, словно переливалось, менялось.

Вермир проснулся в чистой, сухой постели с видом из окна на улочку, медленно оглядел комнату и понял, что не знает, где находится. Рядом с кроватью стул, на котором стопка одежды, штаны и белая рубаха с короткими рукавами. На стене весит картина, на которой изображён белый, пускающий языки, огонь во тьме. И больше ничего, пустая комната, даже стола нет. Вермир откинул одеяло, сел и понял, что голый, быстро надел одежду, наспех проверив, нет ли там чего-нибудь, прошёлся до двери, открылась она плавно и бесшумно, и осторожно выглянул. Кроме перил и лестниц он ничего не заметил, медленно, аккуратно спустился вниз и увидел, как какой-то мужчина ест за столом.

— О, вы уже проснулись, — сказал он, даже не посмотрев на Вермира, — прошу, садитесь, позавтракайте.

Вермира это смутило, но его голос что-то напомнил, что-то такое далёкое, но такое знакомое, будто недавно сидело в голове, но выдуло. Он, уже не скрываясь, дошёл до стола и увидел лицо мужчины, его словно ударило лёгким разрядом тока.

— Это вы… — изумлённо проговорил Вермир.

— Я, я, садитесь.

Вермир сел, для него уже была приготовлена порция: тарелка риса с парой кусочков красной рыбы и стакан яблочного сока.

— Но как вы меня нашли? — спросил Вермир. — И что я здесь делаю?

Мужчина поправил монокль и положил серебряную ложку в сторону, на белую тряпку.

— А вы совсем ничего не помните?

— Я помню, как напился, — сказал Вермир и поник. — Это был первый раз, когда я пил алкоголь. А потом… какие-то отрывки, какие-то люди…

— Да уж, алкоголь до добра не доводит. Сначала поешьте, потом я вам всё расскажу, — сказал мужчина, встал и подошёл к большому, трёхсекторному окну, сложив руки за спиной.

— Да, доктор.

Вермир съел всё за пару минут, не забыв про сок, доктор так и стоял, наблюдая за рассветом.

— Красиво, не находите? — спросил доктор.

— Отчасти, — сказал Вермир, вытирая рот белой, чистой тряпкой, лежащей с его стороны стола.

— Да? — удивлённо спросил доктор, обернувшись. — И почему же?

— Рассвет сам по себе красив, на фоне крыш он тоже красивый, но когда знаешь, что скрывается под этими крышами, то красота уходит на второй план.

— Вы разочарованы — сказал Доктор, вернувшись к рассвету. — Я знаю, что произошло на площади.

— А что там произошло? — безразлично сказал Вермир, пожав плечами. — Всё так, как и должно быть. Это была глупая мечта, они всё верно сказали. Им нужен другой, сильный, я не подхожу.

— Ошибаетесь. Им нужен как раз такой, как вы. Им нужна личность, которая поведёт их, а не просто человек, исполняющий роль. Личность со своими проблемами, со своим тёмным миром, а роль — это просто роль, которую примеряет актёр.

— Допустим, — терпеливо согласился Вермир, — но глобальная разница? Ведь они делают одно и то же.

— Ооооо, возможно, это так, но личность остаётся личностью навечно, а обезличенная, пустая, неживая роль однажды закончится, ибо уйдёт актёр.

— Тогда придёт другой актёр, — спокойно ответил Вермир.

Доктор тихо засмеялся.

— Вот именно, придёт другой актёр, и роль исполнять он будет по-другому. Давайте помою тарелки.

Вермир встал, отодвинув стул.

— Позвольте мне, — сказал он, — я не знаю, как попал к вам домой, но хоть как-то отплачу за это.

— Не позволю, — сказал доктор, беря тарелку Вермира и направляясь к небольшому умывальнику у стены. — У меня не так часто бывают гости, чтобы я мог ими разбрасываться. Лучше скажите, что вас так сломило. Не поверю, что вы сдались только потому, что народ не расцеловал вас.

Вермир поник, вперившись взглядом в пол, и затих, пока доктор поливал на тарелки голубоватую жидкость и омывал тарелки из ковшика.

— Я не достоин, — сказал Вермир, прервав молчание.

— Ну что за глупость, кто вам так сказал? — возмущённо спросил доктор, на миг обернувшись, пока тёр тарелки.

— Прошу, не надо со мной разговаривать как с ребёнком. Я действительно недостоин, и мой вчерашний поступок это доказывает. Я действительно слабый, думаю только о себе и… — Вермир замер, мотнув головой, — причиняю людям боль. Я уверен, что найдутся те, кто более достоин, чем я.

Доктор убрал тарелки на полку и развернулся, вытирая руки.

— Конечно, найдутся, — спокойно сказал он, — всегда найдутся те, кто лучше. Во всём, всегда. Мир слишком большой, чтобы кто-то один постоянно был лучшим. Это враньё, когда вам говорят, что вы самый-самый, они просто не видели лучшего. Но правда в том, лучшего не существует, это постоянно двигающаяся река, а мы — всего лишь нависший над нею мостик, смотрим сверху, выбираем и радуемся, но наступает момент, когда понравившиеся нам капельки уйдут.

— Я рад, что вы так сказали, — нерадостно, но твёрдо проговорил Вермир, смотря доктору в здоровый глаз.

Доктор вздохнул, вынул монокль и начал его протирать.

— Я не это хотел до вас донести. В определённый момент времени даже самый слабый, ничтожный, коварный, жуткий, и ещё куча прилагательных, человек может стать катализатором чего-то огромного, настолько большего, намного больше, чем мир, — доктор замолчал на пару секунд, пока вставлял монокль. Вермир горько усмехнулся. — Но вам повезло, вы не обладаете теми качествами, которые я только что перечислил. Ваши шансы на изменение чего-то невообразимо большого весьма велики.

— Тогда у любого человека почти столько же шансов, как у меня, или даже больше. К чему мне…

«…пытаться сдвинуть мир…», — подумал Вермир.

— Это сделают другие, — закончил он.

— Сделают, обязательно сделают, — сказал доктор, вздохнув. — Если вы отриньте от того, что принадлежит вам по праву, будьте уверены, место обязательно займут, но право всё ещё будет находиться у вас. Боритесь, вы призваны бороться, так не сдавайтесь, идите до конца. Неужели весь этот трудный путь был впустую? Неужели вы просто так страдали? Не позволяйте себе погубить своё право.

— Прошу, доктор, остановитесь… — проговорил Вермир, опустив взгляд и качая головой.

Доктор тяжко выдохнул.

— Знаете, почему я так рьяно вас прошу не отступать? — доктор сделал паузу, пытаясь встретиться взглядом с Вермиром, но ничего не вышло, он упорно смотрел вниз. — Это мой долг, обязанность перед народом, я уже не в том возрасте, не в той форме, у меня нет власти, чтобы повлиять на ход истории, кроме маленьких, незаметных штришков, без которых и так вполне можно было бы обойтись. Ведь люди сами не смогут выбрать правильный путь, их надо направить, они выберут лёгкий путь, но лёгкий…

— … не значит правильный, — ошарашено договорил Вермир и взглянул на доктора.

— Я рад, что вы меня понимаете. Вы вовсе не обязаны делать то, что хочется мне, но я верю всем своим существом, что это верный путь, хоть и жутко тяжёлый. Ничего просто так не достанется, нужно обязательно бороться. И, в первую очередь, с собой. Надо дойти свой путь до конца, во что бы то ни стало, пусть даже доползти, пропахав землю животом и пытаясь схватить воздух, но завершить дело. Нельзя всё бросать, нельзя…

Вермир вспомнил Дору, её лёгкие прикосновения, нежный голос, а, главное, она всегда готова была идти за ним, но в голову вторглись стоны из-за стены, и пришёл гнев. Он прокатился волной по телу и растворился в крови.

— Доктор, вы хороший человек, но ваши слова… лишь подтверждают, что нужно остановиться. Все мои движения, всё, что я сделал, как только вернулся домой, всё это приносит только боль. Будь на моём месте кто-нибудь другой, то всё вышло бы иначе, намного лучше. Я не спаситель, и не собираюсь лезть не в свои дела, если в городе что-то происходит, то пусть этим займутся квалифицированные люди. Я — щит, который призван защищать людей от угроз приходящих с воздуха.

Доктор положил тряпку на стол и горько взглянул в окно.

— Я не имею права вам указывать, — сказал он, вздохнув. — Это ваше право. Если вы уверены в своём пути, то так тому и быть. Но неужели вы верите, что сюда прилетят драконы? — доктор взглянул на Вермира, сделал паузу, дабы тот ответил, но увидел лёгкое замешательство. — Их же почти всех истребили. За последние пару лет не было никаких нападений, немногие драконы, которые смогли выжить, теперь скрываются высоко в горах, куда люди не могут забраться. Человек уничтожил и выгнал драконов из своих земель, впрочем, как и со всеми, кто вздумал ему перечить.

Вермир сел, на лицо залезла невидимая клякса, парализовавшая лицо.

— Вы не знали? — спросил доктор. — Разве вам не говорили про это в Цитадели?

— Откуда вы это знаете?

Доктор поправил монокль.

— Возможно, я и кажусь простым врачом, который бегает по приказам разбойников, и это действительно так, но я не потерял связь с остальным миром, как весь город, и более-менее понимаю, что происходит не только в нашем княжестве, но и во всём мире.

Вермир, словно загипнотизированный, смотрел на пол, не в силах отвести взгляд, будто булыжник разочарования придавил маленькую, но искреннюю веру.

— Грустно, не так ли? — спросил доктор. — Осознавать, что то, во что ты верил, чем ты хотел заниматься, вскоре никому будет не нужно. Пока ещё драконоборцы будут нужны и, даже, их продолжат обучать, пока последний дракон не будет загнан и убит, но потом… огромное количество людей потеряют цель в жизни. И тогда начнётся самая интересная часть истории. Боюсь, до неё мне дожить не удастся.

— Почему? — на автомате спросил Вермир.

— Слишком долго. Да и время не совсем спокойное, но хорошо хоть я могу представить, что будет происходить. Это обнадёживает меня.

Вермир очухался, посмотрел на доктора.

— Вы так открыто показываете симпатию к драконам, но так же открыто показываете антипатию к драконоборцам… но почему? Вы что-то видели?

— А вы нет?

Вермира будто поразил разряд тока, он внутренне встряхнулся.

«Он что-то знает?», — подумал Вермир.

— Поймите, драконоборец — лишь слово, — продолжил доктор. — Специально обученные люди очищают территорию от нежелательных созданий, вместо того, чтобы жить с ними в гармонии. Понять их, попробовать контактировать, хотя бы попытаться ограничить расширение своих границ, оставив их дом в неприкосновенности — это трудно и долго. Намного легче просто убрать тех, кто мешает. В этом всё и заключается, драконоборцы — просто наёмные убийцы.

В груди Вермира что-то оборвалось, взорвалось, непонятная волна хлынула по телу, но гнев хоть и присутствовал, но не руководил.

— Вы видели то, что делает сорвавшийся дракон? — тихо, дрожащим голосом, и подбородком, сказал Вермир, глядя доктору в здоровый глаз. — Мёртвая, сгоревшая земля, на которой не осталось ни единого ростка, жалкие остовы горящих зданий, с которых капает жидкий огонь, тела людей, которым не посчастливилось оказаться в центре и они вплавились друг в друга. Тошнотворный запах палёного тела и волоса. И чувство безудержного страха, от которого хочется убежать как можно дальше.

— Откуда вы знаете? Вы ведь не сражались с драконами? — спустя десяток секунд молчания спросил доктор.

— Я вам об этом не говорил… — удивлённо проговорил Вермир.

Настала тишина, Вермир воткнулся взглядом в доктора, требуя ответа.

— Видите ли, — сказал доктор, поправляя заляпанный от поправлений монокль, — я о вас знаю куда больше, чем кажется на первый взгляд. Я просто не мог позволить пропустить мимо себя такую колоритную фигуру, как вы.

Вермир уныло и горько качнул головой.

— Дракон напал на маленькую деревушку, наставник решил взять меня с собой, но мы опоздали и увидели… то, что я никогда больше не захочу увидеть. Драконоборцы, доктор, призваны для того, чтобы таких вещей больше происходило. Мы не убийцы, а защитники, — добавил Вермир, вставая. — Отдайте мои вещи.

Доктор горько вздохнул, глядя в окно.

— Даже лучшая идея становится извращённой, — тихо сказал он и перевёл взгляд на Вермира. — Не высохли ещё ваши вещи. Если хотите, то можете идти в этом.

Вермир провёл рукой по лицу, ощущая бугристые шрамы.

— Нет, я подожду, — сказал он.

— Вот и прекрасно.

Дверь вылетела, ударив в стену с размаха, вбежали два человека, несущие тело третьего, которое роняет пятна алой крови. Двое жутко балабонили, кричали, переругиваясь, но Вермир так и не понял, что они говорят. Доктор спокойно стоял и смотрел, как марают вычищенный до блеска пол. Они закинули тело на стол, скинув серебряный подсвечник.

— Док! Док! У Ульриха нога в полной заднице! Сделай что-нибудь, мы заплатим! — закричал один, лысый, небольшого роста, взбудоражено глядя на доктора.

— Попробую, — холодно ответил доктор и медленно двинулся к полутрупу.

— Да быстрее! — закричал второй, с огромным пузом и пышной бородой, в которой можно разглядеть кусочки пищи. Он ненавистно смотрел, как доктор неторопливо движется, заворачивая рукава. — Он же щас подохнет! Шевелись!

— Да не ори ты! — закричал лысый.

Доктор посмотрел на залитые алой кровью остатки ноги, приподнял штанину, несколько секунд посмотрел и положил обратно.

— Он умрёт, — сказал доктор, будто говорил о яичнице.

— Да ты чё! Я тебя щас! — заорал бородатый, подавшись вперёд.

— Заткнись! — угомонил лысый товарища. — Док, неужели ничего нельзя сделать? Ну, хоть что-то!

— Ногу отрезать.

— Ногу? Да зачем он нам без ноги…

— Да ты шутишь что-ли?! — закричал бородач, махая руками. — Ты же врач, дай ему что-нибудь!

— Там не осталось костей, и мяса тоже, всё держатся на паре лоскутов кожи, — хладнокровно сказал доктор, глядя в лицо бородача. — Единственное, что я могу сделать — это отрезать остатки ноги, но это не гарантирует, что он выживет, поскольку организм, видимо, потерял критический запас крови, и продолжает терять. Каждая потраченная секунда его убивает. Зачем вы его сюда принесли — я не знаю.

— Ну, всё, я тебя урою! — прорычал бородач, вытаскивая из пояса нож.

— Успокойся, Димилл! — крикнул лысый, хватаясь за запястье товарища. — Не время размахивать ножом!

— Пусти, я ему кишки наружу выпущу! — неистово заорал бородач, пытаясь пройти сквозь товарища. — Возомнил себя хер пойми кем!

Доктор стоит в метре от взбешённого бородача, их разделяет только лысый, но страха в глазах доктора нет, он спокоен, холодно смотрит бородачу в лицо. Про Вермира же забыли, словно его здесь не существует, он же подумывал о том, чтобы вмешаться.

— Поберегите силы, — сказал доктор, глядя в глаза наполненные яростью, — вам ещё труп тащить.

Бородач зарычал, смог вытащить кисть с ножом и взмахнул, сколько позволила длина руки. Нож прошёл в паре сантиметров от горла доктора, но он даже не пошатнулся.

— Димилл! Идиот, успокойся! — истошно закричал лысый, пытаясь схватить руку с кинжалом, но напоролся на лезвие, распоровшее ладонь, и отдёрнул руку.

Вермир медленно, не торопясь, подошёл сзади к бородачу и в момент замаха успел схватить за кисть.

— М? — произнёс бородач, удивлённо обернувшись. — Ты кто такой твою…

Вермир перебинтованной рукой надавил на плечо, выворачивая руку. Хват ослаб, кинжал ударился о пол, бородач сипло, переходя в хрип, закричал. На миг Вермир вспомнил тот самый момент, в таверне, когда от одной, незначительной ситуации всё перевернулось. Вспомнил и сломал руку в плече, вывернув под неестественным углом. Резкий, как взрыв, треск, словно сломали толстую, сухую ветку, раздался в комнате, отскакивая от стен, как резиновый мяч. Бородач безудержно, прерываясь лишь на то, чтобы вдохнуть воздух, хрипло заорал во всё горло и свалился на пол, прижимая трясущейся ладонью к телу висящую, словно плеть, сломанную руку. Лысый посмотрел на Вермира, приоткрыв рот и зажимая ладонь.

Вермир ничего не почувствовал, ни боли этого человека, ни неприятного, сжимающего уши чувства, ничего, кроме безмятежности. Этот звук, вымораживающий, сводящий сума и толкающий в пучину страха и апатии, звук ломающихся пальцев, он его больше волновал.

— Не обязательно было это делать, — спокойно произнёс доктор.

— Возможно, вы и правы, но однажды я уже это не сделал, и вот чем это обернулось, — ответил Вермир, показав на лицо.

Доктор хладнокровно, неприятно ухмыльнулся и повернулся к лысому.

— Ну, что, будем спасать твоего друга? — спросил он.

Лысый взглянул в холодный, словно ноябрьская ночь, глаз и сглотнул.

— Давайте, — обречённо сказал он.

Доктор достал ножовку из тёмного угла, жгут, вытащил из стоящего там же чемоданчика пару бинтов и положил всё на стол, совершенно не торопясь. Бородач всё ещё на коленях, пытается унять боль в кровоточащей, непослушной руке, но лысый пинком согнал его с места. Бородач ничего не сказал, лишь мычал сквозь сжатые зубы, и отполз в сторонку.

— Кто держать будет? — спросил доктор, затягивая жгут.

— Вы думаете, он очнётся? — удивлённо и испугано спросил лысый.

— Когда начну пилить кость, то мозг заставит его проснуться, хоть и не полностью, но он придёт в сознанье, — ответил доктор.

— Давайте я, — вызвался Вермир, подошёл поближе и прижал торс раненого к столу, глядя в бледное, мокрое от пота лицо.

— Руки держи, — сказал доктор, примеряясь ножовкой к остаткам ноги, вздохнул и начал медленно, методично, резать ногу. Вермир переместил руки на локти, сильно придавив. Доктор махнул лысому. — Ты держи тело.

Лысый скривился, отвернул лицо, не в силах смотреть и слушать, но упёр руками в ногу и торс товарища. Вермир тоже не хотел смотреть, но не удержался и взглянул, но ничего не почувствовал, только слабенько брякнула струнка в груди и больше ничего, лишь хладнокровное спокойствие.

Ножовка зажевала кожу и немного мяса, пропилила их и коснулась кости. Доктор вздохнул и резкими, мощными толчками начал елозить ножовкой по кости, вкладывая в каждый взмах как можно больше силы. Ульрих, не открыв глаза, неистово закричал, дёрнул руками, и даже немного приподнял, но Вермир придавил их обратно и получил в голову удар. Голова зазвенела, будто он в старом, дряхлом, но всё ещё работающем колоколе, который решили хорошенько побить. На пару секунд он потерял ориентацию в пространстве и не понимал что происходит, звон ходил по костям, заглядывал в каждую щель и изгиб, словно хозяин.

— Дерьмо! — заорал лысый, пытаясь удержать, словно в припадке, дёргающееся тело.

Постепенно Вермир понял, что почти не сдерживает искривляющиеся руки Ульриха, а его бока ходят, как неваляшка, пытаясь скинуть невыносимую боль. Вермир залез на стол и придавил коленями кость в области бицепса, руками надавил на ключицу, чувствуя, как на лбу растёт наливная шишка. Ножовка захлебнулась, сплюнула, и послышался облегчённый треск, от чего тело Ульриха опять взорвалось, поднимаясь, из-за чего Вермир чуть не улетел со стола, но смог удержаться и придавить уже обмякшее тело.

— Всё, — сказал доктор, выдохнув и толкнув ножовку в последний раз, дабы распилить лоскут кожи. — Можете больше не держать, теперь он не придёт в себя ещё очень долго.

Отложив ножовку в сторону, доктор взял кожу и кое-как смотал её вокруг кости, взял бинты и ловко начал наматывать на ужасно кровоточащую культю. Кровь, стекающая со стола, ручьём упала на ботинок лысого, он отскочил, брезгливо взмахивая ногой. Вермир слез и стал наблюдать, как от тела расходится лужа крови, выходя за пределы стола. И этот запах, незабываемый, сырой, но в то же время тягучий. Этим запахом оказалось пропитано всё, не только пол, древесина и вещи, но и люди.

Первый моток бинтов закончился, доктор взял второй и отошёл, глядя, как бинты быстро пропитываются кровью.

— Что теперь, док? — встревоженно спросил лысый. — А что с ногой?

— Можешь себе забрать, приделаешь, быстрее бегать будешь.

Лысый кашлянул, подождал пару секунд и уныло сказал:

— Ну, я серьёзно…

— Я тоже, — сказал доктор, на миг оглянувшись на лысого. — Ты лучше бы подумал, как будешь вытаскивать его отсюда. Твой товарищ, боюсь, не в состоянии.

Лысый оглянулся, но не увидел бородача.

— Его вообще нет, — сказал он, немного расстроившись.

— Это хорошо, хоть не придётся накладывать шину. И где мои деньги?

— Ах, да, док, извини, вот, — лысый вытащил из кармана две золотые монеты и протянул доктору.

— Прекрасно, — сказал доктор, забирая монеты, — а теперь иди и найди, чтобы утащить тело. Я пока прослежу, чтобы не помер раньше времени.

Лысый кашлянул, но ничего не сказал и поспешно ушёл. Вермир постоял несколько десяток секунд, чувствуя какую-то странную, лёгкую тревожность.

— Вы берёте деньги? — спросил он с лёгким укором.

— Это разбойники, — холодно ответил доктор.

— Вы их лечите.

— За деньги.

— Но лечите, — увеличив громкость и поддав немного злости в голос, сказал Вермир.

— Я врач, — вздохнул доктор, — я лечу людей. Разбойники тоже люди. Я многое хочу изменить в мире, но про свои обязанности забывать не стоит. А теперь, если разрешите, мне надо убраться.

Доктор из того же чудесного угла вытащил тряпку и стал протирать облитый кровью, словно краской, пол.

— Позвольте помочь? — спросил Вермир.

— Ну, если вам так нравится убирать чужую кровь, то можете взять половую тряпку в ведре у входа.

Вермир сходил за тряпкой, обходя кровь, словно мины, и принялся оттирать кровь. Тряпка, словно губка, быстро впиталась и стала красной, доктор выжимал напитавшуюся тряпку в то же ведро у двери, так же поступил и Вермир.

— Кстати, а что у вас с рукой? — стоя на карачках и моя пол, спросил доктор. — У вас же рука не была ранена.

— А, это, — произнёс Вермир, мельком взглянув на перевязанную ладонь, — глупое стечение обстоятельств.

— При желании так можно назвать всё что угодно.

— Да, но это действительно глупое.

В комнату вошёл лысый, а за ним ещё один, с кривым, задранным носом. Вермир обернулся, медленно встал, держа мокрую тряпку. Доктор тоже поднялся, но тряпку оставил на полу.

— Наконец-то, — сказал доктор, — забирайте его. Через пару часов снимите перевязку и сделаете новую.

— Ты шутишь? — спросил лысый.

— Нет, держи бинты. Если этого не сделать, то может стать хуже. К тому же, ты же понимаешь, что он должен отлежаться? И это не гарантирует, что…

— Да понял я, — отмахнулся лысый, — с первого раза понял, не надо считать меня за придурка.

— Вот и прекрасно, ногу не забудь.

— Слушай, может, себе оставишь? — просительно состряпав лицо, спросил лысый.

— Мне холодец из неё сварить?

— Ладно-ладно, — проворчал лысый, кладя отрезанную ногу на тело Ульриха, и подложил руки под поясницу и плечо раненого. — Ну, чё ты встал! Хватай давай, надо быстрее его отнести. Спасибо, док, ещё зайду.

— И постарайся больше так не вламываться, — сказал доктор в след.

— Ладно, — раздражённо сказал лысый уже у двери.

— Ну и урод, конечно, у доктора в друзьях, — тихо сказал приятель лысого.

— Заткнись, — прошипел в ответ лысый.

Вермир медленно, незаметно вздохнул и вернулся к уборке, доктор глянул на него и с тяжким выдохом тоже потянулся к тряпке. Работы осталось достаточно, ещё прибавился наполовину залитый кровью стол.

— И частенько у вас такое бывает? — спросил Вермир, выжимая красную тряпку над ведром.

— Вы имеете в виду степень травмы или частоту обращений? — спросил в ответ доктор, оттирая пол, но кровь лишь размазалась, превращаясь в сгустки из полосок.

— Мне бы хотелось узнать и о том, и о том, — промолвил Вермир, возвращаясь к полу.

— Абсолютное большинство приходят с телесными травмами, вроде той же руки, пальцев, ноги или ещё чем-нибудь. Поэтому ампутацию, зашивание ран, перебинтовка происходит часто. Приходят достаточно редко.

— А обычных людей вы не лечите? — спросил Вермир, переползая на другое место.

Доктор кашлянул, хотел прикрыть рот кулаком, но во время спохватился.

— Понимаете, обычные люди привыкли не доверять другим и лечат себя сами. Поэтому ко мне никто не обращается.

— То есть вы работаете только на грабителей, убийц и разбойников? — спросил Вермир, размахивая тряпкой по полу и мельком взглянув на собеседника.

Доктор два раза кашлянул.

— Это весьма грубо, но точно. Я не могу отказывать больным людям, это первое и самое главное правило врача.

— Но благодаря этому город всё ещё полон разбойников, их изранят в схватке за то, кто будет первым насиловать, они приходят к вам, вы их лечите и так по кругу.

— Вы думаете, что этот человек теперь будет жить так же? Без ноги он никому не нужен, даже своим псевдо-друзьям. С руками, конечно, не так всё критично, но всё же.

— Это не поменяет его, — твёрдо сказал Вермир, подняв взгляд на доктора, — он останется всё тем же разбойником, который жаждет убийств и грабежей, но только не сможет их осуществить. Обзаведётся костылём и будет ходить по ближайшим домам и делать то, о чём вы прекрасно знаете, а люди боятся раненого зверя, не в силах сопротивляться, сами дают себя… И это благодаря вам.

— Благодаря мне, — немного вспылил доктор, подняв взор к слегка укоряющему взгляду Вермира, — у вас не загноилась кожа, и нет заражения крови. Не все, кого я лечу, разбойники. Это происходит по их просьбе, но не всегда мой пациент — убийца.

— Да бросьте, вы серьёзно в это верите? Я благодарен вам, но всё же… не кажется ли вам, хоть иногда, не помогай вы им, то город стал бы чище?

Доктор опустил взгляд и поник, ответил лишь спустя полминуты.

— Мне кажется, — тихо сказал он, остановив тряпку, — что вы из каждой ситуации хотите выжать максимум. Сделать всё идеально. Но так не бывает. Чтобы чего-то достичь, нужно чем-то пожертвовать.

Вермир хотел сдержаться, хотел промолчать, но не смог.

— Разве они думают не так же?

Доктор не ответил, лишь начал оттирать пол. Дальнейшая уборка прошла в молчании, Вермир помог убрать лужи крови, но после встал в стороне, наблюдая, как доктор отмывает ножовку.

— Помой руки, — холодно сказал доктор, убирая ножовку на место и двигаясь к наполовину наполненному ведру.

Вермир снял промокшую от чужой крови повязку с руки, под конец пришлось отодрать с кусками засохшей крови, оголяя огромный разрез, и подошёл к умывальнику, стал черпать ковшиком воду из небольшой бочки, поливать руки и тереть, но кровь настолько въелась в кожу вместе с запахом, что не желала просто так покидать завоёванные владения. Доктор же вынес ведро с кровью и вернулся с пустым.

— Вот, полейте, — сказал доктор, предлагая небольшой пузырёк с жёлтой жидкостью, — это разъест свежую кровь. Сейчас ещё свежий бинт дам.

— Спасибо, — сказал Вермир, взяв бутылёк.

Немного капнув, Вермир почувствовал, как руки начало пощипывать, словно в рану забралась соль, но как только полил водой, то шипенье прошло, а вместе с водой ушли и остатки крови, хоть немного запаха и осталось. Он получил в руки кусок белого бинта и уступил место, отойдя к столу, и начал перевязывать ладонь. Доктор сполоснул ведро и немного протёр всё тоже настрадавшейся тряпкой, а после помыл руки.

— А где мои вещи сушатся? Надеюсь, не на улице? — немного стеснительно спросил Вермир.

— А что, боишься, украдут?

— Там есть ценная вещь, которую я очень не хочу потерять.

Доктор засунул руку из кармана и вытащил рукоять меча.

— Вот эту? — спросил он.

— Да, — благодарно сказал Вермир, подходя к доктору.

— Забавная вещи, такие ведь есть только у драконоборцев? Не хорошо бы получилось, если окажется, что кто-то из простых смертных владеет им.

Вермир остановился в метре, тактично ожидая, пока его вещь вернут, но доктор не торопился.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Вермир.

— Что следует более тщательно оберегать то, что хранишь похлеще своего тела, — ответил доктор, поднимая руку с рукоятью. — Не теряйте его, ведь это единственное, что сможет вас спасти.

— Я не собираюсь сражаться им с разбойниками. Он предназначен для других целей, — сказал Вермир, взяв рукоять.

Доктор выпустил смешок.

— Я бы не был столь категоричен. Неужели вы пойдёте на клинки с голыми руками?

— Я трезво оцениваю свои способности. Нет необходимости пускать оружие против дворовых разбойников.

— Было бы прекрасно, — сказал доктор, позволив себе ухмылку, — если бы только дворовые разбойники… вы ведь в курсе, что сейчас происходит?

— Вполне. Но я им больше не нужен.

Доктор медленно двинулся к двери рядом с лестницей, которую Вермир заметил только сейчас.

— Как я уже сказал, было бы прекрасно, но постоянно что-то происходит, что рушит даже самые смелые догадки. Когда они вдоволь наиграются, когда будет ясно, у кого меньше всех порезанных ребят и кто сильнее, тогда проигрывающие запаникуют, начнут искать выход, будут лезть в любую дыру, попытаются что-то найти, какой-то ключ от чугунной двери. И будьте уверены, они найдут, — сказал доктор, остановившись у двери и обернувшись к Вермиру.

— Благодарю за заботу, но я не влиятелен, у меня ничего нет, глупо хотеть использовать меня, как… как щит.

— Оу, вы недооцениваете сословие, к которому относитесь. Я уверен, что даже князь не побрезгует приехать сюда, если узнает, что с драконоборцем что-то случилось, не говоря уже о самих драконоборцах или серебряной гвардии.

Вермир непроизвольно мерзковато улыбнулся.

— И какой смысл делать так? Они же не хотят привлекать к себе внимание, это только ухудшит их положение.

— Общее положение. Когда есть убедительные предположение, что скоро враг победит, то никто не будет раздумывать, ведь они уже захлёбываются кровью, тогда следует просто забрать с собой врага. Враг — это не просто слово, это концентрация ненависти в образе, сочном, сверкающем в темноте, словно молния. Они делают плохие вещи, ужасные, но это не превращает их в неведомых зверушек, даже если мышь загнать в угол, то она будет атаковать. И если есть хоть малейший шанс, что даже после смерти враг может пострадать, то они его используют, — доктор открыл дверь и зашёл внутрь, из комнаты пошла струйка пара. — Вы спрашивали про свои вещи, вот они.

Доктор вернулся со стопкой одежды.

— Они не до конца высохли, — сказал Доктор, двигаясь к Вермиру, — но по вашему виду можно сказать, что вы очень торопитесь.

— Спасибо, — сказал Вермир и немного поклонился, принимая одежду. — Я не сильно спешу, но не хочу вас стеснять.

— О, вы меня совсем не стесняете, так что можете остаться.

— С вашего позволенья, я переоденусь.

— Пожалуйста. Но вы будете ходить в мокром?

— На мне досохнет, — сказал Вермир, поднимаясь в комнату.

Он переоделся, положил рукоять во внутренний карман плаща, накинул капюшон и пошёл к лестнице. Доктор за это время заварил чая, поставил две чашки, хоть и знал, что Вермир уйдёт.

— Мне неудобно просить, — сказал Вермир, ступая по ступеням, — но не могли бы вы дать мне бинтов? Денег с собой у меня нет, но после обещаю занести.

— О, бросьте, — сказал доктор, вставая, — для вас всё что угодно.

Доктор прошёлся до чёрного чемоданчика и вытащил оттуда два мотка бинтов.

— Благодарю вас, — сказал Вермир.

— Только вот не пойму, зачем вам бинты? Ваши раны уже давно зажили.

Вермир на миг растерялся, потерял ход мыслей, но быстро собрался.

— Мой очень хороший… знакомый ранен, сам он не может достать лекарства, а я не могу его вот так бросить, поэтому обращаюсь к вам.

Доктор подошёл к Вермиру и лениво передал бинты.

— Знакомый? Странно… может быть, тогда я сам его вылечу? Если это ваш хороший знакомый, то мне не жаль времени.

— К сожалению, он не в городе, — как можно более деликатней сказал Вермир, пытаясь всем телом показать, что не стоит дальше вести разговор. — К нему трудно добраться. Вы не беспокойтесь, перевязку я сделать смогу.

— Не сомневаюсь, — сказал доктор, тактично улыбнувшись.

— Спасибо, что спасли меня. Опять. Я вам благодарен, но, боюсь, что расплатиться смогу не скоро.

— О, не беспокойтесь, плата меня не интересует. То, что вы ходите по этой земле уже для меня плата. Всего доброго.

— Всего доброго, — немного удивлённо сказал Вермир и пошёл к двери, размышляя о последних словах доктора.

Несмотря на красивое ранее утро, улица встретила Вермира мрачно, разбросанный мусор, текущий под уклоном ручеёк из помоев, смердящий запах. Это давало картине контраста, как светлое небо и тёмная земля. Вермир быстро добрался до дома, как ни странно, встречая много одиночек по пути, но как только он покинул центр города и перешёл на забытый край, то люди начали резко иссякать, пока не прекратились вовсе.

Первым делом Вермир пошёл к разбойнику. Он сидит, упираясь спиной в столб, руки висят у плеча на цепи, голова полностью высохла, да и запах почти испарился, признаки побоев не исчезли, но стали меньше выделяться, он растянуто, но громко храпит, по подбородку медленно, но упрямо ползёт слюна. Вермир подошёл, взял за ошейник и положил на вершину железного кола, замок пазов совпал с гранью кола и Вермир с силой и массой надавил. Ошейник раскрылся, но руки так и остались висеть в воздухе. Вермир пнул по ноге горе убийцу, от чего тот резко открыл глаза, всё ещё не полностью проснувшись.

— Уходи, — тихо сказал Вермир.

Разбойник лишь промычал и что-то невнятно пробормотал.

— Вставай, уходи, — терпеливо повторил Вермир.

— А-а? Что? Уходи?

Вермир подтянул его за шкирку, подняв на ноги, и оттолкнул. Разбойник зашатался, но устоял на ногах, хоть тело и качало.

— Вали я сказал! — закричал Вермир.

— Куда? — сонно проговорил разбойник, всё ещё не понимая, что происходит.

— Ты, что не понимаешь? Иди куда хочешь, я тебя отпускаю.

Разбойник поморгал, потёр глаза, вытер обслюнявленный рот.

— А как же Цитадель? Драконоборство…

— Я передумал, уходи и не возвращайся. А если вернёшься и вздумаешь меня убить, то сверну твою сраную башку, — медленно и зло сказал Вермир и пошёл домой.

Разбойник стоял ещё несколько минут, даже после того, как Вермир зашёл в дом, он думал о таком странном начале дня, но после пошёл к улице, продрогший, непонимающий и даже немного разочарованный.

Вермир положил бинты в комод, взял оттуда точильный камень и пошёл в свою комнату. Взяв у стены ржавый, замызганный меч, Вермир стал медленно, методично обтачивать края камнем. Ржавчина, приставшая гниль и потёртость времени начала спадать, обнажая сверкающую, словно надраенные рыцарские латы, сталь. С каждым взмахом камня, Вермир всё больше убеждался, что это не обман глаза или потеха хорошего кузнеца, что это меч драконоборца. Эту выдолбленную на рукояти эмблему в виде щита подделать очень сложно, и пока такого не делали, не говоря уже о драконьей стали.

«С такой раной на крыле он не смог летать, значит, получил меч в нёбо где-то поблизости, значит, где-то разгуливает ещё один драконоборец», — подумал Вермир, точа клинок.

Как только клинок начал блистать, Вермир убрал точильный камень обратно в комод и вышел из дома, не забыв прихватить меч и запереть дверь. Он двинулся в резиденцию градоначальника, люди, повстречавшиеся на пути, спешно расходились либо осторожно обходили Вермира. Как и в первый раз, его встретил цветущий сад, с многочисленными кустами в форме людей, зверей и птиц. У больших дверей всё так же стоит слуга во фраке и белых перчатках. Вермир встал, ожидая приветствия или каких-нибудь других слов, но их, видимо, не оказалось. Слуга, как каменная статуя, смотрит лишь вперёд, почти не вдыхая.

— Я к градоначальнику, — сказал Вермир, не вытерпев, — меня пригласили.

— Во-первых, с оружием вход запрещён, — надменно сказал слуга. — Во-вторых, у вас на руках должен быть документ, подтверждающий приглашение. В-третьих, если документа нет, то вы всегда можете записаться на доске перед входом в сад.

Вермир вздохнул.

— Вы меня не помните? Я драконоборец, вы обязаны меня пропустить.

— С оружием нельзя, — после секундной задержки выдавил слуга.

— Хорошо, — весело сказал Вермир, — тогда войду сам.

Вермир ступил вперёд, но слуга резво преградил путь телом, упёршись спиной в дверь.

— Вы не имеете право входить сюда с оружием!

Вермир подсёк ногу, слуга шлёпнулся на пол, выбив воздух из лёгких, но вовремя спохватился и схватил за лодыжку. Вермир уже приоткрыл дверь, но остановился, резко взглянул на слугу, словно сейчас вобьёт кол в душу, он занёс ногу, дабы выбить всякое желание сопротивления.

— Постойте-постойте! Прошу! — донеслись крики из парадной. Вермир поднял взгляд и увидел раскрасневшегося Ифи, быстро идущего к двери. — Господин Вермир, что здесь происходит? Надеюсь, вы не собираетесь произвести вооружение нападение на резиденцию градоначальника?

— Вам следовало бы предупреждать подчинённых, кого приглашаете, — холодно сказал Вермир, смотря Ифи во взволнованные глаза.

— Ох, прощу прощения, я бы, конечно, сказал, если бы знал, что вы придёте, — тихо сказал Ифи, а после прибавил силу голосу. — Но раз вы приняли приглашение на чай, то пройдёмте, но прошу, оставьте ваш меч.

— Он не мой.

— Не ваш? — удивлённо сморщив брови и игриво улыбнувшись, спросил Ифи. — А чей?

— Мне тоже интересно. Кто ещё из драконоборцев находится в городе?

— Что? — ошеломлённо спросил Ифи. — Но это невозможно… ведь в регионе может быть только один…

— Я и без вас знаю закон. Ответьте мне, помощник градоначальника, кто ещё из драконоборцев в городе? Или это знает только сам градоначальник? — напряжённо сказал Вермир, вдавливая Ифи взглядом.

Ифи растерянно смотрел, приоткрыв рот, но спустя пару секунд взял эмоции в узду, поклонился, указывая ладонями в парадную.

— Прошу вас, пройдёмте со мной.

Вермир сделал шаг, но вторая нога будто увязла в песке.

— Эй! Отпусти!

— Господин, — натужно сказал слуга, держась за лодыжку всем телом, — у него оружие. Пропустить?

Ифи тяжко вздохнул.

— Отпусти, Жеральд, отпусти…

Слуга отпустил ногу и резко вскочил, отряхивая белыми перчатками фрак. Вермир пошёл за Ифи, пытаясь не смотреть на роскошную мебель и предметы интерьера, чтобы не почувствовать неприязнь. В зале, как и в первый раз, за большим, вытянутым, словно лошадиная морда, столом градоначальник, кушающий маленькой серебряной ложкой яичко на подставке. Ифи поклонился в пояс.

— Господин, к вам посетитель, драконоборец Торсоу Вермир Малдович — сказал он.

— Здравствуйте-здравствуйте, молодой человек, — сказал градоначальник, после того, как прожевал и тяжко сглотнул. — Но почему вы в капюшоне? Да ещё и с мечом? Я понимаю, что в Цитадели не обучают манерам, но всё же…

— Вы уверены, что хотите увидеть? — спросил Вермир, чувствуя, как от его надменности закипает кровь.

— Ифи, это уже слишком, — недовольно проговорил градоначальник, засовывая ложку в рот.

— Прошу вас, — прошипел Ифи, — будьте хотя бы чу…

— Да мне плевать, — громко сказал Вермир, Ифи скривил лицо, будто съел голый лимон, — я сюда пришёл не для того, чтобы кланяться или распевать чай. Ответьте, градоначальник Вергилий Суальский, кто ещё из драконоборцев находится в городе или закреплён за ним? Или когда-то был. Кто здесь был драконоборцем до меня, что с ним случилось?

От наглости градоначальник поперхнулся, вывалив частичку яйца наружу, на богатое платье и украшения, он попытался схватить это белоснежным платком, но реакция подвела. Градоначальник стряхнул частички на пол и поднял раскрасневшееся лицо.

— Ифи! Ну что ты встал, позови слугу, пусть уберёт! — завопил градоначальник, поворачивая неповоротливое тело. Ифи, поклонился и удалился, сморщив лицо, будто ударился мизинцем о тумбу. — А вы, молодой человек, научитесь уважать власть! Что же до вашего второго драконоборца, то его нет! Придумали себе какой-то вымысел и тычете мне им в лицо! А я, между прочим, самый главный здесь! Вмиг отлетите к себе в Цитадель!

Вермир медленно, словно надвигающееся цунами, пошёл к градоначальнику, топотом извещая о наступающих неприятностях и выставляя меч напоказ.

— Что вы задумали?! — испуганно закричал градоначальник, взбудораженными глазами смотря то на меч, то на каменное лицо Вермира.

— Я сюда…

— …вам никто этого не простит!

— … пришёл…

— …придите в себя!

— …не для того…

— …пока не поздно!

— …чтобы слушать, — Вермир остановился в метре от градоначальника, смотря на него, как на несусветную ошибку, тот съёжился, прикрывшись руками, Вермир бросил меч на стол, — эту брехню! На мече эмблема щита, такая есть только у драконоборцев, её почти невозможно подделать, а драконья сталь есть только в распоряжении Цитадели. Клинки из драконьей стали больше нигде не куют, — Вермир грозно навис над трясущимся градоначальником. — И вы мне расскажите всё, что знаете. Хотите вы этого или нет.

Донёсся тактичный кашель у двери, Вермир обернулся и увидел Ифи и слугу, наблюдающих с интересом и страхом.

— Уборка всё ещё нужна? — ошеломлённо спросил Ифи, будто увидел что-то невероятное.

— Нужна, — сказал Вермир, отстраняясь от градоначальника. — Я жду, Вергилий, ответов.

— Ну, вы обязаны знать, что если вам что-то не сообщают, то это для вашего же блага, — сказал градоначальник, перебирая несуществующие тряпки руками и глотая слюну из осушённого рта, но увидев взгляд Вермира прокашлялся. — Конечно-конечно, я не имею права отказывать драконоборцу, поэтому предоставлю всю имеющуюся у меня информацию. Ифи! Принеси документ о регистрации, быстро!

Ифи поклонился и ушёл, а слуга так и остался стоять истуканом, не понимая, что ему делать.

— Но, знаете, — продолжил градоначальник, — это больше похоже на какую-то шутку, ведь нельзя же просто так найти меч драконоборца. Кстати, где вы его нашли?

— В лесу, — не моргнув и глазом ответил Вермир.

— В лесу? — удивился градоначальник и посмотрел вниз, прикусив нижнюю губу. — Тогда это всё объясняет…

— Что объясняет?

— Твой предшественник потерялся в лесу, по крайней мере, последний раз его видели, когда он туда направлялся. Имени его я, конечно, не помню, но, вроде бы, именно так всё и было. Только непонятно, как драконоборец мог потерять меч… Чего встал?! Убирай давай! Зря, что ли, деньги получаешь?!

— Да, господин, — поклонился слуга и резво двинулся к градоначальнику, держа метлу и совок.

— Но, вообще, не так уж это и странно! Небось, звери и сожрали! — крикливо сказал градоначальник, пока не наткнулся на взгляд Вермира и снизил громкость. — Ведь в лесу, в конце концов, всё что угодно может произойти.

— И вам не показалось странным, что драконоборец просто пропал? — спросил Вермир, сложив руки на груди.

— Вот не надо этого, не надо. Я знаю свои обязанности, я отправил официальное письмо и прошение. И вот, как ты видишь, прошение удовлетворили. Да аккуратней мети, не видишь, что ли, где я сижу?!

— Что было в письме?

— Да ничего необычного, простая формальная переписка, — ответил градоначальник, часто заморгав.

— Копия есть? Или его вернули?

— Ну вот зачем это, зачем? — импульсивно спросил градоначальник, тряся вторым подбородком. — Ничего там интересного, я просто рассказал, как идут дела в городе, похвалил работу предыдущего драконоборца и доложил о пропаже. Всё, больше ничего. Легче стало?

— И на письмо не ответили?

— Я всё, — сказал слуга, держа в совке мелкие кусочки сваренного яйца, — могу идти, господин?

— Вали уже! Нет, не ответили, хотя прошение удовлетворили. Вот ведь некультурные свиньи! — тихо прорычал градоначальник, но взглянув на Вермира кашлянул. — Я про курьеров, даже не сказали, доставили письмо или нет. Никакого воспитания и уважения к приказам, и даже к своей работе.

Вермир задумался, размышляя о ситуации, о том, почему не ответили на письмо, хотя прислали нового драконоборца. Значит, скорее всего, в Цитадели знают про случившееся и не считают его мёртвым, но, неужели, он всё ещё лазает по лесу в надежде найти дракона… без меча…

— Вот, — сказал Ифи, свалив кипу бумаг на стол, — всё, что смог найти.

Вермир так задумался, что не заметил, как пришёл помощник градоначальник, он начал с верхней папки, рассматривая даты.

— Какого числа он поступил? — спросил Вермир, листая страницы со списками имён, дат, должностей и адресов.

— Думаешь, я помню?! — вскричал градоначальник, но тут же остыл. — Не знаю я, когда он пришёл. До него, знаешь, сколько приходило из Цитадели? Вот и я не знаю.

— А вы, помощник градоначальника, — сказал Вермир, перелистывая страницу, — тоже не знаете даже имени?

— Тоже не помню, — тихо вздохнув, сказал Ифи и взял верхнюю папку.

— Ну, тогда желаю вам успехов в работе, — сказал градоначальник, поднимая неловкое, громоздкое тело. — А меня ждут водные процедуры и второй завтрак, первый же вышел неудачный, да и работы навалилось.

Градоначальник скрылся, громко топая и дыша. Вермир пытался не думать о том, как такого человека могли посадить на такой пост, Ифи же теребил глазами страницы.

— Он ведь не знает о приглашении? — прервал тишину Вермир, спустя пару минут поисков.

— Конечно, нет, — ответил Ифи, вздохнув, — он бы меня сразу придушил.

— И про корпус тоже?

— Нет, — снова вздохнул Ифи.

— Вы мне нравитесь всё больше и больше.

— Надеюсь, не в телесном плане.

Вермир глазом покосился на невозмутимого помощника градоначальника и вернулся к поискам.

— Меня эта ситуация настораживает. Цитадель никогда бы не стала скрывать пропажу драконоборца, это не просто не законно, это противоречит моральному кодексу. К тому же драконоборцу всегда сообщают о проблемах в регионе и гибели предшественника.

— Благодарю за разъяснение, но мне они не пригодятся.

— Я просто пытаюсь сказать, насколько это важно.

— Понимаю, именно поэтому мы сидим здесь и разгребаем бумаги, как писари.

Тишина поглотила зал, лишь шелест страниц изредка разрезал воздух, глаза Ифи и глаз Вермира шустро бегали по бумагам.

— Так, а что вам сказали? — остановившись, промолвил Ифи.

— Что предшественника перевели в другой регион.

— А имя?

Вермир замер, вспоминая момент выдачи документов, пропуск, стол, пахнущий отсыревшими книгами и бородатый мужик в рясе за ним, как волосатые уста раскрываются и летят слова. В голове Вермира за миг пролетело столько слов, имён, вариантов, он помнит лишь пару слогов и пытается подобрать определённые, чтобы память завопила во всё горло: «Да! Да! Это оно!». Но ничего подобного не произошло.

— Да какая разница, здесь всё равно не по алфавиту, а по дате, — сказал Вермир, немного расстроившись и продолжив бегать глазом по странице.

— Да, но тогда почему вы так уверены, что этот меч принадлежит вашему предшественнику, а не предшественнику предшественника? — сказал Ифи и запнулся. — То есть я хотел сказа…

— Я понял, — резко, но холодно сказал Вермир и остановился, — тогда задача становится в разы сложнее. Хотя постой… Вергилий же сказал, что прошлый драконоборец пропал в лесу?

Ифи посмотрел по сторонам и поближе подвинулся к Вермиру, наклонив голову к уху.

— Вы уверены в его словах? — тихо спросил он. — Он даже не помнит, кто к нему вчера приходил. Может и был такой драконоборец, но вот именно когда — не ясно.

Ифи отстранился и продолжил поиски.

— Придётся просмотреть всё это, — холодно произнёс Вермир.

— Прекрасное начало дня, — ответил Ифи, будто предвещая скорый конец света.

Спустя несколько часов работы солнце поднялось и задорно пускало лучики в громадные окна, прогревая лица Ифи и Вермира. Небольшой шум известил о полном пробуждении маленького городка, в резиденцию начали приходить люди. Каждый раз, когда громоздкая дверь хлопала, Ифи дёргался, как от лёгкого разряда тока.

— Так, я больше не могу, — сказал Ифи, вставая и разминая спину. — Мы тут сидим уже непонятно сколько времени, а просмотрели всего по одной с половиной папки и нашли только ваше имя.

— Дорогу осилит идущий, — резонно ответил Вермир.

— Это правдиво и прекрасно, но лучше ехать в карете.

— М?

— Я сейчас.

Вермир посмотрел в след ушедшему Ифи, пожал плечами и вернулся в бумагу. Спустя пару минут Ифи вернулся, притащив с собой старика в рясе и бородой до пупа и молодого парня в кафтане и с зализанной чёлкой.

— Вот, — сказал Ифи, — подкрепление. Берём папки из той стопки и ищем драконоборцев, вписываем их имена и адреса в этот листок, всё ясно?

— Да, господин, — робко ответил молодой.

— Я, конечно, не особо понимаю цель этого задания, — тряся челюстью начал старик, — но всё же, господин, я выполню это ради вас, хоть это и не является моими обязанностями.

— Прекрасно, — сказал Ифи, улыбнувшись, — приступим.

К обеду осталось две папки, которые Ифи рассредоточил между помощниками, здраво рассудив, что свои бумаги они уже проглядели, а вот новоприбывшее должны наверстать упущенное.

— Думаю, этого хватит, — сказал Вермир, вглядываясь в листок с выписанными именами и адресами предыдущих драконоборцев. — А нет папки со статусами жителей? Или, хотя бы, въехавших в город?

— Со статусом? — заинтересованно переспросил Ифи.

— Ну, умер, жив, пропал, что-то вроде этого.

— Как интересно… — поглаживая шею, протянул Ифи.

— Может, тогда нам больше не надо… — начал молодой парень.

— Надо, — резко обрезал назревающий бунт Ифи и повернулся к Вермиру. — И что вы будете делать?

— Необходимо просмотреть жилища первых двух, кто был до меня.

— Хорошо, как их зовут? — задал Ифи риторический вопрос, выгнув шею, дабы заглянуть в листок. — Угу, ждите у входа, я сейчас сбегаю за бумажками.

— Бумажками?

— Разрешение на осмотр жилищ. Сейчас они либо заброшены, либо в них кто-то живёт, просто так вламываться нельзя и туда и туда, но это ещё не всё, — сказал Ифи, уходя. — Пойдёте не один.

— А с кем? — спросил Вермир, но Ифи уже скрылся.

— Потом узнаете, — донеслось из коридора за стеной.

Вермир взял меч со стола, вернулся в парадную и стал ждать Ифи, наблюдая, как разные люди лезут в резиденцию, словно неугомонная рыба, которую поманили в бочку. Когда дверь открывалась, входил очередной человек, на миг возникал постоянно кланяющийся слуга. Вскоре со второго этажа спустился Ифи, тряся двумя маленькими бумажками, Вермир заметил на них большие красные печати.

— Вот, — сказал Ифи, остановившись и протянув бумажки, — разрешения, теперь можете обыскивать жилище братьев.

— Вы пойдёте со мной? — спросил Вермир, не обратив внимания на выпад.

— Я? Конечно, нет. У меня что, других дел нет, как таскаться по заброшкам? Для начала вам необходимо зайти в хибару стражей правопорядка, показать им разрешения, тогда они отправят с вами человека. Вы, конечно, может быть, и влиятельная фигура, но закон мы ценим и не нарушаем.

— Я и не сомневался, — холодно сказал Вермир. — Стражники всё ещё на Тырской живут?

— А, так вы не знаете… их переселили… тогда, наверное, вы сами не найдёте… секунду.

Ифи сбегал в зал и вернулся, ведя молодого парня.

— А как же папка? — спросил парень.

— Не волнуйся, вернёшься — будет твоя на веки. Осталось только свершить подвиг.

Парень кашлянул и замолчал, Вермир толкнул дверь и вышел наружу, парень пошёл за ним.

— И помните, господин Вермир, если будет нужна какая-то помощь, то обра… — проговорил Ифи, оставшись в парадной, но последние слова оборвала закрывшаяся дверь. — Ну, ничего, глаза не влияют на интеллект.

Вермир спустился по каменному крыльцу и бодрым шагом направился из сада, парень еле за ним поспевал, но выйдя на дорогу, Вермиру пришлось сбавить ход, подталкивая проводника на роль ведущего, но парень оказался совсем плохим актёром.

— Веди, — не выдержав, холодно произнёс Вермир.

— Ах, да, конечно, — спешно сказал парень и прибавил ходу, поворачивая в переулок. Дабы хоть как-то сгладить напряжённую тишину, прерываемую лишь дыханьем, парень решил завести разговор. — А Вермир — это ваше имя? Красивое, сильное.

— Я рад, что нравится, всегда мечтал, чтобы моё имя нравилось людям, — без капли улыбки ответил Вермир.

— Вы же тот драконоборец, ну, которого разбойники не пощадили, и вы теперь носите капюшон, чтобы не пугать людей, да? — наивно спросил парень, пытаясь найти взгляд, но наткнулся лишь на кожу плаща.

— Долго ещё?

— Да мы только вышли…

— Прекрасно, тогда почтим память погибших часом молчания.

— А кто погиб? — спросил парень, разинув рот.

— Нервные клетки, — с выдохом произнёс Вермир.

— Оооооо… а это что?

Вермир решил, что лучше не отвечать, но вопросы никуда не делись, а лишь умножились, разговорчивость и любопытство били из парня, словно гейзер, всю дорогу. Галдёж прекращался лишь на пару секунд, дабы обсудить проходящих мимо людей или медленно уплывающих вдаль зданий. Вермир уже не обращал внимание куда идёт, всю силу он направил на подавление эмоций, в голове крутилась эта желанная картинка, как бесконечное кудахтанье прерывается нежным прикосновением кулака.

— Мы пришли, — беззаботно сказал парень, глядя на громадную вывеску «Ст ажа» на потрёпанном здании. — Ну, всё, я пошёл, удачи.

Вермир оглядел ветхое, деревянное здание с обвалившимися рамами окон, местами трухлявые доски, плачущее крыльцо с выбитыми и гнилыми зубами. Он оглянулся, но парень уже пропал. Вермир вздохнул и ступил на крыльцо, доска под ногой с дешёвым хрустом разломалась. Вермир аккуратно вытащил ногу, смотря на крыльцо и думая, как бы забраться так, чтобы не поломать.

— Эй! Эй! Чего бушуешь?! Княжеское имущество, между прочим! — закричали за спиной.

Вермир обернулся, из переулка несётся мужик с завёрнутыми кончиками к верху усами, придерживая шлем со свисающими до шеи ремешками, слишком длинная кольчуга достаёт до середины бёдер, а кожаный доспех с железными пластинами громыхает, как пустая консервная банка с открывалкой внутри, на ремне висит трясущийся в припадке меч в ножнах, из-за его веса штаны постепенно сползают.

— Так-так, кажется, я поймал преступника, — сказал мужик, подтянув штаны и завернув кончики усов. — А ну, говори, криминальный элемент, что тебе здесь надобно?!

— Кажется, я понял, почему в городе столько разбойников… — тихо произнёс Вермир, не веря глазам.

— Что ты там шепчешь! — громогласно сказал мужик. — Небось, проклинаешь, ты это брось, на стражников не действует вся это шаманская вошь!

— Я…

— Молчать! Здесь я задаю вопросы! Здесь я закон! И я решаю, кто ты! Отвечай, сброд, что побудило тебя крушить логово порядка?!

Вермир от изумления и абсурда приоткрыл рот в неестественной, странной улыбке, не в силах что-то сказать.

— Отпираешься, да? — зашипел мужик, сощурившись. — Будешь, значит, на других всё скидывать, мол, это не я мыло украл, это сосед. Знаем таких, проходили. Живо на каторгу пошлёпаешь! А как там запоёшь… уууууух, жизнь у порога супом покажется!

Вермир пришёл в себя, закрыл рот, но дурацкая улыбка всё равно выползла, словно паук из тени.

— Вот два разре…

— Ти-иииииииии-хо-ооо! — перебил мужик, оглушив улицу. — Будешь говорить, когда разрешит блюститель закона! А пока не смей раскрывать варежку, разбоньячье отродье! Лучше сразу ложись на чисту землю и сдавайся, мои товарищи уже в пути! Совсем скоро ты вернёшься в положенные тебе казематы, нечистый!

— Это какой-то бред, — проговорил Вермир, рывком запрыгнул на крыльцо и хотел зайти в здание.

— Сто-аааааааа-яя-ть! — заорал мужик, с металлическим чирком вытащив меч. — Думаешь, захватить обитель правопорядка, злодей?! Покуда жив я, Юст Оплов, не разгуливать разбойникам, как дворовым псам! Защищайся, исчадье!

С криком Юст кинулся вперёд, замахиваясь мечом, в последний момент Вермир отскочил, меч пролетел рядом с его ногой, врезался в столб и застрял. Вермир фыркнул и пошёл внутрь, держа меч концом вниз.

— Эй, постой! — натужно закричал Юст, пытаясь вытащить меч.

Внутри такая же мрачная картина, нездоровые стены и скрипучий пол, мало дневного света, странный запах, будто от больных свеч, пошарканные дверные проходы, широкий коридор, словно река, ведёт в открытую комнату, из которой льётся свет, по сторонам другие закрытые на замок комнаты. Вермир резво направился в комнату в конце коридора, чувствуя, как под ногами прогибается пол.

В комнате бедная обстановка, небольшой, подранный шкаф у входа, маленький, хлипкий стол, за которым согнувшийся мужчина средних лет с проседью на голове и маленькими, тараканьими усами, в простой рубахе, за его спиной небольшое окно, которое разгоняет темноту.

— Вы что-то хотели? — настороженно спросил мужчина, оторвавшись от документа. — Я капитан стражи, Долей Панов. К сожалению, сейчас все патрулируют город, поэтому вашу жалобу смогу принять только я. Стулья для посетителей у нас не предусмотрены, поэтому придётся постоять.

Вермир положил разрешения на стол, думая, кто же пойдёт с ним осматривать дома, если все на патрулировании.

— Что это? — спросил капитан, увидев печать, но пробежав глазами по бумажкам, втянул воздух и выпрямился. — А-аа, хотите осмотреть дома… Даже сам господин Ифи одобрил… это, конечно, замечательно, вот только, как я уже сказал, сейчас никого нет, а я не имею права оставлять участок без присмотра.

Из коридора донёсся спешный шаг и скрип полов. Вермир обернулся.

— Вот ты где, злодей! — закричал Юст, вытянув перед собой руку с мечом. — Ни с места, а то зримая рука закона покарает тебя!

— Юст… — прошипел Долей.

— Не бойтесь, капитан, я защищу вас! Знаю, что вас заставили врасплох, иначе этого бы не случи…

— Замолчи! — закричал капитан, стукнув по столу, от чего он прогнулся и вздрогнул. — И убери оружие!

— Но… капитан…

— Я сказал: убрать оружие! — крикнул капитан, встав.

Юст засунул меч в ножны с гордым, но потрёпанным видом.

— А теперь извинись перед господином Вермиром и иди дальше патрулируй, — сказал капитан, садясь.

Юст повернулся к Вермиру и поклонился.

— Прощу прощения, господин Вермир, видимо, я что-то неправильно понял, — медленно, без желания сказал Юст и вышел.

— Я очень рад, — без радости сказал Вермир, посмотрев на капитана, — но кто со мной пойдёт?

— Эй-эй! Юст, вернись! — закричал капитан, глядя то на Вермира, то на коридор.

Юст влетел в комнату, держась за рукоять меча.

— Вас обижают, капитан?!

— Нет-нет, Юст, не обижают, — мягко сказал капитан, тряся поднятыми ладонями. Юст убрал руку от рукояти и выпрямился. — Пойдёшь с господином Вермиром и осмотришь пару домов, а после продолжишь патрулировать улицы.

— Есть, капитан! — рявкнул Юст, ударив в грудь.

Долей кашлянул и мельком взглянул на Вермира, который взял бумажки и вышел, холодно попрощавшись. Юст постоял пару секунд, глядя на капитана, и побежал за Вермиром, придерживая шлем.

— Идиот, — выдохнул капитан.

Ощущенье, будто пол сейчас провалиться из-за скачущего Юста не покидало, пока Вермир не вышел с облегченьем в груди. Не рискуя тревожить трухлявое крыльцо, Вермир спрыгнул в разросшийся куст и пошёл вперёд, пока не понял, что дороги не знает. Юст, не заботясь о крыльце, протопал по доскам, словно носорог, подбежал к Вермиру и подтянул штаны.

— Ведите, господин.

Вермир кашлянул и показал разрешение на осмотр дома его предшественника.

— Знаешь, где это?

— Конечно, я знаю весь город, как свои штаны!

— Хорошо, веди.

Юст стукнул в грудь и бодрым, уверенным шагом направился, задирая прямую ногу, в сторону резиденции. Они прошли тот же путь, что и с молодым, безымянным парнем, но теперь молча. Юст без устали маршировал, устремлённо глядя вперёд. Вермиру нравилась тишина, тем более после бесконечного монолога, но нескончаемая энергия стражника начала пугать и вместе с тем очаровывать.

— Я хотел извиниться за крыльцо, — тихо сказал Вермир, чувствуя, как глупо выглядит. — Я не специально сломал.

— А? — ошарашенно спросил Юст, сбавив шаг. — Да, но вам не стоит извиняться, господину это некстати. К тому же и вправду участку требуется ремонт, но в резиденции говорят, что денег нет. Я же не унываю, в городе и правда настали ужасные времена, развелось разбойников, если мы будем лучше работать, то людям будет жить легче и лучше, нам починят участок и всё будет прекрасно.

— Я не господин, — после паузы произнёс Вермир.

— Разве? А в разрешении написано, что господин. Хоть полностью я не успел прочесть, но там написано именно так.

— Это шутка помощника градоначальника, — выпустив смешок, ответил Вермир.

— Помощника градоначальника? — округлив глаза, выпалил Юст. — Тогда вы действительно господин, раз господин Ифи лично вам сделал разрешения. Хотя, постойте… Вермир… где-то я слышал это имя…

Вермир замолчал, предчувствуя, что сейчас он догадается и разорётся на всю улицу.

— Точно! — вскричал Юст. — Так звали мальчишку у пекаря, он потом ещё уехал куда-то…

— Вы знали моего отца? — тихо, но восторженно спросил Вермир, сбавляя ход.

— О, так это ты. Редкое, конечно, имя. Знал, постоянно хлеб у него брал, очень хороший пёк, пушистый, мягкий. Жаль, что почил.

— Да, жаль… — под нос проговорил Вермир, чувствуя, как в груди бьёт молоток.

— Но тебе не стоит переживать. Твой отец был достойным человеком, сильным, добрым, с пониманием жизни и мира. Он прожил жизнь с верой и мирно. О, мы пришли.

Вермир поднял туманную голову на обветшалый барак, в животе бурлило странное, похожее на ностальгию смешанную с ожиданием и любовью, чувство.

— Пойдёте? — спросил Юст, глядя на Вермира.

— Давай ты впереди.

Юст стукнул в грудь и открыл перекошенную дверь, наружу вылетело пахучее облако, запах отсыревшей древесины, плесени и гнили вдарил в ноздри. Юст без сомнений двинулся вперёд, Вермир пошёл за ним, пытаясь меньше дышать. Пол осел, меж щелями растёт трава, доски сырые, полумёртвые, Вермир уверен, что если поднять любую, то под ней будет стадо жуков. Комната словно потерялась во времени, по углам растёт мох и грибы, единственный стол и пара стульев обвело вьющееся растенье, с потолка капает и местами прогрызен.

— Нам надо найти какие-то личные вещи, вроде одежды, — сказал Вермир, даже не поморщившись.

— Я постараюсь, — ответил Юст, будто не замечая запаха.

Вермир прошёл в следующую комнату, где такая же картина, но из мебели сломанный шкаф, а умывальник грязный, как лужа, по которой пару раз проехались. Вермир открыл ещё живую дверцу шкафа, но одежды там не оказалось. Ничего, кроме разбитой и грязной посуды больше не найдя, он двинулся в последнюю комнату. Здесь всё ещё хуже, окно разбито, пары досок не хватает, из-за чего земля выбралась наверх, почерневшая, перекошенная кровать покоится в углу, словно забытый мертвец. Вермир шагнул, под ногой зашуршало, он опустился на колено и увидел среди земли маленькую, грязную тряпку, обрывок одежды.

«Наверное, не сработает», — подумал Вермир, отряхнув тряпку.

Он повернул меч концом вверх, обмотал правую ладонь тряпкой и взялся за рукоять. Резко, со скрежетом, клинок вошёл в рукоять, ударив отдачей в руку, из-за чего та покачнулась.

— Невероятно… — изумлённо проговорил Юст, стоящий у прохода. — Что это?

— Это меч драконоборца, — нехотя сказал Вермир.

— Это ваш меч? Вы — драконоборец?!

— Не мой меч, — поёжившись плечами, ответил Вермир. — Это дом Бранори Сюгрифа, так написано в разрешении, значит, скорее всего, меч его.

— А с чего вы решили, что меч его?

— Меч драконоборца подчиняется только хозяину, клинок запоминает запах, тело. Однако, мыслить он неспособен, из-за чего может принять одежду за хозяина, — вздохнув, сказал Вермир и встал. — На этом наше путешествие кончается.

— Есть! — рявкнул Юст, ударив в грудь. — Но, всё же, если это дом драконоборца, то почему в таком состоянии?

— Не знаю, — задумчиво проговорил Вермир, двигаясь к свежему воздуху, Юст пошёл за ним.

«Это действительно странно», — подумал Вермир, засунув рукоять чужого меча под ремень. — «Дом находится почти в центре города, но это гнилая развалина. Я приехал совсем недавно, здание не могло прийти в такую негодность за такой короткий промежуток времени. Если, конечно, он здесь жил».

— Я могу идти? — сказал Юст, стоя возле Вермира на улице. — Или будут приказы?

— А? — очнулся Вермир. — Нет, нет приказов.

Юст поклонился и пошёл дальше, задирая ноги. Вермир тоже двинулся по улице, размышляя над туманной ситуацией, странный, потерявшийся драконоборец, его утерянный меч и разваленный дом. При этом прошло чуть больше месяца, как Вермир занял пост в этом регионе, но дракона он встретил совсем недавно.

Вермир встряхнул голову, размял спину, помотал плечами.

«Это просто вздор, не буду ломать голову, просто напишу письмо в Цитадель, пусть сами разбираются, я не ищейка на полставки», — подумал Вермир, но прозвучал мощный, хлёсткий свист.

Вермир посмотрел по сторонам, понял, что идёт по той же улице, где стоит кабак Нелда, а свистнула худая, согнувшаяся фигура в яркой, цветастой одежде меж зданий. Вермир без колебаний пошёл туда, но остановился в паре метрах, только хотел открыть рот, но его опередили.

— Это я, Аарон, — выпрямившись и откинув разноцветную накидку, сказал парень.

— А-ааа…

— Я не вовремя?

— Нет-нет, — отмахнулся Вермир. — Так что ты хотел?

— Поделиться информацией, — тихо ответил Аарон и пошёл в переулок, махнув Вермиру.

— Я не хожу в тёмные и узкие переулки, Аарон.

— Вы боитесь меня? — удивлённо спросил парень, остановившись.

— Если тебе есть что сказать, то говори.

— Ну, хорошо, — сказал Аарон без толики недовольства и развернулся. — Я узнал, кто покушался на вас.

— Я уже знаю. Оге.

— И вы знаете зачем?

— Разве сейчас это имеет значение? Он получил то, что хотел, я больше не важен.

— С чего вы взяли? — после секундной задержки многозначительно спросил Аарон.

— Предположение…

— Что ж, отчасти вы правы, он хотел убить вас, чтобы вы не смогли выступить перед людьми, для этого же он убил и наблюдателя.

— Аарон, — мягко сказал Вермир, — зачем ты мне это говоришь? Это уже совсем не важно, я не собираюсь мстить.

На лице Аарона ничего не проявилось, лишь простое равнодушие.

— Оге ещё не достиг желаемого.

— Меня это не касается, — отмахнулся Вермир и, развернувшись, пошёл прочь. — Не мои дела, я не собираюсь вступать в разборки разбойников, дабы кого-то останавливать.

— Он сейчас в синей птице, — равнодушно, тихо сказал Аарон.

Вермир остановился, единственный глаз расширился и нервно задёргался, выпустив красные венки наружу.

— Что? — прошептал он.

— Ему стало мало территории, решил подмять Гихила, а самое известное место, кроме штаба, это кабак.

Вермир рванул, перебирая длинными ногами так быстро и с такой силой, как только можно.

— Не ходи туда! — равнодушно выкрикнул Аарон. — Их там слишком много.

В голове и сердце творился кавардак, мысли спутались с чувствами, в висках стучало набатом, не отпускало горестное чувство, что вот-вот что-то оборвётся, потеряется навсегда. Опять. Вермир бежал, думая, как же повезло, что он совсем рядом, что ещё чуть-чуть и он прибежит, спасёт, и не важно сколько там разбойников.

Вдали показался вход в подвале, каменные ступеньки, Вермир с разбегу спрыгнул вниз, к двери, рывком открыл и залетел. Запах мочи, пота, кала и дурманящий аромат крови смешались, превратившись во что-то громадное, противное, непостижимое и обвили обоняние, как древний, чудовищный дух. Трупы, наваленные кучами, залитый кровью пол, дрожащие в углах люди, прикрывающиеся руками, мерзкий смех вдали. Вермир будто попал в другой мир, вдруг осознал, что мёртвые тела выглядит противоестественно, ужасно, устрашающе. Он подрагивающими ногами пошёл на усиливающийся смех, переступая через трупы, погружая подошву в липкую, красную жидкость.

На лестнице лишь один труп с перерезанным, всё ещё кровоточащим, горлом. Вермир медленно, аккуратно поднялся по скрипучим ступеням, смех резко стих. В коридоре шестеро скалящихся разбойников и Оге, наклонившийся над телом, вокруг которого красная лужица. Непонимающее лицо Оге сменилось, безумной, сводящей с ума улыбкой.

— О, бомража пришёл! — радостно закричал он, не сводя улыбку. — Решил поглядеть на завораживающее представленье?

Вермир сглотнул, набитая ватой голова отказалась работать, лишь благодаря бешеному стуку сердца, раздражённым ноздрям и зарождающейся ярости он стоит на ногах. Без мыслей, Вермир вытащил рукоять меча из пазухи и выбросил руку в сторону, клинок, плавно, с приятным звоном выполз наружу, как проснувшийся хищник. Оге взорвался мерзким смехом, теряя слюни.

— Убейте его, — проговорил он, безумно смотря на Вермира и утирая подбородок.

Ближайший к лестнице разбойник кинулся вперёд, занося кинжал снизу и бездумно рыча. Вермир легко, словно пёрышком, взмахнул мечом, кисть вместе с кинжалом полетела на первый этаж. Разбойник схватился за отрубленную конечность и упал от удара сапогом в бок, второй полетел на рожон, размахивая двумя ножами. Вермир отступил назад и ткнул мечом, словно копьём. В голову разбойника насквозь вошёл клинок, тело рухнуло, как башня. Вермир отступил, чувствуя, как по предплечьям сползает тёплая кровь, но боли нет.

Оге мерзко, преувеличено громко засмеялся. Следующий разбойник бросился, не раздумывая, крича и махая единственным кинжалом, как мечом. Вермир поменял ноги и, размахнувшись, концом клинка распорол брюхо разбойнику, из свежей, огромной раны полилась кровь, оголяя лабиринт кишок. Разбойник дико завопил, пытаясь сжать рану, но Вермира это не волновало, он лишь холодно глядел вперёд, на скалящегося Оге. Оставшиеся разбойники потеряли запал и улыбки, встали в ступоре. Оге пинком отправил подручного вперёд.

— Если вы не пойдёте на него, то я сам вам кишку выпущу, — угрожающе тихо сказал Оге, достав кривой кинжал.

Троица медленно, но верно пошла к Вермиру, из подсобки, услышав крики, выбежали ещё четверо и рванули наверх. Трое разбойников осмелели и бодрее поползли вперёд, неуверенно ухмыляясь. Первый поднявшийся лишился головы, его тело свалилось кубарем по лестнице, у второго голова раздвоилась от мощного, но быстрого удара, труп осел, облокотился о стену.

— Чего встали, уроды?! — заорал Оге, держа в потрагивающей руке кривой кинжал. — Вперёд! Прикончите мышь!

Но никто не сдвинулся с места, разбойники лишь поглядывали друг на друга, пытаясь не утопнуть в холодном поту.

— Они тебя больше не боятся, — тихо, безэмоционально сказал Вермир, — их страх угас.

— Ну, щас посмотрим…

Оге подошёл к ближайшему, подрагивающему разбойнику и воткнул под челюсть кинжал, кончик вышел во лбу. Оге толкнул безвольное тело в следующего, отпрянувшего, как пушинка от ветра, разбойника.

— Вперёд, — тихо прорычал Оге. — Умрёт он или вы.

Вермир шагнул в сторону Оге, разбойник напрягся, стискивая стучащие зубы и, рыкнув, кинулся вперёд, тыкнув ножом, как мечом. Вермир уклонился и располовонил разбойника от бедра до груди. Две части асинхронно упали на пол, заливая и без того мокрый, липкий пол кувшинами крови. Двое разбойников на лестнице встревоженно переглянулись и начали медленно, спиной вперёд, спускаться. Последний разбойник между Оге и Вермиром протянул трясущуюся руку с кинжалом, отведя напуганный взгляд в стену.

— Ру-к-ку, ру-к-к-ку, — жалобно, заикаясь, попросил он.

— Слабак! — заорал Оге, пнув его в спину.

Разбойник с размаху напоролся на меч, закряхтел, не в силах выговорить слово. Вермир столкнул его на пол, как ненужную куклу.

— Ну что же, — сказал Оге, улыбнувшись во весь рот и подогнув ноги, — мы остались вдвоём. Прямо как в той сказке, герой стал злодеем… но недолго поплясал.

Вермир чиркнул кончиком меча о кинжал. Кривая, стильная, устрашающая сталь рассыпалась, оставив лишь жалкий осколок у рукояти. Улыбка Оге медленно начала таять, а Вермир пошёл вперёд, огибая свалившиеся трупы и ещё дышащие тела.

— Ой-ой, а вот это непростая ситуация, — проговорил Оге, отступая. — Знаешь, а ты мне даже нрави…

Вермир выбросил руку с мечом ещё раз, на полной дистанции стальной конец коснулся пальца руки, держащей кинжал.

— Да ты что творишь, твою мать! — закричал Оге во всё горло, прикрепляя отвалившийся палец, висящий только на коже, обратно.

Вермир переступил через тело, над которым нависал Оге и пошёл дальше. Оге судорожно сжал рукоять стального огрызка, плюнул на повиснувший, как сопля, палец и дико улыбнулся, глянув безумными, полными жажды и интереса глазами. Он врезался спиной в стену, а Вермир продолжал медленно, неумолимо идти, под капюшоном словно скопилась туча.

Оге сделал ложный выпад, топнув ногой, Вермир завершил шаг и остановился, Оге выплеснул мерзкий, полный призрения, смешок и рванул вперёд, прижимаясь к стене и занося руку назад. Вермир взмахнул мечом, но попал лишь по стене, пропоров её, словно картон, Оге проскочил под руку, стальным огрызком порвал бок вместе с одеждой снизу вверх и ринулся бежать к лестнице, отбросив рукоять. Вермир повернулся и мощно махнул мечом, едва доставая.

Оге перепрыгивал трупы с прытью гепарда, махая руками, как первоклассный бегун, но у самой лестнице нога ниже колена отделилась почти полностью, выпустив струю крови. Ему хватило времени на изумление, но тело, не в силах удержаться, на полной скорости влетело в перила, проломав их и улетев на первый этаж. Вермир медленно, неспешно пошёл к лестнице, спустился, наблюдая, как Оге с залитым кровью лбом ползёт к выходу, оставляя кровавый след. Вермир перевернул его сапогом на спину и наступил на горло.

— Кхе-кхе, а ведь я был прав… ты такой же, как я, — сипло сказал Оге, руками пытаясь оттолкнуть ногу.

— Нет, — произнёс Вермир и прибил голову клинком к полу, — я сильнее.

Вермир поглядел на открывшийся рот, застывшие глаза трупа и вытащил меч. Клинок медленно, словно насытившийся зверь, ушёл в рукоять. Дверь отлетела в сторону от мощного удара, пропуская внутрь злого Гихила, за ним зашла целая толпа. Вермир выбросил руку с рукоятью в бок, переводя вес тела на переднюю ногу и пригибаясь вперёд, клинок вылетел наружу, словно разъярённая змея, пробив деревянный столб.

— Ты… — удивлённо сказал Гихил.

— Эт чё, — сипло зашептали в толпе, — он всех порешил?

— Не может быть, — ответили ему оттуда же.

— Идиоты, он же драконоборец! — яростно зашипели из-за спины Гихила.

— Вот дерьмо…

Вермир пошёл вперёд, мощно ступая и качая плечами. Клинок прорвал столб и двинулся за хозяином, разрезая трупы на пути.

— Подожди, мы тебе не враги, — сказал Гихил. — Мы пришли, чтобы спасти Нелда. Таверну. Всех.

Вермир остановился, пытаясь пропустить мысли через не соображающую голову, но лез только образ руки, которую необходимо сломать, голос томно шептавший, что всё это из-за руки, что её надо сломать.

— Босс, похоже, что-то не так… — донеслось из толпы.

— Конечно, не так, он свихнулся, — ответили из другого конца толпы.

Вермир отступил, выпрямился, развернулся и пошёл на второй этаж. Клинок медленно, нехотя залез внутрь, а рукоять легла в пазуху. Гихил двинулся к лестнице, осматривая кучи трупов, разбитую стойку, поломанные стулья и литры крови, залившие пол, испачкавшие стены. Толпа двинулась за ним, но не иссякала, с улицы всё прибывали люди. Гихил поднялся по лестнице, увидев отрубленную голову, безголовое тело и разрубленную пополам голову, бесшумно сглотнул.

— Да что же здесь было… — ошарашено проговорил мужик сзади.

Гихил встревоженно оглядел окровавленный коридор, трупы и ещё шевелящихся людей. Разбойник пережал кровоточащую культю, посмотрел на Гихила и людьми за ним с нескрываемым страхом, но больший страх он показал, когда посмотрел в сторону Вермира.

— Вынесите его, — сказал Гихил, двигаясь дальше и смотря на стоящего на коленях возле тела окружённого кровью Вермира. — И этого.

Разбойник с раной в животе закашлял, прикрыв рот вымазанной в крови рукой, его подняли и, подперев под руку, повели к выходу. Гихил дошёл до Вермира, его лицо сокрыто тенью капюшона, но что-то прорывается через эту тьму. И это совсем не желание помочь. Остальные остановились возле тела разрубленного разбойника и не решались идти дальше. Гихил встал на колени возле изуродованного трупа Нелда, на пухлом лице громадная, кровавая улыбка, от уха до уха, срезанный нос и нижняя губа, правый глаз выдернут наружу вместе с нервом. Вермир засунул руку под плечи и ноги.

— Помоги мне, — тихо, без капли эмоций сказал он.

Гихила на миг будто застал врасплох громадный, ужасающий донельзя и заставляющий спрятаться и сжаться гром. Он помог поднять тело Нелда, хотел и дальше нести, но Вермир развернулся торсом вперёд.

— Я сам.

Все вжались в стены, пропуская Вермира, а Гихил стоял и неуверенно смотрел в спину. Живой коридор пропустил Вермира, как вторгающийся в воду клинок, соединился и волновался. Огромное тело Нелда покоилось на руках, словно он не весит центнер.

— Слышь, — пихнул мужик соседа, глядя со второго этажа, как Вермир выходит из кабака, — он чё-то слишком силён, не?

— Да, такого кабана нести непросто…

Вермир поднялся по ступеням, но не заметил небольшой камушек на последней ступеньке, споткнулся и выбился из равновесия, тяжёлый труп потащил вниз, всё, что смог сделать Вермир, это не дать полностью расшибить локти и колени, лишь затормозить падение. Не в силах поднять тело, Вермир склонил голову над животом, покачиваясь вперёд-назад. Раньше он не видел трупов, не видел, как умирают живые существа, не знал, что с ними происходит, но теперь понял — плоть превращается в камень.

На улицу вышел Гихил, взглянул на Вермира и подошёл.

— Куда ты его хочешь отнести? — спросил он.

— Не знаю…

— Его надо похоронить.

— Да, верно, — сказал Вермир и выдохнул, — но лучше сжечь.

— У тебя осталось мало сил, — сказал Гихил, присаживаясь на корточки, — отдохни. И доверься нам.

Из кабака вышла половина всех, кто пришёл за Гихилом. Вермир вытащил руки из-под тела и встал, покачнувшись. Гихил махнул, Нелда подняли десятки рук и понесли по улице, словно похоронная процессия, Вермир шёл сбоку, шатаясь, как осиновый лист, по его предплечьям стекала кровь из раны, разодранная кожа на локтях и кистях щипала, будто туда закинули соли, но его это не волновало.

Тело Нелда отнесли за город, на пустырь, где соорудили небольшую площадку для сожжения из досок неподалёку разваленного дома. Труп аккуратно положили наверх качающейся конструкции, а сами встали позади. Гихил разжёг огонь на дощечке и, понаблюдав, пока не разгорится, подал Вермиру.

— Зажжёшь? — спросил он.

— Нет, всё же ты его лучше знал.

Гихил удивился, но не показал этого и кинул горящую дощечку в центр кострища.

— Я думал, вы были друзьями, — тихо сказал он.

— Когда-то были, — так же тихо ответил Вермир. — Мы долго не виделись, за это время он изменился, я тоже.

— Ты ничего не чувствуешь?

— Чувствую. Пустоту, — Вермир снял капюшон и взглянул Гихилу в глаза. — Он был единственным, кто остался от старого меня, единственное, что связывало меня с прошлым. Но, знаешь, что я понял? Мне его совсем не жаль.

Гихил не отвёл взгляд, лишь после двухсекундного контакта позволил себе рассмотреть изуродованное лицо в подробностях.

— Это хорошо, жалеть кого-либо — непозволительно. Тем более близкого человека, — сказал Гихил и взглянул на разгорающийся, вздымающийся, словно проснувшийся, оживший демон, костёр. — Что будешь дальше делать?

— Не уверен, что буду делать, — сказал Вермир и пошёл прочь, толпа расступилась, пропуская и пялясь на лицо.

— Эй, осталось ещё двое, — сказал Гихил, развернувшись.

— Если ты думаешь, что я пойду их кромсать, то ты ошибаешься, — даже не взглянув на Гихила, ответил Вермир.

— Босс, — сказал парень из толпы, после того, как Вермир ушёл достаточно далеко, — может, не стоило его злить?

— Заткнись, — ответил Гихил, глядя, как пламя поедает старую, мёртвую древесину и не менее старую плоть, как пламя вьётся, показывая неимоверную красоту, как дарит тепло и разгоняет тьму.

Вермир шёл домой, не чувствуя ничего, ни горя, ни раскаяния, ничего, кроме беспробудной пустоты, будто она была там всегда, с самого рождения, просто ждала момента, подгадывала, тихо хохоча и обливаясь слюнями. И вот настал момент взять долгожданную, вкусную власть, контроль над душой. Вермиру это понравилось, никакой боли, никаких страданий, ни совести, ни жалости, ни тяжких дум. Всё просто и эффективно, как и должно быть с самого начала, как и задумывалось.