Красная мадонна с младенцем

Пхеньян, февраль 1948 года.

Долгожданный день для семьи Ким. Проспект, ведущий к трибуне, на которой будет выступать великий революционер и освободитель страны генерал Ким Ир Сен, до отказа заполнен.

Сидя в автомобиле, его супруга Ким Чен Сук пытается успокоить своего сына Ким Чен Ира, которому через несколько дней исполнится шесть лет. Ему предстоит стоять с гордым видом рядом со своими отцом и матерью во время этого первого массового митинга освобожденной Кореи, на котором будут приветствовать новых лидеров корейского народа. Ким Чен Сук приложила все усилия для того, чтобы ее сын тоже стал участником данного триумфального мероприятия и чтобы толпа несколько раз приветствовала аплодисментами этого маленького упрямца в коротеньких штанишках.

Однако основное внимание Чен Сук уделила тому, чтобы ее муж выглядел импозантно: она почти всю ночь приводила в порядок его военную форму. Супруга сшила ее собственными руками при свете керосиновой лампы в секретном лагере, находившемся в непроходимых горах на границе между Китаем и Россией (а точнее, на горе Пэкту), – в лагере, из которого они вместе организовывали сопротивление японским захватчикам во время войны.

В начале XX века Корея была не более чем придатком японской державы, находившей в новой провинции дешевую рабочую силу для бурно развивающейся промышленности. В 1910 году этот – дающий немалые прибыли – придаток был аннексирован и превратился в один из лакомых кусочков в войне на Тихом океане. Когда Страна восходящего солнца после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки капитулирует, все мощные державы Тихоокеанского региона тут же пытаются наложить лапу на этот промышленно развитый регион посреди слаборазвитого Дальнего Востока.

В начале 1930-х годов в горах Маньчжурии – к северу от Кореи – один из народных лидеров сказал иностранным захватчикам «нет». Звали его Ким Ир Сен. Присоединившись к коммунистическим силам сопротивления японским оккупантам, он попытался объединить разрозненные и не отличающиеся строгой дисциплиной отряды, поднимающиеся то в одном, то в другом месте на борьбу против беспощадной японской администрации и против организуемых ею принудительных работ. Под натиском наседающих на повстанцев японских солдат Ким Ир Сену вскоре пришлось отступить в покрытые густыми лесами горы. Воюя плечом к плечу с самой преданной из всех своих товарищей, он в течение более чем десяти лет занимался диверсионными операциями, пока наконец не наступил этот день – день его триумфа.

Чен Сук с почти религиозным благоговением смотрит на почетный караул, выстроившийся в ожидании ее мужа. Ким Ир Сен поднимается на огромную трибуну, сооруженную на площади на берегу реки Тэдонган. Отныне площадь будет носить его имя. Чен Сук становится рядом с супругом. Дивизии солдат с винтовками с примкнутыми штыками проходят маршем перед командующим, которому они беспрекословно подчиняются. Великий командир поднимает руку в ответ на приветствие, которое дружно выкрикивает каждое из проходящих перед трибуной подразделений. Глаза его супруги, как вспоминает один из товарищей Ким Ир Сена, стоявший тогда на трибуне, «увлажняются теплыми слезами».

Эта женщина, которой недавно исполнился 31 год, испытывает чувство глубокого удовлетворения. Ее сын тоже, похоже, впечатлен грандиозностью происходящего. Когда какая-то девушка наивно спрашивает маленького Чен Ира, чем он собирается заниматься, когда станет взрослым, он гордо отвечает: «Я стану командующим народной армией – как мой отец». Ким Чен Сук бросает на своего драгоценного отпрыска взгляд, исполненный гордости.

Рождение звезды

Шестнадцатого февраля 1942 года жилище Ким Ир Сена и Ким Чен Сук в военном лагере стало местом богоявления. В бревенчатом домишке с единственным окном у Чен Сук родился мальчик.

Известие о том, что у супруги великого командира родился наследник, распространяется по лагерю с быстротой молнии. Все ликуют, полагая, что счастливое будущее для страны теперь гарантировано – на небе над горой Пэкту только что зажглась яркая звезда, свидетельствующая о том, что дело великого Ким Ир Сена будет кому продолжить. Хотя Чен Сук и против распространения новости, ее товарищи не могут сдержать радости: сейчас, в суровую зиму, рождение малыша наполнило их сердца надеждой.

Когда Ким Ир Сен возвращается в лагерь, его ждет радость и всеобщее ликование. К вождю сбегаются бойцы, а вслед за ними подходит с младенцем на руках и Чен Сук. Она протягивает малыша супругу, и тот под громкие приветственные крики поднимает его, укутанного в пеленки, над головой. Однако если ты революционерка, то отпуска по беременности и уходу за ребенком у тебя быть не может. В мирное время действуют одни правила, а в военное – другие.

Однажды холодным февральским вечером в лагере начинается снежная буря. Чен Сук укутывает малыша в армейское одеяло, борясь с холодом, который в течение ночи усиливается, снимает с себя куртку, от которой «еще пахло порохом», чтобы укрыть малютку. Видя, что она осталась без теплой одежды, другие девушки отряда решают ей помочь.

В тот же вечер одна из них предлагает сшить теплое покрывало из обрезков шерстяной материи, которая идет на изготовление рюкзаков. Утром несколько девушек направляются к домику Чен Сук. «Я всегда буду помнить о вашей доброте, – благодарит она товарищей. – Когда наша страна будет освобождена, мы поговорим об этом и посмеемся над этим случаем как над каким-то давнишним событием». Она заворачивает ребенка в покрывало, и все с радостью и надеждой смотрят на это новое светило, которое должно будет сделать их всех счастливыми. Чен Сук поет колыбельную:

Молодая мать пытается вести себя, как «настоящая принцесса», хотя ее окружает нищета. На ее красивую кожу и привлекательные женские формы невольно засматриваются бойцы ее мужа. Ее черные-пречерные брови и очень длинные ресницы придают облику Чен Сук кротость, отнюдь не свойственную ее характеру. Ее мать была убита во время японской военной операции. Пережитое горе трансформировалось в желание отомстить. Она пошла в партизаны в возрасте пятнадцати лет, вступив в батальон, которым командовал один из самых многообещающих военачальников – двадцатилетний Ким Ир Сен.

Этого молодого командира впечатлила стойкость и решительность Чен Сук, проявленные ею, когда летом 1937 года ее арестовали за участие в партизанском движении. Ким Ир Сену запомнились слова этой малознакомой девушки, отправляющейся на очень опасное задание и полагающей, что живой она не вернется: «Не переживайте. Меня убьют, но наше движение должно существовать. Я оставляю два юаня – все мое богатство. Пожалуйста, используйте их для финансирования нашей организации».

Тем не менее она для Ким Ир Сена – одна из очень юных активисток, каких вообще-то много. Военачальнику некогда обращать внимание на каждую. Он вообще очень занят. Даже когда он женится на ней, у него нет времени на романтические аспекты семейной жизни – даже в мелочах. В 1941 году он, однако, – по настоянию находящихся в его лагере девушек – соглашается позировать вместе с женой перед фотографом, чтобы тот, сделав несколько фотографий, запечатлел на них, какими были Ким Ир Сен и его супруга во времена партизанской борьбы.

«Когда она об этом узнала, то очень сильно покраснела и спряталась за спины других девушек. Они, улыбаясь, вытолкнули ее вперед, ко мне. Чтобы не упустить этот момент, одна из девушек нажала на спусковой механизм фотоаппарата. Это был, конечно, первый случай в моей жизни, когда я лишь вдвоем с девушкой позировал перед фотографом. Для меня и Чен Сук это было то же самое, что свадебная фотография […]. Я часто буду вспоминать эту весну, и я написал на обратной стороне фотографии: “Добро пожаловать в весну в зарубежной стране, 1 марта 1941 года, Лагерь Б”».

Чен Сук очень сильно хочет выделиться среди других, пытаясь развивать у себя всевозможные таланты и умело используя свою красоту для того, чтобы развлекать командира отряда и прославлять подвиги его самого и подвиги его юных бойцов. Для этого она, в частности, придумывает танцы. Самое популярное ее хореографическое произведение – танец «белой чайки», посвященный двум представителям этих пернатых – брату и сестре, – которые, попав в ужасную грозу, вынуждены прервать свой полет на юг и приземлиться на пляже. В танце показывается, как они пытаются выжить, борясь с охватывающим их отчаянием и дожидаясь того дня, когда благотворное солнце прогонит зиму и приведет весну. Добавляя к движениям слова, Чен Сук пишет песню, которой должен сопровождаться этот танец:

Чен Сук устраивает выступления в соседней деревне, чтобы подбодрить тамошних жителей. Одна из тех, кому довелось при этом присутствовать, вспоминает: «Когда она заставляла нас репетировать, она нам говорила: “Ну, давайте! Давайте попрактикуемся в этом танце и немножечко порадуем людей, живущих там, где идет партизанская война”».

Однако хорошая боевая подруга не может ограничиваться лишь тем, что разыгрывать из себя Мэрилин Монро в зоне военных действий. Ее героический путь отмечен множеством других подвигов. Узнав, что мужчины учатся прыгать с парашютом, Чен Сук предлагает девушкам заняться тем же. Первое упражнение – прежде чем и в самом деле сигануть с парашютом – заключается в том, что новичка ставят на вращающийся вокруг своей оси стул, чтобы он научился бороться с головокружением. Следующее упражнение – прыжки с высокого склона. Прыгать надо так, чтобы правильно приземлиться на ноги. Все девушки мужественно прыгают, однако Чен Сук замечает одну встревожившую ее деталь, которая никак не совместима с настоящим патриотизмом: некоторые прыгают с закрытыми глазами. Она незамедлительно одергивает малодушных. «Вы считаете, что в этой тренировке нет нужды? Подумайте о тех, кто будет находиться там, внизу, на земле, когда вы будете прыгать. Там будут ваши враги, но также еще и ваши родители, ваши братья и сестры, изнывающие под тиранией врагов. Как вы можете закрывать глаза?..» Наконец наступает день, в который группа этих сорвиголов женского пола должна десантироваться с самолета. Чен Сук подбадривает «подопечных»: «Товарищи, мы увидимся на земле!» – и прыгает первой. Мужчины ждут на земле девушек с букетами, насмешливо улыбаясь.

О жене Ким Ир Сена ходят легенды. «Я ожидала увидеть женщину с экстраординарной внешностью, – рассказывает одна девушка после первой встречи с Ким Чен Сук, – однако когда она оказалась лицом к лицу со мной, она выглядела как самая обыкновенная женщина».

То агитатор, то стрелок

Чен Сук не забывает о своей главной цели – помогать удивительному командиру Ким Ир Сену освобождать Корею – страну, которую она никогда не видела, но которую считает своей. Партизанка относится к этому едва ли не с религиозным фанатизмом. Чен Сук – самая радикальная среди всех радикалов, в ее лозунгах нет места терпимости: «Предатель! Один-единственный предатель в наших рядах опаснее, чем тысяча приближающихся к нам вражеских солдат. Чтобы совершить революцию, мы должны максимально повысить бдительность по отношению к предателям».

На один из летних дней 1944 года были запланированы учения по переправе через реку. Прыгать с парашютом – этого мало: нужно уметь плавать в реке с быстрым течением. Задача эта не очень простая для солдат в униформе с оружием. Когда девушки пытаются увильнуть от участия в учениях, Ким Чен Сук заявляет: «Чтобы быть готовыми к великому делу освобождения страны, мы должны уметь пересекать не только реки, но и океаны. Плавают вообще-то обычно только мужчины, но это не должно быть неосуществимой задачей для девушек». Затем она идет к реке одна и первой входит в воду. На середине реки одна из девушек, не справляясь с волнами, начинает отставать. Чен Сук разворачивается и приближается к бедняжке, чтобы подбодрить ее в своей особой манере: «Ни в коем случае не бросай винтовки. Не бросай своего оружия. Это было бы позором для революционного солдата».

Бескомпромиссная и неутомимая, Чен Сук не ограничивается упражнениями, требующими физической силы. Она умеет добывать жизненно важные сведения и расставлять своих людей в стратегически важных местах. «Она лично проверила ширину и глубину реки Амнок, быстроту ее течения, а также определила наиболее подходящее место для того, чтобы пересечь реку туда и обратно. Затем она нарисовала схему и прислала ее нам», – с удивлением вспоминает Ким Ир Сен.

Следует отметить, что Чен Сук к тому времени еще не проявила свой самый большой талант – способность очень метко стрелять. Об этом ее таланте все узнают в тот же год во время соревнований по стрельбе, организованных Ким Ир Сеном. Эти соревнования заключаются в стрельбе из винтовки поочередно по трем мишеням, установленным соответственно на расстоянии 100, 200 и 300 метров. Когда Чен Сук выходит на линию огня, ее муж дает приказ открыть огонь. Она делает три выстрела, и все три пули попадают в центр мишени. Чен Сук занимает на состязаниях первое место. Одной из девушек, спросившей у нее, в чем заключается секрет ее меткой стрельбы, она отвечает: «Я никогда не расстаюсь со своим пистолетом, ни на секунду».

Маленький Ким Чен Ир наследует от своей матери все ее таланты, в том числе и меткость. В пятилетнем возрасте он видит, как его мама стреляет в тире, и кричит, что и ему тоже хочется. Чен Сук вынимает из пистолета патрон и показывает сыну, как целиться и как нажимать на спусковой крючок. «Прежде чем ты начнешь стрелять, ты должен найти для себя достойную цель, – учит его она. – Ты должен быстро вырасти, чтобы защищать своего отца с помощью этого пистолета, а еще уважать его в высшей степени. Надеюсь, что ты станешь, как и твой отец, великим полководцем».

Как-то в октябре, когда уже свирепствовала зима, отважный отряд после долгого и трудного марша останавливается в горах на ночлег. После того как все засыпают, Чен Сук спускается к ручью и, опуская ладони в ледяную воду, начинает стирать одежду своего любимого товарища. Однако не успевает она ее высушить, как поступает приказ продолжить марш. Она не может позволить себе нести в вещмешке мокрое белье командира и уж тем более не может дать ему подштанники, которые не высушены должным образом. Она расстегивает куртку своей униформы и прижимает влажное нижнее белье к груди. Начинается марш, холод тут же пронзает Чен Сук, проникая до костей. Однако она продолжает гордо идти вперед, прижимая влажные подштанники Ким Ир Сена к груди. Во время одного из привалов она с торжествующим видом подходит к мужу, держа в руках его сухое нижнее белье. Посмотрев на него, Ким Ир Сен прокашливается и говорит, что он ее об этом не просил. Чен Сук стоит перед ним с понурым видом, а он поворачивается и уходит. Сделав несколько шагов, он останавливается, оборачивается и бросает взгляд на ее руки: от стирки в ледяной воде ее пальцы покраснели, кожа потрескалась. Ему становится стыдно, к его глазам подступают слезы, но он очень быстро их подавляет.

Самопожертвование Чек Сук простирается еще дальше. О нем свидетельствуют не только покрасневшие ладони и промерзшая грудь, но и ее волосы. Супруга великого военачальника одержима идеей сохранения здоровья и обеспечения комфорта товарища командира. Накануне отъезда Ким Ир Сена в командировку она замышляет изготовить стельки, которые можно было бы положить в его обувь, чтобы ее кумиру было удобнее идти. Не имея под рукой материала, который был бы достоин касаться божественных ступней, она отрезает свои длинные локоны.

– Ого! Зачем ты их отрезала? – удивленно спрашивает одна из девушек.

– Командир готовится отправиться в дальний путь. У него не будет времени сушить свои ботинки. Как будет замечательно, если эти волосы смогут утеплить его ботинки и согреть его ступни!

Неизвестно, как отреагировал Ким Ир Сен, когда обнаружил в ботинках такие необычные стельки. Чен Сук удалось стать тенью Ким Ир Сена, частью его самого. «Она выражает все то, что есть у меня на уме и что мне хотелось бы сказать. […] Она тесно общается с людьми и прилагает большие усилия к тому, чтобы решить проблемы, которые мне хотелось бы решить», – признается Ким Ир Сен.

Ее страстное желание видеть в муже «восходящее солнце» – так дословно переводится «Ир Сен» – в конце концов осуществляется. Пятнадцатого августа 1945 года незабываемая (и весьма неожиданная) капитуляция Японии становится для Ким Чен Сук событием, символизирующим завершение многолетнего периода тягот и лишений. Войска Советского Союза, вступившего в войну неделей раньше, вторгаются в ту часть Кореи, в которой поддерживают коммунистические идеи. Они беспрепятственно входят в Пхеньян и другие крупные города к северу от тридцать восьмой параллели. Сталину нужно срочно найти надежного человека, которому можно было бы доверить управление страной. В роли своего рода «охотника за головами» поручают выступить Лаврентию Берии. Кандидатура Ким Ир Сена им поначалу отвергается: русские хотели бы подыскать видавшего виды человека с представительной внешностью, а потому недоверчиво относятся к молодому (тридцатитрехлетнему) и чрезмерно амбициозному мужчине. Он не подходит прежде всего потому, что, по словам некоего дипломата, у Ким Ир Сена прическа «как у официанта в китайском ресторане».

Проанализировав данные нескольких «кандидатов», Берия в конце концов выбирает все-таки Ким Ир Сена. Двадцатисемилетняя Чен Сук становится женщиной номер один. Однако она отнюдь не чувствует умиротворения. Годы, которые она провела среди партизан, научили ее, что войну следует вести до полной и окончательной победы. В последующие месяцы американцы высаживаются на Корейском полуострове и создают на его южном побережье военные базы. «Похоже, что нам придется вступить с американцами в смертельную схватку», – констатирует Чен Сук.

Мечты Ким Ир Сена сбываются: Сталин вооружает недавно созданную Корейскую народную армию танками и артиллерией, снабжает грузовиками. Благодаря Сталину существенно улучшается и материальное положение Чен Сук: советский «крестный отец» Ким Ир Сена, конфискуя дома, ранее принадлежавшие японским оккупантам, передает их новым правителям страны, и Ким Ир Сену с Ким Чен Сук достается огромный роскошный особняк с бассейном.

Настает подходящий момент, чтобы обзавестись вторым ребенком. Вскоре по новому комфортабельному жилищу Чен Сук шагает маленький мальчик, которому дают русское имя – Шура. На следующий год рождается еще и маленькая девочка – Гён Хи.

Однако в 1948 году в семье происходит трагедия. Когда Шура играет возле дома, его мама на какое-то время отвлекается и… и затем находит ребенка захлебнувшимся в бассейне. Для Чен Сук удар оказался очень сильным. Вместе с этим своим ребенком она теряет и свое здоровье.

«Никто не скажет, что Чен Сук посвятила свою жизнь лично мне, – пишет ее супруг. – Даже после нашего бракосочетания она воспринимала меня как своего командира, руководителя, верховного лидера. Наши отношения были отношениями начальника и подчиненного, отношениями двух товарищей».

Великая иллюзия

Пхеньян, утро 21 сентября 1949 года.

Чен Сук наблюдает, как ее муж готовится выйти из дому на встречу с трудящимися. Она помогает ему накинуть на плечо рюкзак, но при этом ее лицо искажается. Безграничная самоотверженность подорвала силы этой молодой женщины. Супруга не отрываясь смотрит на автомобиль, который увозит Ким Ир Сена прочь. Маленький Чен Ир вдруг замечает, в сколь тяжелом состоянии мама. Он – семилетний мальчик – решает, что ему следует заботиться о своей матери, и он твердо заявляет ей, что в школу не пойдет.

Чен Сук очень хорошо разбирается в детской психологии. Она быстро убеждает сына, что ей станет намного лучше, если он будет прилежно делать уроки. Чен Ир с неохотой подчиняется. Затем ребенок видит, как она, по обыкновению, вяжет шерстяное нижнее белье для мужа, однако выражение ее лица лишено былого энтузиазма, и очевидно, болезнь ее мало-помалу одолевает. «Твой отец – великий человек, – говорит она сыну, с нежностью глядя на него. – Он привел нашу страну к победе, а теперь ведет наш народ к счастью. Ты должен хорошо заботиться о своем отце».

Женщина чувствует, что ее сознание затуманивается, но находит в себе силы дать сыну еще несколько наставлений: «Ты должен быть верным нашему лидеру и бороться за его революционное дело до победного конца». После этого материнского совета она теряет сознание, и ее увозят в больницу в критическом состоянии. Тремя часами позже – в два часа сорок минут ночи – ее сердце перестает биться. На ее похороны собираются огромные толпы людей, вся страна в трауре.

Двадцать четвертого сентября боевые товарищи Чен Сук несут ее гроб к месту последнего упокоения. Колонна, начав движение по городу от здания центрального комитета партии, останавливается возле моста перед домом, где она жила. Вдоль всего пути, ведущего к Холму пионов, стоит сплошная вереница заплаканных людей.

Чен Ир со слезами на глазах навсегда прощается со своей матерью. Вернувшись домой, он бежит в комнату усопшей, но находит там в качестве памятного предмета лишь маленький пистолет, который она положила на ночной столик непонятно зачем. Он хватает его и, направив ствол себе в грудь, клянется, что будет жить только ради того, чтобы выполнить заветы матери. Воображаемый выстрел из этого пистолета – вот и весь салют по усопшей Чем Сук. Несколько дней спустя Ким Ир Сен и его дети придут на могилу Чен Сук, чтобы почтить ее память. Чен Ир держит за руку трехлетнюю Гён Хи. Он надеется, что мама поднимется из могилы, чтобы обнять и его, и его маленькую сестру. Они кладут на могилу несколько букетов цветов, а затем начинают громко всхлипывать. Их отец тоже не может сдержаться, но он все же вытирает лица детей своим платком. «Вы должны никогда не забывать свою маму. Она была замечательной дочерью Кореи. Она очень рано взяла в руки оружие, чтобы освободить нашу страну, и сражалась рядом со мной в течение более чем десяти лет. На тропинках нашей страны еще, должно быть, остались окровавленные следы ног вашей матери».

Такие слова утешили бы идеологически подкованного взрослого человека, но отнюдь не ребенка. Хотя Корея и освобождена от японцев, он, Чен Ир, остался без матери. Отныне мальчик каждый вечер садится на скамейку в саду и ждет возвращения отца. Когда охранники говорят, что сыну следовало бы ждать отца внутри дома, он отвечает, что его мама обычно ждала его отца именно здесь и что он пообещал себе, что будет поступать так же, как поступала его мама, желавшая, чтобы отец был доволен.

Некоторое время спустя Гён Хи заболевает. Чен Ир, опасаясь, как бы ему не пришлось потерять еще одного дорогого для него человека, невольно пытается обратиться за помощью к маме. Повернувшись к холму, в котором покоится Чен Сук, он, всхлипывая, кричит: «Мама! Мама!» Однако холм отвечает молчанием. Чен Ир, которого считали спасителем нации и рождению которого радовался весь народ, не смог спасти свою маму – выдающуюся революционерку, которая совсем недавно стояла рядом с ним, своим сыном, на самой большой площади во время празднования освобождения страны. Чен Ир, вспомнив об этом, еще долго выкрикивает, плача, имя своей матери.

Двадцать второго сентября 1949 года официально объявляется причина смерти: «сердечный приступ». Сын бывшего премьер-министра Северной Кореи, сбежавший из своей страны, выдвигает другую версию: у Чен Сук произошел выкидыш, и затем началось сильное кровотечение. Она умышленно не вызвала врача, решив сначала дождаться возвращения мужа. Ким Ир Сен, которого, по его словам, задержали на работе важные дела, вернувшись домой, обнаружил там безжизненное тело супруги в луже крови. Неутомимую Чен Сук, получается, попросту бросили умирать. Умерла ли она от безутешного горя матери, лишившейся ребенка, или же от отчаяния жены, брошенной мужем?

После возвращения на «землю обетованную» – в Корею – Ким Ир Сен пытается решать не только политические задачи. Первым делом он пытается разыскать одну из своих прежних любовниц, товарища Хан Сон Хи, с которой недолго сожительствовал во время партизанской войны. Ее в апреле 1940 года арестовали японцы, и она тогда с гордостью заявила, что она – жена Ким Ир Сена. Отыскав ее, Ким Ир Сен тайно поселяет ее в импозантный дом, находящийся в деревне неподалеку от столицы, и проявляет заботу о ней и двух детях, которых она родила от него, но которых он не захотел признавать своими.

Однако внимание Ким Ир Сена к этой женщине быстро ослабевает. Он ведь уже не просто влиятельный человек, а, можно сказать, бог, создатель Северной Кореи, и женщины покоряются ему одна за другой. Его «удивительно выразительная улыбка» (именно так выразился его официальный биограф) соперничает по чувственности с его голосом. «Он очаровательный […]. Когда вы обедаете с ним за одним столом, он ведет себя очень щедро и радушно. Это очень красивый мужчина, если не обращать внимания на утолщение на его шее. Его голос весьма специфический: большинство людей говорят при помощи своего горла, а он говорит при помощи своего живота – как оперный певец», – вспоминает один из северокорейских чиновников, удравших за границу. Для тех, кого не впечатляет этот его талант чревовещателя, у Ким Ир Сена есть еще один козырь: «Его черты лица были идеально симметричными. Он был очень привлекательным, и на левой щеке у него имелась ямочка».

Его шарм заметен и далеко за пределами границ Северной Кореи. Знаменитая немецкая писательница Луиза Ринзер изрядно попотчевала европейских читательниц воспоминаниями о своих многочисленных встречах с Ким Ир Сеном. Преподнося как-то раз ему в качестве подарка букет цветов, она тихонько говорит: «Я еще никогда не дарила цветов Богу, хотя и усердно молюсь Всевышнему. Мне сейчас хотелось бы подарить вам этот букет. Я уверена, что вы его заслуживаете, потому что вы создали общество всеобщего равенства, а это было не под силу даже Богу». В ходе своей более ранней встречи с Ким Ир Сеном эта женщина – в свое время, кстати, устоявшая перед обаянием Гитлера – подарила северокорейскому лидеру кольцо, как бы навсегда связывая свою судьбу с его судьбой.

Еще в 1930-е годы Ким Ир Сен нашел для себя красавицу Хан Ён Э. Она не давала ему грустить долгими ночами во время поездки в Страну Советов на конгресс Коминтерна. Эта энергичная девушка помогает ему пересечь советскую границу, переодев его в китайского крестьянина. До самых последних мгновений жизни он будет хранить фотографию этой необыкновенной девушки, время от времени разглядывая ее влюбленными глазами и вспоминая обо всех услугах, которые она ему оказала «в силу возвышенных любовных чувств и чистой дружбы, лишенной какого-либо эгоизма».

Однако ей не удалось навсегда заполнить сердце Ким Ир Сена. Ей на смену пришла Чхве Кум Сук – доброжелательная подруга, «великодушная, как мужчина, и пылкая […]. Женщина с принципами, верная делу революции. Она направила бы корабль на песчаный пляж, если бы я попросил ее это сделать», – вспоминает славный командир. Она ухаживает за ним, когда его сваливает тиф. Ему нравится подражать ее «забавному» северному акценту или же подсмеиваться над ее внешностью: «Она не была женщиной, отличающейся большой красотой. Однако для меня эти женщины, находившиеся в зоне ведения партизанской войны, какими бы они ни были, казались более благородными и красивыми, чем женщины из больших городов». К сожалению, эта пухленькая подружка будущего генералиссимуса погибает во время одной из японских атак. Возможно, Ким Ир Сен в конце концов выбрал Чен Сук потому, что другие девушки, находившиеся рядом с ним, погибли, а она сумела выжить…

Через несколько недель мир вокруг Ким Чен Ира рушится: его маму, любившую отца такой чистой любовью, похоронили совсем недавно, а ее место возле Ким Ир Сена уже хочет занять другая женщина. Великий лидер в течение многих месяцев поддерживает весьма тесные отношения с молодой машинисткой, которую заметил в министерстве внутренних дел и которую по его распоряжению перевели в его канцелярию на должность его личного секретаря. Идеальная с точки зрения революционной морали семья Ким Ир Сена перестает быть идеальной.

Согласно данным советских архивов, Ким Чен Ир родился в Сибири, возле города Хабаровск, расположенного на берегу реки Амур. Получается, что он родился на убогом крестьянском дворе в России, а вовсе не на заснеженной горе Пэкту. Роды у Чен Сук были необычайно долгими и болезненными, тем более что квалифицированного врача поблизости не нашлось. В конце концов – после нескольких часов мучений, когда она была уже едва не при смерти – роды у нее принял подвернувшийся русский ветеринар. Чен Ира назвали по-русски – Юрий Ирсенович Ким. Мистическое повествование о том, что он появился на свет под свист японских пуль и что в небе при этом засияла новая звезда, не более чем миф.

Его отец вовсе не был прославленным командиром народной армии, отступившей в маньчжурскую тайгу. Он был обычным командиром батальона, состоявшего из китайцев и корейцев и входившего в состав 88-й бригады Красной Армии, которой командовал Чжоу Баочжун. Сталинская администрация остановила свой выбор на Ким Ир Сене за его податливость. В те времена никому даже и в голову не приходило, что политический режим, который он установит в Северной Корее, переживет и СССР, и развал мирового социалистического лагеря. Ким Ир Сен, выступив сначала в роли освободителя страны, затем установил режим, при котором проводились безжалостные чистки и были распущены все профсоюзы и все партии, входившие в «Демократический фронт объединения Родины». Единственным неизменным светилом в этом грозовом небе для маленького Чен Ира остается преданная своему мужу Чен Сук – идеальная женщина, ставшая для него образцом материнской любви.

 

Бал актрисы

«Моя мать, которую я утратил в раннем детстве, была революционеркой. Как и все другие матери, она хотела, чтобы ее сын во всем преуспевал. Но ей, возможно, даже и в голову не приходило, что я стану тем, кем я являюсь сейчас».

После смерти Чен Сук маленький Ким Чен Ир, семилетний ребенок, замечает, что к ним домой все чаще и чаще приходит какая-то женщина. Эта женщина – Ким Сон Э, которая работает в канцелярии отца и теперь становится новой хозяйкой в его доме. В 1952 году наконец-то приподнимается завеса над характером отношений между этой женщиной и отцом Ким Чен Ира: Ким Ир Сен представляет своим близким родственникам и друзьям новую супругу. Сон Э родилась в сельской местности к югу от Пхеньяна в 1928 году. В последние месяцы жизни Чен Сук она уже работала личным секретарем Ким Ир Сена.

Ким Сон Э ненавидит Чен Ира, поскольку статус первого ребенка Ким Ир Сена, по существующим у корейцев традициям, делает из него наследника отца. Ее неприязнь к нему проявляется регулярно и выражается, в частности, в наплевательском отношении к тому, во что мальчик одет и как он питается. «Как-то раз Чен Иру приготовили торт на день рождения, на котором присутствовал его отец. Однако как только он ушел, еще до того, как ребенок успел попробовать этот торт, Ким Сон Э забрала его и отправила своим родственникам», – вспоминает один из друзей семьи.

Чен Ир находит пристанище у своего дяди по отцовской линии. Он не может смириться с тем, что эта злая женщина теперь является его матерью и что он – как того требует отец – должен называть ее «мамой». Не очень-то переживая по поводу такого «бегства» малыша, Сон Э через некоторое время рожает двух мальчиков и двух девочек. У Ким Ир Сена теперь уже отнюдь не один потенциальный преемник и продолжатель его великого дела.

Поклонник актрисы

В 1960 году на киноэкраны Северной Кореи после тщательных проверок компетентными органами выходит сенсационный фильм под названием «В деревне у демаркационной линии». Участие в нем новой местной Брижит Бардо – Сон Хе Рим – будоражит тысячи корейцев.

Двадцатитрехлетняя студентка последнего курса Пхеньянской артистической школы производит очень сильное впечатление, играя в фильме женщину, которая, несмотря на то, что ее муж удирает в Южную Корею, решает остаться на Родине, так как полностью доверяет правящей в стране партии. Сон Хе Рим расхваливает официальная критика, и она вскоре становится образцом Новой Женщины. Северокорейские юноши трепещут под взглядом красавицы, которая смотрит на них с экрана, и делают из нее своего идола. Повсюду слышно: «Уж чего бы хотел, так это жениться на Сон».

Ким Чен Ир (которому уже 18 лет), сидя перед экраном в своем личном кинозале, тоже пришел в восторг от очаровательной Сон Хе Рим. Он не в силах удержаться и решает лично засвидетельствовать свое почтение актрисе, приглашенной на работу в «Центр создания художественных фильмов Северной Кореи» – группу амбициозных киностудий, руководимых режимом и призванных составить конкуренцию Чинечитте.

Являясь контролером всех кинолент, создаваемых в стране, Чен Ир проводит много времени в киностудиях и с любопытством смотрит на все, что снимается, – даже на самые незначительные эпизоды. Он настаивает на том, чтобы Сон Хе Рим села рядом с ним и чтобы их сфотографировали вместе на память. Как ни странно, кинозвезда ведет себя очень робко. «Она не умела ни красиво одеваться, ни накладывать макияж… Она даже не ходила к парикмахеру. Она сама зачесывала свои волосы назад – как хвост у петуха – и закрепляла их шпилькой», – вспоминает ее сестра в своих мемуарах. Когда на киностудии появлялся Чен Ир, «она всегда за что-нибудь пряталась и ничего не говорила».

Неважно, что она предпочитала помалкивать – красота этой актрисы приводила в восторг целое поколение людей. Она высокого роста, у нее изящный силуэт, покатые плечи, красиво очерченные губы и «тоненький эффектный нос, который режиссерам всегда хотелось запечатлеть в профиль». А еще в линии ее бровей и ее туманных глазах есть что-то меланхолическое, и это делает ее лицо очень выразительным.

«Моя тетя в 1955 году начала учиться в Пхеньяне на режиссера, но ее из-за яркой внешности перевели в актрисы. В ней не было ничего вульгарного. Ее безмятежное выражение лица свидетельствовало о ее большой внутренней красоте, а аристократическая осанка привлекала к себе внимание», – вспоминает ее племянница Ли Нам Ок в своих мемуарах. Однако красавица Хе Рим, привлекающая к себе столько мужского внимания, уже замужем. «Это был традиционный брак по расчету», – вспоминает Ли Нам Ок. Муж Хе Рим происходил из влиятельной южнокорейской семьи: его отец – будущий свекор Хе Рим – знаменитый писатель, переехавший во время войны на север страны. «Он был знаком с семьей моего дедушки и уже давно понял, что моя тетя не будет долго оставаться незамужней девушкой […]. Он договорился о браке, когда она была еще ребенком». Это свидетельство относительно того, что Хе Рим вышла замуж по расчету, лишено каких-либо домыслов: «Я перешла мост и стала замужней. Все, что у меня имелось с собой, – это гребень для волос». В возрасте 18 лет она перешла через реку Тэдонган и ступила на берег, на котором жили видные люди столицы. Возможно, она потому и вкладывала в своих героинь столько любовной страсти, что у нее самой в реальной жизни такой страсти не было.

Начинающая киноактриса вовсе не является для Чен Ира незнакомкой. Когда он был подростком, он захаживал в дом этого популярного писателя. Причем чтобы быть заметным, он подъезжал к зданию на мотоцикле. Однако он ни разу не сидел за одним столом с его красивой невесткой. Завершив очередные ежедневные съемки и сфотографировавшись на память, актеры и прочие участники устраивают небольшой импровизированный ужин. Сестра Хе Рим вспоминает, что Чен Ир пожирал глазами актрису: «Я несколько раз заметила, что он пристально смотрит на затылок Хе Рим. Ему, должно быть, понравилась ее застенчивость, в силу которой она пряталась на кухне или на чердаке, когда появлялся какой-нибудь незнакомец, а также ее доброта: она относилась к нему с таким почтением, как будто он был принц».

Однако этот принц не читал трудов Макиавелли, а потому тоже ведет себя по отношению к Хе Рим очень застенчиво: «Уже будучи сильно влюбленным в мою тетю, он признался ей в своих чувствах далеко не сразу». Во время праздников на киностудии он дарит телевизоры, холодильники и швейные машины всем актерам и актрисам, но только не ей. «Не было ни одного подарка, свидетельствовавшего о его увлеченности ею. Однако она знала, что они будут вместе», – вспоминает Ли Нам Ок.

Благодаря устойчивому интересу, который проявляет к Сон Хе Рим Наследник, она всего лишь через несколько лет получает титул почетной актрисы страны. Ей также даруется почетное право сопровождать Ким Чен Ира в 1968 году в Камбоджу, чтобы вместе с ним представлять на проводимом в Пномпене кинофестивале северокорейский фильм. Улыбающаяся Хе Рим – вот самый лучший из дипломатов. Благодаря ей Чен Ир производит впечатление на короля Сианука и тем самым зарабатывает себе очко в весьма азартной игре, которую он тайно ведет против мачехи, пытающейся дискредитировать его в глазах Ким Ир Сена и вырвать у него «трон», дабы усадить на него собственного отпрыска. Восторг, который вызывает у Чен Ира и Хе Рим их пребывание в Пномпене, и отдаленность этого места от зоны родительского контроля приводят к сближению между ними, в результате чего, по словам сестры Хе Рим, создается «атмосфера полной интимности». Хе Рим соизволяет отдать одну пару туфель из подаренных Наследником своей племяннице – Ли Нам Ок.

Когда они возвращаются в Пхеньян, ситуация меняется и уже никогда не будет такой, как прежде. Ким Чен Ир наконец нашел ту самую женщину, которой ему так не хватало.

За бетонной оградой

В конце следующего года Хе Рим сообщает одной из своих подруг о радостных изменениях в своей жизни: она переезжает в одну из резиденций семейства Ким. Актрису будут окружать сто человек челяди, к ее услугам восемь поваров, ее будут беречь пятьсот охранников. У подруги невольно возникает вопрос: а что произойдет с мужем Хе Рим? Хе Рим в ответ ограничивается лишь тем, что решительно заявляет: «Я тебя, возможно, уже никогда не увижу». У этой, уязвленной последней репликой актрисы, подруги уже не будет возможности глядеть на ее «красивое детское лицо, которое было не таким уж и красивым, потому что его челюсти были уж слишком квадратными, а само лицо было недостаточно овальным».

Годы 1970-е начинаются как нельзя лучше для интимной жизни Чен Ира. Он, рискуя получить нагоняй от сиятельного папы, после совершенной двумя годами ранее романтической поездки в Пномпень приложил немалые усилия к тому, чтобы соорудить уютное и скрытое от любопытных посторонних глаз гнездышко, в котором можно было бы приютить возлюбленную. Строительство «резиденции № 15» заканчивается в начале года. Залы для игр, библиотеки, семейные спальни, залы для приемов и кладовые – все это занимает в общей сложности площадь 2650 квадратных метров. Обслуживающий персонал живет рядом – в двухэтажном доме, представляющем собой своего рода пристройку. Резиденция защищена двойной бетонной оградой.

Почетным гостям в этом жилом комплексе предоставляется возможность взглянуть на аквариум высотой в три метра и длиной восемь метров. Список таких гостей составляет сам Чен Ир. Избранных счастливчиков ждет немало развлечений. Здесь имеется открытый бассейн, зал для игры в маджонг – китайское домино – и зал с рулеткой (единственное казино во всей стране). Ресторан площадью 65 квадратных метров дает Чен Иру и его возлюбленной возможность принимать пищу как в компании с друзьями, так и вдвоем – восемь поваров в любое время суток приготовят для них и легкую закуску, и блюда поплотнее. Каждый из них прошел особую подготовку, в ходе которой его научили готовить любимые лакомства старшего сына руководителя страны. На втором этаже – зал приемов, где имеется сцена для спектаклей и концертов. В этом зале можно устраивать и танцы. Высота потолка в помещениях достигает семи метров, и поэтому Хе Рим, чтобы достать ту или иную книгу из высоченного книжного шкафа, иногда приходится пользоваться лестницей.

Личная парикмахерская Чен Ира открыта у него дома круглые сутки: Наследник заботится о своей внешности. «Его рост – 165 сантиметров […]. Поскольку он склонен к полноте, он заставляет себя заниматься физическими упражнениями и уделяет особое внимание своей прическе и своей одежде. Он носит такую форменную куртку, которая позволяет скрыть его кругленькое брюшко», – делится своими впечатлениями о нем его личный телохранитель. Для Чен Ира и Хе Рим наняты массажисты, прошедшие интенсивное шестимесячное обучение в Гонконге и Таиланде. Шесть шоферов готовы в любое время суток повезти их туда, куда им взбредет в голову отправиться, – например, в летнюю резиденцию. Доступ к этому месту отдыха, расположенному на высоте 2300 метров, защищен: добраться к нему можно только по пробитому в скале туннелю.

Ким Чен Ир, уже давным-давно позабывший о том, как в детстве он жил в советских военных лагерях, отнюдь не отличающихся комфортом, всецело отдается своей страсти к кинематографу, подогреваемой любовью к Хе Рим. Его готовили к армии, но он предпочитает говорить о киносъемках и фотографировании. «Я наверняка стал бы артистом, если бы родился в какой-нибудь другой семье», – частенько повторяет он сестре своей возлюбленной. Рядом с этой актрисой он находит для себя радость жизни и в течение целых четырех лет не фигурирует на официальных фото семейства Ким. В эту эпоху Ким Чен Ир предпочитает фотографироваться с Хе Рим, которая позирует в купальнике на пляже или чокается с Наследником бокалами в автомобиле. «Судя по фотографиям, они проводили время в особняках семейства Ким, разбросанных по всей стране», – вспоминает хорошо информированный родственник Ким Чен Ира. Чен Ир и Хе Рим столь сильно стараются защитить свое счастье от угрозы извне и сохранить отношения в секрете, что держат все до одной совместные фотографии в закрывающемся на ключ чемодане дома у одного из своих друзей.

Это был период политического забвения Ким Чен Ира. Даже поговаривали, будто его заточили в какую-нибудь темницу под президентским дворцом.

Счастливая жизнь Хе Рим

Пхеньян, 10 мая 1971 года.

Сидя за рулем своей роскошной «Волги», Ким Чен Ир лихорадочно сигналит под окнами «свояченицы», которой его официально еще не представляли. Хе Ран, проснувшись, выглядывает в окно и различает в ночной темноте черную машину новейшей модели. Выйдя на улицу и робко подойдя к автомобилю, она видит, как опускается стекло дверцы, и узнает «зятя». «Садитесь! – громко говорит он ей. – Хе Рим родила мальчика!»

Хе Ран, ошеломленная неожиданным появлением Ким Чен Ира и новостью, хорошо запомнила свою первую встречу с «внуком Неба». «Он вдруг начал говорить со мной на «ты». Его лицо было одухотворенным и излучало радость». Чен Ир, едва только сообщив счастливое известие, не может усидеть и, надавив на педаль газа, срывается с места.

Когда Хе Рим – втайне от родственников и знакомых – ложится в государственную больницу, она и Чен Ир кое о чем договариваются. Поскольку он не может войти в родильное отделение незамеченным, Хе Рим придумала, каким образом она сообщит пол ребенка сразу после того, как тот родится: она будет определенным образом включать и выключать свет в своей палате, когда Чен Ир приедет на машине под ее окно и посигналит ей фарами. Как только Ким Чен Ир по миганию света понял, что родился мальчик, он принялся разъезжать по улицам столицы, беспрерывно сигналя. «Наследнику было не с кем поделиться этой радостью. Позднее я узнала, что он поэтому сразу же приехал ко мне», – вспоминает Сон Хе Ран.

Молодой отец кладет на спину ребенка, отказывающегося спать, и – как это сделала бы мать – сюсюкает с ним до тех пор, пока он не перестает плакать. «Трудно даже и выразить словами, как он любил своего сына», – вспоминает его «свояченица». Данная сцена заставляет Хе Рим растрогаться: она знает, каким было детство Чен Ира. Она испытывает огромное сострадание к этому мужчине, выросшему без матери и без семейного тепла, и юность которого прошла под чересчур пристальным вниманием требовательного отца.

Из-за стресса, перенесенного во время родов, проходивших в очень напряженной обстановке, у Хе Рим нет молока. Она не может кормить своего малыша, а потому для маленького Чен Нама приходится найти в Пхеньяне кормилицу. В последующие годы Чен Ир ведет себя как весьма заботливый отец, он даже лично (в нижнем белье) отводит ночью свое чадо в туалет. Он также очень рано усаживает Чен Нама за стол, чтобы иметь возможность говорить с ребенком, который уже начинает фамильярно называть его «папой», хотя в Корее не принято обращаться подобным образом к главе семьи, ибо главу семьи здесь дóлжно уважать и почитать.

К появлению на белый свет «наследника наследника» Ким Чен Ир готовился заранее. Главная резиденция была увеличена с 2650 до 6600 квадратных метров. Для малыша поспешно строится персональный зал для игр площадью 1000 квадратных метров, в который затем ежегодно будут привозиться из стран Запада самые современные игрушки. Посередине зала – бильярдный стол, на стенах – экраны для видеоигр. Чен Ир очень привязывается к первенцу, обделяя вниманием Хе Рим. Он любит одевать малыша в военную форму – советскую или корейскую. У него в гардеробе есть маленькие копии формы солдата, матроса и летчика обеих держав. Прицепив ребенку на пояс саблю, он учит его отдавать распоряжения и заставляет командовать маленьким «войском», имеющимся в резиденции. На каждый день рождения Ким Чен Ир дарит ему знаки отличия, соответствующие более высокому воинскому, чем в предыдущий год, званию, и эти знаки различия прикрепляются к его курточке. Ежегодно за границу отправляются группы людей, которым ставится задача купить подарки на день рождения Чен Нама, причем стоимость подарков составляет около миллиона долларов. Десятого мая каждого года в резиденции № 15 совершается один и тот же ритуал: утром специальная бригада упаковывает и уносит все, что находится в зале для игр – одежду, обувь, часы, украшенные бриллиантами, уменьшенные копии стрелкового оружия и, конечно же, всевозможные электронные игры. Затем они приносят новые предметы, приобретенные по всему миру. Ким Чен Ир буквально лезет из кожи вон, лишь бы угодить своему ребенку, и тот очень быстро становится избалованным. Когда наступает время вырвать первый из молочных зубов, мальчик плачет так громко, что отцу приходится использовать свои таланты дипломата:

– Что я должен сделать, чтобы ты позволил нам вырвать этот зуб?

– Мне хотелось бы иметь такую машину, как у тебя.

Если Чен Нам чего-то хочет, его желание исполняется: на следующий день Ким Чен Ир дарит сыну «Кадиллак» темно-синего цвета. У семьи Чен Ира вообще-то имеется довольно большой парк автомобилей: несколько «Мерседесов-450» различных цветов, несколько «Кадиллаков», «Роллс-Ройс» и «Мерседес-600», а также «Мерседес» для Чен Нама и «Мерседес» для Сон Хе Рим.

Тем не менее в резиденции так грустно и одиноко, что порой это очень трудно вынести. Хе Рим просит разрешения поселить здесь свою мать, сестру и двоих детей сестры, чтобы не чувствовать себя изолированной от внешнего мира. Кроме того, Чен Наму в возрасте двух лет лишь каким-то чудом удалось остаться в живых после пищевого отравления, а потому будет отнюдь не лишним, если за ним станут приглядывать несколько пар глаз. Вскоре в резиденцию и в самом деле привозят мать Хе Рим, и та всячески пытается подбодрить свою дочь, которой такое ее полулегальное существование сильно давит на психику и нарушает душевное равновесие. «Чтобы сохранять все в тайне, Чен Нама растили внутри семьи и никогда не показывали посторонним», – вспоминает Сон Хе Ран, которой вскоре поручают воспитывать ребенка. Единственное место, куда разрешается возить мальчика, – в больницу, да и то в обстановке строжайшей секретности: окна автомобиля закрыты матерчатыми шторками. Для ребенка организуются занятия: его заставляют учить корейский и русский языки, математику, историю, а также обучают игре на фортепьяно. Не забывают приобщить к учению его выдающегося дедушки. Такое обращение Ким Чен Ира со своим сыном вызвано исключительно большой любовью к нему.

После прибытия в резиденцию «подкрепления» в лице матери и сестры Хе Рим обстановка становится менее напряженной. Ким Чен Ир принимает пищу «в кругу семьи». Он внимательно слушает, как родственники рассказывают о прошлом и видах на будущее, и постепенно завоевывает их симпатии. «Наша мама полагала, что Ким Чен Ир – простодушный и ласковый человек, не способный причинить какого-либо вреда бедняку», – вспоминает Хе Ран. Впервые в жизни его оценивают не как будущего руководителя государства и не как сына великого полководца: эти женщины, проникнувшись к нему симпатией, оценивают его, исходя из его личных качеств. Они считают его щедрым, весьма обаятельным и внимательным.

Чен Ир и Хе Рим проводят следующий год в обстановке безмятежного счастья. Бывают, правда, и курьезы. Отправившись как-то раз утром на целый день на охоту, Чен Ир всего лишь через несколько часов возвращается и еще с порога кричит: «Дорогая, дорогая! Произошел несчастный случай!» Он подходит к телефону. Хе Рим, стоя поодаль, не решается спросить, что случилось. «Это больница «Намсан»? Соедините меня с гинекологическим отделением… Она родила? С малышом все в порядке? А с матерью? Они живы?» Хе Рим не на шутку пугается: неужели Чен Ир на автомобиле сбил беременную женщину? «Дорогая, они живы!» – восклицает Чен Ир, ища взглядом возлюбленную, но та уже выбежала из комнаты, перепуганная ужасными предположениями, которые у нее возникли. «Вот ведь негодяи! Им следовало мне сказать, что сейчас период рождения детенышей у оленей! Они должны были меня предупредить, что охотиться сейчас запрещено!» – громко возмущается Чен Ир. Хе Рим наконец осознает, что он ранил не человека, а животное. «Стрелял я! После того как я нажал на спусковой крючок, олениха упала и не смогла побежать прочь… Было уже слишком поздно…» Чен Ир, стыдясь своего поступка, приказал гинекологическому отделению одной из пхеньянских больниц принять у животного преждевременные роды (в Северной Корее тогда еще не было ветеринарных клиник).

И Чен Ир, и Хе Рим принялись смеяться над тем, как оба перепугались. У этой парочки имеются свои секреты, которые чаще всего проявляются в манере друг друга смешить. Хе Рим очень робкая, однако умеет выступать перед Чен Иром в роли шута, и особенно хорошо ей удается кого-нибудь пародировать. «Я иногда не понимала, почему они вдруг оба начинали хохотать, подмигнув друг другу или просто пожав плечами», – вспоминает сестра Хе Рим. Когда выходит новый фильм, но они не могут посмотреть его вместе, Чен Ир возлагает на Хе Рим «обязанность» посмотреть его самостоятельно и затем поделиться с ним впечатлениями. Он хочет знать ее мнение относительно всех аспектов: место съемок, игра актеров, музыка. Мнение Хе Ран касательно этой парочки – однозначно: «Они были созданы друг для друга. Если бы они были обычной семейной парой, у них была бы очень счастливая жизнь».

Однако счастливая жизнь Чен Ира и Хе Рим за высокими стенами резиденции будет продолжаться недолго: к ним в дверь уже стучит большая политика. За пределами резиденции № 15 начинают догадываться, что Ким Чен Ир живет за внушительными бетонными стенами отнюдь не один. Несмотря на то что он и безумно влюблен в Хе Рим, он не может представить ее отцу и тем самым подвергнуть ее большому риску. При прежнем политическом режиме сожительство мужчины и женщины без брака разрешалось, а вот теперь это строжайше запрещено. Сейчас «священные брачные узы» всячески восхваляются и идеализируются, и супружеская верность считается одним из главных положительных качеств человека. Вопреки усилиям Ким Чен Ира самая большая тайна Северной Кореи постепенно перестает быть тайной. Секретные агенты выслеживают маленькое семейство, и начинают бродить слухи относительно того, куда же это исчезла с экранов подававшая большие надежды киноактриса. «Моя тетя была кинозвездой, пока не покинула мир кино в 1968 году. После этого, когда кто-то произносил ее имя, в ответ всегда говорили: “Tc-c! Не упоминайте о ней!”» – вспоминает Ли Нам Ок.

Ретивая мачеха

Положение Сон Э с годами упрочнилось, круг ее родственников расширился. «Ким Чен Ир часто спорил со своим братом Ким Пхен Иром, который был у Ким Ир Сена любимцем. Кроме того, он неизменно отказывается относиться к Сон Э как к матери. Он, бесспорно, почитал Ким Ир Сена как «Солнце в Небе», однако за его спиной пытался прибрать побольше власти к своим рукам», – вспоминает его телохранитель. Хитрая мачеха Ким Чен Ира не участвовала в движении Сопротивления (а участие в нем – необходимое условие для того, чтобы иметь шанс сделать себе политическую карьеру в Северной Корее), однако это ее не смущает: она тоже попытается захватить власть. «Являясь супругой Ким Ир Сена, Сон Э была в стране человеком номер два, и, начиная с 1960-х годов, ее влияние было значительным», – отмечает Ли Нам Ок.

Напористая мачеха становится главой Демократического союза женщин. Она организовывает собственные политические встречи и митинги, поначалу ограничиваясь вопросами, относящимися к женщинам, а затем уже затрагивая и различные политические проблемы. «Постепенно формируется культ ее личности: появляются подписанные ею книги, она посещает заводы и различные организации без своего мужа», – рассказывает Ли Нам Ок. По мере того как она все чаще и чаще выступала с различных трибун, статус некогда весьма почитаемой матери Ким Чен Ира постепенно понижался, а статус Сон Э и ее кровных родственников повышался.

Между приверженцами Сон Э и приверженцами Чен Ира начинается напряженная борьба, в ходе которой далеко не один чиновник полетит со своего поста. Когда председателя Кабинета министров отстраняют от власти, Сон Э пользуется возникшим политическим вакуумом и становится своего рода вице-премьером при своем муже. Используя имеющиеся в ее распоряжении методы марксистской пропаганды, она организовывает распространение сборника цитат из произведений Ким Ир Сена среди членов партии. Сон Э сравнивают с Цзян Цин – могущественной супругой Мао Цзэдуна. Ким Ир Сен, чувствуя, что между его второй женой и его старшим сыном нарастают разногласия, вскоре показывает, на чьей он стороне: «Слова Ким Сон Э должны восприниматься как мои слова». Топор войны теперь выкопан.

В августе 1971 года не где-нибудь, а в официальной газете Трудовой партии Кореи на первой странице появляются две раздельные фотографии Ким Ир Сена и его жены в связи с их визитом к королю Сиануку. Тем самым подчеркивается разделение власти в стране между двумя супругами. Чен Ир, являясь секретарем Трудовой партии Кореи, отвечающим за пропаганду, реагирует на возвышение Сон Э сдержанно, но прямолинейно. «Товарищ Ким Чен Сук заботилась о вас еще во времена сопротивления японской оккупации и скончалась после освобождения, а потому именно с нее должны брать пример корейские женщины, – заявляет он Ким Ир Сену. – Идеализировать следует ее, а не Ким Сон Э». Функционеры Демократического союза женщин, однако, теперь уже имеют статус, равный статусу членов Центрального комитета Трудовой партии Кореи, и во время собраний, устраиваемых Великим Вождем, имеют право сидеть в президиуме. Их начальница требует от мужа построить новое здание, которое было бы достойным вместить руководящие органы возглавляемой ею организации.

Последний этап ее «возведения на престол» – самый рискованный: она пытается полностью удалить Чен Сук из всех пропагандистских материалов. Сон Э начинает с того, что снимает все портреты этой мужественной девушки-бойца, висящие на стенах домов в столице. Затем льстецам, пропагандирующим легенду о героической матери и дополняющим ее новыми выдумками, предлагается больше этого не делать. В дополнение к этому она решает урезать привилегии, имеющиеся у бывших бойцов антияпонского Сопротивления: предоставляемое им государством пособие уменьшается, а их роль в обществе снижается до уровня обычных солдат. Она привлекает двух своих братьев к работе вместе с ней, и они устраивают настоящее damnatio memoriae [327]Проклятие памяти ( лат .) ( примеч. пер .).
– уничтожение всех упоминаний о сопернице Сон Э. Этого ее сын Чен Ир не выдерживает: он называет Сон Э и ее детей «лишними ветками». Вынужденный из уважения к отцу не делать резких публичных заявлений, он находит архимедову точку опоры, позволяющую ему «свалить» зарвавшуюся супругу вождя. «Его довод состоял в том, что власть должна концентрироваться в руках одного человека», – вспоминает Ли Нам Ок. Ему удается убедить в этом своего отца, и в феврале 1974 года его официально провозглашают преемником Ким Ир Сена.

Время для перехода в контрнаступление пришло. Сторонники молодого – тридцатидвухлетнего – Ким Чен Ира организуют целую серию разбирательств, посвященных злоупотреблениям всех тех, кто входит в окружение его мачехи, и в первую очередь ее братьев. В июне проходит съезд Трудовой партии Кореи, на котором всех самых верных приверженцев Сон Э изгоняют из партийных рядов, а ее собственный статус понижают. Она сделала для себя должный вывод: годом позже она, выступая публично, говорит, что Чен Сук – «невидимый революционный коммунист и выдающийся деятель». Затем сын «Дорогого Руководителя» начинает кампанию по восстановлению памятников, посвященных его покойной матери. В ее родном городе, в столице и в местах, где она сражалась, вскоре появляются статуи и бюсты Чен Сук – героической участницы Сопротивления. Сон Э даже приходится лично открывать музей, посвященный ее сопернице.

Отец Чен Ира не был верен Чен Сук, но сын революционерки сумеет добиться, чтобы память матери чтили, и поможет ему в этом верный союзник Чен Сук – ее дочь. Гён Хи, как и Чен Ир, с детских лет то и дело вспоминала тот ужасный день 1949 года, в который она вместе со своим братом положила несколько букетов на могилу их дорогой матери. Сестра Чен Ира, двадцатишестилетняя женщина, унаследовала от своей матери непреклонность, а от отца – запальчивость характера. «Он был ближе к ней, чем к кому-либо другому, – вспоминает его охранник. – Когда братья Ким Чен Ира приходили его навестить, он говорил своим охранникам, чтобы те сказали, что его нет. Однако когда приходила Гён Хи, он звонил своим телохранителям и говорил немедленно ее к нему пропустить. […] Будучи обычно довольно эмоциональным, он никогда не выражал ни малейшего неудовольствия, если Гён Хи приходила в его кабинет или приезжала к нему в какую-нибудь резиденцию без предупреждения».

В апреле 1972 года, когда празднуется шестидесятилетие Ким Ир Сена, устанавливается строгий ритуал поклонения Великому Вождю: все высокопоставленные чиновники и военачальники приходят поклониться и подать ему бокал некрепкого и подсахаренного алкогольного напитка. Когда очередь доходит до его дочери, она сначала кланяется своему ласковому отцу, а затем вдруг начинает громко всхлипывать. На некоторое время среди присутствующих воцаряется гробовое молчание, а затем один из них, выйдя из охватившего его оцепенения, спрашивает у Гён Хи, почему она плачет. Гён Хи, перестав всхлипывать, отвечает: «Потому что моя мама покинула нас и не может увидеть это празднество». Затем она начинает взывать к небу, произнося имя Чен Сук. Глядя на эту трогательную сцену, женщины-ветераны, когда-то сражавшиеся вместе с Чен Сук, тоже пускают слезу, и вскоре уже и их мужья и даже сам Великий Вождь начинают плакать так, что выливается целое «море слез». Чен Ир пытается успокоить свою сестру, но та предпочитает просто отойти в сторону.

Идеолог режима – Хван Чжан Ёп – частенько наталкивается на своеволие детей Ким Ир Сена. Этому местному Геббельсу, приложившему руку к созданию учения «чучхе», соединяющего в себе самые жесткие базовые положения марксизма-ленинизма и радикальную теорию автаркии и самодостаточности, реализация которой на практике привела к изоляции страны от остального мира, приходится понервничать, общаясь с упрямой сестрой Чен Ира. Гён Хи познакомилась в университете имени Ким Ир Сена с молодым человеком, который, как и она, изучает экономику. О возникшем между ними не очень-то невинном флирте становится известно «Дорогому Руководителю», запрещавшему ей общаться с теми, кто не входит в круг достойных доверия людей, который он сам и определяет. Сильно разгневавшись, Ким Ир Сен тут же требует от дочери разорвать все отношения с этим «чужаком», и поручает Хван Чжан Ёпу проконтролировать, будет ли выполнена его воля. Однако Гён Хи знает, на кого ей следует надавить.

«Как-то раз она пришла ко мне в мой кабинет и начала бурчать, спрашивая у меня, почему я вмешиваюсь в ее личную жизнь. Я до этого всегда считал, что она все еще маленькая девочка, однако данный случай заставил меня понять, что она очень решительная и умная. Поэтому я встретился с ее дядей, чтобы поговорить о ней. Он с досадой сказал мне, что Гён Хи такая своевольная, что даже ее брат Ким Чен Ир не в состоянии ее контролировать. Я тогда понял, что не смогу воспрепятствовать тому, чтобы они вскоре снова встретились, и, как я и предполагал, они в конце концов поженились», – вспоминает Хван Чжан Ёп в своих мемуарах.

Дерзость Гён Хи и безусловная взаимная поддержка, существующая между нею и Чен Иром – двумя отпрысками Чен Сук, – помогли ей настоять на своем. Она нашла свою любовь, осознанно пойдя наперекор отцу и вызвав его гнев, однако она рассчитывает сохранить хорошие отношения с Чен Иром и оградить его от самой большой опасности – женщин.

Месть отца

«Отношения между Ким Чен Иром и Ким Гён Хи очень тесные. Эти двое – двойная упряжь северокорейской политики. Он относится к ней не столько как к своей младшей сестре, сколько как к своему коллеге в системе власти», – считает президентский охранник.

Сон Хе Рим хотя и обладает всеми талантами, позволяющими сделать Ким Чен Ира счастливым, имеет недостаток, который вряд ли простит Ким Ир Сен – Великий Полководец и основатель династии Ким: она замужем, и у нее уже есть дочь.

В течение трех лет Чен Иру удавалось скрывать от отца существование самого молодого представителя этой династии – маленького Чен Нама, плода его романтической любви. Поскольку уже не за горами то время, когда Чен Ир сменит на посту главы государства своего отца, ему, раздираемому жаждой сладкой жизни и идеологической чистоты, становится в тягость собственная самоизоляция от внешнего мира. Пытаясь прийти на помощь брату и горя желанием прогнать куда-нибудь подальше женщину, из-за которой он рискует себя опорочить и тем самым поставить крест на династии, Гён Хи однажды предлагает Хе Рим такой «уход со сцены», который, по мнению Гён Хи, был бы «почетным».

– Вы старше моего брата, и, более того, вы замужем, а потому вам нужно уйти. Я займусь Чен Намом, и я обещаю вам, что вы будете хорошо обеспечены материально.

– Я никогда этого не сделаю. Это мой сын. Я никогда не отдам вам своего сына.

Хе Рим, чувствуя, как у нее сжимается горло, и пользуясь тем, что Чен Ир не может объявить официальные розыски ее, Хе Рим, и Чен Нама, решает сбежать из резиденции вместе со своим сыном. Она и раньше угрожала Чен Иру: «Я сумею вырастить Чен Нама сама. Я никогда не отдам его твоей сестре. Если потребуется, я принесу Чен Нама к своему свекру на спине и скажу ему всю правду». Ким Чен Ир попытался ее успокоить и сказал, что подходящий для этого момент еще не наступил. Видя, что она упрямится, он даже прибегнул к своему специфическому приему убеждения – заявил, что, если она будет настаивать, он ее убьет. Хе Рим все же убегает вместе с сыном, однако ее находят всего через несколько часов и привозят обратно.

Давление, оказываемое на нее властной сестрой Ким Чен Ира – настоящей «железной леди» – становится уж слишком сильно. Хе Рим не может выносить инквизиторского тона, которым она разговаривает с ней, когда приходит в гости, и начинает испытывать сильное волнение, которое мучает ее даже ночью. Ей все чаще снятся кошмары. От хронического недосыпания она становится едва ли не одержимой. С ней случаются истерики, во время которых она кричит своим гостям: «Меня могут выкинуть отсюда в любой момент! Они когда-нибудь отнимут у меня Чен Нама!» Диагноз, который ставят врачи, однозначен: она страдает от депрессии и неврастении.

Сохранять все в тайне становится очень тяжело, однако если тайна раскроется, это даст Сон Э хорошие козыри против пасынка. «Старший сын Ким Ир Сена пошел против социальной революции своего отца. Существовала также опасность, что мальчика могут убить, или что Сон Э захочет забрать его к себе, чтобы воспитывать самой. Чен Ир не хотел давать своей мачехе ни малейшей возможности пошатнуть его положение или причинить какой-нибудь вред его сыну», – вспоминает Ли Нам Ок. Вмешательство родителей кладет конец этому неустойчивому равновесию: Ким Ир Сен и Сон Э требуют, чтобы Чен Ир женился. Мужчина не может править государством в одиночку, ему нужна первая леди и официальный наследник.

Хе Рим, понимая сложившуюся ситуацию, готова пожертвовать собой и советует Чен Иру выполнить данное требование. Однако как-то раз, когда она прогуливается по саду со своим сыном на спине, Гён Хи приходит забрать брата manu militari: ему надлежит встретиться с будущей супругой – той, которую выбрал для него его отец. Чен Ир знал, что это произойдет именно в этот день, но не решился рассказать об этом Хе Рим. Однако он уже лег поспать (возможно, не без задней мысли), а потому в ответ на требования сестры пойти с ней просто поворачивается к ней спиной. «Пойдем, брат, пойдем», – продолжает настаивать Гён Хи, пытаясь силой вытащить Чен Ира из кровати. Хе Рим, полагая, что предстоящий брак по расчету ничего не изменит в отношениях между ней и Чен Иром, спокойно смотрит, как Гён Хи уводит Чен Ира. «Хе Рим, которая была податливой и бесхитростной, долго выдержать не смогла. Бессонница, невроз, истерики… Наша мать увезла ее в Москву на лечение», – вспоминает ее сестра. Во время пребывания Хе Рим в советской столице Чен Ир организовал все наилучшим образом: ей были предоставлены две квартиры, группа охранников и доступ ко всем медикаментам, какие только имелись в клинике. Не успела она сообщить Чен Иру, что носит их второго ребенка, как у нее резко ухудшилось состояние здоровья, и нормальное развитие плода нарушилось. У Хе Рим произошел выкидыш, и ей пришлось затем пролежать в больнице целых два месяца.

Ким Чен Ир тем временем делает первые шаги в качестве мужчины, «женатого» на идеологически подходящей для него женщине, которую подобрал Великий Полководец. Эта женщина работает машинисткой в Центральном комитете Трудовой партии Кореи. Зовут ее Ким Ён Сук. «Она – красивая девушка из сельской местности, навязанная его отцом. […] Ничтожная девушка, которая приходила жаловаться, когда Ким Чен Ир разозлился из-за того, что от нее пахнет навозом», – вспоминает один бывший партийный функционер. Вскоре у молодоженов рождается дочь. Ким Ир Сен игнорирует все то, что касается бывшей сожительницы и сына Чен Ира. Он как будто мстит Хе Рим за то, что она украла у него его сына. Известие об этом очень сильно ранит сердце несчастной женщины, и ее здоровье непоправимо ухудшается.

Ким Чен Ир и его жена поселяются в резиденции № 16. «Это двухэтажное здание с садом, фонтаном, прудом и оборудованием для отдыха. Хотя здание выглядит как незатейливая симпатичная постройка, подвал в нем построен очень прочно и оборудован тайным подземным ходом, ведущим наружу», – вспоминает телохранитель. Беспрепятственно туда зайти не мог никто: безопасность обеспечивали около 180 охранников. «Ким Чен Ир жил там со своей женой Ким Ён Сук. Официально это была его главная резиденция, но он приезжал туда нечасто. Его настоящая жена жила в другом месте», – вспоминает все тот же телохранитель.

На протяжении целого десятилетия Сон Хе Рим периодически подолгу находилась в Москве, где проходила курс лечения. Одиночество сыграло свою роль: у нее возникают неконтролируемые неврозы, и она, лежа ночью в постели, ни с того ни с сего кричит, как сумасшедшая. Еще она часто бредит и ругает при этом новую супругу своего мужа. В своей комнате она повесила портреты Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Иногда она начинает разговаривать с портретом последнего: «Бабник! Я помню о том, что мне сделала Гён Хи! Если ты ее так сильно любишь, живите только вдвоем друг с другом – брат и сестра!»

Состояние ее здоровья ухудшается настолько, что она составляет завещание и передает его своей сестре. Чен Ир присылает ей деньги и продукты питания и направляет к ней телохранителей, которые должны обеспечить ее безопасность. Она покидает больницу в Москве только для того, чтобы посетить больницу в Пхеньяне. Чен Ир приезжает туда ее навестить и часами смотрит на нее. Возлюбленная замыкается в себе, и он не в силах что-то изменить. Трагедия, которую переживает Хе Рим, угнетает Чен Ира.

Идеолог Хван Чжан Ёп вспоминает, что среди северокорейских студентов, отправленных в Москву, стал расползаться слух о том, что настоящая жена Ким Чен Ира якобы удрала из Северной Кореи и теперь находится в советской столице, где ее лечат в какой-то больнице. Этот слух заставляет Чен Ира не на шутку разозлиться. Пытаясь держать свою личную жизнь в строжайшей тайне, он заставляет регулярно допрашивать студентов, возвращающихся в Северную Корею. Тех из них, кто говорит, что что-то слышал об этой измене, казнят. Однако каждый раз, когда Хе Рим приземляется в аэропорту Сунан, Чен Ир приезжает ее встречать.

Годы болезни возлюбленной Чен Ира кардинально изменили его характер: «Ложась спать в одной комнате только лишь с Чен Намом, словно вдовец, он никогда не покидал нашу резиденцию с начала 1970-х годов, когда Хе Рим начала летать в Москву по несколько раз в год», – вспоминает Сон Хе Ран. Его отношение к женщинам теперь насмешливо-циничное. В феврале 1978 года он заявляет Хе Рим, приехавшей на празднование его дня рождения, что «женщина – это существо, которое заботится о детях и выполняет работу по дому».

«Ким Конг»

Чен Ир год за годом все больше и больше злится на женщину, которая его… бросила. Его бывшая тайная любовь бросила его, впав в безумие и тем самым сделав «сиротами» и его самого, и северокорейский кинематограф. Хе Рим была для него благодарным слушателем, с которым он делился своими самыми сокровенными мыслями относительно кинематографа, а потому без нее создался вакуум, который нужно побыстрее заполнить. Чен Иру необходимо найти если не новых любовниц, то по крайней мере новую «родственную душу», которая разделяла бы его взгляды на кинематограф. Надо сделать так, чтобы Хе Рим забыли зрители, и затем устроить по ней траур. Как это осуществить – вполне понятно: его кинематограф нуждается в новой звезде, вместе с которой он реализует свою мечту снимать фильмы не хуже южнокорейских.

Четырнадцатого февраля 1978 года самая популярная южнокорейская актриса – пятидесятидвухлетняя Чхве Ын Хи – участвует в съемках фильма в Гонконге. Сыграв более чем в семидесяти фильмах, эта бывшая супруга знаменитого режиссера Син Сан Ока пытается использовать Гонконг – азиатскую столицу кинематографа – для того, чтобы снова заявить о себе. Ее там похищают какие-то таинственные люди в масках. Двумя днями позже – шестнадцатого февраля – в комнате в одном из домов Пхеньяна, где находится похищенная актриса, звонит телефон.

– Госпожа Чхве, это Ким Чен Ир. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Я почитала книгу, а теперь собираюсь вязать.

– Вы не могли бы приехать ко мне? Я пришлю за вами машину менее чем через час. (Чен Ир говорит торжественно, слегка пьяным голосом.)

– А в связи с чем?

– Вообще-то сегодня мой день рождения. Мы не готовили ничего грандиозного, но соберется вся семья… Приезжайте.

Чен Ир встречает актрису у входа в свою резиденцию: «Госпожа Чхве, как вы себя чувствуете? Я слышал, что вам уже лучше…» После того как ее – южнокорейский аналог Хе Рим – по его распоряжению похитили среди бела дня с применением силы, Чен Ир очень обеспокоен состоянием ее здоровья. Он старается быть любезным и обращает внимание даже на самые незначительные мелочи.

– Госпожа Чхве, это – одежда, которую сшили по моему распоряжению для вас. Она очень красива. Корейская одежда идет вам больше всего.

– Спасибо. Вы делаете мне изысканные комплименты.

– У вас есть какие-нибудь проблемы? Если есть, не стесняйтесь, скажите мне об этом.

– Нет, никаких проблем. Наоборот, вы так доброжелательны, что я даже не знаю, как вас благодарить.

– Хм… В самом деле? Я не делал ничего особенного.

– Дорогой руководитель…

– Ну же, говорите.

– Мне искренне жаль говорить об этом в такой радостный день, но… не могли бы вы отправить меня домой? У меня ведь есть семья и семьсот студентов, которых я должна обучать. Я так много думаю о том, сколько у меня там незаконченных дел, что не могу ночью заснуть…

– Да, я вас прекрасно понимаю, но вам придется немножечко потерпеть. Ситуация скоро изменится.

Чхве Ын Хи, будучи продюсером и преподавателем в прославленной школе кинематографического искусства, является весьма желанным союзником для такого признанного деятеля киноискусства, каким считает себя Ким Чен Ир. Ее, конечно, приглашают не для того, чтобы она украсила своим присутствием празднование дня рождения будущего руководителя Северной Кореи, а для того, чтобы она помогла ему создать киноиндустрию, сопоставимую с киноиндустрией Голливуда. Чхве Ын Хи чувствует себя на праздновании дня рождения Ким Чен Ира как в плохом научно-фантастическом фильме. «Познакомьтесь с моей супругой. Дорогая, это госпожа Чхве. Поздоровайся с ней». Хе Рим, безмолвно присутствуя при этой сцене, видит южнокорейское подобие самой себя и пытается вежливо улыбаться. Две кинозвезды впервые в жизни оказываются рядом. Однако Чен Ир знакомит с Чхве Ын Хи не Хе Рим, а Ким Ён Сук – свою законную супругу, которую подобрал для него отец. Супруга эта стоит рядом с Чен Иром в платье, расцветка которого – яркие цветы на черном фоне. «Спасибо за то, что пришли», – говорит она Чхве Ын Хи. Затем, повернувшись к Чен Иру, она бормочет: «Я не знаю, что мне делать… Вы организовали все так внезапно…» Чен Ир знает, что сказать в ответ: «Так ведь госпожа Чхве – случай особый. Она пришла на правах члена нашей семьи…»

Чен Ир использует все имеющееся у него обаяние для того, чтобы задобрить свою пленницу, которая еще толком не знает, что ее ждет. Ее присутствие на праздновании его дня рождения официально предусмотрено не было. Однако Чен Ир, опьянев, внезапно решил пригласить и ее. Ён Сук ходит туда-сюда, следя за тем, чтобы многочисленных гостей хорошо обслуживали. Гвоздем программы является живой карп, из которого повар делает суши, вырезая куски мяса из еще трепещущего тела. Комментируя жестикуляцию своей супруги, Чен Ир, чтобы разрядить обстановку, пытается шутить в женоненавистническом стиле: «Она не умеет себя вести. […] Вот ведь деревенщина!» А еще он рекомендует своей супруге сходить вместе с гостями в баню: «В следующий раз, когда ты пойдешь принимать гидромассажную ванну, возьми с собой госпожу Чхве, у нее тоже хрупкое сердце».

Вернувшись в свое жилище, Чхве Ын Хи наконец узнает, что Ким Чен Ир для нее приготовил: в ее комнате установлен телефон красного цвета, по которому она может звонить ему напрямую, минуя секретаря. При этом он заявил, что актриса может звонить ему, когда захочет, – в любое время суток. После этого первого обмена любезностями Чен Ир посылает к своей пленнице одного из своих приближенных, чтобы тот вручил ей от его имени несколько подарков. Этот посыльный, доброжелательно улыбаясь, приносит косметические изделия «Шисейдо», а также бутылку шампанского и бутылку коньяка. Несколько дней спустя, придя к Чхве Ын Хи лично, Чен Ир произносит фразы, которые действуют на госпожу Чхве отнюдь не успокоительно.

– Госпожа Чхве, вы спите с открытой дверью?

– Я просто не знала, как ее закрыть.

– Правда? Это нужно делать вот так. Не забывайте закрывать дверь перед тем, как ложитесь спать.

Вскоре Ким Чен Ир объяснит своей гостье, зачем ее сюда привезли. Он интересуется ее мнением обо всех снимаемых в стране кинофильмах, а также о цирковых представлениях и театральных постановках. «Везде, куда он приезжает, имеется оборудованный кинозал, и он каждый вечер смотрит фильмы, которые берет из кинематографических архивов. В списке, состоящем примерно из 1000 страниц, отмечено, есть ли дублированные или переведенные на корейский язык версии. Половина из них была дублирована или переведена специально для него», – рассказывает Чхве Ын Хи. В стране, в которой правит «Дорогой Руководитель», кино не является ни развлечением, ни – тем более – удовольствием. Кино – политический инструмент, при помощи которого создаются мифы о семействе Ким.

Чен Ира прежде всего интересует мнение Чхве об одном из снимаемых кинофильмов, который называется «Море крови» и в котором говорится о массовых казнях, совершавшихся во время японской оккупации. Этот фильм считается одним из «пяти классических революционных произведений Северной Кореи». Госпожа Чхве советует Чен Иру добавить «романтики». «Сделайте из него красивый фильм, когда приедет режиссер Син Сан Ок». Эти слова Ким Чен Ира действуют на Чхве Ын Хи, словно внезапный оглушительный раскат грома. Что будет делать ее бывший супруг в Северной Корее? В июле 1978 года – через несколько месяцев после ее исчезновения – Син Сан Ок приехал в Гонконг, чтобы выяснить, куда она пропала. Увидев в этом возможность объединить двух талантливых деятелей кино, Ким Чен Ир приказывает выкрасть заодно и этого – чрезмерно любопытного – бывшего мужа Чхве Ын Хи. Взбодрившись после своего заявления о предстоящем приезде Син Сан Ока, Ким Чен Ир предлагает Чхве Ын Хи принять участие вместе с ним, Чен Иром, в политическом мероприятии.

– Госпожа Чхве, вы хотите участвовать вместе со мной в следующей встрече «Север-Юг».

– Э-э… А когда это будет?

– Скоро.

– И что я там буду делать?

– Будет очень здорово, если вы выступите с речью о превосходстве нашей социалистической родины над Южной Кореей. У вас ведь много поклонников в Южной Корее, да?

Госпожа Чхве раскрывает от удивления рот. Она пробудет в Северной Корее несколько лет, и раскрывать рот при «дворе» Ким Чен Ира ей придется еще не раз.

Хотя «Дорогой Руководитель» и тратит много времени на кинематографическое искусство, при этом он не забывает о том, что он отец. Чен Ир окружает своего сына с самого момента рождения вниманием и заботой. Думая о его будущем, он решает отправить его учиться за границу. Это решение всецело поддерживает Гён Хи. Получив ее согласие, бабушка и тетя Чен Нама увозят его в Москву. Однако всего лишь через несколько недель они возвращаются «по причине санитарной несовместимости». «Чен Нам не захотел больше ходить в школу после первого же пробного дня из-за того, что туалеты в этой школе были грязными», – вспоминает одна из его спутниц. Мужу Гён Хи поэтому приходится подыскивать другую страну и другую школу. Женева – это место нейтральное. Чтобы никто не узнал, кем является Чен Нам, и чтобы тем самым обеспечить его безопасность, придумывается легенда: его будут выдавать за сына одного из корейских дипломатов.

В день отъезда Ким Чен Ира охватывает глубочайшая грусть. По словам Хе Ран, эта грусть была даже «хуже, чем та грусть, которая охватывает мать, выдающую замуж свою дочь. Он плакал, как ребенок, хлебнувший алкоголя». Чен Ир – безутешный и напившийся с горя отец – все время повторяет: «Я все знаю! Я знаю, что вы хотите отнять у меня Чен Нама!» Как только опьянение проходит, он берет себя в руки. «Ким Чен Ир призывал нас узнать побольше об окружающем нас мире и получить жизненный опыт», – вспоминает Ли Нам Ок.

Делегация прилетает в Женеву в марте 1980 года. Однако отдыхать им пришлось недолго, поскольку в резиденции начал то и дело звонить телефон: Чен Ир постоянно звонит сыну. Они разговаривают – каждый на своем конце линии, – проливая целые реки слез. Бабушка Чен Нама, его тетя и Ли Нам Ок прилетели вместе с Чен Намом в Женеву, а Хе Рим тем временем снова в Москве. Пребывание некоторых родственников Ким Чен Ира в Женеве – одна из самых тщательно охраняемых в Северной Корее тайн. «Но он скучал по папе и просил отвезти его обратно в Пхеньян. Он записал на видеокассету, как он снова и снова кричит: «Папа, забери меня домой!» Он хотел, чтобы бабушка отправила его домой, но она этого не сделала. Если бы Чен Ир заполучил его обратно, он, возможно, больше уже никогда не отпустил бы его в Женеву», – вспоминает Ли Нам Ок. Бдительные бабушка и тетя Чен Нама перехватывают видеокассету, и она до адресата не доходит. Если бы она до него добралась, то наверняка подействовала на тоскующего по сыну отца.

Шестого марта 1983 года, проведя пять лет в качестве пленницы «Дорогого Руководителя», Чхве Ын Хи наконец снова видит своего бывшего мужа. Они оба растерянно смотрят друг на друга. К счастью, при их встрече присутствует Ким Чен Ир, и он начинает их подбадривать: «Почему вы так стоите? Поцелуйтесь!» Бедняги неуклюже прижимаются губами, а их тем временем фотографируют. Чен Ир с радостным видом хлопает в ладоши и становится рядом с ними. Он успокаивает их в своей характерной манере: «Не переживайте, эти фотографии не напечатают в южнокорейских газетах. А теперь перестаньте целоваться и пойдемте». Господина Син Сан Ока только-только выпустили из тюремной камеры, в которой он, после того как его похитили, провел несколько месяцев, но уже официально объявляют советником по вопросам кинематографии. Следующая новость еще более удивительная: «Вы снова поженитесь здесь 15 апреля». Данная дата имеет символическое значение: 15 апреля – день рождения Ким Ир Сена.

Щедрый Ким Чен Ир решает сделать весьма оригинальный свадебный подарок. Во время одного из празднеств, проходивших тремя годами раньше, его сестра Гён Хи сказала, что обожает собак, и похвасталась, что у нее их уже несколько. Чхве Ын Хи, чувствуя себя одинокой, заявила, что и она тоже любит маленьких собачек. Ким Чен Ир тогда попросил сестру подарить актрисе щенка. Этот эпизод был уже давным-давно позабыт. Но на следующий день после свадьбы госпожа Чхве очень удивилась, когда увидела перед своей дверью двух щенков.

Чхве Ын Хи и Син Сан Ок проработают под началом Ким Чен Ира несколько лет, сняв при этом за его счет различные шедевры – такие, как «Пульгасари» (пролетарская версия «Годзиллы»). Воспользовавшись в 1986 году тем, что очередные съемки проходят в Вене, супруги – неожиданно для самих себя – совершают побег, достойный их лучших фильмов: обдурив свой северокорейский «эскорт», они укрываются в посольстве США.

 

Война танцовщиц-звезд

Опасаясь, что его внутрисемейная тайна может быть раскрыта, Чен Ир в начале следующего десятилетия возвращает сына в Пхеньян. Хотя тот и пробыл довольно долго вдали от отца, он по-прежнему его горячо любит. Однако теперь ребенок чувствует себя чужаком в своей собственной стране, да и «Дорогой Руководитель» уделяет ему уже гораздо меньше внимания. Чен Ир окончательно утратил первую в своей жизни любовь – Хе Рим, – и ему остается только тосковать по ней и по ее, уже поблекшей, красоте. Он будет с нежностью вспоминать не ее изящные черты, а ее стройные ноги, очертания которых он мог оценить как никто другой. Хотя он и потерял свою возлюбленную, но у него имелось небольшое утешение: «он был очень доволен длинными ногами, которые Чен Нам унаследовал от своей матери».

Будучи большим ценителем стройных ножек, Чен Ир чувствует себя в своем доме революционером по части одежды. «Как-то раз он высказался по поводу юбки моей дочери: “А почему она опускается так далеко ниже колен?”» – вспоминает его бывшая «свояченица». Ему хочется любоваться стройными девическими ножками даже в кругу домочадцев. Более того, будущий глава династии Ким подбирает себе сотрудников, исходя из длины их ног. «Он уделял особое внимание ногам. Не знаю, заметил ли кто-нибудь, кроме меня, что кадровые работники были постепенно заменены теми, у кого длинные ноги», – вспоминает все та же его бывшая «свояченица». Будущий руководитель страны – большой эстет: иметь красивые ноги – этого мало, нужно еще и уметь совершать грациозные движения. Отдаваясь своей страсти к искусству и танцам, привитой матерью в самом раннем детстве, Ким Чен Ир занимается еще одним видом творчества – он является главным хореографом страны.

«Две маленькие мягкие туфли из белого атласа на сердце диктатора танцевали весело…»

Ким Чен Ир финансирует деятельность элитного танцевального коллектива, который называется «Мансудай», и лично руководит им в течение уже двадцати лет. Этот ансамбль представляет собой настоящую «фабрику» по производству талантов, репетирует в здании собственной танцевальной школы, расположенном неподалеку от реки Тэдонган. В ансамбль отбирают по всей стране самых лучших танцоров и актеров-комиков, которым затем обеспечивается уровень жизни, намного превышающий уровень жизни простого народа. В их жилища по водопроводу круглосуточно подается холодная и горячая вода, хотя в остальные дома она подается только утром и вечером. Питание у них особое – их кормят импортным шоколадом и поят колой. Одна из этих привилегированных танцовщиц вспоминает про кое-что невообразимое: «Нам дарили все: одежду, нижнее белье и даже косметику». Участники коллектива имеют возможность «заглядывать» в извращенный мир, находящийся за пределами Северной Кореи: раз в неделю им показывают какой-нибудь «буржуазный» фильм для развития их «общей культуры и для вдохновения». Ким Чен Ир ежедневно присутствует на репетициях, заставляя снимать на кинокамеру, как он дает указания и как ученики танцевальной школы благодарят друг друга после репетиции. Организуются собрания, на которых танцоры занимаются самокритикой. Их заставляют давать клятвы: «Я, будучи участником коллектива, которым руководит Ким, дала себе клятву сделать все, что смогу, для артистической жизни страны, чтобы отблагодарить его за его доброту». В благодарность за такое привилегированное положение танцорам надлежит очень хорошо выступать перед зарубежными высокопоставленными лицами, а также развлекать «Дорогого Руководителя» во время устраиваемых им частных вечеринок.

Ким Чен Ир всячески стремится облегчить жизнь этим юным красавицам, лезущим из кожи вон ради того, чтобы он был доволен. В течение двух десятилетий, находясь в стороне от своей супруги, навязанной ему отцом, и от своей больной сожительницы, Ким Чен Ир приглядывается к молоденьким девушкам, а в творческом коллективе «Мансудай» есть на кого посмотреть. В 1972 году состоялась премьера «Юной цветочницы» – представления, актерский состав для которого был подобран в соответствии с выдвинутыми Чен Иром жесткими требованиями. Чтобы получить право участвовать в этом представлении, нужно было иметь миловидное личико и рост 160 сантиметров. Распределение ролей осуществлялось исходя скорее из внешности, чем из способностей. Данный «шедевр» посвящен временам партизанской борьбы с японцами. В нем рассказывается о деревенской девушке, которая ежедневно ходила на гору собирать цветы и затем продавала их на рынке, чтобы заработать немного денег, позволяющих ей кормить и одевать больную маму и слепую сестру.

Ким Чен Ир, руководя ансамблем, знакомится с Ко Ён Хи. Эта девушка – одна из наиболее популярных танцовщиц коллектива, хотя ее и слегка подводит ее происхождение: она наполовину японка. Ее родители приехали вместе с ней в Корею, когда ей было восемь лет от роду. После установления в Северной Корее нового политического режима все, в чьих жилах течет хоть немного японской крови, всячески дискриминируются, и их даже и близко не подпускают к органам власти. Однако девушка знает, как привлечь к себе внимание «мэтра», который частенько приходит посмотреть на то, как она репетирует. Ее изящные черты лица и фарфорово-белая кожа не остаются незамеченными. Она высокая, стройная, с фигурой гимнастки. Но это еще не все. «О ней хорошо отзывались, потому что танцевала она замечательно, да и вообще, находясь на сцене, излучала много обаяния», – вспоминает одна из тех, кто танцевал вместе с ней в ансамбле.

Как-то раз утром одна из танцовщиц узнает, что ее – непонятно, по какому признаку – отобрали вместе с Ко Ён Хи для участия в каком-то особенном представлении. Вечером того же дня самых лучших танцовщиц собирают в большом репетиционном зале. Им выдают костюмы, в которых им предстоит участвовать в этом загадочном представлении. «Этот бледно-розовый костюм представлял собой нейлоновое платье, доходившее внизу до щиколоток. У него не было рукавов, лиф был скроен очень откровенно, и вообще оно сильно отличалось от национальных костюмов, в которых мы привыкли выступать».

Поступает приказ: они должны быть готовы к шести часам вечера. В указанное время Ко Ён Хи и ее партнершу привозят на автомобиле в дом, в который обычно приглашает гостей министр иностранных дел. Танцовщицам наконец-то говорят, что от них требуется: «Вечеринка, в которой вы будете участвовать, подготовлена для «Товарища Руководителя» Ким Чен Ира. […] Вы сделаете все, что только сможете, для того, чтобы ему было приятно». А еще им дают строгие инструкции: «Не забудьте, что эта вечеринка должна быть тайной, известной только тем, кто в ней участвовал. Обо всем том, что вы увидите и услышите, не должны узнать посторонние». Когда они заходят в танцевальный зал, у них едва не открываются от удивления рты. На всех четырех стенах висят зеркала, окон нет. От роскошных люстр исходит тусклый цвет. Затем у одной из стен танцовщицы замечают маленькую и очень низенькую деревянную сцену, на которой им и придется выступать. Им передают маленький листочек, на котором указано, какие гости будут присутствовать в этом необычном концертном зале и где именно они будут сидеть.

В восемь часов вечера появляется Ким Чен Ир. На нем – традиционная серая коммунистическая униформа. Впрочем, есть в его внешности и одна бросающаяся в глаза особенность: «Обувь на очень высоком каблуке – возможно, в связи с тем, что роста он был небольшого». Когда он садится на почетном месте, расположенном прямо перед сценой, все поднимаются и начинают громко аплодировать. Едва усевшись, он поворачивается к хореографу, руководящему танцовщицами, и спрашивает его, кто эти две милашки. Вскоре их беседа прерывается музыкой. Всеобщее внимание приковывают к себе юные танцовщицы. «Ансамбль «Пэкту» состоял из юных красавиц, возраст которых, похоже, не превышал двадцати лет. Их невысокий рост и изящный силуэт подчеркивали длинные серые платья и голубые шляпки», – рассказывает уже упоминавшаяся выше танцовщица.

Вскоре на столы начинают ставить различные лакомства, от одного красочного вида которых всем становится еще веселее. Гости много едят и пьют, все начинают оживленно разговаривать. Когда выступление заканчивается, Ко Ён Хи вдруг слышит нечто такое, что заставляет ее напрячься: она узнает провокационные слова запрещенной южнокорейской песни, за прослушивание которой вообще-то сажают в тюрьму. Однако все гости почему-то беззаботно веселятся, и даже сам Ким Чен Ир то и дело повторяет: «Прекрасно, прекрасно!» Ко Ён Хи и ее коллеге неожиданно говорят, что им предоставляется честь подать бокал «Товарищу Руководителю». Ким Чен Ира интересуют прежде всего ножки юной Ко Ён Хи, и он впивается взглядом в нижнюю часть ее красивого платья. И вдруг замечает, что на нем есть пятнышки крови.

– Откуда здесь эта кровь?

– У меня на колене бородавка, и во время выступления она треснула.

– Это та кровь, которая бывает только у женщин?

– Нет, это совсем другое. У меня на колене бородавка… Во время представления…

Девушка, перепугавшись, не может произнести больше ни слова. Один из гостей, уже успев захмелеть, начинает громко смеяться: «В самом деле? Кто бы мог подумать!» Ким Чен Ир теряет интерес к Ко Ён Хи. Он ограничивается тем, что благодарит ее и обращает свой взор на ее напарницу.

Наступает очередь другого ансамбля выступать на сцене. Ко Ён Хи с удивлением смотрит на то, как этот ансамбль танцует. «Их выступление нельзя было назвать танцем. Оно состояло из одних лишь неприличных движений. Они то изгибали в такт музыке свое туловище, то поднимали ногу так высоко, что было видно их трусики. Они то и дело совершали резкие движения, при которых обнажались их груди… Я посмотрела на лицо Ким Чен Ира. Он широко улыбался и, казалось, был очень доволен».

Этот бесстрашный руководитель приглашает Ко Ён Хи и ее напарницу потанцевать с ним. «Станцуйте для меня замечательный танец из «Юной цветочницы»», – с игривым видом просит он. Когда они, выполняя его просьбу, начинают совершать танцевальные движения, «Дорогой Руководитель» – к их превеликому удивлению – быстрым шагом заходит на сцену. «Станцуйте танец гибискуса!» – просит он, показывая лично, как нужно танцевать, с увлеченностью настоящего педагога.

Несколькими месяцами позднее Ко Ён Хи перемещают в иерархии ансамбля на более высокое место. А еще ее – как «юную талантливую танцовщицу» – поощряют поездкой в Японию. Один из высокопоставленных чиновников, участвовавших в этой поездке, вспоминает, что «ее поездка в Японию была подарком Ким Чен Ира. Он сказал ей, чтобы она съездила в страну, в которой родилась, и купила там себе то, что хочет. Отношение к ней было очень почтительным, и те, кто находился рядом с ней, очень нервничали и старались ей не перечить».

Летом 1979 года наконец реализуются замыслы, возникшие у Ко Ён Хи несколькими годами раньше. «Как-то раз она перестала появляться, и мы узнали, что она и Ким стали жить вместе», – вспоминает ее напарница по танцам. По словам личного повара Ким Чен Ира, флирт между ними начался «за рулем автомобиля». Ким Чен Ир приехал за Ко Ён Хи в дом, в котором располагался ансамбль, и затем всю ночь катал ее по городу на своей гоночной машине под корейскую музыку. Ко Ён Хи, с ностальгией вспоминая об этой встрече, часто поет своему шеф-повару Кендзи Фудзимото шлягер этого – 1979-го – года, который начинается словами в стиле девической романтики: «Дождь заставляет меня думать о нем…» Вскоре у Ким Чен Ира и Ко Ён Хи рождаются два мальчика, а позже девочка.

Однако женщины из семейства Сон – ближайшие родственницы Сон Хе Рим – с осуждением относятся к его сожительству с этой женщиной. «Она страстно ждала его в течение десяти лет, – вспоминает Сон Хе Ран. – Ко Ён Хи… Тот факт, что все знали о ее японском происхождении, ставил под сомнение легитимность пребывания у власти революционной семьи Ким, родившейся из священной горы Пэкту».

Память о Хе Рим становится уж слишком обременительной. Чен Ир начинает относиться подозрительно ко всем тем, кто был так или иначе связан с его первой любовью. Как-то раз утром его агенты врываются в жилище танцовщицы, которая была ее лучшей подругой в школе. Они отвозят ее и всех ее домочадцев в печально известный концлагерь Ёдок. Ее родители умрут там от недоедания, а ее девятилетний сын утонет, пытаясь напиться из реки. После девяти лет пребывания этой танцовщицы в лагере Ёдок ей наконец объяснят, почему она туда попала: «Один охранник сказал мне: “Сон Хе Рим не является женой Ким Чен Ира и у них нет детей. Это все ничем не обоснованные слухи. Если ты будешь утверждать обратное, тебе этого никогда не простят”».

Ким Чен Ир начисто стирает свое прошлое и однозначно дает понять, на чьей он стороне в начавшейся войне между родственницами Сон Хе Рим и «чужачкой» Ко Ён Хи. Ко Ён Хи прилагает всевозможные усилия для того, чтобы Ким Чен Ир забыл о других своих двух женщинах. Она знает, что путь к сердцу мужчины лежит через кухню. У Чен Ира есть своя гастрономическая слабость: он обожает карликового сомика. Чен Ир, в частности, дает своему повару серьезнейшее задание: «Фудзимото, в Японии наверняка есть карликовые сомики. Разузнайте об этом». Узнав, что в Японии имеется один-единственный ресторан, в котором делают фондю из мяса карликового сомика, Чен Ир тут же отправляет на стажировку в этот ресторан четырех своих поваров. Ко Ён Хи решает не оставаться в стороне и напряженно учится готовить вкусное блюдо из карликового сомика, которого обожает Ким Чен Ир. Она добавляет к этому блюду гарнир в виде каши из толченой кукурузы, который умеет очень хорошо готовить.

Однако не может быть и речи о том, чтобы подавать своему сожителю рыбу, купленную на каком-нибудь обычном рынке. Ко Ён Хи готова на что угодно, лишь бы всецело завладеть сердцем Ким Чен Ира, а потому она отправляется вместе с ним и их поваром на рыбалку. Ким Чен Ир, будучи азартным человеком, предлагает своей сожительнице соревнование, кто выудит больше рыбы. «Завтра мы разделимся на две группы и устроим состязания в рыбной ловле. На обед мы будем есть пойманную рыбу», – заявляет ей Чен Ир.

Ко Ён Хи не какая-нибудь смазливая дурочка. Родившись 16 июня 1953 года в Осаке, она, переехав с родителями в Корею и повзрослев, сумела проявить железную волю и заставить себя подчиняться строгим правилам, существующим в ансамбле «Мансудай». Пребывание на чужбине и нелегкая жизнь, однако, не испортили ее веселый и добродушный нрав. «Она очень красивая и очень терпеливая и никогда не перебивает других. Короче говоря, она – идеальная жена», – едва ли не с завистью вспоминает ее повар. Благодаря этой женщине мечта Ким Чен Ира об идеальной семье снова осуществилась. У сожителей и их детей есть по белой лошадке. Они любят скакать вместе: впереди – Чен Ир, вслед за ним – все остальные. Следует отметить, что Чен Ир любит верховую езду и не упускает ни единой возможности усесться на своего коня – и когда его снимает телевидение, и когда он участвует в съемках какого-нибудь художественного фильма.

Однако в 1992 году, когда он пытается заставить животное сделать резкий поворот на улице, на которой проводятся строительные работы, конь теряет равновесие и падает. «Дорогой Руководитель» кубарем летит на мостовую. Его сразу же отвозят домой, но он приходит в сознание лишь ночью. У него серьезные раны на плече и на голове, и ему приходится валяться в постели в течение нескольких недель. Когда к нему приходит Ко Ён Хи, она замирает от изумления и растерянно смотрит на его бинты и огромные синяки вокруг его глаз, из-за которых ему приходится надевать солнцезащитные очки. Однако государственные дела не ждут. Ким Чен Ир зовет к себе свою новую спутницу жизни и говорит, что теперь она будет его секретарем. Ей вменяется в обязанность читать ему многочисленные документы, которые приносят в его кабинет. Ким Чен Ир устраивает любопытный ритуал. Чтобы не оставаться в одиночку в оцепенении, вызванном морфием, и опасаясь попасть в зависимость от этого коварного противоболевого средства, он каждый раз перед тем, как ему делают укол, вызывает к себе шестерых своих близких людей, в том числе и свою сожительницу. Каждый вечер в десять часов эти несчастные должны вколоть себе такую же дозу, какую вкалывают ему. Когда морфий начинает действовать, они могут отправляться спать. Успешно пройдя через это первое испытание, Ко Ён Хи завоевывает в глазах Чен Ира репутацию хорошей спутницы жизни. Чен Ир отныне ей полностью доверяет. Он даже поступается по отношению к ней своим принципом, в соответствии с которым женщине нельзя доверять никакой роли, кроме роли домохозяйки. Его даже забавляют ее самые вроде бы неуместные выходки: она, в частности, включает ему японские военные песни.

Июль 1994 года. Пробыв у власти около пятидесяти лет, Ким Ир Сен – высокочтимый отец Ким Чен Ира – умирает от сердечного приступа. Милиция предпринимает целую серию «рейдов» по столичным пивным, хватая тех, кто имеет наглость развлекаться в этот траурный день. Ким Чен Ир официально становится вторым правителем страны из династии Ким. Хотя его с детства готовили к тому, что он станет преемником Великого Вождя, его отнюдь не радует, что теперь он единоличный хозяин страны. Более того, он становится таким мрачным, что Ко Ён Хи начинает всерьез беспокоиться о психическом состоянии своего сожителя, на которого, похоже, очень сильно подействовало известие о смерти отца. Заметив, что он подолгу сидит в одиночестве в своей комнате, она опасается, как бы с ним не произошло что-нибудь ужасное, а потому как-то раз она решается зайти без спроса в его комнату. Она видит, что он сидит, уставившись на свой пистолет. Не удержавшись, она вскрикивает. «Дорогой, что это вы задумали?» – спрашивает затем она, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей. Он молчит в ответ.

Ким Чен Ир делает шаг к полному доверию: он доверяет Ко Ён Хи нечто такое, что сделало его знаменитым на весь мир, – свою прическу. Их повар, гуляя по пляжу, становится свидетелем неожиданной сцены. «Я увидел, что он сидит на стуле. Ко Ён Хи подстригала ему волосы. Это было так мило, что и я попросил свою жену подстричь мне волосы».

Следует заметить, что Ким Чен Ир обычно не доверяет никому – даже женщинам, которые его окружают. «Машинисткам и телефонисткам, работающим рядом с ним, не разрешалось приносить с собой металлические предметы. Они также не могли носить в волосах заколки – им приходилось их снимать», – говорит телохранитель Ким Чен Ира. «Дорогой Руководитель» идет в своих требованиях еще дальше. «Обычно телефонистками в Центральном комитете партии были женщины. Он приказал заменить их мужчинами, потому что “женщины не способны хранить тайну”», – вспоминает телохранитель.

После прихода Ким Чен Ира к власти у Ко Ён Хи появляется гораздо больше времени и свободы, она может куда-нибудь ездить. Она частенько шатается в слегка подвыпившем состоянии по европейским столицам или же по Диснейленду в Токио. Для таких ее многочисленных поездок есть одна невеселая причина: ее пошатнувшееся здоровье. У нее еще несколько лет назад обнаружили рак груди. Когда она стала чувствовать себя плохо, к ней пригласили врачей из Лиона и Парижа, и те обнаружили у нее страшную болезнь. Возможно, на ней сказалось нервное напряжение, которое возникало, когда она видела, насколько болезненно Ким Чен Ир воспринимает свой новый статус. В 1995 году Ко Ён Хи делают операцию во Франции, в городе Лионе.

Ох уж эти японцы

Чен Нам стал взрослым, и между ним и его отцом теперь уже отнюдь не такие нежные отношения, какие были раньше. Причина этому очень простая. «Он [Чен Ир] стал жить с другой женщиной и одаривал теперь уже своих новых детей всей той «трогательной любовью», которой раньше одаривал Чен Нама», – вспоминает Сон Хе Ран, тетя Чен Нама. Чен Нам стал «чужаком», которому теперь уделяют столько же внимания, сколько и другим корейцам – выделяют продукты питания по карточкам, – ровно столько, сколько положено, не больше. С ним поэтому случаются припадки, во время которых он открывает огонь в общественных местах. Он, которого Хе Рим всячески лелеяла и в котором она видела законного и неоспоримого преемника Ким Чен Ира, очень сильно разочаровывает «Великого Руководителя» в 2001 году: Чен Нама арестовывают в Японии с поддельным паспортом на руках. У него при этом нет с собой ничего, кроме билета в парк с аттракционами. Он всего лишь хотел побывать в Диснейленде.

Этот арест Чен Нама в аэропорту Токио сказывается на дальнейшей судьбе первой семьи «Дорогого Руководителя». Ближайших родственниц Сон Хе Рим – бабушку и теток Чен Нама – можно сказать, «лишают гражданства» в доме у Ким Чен Ира. Мать Чен Нама – бывшая кинозвезда – хиреет в Москве и умрет в одиночестве в следующем году. Ее хоронят, установив над ее могилой плиту из черного мрамора.

Восемью месяцами позже в главной газете партии появляется статья с заголовком «Я хочу жить как человек, как женщина». В ней описывается печальный конец, постигший одну несчастную гражданку Южной Кореи: она погибла во время огромного пожара. Автор статьи негодует по поводу этой смерти, не называя, однако, имени погибшей, и делает из нее символ определенного образа жизни, который приводит женщин в капиталистическом обществе к погибели. «Вынужденные вести в этом обществе гнусный образ жизни […], женщины, которых следовало бы любить и оберегать, как главную ценность семьи и даже всей страны, вынуждены блуждать по извилистым улочкам гнусного образа жизни только потому, что они родились в плохой системе». В ежедневной пропаганде, проводимой северокорейскими властями, обычно нет ничего оригинального, однако данная статья примечательна тем, что имя ее автора абсолютно незнакомо корейцам: ее подписала некая Ко Ён Хи. Это имя впервые упоминается в средствах массовой информации Северной Кореи – страны, в которой в принципе отсутствует желтая пресса.

Затем появляются еще две статьи, подписанные тем же автором. В первой из них осуждается хаос, посеянный на международной арене Соединенными Штатами, а также стремление США доминировать в мире благодаря имеющейся у них водородной бомбе. Во второй статье содержится призыв уничтожить все ядерное оружие. В этой статье Ко Ён Хи раскрывает читателям тщательно охраняемую американцами тайну: все призывы администрации Буша к сокращению ядерных арсеналов в действительности являются лишь уловкой, при помощи которой США пытаются укрепить доминирующие позиции в мире. Двенадцатого марта 2002 года Ко Ён Хи в очередной статье осуждает политическую шумиху, которую устроили Соединенные Штаты после событий 11 сентября 2001 года. По ее мнению, американское правительство перекладывает на другие страны свои проблемы по части «внутренней безопасности», чтобы посеять повсюду страх. Ко Ён Хи без ложной скромности дает президенту Бушу несколько советов: «Попытайтесь больше не поступать так странно по отношению к другим народам и делайте для человечества что-нибудь хорошее […]. Также обращайте должное внимание на настроения в мире и на современные тенденции и ведите себя благоразумно»… Вот таким вот образом Ким Чен Ир знакомит свой народ со своей супругой, которая, возможно, станет матерью будущего руководителя народа Северной Кореи – народа, который, конечно же, приветствует тот факт, что эта женщина понимает, какие международные проблемы волнуют простых корейцев.

Еще один шаг по части знакомства населения Северной Кореи с Ко Ён Хи делается в августе: публикуется официальный военный документ, в котором новая супруга Ким Чен Ира упоминается как «уважаемая мать и самая преданная из всех преданных». Ко Ён Хи, неизменно находясь рядом с Ким Чен Иром во время инспекционных поездок и военных парадов, играет бесценную роль в вопросе сохранения здоровья и обеспечения безопасности руководителя страны. Люди, хорошо знакомые с правилами, существующими в северокорейской пропаганде, сразу же замечают, что термины «уважаемая мать» и «мать Кореи», которые используются при упоминании Ко Ён Хи, раньше использовались при упоминании Ким Чен Сук, покойной матери Ким Чен Ира. К Ко Ён Хи теперь следует относиться с огромным уважением. За несколько лет ей удалось захватить власть внутри семейства Ким, и у нее, возможно, даже есть шанс сделать преемником Ким Чен Ира одного из своих сыновей, отодвинув в сторону сына Сон Хе Рим.

Помимо того, что Ко Ён Хи уже приобрела высокий статус в глазах народных масс благодаря своим «более чем выдающимся» личным качествам, она еще и умеет, оставаясь наедине с Ким Чен Иром, навязать ему свою волю. Их персональный повар вспоминает об одном особенном разговоре, состоявшемся восьмого августа 2002 года.

– Фудзимото, я уже давно хотела с вами поговорить, но мне не предоставлялось подходящего случая. Я благодарю вас за то, как вы готовите. У вас есть способности к спорту, и я благодарю вас за ваши импровизации на саксофоне. Мы по-настоящему наслаждались угрем, зажаренным в масле на сильном огне, который вы готовили для нас и подавали с рисом. Но… скажите, вам никогда не хотелось съездить к себе на родину, в Японию?

– Это было бы обманом, если бы я сказал, что не хотелось. Я хотел бы видеться со своими дочками и выпивать по стаканчику со своим братом раз в год.

– Понимаю. Я поговорю об этом с Великим Руководителем.

Через неделю искусному повару звонит «Великий Руководитель». Он говорит, что разрешает ему съездить в Японию. Однако он дает повару несколько наставлений, которые тот обязательно должен выполнить. «Я даю вам две недели. Получите свой паспорт и привезите из Японии мяса тунца. Главное же – никогда не звоните из Японии в Китай». Две недели прошли, но повар не вернулся. Ким Чен Ир, ужасно разозлившись то ли из-за того, что «дезертирство» повара лишило его, Чен Ира, возможности лакомиться вкуснейшим угрем с рисом, то ли из-за того, что повар дал деру с деньгами, которые ему доверили, чтобы он кое-что купил и привез в Пхеньян, приказывает убить своего старого приятеля, как только узнаёт, что тот нашел пристанище на Окинаве. Однако Ко Ён Хи в очередной раз смягчает гнев своего мужа. «Фудзимото остался в Японии, потому что он любит эту страну. Не могли бы вы оставить его в покое?»

В лице этого повара первой леди вообще-то пришлось расстаться с очень близким товарищем. Он был единственным среди окружения Ким Чен Ира, с кем она могла поделиться своими воспоминаниями о Японии и поговорить о ее культуре – конечно же, быстренько меняя тему разговора, как только поблизости появлялся Ким Чен Ир в своем кителе с характерным – как у Мао Цзэдуна – воротником. Фудзимото в какой-то степени стал свидетелем того счастливого времени, которое Ко Ён Хи и Ким Чен Ир проводили вместе. «Ким любил Ко всей душой. По моему мнению, она – его последняя жена».

В лице повара-японца Ким Чен Ир теряет человека, очень умело составлявшего меню «Великого Руководителя», а это было делом немаловажным: его репутация гурмана всем известна. Чен Ир заводит себе добрых полдесятка поваров, каждый из которых специализируется на чем-то конкретном. По словам Фудзимото, после его отъезда у Ким Чен Ира появился повар-француз, умеющий искусно готовить одно из его любимых блюд – жареный антрекот. В лице повара Чен Ир теряет также и хорошего партнера по играм и всяким шалостям. Во время одного из неформальных ужинов Чен Ир говорит жене Фудзимото: «Я дам вам тысячу долларов, если вы выпьете в одиночку целую бутылку коньяка».

Пхеньянские вечеринки

Вечеринки, в которых участвует Ким Чен Ир, всегда проходят по одинаковому сценарию. Ко Ён Хи, первая леди, входит вместе с Чен Иром, и он лично снимает с нее, слегка располневшей после двух беременностей, пальто. Затем она садится рядом с ним и делает вид, что интересуется происходящим на вечеринке. Представление иногда заканчивается не совсем так, как планировалось. «Чиновники, хорошо подвыпив, обступили девушку и начали ее тискать. Ким Чен Ир относился терпимо ко всему, что происходило на вечеринках, в которых он участвовал, и не задавал никаких вопросов», – вспоминает один из участников таких вечеринок. Если в присутствии своей жены Чен Ир старается вести себя прилично, то когда она отсутствует на увеселительном мероприятии, он не отказывает себе в участии в грубых утехах. Когда Ко Ён Хи уезжает во Францию, где ей сделают операцию по удалению раковой опухоли в груди, во дворце ее мужа начинается настоящий марафон сладострастия.

На одной из вечеринок пять девушек, входящих в «группу удовольствия», развлекают высокопоставленных чиновников, собравшихся вокруг руководителя страны. И тут вдруг с места для самого почетного гостя раздается приказ: «Разденьтесь!» Танцовщицы, оробев, выполняют этот приказ, но к нему тут же следует уточнение: «Лифчики и трусы тоже снимите!» Девушек заставляют танцевать обнаженными. Впрочем, их вполне могут заставить делать и не только это. Ким Чен Ир, весело улыбаясь, руководит ходом увеселительного мероприятия, тыкая пальцем в своих коллег: «Ты – будешь танцевать вон с той!» Он, правда, устанавливает и определенные ограничения: «Вы можете с ними танцевать, но прикасаться к ним нельзя. Прикоснуться – это значит попытаться совершить преступление».

Подобные увеселительные мероприятия дают Ким Чен Иру возможность поощрить тех, кто ему чем-то обязан, и сделать их еще более зависимыми. Одним из самых секретных «учреждений» режима являются эти так называемые «группы удовольствия». Две тысячи девушек периодически подбирают среди выпускниц школ и во всех художественных училищах столицы. Главные требования при таком отборе: не больше 18 лет, девственницы, абсолютно здоровые. Тех, кого выбрали, делят на три группы, каждая из которых затем используется на вечеринках, проводимых во дворцах Ким Чен Ира, в определенных целях: группа удовлетворения, предоставляющая сексуальные услуги, группа счастья, делающая функционерам массаж и расслабляющая их, и группа песни и танца.

У Чен Ира нет постоянной партнерши. Рядом с ним всегда находятся две или три девицы, готовые доставить ему должным образом удовольствие. Очень быстро проникнувшись неприязнью к развлечениям своего мужа, Ко Ён Хи все реже посещает эти вечеринки, предпочитая оставаться в подаренной ей Чен Иром резиденции.

Как только она туда уезжает, сразу же появляются «группы удовольствия». Кроме того, на регулярной основе они являются – обычно по средам и субботам – в главную резиденцию Руководителя. Гости приходят всегда в одно и то же время – в половине восьмого. Им предлагают выпить, и они ждут Ким Чен Ира, который появляется в восемь. Пить принято очень много, и к десяти вечера все уже сильно пьяны. Затем Чен Ир назначает тех, кто будет петь в караоке с использованием имеющейся у него самой современной аппаратуры.

При общении с гостями он старается выглядеть как можно красивее. Как-то раз он сильно удивляет мать одного из своих товарищей следующим заявлением, которое он произносит с очень серьезным видом: «У меня есть средство для перманентной завивки, хотите его попробовать?» Дело заканчивается тем, что это средство испытывается на одном из его коллег. Затем «подопытного кролика» приглашают на очередную вечеринку. «На этот раз такое средство оказалось по-настоящему хорошим. Я тоже им воспользуюсь!» – восторженно восклицает Чен Ир. Он старается выглядеть так, как будто пребывает в прекрасной физической форме, а потому ест блюда, известные своим омолаживающим и общеукрепляющим действием. Как-то раз, когда ему доставляют пенис морского льва, он приказывает подавать его на стол маленькими кусочками и заставляет своих гостей попробовать. При этом он дает им инструкции: «Поешьте пенис морского льва и затем скажете мне, сколько раз вы это сделали, когда вернулись домой!»

Один из участников этих вечеринок вспоминает, что «такое празднество могло продолжаться целую неделю». Руководителя развлекают танцами молоденькие девицы. Их первое выступление представляет собой индийский танец, исполняемый в традиционном наряде, оставляющем пупок открытым и предполагающем широкие штаны. На лодыжках у танцовщиц – браслеты с бубенчиками, а их тела обернуты бледно-голубой шалью. «Когда на лице Ким Чен Ира появляются признаки опьянения, а остальные гости начинают вести себя уже более оживленно, на сцене появляется группа акробаток. Груди у них едва прикрыты, а штаны сшиты из полупрозрачной материи. Трусиков на них нет. Они поднимают ноги и совершают странные движения, изгибаясь всем телом». Пьяные чиновники, которые уже не могут больше пить, поднимаются на сцену, чтобы «приподнять шаль и пощупать интимные места». Чен Ир, разгорячившись, поднимает свой бокал и просит танцующих перед ним красавиц спеть «Я плохой» – южнокорейскую песню.

На следующий день группа танцовщиц снова выходит на сцену, но уже в более вызывающих костюмах – они одеты в маленькие жилеты, оставляющие открытыми их лифчики, и очень узенькие трусики. «Они танцевали, как развратницы. Ким при этом делал им комплименты по поводу их беззаветной преданности».

Шокирующей непристойности костюмов и танцев этой группы имеется свое объяснение. Коллектив совсем недавно вернулся из продлившейся месяц поездки в Европу. Эту поездку им оплатил Ким Чен Ир. Ездили они, собственно говоря, в Париж, в кабаре «Лидо». Запомнив выступления, которые они там увидели, и приобретя аналогичные костюмы, они стали устраивать представления, приводящие их «спонсора» в восторг. «Они выступали, прикрыв полосками блестящей материи лишь соски своих грудей и свои самые интимные места». Растрогавшись из-за такой их преданности партии, Чен Ир вызывает к себе и самих танцовщиц, и их хореографа и приказывает своим чиновникам уравнять их в статусе с ветеранами партизанского движения. Ему так нравится этот экзотический танец, позаимствованный в Париже, что он решает лично выступить в роли хореографа аналогичного выступления. Он с гордостью рассказывает об этом своем амбициозном проекте госсекретарю США Мадлен Олбрайт, приехавшей к нему с официальным визитом в октябре 2000 года: он лично занимался хореографией грандиозного – в стиле Лас-Вегаса – шоу, которым его гостью будут развлекать вечером.

Однажды среди девушек из «групп удовольствия» устраивают соревнования: кто больше выпьет пива. По шесть девушек из каждой группы, облачившись в военно-морскую форму, держат каждая в руке бокал. По установленному сигналу им начинают открывать бутылки. Однако им всем в конце концов становится так смешно, что они просто начинают обливать друг друга пивом.

На шестой день Ким Чен Ир замечает, что одна из девушек куда-то подевалась. Выясняется, что она, не выдержав назойливости гостей, убежала. Чен Ир тогда объявляет всеобщую облаву на дезертирку, тем самым прерывая все развлечения. Объезжая вокруг построек резиденции на автомобиле, он орет своим людям: «Как? Еще не нашли? Немедленно приведите ее ко мне!» Беглянка, как выясняется позднее, попросту спряталась на кухне, а потому ее в конце концов находят и затем выгоняют в шею. Однако гораздо больше эмоций – причем приятных – у «Дорогого Руководителя» вызовет совсем другая танцовщица.

Последняя танцовщица на дорожку

«Кто отвечает за организацию этого представления? Я вам ясно сказал сегодня утром, что я пришел сюда, чтобы увидеть новенькую, а вы заставляете меня ждать!» – сердится Ким Чен Ир, держа в руках пульт дистанционного управления, при помощи которого он может переместить подвижную сцену поближе к себе. Наконец танцовщица появляется. Как вспоминает один из партийных функционеров, «Ким, когда она с ним здоровается, внимательно рассматривает ее длинные ноги и затем сухим тоном говорит: “Какая-то она уж слишком высокая”». «Его взгляд, чиркнув по выпуклостям ее грудей, охватывает ее фигуру в целом, а затем он взглянул на ее лицо и сказал: “Раз она такая красивая, то и поет наверняка хорошо”». «Дорогого Руководителя» впечатляют стройные ножки, двигающиеся прямо перед ним. «При первом куплете его спина оторвалась от спинки дивана, при втором он наклонился вперед, а при третьем он подался всем телом поближе к сцене». Будучи весьма довольным выступлением танцовщицы, он дает ей конверт, в котором лежат десять тысяч долларов.

Девушку, очаровавшую его в этот вечер, зовут Юн Хе Ён. У нее «блестящие волосы, доходящие до талии», изящная шея и «похожие на персики колени». А еще у нее имеется дружочек – пианист из музыкального ансамбля, пользующегося в Северной Корее огромной популярностью. Входить в состав данного ансамбля – это значит быть известным на всю страну. Есть, правда, и свои трудности: «Если вы стали участником музыкального ансамбля Его Превосходительства, уйти из этого ансамбля вы уже не сможете. Таков принцип безопасности, установленный Ким Чен Иром».

«Дорогой Руководитель» в этот вечер очень разволновался после того, как поглазел на новую танцовщицу. «Хотя было уже за полночь, он открыл альбом, в котором находились фотографии женщин, с которыми он сожительствовал […]. От фотографии к фотографии он становится все более старым, а запечатленные рядом с ним женщины – все более молодыми», – вспоминает один из свидетелей этой сцены, перед глазами которого мелькали портреты, вызывающие у Ким Чен Ира множество воспоминаний: Сон Хе Рим – «женщина, которую он выкрал, потому что она заставляла его чувствовать биение своего сердца»; Ко Ён Хи – «красивая женщина с прозрачной кожей, через которую даже видно сосуды». Глядя на запечатленные на глянцевой бумаге миловидные лица, Ким Чен Ир и его собеседник приходят в своем разговоре к одному выводу: «Он никогда не владел женщиной так, как ему хотелось бы. Он – деспот в любви, который отнимал женщин у других мужчин».

Чен Ир откладывает альбом, когда ему сообщают, что пришла понравившаяся ему танцовщица, все еще облаченная в свой сценический костюм. Как только открывается дверь, он идет к ней навстречу в своей шелковой пижаме цвета хаки и начинает ласкать ее и взглядом, и рукой. «Вблизи ты еще красивее. Ах! Какие длинные волосы!..» В интимной обстановке Ким Чен Ир выглядит совсем другим, и танцовщица с трудом узнает идеализируемого руководителя страны в этом человеке с «его пижамой, оставляющей частично открытой грудь, его глазами, которые без очков воспринимаются совсем по-другому, маленьким ростом и охрипшим голосом».

Чен Ир, чтобы разрядить напряженную обстановку, с улыбкой наливает в бокалы коньяк и, отхлебнув из своего и слегка захмелев, начинает разглагольствовать. «Тебе было бы труднее оказаться рядом с такой бутылкой, чем оказаться рядом со мной. Это одна из ста бутылок, изготовленных в связи со столетием Киллиана Хеннесси. Она стоит двести тысяч долларов. В последнее время из-за своего состояния здоровья я пью очень мало. Однако твое лицо и твоя песня вызвали у меня желание выпить этого коньяка. Благодаря этому коньяку ты окажешься в числе тех привилегированных людей, которых в мире всего-то сотня. Поэтому не просто пей, а смакуй каждую каплю».

Разговор постепенно переключается на другие темы.

– Ты правильно сделала, что отпустила такие длинные волосы. Чем занимаются твои родители?

– Мой отец работает на факультете педагогических наук. А моя мама… Она в прошлом году умерла.

– У меня тоже умерла мама, когда я был еще совсем юным. Я чувствую себя самым слабым из людей, когда думаю о ней. Я хочу попросить тебя об одном одолжении, Хе Ён. Если ты уважала меня как руководителя страны, то теперь начни уважать меня как мужчину. Тебе двадцать два года, мне – шестьдесят один. Если мы найдем общий язык, я достану нечто такое, что позволит преодолеть разницу в возрасте. Обычное послушание в данном случае меня не интересует. Я не хотел бы, чтобы ты стала моей по приказу. Я буду пытаться. Я буду ждать. Если, как бы я ни старался, у меня ничего не получится, я уйду.

В конце вечеринки эту молодую женщину заставляют подписать документ, в котором она обязуется не сообщать никому о том, что она здесь видела, чувствовала и делала. Она и сама отнюдь не горит желанием рассказывать об этой встрече никому, а особенно своему жениху. Однако охранник, доставивший девушку в ее комнату, замечает цветок магнолии, который жених поставил в знак своей любви. «Изменницу» приводят в кабинет Ким Чен Ира. Он ждет ее с чемоданом и с письменным приказом об увольнении. И то и другое предназначено для ставшего неугодным пианиста. «Во всем виновата я. Это мне захотелось, чтобы у меня был цветок магнолии, это я попросила его принести цветок в мою комнату. Увольте нас обоих!» – тараторит Юн Хе Ён. Чен Ир, держа в руке бокал, сильно ударяет им по столу (отчего бокал трескается и режет острым краем ему пальцы), а затем угрожает ей окровавленным пальцем. «Ты видишь эту малюсенькую каплю крови, которая сейчас растворится в содержимом этого бокальчика? Она полностью исчезнет, как исчезает капля в реке. Никто ее даже и не заметит. Не впадай в заблуждение. То, что ты только что сказала, – это самоубийство. Желание быть уволенной равносильно государственной измене, за которую наказывают смертной казнью и ликвидацией трех поколений родственников».

Проявляя великодушие, он решает in extremis [349]В крайнем случае ( лат .) ( примеч. ред .)
помиловать несчастного музыканта и организовать псовую охоту, чтобы все друг с другом помирились. Данное мероприятие позволяет ему полюбоваться формами и движениями Хе Ён, облаченной в костюм наездницы. «При следующем своем выступлении на сцене надень костюм для верховой езды, – говорит он ей. – Это подчеркнет длину твоих ног – одно из твоих достоинств». Девушка начинает было благодарить, но Чен Ир ее тут же перебивает: «Тебе не нужно меня благодарить, эта охота еще и для того, чтобы утешить твоего жениха, которому придется с тобой расстаться. Второго шанса у него не будет».

После целого града угроз Чен Ир снова сыплет комплиментами.

– Коньяк, который мы пили тогда с тобой, был еще более вкусным благодаря тебе. Ты помнишь его вкус?

– Я так и не поняла, почему он так дорого стоит, и поскольку я еще очень молода, мне не хватает жизненного опыта для того, чтобы я могла объективно судить о его вкусе.

– Ты права. Нужно знать сладко-горький вкус жизни, чтобы быть способным оценить вкус коньяка. Я позволю твоей невинности и твоей чистоте созреть – так, как дают созреть коньяку.

Тут вдруг появляется олень, и Ким Чен Ир выхватывает ружье. Лошадь Хе Ён, испугавшись прогремевшего выстрела, пускается в галоп, и вскоре всадница вылетает из седла. Ее бывший жених, помилованный Ким Чен Иром, устремляется к ней на помощь, но тоже падает с лошади. Обливаясь кровью, он заключает Хе Ён в объятия. «Ты с ним так и не рассталась?» – спрашивает Чен Ир, глядя на них обоих пронизывающим взглядом. Однако все другие участники охоты дружно хвалят самоотверженность юноши. Прежде чем удалиться, «Дорогой Руководитель» утешает свое самолюбие тем, что разряжает ружье в брюхо лошади дерзкой танцовщицы.

В день рождения Хе Ён он приезжает за ней на бронированном лимузине. После часового разговора о том и о сем металлическая дверь открывается и слуга вносит поднос со свежей рыбой. «Это блюдо называется «сашими из дорады». Угадай, почему оно стоит один миллион долларов… Дело в том, что мне пришла в голову идея кое-что сделать, кое-что выразить… Смотри, чем я заменил глаз дорады». Он заменил глаз рыбы бриллиантом. «Подарок на твой день рождения, который стоит миллион долларов», – восторженно говорит Чен Ир. Затем он закатывает рукава и, вытащив драгоценный камень, впивается взглядом в Хе Ён. Ему интересно, как она будет реагировать. Однако вместо ожидаемых криков радости он слышит от нее просьбу.

– Дорогой Руководитель, я хочу попросить вас об одном одолжении.

– Ну конечно, сегодня ведь твой день рождения, – говорит он, смеясь.

– Раз уж у меня день рождения, мне хотелось бы повидаться со своим отцом.

Смех Ким Чен Ира резко обрывается. Он залпом выпивает вино.

– Хорошо, я тебе это разрешаю. Но сначала следовало бы сказать хотя бы одно слово по поводу этого бриллианта.

Хе Ён увозят на служебном автомобиле, зарегистрированном под номером «2.16555». Однако она едет не к отцу, а к бывшему жениху. Когда на следующий день она возвращается, ее везут в другую резиденцию Ким Чен Ира, где он ждет ее с мрачным выражением лица. Удивляясь такой непокорности, он рассказывает девушке, почему он так к ней привязался. «Я пожертвовал собой ради Родины и ради народа… Мне хотелось бы снова обрести свою молодость и свои юношеские ощущения, утешить себя благодаря тебе, глядя на тебя. Многого мне от тебя не нужно. Просто самые обычные атрибуты жизни – твоя улыбка, твои слезы и твое счастье». Он показывает ей фотографии, которые были сделаны днем раньше и на которых она обнимается со своим пианистом. Когда он затем, вдруг рассердившись, начинает срывать с нее одежду, она вскрикивает: «Нет, нет… Мама!..» Этот крик, донесшийся словно бы из его прошлого, заставляет его оцепенеть. Девушка понимает, что ей из этой ситуации подобру-поздорову не выпутаться, и она решает встретиться с бывшим женихом в доме, в котором живут такие, как они, артисты. Им проще умереть вместе, чем добиться права на любовь.

Июль 2003 года. Хе Ён увозят в правительственную клинику «Намсан». Ким Чен Ир приказал спасти ее любой ценой, чтобы затем можно было публично казнить. Однако даже и после двух месяцев пребывания в клинике она все никак не может прийти в сознание. Ее коронная песенка – та самая, которую она исполнила, впервые выступая перед «Дорогим Руководителем», отныне входит в перечень официальных национальных песен. Прежде чем умереть, она кладет в свою газету несколько написанных ею стихотворных строчек, на которые ее вдохновила несчастная любовь.

Ко Ён Хи, находясь в резиденции на горе Чан-Кван, наблюдает со стороны за всеми этими «шалостями». Нравы, царящие в окружении Ким Чен Ира, уже не трогают эту женщину. Ей около пятидесяти лет, и здоровье ее хиреет. Операция, сделанная ей в 1995 году во Франции, позволила Ко протянуть еще почти целое десятилетие, однако болезнь, увы, отступила лишь на время. Ён Хи заставляет относить ее на руках на все официальные приемы, стараясь не оставлять мужа «без присмотра». А еще она находит, кем заменить себя рядом с Ким Чен Иром. «Когда Ко Ён Хи отсутствовала, рядом с Ким Чен Иром сидела Ким Ок, одна из участниц «групп удовольствия» […]. Она была невысокой, с круглым миловидным лицом», – вспоминает одна из привилегированных танцовщиц.

Ко Ён Хи полагает, что даже когда отсутствует, все равно будет обо всем знать благодаря этой секретарше, вступившей в Трудовую партию Кореи в конце 1980-х годов. Принятая на работу в частную канцелярию руководителя страны, она бывала у него дома уже достаточно много раз для того, чтобы с ней хорошо познакомились и прониклись к ней симпатией двое сыновей Ким Чен Ира и Ко Ён Хи, при рождении которых она присутствовала. Обеспечить им хорошее будущее, сделав их наиболее вероятными преемниками их отца, – вот в чем теперь главная цель Ко Ён Хи. Однако у Ко Ён Хи снова обнаружили раковую опухоль и она вынуждена отправиться в Париж, в Институт Кюри. Она умирает вдали от семьи 27 августа 2004 года.

Пока простому народу внушают, что «уважаемая мать» пребывает в коме после аварии на «мерседесе», северокорейские дипломаты, работающие в Париже, занимаются организацией перевозки трупа на родину. По их просьбе в обстановке строжайшей секретности по индивидуальному заказу изготавливается очень дорогой гроб, и затем его отправляют рейсовым самолетом в Пхеньян. Первая леди не может быть объявлена умершей, пока не вернется на «священную землю», а иначе ее, чего доброго, еще заподозрят в стремлении удрать от «Уважаемого Вождя». Даже после смерти она должна быть всецело ему преданна. Ко Ён Хи думала, что пристроила рядом с Ким Чен Иром верную помощницу, которая позаботится о том, чтобы память о ней чтилась и чтобы преемником руководителя страны стал ее отпрыск. Однако она упустила из виду одну деталь: у Ким Ок круглое и красивое личико, а Ким Чен Иру «вообще нравятся красивые круглые лица».

 

Бронепоезд, о котором можно только мечтать

Двадцать шестое июля 2001 года, Пхеньян.

Российский дипломат Константин Пуликовский получает от президента России Владимира Путина особое задание – сопровождать руководителя Северной Кореи Ким Чен Ира во время его поездки на поезде через Сибирь. Прибытие поезда в Москву запланировано на третье августа. Встреча двух глав государств, проводимая в обстановке секретности, должна закончиться подписанием трех очень важных договоров. Кремль поставил Пуликовскому – человеку весьма расторопному – задачу поддерживать у непредсказуемого северокорейского лидера наилучшее расположение духа и позаботиться о том, чтобы у него не возникало ни в чем нужды ни на одном из этапов его поездки.

Поезд, включающий пять северокорейских и семь российских вагонов, покидает железнодорожный вокзал Пхеньяна рано утром. Главное помещение для встречи глав государств находится в вагоне, подаренном Сталиным Ким Ир Сену во время создания Корейской Народно-Демократической Республики. В нем есть стол для переговоров, где могут разместиться более двадцати человек, а также два плоских экрана, на которых можно демонстрировать фильмы или показывать пассажирам местонахождение поезда при помощи спутниковой навигационной системы. В поезде имеется выход в сеть Интернет, что позволяет Ким Чен Иру удовлетворять свою страсть к информационным каналам и контролировать в режиме реального времени события, происходящие в Пхеньяне. Безопасность поезда обеспечивается бригадой телохранителей. Кроме того, на крыше постоянно дежурят пятьдесят снайперов. Днище главного вагона защищено броней, выдерживающей взрывы огромной мощности. Кроме того, чтобы не зависеть от российской электросети, поезд оснащен собственной силовой установкой. К услугам пассажиров имеется ресторан. В одном из вагонов, превращенном в гараж, находятся два бронированных «мерседеса» Ким Чен Ира. Впереди официального поезда едет состоящий всего из одного вагона «поезд-разведчик», опережающий правительственный в графике движения на семь минут. В общем, 26 июля в путь по направлению к Москве отправляется целый подвижной город.

Беспокоясь, несмотря на все меры предосторожности, за свою безопасность, Ким Чен Ир вовсе не такой любезный и улыбчивый, как обычно: «В начале пути Ким Чен Ир не проявлял особых эмоций и, как мне казалось, чувствовал себя напряженно». Внимание русского дипломата привлекает один член этой весьма официальной делегации: «Обращала на себя внимание очаровательная молодая женщина – советник Ким Чен Ира. Она присутствовала при всех наших встречах». Эта таинственная женщина на всех переговорах сидит не где-нибудь, а рядом с «Дорогим Руководителем», что наглядно свидетельствует о том, какие между ними близкие отношения.

После того как состояние здоровья Ко Ён Хи резко ухудшилось, ее коллега по «группе удовольствия» Ким Ок тут же заполнила возникший возле Ким Чен Ира вакуум. Ее умение хорошо играть на фортепьяно привлекло внимание Чен Ира, которому, возможно, уже надоело слушать смесь музыки диско и вальсов, звучащих на его вечеринках.

Имея репутацию человека благоразумного и сообразительного, тридцативосьмилетняя Ким Ок еще в 1985 году стала участником музыкального коллектива, созданного и финансируемого самим Ким Чен Иром. Ее довольно быстро заметили и в конце восьмидесятых годов перевели в самый что ни на есть личный секретариат «Великого Руководителя», в котором на нее возложили задачу следить за его здоровьем, а также заниматься административными вопросами.

«Она – женщина, в нахальстве которой, не соответствующем ее статусу, заключалось ее главное очарование. Ей довелось поездить, потому что Ким Ир Сен отправил ее на некоторое время в Макао, поскольку не смог терпеть этого «командира» в юбке», – вспоминает один из партийных функционеров. Став, несмотря на неодобрение со стороны отца, любовницей Ким Чен Ира, она решает, кого пускать к «Великому Руководителю», а кого нет, и составляет его распорядок дня. Ее присутствие теперь обязательно на всех встречах с иностранными делегациями. Она становится столь важной особой, что члены Центрального комитета партии вскоре, здороваясь с ней, называют ее «товарищ Ок-и» (так в среде номенклатуры обращаются к тому, кто занимает более высокое положение).

Ее восхождение к вершинам власти наглядно проявляется во время официальных поездок. В 2006 году, когда Ким Чен Ир совершает секретную поездку в Китай, она появляется на переговорах относительно северокорейской ядерной программы в качестве первой леди. В августе 2011 года она снова оказывается рядом с «Великим Руководителем» во время его второй поездки по Сибири, которая заканчивается подписанием соглашений в сфере электроэнергетики и поставок нефтепродуктов.

Ким Ок удалось достичь успеха там, где у других этого не получилось. Для этого ей пришлось добиться ослабления влияния Ким Гён Хи, своевольной и упрямой сестры Чен Ира. Ключевой шаг в этом направлении делается в 2004 году. Когда роскошная свадебная церемония одного из высокопоставленных чиновников приводит к скандалу, Ким Чен Ир внезапно решает подвергнуть «чистке» своего зятя, являющегося также и человеком номер два в Северной Корее: зять, несмотря на попытки вмешательства со стороны Гён Хи, получает гораздо менее почетную должность внутри Трудовой партии Кореи. Когда Чен Ир в 2006 году тяжело заболевает и не может заниматься текущими делами лично, Ким Ок подписывает официальные документы вместо него, что свидетельствует о частичном переходе власти от Ким Чен Ира к Ким Ок.

Сестра «Дорогого Руководителя» разделяет с ним конфуцианские взгляды на жизнь, в соответствии с которыми желания индивида не значат ничего в сравнении с интересами и честью семьи. Они вдвоем залечили вместе полученные еще в детстве душевные раны, и он стал блистательной звездой Северной Кореи, а она – единственной женщиной, носящей на своих плечах генеральские погоны с четырьмя звездами. Хе Рим – женщина, у которой имелся другой муж – и «японка» Ко Ён Хи представляли для династии угрозу. Только безгранично преданная партии Ким Ок ничем не нарушит политическую этику, существующую в семействе Ким. Гён Хи теперь может ослабить бдительность, нет больше необходимости защищать брата от опасностей, связанных с его неравнодушным отношением к актрисам и танцовщицам. В течение сорока лет Гён Хи принимала различные меры к тому, чтобы увлечения ее брата не повредили его преданности революционному делу родителей. Пианистка Ким Ок положила конец ее треволнениям. Музыка, похоже, смягчает суровые нравы.