1. Квартира

– Наконец-то добрались. Как тебе?

Арт опускает тяжелую сумку рядом с диваном в гостиной. Затем бежит к окнам, чтобы впустить естественный свет в квартиру, которая при тусклом освещении лампы кажется совсем крошечной. Бьянка ставит чемодан напротив двери и одновременно строчит сообщение Ирис.

– Вполне неплохая кухня, – комментирует Арт. – Стол, холодильник, даже посудомоечная машина…

Он открывает ящички и проверяет приборы по списку, который предоставило риелторское агентство.

– Электрическая плита! Вот это да, мама обзавидуется.

Бьянка отрывается от телефона и восклицает:

– Покажи! Да-а-а… Пора и нам купить такую же. А то уже достали эти вечно не работающие зажигалки.

– Нужно написать маме, что с нами все в порядке, – говорит Арт. – Она-то думала, что мы будем жить в жутких условиях, а на самом деле тут… Нет, давай еще заглянем в ванную.

– Можно я сначала увижу свою комнату? – нетерпеливо спрашивает Бьянка.

– Конечно, она в конце коридора, – улыбается Арт.

На самом деле он шутит. В этой крошечной квартирке нет коридора. Комната Бьянки находится рядом со входом.

Одним прыжком Бьянка оказывается у двери и поворачивает ручку. В центре комнаты стоят две небольшие кровати, у стены – шкаф. Свет лампочки на потолке делает комнату неуютной и мрачной. Арт заходит и тут же открывает жалюзи.

Бьянка с тревогой осматривает шкаф:

– Что мы будем делать с одним шкафом? Поделим?

– Нет, это для тебя, – успокаивает девочку папа. – Я буду пользоваться комодом в гостиной, а куртку оставлять на вешалке в коридоре.

Арт осматривает комнату. Этот взгляд Бьянке хорошо знаком: папа мысленно оценивает обстановку и думает, что можно изменить. Через секунду он говорит:

– Ну-ка, помоги. Давай передвинем кровати, чтобы освободить пространство.

Бьянка фыркает:

– Да ладно, и так хорошо.

Разумеется, эта комната, где ей предстоит жить с папой, гораздо лучше той, которую Бьянка два месяца делила с другой ученицей Академии. Причем в квартире жили и сами хозяева, согласившиеся присматривать за девочками. Та комната была обставлена очень просто: шкаф и кровати карамельного цвета из Ikea, никаких подушек и ковров, фигурка ангелочка на стене. Бьянка хорошо помнит, что написала Ирис, когда вошла: «Как в монастыре!!!»

Тем временем Арт уже тащит одну из кроватей к стене.

– Поверь, так будет лучше, – бормочет он.

Ничего не поделаешь. Если папа что-то задумал, его не остановить. Бьянка нехотя помогает ему. Затем Арт переставляет вторую кровать к другой стене. Они вместе отодвигают шкаф в угол. Папа оценивает результат и довольно кивает.

– Так-то лучше. Уф, жарко, – восклицает он, доставая носовой платок.

Потом снимает свитер и кладет его на кровать.

– Похоже, ты уже выбрал себе место, – говорит Бьянка, присаживаясь на другую кровать. – Ты был прав, теперь комната кажется просторнее.

– Конечно. Забыла, кем я работаю? – обижается папа.

Бьянка закатывает глаза:

– Но ты ведь дизайнер, а не архитектор.

– Все равно у меня глаз наметан.

– Это точно. Теперь комната выглядит приятнее, – соглашается Бьянка.

– Когда к нам приедут мама с Миколь, для них тоже найдется место. Возможно, купим еще один светильник. Кажется, здесь только люстра, – бормочет папа.

Арт обожает светлые пространства. Если бы он видел, как темно было в комнате, где Бьянка жила до этого, он бы пришел в ужас! Люстру закрывала бумага, а настольная лампа светила слабее, чем экран телефона.

Но та комната в прошлом. Теперь в распоряжении Бьянки не одна крошечная кровать, а целая квартира. Она мечтала жить без хозяев, и папа решил перебраться в город к ней. Бьянка очень тосковала по семье и часто звонила домой в слезах.

Но так было не только у нее. Новые подруги Бьянки тоже говорили родителям, что школа прекрасна и танцевать замечательно, но они скучают по маме, друзьям, нормальной жизни, в которой тебя всегда ждет готовый обед, а в доме слышны голоса родных и близких.

– Она не справится, – заявила Барбара через неделю после переезда дочери.

Они с Артом проводили Бьянку так, словно девочка уезжала на край света. Вернувшись домой, Барбара расплакалась, и Арт сказал ей в утешение:

– Не волнуйся, она скоро вернется. Не вытерпит.

Но в первый месяц Бьянка справилась. Она с удовольствием окунулась в новую жизнь. Направляясь в Академию после занятий в обычной школе, она испытывала чувство гордости. Все-таки Академия – особенное место. По утрам Бьянка была обычной школьницей. Желая показать свою принадлежность к группе избранных, она всегда носила балетное трико с логотипом Академии и с самого утра собирала волосы в пучок. Остальные ученицы Академии тоже выделялись прической и идеальной осанкой. Они не были похожи на других девочек, которые ходили с распущенными волосами и постоянно сутулились. Бьянка гордилась собой и радовалась, что отличается от одноклассниц, которые ведут обычную жизнь, состоящую из уроков, домашних заданий, болтовни, прогулок в центре города, походов в кино по субботам. Бьянка же после обеда вставала к балетному станку и занималась под суровым взглядом Бобуловой.

Ей повезло даже в этом: она попала в класс к лучшей, самой строгой преподавательнице – Бобуловой. В отличие от милой Лауры та никого не удостаивала улыбки, но была окутана аурой удивительного таланта и силы. Любое ее движение притягивало взгляды учениц, ассистентов и пианиста. Энергия Бобуловой заполняла зал, и девочки изо всех сил старались удовлетворить требованиям суровой преподавательницы, желавшей видеть в них гармонию и легкость.

Стоял теплый сентябрь. Бьянке даже не хотелось звонить домой, чтобы не терять время. Вечером она возвращалась настолько уставшей, что сразу же ложилась спать.

Но вот наступил ноябрь. Небо затянуло свинцовыми тучами, и настроение Бьянки тоже стало серым и дождливым. Школа, куда она ходила по утрам, казалась ужасно унылой, что уж говорить о съемной комнате… Бьянка даже начала завидовать ученицам, жившим в общежитии Академии. Тем по крайней мере не приходилось общаться с неприятными малознакомыми людьми.

Однажды вечером Бьянка позвонила маме.

– Как дела, милая? – спросила та.

Мамин голос показался Бьянке самым теплым и сладким в мире, он был похож на горячий шоколад. И настолько отличался от резких голосов школьных учителей и преподавателей Академии, от стальных интонаций Бобуловой… Бьянка расплакалась.

– Хорошо… – прошептала она сквозь слезы.

– Ты плачешь? – напугалась мама. – С тобой плохо обращаются дома? Или в Академии? Ты хочешь вернуться? Что случилось? Проблемы в школе? Плохая оценка?

– Нет, нет… Просто я чувствую… Я не знаю, все в порядке… – пролепетала Бьянка.

Барбара испугалась и передала трубку Арту.

– Дай маму! Я хочу к маме! – закричала девочка, словно маленький ребенок, услышав папу.

Арт почувствовал, как его сердце разбилось вдребезги.

– Она скоро вернется, вот увидишь, – сказал он потом расстроенной жене. – Она больше не может. Она нуждается в нас. На Рождество приедет на каникулы и уже не вспомнит об Академии.

Однако Бьянка держалась. Плакала, но держалась. Она жутко скучала по маме, папе, даже сестренке, бабушке с дедушкой, ретриверу Джонни, любившему играть с мячиком. Скучала по подругам и Ирис, которая писала все реже и реже. Скучала даже по старой школе. Но терпела. Бьянка чувствовала, что Академия идеально подходит ей, и каждый день, выходя из дома, испытывала гордость и радость. Вся грусть по любимым лицам и голосам таяла, словно сосулька на весеннем солнце, и Бьянка понимала, что немного преувеличила, зачем-то сказав маме, что скоро вернется домой. Нет, она не вернется. Никогда.

Каждый день Бьянка просыпалась в семь утра и готовилась к пяти часам мучительных занятий в обычной школе. За партой ей казалось, что ее заперли в тесной клетке: у нее тряслись ноги и постоянно шевелились руки и плечи. Бьянка не могла так долго сидеть неподвижно. А некоторые одноклассники во время уроков словно превращались в статуи. Для этого нужно иметь железную спину. Бьянке же было больно сидеть на жестком стуле, она постоянно ерзала, привлекая внимание учителей.

– Бьянка, посиди спокойно хотя бы пару минут! Бьянка, положи руки на парту!

– Просто у меня болит плечо! Ногу свело, правда! Разрешите я выйду? А можно посижу на полу, на коленях? – ныла девочка.

Раньше она никогда не устраивала ничего подобного. В школе Бьянка всегда вела себя очень тихо. Конечно, она не входила в число лучших учеников, мало занималась и училась на тройки. Особенно переживала Сандра Корси, учительница итальянского языка, которая постоянно повторяла, что Бьянка могла бы стать лучшей ученицей, если бы захотела. Но Бьянка так не считала. Она была уверена, что учеба – это не для нее. Корпеть над учебниками, запоминать даты… настоящая пытка!

Ирис советовала Бьянке заниматься лежа, как она. Но Бьянка боялась заснуть за учебником. Другая одноклассница как-то призналась, что читала учебники, расхаживая туда-сюда, словно монах. Но даже дома, в своей комнате, Бьянка могла сделать всего четыре шага, а здесь, в съемной каморке, их количество сокращалось до двух. К тому же Анна, ее соседка, заняла почти все пространство своими косметичками. Анна была на год старше и проводила вечера в компании увлажняющих кремов, бальзамов для волос и жидкостей для снятия лака.

Каждый вечер обе девочки подолгу занимали ванную до тех пор, пока она не превращалась в миниатюрную турецкую баню. Зеркала запотевали настолько, что становились белыми. Это очень не нравилось хозяевам квартиры. После душа Анна наносила крем для тела, повторяя, как важно увлажнять кожу. Этому ее научила родственница, работающая в салоне красоты. Почти каждый вечер Анна перекрашивала ногти на ногах. Балерины не красили ногти на руках. В Академии не одобряли яркие лаки и макияж, считая, что все это нужно только для выступлений.

Пока девочки прихорашивались, хозяева молча смотрели телевизор в гостиной. Это была пара средних лет, помешанная на порядке. Двое их сыновей уехали из дома. И немудрено: возможно, им просто хотелось спокойно принимать душ, бросать рубашки и брюки где попало или открывать окна. Окна в квартире были чуть ли не залиты цементом: хозяева старались не впускать холод, чтобы не получать потом огромные счета за отопление.

Хозяева квартиры, синьоры Маннер, были людьми серьезными и очень скупыми. Уже на завтрак они выходили одетыми с иголочки. Синьор Маннер постоянно следил за счетчиками электричества и газа, лихорадочно записывая цифры. Синьора Маннер постоянно жаловалась на цены и готовила завтраки, которые казались ей очень щедрыми, но на деле оказывались пустыми: кусочек масла, мармелад в крошечной коробочке, тонюсенькие ломтики поджаренного хлеба. Ни шоколадного печенья, ни рогаликов, лишь изредка кусочек торта. Дома Бьянка питалась иначе и могла за день съесть половину содержимого холодильника.

– Я думала, балерины сидят на жесткой диете, – процедила в первый вечер синьора Маннер, заметив аппетит девочек. Проглотив слишком жидкий суп и крошечную порцию рагу, те набросились на хлеб.

– Нам никто ничего такого не говорил, – пожала плечами Бьянка.

– Конечно, у нас особая диета, – уверенно возразила Анна. – Мы должны есть много белков, нам нужна энергия. Если хотите, принесем вам завтра список продуктов.

Синьора Маннер прошипела сквозь зубы:

– Мне нужно поговорить с вашими родителями. Это повлияет на стоимость аренды.

Бьянка испугалась. Только не хватало, чтобы эта неприятная тетка позвонила родителям. Мама тут же приедет и увезет Бьянку домой. Барбара со всем могла смириться, но только не с отсутствием здоровой и вкусной еды.

– Не волнуйтесь, – ответила Бьянка. – Меня все устраивает. Я привыкла мало есть вечером.

На лице хозяйки возникло выражение облегчения и триумфа, но после ужина Анна набросилась на Бьянку:

– Значит, ты хочешь умереть с голоду?

– Нет, но я не хочу, чтобы мои приехали сюда и устроили скандал.

– А я расскажу маме, что нас плохо кормят. И это за те деньги, которые мы платим!

– Ты что, знаешь, сколько стоит аренда? – удивилась Бьянка.

– Конечно, а ты что, нет? Сказать?

– Давай, – пробормотала Бьянка.

Она понимала, что все это: учеба в Академии, специальная одежда (трико, купальник, пачка с логотипом, гетры) – стоило дорого. Но не знала, сколько именно. Мама платила сама, своей кредитной картой. Конечно, девочка понятия не имела, во сколько обошлась аренда жилья. Хотя и догадывалась, что за их комнату приходилось отдавать больше, чем, например, за общежитие, где жили некоторые ученицы из далеких городов. Эти девочки не могли позволить себе пачку или трико, им все предоставляла Академия.

Анна знала все суммы, потому что частично платила сама. Ее родители были в разводе, и папа ежемесячно присылал деньги на содержание дочери. Анна записывала все расходы, в том числе те сотни евро за аренду комнаты, которые выплачивались частями. Завтрак и ужин были включены в стоимость: возможно, эти двое скряг надеялись сэкономить на еде, сдавая комнату балеринам.

Бьянка расстроилась из-за своей беспечности. И почему она ничего этого не знала? Она и вправду вела себя как ребенок. Поэтому через несколько дней девочка спросила у папы, сколько они платят за комнату.

– Почему ты спрашиваешь? Хозяева жалуются? – заволновался и даже немного разозлился Арт.

– Нет, но ведь это не секрет. Моя соседка по комнате знает.

Папа несколько секунд помолчал и затем резко ответил:

– Нет, не секрет. Но я не понимаю, почему ты решила спросить об этом. Что-то случилось.

– Сколько, пап?

Много. Даже очень много. Как поездка в Лондон и отдых в дорогом отеле, как ноутбук, как пара сережек с жемчужинами, как набор серебряных столовых приборов… Каждый раз, когда Бьянка видела рекламу или ценник в ювелирном магазине, она сравнивала цену со стоимостью аренды. Она представляла, как купила бы на эти деньги сережки, которые так нравились маме, или компьютер, или они всей семьей отправились бы в выходные на горнолыжный курорт. К тому же Бьянка едва выносила эту неприятную парочку и их мрачную квартиру с энергосберегающими лампами, всегда выключенными в огромной пустой гостиной, запахом куриного бульона и жидкости для снятия лака.

Бьянка могла бы не беспокоиться о некупленных сережках. Ее родители не были бедными людьми и не обсуждали деньги в отличие от синьоров Маннер, у которых были и сережки, и серебряные ложки. То, что ее родители хорошо обеспечены и не беспокоятся из-за трат, Бьянка поняла, когда папа решил переехать к ней в город. Все-таки Бьянка выдержала, не сломалась. Но сломались папа и мама.

Через месяц мучительных звонков и лучшего за все годы Рождества, проведенного вместе, мама приняла историческое решение:

– Я перееду к Бьянке, и мы снимем маленькую квартиру. Я буду работать оттуда, работают же люди удаленно!

А как же Миколь? Малышка не справилась бы без мамы. Отис тоже была против. Она и слышать не хотела об удаленке.

«Ерунда, которая никогда не работала даже в Америке», – так сказала она.

На этом разговор был окончен. Чтобы переехать к Бьянке, маме пришлось бы уволиться, но она единственная в семье получала фиксированную зарплату. А вот папа…

– Я мог бы переехать к ней. Все-таки у меня нет постоянной работы, – предложил он.

– Даже не думай, – фыркнула мама.

Но решение было принято. Папа закрыл свою студию, собрал небольшой чемодан, самостоятельно нашел маленькую квартиру в городе Бьянки и переехал. Он сделал все за неделю, чем очень удивил маму.

Теперь они с Бьянкой поселились в двухкомнатной квартире, которую папа продолжает осматривать критическим взглядом. Бьянке она кажется дворцом, да и стóит она как дворец. На этот раз Бьянка знала, сколько папа перевел владельцу квартиры в качестве трехмесячного залога. От этой суммы голова шла кругом! Но родители не жаловались. Даже папа, который переехал в чужой город и не знал, найдет ли здесь работу.

Теперь, осмотрев квартиру и убедившись, что не хватает лишь пары ламп, он радостно восклицает:

– Мы справимся.

Бьянка кивает. Папа впервые в жизни отлично справляется без мамы.

 

2. Двое в доме

Из-за новой квартиры и переезда папы, который взял на себя домашние заботы, настроение Бьянки резко улучшилось. А вместе с ним – и ее успехи в Академии. Иногда синьора Бобулова на несколько секунд задерживает свой ледяной оценивающий взгляд на Бьянке, а затем продолжает ходить по залу, кивая или комментируя движения девочек своим металлическим голосом. Она следит за балеринами, словно суровый хозяин кукольного театра.

– Темп, темп! – кричит она.

Бобулова всегда недовольна. Бьянке кажется, что, если развязать ей пучок, Бобулова расколется на две половинки, и все узнают, что она робот! Но девочка тут же отгоняет эти мысли, потому что тайком восхищается преподавательницей. Конечно, как и все девочки, она утверждает, что ненавидит ее. Бьянке на самом деле не нравятся неприветливость и холодность. Бобулова предпочитает ругать, а не хвалить. Этим она очень отличается от Лауры, которая мягко поправляла учениц и делала комплименты, хвалила за то, что они умели делать или сделали лучше, чем вчера. В Академии от учениц сразу требуют абсолютного совершенства, а не восхождения по ступенькам мастерства. Здесь учатся танцевать так же, как птицы учатся летать. Бобулова выталкивает из гнезда учениц-птенцов: кто понял ее требования, расправляет крылья и летит. Кто не понял… что ж, тот разбивается о землю. Это закон, о котором Бьянка слышала еще в школе: закон естественного отбора Дарвина. Его безжалостное правило действует даже в Академии балета.

Темп, темп. Чопорная преподавательница мерит зал четкими шагами и беззвучно хлопает в ладоши. На Бобуловой туфли на низком каблуке. Таких не увидишь ни в витринах магазинов, ни на ногах других женщин. Они сделаны из мягкой черной кожи, и каблуки не стучат по блестящему паркету. Но Бобулова не просто идет по полу: она словно парит в воздухе. Ее ноги вывернуты, плечи расправлены. Бобулова обладает удивительным даром. Она видит издалека крошечные детали – положение пальцев ног и рук, локтей, носа и ключиц.

– Не заметно, чтобы вы потели, – заявляет она после того, как ученицы закончили выполнять ряд движений. Неужели она, стоя в дальнем углу, может увидеть капли пота? – Вы не работаете.

– Ненавижу, – шипит Петра, стоящая у станка за Бьянкой.

Бобулова вскидывает голову и прожигает девочку взглядом:

– Ты. Да, ты. Ты что-то сказала?

Бьянка чувствует, как преподавательница смотрит сквозь нее на Петру.

– Нет, синьора Бобулова.

– Если ты все еще можешь говорить, значит, ты не работаешь. Всё заново. Я хочу видеть, что вы ра-бо-та-е-те.

Бобулова зациклена не только на темпе, но и на упорном труде.

– Нельзя прерываться так надолго! Целых два выходных, кошмар! – ругалась она почти каждую пятницу. – Вы не работаете по-настоящему.

Никто не осмеливался перечить. Некоторые ученицы кивали и с готовностью пришли бы к станку и в выходные, если бы Академия не закрывалась.

– Неужели вы не понимаете? Как можно увидеть результаты, если вы не работаете? – постоянно твердит Бобулова.

Тем же вопросом задается Арт, когда просматривает вакансии в интернете, звонит и проходит собеседования по скайпу. Он знал, что найти работу будет нелегко, но не настолько же! В таком крупном городе должны быть возможности для дизайнера с его опытом.

Каждое утро Арт просыпается в семь часов вместе с Бьянкой. Пока девочка на полчаса запирается в ванной, он готовит завтрак и собирает перекус ей в школу. Когда Бьянка убегает, он спокойно одевается и идет по своим делам. Арт боится, что дома потратит время впустую: будет слушать радио или отвлечется на книгу. Поэтому каждый день он направляется в библиотеку, где можно воспользоваться компьютером и выйти в интернет, проверить электронную почту и составить портфолио, чтобы затем разослать в разные агентства. В час дня он уже дома и готовит обед для Бьянки, которая вечно возвращается голодной. У нее совсем мало времени между школой и Академией. В 13.30 в двери поворачивается ключ, и Бьянка влетает в квартиру. Кидает рюкзак на пол, бежит в ванную и затем за стол. Арт спрашивает:

– Как дела в школе?

В ответ он всегда слышит одно и то же: «Хорошо, хорошо». И Арт спокоен за дочь. После обеда Бьянка собирается в Академию, а Арт моет посуду, думая об очередном вежливом отказе работодателя. Он любуется Бьянкой, ее осанкой и идеальным пучком. Всем девочкам стоит делать такую прическу, думает Арт. Тогда они бы научились ценить простоту и четкие линии.

Через несколько дней Арт, ни о чем не подозревая, приходит на школьное собрание. Он уверен, что родители просто познакомятся с учителями и разойдутся по домам. Но его ждут очень неприятные новости.

– Бьянка ленится. Она постоянно отвлекается и главное – не делает домашнее задание, – сообщает учительница литературы, нахмурившись.

– Она не учится? Но она говорит… я всегда думал, что по вечерам она… – лепечет Арт.

Женщина качает головой. Возможно, ее трогает растерянность Арта, потому что она меняет тон:

– Не хочу вас расстраивать, но у нее очень плохие оценки. Она совершенно не учится.

Арт едва не хватается за голову от ужаса, но сдерживает себя. Внезапно его охватывает раздражение. Учительница показывает ему журнал. Арт надевает очки и следит глазами за пальцем учительницы: одни тройки вперемешку с двойками. Даже по истории! У Арта перехватывает дыхание, и он с трудом выдавливает:

– Я не понимаю. Она говорит, что занимается. Я очень огорчен.

Учительница понимающе кивает, но снова заявляет:

– Думаю, Бьянка скрывает от вас настоящее положение дел.

– Наверное, это моя вина. Я никогда не вдавался в подробности, а должен был все контролировать, – бормочет Арт, еле сдерживаясь.

– Советую вам делать это. Она хорошая девочка, но нуждается в контроле.

– Понимаете, раньше никогда… Возможно, в Академии ее очень нагружают.

– Конечно, я понимаю и не требую от Бьянки многого. Но пусть она хотя бы немного постарается, чтобы сдать экзамены… К тому же это все для нее, для ее будущего…

– Понимаю, я с вами согласен, – вздыхает Арт.

Что еще ему остается сказать? Он возвращается домой в подавленном настроении. По пути он думает о прошедшем месяце. Его дочь светилась от счастья, радостно щебетала об Академии, о новых подругах. Рассказывала о суровой и жесткой преподавательнице с металлическим голосом, которая, возможно, была роботом. Бьянка даже изображала ее, и они оба смеялись до колик в животе. Что касается обычной школы, Бьянка ограничивалась лаконичным «хорошо, хорошо». Тогда как ситуация была катастрофической. В глазах учителей Арт выглядел настоящим простофилей. На собрании он выслушал упреки не только учительницы литературы, но еще и преподавателей математики и рисования. Бьянка не умеет даже рисовать! И это при отце-дизайнере! Арт тут же отмахнулся от этих мыслей. От кого Бьянка унаследовала танцевальный талант? Никто в их семье не умел и не хотел танцевать, даже бабушка с дедушкой в молодости не ходили на танцплощадки. Хуже всего, что Бьянка скрывала от него проблемы в школе. Она никогда не рассказывала о плохих оценках и неудачных контрольных, о том, что не подготовилась, ничего не знает, почти не открывает учебник и стала одной из худших учениц класса! А ведь это свидетельствует о том, что в их отношениях не все гладко, что она ему не доверяет. Интересно, как у Бьянки дела в Академии, ведь, по ее словам, там тоже все «хорошо, хорошо».

Придя домой, Арт обнаруживает беспорядок и чувствует, как растет его раздражение. По ванной комнате словно пронесся ураган. Полотенца и рулон туалетной бумаги на полу, зубная щетка в раковине, повсюду волосы… Но больше всего Арт не любит, когда Бьянка не закрывает тюбики. Он никогда не может найти крышки, которые исчезают как по волшебству.

– С меня хватит, – бормочет Арт. – Я был слишком снисходительным, без Барбары я все запустил, и Бьянка начала водить меня за нос!

Арт со вздохом включает телевизор, пытаясь отвлечься.

Когда Бьянка возвращается домой, она сразу же понимает: что-то не так. Не играет привычная музыка по радио, а папа смотрит новости на кухне.

Если и есть что-то, чему Бьянка научилась на занятиях танцев, так это выразительности. Танцоры должны быть неплохими актерами. На репетициях от учениц требуют выполнять все упражнения с широкой улыбкой, которая должна выглядеть ярко и естественно. Самым скромным это дается с большим трудом. Но и они вынуждены улыбаться, даже если страх сковывает мышцы, потому что «я не смогу сделать гранд жете, это уж точно».

В общем, пора показать свои актерские способности. Бьянка улыбается как можно искреннее и спрашивает:

– Привет, пап. Как дела?

– Хорошо, хорошо, – угрюмо отвечает Арт.

Бьянка с удивлением смотрит на него, но улыбаться не перестает. Внезапно папа начал ее копировать. Что бы это могло значить?

– Помнишь, куда я собирался сегодня? – резко спрашивает он.

– Нет. Куда?

– В твою школу.

– Ах да, точно! – Бьянка хлопает себя по лбу.

Да, ей еще нужно поучиться актерскому мастерству, потому что сейчас она явно переигрывает. Девочка падает на стул, словно потеряв сознание.

– Значит, ты догадываешься, как все прошло, – заключает папа, нахмурившись.

Теперь черед Бьянки говорить, но что она может сказать? Она понимала, что эти болтливые учителя рано или поздно все расскажут папе, и он разозлится. Но Бьянка старалась не думать об этом. Ей оставалось лишь ждать разоблачения, надеясь, что папа не примет новость близко к сердцу… Хотя, судя по его лицу, все очень плохо. К тому же он даже не приготовил ужин. В доме не пахнет едой, духовка выключена, пакетов с покупками не видно. Бьянка молчит, опустив голову.

– Знаешь, что мне не нравится больше всего? – говорит папа. – Что ты меня обманываешь. Ты говоришь, что все хорошо, а потом я узнаю, что ты отвлекаешься и совсем не занимаешься. Ты просто врала мне.

– Нет, папа! – вскрикивает девочка. – Я не хотела обманывать, просто я… я не знала, как сказать это тебе.

– Могла бы хотя бы попробовать вместо того, чтобы говорить, что все хорошо.

Ничего не поделаешь: папа в ярости. Правда, злится он по-своему. Не кричит, не угрожает, не мечет молнии и уж тем более не машет кулаками. Он сидит, нахмурившись, говорит тихим ледяным голосом. Он скорее разочарован, чем разгневан. Лучше бы уж кричал, а не сидел так спокойно, заставляя Бьянку бояться и чувствовать себя виноватой.

Девочка по привычке пожимает плечами и говорит:

– Я знаю, но мне не нужна учеба в этой школе.

– Ах вот как?

Раздражение Бьянки растет.

– Да, пап. Я каждый день занимаюсь танцами, потому что мне это понадобится в будущем. А в школу я хожу только потому, что она обязательна.

– Да, школьное образование не зря называется обязательным… Скажи, ты действительно думаешь, что все в жизни делают только то, что им нравится?

Бьянка прикусывает губу. Ей бы очень хотелось ответить: «Да, лучше бы все занимались любимым делом». Но девочка не может сказать это папе: ведь ради нее он потерял работу, которая ему нравилась. Хотя, возможно, Арту просто нравится заботиться о ней, и он рад снова погрузиться в студенческую жизнь.

– Люди завидуют друг другу, – возражает Бьянка, – потому что занимаются нелюбимым делом. Ты же сам всегда говорил об этом, забыл?

– Сейчас речь не об этом! – фыркает Арт.

Должно быть, он действительно разозлился. Бьянка замолкает. Придется вытерпеть лекцию. Папа долго говорит обо всех «обязанностях» и «правилах», которые позволят ей двигаться вперед и пригодятся даже в танце. Это только кажется, что для балета нужно лишь иметь тренированное тело и следить за движениями. Важно также следить за своими мыслями, способностью познавать и изучать. Папа даже сопровождает свою речь примерами из мифологии! Он говорит, что тот, кто занимается искусством, должен питаться искусством…

– Да-да, я поняла, – вздыхает Бьянка.

Кстати, пора бы и поужинать. Голод уже туманит ей голову и сводит желудок.

– Я очень надеюсь. И еще: твое поведение дома. Мне бы хотелось, чтобы ты была внимательнее и аккуратнее. Думаешь, я твой слуга?

– О чем ты говоришь, папа? Конечно нет, – отвечает Бьянка, нахмурившись.

– Тогда почему ты кидаешь свои вещи где попало? Кто должен об этом думать?

Бьянка пожимает плечами, но на этот раз ее привычный жест злит папу. Он раздраженно говорит:

– Я больше этого не потерплю! Если ты будешь так себя вести, мы вернемся домой.

Бьянка подпрыгивает на стуле и в ужасе вскрикивает:

– Нет, неправда!

– Я думаю, тебе пора повзрослеть, – заявляет Арт, скрестив руки на груди.

Но Бьянку не остановить:

– Ты злишься, потому что не можешь найти работу!

Папа качает головой, и на его лице появляется выражение не только неодобрения, но и сожаления. Словно он узнал, что с кем-то из близких произошел несчастный случай.

– Ты ошибаешься. Я нашел работу.

– Правда?! – радостно восклицает девочка. Она спрыгивает со стула и бросается папе на шею. – Ура! Я так за тебя рада!

Арт секунду молчит, но не выдерживает и обнимает дочь:

– Спасибо, солнышко. Я тоже рад. Знаешь, я хотел отпраздновать, сходить с тобой куда-нибудь поужинать…

– Вот почему ты ничего не приготовил, – бормочет Бьянка и расстроенно добавляет: – А потом это собрание… Прости, что омрачила твою радость.

Арт молчит. Упреки больше не нужны. Бьянка все поняла, раскаивается и даже признала, что испортила вечер. Поэтому он расслабляется и говорит:

– Пойдем, я забронировал столик и не хочу опаздывать.

Бьянка с облегчением вздыхает, и на ее лице вновь загорается улыбка. Она бежит за курткой и спрашивает:

– Кем ты будешь работать, пап?

– Догадайся.

– Архитектором! Как мечтал дедушка! – кричит Бьянка, внезапно вспомнив, как ворчали на Арта его родители, хотевшие, чтобы он получил престижную профессию архитектора. Но вместо этого он занялся чем-то для них непонятным – графическим дизайном.

– Да ладно! Только этого не хватало, в мои-то годы, – смеется Арт. Он любит говорить про свой возраст, словно ему уже сто лет.

– И кем же тогда?

Папа мрачнеет и признается:

– Не думаю, что тебе это понравится. Я буду вести курсы графического дизайна в профессиональной школе. В общем, стану преподавателем.

– Но ты же никогда не преподавал, – удивляется девочка.

– Это ты так думаешь. Я проработал в школе несколько лет, пока не родилась ты, – сообщает папа.

– Я ничего не знаю о вас с мамой, – бормочет Бьянка. Она не может прийти в себя от удивления. Как скрыться от учителей, если твой собственный папа – учитель?

 

3. Завтрак на троих

На улице белым-бело. Город подражает танцевальному залу с белыми стенами и полом, зеркалами и станками цвета слоновой кости. Выпавший за ночь снег окрасил в светлые тона жизнь горожан. Небоскребы похожи на огромные зеркала, а небо – на софит, переливающийся молочным светом.

Балерины вне себя от радости. Зачем идти на занятия, если город превратился в идеальные декорации для «Лебединого озера»? Даже когда звенит звонок, они не спешат в класс, а продолжают гоняться друг за другом, кидаясь снежками. Несколько девочек с Бьянкой во главе уговаривают других побыть на улице, насладиться снегом, пока он не растаял, пока город не сделал его грязно-пепельным, пока аварийные службы не засыпали дороги песком…

Но остальные ученицы, словно послушные овечки, входят в здание школы, прощаясь с красотой и удовольствием. Бьянка вбегает в сугроб с радостным визгом.

Хотя какие лебеди? Бьянка – северный волчонок по прозвищу Острый Клык. Она протаптывает тропинку своими сильными ногами-лапами и одним прыжком оказывается возле Тани, хватает ее за плечи и опрокидывает в снег. Румяные от мороза девочки валяются в сугробе, кричат, хохочут. Какие лебеди? Они медвежата, лисята, волчата. Дикие, неукротимые, кусающие снег своими клыками, они не чувствуют холода, не думают о простуде. Девочки вскакивают, держась за руки. Их не волнует возможное наказание, никто и ничто не может их напугать. Даже охранник, который, выглядывая из-за двери, кричит, что вызовет директора. Встречи с директором не избежать, но это завтра, а пока что волчата танцуют на свежем снегу в вихре белых хлопьев. Изо рта девочек вырывается пар, окутывающий лица. Музыка состоит из скрипа снега и ритмичных криков подруг: «Уау-уау-уау-уау-у-у-у!» Ритм задают шаги: не «раз-два» или «раз-два-три-четыре», а неровный, свободный ритм – ритм счастья.

Затем все заканчивается. Музыка успокаивается, превращается в состенуто и анданте, а на занятии Бобуловой искрит и ускоряется. В ее зале всегда белым-бело, как во владениях Снежной королевы. Но в отличие от волшебной ледяной страны здесь потеют так, что волосы липнут к вискам, а руки приходится посыпать тальком, чтобы не скользили по станку. Ноги горят, словно стоишь на раскаленных углях. Даже если заклеить все пальцы пластырем, даже если перебинтовать ступни до лодыжек, даже если надеть гетры, ноги все равно болят. Пульсируют, стонут. Бьянке очень больно, но она молчит. Она с нетерпением ждет упражнений на растяжку и затем отходит в сторону, чтобы размять пальцы ног.

– Что-то случилось, Бьянка? – холодно интересуется ассистентка Бобуловой. Она тоже русская, но к ней все обращаются по имени: Елена.

– Немного болит левая нога, – бормочет Бьянка.

– Думаю, что правая. Я видела, как она дрожала, – возражает девушка, ледяным взглядом осматривая ногу Бьянки. Наверное, в России всем балеринам замораживают кровь и чувства, в первую очередь сострадание.

– Болят обе ноги, – признается Бьянка.

– Разомни их и пока что посиди здесь, – резко приказывает Елена. Она оглядывает остальных учениц и кричит: – Голову выше, Вивьен. И ты, Петра. Быстрее, быстрее…

Затем она подходит к Бобуловой и что-то шепчет ей на ухо. Преподавательница не двигается и с упреком смотрит на Бьянку, заставляя девочку почувствовать себя виноватой и жалкой.

Она всю жизнь будет хромать? Вдруг она не сможет больше танцевать? Или, как бедная Русалочка, будет терпеть вечную боль? На глазах у Бьянки появляются слезы, но плакать нельзя, она же не ребенок. Да и Бобулова этого не терпит. Один раз она выгнала ученицу из зала, потому что та расплакалась.

– Запомните, вы здесь, чтобы работать, – сказала она тогда. – Слезы приберегите для дома или кино, там они будут к месту.

Елена натянуто рассмеялась, а вместе с ней и некоторые ученицы. Вскоре смеялся весь класс. Смех стал отдушиной, облегчил тяжелую атмосферу и развеял грустное впечатление от рыдающей девочки.

Неужели Бьянка хочет той же участи? Нет, ни за что.

«Я лучше позволю отрезать себе ноги», – думает она.

Резкая боль немного слабеет. Внезапно Бьянка слышит чей-то тоненький, нежный голосок:

– Хочешь, помогу?

Неужели с небес спустился ангел? Но Бьянка видит перед собой Таню. Та уверенно поднимает ногу Бьянки, слегка сгибает и затем надавливает на ступню. Девочки молча обмениваются взглядами.

– Уау-уау-уа-а-ау, – тихонько тянет Таня, и Бьянка понимает: волчонка так просто не победить, все будет хорошо.

Но что скажет Бобулова? Вдруг она отругает Таню за то, что та отвлеклась от занятия? Только тут Бьянка замечает, что урок уже закончился, и девочки разбежались кто куда. Осталась одна Таня, которая теперь разминает ей мышцы.

– Ничего страшного, бывает, – успокаивает она Бьянку. – Когда я занималась фигурным катанием, ноги постоянно сводило судорогами.

– Ты занималась фигурным катанием? – удивляется Бьянка. Нога и вправду перестает болеть.

– В раннем детстве, даже выиграла несколько соревнований, – рассказывает Таня, разминая лодыжку Бьянки, словно опытный массажист.

– Почему ты бросила?

Таня недоуменно смотрит на Бьянку: что за вопросы? Затем отвечает:

– Я не хотела становиться спортсменкой.

Все же спорт помогает, думает Бьянка, впервые заметив ярко выраженные мышцы подруги. Бьянке предстоит много заниматься, чтобы натренировать свое легкое и гибкое, но рыхлое тело. Без мышц не получится высоко прыгать, не получится взлететь.

– Откуда ты? – спрашивает Таня.

– А ты?

В Академии никто не обсуждает подобные вещи. Такая ерунда здесь никого не интересует. Ученицы болтают лишь о движениях, па, растяжке, судорогах. О теле, его возможностях и пределах. Кто что ел вчера. О шампунях и бальзамах для сухих волос, увлажняющих кремах и кремах от прыщей, блеске для губ и прозрачном лаке для ногтей. О трико, кардиганах, кашемировых шалях, отхваченных на крошечном рынке по выгодной цене. Ученицы Академии не слушают современных певцов: им хватает музыки из балетов, под которую они танцуют. Они не увешивают стены своих комнат постерами с любимыми исполнителями. На переменах не слушают хиты в наушниках. Ученицы Академии почти ничего не знают о последних фильмах и популярных актерах. Балерины дружат только с балеринами, бегают стайками и обсуждают лишь балет и других балерин: лучших выпускниц Академии прошлых лет или мальчиков-танцоров, которые занимаются на верхнем этаже и с которыми можно встретиться лишь на входе или в коридоре. Но одного взгляда на них достаточно, чтобы понять, кто твой новый кумир.

В Академии никого не интересует, откуда ты родом. Таня рассказывает Бьянке о себе. Она живет в общежитии и питается в школьной столовой, потому что приехала из очень далекой деревушки, затерянной высоко в горах. Бьянка, которая никогда не интересовалась географией, даже не смогла бы показать ее на карте.

– Ты не видишься с родителями? – ошеломленно спрашивает Бьянка.

– Раз в месяц, иногда реже, – пожимает плечами Таня. – Они живут очень далеко. И когда приезжают сюда, им нужно снимать комнату, а это дорого…

– Они могли бы останавливаться у нас, – щедро предлагает Бьянка. – Я живу с папой в небольшой квартире.

Таня благодарит, но Бьянка замечает, что ее новая подруга погрустнела.

– Давай ты придешь к нам на ужин? Тебе разрешат? – спрашивает Бьянка.

– Наверное, да, если я скажу, к кому иду. Если с нами будет кто-то из взрослых…

– Давай вместе позвоним твоим. Ну пожалуйста! – упрашивает Бьянка.

Ей так хочется позвать кого-нибудь в гости, поболтать, посмеяться, поделиться секретами, как она делала с Ирис. В последнее время она очень скучает по своей школьной подруге.

– Но ведь твой папа не знает, – сомневается Таня.

– Я сейчас напишу ему. Он будет очень рад, обещаю. Мы любим гостей, бабушка говорит, наш дом – как маяк в море… – Бьянка понимает, что уже начала делиться семейными секретами.

– В моем доме тоже всегда много людей, – радостно восклицает Таня. – У меня большая семья.

Арт волнуется, как перед собеседованием. Через полчаса Бьянка придет с подругой на ужин, и ему хочется произвести хорошее впечатление. Он приготовил свое коронное блюдо – ньокки по-римски, а также рыбу в панировке с овощами на гарнир. Он украсил стол и выложил все столовые приборы, которые были в доме. Да, нужно бы докупить пару тарелок, вдруг будут еще гости – другие подружки Бьянки или коллеги из школы дизайна, где работает Арт. Это частная школа, которая проводит курсы рисования комиксов, книжной графики и веб-дизайна. В таких местах сложно отличить преподавателей от студентов – все молодые и одеваются похоже. На общем фоне выделяются лишь директор и Арт – единственные люди с седыми волосами.

Перед началом работы Арт с ужасом вспоминал свой опыт преподавания в школе на окраине города. Дети шумели, постоянно отвлекались, и ему приходилось удерживать их внимание с помощью особых трюков: забавных историй и презентаций. Эти уроки отнимали всю энергию. Арт с трудом заставлял учеников что-то делать. Ребята уходили с занятий довольными, а сам он чувствовал себя опустошенным.

Но в школе, где он работает теперь, учатся взрослые люди: им по 20–30 лет, поэтому они ведут себя спокойно. Конспектируют лекции, внимательно слушают, с увлечением выполняют задания. К тому же они работают над дизайн-проектами, и Арту кажется, что он вернулся в свой офис и исполнил давнюю мечту: обрел учеников и помощников.

Арт практически не общается со своими новыми коллегами, молодыми парнями и девушками. Директор школы принял Арта на работу в дизайн-лабораторию, которая продлится несколько месяцев.

– Сюда приходят учиться выпускники вузов, которые пока не нашли работу и хотят получить дополнительное образование, – рассказывал директор. – Большинство наших студентов обучаются на курсах веб-дизайна, но в этом году стали интересоваться и книжным дизайном… Знаете, сейчас это модно.

Зарплата не очень высокая, но она, по крайней мере, позволит Арту не думать о домашних расходах. Его дни стали яркими и насыщенными, приобрели особый смысл. Бьянка тоже успокоилась, даже пригласила в гости подругу. Она чувствует себя в своей тарелке и даже начала заниматься, хотя бы немного. Арт за ней следит и иногда проверяет домашнюю работу. В общем, они отлично справляются, и в один из вечеров Арт с гордостью сообщил об этом жене по телефону.

– Но ведь вы по мне скучаете? – тревожно спросила Барбара.

– Шутишь? Я просто делюсь с тобой тактикой выживания, – рассмеялся Арт. – Я очень скучаю по тебе и Миколь. Давайте завтра созвонимся по скайпу. А сейчас мне пора готовить ужин.

– А Бьянка? Скучает? – голос Барбары немного дрогнул.

– Очень. Но ты же знаешь ее. Она держится.

– Вся в тебя, – раздраженно заявила Барбара.

И вот в двери поворачивается ключ. Арт подпрыгивает от неожиданности, сдергивает с себя фартук, приглаживает волосы и снимает очки.

– Пап, ты где? – зовет Бьянка.

Арт, откашлявшись, отвечает:

– На кухне.

– Привет. Это Таня, – говорит Бьянка, лучезарно улыбаясь.

Арт пожимает руку тоненькой девочке с каштановыми волосами, хлопающей длинными черными ресницами.

«Какая скромница», – с умилением думает Арт.

Девочка похожа на хрупкого напуганного птенца, который вдруг оказался в уютном месте, защищенном от холода и темноты, одиночества и ностальгии по родному гнезду.

Но вскоре птенец расправляет крылья и начинает чирикать. После ужина девочки запираются в комнате Бьянки, и уж точно не для того, чтобы делать уроки. Ничего, сегодня можно закрыть глаза, думает Арт. Он, словно Золушка, наводит порядок на кухне.

Позже Арт дремлет на диване, ожидая, пока Таня уйдет домой, точнее в общежитие. Внезапно его будит Бьянка:

– Пап… Прости, ты спал?

Арт вздрагивает и бормочет:

– Нет, что ты… Просто задремал… Но который час?

– Половина одиннадцатого. Я хотела сказать, что Таня переночует у нас. Мы ведь ходим в одну школу, – с эйфорией в голосе сообщает Бьянка.

Арт замечает, что дочь уже в пижаме, значит, девочки всё решили.

– А как же общежитие? – сопротивляется он.

– Мы уже позвонили и сказали, что сегодня Таня не придет. Ты сможешь завтра зайти в Академию и подписать бумажку?

Арт трясет головой. Ему это снится?

– Какую бумажку?

На лице Бьянки ни следа сонливости, хотя обычно в это время она уже спит.

– Не помню, как называется. Что-то об ответственности. В ней ты соглашаешься, что Таня спит в нашем доме и все такое.

– И все такое? – рассеянно переспрашивает Арт.

В гостиной появляется Таня. На ней пижама в горошек и носки, в руках зубная щетка.

– Можно в ванную? – скромно спрашивает девочка.

– Конечно, – отвечает Бьянка.

«А я?» – едва не произносит Арт. А моя комната? Моя кровать? Моя ванная?

– Пап, тебе постелить на диване? – спрашивает Бьянка, словно прочитав эти вопросы на его лице.

– Нет, нет. Я сам. У меня все здесь… в комоде, – резко отвечает он.

– Пап, ты против? – спрашивает Бьянка невинным голосом.

Арт с трудом сдерживает раздражение. Он в один миг лишился своей постели и комнаты. Зато дочка рада. У нее появилась подруга, она снова повеселела… Поэтому Арт берет себя в руки и говорит:

– Ну что ты, милая, конечно нет. Просто немного удивлен. Это так неожиданно.

– Я ведь говорила, что Таня останется у нас.

Арт в этом не уверен. Позже он перечитает сообщение дочери, в котором та написала о приходе Тани. Бьянка точно не предупреждала, что подруга останется ночевать. Но спорить бессмысленно.

– Мне кажется, не говорила. Ничего, все в порядке, – бормочет Арт.

Прежде чем девочка выбежит из комнаты, он строго говорит:

– Сейчас же спать. Не болтайте до утра.

– Хорошо, – обещает Бьянка.

Но Арт слышит шепот девочек до поздней ночи и первым засыпает на жестком, неудобном диване. Голоса не утихают даже утром и будят его на рассвете. Еще не прозвенел будильник, а девочки уже на ногах и хихикают в ванной.

Арт с трудом поднимается с дивана. Он чувствует себя разбитым, словно всю ночь разгружал вагоны, потому что постоянно ворочался в мучительных попытках найти удобную позу, но из-за роста не мог вытянуть ноги.

«Это всего лишь на одну ночь», – успокаивает он себя.

Арт бредет на кухню, умывается и начинает готовить завтрак. Когда две принцессы выходят из душа и садятся за стол, Арт запирается в ванной и с облегчением выдыхает.

Когда он выходит оттуда, у него не остается времени даже на глоток кофе. Пора бежать, чтобы не опоздать на работу.

– Пап, не забудь зайти в Академию! – напоминает Бьянка.

– Да, точно, – отвечает он, пытаясь понять, о чем говорит дочь. – Пока, девочки, увидимся!

Арт обещает себе разобраться в документе, который должен подписать, и определить минимальные правила совместного проживания в доме, в который иногда приходят гости. Самое главное слово здесь – «иногда».

 

4. Ужин на четверых

«Сегодня вечером я с ней поговорю. Она должна понять: так дело не пойдет».

Эти мысли посещали Арта уже неделю. Таня оставалась у них почти каждую ночь. Но больше всего Арт злился из-за испорченных выходных. Обычно в субботу и воскресенье они с Бьянкой навещают маму и Миколь или, наоборот, те гостят у них. Последнее происходит реже, потому что у Миколь тоже есть свои дела: дни рождения подружек, субботние репетиции в детском саду, обед с бабушкой и дедушкой, тяжелый грипп… Иногда Арт и Бьянка проводят выходные вдвоем. Они заглядывают в музеи и книжные магазины, сидят в кафе и ресторанчиках. Порой по субботам они ходят в кино, а пару раз даже были в театре. Так как Бьянка учится в Академии, ей положены бесплатные билеты в театр. Но на обычных спектаклях Бьянка всегда засыпает, а один раз даже захрапела на плече у папы. Но Арт не разозлился, а наоборот растрогался. Бедная девочка, как же она устает! Занятия с утра до вечера, практически без передышки, а он еще таскает ее в театр!

Но в последнее воскресенье Бьянка не выглядела уставшей и даже не устроилась на диване перед телевизором, как это часто случалось. Она весело скакала по квартире вместе с Таней. Теперь Арт был полностью отрезан от ванной комнаты. Девочки, болтая и хихикая, доели последнюю еду в доме, а затем убежали гулять, даже не надев шапки и шарфы, хотя Арт просил их одеться потеплее.

Арт, как всегда, начал прибираться, а затем решил полистать последние выпуски газет. За последние три дня у него не было ни одной свободной минуты. Он бегал в супермаркет, готовил завтраки, обеды и ужины, заскочил в Академию (настоящее путешествие, ведь ему пришлось ехать на метро с пересадками). Он подписал документ, в котором разрешал Тане проводить время у них. Еще Арт позвонил маме и папе Тани, Барбаре и своим родителям, пообщался с Миколь по скайпу и нарисовал для нее сказку, проверил задания студентов… В общем, переделал кучу дел и к выходным очень устал. Он с восхищением думал о Барбаре, которая последние тринадцать лет сама делала все это и даже больше, с момента рождения Миколь. Конечно, они всегда были вдвоем, а иногда им помогали бабушка с дедушкой, но все же…

В общем, в воскресенье Арт рухнул на диван и моментально уснул. Когда он проснулся, то увидел, что на улице стемнело, а Бьянки до сих пор нет дома. И этой девочки, за которую он теперь несет полную ответственность! Он судорожно набрал номер дочери, но ее телефон был выключен. Арта тут же накрыла волна тревоги, даже целое цунами: где их искать? Что сказала Бьянка уходя? «Мы едем в центр». И все? Внезапно его телефон зазвенел: слава богу, Бьянку не похитили!

– В чем дело, пап? – недовольно спросила она.

– Как ты можешь говорить «в чем дело»? – воскликнул Арт. – Вы ушли три часа назад, твой телефон выключен. Ты хоть понимаешь, что я волнуюсь?

– Выключен? Странно, возможно, в метро не было связи, – спокойно ответила Бьянка, но Арт переволновался и теперь не мог успокоиться.

– Бьянка, так не пойдет! Тебя часами нет дома, ты что, не могла позвонить?

– Ну пап, сейчас всего полшестого! Что может случиться в такое время? – жалобно протянула девочка. Где-то вдалеке гремела музыка, слышались голоса.

– Где ты? – спросил Арт, немного придя в себя.

– В торговом центре на площади…

В торговом центре? Зачем? Что она собирается купить? Арт уже хотел спросить, но вовремя прикусил язык.

– Хорошо, но через час вы должны быть дома. Это не обсуждается, – отрезал он, стараясь говорить самым жестким тоном.

– Хорошо, хорошо, не волнуйся, – вздохнула Бьянка.

После звонка Арт несколько секунд удивленно смотрел на экран телефона. С кем он только что разговаривал? Со своей дочерью? Или с ее образом в будущем: женщиной, которая отправилась с подругой в кафе и по магазинам? В любом случае эта женщина ничуть не походила на Барбару, которая избегает торговых центров и в свободное время занимается йогой. Может, ему тоже сходить на йогу, чтобы спокойнее выдерживать такие дни?

Когда девочки наконец возвращаются, воодушевленные, с кучей ярких пакетиков, Арт, не удержавшись, спрашивает, с любопытством и раздражением, сколько денег потратила Бьянка… и откуда у нее вообще карманные деньги?

Да, папа везде сует свой нос. И почему он все время волнуется? Раньше ему на подмогу приходила мама, и он никогда не злился. Как же Бьянке не хватает мамы! Вот бы отправить папу к Миколь, а маму сюда, хотя бы на неделю. Но папа уже нашел работу. С тех пор как он начал преподавать в школе дизайна, он превратился в занудного профессора, который вечно упрекает, отчитывает, допрашивает. Например, сегодня не отставал ни на секунду. Куда вы пошли, что вы делаете… Эти звонки, требования вернуться ровно в полседьмого и ни секундой позже, недовольные взгляды из-за макияжа, который им с Таней сделал визажист в торговом центре… Но девочкам было так весело! Они мерили платья и выполняли перед зеркалами примерочных движения, выученные на последних занятиях. Они съели по кусочку торта и обошли весь торговый центр, даже этаж, занятый магазином мебели. Там девочки посидели в креслах и на диванах, а Таня даже прилегла на огромную кровать с балдахином, изображая Спящую красавицу, пока продавец очень вежливо не попросил ее встать. Они даже побывали в отделе мужской одежды. Вдруг однажды придется исполнять мужскую роль? В балете это не редкость. Либо в труппе не хватает танцоров-мужчин, либо хореограф решает, что мужская роль лучше подходит балерине. Девочки мерили береты и шапки, постоянно спрашивая друг у друга: «Ну что, мне идет?»

Они записались на бесплатный макияж, который делала девушка-визажист. Другие женщины после сеанса покупали румяна и помаду, но девочкам не пришлось этого делать. Они рассказали визажистке, что занимаются балетом и учатся в Академии. И та настолько поразилась, что подарила им по маленькому набору косметики! Так здорово!

Бьянка и Таня говорили всем, что они балерины, и перед ними открывались любые двери! В одном из магазинов продавщица сделала скидку на заколки для волос и упаковала их в чудесный пакет. Разумеется, половину заколок Бьянка подарила подруге. За торт и чай тоже заплатила она. В отличие от Тани, у Бьянки были карманные деньги: папа не знал, что бабушка сделала ей подарок на Рождество. Бьянка хранила их в своем личном дневнике, который закрывала на крошечный ключик и прятала в шкафу.

Перед тем как отправиться в торговый центр, Бьянка взяла одну купюру из своего клада. Она решила не тратить все полностью, но позволить себе несколько маленьких удовольствий. Конечно, мягчайший белоснежный свитер стоил слишком дорого. Нужно будет отвести в этот магазин маму, когда она приедет в следующий раз. Другие более доступные вещи – резинки для волос, разноцветные носки, брелок на телефон (разумеется, один для себя, другой для Тани), прозрачный лак с блестками и пенал – Бьянка купила сама. Она просила отдельный пакетик для каждой покупки, потому что «знаете, мы балерины…». Продавщицы улыбались, кивали, делали комплименты, говорили, что это сразу заметно, ведь мало кто ходит с такой прямой спиной и высоко поднятой головой.

Но когда сияющие девочки вернулись домой, Бьянка заметила натянутую папину улыбку и сразу поняла, что тот недоволен.

– А макияж? – спросил Арт, притворяясь, что ему нравится.

Девочки, смеясь, хором воскликнули:

– Визажист… бесплатный… мы решили попробовать… да, всё бесплатно!

– А что в пакетиках? – продолжал допрашивать папа. Он поводил носом, словно принюхиваясь.

– Это для волос, – выпалила Бьянка. Показывать содержимое пакетов она не собиралась.

– Опять? – удивился папа. – У тебя же в ванной целая коробка с резинками!

Он что, считает ее резинки? И говорит об этом в присутствии Тани! Кошмар!

– Многие уже порвались или растянулись, – отрезала девочка, и ее радость начала улетучиваться.

К счастью, папа сменил тему:

– Вы поели?

Но Бьянка уже настолько разозлилась, что решила больше не разговаривать с Артом. Никогда. Поэтому вместо нее ответила Таня:

– Мы съели по куску клубничного торта. Он был таким вкусным, правда?

Бьянка вновь просияла. Ну уж нет, папа не испортит такое прекрасное воскресенье. Она схватила Таню за руку, и подружки скрылись в комнате. Они открыли пакетики, достали покупки и даже обнялись – Таня, увидев свой подарок с резинками для волос и брелоком в виде белки, так обрадовалась, что даже запрыгала. В дверь постучали, и в комнату заглянул папа:

– Ужин готов.

Вечер понедельника. В двери поворачивается ключ. Арт проверяет домашнее задание своих студентов, сидя на кухне. Он смотрит на часы: уже семь, время готовить ужин. Из коридора доносятся веселые голоса, и Арт вздыхает. Похоже, сегодня Таня снова с ними. Она уже стала ему как вторая дочь, точнее третья…Точно, Миколь! Он забыл позвонить ей сегодня! Арт бежит в гостиную за телефоном. Когда он возвращается на кухню, то видит в комнате Бьянку и Таню, рядом с которыми стоит другая девочка.

– Привет, пап, – здоровается Бьянка, загадочно улыбаясь. – Я пригласила Лизу на ужин. Ты не против?

– Нет, что ты. Добрый вечер, проходите. Простите, я должен сделать срочный звонок, – бормочет Арт, которого опять застали врасплох.

Арт отправляется на кухню, а три девочки, хихикая, уходят в комнату Бьянки и потом, разумеется, в ванную.

– Милый, как ты? – спрашивает Барбара по телефону, и от ее нежного голоса на сердце у Арта теплеет.

– Хорошо, только… знаешь… – бормочет он.

– Что-то случилось? – тут же пугается Барбара.

– Нет, ерунда. Просто твоя дочь внезапно привела домой двух подруг, – вздыхает Арт.

– Моя дочь? Знаешь, теперь она скорее твоя, чем моя…

– Ну да, конечно. Давай не сейчас! – обрывает он. – Мне надо накормить их ужином, а они едят как слоны. Что приготовить? Помоги, у меня совсем нет идей.

– Скажи, какие есть продукты, и что-нибудь придумаем, – уверенно заявляет Барбара.

Арт открывает холодильник, перечисляет все, что видит, и Барбара тут же предлагает:

– Ризотто, ломтики мяса в панировке с вареным картофелем на гарнир…

– Ты права. Отлично! – успокаивается Арт.

– Что ж, не буду мешать, – с издевкой говорит Барбара.

– Нет, подожди! Я звоню не поэтому. Позови Миколь!

Но в трубке раздается детский крик:

– Нет! Я смотрю мультики!

Ну почему ни одна из дочерей его не слушается?

Ужин прошел на ура. Девочки с аппетитом все съели, весело болтая и смеясь. Арт был бы не прочь присоединиться к общему веселью, но совсем не понимал их шуток. Например, девочки вспоминали, как Елена попросила сделать три глиссадаи два ассамбле, но забыла сделать одно движение. Видели, как разозлилась Бобулова? Елена чуть не сгорела со стыда, ну и позор. А еще сегодня Синтия не принесла Бобуловой кофе, наверное, ей надоело прислуживать. Да и к чему это все? Ей лучше работать над своими жете.

Арт улыбается, внимательно слушает и порой смеется со всеми, как маленький ребенок, который хохочет лишь потому, что всем вокруг весело.

Затем девочки встают из-за стола и направляются в комнату. Арт остается на кухне. Ему нужно все убрать и загрузить грязную посуду в посудомоечную машину.

– Пап, ты ведь проводишь Лизу до дома? – спрашивает Бьянка. Это скорее не вопрос, а приказ.

– С удовольствием, – радостно откликается Арт.

Он уже было решил, что Лиза тоже останется ночевать. Но у нее есть семья, свой дом… как замечательно! Даже если бы Арту пришлось отвести девочку на Луну, он был бы счастлив.

– Ты далеко живешь? – спрашивает он Лизу, укутанную в тяжелый длинный пуховик.

– Нет, синьор Арт. Всего три остановки на метро, но мама не хочет, чтобы я шла одна ночью.

– И правильно, – соглашается Арт.

Вернувшись домой, Арт замечает, что в комнате Бьянки тихо. Значит, девочки спят. Наконец-то эйфория от совместных ночевок прошла, и они вернулись к нормальному ритму жизни. Арт уже привык к дивану в гостиной. Перед сном он ставит будильник на шесть утра, иначе об утреннем душе придется забыть.

 

5. Ванная на пятерых

Синтия хуже всех. Так и смотрит в рот Елене. А та любит подлиз и поэтому говорит с ней сладким голосом и помогает больше, чем другим. Это проявляется в мелочах. Елена постоянно подходит к Синтии и небрежно поправляет ей пальцы рук или колено, показывает, что нужно поднять выше подбородок или отвести назад плечи.

Ястреб Бобулова устраивается на табурете в глубине зала. У нее нет любимиц, и, если ей надо сделать замечание Синтии, она делает это без малейших угрызений совести. Именно поэтому ассистентка так поддерживает свою любимую ученицу. Бедная Синтия скоро останется без денег, пытаясь отблагодарить Елену. Она покупает ей кофе, а по пятницам дарит цветы, диски, купленные в киоске, и даже рисунки, изображающие балерин. Своим тоненьким голоском Синтия объясняет, что ее вдохновил «Щелкунчик», который она посмотрела по телевизору.

– Отвратительно, – фыркает Бьянка.

– Да, точно. Она ужасна, – соглашается Таня.

Обе девочки недовольно смотрят на Синтию, которая улыбается Елене. Сейчас перемена, и ученицы разбежались по коридорам. Кто-то занимается растяжкой, кто-то отправился к кофейному автомату, чтобы выпить стаканчик горячего шоколада. Бьянка и Таня остались в зале вместе с Лизой и Вивьен. Бьянка ходит с этими девочками в обычную школу по утрам. Они сдружились и часто соревнуются: кто из них самая невнимательная на уроках, кто самая шумная на переменах, кто получит больше троек…

Девочки стараются не смотреть на Синтию. Вдруг эта неприятная особа решит, что они ей завидуют?

– А рисунки? – тихонько спрашивает Лиза.

– Они ужасны! – вздыхает Вивьен, закатив глаза.

– Она ведет себя как маленькая. Я приносила рисунки учительнице в начальной школе, – признается Таня.

– Точно. Детская ерунда, – соглашается Лиза.

Бьянка тайком посматривает на Синтию, и та, похоже, это замечает. Она оборачивается и натянуто улыбается.

Бьянка тоже улыбается в ответ, хотя ее улыбка скорее похожа на хищный оскал.

– Смотрите, она идет сюда, – шепчет Лиза.

– В компании своего верного оруженосца, – добавляет Таня, пренебрежительно отворачиваясь от приближающихся девочек.

«Оруженосца» Синтии зовут Мария, это самая высокая и крепкая ученица в классе. Последние два месяца она растет словно на дрожжах. У нее появилась грудь, и она поправилась в бедрах. Когда Мария выполняет движения на занятиях, вокруг сотрясается пол. Разумеется, в следующем году в Академии ее не будет. Бобулова говорила об этом еще в начале года:

– Для балета требуется не только огромная дисциплинированность, но и тело: легкое, гибкое, подвижное, словно травинка. Даже не вздумайте расти, иначе отправитесь на верхний этаж, к танцорам-мальчикам.

Она сказала это всерьез, но ассистентка как всегда разразилась истеричным смехом. Она зааплодировала, словно Бобулова показала небольшое выступление.

Марию, которая возвышается над другими ученицами, уже можно было бы отправить танцевать с мальчиками, если бы не огромная грудь, которая не умещается ни в одном лифчике. Поэтому она до сих пор здесь, хотя выше и крупнее остальных. В конце года ее ждет приказ об отчислении. Она знает об этом и поэтому цепляется за свою подружку, любимицу Елены. Вдруг это поможет ей удержаться в Академии? Может, в следующем году она сменит преподавателя и забудет о Бобуловой, этой ненормальной русской, повернутой на стройности и легкости.

– Привет. Мне показалось, ты хотела что-то сказать? – спрашивает Синтия у Бьянки, натянуто улыбаясь.

– Ничего такого, чего ты сама не знаешь, – отрезает Бьянка. Она тоже улыбается, но в глазах сверкают молнии.

– Наверное, ты хотела сказать, что я лучше тебя, – заявляет Синтия.

Она подходит к Бьянке так близко, что та замечает прыщи на ее лице и напряженные мышцы шеи.

Бьянка чувствует жар в груди и яростно шипит:

– Ты всего лишь фальшивая подлиза.

– А ты похожа на жабу, – парирует Синтия.

– Эй, ты себя вообще видела? – немедленно вспыхивает Вивьен и добавляет, тыча пальцем в Марию: – Себя и эту слониху?

– Что тебе нужно, швабра? – шипит сквозь зубы Мария. Она угрожающе идет на девочек.

– Оставь их, Мария, – спокойно говорит Синтия. – Они напрашиваются на неприятности. Бедняжки умирают от зависти.

– Зависти? К тебе? Человеку, не умеющему делать полупируэт? Не смеши, – фыркает Бьянка.

– Боишься? И правильно. Бобулова тебя выгонит, мне Елена сказала, – довольно заявляет Синтия.

– Помолчи! Если выгонят Бьянку, значит, тебя вообще нужно отправить на свалку, – выходит из себя Лиза.

Вивьен делает шаг вперед, но Таня останавливает ее:

– Не делай глупостей, тебя же исключат.

– Пусти, я хочу ее придушить, – не успокаивается Вивьен.

Бьянка кладет руку на плечо подруги и говорит:

– Не надо, Вив. Они обе этого не стоят.

Арт выходит из школы после лекций и совещания преподавателей. Тяжелый выдался денек, а ему еще нужно зайти в супермаркет (в холодильнике, как всегда, пусто) и забежать в химчистку. Арт достает телефон и замечает три пропущенных вызова с незнакомого номера. Вдруг ему предложат другую работу? Конечно, преподавать хорошо, но Арт мечтает, чтобы кто-нибудь вспомнил о том, что он дизайнер, и предложил ему хороший проект. Тогда можно было бы нанять домработницу, которая ходила бы в магазин и готовила. Почему бы и нет?

Арт перезванивает по незнакомому номеру, погруженный в мечты, но резкий голос возвращает его в реальность:

– Это мама Лизы. Арт, верно?

Голос женщины звучит не очень приветливо. Должно быть, произошло что-то неприятное.

– Да, добрый вечер. Я заметил пропущенные вызовы… – бормочет Арт.

Женщина перебивает:

– Я звонила вам несколько раз, почему вы не отвечали?

– Я преподаю в школе, так что… – удивленно отвечает Арт.

Он пытается сохранять спокойствие. Почему эта синьора так злится?

– Хорошо, к делу, – обрывает женщина. – Вчера вечером Лиза ужинала у вас. Она сказала, что ела ризотто, ломтики жареного мяса и картофель. Это правда?

– Да, конечно, – удивленно отвечает Арт.

Женщина выходит из себя и почти кричит в трубку:

– Что?! Вы хоть осознаете, что делаете?

– Я вас не понимаю, синьора…

– Бернард. Лиза вам не сказала, как нас зовут?

Арт поднимает глаза к небу и вздыхает: за что ему все это?

– Синьора Бернард, – резко говорит он, – ваша дочь дружит с моей дочерью. Она не назвала вашу фамилию. Я хотел бы узнать, зачем вы мне звоните?

– Уважаемый Арт, я хотела напомнить вам, что моя дочь в отличие от вашей собирается стать балериной и следует строгой диете.

Ах, вот оно что, думает Арт.

– Какой диете, синьора? Никто в Академии мне не говорил об этом, – раздраженно отвечает Арт.

– А вы думаете, что преподаватели вручают каждому список продуктов? Это мы, родители, должны позаботиться обо всем. Вы не были у диетолога? Ваша дочь не сдавала анализы?

Арт чувствует, как у него начинает болеть голова. После изнурительного совещания с коллегами об экзаменах и учебных программах не хватало только этого потока обвинений…

– Я сделал все необходимое, – устало отвечает он. – На мой взгляд, диетолог здесь ни при чем. Вы обратились к нему по личному желанию.

– Вы можете рисковать здоровьем своих детей, но уж точно не моих. Жареное мясо! Вы хоть знаете, что оно переваривается полностью за сорок восемь часов? И еще картофель после риса. Вы хотите, чтобы девочки поправились?

Арт мечтает отключить телефон и забыть об этом кошмарном звонке. Он собирает все свое терпение и думает о любимой Бьянке, подружившейся с бедной девочкой, жертвой безумной мамаши.

– Я считаю, что вы преувеличиваете. Вы чересчур волнуетесь. Девочкам тринадцать лет. Они устают за день и нуждаются в энергии… – говорит Арт.

– Только не надо читать мне лекции, профессор! – повышает голос женщина. – Энергия не означает нездоровую пищу.

– Хорошо, ваше дело. Всего доброго, – фыркает Арт.

– Я запрещаю Лизе приходить к вам, – заявляет женщина уже более спокойным голосом.

– Синьора, это только радует меня. До свидания.

К удивлению Арта, женщина тоже не намерена продолжать разговор.

– До свидания, – говорит она и кладет трубку.

Только диеты мне не хватало, думает Арт, направляясь в супермаркет.

Позже он возвращается домой с двумя тяжелыми пакетами, надеясь хотя бы часок побыть в одиночестве. Но в квартире горит свет, и Бьянка радостно выскакивает из комнаты.

– Привет, пап. Где ты был?

– Привет. Разве не видно? В супермаркете, – сухо отвечает Арт. Ему снова кажется, что он работает у дочери слугой.

– Отлично! Можно с нами поужинает Вивьен?

– Вивьен? – судорожно переспрашивает Арт. За спиной Бьянки возникает Таня. Она радостно здоровается:

– Привет, Арт.

– Привет, Таня, – вяло отвечает он.

– Вивьен в ванной, позже я вас познакомлю. Мы по очереди принимаем душ, – смеется Бьянка.

Арт идет на кухню и начинает разбирать пакеты с продуктами.

«Прощайте, минуты спокойствия», – думает он и раздраженно бубнит:

– Почему они все здесь?

– Пап, ты не рад? – тут же вспыхивает девочка. В ее голосе слышны упрек и недоверие.

Арт вздыхает:

– Конечно, рад. Но ты могла хотя бы предупредить.

– Ну да, я не подумала. Мы сразу пришли сюда после занятий. Нам нужно было поговорить, – признается Бьянка.

– Занятия давно закончились? – спрашивает Арт, бросив взгляд на часы.

– Час назад, – отвечает девочка. – Поэтому я предложила девочкам пойти ко мне. Таня живет в общежитии, Вивьен – в съемной комнате с хозяевами, как я раньше… А Лиза…

Арт подпрыгивает от неожиданности:

– Лиза тоже здесь?!

– Ну да, а что? – удивляется Бьянка.

Арт мрачнеет:

– Прости, милая, но Лиза не может остаться у нас на ужин. Ее маме это не нравится.

– Откуда ты знаешь?

– Она мне звонила.

Бьянка молчит. Через секунду на кухне появляется Лиза. У нее мокрые волосы, и она одета в халат Бьянки.

– Привет, Арт, – здоровается девочка.

– Привет, – отвечает он.

Откуда у этих девочек такая самоуверенность? Он ведь взрослый человек. Конечно, он не претендует, чтобы его называли «синьором», но почему бы не произнести «добрый вечер» вместо «привет»?

– Что сказала моя мать? – резко спрашивает Лиза.

– Прости, Лиза, но лучше тебе спросить у нее. Думаю, ты не можешь остаться у нас на ужин. Прости, – заявляет Арт отстраненным голосом, словно ведущий новостей.

Девочка выбегает из кухни. Арт радуется, что сегодня на ужине будет на одного человека меньше. Он снова возвращается к пакетам с продуктами и внезапно слышит, как Лиза, чуть не плача, кричит в гостиной:

– Почему я должна уйти, если тут все мои подруги? Приходи сюда, посмотри сама, если не веришь… Это несправедливо, у меня наконец-то появились друзья, мы все балерины… Ты хочешь, чтобы я всегда была одна, вот и все!

Вот бы иметь отдельную комнату, куда можно спрятаться от всех! Арт вспоминает свою прекрасную студию, которую оставил в другом городе. Иногда он засиживался там до поздней ночи, проклиная свою работу. Теперь Арт обещает себе, что больше никогда не будет жаловаться.

Тем временем девочки обступили Лизу, которая кричит в телефон. Арт слышит, как Бьянка спокойно и уверенно говорит:

– Синьора, это Бьянка. Прошу вас, разрешите Лизе поужинать у нас. Папа проводит ее, как позавчера… Что? Да, сейчас.

Арт хочет исчезнуть, например, залезть в холодильник, и дело с концом. Но дочь врывается на кухню с телефоном в руке и говорит:

– Прости, пап, мама Лизы хочет с тобой поговорить. Вы ведь уже знакомы.

Арт кашляет и говорит в трубку:

– Алло.

– Добрый вечер, это синьора Бернард, – говорит женщина теперь уже спокойным голосом. – Моя дочь отвратительно себя ведет, всему виной напряженная учеба.

Всему виной диета, хочет ответить Арт, но вовремя прикусывает язык.

– Что вам угодно? – резко спрашивает он.

– В общем, будет лучше, если она останется у вас с подругами. Позже за ней зайдет мой муж. Он позвонит в дверь.

– Хочу предупредить вас, что сегодня на ужин куриный бульон с лапшой, – с иронией говорит Арт.

– Отлично, признательна за понимание.

– Всего доброго.

– До свидания.

«Ну уж нет, – думает Арт, – надеюсь, мы с вами никогда не увидимся!»

Он вытерпел этот звонок только ради дочери и бедной Лизы, которая не заслуживает того, чтобы чудаковатая мамаша выгнала ее из дома.

За спиной Арта раздается тонкий голосок:

– Добрый вечер, синьор Арт.

Он нервно оборачивается. Перед ним – худенькая девочка с длинными мокрыми волосами.

– Меня зовут Вивьен, – говорит она, протягивая руку.

– Очевидно, ванная свободна, – бормочет Арт.

– Нет, синьор. Там сейчас Таня.

– Ради бога, не называй меня синьором, – возражает он.

Внезапно у него возникает идея. Он берет ключи, выходит на лестничную площадку и звонит в дверь напротив.

– Извините, я ваш сосед, – говорит Арт, когда в дверях появляется пожилой мужчина в халате и тапочках. – Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашей ванной? Мою заняли четыре балерины.

Мужчина удивленно смотрит на Арта из-под очков с толстыми стеклами и переспрашивает:

– Четыре балерины?

– Не поймите меня неправильно, – говорит Арт. – Это четыре маленьких девочки!

– Четыре маленьких девочки? – повторяет мужчина, нахмурившись.

– В общем, моя дочь! – не выдерживает Арт.

Мужчина открывает дверь и, когда Арт заходит в квартиру, растерянно переспрашивает:

– У вас четыре дочери?

– Можно сказать и так, – вздыхает Арт.

 

6. Шестеро на диване

Как известно, хуже понедельника ничего нет. Так считает Арт, которому кажется, что выходные пролетают со скоростью света. Не каждые выходные им с Бьянкой удается навестить маму и Миколь. По субботам Арт преподает, и ему приходится просить коллег заменить его, если он хочет уехать. Бьянка возвращается из Академии, и они бегут на вокзал. Так произошло и в эту пятницу. Арт и Бьянка прыгнули в последний поезд и приехали в родной город около полуночи. По пути Бьянка снова заснула на плече у папы, который, несмотря на усталость, не сомкнул глаз. Он волнуется и радуется возвращению домой, пусть и недолгому (он посчитал, сколько времени они проводят с семьей: сорок два часа. Минуты он опустил, но рано или поздно подсчитает и их).

Барбара встречает их на перроне. Сколько раз Арт просил ее не приезжать, а ждать дома. Вдруг поезд опоздает? Ночью на вокзале небезопасно… Но Барбара и слышать об этом не хочет. По правде говоря, когда Арт выходит из вагона, с сонной Бьянкой в охапке, и видит улыбающуюся жену, он испытывает прилив радости и нежности. Какая же она красивая!

Суббота – самый счастливый день. Настолько счастливый, что Арт терпит все капризы Миколь, которая расстраивается, что редко видит папу, и может расплакаться из-за пустяка. Первые субботние часы Арт всегда уделяет ей одной. А Бьянка с мамой устраиваются поудобнее на диване и проводят время за смехом и болтовней. В такие моменты Барбару не отличить от подружек Бьянки, которые оккупировали двухкомнатную квартиру в городе. Но Арт и думать не хочет о них, о повседневных делах, о работе. У него слишком мало времени, которое можно уделить Миколь и Барбаре. Он целый день фотографирует их, чтобы позже любоваться ими на экране телефона. Уже в воскресенье утром Арт начинает вздыхать, пытаясь отогнать мысли о скором отъезде. Ему бы хотелось остаться на потрясающий обед Барбары, возможно, пригласить своих родителей, как на Рождество. Но мысли об отъезде лишают его радости и мешают дышать. Когда Арт в очередной раз вздыхает, Барбара грустно смотрит на него. Они словно просят друг друга держаться – ради Бьянки.

Для Бьянки же понедельник – чудесный день, особенно когда солнце заливает танцевальный зал и вспыхивает тысячами солнечных зайчиков. Выходные даются девочке слишком тяжело. Уже в субботу Бьянка плачет в объятиях мамы, понимая, как мало времени у них осталось и как она будет скучать потом. В эти минуты она завидует сестре. Миколь отняла у нее маму и вдобавок заняла комнату Бьянки своими игрушками, словно та больше никогда не вернется. Дома, в окружении семьи, Бьянка счастлива. Но потом в поезде она погружается в отчаяние. Они с папой оба молчат: он пытается отвлечься от мрачных мыслей, листая журналы, Бьянка слушает музыку и переписывается с подругами из Академии.

Ей бы хотелось, чтобы родители переехали к ней в город, но это очень сложно. Мама привязана к своему офису и эгоистичной начальнице. Она словно мифологический герой, навечно прикованный к скале. Похоже, взрослым не так-то просто изменить свою жизнь. Например, родители Тани застряли в своей крошечной деревушке, а Елена навеки останется ассистенткой королевы Бобуловой, которая, кстати, единственная из всех кажется хозяйкой собственной судьбы. Она училась в России и была балериной в театре. Ей пророчили звание примы, но Бобулова уехала в Америку. Затем вернулась, стала примой-балериной, открыла свою школу. Но потом снова все бросила и уехала сюда. И теперь является одним из самых известных и наводящих ужас преподавателей Академии. Она даже входит в состав жюри национальных конкурсов.

Бобулова никому не подчиняется. Именно такой хочет быть и Бьянка. Она станет успешной балериной. Уж она-то не будет зависеть от расположения других, как Синтия, или связей, как преподавательница Фантини, которая, по слухам, устроилась в Академию благодаря дружбе с министром. Бьянка рада, что не попала в класс к Фантини, хотя все считают ту приятной, внимательной, понимающей. Но лучше уж суровая Бобулова, сама добившаяся всего. Ее никто не называет милой, но зато она знает, как непросто в этом мире. Жизнь – гора, на которую тяжело взойти даже героям. Чтобы достичь вершины, нужны удивительная смелость, железная дисциплина и идеальная техника. Заурядным остается рассчитывать на связи и знакомства, хотя в итоге и это не поможет. А лучшие взлетают так высоко, куда не доберется ни одна рекомендация, ни одна хитрость или обман.

В понедельник Бьянка с облегчением констатирует, что Академия никуда не исчезла. Станок и подруги ждут ее. Бобулова сидит в глубине зала и холодно здоровается со всеми простым «добрый день». Фантини обращается к своим ученицам по именам, здоровается с каждой, иногда называет их «милая» или «солнышко». Русская преподавательница ни на кого не смотрит. Она хлопает в ладоши, и девочки бросаются к станку. Затем кивает Елене, чтобы та начала показывать последовательность движений. Во время занятия Бобулова строго наблюдает за девочками. Если ее взгляд останавливается на ком-то, это вовсе не значит, что она хочет похвалить ученицу.

Но в этот теплый весенний понедельник их ждет потрясающая новость.

– Мы начинаем учить хореографию «Лебединого озера», – объявляет Елена, и ученицы подпрыгивают от радости. Они переглядываются и улыбаются, пытаясь сдержать восторг.

– Прежде всего ее нужно выучить, – остужает их пыл Бобулова.

– Вы уже знакомы с этим балетом, – говорит Елена.

Все кивают, но после занятий подруги решают пойти к Бьянке. Они видели лишь отрывки «Лебединого озера» по телевизору или в интернете. Им нужно посмотреть его полностью.

Девочки собрали свои карманные деньги и отправились в торговый центр в поисках диска с записью балета. Это оказалось непросто. Подруги бегали по эскалаторам вверх-вниз, прочесали все магазины техники и даже товаров для дома. И наконец решили спросить у продавщицы книжного, которая подсказала, что диски с классическими балетами продаются в крошечном темном углу магазина. Девочкам повезло: на полке осталась последняя книга о «Лебедином озере», в комплекте с ней шел диск.

– Обычно они продаются лишь под Рождество, – пояснила продавщица.

Узнав цену, девочки переглянулись.

– Значит, вы сделаете нам скидку, ведь Рождество еще не скоро, – улыбнулась Лиза.

– Да, мы ведь балерины, – поддержала подругу Бьянка.

– Я поняла, – ответила продавщица несколько враждебно. – Я сделаю вам скидку, но не больше десяти процентов. На таких товарах не заработаешь.

Очевидно, эта женщина не была поклонницей балета.

Затем девочки побежали к Бьянке – единственной, кто мог пригласить друзей домой. Лиза не хочет, чтобы к ней приходили гости. Ее мать – пианистка – репетирует целыми днями. А компьютер есть только у брата, но он явно не настроен им делиться.

Другое дело Арт.

– Папа, нам нужен твой компьютер, – заявляет Бьянка с надрывом в голосе, ворвавшись на кухню.

Арт что-то печатает на ноутбуке. Нахмурившись, он здоровается:

– Привет, Бьянка.

– Да, пап, привет, – говорит девочка и целует его в щеку.

Внезапно раздается хор тоненьких голосков:

– Добрый вечер.

Арт поднимает удивленные глаза. На пороге кухни стоит толпа девочек. Сколько же их? Четверо плюс его дочь…

– Здравствуйте, девочки, что случилось? – спрашивает Арт, оторвавшись от ноутбука. Интересно, кто все эти гостьи?

Бьянка поднимает руки и скрещивает пальцы в замок.

– Нам нужен твой компьютер.

– Нужен? Но зачем?

Дочь теряет терпение и начинает прыгать то на одной ноге, то на другой.

– Ну пожалуйста, пап, мы должны посмотреть видео! – упрашивает Бьянка.

– Какое видео? – переспрашивает Арт.

Он тянет время и уже успел распознать в толпе Таню и Лизу. Где-то среди них должна быть и та худенькая девочка, как же ее зовут? Ливиан или Арианна? Но кто же тогда вот эта?

– «Лебединое озеро», пап. Мы должны выучить его, – поясняет Бьянка, задыхаясь от нетерпения.

Она пальцем указывает на ноутбук, который папа крепко держит в руках.

– Выучить? – удивляется Арт.

Он снимает очки и пристально смотрит на дочь. Слово «выучить» вызывает у него лишь головную боль. Школьные оценки Бьянки по-прежнему оставляют желать лучшего. Арт упорно зубрит с дочкой историю и географию, литературу и биологию. Бьянка даже начала получать четверки. Но с математикой и итальянским дела совсем плохи.

– Конечно, выучить, – уверенно отвечает Бьянка, нахмурив лоб. – Выучить хореографию.

– Вы не можете заниматься этим в Академии? Если я не ошибаюсь, там есть проигрыватель, компьютер… – говорит Арт. Он не собирается сдаваться.

– Они не проигрывают DVD, – поясняет Бьянка.

Таня приходит на помощь подруге:

– Нам пришлось купить диск. Мы не видели балет целиком.

– Но ты-то видела, – возражает Арт, обратившись к дочери. От удивления его брови поднялись так, что практически касаются волос. – Мы же вместе ходили на этот балет, забыла?

– Ой, пап, это было так давно. Я помню только отрывки, а теперь нужно выучить его полностью, понимаешь?

– Давно? Всего три месяца назад…

В разговор снова вмешивается Таня:

– Я тоже видела его по телевизору, но это другое. Я имею в виду, выучить балет – это совсем не то, что просто посмотреть.

– Синьор Арт, это как слушать, как актер читает стихотворение, и затем попытаться рассказать его по памяти, понимаете? – говорит худенькая девочка, стоящая за Бьянкой. Должно быть, Ливиан или Мириам, как ее там.

На Арта накатывает волна раздражения. Он снова проиграл.

Воинственно настроенная команда одерживает верх, и вот ноутбук уже в руках Бьянки. Она победно несет его в гостиную, чтобы поставить на комод. Девочки (пятеро, как подсчитал Арт) рассаживаются на диване и ковре. Лица обращены к экрану. С этими пучками на затылках они кажутся абсолютно одинаковыми. Будто Бьянку клонировали, и клоны постепенно захватывают квартиру. В этом бою Арт уже потерял свой диван, комод с одеждой и гостиную, где раньше прятался, пока маленькие балерины порхали между комнатой Бьянки и ванной.

Теперь Арт молча наблюдает за девочками, которые неотрывно смотрят на экран его ноутбука. Да, именно этот балет Арт смотрел с Бьянкой в театре несколько месяцев назад. Пусть исполнители были другими, но сцены и даже костюмы не изменились. Почему она ничего не помнит? Хотя бы сюжет… Но похоже, его дочь с подругами вовсе не интересуются историей любви принца Зигфрида и загадочной Одетты. Девочки комментируют балет, словно болельщики – футбольный матч:

– Видели? Пируэт на полупальцах, из четвертой позиции.

– Да, но сначала она стояла во второй. Ронд де жамб ан дедан, переход в четвертую позицию и пируэт.

– А здесь она делает пируэт на полупальцах с ретире. Может, посмотрим еще раз? – предлагает Бьянка, и девочки кивают.

Потом обсуждение продолжается:

– Пятая позиция, плие, ретире и в конце четвертая.

Арт отступает на кухню в надежде спокойно почитать газету. Группа захватчиков говорит на непонятном языке. Вместо того чтобы наслаждаться спектаклем, они словно расшифровывают секретный код.

Через несколько минут одна из девочек заходит на кухню. Арт вздрагивает: вдруг его выгонят и отсюда?

– Что случилось? – бормочет он.

– Извините, можно попить?

Арт уверен, что эту девочку он еще не видел. Он откладывает газету и наливает воды.

– Конечно. Как тебя зовут?

– Петра, синьор папа.

Арт улыбается. Ну вот, теперь он стал «синьором папой».

– Зови меня Артом. Ты тоже останешься на ужин?

– Если вы не против, синьор папа Арт, – шепчет девочка.

– Но ведь ночевать ты у нас не будешь? У тебя есть дом, семья?

– Я живу вместе с Вивьен, – поясняет Петра. – Не волнуйтесь, синьор папа Арт.

Она допивает воду, ставит чашку прямо на газету и вылетает из кухни. На странице остается мокрое пятно. Арт вздыхает и думает о пожилом соседе из квартиры напротив. Тот живет с биглем, который постоянно спит в своей корзинке.

– Счастливый человек, – бормочет Арт, убирая чашку и сминая газету.

Хотя нет, это было бы ужасно. Он терпеть не может собак.

 

7. Шесть балерин на одного папу

Они внимательно слушают Елену, которая поясняет движения:

– Пор де браиз подготовительного положения, па де буре, четыре пор де бра…

Девочки вскидывают руки, вытягивают ноги.

– Стоп, – кричит Бобулова.

Пианист перестает играть, ученицы останавливаются и опускают руки. Кто-то вытирает пот со лба. Несколько секунд в зале слышно тяжелое дыхание.

– Вы птицы! – восклицает преподавательница.

От ее голоса у Бьянки мурашки бегут по спине. Девочки боятся смотреть Бобуловой в глаза. Тем временем она встает и медленно идет к ним, повторяя:

– Птицы!

В зале так тихо, что слышны лишь шаги преподавательницы. Балерины замерли и не дышат.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы птицы улыбались?

Бобулова изображает учениц, растягивая губы в фальшивой улыбке. Елена и несколько девочек нервно смеются.

– Посмейтесь сейчас, но в танце не делайте этих неестественных гримас, – говорит Бобулова.

Ее лицо принимает привычное механическое выражение. Бьянку удивляет и пугает такая поразительная мимика. В одно мгновенье черты Бобуловой застыли, глаза словно остекленели.

– Вы лебеди, – повторяет Бобулова, возвращаясь на свое место.

Она несколько секунд смотрит на учениц, скрестив руки. Затем кивает пианисту, и занятие продолжается.

Краем глаза Бьянка наблюдает за Синтией. Ей почему-то кажется, что преподавательница сделала замечание именно Синтии, которая постоянно улыбается. Бьянка понимает, что хотела сказать Бобулова: они должны превратиться в стаю прекрасных белоснежных лебедей. Эта подлиза Синтия хотя бы раз видела лебедя? Вряд ли. Но Бьянка видела этих птиц на озере, любовалась их длинными шеями и пышными перьями. Лебеди легко и свободно скользили по водной глади. Черные маски и клювы немного пугали девочку. Она видела, как птицы дрались друг с другом: вытягивали шеи, взмахивали крыльями, ныряли под воду и поднимались на поверхность, гибкие, словно змеи.

Поэтому Бьянка выполняет пти шанжман де пье, представляя, что у нее острый клюв, которым она резко разрезает воздух. Девочка замечает, что Бобулова одобрительно смотрит на нее. Теперь Синтия стоит рядом и во время пор де бра слегка задевает ее. Затем, улучив подходящий момент, шипит:

– Жаба.

Бьянка представляет себя лебедем с распахнутыми крыльями. Она выполняет движения с яростью, в то время как Синтия пытается быть элегантной: делает мягкие широкие жесты, похожие на пластику балерин, танцующих с принцем Зигфридом. Но сейчас они учат хореографию не романтической встречи влюбленных, а схватки птиц, собравшихся на озере. Бьянка вытягивается в струну и задевает рукой Синтию, которая похожа на фею с крылышками, порхающую с цветка на цветок.

Мы птицы, а не феи, думает Бьянка. Мы вытягиваемся и поднимаем руки резкими движениями, словно хлопая крыльями по воде. Шеи вытянуты, голова упорно рвется в небо. Только так, с физическим усилием и точными движениями, получится взлететь.

Но когда Бьянка собирается взлететь в ассамбле, что-то касается ее ноги и не позволяет оторваться от пола. Синтия, которая стоит за ней, с легкостью выполняет это движение. Без сомнения, это она дотронулась кончиком пуанта до пятки Бьянки, помешав сделать прыжок. Бьянка злится, и занятие превращается для нее в соревнование. Она поднимает голову и руки в резком, опасном па де буре. Соперница с удивлением смотрит на нее, затем принимает безмолвный вызов. Однако Синтия не может похвастаться скоростью и точностью. Она выполняет гибкое и медленное движение перед тем, как подняться на полупальцы. Бьянка тем временем уже стоит на кончиках пуантов. Она распахивает руки, поднимает правую ногу вперед, а затем левую в жете. Это точное, энергичное движение вынуждает Синтию отступить, опуститься на пятки. Теперь Бьянку не удержать. Ей хочется не только поставить на место хитрую подлизу, но и ощутить свободу, расправить крылья и поднять брызги воды. Девочка делает идеальное фуэте ан турнан, словно взлетая.

Интересно, почему Арт вспоминает балет о лебедях, заходя в квартиру Кати? Катя – племянница Даниеля, директора школы, где он преподает. Даниель однажды поделился с Артом ее историей.

– Дочь моей сестры болеет лейкемией. Она очень милая девочка, почти ровесница твоей Бьянки, – рассказал Даниель. – Катя уже несколько месяцев не ходит в школу, но учителя пытаются заниматься с ней, отправляют домашнее задание по электронной почте, навещают.

– Какие молодцы! – удивился Арт. Да, Катина школа отличалась от той, в которой училась его дочь.

– Я бы ни за что не стал грузить тебя этим, но у Кати есть мечта, – Даниель смущенно улыбнулся. – Она хочет издать свои стихи, маленькую книгу. Что скажешь? Возможно, ты захочешь помочь?

– Конечно, с удовольствием, – искренне ответил Арт.

– Правда? О финансовой стороне я позабочусь. Катя будет счастлива, а моя сестра немного придет в себя…

Теперь Арт пожимает худенькую Катину руку. Мама девочки, настолько миниатюрная, что ее можно принять за старшую сестру, выскальзывает из комнаты.

Но почему Арт вспомнил о лебедях, оказавшись в их современной квартире на окраине города? В балете эти сильные птицы сражаются за принца под аплодисменты восторженных зрителей. Они кажутся хрупкими, но это не так. А вот сидящая перед ним девочка выглядит очень хрупкой: бледная, осунувшаяся и без бровей. Яркая шапочка скрывает отсутствие волос. Катя похожа на птенца, у которого никогда не вырастут большие и сильные крылья.

– Это правда, что у вас есть дочь? – спрашивает Катя.

– Да, младше тебя, – отвечает Арт.

– Она ведь балерина? Учится в Академии?

– Да. Ты уже все о ней знаешь, – улыбается Арт.

– Мне рассказал дядя Даниель, – поясняет девочка.

– Да, я понял. Давай ты будешь обращаться ко мне на «ты»?

– Хорошо. Дядя говорил, что ты пробудешь в городе несколько месяцев и переехал сюда ради дочери.

Арт улыбается, хотя ему не очень нравится такая болтливость Даниеля. Похоже, Катя видит на лице гостя неодобрение и поспешно объясняет:

– Извини, что я об этом спрашиваю. Просто я обожаю балет.

– А, тогда понятно, – удивленно отвечает Арт. Вот почему в его голове до сих пор играет музыка Чайковского.

– Мне бы хотелось познакомиться с настоящей балериной, – продолжает Катя.

– Моя дочь пока не настоящая балерина. Она только учится.

Катя уверенно возражает:

– Она учится в Академии, значит, она уже балерина. Она получит диплом и станет профессионалом. Это как музыка или кино, тебе не кажется?

– Что ты имеешь в виду?

– Человек занимается, и, если у него получается, если у него есть талант, он поступает в знаменитую академию и начинает заниматься еще усерднее. Но нужно иметь предрасположенность. Наверное, твоя дочка уже выступала в театре?

– Нет, никогда.

Пытаясь защитить дочь от излишнего любопытства, Арт немного обманывает Катю. Бьянка уже выступала, пусть и в маленьком театре. Для этого дебюта ей пришлось справиться с волнением.

– То есть она никогда не выступала в серьезном спектакле… Она учится…

Ему не хочется обманывать девочку, которая уже обожает Бьянку, хотя никогда не видела ее. Обожает просто потому, что та – балерина. Поэтому Арт говорит:

– Я постараюсь познакомить вас.

– Правда? Я была бы так счастлива, – радостно восклицает Катя.

– Постараюсь, но не могу обещать. Она ведь очень занята. Утром у нее обычная школа, после обеда – занятия в Академии. Сейчас они готовятся к выпускному спектаклю…

– Я понимаю, – отвечает Катя.

Девочка уже давно не выходит из дома, зато ей не нужно возвращаться в темную палату онкологического отделения, где она провела четыре месяца.

В субботу Бьянка могла бы заскочить на несколько часов сюда. И даже привести с собой подруг. Девочки найдут общий язык, ведь Катя увлекается балетом.

Арт решает попросить Бьянку об этом небольшом одолжении. Катя очень милая и вежливая. Она отличается от волевых балерин, которые заполонили его квартиру, распоряжаются ванной и свободно открывают холодильник, делают себе свежевыжатые соки, смотрят записи балетов, забираются на диван с ногами, похрустывая крекерами. Вчера перед сном Арту пришлось отряхивать покрывало: кому захочется спать на крошках? Встреча со слабой девочкой, запертой в четырех стенах, будет им полезна. Может, они поймут, что мир не крутится вокруг них. Что есть и другие люди, которым повезло меньше, и, если можно кого-то порадовать и подбодрить, просто уделив время, почему бы не сделать это?

Вернувшись к себе, Арт чувствует приятный запах настоящего дома. В квартире горит свет, значит, Бьянка и подруги уже тут. Пока Арт разувается и пересчитывает куртки на вешалке, дочь окликает его:

– Пап, это ты? Привет!

Арт заходит на кухню и расплывается в улыбке:

– Что ты делаешь? Готовишь?

– Мы готовим, – радостно уточняет Бьянка.

Рядом с ней стоит Таня и что-то печатает на телефоне. Вивьен моет овощи. Петра сидит за столом, усыпанным мукой. Духовка уже работает, а на плите стоят две кастрюльки. Тем временем Вивьен берет полотенце и начинает вытирать муку со стола.

– Мы приготовили торт, синьор папа Арт, – поясняет Петра. Теперь она помогает Вивьен постелить скатерть на стол.

– И тефтельки! – довольная Бьянка обнимает Таню за плечи: – И все благодаря ей! Она позвонила маме, и та рассказала рецепт.

– Да, мама написала, что они будут тушиться час, – добавляет Таня.

– Умницы! – восклицает Арт. – Возможно, мне даже удастся попасть в ванную на минутку, чтобы помыть руки.

– Извините, синьор папа Арт, но там Наоми, – останавливает его Петра. Арт удивленно смотрит на девочку.

– Кто это? Новенькая?

– Нет, пап, она моя подруга. Точнее наша, – поясняет Бьянка, нахмурившись.

«Они все твои подруги, союзницы, сообщницы», – недовольно думает Арт. Но вслух говорит совсем другое:

– Как же мы поужинаем вшестером? За этим столом помещается максимум четверо!

Девочки переглядываются.

– На самом деле нас семь. То есть вместе с тобой семь, – признается Бьянка. Остальные девочки замирают, и воцаряется тишина, которую нарушает лишь гул духовки.

Арт смотрит на девочек и начинает пересчитывать их по пальцам, словно ребенок. Итак, Бьянка, Таня, Вивьен, девочка, которая зовет меня папой Артом, и девочка, которая сейчас в ванной комнате. Кто же седьмая?

Бьянка приходит ему на помощь:

– Лиза в комнате, разговаривает с мамой.

– А, понятно, – сухо говорит Арт. – Почему бы не позвать еще и Лизину маму?

Он замечает, что немного повысил голос, и теперь девочки растерянно уставились на него. Арт поднимает руки в знак капитуляции и произносит уже спокойнее:

– Все в порядке, извините. Я просто немного устал, сегодня выдался тяжелый…

Он замолкает на полуслове. Бьянку совсем не интересует, как проходят его дни.

– Не волнуйся, пап, мы обо всем позаботимся! А ты пока отдохни, почитай журнал или посмотри телевизор. Мы тебя позовем.

– Отлично, – вздыхает Арт и выходит из кухни. Только он устраивается на диване и берет в руки газету, как слышит чей-то голос:

– Добрый вечер.

Арт откладывает газету и видит улыбающуюся девочку со светлыми волосами, высокую и стройную. Все балерины улыбаются тепло и открыто, но Арт уже понял, что это сценическая маска.

– А, привет. Должно быть, ты… – Арт замолкает, чуть не сказав «новенькая».

– Наоми Федерер, приятно познакомиться.

Она протягивает ему руку. Потом Арт берет газету, уверенный, что теперь наконец-то свободен. Но девочка не уходит.

– Простите, синьор, можно задать вам вопрос?

– Конечно можно, дорогая. Спрашивай.

– Бьянка сказала, что вы преподаете.

– Не совсем. Я веду курс в школе…

– Поэтому я решила спросить вас, как профессора, что такое модуляция?

Арт в очередной раз откладывает газету. Только опроса ему не хватало.

– Я не профессор, – возражает он и пускается в объяснения: – Все зависит от контекста. Модуляция встречается в архитектуре, музыке, литературе…

– У этого слова столько значений? – удивляется девочка.

– Ну да, – улыбается Арт. – Почему ты спрашиваешь?

– Преподавательница сказала, что я должна работать над модуляцией.

– Так попроси ее объяснить!

Бьянка почти ничего не рассказывает Арту об Академии. Что-то он знает из разговоров девочек, но обычно, когда он появляется, они замолкают и только перемигиваются. Арт на них не в обиде – сам был таким же. Он отлично понимает, что существуют границы, запретные подростковые зоны, девчачьи секреты…

– Попросить кого? Бобулову? – Наоми удивленно округляет глаза. – Об этом не может быть и речи. Разве Бьянка не рассказывала, какая она?

Ответ на этот вопрос Арт знает: суровая, требовательная.

– Даже хуже, – возражает девочка. – Она ужасна. Она не терпит вопросов. Если кто-то не понимает, это его проблемы. Она постоянно повторяет, что мы не в обычной школе и она не собирается учить нас.

– Ясно, – коротко отвечает Арт.

Возможно, ему стоит забежать в Академию и лично встретиться с этой дамой. Похоже, та любит средневековые методы преподавания.

В гостиную влетает Бьянка. Она недовольно спрашивает:

– Наоми, что ты тут делаешь? Мучаешь моего папу модуляцией?

– Она рассказывала мне о вашей преподавательнице, – отвечает Арт. – И о ее сомнительных методах обучения.

Бьянка с упреком смотрит на подругу и возражает:

– Да, Бобулова немного перегибает палку. Но все говорят, что она лучшая.

– Никто не спорит. Но можно хотя бы объяснять ученикам непонятные слова. Это ведь и называется «преподавать», – фыркает Арт.

Почему Бьянка защищает «ужасную» преподавательницу из Академии, но считает «садистами» учителей из обычной школы, которые относятся к ней с пониманием?

– Да ладно, пап, давай ты не будешь читать нотаций еще и Бобуловой! – вздыхает Бьянка.

– Нельзя быть замечательным преподавателем и не уметь общаться!

– При чем здесь это?! – Бьянка раздражается еще больше. – Академия – не обычная школа, здесь не нужно общаться. Нужно уметь танцевать, и точка.

– А эта модуляция, о которой сказали твоей подруге? – не сдается Арт. Порой его дочь невозможно переубедить.

– Ерунда, – пожимает плечами девочка. Затем поворачивается к Наоми и уверенно говорит: – Один раз Бобулова сказала, что мне нужно визуализировать. Но самое главное в балете – четко следовать движениям, не забывать их последовательность. Она сказала тебе про модуляцию, потому что хочет, чтобы ты старалась.

Наоми успокаивается и кивает. Арт думает, что Бьянке стоит прийти на его занятия по графическому дизайну и поделиться своей мудростью со студентами. Работать и стараться – вот что необходимо. Зачем преподаватели тратят столько времени на нудные пояснения методов и способов, если все так просто?

В гостиную заходит Лиза.

– Привет, Арт, – здоровается девочка.

Лиза и Таня – старожилы этой квартиры, поэтому считают Арта своим другом.

– Привет, Лиза. Как дела дома? – издевательским тоном спрашивает Арт, но Лиза не замечает его сарказма и спокойно отвечает:

– Спасибо, все в порядке.

В эту секунду в разговор снова вступает Бьянка:

– Кстати, пап… Можно Наоми переночует у нас?

– Наоми? Переночует? Почему? – удивленно спрашивает Арт. Он чуть не сказал «где?», но вовремя остановился. Вопрос «где?» здесь лишний: конечно, в комнате Бьянки, вместе с Таней или без нее.

– Потому что… – вздыхает Бьянка, переглянувшись с остальными. – Наоми бы хотелось остаться у нас. Понимаешь, она так перенервничала из-за модуляции…

Арт чувствует себя обманутым. Девочки придумали всю эту историю с модуляцией, чтобы обвести его вокруг пальца.

– Не может быть и речи! Я не вижу в этом смысла. Наоми, ты уже предупредила родителей? – Арт невольно повышает голос.

Девочка кивает, опустив голову. Но Бьянка снова вмешивается:

– Ее мама ночует у своего парня, а папа живет с…

– Стоп! – восклицает Арт. – Прости, Бьянка, но личные дела твоей подруги меня не интересуют.

Он встает с дивана. Похоже, когда он сидит, никто не воспринимает его всерьез.

– Я не хочу брать на себя эту ответственность. После ужина я отведу вас по домам, – резко заявляет он.

– Всех? Даже Таню? – испуганно спрашивает Бьянка.

– Да, всех. Я вызову такси.

В комнате становится тихо. Девочки пятятся, отступая на кухню, словно напуганные щенки. Но уже через минуту Арт слышит их болтовню и смех. На этот раз балерины точно смеются над ним. Однако Арт ни о чем не жалеет. Пора обозначить четкие границы гостеприимства, пока сюда не перебрался весь класс Бьянки, включая преподавательницу-тираншу.

Наконец ужин готов. Арт сидит во главе стола, а девочки теснятся по сторонам. Они едят по двое из одной тарелки, сидят вшестером на трех стульях, словно попугаи на жердочке, и как попугаи чирикают и трещат. Похоже, они больше не обижаются на Арта и смирились с его решением. Поэтому Арт решает задать вопрос, который не выходит у него из головы целый день. Когда еще удастся собрать шестерых балерин за одним столом?

– Девочки, я хотел бы попросить вас об одной вещи.

– Всех? – удивляется Бьянка.

– Да. Это очень важно.

Девочки замолкают и с интересом смотрят на него.

– Сегодня днем я был в гостях у одной девочки.

– Зачем? – тут же перебивает Бьянка.

– Эта девочка болеет. Она пишет очень красивые стихи, и я помогу их издать.

– Ого! – восклицает Бьянка. – Как здорово! Молодец, пап. А мама знает?

– Подожди, Бьянка, сейчас я о другом, – серьезно говорит Арт. – Эта девочка, Катя, долгие месяцы провела в больнице. Сейчас она дома, под наблюдением врачей, ей уже лучше… Она очень любит балет. И была бы счастлива познакомиться с балеринами. Может, вы навестите ее?

Тишина.

– Как ее зовут? – наконец спрашивает Таня.

Арт решает не напоминать, что уже говорил. И с надеждой в голосе говорит:

– Катя.

Таня кивает и широко улыбается. Тем временем Бьянка ставит на стол торт.

– Ты не передумал насчет такси, пап? – уточняет она.

– При чем здесь это? – спрашивает Арт, нахмурившись.

– Потому что в такси помещается не больше четырех человек.

– Я попрошу прислать минивэн на шестерых, – сухо отвечает Арт.

Бьянка вздыхает и начинает неуклюже резать торт. Первый кусочек получает папа. Арт хвалит девочек: десерт удался на славу. Но он не изменит своего решения. Шесть балерин – слишком много для одного папы.