Зорро навострил уши, поднял голову. Походку Бруно невозможно не узнать. По телу пробежал электрический заряд радости, Зорро вскочил и завилял хвостом. К нему идет Бруно, его друг, его хозяин, а вместе с ним после сонного домашнего дня приходят развлечения. Джада без конца повторяет, что он может выбежать в сад и размять лапы. Но Зорро уже выучил каждый квадратный сантиметр этого покрытого снегом клочка земли. Там нет ничего интересного. Джада тоже его друг, но она не похожа на Бруно. Она не знает того, о чем знает он. Она не может ходить или бегать, как Бруно, потому что моментально устает. Ей нравится воткнуть в уши наушники и развалиться на кровати в своей комнате. Зато Джада иногда разрешает Зорро забраться на постель, разумеется, тайком от Бруно. Она его гладит, треплет за ушами, и Зорро в такие моменты согласен вечность пролежать на мягком одеяле. Теперь Зорро услышал шаги Бруно. Он вскочил и побежал к двери еще до того, как Бруно повернул ручку и вошел в дом. Зорро уже наготове, он неподвижно смотрит на дверь. Бруно заходит и здоровается с ним:

– Привет, Зорро, привет, красавец.

Бруно кладет руку на шею Зорро, и тот прикрывает глаза от удовольствия. Он узнает эту руку из миллиона, отличит запах Бруно от миллиона других. От Бруно пахнет чем-то острым – табаком и кожей, потом и лосьоном после бритья, грязью и травой, прилипшей к ботинкам. От этого запаха у Зорро расширяются ноздри. Он внимательно смотрит на Бруно, и в его глазах читается вопрос: мы пойдем гулять? Ты ведь пришел, чтобы погулять со мной?

– Весь день дома, да? – интересуется Бруно. В его голосе чувствуются нотки раздражения. Зорро открывает пасть. Да, мы весь день дома, Джаде было холодно. Из собачьей пасти не вырывается ни звука. Но Бруно все понимает.

– Синьорине было холодно, и она не погуляла с тобой, – заключает он, поглаживая собаку по шее. – Сейчас мы это исправим, дай мне только сделать кофе.

Порой к колючему запаху Бруно добавляется запах кофе и дыма. От Джады пахнет по-другому: сахаром и цветами, мылом и конфетами. Очевидно, конфеты запрещено есть не только собакам, но и людям, потому что от Бруно не пахнет ни конфетами, ни молоком, запах которого Зорро помнит, но не любит. Он не радует так, как запах еды, воды или собачьего лакомства. У Зорро текут слюнки лишь от одной мысли об этих вкусностях.

Аромат свежесваренного кофе быстро заполнил кухню и вытеснил практически все остальные запахи. Наконец входит Джада. На ней шерстяные гетры и теплый свитер.

– Привет, пап, как дела?

Бруно поворачивается к ней. Его ясные голубые глаза смотрят в ясные карие глаза Джады. Зорро знает, что сейчас произойдет. Джада, словно щенок, опустит глаза. У Бруно взгляд вожака, взгляд волка, его невозможно выносить долго. Если выстоять перед этим взглядом, не опустить глаза, значит, ты бросаешь вожаку вызов, а вожак не терпит вызова. Он больше не назовет тебя красавцем, не отправится на прогулку, не захочет играть, не бросит красный мячик и не побежит вместе с тобой по полю. Вожаку не нужен тот, кто бросает ему вызов.

Но Джада не опускает глаза. Зорро нервничает и принюхивается к воздуху. Назревает буря. Он чувствует вибрацию, похожую на ветер перед грозой. Зорро прав: нельзя бросать вызов вожаку.

– Все в порядке, – морщится Бруно, намекая на то, что ничего на самом деле не в порядке. – А у тебя?

Карие глаза смотрят на Бруно с самым невинным выражением.

– Хорошо, а что? – звонко отвечает Джада.

– Ну конечно, хорошо, – бормочет Бруно.

И почему Джада не понимает, что вожак рычит и пора делать ноги? Если бы Зорро только мог, он бы схватил девочку за загривок и унес в комнату. Но Джада слишком большая и тяжелая, и к тому же она дочь Бруно, значит, это его обязанность. Зорро снова принюхивается к воздуху и от неожиданности даже издает короткий вой – до того он наэлектризован.

Бруно переводит взгляд на Зорро, знаком приказывает ему сесть, и собака слушается. Тем временем Джада фыркает:

– Ну пап! В чем дело? Не успел вернуться домой и сразу злишься.

Бруно хмурится. Зорро чувствует, что он ужасно раздражен. Наверное, Бруно сейчас повысит голос… Но нет, он говорит спокойно. Вожак просто немного ворчит.

– Да, я злюсь. Посмотри, в каком состоянии кухня. Посмотри на себя – ты только что проснулась или уже готовишься ко сну, раз ходишь в пижаме? Уверен, что ты весь день просидела за компьютером и даже не погуляла с Зорро.

Собака тревожно поднимает уши. Он здесь ни при чем, он ничего не сделал!

– Зорро, Зорро… ты только о нем и думаешь! Собаке хорошо дома, к тому же на улице слишком холодно, и я плохо себя чувствую.

– Одни и те же оправдания. Ну конечно, ты плохо себя чувствуешь. Так плохо, что и домашнюю работу наверняка не сделала, и в школу завтра не пойдешь, да? – раздраженно спрашивает Бруно. Вожак показывает клыки, показывает, кто здесь самый сильный.

– Слушай, пап! – Джада резко хлопает себя руками и вскидывает голову. Нет, она и не думает сдаваться. Наоборот, продолжает наступать на вожака. – Что с тобой? Ты приходишь домой, даже не здороваешься и сразу же начинаешь читать нотации. Домашнее задание я только что доделала, а уборка кухни – не моя обязанность.

– А чья же тогда? Мама целыми днями работает. Думаешь, она обрадуется, когда увидит весь этот бардак? – Бруно показывает рукой на грязные кастрюли в раковине, разбросанные в беспорядке банки и тарелки.

– Я приготовила ей вкусный пирог. Но ты же этого не заметил, да? Ты видишь только то, что я не сделала! – у Джады слегка дрожит голос. Ее запах становится более острым. Более напряженным, резким, как пот. Зорро хотелось бы подойти к девочке и лизнуть ей руку в знак утешения. Но этого делать нельзя, иначе Бруно разозлится. Он и так на взводе.

– Ах вот оно что – пирог. Молодец. И что, мы теперь должны тебя похвалить? И закрыть глаза на все остальное? Посмотри на этот беспорядок. Сегодня воскресенье, мы работаем, но ты об этом, конечно, даже не подумала. Ты печешь пирог, а о более неприятных вещах пусть думает кто-нибудь другой, да?

– Ты только и умеешь, что критиковать, – Джада едва сдерживает слезы.

– Я твой отец, это моя работа.

Зорро по-прежнему смотрит на Бруно, который допил кофе и моет чашку под краном.

– Какая работа, пап? Мне это надоело. Я тебе не собака, я не обязана подчиняться! – с надрывом говорит Джада. Последние слова она произносит особенно громко.

– Да как ты смеешь? – кричит Бруно. В этот момент Зорро выбегает из комнаты. Пусть люди разбираются без него. Характер у девочки как у вожака, и она не собирается отступать.

Джада кричит:

– Еще как смею! А что, нельзя? Мы что, в тюрьме?

Зорро семенит по коридору в поисках места, в котором не будет слышно ругани. Воздух слишком наэлектризован, и к тому же Зорро не знает, на чью сторону встать. Кого выбрать – Бруно или Джаду? Но ведь они все – в одной стае. Было бы куда проще, если бы вызов Бруно, Джаде или Мелании бросил кто-то посторонний. Тогда Зорро знал бы, за кого заступиться. Он бы даже оскалил зубы.

Но между Бруно и Джадой выбирать нельзя. Нельзя лизнуть руку девочке или зарычать на нее. А уж на Бруно – и подавно. Зарычать на своего друга? Об этом и подумать нельзя. Может, Бруно и на Зорро тоже сердится? Ведь он лежал с Джадой на постели, с удовольствием развалился на ее одеяле… Лучше, пожалуй, ненадолго скрыться с глаз Бруно. И помечтать о прогулке. Зорро уже чувствует запах земли и свежего снега, исходящий от подошв Бруно. Как же здорово! Зорро обожает снег: его плотность, рассыпчатость, запах. Ему нравится чувствовать снег на шерсти и на языке. Он очень любит бегать по холмам, пока Бруно катается рядом на лыжах. Теперь Зорро надеялся именно на такую прогулку: Бруно на лыжах, Зорро бежит следом. Или, возможно, он займется слаломом, побежит змейкой между стойками, как его учил Бруно. Почему Джада не любит снег? Бегать в снегу так здорово, так весело. Почему они не гуляют все вместе, как раньше, когда Зорро был щенком, а Джада – ребенком? Зорро превратился во взрослого пса, да и Джада стала выше ростом, округлилась. С этого момента в стае и началась борьба. Может, Джада хочет стать вожаком? Но это ведь невозможно: Джада – самка, как и Мелания. Бруно – самец, и он принимает решения, он знает все. Он умеет бегать, карабкаться, взбираться на скалы, скользить по снегу, даже летать. Зорро доверяет ему, подчиняется, следует за ним, и ему весело и хорошо. Он счастлив. Так что же не нравится Джаде?

Зорро свернулся клубочком в кресле в спальне Бруно и Мелании. Он положил морду на лапы и вздохнул. Здесь не слышно голосов, нет этих утомительных вибраций, которые так раздражают и мучают его. Зорро закрыл глаза: возможно, во сне он окажется в другом месте. И вот он уже в снегу. Ветер наполнен горько-сладким запахом леса: из-под снежного покрывала доносится ментоловый аромат трав, грибы прячутся под влажными корнями деревьев. Зорро унюхал свежие следы – только что здесь прошли косули; почуял уток, пролетающих над кронами деревьев. Зорро наслаждается симфонией запахов. Они напоминают о добыче и лакомствах. Во сне Зорро чувствует себя свободным. В этом лесу нет места человеческим запахам.

Внезапно раздается свист. Зорро просыпается и спрыгивает с кресла. Он молча выходит из комнаты. Голоса стихли, Джада в своей комнате. Зорро чувствует ее запах за закрытой дверью. Бруно, одетый в куртку, стоит в коридоре. Зорро все понимает и начинает радостно вилять хвостом.

– Пойдем прогуляемся.

Наконец дверь открывается. Зорро вылетает на улицу и бежит до ворот. На улице стемнело, белые вершины гор кажутся простыней, которую трясет ветер. Зорро тянет носом колючий воздух, из его ноздрей вот-вот вырвется пламя. Он прыгает и виляет хвостом. Пойдем, пойдем скорее, лес зовет, птицы свистят в кронах деревьев. Его тело дрожит, еще секунда, и он бросится вперед. Но Зорро себя контролирует, хоть это и непросто. Он не спешит, спокойно поднимается по улице, не теряя из виду Бруно, который проворно идет за ним. Бруно все еще раздражен, прячет руки в карманах. Они доходят до последнего дома на улице. Зорро достаточно одного взгляда своего друга, чтобы понять: теперь он свободен. Пламя в теле разгорается, лапы почти не касаются земли. Он бежит против ветра, наполненного приглушенными от холода запахами. Зорро не останавливается, бежит до тех пор, пока уши и нос не начинают пульсировать теплом. Запахи становятся все более отчетливыми. Они мелькают яркими пятнами, превращаются в круги и квадраты, щекочут язык Зорро, гудят в его ушах.

Снова свист. Зорро останавливается, широко раскрывает глаза, разворачивается и бежит обратно. Бруно стоит рядом с невысоким кустом и разговаривает по телефону. Как только собака, тяжело дыша, подбегает к нему, он убирает телефон в карман и говорит:

– Происшествие. Пойдем.

Происшествие. Зорро знакомо это слово. Он знает, что нужно действовать быстро. Что нужно сразу же отправляться куда-то далеко, в незнакомое место, которое ему предстоит полностью исследовать. Он знает, что там не будет пазла из лесных картинок и запахов, которые нужно найти и сложить, как он сделал только что. На этот раз ему нужно отыскать человеческий след. Зорро смотрит на темное небо. Он понимает, что в этой темноте в незнакомом месте ему предстоит найти пропавшего человека.