На краю разверстой пасти глубокого рва стояли люди. Одни оцепенело молчали, другие судорожно прижимали к себе детей, жён, мужей… Старики тихо молились глядя с тоской на молодых. Женщины пытались подавить рыданья, мужчины молчали.

Никто не оглядывался назад. Там – в глубине уже наполовину заполненного рва лежали вперемешку тела. Пустырь был оцеплен солдатами. Хрипло рычали псы, натягивая поводки. Напротив людей стояли фигуры в чёрных мундирах. Черепа зловеще поблёскивали с их фуражек. И в стороне одиноко сутулился старый Скрипач.

В городе старика знали все. Ни одного события не обходилось

без Скрипача и его музыки. Он со своей скрипкой веселил их в дни радостей,

он утешал их музыкой в дни скорби. Казалось, что старый Скрипач был душой города. Он словно был всегда. А они рождались, взрослели, женись, старились

и всегда был он – Скрипач. Когда пришла беда и людей, нелюди в мундирах согнали со всего города в гетто, Скрипач первым покинул свой дом и пошёл с ними.

Он шёл и играл, а люди шли за ним. Его музыка придавала им силы вынести бремя тягот и пугающей неизвестности. Он бродил по улочкам гетто и помогал людям жить, а скрипка убаюкивала голодных детей, подбадривала взрослых, утешала стариков, оплакивала тех, кто не выдержал тягот.

Но однажды за ним пришли. Старика привезли за город на пустырь, где уже зиял огромный ров. Он увидел множество солдат и понял всё. Ему приказали встать в стороне от рва и ждать. Потянулось время. А потом подъехали первые грузовики.

Офицер распоряжавшийся на пустыре приказал ему играть. Старик устроил инструмент на плече, прижался подбородком к нему и поднёс смычок.

Скрипка откликнулась ему нежным всхлипом и щемящая душу музыка полилась над пустырём.

Людей погнали ко рву. Он узрел среди них много знакомых своих. И видел как старенький ребе шёл окружённый стайкой детишек, обнимая за плечи двух самых маленьких. Всех загоняли в ров. Замешкавшихся сталкивали. Мужчины подхватывали детей на руки, помогали старикам и женщинам, но ров был глубок, многие падали… И плакала скрипка. А потом автоматчики подошли к краю рва. И тут из глубины его раздался высокий надтреснутый голос: Шма Исраэль!!! И скрипка подхватила возглас. Тогда люди запели молитву. Сухой треск автоматов вспорол воздух.

Скрипка запнулась… но вдруг заиграла ещё пронзительней. Офицер подскочил

и приказал играть весёлое. Старик посмотрел ему в лицо, и как-то странно кивнув, вновь вскинул смычок. Полилась древняя мелодия, под которую сотни поколений предков встречали один из великих праздников его народа.

Грузовики всё подъезжали. И новые партии жертв загонялись

в ров. Людей сталкивали на тела и стоны умирающих пугали ещё живых…

А старик играл. Не останавливаясь. Струны уже резали пальцы руки,

но он продолжал перебирать их и смычок в правой руке порхал неутомимо.

А из глаз текли скупые, жгучие слёзы. А люди всё падали в ров, падали…

И чудилось Скрипачу, что печальная тень скользит внизу среди людей и целует младенцев под неумолчный треск автоматов. Никто заметил как постепенно сходит

с ума музыкант.

Последнюю машину старик встретил свадебной музыкой.

Ласково улыбаясь согражданам и кивая им головой, он продолжал играть.

Среди всех идущих Скрипач увидел старушку жену. Шалом Хава! – крикнул он ей

и заиграл ту мелодию которая звучала на их свадьбе много много лет назад.

Потом как-то странно улыбаясь, приплясывая, пошёл навстречу, но его отшвырнули назад. Тогда он вновь встал и послушно продолжал играть. И когда уже люди встали у заполнившегося рва, Скрипач увидел женщину баюкавшую на руках младенца. Тренькнув оборвалась весёлая музыка, а потом нежная колыбельная, переливаясь чуть печалью, зазвучала как прощальное напутствие.

Последняя жертва упала в ров. И тогда офицер показал рукой туда.

Скрипач выпрямился, усмехнулся в лицо ему и пошёл. Пошёл не переставая играть. Теперь он явственно в видел во рву чёрную тень, склонявшуюся над каждым телом. А потом тень позвала его жестом. Ударил выстрел. Скрипка выскользнула из рук, опережая падающее тело. Затарахтел бульдозер, катя перед собой вал сухой комковатой земли.

Старик открыл глаза. Вокруг него стояли все, кто был в котловане.

Окружённые мягким сияньем, они улыбались ему чуть печальной приветственной улыбкой. А от края рва его звал Всадник на мглистом коне. Когда он приблизился, то Всадник протянул ему сияющую неземным светом скрипку необыкновенной работы.

Скрипач принял её и взмахнул смычком. Торжественная мелодия взвилась к небу. Музыкант пошёл, сопровождаемый Всадником по разворачивавшейся перед ними тропе Света, а люди тянулись за ним не оглядываясь назад, и дети смеялись счастливым смехом навстречу небу раскрывавшему им свои объятья. А рядом шла его старушка жена и улыбалась Скрипачу, заглядывая в глаза счастливым взглядом как в тот первый день их любви. Они вновь были вместе. Навсегда. Свободные от смерти.

26/04/06/ Стрингер.