– К смерти готовишься?
Голос гулко прозвучал в едва освещенных покоях. Умирающий повернул голову. Некто возвышался в полутьме. Его трудно было разглядеть, но из-под низко надвинутого капюшона виднелось два синих огонька. Старик вздрогнул.
– Кто ты? Враг рода человеческого?
– Нет. Всего лишь Всадник Смерти. Бог посылает нас освобождать души умирающих.
– Я умираю?
– Не лукавь.
Всадник шагнул в сторону и опустился в кресло. Из-под плаща выглянул череп, украшавший рукоять меча.
– Сколько мне осталось?
– Мало. Совсем мало, ровно столько, чтобы вспомнить самое главное в своей жизни.
– Главное… А кто скажет – что было главным? Я чувствовал, что мой час близок. И успел приготовиться. Омылся, помолился и теперь все мои мысли обращены только к Всевышнему.
– А ты обернись. Вспомни. Неужели в твоей жизни не было ничего, что оставило сомнения, тревоги…
Умирающий вскинул голову.
– Мне в жизни приходилось принимать много решений и совершать поступки. Но я всегда руководствовался законами, данными нам Господом. О себе не думал. О народе. О вере заботился.
– Знаю. Но отвечать не мне будешь. Я не судья.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Тебе Бог дал отсрочку. Минуты, может час… Это шанс.
– Какой шанс?
– Подумать, вспомнить.
– Ты о чём?
– А ты вспомни. Вспомни одного рабби.
– Ты о том? Распятом?
– О нём.
– Я думал об этом несчастном. Много думал.
Он тяжело дышал. Приподнявшись на подушках пристально вгляделся во тьму, сидевшую перед ним.
– А теперь скажи мне, скажи, что он был самозванцем. Скажи, что я был прав. Или…? Неужто…
Он с отчаянием взглянул на Всадника. Но тот не шелохнулся.
– Нет, первосвященник. Ничего я не скажу. Ты сам должен решить для себя. Сам. Лишь тогда сможешь принять решение. Человеку за все приходится отвечать. Но есть случаи, когда он отвечает за дела, когда за последствия их, а есть дела, когда человек отвечает не за них, а за намерения при свершении их. Просто забудь о том, что говорил распятый о себе. Что говорили другие. Сын, не сын… Мессия или нет… Не важно.
– Как? Как это не важно? Ведь его судили за это!
– Не за то спросится – что осудил. А за то – почему. Вот и думай теперь. Спроси себя, загляни в душу свою и спроси – прав ты был или нет. Чем руководствовался, когда требовал смерти для него.
– Как, не важно? Если он был самозванцем, то мог навлечь на нас гнев Господний, сбить с пути народ наш. А если Мессия – значит, я пошел против Творца??? Своими руками предал смерти?
– Нет, Каиафа. Не о том думаешь. Если был Мессией – то ты лишь явился орудием в руках Господа. Ведь распятый сам предрёк свою смерть. Помнишь? А если нет? Если он был простым человеком? Тебе это неведомо. Вот почему сказал тебе – вспомни и подумай. Вспомни – чем руководствовался. Что подвигло тебя на решение. И твёрд ли во мнении своем до сих пор. Вот что главное. С тебя спросят не за то, что содеял, а за то – почему. Господь в милости своей дал тебе этот шанс. Задай себе вопрос – стань судьёй себе. И какое решение выберешь – тем и судим будешь.
Всадник встал.
– Я оставляю тебя, чтобы вернуться, когда будешь готов. Думай. У тебя мало времени.
– Ты оставляешь меня в сомнениях. Как я могу знать теперь – прав был или нет?
– Не о правоте думай. Загляни в душу свою первосвященник. И уповай на милосердие Его.
Всадник вышел. Каиафа обессилено откинулся на подушки. Он был в смятении. Кого же тогда распяли? Кого? Кто был прав? И прав ли был? Никто ему этого не скажет. Никто! Нет, нет… Не о том он думает. Что имел в виду Всадник, сказав – загляни в душу свою? В душу! Хотел ли он смерти этого проповедника? Хотел ли? Нет – опять не о том! Чего добивался Всадник, растравив ему душу? Что выше? Жизнь бродячего проповедника или судьба народа, веры? Значит, вновь выносить приговор. Только на этот раз себе! Кто подскажет – какой? Всадник оставил его наедине с памятью, так и не сказав ничего. А что скажет ему Господь?