Часы, казалось, остановились, пока Ной ожидал известий о Брианне. Он расхаживал взад— вперед по комнате, и когда уже был не в состоянии подпирать стены, переходил в коридор за пределами дверей нейро-реанимации. Когда дверь реанимации открылась, он попытался заглянуть внутрь, надеясь увидеть Брианну хоть на секунду. Но перед ним был сестринский пост посередине комнаты и раздвижные стеклянные двери по всему периметру помещения, за любой из них могла находиться Брианна...
Дверь снова открылась, и доктор Салливан вышел к ним с другим мужчиной.
— Это доктор Конли, — Мужчины пожали друг другу руки, Ной ожидал известий. Бул и Ребэл встали позади него.
Доктор Конли сказал:
— Мы наблюдали за ней последние пару часов, состояние стабильное. Она останется в нейро-реанимации, пока не проснется. У меня нет уверенности, что у нее нет необратимых повреждений мозга до сих пор. Ее показатели стабильны, мы усыпили ее, чтобы помочь организму отдохнуть и подлечиться. Вы можете увидеться с ней всего на несколько минут, но должен предупредить вас — она вся в синяках, опухшая и в трубках. Сейчас она уже может дышать самостоятельно, но все равно интубирована в качестве меры предосторожности, если отек на шее и горле внезапно станет увеличиваться от полученных травм, потому что там стали проступать синяки.
— Спасибо, доктор. Я очень хочу ее увидеть.
— Я могу разрешить вам всего лишь пять минут, — доктор Конли пожал руку Ною и ушел.
Мгновение Ной стоял тупо глядя на дверь отделения реанимации. Обычно спокойный и хладнокровный, привыкший ко всему бывший военный, боялся войти внутрь и увидеть ее, находящуюся по другую сторону этой двери. Он мысленно упрекнул себя за трусость и медленно вошел. Медсестра сказала ему вымыть и продезинфицировать руки, перед тем, как он сможет войти в стеклянный бокс. Ной сделал все, как она велела и поинтересовался, какой номер у Брианны.
Как только он подошел к ее раздвижным дверям, у него перехватило дыхание. Она выглядела такой маленькой на этой огромной больничной койке. Ее волосы были убраны от лица, раскинувшись по подушке вокруг головы.
Ее лицо все было в синяках, кровоподтеках, полностью опухшее. Веки почернели и распухли, на правой щеке осталась полоска запекшейся крови из пореза, левая щека представляла собой смесь черных и фиолетовых синяков. Подойдя к ней ближе, он увидел синяки на руках, заметил кроваво-красные полосы на ее запястьях от липкой ленты, привязывающей ее к стулу.
Манжета для измерения артериального давления была обернута вокруг ее руки на предплечье. Трубочки тянулись от ее руки и изо рта, также к груди крепились тоже какие-то датчики, которые видно показывали работу сердца на мониторе, висящем над ее кроватью, спокойный ритм сигнала двигался по экрану. К пазухам носа тоже тянулись тонкие трубки, которые поставляли кислород, и раздавался своеобразный свист, когда кислород подавался из трубки.
Он почувствовал позади себя движение, обернулся, в дверях стояли Бул и Ребэл. Лицо Була пыталось скрыть жажду мести, но глубокое чувство все равно выплескивалось наружу. Ребел как только вступил в комнату, не мог произнести ни слова. Ной повернулся к Брианне и нежно коснулся ее руки, боясь, что даже своим легким прикосновением, может доставить ей еще больше боли.
Он заговорил с ней:
— Я здесь, Брианна. Я буду здесь, когда ты проснешься.
Бул и Ребэл оставили Ноя наедине с ней на оставшиеся несколько минут. Они вышли за стеклянную дверь, поджидая его.
— Нам, бл*дь, стоило попасть туда побыстрее, — зарычал Бул.
— Я знаю, чувак. Но могло быть еще хуже, они могли просто убить ее, — голос Ребэля не был настолько убежденным произнося эти слова, он похоже сам не верил в то, что говорил.
— Они и сейчас... все еще могут это сделать, — Бул сжал кулаки. — Ты видел, что они бл*дь сделали с ней. Слышал, что сказал доктор Конли. Если она умрет, Ричард умрет, блядь, тоже. С максимум боли, — Ребэл кивнул в знак согласия.
Ной вышел к ним, и оба мужчины посмотрели на него. Он был явно расстроен, но держался. Он попросил Ребэля съездить к нему домой и привезти одежду, которой бы могло хватить на несколько дней.
Ной должен был направиться в полицейский участок и сделать официальное заявление. За годы своего бизнеса он выстроил хорошие отношения со многими ребятами в полиции. Сегодня он был рад, что этими контактами впервые может воспользоваться по существу, чтобы они открыли ему базу данных обслуживающего персонала больницы. Ной приказал Булу остаться здесь и сторожить Брианну, чтобы никто не мог потревожить ее покой. Он не был уверен, что на этом все закончиться, и он не собирался предоставлять никому еще одного шанса покушаться на ее жизнь.
— Бул, я вернусь как можно скорее.
— Я никуда не уйду, Рип.
Бул встал у двери, ведущей в реанимационное отделение, идентифицируя любого, кто собирался попасть вовнутрь, со списками, выданными больницей, никто не мог проскользнуть мимо него незамеченным. Может кто-то и пытался возразить, но не рисковал возмущаться, видя перед собой угрожающе лицо медведя-охранника.
Ной размышлял, стоит ему или нет, звонить родителям Брианны в Атланту. С одной стороны, их дочь в данный момент находилась в больнице и боролась за свою жизнь. С другой стороны, они считали ее давно умершей. Стоит ли им давать возможно последний шанс, чтобы увидеть ее? Или позволить двигаться дальше, потому что они и так уже свыклись с ее смертью?
Он задал себе вопрос, а если бы это были его родители, или один из трех братьев и сестер, и решил, что лучше всего им сообщить обо всем. Все-таки иметь возможность попрощаться, намного лучше, чем оставить какую-то неопределенность, в которой они жили все эти годы, наверное, сожалея, что не смогли сделать этого тогда.
Плюс, он надеялся все-таки, что она поправится, и у него имелись определенные планы на их совместное будущее, и ее семья является частью этого плана. И судя по всему, это не будет совсем уж хорошей идеей, начинать совместную жизнь с такого рода тайны. Он глубоко вздохнул и набрал номер на своем сотовом телефоне.
— Алло?
— Здравствуйте, мистер Тейт. Это Ной Стил. Скорее всего для вас будет невероятным шоком. Я на самом деле не знаю с чего начать...
— Что случилось, Ной?
— Брианна, Эван. Она жива... и находится здесь в больнице «Jackson Memorial». Вы и ваша семья должны приехать как можно скорее... она ранена, сэр.
— Ч… что ты сказал? — голос Эвана прошелестел на другом конце провода, словно из него выбили весь воздух. Ной прекрасно знал это чувство.
Ной быстро рассказал большую часть истории, не желая терять времени, Эван сообщил, что они прибудут через несколько часов. Он сказал, что сейчас же отправится к своему частному самолету и донесет эту новость жене и трем дочерям.
Ной вспомнил про записку, которая она оставила ему, эту часть истории он упустил, когда разговаривал с ее отцом. Он снова и снова прокручивал ее слова в голове, читая между строк о том, что она не говорила прямо. Или точнее, чего он никогда не говорил ей.
«Она сказала, что любит меня, показала мне, что любит меня. Она ответила на все мои вопросы. Она занималась любовь со мной всю ночь. Она ждала и скучала по мне. Она пожертвовала собой ради меня.
А я ни разу не сказал ей, что люблю ее... или что скучал по ней...»
Ной молча поклялся себе, что никогда больше не позволит ни одному дню пройти вот так, без таких слов, никогда.
Вскоре после рассвета прибыла семья Брианны в больницу «Jackson Memorial». Все они были на взводе и в слезах, желая поскорее увидеть ее. Ной предупредил их о внешнем виде и рассказал все, что сказал врач. Хотя он прекрасно понимал, что никакое описание ее внешности, не подготовит их на самом деле к тому, что им предстояло увидеть. Шок от ее израненного и побитого тела, и несметное количество трубок, издающих разные звуки, прикрепленных к ней, был наподобие кошмара.
Эван и Диана, родители Брианны и три сестры все по очереди заходили к ней в течение разрешенных тридцати минут. Визит к Брианне был ограничен до пятнадцати минут за раз, хотя бы для того, чтобы не стимулировать ее стресс.
Она уже не была в критическом состоянии, но находилась под тщательным наблюдением. Ноя просто убивала сама мысль, что он уже два дня не видел ее с тех пор, как она впервые пришла в себя после операции. Но он постоянно напоминал себе, что ее семья не видела ее три года.
В очередной утренний визит, одна из сестер Брианны, Мисси, сказала Ною, чтобы он шел вместо нее. Она уже была один раз, и понимала, что он терпеливо дожидается своей очереди. Он обнял Мисси в знак благодарности и направился прямиком в палату Брианны. Он вложил ее руку в свою, все еще побаиваясь причинить ей боль.
Синяки стали немного лучше, по сравнению с тем, когда он впервые увидел их. Вместо ужасных черно-фиолетовых, они стали больше фиолетовыми, местами с черным и чуть-чуть зеленым. Ее веки казались не такими опухшими, хотя были еще довольно черными от кровоподтеков. Ушибы на лице тоже стали лучше, но по-прежнему выглядели ужасно.
— Привет, Брианна, это я, Ной. Скорее всего ты меня не слышишь, но я должен кое-что сказать тебе. Мне важно, чтобы ты кое-что знала.
Он запнулся на минуту, надеясь увидеть какую-нибудь реакцию с ее стороны, или признак, что она проснулась.
— Я на самом деле просто не жил все эти три года. Всего лишь существовал. Единственное время, когда я чувствую себя живым, только рядом с тобой. Поэтому тебе придется поправиться, потому что я не смогу жить без тебя... я не смогу любить без тебя. Я люблю тебя, Брианна. Только тебя и всегда.
Ной уперся лбом о спинку кровати, шепча молитву. Его голова вдруг дернулась, и он уставился на нее. Она только что...
— Детка, ты только что пожала мне руку? Сожми ее снова... давай, Бри!
И он почувствовал легкое сжатие! Оно было еле уловимым, но он почувствовал, как ее пальцы сжались вокруг его руки от его команды. Ной позвал медсестру и молча наблюдал, как та проверила все жизненно важные показатели. Ной попросил Брианну сжать его руку снова, медсестра наблюдала, как ее пальцы слегка дернулись вокруг его, а затем расслабились. Медсестра улыбнулась и направилась звонить врачу.
Время посещений закончилось, но Ной отказался уходить из комнаты ожиданий. Он заверил персонал, что не будет для них проблемой. Он объяснил, что пообещал Брианне, когда она проснется будет рядом с ней, и он намеревался выполнить свое обещание. Доктор Конли пришел, просмотрел ее последнее ЭКГ, проверил зрачки, осмотрел рану после операции и другие ее порезы и ушибы.
Ной потянулся к ней и снова положил ее руку в свою. Она слегка сжала его руку, и он встал перед ней, говоря:
— Бри, ты в больнице. У тебя все идет хорошо, тебе просто нужен отдых. Я здесь с тобой и никуда не уйду. Я не оставлю тебя. — Спасибо тебе, Господи!
Доктор Конли и медсестра вернулись в комнату и стали одевать перчатки.
— Что происходит, доктор Конли? — Ной наблюдал за медсестрой подготовившей шприц и направляющейся к капельнице Брианны. — Что это?
— Все в порядке. Это всего лишь поможет ей расслабиться, и мы сможем легко вытащить интубационные трубки. Мы будем еще наблюдать за ней в течение часа. Если все пойдет хорошо, мы перевезем ее в отдельную палату. — Ной отошел в сторонку, отказываясь покидать помещение.