Амида — Будда Неопределенного Света. Культ Амида, заимствованный из Китая в середине девятого века и поддержанный могущественными настоятелями с горы Хией, обращен как к низшим, так и к аристократическим слоям населения. Чтобы возродиться в Чистой Земле, последователи культа должны были воззвать к Амиду, используя предписываемую в таких случаях молитву из семи слогов, известную как «Нембуцу». В неспокойные времена позднего Хэйаня обещание личного спасения через веру оказалось соблазнительным для многих, включая некоторых императоров и императриц. (См.: Буддизм, Нембуцу).

Анис — ветви звездного аниса часто клали на алтарь в качестве подношения Будде.

Аривара но Юкихира — поэт и государственный деятель девятого века, который был сослан в Сумо, прибрежный район на северо-западе от столицы. Его младший брат Аривара но Нарихира тоже был сослан, за то что вступил в любовную связь с девушкой из богатой семьи Фудзивара. (См. Сказки Изе.)

Бива (лютня) — четырехструнный музыкальный инструмент, по форме напоминающий грушу, с четырьмя ладами.

Благовоние. В эстетике периода Хэйань аромат, как и цвет, играл громадную роль. Существовало множество классических смесей запахов, каждая из которых соответствовала или определенному настроению, или погоде, или времени года. Приготовленные из ингредиентов, привезенных из очень далеких мест, вплоть до Персии, благовония заменяли духи; их дымом пропитывали все, начиная от одежды и кончая бумагой для писем. Набор слов, которым пользовались для описания особенностей ароматов, был столь же утонченным, как и сами запахи. Слово «намамекаси», например, обозначает «разновидность теплой, глубокой, приглушенной изысканности». Рецепты составления ароматов передавались в семье из поколения в поколение и ревностно охранялись от посторонних.

Бог Сумиёси. Этому покровителю мореплавателей и поэтов поклонялись в храме около порта Нанива, который сейчас является частью города Осака.

Буддизм. Это учение проникло в Японию из Кореи. Во времена, описываемые в книге, буддизм делился на две главные основные секты: тендаи (центр которой располагался на горе Хией) и сингон (с центром на горе Койя в окрестностях Нары). Многие из бедных слоев населения и часть представителей элиты общества были вовлечены в новый культ, известный под названием «амидизм» (его поддерживала секта тендаи, а возглавлял монах по имени Генсин). Знатные люди, имевшие достаточно средств, нанимали священнослужителей разных сект для отправления служб в собственных молельнях. В чрезвычайных обстоятельствах представители разных сект (священнослужители культа синто, прорицатели «инь — ян» и отшельники с гор) сходились вместе в императорском дворце. (См.: Амида, сингон, тендаи.)

Бумага мичинокуни — тонкая белая бумага, изготовленная из коры бересклета; обычно она использовалась в официальной переписке. Получение на такой бумаге письма от возлюбленного повергало получателя в уныние.

Бюро (департамент) медицины, расположенное в Девятикратно Отгороженном Месте к югу от сосновой рощи, в которой проводились торжественные обеды, оказывало помощь аристократам в случае болезни. Доктора лечили только тех, кто принадлежал к пятому разряду и выше. Способы лечения основывались на принципах «инь — ян», заимствованных из китайской медицины.

Бюро (департамент) предсказаний. Во времена Хэйань к искусству предсказаний относились очень серьезно. Чем нестабильнее была политическая обстановка, тем больше правительство полагалось на предсказания и пророчества. Бюро (включавшее начальника, четырех помощников, шесть специалистов «инь — ян» и множество учеников и последователей) проводило астрономические наблюдения, вело летоисчисление, изучало способы составления предсказаний, занималось ворожбой и геомансией (предсказанием по очертаниям земли или каких-либо других фигур). Правители и аристократия постоянно нуждались в услугах бюро: для определения благоприятных дней, истолкования зловещих предзнаменований, совершения обрядов очищения.

Витые морские раковины. Чтобы обозначить время, в буддистских храмах дули в такие раковины. (См.: Время.)

Вишневое дерево левых. Это дерево вместе с Апельсиновым деревом правых растет около южной лестницы Сисиндена, большого зала внутреннего дворца. Приблизительно в двадцатых числах Второго месяца в честь вишневого дерева проводились приемы. Знатные люди по своему желанию декламировали стихи на китайском языке и устраивали танцевальное представление бугаку, такое, например, «Песня весеннего щебета птиц» или «Сад цветов и ив». (См.: Сисинден.)

Внутренние дворы (дворца). Апартаменты женщин в императорском дворце были сосредоточены во внутренних дворах, многие из которых носили названия росших в них цветов или деревьев: Умецубо — Слива, Насицубо — Груша, Фудзицуба — Глициния, Кирицуба — Павлония и т. д. Супруги и наложницы жили в просторных апартаментах; придворные дамы, такие как автор повествования и Изуми, — в более небольших комнатах под одной крышей. Комнаты отделялись одна от другой системой приспособлений, включая раздвижные двери, занавеси, экраны (ширмы). Эти хрупкие, непрочные конструкции создавали лишь иллюзию изолированности, и все женщины были очень хорошо осведомлены о жизни и поведении своих соседок.

Воздержание — основное понятие учения синто, пронизывавшее всю жизнь японцев в эпоху Хэйань. Предполагалось, что человек благородного происхождения каждый год в течение нескольких недель должен провести в ритуальном уединении — чтобы избежать опасности (в неблагоприятные дни, из-за несчастливых предзнаменований и тому подобного) или чтобы совершить обряд очищения. Как защитник царства император был обязан соблюдать более длительное воздержание. В этот период он носил особую одежду, постился и воздерживался от любого вида деятельности, в том числе от чтения и секса. (См.: Синто.)

Волшебный зеленый камень — образ, пришедший из «Сна в красном тереме», китайского романа. В нем рассказывается о камне, обладавшем сверхъестественной силой. Этот камень приобретает способность говорить и просит истового буддистского монаха и даосистского священнослужителя разрешить ему «превратиться в красную пыль» — другими словами, войти в мир людей. Монах превращает камень в кусок нефрита и выцарапывает на нем четыре иероглифа. Прошла вечность, и священнослужитель заново находит камень в его первоначальном виде. Но на нем была выгравирована история. «Это история была историей самого Камня, Земли, на которую он сошел, места его инкарнации, взлетов и падений в его судьбе, радостей и огорчений от воссоединения и разобщения — все это было записано очень подробно…»

Восточная базарная площадь. Две главные торговые зоны в городе, Восточная и Западная, были расположены в Седьмом районе к югу от императорского дворца. Обе площади окружали внутренний двор, в центре которого росло старое вишневое дерево. Когда-то около этого дерева устраивались публичные порки, хотя к концу десятого века это стало редкостью.

Время. Во дворце императора отсчет времени вели служащие Департамента предсказаний с помощью так называемой клепсидры, или водяных часов. День был разделен на двенадцать двухчасовых периодов, каждому из которых соответствовал определенный знак китайского зодиакального круга. (Например, час Крысы продолжался с полуночи до двух часов ночи, час Тигра — с четырех до шести часов утра.) Каждые два часа в течение дня определенным количеством ударов в гонг, звук которого был слышен во всех помещениях дворца, сообщалось точное время. Каждую ночь в час Кабана (который начинался в десять часов вечера) дворцовая стража натягивала тетиву своих луков, чтобы отпугнуть злых духов.

Го (игра) — крайне сложная настольная игра, привезенная в Японию из Китая в восьмом веке. Игра была популярна среди аристократов обоего пола. В нее играют, используя гладкие черные и белые камешки, на поле, состоящем из 361 пересечения. Однажды помещенный на какое-либо место на доске, камешек не может быть передвинут; камни одного цвета, если они оказываются окружены камнями другого цвета, обычно выбывают из игры. Эротические возможности этой игры использовала Сеи Сёнагон в своей «Книге подушки», в которой описывается, как она и ее друг Таданобу использовали язык го, чтобы обсудить любовные подвиги своих знакомых.

Голубые кони. В соответствии с принципом китайской философии «инь — ян», зеленый цвет — цвет весны — считался благоприятным во время празднеств по случаю наступления нового года. Поэтому возникла традиция лицезреть зеленых (голубых) коней. Во время праздника торжественно проводили двадцать одну голубую (серебристую) кобылу, но, поскольку в Японии они были очень редки, их иногда заменяли белыми.

Гора смерти. По поверью, на Гору смерти женщину относил ее первый возлюбленный. Там душа умершей пребывала сорок девять дней, пока не наступал момент ее перевоплощения.

Горахией — построенный на горе комплекс буддистских храмов к северо-востоку от столицы. Основанный в начале девятого века, он был хранилищем огромных богатств и обширных знаний. К сегодняшнему дню не осталось ничего от трех тысяч зданий, которыми некогда был застроен склон горы Хией, не сохранился и большой храм Энрякудзи. Войска под водительством безжалостного генерала Оды Нобунаги в 1571 году разрушили храмовый комплекс до основания, а двадцать тысяч его обитателей взяли в плен или обезглавили. (См.: Буддизм, Тендаи.)

Госечи, танцы. Устраиваемые в течение Одиннадцатого месяца, эти танцы были одним из грандиозных спектаклей зимнего сезона. Пять молодых женщин из хороших семей, одетые в ослеплявшие своим великолепием костюмы, представляли перед императором Танец Небесных Девушек. Свое восхищение император выражал тем, что одаривал наиболее понравившуюся ему танцовщицу гребнем для волос по ее выбору.

Госпожа Хен. Согласно китайской легенде, госпожа Хен была супругой императора, сошедшей с ума из-за любви к нему, когда он ее оставил. Ее история часто пересказывалась в народных японских песнях, сказаниях, поэмах и пьесах.

Даодэ цзин — философское сочинение, написанное (предположительно) Лао-цзы незадолго до начала третьего века до н. э. Концепция уступки, подчинения, подобно тому, как под влиянием тепла тает лед, является стержнем даосизма. (См. Чжуан-цзы, «И цзин».)

Девственница богини Камо — молодая девушка из хорошей семьи, девственница, покровительница и защитница столицы. Она жила, соблюдая обрядовую чистоту, во Дворце Полей на севере Хэйан-Кё и была главой двух храмов богини Камо, совершала обряды на празднике в честь богини Камо. В действительности некоторые девственницы, посвященные богине Камо, вели шумную светскую жизнь, хотя нет доказательств того, что какая-то из них оказалась достаточно дерзкой, чтобы иметь любовную связь. (См.: Праздники, посвященные богине Камо.)

Деньги. После 960 года в Японии перестали чеканить монеты, и с того времени в стране едва поддерживалось денежное обращение, хотя богатые люди тайно собирали запасы золотого песка (единицей измерения которого был «рё») и серебряные слитки. Сделки совершались путем прямого обмена товаров, главным из которых был рис; кроме того, при обмене широко использовались текстильные изделия, одежда, музыкальные инструменты и произведения искусства.

Дневники (никки). Когда около 900 года в Японии распространилась слоговая азбука «кана» (фонетическая форма письма), женщины первыми стали с ней экспериментировать. Утратив желание писать по-китайски (что считалось слишком академичным), они сосредоточились на родном языке. Некоторые вели записи о своих путешествиях и наблюдениях за повседневной жизнью; другие — о трудной жизни со своенравными и неверными мужьями.

Эти дневники никогда не публиковались в современном понимании этого слова. Нередко их переписывали от руки и раздавали в кругу лиц, объединенных общими интересами, или симпатизирующим читателям, в особых случаях — единственному другу. Фудзивара но Нагако, придворная дама императрицы Хорикавы, написала в эпилоге своего дневника, ставшего достоянием публики около 1107 года: «Если бы мне пришлось показать его кому-нибудь, кто не думал обо мне хорошо, его содержание, став широко известно, могло бы произвести фурор и это было бы несчастьем. В то же время было бы стыдно показать его тому, кто настроен ко мне доброжелательно, но не имеет ни друзей, ни влияния. Я… пришла к выводу, что госпожа Хитачи — единственный человек, кто отвечает этим трем требованиям». Совершенно ясно, что авторы любых дневников (в том числе и расчетливая Нагако) надеялись на то, что их личные размышления вызовут восхищение читателей.

Дни. В соответствии с шестидесятилетним циклом в любом произвольно взятом месяце могло быть не больше трех дней, которые назывались в соответствии с одним из двенадцати знаков зодиака. Например, в Первом месяце могло быть три дня Крысы. Традиционная поездка императорской семьи для сбора весенних трав выпадала на первый из таких трех дней.

Дочь царя драконов. История из главы «Девадатта» Сутр Лотоса рассказывает о том, как младшая дочь царя драконов, который жил во дворце около моря, мгновенно достигла состояния полного духовного совершенства и освобождения от земных печалей и тревог благодаря вере в Шакьямуни. Представ перед Буддой, она подарила ему очень дорогой драгоценный камень, который достала из глубин моря. Тексты ранних буддийских священных книг утверждали, что женщины не способны к духовному развитию из-за «пяти препятствий», являющихся неотъемлемой частью их натуры. Таким образом, Сутры Лотоса могут рассматриваться как реформаторский буддистский текст: в нем впервые женщина изображена достойной спасения. (См.: Сиддхартха.)

Живые духи (икисудама). Существовало поверье, что, распоряжаясь телами живых людей, эти злобные духи действовали, казалось, без сознательного одобрения со стороны тех, в чьих телах они обитали. Считалось, что упоминаемая в Сказке Гендзи одна из возлюбленных принца, гордая и ревнивая женщина по имени Рокуё, пребывала во власти такого духа.

Жрица богини Изе — молодая девушка благородного происхождения, девственница, которую посылали в провинцию Изе возглавлять службы в больших синтоистских храмах, посвященных богине солнца Аматерасу. Дочь императора или принца, она выбиралась для выполнения этих обязанностей при условии соблюдения строжайшей обрядовой чистоты в начале периода правления императора; ее служба прекращалась после отречения или смерти императора. В храме хранилось Большое Зеркало, один из трех символов императорской власти, его чистота и неприкосновенность — как и непорочность самой жрицы — по поверьям, самым непосредственным образом влияли на судьбу императора и его владений.

Жрицу могли отозвать по причине болезни или смерти кого-либо из членов семьи; в летописях не сохранилось упоминаний о случаях, когда жрицу отстраняли от выполнения возложенных на нее обязанностей в связи со скандальной любовной историей. В конце девятого века ходили слухи о том, что один из придворных по имени Аривара но Нарихира состоял в любовной связи со жрицей богини Изе, но так как она не была отозвана, можно предположить, что либо эти любовные отношения продолжались в обстановке повышенной секретности, либо они вовсе не имели места. (См. Императорские регалии, Сказки Изе.)

Зеркала. В описываемый период зеркала в Японии изготовлялись из закаленной бронзы. Лицевая сторона такого зеркала была гладко отполирована, а на обратной стороне в центре имелась выпуклость с дырочкой, в которую протягивался шелковый шнур. Некоторые зеркала привозились из-за границы; другие копировались с китайских и корейских образцов.

Знак запретительный (в виде ивового прута). В день, выбранный семьей для проведения обряда воздержания, или в том случае, если она была осквернена смертью или болезнью кого-то из домочадцев, снаружи дома на ставни вывешивался ивовый прут в качестве знака для возможных посетителей или гонцов о том, что входить нельзя. Такие ивовые знаки носили на себе те, кто был в контакте с больным или умершим. Мужчины прикрепляли их к своим головным уборам, а женщины — к рукавам.

Зубы. В описываемые времена женщины высокого происхождения чернили зубы, употребляя для этой цели железные стружки и высушенный и растертый чернильный орешек, растворенный в уксусе или чае. Возможно, этот обычай принесли в страну полинезийцы, обосновавшиеся на юге Японии. В более поздний период он получил распространение среди представительниц низших слоев общества и кое-где сохранился в отдаленных сельских районах до сих пор.

Игра в сравнения (моноавазе) — одна из утонченных придворных забав. Участников делили на команды (например на «левых» и «правых», что отражало структуру правительства) и предлагали оценить эстетические достоинства разнообразных прекрасных объектов: цветов, корней ириса, вееров, рисунков, пения птиц или сверчков и т. д. Сами участники такого соревнования оценивались не по их красноречию или вкусу, но по манерам и внешности. Такие соревнования подразумевали и чтение стихов, и загадывание загадок.

Изуми Сикибу — поэтесса, которая служила при дворе в конце десятого — начале одиннадцатого века, приблизительно в то же время, что и госпожа Мурасаки. У нее была дурная репутация из-за любовной связи с двумя принцами. Менее чем через полгода, после того как в возрасте двадцати с небольшим лет из-за внезапной болезни умер первый принц, она начала встречаться с его младшим братом, и через пять лет он тоже умер. Эту двойную трагедию поэтесса описала в своем дневнике, который в поэтической и прозаической форме демонстрирует ее чрезвычайную чувствительность. И Масато, и рассказчица ссылаются на ее стихи.

Имена. В японском языке название династии или клана предшествует личному имени, а частичка «но» иногда разделяет два имени. Женщин периода Хэйань обычно называли, сообразуясь с официальным положением или должностью, занимаемой кем-либо из ее родственников-мужчин, или по названию места, с которым было связано происхождение семьи. (Имя Даинагон, например, означает «главный советник», героиня Изуми получила свое имя по названию провинции.) При прямом обращении к человеку личные имена употреблялись редко, поскольку существовал соответствующий запрет, которого придерживались даже в двадцатом веке.

Императоров периода Хэйань и знатных вельмож иногда именовали по названию улицы или района, в котором располагалась их главная резиденция. Например, Рокуё (Рокудзё), любовница принца Гендзи, получила это имя по названию Шестого района, в котором находился ее особняк. А монахи, как брат рассказчицы Тадахира, получали новое, буддистское имя, пройдя обряд посвящения и принеся клятвы.

Императорские регалии — это три символа императорской власти. Священное зеркало хранилось в Храме богини Изе; драгоценность императора и копия императорского меча — в императорских апартаментах во Внутреннем дворце. (По некоторым источникам, император брал меч с собой — или кто-то из придворных нес его за ним, когда шел к своим наложницам или супругам.) Цвет драгоценности императора (или его драгоценностей, так как это могло быть ожерелье) являлся одной из особо охраняемых тайн.

Императорские сады (См.: Синден-ен.)

Императорский дворец. Известен также под названием Девятикратно Огороженный. Находился в северной части столицы империи на площади, превышавшей сто гектаров. Окруженная крепостным рвом и земляным валом, стенами с четырнадцатью воротами, эта территория вмещала парки и сады; здесь располагались здания правительства и различных департаментов, мастерские, военные казармы и склады. Внутренний дворец, в котором проживала семья императора и его окружение, расположен внутри императорского дворца. (См.: Внутренние дворы.)

Императоры. За небольшим исключением императоры эпохи Хэйань имели меньше свободы и власти, чем служившие им аристократы. Вынужденные соблюдать долгие периоды воздержания, ограниченные в своей ежедневной деятельности высотой своего положения, они проводили большую часть времени, председательствуя на праздниках и торжественных обедах, скорее поддерживая соблюдение общепринятых правил, чем управляя по-настоящему. Многие из них оставляли престол в ранние годы, уезжали в собственные дворцы или уединенные имения, где продолжали жить, сохраняя свои привилегии и ведя светский образ жизни. К концу одиннадцатого века императоры, ушедшие после отречения в монастырь, часто обладали большей властью, чем когда они находились на троне.

Исияма — буддистский храм на южном берегу озера Бива. Согласно легенде, Мурасаки Сикибу написала здесь первые главы Сказок Гендзи.

«И цзин» («Книга перемен») пришла в Японию из Китая в качестве руководства для оракулов, пророчествовавших на основе восьми триграмм, составленных из прямых и ломаных линий. С течением времени триграммы трансформировались в сложную систему шестидесяти четырех гексаграмм, каждая из которых имела графический образ, толкование и комментарии к нему. Каждая из гексаграмм имеет название, например: Грация (изящество), Избавление (спасение), Изысканность (утонченность), Угнетенность (подавленность), Несчастья (превратности судьбы), Сдержанность (самообладание), Яркая красота.

В эпоху Хейан эту книгу использовали для календарных предсказаний, чтобы определять благоприятные даты. Некоторые ученые, такие как Масато, составляли на ее основе более сложные предсказания — руководства к действию для какого-то конкретного человека.

В «Книге перемен» часто упоминается Совершенный Человек — идеальная, обладающая многими достоинствами личность, вобравшая в себя конфуцианские ценности и следующая дао (пути). Главное его качество — сдержанность, самообладание, которое исходит из женского начала «инь».

Традиционный способ определения рисунка гексаграммы с помощью сорока девяти стеблей тысячелистника мало изменился за прошедшие две тысячи лет. Масато предпочитает его более простому способу — бросанию трех монеток с дырочками, который практикуется многими профессиональными предсказателями судьбы в современной Азии. Стебли делятся на кучки и пересчитываются, чтобы определить каждую очередную линию гексаграммы. Первая линия проводится внизу; последняя (шестая) — наверху.

Общая идея перемещения линий является сущностью учения «И цзин», основной принцип которого связан с представлением о том, что никакое отдельно взятое состояние в природе не является постоянным. Поэтому определенные линии каждой гексаграммы иногда отклоняются в противоположную сторону. Так, линия инь может отклониться в сторону ян, а линия ян — к линии инь. Таким образом одна гексаграмма может быть преобразована в другую.

Каифузо — написанная на китайском языке антология стихов японских авторов восьмого века.

Каллиграфия. Не будет преувеличением сказать, что в эпоху Хэйань знать была помешана на красивом почерке. Прекрасная каллиграфия ценилась не только за ее красоту, но и как свидетельство хорошего вкуса и характера пишущего. Искусное, утонченное письмо подразумевало наличие такого же ума. В те времена использовалось много стилей красивого письма, некоторые из них были заимствованы из Китая эпохи Тан. Женщинам разрешалось пользоваться разными стилями при написании стихов и иных сочинений, однако считалось хорошим тоном, чтобы женский почерк был изящным и не очень четким, как бы не выставлялся напоказ.

Кана (рукописный шрифт) — (См.: Дневники).

Каннон — в японской версии буддизма богиня сочувствия, сострадания. Ее прообразом является индийское существо — бодхисаттва, Постигающий Звуки Вселенной, который, как верили, мог принимать тридцать три обличья — как мужских, так и женских.

Карма. Буддистские понятия «кармы», или судьбы («сукусе»), и «причины-и-следствия» («инга») пронизывают жизнь и литературу эпохи Хэйань. Карма, согласно взглядам таких циников, как Канецуке, не подразумевала понятия стыда или вины и служила, таким образом, удобным оправданием для лжецов и развратников.

Кикбол («кемари») — популярное развлечение в эпоху Хэйань. Команды, состоящие из мальчиков (или взрослых мужчин), частыми ударами по маленькому мячу из оленьей кожи поддерживают его в воздухе, не давая ему упасть на землю.

Кин — семиструнный инструмент, изобретенный в Китае. В описываемые времена этот инструмент уже считался древним и ассоциировался с аристократическими претензиями на светскость прошлой эпохи. (См.: Кото.)

Кинжалы. При рождении девочкам и мальчикам из знатных семей дарили кинжалы в качестве оберегающего амулета.

Классика. Классические труды, включая китайскую литературу, философию, историю и т. п., являлись основой образования аристократии. Однако женщин не поощряли в таких серьезных занятиях и не принимали в Императорский университет. Очень немногие из них, в том числе Сеи Сёнагон и Мурасаки Сикибу, получили такое образование в домашних условиях. По некоторым источникам, Мурасаки так хорошо изучила китайский, что ее отец сожалел, что она не родилась мальчиком. (См.: Мурасаки Сикибу, Сеи Сёнагон.)

Кокинсю — императорская антология стихов десятого века на японском языке. (См. Поэзия).

Колдовство (магия). Автор повествования и Масато не единственные, кого в те времена обвиняли в занятиях черной магией. В 1023 году жена одного из придворных по имени Норимити умерла странным образом вскоре после родов. Около ее постели приглашенные к ней медиумы (посредники между миром живых и миров духов) обнаружили присутствие злых духов, в том числе дух умершего епископа Рюена. Через несколько дней после смерти жены придворный пришел в дом, где она лежала, и рассказал, что видел ее во сне. Он велел заглянуть под ее сиденье на возвышении под балдахином, где должны были найти нечто, сделанное из зубочисток — обычного инструментария магов. Зубочистки были найдены, и среди тех, кого Норимити обвинил в смерти жены, была его бывшая любовница, вдова одного из видных представителей клана Фудзивара, про которую думали, что она могла прибегнуть к магии из чувства мести.

Корейцы. К началу шестого века корейские иммигранты, потомки некоторых аристократических китайских семей, играли важную роль в культурной и экономической жизни Японии. Некоторые из таких семейств занимались определенными ремеслами (например, многие физиогномисты были корейцами). Мужчина, у которого рассказчица покупает книгу, может принадлежать к такой семье.

Кото — тонкострунный музыкальный инструмент, напоминающий цитру; существовало несколько типов этого инструмента, включая «уегон» и «кин».

Красота женская. Миниатюрная, бледная, закутанная во множество одежд, покрывавших ее пеленой до пятнадцати слоев, идеальная женщина эпохи Хэйань как будто вовсе не имела телесной оболочки. Только ее лицо — набеленное свинцовыми белилами, с выщипанными и прорисованными красным высоко на лбу бровями, с покрытыми черной краской зубами и накрашенным кармином ртом — было материально, но и оно наполовину прикрывалось веером. Главное ее достояние составляли волосы, которые ниспадали ей на плечи и тянулись за ней по полу, подобно шлейфу. Мужчины эпохи Хэйань, способные на любовь с первого взгляда, часто бывали покорены одним видом распущенных женских волос.

Красота мужская. Канецуке и Масато вряд ли можно назвать идеальными мужчинами, соответствующими канонам мужской красоты эпохи Хэйань. Идеальный мужчина должен был быть дородным и осанистым, круглолицым, с узкими глазами и клочковатой бородкой, иногда с усами. Любивший выпить и больше увлеченный поэзией, чем физическими упражнениями, он часто умирал в раннем возрасте от сахарной болезни. Склонный к слезам — что свидетельствовало о тонкости его чувств, — он был так же искусен в каллиграфии и музыке, как и в искусстве любви. Чего ему явно не хватало в противоположность мужчинам эпохи Камакура — это мужества.

Красота природы. Художники эпохи Хэйань прекрасно осознавали связь красоты и быстротечности. Это представление, заключенное в понятии «моно но аваре» («чувствительность вещей»), пропитывающее всю литературу этого периода, и в дальнейшем в течение длительного времени оказывало влияние на японскую эстетику. Падающие осенние листья, тающий снег, увядающие цветы — все это создавало ощущение быстротечности прекрасного в мире. Невозможно установить, откуда пришла эта идея, но понятно, что она возникла под влиянием буддизма, который предостерегает от привязанности к ускользающим суетным земным страстям, и даосизма, который подчеркивает общность прозаических земных явлений.

Кукушки. Песня кукушки ассоциировалась с приятным временем года — летом. Но она имела также и второе значение, окрашенное печалью, потому что считалось, что кукушка летает между царством живых и царством мертвых. Перья кукушек считались дурным предзнаменованием.

Лад (тональность). Музыкальные инструменты настраивались на различные тоны, каждый из которых передавал определенное настроение, соответствующее времени года. Тональность «бансики» отражала суровость зимы; тональность «ричи» — печаль осени. Тональность «со», которую автор упоминает в своих стихах, адресованных Масато, ассоциировалась с весной. Тональность «осики» считалась близкой к тональности «ля» и связывалась с идеей быстротечности, мимолетности сущего. (Говорят, что в храме Гион в Индии, где проповедовал будда Шакьямуни, колокола настроены именно в этой тональности.) Сказка Хейке, эпическое произведение, в котором описывается гражданская война в конце эпохи Хэйань, начинается словами: «В звуке колокола храма Гион отзывается эхом непродолжительность всего сущего».

Лисы. Считалось, что мифические лисы («кицуне») могли принимать различные обличья, в частности образ прекрасной девушки.

Лич чайлд (Ребенок Лич) — несчастное дитя богини Изанами и ее брата Изанаги, которые в результате своего совокупления создали японские острова. История смерти Изанами и последовавшего за этим ухода Изанаги на ее поиски в загробном мире перекликается с мифом об Орфее и Эвридике. Согласно этой истории, первый ребенок Изанами родился больным из-за того, что она заигрывала со своим супругом. Усвоив этот урок, впоследствии она ждала, чтобы муж сам предложил ей заняться любовью, и другие ее дети не имели физических недостатков.

Любовное (тайное) свидание. Отправляясь на любовные свидания, аристократы часто изменяли свою внешность. Герой сказки Гендзи, именем которого названо это произведение, часто путешествовал в неприметной повозке и прятал парчовую одежду под обычным плащом. По временам мужчины доходили до того, что во время любовных свиданий закрывали лица шелковой лентой. Поэтому случалось, что женщина не знала доподлинно, кто ее любовник.

Мандарава — благоухающий красный цветок, описанный в Сутрах Лотоса. По поверью, он расцветает на небесах.

Манджушри — бодхисаттва, который символизирует высшую ступень мудрости; часто изображался верхом на льве. Описание статуи Манджушри в Утае, данное Масато, взято из дневника буддистского монаха Эннина, который посетил Китай в середине девятого века.

Маниёсю — самая старая антология японских стихов, датируемая серединой восьмого века. Многие из включенных в нее произведений значительно более откровенны в описании страстей и предубеждений, чем стилистически выдержанные стихи более поздних собраний. (См.: Поэзия.)

Месяцы. Год у японцев делился на двенадцать лунных месяцев. Каждый имел, по крайней мере, одно описательное название: например, Девятый месяц назывался «Длинный ночной месяц», а Десятый — «Месяц без Божьего благословения», так как он считался неблагоприятным. В соответствии с синтоистскими верованиями, духи — ками», обеспечивавшие сохранность урожая риса в течение Девятого месяца, отправлялись затем на ежегодный праздник духов в храм в провинции Изумо, оставляя всю остальную страну без своего покровительства.

Монастыри. Буддистские монастыри были удобным убежищем для женщин, избегавших общественного скандала. Использовались и менее радикальные меры. Падшие женщины могли вести жизнь, посвященную религии, в стенах своих жилищ, в мрачных комнатах, приспособленных для этой цели. Конечно, монастыри также являлись убежищем для тех, кто имел искреннее призвание к монашеской жизни, в том числе и для автора пролога.

Мудры — так называются магические движения руками, выполняемые священнослужителями-синтоистами во время проведения эзотерических ритуалов; происхождение этих ритуальных жестов связывают с тантрическим буддизмом. (См.: Сингён.)

Мурасаки Сикибу — автор Дневников и Сказки Гендзи (датируются приблизительно 1002 годом). Знающая жизнь только по книгам, застенчивая и одновременно высокомерная, Мурасаки глубоко почиталась за литературный талант. Но она никогда не была такой популярной, как Сеи Сёнагон. Хотя, по-видимому, эти две женщины никогда не были соперницами в любви, они испытывали взаимную неприязнь. Вот как Мурасаки язвит в своем дневнике по поводу литературной соперницы: «Сеи Сёнагон, например, была ужасно тщеславна. Она считала себя умной и образованной лишь потому, что умела писать китайские иероглифы; но если вы их тщательно проверите, то окажется, что они оставляют желать много лучшего. Того, кто думает о себе, что он в чем-то превосходит окружающих, совершенно очевидно, ожидают страдания и плохой финал». (См.: Романы.)

Наложница. Рассказчица совершенно справедливо опасалась возможности быть принятой за женщину легкого поведения. В описываемые времена знатные люди в столице пользовались услугами таких женщин («асоби-онна»), если располагали достаточными средствами.

Нара — расположенная к югу от Хэйан-Кё в долине Ямамото, Нара была столицей императорской Японии с 710 до 774 года, в период, предшествовавший эпохе Хэйань. (См. Ямато.)

Насицубо (См.: Внутренние дворы.)

Нембуцу — молитва из семи слогов, которую полагалось читать вслух, для того чтобы призвать милость будды Амиды. (См.: Амида.)

Немой принц — персонаж популярной буддистской сказки, который в юности отказался от общения с окружающими, потому что боялся кармической опасности речи.

Несчастливые направления. Представление о несчастливых направлениях управляло жизнью средневековой Японии. Некоторые направления, например северо-восточное (полагали, что оно является обиталищем демонов), считались опасными всегда. Другие — время от времени из-за движения по ним различных богов. Изучая календарь, прорицатели могли определить, что путешествие в западном направлении, которое император собирался предпринять в какой-то определенный день, чревато опасностью. И после этого император бывал вынужден совершать поездку по другому маршруту, чтобы избежать несчастливого направления.

Новый год. Первый день нового года, наступление которого приходится приблизительно на 15 февраля по западному календарю, был первым днем весны. В этот же день люди отмечали свой день рождения. Празднества в честь Нового года, многие из которых были заимствованы из Китая, продолжались в течение семи дней. По традиции в это время проводилось торжественное шествие голубых коней (лицезрение которых должно было оказать благотворное воздействие на зрителей); сбор семи лечебных трав, включая петрушку, пастушью сумку, бурачник лекарственный (огуречник) и папоротник-орляк.

Ночь обезьяны. По традиции один раз в шестьдесят дней (в так называемый День обезьяны) люди, чтобы обезопасить себя от зла, которое им могли причинить злобные черви во время сна, проводили всю ночь на ногах. (Считалось, что черви покидают давшее им приют человеческое тело и сообщают на небесах о грехах его обладателя.) Эта традиция служила предлогом для полуночного веселого времяпрепровождения: чтобы не спать, люди играли в разные игры и устраивали всевозможные состязания.

Одежда (платье). Представление о японской женщине, которая носит изящное кимоно, подпоясанное широким поясом, с волосами, уложенными в высокую прическу, проколотую специальными булавками для волос, относится к более позднему периоду. Стиль одежды женщин периода Хэйань был совершенно иным. Поверх широких шаровар и шелковых сорочек они надевали несколько падающих свободными складками широких одежд (халатов), прозрачных летом и простеганных зимой. (Во время официальных церемоний к этой одежде добавлялись китайские жакеты и шлейфы.) В цветовой гамме этих одеяний имелись свои тонкие различия в зависимости от положения, занимаемого носившей их особой, от ее вкуса и времени года. Особое восхищение вызывали разнообразные оттенки в окраске рукавов, которые были строго определенной для каждого халата длины; самые длинные рукава были у того халата, который находился ближе всего к телу.

Омовение Будды. Во время этой церемонии, проводимой в восьмой день Четвертого месяца, в годовщину рождения Сиддхартхи, императору передавалась золоченая статуя Будды в облике ребенка, на голову статуи выливалась подкрашенная вода. В различных вариантах обряд омовения проводился в частных домах и буддистских храмах. (См.: Сиддхартха.)

Оно но Комачи — родилась в начале девятого века, одна из самых знаменитых поэтесс своего времени. Известная своей красотой, она имела репутацию распутницы и жестокой женщины. Стала героиней многочисленных рассказов и пьес.

Опасные годы. В Сказке Гендзи возраст в тридцать семь лет описывается как предательский возраст для женщины, «год опасности и риска» («якудоси»). (Несколькими веками позднее опасным стали считать возраст в тридцать три года; даже в наше время некоторые японские женщины с тревогой ждут приближения этого возраста.) Точно так же верили, что для мужчины опасным, полным риска является возраст в сорок два года, возможно, потому, что японское слово для обозначения числительного сорок два («си ни») является омофоном (то есть имеет ту же звуковую форму) слова «смерть».

Оракулы. Императоры периода Хэйань пользовались услугами большого числа оракулов. Часть из них — женщины, другую часть составляли буддистские монахи. Панцири морских черепах и лопаточные кости оленей тщательно изучались на предмет обнаружения зловещих или благоприятных знаков. Толкование значений осуществлялось под надзором представителей двух жреческих родов: семейства Урабе и семейства Накатоми.

Осквернение. Смерть, болезнь, беременность и менструация — все эти явления считались заразными. По этой причине императрица выезжала из дворца во время своей болезни, а автор повествования покидает свои комнаты в период «обычной нечистоты». Жены и супруги императора покидали дворец, когда находились на сроке беременности между третьим и пятым месяцами; рассказчица чувствует большое давление со стороны окружающих, принуждающих ее покинуть дворец, до того как ее состояние станет очевидным.

Существовало мнение, что окружающие могут избежать заражения, если будут стоять в присутствии зараженной персоны. Например, любой, кто навещал персону в трауре, предпочитал стоять, чем сидеть.

Особняк. Знатные люди владели в столице, по крайней мере, одним таким домом; у императора бывало два или три. Построенные в традиционном стиле, с просторными верандами, широкими нависающими карнизами, полом, выложенным из кипарисовых половиц, с крышей из кедра, они были достаточно просторными, чтобы там могли разместиться многочисленные жены, супруги, слуги, родственники, дети. Три главных крыла такого дома обычно выходили в сад, где были пруды, ручьи, искусственные возвышенности, рощицы из деревьев различных пород и домашняя часовня. Главная жена жила в престижном северном районе; ее обычно называли «северная персона».

Отдаленные западные районы. К концу девятого века болотистые территории к западу от Хэйан-Кё были мало заселены и там часто появлялись разбойники — даже в дневное время. Дикие и заросшие, эти территории, на которых встречались руины заброшенных домов, носили название Город справа. Это место проживания было крайне непрестижно.

Охотник за дьяволом — главный актер в представлении «цзуйна», древнем китайском обряде, воспринятом японцами. В последнюю ночь года актер, одетый в ярко-красные шаровары, черные одежды и золоченую маску с четырьмя глазами, проходит по дворцу, сопровождаемый бьющими в барабаны мальчиками и вооруженными луками и тростниковыми стрелами придворными. Ритуал возник как средство уберечься от эпидемии; с течением времени Охотник за Дьяволом трансформировался в самого Дьявола.

Письма. Считается, что общество эпохи Хэйань управлялось нормами вкуса. Особенно очевидно это проявлялось в искусстве написания писем. Письма не только были содержательными, полными смысла, как того требовали обстоятельства, но еще и представляли собой прекрасные произведения искусства. Почерк, цвет и качество бумаги, запах, который исходил от письма, прикрепленные к нему листья или цветы, даже вид и манеры того, кто доставлял письмо, — все подвергалось внимательному изучению получателем наравне с содержанием. Любовные письма (обычно написанные на тонкой бумаге, тщательно сложенные и скрученные на концах или стянутые узлом посередине) должны были отвечать особым правилам, которые были строго регламентированы. Если мужчина, переспав с женщиной, остался ею доволен, то на следующее утро он посылал ей письмо с выражением своих чувств. Если она не получала такого послания, ей приходилось смириться с тем, что любовная связь прекратилась.

Повозки (экипажи). В Японии эпохи Хэйань экипаж свидетельствовал о статусе владельца. Императорские указы предписывали каждому разряду подданных определенный тип экипажа и количество сопровождающих. В экипажах сидений не было; пассажиры располагались на расстеленных на полу циновках. Полагалось входить в экипаж через его заднюю часть и выходить через переднюю, после того как бык (быки) были выпряжены. Путешествовавшим в экипажах женщинам ради удовлетворения их тщеславия разрешалось свешивать в окна многоцветные рукава их одежд. Некоторые платья для путешествий специально шились с одним более широким рукавом — с той стороны, которую предполагалось выставлять на всеобщее обозрение. Даже склонная к чрезмерно пышному стилю Сеи-Сенагон осуждала этот фасон как претенциозный.

Пожары. Обитатели императорского дворца жили в вечном страхе перед пожарами; хроники того времени полны рассказов о том, как знатные господа переезжали в собственные особняки, пока ремонтировались их пострадавшие от пожара апартаменты. Например, в 960 году Внутренний дворец был разрушен большим пожаром до основания. Считалось, что пожары вызывались разгневанными духами, но многие, без сомнения, были делом рук поджигателей.

Поименование будд. Эта церемония продолжалась в течение трех ночей в конце Двенадцатого месяца. Священнослужители нараспев проговаривали на санскрите имена 3000 будд, чтобы искупить совершенные в течение года грехи, а неподалеку от апартаментов императора в Сейриоден устанавливалось семь щитов с изображениями мук грешников в преисподней.

Посланники. Хотя культурные связи с материком продолжали оставаться очень крепкими, в последний период эпохи Хэйань послов в Китай не направляли. Однако посланники императора сохраняли престиж важных персон, хотя их роль в большинстве случаев сводилась к соблюдению протокола. Когда я изучила детали полной превратностей жизни Канецуке, обнаружилось, что какие-то из его нарушающих общественные нормы выходок (особенно связь со жрицей богини Изе), позаимствованы из жизни придворного по имени Аривара но Нарихира, жившего в девятом веке. В качестве егеря императора он оказался в окрестностях Храма Изе и тайно встречался со жрицей. (См.: Сказки богини Изе.)

Поэзия. Занятия стихосложением были непременным атрибутом жизни аристократов. Мужчина, который был неспособен написать после ночного свидания приличествующие моменту стихи, имел мало шансов на успех у женщин. Ожидалось, что и возлюбленная, в свою очередь, ответит ему утренним приветствием в стихах. Стихи писали на веерах и ширмах, кисточками наносили их текст на одежду; полоски бумаги с написанными на них стихами развешивали на цветущей сакуре. Чиновники обменивались посланиями в стихах, придворные во время различных празднеств и церемоний импровизировали на китайском языке, придворные дамы развлекали своих хозяек остроумными каламбурами. И мужчины, и женщины должны были уметь без ошибок воспроизвести стихи из объемной императорской антологии, такой как Мануеси и Кокинсю.

Праздник богини Камо — большое ежегодное торжество синтоистов, которое устраивалось в середине Четвертого месяца. Оно начиналось с обряда очищения жрицы богини Камо и заканчивалось пышной процессией вниз по широкой улице Ичийё. И мужчины, и женщины наряжались в роскошные одежды, украшали себя лаврами, розами («аои»), вьющимися растениями с листьями в форме сердца и пурпурными цветами. Этот праздник служил поводом для напряженного эстетического соревнования между женщинами, которые прилагали все усилия, чтобы создать в своем наряде наиболее изысканную комбинацию цвета, рисунка и текстуры ткани. Имея это в виду, наказание, наложенное на автора записок императрицей, было очень тяжелым. (См.: Жрица богини Камо.)

Праздник ириса отмечался в пятый день Пятого месяца. Эта дата считалась неблагоприятной, потому что совпадала с годовщиной утопления китайского поэта Цюй Юаня. Цель празднества была двойной: умиротворить злых духов и отогнать болезни, которые в летние месяцы распространялись особенно быстро. Здания, экипажи, занавеси постелей украшались лечебными растениями, такими как аир и артемизия, а волосы перевивали цветами тростникового аира.

Праздник хризантем — один из пяти больших ежегодных дворцовых праздников. Устраивался осенью в Девятом месяце. Хризантемы являлись символом долголетия, считалось, что роса, собранная с их цветов и листьев, обладает омолаживающим действием.

Предзнаменования. В эпоху Хэйань предзнаменования, особенно зловещие, тщательно изучались. Вот что сообщает автор хроники Эйга Моногатари о событиях 986 года: «Начиная с Первого месяца, столицу наполнило чувство тревоги, ожидание несчастий. Странные знаки множились, заставляя императора соблюдать один период ритуального уединения за другим». Такими знаками, по мнению специалистов в этой области, могли считаться появление радуги на небе, змеи на веранде одного из зданий Дайдзокана, призрак, влетевший в помещение голубь, необычный шум в Гиёден.

Принцессы. Из всех членов императорской семьи принцессы были самыми незащищенными. Не все из них были официально признаны. (То же самое случалось и с принцами.) Даже от тех из них, кто удостаивался императорского титула — такого как жрица, — могли отречься. Принцессы часто бывали обречены на вечное девичество, так как брак с человеком незнатного происхождения (для них это была единственная возможность) означал мезальянс, который позорным пятном ложился на репутацию семьи.

Ракитник. Про хахакиги, дерево, из которого делали метлы, говорили, что его хорошо видно на расстоянии, но оно становится плохо различимым, по мере того как к нему приближаются.

Река трех бродов. Чтобы достичь загробного мира, умерший буддист должен был преодолеть широкую реку. На этой реке было три брода разной глубины. Тому, кто в своих предыдущих жизнях нагрешил больше всех, приходилось переходить реку в самом глубоком месте.

Рождения. Так как рождение девочек обычно считалось менее желательным, чем мальчиков, их появление на свет часто сопровождалось подчеркнутым молчанием. Если им посчастливилось родиться в могущественной семье, такой, например, как клан Фудзивара, их рождение встречалось с большим энтузиазмом, поскольку была вероятность, что они выйдут замуж за представителя правящей династии.

Романы (любовные истории). Подобные истории служили популярным развлечением для аристократов эпохи Хэйан. Написанные в прозе на японском языке (за что образованные люди такое чтение презирали), они быстро расходились среди придворных. Кто-то читал текст вслух, в то время как остальные восторгались сопровождавшими повествование иллюстрациями, нарисованными от руки на приложенных к тексту свитках.

Сакаки — вечнозеленый кустарник семейства камелиевых. Считавшийся священным в синтоизме, часто высаживался около японских храмов.

Священный огонь (гома). Зажженный от костра, сложенного из древесного растения сумах и другого дерева, как часть буддистского эзотерического ритуала, являлся символом мудрости. Считалось, что он уничтожает все суетные земные страсти и несбыточные мечты. В качестве жертвы в пламя бросали семена мака и другие подношения.

Сен Сёнагон — дочь одного из губернаторов провинций; она прибыла ко двору около 990 года, чтобы служить в свите императрицы Садако. Получив хорошее образование, она стала известной писательницей; ее едкий ум позволил ей завоевать широкий круг почитателей. О ней пошла слава (нелестная) как об авторе «Книги подушки» — собрания прозаических отрывков, написанных в нарочито небрежной манере. Ее манеру письма до сих пор приводят в пример школьникам как образец чистоты стиля и слога.

Сейрёден — «Зал прохлады и освежающего ветерка» — частная резиденция императора. Расположенный в пределах Внутреннего двора дворцового комплекса, он был построен в традиционном стиле, с тростниковой крышей, широкими верандами и полами из кипарисового дерева. По свидетельству некоторых историков, его название более романтично, чем само строение. Оно было небольших размеров, тесное, в нем с утра до вечера толпились придворные, супруги императора, а также посетители.

Сиддхартха (сиддхартха гаутама) — основатель буддизма; родился в северной части Индии в шестом веке до н. э. Известен также под именем будда Шакьямуни или «Мудрец из Шакьи» по названию клана, в котором родился.

Сингён — одна из двух основных буддистских сект, учение которой заимствовано в Китае в начале девятого века поклонником изящного и приверженцем чистого искусства, замечательным каллиграфом по имени Кюкаи. Находясь под влиянием тантризма (одно из направлений буддизма, учение о двойственной природе мира, в котором представлены мужское и женское начала), священнослужители секты сингён много времени посвящали изучению священных догм и чтению молитв (мантр), освоению магических движений руками (мудр) и заклинаний (дарани). Свои тайные знания и приемы они передавали непосредственно от учителя к ученику. (Практика дзен-буддизма опирается на такую же традицию преемственности.) Расположенный на горе Койя недалеко от древней столицы Нара, храм Сингён был излюбленным местом посещения для аристократии благодаря великолепию проводившихся там церемоний. (См. Буддизм, Мудры, Тендаи.)

Сивден-ен — императорские сады, расположенные на юг от девятикратно отгороженной части комплекса императорского дворца. В них было много возвышенностей, ручьев, водопадов, священных источников, прудов с островками, павильонов для рыбной ловли и рощ, в которых росли священные деревья. К началу описываемых событий этот сад из места, предназначенного для отдыха и наслаждения, превратился в ритуальное место, где священнослужители возносили молитвы о прекращении засухи и эпидемий.

Синто — японские религиозные культы, в эпоху Хэйан слившиеся с буддизмом. Синто основывается отчасти на понятии «ками» — божественном присутствии, которым отмечены определенные герои и предки, особые скалы, деревья, ручьи, линии границ и различное оружие. Храмы синто, представляющие собой простые конструкции из сосны с тростниковой крышей, по традиции каждые двадцать лет разрушаются и строятся заново. Чтобы попасть в них, надо пройти через «тории», деревянные ворота, которые обычно окрашены в красный цвет. (См. Воздержание, Осквернение, Жрица богини Изе, Жрица богини Камо.)

Сисинден — зал во Внутреннем дворце, предназначенный для проведения различных обрядов и церемоний. Внутренний двор к югу от него использовался для официальных торжеств. (См. Вишневое дерево левых.)

Сказка о дуплистом дереве. Этот длинный роман десятого века получил свое название по одному из эпизодов, в котором описывается, как молодой человек нашел пристанище для своей матери в дупле старого кедра, покинутого медведями.

Сказки Изе — собрание изысканных эллиптических произведений в стихах и прозе. В центре этого повествования жизнь Аривары но Нарихиры, придворного, жившего в девятом веке. По легенде, он был отправлен в ссылку после скандального тайного побега с девушкой из клана Фудзивара, которая позднее стала супругой члена королевской семьи. Поэмы из этого собрания содержали скрытые намеки на эту Любовную историю, а также романтическую связь Аривары с двумя юными сестрами. Выражение «Недостоверны, как Сказки Изе», используемое для обозначения чего-то совершенно неправдоподобного, скорее может быть нелестной характеристикой жителей Изе, чем самих сказок. (См. Аривара но Юкихира, Посланники.)

Слои (классы) общества. Еще в третьем веке китайские посланники, приезжавшие в Японию, поражались пристрастию японцев к разного рода званиям и чинам. Ко времени, к которому относится повествование, люди незнатного происхождения делились на девять классов. (Для членов императорской семьи существовала собственная иерархическая система.) В то время как в Китае деление общества на классы основывалось на конфуцианской оценке качеств личности, в Японии система была более консервативной. Принадлежность тому или иному классу по рождению определяла, какую должность мог занимать человек, его доходы и привилегии (например освобождение от налогов), выбор невесты и уважение, которым он пользовался. Действовали строгие правила поведения для представителей разных классов, которые касались даже таких обыденных вещей, как тип экипажа, которым разрешено было владеть, разрешенный цвет одежды, количество складок на веере, размер могильного холма. Все это отличало представителей разных слоев общества друг от друга. Конечно, женщины были частью этой системы. Даже королевские кошки, злые духи и морские суда имели свою классификацию. (См. Сугавара но Мичизане.)

Смерть. Когда кто-то умирал, его тело оставляли непогребенным до семи дней, чтобы убедиться, что душа в него не возвратится. Только после того как становились очевидными признаки разложения, труп кремировали в печи или сжигали на специальном костре. Считалось, что трупы заразны и что даже вид мертвых животных оскверняет того, кто их видит.

Богатые хоронили умерших на одном из больших кладбищ около столицы, таких как Фунаока, Торибено или Адасино. В период эпидемий или в голодные годы семьи слишком бедные, чтобы позволить себе провести похороны по всем правилам, сваливали тела своих близких в выкопанные вдоль дорог канавы и в лощины около рек Камо и Капура. Когда накапливалось большое количество трупов, их сжигали, а затем останки хоронили рабочие из Хиден-ин, городского общественного приюта для сирот и лишенных средств к существованию. (См.: Осквернение.)

Соколы. Некоторые из этих высоко ценившихся птиц были привезены из Китая. Буддизм, как известно, запрещает убивать животных, но для соколиной охоты из этого правила было сделано исключение, возможно, потому, что императоры эпохи Хэйань очень ее любили.

Ссылка (изгнание) — сосланные (изгнанники). В эпоху Хэйань государственных преступников казнили редко. Предпочтительной формой наказания было изгнание. Понятия «изгнание» и «изгнанник» имели романтический подтекст. Многие образованные мужчины становились изгнанниками, в том числе известный поэт По Чу-и, живший во времена правления династии Тан, и государственный деятель Сугавара но Мичизане. Закон разрешал сосланным брать с собой жену (но не любовницу), что они, судя по литературным источникам, делали редко. (См.: Сугавара но Мичизане.)

Сугавара но Мичизане — государственный деятель девятого века, прославившийся своими стихами и стильной каллиграфией; можно сказать, что после смерти он обладал большей властью над людьми, чем при жизни. В 901 году его сослали на остров Кюсю, где два года спустя он умер. Череда бедствий, обрушившихся вслед за тем на столицу — пожары, наводнения, смерть видных представителей клана Фудзивара, которые были его врагами, — приписывалась жаждущему отмщения духу Сугавары. В тщетных усилиях укротить его дух Сугаваре посмертно были возвращены титулы и должности. Но бедствия продолжались еще восемьдесят лет, до тех пор пока Сугавару не стали обожествлять и не построили храм в его честь. Тогда несчастья пошли на убыль.

Сутры Лотоса — поэтический текст, основа направления тендаи в буддизме, пронизывает идеологию периода Хэйань. Аристократы, как и священнослужители, выучивали его наизусть, и в литературе того времени постоянно фигурируют его образы. В главе о целесообразных средствах, которую так любил хитрый Канецуке, описывается, как Будда поведал своим ученикам объективную истину, чтобы пробудить в них желание более глубоко познать закон Будды. (См.: Буддизм, Тендаи.)

Темнота. Когда автор говорит о своей неприязни к белому цвету, она таким образом отражает глубокое почитание японцами темноты, мрака ночи. Японский писатель двадцатого века Танизаки Дзюнитиро говорил: «Наши предки, вынужденные жить в темных комнатах, пришли к осознанию прелести теней; в конце концов они поняли, что тени являются одной из стадий исчезновения красоты». Танизаки считает, что такое отношение к темноте связано с духовной тягой японцев к искусству приглушенному, спокойному, сдержанному, которое скорее заставляет размышлять, чем оказывает прямое, непосредственное воздействие.

Тендаи. В период Хэйань учение этой буддистской секты фактически было государственной религией. Секта, поддерживаемая кланом Фудзивара, имела тесные связи с царствующей династией. Многие императоры в трудную минуту прибегали к помощи и совету настоятеля монастыря на горе Хией. Заимствованное из Китая монахом по имени Саитё в начале девятого века учение тендаи базировалось на догматах, изложенных в Сутрах Лотоса. В высшей степени суровое — по правилам его монахи, прежде чем принести окончательные обеты, проводили в уединении двенадцать лет, — со временем оно стало почти таким же эзотерическим и причудливым в обрядах, как учение секты сингён. (См. Буддизм, Сутры Лотоса, гора Хией, Сингён.)

Торибено — место захоронения умерших на востоке от столицы. (См.: Смерть.)

Тощие люди из Гиона. Каждый год в середине Шестого месяца в храме Гион, расположенном к востоку от Хэйан-Кё проводились службы, посвященные Священному Духу, с целью отогнать оспу и несчастье. Частью такой службы был танец «тощих людей» в матерчатых масках.

Траур (оплакивание). Покойников оплакивали в простых, лишенных роскоши помещениях, из которых убирали половые доски. Жены оплакивали потерю мужа в течение года; время траура для овдовевших мужчин составляло не более трех месяцев.

Убежище (гавань) — почетный титул, которым награждается супруга или наложница императора или прямого наследника, которая родила ребенка. Это поэтичное название имеет следующее значение: «Место, в котором привязанность и любовь августейшей особы находит свое отдохновение».

Удумбара — фантастическое растение, описанное в Сутрах Лотоса, про которое говорили, что оно цветет один раз в 3000 лет.

Умецубо (См.: Внутренние дворы.)

Уход (уединение). Женщины эпохи Хэйань имели возможность скрасить свою однообразную замкнутую жизнь посещениями буддистских храмов. Храмы посещали не только для того, чтобы вознести молитвы и совершить религиозные обряды, но и чтобы встретиться с подругами. Другие, подобно автору сочинения под названием «Дневники Кагеро», таким театральным поступком, как уход из дома, надеялись вернуть неверного мужа. Хотя во время уединения в храме женщины, как правило, не были полностью предоставлены сами себе (они спали внутри храмового комплекса в помещениях, разгороженных ширмами, или в кельях, предоставленных им на время монахами), они располагали широкими возможностями для любовных свиданий.

Феникс. В соответствии с китайской мифологией появление этой пятицветной птицы предвещало добродетельного и сильного правителя.

Фудзивара, клан. В описанные в книге времена это семейство служило при дворе; мужчины клана Фудзивара были самыми влиятельными в стране. Дававший много возможностей пост министра левых почти всегда доставался представителю этого клана; регентами или советниками императора также часто назначались члены этого семейства. Девушки из клана Фудзивара выходили замуж за императоров и рожали сыновей, наследовавших трон. К концу десятого столетия сила государственных деятелей из этого клана была так велика, что они могли определять время и условия отречения императора.

Хаседера. Этот буддистский храм, расположенный южнее Хэйан-Кё, был излюбленным местом паломничества для женщин высокого происхождения. Посвященный одиннадцатиголовой богине Каннон (одно из воплощений Богини Сострадания), он и сейчас является местом паломничества большого количества верующих. (См. Каннон.)

Хейчу. Этот глупый любовник описан в сказке десятого века под тем же названием, комический персонаж японского фольклора.

Храмы (алтари) богини Камо — расположенные на север от Хэйан-кё, эти два храма были посвящены культу синто. Службы там отправляла девственница, которая была покровительницей столицы. Юная девушка и в императорской семьи жила, соблюдая ритуальную чистоту, во Дворце полей. (См.: Жрица богини Камо.)

Хэйань, эпоха (794-1185). Этот отрезок истории Японии начался, когда столица переехала из Нары в Хэйан-Кё, Город Мира и Спокойствия. Действительно, это было время относительного спокойствия и политической стабильности, в течение которого японское искусство, освободившись от подавлявшего влияния китайской культуры, достигло невиданного расцвета. Однако к одиннадцатому веку нестабильность в обществе усилилась, а центральная власть была незаконно захвачена поднимающимся классом военных. Конфликт между двумя военными кланами — кланом Таира и кланом Минамото (или Гендзи) — достиг кульминации во время тридцатилетней войны, которая возвестила наступление эпохи Камакура.

Хэйан-Кё (Киото) — город, который стал столицей Японии в конце восьмого века и продолжал оставаться ею вплоть до 1868 года, когда правительство переехало в город Эдо (известный сейчас как Токио). Построенный по образцу столицы китайской династии Тан города Чанань, Хэйан-Кё был разделен на административные зоны, или районы. Те, что находились в северо-восточной части города, между Первой и Шестой дорогами, предположительно были наиболее престижными. Громадные особняки богачей стояли вдоль широких улиц; менее состоятельные жители строили свои дома вдоль улиц и переулков, расположенных между основными дорогами.

Цвета. Цвета одежды как мужчин, так и женщин имели эстетическое и символическое значение. В костюмах женщин часто повторялись естественные цвета природы: азалий и хризантем, руты и клена, глицинии и вишни. Некоторые одеяния имели подкладку другого цвета (например, халат с рисунком ивы был белого цвета с зеленой подкладкой). Одежды часто имели отделку цвета «казане». Надеть даже один халат не того оттенка считалось ужасным нарушением правил приличия. Вот небольшой перечень цветов, которые упоминает автор.

Запрещенными цветами («киндзики») считались все оттенки от насыщенного красного до пурпурного; их имели право носить только представители самых высоких слоев общества (за редкими исключениями). (Главному распорядителю двора, например, было разрешено носить такие цвета в качестве привилегии в соответствии с его официальным положением.)

Цвет «футаи» — двойной цвет, составленный из алого цвета (получаемого из цветка сафлора, редкого и дорогого растительного красителя) и индиго. Этот цвет носили поздней весной и летом; его оттенки — переходные тона от глубокого фиолетового (для молодых мужчин) до бледно-голубого с примесью красного (для мужчин более старшего возраста).

Серо-фиолетовый цвет («усу-иро») ассоциировался с небольшим горем или печалью. Те, кто пребывал в глубоком горе, носили серый или черный цвет.

Цвет сливово-красный («имайё») ассоциировался с весной, его носили в период наступления Нового года.

Пурпурный цвет («мурасаки») имел дополнительное значение верности и длительной страсти.

Разрешенный розовый цвет («юруси-иро») — светлый оттенок алого. Его было разрешено носить мужчинам и женщинам не самого высокого общественного положения, в том числе автору рукописи.

Алый, или рыже-красный, цвет («бени-иро») изготавливали из краски, полученной из цветка сафлора. В десятом веке, когда действовали законы, регулировавшие в интересах государства расходы населения на одежду и предметы роскоши, импорт этого красителя находился под строгим контролем, которым тем не менее часто пренебрегали.

Чай. Во времена Хэйань чай считался лечебным напитком. (Например, чай из листьев магнолии обычно применялся как лечебное средство при нервных болезнях.) Его ввозили из Китая начиная с девятого века вплоть до двенадцатого века, чай не рассматривался ни как просто восстанавливающий силы напиток, ни как центральное звено дзен-буддистской чайной церемонии.

Чанань — столица Китая во времена правления династии Тан (618–907). И Хэйан-Кё, и Нара были спланированы и построены по образцу этого города. (См. Хэйан-Кё, Нара.)

Чуанг-цзы — философ школы даосизма, жил в четвертом веке до н. э. Философия даосизма пронизана принципами «Книги перемен» — «И цзин». (См.: «И цзин», Даоде цзин.)

Чума (моровая язва). Японцы постоянно страдали от эпидемий оспы и кори, заносимых с материка, и, вполне вероятно, также от холеры и гриппа. (Однако эпидемии бубонной чумы никогда не достигали Японии.) Вспышка оспы в 994–995 годах обезлюдела столицу и прилегающие провинции. Летом 994 года умерли больше половины жителей столицы, включая шестьдесят семь представителей высшего общества, принадлежавших к пятому классу и выше.

Вот как описывает ситуацию специалист в этой области Хелен Крейг Маккаллах: «Молитвы и подношения не могли ослабить опасность заболевания; из-за огромного количества заболевших не хватало сил и средств для оказания нуждающимся экстренной помощи, повсюду лежали умершие или заболевшие; улицы города превратились в зловонные вместилища разлагающихся трупов, ставших добычей собак и воронья». Считалось, что болезнь распространяется вместе с испарениями, имеющими скверный запах (соответствует средневековому западному представлению о миазмах — вредных испарениях), и в основном поражает взрослых. Последнее заблуждение объясняется тем, что вплоть до двенадцатого века оспа не была в Японии эндемическим заболеванием, а завозилась с материка.

Ширмы (экраны). Большую часть своего времени знатные женщины проводили скрытые за ширмами (экранами) или занавесями. Существовало несколько видов таких изолирующих приспособлений, включая стоячие занавеси («китё»), представлявшие собой переносную раму высотой примерно 90-120 см, на которую вешали тяжелые драпировки.

Правила, предписывавшие разделение полов, были столь строгими, что женщины в обязательном порядке изолировались даже от собственных отцов и братьев, так же как и от своих поклонников, такими стоячими занавесями. Конечно, встречались дерзкие мужчины, которым удавалось, несмотря на ширму, дотронуться до края одежды женщины. Принадлежавших к императорской семье женщин охраняли еще более строго. Императрица и супруги императора, а иногда и принцессы укрывались за ширмами даже во время выездов из дворца по случаю каких-либо празднеств или, например, для лицезрения луны.

Эры. По заимствованной из Китая, традиции годам присваивались благоприятные наименования, такие, как, например Первый год Тенгие («Небесное поздравление»). На практике эры редко длились более десяти лет, а иногда — не больше года или двух. В неспокойные времена, когда случались эпидемии или голод, императоры эпохи Хэйань старались умиротворить разгневанных богов, изменив название эры. Для первых исследователей истории этого периода постоянные нарушения датировки были настоящим кошмаром.

Ямато — обширная долина с наносной почвой к югу от Хэйан-Кё, где расположены наиболее плодородные рисовые поля. Здесь находится и бывшая столица страны город Нара.

Люди селились в этой местности с очень давних времен, и само название долины стало синонимом японской культуры и самой страны. Например, в описываемые времена выражение «речь Ямато» имело значение «чистый, неиспорченный японский язык».

Ян Куафей — наложница императора Сюаньцзуна из Танской династии, который, судя по рассказам, был так ею увлечен, что пренебрегал государственными обязанностями. Когда царство оказалось под угрозой восстания, собственная армия императора вынудила его ее казнить. Эта история изложена в длинной эпической поэме под названием «Песня вечной скорби», автором которой является Бо Цзюи. Поэма была очень популярна в эпоху Хэйань, образованные люди были в состоянии прочитать наизусть обширные отрывки из нее.