Дорогой кузен,

похоже, мои «впечатлительные юные девушки» тайно читали книгу, в которой описываются интимные отношения между полами. Мисс Прескотт отобрала ее, но я уверена, что легкий флирт, который, возможно, происходил между виконтом и его бывшей любовницей, бледнеет в сравнении с этой книгой. Клянусь, иногда девочки просто пугают меня.

Ваша встревоженная родственница Шарлотта.

Ни в коем случае не пробовать веселящий газ на сегодняшней вечеринке — Мэдлин твердо это решила.

К тому же Энтони вел себя как–то странно в последние несколько дней. Временами ей казалось, что он что–то задумал — что–то, помимо обольщения. Да, он пытался вести себя как истинный джентльмен, однако Мэдлин не доверяла ему. Во всяком случае, не вполне доверяла.

Впрочем, общение с ним казалось довольно приятным. Например, во время их разговоров о науке он никогда не отметал ее мнения как чисто женские. Более того, в присутствии ее учениц он демонстрировал предельное уважение к ней. А его поведение с девочками было достойно восхищения — он умел проявлять мягкость и твердость одновременно. Мисс Долтон очень повезет, если у нее будет такой опекун. Он даже нашел для школы превосходную кухарку.

Как жаль, что виконт преуспел в распутстве. Но иногда даже его распутство казалось ей привлекательным. Ах, ей придется быть очень осторожной, иначе она может… упасть в его постель. Нет–нет, конечно же, она не настолько глупа, чтобы уступить виконту. Ему не удастся соблазнить ее, ни в коем случае не удастся. И больше никаких поцелуев, никаких ласк, ничего… интимного.

Почувствовав, что краснеет, Мэдлин потянулась за книжкой «гаремных» рассказов, лежавшей в кармане ее фартука. Раскрыв книгу, она еще раз перечитала рассказ о женщине, доводившей мужчину до «вершин блаженства» своими губами. «А ведь животные никогда не делают ничего подобного», — подумала она неожиданно.

И при этой мысли по телу ее пробежала приятная дрожь. Действительно, почему бы и нет?.. Ведь таким образом она не только доставит Энтони удовольствие, но и сохранит невинность, если случится так, что ей придется…

Мэдлин нахмурилась и захлопнула книгу. О чем она только думает?! Она не должна даже пытаться сделать что–то подобное. Это может привести к еще большему безрассудству. Кроме того, она по–прежнему многого не понимала. В этой проклятой книге далеко не все объяснялось. Почему мужчине это должно быть приятно? Ведь во рту женщины зубы и она может…

Мэдлин в отчаянии застонала. «О Господи! Прекрати об этом думать, прекрати…» — сказала она себе уже в который раз.

— Пожалуйста, сюда, сэр, — послышался голос миссис Дженкинс. — Проходите же, мы сварили для вас очень вкусный суп.

Мэдлин сунула книгу в карман как раз в тот момент, когда миссис Дженкинс и отец появились в дверях кухни.

— Я не хочу есть, я не голоден, — пробурчал мистер Прескотт, когда пожилая вдова подвела его к столу. — Оставьте же меня в покое!

Мэдлин заставила себя улыбнуться.

— Но, папа, это ведь ячменный суп, ваш любимый. — Она налила суп в тарелки и поставила их на обшарпанный дубовый стол. — Папа, садитесь, пожалуйста, вы же знаете, что я не могу есть в одиночестве.

Мистер Прескотт нахмурился и, усевшись за стол, уставился в тарелку — как будто именно в ней и находились ответы на все мучившие его вопросы. Мэдлин взглянула на миссис Дженкинс, стоявшую у порога. Как только отец взялся за ложку, Мэдлин незаметно кивнула, и вдова удалилась.

— Куда она пошла? — неожиданно спросил мистер Прескотт.

— Ей надо убрать в комнатах, — солгала Мэдлин. Если отец узнает, что экономка гладит ее атласное вечернее платье, все планы на этот вечер рухнут. Отец начнет ее расспрашивать, и она будет вынуждена рассказать правду.

Снова уставившись в тарелку, мистер Прескотт проворчал:

— Не понимаю, почему ты наняла эту женщину. Она пытается убить меня, постоянно заставляя гулять около дома. К тому же ей все время нужно что–то у торговца фруктами, и она вынуждает меня ходить вместе с ней.

Мэдлин уже хотела сказать отцу, что ему полезны прогулки на свежем воздухе, но тут он замер, уставившись в кухонное окно, и она в ужасе похолодела. Отсутствующий взгляд отца казался более пугающим, чем любые вспышки гнева.

— Хотя очень может быть, что она все делает правильно, — пробормотал мистер Прескотт. — Наверное, было бы лучше, если бы я умер.

Мэдлин встрепенулась.

— Это неправда, папа!

Ложка выпала из его руки и упала в тарелку.

— Увы, это правда, моя милая. Без меня твоя жизнь была бы лучше. Ты могла бы спокойно жить и работать в школе, у тебя был бы кавалер, который ухаживал бы за тобой…

— Папа, не говорите глупости! — Мэдлин взяла за руку отца и тихо добавила: — Вы для меня важнее любого кавалера.

— Все было бы очень легко устроить, — продолжал отец зловещим голосом. — Нужно только подмешать немного лауданума в мое сонное зелье, и я погружусь…

— Не говорите так, папа! — Мэдлин вскочила на ноги. Уже тот факт, что отец упомянул лауданум, который всегда не одобрял, ужасно ее напугал. — Не смейте даже думать об этом!

Отец взглянул на нее с некоторым удивлением:

— Но, дорогая, тебе со мной так трудно… А в этом случае окончились бы все твои страдания. И мои тоже.

— Ваши — возможно. А мои только увеличились бы. — Голос ее дрогнул, она с трудом удерживалась от слез. — Папа, обещайте мне, что не будете думать о лаудануме или о каких–то других… — Она на мгновение умолкла. — Обещайте мне, что не оставите меня.

Он тяжело вздохнул:

— Хорошо, дорогая, обещаю.

— Поклянитесь! Клянитесь, что никогда не будете думать о таких ужасных вещах…

— Клянусь. — Мистер Прескотт похлопал дочь по руке. — Клянусь, моя малышка Мэдди.

От этого ласкового имени у нее перехватило дыхание. Отец не называл ее так уже много месяцев.

— Вот и хорошо, папа. — Мэдлин улыбнулась и села на свое место. — Я знала, что вы не станете меня огорчать.

Когда отец снова принялся за суп, Мэдлин сказала:

— Я думаю, что это пройдет со временем. То есть все наладится.

Мистер Прескотт фыркнул в ответ, однако промолчал.

«Да–да, это должно пройти, — говорила себе Мэдлин. — Если повезет, то сегодня вечером уже многое изменится».

Ей очень не хотелось покидать сейчас отца, но у нее не было выбора — следовало поторопиться.

Собравшись с духом, Мэдлин проговорила:

— Папа, сегодня вечером мне нужно пойти в школу, чтобы заняться бухгалтерскими книгами.

Ей трудно было лгать отцу, но он ни за что не позволил бы ей отправиться на вечеринку с веселящим газом — пусть даже она надеялась встретить там известного химика, который мог бы им помочь. И конечно же, отец не одобрит, что она отправится на вечеринку в обществе такого распутника, как Энтони Долтон.

Немного помолчав, Мэдлин продолжила:

— Но вы не беспокойтесь, папа. Миссис Дженкинс составит вам компанию. Вы могли бы поиграть с ней в карты.

Отец нахмурился, но не стал возражать. Казалось, он был слишком поглощен своим несчастьем, чтобы заметить какие–то странности в ее поведении. Боже, он даже не спросил, как она доберется домой, когда будет возвращаться.

Тут дверь кухни приоткрылась, и миссис Дженкинс, заглянув, едва заметно кивнула, давая понять, что платье ждет ее в спальне. Встав из–за стола, Мэдлин убрала свою тарелку в раковину.

— Ты не доела суп, — сказал мистер Прескотт. — Ты не больна?

Сейчас отец очень походил на того человека, каким был когда–то, и к глазам Мэдлин подступили слезы. Улыбнувшись, она ответила:

— Я просто не очень голодна, папа. — Она повернулась к двери. — Почему бы вам не посидеть у камина в гостиной? А сейчас мне нужно собрать сумку. Пойдемте же…

Молча кивнув, отец последовал за ней. Когда он устроился в своем удобном кресле, Мэдлин поняла, что может спокойно оставить его. Какое–то время он будет сидеть, глядя прямо перед собой, а потом, возможно, уснет.

Как только она вошла в свою комнату, они с миссис Дженкинс принялись за дело. Мэдлин сняла свое повседневное платье, и вдова помогла ей надеть атласное, которое у нее хранилось еще со времени Телфорда.

— Я очень благодарна, что вы пришли сегодня помочь мне, — проговорила Мэдлин. — А ведь у вас, вероятно, были какие–то другие дела.

— Какие у меня могут быть дела? — отмахнулась миссис Дженкинс. — Что мне делать в субботу? У меня же нет молодых поклонников… — Она застегнула последний крючок на платье Мэдлин и добавила: — Я очень рада, что вы наконец–то идете на светскую вечеринку, пусть даже это всего лишь праздник у вашей подруги–учительницы. Но если ваша подруга может представить вас сэру Хамфри, то дело того стоит.

— Да, конечно. — Если бы миссис Дженкинс знала, что «подруга–учительница» — это всем известный распутник, она бы очень обеспокоилась, но Мэдлин не осмеливалась слишком уж доверяться вдове.

Поправив рукава–фонарики, миссис Дженкинс с улыбкой сказала:

— Вот так, просто очаровательно, не правда ли?

Когда вдова уложила ее волосы, Мэдлин посмотрела в зеркало и у нее перехватило дыхание — платье казалось слишком уж очаровательным. Отправляясь на вечеринку к друзьям Энтони, она должна была одеться соответствующим образом, но все–таки ей хотелось бы, чтобы у нее было менее… вызывающее платье.

Странно, что раньше она никогда так не думала об этом платье. Правда, вырез у него был довольно низкий, но ведь оно мало чем отличалось от большинства вечерних платьев… Действительно, ее единственное бальное платье выглядело почти также, однако в Телфорде она не задумываясь надевала оба.

Но в Телфорде рядом с ней не было Энтони, а теперь…

— Во сколько карета вашей подруги заедет за вами? — спросила миссис Дженкинс, накинув ей на плечи черный французский плащ.

— Примерно через полчаса. Но она приедет не сюда. Я должна встретить ее… подальше от дома. Ведь папа может что–то заподозрить, если увидит, что я не пошла в школу пешком.

Миссис Дженкинс кивнула:

— Да, наверное, это разумно. Вы ведь не хотите, чтобы ваш отец возлагал надежды на сэра Хамфри, не так ли? Но как с вашим возвращением?..

— К тому времени он уснет, и я попрошу подругу привезти меня домой. — На самом деле она собиралась ускользнуть с вечеринки втайне от Энтони и вернуться домой в наемном экипаже. Это будет дорого ей стоить, но по крайней мере она сохранит свой секрет.

— Ну что ж, если вы пойдете пешком, — сказала миссис Дженкинс, — то тогда вам понадобятся паттены. Нельзя же допустить, чтобы вы испачкали туфельки, до того как доберетесь туда. Я поставлю их снаружи, чтобы ваш папа не заметил.

Мэдлин крепко сжала руку вдовы.

— Ах, миссис Дженкинс, я так благодарна вам… Из–за нас с папой вы терпите такие неудобства…

— Какие неудобства? Не говорите глупости, моя милая. — Вдова ласково улыбнулась и добавила: — Мне даже приятно немного поухаживать за вами, ведь у меня никогда не было собственных детей.

Мэдлин тотчас же вспомнила свою мать, и к глазам ее подступили слезы.

— Ну–ка перестаньте! — прикрикнула миссис Дженкинс. — Успокойтесь, моя милая. Сейчас вы поедете на свою вечеринку, и все у вас будет хорошо. А за отца не беспокойтесь. Мы с ним поиграем в карты, пока он не начнет дремать, и я позабочусь, чтобы он не заметил, если вы вернетесь домой слишком поздно. Желаю удачи, дорогая. И не забывайте: все будет хорошо.

Мэдлин очень надеялась, что вдова окажется права. Потому что вполне могло случиться, что сегодня ей представится шанс изменить все к лучшему. И Мэдлин твердо решила: что бы ни произошло, она не упустит этот шанс.