Саре снился сон. Гидеон стоял рядом с ней возле алтаря – цивилизованный и до мозга костей английский. Черные волосы коротко острижены и прикрыты высокой фетровой шляпой. Сабля отсутствует, зато присутствует модный темно-синий сюртук из прекрасной дорогой ткани. Сама она одета в тончайшее платье из белого шелка и шляпку с рюшами, украшенную широкой лентой и апельсиновыми цветами.
Но что это? Церковь заполнена осужденными женщинами и пиратами. Все они пьют, играют в карты и вообще всячески оскверняют священный храм. Через распахнутые двери видно, что на улице стоят Питер Харгрейвз и Джордан, но ни тот, ни другой не переступают порог. Бросив на Сару презрительный взгляд, они отворачиваются от нее.
Сара бросается к ним, однако Гидеон крепко сжимает ее руку, приказывая оставаться на месте. На нем снова кожаная жилетка, на ремне – сабля.
– Твое место здесь, – сурово произносит Гидеон. – Теперь ты – одна из нас.
– Но я должна поговорить с братом, пожалуйста, позволь мне встретиться с ним.
От звука собственного голоса Сара проснулась.
Через несколько секунд она пришла в себя и поняла, что видела сон, а еще через минуту осознала, где находится. Тряхнув головой, села в широкой пустой постели, огляделась и залилась краской стыда. Голая, в каюте Гидеона, на его кровати.
Неукротимой волной нахлынули ночные воспоминания: Гидеон заставил признаться, что она хочет его любви и готова принять самые смелые ласки... потом они снова любили друг друга, причем Гидеон заманил ее наверх и заставил задавать и тон, и темп. Сам выглядел счастливым, удовлетворенным, сладко усталым и тут же уснул, крепко сжав ее в объятиях.
Хорошо хоть, что она не проснулась рядом с ним, в кольце его рук. Такого бы она не вынесла. Странно, но прошлой ночью казалось совершенно естественным уступить настойчивости Гидеона. Очередной спор, потом страшный, безжалостный пожар – обстоятельства толкнули их друг к другу, и события развивались с неумолимой последовательностью.
Но сейчас, в откровенном и безжалостном свете утра, Сара поняла, что совершила непростительную ошибку. Питер вернется вместе с Джорданом. Сможет ли она смотреть им в глаза, после того как обесчестила и себя, и всю семью?
Разумеется, этого Гидеону говорить нельзя. Да она и не сможет ничего толком объяснить – почему прошлой ночью проявила такую слабость и почему больше не может ее себе позволить. А он ни за что не поймет, почему им нельзя оставаться любовниками.
Да, но это в том случае, если он захочет продолжить отношения. А может и не захотеть. Он даже не сказал, что готов на ней жениться.
Сара нахмурилась. Не то чтобы она рвалась выйти замуж за капитана шхуны «Сатир». Сон оказался вещим. Свадьба лишь усугубит ситуацию.
Сара выскользнула из-под покрывала и только сейчас заметила пятно крови на простыне. Все кончено. Потерянного не вернешь. Она больше не девственница.
Однако времени на переживания не оставалось. Надо было как можно быстрее одеться и исчезнуть, пока не вернулся хозяин каюты и не заставил напрочь забыть о благих намерениях. Превозмогая боль между ног, Сара встала и принялась искать сорочку. Увы, ее и след простыл. Вместе с сорочкой исчезло и платье.
– Что ты ищешь? Может быть, это? – раздался знакомый голос.
Сара обернулась. Гидеон стоял в картинной позе, прислонившись плечом к дверному косяку, а с согнутого крючком пальца свисала полупрозрачная батистовая сорочка. Одетый в серые штаны и белоснежную, почти до пояса расстегнутую рубашку, в свете яркого утра он выглядел необычайно красивым, неотразимо мужественным, полным нерастраченных сил. Что за наваждение! Разве допустимо быть таким безумно красивым?
– Я подумал, что в мое отсутствие ты сбежишь, а потому унес твою одежду. – Взгляд медленно, красноречиво скользнул вдоль обнаженного тела.
Сара залилась румянцем. Одно дело – стоять обнаженной в ночной тьме, в тумане страсти. Совсем иное – средь бела дня. Она с опаской взглянула на распахнутую дверь. Что, если в кают-компанию войдет кто-нибудь из моряков? Какое унижение!
Сара протянула руку:
– Пожалуйста, Гидеон, отдай!
Капитан неторопливо вошел в комнату и плотно закрыл дверь. С улыбкой повесил сорочку на крючок и направился к кровати.
– Пока еще не время. Мне так нравится смотреть на тебя в утреннем свете. Одеться можно и потом.
– Но... но...
Рука по-хозяйски скользнула на талию. В глазах снова вспыхнул знакомый свет – тот самый, который обжигал ночью. Но самое ужасное, самое постыдное заключалось в том, что порочное сияние лишало воли, а взамен вселяло нечто совершенно иное.
– Доброе утро, – прошептал Гидеон, склоняя голову к ее волосам.
– Пожалуйста, Гидеон...
– Вот умница. Как мне нравится, когда ты говоришь такие замечательные слова: «пожалуйста, Гидеон», «еще, Гидеон», «хочу тебя, Гидеон...».
– Ах ты, самоуверенный...
Возмущение потонуло в поцелуе – таком долгом, голодном и сладком, что Сара растаяла. Когда же наконец поцелуй прервался, она окончательно утратила дар речи, а Гидеон лукаво улыбнулся:
– Вот так-то значительно лучше. Вижу, что выбрал неверную тактику. Как только ты откроешь рот, надо закрывать его поцелуем.
Сара надула губы:
– Послушайте, капитан Хорн...
На сей раз Гидеон не удовлетворился одним лишь поцелуем. Взял Сару на руки и, не переставая ласкать, отнес на постель. Бережно опустил на покрывало, быстро разделся и коленями раздвинул ей ноги. Сара с радостью открылась навстречу любви и с готовностью, хотя и слегка поморщившись от боли, приняла мощное, нетерпеливое вторжение. Объятия оказались торопливыми и ненасытными. Так двое любящих спешат соединиться в страхе, что встреча окажется последней. Сара с ужасом поняла, что сгорает от страсти ничуть не меньше, чем Гидеон. Хотела, чтобы он принадлежал только ей, хотя понимала, что это невозможно.
Потом она лежала, уютно устроившись в кольце сильных добрых рук. За тонкой деревянной стеной постоянно ходили люди, Барнаби отдавал распоряжения, и все же ничто не могло помешать блаженному состоянию душевного мира, спокойствия и безмятежного счастья.
Что произошло? Какой неведомый демон заставлял забыть все благие намерения в ту самую секунду, как он прикасался к ней? Приходилось верить, что Гидеон действительно сатир – умный, проницательный, хитрый, способный соблазнить в любую минуту, как только пожелает. Но хуже всего было то, что он и сам прекрасно это сознавал.
Гидеон поцеловал возлюбленную в ухо, обдав щеку жарким дыханием. Потом дразнящим движением провел ладонью по животу.
– Как говорится в Ветхом Завете? Что-то вроде: «Живот твой – пшеничный сноп, украшенный лилиями». Слова, конечно, другие, но за смысл ручаюсь.
О Господи! Теперь этот хулиган самым бесцеремонным образом цитировал Библию! Да он действительно неисправимо порочен!
– «А груди твои...» – снова зашептал он.
– Гидеон! – не выдержала Сара и, покраснев, подняла голову, чтобы взглянуть в дерзкие глаза. – Право, этот отрывок поистине неприличен. Его не принято произносить вслух!
Гидеон улыбнулся. В улыбке трудно было найти хоть намек на раскаяние.
– Пирату дозволено все. На то он и пират.
С нежной, чуть лукавой улыбкой Гидеон освободил два длинных волнистых локона и замысловато уложил их на плечах и груди Сары.
– Но если ты так настаиваешь на соблюдении приличий, я поговорю о чем-нибудь другом, менее непристойном. Например, о твоих волосах.
Он погладил локоны с трогательной нежностью, которой трудно было от него ожидать. Голос зазвучал мягко и почти задумчиво.
– Обожаю твои волосы. Они похожи на медные монетки, шелк-сырец и шторы мисс Маллиган.
– Мисс Маллиган? – насторожилась Сара. – Кто она такая и что ты делал с ее шторами?
– Ну-ну, мисс Уиллис! Только, пожалуйста, не говорите, что ревнуете!
Проницательный злодей! Разумеется, она ревновала, но ему вовсе ни к чему это знать. Вздернув подбородок, Сара заговорила безразличным тоном:
– Неужели я настолько глупа, чтобы ни с того ни с сего ревновать пирата, который переспал с доброй половиной всех живущих на свете женщин?
Реплика моментально стерла с лица Гидеона беззаботную улыбку. Едва слышно выругавшись, он уронил голову на подушку.
– Нет, не с половиной, только с четвертью. Хотя уже много лет занимаюсь этим примерно каждые полчаса. Помогает сохранить молодость.
Не обращая внимания на сарказм, Сара продолжала:
– А мисс Маллиган скорее всего одна из твоих подружек.
– Ну конечно. Никогда не упускаю возможности затащить в постель особу, которой не так давно исполнилось семьдесят два.
Сара смутилась:
– О!
– Но ты, кажется, действительно ревнуешь. И безо всяких на то оснований. Мисс Маллиган – пожилая старая дева, хозяйка пансиона, в котором мы с отцом часто останавливались.
Синие глаза стали задумчивыми.
– Когда мы у нее жили, мне не было еще и семи лет, – продолжил Гидеон. – Да и жили-то всего полгода. Но это дольше, чем где бы то ни было еще. – Он опять погладил волосы и пропустил локоны сквозь пальцы, а потом снова устроил их на плечах. – Но вот шторы в ее гостиной я почему-то до сих пор помню. Они были сделаны из какой-то алой шелковистой ткани и на солнце вспыхивали словно пламя. Тогда я думал, что это действительно огонь.
Гидеон снова улыбнулся.
– Когда отец напивался и бегал за мной с ремнем, я обязательно прятался от него в гостиной, за этими шторами, надеясь, что огонь меня защитит.
Гидеон взглянул Саре в глаза.
– Наверное, каким-то удивительным образом так оно и случалось. По крайней мере за этими шторами отец ни разу меня не нашел. Зато исправно находила сама мисс Маллиган. Угощала печеньем с молоком и разрешала свернуться калачиком на своей постели, пока отец не протрезвеет. Шестилетнему ребенку это казалось раем. Мисс была доброй, заботливой, и от нее сладко пахло розовой водой. С тех пор питаю слабость к этому аромату.
К горлу Сары подкатил комок. Воображение живо нарисовало, как маленький мальчик в страхе прячется в гостиной за шторами и находит сочувствие и защиту у чужой старушки. Она осторожно провела пальцем по чисто выбритой щеке.
– А твой отец... он часто тебя бил?
Гидеон лег на спину, подложил руку под голову и устремил взгляд в потолок.
– Достаточно часто, чтобы надолго это запомнить. – Гидеон помолчал и холодно взглянул на Сару. – Может быть, скажешь, что надо было делать это почаще, и тогда, возможно, был бы толк? Что там говорит на этот счет всезнающая Библия? Кажется, что-то вроде «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка»? Да?
– О, только не вспоминай об этих ужасных строчках! Больно слышать, как часто люди используют их, чтобы оправдать жестокость. Физическое наказание не несет ребенку ничего, кроме унижения и страха.
Гидеон пристально посмотрел на Сару, стараясь проникнуть в потаенные уголки ее души.
– Да, – наконец произнес он. – Наказание порождает ненависть и стремление к независимости.
Сердце Сары сжалось. Бедный Гидеон! Нечего удивляться его упорному стремлению создать собственный мир, собственный рай. Ведь тот мир, в котором он рос, очень мало походил на рай. Скорее, на ад.
– А где же в это время была твоя мать? – спросила Сара. – Неужели она одобряла... такое поведение отца?
Лицо Гидеона стало непроницаемым. Он вскочил с постели и натянул штаны.
– Ее не было.
– Не было? Неужели она умерла?
Гидеон остановился посреди комнаты, скрестив руки на груди.
– Не важно. Просто ее не было рядом. Сара вздохнула:
– Ну, если не хочешь говорить о собственной матери...
– Не хочу. – Заметив обиженный взгляд, Гидеон тут же добавил: – У нас есть более интересные темы для разговора, более важные. Например, о том, что произойдет сегодня.
Неожиданный поворот мысли застал Сару врасплох.
– Сегодня?
– Да, сегодня. Когда женщинам придется выбирать себе мужей.
Ах да, конечно! После пожара и ночи страстной любви она совсем забыла об этом ответственном моменте.
– Невозможно откладывать до тех пор, пока будут построены новые дома. Восстановление деревни займет несколько недель. Сегодня утром вернулись те, кто плавал в Сан-Николау, так что откладывать незачем. Мне необходимо знать... – Он помолчал. – То есть я хочу знать, кого намерена выбрать ты.
– Зачем? Чтобы одобрить мой выбор? – с вызовом спросила Сара.
– Как, черт возьми, это следует понимать?
Спокойствие стоило Саре немалых усилий.
– Когда мы обсуждали этот вопрос в последний раз, ты совершенно ясно дал понять, что не собираешься жениться на мне.
– А вот и неправда. Я сказал, что сначала хочу попробовать товар.
– Ах да, верно. И как товар? Выдержал испытание? А сколько еще женщин ты перепробовал, чтобы найти достойную пару для приятных ночных развлечений?
– Черт возьми, Сара, ты же знаешь, что с тех пор, как появилась ты, я не был близок ни с одной женщиной. – Гидеон нервно провел рукой по волосам. – То, что произошло между нами, вовсе не было испытанием. И все же выводы неизбежны. Так вот. Если бы выбирать пришлось мне, я выбрал бы тебя и только тебя. Ни о какой другой женщине не хочу даже думать. Но к сожалению, условия соглашения таковы, что выбираю не я. Выбираешь ты. И вопрос в том, какое решение ты примешь.
Растерянная, смущенная, сбитая с толку, Сара отвела взгляд. Выйти за него замуж? Но как же такое возможно? Конечно, Питер и Джордан приедут не раньше чем через месяц. И все же оба обязательно появятся, в этом можно не сомневаться. И она непременно уедет с ними домой, в Англию. Но в то же время мысль остаться на этом удивительном острове вместе с Гидеоном волновала и захватывала. Участвовать в создании нового мира, узнать новую жизнь! Как трудно отказаться от наполненного событиями будущего!
И все же это лишь наивные и глупые мечты. Ее место не здесь: она здесь чужая. А он... ему нужна подходящая любовница. Почему-то случилось так, что он выбрал ее, но это ровным счетом ничего не значит.
– На самом деле выбора у меня нет, – уклончиво ответила Сара. – Я предпочла бы вообще не выходить замуж, но ты этого не позволишь. Если я не выберу тебя, ты сделаешь выбор сам. Вот и получается, что либо я выбираю тебя, либо ты выбираешь себя для меня. Что, по сути, одно и то же.
Гидеон вспыхнул, даже сжал кулаки.
– Значит, ты предпочла бы вообще не выходить замуж? Считаешь, что даже после сегодняшней ночи я не гожусь в мужья?
– Дело вовсе не в этом, Гидеон!
Пристальный взгляд окончательно лишил Сару самообладания. Он ждет объяснения. Но не может же она ему сказать, что намерена в недалеком будущем покинуть остров.
– Просто... просто я еще не готова к решительному шагу. Брак – дело нешуточное. Мне бы не хотелось выходить замуж после столь короткого знакомства.
– Странно ты рассуждаешь, – заметил Гидеон. – Тебя послушать, так потеря невинности – шаг менее серьезный, чем брак. – Он пристально посмотрел на Сару. – Что ж, пусть так. Тебе не придется выходить замуж после «столь короткого знакомства». Не собираюсь тебя принуждать.
Гидеон схватил рубашку и направился к двери.
– Подожди! О чем ты? Что ты имеешь в виду?
Гидеон молча вышел, поднял с пола аккуратный сверток и бросил в каюту.
– Вот. Эти вещи я заказал для тебя в Сан-Николау. Оденься. Через полчаса жду тебя на палубе. – Он вышел и захлопнул дверь.
Саре стало не по себе. Что она натворила? Как он теперь поступит? Ночью она совершила роковую ошибку, уступив зову тела. Что ей теперь делать?
Спустя полчаса Гидеон стоял на квартердеке, мрачно разглядывая собравшихся внизу людей. На палубу вышло все население острова. Куда же делась Сара? Ее присутствие необходимо.
То, что капитан собирался всем сообщить, обрадует только Сару и ее подопечных. У всех остальных наверняка вызовет возмущение.
Но он принял решение и готов воплотить его в жизнь, несмотря ни на что. Тем более что решение это поможет выйти из тупика, в который всех загнал пожар.
Поможет оно и ему самому.
Капитан снова окинул взглядом толпу. Она выглядела иначе, чем в последний раз, когда он стоял на квартердеке и обращался к этим людям. Настроение оставалось все таким же мрачным, в основном из-за случившегося пожара. Но борьба с огнем сплотила людей. Женщины чувствовали себя свободнее, мужчины казались более внимательными и тактичными. Некоторые уже стояли парами. Сара хоть и не одобряла план, но он все-таки работал.
Неожиданно из-под квартердека появился и сам объект размышлений. Сердце отважного капитана забилось стремительно, словно у юнги, впервые познавшего женщину.
На Саре была блузка с красочной национальной вышивкой и лиловая юбка. Волосы распущены. Костюм купили по просьбе капитана моряки. Такой красивой Гидеон ее еще не видел.
Страстная ночь должна была положить конец безумному вожделению. Но этого не произошло – наоборот, Гидеон жаждал ее снова, сейчас, сию же минуту. От досады можно было задохнуться. Еще бы! Столько лет презирать англичанок и вдруг воспылать страстью к самой английской из них! Такой удар по самолюбию!
Однако капитан не был настолько глуп, чтобы ставить гордость превыше всего. Он понимал, что без Сары не сможет жить. Остается лишь заставить ее сделать единственно правильный выбор.
С трудом оторвав взгляд от милого лица, капитан оглядел собравшихся. Пришло время сделать первый шаг в заданном направлении.
– Доброе утро. Счастлив констатировать, что никто не погиб во время пожара. Все живы. – Капитан слегка наклонился и положил руки на перила. – Конечно, все остались без жилищ, но несчастье ни в коем случае не должно нас остановить. Кое-кто... – Он бросил мимолетный взгляд на Сару. – Кое-кто сумел доказать мне, что остров Атлантис достоин того, чтобы за него бороться.
Мужчины одобрительно загудели. Им вторили женские голоса, только не очень стройно.
– Ребята уже вернулись с острова Сан-Николау, и теперь в нашем распоряжении есть все необходимые для строительства материалы. Если чего-то не хватит, попробуем найти здесь, в лесу.
Гидеон выпрямился. Предстояло перейти к самой ответственной и сложной теме.
– Мисс Уиллис сказала, что женщины охотно помогут в восстановлении острова. Вот я и решил предоставить им своего рода компенсацию за помощь. – Он помолчал, выдерживая паузу. – На выбор мужа им предоставляется еще месяц.
Молчание мужчин сменилось тихим ропотом. Барнаби посмотрел на капитана так, словно тот сошел с ума. Только Сайлас хранил невозмутимое спокойствие.
Гидеон поднял руку, призывая к тишине.
– Некоторые женщины уже сделали свой выбор, и если не хотят откладывать свадьбу, могут сыграть ее немедленно. Остальные будут заняты строительством, поэтому представляется вполне справедливым не обременять их сложностями семейной жизни.
Хорн наконец осмелился взглянуть на мисс Уиллис. Та ушам своим не верила. К ней подбежала счастливая, сияющая Энн, но Сара во все глаза смотрела на Гидеона. Странно, но лицо ее не выражало триумфа победы. Только изумление, которое уступило место благодарности.
Гидеон отвел взгляд. Сара не понимала, что поводов для благодарности не существует. Так или иначе он все равно ее получит. Наверное, надеяться на брак – безумие, особенно если учесть его прошлое. Но ведь это единственный способ сделать ее своей. Она и так уже раскаивается в том, что уступила его настойчивости и собственным желаниям. Избавить женщину от чувства вины можно только под венцом.
– Теперь нам всем предстоит ночевать на борту, – продолжал Гидеон, – если, конечно, кому-то не захочется разбить палатку или провести ночь на пляже, под звездами. В остальном все останется по-старому. Мужчины непременно будут относиться к женщинам с должным почтением, уважая их желания.
Капитан замолчал, ожидая получить в ответ бурю протестов. Однако, судя по тишине, лишь изредка нарушаемой ворчанием, матросы приняли условие. Возможно, поняли его необходимость. Ведь вместе с новыми женами придут и новые сложности, так что дополнительное время никому не помешает.
– Барнаби отвечает за организацию строительства, Сайлас будет руководить разгрузкой шлюпа. Что же касается женщин, то я непременно посоветуюсь с мисс Уиллис насчет их работы. Это все. Вы свободны.
Гидеон спустился на палубу и направился к Саре, однако ее плотным кольцом окружили женщины. Вопросы сыпались как из рога изобилия. К капитану спешил явно раздосадованный чем-то Барнаби. Гидеон подождал, пока первый помощник подойдет поближе.
– Что, черт возьми, с тобой происходит? – набросился он на капитана. – Сначала отсылаешь половину матросов за товарами, а теперь вдруг решил отложить свадьбы. Первым делом надо жениться, а уже потом заниматься строительством!
– Ну конечно! Заявление тем более пикантное, что мы оба знаем твое отношение к женщинам, – осадил его Гидеон. – Ты меняешь женщин как перчатки. Не забывай, любовница не жена.
– Давно ли ты узнал, как положено обращаться с женой? – не сдавался Барнаби. – Ты сам каждый месяц менял любовниц.
– Признаю, был грех. – Гидеон посмотрел туда, где, словно огненные ленты, сияли в утреннем солнце волосы Сары. – Но я собираюсь изменить образ жизни.
Барнаби проследил за его взглядом и нахмурился:
– Все ясно. Снова эта мисс. Ее рук дело.
Гидеон промолчал.
– Так это на ней ты собираешься жениться? Надеешься, что эта чопорная недотрога выберет именно тебя?
Гидеон едва сдержал улыбку, вспомнив, что произошло между ним и Сарой.
– Со временем она остановит свой выбор именно на мне. Не сомневайся.
– Так вот оно что! Ты просто пытаешься выиграть время, чтобы как следует поухаживать за миледи. В таком случае, полагаю, всем остальным следует просто забыть о ее существовании.
Гидеон окинул Барнаби оценивающим взглядом.
– Не ты ли только что обозвал ее чопорной недотрогой?
– Знаешь, некоторым недотроги очень даже нравятся.
Гидеон пришел в ярость.
– Не допущу ни за что на свете! Скажи всем, что Сара моя! Чтобы никто не смел даже в щечку ее поцеловать! Понятно?
Барнаби шутливо поднял руки – мол, сдаюсь.
– Конечно, капитан! О чем речь? Никому в голову не придет увести твою женщину.
«Твою женщину». Словосочетание прозвучало весьма убедительно.
– Ну что ж, прекрасно. А теперь, с твоего позволения, мне бы хотелось кое-что обсудить со «своей женщиной».
Гидеон направился туда, где Сара разговаривала с Луизой.
– Луиза, будь добра, оставь нас на минутку, – попросил он, подойдя. – Мне необходимо побеседовать с Сарой наедине.
Луиза отошла в сторону, исподтишка наблюдая за парочкой. Капитан в упор взглянул на любопытную особу, и когда та поспешила скрыться в толпе, он повернулся к мисс Уиллис:
– Эта женщина не спускает с тебя глаз. Она кто, защитница?
– Просто заботится обо мне, вот и все.
– Скажи ей, что в этом больше нет необходимости. Теперь я сам буду о тебе заботиться.
Хорошенькое личико расцвело мягкой, чуть Смущенной улыбкой.
– Да-да, понимаю. Право, Гидеон, как мило, что ты дал нам дополнительное время. Жалеть не придется. Так будет лучше для всех, вот увидишь.
Капитан пристально посмотрел на нее:
– И для тебя тоже?
Сара покраснела.
– Да, конечно. – Потом отвернулась и прикоснулась к медальону, с которым никогда не расставалась. – Нам необходимо кое-что обсудить. Я... то есть... то, что случилось ночью, не должно повториться.
– Ты говоришь о пожаре? – уточнил Гидеон, делая вид, что не понимает. Он не мог поверить, что Сара способна сказать такое, особенно после недавнего благородного жеста.
Ответом послужил прямой, красноречивый взгляд.
– Ты прекрасно понимаешь, что речь идет не о пожаре. Я говорю о постели и о нас с тобой. Неприлично...
– А тебе не кажется, что беспокоиться о приличиях поздновато?
– Вполне возможно. И все же... все же мне кажется, что не следует... повторять эту ночь. – Встретив недоверчивый, искренне недоумевающий взгляд Гидеона, Сара поспешила добавить: – Чтобы пожениться, необходимо лучше узнать друг друга – не в постели. Дело в том, что я теряю способность думать, когда ты рядом и... любишь меня.
– Вот и хорошо.
– Ничего хорошего. Замужество – жизненно важное решение, и я хочу принять его на свежую голову.
– Так я сейчас же освежу твою голову! – шутливо воскликнул Гидеон и попытался ее обнять.
– Нет! – Сара отстранилась. – Нет. Вот в этом все дело. Ты хочешь, чтобы я забыла обо всем, кроме тебя. Тогда замужество произойдет само собой, я даже понять ничего не успею. А я хочу осознанно дать согласие на брак.
Черт бы побрад эту женщину! Почему она не похожа на остальных? Почему создает проблемы?
Стоп! Но ведь именно так поступила его мать, и в результате произошла катастрофа. Он не хочет, чтобы Саре пришлось пожалеть о том, что она вышла за него замуж.
И все же, как не прикасаться к ней, не обнимать, не лежать рядом? Он готов дать время на размышления, но это ни в коем случае не должно означать, что они не могут быть вместе, хотя бы время от времени. Ему предстоит показать Саре, что она желает близости не меньше, чем он сам. А для этого существует всего один способ.
– Хорошо, Сара. Мы постараемся лучше узнать друг друга. Будем заниматься строительством, разговаривать, но даже не прикоснемся друг к другу. Пусть будет так, если ты того желаешь. Встретив ее удивленный взгляд, Гидеон заговорил тише: – Не уверен, что ты хочешь именно этого. Но лучше разберись в своих чувствах сама. – Он замолчал, словно давая время обдумать услышанное. Потом тихо продолжил: – Однако позволь предупредить. Когда изменишь решение – а это непременно произойдет, – сама прибежишь ко мне. Потому что в следующий раз просить о любви придется именно тебе.
Собравшись с духом, капитан Хорн повернулся и ушел.