Дорогая Шарлотта!

Я взял на себя смелость попросить мистера Бейнса поговорить с мистером Притчардом относительно его арендатора и обнаружил, что он имеет столь же смутное представление об истинной цели испанца, как и каждый из нас. А что говорит об этом полковник? Он уже прибыл в Лондон?

Ваш озабоченный кузен Майкл.

Люси проснулась несколько часов спустя в таком блаженном состоянии умиротворенности, какого еще никогда не испытывала. Она лежала с закрытыми глазами, смакуя ощущение того, что она женщина.

И имеет любовника. Блестящего, изумительного любовника.

Нетти была не права — мужчина, как оказалось, мог брать женщину гораздо чаще, чем один раз в ночь. Второй раз это было через час после того, как она освободилась от девственности. Все началось, когда Диего стал мыть ее, и делал это так нежно, что она чуть не заплакала.

Но вскоре его действия сменились поцелуями, пьянящими ласками и заигрываниями. Люси и понятия не имела, что мужчина может быть таким страстным. Раз за разом он доводил ее до наивысшей точки возбуждения, пока она не стала умолять его о большем, как он и обещал. Она умоляла Диего заполнить собой принадлежавшее ему место в ее теле, чтобы вновь увидеть, как он утрачивает свою хваленую выдержку. И каждый раз Люси испытывала неземное наслаждение.

Ей следовало бы прийти в ужас от своего бессовестного поведения, но никакого ужаса она не испытывала. Почему? Да потому что ее лишил девственности Диего, который сделал это с заботливой нежностью мужа.

Возможно, это была их единственная ночь вместе. Отрезвев от этой мысли, Люси открыла глаза и повернулась к нему, чтобы запомнить лицо, которое стало таким дорогим.

Постель была пуста. Она в панике села и тут же увидела Диего в брюках, который, стоя у стола, рассматривал что-то, склонив голову, при свете масляного фонаря.

Он смотрел ее блокнот для эскизов.

— Нашел что-нибудь интересное? — спросила Люси. Диего вздрогнул, но не взглянул на нее.

— Очень хорош рисунок, на котором ты изобразила меня. Ты очень талантлива.

— По правде говоря, рисунок не совсем закончен. — Ободренная его одобрением, Люси взяла в руки блокнот. — В Англии у меня не хватило времени добавить последние штрихи, а теперь я не смогу сделать этого, потому что нет ни карандашей, ни чернил, ни грифелей.

— Придется исправить положение. — Диего повернулся к постели. В его взгляде появилось голодное выражение.

Но как же соблазнительно он выглядел без сорочки — сплошные мускулы, чуть оттененные черными волосками! Ее взгляд скользнул вниз, где на брюках появилось и начало увеличиваться весьма заметное утолщение, и Люси улыбнулась, чувствуя свою женскую власть над ним.

Она позволила простыне соскользнуть вниз настолько, чтобы обнажилась одна грудь.

— Вернись в постель, Диего. Еще очень рано.

Тихо выругавшись, Диего оторвал от нее взгляд, продолжая надевать сорочку.

— Не так уж рано, дорогая. Час назад сменилась вахта. Еще немного — и проснутся Рафаэль и его первый помощник, а мне не хотелось бы, чтобы они заметили, что я не ночевал в каюте. — Он застегнул пуговицы на сорочке. — Мы должны по возможности оберегать твою репутацию, пока не прибудем в Испанию и не сможем пожениться.

— Пожениться? — У Люси радостно запрыгало сердце. — Но ты сказал… я думала…

— Я лишил тебя девственности. Я не какой-то бессовестный тип, чтобы обесчестить тебя и бросить.

Все это он говорил без всяких эмоций.

— А как же твое поместье? Ты говорил, что дедушка не отдаст его тебе, если мы поженимся.

— Это не имеет значения, — коротко сказал Диего с таким видом, что было понятно: это имеет большое значение.

— Но, Диего…

— Я не Ханфорт, — сказал он и, отыскав галстук, завязал его. — Когда женщину лишает невинности достойный мужчина, это налагает на него определенные обязательства, а я свои обязательства всегда выполнял.

Люси возмутилась. Она не хотела быть его обязательством.

— Это я соблазнила тебя, Диего. Не говори об этом так, словно ты овладел мной против моей воли.

— А разве не так? — Он взглянул на нее, и выражение его лица смягчилось. — Полно тебе, милая. Я мог остановиться в любой момент, если бы захотел. Просто не стал бы смотреть на твое соблазнительное тело, а заполз бы под кровать и достал ключ, что я, кстати, и сделал, но гораздо позже, — сказал он, показывая ей ключ. — Твои тактические приемы не смогли бы надолго задержать меня здесь, если бы я сам не захотел остаться.

— Ты не хотел оставаться. — Люси почувствовала себя виноватой, вспомнив, какими методами убеждала его. — Ты это сделал, потому что я угрожала отдаться другому и взвалить на тебя вину за утрату девственности.

Он приподнял бровь:

— А я сказал, что ты блефуешь, ведь так? Ты и не подумала уйти из каюты. А если бы попыталась, я бы запер тебя на ключ до конца поездки. Я бы не позволил другому мужчине взять тебя.

— Почему? — прошептала Люси.

— По той же причине, по какой я впервые поцеловал тебя, — потому что сам хотел затащить тебя в постель. Я хотел овладеть тобой с того момента, как увидел тебя в вишневом саду. — Он говорил почти сердито, как будто против воли. — Я и сейчас хочу тебя. — Он шагнул к ней, остановился, потом отвернулся и продолжил одеваться. — Но с этим придется подождать до того, как сочетаемся браком.

Люси молча наблюдала, как он сел, чтобы надеть сапоги. Ей следовало бы радоваться, что он решил жениться на ней. Но Люси почему-то не могла избавиться от чувства, будто он делает это против своей воли.

Дело было не в том, что Диего отказывался говорить о любви. Она ведь тоже не говорила, что любит его. Но в ее ушах звучало слово «обязательство». Ему было очень трудно выполнить обещание маркизу, чтобы получить свое поместье, а теперь он был готов отказаться от этого? Потому лишь, что лишил ее девственности?

— Диего, когда я решила соблазнить тебя, я совсем не ожидала, что ты на мне женишься.

— Я это понимаю.

— Я просто не хотела, чтобы меня вынудили выйти замуж за какого-нибудь абсолютно незнакомого человека.

— Понятно, — напряженно произнес он. — Прошлой ночью ты все это очень четко объяснила.

— И я совсем не хотела, чтобы ты отказывался от поместья, которое, кажется…

— Арболеда! У него есть название: Арболеда! — Диего сердито взглянул на Люси. — И это не просто какая-нибудь земельная собственность. Это… — Он замолчал, не договорив, когда заметил обиженное выражение ее лица. — Это не имеет значения. Что сделано, то сделано.

Чувство горькой обиды охватило Люси. После прошедшей ночи ей больше всего на свете хотелось выйти за него замуж, но не так, чтобы из-за этого Диего становился таким суровым, таким официальным и таким несчастным.

Диего поднялся на ноги и направился к двери.

— Когда мы прибудем в Испанию, я представлю тебя твоему дедушке и попрошу у него разрешения жениться на тебе. Хотя бы этот знак уважения я ему должен оказать. Если же он откажет, мы убежим, но так или иначе поженимся.

Как только он отпер замок, Люси спрыгнула с постели и, волоча за собой простыню, шагнула за ним следом.

— Постой, Диего…

— Отдохни немного, — сказал он. — Я пришлю сюда Нетти. И ушел.

Люси всхлипнула. Она считала Диего чуть ли не дьяволом, и только теперь поняла, как он благороден, если готов отдать все, лишь бы защитить ее репутацию. Он не любил ее; Люси даже не была уверена, что нравилась ему — за пределами спальни. И тем не менее он имел твердое намерение жениться на ней.

Дверь распахнулась, и Люси круто повернулась, моля Бога, чтобы это вернулся Диего. Но пришла Нетти.

Закрыв дверь, служанка окинула каюту понимающим взглядом.

— Ну? Получилось? Он в конце концов оказался в вашей постели?

— Взгляни, как я одета, — с раздражением отозвалась Люси. — Разве это не говорит само за себя?

Нетти фыркнула и подобрала с пола рубашку Люси.

— Все было так, как вы надеялись? Люси покраснела.

— А твоя ночь с Рафаэлем оправдала ожидания?

Нетти с мечтательной улыбкой прижала ее рубашку к своей груди.

— Ах, мисс. Вы и понятия не имеете.

— Поверь, я теперь имею понятие. Вот тебе и ответ. Нетти рассмеялась:

— Не я ли говорила вам, что эти испанцы совсем не плохи. Какая серьезная недооценка!

— Рафаэль догадался, что я затеваю?

— Не сразу, — сказала Нетти, начав приводить в порядок каюту. — Но когда его друг не вернулся прошлой ночью, он все понял. Кажется, ему это пришлось не по душе. Я спросила, уже не надеялся ли он сам к вам подкатиться, но он ответил, что дело не в этом. Он сказал, что его друг довольно глуп и захочет теперь на вас жениться и что из-за этого возникнут проблемы.

Потому что Диего не получит своего поместья?

Люси нахмурила брови. Диего наверняка достаточно зарабатывает на жизнь своим мастерством иллюзиониста. То, как он одевался, указывало на определенный уровень достатка, и его образ жизни говорил о том, что в деньгах он не нуждался. Он не угождал богатым клиентам. А какая огромная сумма была пожертвована им на благотворительность!

И почему тогда так важна для него эта Арболеда? Если у него не осталось никого из родственников, то почему он так дорожит ею?

Возможно, он ей об этом не скажет, зато его друг может рассказать.

— Капитан уже встал?

— Да. Когда я уходила, он ждал дона Диего.

Имя Диего с добавлением почтительного испанского «дон» прозвучало как-то неожиданно. Люси частенько забывала о том, что он граф, зато другие об этом явно помнили. Для них его социальный статус был гораздо выше славы знаменитого иллюзиониста.

Возможно, поэтому Диего так высоко ставил свою честь? Некоторые люди высокого социального статуса очень серьезно относятся к ответственности, которую налагает их положение. К обязанностям.

Ох как Люси не хотелось быть для него всего лишь обязанностью!

— Мне нужно поговорить с капитаном наедине. Как ты думаешь, долго они будут беседовать с Диего?

Нетти рассмеялась:

— После такой ночи, которую вы провели? Я сомневаюсь. Дон Диего захочет спать, а Рафаэль обычно рано уходит в кают-компанию завтракать.

— Ладно. Помоги мне одеться. Быстро!

Одевшись, Люси направилась в кают-компанию. Рафаэль сидел в одиночестве, склонившись над тарелкой с жареным хлебом и колбасным фаршем.

— Если вы ищете Диего, то я бы отказался от этой затеи. Он в отвратительном настроении, — поморщившись, сказал он Люси.

— По правде говоря, я искала вас. Капитан с подозрением взглянул на нее:

— Зачем?

Люси уселась по другую сторону стола, не зная, с чего начать.

— Насколько я понимаю, вы знаете… вы догадываетесь…

— Что вы с Диего провели прошлую ночь, танцуя матросский хорнпайп?

Когда до Люси дошло, что он имеет в виду, она покраснела.

— Значит, он рассказал вам?

— Диего? Человек, который пообещал повесить меня за гениталии на ближайшей нок-рее потому лишь, что я поцеловал вам руку? Нет, ему не пришлось ничего рассказывать. Он просто объявил, что женится на вас. Этого было достаточно. Единственное, что могло бы заставить его отказаться от возвращения Арболеды, — это какой-нибудь глупый поступок с его стороны. Люси изо всех сил старалась казаться спокойной.

— Значит, это поместье так дорого стоит?

— В денежном выражении? Сейчас? Едва ли. После того как солдаты сровняли его с землей…

— Какие солдаты? — Люси вдруг охватило страшное волнение. — Откуда именно Диего родом?

Рафаэль прищурился:

— А вы не знаете? Она покачала головой:

— Диего никогда не рассказывал о себе. До этой поездки я даже не знала, что у него было поместье.

Выражение лица Рафаэля смягчилось.

— Это многое объясняет. А я-то удивлялся, что вы можете поступать так жестоко, заставляя его потерять все за одну ночь удовольствия.

— Почему вы думаете, что это я заставила его? — в замешательстве спросила она.

— Потому что сеньор Благородство не уложил бы вас в постель, если бы его не спровоцировали. Большую часть своей жизни он провел в попытках получить назад Арболеду и едва ли с легкостью отказался бы от этой мысли.

— Почему поместье так дорого ему? Что сделали солдаты? Прошу вас, расскажите мне. Я должна иметь больше информации, прежде чем планировать будущую жизнь с ним. Может быть, вы начнете с того, что расскажете, как вы познакомились?

— Мы познакомились в полковом лагере. — Откинувшись на спинку стула, Рафаэль окинул Люси оценивающим взглядом и глубоко вздохнул. — Я незаконнорожденный отпрыск английского солдата и испанской маркитантки. Мы с Диего были друзьями с тех пор, как ему было тринадцать, а мне пятнадцать лет. Все, что мне известно о его жизни до этого, рассказал он сам либо я узнал от Гаспара или матери Диего.

— Вы ее знали?

— Недолго. Она умерла от болезни печени вскоре после того, как я с ней познакомился. По словам Диего, она так и не пришла в себя после того, что случилось с их семьей в Вил-лафранке.

Люси насторожилась:

— Диего из Виллафранки?

— Значит, вы об этом слышали?

О да. Благодаря тому, что много читала, Люси знала об ужасах, творившихся там. Во время поспешного отступления через горы северо-западной Испании в Ла-Корунью, когда французские войска преследовали их по пятам, а запасы продовольствия были истощены, английские войска набросились на Виллафранку как саранча. Ошалевшие от голода и холода, худшие из них грабили испанские продовольственные склады, допьяна напивались вином и калечили или даже убивали тех, кто пытался остановить их.

К тому времени как офицерам удалось обуздать мародеров, местное испанское население успело окрестить своих союзников malditos ladrones. А французы, которые пришли за ними следом, приканчивали англичан, валявшихся на улицах пьяными, и вели себя по отношению к местному населению ничуть не лучше. Виллафранка была практически сровнена с землей.

— Вы наверняка слышали об этом, — сказал Рафаэль, наблюдая за сменой эмоций на лице Люси: А может быть, даже помните сами. Вы и ваши предполагаемые родители были там, не так ли?

— Да, но мне тогда не было и пяти лет. Я помню только холод и голод. Но несколько лет спустя, пытаясь узнать побольше о своих родителях, я прочла о том, что произошло тогда на марше. — Люси покачала головой. — Я и понятия не имела, что Диего жил там.

— Арболеда граничит с дорогой на Ла-Корунью. У его родителей была собственная винодельня, производившая одно из самых лучших вин в регионе. Семейство владело этим поместьем в течение многих поколений… пока по нему не прошлись солдаты.

Так вот почему Диего стал вором в полковом лагере!

— Английские солдаты? — спросила Люси.

— Эти были первыми, — бесстрастно объяснил Рафаэль. — Они разграбили винные погреба его семьи. Насколько я понимаю, отец Диего пытался их урезонить, полагая, что союзники Испании отнесутся с уважением к нему и его семье. Но у пьяных голодных солдат не осталось уважения ни к кому. Они и внимания не обратили на его слова и, наверное, запугали Диего и его мать, хотя он мало говорит об этом. Я знаю лишь, что, когда отступавшие солдаты пошли дальше, у семьи не осталось продовольствия, чтобы пережить зиму.

— Боже милосердный! — прошептала она.

— Через день появились французы, — с горечью сказал Рафаэль. — Отец Диего был так зол, что встретил их с мушкетоном в руках. Они в ответ открыли по нему огонь.

— Они его убили! — воскликнула она. — Чудовища!

— Да. И подожгли виноградники. Умирая на руках Диего, отец заставил сына пообещать, что он позаботится о матери и не даст погибнуть Арболеде, которой владело несколько поколений Монтальво. Для старика это было делом чести, и он вырастил Диего так, что тот относился к поместью так же. К сожалению, после нашествия солдат там было нечего сохранять.

Потрясенная перечислением преступлений, совершенных в отношении Диего и его родителей, Люси в страхе смотрела на Рафаэля. Каково было Диего наблюдать, как на его руках умирает отец, а их поместье уничтожают! Ему тогда было всего двенадцать лет, он был слишком мал, чтобы бороться, но уже смог запомнить все это. Ей стало безумно жаль его.

— Но если его отца убили французы, то почему он так плохо настроен по отношению к моим соотечественникам?

— Его семья ожидала дурного обращения со стороны французов, но не от англичан, своих «спасителей». Диего убежден, что его отец никогда не стал бы так глупо противоборствовать французам, если бы англичане не сделали того, что сделали. Он до сих пор не любит ни тех, ни других. Возможно, вы не заметили, но он никогда не гастролировал ни во Франции, ни в Англии.

Пока не приехал за ней. На глазах Люси выступили слезы.

— Но он выступал в полковых лагерях. В течение нескольких лет.

— Он начинал не там. Он и его мать пытались как-то наладить хозяйство поместья, однако без виноградников это было невозможно. Диего был слишком мал, а его мать совсем пала духом, и они не могли компенсировать причиненный ущерб. — Рафаэль отхлебнул из чашки кофе. — Кредиторы его отца воспользовались этим обстоятельством, и у матери не осталось выбора, кроме как продать Арболеду.

— Маркизу?

— Маркиз — ее последний владелец. До этого Арболеда не раз переходила из рук в руки, но никому так и не удалось возродить там виноградники, чтобы они стали приносить доход. — Рафаэль поставил на стол локти. — После того как поместье было продано, Диего отвез мать жить к одной бедной родственнице в Опорто. К тому времени армия вернулась туда, и Диего стал следовать за ней, задавшись целью так или иначе отобрать у англичан то, что они отняли у его семьи. Он начал воровать и стал карточным шулером. Отчасти он делал это от гнева, а отчасти для того, чтобы оплачивать лечение больной матери.

— И его никто не поймал?

— В конце концов его поймали, К счастью, его поймал Гаспар. Он сказал Диего, что тот может либо стать ассистентом иллюзиониста, либо будет передан в руки властей. Гаспар был не дурак. Он уже тогда заметил необычайную ловкость Диего и его потрясающее умение обращаться с картами. И я подозреваю, что он предчувствовал, что скоро не сможет продолжать заниматься своим ремеслом без помощи человека помоложе. — Рафаэль криво усмехнулся. — Гаспар сказал, что есть более законные способы обирать англичан до нитки, и, я думаю, Диего обрадовался возможности выставлять на посмешище английских солдат во время своих выступлений.

Люси прекрасно помнила, как Диего унизил Питера. Должно быть, он проделывал этот трюк раньше с другими мужчинами, к которым испытывал презрение, и именно поэтому так отточил этот номер.

— Он действительно так сильно презирает англичан?

— Не всех англичан. Только английских солдат.

Это объясняло, почему Диего так плохо думал об отце Люси. И почему считал, что, похищая ее из Англии, делает это в ее интересах. Диего искренне полагал, что одновременно сделает два добрых дела — спасет Люси и вернет свое поместье, исполнив клятву, данную умирающему отцу.

— Надежда возродить Арболеду была движущей силой его успеха, — мрачно произнес Рафаэль, словно читая мысли Люси. — И если эту надежду у него отобрать…

— Этого нельзя допустить, — решительно сказала Люси. — Он должен подождать, пока маркиз вернет ему поместье, а потом уже жениться на мне. Я не буду возражать.

— Но это не поможет. Арболеда в развалинах. Ему придется восстанавливать там виноделие, потом вновь завоевывать для вина рынок сбыта. Если такой могущественный человек, как маркиз, вздумает наказать Диего — за то, например, что тот женился на внучке, не спросясь у него, — то из этого проекта ничего не получится. Диего сэкономил какую-то сумму, однако этого недостаточно, чтобы противостоять вашему дедушке.

Каждое слово Рафаэля болью отзывалось в сердце Люси.

— Но Диего говорил, что дедушка стоит на краю могилы. Почему бы ему просто не дождаться, пока тот умрет?

— Насколько я знаю, есть немало случаев, когда люди, находившиеся на краю могилы, всех переживали, а дон Карлос, по-моему, будет продолжать жить хотя бы просто для того, чтобы насолить Диего.

После этих слов Люси чуть было вовсе не утратила охоту знакомиться с дедушкой.

— Вы знаете моего дедушку?

— У меня были с ним кое-какие дела. — Рафаэль прищурился. — Пусть вас не обманывают его преклонный возраст и изысканные манеры. Дон Карлос — человек проницательный и безжалостный. Когда Диего в первый раз обратился к нему, надеясь обсудить условия продажи имения или кредита, дон Карлос сразу понял, что мой друг идеально подходит для того, чтобы привезти вас назад, в Испанию. Диего отлично владеет английским языком и имеет решимость и мотивы для выполнения этого задания, а самое главное, он человек чести.

— Да уж, Диего совершил очень честный поступок, похитив меня, — сдержанно заметила Люси.

— Это была необходимая часть выполнения задания. Дон Карлос на это не обратит внимания. Но когда узнает, что Диего намерен жениться на вас, он придет в ярость. Для своей драгоценной, вновь обретенной внучки он захочет лучшей партии, чем бедный фокусник с разрушенным поместьем. Но если Диего вопреки его воле все-таки женится на вас, дон Карлос отомстит, не позволив Диего осуществить планы и мечты, связанные с Арболедой.

— А потом Диего обидится за это/на меня. Или еще того хуже. Ведь он не просто потеряет свое поместье, а потеряет его из-за англичанки. Это будет чем-то вроде повторения нашествия солдат.

— Вздор, — дружески заметил Рафаэль. — Он считает вас испанкой, а не англичанкой.

Люси печально улыбнулась:

— Только потому, что игнорирует тот факт, что меня вырастил англичанин. Но ему не удастся долго обманываться, потому что я поступаю и думаю как англичанка. Я олицетворяю собой все, что он презирает. Добавьте к этому, что это я заставила его нарушить клятву отцу, и поймете, что наш брак был бы обречен. В конце концов он меня возненавидел бы, — сказала Люси, проглотив соленый ком, подступивший к горлу.

Рафаэль, нахмурив брови, откинулся на спинку стула.

— Что вы намерены делать?

— Разумеется, сказать, что не могу выйти за него замуж. Не только у него есть гордость. — Она бросила на Рафаэля умоляющий взгляд. — Вы не должны рассказывать ему о содержании нашего разговора, пожалуйста.

Рафаэль, ощущая неловкость, ничего не ответил. Наклонившись вперед, Люси схватила его за руки:

— Обещайте, что не выдадите мои секреты, Рафаэль. Вы не должны позволить ему узнать об этом.

— О чем это? — поинтересовался знакомый голос с порога кают-компании.

У Люси замерло сердце. Она отпустила руки Рафаэля и выпрямилась на стуле, взглядом умоляя капитана помалкивать.

— Черт возьми, Рафаэль, — сказал Диего, — что это вы вдвоем замышляете?

Люси затаила дыхание, но Рафаэль, встретившись с ним взглядом, сказал:

— Об этом тебе придется спросить у мисс Ситон.

Люси с облегчением вздохнула, но тут же заметила ярость в лице Диего.

— О чем вы говорили, Люси? — спросил он с горящим взглядом.

Она поднялась из-за стола.

— Поговорим об этом наедине, хорошо? — Люси проскользнула мимо Диего и вышла из каюты, лихорадочно соображая, как выпутаться из этой ситуации.

Диего последовал за ней, но не успели они спуститься на несколько ступенек, как он втолкнул ее в какую-то тесную каюту. Увидев три подвесные койки, Люси поняла, что в этом перенаселенном помещении он и обитает.

Монтальво закрыл дверь и, взяв Люси за плечи, прислонил спиной к двери.

— Что именно ты просила Рафаэля не говорить мне? — проговорил Диего, нависая над ней. — И зачем, черт возьми, для этого было необходимо держать его за руки?

Так вот что вызвало его ярость? Он увидел, как Люси держала за руки Рафаэля!

— Мы говорили не о тебе, — быстро сориентировавшись, солгала она. — Речь шла о дедушке. Поскольку ты, судя по всему, не скрываешь от Рафаэля, чем мы с тобой занимались прошлой ночью, я просила его молчать об этом.

Диего поморгал.

— Какая в этом нужда, если мы с тобой все равно поженимся?

Люси прерывисто вздохнула. Пора было сказать то, что наверняка ранит его гордость.

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж.

На лице Диего отразилось крайнее удивление.