Спустя пять дней Вирджиния стояла у окна в комнате для завтраков и смотрела на подъездную аллею к дому. Она поторопилась съесть свой завтрак, чтобы быть готовой. Было почти восемь.

Каждый день она ждала, что не увидит Гейбриела снова, но каждый день он появлялся у них с регулярностью нанятого работника. И всякий раз, когда появлялся, ее самозащита постепенно теряла свою силу.

Почему? Они мало времени проводили вместе, об этом позаботились дедушка с кузеном. Она видела его главным образом, когда в середине дня, как обычно, выносила сандвичи. И если они оставались на несколько минут одни, он не пытался поцеловать ее. Не то чтобы ей хотелось этого. То, что она порой думала о его поцелуях и размышляла, действительно ли они так восхитительны, как ей запомнилось, не имело значения.

Вирджиния обнаружила, что ей интересно слушать, как Гейб с Поппи во время еды говорят о тренировке лошадей, но это не потому, что она подпала под его чары. На самом деле нет. Просто иногда она уставала от работы по дому.

Именно поэтому она выходила посмотреть, как они справляются с кобылой в охоте или тренируют породистую лошадь. У нее не вызывало раздражения, что Гейбриел, казалось, интересуется лошадями больше, чем ею. Хотя должен был ухаживать за ней. Да и не хотела она этого. Если Гейб занимается делами у них в поместье, он и должен это делать, вот и все.

Она увидела в конце аллеи Гейбриела, и дыхание застряло у нее в Горле. Боже мой, он так красив! В седле он держался лучше любого знакомого ей мужчины: верховая езда для него так же естественна, как дыхание. Они с лошадью двигались как одно целое.

— Он опять здесь, да? — раздался у нее за спиной вкрадчивый голос.

Вирджиния вздрогнула, прижав руку к сердцу.

— Пирс! Не надо так подкрадываться ко мне. Кстати, что ты здесь делаешь в такую рань? Даже Поппи еще не спускался вниз.

— Я говорил тебе вчера, — Пирс подошел к ней и встал у буфета, — что сегодня утром поеду домой, поэтому встал пораньше.

— Я не поверила тебе. Ты не встаешь рано.

— Я действительно взял за правило развлекаться по ночам, а не спать, — подмигнул Пирс. — Но, к сожалению, мой управляющий ведет другой образ жизни, поэтому, если я не приеду домой раньше, чем он удалится на вечерний отдых, я не узнаю, что там случилось, не произошло ли чего-нибудь непредвиденного, что не может подождать моего возвращения на следующей неделе.

Управляющий Пирса забросал его записками с просьбой срочно приехать. Вирджиния знала, что Пирс игнорировал их ради нее из-за присутствия Гейбриела, но больше оттягивать отъезд было невозможно.

Пирс положил в тарелку тост с сыром и сел за стол.

— Значит, я так понимаю, сегодня утром Шарп снова появился здесь.

— Не знаю, — небрежно ответила Вирджиния, не сумев скрыть румянца на щеках.

— Нет, ты стояла здесь ровно в восемь, — вопросительно посмотрел на нее Пирс, — чтобы увидеть, как идут работники, заготавливающие сено.

— Я просто любуюсь, как цветут подсолнухи, — фыркнула Вирджиния и отошла от окна.

— Полагаю, именно поэтому ты сама похожа в эти дни на распустившийся цветок, — с самодовольной улыбкой подытожил Пирс.

— Для тебя она надевает свои лучшие платья, вот как, — заходя в комнату, весело сказал Поппи.

— Да-а, — протянул Пирс с дьявольским блеском в глазах. — Все для меня. Правда, дорогая?

Бросив сердитый взгляд на кузена, Вирджиния смущенно вцепилась в кружевное фишю, которое обычно не носила, потом подошла к буфету, чтобы положить для Поппи кусок хлеба и бекон. Иначе он совсем не станет завтракать.

— Просто мне нравится это платье, вот и все.

Ей и правда нравилось это платье с кружевным фишю, главным образом потому, что его фасон подчеркивал достоинства ее фигуры. Оно было украшено маленькими бантиками, и Вирджиния казалась себе в нем довольно хорошенькой. Это платье или вчерашнее с красивыми рукавами она надевала не ради восхищенных взглядов Гейбриела, которые он бросал в ее сторону всякий раз, когда отворачивался Поппи. Да нет же, конечно, нет.

— Можно сказать, она счастлива, что ты здесь, — отметил Поппи, совершенно не ведая о коварных намеках Пирса. — Она по всему дому разложила лаванду, чтобы тебя повсюду сопровождал приятный запах.

Смех Пирса перешел в кашель, когда Вирджиния сердито посмотрел на него. Она подошла, чтобы налить ему чаю.

— Я люблю лаванду. И это не имеет никакого отношения к Пирсу или к кому-то еще.

— Это ты так считаешь, — подмигнул племяннику Поппи. — А мы уже тем временем едва не задохнулись от этого запаха.

— Я думаю, дядя Айзек, — кузен бросил на Вирджинию взгляд, полный озорства, — она получает лаванду из…

— Сада, — быстро подсказала Вирджиния. Она держала чашку Пирса прямо у него над коленями и наливала в нее чай. — Так, кузен?

Пирс насторожился. Одно неверное движение ее руки — и кипяток может обжечь ему ноги.

— Именно так.

— Ну, смотри, не опустоши сад целиком. — Поппи с аппетитом съел свой завтрак. — Я знаю, ты используешь лаванду для поссета и тому подобных напитков. Такими темпами лаванда закончится раньше, чем начнется зима.

— Да, кузина, ты уж поосторожнее, — подмигнул Пирс.

Вирджиния поставила перед Пирсом чашку с чаем, взглянула на Поппи и налила ему стакан молока.

— Надо идти. — С этими словами генерал взял стакан молока, который подала ему Вирджиния, выпил и направился к выходу. — Сегодня хочу заняться Призраком. Надо посмотреть, можно ли выставлять его на скачках Сент-Леджер. Надо сделать это, пока Шарпа нет поблизости.

— Нет поблизости? — уточнил Пирс.

— Он опять чистит конюшни, — ухмыльнулся генерал.

— Поппи! — возмутилась Вирджиния. — Разве недостаточно было заставить его делать это в первый день? Уверена, что он испортил свою одежду.

Это напомнило ей… Вирджиния поспешила принести сюртук Поппи, поскольку лакея нигде не было видно.

— Я не виноват, что он не одевается должным образом. И если теперь для работы в конюшне он снимает свою чертову одежду, я не виноват, если он простудится.

— Простудится? — Вирджиния помогла Поппи облачиться в сюртук. — Но сейчас же лето. Нельзя винить его за то, что он снимает сюртук.

— Нечего ходить с голой грудью. Если будет так делать, заболеет и умрет. Говорю тебе, это небезопасно.

Генерал ушел. Гейбриел ходит в конюшне с голой грудью? Неужели Поппи имел в виду, что он ходит там даже без рубашки?

— Может, ты закроешь рот, кузина, — сухо сказал Пирс, — пока муха не залетела?

— Я хочу, чтобы ты перестал давать повод Поппи думать, что ты действительно хочешь на мне жениться, — повернулась к нему Вирджиния.

— Я действительно думаю на тебе жениться, — ухмыльнулся Пирс. — При условии, что раньше ты не сбежишь с полуобнаженным Шарпом, украшенная всей той лавандой, которую он продолжает носить тебе.

— Как ты узнал про лаванду?

— Не оскорбляй мои умственные способности. Однажды утром я видел, как он передавал ее Молли для тебя. Он проделывает это каждый день, да?

— Да, — не смогла сдержать легкой улыбки Вирджиния, которая тут же погасла. — Но Поппи не знает, и ты ему не говори.

— Я удивлен, что он сам не догадался об этом. Цветы — как раз именно тот скучный подарок, который такой мужчина, как Шарп, считает романтичным.

— Но они вовсе не скучные! — Вирджиния отругала себя за быстрый язык. Но удержаться не смогла; никто никогда не дарил ей цветы прежде. Она пришла к выводу, что это ужасно приятно.

Пирс внимательно смотрел на нее, наливая себе еще чаю.

— Конечно, желание помогать здесь — довольно оригинальное решение. Признаться, я не ожидал, что он долго здесь продержится.

— Я тоже, — призналась Вирджиния. — Но меня это не волнует.

— Если тебя это не волнует, тогда объясни, почему здесь это? — Пирс указал рукой на буфет, где стояла тарелка с лимонными пирожными. — Я слышал, как Шарп в первый день сказал поварихе, что обожает лимонные пирожные. И с тех пор они регулярно появляются на буфете, когда Гейб с дядей Айзеком приходят пить чай.

— Я уверена, что повариха старается, чтобы он чувствовал себя как дома, — вздернула подбородок Вирджиния.

— Повариха не делает лимонные пирожные даже для меня, моя дорогая, а я — ее любимчик. И потом, это ты говоришь ей, что готовить. — Пирс допил чай и поставил чашку. — Будь осторожна, кузина, — мягко сказал он. — Шарп — не какой-то бездомный пес, которого можно завлечь лимонными пирожными, чтобы он полюбил тебя. Имей в виду, он такой, как ты хочешь, ну вот как сейчас, пока ты не раскроешь свои карты.

— Я не пытаюсь завлечь его куда-то. Я не просила его работать на конном заводе, он выбрал это сам.

«Ради меня. Чтобы ухаживать за мной». О, как ей хотелось, чтобы ее не бросало в дрожь всякий раз, когда она думала об этом.

Раздался стук в дверь.

— Милорд, экипаж готов.

— Спасибо, Джеймс. — Пирс дожевал свой тост и обошел вокруг стола. — Ты проводишь меня?

— Конечно.

Вирджиния взяла Пирса под руку, и они направились в холл.

— Я буду скучать без тебя, ты знаешь, — сказала она.

— Надеюсь, что так. Я ведь практически твой жених.

— Ой, фу! Перестань нести эту чушь.

— Перестану, когда это перестанет злить тебя, — рассмеялся Пирс.

Они вышли на подъездную аллею и увидели возвращавшегося с пастбища Гейбриела. Он, вероятно, выводил туда пару лошадей, чтобы освободить загоны для чистки.

— Так ты уезжаешь, Девонмонт? — притормозил он с явно довольным видом.

— Долг зовет. — Пирс повернулся к Вирджинии. — Забыл сказать дяде Айзеку, что я просмотрел все книги, похоже, там все в порядке. Но у него все-таки есть несколько накладных, которые заполнены неверно, и он должен нажать на того фермера по соседству, чтобы тот заплатил. Сосед или нет, а платить взнос за конюшню надо.

— Я скажу ему, только он ничего не будет с этим делать. Ты же знаешь Поппи. Ему жаль этого парня.

— Тогда нет смысла помогать ему со счетами, — покачал головой Пирс, — если он не обращает внимания на мои советы.

— Я знаю, но он их ценит. Правда. — Вирджиния приподнялась и поцеловала Пирса в щеку. — И я тоже.

Пирс покосился туда, где стоял, слушая их разговор, Гейбриел.

— Своего будущего жениха можешь поблагодарить и получше, чем просто поцелуем в щеку.

Без предупреждения он обхватил руками ее голову и крепко поцеловал в губы. Поцелуй не был сдержанным или коротким. Пирс действовал неторопливо, задержавшись на ее губах.

— Послушай, — прорычал Гейбриел, — ты не можешь так вести себя с ней!

— Не понимаю почему? — Оторвавшись от ее губ, Пирс подмигнул Вирджинии. — Кузенам позволено целоваться.

— Родственники так не целуются! — отрезал Гейб, приближаясь к ним.

— Вирджиния не возражала, — озорно сверкнул глазами Пирс. — Правда, дорогая?

Вирджиния не знала, как реагировать. Прежде Пирс никогда не целовал ее в губы. Она ожидала большего эффекта. В конце концов, Пирс был известен своим талантом обращаться с женщинами. Но этот был странным и неловким — поцелуй брата в губы.

— Ну? Ты возражала? — резко спросил Гейб.

— Я-я… нет. Конечно, нет. — Ей не хотелось, чтобы Гейбриел поколотил ее кузена ради какого-то надуманного оскорбления ее чести.

— Понятно. — Гейбриел гордо зашагал к конюшням.

— Ну и ради чего это было? — толкнула она Пирса, как только Гейбриел удалился на достаточное расстояние.

— Просто небольшая шутка, — ухмыльнулся Пирс.

— Теперь он будет думать, что мы с тобой занимаемся… занимаемся тем, чем мы не занимаемся, — разочарованно вздохнула Вирджиния. — И прислуга…

— Которая прекрасно знает, что между нами ничего не происходит. Мужчине полезно немного поволноваться. Пусть не думает, что ты — легкая добыча, когда ставишь перед ним лимонные пирожные, надеваешь свои лучшие платья и высматриваешь его из окна.

— Говори тише, — прошипела Вирджиния. — Он не знает, что я это делаю.

— Тогда он слепой. — Пирс коснулся пальцем ее подбородка. — Он уже хочет жениться на тебе. Тебе не надо так усердно убеждать его, что это хорошая идея.

— Я ничего такого не делаю! И он хочет жениться на мне, только чтобы получить свое наследство.

— Возможно, да. — Пирс оглянулся на конюшню. — А возможно, нет. — Он стал вдруг очень серьезным. — Послушай, кузина, если что-то случится, пока меня здесь нет, отправь записку в Хартфордшир, и я сразу вернусь.

— Я знаю. Ты молодец. — Вирджиния сложила руки на груди. — Очень большой озорник. Но я полагаю, это абсолютно нормально, учитывая, как ты живешь, когда находишься в Лондоне.

— Этот поцелуй совсем не взволновал тебя, да? — Пирс беспокойно и пристально смотрел на Вирджинию.

— Это было… довольно приятно.

— Приятно? — грустно засмеялся Пирс. — А ты и правда знаешь, как поставить мужчину на колени. Осторожно, ладно?

— Все будет в порядке.

Но вместе с отъездом Пирса улыбка Вирджинии погасла. Она никак не могла забыть лицо Гейбриела, когда он сказал: «Понятно». Как будто она как-то предала его. Она не предавала; между ними нет взаимопонимания. Однако…

Осмотревшись вокруг, Вирджиния поняла, что все слуги исчезли. Поппи отправился с Призраком в дальний загон, и два грума скорее всего пошли вместе с ним. Значит, Гейбриел остался в конюшне один.

Наверное, ей следует поговорить с ним насчет Пирса. Можно только представить, что мог подумать Гейбриел после этой выходки Пирса, и она просто обязана вывести его из заблуждения.

«Ты просто хочешь посмотреть, правда ли Гейбриел работает в конюшне голым по пояс», — услужливо подсказало ей сознание.

Бестолковое сознание.

Тяжело сглотнув, Вирджиния направилась в огород, который находился рядом с задним входом в конюшню. Она осторожно проскользнула внутрь, стараясь не шуметь, и замерла рядом с лестницей, которая вела на сеновал. Может, прежде чем поговорить с ним, надо посмотреть, как он работает. В конце концов, Поппи точно не знал, выполняет ли он свою работу. Насколько им было известно, он платил одному из работников, чтобы тот делал это за него.

«Но ты ведь не веришь этому, — снова подсказало ей сознание. — Ты просто хочешь последить за ним».

С хмурым видом Вирджиния поднялась по лестнице, пролезла через сено и увидела его внизу.

Она перевела дыхание. Господи, помоги, он действительно был голым по пояс. До пояса на нем ничего не было надето. Он вонзал вилы в солому с такой силой, как будто перед ним был вражеский солдат, с которым он встретился в сражении.

Полуобнаженный Гейбриел в бриджах из черной кожи и в сапогах представлял собой невероятно красивое зрелище, Каждое движение вил подчеркивало развитую мускулатуру рук, и с каждым яростным ударом мышцы спины напрягались и двигались в удивительном танце. Вирджиния никогда раньше не видела голой мужской спины, но сомневалась, что все они выглядят так же захватывающе, как у Гейбриела.

Потом он наклонился, чтобы подобрать упавший клок соломы. Свободного фасона бриджи обтянули его ягодицы, и Вирджиния шумно вздохнула. Гейбриел замер, и она прикрыла рот рукой. Если он поймает ее подсматривающей за ним…

Но Гейбриел выпрямился, и Вирджиния облегченно выдохнула. Он ничего не услышал. Он снова наклонился, и она воспользовалась шансом разглядеть его удивительные ягодицы. Неужели они должны выглядеть такими… ну… упругими?

Когда он наконец снова стал грести солому, она никак не могла решить, что ей нравится больше: наблюдать за ним, когда он наклоняется, или когда гребет солому. Она нисколько не удивилась, обнаружив, что у него такая великолепная фигура, но она не знала, что вид его полуобнаженного тела произведет такой поразительный эффект на нее. Она смотрела на его блестевшую от пота спину и уже ни о чем другом, кроме как о своем желании дотронуться до нее, думать больше не могла. Но это было абсолютно нелепо.

Пролежав несколько минут в восхищении от увиденного, Вирджиния начала желать большего. Повернись, повернись, повернись, — монотонно стучало у нее в голове. Ей ужасно хотелось увидеть его спереди.

И когда он повернулся, взяв тачку и прислонив ее к двери, Вирджиния закусила кулак, чтобы задушить громкий вздох. Господи, помилуй ее душу. Как можно иметь такое совершенное тело?

Она увидела вьющиеся волосы у него на груди и вокруг пупка, но во всем остальном его тело казалось высеченным из дуба. Его кожа была гладкой и упругой, сквозь нее проступали тугие рельефные мышцы живота. Вирджиния едва дышала…

Она почти обрадовалась, когда он исчез из задней части конюшни. Наконец она сможет перевести дыхание. Ей надо спуститься и подождать его у лестницы, чтобы он не узнал, что она следила за ним. А если он поймает ее?

Нет, она просто подождет, пока он вновь займется уборкой. Она спустится вниз и подойдет, как будто только что вошла. Это сработает. А если он случайно…

— Веселишься, да?

Вирджиния взвизгнула, вскочила на ноги и повернулась. О, ужас, в нескольких футах от нее стоял Гейбриел.

И, судя по мрачно насупленным бровям и свирепому блеску в глазах, он был взбешен.