Грифф бесстыдно пялился на амазонку, тычущую ему в лицо меч. Господи, вот она, третья сестра! Удивительное создание, вооруженное мечом и щитом, которые древнее самого этого дома. Это она! Ее оранжевый халат из китайского шелка мог принадлежать только той женщине, которая изуродовала парадный холл Суон-Парка.

И которая, похоже, была готова изуродовать его.

Он поднял руку, осторожно двигаясь вокруг стола. Нельзя недооценивать меча, особенно если он в руке безумной женщины.

– Вы леди Розалинда, не так ли?

– У вас передо мной преимущество, сэр. – Отбросив назад копну каштановых волос, которые упали почти до талии, она приподняла меч чуть выше. – Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего.

Не безумная, но определенно сумасбродная.

– Прошу прощения. Я поверенный Найтона. Дэниел Бреннан к вашим услугам, мадам. Большинство людей зовут меня Грифф. – Он с любопытством посмотрел на нее. – Разве ваши сестры не сказали, что я приехал вместе с вашим кузеном? – Когда ее меч дрогнул и на лице появилось смущение, он едва сдержал улыбку. – Скорее всего не сказали.

Она быстро справилась с собой.

– Они ничего не говорили о поверенном.

– А... – Он кивнул на тяжелое оружие, которое она все еще умудрялась держать на весу. – Это объясняет ваше... э... появление. Я подумал, неужели вы всех гостей приветствуете такой драматической демонстрацией древнего оружия семьи Суонли?

Девушка нисколько не смутилась, меч в ее руке не дрогнул.

– Лишь когда обнаруживаю, что эти гости обыскивают письменный стол моего отца.

– Ах это. – Слава Богу, что он поменялся местами с Дэниелом. Не хотелось бы ему видеть, как Дэниел управлялся бы с этой амазонкой. – Мне понадобилось набросать кое-какие заметки, но я забыл свои письменные принадлежности и бумагу. И решил, что найду их здесь.

Розалинда склонила голову набок и бросила на него подозрительный взгляд:

– И часто вы работаете в столь позднее время?

– Я привык к городскому распорядку. – Он бросил взгляд на часы. – Еще нет и полуночи.

– Не знала, что у поверенных такой распорядок. Думала, они с самого раннего утра уже на работе.

Умная женщина. И очень осторожная. Ни на секунду не дает ему расслабиться.

– Мой хозяин не педант. Я вместе с ним часто бываю на светских мероприятиях, они продолжаются далеко за полночь. А работаю я в те часы, когда пожелаю. Вы бы это знали, если бы присоединились к нам за ужином.

Розалинда поморщилась.

– Не смогла. У папа´ были другие планы.

Упоминание о ее негодяе отце заставило его напрячься.

– И часто отец вас держит при себе, когда приезжают гости?

Девушка нахмурилась:

– Здесь я задаю вопросы, мистер Бреннан. В данном случае вы не правы. – Розалинда выставила вперед меч с такой легкостью, словно это был зонтик.

Ее изящное тело скрывало в себе необычайную силу. Не всякая женщина смогла бы поднять такую штуку. Прислонившись бедром к столу, он сказал:

– Задавайте любые вопросы. Однако теперь, когда мы представились друг другу, вы могли бы опустить оружие. Если, конечно, не боитесь простого поверенного.

– Я никого не боюсь. – В ее тоне не было и намека на бахвальство. Секунду спустя она опустила меч и поставила его вертикально, как трость. Опираясь на рукоятку, оглядела его с ног до головы. – Я думала, вы цыган. А они все воры.

– Нет, всего лишь ирландец, – съязвил Грифф, вспомнив о своей роли. – Правда, неизвестно, что хуже, так по крайней мере многие считают.

– Я ничего не имею против ирландцев, мистер Бреннан. Но гостям в доме отведены специальные комнаты, а в кабинете моего отца им совершенно нечего делать.

Как бы ненароком она нагнулась, чтобы опустить щит, и при свете свечи, стоявшей на столе позади нее, Грифф увидел ее тело, просвечивавшее сквозь тонкие одежды. Пышные груди, округлые бедра и удивительно тонкую талию. Потрясенный, Грифф растерялся. Но та часть его тела, которая была неподвластна ему, отреагировала немедленно.

Этот надоедливый придаток всегда знал, чего хочет. Сейчас он хотел королеву-воительницу. Грифф заерзал. Очевидно, у него слишком долго не было женщины. Обычно ему нравились элегантные дамы с хорошим вкусом и сдержанной речью, а не дерзкие амазонки в ярко-красных одеждах.

И все же, когда она выпрямилась, ему потребовалось громадное усилие, чтобы оторвать взгляд от ее тела и сфокусировать его на ее лице. Каждая ее черта казалась преувеличенной, как будто Создатель увлекся украшениями. Слегка выступающий подбородок, пухловатые щеки, брови темнее и шире, чем было модно. В целом, однако, ее лицо обладало поразительным очарованием, напомнившим ему тициановских красавиц. У Гриффа была картина Тициана с изображением обнаженной натурщицы, ее лицо очень напоминало лицо стоявшей перед ним амазонки.

Особенно губы. Грифф вдруг ощутил непреодолимое желание попробовать на вкус этот эротичный рот, но тотчас же подавил его, вспомнив о своей цели. Меньше всего ему нужен флирт с дочерью врага.

– Позвольте вас спросить, – проговорил Грифф, тщетно пытаясь отвлечься от греховных мыслей. – Что бы вы сделали, если бы я оказался цыганом?

Розалинда пожала плечами:

– Задержала бы вас и позвала на помощь.

Он с трудом подавил смешок.

– Задержали бы меня? – Увидев, что амазонка вскинула бровь, Грифф почел за лучшее промолчать. Возможно, ему представился шанс добыть информацию. – В столе вашего отца, должно быть, хранится великое множество сокровищ, раз вы так печетесь о нем.

На ее лице промелькнула тревога.

– Нет! Дело вовсе не в этом. Я не хочу, чтобы кто-то украл у папа´ даже такую мелочь, как записки к его управляющему.

Как интригующе! Неужели в столе лежит свидетельство? Он не успел до него добраться. В комнату ворвалась королева-воительница.

– Тем не менее вы пошли на серьезные жертвы, чтобы защитить содержимое стола, значит, для кого-то оно имеет ценность.

– У вас чрезмерно повышенный интерес к столу моего отца. Я посоветовала бы вам дождаться, пока папа´ умрет, прежде чем инвентаризировать наследство вашего хозяина.

– Меня нисколько не интересует будущее наследство моего хозяина. Просто интересно, знает ли ваш отец, что его дочь рискует жизнью ради содержимого его стола.

На ее лице появилось упрямое выражение.

– Я не рисковала жизнью. Я была вооружена.

На этот раз Грифф не стал сдерживать смех.

– Леди Розалинда, вы слишком наивны, если думаете, что смогли бы удержать цыгана при помощи этой рыцарской реликвии более пяти минут. Вы не смогли бы задержать даже меня, если бы я вам этого не позволил.

– Не позволили? – Она снова подняла меч. – Вы так думаете?

Как мог он устоять перед вызовом? Хотя гордое негодование переполняло ее грудь, это была слишком очаровательная грудь, чтобы демонстрировать ее настоящему вору. Девушке не хватает здравого смысла, нужно преподать ей урок об опасностях мира.

Со скоростью, отточенной в дни, когда он жил среди контрабандистов, Грифф нырнул под меч и развернулся позади нее, заблокировав ее запястье рукой, в то время как его свободная рука выдернула меч из ее пальцев. Он прижал лезвие к ее шее там, где бился пульс, и повторил ее слова:

– Я так не думаю. – Он понизил голос и наклонил голову так близко, что его губы почти касались ее уха. – Никогда не провоцируйте вора, миледи, если не можете одержать над ним верх.

Запах розовой воды в ее волосах затуманил мысли Гриффа, не говоря уже об ощущении ее нежного, трепещущего живота под его локтем и изгиба талии под его ладонью. Ему безумно захотелось опустить руку ниже и ласкать ее тело, пока она не задрожит от наслаждения, а не от страха.

Следующая мысль воспламенила ту часть его, которой не следовало поднимать свою похотливую голову. Не сейчас и не с одной из дочерей Суонли.

Страстно желая доказать свою точку зрения и избежать ее соблазнительного тела, он добавил:

– Когда вы наедине противостоите мужчине, есть вещи, о которых вам следует беспокоиться больше, чем о содержимом стола вашего отца, особенно если на вас такое одеяние. «Ведь красота сильней, чем золото, влечет воров», вы это знаете.

Она со вздохом прошептала:

– «Как вам это понравится».

– Значит, вы согласны со мной.

– Нет, чертов идиот! – прошипела она. – «Как вам это понравится» – пьеса Шекспира. Это то, что вы процитировали.

Он был так удивлен, что опустил меч. Тут она и ударила, с силой вонзив локоть в его ребра. Взвыв от боли, он отпустил ее.

– Вот дьявольщина! – Он согнулся пополам, меч выскользнул из его руки и с глухим стуком упал на пол. С его губ сорвался поток слов, которые он в обычном состоянии никогда не произнес бы в присутствии женщины, тем более леди. Господи, чертовка точно знала, куда бить! Да и рука у нее тяжелая.

Когда Грифф согнулся, схватившись за живот, она бросилась вперед, чтобы снова схватить меч, а потом осторожно отступила к столу. Щит с гербом Суонли на стене за ее спиной насмехался над ним.

– Поскольку вы, кажется, немного знакомы с Шекспиром, – заметила она, – вы поймете меня, когда я скажу, что ни один мужчина, вор-цыган или поверенный, никогда не откроет мой замок и не возьмет сокровище моей чести силой.

Он напряженно выпрямился.

– «Буря»? – прохрипел он, уверенный, что узнал ее парафраз из какой-то пьесы.

– «Симбелин». – Она вскинула бровь. – Но это была хорошая догадка.

– Так же, как ваша насчет «Как вам это понравится».

– Я не угадывала. Я знаю «Как вам это понравится» так же хорошо, как собственное имя.

– Правда? – Поскольку он не был так боек на язык с женщинами, как Дэниел, для нескольких стандартных комплиментов он обычно полагался на барда. В частности, эту цитату он использовал со многими женщинами, но ни одна из них не догадалась об источнике.

А она знала. Как необычно! Впрочем, любая женщина, использующая силу, чтобы защитить свою честь, необычна. Потирая ушибленные ребра, он кивнул на меч:

– Надеюсь, вы понимаете, что я лишь пытался подтвердить свои слова, а не украсть сокровище вашей чести.

– Это вы только говорите. – Ее рука крепко сжимала меч.

– Вы не верите мне?

К его удивлению, она скользнула взглядом сверху вниз по его телу с отчужденной беспристрастностью, с которой мужчины оценивают физические данные шлюхи. Это лишало его сил, хотя его «меч» не имел таких терзаний и становился безумным под ее взглядом. Что за дерзкая девица! Совершенно не похожа на дочерей пэров, которых ему приходилось встречать.

– Я верю вам, – устало вздохнув, сказала Розалинда. – Такому мужчине, как вы, не нужно открывать замок женщины отмычкой, чтобы забрать ее сокровище. Готова поспорить, вы можете убедить любую женщину отдать вам ключ.

– Такому мужчине, как я? Что вы хотите этим сказать, черт побери?

– Никчемный красавчик. – Она опустила меч. – Ирландец, который цитирует Шекспира, чтобы преследовать свои цели. Думаю, вы совершенно точно знаете, как получить доступ в спальню любой женщины.

– Но не в вашу, – вырвалось у него. Интересно, как бы она отреагировала, расскажи он ей, что обычно получал доступ в спальни с помощью подарков и денег, а не Шекспира. Это было более эффективно, более надежно.

Розалинда отвела взгляд и в этот момент показалась ему ранимой и юной.

– Вы правы. В мою спальню вам доступа нет. Я не падка на лесть. Меня не соблазнишь всей этой чепухой о красивых обольстительных ворах и отдельными цитатами из Шекспира. Я сразу чувствую фальшь.

В словах Розалинды была доля правды. Ее откровенность заинтриговала Гриффа. Он впервые встретил женщину, которая возненавидела его с первого взгляда, по крайней мере с тех пор, как разбогател.

– У вас сложилось скверное мнение обо мне. Едва ли это справедливо, учитывая наше короткое знакомство.

– Думаю, это более чем справедливо, если припомнить, что я застала вас роющимся в столе папа´.

Проклятие, как же заставить ее забыть об этом?

– В поисках пера и бумаги.

– Да, конечно. Нашли что искали? – Она повернулась. Полы ее шелкового халата распахнулись, на мгновение открыв ее изящные икры, прежде чем она зашла за письменный стол.

Одного взгляда было достаточно, чтобы снова воспламенить его.

– Нет, не успел. Вы ворвались в комнату с мечом и щитом.

Розалинда наклонилась, чтобы открыть ящик, и две соблазнительные округлости едва не вывалились из халата. Грифф стиснул зубы, гоня прочь греховные мысли. Он не сможет и дня прожить в этом доме, если при каждом движении она будет демонстрировать свои прелести.

Вытащив из ящика стопку бумаги, Розалинда протянула ее Гриффу.

– Вот вам бумага. Загляните в ящик письменного стола в вашей комнате, там должны быть перо и чернила, как ив остальных комнатах для гостей. Могу только предположить, что наш последний гость исчерпал там запас бумаги.

Ее вызывающий взгляд возбудил в нем восхищение. Подойдя к столу, он взял бумагу. Следует ли ему нахально настаивать на своем? Нет. Вряд ли это сработает. Розалинда слишком умна.

Он бросил бумагу на стол.

– Я попался, – признался Грифф.

Ее губы тронула улыбка.

– Только дурак поверил бы, что поверенный забудет свои «орудия труда» дома. А я не дура, мистер Бреннан.

– В этом нет сомнений.

Наступила пауза. Розалинда оперлась руками о стол, широко расставив их, и невольно позволила ему заглянуть за лиф халата.

– Объяснитесь вы наконец или нет?

– Нет. – Ему было не до объяснений. Желание сжигало его. Нужно держаться подальше от этой женщины, иначе он не достигнет своей цели.

Часы пробили полночь, их перезвон испугал обоих. Когда звон наконец затих, Розалинда выпрямилась, а Грифф едва не вздохнул от облегчения. Или сожаления. Он сам не знал.

Розалинда скрестила на груди руки.

– «Полночь языком своим железным двенадцать отсчитала», и я более чем готова отойти ко сну. Хватит быть застенчивым, расскажите, что искали в столе.

Застенчивым? Она дразнит его своим телом, а он, выходит, застенчивый. Он построил империю на своей репутации человека опасного и значительного. И вдруг женщина называет его застенчивым! Как бы смеялись его конкуренты, услышав рассказ об этом за бренди и сигарами!

Сигары. Мм-м...

– Я искал сигары.

– Сигары?

– Да. Перед сном мне нужно покурить, и я мгновенно засыпаю. Поскольку Найтон не курит, я намеревался посмотреть, не хранит ли ваш отец сигары в кабинете. – Он помолчал и продолжил уже более саркастичным тоном: – По натуре я не сигарный вор, но человек впадает в отчаяние, когда целый день не может покурить. К тому же я не знал, что по ночам вы, вооружившись до зубов, патрулируете холл. Вы всегда используете меч или иногда прибегаете к пистолетам? Я хочу приготовиться, на случай если однажды ночью вы выстрелите в меня.

– Забавно. Если вы спустились сюда только за сигарами, то почему не сказали об этом с самого начала?

– Вы же не ждете, что я обнаружу все свои недостатки при первой же встрече.

– Вы имеете в виду остальные, кроме тех, что вы уже обнаружили?

– Именно. – Нет смысла спорить со вздорной женщиной. Кроме того, он хотел избавиться от нее, чтобы возобновить поиски.

Но она, похоже, не спешила уйти и небрежно открывала ящики. Неожиданно она вытащила деревянную шкатулку и сунула ее ему в руки.

– Вот, мистер Бреннан. Старые сигары моего отца. Мы не можем допустить, чтобы вы блуждали по дому, не в силах уснуть, когда лекарство от вашей бессонницы находится прямо под рукой. Папа´ не курит уже много лет, так что наслаждайтесь, папе не станет возражать.

Господи, она поверила ему! Грифф взял шкатулку и открыл, притворившись заинтересованным. Сигары были превосходного качества. Жаль, что он не курит.

Он закрыл шкатулку и сунул под мышку.

– Благодарю вас, вы очень великодушны.

– Не хотите выкурить сигару прямо сейчас?

– Здесь?

– Разумеется.

Может, это уловка? Или она действительно понятия не имеет, что предлагает?

– Я всего лишь поверенный, но знаю правила хорошего тона и не стану курить в присутствии дамы.

– У вас весьма своеобразное представление о правилах хорошего тона, сэр. Вы шарите в столе хозяина дома, приставляете меч к горлу его дочери, но при этом стесняетесь выкурить сигару в ее присутствии?

Его губы растянулись в улыбке.

– Я не единственный, у кого своеобразные представления о приличиях. Вы разгуливаете в халате перед мужчиной, одна, среди ночи. Что бы сказал ваш отец, узнав об этом?

Амазонка покраснела, очаровательный румянец соперничал с ярко-оранжевым цветом халата.

– Вряд ли стоит обсуждать с ним этот инцидент. Да и не только с ним, уж если на то пошло.

Ха! Возблагодарим Бога за железные правила приличия. И все же он не мог удержаться и не поддразнить ее:

– Почему я должен молчать? Я не сделал ничего дурного. Просто искал сигары.

В ее очаровательных глазах промелькнула тревога.

– Поймите, то, что произошло, ни мне, ни вам не делает чести.

– Лично мне стыдиться нечего.

– Мистер Бреннан, если вы расскажете ему...

– Могу не рассказывать. Ради вас. – Грифф лукавил. Он и сам предпочел бы скрыть от ее отца этот небольшой инцидент. – А теперь я, как и подобает истинному джентльмену, намерен положить конец нашей неподобающей встрече. Доброй ночи, миледи.

– Доброй ночи, мистер Бреннан. Увидимся утром за завтраком. – Она не двинулась с места. Наверняка ждала, пока он уйдет. Не хотела испытывать судьбу. А потом бросится проверять, не пропало ли что-нибудь. Уходя, запрет за собой дверь. Сегодня он ничего не узнает.

Он придет сюда в другой раз. Грифф не сомневался, что Розалинда здесь что-то прячет. И он во что бы то ни стало должен узнать, что именно.

– Хорошо. Тогда до утра. – Он направился к двери, потом остановился и обернулся. – Кстати, та строчка о «железном языке полночи»? Это из «Сна в летнюю ночь»?

Она бросила на него испуганный взгляд.

– Как видите, я запоминаю не только те строчки из великой литературы, которые помогают соблазнить женщину, как вы изволили заметить. На самом деле я очень хорошо помню продолжение. – И он процитировал: – «Ах! Полночь языком своим железным двенадцать отсчитала. Спать скорее! Влюбленные, настал волшебный час. Боюсь, что утром так же мы проспим, как незаметно за ночь засиделись».

Когда его упоминание о влюбленных спровоцировало новый румянец на ее щеках, страстное удовлетворение согрело его кровь. Да, амазонку в конце концов можно победить, и он нашел способ, как это сделать.

– Хотя наш «волшебный час» был... э... поучительным, мы определенно «за ночь засиделись», леди Розалинда. Поэтому вы можете пожелать позаботиться о том, чтобы «утром так же не проспать» и не опоздать к завтраку. – Он насмешливо улыбнулся. – Ведь если я явлюсь первым, велико будет искушение объяснить, почему вы опоздали. Сомневаюсь, что вашей семье, особенно отцу, это понравится.