Следующие двадцать четыре часа Аннабел провела словно в тумане; едва держась на ногах от усталости, она то выносила ночной горшок, то вытирала полотенцем влажный от пота лоб Сисси. К концу второго дня их пребывания в гостинице она задремала, на стуле рядом с кроватью. А несколько часов спустя проснулась от какого-то скрипа. Оказалось, что Сисси, встав с постели, открывала окно.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Аннабел. Она вскочила со стула и направилась к невестке.

— Здесь ужасно душно, — ответила Сисси. — Нам нужен свежий воздух.

Аннабел дотронулась до ее лба и с облегчением вздохнула.

— Слава Богу, дорогая, жар у тебя прошел. Так что все в порядке!

— Только пот все еще льет градом, — пробормотала Сисси. Вернувшись в постель, она натянула на себя одеяло до самого подбородка и похлопала по кровати рядом с собой. — Иди ко мне. Тебе тоже нужно поспать, — Внезапно приподнявшись, Сисси окинула взглядом комнату, затем спросила: — А где Джорди? Все еще в комнате его светлости?

— Да, у него, — ответила Аннабел. — Когда я его в последний раз видела, он казался ужасно усталым, бедняга.

(Джаррет снова заставил ее поесть. И каждый раз, когда она спускалась вниз, чтобы сообщить о состоянии Сисси, он проявлял внимание — даже позаботился о том, чтобы слуги приносили ей чай в номер.)

— А ты не боишься, что Джорди проболтается, расскажет про Хью? — спросила Сисси.

— Конечно, боюсь. — Аннабел вздохнула, укладываясь на кровать. — Но у нас нет выхода, понимаешь? К тому же они уже много часов вместе. И если Джорди собирался что-то выложить, то скорее всего уже выложил. — Она легла на спину и уставилась в потолок. — Возможно, Джаррет все-таки прав… Наверное, Джорди уже достаточно взрослый, так что ему можно было бы кое в чем доверять…

— Джаррет? — переспросила Сисси, многозначительно взглянув на невестку. — Ты сказала «Джаррет»?

На щеках Аннабел вспыхнул румянец.

— Мы с ним… То есть он… В общем, он сказал, что нам не следует держаться столь официально друг с другом. При сложившихся обстоятельствах…

— Правда? — удивилась Сисси.

— Но это совершенно ничего не значит, — поспешно добавила Аннабел. — Да-да, поверь мне. Так что не нужно ничего придумывать на наш счет.

— Почему бы и нет? Тебе давно пора замуж.

— Ты говоришь совсем как Хью, — проворчала Аннабел. — Хотя ты прекрасно знаешь, почему я не выхожу замуж.

— Да, знаю. Но достойный мужчина не отвернется от тебя из-за Джорди и возьмет тебя вместе с ним.

— А ты не будешь скучать по нему? — спросила Аннабел.

— Конечно, буду. Но ему ты такая же мать, как и я. К тому же он сможет навещать нас так часто, как захочет. И если честно… Я всегда считала его твоим.

— Но он-то сам считает тебя своей матерью, — со вздохом пробормотала Аннабел. — Что же касается «достойного мужчины»… Для начала такого человека нужно встретить, не так ли? А его светлость таковым не является — это точно. Чтобы сын маркиза принял побочного ребенка женщины-пивовара?.. К тому же сомневаюсь, что он вообще когда-либо жениться.

Джаррет, по ее мнению, относился к типу соблазнителей. И — о ужас! — она то и дело ловила себя на мысли о том, что ей очень хотелось бы узнать, так ли: он хорош в постели, как в моменты объятий и поцелуев. Да-да, она не могла не признать, что в объятиях этого мужчины, столь восхитительно ласкавшего ее, прямо-таки сгорала от желания. И Джаррет тоже ее желал — она чувствовала это, когда он прижимал ее к себе. Более того, в те мгновения, в его комнате, она, казалось, готова была отдаться ему прямо там, у стены…

Аннабел мысленно застонала. О Боже, она, наверное, сошла с ума! Но так же удалось ему возбудить в ней такие чувства, если никому и никогда после Руперта это не удавалось? Только сейчас, встретив Джаррета, она поняла, как сильно нуждалась в интимных мужских ласках.

Интересно, Джорди догадался, чем они там занимались? И еще ей очень хотелось узнать, о чем они там говорили после ее ухода. Спросить об этом у Джаррета у нее пока не было возможности, но она непременно спросит.

В любом случае было ясно: этот мужчина чрезвычайно опасен. Он пробуждал в ней неистовое желание, и она просто не в силах была сдерживаться, хотя и понимала, что не имела права поддаваться соблазну. Ведь женщины в отличие от мужчин очень рисковали — уж она-то, родившая внебрачного ребенка, прекрасно это знала.

— С чего ты взяла, что его светлость никогда не захочет жениться? — спросила Сисси.

«Потому что он сделал ставку на ночь со мной в его постели. Потому что каждый раз, когда он смотрит на меня, я ощущаю, как горит моя кожа. Потому что с ним я чувствую то, что ни с одним мужчиной… кроме Руперта, никогда еще не чувствовала».

— Все очень просто, — проговорила Аннабел, откашлявшись. — Видишь ли, его бабушка предъявила ему и другим своим внукам и внучкам ультиматум: если не женятся — то лишатся наследства. Но для Джаррета, как говорит его брат, она потом сделала исключение, сказала, что если в течение года он будет управлять их пивоварней, то может не жениться. Поскольку же он принял условия… В общем, думаю, у него сложилось стойкое отвращение к браку.

Сисси с улыбкой воскликнула:

— Но ведь у всех мужчин стойкое отвращение к браку! Однако же…

— У Руперта не было… — перебила Аннабел. Хотя на самом деле она ничего об этом не знала.

— Руперт был мальчиком, а не мужчиной, — мягко возразила Сисси. — Юноши… они порывистые и импульсивные, понимаешь?

Это было чистейшей правдой. Иначе он не сбежал бы от нее на войну, оставив на произвол судьбы. А вот Джаррет не был ни порывистым, ни импульсивным, кроме тех моментов, когда целовал ее и ласкал…

Проклятие, ну почему она никак не может отделаться от этих мыслей?!

— Как бы то ни было, Джаррет не расположен жениться, — заявила Аннабел.

Сисси лукаво улыбнулась:

— Может, ты раньше этого не замечала, но холостяки обычно не соглашаются присматривать за детьми. А вот он согласился. Чтобы помочь тебе, между прочим.

— Но он и тебе помогает, — в растерянности пробормотала Аннабел.

Сисси весело рассмеялась.

— Он не за мной постоянно наблюдает. И неужели ты не заметила, что он всегда хмурится, когда заходит речь о Руперте? И наконец… Не со мной же он флиртует, верно?

— Ты не в своем уме, — пробормотала Аннабел. Но ее сердце гулко застучало. Ах, если бы только Сисси знала!.. — Видишь ли, дорогая, он из тех мужчин, которые флиртуют со всеми молодыми женщинами. Кроме того, он, наверное, полагает, что мы сможем скорее отправиться в путь, если он поможет нам и присмотрит за Джорди. Ведь ему хочется быстрее приступить к осуществлению нашего общего плана… — Она не очень-то верила в то, что говорила, но пыталась внушать себе, что дела обстоят именно так.

Сисси прикрыла глаза и, зевнув, пробормотала:

— Думай как знаешь. Но я чувствую, что у тебя есть шанс, и ты не должна его упускать. Ты ведь не становишься моложе…

— Спасибо за напоминание, — пробурчала Аннабел.

— Не обижайся, дорогая. — Сисси снова зевнула. — Кто же тебе об этом скажет, если не я? — С этими словами Сисси погрузилась в сон.

Аннабел понимала, что ей тоже следовало поспать — ведь неизвестно, что ждало их на следующий день. Но мысли о поцелуях Джаррета мешали уснуть — она снова и снова об этом вспоминала.

Разозлившись на себя, она мысленно воскликнула: «Какая же я глупая! Веду себя как молоденькая девушка, чья голова забита беспочвенными романтическими мечтаниями. Ведь ясно, что ничего хорошего из этого не получится.

Лишь дурочки могут возлагать надежды на таких распутников, какой».

С этой мыслью она и уснула.

На следующее утро доктор сообщил им с Джарретом, что Сисси поправляется, но порекомендовал дать ей хотя бы еще один день отдыха, прежде чем снова отправиться в путь.

Казалось бы, эта отсрочка должна была огорчить Джаррета, но на самом деле больше всех огорчился Джорди. Когда они, повернув к лестнице, отправились завтракать, он пробурчал:

— Неужели нам придется торчать здесь еще целый день? Я ведь тут умру от скуки…

— Еще никто никогда не умирал от скуки, — заметила Аннабел. — Так что наберись терпения, Джорди.

— Мы с тобой, парень, еще денек поиграем в карты, — сказал Джаррет.

— Мне и это надоело, — ответил мальчик. Тяжело вздохнув, он сунул руки в карманы и начал спускаться по ступенькам.

— Джорди, не груби! — одернула мальчика Аннабел. — Ты должен поблагодарить его светлость за то, что он проводит с тобой время и играет с тобой в карты. Поверь, всем нам не нравится сложившаяся ситуация. Но приходится терпеть.

— Прошу прощения, сэр. — Джорди снова вздохнул. — А нельзя ли нам… немного покататься? Это было бы очень неплохо.

У подножия лестницы их встретил хозяин гостиницы. Взглянув на Джаррета, он проговорил:

— Надеюсь, ваша светлость, вы не испытывали неудобств эти два дня?

— Нет, сэр, ни в коем случае, — ответил Джаррет. — Скажите, здесь поблизости есть что-нибудь интересное, что могло бы поразвлечь молодого джентльмена? Стрельба, например, или, может быть, скачки… В общем, требуется какое-нибудь зрелище.

Хозяин гостиницы хмыкнул.

— Ведь сегодня рыночный день. Там частенько в такие дни забивают коров и свиней, — чем не зрелище?

Аннабел скорчила гримасу, и Джаррет, рассмеявшись, спросил:

— А есть что-нибудь другое?

— Да, милорд. На рынке имеются палатки с распродажей всевозможных товаров. Кроме того, там иногда появляется человек с аллигатором.

— Что такое аллигатор? — тотчас же спросил Джорди.

— Это экзотическое существо, обитающее в некоторых частях Америки. Огромная чешуйчатая ящерица. — Понизив голос, Джаррет с серьезнейшим видом добавил: — Но они очень опасные. Не знаю, стоит ли нам так рисковать…

— Стоит-стоит! — закричал мальчик. — Тетя Аннабел, нельзя ли нам поехать и посмотреть на аллигатора? Ну пожалуйста…

После завтрака они отправились на Хай-стрит и вскоре оказались на рынке, где торговали всевозможными изделиями и пирогами. Джорди не пропускал ни одной палатки, но тетю и Джаррета ни на минуту наедине не оставлял, что вызывало у Аннабел недоумение. «Маленький неутомимый надзиратель», — думала она, с улыбкой поглядывая на мальчика.

Джаррет же, казалось, был чем-то озабочен, пожалуй, даже подавлен, и Аннабел почти не сомневалась: причина такого его настроения — разговоры с Джорди. Но что же такого мог сказать ему мальчик? Неужели проболтался, неужели рассказал про Хью? Но если так, то что мог наговорить малыш? И вообще, о чем они говорили все время? Не могли же эти двое играть в карты молча…

Человека с аллигатором они нашли не сразу. Но описание Джаррета оказалось довольно точным. Похожее на дракона чудовище превышало восемь футов в длину и имело огромные острые зубы весьма угрожающего вида (правда, пасть чудовища была стянута веревкой). Рептилию вел на цепи солдат с деревянной ногой; он сказал, что приобрел столь необычного питомца, когда сражался под Новым Орлеаном.

— Но тогда он был совсем крошкой, — рассказывал бывший воин. — Бедняга потерял мамочку под пушечным обстрелом. Я сжалился над ним и взял с собой. Он со мной уже десять лет. — Улыбнувшись, солдат взглянул на Джорди и спросил: — Хочешь погладить его, парень? Стоит всего шиллинг.

— Лучше я заплачу вам шиллинг, чтобы вы держали это чудовище подальше от мальчика, — проворчала Аннабел.

— Не беспокойтесь, он не причинит парню вреда, — ответил солдат. — Я покормил его, прежде чем вести сюда. Так что он сейчас не голодный. Да и пасть у него крепко завязана.

— О, пожалуйста, тетя Аннабел, разрешите мне его погладить? — взмолился Джорди. — Пожалуйста!..

— Что, если я поглажу его первый? — предложил Джаррет, протянув мужчине шиллинг. — А потом, Джорди, пусть твоя тетушка решает, дать тебе шанс или нет.

Джаррет наклонился и провел рукой по голове чудовища. Когда аллигатор в ответ лишь моргнул, Джорди снова повернулся к Аннабел.

— Тетя, можно и мне погладить? Ведь он же не кусается…

С перевязанной пастью, аллигатор выглядел вполне миролюбиво.

— Ладно, хорошо, — кивнула Аннабел со вздохом.

Вокруг солдата с аллигатором уже собрались зеваки, и Джорди очень старался всем показать, какой он отважный. Мальчик погладил чудовище по голове, потом, расхрабрившись, даже провел ладонью по хвосту.

Передав солдату еще один шиллинг, Джаррет повернулся к Аннабел и с улыбкой сказал:

— Вот видите? Ничего страшного.

Она молча кивнула и задумалась. Всего три дня вместе, а уже друзья. Как жаль, что отец Джорди превратился в мрачного пьяницу. Увы, мальчик теперь привязался к этому очаровательному бездельнику, которого нимало не заботило, что будет с Джорди потом, когда он, Джаррет, вернется в Лондон.

Бросив на нее лукавый взгляд, Джаррет сунул в руку солдата третий шиллинг.

— Вот вам еще. Чтобы и леди могла его погладить.

Аннабел, нахмурившись, пробормотала:

— Вы, должно быть, с ума сошли, если полагаете что я прикоснусь к этому чудовищу.

— Где же ваша отвага? — усмехнулся Джаррет. Вы ведь не боитесь идти на риск, не так ли?

Джорди рассмеялся и сказал:

— Вам никогда не заставить тетю Аннабел его погладить. Женщины слишком осторожные для этого.

Как ни странно, слова мальчика раззадорили Аннабел.

— Глупости! — воскликнула она. И тут же, наклонившись, положила руку на голову рептилии.

К ее удивлению, кожа аллигатора оказалась на ощупь такой же гладкой, как кожа ребенка. Когда она выпрямилась, Джорди уставился на нее с удивлением. Аннабел же, весьма довольная собой, улыбнулась мальчику.

Тут чудовище повернуло голову, и они с Джорди с визгом отпрыгнули в сторону.

— Должно быть, вы ему понравились, мисс, — с усмешкой сказал старый солдат. — Обычно он не слишком жалует вниманием тех, кто его гладит.

Несколько человек из толпы также выразили желание погладить животное. А Аннабел, Джорди и Джаррет продолжили свой путь по рынку.

Когда мальчик побежал вперед в поисках новых развлечений, Джаррет, понизив голос, спросил:

— Вы всегда так поступаете?

— Вы о чем?

Он взял ее за руку и пояснил:

— Вы ведь ответили на вызов племянника — это совершенно ясно. Вот я и спрашиваю: вы всегда отвечаете на вызов мужчин?

— Я же не могла допустить, чтобы Джорди решил, что я струсила, верно?

— Да, конечно. — Джаррет усмехнулся. — Униженная двенадцатилетним мальчиком, как бы вы потом ходили с высоко поднятой головой?

— Ох, неужели не понимаете? Если время от времени не отвечать на его вызовы, он начинает зазнаваться и становится совершенно невыносимым. Почти как вы.

— Когда же я был невыносимым?

— В своей конторе на пивоварне. И в таверне. До того как я приняла ваш вызов. А если бы я не приняла его, то вы бы отправили меня обратно в гостиницу и посоветовали бы побыстрее возвращаться в Бертон. Разве не так?

Джаррет нахмурился и проворчал:

— Возможно, именно так мне и следовало поступить.

— И тогда бы я не добилась того, чего хотела, — заметила Аннабел.

— Совершенно верно. И не рисковали бы своей репутацией.

— Женщине порой приходится рисковать, чтобы получить желаемое. — Она бросила взгляд в сторону мальчика — тот был увлечен изучением всевозможных седел и сбруй — и, понизив голос, спросила: — Что сказал вам Джорди после того, как застал нас вместе в вашей комнате?

— Ничего особенного, — ответил Джаррет. Но выражение лица свидетельствовали об обратном.

— Не могу поверить, что он совсем ничего не сказал. Мне кажется, что вы…

— О, взгляните, вон женщина продает эль из бочки! — закричал Джаррет. — Джордж, идем с нами! — Мальчик тут же вернулся к ним, и Джаррет сказал: — Пойдемте посмотрим, не свой ли собственный эль продает эта женщина.

«Вот негодяй!» — подумала Аннабел. Теперь она точно знала, что между Джарретом и Джорди произошел весьма серьезный разговор.

— Какое мне дело до чужого эля? — проворчала Аннабел.

— Вам, как пивовару, полезно знать об этом напитке как можно больше. Ведь если эта женщина продает свой эль, то она обязательно должна знать, что здесь пользуется спросом. Эти сведения могут пригодиться вам в будущем.

Признав, что ее собеседник прав, Аннабел последовала с ним и с Джорди к продавщице эля.

Оказалось, что эта женщина продавала свое пиво не только на рынке Девентри, но и на других рынках Стаффордшира. Джаррет тотчас принялся расспрашивать ее о вкусах покупателей графства. Аннабел же поглядывала на него с искренним удивлением. Для человека, едва вступившего в дело, он знал о пивоварении необычайно много, и это даже немного пугало. Ведь изучив возможности «Лейк эль», он, вероятно, решит, что ее план совершенно его не устраивает, и не исключено, что он откажется от сотрудничества.

Тут Джорди попросил у нее несколько монеток, и Аннабел, увлеченная разговором с торговкой, почти не глядя протянула мальчику деньги. А через несколько минут она вдруг поняла, что Джорди нет рядом с ними. Осмотревшись, Аннабел заметила, что он отдает деньги какому-то мужчине. Перед мужчиной стоял стол с тремя наперстками, и он, положив под один из них горошину, принялся быстро передвигать их по столу.

— Что он там делает? — пробурчала Аннабел. Она тронула своего спутника за локоть и указала в сторону Джорди.

Джаррет тут же нахмурился, а потом вдруг быстро направился к столу, вокруг которого уже собралась небольшая толпа. К величайшему удивлению Аннабел, лорд Джаррет, обычно такой ловкий, внезапно споткнулся и, ударившись о стол, едва не опрокинул его. Приблизившись к нему, она услышала, как он сказал:

— Прошу прощения, сэр. Я нечаянно.

Мужчина пробурчал:

— Нужно лучше смотреть себе под ноги. — Он стал поправлять стол.

А Джорди тотчас наклонился, чтобы поднять с земли наперстки.

— Я ведь мог вот-вот выиграть, лорд Джаррет… — посетовал мальчик.

Слово «лорд» привело мужчину с наперстками в замешательство. Он тут же отвернулся и сделал вид, что ищет что-то в своих сумках, стоявших у стола.

— Ах, какая жалость… — сказал Джаррет. — Похоже, я все испортил. — Он вдруг тронул за плечо наперсточника и, пристально взглянув на него, проговорил: — Верни мальчику деньги, приятель. Ведь его ставка теперь не может считаться действительной, верно?

Наперсточник побледнел и тотчас вернул деньги.

— Если бы мы могли начать сначала, я бы снова сделал ставку, — обратился Джорди к мужчине.

— Не думай, парень. — Джаррет взял мальчика за локоть. — Твоя тетушка уже уходит. Не так ли, мисс Лейк?

Весьма озадаченная этим странным происшествием, Аннабел пробормотала:

— Да-да, конечно, нам нужно идти.

Вытащив упиравшегося Джорди из толпы, Джаррет зашагал так быстро, что Аннабел едва за ними поспевала.

— Отпустите меня! — крикнул Джорди. — Я могу выиграть!

— Только не в наперстки, парень. Этот мошенник собирался обобрать тебя.

Джорди перестал упираться. Аннабел же воскликнула:

— Какой ужас! Нам нужно предупредить остальных!..

— Я бы не советовал, — ответил Джаррет.

— Но почему?

— Мошенники, занимающиеся подобными делами, как правило, имеют сообщников, которые следят, чтобы никто им не помешал. В случае чего они и нож могут воткнуть в спину. Нам лучше сообщить о них тем, кто поддерживает на рынке порядок.

— Вы уверены, что это было мошенничество? — пролепетав Джорди.

— Абсолютно уверен. Они и на улицах Лондона этим промышляют. Как бы ты ни следил за наперстками, горошина всегда оказывается там, где нужно наперсточнику. Он прячет ее в ладони, а затем подкладывает туда, куда захочет.

Мальчик смотрел на Джаррета широко раскрытыми глазами.

— Это как вы вчера вечером с картами, сэр?

— Совершенно верно, — проворчал Джаррет. — Только я этим не промышляю, играю честно. Что ж, а теперь идемте поищем модистку. Я хочу купить что-нибудь для миссис Лейк, а также…

— Минутку, — перебила Аннабел. — А что это за фокус с картами?

— Его светлость показывал мне, как прятать карты в ладони, чтобы затем…

— Вы учили его мошенничать?! — ужаснулась Аннабел.

— Только для того, чтобы он мог распознать карточного шулера, если ему доведется с ним играть.

— И где, по-вашему, ему придется играть с карточным шулером? В игорном притоне?

Джаррет пожал плечами:

— Карточные шулеры есть везде. Невозможно предсказать, где с ними столкнешься. Как и с наперсточником. Джорджу не помешает к этому подготовиться.

При мысли о том, что Джаррет пытался научить Джорди шулерским приемам, Аннабел пришла в ярость. Сознавая, что напрасно злится, она тем не менее ничего не могла с собой поделать. Все эти двенадцать лет она старалась дать сыну благородное воспитание, и вот…

— Полагаю, вы научили его и многим другим… карточным приемам, — сказала Аннабел, когда они уже дошли до конца рынка. — Чтобы он мог подобно вам проводить ночи в бессмысленных забавах.

— И что с того?! — воскликнул Джорди, защищая своего героя. — Меня никто другой ничему такому не научит. Вы с мамой обращаетесь со мной как с ребенком, который совершенно ничего не знает и не умеет. А я хочу научиться играть, может, мне это понравится, когда попробую.

— О Боже… — пробормотал Джаррет, явно смутившись.

— Вот видите, что вы наделали?! — набросилась на него Аннабел. — Все так красиво представили, а теперь вот…

— Похоже, я верно все рассчитала, — раздался у них за спиной женский голос.

Обернувшись, они увидели спешившую, к ним Сисси. Выглядела она уже значительно лучше.

— Дорогая, что ты здесь делаешь? — с удивлением проговорила Аннабел.

Сисси пожала плечами:

— Мне надоело сидеть в четырех стенах, и я решила к вам присоединиться. Мне гораздо лучше. — Она перевела взгляд на Джаррета. — Но похоже, только мне. Я за три палатки отсюда слышала, как вы ругались.

— Тетя Аннабел придирается к лорду Джаррету, — пожаловался Джорди.

— Ну что ж… — Сисси спрятала улыбку. — Тогда нам нужно поставить ее в угол.

Аннабел театрально закатила глаза:

— Но ты же ничего не знаешь, Сисси! Его светлость почему-то считает, что уроки карточного мошенничества — самый подходящий предмет для обучения двенадцатилетнего мальчика.

— Уверена, что он лишь пытался помочь, — ответила Сисси. И на сей раз не удержалась от улыбки.

— Да, его светлость пытался помочь Джорди последовать тем самым сомнительным путем, что и он, — проворчала Аннабел.

— Тетя, прекрати! — крикнул Джорди. — А если будешь к нему придираться, то он раздумает на тебе жениться!