Когда Гейб с Минервой, прибыв в гостиницу, сразу же удалились к себе, Джаррет вздохнул с облегчением — теперь-то брат с сестрой не узнают, что он скоро отправится на встречу с Аннабел.

Но до этого его ждало еще одно важное дело. Джаррет отвел Пинтера в уединенную комнату, устроенную в гостинице специально для него.

— Бренди? — спросил он у сыщика, когда тот уселся в кресло.

— Да, пожалуй. Благодарю, милорд.

Джаррет наполнил два бокала. Протянув один Пинтеру, он отхлебнул из своего и прошелся по комнате — был слишком возбужден и не мог бы усидеть на месте.

— Что ж, Пинтер, рассказывайте, что узнали.

— Пока что я не нашел ни одного из конюхов, находившихся в конюшне в тот момент, когда ваша мать ускакала на лошади. — Пинтер отпил из бокала. — Но по второму вопросу я кое-что выяснил и решил, что следует поскорее сообщить вам об этом.

— Ага… Очень хорошо. — Джаррет кивнул и снова прошелся по комнате.

Речь шла о Десмонде Пламтри, их кузене. И Джаррету казалось, что в тот роковой день, когда погибли его родители, он видел кузена в рощице неподалеку от того места, где все расположились на пикник. Но он тогда подумал, что обознался, поскольку Десмонда в тот день в гости не приглашали. Решив, что принял за Десмонда кого-то из гостей, Джаррет забыл об этом эпизоде. Но после рассказа Оливера тотчас же вспомнил, и с тех пор его терзали сомнения.

— Значит, я был прав? — Он пристально взглянул на Линтера. — Мой кузен действительно находился в поместье в тот день?

— Я могу лишь доказать, что он находился поблизости, — ответил сыщик. — И мне потребовалось приложить не так уж много усилий, чтобы это установить. Я нашел бывшего конюха из гостиницы в соседнем Тернхеме. И он вспомнил, что чистил следующим утром упряжь мистера Пламтри.

— Удивительно, что конюх помнит такие подробности спустя столько лет… — пробормотал Джаррет.

— Напротив, милорд, ничего удивительного. Дело в том, что он обнаружил на стремени кровь.

При этих словах сыщика Джаррет похолодел. Усевшись на ближайший стул, он глухо пробормотал:

— Значит, кровь?.. Но почему же конюх умолчал об этом? И почему не спросил, откуда кровь?

— По его словам, мистер Пламтри сослался на то, что был на охоте. Для тех мест в этом нет ничего необычного. И кровь на одежде охотника — тоже самое обычное дело.

— И все же это событие ему запомнилось, не так ли?

— Ему показалось странным, что кровь была именно на стремени, — сказал Пинтер. Откуда могла взяться кровь на подошвах сапог охотника? Ведь такой человек, как мистер Пламтри, мог бы послать своих слуг, чтобы освежевали его добычу. Но грум не связал это происшествие с трагедией, произошедшей в вашем поместье, поскольку видел, как Десмонд Пламтри поздним вечером выпивал в гостинице.

— Но мои мать с отцом, возможно, погибли не вечером, а немного раньше, на исходе дня.

— Да, возможно. Но все думали, что это произошло именно вечером. Потому что ваша бабушка, милорд, приняла меры, чтобы скрыть правду.

Джаррет со вздохом кивнул. Действительно, что было бы, если бы бабуля сказала правду и не пыталась сохранить честь семьи? Но очень может быть, что она неверно оценила ситуацию. Ведь в конечном итоге вышло еще хуже… Поползли сплетни о том, что это Оливер убил своих родителей.

— А если предположить, что Десмонд все же был там… и имел какое-то отношение к их гибели?.. — в задумчивости проговорил Джаррет. — Скажите, какую цель мог он преследовать, убив их? Ведь ему ничего не перепадало. Он ничего от этого не выигрывал.

— А не вы ли говорили, что ваша бабушка грозилась оставить ему пивоварню Пламтри?

— Да, верно. Но она говорила это только для того, чтобы нас помучить. Потому что знала, что мы терпеть не можем нашего двоюродного брата. Так что убийство наших родителей не позволило бы Десмонду завладеть пивоварней. Ведь он же не был наследником нашей бабушки…

— Можно взглянуть на это дело под другим углом, — заметил сыщик. — Возможно, ваш кузен рассчитывал унаследовать пивоварню еще за несколько лет до этого, когда умер муж вашей бабушки, его дядя. Хотя скорее всего он надеялся, что ему позволят управлять компанией. Я уверен: он никак не ожидал, что миссис Пламтри сама будет там командовать.

— Да, конечно, — согласился Джаррет. — Этого никто не ожидал.

— Так вот, не получив желаемого, ваш кузен, возможно, придумал другой способ завладеть пивоварней, — продолжал сыщик. — Смерть мужа сильно подкосила вашу бабушку. И он, вероятно, полагал, что страшная гибель единственной дочери и зятя, а также последующий скандал… Наверное, он считал, что все это убьет ее. А если и не убьет, то по крайней мере заставит отказаться от руководства пивоварней.

Пинтер поставил бокал на стол и, поднявшись на ноги, прошелся по комнате.

— Вы, милорд, в то время были еще слишком молоды, чтобы управлять пивоварней, а ваш старший брат, молодой маркиз, был слишком занят поместьем. И если бы ваша бабушка не смогла больше управлять пивоварней, то скорее всего передала бы управление своему племяннику. Возможно, он даже считал, что был назначен наследником. Так что если бы она скончалась от горя…

— Но если он так рассуждал, то почему не убил именно бабулю? Это было бы не так уж сложно…

— Да, верно. Но тогда наследницей стала бы ваша мать. К тому же она могла бы нанять кого-то для руководства компанией. А убить всех троих он не мог. Это выглядело бы слишком подозрительно.

Джаррет залпом осушил свой бокал. Немного подумав, он пробормотал:

— Но всерьез обвинять в убийстве моего кузена… Хм… вам не кажется, что это было бы довольно странно?

— Нет, совсем не кажется, — ответил Пинтер. — Хотя, конечно, доказать что-либо без дополнительных сведений было бы невозможно. Во-первых, следует выяснить, как в тот момент обстояли дела с завещанием вашей бабушки. Об этом, наверное, можно спросить у нее. Ну а затем…

— Нет-нет, — перебил Джаррет. — Не надо привлекать к этому делу бабулю.

Пинтер с удивлением посмотрел на собеседника.

— Милорд, позволю себе смелость спросить: почему не надо?

Джаррет тяжко вздохнул.

— Во-первых, она все еще больна. Ну а во-вторых… Я не думаю, что можно предъявлять человеку столь серьезные обвинения, если они основаны лишь на заявлении конюха, что он якобы девятнадцать лет назад смывал кровь с его стремени. Что же касается моих воспоминаний, то я не уверен в том, что действительно видел его в поместье в тот день. И вообще я сомневаюсь, что у Десмонда хватило бы духу отважиться на хладнокровное убийство. К тому же вы совершенно справедливо заметили, что невозможно доказать что-либо без дополнительных сведений. Ведь мы, в сущности, совсем ничего не знаем. У нас нет доказательств. Во всяком случае — пока. А расспрашивать бабулю я ни в коем случае не стану. Скажите, а есть ли какой-то способ узнать о ее завещании без ее ведома?

Пинтер на минуту задумался.

— Полагаю, можно было бы обратиться к ее поверенному, мистеру Бону. Он мог бы просмотреть все варианты завещания вашей бабушки. А ваш друг Мастерс… Он ведь адвокат, не так ли? Пусть бы действовал от вашего имени. А я мог бы ему кое-чем помочь. Думаю, что мистер Богг не отказался бы выполнить вашу просьбу.

— Прекрасная идея, — кивнул Джаррет. — Я поговорю об этом с Мастерсом, как только вернусь в Лондон.

— А я тем временем продолжу расследование, — подхватил сыщик. — Если найду конюхов, то, наверное, смогу узнать, не видел кто-нибудь из них в тот день вашего кузена. И еще я попытаюсь расспросить его слуг.

— Только будьте осмотрительны, — предупредил Джаррет. — Десмонд не должен знать, что мы этим делом интересуемся. И если он действительно виновен… Ведь не известно, что кузен может предпринять…

— Разумеется, милорд. Ваш кузен ничего не должен знать. Тем более что он… — Сыщик пристально взглянул на Джаррета. — Видите ли, ваш кузен выражает сомнения в том, что вы способны управлять пивоварней Пламтри. Более того, он каким-то образом пронюхал о вашей договоренности с мисс Лейк и теперь распространяет… гнусные слухи.

Сжав кулаки Джаррет вскочил на ноги.

— Я убью этого сукина сына!

— Я бы не советовал, — заметил Пинтер. — Мне бы не хотелось вас арестовывать.

Джаррет с трудом подавил приступ гнева.

— А что бы вы мне посоветовали?

Пинтер долго медлил с ответом.

— Вам, милорд, это не понравится, — пробормотал он наконец.

— Что именно? Говорите.

— Вы могли бы жениться на мисс Лейк.

Джаррет с минуту, не меньше, таращился на сыщика. Наконец спросил:

— Когда вы начали работать на мою бабку?

Пинтер с усмешкой покачал головой:

— Поверьте, милорд, ваша бабушка тут ни при чем. Что же касается женитьбы… Если хотите положить конец слухам о мисс Лейк, а также нынешних затруднениях пивоварни Пламтри, то брачный союз с семейством пивоваров был бы для вас идеальным решением. Кроме того, что вы получили бы определенные преимущества на рынке, ваша женитьба на мисс Лейк выглядела бы как весьма разумный коммерческий ход. Это сразу выбило бы почву из-под ног вашего кузенами он оказался бы в дураках.

— Весьма заманчивые перспективы, — заметил Джаррет. — Но едва ли ради этого стоит жениться, — добавил он, криво усмехнувшись.

И в тот же миг перед его мысленным взором возникла Аннабел — с сияющими глазами и с улыбкой Венеры. Ему казалось, она звала его к себе и умоляла поторопиться.

Сыщик же, не сводя с него глаз, тихо проговорил:

— Я бы посоветовал вам милорд, как следует подумать об этом.

Джаррет в растерянности пожал плечами:

— Но я не знаю, согласится ли она… Вы ведь помните, что она говорила о браке?

Губы Пинтера тронула улыбка.

— Конечно, помню. Она вполне определенно высказалась на сей счет, когда вы с ней играли в таверне. Мне кажется, милорд, она будет думать иначе, если вы того захотите.

«И если я навсегда откажусь от своего образа жизни», — мысленно добавил Джаррет. Как ни странно, но сейчас эта мысль уже не казалась ему такой уж неприятной. Снова пожав плечами, он пробормотал:

— Что ж, я, пожалуй, поразмыслю над вашим советом, Пинтер. А пока… Продолжайте расследование. — Джаррет направился к двери. У порога он обернулся и спросил: — Вы ведь завтра очень рано возвращаетесь в Лондон?

— Да, очень рано. — подтвердил Пинтер. — На рассвете.

— В таком случае я возьму брата и сестру в свой экипаж. Вернее — в карету Оливера. Что ж, удачи вам, Пинтер.

Как только сыщик ушел, Джаррет вновь начал мерить комнату шагами. «Женитьба на Аннабел… — думал он, — Если бы мне такое, предложили еще неделю назад, я бы возмутился».

Да, он непременно возмутился бы. Ведь если бы он женился на Аннабел, то это означало бы, что бабуля добилась своего. Кроме того, он тогда уже не сможет оставить пивоварню. Потому что Аннабел потребует, чтобы он помогал компании брата. К тому же он не мог рассчитывать на то, что сможет содержать жену на доходы от карт — удача слишком уж переменчива. Следовательно, Аннабел была права. Женившись на ней, он должен будет управлять пивоварней Пламтри, а заодно и «Лейк эль» до конца своих дней.

Джаррет налил себе еще бренди и сделал глоток. Так ли уж это плохо — управлять пивоварней? Ведь когда-то, много лет назад, он очень этого хотел. И что с того, что бабуля добьется своего? Ведь оба они могут оказаться в выигрыше. Главное — чтобы она в конце года не заявила, что снова берет на себя управление пивоварней. Что ж, возможно, она оставит его на должности главы компании. Надо только доказать, что он в состоянии управлять компанией самостоятельно. И на это у него — почти год. Если он справится; то наверняка сможет потребовать, чтобы бабуля передала ему пивоварню. Возможно, она согласится хотя бы из-за того, что он женится. А если его жена будет пивоваром, то это лишь поможет делу.

Губы Джаррета растянулись в улыбке. Допив остатки бренди, он пробормотал:

— А мистер Пинтер, оказывается, очень умен…

Хотя уговорить Аннабел будет, наверное, не так уж просто. Она уже дважды сказала ему, что вступать в брак не намерена. Но у него имелись в запасе кое-какие козыри. Сегодня он должен убедить ее в том, что этот брак будет выгоден им обоим.

Через несколько минут Джаррет Покинул гостиницу и направился в пивоварню. К его радости, Аннабел была уже там — растапливала камин в маленькой комнатке за кабинетом.

— Джаррет! — воскликнула она, повернувшись к нему с радостной улыбкой. — А я уже боялась, что ты передумал.

— Ни за что на свете. — Он снял сюртук и бросил его на стул. — Просто мне нужно было проговорить с Пинтером, и на беседу с ним ушло немного больше времени, чем я рассчитывал.

Наверное, следовало заговорить о браке в первую очередь, чтобы потом уже к этому вопросу не возвращаться. Но если Аннабел ему откажет, то возникнет очень неловкая ситуация. «Так что, пожалуй, придется подождать», — сказал себе Джаррет.

Шагнув к Аннабел, он заключил ее в объятия и прошептал:

— Дорогая, ты не представляешь, как я по тебе соскучился.

— Неужели? — Она изобразила удивление. — Как же ты мог соскучиться, если видел меня каждый день?

— Ты знаешь, что я имею в виду, соблазнительница. — Он запустил пальцы в ее прическу, чтобы вытащить заколки. — Мне не хватает шелковой тяжести твоих прекрасных волос. И очень не хватает этого…

Он впился в ее губы со всей той страстью, которую вынужден был сдерживать последние дни, во время их многочисленных деловых встреч и ужинов. Он целовал ее до тех пор, пока она не затрепетала и не прижалась к нему всем телом.

Наконец, прервав поцелуй, Джаррет пробормотал:

— А больше всего мне хотелось сжимать тебя в объятиях и прижимать к своему сердцу. — Сгорая от нетерпения, не в силах больше ждать ни секунды, Джаррет начал раздевать ее. — А тебе тоже этого не хватало? Ты тоже по этому соскучилась?

— Отнюдь. — Аннабел покачала головой. Потом вдруг рассмеялась и добавила: — Ну пожалуй, самую малость!

Тут Джаррет раздел ее до сорочки и, увидев сквозь тонкую ткань набухшие розоватые соски, с усмешкой заметил:

— Ручаюсь, что не самую малость, а гораздо больше. Не так ли, плутовка? Наверное, ты думала обо мне долгими ночами, лежа в постели без сна. Думала о том, как я, тоже одинокий, Томлюсь без тебя в своей постели. — Он запустил руку под подол ее сорочки и обнаружил, что она уже жаркая и влажная. Еще больше возбудившись, Джаррет хриплым шепотом проговорил: — Теперь-то я абсолютно уверен, что ты тосковала без меня.

— Ничего подобного, — возразила Аннабел. И тут же, покраснев, добавила: — Ну… иногда думала, конечно…

Она сняла с него жилет и галстук, затем расстегнула пуговицы на брюках.

Джаррет тут же уселся на кровать и стащил ботинки. Затем сбросил с себя остатки одежды, после чего стащил с Аннабел сорочку. Протянув к ней руки, прошептал:

— Иди ко мне, милая Венера. — Он привлек ее к себе. — Оседлай меня. Вознеси на небо.

Аннабел взглянула на него с любопытством.

— Оседлать?..

Он кивнул и раздвинул ее ноги.

— Да, оседлай. Сядь на меня верхом и прими в себя.

Когда ты в прошлый раз сидела у меня на коленях, я все время представлял, как прекрасная богиня получает удовольствие, сидя на мне верхом.

Аннабел, казалось, поняла, что от нее требуется, но почему-то медлила. Наконец, взглянув на него с беспокойством, спросила:

— А у тебя есть этот твой… кондом?

Джаррету опять хотелось сказать, что теперь в этом нет необходимости, поскольку они поженятся. Но не следовало торопиться — ведь он не знал, как Аннабел отреагирует на его предложение. Подобрав с пола брюки, он достал из кармана последний оставшийся презерватив и протянул любовнице.

— Вот он. Надень его на меня. Хорошо?

Аннабел с улыбкой кивнула и исполнила просьбу. Потом, приподнявшись, села на Джаррета и приняла его в себя.

— Вот так, дорогая, — пробормотал он со стоном наслаждения, проникая в нее поглубже. — Да, очень хорошо. А теперь — командуй!

Лицо ее осветилось улыбкой.

Он со стоном закивал. Эта очаровательная соблазнительница обладала над ним какой-то непостижимой властью…

Аннабел же, чуть помедлив, осторожно приподнялась, а затем опустилась, и в тот же миг из горла Джаррета вновь вырвались стоны. Ее распущенные волосы, пенясь, словно темный портер, рассыпались по плечам, а чудесные глаза ярко сверкали — более эротичного зрелища Джаррету еще не приходилось видеть. А ее грудь… О Боже!.. Не удержавшись от соблазна, он наполнил ими ладони.

— Моя сладкая богиня!.. — прохрипел он, когда Аннабел, сводя его сума, стала двигаться все быстрее.

Он стремительно возносился к вершинам блаженства, и Аннабел, судя по стонам, то и дело вырывавшимся из ее груди, не отставала от него. Содрогнувшись всем телом, он почти в тот же миг услышал ее пронзительный крик, а в следующее мгновение она в полном изнеможении упала ему на грудь. И именно в этот момент Джаррет понял: он сделает все возможное, чтобы удержать эту удивительную женщину, сделает все, что в его силах.

Поглаживая ее по волосам и покрывая ее лоб поцелуями, он прошептал:

— Выходи за меня замуж. Аннабел.

Она резко приподнялась и уставилась на него широко раскрытыми глазами — смотрела так, словно впервые увидела.

«Неужели он действительно это сказал? — спрашивала себя Аннабел. — Или же мне почудилось?» В конце концов, она решила, что Джаррет произнес эти слова безотчетно, в порыве страсти, не отвечая за себя. Что ж… наверное, в этом не было ничего удивительного. Ведь только что они оба такое пережили…

— Что же ты молчишь? — спросил он, — Я жду ответа.

Во рту у нее вдруг пересохло, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Я… не уверена, что правильно расслышала…

— Я прошу тебя выйти за меня замуж. — Он осторожно убрал с ее лица прядь волос. — Прошу стать моей женой.

Нет, выходит, она не ослышалась. Но как же так?.. Ведь он… Такой человек, как Джаррет, просто не мог этого сказать. Однако же сказал…

Наконец, овладев собой, Аннабел проговорила:

— Насколько мне помнится, еще неделю назад ты был категорически против женитьбы на ком бы то ни было.

На губах Джаррета заиграла улыбка. Взяв ее лицо в ладони, он чуть приподнялся и поцеловал ее с такой нежностью, что у Аннабел защемило в груди.

— Да, милая, ты права. Но тогда я еще не был тобой так очарован…

Она взглянула на него внимательно.

— Очарован… Чем?

— Вот этим. — Он сопроводил свои слова соответствующим движением.

Аннабел нахмурилась и, отстранившись от него, уселась на край кровати. Отыскав на полу свою сорочку, она быстро надела ее и в задумчивости уставилась в пол. Наконец, снова посмотрев на любовника, сказала:

— Ты хочешь на мне жениться, потому что тебе нравится со мной спать, не так ли?

— Потому что мне нравишься ты, — ответил Джаррет. — Нравишься вся целиком — не только твое тело. Я считаю, что мы с тобой очень подходим друг другу.

Она уставилась на него во все глаза.

— Подходим друг другу? Но ты — сын маркиза, а я — дочь пивовара.

— Мне все равно. И тебе, наверное, тоже. Я прав?

— Но твоей семье будет не все равно.

Он расплылся в улыбке.

— Конечно, не все равно! Моя бабушка будет в восторге, что я женюсь на порядочной женщине, к тому же женщине-пивоваре. Да-да, она придет в такой восторг, что наверное, пустится отплясывать джигу на крышах Лондона. И очень может быть, что тотчас же передаст тебе управление своей пивоварней.

Аннабел невольно рассмеялась. Потом, нахмурившись, сказала:

— Будь серьезным, Джаррет.

— Я вполне серьезен. — Он приподнялся и, усевшись с ней рядом, обнял за плечи. — Именно такую женщину, как ты, и хотела для меня бабуля.

— А тебя это не коробит?

Джаррет пожал плечами:

— Ну… немного, пожалуй. Не хочу, чтобы она взяла верх.

— Но тогда зачем…

— Потому что наш брак сулит ряд преимуществ. Для начала положит конец всяким сплетням.

Аннабел похолодела.

— Сплетням?..

Джаррет невольно застонал.

— Да, черт побери! Я еще не говорил тебе об этом. — Его глаза полыхнули гневом, — Видишь ли, похоже, что проклятый бабулин, племянник пронюхал каким-то образом о нашей ставке и теперь разносит повсюду слухи, рисуя все… в самом гнусном свете.

Аннабел тяжело вздохнула: только этого ей не хватало — сплетен!

— Ты хочешь сказать, он рассказывает всем правду?

— То, что считает правдой.

— Но это, наверное, и есть правда…

— Господи, какая разница? Главное же не в этом. Боюсь, что очень скоро сплетни достигнут Бертона. Мне-то на них плевать, но я не потерплю, чтобы от них пострадала ты. А также твои близкие.

Аннабел невольно вздрогнула.

— Так, значит… Значит, ты женишься на мне из жалости?

— Нет, черт побери! — Вскочив с кровати, Джаррет прошелся по комнате. — Просто я хотел перечислить все преимущества нашего брака. — Остановившись перед ней, он взял ее ладони и, поцеловав, проговорил: — Наилучший способ урегулировать ситуацию — это узаконить нашу связь.

— Узаконить нашу связь?.. — пробормотала Аннабел; ей вдруг пришло в голову, что эти слова прозвучали как фраза из коммерческого соглашения.

— А «Лейк эль» от нашего брака только выиграет, — добавил Джаррет, как будто считал, что это— самое для нее главное. — Люди увидят в нашем союзе семейное предприятие, что придаст веса нашему новому проекту. Магнаты Ост-Индской компании будут знать, что с нами можно иметь дело.

Аннабел прекрасно понимала: все, что сейчас говорил Джаррет, — чистейшая правда, и все это звучало очень даже разумно. Но все же ей казалось, что с каждым своим словом он словно вбивал в ее сердце очередной гвоздь.

— И как сказал Пинтер…

Она резко отстранила его руки и, пристально глядя на него, спросила:

— Значит, ты делаешь мне предложение, потому что так посоветовал мистер Пинтер?

— О Господи! Нет, конечно, нет! То есть отчасти поэтому, разумеется. Потому что он предложил. — Джаррет умолк, потом со стоном пробормотал: — Я все испортил, да?..

— Я бы выразилась иначе. Видишь ли, я впервые в жизни слышу столь… холодное предложение руки и сердца. Даже мясник и тот сделал вид, что испытывает ко мне нежные чувства.

— Но я же не говорил, что у меня нет к тебе нежных чувств. — Джаррет тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам. — Я просто подумал… Дорогая, мне всегда казалось, что ты — очень практичная женщина. Поэтому я и решил, что если ты узнаешь, какая выгода…

— Забудь о выгоде, Джаррет! Мне нужно знать, почему ты хочешь жениться на мне. Я хочу слышать ответ обычного человека, а не временного главы пивоварни Пламтри.

— Я вовсе не временный, — возразил Джаррет. — Уже не временный. Я собираюсь управлять компанией пожизненно. И думаю оставить в прошлом увлечение азартными играми. — Скрестив на груди руки, он продолжал: — Ты ведь этим раньше мотивировала причину своего отказа выйти за меня, разве нет? Так вот, я брошу карты. Поэтому не беспокойся на сей счет.

Эти его слова повергли Аннабел в изумление. Бросит азартные игры? Чтобы на ней жениться? Невероятно! И это, наверное, вселяло надежду…

Заставив себя улыбнуться, она проговорила:

— Джаррет, я очень рада, что ты собираешься пожизненно управлять семейной пивоварней, но хочу знать, что ты ко мне испытываешь. Скажи, почему ты считаешь, что мы с тобой должны быть вместе всю жизнь?

Джаррет отвел глаза и пробурчал:

— Я, кажется, уже сказал, что испытываю к тебе теплые чувства. Ты мне нравишься, Аннабел. И в постели очень нравишься. К тому же мне кажется, ты предпочтешь мужчину, который честен с тобой. Потому что однажды один уже обманул тебя. Утверждал, что любит, а потом сбежал на войну, нимало не заботясь, что ты будешь страдать.

Эти резкие слова причиняли боль, но Аннабел старалась не подавать виду.

Джаррет же тем временем продолжал:

— Дорогая, обещаю, что стану тебе настоящим мужем. Я буду обеспечивать тебя и делать все, что в моих силах, что-бы помочь твоим близким. И обещаю, что оставлю карты. А если этого мало, то даже не знаю, что еще тебе предложить.

Свое сердце. Но его-то у него как раз и не было.

А вот она, Аннабел, уже отдала ему свое сердце, хотя он, конечно же, не знал об этом. Да, она любила его, любила без памяти — даже сильнее, чем когда-то любила Руперта. И ей все в нем нравилось — нравилось, как он ловко управлялся с ее братом, заставляя Хью думать, что тот сам ведет переговоры, нравилось даже его ужасное пение… Но выйти за него замуж, не завоевав его сердца, — это было бы для нее равносильно самоубийству. Ведь ей пришлось бы ради него бросить Джорди…

— Ты прав, — прошептала она. — Твоя честность мне и впрямь нравится гораздо больше, чем пустая болтовня Руперта. Поэтому и я буду с тобой честной.

Аннабел немного помолчала и, собравшись с духом, вновь заговорила:

— И есть еще одно обстоятельство, которое нужно учесть в этом… деловом союзе, который ты предлагаешь. Я тебе об этом еще не рассказывала, но дело в том… Боюсь, что ты, узнав об этом передумаешь на мне жениться.

Джаррет молча смотрел на нее, и Аннабел заметила настороженность, появившуюся в его глазах.

Сделав глубокий вдох, она тихо сказала:

— Дело в том, что у меня есть сын.