Когда ваши работодатели оставляют дом, чтобы посетить бал, ожидайте их возвращения с жидким подкрепляющим. На балу может случиться все что угодно.

Советы для Настоящего Слуги

Спенсер расхаживал по краю бального зала, слишком расстроенный, чтобы делать что–то еще. Он не мог забыть выражение лица Эбби, когда она уставилась на ту нелепую сцену на танцевальной дорожке. У него был сильнейший порыв рассмеяться над ситуацией, пока он не увидел страдание на ее лице. Тогда девушка убежала прежде, чем он успел даже подумать о том, чтобы удержать ее.

И теперь она, несомненно, закрылась где–нибудь с леди Кларой. Никто не мог сказать ему, где они, и это сводило его с ума.

Приближалась Эвелина, но прежде, чем она могла достигнуть его, он прорычал — Где она? Где Эбби?

— Леди Клара отвезла ее домой. Должна сказать, что она не слишком расположена к тебе сейчас. Ты сделаешь объявление, или это сделаю я?

— Ты сделаешь объявление, — рявкнул он и повернулся к двери. — Я еду за ней.

Эвелина заблокировала ему путь. — Нет, если ты планируешь читать ей лекции.

Он впился взглядом в обычно ангельски милую Эвелину.

— Мои дела с моей женой касаются только меня.

— Ты заставил ее надеть это фишю, поэтому я не позволю тебе отчитывать ее за это происшествие.

— Ради Бога, я не собираюсь ее отчитывать. Хотя, это не твое дело.

— Только помни, когда будешь говорить с нею, что не все люди столь же уравновешенные и хладнокровные, как ты. Эбби упорно пытается быть такой, какой ты хочешь ее видеть, и прямо сейчас она чувствует себя так, как будто потерпела неудачу.

Ее слова поразили его. Неужели он действительно казался настолько придирчивым, настолько требовательным, что подобная ситуация могла заставить Эбби со стыдом сбежать от него?

Он вспомнил недавнюю сцену в ее спальне — его настойчивое требование о фишю, его комментарии о ее волосах. Он указывал ей на вещи, относительно которых она не нуждалась в инструкциях, и не обращал внимание на то, что Эбби необходимо было знать.

Неудивительно, что девушка отказалась сказать ему о том, что она уезжает.

Он посмотрел на решительное лицо Эвелины и его голос смягчился.

— Я обещаю не читать ей лекций, малышка. Теперь ты позволишь мне пройти?

— После того, как скажу еще одну вещь. — На щеках Эвелины появился слабый румянец. — В будущем ты мог бы проявить уважение и не выставлять перед ней своих … бывших любовниц.

— Бывших любовниц? — в замешательстве спросил он. Затем воспоминание ударило его. — Но Эбби не знала, кем была Женевьева.

— Твой слабоумный друг — капитан Блейкли сказал ей.

Черт побери. Ему придется извиняться даже больше, чем он думал. Ему следовало бы пнуть себя за то, что поговорил с Женевьевой, хотя все было довольно невинно.

Эвелина продолжила. — Я допускаю, что мама поступила дурно, послав приглашение этой женщине, но она была раздражена тем, что ты превратил бал в честь моей помолвки в бал для тебя, и она пригласила ее от досады. Если бы я знала, что она собирается сделать, то отговорила бы ее.

Немало ошибок лежало на его пути. Господи Боже, этот вечер когда–нибудь закончится?

— Я заглажу свою вину перед женой за то, что разговаривал с Женевьевой в ее присутствии — натянуто сказал он. — Что–нибудь еще?

Эвелина сглотнула, как будто, внезапно вспомнив, что она никогда не делала такого рода вещей.

— Это — все.

Он вздернул бровь.

— Этого достаточно, не так ли?

— Она заслуживает твоего уважения, ты знаешь это, даже если она не твоя настоящая… — Девушка резко замолчала.

Его глаза сузились. — Моя настоящая… что, Эвелина?

— Твоя настоящая любовь. Эвелина решительно расправила плечи. — Я знаю, что ты, вероятно, женился на Эбби, потому что испытывал к ней жалость из–за ситуации с отцом, но это не уменьшает твое обязательство быть ей хорошим мужем.

Еще раз, он задался вопросом, могла ли она знать правду. Могла ли леди Клара сказать ей или даже сама Эбби? Но если бы Эвелина знала, зачем делать вид, что ей ничего не известно?

Если только …

— Ты говорила с Натаниэлем, начиная с обеда, посвященного помолвке, Эвелина?

Она побледнела, но не уклонилась от его пристального взгляда.

— Как я смогла бы? Ты угнал его далеко к Эссексу прежде, чем я могла даже увидеть его.

Спенсер еще секунду сверлил ее пристальным взглядом. Но казалось невероятным, чтобы девушка могла быть в союзе с его братом. Честная Эвелина никогда не одобрила бы кражу приданного Нэтом. Нет, она, скорее всего, просто расстроена из–за всего происшедшего.

— Очень хорошо — сказал он. — Я должен идти. Скажи твоим гостям, что моя жена почувствовала себя нехорошо, и я отвез ее домой, хорошо?

Она слегка кивнула.

Он уехал после того, как узнал у дворецкого, что леди Клара и Эбби отбыли совсем недавно. Хорошо. Он не хотел, чтобы она испытывала ненужные страдания дольше, чем необходимо. Эвелина была права — Эбби, упорно пыталась понравиться ему, и все, что она получила за это — унижение, от чего он обещал ее уберечь.

Итак, так или иначе, но он сделал это с ней. Завтра он купит для нее что–нибудь особенное — какие–нибудь драгоценности, или модную безделушку, или что–то в этом роде. Женщины любят подобную мишуру. И затем он наймет для нее учителя танцев и репетитора. Чтобы она чувствовала бы себя более подготовленной к будущим светским мероприятиям.

Но сначала он должен поговорить с ней. Принести извинения. Чтобы успокоить ее раненные чувства и обещать, что в будущем он будет более осторожным с ними.

К счастью, леди Клара уже уехала к тому времени, как Спенсер добрался до дома. Сегодня вечером у него не было настроения иметь дело с ними обеими. Достаточно плохо то, что он должен объясняться с Эбби. Женщина была чувствительной малышкой — она, вероятно, будет плакать.

Но он знал, как обращаться с бурей женских эмоций. У него было много опыта обращения со слезными жалобами его прежних любовниц — разговор с Эбби не должен сильно отличаться.

Пока Макфи принимал его вещи, Спенсер спросил, — Где моя жена?

— В своей спальне, милорд. Миссис Грэхэм сказала, что она хотела бы, чтобы ее не беспокоили до утра.

Вот черт, она действительно расстроена, не так ли? Хорошо, он не собирался откладывать это до завтра, в то время как она позволяет своим обидам есть ее.

Стремительно преодолев два лестничных марша, он пронесся через коридор к ее спальне. И резко остановился. Миссис Грэхэм стояла на страже снаружи. Она заблокировала дверь, как только увидела виконта.

Это становилось абсурдным — все эти женщины, пытающиеся защищать Эбби от него. Как будто он на самом деле попытался бы причинить ей боль.

— Я должен поговорить со своей женой — сказал он рыжеволосой шотландке.

— Она не хочет говорить с вами. Я должна сообщить, что она поговорит с вами утром.

— Это не может ждать до утра. Уступите дорогу.

— Нет уж. В любом случае, она уже переоделась в ночную рубашку, поэтому вы не можете войти туда. Это было бы неприлично.

Он уже собрался возразить, что может видеть свою жену в чем угодно, когда захочет, но потом вспомнил, что сварливая служанка Эбби знала правду о ситуации. Дьявол их всех забери.

— Прекрасно. Я воспользуюсь смежной дверью. Он повернулся к своей собственной спальне.

— Она заперта — объявила миссис Грэхэм. — Точно так же, как эта дверь

Итак, они заперли от него его собственные двери? Ярость поднялась в нем, быстро и естественно.

— Макфи! — проревел он вниз по коридору к лестнице. — Поднимайся сюда, сейчас же!

Его дворецкий редко бежал куда–нибудь, но слуга работал на Спенсера достаточно долго, чтобы знать, когда его владелец срочно в нем нуждается. Макфи задыхаясь, достиг Спенсера несколько секунд спустя.

— Да, милорд?

— Ключи от спальни моей жены, пожалуйста — сказал виконт, протягивая руку.

Склонив голову, Макфи извлек свое кольцо для ключей, затем стал перебирать ключи. Миссис Грэхэм самодовольно наблюдала, как Макфи внимательно исследовал все ключи один раз, затем второй.

Наконец дворецкий поднял глаза полные едва сдерживаемой тревоги.

— Я … я … милорд …, они, кажется, … гм …, исчезли.

— Вот, что случается, когда вы дремлете на своем посту, мистер Макфи, — сказала служанка Эбби с дьявольским удовольствием. — У меня не было намерения оставлять мою беспомощную девочку в комнате, куда его светлость может прийти и войти, когда ему вздумается, поэтому я взяла на себя смелость, освободить вас от этих ключей вчера утром.

Лицо Макфи потеряло свою обычную сдержанность.

— Ты чертова гарпия — сказал он с большим количеством злости, чем Спенсер, когда–либо слышал от него. — Как ты осмелилась позволить себе, стянуть мои ключи из моего жакета и…

— Довольно, Макфи, — вмешался Спенсер. Это их никуда не приведет. Он вынудил себя спокойно обратиться к миссис Грэхэм. — Я поощряю ваше беспокойство о хозяйке, мадам, но в этом случае вы защищаете ее ошибочно.

— Да? — Она вздернула свой пухлый подбородок. — Эта девочка вошла с глазами, красными как мои волосы. Сдается мне, любой мужчина, отославший свою жену домой в слезах, не заслуживает ничего иного как крепкого словца и «будь здоров». Именно то, что я даю вам.

— Я не отсылал ее домой — она приехала домой сама, не дав мне шанса принести извинения. Вы действительно думаете, что для вашей хозяйки лучше рыдать в ее комнате, чем выслушать извинения человека, из–за которого она льет слезы?

На лице женщины отразилась неуверенность.

— Извинения?

— Да. Я знаю, что я поступил неправильно. Я хочу искупить свою вину. — Его голос напрягся, несмотря на усилия сдержаться. — Но едва ли я могу сделать заявление в коридоре, не так ли?

— Слушай мужчину, девочка, — произнес около него Макфи . — Он может быть и Англичанин, но он — честный. Он будет обращаться с твоей леди должным образом.

Миссис Грэхэм перевела взгляд со Спенсера на Макфи и назад. Затем она вздохнула и полезла в карман своего передника, чтобы вытянуть два ключа.

— Тогда ладно, — сказала она шепотом. — Только вы должны сказать ей, что боролись, чтобы получить ключи.

Когда Спенсер взял ключи, Макфи пробормотал, — Еще чего.

Он оставил Макфи и миссис Грэхэм ссориться в коридоре. Войдя в свою комнату, он отпер смежную дверь в спальню Эбби. Когда он вошел, она сидела спиной к обеим дверям на стоящей перед камином кровати с балдахином. Девушка расчесывала волосы длинными, чувственными поглаживаниями, которые заставляли шелковистые пряди струиться по ее плечам. Ее едва прикрытым плечам.

Черт побери, он забыл, что миссис Грэхэм сказала, во что Эбби переоделась. Эта муслиновая ночная рубашка могла бы с таким же успехом быть стеклянной, она совсем не скрывала сладкого очарования Эбби. Особенно, когда девушка двинулась, и пламя камина осветило контуры ее тела. Когда очертания ее груди ясно проступило через тонкий муслин, пульс загремел в его ушах. Проклятье.

Подавляя неуместный ответ своего тела, Спенсер ступил в комнату и закрыл за собой дверь. Затем он запер ее, чтобы удостовериться, что ее служанка, сующая во все свой нос, не придет, чтобы выгнать его посреди извинений.

— Что он сказал? — спросила она, вероятно ожидая миссис Грэхэм.

— Он сказал, что ему очень жаль, — хрипло сказал ей Спенсер. — Он сказал, что не хотел испортить ваш бал. Он сказал, что он хотел сделать бал великолепным для вас.

Соскочив с кровати, она резко развернулась к нему лицом.

— Вы! — Ужас заполнил ее черты, когда она судорожно сжала в кулаке ворот ночной рубашки. — Как вы вошли сюда?

— Это — мой дом, помните?

Гнев вспыхнул в ее глазах.

— Даже слишком хорошо. Вы никогда не позволяете мне забывать об этом.

В этот момент он заметил покрасневшие глаза и нос девушки. Раскаяние затопило его.

— О, Боже, Эбби, я не хотел сделать вас несчастной.

— Вы тут не при чем. — Ее рот задрожал, когда она, выпрямившись, обняла себя за талию одной рукой. — Я сама сделала себя несчастной, позволив вам говорить мне, что делать. Итак, этого больше не будет, вы слышите?

— Да, никогда больше. — Он сделал бы все что угодно, лишь бы стереть, этот полный сомнений взгляд с ее лица.

— Мы некоторое время не будем посещать балы и другие подобные мероприятия. Я найму любых наставников, которые вам потребуются — учителей танцев, гувернанток … все, что вы захотите. Что касается одежды, наряжайтесь, как вам нравится.

— Серьезно? Даже если я буду, похожа на fille de joi[1] ? — сказала она с неистовым сарказмом. — Даже если я причешу свои волосы далеко не так, как совершенная Эвелина?

— Я был неправ о волосах, одежде и остальном. — И если он должен был принимать холодные ванны по два раза в день в течение следующих нескольких недель, он, улыбаясь, вынес бы ее платья независимо от того, насколько соблазнительными они были бы.

Хотя ни одно из них не могло быть хуже чем то, что она носила сейчас. Эта ночная рубашка могла доходить до подбородка, но, прилегая, она любовно обнимала каждую кривую тела девушки. И рука, обвивающая ее талию, вплотную прижимала ткань спереди к телу Эбби, он даже мог видеть тень завитков между ее бедрами.

Внезапно вспотев, он резко перевел пристальный взгляд на ее лицо.

— Нет ничего неправильного в том, как вы одеваетесь, Эбби. — По крайней мере, не публично, добавил он про себя.

— Но есть много неправильного в том, как я себя веду.

— Если и так, то это только потому, что я не подготовил вас. Я сожалею о том, что не сдержал обещания не подвергать вас какому–либо унижению. Я клянусь, что я не понимал, что … я не знал …

— О том, что я абсолютно незнакома с правилами вашего общества? Кажется, я припоминаю, что говорила вам об этом.

— И я не слушал. Но с этого момента я буду прислушиваться к вам.

Она покачала головой.

— Не будет никакого «с этого момента». Я не смогу больше этого сделать.

Паника охватила его.

— Конечно, сможете. Все, что вам необходимо — немного полировки и…

— И что? Общество будет приветствовать вашу бестолковую американскую жену с распростертыми объятиями? Нет, я в этом не нуждаюсь. — Она слегка приподняла подбородок, ее глаза сверкали.

— Завтра утром вы выпишите мне чек на пятьсот фунтов. Это — только одна десятая от суммы, которую ваш брат украл у меня — это — все, что я прошу у вас, до тех пор пока вы не найдете его. Этого должно быть достаточно, чтобы оплатить проезд до Америки и позволить мне арендовать где–нибудь жилье, в то время как я исследую возможности для продолжения бизнеса папы.

Господи Боже, она говорила серьезно. Она действительно хотела уехать.

— Эбби…

— Если вы не предоставите это мне — продолжала она — я нанесу визит той женщине, леди Брамли, и расскажу ей всю историю целиком. Я знаю, что она поверит мне. И затем вы получите свой скандал.

Спенсер почувствовал себя так, будто она нанесла ему удар в грудь.

— Вы так сильно ненавидите меня?

Пораженный взгляд пересек ее лицо.

— Я не ненавижу вас. — Ее глаза мерцали с непролитыми слезами. — Я только … мне необходимо, чтобы вы знали — я подразумеваю то, что я сказала. Я не могу продолжать этот фарс. Я не вписываюсь сюда. Я не могу вам помочь.

— Вы можете. Вы — единственная, кто может. — Виконт подошел к ней в изумленном недоверии. Он действовал инстинктивно, потеряв все свои манеры. Все, что Спенсер осознавал это то, что он должен удержать ее в Лондоне. С ним.

— Вы еще не можете уехать. Я не позволю вам.

— Вы не можете остановить меня, Спенсер. Ранее я позволила вам убедить меня, что у меня не было выбора, но теперь я знаю больше.

Он отчаянно пытался придумать весомый аргумент, который убедит ее остаться.

— Как насчет Эвелины? Вам может и все равно, как скандал отразится на моей семье, но что относительно нее?

Эбби сглотнула.

— Не будет никакого скандала, если вы просто отдадите мне пятьсот фунтов и позволите мне уйти.

— Вы так думаете? — Он резко рассмеялся. — Вы не думаете о том, что люди будут говорить, когда жена бросит меня, прожив со мной меньше недели? Как я должен буду объяснить это?

— Скажите им — я обнаружила, что мы не подходим друг другу. — Ее голос стал горьким. — После фиаско сегодня вечером они без всяких усилий поверят этому.

Полный решимости заставить ее раскрыть карты, он, сжав по бокам кулаки, промаршировал к ней.

— Я не сделаю этого. Я не дам вам ни пенни. Я не позволю вам беспрепятственно уехать. Можете пойти и рассказать этой торгующей сплетнями ведьме все, что вам угодно. Все, что она напишет, не может быть хуже того, что они будут говорить обо мне, если вы уедете.

Она свирепо посмотрела на него.

— Прекрасно. Не надо давать мне деньги. Клара сказала, что я могу пожить у них до того, как ваш брат вернется. Как только он найдется, я подам на него иск о возмещении моего приданого и посмотрим, как вам это понравится.

Черт бы все побрал, теперь леди Клара была на ее стороне. Его гнев перетек в разочарование. Все, что он говорил лишь, усиливало ее негодование на него.

— Чего вы от меня хотите? — отрывисто спросил виконт, при мысли о ее отъезде его охватило незнакомое отчаяние. — Вы хотите, чтобы я умолял, да? Вы хотите поставить «всезнающего лорда Рейвенсвуда» на колени, так вы могли бы отплатить ему за сегодняшнее унижение? Потому, что если это так, вы непременно достигнете цели.

Эбби озадаченно сдвинула брови.

— Да?

— Вы очень хорошо знаете, что да.

— Каково это, чувствовать, что кто–то держит вашу жизнь в своих руках, Спенсер? Знать, что этот кто–то может разрушить ваше будущее, и вы не можете ничего с этим сделать?

Ее намек на ее собственную ситуацию снова заставил его характер вспыхнуть.

— Так же, как это чувствовалось в день, когда вы объявились на моем пороге. Вы не единственная, кого мой брат обманул, Эбби. Не только вам пришлось приспосабливаться.

— Верно. Итак, почему бы вам не позволить мне положить конец нашим несчастьям? — Слабая улыбка коснулась ее губ. — Ну, хватит, признайте это — если бы вы так не волновались по поводу скандала, то были бы счастливы видеть, как я уезжаю. Никто не будет путаться под ногами, одной неприятностью станет меньше. Когда я уеду, вы сможете все свободное время искать брата без настоятельных попыток вернуть мои деньги. Вам не нужно будет притворяться, что вы женаты. Вы сможете вернуться к жизни холостяка. Это будет такое облегчение.

— Это будет такое мучение. — Когда на ее лице отразилось изумление, Спенсер отвел взгляд, не желая, чтобы девушка поняла, как сильно он нуждался в том, чтобы она осталась.

— Если вы уедете, я буду знать, что — это моя вина, что вы в полном одиночестве боретесь за существование в Америке. Вина за то, что моя семья сделала с вами, будет точить меня, и я буду осуждать себя за то, что заставил вас сбежать.

— Но вы не должны ни в чем себя винить. — Она накрыла его руку своей мягкой ладонью. — Никто не просил, чтобы вы исправляли ошибки своего брата — вы взялись за это сами. Вы могли бы сказать, что я сумасшедшая и выбросить меня из дома или передать властям, но вы не сделали этого. Я знаю — вы вышли за пределы любых возможных обязательств. Мне только жаль, что я не смогла помочь вам, лучше играя роль, которую вы считали необходимой.

— Вы отлично сыграли свою роль — сказал он, вновь пристально гладя на нее. — Если бы я не вмешался, то сегодняшний вечер пошел бы великолепно. — Виконт взял ее за руку. — И сегодня вечером все было не так уж плохо, не так ли? Вы поладили с моими друзьями. Вы даже, казалось, какое–то время наслаждалась танцами.

— Когда я не путалась в шагах. — В ее глазах вспыхнула обида. — Остальную часть времени я была несчастна. А вы были смущены. Я уверена, что вы были смущены.

— Тем, что был с самой красивой женщиной на балу? Я был ни сколько не смущен. Несмотря на то, что некоторые вещи прошли не так, как надо, мне нравилось находиться там с вами. Я не хотел бы быть там с кем–либо еще.

Она отняла у него свою руку.

— Даже с Женевьевой?

Черт бы все побрал, он забыл об этом.

— Особенно с Женевьевой. Если бы я мог выносить ее общество весь вечер, я не бросил бы ее два года тому назад.

— Сегодня вечером у вас не было никаких затруднений с тем, чтобы терпеть ее общество. Эбби опустила глаза, но не раньше, чем он увидел промелькнувшую в них боль.

— Мы всего–навсего поговорили несколько минут. Она спросила, почему я решил жениться после всех этих лет, и я что–то ответил. Ничего большего.

— Что вы ей сказали? Что вы устали от своих побед и подумали, что воспитание безмозглой американской жены поставит перед вами новую задачу?

Проклиная себя за то, что невольно заставил Эбби чувствовать себя никуда не годной, он протянул руку и пальцем слегка приподнял ее подбородок. — Я сказал ей, что моя жена самая очаровательная женщина, которую я когда–либо встречал.

Ее нижняя губа задрожала, когда она пристально посмотрела на него.

— Другими словами, вы солгали.

Он покачал головой. — Я никогда не лгу о важных вещах.

— Неужели? — Череда смешанных эмоций пересекла лицо девушки. — Тогда скажите мне, Спенсер. У вас есть любовница?

— Я же сказал вам, Женевьева и я …

— Я не о ней. Постоянная любовница. Какая–нибудь содержанка, припрятанная в небольшом домике в менее респектабельной части города. Судя по тому, что я слышала сегодня вечером, половина женатых мужчин и почти все не женатые мужчины содержат любовниц.

— Господи Боже, от кого вы обо всем этом услышали? Я знаю, что Эвелина и леди Клара не стали бы забивать вашу голову подобными мыслями.

Она выгнула бровь.

— Я провела много времени в дамской комнате, поправляя свое фишю. В дамской комнате всякое можно услышать.

— Если вы слышали что–нибудь обо мне, то это была ложь. У меня нет любовницы.

— Никто не говорил, этого о вас, но …, я также слышала, что вы осторожны. — Она сглотнула. — Все в порядке, пока вы остаетесь осторожным. Но достаточно скверно, когда люди, говорят за моей спиной о вульгарной американке. Я не хочу, чтобы они сплетничали еще и о том, что вы отдаете предпочтение своей содержанке, а не жене.

— Нет никакой содержанки. Не было ни одной после Женевьевы. — Он провел пальцем вниз по ее горлу, затем стал водить круги по мягкой, как лепестки, коже. Было ошибкой прикасаться к ней так, все же он не мог остановить себя. — Вы — первая женщина, интересующая меня за очень долгое время.

Ее глаза вспыхнули с подозрением.

— Я не интересую вас — вы сами так сказали. — Боль обострила ее слова. — Вы сказали, что просто чувствовали вожделение, и чувствовали бы это к любой красивой женщине, прижимающейся к вам.

Спенсер вздрогнул, услышав, как Эбби бросила ему его собственные глупые комментарии. — Я думал, возможно, если я скажу это вслух, то слова станут правдой. Но это не правда. И никогда не было правдой. — Он скользнул свободной рукой вокруг ее талии, охваченный потребностью убедить ее. — Я хочу вас сильнее, чем когда–либо хотел любую женщину. Я продолжаю ждать, что эта жажда пройдет, но она не исчезает.

Так как она пристально смотрела на него своими невероятно зелеными глазами, он вновь провел пальцами по ее шее, ее восхитительно хрупкой шее с бешено бьющимся пульсом.

— Даже с этими нелепо свисающими локонами и глупым фишю, что я навязал вам, все, о чем я мог думать сегодня вечером, каждый раз, как видел вас — это как сильно я хочу снова вас поцеловать.

Она спокойно встретила его пристальный взгляд.

— Почему же не поцеловали?

Он не нуждался в другом поощрении — ее слова освободили страстное желание, которое он чувствовал со дня их встречи. Скользнув ладонью под ее тяжелые волосы, Спенсер обхватил шею девушки и притянул ближе, чтобы накрыть ее рот своими губами.

Только эта малость, сказал он себе. Один сладкий поцелуй, чтобы хранить его всю жизнь, если он не сможет помешать ей уехать.

А потом ее губы раскрылись под его ртом, и он понял, что солгал себе. Он никогда не сможет остановиться на одном поцелуе с Эбби.

_____________________

[1] - fille de joie – уличная девка (фр.)