Маркус понимал, что он нажил себе неприятности. Ему не следовало даже пальцем дотрагиваться до Регины, даже близко подходить к ней, а он забылся до такой степени, что позволил этой сирене завлечь его в свои сети. Он попался… иначе почему одна лишь мысль о том, что этот зловредный сопляк Уитмор погубит репутацию Регины, превратила его в разъяренного зверя? Даже такой дикарь, как он, может заранее сказать, когда он выйдет из себя. А Маркус давно решил про себя, что мужчина просто не имеет права терять голову, когда имеет дело со своим врагом, иначе он обречен на поражение.

Виконт украдкой бросил взгляд напротив, где, рассеянно глядя в окно экипажа, молча сидела Регина. Рядом с ней, с мрачным удовлетворением на лице и торжествующим блеском в глазах, примостилась ее дуэнья. Судя по всему, мисс Тремейн была просто счастлива, узнав, что между ним и его драгоценной кузиной пробежала черная кошка.

Маркус разозлился. Чума на них обеих!

Весь остаток вечера Регина подчеркнуто его не замечала — разговаривала исключительно с Луизой или с мисс Тремейн, смотрела как будто сквозь него и вообще делала вид, что он для нее не больше чем пятнышко грязи на подоле ее платья.

Ну уж нет! Он не позволит ей так и вернуться домой с надменно задранным кверху носом. Конечно, он виноват — он действительно зашел слишком далеко с этим ее кузеном… Но она же должна быть просто счастлива, что все обошлось, потому что у него чесались руки размазать этого хлюпика по стенке. Кровь бросилась ему в голову. Услышав, как маленькое убожество грозит уничтожить доброе имя Регины, Маркус пришел в такую ярость, что сам не понимал, как он не прикончил его на месте.

Он выглянул в окно. Жаль, конечно, что так произошло. Если бы в тот момент он мог думать головой, а не другим местом, которое в известные моменты заменяет мужчинам мозги, то без труда смог бы обернуть нелепые угрозы Уитмора себе на пользу. Регина была бы вынуждена выполнить свою часть сделки, да и как бы она смогла отказаться, учитывая, что Маркус мог с легкостью подтвердить каждое слово ее недоумка-кузена.

А вместо этого сам же наложил на его уста печать молчания! Дурак! И почему? Тоже рыцарь выискался! Вступился за честь своей дамы — как тот осел, который швырнул свой плащ в грязь, чтобы дать возможность такой же вот жеманнице пройти, не запачкав ног! А все потому, что, испробовав ее сладость, он был околдован настолько, что уже не вынес бы, если бы ее репутация оказалась погублена стараниями какого-то глупого мальчишки.

И вот награда — она не желает даже смотреть в его сторону. Из-за того, что он, болван этакий, не смог скрыть, как отчаянно желает ее. И теперь она собирается заставить его заплатить за это дорогой ценой.

Черта с два у нее получится.

— Вы не забыли, что завтра вечером мы идем в театр с Фоксмуром и Луизой? — жестко проговорил он. — В «Друри-Лейн» играет этот новый актер… как бишь его? Эдмунд Кин, кажется.

Луиза, сидевшая рядом с ним, радостно встрепенулась:

— Ах, как чудесно! Правда, Регина?

— Простите. — Регина демонстративно не отрывала глаз от окна. — Завтра вечером я должна быть на балу у Нангейтов. Но мы с Саймоном обязательно отыщем вас там.

Искорка гнева, вспыхнув в его душе, моментально превратилась в пылающий костер.

— Мне приглашения не прислали, — с нажимом сказал он. Черт возьми, можно подумать, она этого не знает! — А это значит, что Луиза также не поедет туда.

— Но, Маркус… — робко начала Луиза.

— Зато послезавтра мы можем отправиться кататься верхом, — примирительно сказал виконт. — Если Фоксмур свободен, конечно.

— Он, возможно, и свободен. Зато я — нет, — заявила Регина таким безукоризненно вежливым тоном, что Маркус еще больше разъярился. — Послезавтра я уже приглашена на званый вечер к своим друзьям. Но я уверена, что Саймон будет счастлив составить вам с Луизой компанию.

— Ода… — начала Луиза.

— Может, тогда на следующий день? — не сдавался Маркус. Он чувствовал, что потихоньку начинает закипать.

— Это в воскресенье? — Регина смерила его уничтожающим взглядом. — В этот день я имею обыкновение ходить в церковь.

— Какое поразительное благочестие! — хмыкнул он.

— Представьте себе! Я молюсь за души тех нечестивцев, кто погряз в грехе, — весело сказала Регина.

— За души ваших кузенов, вероятно? — съязвил он, уже едва сдерживаясь.

Регина оскорбленно поджала губы:

— Нет… за душу одного знакомого мне джентльмена. Луиза положила руку ему на плечо. Маркус, рассвирепев, стряхнул ее. В груди у него клокотал гнев.

— Ладно. Тогда как насчет понедельника? Кина в этот день еще можно будет увидеть в «Друри-Лейн». — Проклятие, он вовсе не хотел, чтобы это прозвучало как просьба. Ему противна была сама мысль о том, чтобы умолять ее… унижаться. Один раз, вчера, ей уже удалось поставить его на колени. Второй раз она этого не добьется.

— Вечер понедельника у меня уже занят. Кстати, и вторника тоже. Я приглашена в гости. — И, заметив, что Маркус открыл было рот, слащавым до противности голосом добавила: — А вечером в среду я еду на бал в «Олмак». Кстати, у вас есть абонемент? Впрочем, что это я? Нет, конечно.

Маркус коротко фыркнул.

— Я бы скорее отрубил себе правую руку, чем согласился приобрести абонемент на бал к этому стервятнику!

— Как жаль, что она вам нужна позарез… вероятно, чтобы душить других джентльменов.

— Черт побери, Регина!.. — взревел он, чувствуя, что его терпению приходит конец.

— Вообще-то, виконт, в это время года у меня обычно все расписано по минутам. Просто отбою нет от приглашений, вы понимаете? Так что даже и не знаю, когда бы смогла выкроить время, чтобы сходить куда-нибудь вчетвером. Но даю вам слово, что, вернувшись домой, непременно просмотрю свое расписание — возможно, мне удастся отыскать для вас немного времени… скажем, недельки через две. Это вас устроит? — При виде издевательской усмешки на губах Регины Маркусу захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

Так вот что она задумала! Решила наказать его за то, что он поступил «не по-джентльменски»! А как же их сделка? Или она намерена разорвать ее? Сама мысль об этом оказалась для Маркуса словно удар под дых. Он почувствовал, что злоба удушливой волной подступила к горлу. Лучше пусть подумает хорошенько, прежде чем это сделать. Регина добровольно дала согласие на то, что позволит ему открыто ухаживать за ней, разве нет? Вот и пусть теперь держит слово… или отвергнет его в присутствии его сестры — что устроило бы его даже больше.

Экипаж остановился. Лакей, соскочив на землю, стремглав бросился растворять перед ними дверь.

— Подожди меня здесь, Луиза, — поспешно обратился к сестре Маркус. — А я провожу дам в дом. Я недолго. — И выпрыгнул из кареты еще до того, как Регина успела возразить.

Он помог дамам выйти из экипажа, после чего провел их по лестнице. Регина, опиравшаяся для виду на его руку, почти не касалась его, и это почему-то бесило Маркуса сильнее всего. Брезгует даже дотрагиваться до него, словно он чумной или прокаженный, наливаясь тяжелой яростью, думал он… Как будто это не она чуть больше часа назад стонала и таяла от наслаждения под его ласками. Будь она неладна, эта кривляка!

Войдя в дом, Маркус с поклоном повернулся к кузине Регины:

— Прошу прощения, мне нужно поговорить с леди Региной наедине. Вы позволите, мисс Тремейн?

Его слова повергли несчастную компаньонку в шок.

— О… я, право, не знаю…

— Все в порядке, Сайсели, — поспешно вмешалась леди Регина. — Мне тоже нужно переговорить с виконтом. Не волнуйся — много времени это не займет.

Сделав это заявление, она повернулась и прошествовала через прихожую с той неподражаемой грацией и достоинством, которые присущи только истинным аристократкам. Маркус, грузно ступая, двинулся за ней, с болью в душе чувствуя, какой он огромный и неуклюжий… словом, настоящий дикарь.

Почему только провидению было угодно так жестоко подшутить над ним? Ведь мог же он унаследовать от Принни его природное изящество, его изысканные манеры… так нет же! Вместо этого Маркус взял от отца все самое худшее — огромный рост и большое, неповоротливое тело.

Какая ужасная несправедливость!..

Ему вдруг вспомнилось, как восхитительно смотрелась хрупкая леди Регина в объятиях худощавого лорда Уитмора — идеальная пара, двое элегантных молодых людей, слившихся в изящном поцелуе. А потом явился он… и все разрушил. Неуклюжее чудовище… ублюдок.

А его поцелуи — как они не похожи на поцелуи лорда Уитмора! Набросился на нее как дикарь… как голодный волк! Aero рост! Чтобы ласкать губами ее грудь, ему пришлось даже опуститься на одно колено…

Нет… не то чтобы она возражала! Больше того — готовность, с которой Регина отзывалась на его ласки, распалила его еще сильнее. Он внезапно вспомнил, как соблазнительно она выглядела — золотисто-светлые локоны слегка растрепались и прилипли к раскрасневшимся щекам, прическа сбилась на сторону, глаза влажно блестят… Какой мужчина бы устоял, держа в объятиях такую красотку?! Господи, да тут святой бы и то не выдержал!

В ушах Маркуса до сих пор стояли ее стоны, когда она плавилась, будто воск, в его руках. Он помнил, как твердели ее соски… как под его губами они превращались в тугие бутоны… Неужели после всего этого у нее повернется язык дать ему понять, что она намерена разорвать их сделку?!

— Ну? — Регина повернулась к нему. — Что вы хотели мне сказать?

Резко остановившись, чтобы не налететь на нее, Маркус перевел дух и огляделся по сторонам. Он даже не заметил, как они оказались в гостиной, скорее всего ее собственной. Похоже, он так и шел за ней как слепой… вернее, как собака на поводке.

«Осторожно, приятель!» Какой, однако, точный расчет! Маркус нисколько не сомневался, что она намеренно привела его сюда, в эту женственную комнату, полную хрупких кресел и изящных козеток, которые неминуемо развалятся, стоит ему только опустить на одну из них свое тяжелое тело. Вот мерзавка! Решила напомнить ему, что она — аристократка с голубой кровью, изящная, как дрезденская статуэтка, — не для таких, как он. Она ему не пара. Ее устроит только какой-нибудь изысканный, рафинированный джентльмен… вроде лорда Уитмора, например.

— Решили наказать меня своей холодностью? — ринулся в атаку Маркус.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Черта с два вы не понимаете! С той самой минуты, когда я в коридоре…

— …чуть не придушили моего кузена? — ехидно подсказала Регина. — Заговорили в той манере, которая совершенно недопустима между цивилизованными людьми? Попытались на веки вечные опорочить меня?

— Вы, похоже, спутали меня с лордом Уитмором! — ощетинился виконт. — Насколько мне помнится, это именно он грозился подпортить вашу драгоценную репутацию, мадам! Могли бы хоть сказать мне «спасибо» за то, что я взял на себя труд позаботиться, чтобы этого не случилось.

— Спасибо? — возмутилась Регина. — Да ведь из-за вашего варварского поведения я теперь нажила себе врага не только в нем, но и в его братьях! Если бы вы дали себе труд хоть немного сдерживаться… — Вспыхнув, она замолчала и с трудом перевела дыхание. — Собственно говоря, это и есть то, о чем я хотела поговорить с вами.

«Вот оно!» — мрачно усмехнулся про себя Маркус. Значит, она решила порвать с ним. Именно этого он и ждал… на это втайне надеялся — тогда почему у него вдруг стало так тяжко на сердце?

— Похоже, я ошиблась насчет причин, которые толкнули вас затеять это нелепое ухаживание.

Он тут же насторожился:

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы говорили, что надеетесь, что это… этот роман облегчит вам возвращение в общество. Сказать по правде, я обрадовалась — решила, что вы хотите поддержать Луизу. И тем не менее, стоит вам только появиться в обществе, так вы тут же набрасываетесь на каждого, кто имеет несчастье оказаться от вас на расстоянии вытянутой руки.

— А с какой стати мне расшаркиваться перед всеми? — фыркнул Маркус. — Все равно они все презирают меня, так какая разница?

— Но это же смешно, ей-богу! Если они и презирают вас, как вы говорите, так в этом в первую очередь виноваты вы сами! И то, как вы безобразно себя ведете! Кстати, не могу их за это осуждать. Вы оскорбляете всех (и меня в том числе) при первом же удобном случае, вы не делаете ни малейшей попытки вести себя, как положено джентльмену, и к тому же вы одеваетесь так, словно собрались чистить конюшню, а не в театр или на бал.

— Я просто стараюсь быть самим собой. Вы имели удовольствие убедиться в этом, когда были у меня. Не так ли?

— Я решила, что вы были грубы со мной только потому, что злились на моего брата. Мне и в голову не могло прийти, что вы просто не имеете ни малейшего понятия о том, как положено себя вести.

Маркус свирепо оскалился:

— Представьте себе, имею! Признаюсь, я несколько перегнул палку с этим сопляком Уитмором, просто не выдержал, когда он начал вам угрожать… но это не дает вам права разорвать нашу сделку!

— А кто говорит о том, чтобы разорвать ее? — искренне удивилась Регина.

— А что прикажете думать, когда вы отказываетесь, чтобы я сопровождал вас повсюду?

Регина ответила ему одной из тех своих ледяных, полных неизъяснимого превосходства улыбок, при виде которой Маркуса всегда кидало в дрожь.

— Вы не поняли. Я лишь хотела… попридержать вас — до тех пор, пока мы не сможем обсудить все это без помех.

Маркус с сомнением оглядел ее.

— Вот, значит, как?

— Если мы начнем упражняться прямо сейчас, много времени это не займет. Вы и глазом моргнуть не успеете, как уже будете готовы.

Виконт захлопал глазами:

— Готов? К чему?

— К тому, чтобы безболезненно вернуться в общество. Послушайте, — терпеливо объяснила Регина, — если мы с вами и дальше собираемся делать вид, что у нас роман, вы просто не имеете права рычать и набрасываться на всех, кто окажется рядом со мной. Не знаю, как вы, но я своей репутацией дорожу. — Маркус разинул рот, молча глядя, как она расхаживает из угла в угол, рассеянно переставляя с места на место какие-то безделушки. — Раз вы так уж без ума от книг, я пошлю вам несколько последних изданий… это что-то вроде руководства для джентльменов. Потом мы посоветуемся с лордом Айверсли по поводу подходящего портного, а Саймон, думаю, не откажется объяснить вам правила соответствующего…

— Я скорее повешусь, чем дам согласие выслушивать советы вашего богомерзкого братца! — взорвался Маркус. — с моей одеждой все в полном порядке, и я буду вести себя, как мне нравится. И это вовсе не потому, что я не знаю, как положено себя вести.

Резко вскинув голову, Регина недоуменно посмотрела на него. Брови ее поползли вверх.

— Уж не хотите ли вы сказать, что намеренно пренебрегаете всеми этими правилами?!

— Конечно… Так оно и есть! — прорычал он.

— Не понимаю… Вы ведь сами настаивали на том, чтобы мы сделали вид, что у нас роман, что мы не станем скрываться, а, наоборот, постараемся всячески выставлять эти отношения напоказ, чтобы вас постоянно видели в моем обществе. Я сделала вывод, что вы возьмете на себя труд вести себя так, как обычно ведет себя любой мужчина, который хочет понравиться женщине, — галантно и уважительно. Но, как выяснилось, я ошибалась, потому что так веду себя только я. Что же касается вас, то это… у меня просто нет слов! Знаете, порой я вас не в силах понять.

Вот так номер, озадаченно подумал Маркус. Ишь куда повернула! Это было не совсем то, на что он рассчитывал.

— Это…

— Наверное, вы отдаете себе отчет, что такое поведение бросает тень не только на вас, но и на меня. И на вашу сестру, кстати, тоже. Тогда для чего это вам? — Она прищурилась. — Возможно, потому что это все-таки не настоящее ухаживание? Может, все эти представления лишь для того, чтобы вынудить меня разорвать сделку и бросить на произвол судьбы Луизу и Саймона?

Он похолодел. Вот хитрая бестия! Неужели догадалась?!

— Чушь! — бросил он.

— А как же все эти разговоры о том, что вам, мол, приятно, когда вас видят рука об руку с красивой женщиной? Это тоже ложь? А ваши поцелуи… ваши намеки на то, чтобы, дескать, сгораете от желания? — Руки у нее затряслись.

Маркус растерянно поморгал, не веря собственным глазам Вот так номер… Что это значит? И губы дрожат, словно она собирается заплакать…

Он со свистом втянул в себя воздух.

— Вы отлично знаете, что я действительно хотел вас… Нет, я хочу вас… я… — Господи, она загнала его в ловушку!

— Так, значит, вы хотите меня. И при этом не имеете ни малейшего желания сделать мне приятное.

— Этого я не говорил! — взревел Маркус.

— Но вы и не сделали ничего, что бы заставило меня думать иначе, — парировала Регина. — Так как же у вас поворачивается язык обвинять меня в том, что у меня появляются кое-какие мысли — что вы, например, играете моими чувствами, преследуя какие-то свои низменные цели? Иначе говоря, поступаете со мной именно так, как, вы утверждали, Саймон поступает с вашей сестрой?

Подобное предположение оглушило виконта — сравнивать его, Маркуса, с Саймоном?! Он даже растерялся слегка… Что-то в разговоре с самого начала пошло не так, но будь он проклят, если понимает, где он дал промашку.

«Брось, приятель. Она ведь Прекрасная, но жестокая дама, которая обожает издеваться над мужчинами!»

— Трудно представить, как можно играть чувствами женщины, которая уже имела удовольствие отвергнуть одиннадцать предложений руки и сердца. — Он отчаянно старался вновь ощутить почву под ногами, поскольку у него внезапно возникло такое чувство, будто он вязнет в каком-то болоте.

В глазах Регины вспыхнул гнев.

— Стало быть, вы решили, что раз за мной ухаживали и до вас, это дает вам право играть со мной?!

— Я и не думал играть вашими чувствами… просто… — Шумно выдохнув, Маркус выругался. — Вы все перевернули с ног на голову! Боже правый, будто вы не знаете, как я ненавижу это ваше светское общество?! Так почему я должен жить по его нелепым правилам?!

— Только потому, что ухаживаете за мной? — прищурилась Регина. Лицо виконта потемнело, и она, заметив это, примирительным тоном добавила: — Оставим это. Я все поняла. Маркус замер.

— Что именно вы поняли? — осторожно поинтересовался он.

— Ну, если вы не собирались заранее играть моими чувствами… — Регина помолчала немного, чтобы дать Маркусу время переварить то, что она сказала, потом выразительно вскинула брови. — Вы ведь именно это утверждаете, не так ли?

— Ну-у… конечно. — Маркус кашлянул, с каждой минутой чувствуя себя все более неуютно.

— Тогда, выходит, все именно так, как я предположила вначале, — вы понятия не имеете, как себя вести. — Регина тяжело вздохнула. — Впрочем, я должна была сразу догадаться. Вы же, вероятно, слишком гордый человек, чтобы признаться в этом. А все эти нелепые сцены, которые вы устраиваете… что ж, примерно так и должен держать себя человек, когда теряет почву под ногами и страшно боится, что кто-нибудь это заметит.

— Почву под ногами? — слегка опешив от такого оборота событий, переспросил он.

— Я просто постаралась слегка смягчить то, что я об этом думаю. Как бы то ни было, несколько уроков хороших манер вам явно не помешают.

— Мне не нужны уроки хороших манер! — взревел он, словно раненый буйвол.

— Вовсе незачем так орать! — поморщилась Регина. — Впрочем, ничего страшного — меня вам не нужно стесняться. — На ее лице не было ничего, кроме искреннего сострадания.

Сострадания… Тьфу ты!

Кровь ударила ему в голову. Перед глазами заклубился багровый туман. Никто и никогда не жалел его… ни его, ни сестру. Возможно, он и в самом деле совершил несколько промахов, вновь оказавшись в обществе, великодушно признал Маркус, но, проклятие, эти болваны сами виноваты! Нечего было шарахаться от него, как от чумы! Или она ожидала, что он станет прыгать перед ними на задних лапках?! С милой улыбкой молча глотать их оскорбления и кланяться… кланяться…

Черта с два! Он опустил голову так, чтобы смотреть ей в глаза.

— Зарубите себе на носу, мадам, — я вовсе не нуждаюсь в этих ваших уроках хорошего тона! Я просто не желаю плясать под вашу дудку и жить по дурацким законам вашего общества!

— Простите, но именно это обычно и говорят мужчины вроде вас, если не умеют танцевать так, чтобы не отдавить партнерше сразу обе ноги, или не знают, как, сидя за столом, пользоваться ножом и вилкой. Но, поверьте, я буду просто счастлива помочь вам научиться…

— Вы что — плохо слышите?! Я не нуждаюсь в вашей помощи, мадам! — Маркус подумал, что если разговор и дальше пойдет в том же направлении, то это наверняка кончится тем, что его свезут в сумасшедший дом, и решил, что пора уносить ноги. — Хватит с меня этой чепухи. Доброй ночи, мадам.

Он уже повернулся к двери, когда она окликнула его:

— Лорд Дрейкер!

— Что? — не оборачиваясь, рявкнул он.

— Поскольку вы не умеете вести себя прилично и не желаете брать уроки хороших манер, боюсь, яд олжна буду отказаться от удовольствия бывать где-то в вашем обществе.

Маркус остановился как вкопанный.

— Стало быть, вы все-таки решили расторгнуть нашу сделку?

— Я согласилась, чтобы вы ухаживали за мной. А вы, похоже, понятия не имеете, как это делается.

— Ад и все дьяволы, как это — не имею понятия?! — взревел Маркус. И тут же прикусил язык, сообразив, что увяз в этом деле с головой. — Ладно. Ваша взяла. Тогда и вы дайте знать своему чертову братцу держаться подальше от моей сестры. Раз вы отказываетесь бывать где-то со мной, то не видать ему Луизы как своих упгей.

Он пулей вылетел из дома, чуть не сбив на ходу мисс Тре-мейн, которая скромно переминалась с ноги на ногу возле двери. Маркус пролетел мимо, задержавшись лишь для того, чтобы метнуть в ее сторону мрачный взгляд.

— Мои поздравления, мадам. Вам все-таки удалось от меня избавиться!

И с размаху хлопнул дверью.