С адреналином, подталкивающим ее организм, Грета сжала рукоять своего меча и повернула за угол. Она не была разочарована. То, что поджидало там, было одним из наиболее чудовищных существ Милены.

Упырь. Отвратительное искажение жизни, которое питалось невинностью и чистотой с какой-то остервенелой жестокостью — и это было его естественное состояние.

Все здесь имели обычное или необузданное состояние в зависимости от фаз луны. Большинство разумных существ Милены, таких как эльфы, феи и гоблины, настолько эволюционировали, что могли контролировать свои перевоплощения, но бывали ситуации, которые могли вызвать перевоплощение, включая сильные чувства голода, страха или гнева. Кроме того, все существа Милены ощущали напряжение своей необузданной натуры во время редкого явления, когда луны выстраиваются в линию с одним или обоими солнцами планеты. Затмение.

И тогда весь мир сходил с ума.

Грета пережила только два затмения, и оба раза она провела несколько дней до и после него за запертой, усиленной болтами дверью, скрывшись в сыром и темном подполе дома ее Патера. Закрытые темные места всегда были ее слабостью, и Люк знал это, но все же закрывал ее. Все потому, что сильный, заботящийся о защите древесный эльф — который обладал прочностью стального шипа и никогда не перевоплощался в ее присутствии, даже единожды — боялся, что разорвет ее на части во время затмения.

Сквозь густой дым костра, потрескивающего посреди пещеры, Грета увидела серую кожу, худую фигуру. Факт, что высотой оно было около восьми футов и ужаснее, чем обычно, и имело рот, полный зубов длиной с ее лучший кинжал, доказывал, что они были в большой беде.

Оно повернулось.

Это был один из Потерянных, существо, которое полностью перевоплотилось в необузданном состоянии и никогда не вернется к более цивилизованной форме, термин «цивилизованный» применялся в свободной форме, когда речь шла об упыре.

Ее появление переключило внимание существа на нее. Оно присело с другой стороны огня и повернулось к ней с рычанием, выпучив глаза, светящиеся болезненным желтым цветом при плохом освещении. Чудовище опустилось, встав на все четыре свои долговязые конечности, готовясь к прыжку. Кошмарный звук его разъяренного рева эхом отозвался от каждого дюйма скалы, окружающей ее, и Грета пожелала, чтобы барабанные перепонки разорвались и закончили ее страдания.

Мальчик-гоблин сжался в комок у противоположной стены пещеры. Он прижал правую руку к себе и съежился так далеко от противного существа, как только мог. Грета не обратила внимания на его раны. Он все еще дышал, и это было больше, чем она могла надеяться на данный момент.

Зная, что она должна заставить упыря прийти к ней, она двинулась вдоль стены в противоположную от входа в пещеру сторону. Она не сводила взгляда с существа, предполагая, что король гоблинов сделает то, что она сказала, и заберет мальчика в безопасное место.

— Давай, ты уродливая мать, — пробормотала она.

Глаза упыря расширились, когда он бросился в атаку, перепрыгивая костер и покрывая небольшое пространство в три огромных шага. Рискнув скосить глаза, она увидела, как его величество бежит к маленькому гоблину, и вздохнула с облегчением, пока поднимала меч, чтобы защититься от разрывающих когтей, нацеленных прямо ей в лицо.

Если бы они соединились, то она бы пропала. Они могли разорвать ее пополам. Грета взмахнула своим лезвием и нырнула. Когти были не самым страшным ее беспокойством. Упыри были бешеными существами с отчаянной жаждой плоти, крови и костей. Очень сильные и супер быстрые, и все же самым опасным их оружием был ядовитый токсин, выделяемый со слюной, которая делала жертву неподвижной на несколько часов — что было достаточно долго, чтобы быть съеденным твоим худшим кошмаром, дюйм за мучительным дюймом.

Упырь мог выстрелить струей этой гадости с парализующей точностью, а у нее за спиной была стена. Буквально. Ей некуда было деться, что делало ее достойной целью.

Держась достаточно далеко, чтобы избежать смертельной части ее лезвия, упырь снова взревел, широко открыв рот, чтобы выпустить широкую струю яда.

Она выругалась сквозь зубы и нырнула в сторону, чтобы не получить ею в лицо. Жидкость ударила в скалу позади нее. Она плеснула, отскочила и брызги осыпали ее шею, щеку и руку, которую она подняла, чтобы защититься.

— Черт побери.

Она выпрямилась и быстро увернулась от следующего взмаха этих страшных когтей.

— Черт. Черт. Че…

Эффект яда был практически мгновенным, заставив онеметь ее руку, щеку и открытую кожу у основания шеи. Онемение быстро разлилось по ее лицу, спустилось вниз по шее и остановилось на левом плече.

Хорошо, теперь она волновалась.

Она сказала себе, что воздействие было минимальным и, вероятно, не поразит ее сердце, спустившись чуть ниже локтя, или не подавит функции ее мозга. Да, верно. Рука была уже почти бесполезна и «черт», скорее всего, будет последним связным словом, которое она произнесет своим распухшим языком за некоторое время.

Было бы неприятно, если бы последнем словом в ее жизни было бы слово «черт». Когда настанет время — надо надеяться, не сегодня — она хотела поделиться каким-то глубоким и значащим советом…

Еще один взмах когтей. Она едва убралась с пути вовремя, чтобы не дать своим внутренностям выпасть на пол пещеры.

Возможно, ей нужно придумать тот самый значимый совет очень быстро.

Подняв глаза, она поняла, что король гоблинов наблюдал за ее увертками и попытками парирования. Его нерешительность стала ясна, когда он остановился и приподнял мальчика на своих руках.

Только что он задумал?

Обеспокоенная, что его королевское гоблинство совершит какую-нибудь глупость, она пристально посмотрела на него и покачала головой прежде, чем крутануть бедрами и врезать упырю в грудь пяткой своего ботинка. Оно отшатнулось на несколько шагов.

— Уходи! Убирайся отсюда, — закричала она. Это было больше похоже скорее как «Уфирася осюда», потому что она не могла губы заставить формировать слова, но он понял.

Ему лучше было бы понять.

В любом случае она не могла позволить себе остановиться и посмотреть. Не обращая внимания на покалывание в предплечье, — черт, это вещество было мощным — она повернулась к упырю, отвечая на его следующую атаку жестким прямым ударом.

Ее клинок вонзился ему в плечо. Грета отступила и быстро дернула его размашистым движением от живота, пытаясь освободить меч. Зная, что нельзя себе позволить остановиться, она снова нанесла удар лезвием, рассекая его грудь от края до края. Существо взвыло. Звук вонзился в ее уши, как скрежет метала по металлу.

С неослабевающим отсутствием милосердия или сострадания, она снова атаковала. И снова. Осознавая сложившуюся ситуацию, она должна была закончить это раз и навсегда.

Несмотря на то, что Грета добилась некоторых успехов, упырь не замедлялся и не отступал. Его растущий гнев только увеличил его решительность. У нее возникло ощущение, что раз она лишила его ужина, отобрав мальчика, то должна занять его место.

Она пропала.

Ее следующий удар был отбит, а рука, откинутая назад по широкой дуге, запястьем ударилась о камень. Она зашипела, едва сумев удержать свое оружие. Споткнувшись, попыталась опереться на стену, но рука не слушалась, поэтому она просто прижалась к ней.

Упырь сделал выпад. Его когти разорвали ей плечо, выдавливая крик из горла. Ее отбросило назад, и она сильно прикусила губу. Ее голова ударилась о скалу, и девушка застонала. Второй раз за сегодня.

Кажется, будет шишка — хотя вряд ли головная боль будет иметь значение для мертвого человека.

Сглатывая кровь во рту и борясь с волной тошноты, которая грозила лишить ее сознания, Грета снова прислонилась к стене. Как она до сих пор держалась на ногах? Ах, черт. Она слабела с каждым ударом сердца, ее организм отключался из-за быстрой реакции на всегда сильное сочетание — быстрой потери крови и яда упыря.

Моргая, чтобы избавиться от пятен перед глазами, она оттолкнулась от стены и уклонилась в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать еще одного опасного удара — совсем рядом. Который мог снести ей голову.

Тот факт, что она начала размышлять о своей скорой неизбежной смерти, привел ее в чувство. С тяжелым вздохом поднырнув под длинную руку существа, Грета снова вонзила ему в бок острие своего лезвия.

Еще одна вспышка движения отвлекла ее от сражения. Король гоблинов вошел в пещеру один без своего тяжелого плаща. Должно быть, она оставил укутанного мальчика где-то снаружи.

В своем ли он уме?

Стиснув зубы, Грета отвернулась от него, взбешенная, что он, очевидно, не поверил, в её способность справиться с этим существом в одиночку. Согласна, она уже испытала на себе смертельный плевок и разрывающие когти не более чем за две минуты. Наверное, даже за полторы. Но все-таки это была ее работа. И никто не имеет права вмешиваться.

Наклон и перекат. Когда Грета обернулась, то была снова полна решимости и высоко подняла меч. Крик поднялся откуда-то из глубины ее сжавшегося живота, когда она заставила свою руку опуститься вниз по диагонали и ждала, пока голова упыря соскользнет вниз. Это был приятный звук.

Остальная часть его туловища упала в грязь, несколько долгих секунд спустя, а сама Грета резко облокотилась на стену пещеры. Делая глубокие вдохи, она ждала, пока тело догонит мозг и осознает, что бой закончен.

Хорошо, что здесь не было Люка, чтобы увидеть, как ужасно она выполнила эту работу. Все было достаточно плохо, чтобы услышать его голос полный разочарования в своей голове, говорящий ей, что после того, как неуклюже она сражалась, это она должна была лежать в кровавой грязи без головы.

У нее не было аргументов против. Грета не была сосредоточена. Она проигнорировала учения своего Патер, особенно самое важное из них:

«Всегда держать ситуацию под контролем».

Как бы она ни хотела не признавать этого, она нарушила это правило сегодня.

И посмотрите, что произошло.

— Данем Грета, — Айзек шагнул вперед, протягивая к ней руку. Она отпрянула и, вытащив кусок ткани из кармана, отерла черную кровь упыря со своего клинка, прежде чем засунуть его обратно в ножны на талии.

Дрожа, она отстегнула кожаный мешок с пояса. У нее был толстый жгут, смазанный внутри средством, останавливающим кровотечение, но сработает ли это с агрессивным ядом упыря…

Ее плечо пульсировало болью, и ей хотелось кричать вместе с ним, но она уже и так позволила гоблину увидеть ее слабостей больше, чем кому-нибудь показывала за исключением Люка. Поэтому Грета заставила себя наклониться и поднять свой приз.

Она ухватила голову упыря за толстые спутанные пряди волос. Мгновенно отвратительные укусы сотен крошечных ползающих паразитов ужалили ее руку, когда бросились бежать от источника их пищи. Она подавила невольную дрожь отвращения.

— Оставь это.

Неестественный оскал существа беззвучно угрожал ей, когда она начала запихивать его в свою сумку. Согласно предписаниям округа, было недостаточно спасти мальчика. Ей нужны были доказательства смерти существа, чтобы получить вознаграждение.

— Доказательство, — сказала она распухшими онемевшими губами. Дохасатесво.

— Тебе это не нужно, — настойчиво сказал он, кривя в отвращении рот. — Я прослежу, чтобы тебе заплатили.

Грета заколебалась, размышляя, следует ли ей проигнорировать его из чувства злости. Но она была не настолько упряма. Была целая гора вещей, которые девушка не доверила бы ему, если бы от этого зависела ее жизнь, но у него не было никаких причин отбирать у нее эту награду. Если ей не придется нести за спиной отвратительную голову упыря всю дорогу до города, тем лучше.

— Хорошо. — Хоосо. Пожав плечами, она бросила голову в грязь и вытерла руку о свои штаны. Ей придется сжечь эту одежду.

Адреналин и яд с трудом прокачивались по ее крови. Глубоко дышать. Взять себя в руки. Слегка встряхнув головой, она осмотрела беспорядок вокруг себя. Ее работа еще не закончена. Как бы сильно не сжимался желудок, она не оставит все это неубранным.

— Уходи. Я сожгу тело, затем потушу огонь, — она тщательно пыталась выговаривать нечленораздельные слова распухшим языком. — Забери ребенка… снаружи. Медицинская помощь. Родители… захотят знать.

Он просто смотрел на нее. Король не отвечал, не высмеивал ее жалкую спасительную операцию, или искаженные слова.

И он не уходил.

Грета нахмурилась. Если это жалость отразилась на его лице, она была готова ударить…

— Зачем ты это делаешь?

Его внезапный, резкий требовательный вопрос испугал ее. Она заставила себя фыркнуть. Действительно, зачем?

— И чем же по-твоему, я должна заниматься? — она скривила губы, желая спрятать свои чувства. — Устроиться на каком-нибудь пастбище с откормленным троллем, разводя злобный рогатый скот и маленьких карапузов? — маених кагапусов?

Он нахмурился.

— Я такого не говорил. Но почему это?

Потому что когда-нибудь это поможет найти отсюда выход. Она всмотрелась в костер, все еще горящий посреди пещеры.

— Почему не это? Это еще не убило меня. Оплата достойная. Это вполне хорошая профессия, как и все остальные в этом нелепом мире.

Он наклонил голову, изучая ее.

Она прикусила язык. Поделом за то, что она позволила горечи просочиться в ее голос.

— Теперь иди, пока тот ребенок не замерз до смерти и будет стоить мне моей награды. — Нахады.