Аграмон.

Что это значит? Человек, место или предмет? Люк пытался назвать своего убийцу или передать какую-то из последний отеческих мудростей, которую она не восприняла, потому что она была не в своем уме, пока он истекал кровью?

Сзади к ней подошел Айзек:

— Ты в порядке?

Грета покачала головой, зная, что если произнесет хоть слово, то снова потеряет контроль, и заставила себя вернуться в дом.

Смотри на это, как на любую другую работу. Ты охотишься на монстра. Именно этому обучил тебя Люк.

— Здесь ничего для тебя нет.

— Я еще не могу уехать. Должно быть что-то, что подскажет, кто сделал это с ним.

Он стоял за ее спиной, пахнущий теплом и жизнью, свежей землей и потом.

— Любой мог войти сюда, — сказал он, касаясь её плеча. — Один из Потерянных. Или, возможно, бродяги.

— Я так не думаю, — кровь на полу засохла круглыми темными каплями, это оставляло яркие пятна на натуральной древесине.

Ни одно существо из Потерянных не могло бы сделать этого. Все выглядело слишком расчетливым.

— Я думаю, Люциус знал, кто это был. Он пытался сказать мне, когда я нашла его. Он назвал — Аграмон, — она обернулась, чтобы хмуро взглянуть на Айзека. — Ты знаешь, что это значит?

Глаза Айзека расширились. Прежде чем она успела спросить, что он знает, он схватил ее за руку и начал тянуть к двери, его брови сошлись в одну линию.

— Что это?

— Здесь небезопасно. Если он найдет тебя…

Значит, Аграмон был человеком. Она вырвалась из его хватки.

— Что ты знаешь о нем?

— Я знаю, что он придет за тобой.

Она напряглась:

— За мной? Почему я? Этот парень убил Люциуса из-за меня? Откуда ты знаешь?

Он потер шею и уставился на нее, словно пытаясь решить, сможет ли он перебросить девушку через плечо.

— Он послал своих гномов, чтобы сделать это за него. И, в основном, они действуют своим способом.

— Гномы? — она впилась пальцами в ладони, чтобы удержаться, не схватить и не встряхнуть его, внутри нее бушевало слишком много эмоций. — Откуда ты это знаешь?

Его губы страдальчески сжались, но он не проронил более ни слова.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Я избавлю его от необходимости собирать отряд, найду его первой.

— Не будь смешной, — резкий взгляд исказил его лицо. — Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело.

Она пожала плечами и отвернулась, пряча страх и отчаяние:

— Я пойму это, не так ли?

— Такая упрямая, — сказал он за ее спиной. — Это человеческая черта?

— Что? — она задохнулась и развернулась.

— Ты будешь отрицать это? — его суровый взгляд подзадоривал ее попытаться.

— Послушай, — она выяснила, что он знал правду после разговора в его доме, но как он выплюнул «человек», словно само слово оставило прогорклый вкус на его языке, — я просто собираюсь уйти. Я думаю, будет лучше, если…

Айзек встал между ней и дверью. Она видела осуждение в его жесткой стойке, настороженность в тяжелом взгляде. Казалось, он ждал, что Грета сделает что-то омерзительное и тем самым докажет, что люди именно так ужасны, как ему рассказали.

— Почему я должен тебя отпускать? — спросил он. — Ты — та причина, по которой этот мир был проклят, и ты — единственный способ освободиться от этого.

Она открыла рот:

— Стоп. Я знаю, твой народ придумал кучу параноидального дерьма про людей, но давай не будем увлекаться. Ты же, на самом деле, не веришь всем этим сумасшедшим историям?

— Люди привлекли монстра на Милену, который остается по сей день. Он впился в саму землю, на которой мы живем, в озера, из которых мы пьем, в воздух, которым мы дышим, и заразил нас всех. Только уничтожив людей на нашей земле, мы сможем снова обрести процветание.

Грете не понравился его ханжеский тон:

— Это…

— Тихо, — рявкнул он, непроницаемое выражение его лица заставило ее мышцы напрячься в готовности. — Кто ты?

Она закусила губу:

— Никто. Я не угроза тебе или кому-то еще. Я — просто девушка, а не какой-то предвестник большого зла. Правда. Пожалуйста, Айзек, просто забудь об этом. Отпусти меня.

Глаза короля сузились при звуке его имени, слетевшего с ее губ, как мольба:

— Ты никуда не пойдешь, пока мы не поговорим.

Она скрестила руки и впилась в него взглядом:

— У меня на это нет времени.

Он смеялся над ней. Смеялся. Придурок.

— По крайней мере, теперь я понимаю, откуда происходит твоя дерзость. Люди, общеизвестно, раздражающие и неприятные, не так ли?

И откуда ему знать каковы люди?

— Ты сам не такой простой, как пять копеек, — отрезала она. — Высокомерный, искусно манипулирующий умник.

Он проигнорировал ее удар:

— Собери то, что ты считаешь, может тебе понадобиться и приходи к карете. У тебя две минуты. Не больше.

Айзек может и не был самым крупным, самым сильным, самым грозным — но все же потенциал в нем был. Он лучше подходил к своей новой должности, чем утверждает. Он уже разговаривал с непоколебимой уверенностью мужчины, который привык получать желаемое, используя привилегии своего положения. Еще пара лет и он станет абсолютно невыносим.

У Греты заболела челюсть из-за очень плотно сжатых зубов, но она ничего не сказала. В этом мире его желания всегда будут преобладать над ее. Если бы он решил доказать свою власть, за нее никто бы не заступился.

Девушка нашла фонарь, который пережил бойню. В поисках нескольких спичек она направилась к шкафу в другом конце комнаты. Двойные дверцы кухонного шкафчика были открыты, одна из них криво висела на одной петле. Немногое содержимое было сметено с полок и разбросано на полу, но она смогла найти коробку спичек, чтобы зажечь фонарь.

Мягкий свет осветил маленький круг вокруг, а она достала две пустых полки из шкафа и повернула скрытую защелку. Задняя стенка полностью откинулась на скрытых петлях, открывая потайное отделение.

Она обследовала набор оружия, все еще аккуратно расположенного на своих местах на высокой полке. Ножи и кинжалы. Меч и топор. Колчан стрел и короткий лук рядом с ним, а также еще несколько интересных вещей. Она взяла то, что хотела, а затем вернулась в комнату Люка.

Он принял Грету и защищал ее, тогда как любой другой на этой проклятой планете распотрошил бы ее как свинью и насадил бы ее голову на пику. Она так и не поняла почему, хотя временами думала, что он решил убить ее усталостью. Он мучал ее уроками охоты, тренировками с оружием и уроками выживания каждый день, пока девушка не падала от усталости, но, по крайней мере, удержал от отчаяния, когда она поняла, что домой возврата нет.

Неважно, насколько суров он иногда был, Люк стал ее другом. А также отцом и учителем. Теперь он мертв. Она осталась одна. Ей нужно запомнить этот момент. Не страх или одиночество — хотя эти чувства была настолько сильны, что могли разорвать ее изнутри — но гнев. Она могла использовать его и черпать из него силу.

— Ты слишком долго собираешься, — окликнул ее снаружи Айзек.

Она скрипнула зубами и вышла из комнаты, завернув в свою небольшую зону отдыха. Это был просто альков, который Люк отгородил для нее тяжелым занавесом, чтобы у нее была какая-то приватность.

Она схватила свой крошечный золотой медальон и грецкий орех с шаткого столика рядом с постелью. Стоя там, она решила, что ей могли понадобиться расческа и сменная одежда, поэтому сложила их в сумку и вышла, не оглядываясь.

На крыльце Грета остановилась. Вся кристальная поверхность снежного покрова мерцала словно в сказке, отливая розовым в мягком свете низко расположенных лун Милены. В темноте было трудно разобрать выражение лица Айзека. Она не знала, что творилось в его голове, но ее это не волновало до тех пор, пока он давал ей возможность уйти.

Она обошла его и спустилась по ступенькам, в противоположную сторону от оставленной им кареты. Прежде чем она успела сделать два шага, он преградил ей путь.

Она устало выдохнула:

— Я не поеду с тобой.

— И куда ты пойдешь? — спросил он, свирепо глядя на нее.

Черт, если бы она знала. На нее снова накатило. Отчаяние и одиночество. Ей действительно некуда было идти. Она не могла никому доверять. Вскоре девушка сломается от напряжения. Грета чувствовала, как это наваливается на нее, и не могла позволить случиться этому здесь, перед ним.

— Какое тебе дело?

— Как тебе известно, все что бегает, ходит или ползает в этих землях — мое дело.

Да, крутой парень из ее снов исчез, а король гоблинов вернулся.

— Под твоей пятой, ты это имеешь ввиду?

— Если я так захочу, — выдавил он с упрямым рыком. — Особенно когда мне приходиться иметь дело с опрометчивым, упрямым человеком с иррациональным желанием умереть, настолько глупым, чтобы выйти против сил, с которыми никогда не сможет справиться в одиночку.

— Опрометчивый и глупый? Не удивительно, что ты живешь один — красивая лесть никогда не прекращается, — сказала она. — И нет ничего опрометчивого в моих поисках этого монстра Аграмона. Я была обучена лучшим охотником во всей этой замороженной пустоши.

— Это другое, — настаивал он. — Это не обычный упырь, который поддался лунам. Ты — человек. У тебя нет ни единого шанса против одного такого, как Аграмон.

— И что ты знаешь об этом? — она подождала, но он по-прежнему не хотел отвечать. И, фыркнув, попыталась снова его обойти.

— Смейся сколько угодно, но тебе нужна моя защита.

— Ты собираешься меня защищать? — она рассмеялась. — Разве ты не должен призвать толпу линчевать меня? — желудок Греты сжался при этой мысли. — Прежде в аду наступит самый холодный день, чем я обращусь к тебе за защитой.

— Я не сомневаюсь, что ты можешь постоять за себя против одного или двух огров, но что ты собираешься делать с армией?

— Водить хоровод?

Он усмехнулся:

— Твои вечные невоспитанные шуточки.

— Вот такая я. Низкопробный человек. Как ты вообще умудряешься выдержать разговор со мной? О, подожди, ты же не разговариваешь со мной. Ты манипулируешь. Ты командуешь мной. Ты лжешь мне…

— Достаточно! Скажи мне, где прячутся остальные человеческие отщепенцы, и возможно убедишь меня сохранить ваш секрет. Я могу помочь тебе.

Отщепенцы?

— Нет никаких отщепенцев. Вообще никаких других людей, — честно ответила она. — Насколько мне известно, я единственная.

Айзек оценивающе смотрел на нее долгое время.

— Ты не единственная.

— Ты видел других? — она слышала рассказы, но это были старые истории и всегда начинались с того, что противные людишки, появились из облака черной магии и налетели на Милену как саранча, а заканчивались тем, что ее род убивали на благо каждого, обычно через сжигание или обезглавливание. — Когда ты видел их? Где?

Айзек остался верен себе. Его лоб пересекла жесткая складка, когда он нахмурился.

— Более двух недель назад были обнаружены несколько человек, занимающихся браконьерством в округе Линдера.

Линдер был влиятельным королем гномов, в округ которого входил Разу, крупнейший город Милены, и земли, граничащие с территорией Айзека на юге. Она не часто бралась за работу в том округе, но если бы что-то произошло, она бы услышала об этом.

— Даже если они были людьми — что сомнительно — они, скорее всего, просто пытались найти еду и кров.

Он пожал плечами:

— Я не знаю, и это не имеет значения. Мы выследили их.

— Если это произошло в землях Линдера, то почему ты участвовал в этом?

— Люди скрылись в Гоблинском Лесу. Король гномов попросил меня о помощи, поэтому я собрал группу охотников для их поимки. Первого мужчину мы нашли скрывающимся глубоко в серных пещерах. Он оказался не старше гоблинского мальчика, которого мы спасли от упыря, но был безумным существом. Он скреб стену окровавленными пальцами, словно пытался пробиться сквозь стену голыми руками.

Мог ли мальчик догадаться — как и она — что ключом к неуловимым порталам был огонь, и попытался добраться до расплавленной лавы, которая текла под пещерой?

Грета закрыла глаза. Четыре года назад, когда она проснулась на грязном полу в темноте, оказалось, что она была в серных пещерах, глубоко в горах, граничащих с землями фей. С тех пор она исследовала все эти пещеры, но не нашла пути домой.

С дрожью она подумала, что тот бедный мальчик легко мог оказаться ею. Если бы ее не нашел Люк в полном одиночестве, она могла бы быть доведена до безумия шоком от этого альтернативного мира.

— Несмотря на его преступления, мы хотели взять мальчишку без дополнительных травм. Мы хотели использовать его, чтобы выманить из подполья второго человека.

От бесстрастного описания его планов у нее по спине пробежал холодок, пока она не вспомнила обо всех Потерянных, которых она систематически выслеживала и казнила. Она была такой же? Расчетливой и беспощадной?

— Что случилось?

— Он попытался бежать и поскользнулся на скалах. Он сорвался с края обрыва. Второй мальчик появился, как только первый упал, и напал на нас.

— Ты убил его.

Он вздрогнул:

— Он вынудил меня убить его.

— И как именно он вынудил тебя? — она усмехнулась. — Он был вооружен до зубов и угрожал твоей жизни так же, как ты его, или просто оказался неприятностью, которую ты прихлопнул как муху?

Айзек, брызгая слюной, возмущенно забормотал:

— Я бы его не убивал. Я бы ранил его, да, и отвел бы к Линдеру для вынесения приговора, но ему удалось сбежать.

— Значит, он вероятно мертв, и я единственная, — слезы жгли ее глаза, но она удержала их.

— Во время поисков наших двух преступников мы нашли в лесу еще следы присутствия людей.

Она никогда не находила даже намека на присутствие других людей на Милене. На самом деле, она до сих пор не была уверена, что поверила в историю Айзека. Она направилась прямиком к линии деревьев на противоположном краю дороги, но он снова остановил её.

— Подумай головой, если там что-то есть, — он вздохнул, когда она попыталась протиснуться мимо него. — Прежде всего, там темно и холодно.

— Бывало и холоднее, — упрямо сказала она.

— Как король я имею полное право задержать тебя, пока ты не дашь мне желаемое. Но я нахожу, что гораздо меньше заинтересован в твоем принуждении, чем в твоем понимании, что ты можешь мне доверять.

Она резко остановилась. Доверие? Между ними? Она доверяла Айзеку примерно настолько же, насколько доверяла голодному черному волку, когда обе луны были полными. И она знала, что он тоже не доверял ей. Независимо от целей его игры, она была в ней не заинтересована.

— Если ты не удерживаешь меня против моей воли, то я ухожу. Я была терпелива, потому что ты помог мне с Люциусом. Но, если у тебя есть какие-нибудь мысли, где этот демон, лучше тебе сказать мне.

— Как ты говоришь, Грета… забудь об этом.

Ее охватила волна разочарования и гнева, и, прежде чем подумать, она пнула его в голень. Гоблин отпрянул и уставился на нее.

— Почему ты, порочная, неблагодарная…

Она вдруг заметила, какими длинными и острыми стали его ногти.

Резцы Айзека тоже удлинились, торча изо рта, а его глаза тускло мерцали. Он сделал шаг прочь от нее.

Он был готов превратиться.

Нет, подожди. Его тело было напряжено, словно он едва сдерживался, но все еще контролировал ситуацию. Пока она наблюдала за ним, когти втянулись, а глаза утратили дикий блеск.

— Что за черт? — спросила она.

Он издал гортанный рык и покачал головой. Она действительно так его довела? Она сильно ухудшала ситуацию, но никогда прежде не доводила до такого.

— Затмение близко, — он все еще глубоко дышал, рубашка под распахнутым плащом туго натянулась на поднимающейся груди. На его шее вздулась вена, а квадратная челюсть была плотно сжата.

— Насколько близко?

Люк предупреждал ее всего несколько лун назад, что это скоро случится, но она как можно дольше старалась не думать об этом событии, ведь оно означало, что она будет заперта. Теперь девушка сожалела, что отгородилась от этого. Неизбежно затмение, конечно, это объясняло ее проблемы при столкновении с Потерянным.

— Семь дней, — он вытер лоб рукой.

— Ты уверен?

Выражение его лица не изменилось.

— Хорошо, хорошо. Значит, ты уверен.

Она пожала плечами. Семь дней? Тяжелый комок страха сковал ее грудь, когда она вспомнила сырую, темную яму, куда Люк закрывал ее последние два затмения.

В первый раз она охотно пошла, но кромешная тьма что-то сделала с ней. В прошлый раз она твердила, что в этом нет необходимости, что она в состоянии сама о себе позаботиться. Она даже была готова драться с ним, но он не дал ей шанса. Однажды утром она просто проснулась на земляном полу, пойманная в ловушку в темноте.

Ни в коем случае она не вернется туда. Внезапно ей в голову пришла страшная мысль.

— Ты уже достаточно взрослый, ведь так? Ты собираешься обратиться, когда наступит затмение.

Он тяжело сглотнул:

— Я не знаю.

Он лжет. Она скрестила руки на груди.

— Ладно, не говори мне.

Он простонал:

— Я думаю, да, я обращусь. Я чувствовал это в прошлый раз, шевеление под кожей, но я был слишком молод. Я думаю, это случится в этом году.

Мрачное выражение его лица заставило ее почувствовать укол сочувствия к нему. Грета ненавидела мысль об Айзеке, захваченном безумием затмения. Она могла себе представить, насколько он ненавидел потерю контроля.

Не трать свое время беспокойствами об Айзеке. Проклятье, волнуйся за себя.

Это заставило ее двигаться. Она закинула свою сумку за плечо.

— Удачи тебе с этим.

Он снова ее остановил. На этот раз он совсем не походил на опасного гоблина на грани обращения. Просто мальчишка, который уже устал от того дерьма, которое взвалили ему на плечи.

— Что если я… попрошу тебя не уходить?

Ее ноги приросли к земле.

— Ты это делаешь?

— Ну… если бы сделал? Ты бы осталась?

Грета с силой хлопнула себя ладонями по бедрам и наклонила голову.

— Я не могу. Есть кое-что, что мне нужно сделать.

С его лица исчезла уязвимость, сменившись высокомерием короля гоблинов, которое она ненавидела. Его губы сжались и, повернувшись, он пошел прочь от нее.

Это, наверное, был трюк. Он не мог просто позволить уйти человеку.

— Что ты собираешься делать? Ты собираешься рассказать…?

— Твой секрет в безопасности, — он оглянулся через плечо. Лунного света, падающего на его лицо, было достаточно, чтобы заметить как он хмурится, морща лоб. — Пока.

— Пока? Что это должно значить?

— Я не знаю, — он рассеянно провел рукой по волосам. — Иди, если это то, чего ты хочешь, но ты знаешь, что не сможешь от меня скрыться, если я решу найти тебя.