Саймон догнал Роба как раз в тот момент, когда снова послышался голос Линдси, звавший их к себе. И вдруг Роб увидел в темноте маленькие желтые пятнышки необычной формы. Они сверкали, как драгоценные камни, потом исчезали, потом снова начинали сверкать.
Это непонятное мигание теперь было прямо перед Робом и Саймоном, немного выше их голов. Земля под их ногами слегка поднялась.
– Я здесь, наверху, папа, – голос Линдси был совсем близко. – В этой маленькой нише.
Ее тень промелькнула между Робом и желтыми пятнышками. Он опять попытался вспомнить, где и когда он уже видел такое сверкание, – но неожиданно ответ пришел сам по себе. Писклявые звуки повторились. «Чи-ви». Это же глаза эмптса! Это кричат эмптсы!
Но почему крики такие высокие и тонкие?
Когда они вскарабкались по песчаному склону вверх, и Саймон направил фонарь в сотворенное самой природой углубление в скале, Роб понял причину. А Саймон высказал ее вслух:
– Детеныши! Как ты их нашла, Линдси?
– Я услышала, как они пищат, – объяснила она, став на колени и пригнувшись к двум маленьким созданиям.
Освещенные фонарем, теперь ясно были видны четыре блестящих желтых глаза. Один из эмптсов, который был величиной вполовину меньше взрослого экземпляра, выдвинул три прозрачные псевдоножки и попытался удрать в темноту. В голове Роба появилось легкое помутнение, но оно не было неприятным.
Линдси поймала убегавшего зверька и прижала его к себе. Потом радостно засмеялась.
– Ну разве они не прелесть? Мне кажется, через неделю они будут уже взрослыми. Их мамы нигде не видно. Папа, мы можем держать их дома, как ручных животных? Давай возьмем их с собой.
Глаза Линдси были ласковыми и спокойными. Роб удивился ее умиротворенности, которая совершенно не вязалась с ее растрепанными волосами и грязной одеждой.
Не дождавшись ответа от отца, Линдси стала опять просить:
– Скажи, что мы можем взять их, папа. Давай заберем их домой в Тчерчилл прямо сейчас.
– Отойди назад, Роб, – тихо сказал Саймон и слегка оттолкнул его. – Назад!
Требование Саймона немного запоздало. Рассудок Роба затуманился уже довольно сильно. Но он понял командира и сделал несколько шаркающих шагов вниз по песчаному склону. Помутнение уменьшилось.
Саймон тоже отступил назад и сказал Робу вполголоса:
– Малыши заставили ее забыть, что мы заперты в пещере. Ей кажется, что все замечательно, что не было никакого Безродного с его рассказами и нападениями. Она думает, что мы прямо сейчас можем выйти…
Саймон вдруг замолчал. Он повернул голову и через плечо посмотрел назад, на тот путь, что они прошли.
– О, боже!
– Что случилось, командир?
– К сожалению, ничего нового. Линдси!
Девушка что-то напевала эмптсу, которого держала в руках. Зверек уже не казался таким перепуганным, как раньше. Успокоился и его собрат на земле. Он прижимался своим покрытым панцирем телом к ногам Линдси. Неподалеку от того места, где стояла девушка, лучи фонарей выхватили из темноты какие-то осколки, похожие на античные фарфоровые изделия, покрытые внутри перламутрово-розовым слоем. Остатки от яиц, отложенных матерью маленьких эмптсов?
– Они чудесные, – лепетала Линдси. – И ничуть меня не боятся. Папа…
– Линдси! – громко крикнул Саймон. – Оставь их и иди сюда!
Энергичный, требовательный голос отца дошел до помутненного сознания дочери. Она медленно опустила малыша эмптса на землю рядом с его братом – или сестрой. Четыре круглых желтых глаза засверкали в один ряд. Линдси покинула нишу и пошла вниз по склону. Роб изумился тому, как быстро изменилось ее лицо. Оно сразу лишилось выражения счастливой беззаботности и стало снова бледным, испуганным, изможденным.
Линдси потерла свои виски.
– Что… что случилось?
Бросив взгляд в темноту она все осознала.
– Я обо всем забыла!
– Так, хорошо, – сказал Саймон. – Это означает, что два маленьких эмптса вместе оказывают почти такое же воздействие, как один взрослый. Думаю, у нас есть шанс. Слушайте меня внимательно, Роб и Линдси. Это чрезвычайно важно. Как только я возьму в руки малышей эмптсов, я тоже обо всем забуду. Я перестану соображать, что мне делать и как, если вы не будете командовать мной.
И он коротко объяснил Робу и дочери, что от них требуется.
Роб почувствовал всплеск надежды, но она почти тут же угасла. Ее сменил страх – страх перед тем, что ничего не выйдет. Тем не менее, он с большим вниманием выслушал все инструкции командира.
– Возьми это, – Саймон передал свой фонарь дочери. – Держитесь от меня на таком расстоянии, чтобы излучение от эмптсов на вас не действовало.
– Эмптинг не навредит тебе, а, папа? – обеспокоенно спросила Линдси.
– Нет. Сложенная вместе радиация от двух детенышей, по всей вероятности, не такая сильная, как была у того эмптса, которого Роб поймал тогда в Тчерчилле. Тот эмптс лишил Роба сознания, помните? Но такие тяжелые случаи бывают очень редко. Малыши повлияли на тебя, Линдси. Однако повлияют ли они… Впрочем, хватит разговоров, давайте действовать.
Тяжело ступая сапогами по сырому песку, Саймон снова поднимался по склону. Роб старался держать фонарь устойчиво. Это было совсем не легко. От усталости его рука дрожала.
Саймон вошел в нишу и наклонился. Подняв обоих эмптсов с земли, он устроил их по одному на согнутых в локте руках.
Один малыш вдруг выставил две ложноножки, но затем быстро их спрятал, удобно устроился на новом месте и пропищал чи-ви.
Повернувшись лицом к Робу и Линдси, командир неожиданно замер на месте и начал внимательно вглядываться в них. Его лицо стало безмятежным и успокоенным.
– Продолжайте идти, командир, – крикнул ему Роб. – Спускайтесь с ними вниз.
Саймон, не двигаясь, как бы взвешивал приказания. Его испачканное лицо выражало почти детскую невинность. Роба охватил страх – ничего из их затеи не получится!
Наконец, Саймон переступил через скорлупки от розовых яиц и начал спускаться, бережно неся с собой молодых эмптсов.
Не произнося ни слова, командир проследовал за Линдси и Робом к тому месту, где лежал Безродный.
Несмотря на холодный воздух в пещере, Роб от волнения весь взмок. Все решится буквально через несколько минут. Абсолютно все.
– Положите эмптсов на землю, командир.
Движения Саймона были замедленными, осторожными и неосознанными. Но он выполнил требование Роба – нежно опустил детенышей к своим ногам.
– Теперь развяжите руки этому бородатому человеку.
Через минуту Саймон снял пластмассовый ремень с запястий Безродного, как-то странно посмотрел на оказавшийся у него в руках кусок пластика и отшвырнул его в сторону, пожав плечами.
– Поверните его на спину.
Саймон проделал и это.
– Трясите его так, чтобы он проснулся. Вот так. Сильнее, сэр.
Линдси сжала руку Роба.
– Он приходит в себя.
– Хорошо, командир. Положите эмптсов ему на грудь и отходите в сторону.
– Я здесь в полной безопасности, – ответил Линг. – Нет никакой необходимости…
– Выполняйте, командир! Эмптсов – на грудь этого человека. Потом прочь от него!
Бессознательно повинуясь Робу, Саймон поднял с земли одного малыша, начавшего пронзительно пищать, и поместил его на грудь Безродного.
Бородач вдруг начал громко чихать. Грудь его несколько раз содрогнулась – и маленький эмптс свалился в песок. Его круглое тело упало панцирем вниз. Малыш быстро выдвинул вверх три псевдоножки, перевернулся, слегка погрузил свои ножки в песок и пустился наутек.
– Ловите его, командир! – от сильного напряжения голос Роба захрипел. – Держите эмптса!
Саймон протянул руки и схватил его как раз в тот момент, когда он чуть не скрылся в темноте.
Выполняя указания Роба, Саймон успокоил эмптса, прошептав ему какие-то убаюкивающие слова.
Безродный к тому времени почти проснулся. Он начал двигать руками и стонать. Потом открыл глаза. По его глазам было видно, что к нему возвращается память.
– Клади эмптсов на его грудь, папа! – закричала Линдси.
Быстро отреагировав, Саймон водрузил одного малыша на рубашку Безродного перед самым его подбородком. Потом сгреб в руку второго эмптса и расположил его рядом с первым.
Безродный попытался сесть. Граненые глаза эмптса горели, как желтые алмазы. Зверьки все время пищали. Но взгляд Безродного прошел мимо них и остановился на Робе. Роб в ужасе вздрогнул – ему показалось, что отшельник узнал его…
«Чи-ви, чи-ви». Эти звуки отвлекли внимание бородача. Он начал рассматривать сидящих у него на груди эмптсов. Рука с задубевшей кожей дотронулась до панциря меньшего зверька. Голубые глаза Безродного все больше и больше затуманивались.
– Скотинки, – в спутанных волосах на его лице блеснули белые зубы. – Скотинки.
– Отойди от него, папа, – шепотом сказала Линдси.
Роб произнес команду более требовательным голосом:
– Идите к нам, сэр! Быстро!
Саймон подошел к Робу и дочери шатающейся, запинающейся походкой и стал между ними, переводя лишенный осмысленного выражения, неуверенный взгляд с одного на другого.
Но вскоре глаза Линга прояснились.
Саймон крепко прижал ладони к глазам, тряхнул головой и все вспомнил. Он быстро повернулся к Безродному, который радостно хихикал и что-то мурлыкал вновь приобретенным любимцам, сидевшим у него на животе и изредка попискивавшим.
Командир очень тихо окликнул его:
– Безродный?
Бородач обернулся на голос и изменился в лице.
– Я знаю вас, сударь.
Линдси обхватила руку отца повыше локтя и крепко прижалась к нему. Роб прилагал немало усилий, чтобы ровно держать фонарь. Саймон Линг громко вдохнул воздух и продолжал говорить тихим, серьезным голосом.
– Конечно, ты знаешь меня, Безродный. Я командир конпэтов.
– Вы не сделаете мне больно? Не сделаете мне больно, командир сударь?
– Ты же знаешь, что нет. Но мне нужна твоя помощь, Безродный. Похоже на то, что мы заблудились в этих пещерах.
Роб удивился тому, как Саймону удается сохранять спокойствие в такой тяжелой ситуации.
– Ты можешь помочь нам найти выход отсюда, Безродный? – спросил Саймон.
Отшельник снова сделал попытку подняться. Оба эмптса начали сваливаться с него. Одного он успел задержать, а другой упал на песок.
Безродный подобрал его, ласково ему что-то пропел и погладил своей бородой. Держа в каждой руке по эмптсу, Безродный поднялся на ноги и опять нахмурился. Взгляд его голубых глаз миновал командира и остановился на Робе.
Роб затаил дыхание. Он был уверен, что Безродный вспомнил его и все остальное – все, что было с этим человеком в прошлом.
Безродный громко забормотал:
– Тот сударь. Молодой сударь. В его лице что-то плохое. Заставляет меня думать о плохих вещах. Здесь происходит что-то плохое.
Он поднял голову к потолку, пытаясь, вероятно, высоко в темноте отыскать глазами корпус «Маджестики». К счастью, его не было видно.
– Его имя Эдисон сударь, да? – сквозь зубы спросил Безродный. – Эдисон сударь плохой!
– Нет, – возразил Саймон. – Не думай так. Он твой друг.
– Хочу вспомнить, почему этот сударь очень плохой, – стоял на своем Безродный.
– Да нет же, Безродный. Он друг. Мы все твои друзья.
По лицу отшельника было видно, что внутри у него происходит ужасная борьба. Даже стирающая память сила эмптсов не могла до конца заглушить в нем жуткие воспоминания о прошлом. Рука Роба задрожала сильнее.
– Мы будем оберегать твоих скотинок, если ты поможешь нам, – предложил отшельнику Саймон. – Ты можешь взять их себе насовсем.
Голубые глаза удивленно прищурились.
– Обоих?
– Я тебе обещаю.
Безродный снова глянул вверх, в темноту, скрывавшую металлическую крышу пещеры. Потом медленно перевел взгляд на Роба и опять начал пристально на него смотреть.
Один из эмптсов громко запищал. Безродный заулыбался и прижался своей грязной волосатой щекой к круглому существу, чтобы успокоить его.
– Так они – мои собственные скотинки, командир сударь?
– Да.
После некоторого колебания он сказал:
– Хорошо, я помогу.
Саймон с облегчением вздохнул. А Роб не знал, чего ему хочется больше – смеяться или плакать, или одновременно и смеяться, и плакать.
Безродный затряс головой, показывая, что он поведет их по правильному пути. Через два часа они, следуя за проводником, нежно державшим в руках двух эмптсов, завернули за крутой поворот туннеля и увидели впереди клочок неба, освещенного лимонным солнцем Далекой звезды.