Ханна хорошо выспалась на огромной мягкой кровати во второй гостевой спальне. В библиотеку ей было снова к двенадцати, так что нужно было только вовремя доставить Кевина в школу.

   Ханна заглянула на кухню. Джордан вытаскивал из гриля поддон с чем-то чрезвычайно аппетитно пахнущим. Увидев Ханну, он застонал:

   — Ну как я поеду на работу, если здесь такая женщина?

   Ханна рассмеялась.

   — Я, конечно, само искушение. Не накрашенная, и волосы — будто ночевала на сеновале.

   — Конечно, — подтвердил он. — Я уже говорил, что ты недооцениваешь себя. Завтрак готов. Мне сегодня надо быть в офисе пораньше.

   — Что там у тебя? — принюхалась Ханна.

   — Жареная картошка, колбаса и яйца. — Он надел пиджак и чмокнул ее в нос. — Да, — обронил он, — я закажу тебе ключ от квартиры.

   — Ключ?

   — Чтобы ты могла приходить, когда захочешь.

   — Джордан, лучше не надо.

   — Почему? Неужели ключ нарушит твои принципы?

   — Просто... — Она не знала, как сказать.

   Он камень за камнем разрушал ее крепостные стены, и Ханна боялась, что ключ приведет к новым разрушениям.

   Джордан пожал плечами.

   — Обсудим позже. Я завтра должен поужинать с клиентом. Ты не сможешь присоединиться?

   — Что?

   — Вечернее платье не обязательно. Я заеду за тобой в половине седьмого.

   Он ушел, а Ханна стояла посреди кухни, осознавая, что проиграла еще один бой. Но они же не воюют, напомнила она себе. Или воюют? Она изо всех сил боролась против удобной для Джордана, ни к чему не обязывающей связи. Которая все равно закончится, когда он захочет других удовольствий.

   Ханна остановилась посмотреть на анютины глазки, кивающие головками в свете фонарей. Джордан укоренился в ее жизни так же легко, как эти цветы. И напомнил о многом, чего ей так недоставало...

   Войдя в квартиру, она обнаружила там Джордана, обложенного бумагами, среди которых мерцал экран его компьютера. Он поднял голову и улыбнулся. В квартире стоял запах попкорна.

   — Привет, мам! — крикнул с дивана, где разворачивалось игрушечное сражение, Кевин. — Я всем сказал, что мой отец приедет на пикник в пятницу — на мотоцикле. Они и заткнулись!

   Она очень хотела спросить, где няня, но сдержалась.

   — Ты готов лечь спать? — спросила она, обнимая сына.

   — Ага, только зубы почищу. Можно я лягу попозже, мам? До каникул осталось всего чуть-чуть.

   — «Чуть-чуть» не считается, — улыбнулась Ханна. — Чисти зубы, и я приду пожелать спокойной ночи.

   — Мам?

   — Что, милый?

   — Ты рада, что Джордан будет моим отцом? Я очень рад.

   Ханна обернулась и увидела, что Джордан серьезно смотрит на нее.

   Я была бы рада, если бы это было официально. Но сыну сказала другое:

   — Я рада за тебя, Кевин.

   Сын обнял ее и отправился в ванную, улыбнувшись Джордану.

   — Что ты сделал с няней, — спросила Ханна.

   — Можешь не волноваться. В окно я ее не выбрасывал.

   — Так где же она?

   Джордан глубоко вздохнул.

   — Я пришел и отпустил ее пораньше домой.

   — И она взяла и ушла? — с сомнением спросила Ханна. — Даже не спросив, кто ты такой?

   — Ты забыла, что я познакомился с ней вчера, когда привез Кевина из школы. Впрочем, она и сама все знала от Лесли из бакалеи.

   Вот так. Весь мир уже знает. И Джордан бессовестно пользуется этим. А Кевин просто уверен, что Джордан — чудом данный ему отец.

   — Давать ребенку то, что ему нужно, нелегко, — сказала Ханна, решив, что пора поговорить с Джорданом об этом. — Ты должен понимать, как беззащитны дети.

   — Давать Кевину то, что ему нужно, очень легко, — сказал Джордан, идя к дивану. — Труднее с тобой.

   — А что нужно мне? — спросила она, не отводя взгляда.

   Джордан, улыбаясь одними губами, убрал прядь с ее щеки.

   — Ты хочешь невозможного, Ханна.

   — Почему? Почему это невозможно?

   — Для меня,— сказал он. — Не для всех.

   — А если до всех мне нет дела? — спросила Ханна, как никогда близкая к тому, чтобы признаться в своей любви. Но она знала, что не произнесет этих слов. Чтобы не потерять его.

   Он выразительно пожал плечами.

   — Ты знаешь, как это было бы со мной.

   — И все же ты ворвался в мою жизнь, — сказала она. — Зачем ты сделал это, зная, что ничего не можешь обещать мне или Кевину?

   — Потому что... — Он остановился. Черт возьми! Она заставляет его сказать то, в чем давно должна была признаться сама: что Кевин — его сын. Но он этого не сделает. Он будет ждать. Потому что его свобода кончится в момент произнесения этих слов. Тогда она сможет требовать от него выполнения обязанностей.

   — Лучше я пойду, — сказал он, собирая бумаги.

   — Да, — согласилась Ханна. Она отвернулась. Щелкнул замок дипломата.

   — Ханна, — мягко сказал Джордан и подождал, чтобы она оглянулась. — Я не хочу воевать с тобой.

   — Я тоже, — вздохнула Ханна.

   — Мы справимся с этим.

   Справимся ли? Не зная даже, что «это» такое? У нее в глазах была такая безнадежность, что Джордану захотелось взять ее на руки и успокоить. Но он не мог дать ей именно то, чего она так отчаянно хотела, — гарантии, что он останется навсегда. И почему-то возникло чувство пустоты и грусти.

   — Должны, — сказал он, — потому что избавиться от меня ты все равно не сможешь. — (Она слабо улыбнулась.) — Не забудь о завтрашнем ужине, — сказал он и поцеловал ее в лоб.

   На следующий день она ужинала с ним, а еще на следующий они заказали еду в китайском ресторанчике, и Джордан устроил Кевину экскурсию по своему предприятию. Ханна волновалась за ужин с клиентами, но он прошел непринужденно, и Джордан всем своим поведением давал понять, что Ханна — близкий ему человек. Она не узнавала Джордана. Он вел себя как... влюбленный. Ханна не позволяла себе высоко заноситься в мечтах и все же начинала надеяться.

   В пятницу утром Джордан на мотоцикле повез Кевина на пикник. Ханна заканчивала работу в библиотеке, собираясь поехать туда же.

   — Судя по спортивному виду, — сказала Джесси, глядя на ее коричневые брюки и черную блузку с белым воротником, — ты куда-то едешь с Итальянским костюмом.

   — У сына первый школьный пикник. Представляю, что будет, когда все эти малыши начнут вопить и бегать.

   — И ты берешь с собой Итальянский костюм? — поразилась Джесси. — Хочешь отпугнуть его?

   Ханна вспомнила, что, когда Джордан появился снова, она всячески старалась его отпугнуть. Но даже ее острый язычок и проблемы с сыном не помогли. Теперь же она не хочет его ухода.

   — Кевин попросил его быть за отца, — сказала Ханна.

   — Ничего себе! — вытаращила глаза Джесси. — У этого парня нет брата?

   — Два, но оба женаты.

   — Черт! Такими мужчинами надо делиться.

   Ханна рассмеялась.

   — Это говорит Клара Петерсон?

   — А вот за ней ты присматривай, — предупредила Джесси. — Эта дамочка рыбачит с динамитом.

   — Предупреждение принято, — сказала Ханна, глядя на часы. — Поеду-ка я, пока мальчишки не разобрали мотоцикл вместе с хозяином.

   Шум пикника Ханна услышала за полкилометра. Она припарковала машину и сразу же увидела Джордана и Кевина. Они обороняли стоящий под деревом мотоцикл. Толпа шестилетних мальчишек крутилась вокруг них. Все были явно восхищены и машиной, и владельцем. Ее сын был совершенно счастлив.

   Но, приблизившись, Ханна разглядела Клару Петерсон, и настроение несколько упало. Та цеплялась за руку Джордана и, стараясь перекричать мальчиков, задавала ему вопросы. Она заглядывала ему в лицо с азартом женщины, рассматривающей ценники на дешевой распродаже.

   Ханна дождалась, пока Кевин заметил ее и завопил:

   — Мам! Ты приехала!

   Джордан тут же обернулся с радостной улыбкой.

   — Я как раз собиралась попросить Джордана помочь нам с барбекю, — вмешалась Клара с такой широкой улыбкой, будто собиралась проглотить его. На ней были очень короткие шорты и топик.

   — Я помогу, — вызвалась Ханна.

   — Нет-нет, побудь с сыном, — любезно предложила Клара и потащила за собой Джордана. Тот повиновался с извиняющейся улыбкой.

   — Слава Богу, ты здесь, — раздалось рядом с ней, и Ханна увидела другую родительницу — Элинор Спеджен.

   — А что? — спросила она. — Малыши вышли из-под контроля?

   — Не малыши. Клара. Она чуть не вывалилась из своего топика, когда перегибалась через мотоцикл.

   Ханна вздохнула. Джесси права. Клара рыбачит с динамитом.

   — Поможешь устроить нам какие-нибудь состязания? — попросила Элинор.

   — Конечно, — ответила Ханна и пошла за Элинор, поглядывая в сторону барбекю. Клара, нагнувшись над жаровней, раздувала угли. Джордан поймал ее взгляд и сделал умоляющее лицо.

   Ханна беспомощно помотала головой, понимая, что Клару сейчас не оторвать от Джордана.

   Элинор, хлопая в ладоши и громко крича, собрала вокруг себя большинство первоклашек. Ханна привела трех девочек, собравшихся лезть на дерево за белкой. Дети выбрали партнеров, и Элинор объяснила правила игры. Один малыш идет на руках, другой держит его за лодыжки, и таким образом пара должна пробежать несколько ярдов до финиша. Ханна веткой прочертила финишную черту. Потом, приложив ладонь козырьком к глазам, взглянула на детей.

   Обзаведясь отцом, Кевин явно почувствовал больше уверенности в себе. Насколько она могла заметить, дети не избегали его сегодня и не дразнили. И он принимал участие во всех играх.

   Но все-таки она чувствовала вину перед брошенным на съедение Кларе Джорданом и, едва закончились гонки, поспешила к ним.

   — Извини, Клара, — мило улыбнулась она, — я должна похитить Джордана.

   Клара не скрыла разочарования, а Джордан рванулся прочь на третьей скорости.

   — Вовремя, —   простонал он.

   — Я думала, тебе нравится,  — сказала Ханна.

   — Что? — Он остановился и посмотрел на нее, как на последнюю дуру. — С чего ты взяла, что мне это может нравиться?

   Ханна вгляделась в его лицо. И прочла на нем искреннее удивление.

   — Потому что она женщина, а ты...

   — Великий Холостяк, — закончил он. — Ханна, пора тебе привыкнуть к мысли, что я не променяю тебя ни на кого.

   Она улыбнулась, несмотря на все свои сомнения.

*   *   *

   Уже вечерело, когда они приехали к Джордану. Кевин ушел в кино с сыном Элинор и еще двумя мальчиками.

   Джинсы и рубашка Джордана были мокрыми и грязными после водяного боя и метания яиц, и он начал раздеваться, едва войдя в квартиру.

   Ханна вспыхнула и двинулась было к выходу из гостиной.

   Джордан поднял голову, стягивая джинсы.

   — Нравится? — усмехнулся он.

   — Да, — призналась Ханна, тоже усмехаясь. — У вас очень сексуальные ноги, —произнесла она голосом Клары. — У меня просто мурашки по коже.

   — Я тебе покажу мурашки, — прорычал он и медленно двинулся к Ханне. — Я собираюсь в душ, — сказал он. — Присоединишься?

   Ханна обвила руками его шею.

   — Нельзя, — вздохнула она.

   Он отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.

   — Прошу тебя, Джордан. Мне тоже тяжело. — Она убрала руки и отвернулась.

   Джордан готов был впасть в отчаяние. Он так хотел ее. Хотел, чтобы она спала в его постели, чтобы приходила в его дом каждый вечер.

   Такого желания у него прежде не было. А теперь пришло. Его уже не повергала в ужас мысль провести с ней остаток жизни. Ему не хотелось убежать.

   Когда-то давно он жаждал свободы приходить и уходить, когда захочет. Всю свою взрослую жизнь он избегал обязательств, которые привязали бы его к одной женщине, наложили бы ограничения на возможность приходить и уходить, когда пожелает. И вот в считанные дни... даже часы он начинает уставать от этой свободы.

   Он тихо произнес имя Ханны, и что-то в его голосе заставило Ханну поднять глаза.

    — Я подумал...

   Она ждала, пытаясь определить выражение его лица. Он явно смущен. Ханна замерла. Неужели он собирается оставить ее?

   — Я не очень сведущ в таких делах, — сказал он, безуспешно пытаясь улыбнуться.

Резко отвернулся и глубоко вздохнул. — Я хочу сказать, что...

   — Джордан! Ты меня пугаешь. Что ты хочешь сказать?

   — Извини. — Он поспешил обнять ее. — Я вовсе не хотел напугать тебя. Я только хотел спросить... То есть... не хотела бы ты выйти замуж? За меня?

   Ханна остолбенела.

   — Что ты сказал?

   — Сказал то, что хотел сказать. Кажется, я уже созрел для брака. Нам было бы хорошо вместе. И потом — Кевин. Ты знаешь, как я к нему отношусь.

   — Замуж? — не могла поверить она. — Ты не оговорился?

   — Нет, я не оговорился. Ты знаешь меня достаточно хорошо, Ханна, чтобы допустить, будто такое вырвалось случайно. Как-то я сказал, что не играю в игры. И сейчас это не трюк, чтобы затащить тебя в постель. — Он вдруг улыбнулся. — Хотя я был бы не против, если твои принципы позволят.

   — О, Джордан! — сказала она, не находя слов. — Я не знаю, что сказать...

   — Ну, можно начать: «Да, пожалуй, я была бы не против, Джордан» или «Да, я согласна, Джордан». Ханна, пожалуйста, скажи «Да» и не смотри на меня, как на сумасшедшего.

   — Да, — сказала она, не зная, смеяться или плакать. — Хотя я действительно думаю, что ты сошел с ума. Ты же всегда был противником брака, Джордан.

   — Точно, — согласился он, беря ее лицо в ладони. — А теперь стал сторонником. Убежденным. — Он ухмыльнулся. — А ты когда-нибудь мылась под душем с мужчиной?

   Ханна такого не пробовала, но ей понравилась эта идея. Она сбросила одежду по дороге в ванную, понимая, что не владеет собой, но опомниться было некогда, потому что Джордан затащил ее в ванну и уже открывал краны у себя за спиной, другой рукой лаская ее обнаженную спину.

   Его поцелуи, ласки и неожиданное предложение руки и сердца лишили ее сил, и она ухватилась за его плечи.

   — Джордан! — хрипло выдохнула она. Ей вдруг нестерпимо захотелось почувствовать его внутри себя. Джордан вдруг посерьезнел, будто прочитав ее мысли. Он снова поцеловал Ханну, поддерживая рукой ее затылок.

   — Моя прекрасная леди, — прошептал он. — Знаете ли вы, как я хочу вас прямо сейчас?

   Он был так красив, что Ханна задохнулась. Его тело в буграх чеканных мышц пробуждало страсть, а глаза обещали небесное блаженство.

   Он поднял ее на руки и подставил под струи душа. Ханна со смехом обхватила его за шею.

   Джордан опустил ее и начал мучительно медленное исследование ее тела губами и пальцами. Вместе со струями воды эти прикосновения заставляли ее стонать и вскрикивать, но он не останавливался.

   Наконец он прижал ее к себе, поднял подхватив руками бедра, и вошел в нее одним мощным движением.

   Ханна закричала и обвила его ногами, прижала губы к его плечу в спазме страсти.

Казалось, предложение руки и сердца разрушило последние барьеры в ее сердце. Дрожь наслаждения пронзила ее, и она услышала, как произносит его имя, вкладывая в него всю свою любовь.

   — Да, моя радость, — отвечал он голосом и всем телом, которое тоже содрогалось от наслаждения.

   Когда они очнулись и, прильнув друг к другу, шептали ласковую чепуху, Ханна почувствовала себя блаженной кошкой, греющейся на солнце.

   Она выгнула спину и улыбнулась Джордану, когда он начал медленно и чувственно намыливать ее тело. Он улыбнулся в ответ, и — о чудо — в них вновь проснулось желание.