Михаэль – человек застенчивый и скромный. Его самого всегда удивляет то, какой энтузиазм он порождает в людях. Ему важно чувствовать поддержку окружающих.Жан Тодт, исполнительный директор Ferrari
Как и всем нам, ему свойственно сомневаться. Я считаю, что Михаэль – потрясающий человек. Он может проявить невероятную зрелость и рассудительность, а пятью минутами позже ведет себя как ребенок.
Михаэль Шумахер всегда обожал возиться с машинами. Из двух братьев Шумахеров Михаэль больше похож на отца, Рольфа, который любил проводить время в гараже. Рольф был обычным каменщиком-укладчиком и целыми днями работал на строительстве мусоросжигательных заводов и вытяжных труб в Керпене, городке на севере Германии, близ Кельна.
Когда родился Михаэль – в январе 1969 года, – семья Шумахеров была малообеспеченной. Поворотным моментом в их жизни стал 1973 год. Когда Михаэль в возрасте четырех лет впервые сел за руль карта. Рольф был членом картинг-клуба «Керпен-Манхайм». Клуб арендовал землю – бывший гравийный карьер. Ради дополнительного заработка Рольф устроился в клуб управляющим – сдавал карты в аренду и ремонтировал их, разбирая на запчасти отслужившие свой срок агрегаты.
На окраине карьера стоял старый дом, который также сдавался в аренду. Рольф переехал туда вместе с женой Элизабет и сыном Михаэлем. Когда Михаэлю исполнилось шесть лет, на свет появился его младший брат Ральф.
Жизнь двух мальчишек вращалась вокруг гравийных насыпей, старых покрышек и запаха бензина.
Рольф отреставрировал дом и сделал в нем кафе с коричневым линолеумом на полу. В кафе заведовала Элизабет. Супруги давно решили, чем будут заниматься сыновья, когда вырастут. «Мы планировали, что Михаэль займется гаражом, а Ральф рестораном», — вспоминает Рольф.
Михаэль говорит, что его родители придерживались строгой дисциплины. Несмотря на это, мама разрешила им с Ральфом отрастить волосы – как говорит Элизабет, она всегда хотела девочку! В семье ни у кого не было спортивных задатков.
«Родители никогда не принимали участия в каких-либо соревнованиях. Мой отец, простой рабочий, не питал страсти к гонкам. Он, знаете ли, не типичный отец начинающего гонщика, не из тех, кто всегда любил автоспорт, посещал гонки и следил за результатами по телевизору, совсем нет. Он был строителем, и ему просто нравилось работать с инструментом. В один прекрасный день у него возникла довольно странная идея – поставить мотор на мой педальный автомобильчик. Не потому, что он хотел, чтобы я стал тем, кем сейчас являюсь, а просто ради забавы. Отец и сын, совместное развлечение».
Рассказ Рольфа о том, как он вывел Михаэля на путь к семи чемпионским титулам, носит почти мифический характер: он выудил из ближайшего озера мопед, снял с него мотор и установил его на педальный карт Михаэля, кетткар, соорудив простейший рычаг управления. У карта не было тормозов, поэтому Рольф привязал к нему веревку, и Михаэль нарезал круги вокруг отца, как необъезженная молодая кобыла.
Очень скоро маленький Шуми стал ездить на прокатных картах, помогая отцу обкатывать их и передвигать с места на место. Затем он начал принимать участие в заездах и побеждать.
«Я был очень увлечен картингом. Проводил на трассе все свободное время. Я не думал ни о чем другом. У меня с самого начала все получалось, к тому же мне нравилось заниматься этим. Чего еще надо? Я никогда и не мечтал пробиться в Формулу-1 – по той простой причине, что у нас не было денег. Когда мне выпала такая возможность, я был очень благодарен и, естественно, принял предложение. Но в детстве я понимал, что стремиться к этому бессмысленно. У меня не было такой цели, я ничего не ждал, потому не винил бы себя, если бы моя карьера в Формуле не сложилась. Разумеется, я был амбициозен, такой ужу меня характер, но если бы моих способностей оказалось недостаточно, я бы смирился. А может, дело просто в том, что я всегда относился к жизни с долей здорового пессимизма».
«Здоровый пессимизм», конечно же, происходил из банальной невозможности подняться из северогерманского гравия в семикратные чемпионы мира. Но именно этот взгляд на жизнь и сделал Шумахера таким гонщиком и человеком. Пессимизм, или, скорее, реализм, он пронес через всю свою карьеру. «Никогда не был мечтателем, — написал Шумахер в 2003 году. — Даже в те годы, когда я поднимался все выше из одного формулического класса в другой, был склонен к реалистичным оценкам. Меня вполне устраивало то, что я имел. Я всегда оставался реалистом, не хотел надеяться на что-то, что могло никогда не воплотиться в жизнь».
По словам друзей семьи Шумахеров, папа Рольф скептически относился к гоночным устремлениям Михаэля и всегда удивлялся, чего тому удавалось достичь. Таким образом, Шумахера можно назвать феноменом, который сам себя создал; и кажется, что даже когда он поднялся на самую высшую ступень Формулы, реализовав свои амбиции, он по-прежнему сохранял пессимистический настрой.
Успехи маленького Шуми вели его не иначе как в тупик. Поначалу родители могли выделить средства, необходимые сыну для соревнований, но когда стало ясно, что Михаэлю пора выходить на национальный уровень, будущее казалось туманным. Он участвовал в гонках, одалживая у кого-нибудь экипировку, на старых покрышках. В ту пору богатые родители ежегодно тратили по тридцать тысяч фунтов стерлингов, чтобы их сыновья могли выступать. Если бы Михаэль не нашел денег, его приключениям пришел бы конец.
Непростое восхождение Шумахера из низов – история не единственная в своем роде. Некоторые гонщики, как, например, Ники Лауда и Найджел Мэнселл, ввязались в кредиты с высокой процентной ставкой, чтобы финансировать себя на начальной стадии, но Рольф Шумахер даже слышать об этом не желал. Семья и так была по уши в долгах – Рольф занимал деньги, чтобы выжить. Кстати, вернуть эти деньги ему удалось лишь через несколько лет – благодаря успеху Михаэля. А тогда, в конце 1970-х, света в конце тоннеля было не видно. Но однажды Михаэля заметили.
«В один прекрасный день я пришел на картодром – просто хотел покататься на карте. Там я и познакомился с семьей Шумахеров, — вспоминает Герхард Ноак, который был значимой фигурой в местном картинге и впоследствии стал одним из первых спонсоров Шумахера. — Я увидел Михаэля за рулем карта, который он сам же собрал. Он проехал несколько кругов. Я сразу же обратил внимание на этого паренька. Ему было всего девять лет. Я поговорил с Шумахерами, и они сказали: «Мы не можем пойти на это, у нас нет денег».
Ноак предложил семье финансовую помощь, купил мальчику хороший, быстрый карт. Но в самом начале их взаимоотношений ему пришлось донести до Михаэля некоторые простые истины. Он грозился продать карт, если парень не будет обращаться с ним должным образом.
«Забота о карте явно была Михаэлю в тягость. Ему нравилось водить, и этим все ограничивалось. В определенный момент я заявил: «Хорошо, раз так – мы продадим карт». Михаэль пришел после школы на картодром покататься, а я сказал: «Извини, но его больше нет, я много раз предупреждал тебя. Ты не заботился о нем, и мне пришлось продать его».
Михаэль расплакался, папа долго его утешал, но затем мальчик вернулся и твердо пообещал, что в дальнейшем будет заботиться о своем карте. На самом деле мы уже купили ему новый карт, но должны были проучить его раз и навсегда, показать ему, что к чему. С этого дня он делал даже больше, чем нужно. Он чистил карт так усердно, что с него краска слезла!»
Можно сделать весьма любопытное предположение: вероятно, это потрясение в детстве и легло в основу почти невероятного внимания Михаэля к деталям. Все инженеры, которые работали со взрослым Шумахером, говорят о присущей ему удивительной рабочей этике и чрезмерной скрупулезности, даже педантичности, в каждой детали. Это явно идет вразрез с его разгильдяйским поведением в детстве. Таким образом, мы вправе утверждать, что именно в тот период жизни у Шумахера сформировалось убеждение: от жизни получаешь ровно столько, сколько в нее вкладываешь, — иными словами, что посеешь, то и пожнешь.
Шумахер всегда рад воздать должное Ноаку за его невероятную щедрость в тот критический для Михаэля момент. «Он любил ездить со мной и быть моим механиком, возиться с моими машинами. Мы успешно выступали, а затем он открыл собственный бизнес в картинге и вскоре стал первым поставщиком картов в Германии. Он поддерживал меня в финансовом плане, и вместе мы многого добились. Без него я был бы никем».
По стопам Ноака пошли и другие местные бизнесмены, готовые поддержать трудолюбивого и честного мальчика, — продавцы ковров, торговцы автомобилями, администраторы игровых автоматов. С ними, зачастую нахальными и грубыми, жизнь на колесах оказывалась несладкой.
«Сложные люди, — вспоминает Шумахер. — Они не уважали моих друзей и членов моей семьи и зачастую делали что-то исподтишка, за спиной, поступали не по справедливости».
Все это похоже на историю сироты по Диккенсу. Должно быть, непростой опыт для одиннадцатилетнего мальчика. В учебные будни Михаэль был обычным ребенком, а по выходным – маленьким взрослым. Ему рано пришлось взрослеть. Тогда он, кажется, и научился выстраивать вокруг себя защитную раковину. Ему приходилось изо всех сил держаться за своих спонсоров. «А какой у меня был выбор, если я действительно хотел чего-то добиться?» Что было еще более необычно в его положении – отец не сопровождал Михаэля в поездках.
«У нас не хватило бы на это денег. В отличие от других отцов, его не было рядом, чтобы поддержать меня или что-то объяснить. Но дома я всегда мог на него рассчитывать. Начав побеждать, я смог купить своим родителям машину и выплатить страховку. Я хотел вернуть им долг. Отец почти плакал, потому что в то время с деньгами у родителей было трудно. У них вообще была непростая жизнь. А я в основном проводил время с чужими людьми. С одиннадцати лет разъезжал по всей Германии в сопровождении спонсоров. Наверное, я был взрослым не по годам. Ведь мне приходилось жить с людьми всех мастей, иметь дело с разными персонажами».
Самым значимым патроном для мальчика стал Юрген Дилк. Его сын Гвидо боролся с Михаэлем и проиграл ему. Дилк появился в поле зрения как раз тогда, когда Шумахеру нужен был новый спонсор – после того как Ноак решил открыть свое дело. Шумахер помогал Гвидо советом, объяснял, как больше выжать из машины, и они подружились. Отец Гвидо сразу понял, что у Шумахера особый талант. «Мы стали друзьями, — вспоминает Шумахер. — Я помогал его сыну, а когда стало ясно, что мне придется перестать участвовать в гонках из-за денег, он сказал: «Я заплачу за тебя, а ты будешь отдавать мне свои трофеи». По мне так это была отличная сделка. Позднее Юрген спонсировал меня в моих первых автогонках. Он вложил двадцать пять тысяч немецких марок [десять тысяч фунтов стерлингов] и помог мне найти спонсоров, он очень много сделал для меня».
Благодаря помощи Дилка Михаэль поднялся в рейтингах европейского картинга, принимая вызов сынков богатых родителей и побеждая их вчистую. В пятнадцать лет Шумахер выиграл национальный чемпионат Германии, на следующий год занял второе место в чемпионате мира среди юниоров. Согласно договоренности, Дилк забирал себе трофеи, а Михаэль делал свое дело – управлял картом. Дилк также сыграл ключевую роль в том, что юный Шумахер осознал всю важность спортивной подготовки. Юрген нанял бывшего профессионального футболиста, чтобы тот тренировался вместе с Михаэлем, и с этого момента Шумахер стал буквально одержим своей физической формой и всегда выискивал самые современные и новейшие методы тренировок, которые помогали ему превосходить остальных.
Нельзя сказать, что жертвы, на которые шел молодой гонщик в то время, необычны. Семья Кими Рак к ой не на была не из зажиточных, и тому пришлось уехать из Финляндии в юные годы и устроиться на работу механиком, чтобы скопить денег на гонки. Роберт Кубица еще в детстве переехал из родной Польши в Италию, где в те годы картинг был на пике популярности. Это формирующие годы для будущего гонщика. Вы должны отнестись к этому со всей серьезностью и взять быка за рога, прежде чем вам исполнится семнадцать или восемнадцать лет – потом будет слишком поздно. Льюис Хэмилтон пошел дорогой Шумахера. Его отец был железнодорожным служащим и не мог оплачивать выступления сына, но в возрасте тринадцати лет Льюису удалось убедить босса McLaren Рона Денниса, что ему нужна немедленная помощь, и тем самым начать собственное невероятное путешествие к вершинам Формулы-1.
Но так как в детстве был зависим от других, долгие годы, вплоть до недавнего времени, он жил с ощущением, что обязан людям. И это несмотря на то, что немец давно уже воздал им должное – не только деньгами, но и возможностями или должностями: к примеру, Дилка он сделал управляющим своего фан-клуба. Сегодня Шумахер чувствует себя свободным человеком – он отдал долги. Михаэль всегда испытывал острейший дискомфорт оттого, что находился у других в долгу, но у него просто не было выбора.
Это ощущение дискомфорта является характерной и формирующей особенностью его поведения. Своего апогея оно достигло в годы выступления за Ferrari. Представьте себе напряжение, в котором находился Шумахер, поставив себе задачу принести Ferrari титул после двадцатилетнего перерыва. Вокруг него построили команду, ему дали все необходимые ресурсы – он должен был выдать результат на-гора. Многочисленные промахи и неудачи, преследовавшие немца с 1997 по 1999 год, до предела обострили необходимость победить. Когда Михаэль сделал это в 2000 году, он словно перевернул страницу в своей жизни. Он больше никому ничего не был должен.
Эдди Ирвайн заявляет, что его приятель учился в одной школе с Шумахером. По его словам, Михаэль был одиночкой и вечно держался в стороне от одноклассников. Сам же Шумахер утверждает, что был совершенно нормальным мальчиком, середнячком, который в школе ничем особенно не выделялся, но сдал все экзамены. Он окончил школу в семнадцать лет и мечтал зарабатывать на жизнь картингом. Если бы эта его затея провалилась, он стал бы механиком. «Я ничего не планировал и ни в чем особенно не преуспевал. Единственное, что мне по-настоящему нравилось, — это картинг. Я добился в нем успехов, потому как посвящал ему все свое время и, что самое главное, у меня были способности. К тому же я учился всему на собственном опыте. Я подходил к этому основательно, придерживаясь принципа «тише едешь, дальше будешь», медленно, но верно, и всегда концентрировался на конкретной задаче, над который в данный момент работал, никогда не забегал вперед, просто радовался тому, чего мне удалось достичь».
В отличие от многих спортсменов, которым пришлось пожертвовать своим детством в погоне за совершенством, Михаэль рос в относительно нормальных условиях. Кстати говоря, Шумахер, казалось бы, целеустремленный и сильный мальчик, не имел особого успеха у девушек. «Как и любой другой парень, я интересовался девчонками, но похоже, что я их не привлекал. Картинг и автоспорт в целом не считались чем-то модным или крутым в то время».
Окончив школу, Шуми устроился на работу в местный автосервис, который специализировался на машинах марки BMW и Volkswagen. Сервисом заправлял Вилли Бергмай-стер – он впоследствии станет другом Михаэля на всю жизнь. Шумахер успешно прошел испытательный срок, но к этому делу душа у него не лежала. «Работая в гараже, я научился разбираться в технических аспектах, что очень пригодилось мне в гонках. Но механиком я стать не хотел. Честно говоря, это казалось мне скучным. Я предпочитал рулить».
Шумахер поставил точку в своей карьере картингиста победой в чемпионате Европы в 1987 году. Заручившись поддержкой Юргена Дилка, он переключился на автомобили. В 1988 году он принял участие в немецком чемпионате юниорской Формулы-Konig и выиграл его. Он также участвовал в немецком и европейском чемпионатах Формулы-Ford. В последнем финишировал вторым, уступив финскому гонщику Мике Сало, который обосновался в Англии. Шумахер приехал в Великобританию в конце сезона, чтобы принять участие в фестивале Формулы-Ford в Брэндс-Хетч, победа в котором считалась ярким показателем таланта. Гонку в Брэндс-Хетч выигрывали многие гонщики, впоследствии попавшие в Формулу-1, но больше было тех, кто в нее не попал. Шумахер же попал в аварию.
Прямо перед самым своим визитом в Британию Михаэль познакомился с человеком, который оказал огромное влияние на его карьеру – большее, чем кто-либо: Вилли Вебером.
Вилли Вебер владел несколькими ресторанами и пабами в Штутгарте. К концу 1980-х годов ему удалось выстроить сеть из более двадцати заведений, но его настоящей страстью был автоспорт. В 1983 году с инженером по имени Клаус Трелла он создал собственную команду в Формуле-3. Они назвали команду «Вебер Трелла Штутгарт» (WTS). Когда Михаэль встретил Вебера, у юноши не было стремлений попасть в Формулу-1: отчасти потому, что у него не было ни интереса, ни каких-либо представлений о ней, а еще потому, что Формула-1 казалась ему чем-то недостижимым. Его знакомство с миром королевы автоспорта произошло, когда он лицезрел великого Айртона Сенну. Бразилец, который в то время был ведущим пилотом Формулы-1, посетил один из международных заездов по картингу, в котором Шумахер принимал участие.
В Вебере юный немец обрел человека, который был твердо нацелен попасть в высший эшелон. «Я сам выступал в гонках на протяжении двадцати лет и всегда стремился попасть в Формулу-1, но я был уже слишком стар, чтобы принять в ней участие в качестве пилота. Потому я мечтал привести туда молодого немецкого гонщика, — вспоминает Вебер. — Это была моя главная цель, и после знакомства с Михаэлем у меня сложилось впечатление, что он и есть тот, кто мне нужен».
Германия всегда интересовалась автоспортом, особенно кузовными гонками. Но на самом высшем уровне, в Формуле-1, страна была представлена очень скудно. Непродолжительное время в ней доминировал Mercedes-Benz – до и после войны, но не принимал участия в чемпионатах с 1955 года. А успех немецких пилотов был еще сомнительнее. Йохен Масс выиграл одну гонку в 1970-е годы. Перед этим единственным выдающимся гонщиком был Вольфганг фон Трипе, который родился в той же самой части Германии, что и Шумахер, только происходил из семьи богатых аристократов – другого конца социально-финансовой шкалы.
В конце 1980-х в стране наблюдался растущий интерес к автоспорту, и многие пытались поднять планку. Брокеры вроде Вебера осознавали, что растут молодые таланты – такие гонщики, как Берндт Шнайдер, Михаэль Бартельс и Хайнц-Харальд Френтцен.
Шумахер обратил на себя внимание Вебера в конце 1988 года, на дождливой гонке Формулы-Ford на Зальцбургринге. Команда Вебера только что выиграла немецкий чемпионат Формулы-3, с Иоахимом Винкельхоком, и это стало для них первым крупным успехом. Вебер присматривал себе новую восходящую звезду. «Я никогда не забуду ту гонку, — вспоминает Вебер. — Михаэль выбрался с седьмого места на первое, демонстрируя потрясающее владение машиной, и я понял, что ему на роду написано попасть в Ф-1. Я наблюдал за ним еще две гонки, а потом вышел на контакт».
Под впечатлением от увиденного Вебер предложил Шумахеру принять участие в тестах Формулы-3 в Хоккенхайме. Он вспоминает:
«Проехав четыре, может быть, пять кругов, Михаэль переусердствовал и сошел с трассы. Он вернулся в боксы очень расстроенный и сказал мне: «Ну вот и все, тесты окончены».
Я сказал: «Нет, Михаэль, это только начало. Теперь ты пойдешь и поработаешь с парнями над машиной, настроишь все под себя, а затем мы продолжим».
Я был поражен его честностью, его искренностью. Обычно, если ты даешь новичку шанс и он сходит с трассы, он придумывает какое-то оправдание типа «мокрый участок на трассе» или «техническая проблема», но сказать «я ехал слишком быстро, совершил ошибку, и теперь все кончено…». Он был более чем на секунду быстрее моего тогдашнего пилота. Я подписал с ним контракт на 1989 и 1990 годы и стал платить ежемесячную зарплату».
Вебер послушался здравого смысла и подписал с Михаэлем долгосрочный контракт. Шумахер был более чем ошеломлен. «Он предложил мне контракт на два сезона в Формуле-3! Это казалось мне фантастикой. Я такого просто не ожидал. Ведь чтобы провести в Формуле-3 один сезон, нужно огромное количество денег. А Вилли просто сказал: «Веди машину и не беспокойся о финансовой стороне вопроса».
В 1989 году Михаэль выиграл две гонки и финишировал третьим в чемпионате, уступив Хайнцу-Харальду Френтцену и Карлу Вендлингеру. Борьба на трассе была жесткой, и Шумахер научился выкладываться на полную катушку, но в самом начале он охотно строил из себя жертву. В видеосъемке немецкого спутникового канала Premier запечатлен негодующий Шумахер, жалующийся интервьюеру на то, что его подрезал другой гонщик. «Я знаю, мы сражались изо всех сил, — протестовал Шумахер, — но с его стороны это было нечестно, и если он сделает подобное снова, с ним кто-то должен поговорить. Должны быть приняты какие-то меры».
Как утверждает Вебер, Михаэль «не машина, какой его часто выставляют. Напротив, он невероятно ранимый человек с большим сердцем, легко уязвимый и тонко чувствующий».
Это описание Шумахера заслуживает внимания – оно противоречит тому представлению, которое сложилось у его соперников и публики. Жан Тодт, позже ставший главным наставником Михаэля, рисует примерно ту же картину – образ ранимого человека в жестоком мире: «Михаэль – человек очень застенчивый и скромный. Его самого всегда удивляет то, какой энтузиазм он порождает в людях. Ему важно чувствовать поддержку окружающих. Как и всем нам, ему свойственно сомневаться. Я считаю, что Михаэль – потрясающий человек. Он может проявить невероятную зрелость и рассудительность, а пятью минутами позже ведет себя как ребенок».
Представление о Шумахере как о некой машине сопутствовало ему на протяжении всей карьеры. Деймон Хилл позднее назвал Михаэля «роботом», и это прозвище прилипло. Причиной тому – безошибочный и точный стиль вождения, дотошное внимание к мелочам, граничащее с одержимостью.
Вебер рассказывает об одном эпизоде из Формулы-3, который прекрасно иллюстрирует эту точку зрения.
«Он заглох в гонке из-за механической, как нам тогда показалось, проблемы. Мы разобрали машину, но ничего не нашли. Собрали ее обратно, но она по-прежнему не двигалась с места. Михаэль счел такое положение дел неприемлемым. Он поехал в гараж, и где-то около полуночи мне позвонил менеджер команды Франц Тост и сказал, что они полностью разобрали машину, за исключением топливного бака. Франц сказал, что, если вскрыть бак, его уже не собрать обратно, придется покупать новый, который стоил недешево. Он счел это излишним. Я тогда подумал, что проблема уж точно не в топливном баке. Но затем мне позвонил Михаэль и сказал: «Мистер Вебер, мы должны найти причину. Нужно разобрать бак». Я согласился – пусть разбирает, если это необходимо ему для успокоения совести. Итак, они вскрыли бак и обнаружили, что изнутри он чем-то покрыт, от этого засорился бензонасос и машина заглохла.
Если бы Михаэль не подошел к проблеме так дотошно, он бы снова заглох в следующей гонке, и это, возможно, стоило бы ему победы. Таков, который хочет все знать. Он всегда дойдет до сути. Если что-то не функционирует как надо, он никогда не скажет: «Не работает». Для него этой фразы просто не существует. Скорее, он скажет: «Давайте разберемся».
Третье место в чемпионате 1989 года дало Шумахеру право принять участие в престижном Гран-при Макао. Эта гонка в классе Формулы-3 проходила в ноябре. Хотя Михаэль в прошлом сражался с ведущими картингистами, в Макао ему впервые выпала возможность побороться с самыми яркими начинающими звездами автоспорта, и он показал себя с лучшей стороны.
Макао – городская трасса, и очень сложно выучить и покорить ее в первой же гонке, так как она состоит из двух совершенно разных частей: быстрая, летящая серия из широких прямых и двух сверхскоростных поворотов вдоль побережья, и тесная, извилистая, техничная серия слепых поворотов, уходящих к подножию горы. Круги очень длинные, гонка долгая и сложная – из двух заездов. Победителем становился пилот с лучшим общим временем по итогам обоих заездов, и не обязательно тот, кто первым пересечет финишную черту. Шумахер выиграл первый заезд, но провалился на четвертое место во втором – сошел по техническим причинам. Гонку выиграл Дэвид Брэбэм, британский чемпион Формулы-3, которому этот успех помог перепрыгнуть в Формулу-1 на следующий год. Но там его карьера не сложилась, и спустя год он вылетел из королевы автоспорта – эдакий показательный пример для всех потенциальных топ-пилотов.
Несмотря на свои относительные успехи, тогда Шумахер даже не мечтал о Формуле-1. Тем не менее он узнал о ней больше. Ранее, в том же году, в возрасте двадцати лет, он посетил первое в своей жизни Гран-при. Его партнер по команде WTS Франк Шмиклер должен был принять участие в гонке поддержки в Монако, и Шумахер поехал с ним посмотреть. В то время легендарная дуэль между Айртоном Сенной и Аленом Простом достигла своего апогея. Парочка болидов McLaren занимала первую линию стартового поля с Сенной во главе. Шумахер наблюдал за тем, как Сенна доминирует в гонке и в итоге побеждает с отрывом в невероятные 52 секунды.
Было бы хорошо написать, что Шумахер просто обалдел от увиденного и почувствовал, что наконец-то нашел свое истинное призвание. Но он, напротив, был далеко не в восторге. Как и его отца Рольфа, Михаэля сложно чем-то удивить – немец привык преуменьшать значение того, что призвано впечатлять. Он вспоминает о той гонке:
«Через некоторое время я уже не понимал, кто на каком месте. Кроме того, шум там стоял невероятный.
Я заметил, как Берндт Шнайдер мучается со своей машиной, а он ведь классный гонщик. Мне, я точно знал, было до него далеко. Вот почему я был уверен, что не смог бы управлять болидом Формулы-1. Я помню, как подумал: «Это не мой уровень».
Опыт Шнайдера послужил своеобразным предостережением Шумахеру и Веберу. Вот человек, на пять лет старше Михаэля, который умыл всех в картинге еще до появления Шумахера, выиграл все международные чемпионаты среди юниоров и завоевал европейский титул. За два года до того, как прийти в Формулу-1, Шнайдер стал победителем немецкой серии Формулы-3. Попав в команду Zakspeed, созданную амбициозными немцами, которые тщетно пытались подняться со дна, Шнайдер сделал неверный шаг, и этот шаг поставил крест на его будущем.
Если бы карьеру Шумахера не выстраивали так осторожно и тщательно, его могла бы ждать та же самая участь. Благодаря своему реализму и даже пессимизму Шумахер тогда чувствовал, что ему до Шнайдера далеко. Именно эта черта его характера сослужила и еще не раз сослужит ему хорошую службу. Но жизнь продолжала неожиданно и приятно его удивлять.
Шумахер с Вебером приняли мудрое решение – Михаэль должен был завершить второй сезон в Формуле-3 и стать лидером в этой серии, а потом уже двигаться дальше. Немец выиграл пять гонок и титул чемпиона Формулы-3. Ему был всего лишь двадцать один год. В качестве вознаграждения Михаэль получил двадцать тысяч фунтов стерлингов – он уже знал, как распорядиться деньгами. «Моя семья была по уши в долгах, — вспоминает он, — и я отдал своему отцу этот чемодан, битком набитый деньгами! Он просто не мог поверить. Это был особенный для меня момент».
Шумахер теперь мчался к вершине на всех парах – через двенадцать месяцев он станет пилотом Формулы-1. Но двумя наиболее значимыми факторами в создании феномена Михаэля Шумахера в 1990 году стали его выступления за команду Mercedes-Benz в чемпионате спорткаров и дуэль с Микой Хаккиненом в Макао.