Некоторые литературные агенты очень даже могут быть вампирами — то есть настоящими кровопийцами, в исконном смысле этого слова. Другие же, подобно моему британскому агенту Нине Якновой, просто питбули. Хотя она-то в своих нарядах от-кутюр, со стильной прической на голове и ослепительной улыбкой на устах больше похожа на модель с обложки журнала «Вог», чем на задиристого, амбициозного бойца, которым является по своей сути.

На следующий же день после чаепития в Кинсейл-Хаус я отправился на ближайшую к дому железнодорожную станцию Бедфорд, запрыгнул в поезд, идущий в Лондон, и до неприличия рано, в девять утра, нагрянул в офис Нины, расположенный в Блумсбери. Едва увидев выражение моего лица, ее помощник осекся и, вместо того чтобы поприветствовать меня в своей обычной грубой манере, тут же провел к ней в кабинет. Сегодня у меня не было настроения разыгрывать этого глупого ревнивца, этого «мальчика для забав». Если бы он был хоть чуточку сообразительнее, то давно бы понял, что Нина совсем не интересует меня в качестве сексуальной партнерши. Но в том-то и дело, что она держит его вовсе не за умственные способности.

— Иногда, Саймон, — досадливо скривив губки, произнесла Нина, едва завидев меня в дверях, — из тебя так и прет твоя американская натура.

— Нина, дорогая, я прекрасно понимаю, что заявился слишком рано, — растягивая слова, отозвался я и уселся на довольно безобразный модерновый (то есть неудобный) стул, который Нина специально завела для посетителей. Она не желала, чтобы кто-то подолгу засиживался и мешал ей работать.

Это была пока только третья наша личная встреча. Под ее крылышко я попал с подачи моих американских агентов, которые заверили меня, что у нее отличная репутация, а ее клиенты довольно быстро преуспевают на литературном поприще и неизменно имеют выгодные контракты. Список ее подопечных, среди которых было немало весьма популярных прозаиков, действительно впечатлял. Я с радостью пополнил эти достойные ряды, хотя иногда меня поражала манера Нины вести дела.

На столе зажурчал телефон. Нина слегка нахмурилась, посмотрела на меня и взяла трубку. Некоторое время она молча слушала, а потом с невероятным терпением в голосе произнесла:

— Да, Фреди, скажи миссис Харпер, что у меня совещание и я не могу прерваться. Да, как я уже тебе говорила. Она поймет.

Нина положила трубку и снова взглянула на меня.

— Так, Саймон, пока ни слова, — предупредила она, собрала по столу какие-то бумаги и с преувеличенной тщательностью сложила их перед собой в стопку. — Итак, ты прочитал рукопись, которую я тебе послала?

— Подожди, Нина. Я хотел обсудить с тобой кое-что более важное.

— Ах, как драматично! Ну что там еще стряслось? — Она откинулась на спинку стула и устремила на меня насмешливый взгляд.

— Сейчас узнаешь, — ответил я, не обращая внимания на ее иронию. — Дело в том, что кто-то присвоил мое имя. Точнее, имя Доринды Дарлингтон. Что будем делать?

Мое заявление не произвело на Нину никакого видимого впечатления, чего и следовало, впрочем, ожидать, — она любила изображать перед клиентами всеведение.

— Пока ничего.

— Похоже, ты ничуть не удивлена, — сказал я, сам не зная зачем.

Нина отмахнулась от меня, сверкнув перстнем с искрящимися камнями.

— Саймон, я ведь уже видела программу конференции в Кинсейл-Хаус и прекрасно знаю, кто там будет.

— Ах да! — воскликнул я с досадой. — Совсем забыл, что и Изабелла Верьян, и Джордж Остин-Хар, и Декстер Харбо тоже являются твоими клиентами.

— Вот-вот. И еще не забывай, как они преуспели, будучи моими клиентами. — У меня перед глазами вновь мелькнул перстень Нины. — Ничего не бойся, Саймон, я взяла это дело под контроль. Я также выступлю в Кинсейл-Хаусе на следующей неделе. Леди Гермиона зазывает меня уже несколько лет, и я наконец сдалась. Я приеду. Чтобы защитить и твои интересы, и интересы других своих клиентов.

Ко мне вдруг закралось ужасное подозрение, и пару секунд я взирал на Нину точно крыса, ожидающая, когда ее сожрет питон.

— Послушай-ка, дорогая моя Нина, а не ты ли случаем задействовала эту женщину?

Самый последний роман Доринды Дарлингтон должен был выйти недели через три. И хотя предыдущие книги из той же серии шли нарасхват и уровень продаж рос с каждым тиражом, Нине и этого было мало. Едва мы познакомились, она начала твердить, что можно достичь большего. Во время нашей первой встречи она даже предложила, чтобы я однажды, образно говоря, сорвал маску и публично заявил, что я являюсь той самой Дориндой. Я категорически отказался, и Нина, слава Богу, отбросила эту идею.

Мои слова вызвали смех.

— Да, дорогой Саймон, неудивительно, что тебе так удаются детективы. У тебя столь изощренное мышление, что ты думаешь, будто и другие обладают той же степенью изощренности.

— Из ваших уст, синьорина Макиавелли, это звучит как комплимент, — улыбнулся я. — Но ты не ответила на мой вопрос.

— Саймон, ну чего бы я достигла с помощью столь нелепой выдумки? — Нина надула губки. — Дурачок, ведь той рекламной акции, которую организовали Хадлстон со Стурбриджем, вполне достаточно, чтобы вознести тебя в первые строчки рейтинга бестселлеров. К тому же твоя книга и так чертовски хороша.

— И ты считаешь, что больше ничего не понадобится?

— Я ведь уже сказала, Саймон! — Нина пристукнула кулаком по стопке бумаг. — Ну, так что насчет рукописи, которую я тебе послала? Ты ее прочитал? Можешь высказать свое драгоценное мнение?

— Прочитал, Нина, прочитал. И как ты могла заставить меня тратить время на подобную чушь? — Я вынул из кармана пиджака сложенный лист бумаги. — Как зовут этого парня? Эшфорд Данн? Кто он такой?

— Саймон, ты разве не прочел письмо и прилагающиеся материалы? — нахмурилась Нина.

Я тоже нахмурился.

— В пакете с рукописью было письмо, очень коротенькое, и больше ничего.

— Ах, этот Фреди! — Нина выкатила глаза. — Так я и знала!

Да, Фреди был, конечно, бестолковым секретарем, но надеюсь, что хоть какие-то способности у него имелись.

— Ну так что, Нина, чем примечателен этот Данн? Почему я должен им восторгаться?

— Да, Саймон, жаль, что ты не просмотрел эти статьи… А сейчас у нас для этого нет времени. — Нина снова стукнула по столу. — Так вот… Слушай. Эшфорд Данн — молодой юрист из Америки, причем весьма перспективный. И он наверняка произведет фурор на рынке детективной литературы. В жанре юридического триллера. Не меньше чем Туроу или Гришэм.

— Нина, ты сама-то эту рукопись читала? Мы говорим об одном и том же человеке? Это же полнейший вздор!

— Не важно, Саймон. Его творчество, конечно, не самое лучшее из всего того, что я когда-либо читала, но он наверняка достигнет высот. Свою первую книжку он издал сам, еще будучи студентом юридического колледжа у вас в Америке, где-то на Среднем Западе, и эта книжка неплохо разошлась. Его заметил какой-то издатель и выпустил еще одну, и она чуть даже не попала в рейтинг «Нью-Йорк таймс».

— И на основании этого ты полагаешь, что ему уготовано место на небосклоне суперзвезд? — не скрывая скепсиса, поинтересовался я.

— Да, Саймон, уготовано. Я только что заключила для него крупный контракт с киношниками и плюс к этому договорилась об авансе с семью нулями за его последующие три книги. — Нина чуть ли не мурлыкала от самодовольства, сообщая мне эти новости.

— Что ж, рад за него, — произнес я без всякого энтузиазма. — Но я все равно не собираюсь ставить свое имя на его книги. Да и зачем ему моя помощь, если издатели и так уже готовы отвалить такие деньжищи?

Нина засмеялась:

— Саймон, я не ему пытаюсь помочь. Я пытаюсь помочь тебе. Особенно после того, как ты отверг другие мои идеи насчет раскрутки твоего имени.

— Не понимаю, какая мне польза, если мое имя будет стоять на обложке абсолютно никчемной книги.

— Что ж… К счастью, не все мои клиенты столь щепетильны. Вот Декстер Харбо, например, с радостью готов помочь восходящей звезде.

— Знаешь, я ничуть не удивлен, что Декстер Харбо согласился подписаться под подобной белибердой, — заметил я. — Его собственное творчество не намного лучше всей той шелухи, что настругал Данн.

— Может быть, это и шелуха, мой милый мальчик, но она будет продаваться. И принесет нам кучу денег, причем весьма немалую, и я с удовольствием загребу их себе. Эшфорд хотел пробиться в кинематограф, и я ему это устроила.

— И как же ты наткнулась на такое сокровище?

— На Эшфорда я вышла через общего знакомого, который уверял, что у парня есть задатки и однажды он превзойдет самого Гришэма. — Нина усмехнулась. — Я и прежде неоднократно слышала подобное, однако, встретившись с самим Эшфордом, решила проверить, каков его потенциал.

Не нужно было обладать особой сообразительностью, чтобы догадаться, какой потенциал интересует ее больше всего.

— Так, значит, Нина, ты считаешь, что в Лондоне молодой американский юрист с успехом проявит все свои способности?

Она сделала вид, что не заметила двусмысленности моих слов.

— Эшфорд отвечает требованиям сегодняшнего дня, обладает способностью подать себя публике, а остальное — дело промоутеров.

— Да будет так, — подвел я черту. Мне уже надоело слушать об этом мистере Данне. — Вернемся к более важному вопросу… важному по крайней мере для меня. Что делать с этой самозванкой?

— Я уже сказала, Саймон! Тебе не о чем беспокоиться. Я обо всем позабочусь. — Нина щелкнула пальцами, давая понять, что аудиенция окончена. — А теперь иди и не мешай мне работать.

В какой-то степени ободренный, хотя и не успокоившийся полностью, я поднялся со стула — все равно от нее ничего больше не добьешься. Но во время пребывания в Кинсейл-Хаусе я все же постараюсь быть начеку. Либо Нина затеяла какую-то хитрую игру, либо она действительно не имеет к самозванке никакого отношения. Как бы то ни было, предстоящая неделя обещает быть интересной.

Воскресным утром мы с Джайлзом загрузили в багажник моей машины вещи, необходимые для недельного пребывания в Кинсейл-Хаусе, а затем немного поспорили о том, кто сядет за руль. Джайлз настаивал, что вести машину должен он, поскольку это тоже входило в его обязанности. На подобный довод я всего лишь изогнул бровь, и Джайлз тут же изобразил свирепый оскал — ну настоящий мальчик-плохиш. Я его понимал: бедняге приходится ездить почти что на музейном экспонате, который постоянно требует ремонта. Естественно, что ему не хочется упускать возможность посидеть за рулем моего «ягуара».

— Наверное, из всех писателей, собравшихся в Кинсейл-Хаусе, я буду единственным, у кого шофер… тире ассистент-администратор носит титул баронета, — заметил я. — О Боже, какой у меня невыносимо крутой подъем!

Джайлз засмеялся:

— Саймон, ты опять читал Жоржетту Хейер?

Улыбнувшись, я вручил ему ключи и пошел вокруг капота на пассажирское место. Усевшись и пристегнув ремень, я дождался, когда мой помощник подгонит сиденье под себя, и снова заговорил:

— Надеюсь, Джайлз, тебе не нужно лишний раз напоминать, что ты не должен набрасываться на лже-Доринду, едва ее завидев.

— Я буду вести себя хорошо, Саймон. Как и обещал. Понятно, что тут нужна осторожность. — Он вновь рассмеялся. — Хотя я бы пригрозил ей судебным иском за попытку выдать себя за тебя. Точнее, за одно из твоих «альтер эго». — Он гневно тряхнул головой. — Какая наглость, черт возьми! Что за женщина!

— Ценю твою преданность, Джайлз. Меня тоже возмущает подобный поступок. — Я замолчал, глянул в окно. Наша машина гладко катилась к выезду из города, Кинсейл-Хаус лежал в нескольких милях отсюда. — Сначала надо разобраться, что к чему, а уж потом решать, как действовать. Нина тоже подтянется, чтобы помочь.

Джайлз усмехнулся:

— Наверное, со своей живой игрушкой на поводке? С Фреди?

— Возможно, — пожал я плечами.

— Я бы не отказался провести с ним пару часиков наедине, — весьма чувственно произнес Джайлз.

— Боюсь, у него другие предпочтения, — улыбнулся я. — Хотя он действительно довольно лакомый кусочек. По крайней мере кажется таким, пока не откроет рот.

— Верно, верно. Глуп как пробка, — закивал Джайлз. — Все его мозги находятся…

— Так, Джайлз, — перебил я, — в присутствии Нины никаких скабрезностей! Ты меня понял?

Мой помощник вытаращился на меня, и «ягуар» вильнул в сторону дорожного ограждения. Тихо чертыхнувшись, Джайлз выровнял машину.

— Я тут поднимал вопрос, стоит ли нам всю неделю жить в Кинсейл-Хаусе, — сказал я. — И вот снова подумал: может, нам действительно отказаться от предложенных леди Гермионой апартаментов? Я бы предпочел каждый вечер возвращаться домой.

— Так, Саймон, — начал Джайлз, копируя мой недавний тон. — Это просто ни в какие ворота не лезет! Как можно отказаться от приглашения провести неделю в Кинсейл-Хаусе?

Я хмыкнул.

— Ну конечно… Ты ведь не сможешь в полной мере удовлетворить любопытство своей мамочки, если мы не будем оставаться на ночь.

— Причина также и в этом, — не стал отпираться Джайлз.

— Впрочем, если мы всю неделю проведем там, мне будет легче следить за лже-Дориндой.

— Вот именно, — подхватил Джайлз. — Нам нужно блюсти твои интересы, и лучший способ для этого — быть в центре событий и отслеживать каждый ее шаг.

— Ценю вашу готовность всеми силами отстаивать мои интересы, — выразил я благодарность.

Левая рука Джайлза оставила руль и опустилась мне на колено. Я позволил ей немного там полежать, а затем слегка стукнул костяшками пальцев.

— Следи за дорогой, — сказал я. Может быть, даже резче, чем хотел.

Ничуть не усовестившись, Джайлз тиснул мне напоследок ногу и вернул руку на руль, где ей и надлежало быть. Вздохнув, я снова уставился в окно. Мой юный помощник не упускает случая лишний раз напомнить, что считает меня привлекательным и не прочь перейти к более тесным контактам. Да он и сам чертовски хорош и вполне это осознает. Пока что мне удается противостоять его поползновениям и удерживать наши взаимоотношения строго (ну или почти строго) в деловых рамках.

Однако… Не сегодня — так завтра…

К счастью для моей дрогнувшей обороны, показалось ответвление на Кинсейл-Хаус, и Джайлз свернул к особняку.

Вскоре мы въехали в обширный двор. Незадолго перед нами прибыла еще одна машина, неописуемого вида «гольф», и дворецкий Динглби как раз помогал кому-то выбраться из-за руля. Джайлз остановил наш «ягуар» в паре метров позади «гольфа», заглушил мотор и, когда мы вышли, сразу же направился к Динглби, чтобы предложить свои услуги.

Водителем «гольфа» оказалась дородная женщина лет пятидесяти с хвостиком (причем с хвостиком немалым), похожая на этакую добрую матушку. Похоже, что багажа она привезла побольше, чем мы с Джайлзом вместе взятые. Я словно зачарованный смотрел, как из машины один за другим появляются чемоданы. И как ей только удалось все их запихнуть?

Пока Джайлз с Динглби выставляли чемоданы рядом с машиной, женщина обошла ее вокруг и открыла дверцу с другой стороны. Она нагнулась к сиденью и — я даже вытянул шею, чтобы лучше видеть, — взяла на руки… кажется, ребенка.

Я двинулся было, чтобы ей помочь, и тут же встал как вкопанный, когда понял, кто же это на самом деле, — женщина баюкала на руках розового, весьма взъерошенного кролика.

Несколько ошеломленный, я стоял и смотрел, как эта тетушка поглаживает чучело животного и тихим голосом его успокаивает:

— Ну, ну, Мистер Мерблс, мамочка знает, что ты терпеть не можешь долгие переезды, но мы ведь уже приехали. Ведь так, мой славный? Скоро мы будем в нашей комнатке, и ты сможешь скакать сколько захочешь. Скоро ты забудешь, что всю дорогу от Лондона был закупорен в ужасной мамочкиной машине. Ах, как нам будет весело! Правда, радость моя?

Стой стороны, где находился Джайлз, донесся звук, похожий на сдавленное ржание. Я и сам едва сдержался, чтобы не рассмеяться. За свою жизнь мне доводилось встречать немало чудаков, но эта женщина по эксцентричности превосходила их всех.

Ничуть не смущенная моим изумленным взглядом, она улыбнулась и протянула мне руку. Естественно, правую — левой она прижимала к своей пышной груди бесподобного Мистера Мерблса.

— Как поживаете? — традиционно поинтересовалась женщина, когда я сжал ее ладошку. — Я Пэтти-Анна Патни, а это мой близкий друг Мистер Мерблс.

Наверное, я все-таки пропустил соответствующую главу в пособии по этикету и теперь совершенно не знал, следует ли мне пожать также и кроличью лапку. Ведь так не хочется быть невежливым с милым зверьком, набитым всякой ерундой.

В конце концов я решил, что будет достаточно простого кивка и широчайшей улыбки.

— Рад с вами обоими познакомиться. Я Саймон Керби-Джонс, а это мой помощник Джайлз Блитерингтон. Джайлз, подойди и поздоровайся с мисс Патни и Мистером Мерблсом.

Пока Джайлз шел, стараясь сохранять серьезное выражение лица, я взглянул на Динглби. Готов поклясться, он мне подмигнул. Хотя… может быть, показалось. Думаю, он не впервые видел мисс Патни и ее «дружка».

— А что вы пишете, мистер Керби-Джонс? — Я не сразу осознал, что новая знакомая обращается ко мне.

— Я историк, мисс Патни. Моя специализация — средневековая Англия. Леди Гермиона любезно пригласила меня в Кинсейл-Хаус выступить на тему исторической прозы.

— О-о… я просто в восторге! — Мисс Патни ослепила меня улыбкой. Что же касается Мистера Мерблса, то он остался совершенно равнодушным. — Я, кажется, читала биографию Элеоноры Аквитанской, написанную вами. Изумительная женщина, не правда ли?

«Возможно, — подумал я, — она еще не окончательно свихнулась».

— Надеюсь, мисс Патни, чтение доставило вам удовольствие. Действительно, это была неординарная женщина. — Я скромно улыбнулся. — А я ведь тоже хорошо знаком с вашим творчеством. Какой любитель детективов не трепетал, читая о приключениях Эдвины Айкен и Годжа? Какое оригинальное решение — непрофессиональная сыщица и ручной петух в качестве помощника.

Насмешники по-своему окрестили серию историй о Годже — «Петух, который…». Однако эти книги неизменно, из года в год, занимали определенные места в списках бестселлеров по обе стороны Атлантики. Пусть кое-кто и считал ее произведения весьма далекими от реализма, но мисс Патни, бесспорно, удавалось писать живо, ярко и образно, и в ее повестях присутствовало свое особое очарование. Я и сам прочитал три или четыре книжки, вышедшие из-под пера мисс Патни, и должен признаться, что в некотором роде являюсь поклонником своей новой знакомой.

И теперь, когда я увидел саму авторшу и ее близкого друга Мистера Мерблса, для меня по-другому зазвучали диалоги между главными героями — мисс Айкен и петухом Годжем. Похоже, что эти диалоги вовсе не были надуманными и никакой иронии в них не вкладывалось.

Мисс Патни просияла, услышав мои слова.

— Вы очень любезны, мистер Керби-Джонс. Вы невероятно любезны.

— Извините, мэм, — вклинился в разговор Динглби, — но если вы не возражаете, то леди Гермиона ожидает вас в гостиной.

— Да, Динглби, конечно же, — кивнула мисс Патни. — Мистеру Мерблсу не терпится снова увидеть свою любимую тетушку Гермиону. Ведь так, заинька?

Вслед за Динглби мисс Патни направилась к дому. Я двинулся за ними. Когда мы проходили мимо Джайлза, он вдруг сильно закашлялся. Обернувшись, я укоризненно покачал головой.

— Саймон, я разберусь тут с багажом! — крикнул мне вдогонку Джайлз.

Ну вот и замечательно! Моему помощнику вовсе не обязательно было присутствовать при встрече Мистера Мерблса и тетушки Гермионы. Я же не собирался пропускать это, вне всякого сомнения, трогательное зрелище.

Вместе с мисс Патни и ее другом мы через парадный вход вошли в особняк и, минуя холл, направились туда, где нас ожидала хозяйка дома. Когда мы приблизились к дверям гостиной, те вдруг резко распахнулись, едва не ударив мисс Патни и Мистера Мерблса.

Навстречу нам буквально вылетел какой-то мужчина, который, увидев мисс Патни, тут же остановился.

— Чертова корова! — рявкнул он.

Мисс Патни отвесила ему оплеуху.