Ожидая в вестибюле, Камерон натянула жакет и завязала пояс. Как для чикагского октября, вечер стоял теплый. Однако учитывая, что на улице все же октябрь, для платья с открытыми плечами понятие «теплый» являлось относительным.

– Спасибо, офицер, теперь на пост заступаю я.

При звуке голоса ФБРовца Камерон и полицейский, которым детектив Слонски подменил дежурных вечерней смены, обернулись. Джек широкими шагами спускался по эскалатору.

– Благодарю вас, агент Паллас, – с прохладцей в тоне отозвалась Камерон, – но в этом нет необходимости. Я побуду рядом с офицером Цукерманом, пока не подъедут Камин и Фелпс.

Агент проигнорировал ее возражение и продемонстрировал Цукерману значок:

– Джек Паллас. Пару минут назад вы разговаривали по телефону с моим коллегой и, следовательно, в курсе, что расследование, к которому имеет отношение мисс Линд, подведомственно ФБР. Я сам позабочусь о ее благополучном возвращении домой.

Цукерман кивнул и пожелал подопечной хорошего вечера. После того как полицейский ушел, Камерон сердито глянула на Джека:

– Зачем ты его спровадил?

– Затем что мы не закончили разговор.

– О, поверь мне, закончили.

– Нет, – мотнул головой Паллас и подступил так близко, что Камерон пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть на него. – Что ты имела в виду, когда заявила, что тем утром я видел лишь то, что хотел? Что еще мне следовало увидеть? – вгляделся Джек в ее лицо в поисках ответа.

– Если это такой метод допроса, – не сдавала позиций помощница прокурора, – он не срабатывает. 

– Знаешь, когда мне нужно, отлично срабатывает.

– В таком случае, очень удачно, что я не планировала между нами продолжительной беседы.

– Может, по дороге домой ты больше воодушевишься этой идеей.

Камерон понадобилась секунда, чтобы понять сказанное:

– Я с тобой не поеду.

Джек качнул головой:

– Я уже позвонил Камину и Фелпсу и велел встречать нас у твоего особняка.

– С какой стати?

– Я же сказал, мы с тобой не договорили. А что? – чуть заметно улыбнулся Паллас. – Не доверяешь себе, когда я поблизости?

Камерон подняла бровь. Это вряд ли.

– Ладно, давай быстрее покончим с этим делом. Где твоя машина?

– Стоит на улице возле моей квартиры. А мы поедем вот на чем, – указал агент ей за спину.

Обернувшись, Камерон увидела припаркованный перед зданием мотоцикл. Она совершенно в них не разбиралась, поэтому, когда позже, во время пересказа Колину подробностей прошедшего вечера, в этом месте журналист перебил подругу и засыпал пятью тысячами вопросов о том, какой именно мотоцикл водит Джек, весь ее ответ свелся к следующему: нет, не «Харлей», и нет, не какой-то из скоростных спортивных байков тоже.

Стальной зверь был серебристо-черным и, как решила Камерон после осмотра, определенно в стиле «плохого парня» – только элегантного и рафинированного плохого парня. Он очень подходил Джеку.

И все же это оказался мотоцикл.

– Я на эту штуку не сяду, – заявила Камерон.

– Никогда раньше не каталась на байке? – догадался Паллас.

– Нет. Не мой вид транспорта.

– Откуда ты знаешь, если никогда на нем не ездила?

– Начнем с того, что мотоциклы опасны.

– В правильных руках – нет, – забрался за руль агент.

Язвительный ответ уже был наготове, но слова так и замерли у Камерон на губах. Мама дорогая, на мотоцикле этот мужчина смотрится просто возмутительно великолепно.

– Давай, – мотнул головой Джек, – садись и поехали.

Камерон приблизилась.

– Ну и как предположительно я сяду на эту штуковину в платье?

Нахал даже глазом не моргнул.

– С таким разрезом получится запросто.

Та-ак.

Он заметил разрез.

Камерон подтянула платье и полезла на мотоцикл, в процессе посадки обнажив приличную часть бедра. Ой… Она одернула жакет, раздумывая, много ли увидел Джек, и, подняв глаза, по выражению его лица поняла, что предостаточно.

– Ну вот, платье отлично справилось с задачей, – заметил спутник с блеском в глазах потеплее, чем привыкла видеть Камерон.

Пассажирка намотала ремешок сумочки на запястье,  саму сумочку пристроила себе на колени и осмотрелась вокруг сиденья в поисках ручек.

– А за что мне держаться?

– За меня.

Оч-чень удобно.

– Пожалуй, надо было держаться Фелпса и Камина, – нервно заметила она.

– Слишком поздно давать задний ход. – Паллас потянулся за спину Камерон и достал из-за сиденья шлем. – Как знать, может, ты удивишь саму себя и полюбишь такую езду. Надень, – протянул он шлем спутнице.

– А ты?

– Обойдусь.

По крайней мере это заставит водителя ехать осторожнее – во всяком случае, так надеялась Камерон. Она нахлобучила шлем на голову, а Джек тем временем завел громко взревевший мотор. Камерон непроизвольно ухватилась за талию спутника и придвинулась ближе, чтобы крепче держаться.

Прежде чем они тронулись с места – раз это вполне могли быть ее последние слова, – Камерон открыла забрало мотоциклетного шлема и подалась вперед, чтобы перекричать рев двигателя:

– Только не натвори глупостей. Я – старшая свидетельница на свадьбе лучшей подруги, и Эйми меня убьет, если я окажусь вынуждена ехать по  церкви на инвалидной коляске и в гипсовом корсете. Плюс именно для этого случая я купила новые туфли на десятисантиметровой шпильке, а они не очень-то сочетаются с костылями.

И опустила щиток. 

Джек развернулся к пассажирке и поднял забрало обратно.

– Не беспокойся – поскольку для тебя это первый раз, я буду очень нежен, – подмигнул он и закрыл шлем.   

Камерон опять открыла забрало.

– Милая шуточка. Мне следует быть очаро…

Джек протянул руку и пресек пикировку, захлопнув защитный экран.

– Извини, больше никаких разговоров – это отвлекает водителя.

Внутри шлема Камерон раздраженно стиснула губы. Если Паллас убьет их обоих на этом дурацком байке, больше всего она будет злиться, что не ее слово в разговоре стало последним.

Но как только они отъехали от ресторана, боязнь мотоциклов быстро победила досаду на Джека, и Камерон крепко обхватила его за талию. Не проехав по Мичиган-авеню и полквартала, они остановились на повороте на Лейк-Шор-драйв. Через стекло шлема Камерон наблюдала, как на светофоре загорелся красный свет, затем желтый, и зажмурилась, когда огни стали зелеными и мотоцикл рванул с места с захватывающей дух скоростью. 

Когда пассажирка открыла глаза, мотоцикл уже летел по тоннелю Оук-стрит. Затем они внезапно выскочили из-под земли и оказались на открытом пространстве, где по правую руку не было ничего, кроме широких просторов озера Мичиган. Огромные валы разбивались о волнорезы, и Камерон, не в силах удержаться, оглянулась через плечо на любимейший ею вид города: Хэнкок-билдинг и остальные величественно высящиеся вдоль берега небоскребы, мерцающие огни обзорного колеса на пристани Нэйви-Пир. Когда в очередной пронзительно холодный февраль она задавалась вопросом, почему живет в Чикаго, этот пейзаж служил ей ответом.      

Мотоцикл проносился мимо зоопарка в Линкольн-парк и бухты. Камерон села ровней и придвинулась к спутнику. Воздух был прохладным, но пассажирка была одета в жакет, а Джек закрывал ее от встречного ветра. Ей не хотелось в этом признаваться, но поездка оказалась… возбуждающей. Адреналин все прибывал, и несколькими минутами позже, когда водитель притормозил, чтобы съехать с Лейк-Шор у Бельмонт-Харбор, Камерон открыла щиток шлема.

– Поедем длинным путем, – затаив дыхание, шепнула она Джеку на ухо.

Из-за шума двигателя трудно было сказать наверняка, но Камерон была почти уверена, что расслышала довольный смешок. Когда скорость снизилась, пассажирка успокоилась и ослабила хватку на талии спутника.  Ее правая ладонь невольно скользнула по торсу Джека, и Камерон ощутила, как в ответ на прикосновение напряглись твердые как камень мышцы его пресса.        

Именно в этот момент она и стала думать о сексе.

В порядке самооправдания Камерон начала бы с того, что ее спутник был самым знойным мужчиной из всех, кто попадался ей на глаза – а теперь и в руки. Ситуацию не облегчало и то обстоятельство, что этот мачо оказался между ее бедер. Пока они неторопливо ехали по боковым улицам, Камерон старалась не думать о всяких аморальных вещах. Но затем мотоцикл остановился перед перекрестком, и, увидев, как Джек, поддавая газу, поглаживает руль – почти с нежностью, – она начала воображать, как эти руки могли бы поглаживать кое-что другое. Сильные мужские руки, которые могли бы поднять ее, уложить, перевернуть, прижать к стене… и тут Камерон поняла, что ее мысли углубились в непристойности настолько, что вытащить их оттуда получится только при помощи пожарной лестницы, поэтому с тем же успехом можно спокойно предаваться своим ужасным фантазиям.

В ее воображении дело дошло как раз до самого интересного – мысленно Камерон переиграла недавний эпизод, когда федералы явились побеседовать с ней о защитном наблюдении. Только на этот раз в доме были лишь она и Джек (неважно, как агент попал внутрь – несущественные подробности), Камерон только-только вышла из душа (разумеется, с безупречным макияжем и прической), а Паллас уже ожидал ее в спальне (что вряд ли было желательно в действительности, зато необходимо для динамичного развития сюжета). Федерал лукаво осведомился насчет того, намерена ли свидетельница сотрудничать, она ответила такой же двусмысленностью (Камерон так и не придумала точной фразы, но с этого места слова становились лишними), а затем уронила свое полотенце на пол, подошла к Джеку, и они без дальнейших разговоров повалились на кровать и…

Притормозили перед ее домом.

   * * * * *

Мотоцикл остановился, и Камерон сморгнула, возвращаясь в реальность. Она осталась сидеть, поскольку требовалось время, чтобы собраться и попытаться сосредоточиться на том факте, что мужчина рядом с ней – Джек Паллас, символизирующий исключительно проблемы в истории их недолгих и натянутых отношений.

Заметив, что пассажирка не двигается, ФБРовец обернулся и откинул забрало ее шлема:

– С тобой все нормально?

– Конечно, я в порядке, – выпалила Камерон, стащила шлем, отдала его Джеку и даже умудрилась безразлично взглянуть. Во всяком случае, ей думалось, что безразлично.

– Ты что, покраснела? – присмотрелся к спутнице Джек.

– Вряд ли, – повела она плечом. – Наверное, просто щеки обветрились.

– Ты же была в шлеме.

Точно. Пора уходить.

Камерон слезла с сиденья так поспешно, как только позволили платье и высокие каблуки. Джек остановил мотоцикл у бровки, и эти несколько лишних сантиметров помогли пассажирке быстрее спуститься на землю.

– Спасибо, что подвез. Спокойной ночи, – решительно кивнула она на прощание, повернулась и направилась к калитке.

– Постой – мне надо проверить дом.

Камерон, совершенно забывшая об этой процедуре  защитного наблюдения, запнулась.

– Что ж, давай тогда побыстрее, – бросила она через плечо, дошла до калитки и только потянулась к ручке, как тут ее пальцы накрыла мужская ладонь.  

– Что, не терпится от меня отделаться?

– Ага, – развернулась лицом к спутнику Камерон.

Джек замолчал, словно увидев такое, чего не ожидал, и сделал шаг в ее сторону:

– Почему ты на меня так смотришь?

Ох-хо… беда.

– Как «так»? – попыталась прикинуться шлангом Камерон, открыла калитку и попятилась к крыльцу.

Паллас продолжал наступать:

– Вот так.

Опираясь ладонью на каменные перила, Камерон начала не спеша подниматься по ступеням:

– Тебе кажется.

Джек медленно покачал головой:

– Нет, не кажется.

– Должно быть, я перевозбудилась от своей первой поездки на мотоцикле, – соврала Камерон. «А может, от мыслей о чем-то совершенно другом».

Бесстыдница.

– Господи, Камерон, – сжал челюсти Джек, тесня спутницу к входу, и его лицо выражало отчасти досаду, отчасти… вот это да – нечто совершенно иное. – Что, черт возьми, я должен делать, когда ты так на меня смотришь?

– Не обращай внимания. Сосредоточься на том факте, что ты меня ненавидишь.

– Я пытаюсь. Пытаюсь изо всех сил.

Камерон очутилась в ловушке между ФБРовцем и дверью. Интересно, слышит ли он бешеный стук ее сердца?

Джек положил ладонь ей на бедро. Обычное прикосновение, и тем не менее у Камерон перехватило дух. Прижатая спиной к двери, она не могла двигаться – только неглубоко и часто дышать от предвкушения.

Взгляд Палласа упал на ее полураскрытые губы. Он скользнул другой рукой к затылку Камерон и немного наклонил ей голову, пригвождая взглядом темных глаз, таким жарким, что у нее стало горячо в желудке.

Камерон понимала, что может оттолкнуть его, если захочет.

Но она не хотела.

Темный взгляд сделался мягче.

– Камерон, – хрипловато произнес Джек, и она почувствовала, будто тает прямо на месте. Зная, что именно он собирается сделать, она закрыла глаза и ощутила, как губы Джека легонько провели по ее губам,  перед тем как он…

Остановился.

Видя, что Паллас отстранился, Камерон сконфуженно заморгала.

– У нас гости, – сдавленным голосом объяснил он.

Камерон глянула поверх его плеча и увидела припарковавшийся перед домом знакомый автомобиль без опознавательных знаков. Фелпс и Камин.

– Когда они подъехали?

– Только что. Я услышал, как остановилась машина. Ключи есть? – указал ФБРовец на дверь.

– В сумочке, – кивнула Камерон, стараясь прийти в себя, затем вытащила связку и отперла замок.

Джек прошел мимо нее внутрь дома.

– Оставайся на пороге, где полицейские смогут тебя видеть, – велел  он и отправился осматривать особняк.

Камерон стояла и ждала, пытаясь осмыслить случившееся между ней и Джеком. Рассудок быстро согласился с тем, что она чуть было не совершила огромную ошибку, а вот тело, похоже, осталось при особом мнении.

«Образумься», – приказала себе Камерон, когда Паллас спустился по лестнице со второго этажа.

– Все чисто, – сообщил он, приближаясь.

Камерон ретировалась с порога, понимая, что сейчас держаться на расстоянии – лучшее средство защиты.

Агент заметил ее поспешное отступление.

– Не забудь запереть за мной дверь, – коротко бросил он и вышел.

   * * * * *

Джек сбежал по ступеням, пытаясь определить, в какой конкретный момент превратился в законченного идиота.

Он чуть не поцеловал ее. И поцеловал бы, не явись полицейские именно тогда, когда явились.

Определенно, поцелуй был плохой идеей. Похоже, хотя бы в этом их мнения совпадают.

От взгляда, которым его одарила слезшая с мотоцикла Камерон, он на какой-то миг утратил бдительность, но сейчас снова собран и сосредоточен. Она же свидетельница в его расследовании. Что еще важнее, она – Камерон Линд, а это значит «Держись подальше!». В прошлый раз, слишком приблизившись к этой красотке, он обжегся. Болезненный опыт. Не хотелось бы пережить такое еще раз.

Палласу нравилось снова оказаться в Чикаго. Он любил уединение и не имел кучи друзей, но недалеко от города жили его младшая сестра и двухлетний племянник. На сей раз Джек собирался обосноваться здесь насовсем. Из-за чего нельзя допускать никаких косяков, особенно в делах, к которым причастна Камерон Линд.

Агент обошел особняк по периметру, убеждаясь, что все окна и двери закрыты. Завершив обход, он запер калитку и направился к стоявшей у тротуара машине. Кто его знает, сколько успели увидеть Камин и Фелпс, но по мере приближения Палласа полицейские не ухмылялись и не пялились во все глаза, и он воспринял это как хороший знак.

Стекло со стороны пассажира поползло вниз, и, едва глянув на выражение лица старшего из дежурных, Джек понял, что попал-таки в переделку.

– Так вот почему вы захотели сами отвезти ее из ресторана домой, – одобрительно осклабился Камин.

– Значит ли это, что Камерон не пойдет на свадьбу с банкиром Максом? – перегнулся через сиденье Фелпс.

Вот тебе и понадеялся, что никто ничего не заметил.