Хелен предчувствовала, что утром к ней нагрянут бесчисленные визитеры, ведь накануне она произвела настоящий фурор на балу у леди Гамильтон. Кто бы еще мог себе позволить такую короткую стрижку, надеть вызывающий наряд и удалиться из бального зала с графом Мейном? Скорее всего все ее знакомые и малознакомые дамы, сгорая от любопытства, хотели сейчас проведать ее, поговорить, выудить какие-нибудь пикантные подробности ее любовных похождений.

Ожидая визитеров, Хелен с самого утра отдавала необходимые распоряжения миссис Кру. Хелен даже утром надела довольно смелое платье, присланное ей мадам Рок, не желая разочаровывать жаждущих сенсаций гостей. Те дамы, которые накануне вечером не были на балу, а лишь слышали о впечатляющем появлении леди Годуин, жаждали убедиться, что с Хелен действительно произошли большие перемены. Сегодня ее платье было сшито в том же духе, что и бальный наряд. Ворот выглядел скромным, почти глухим, но сквозь прозрачную ткань можно было рассмотреть все изгибы тела.

Впрочем, Хелен пребывала в отвратительном настроении. Честно говоря, ей было не до гостей. Рано утром она вдруг обнаружила, что у нее начались месячные. Хелен пришла в отчаяние. Она наверняка расплакалась бы, если б у нее уже не были накрашены ресницы, однако ее апатию и хандру как рукой сняло, когда она прочитала на визитной карточке имя первой посетительницы. Сердце бешено застучало, щеки раскраснелись, в глазах вспыхнул огонь.

— Как ты могла?! — закричала Хелен на подругу, как только та отворила дверь.

С самого своего пробуждения Хелен думала только о том, как она набросится на Эсме с обвинениями и выведет ее на чистую воду. Однако Эсме пришла не одна. Вслед за ней порог гостиной переступил пухлый годовалый малыш. Он еще плохо ходил, и его поддерживала нянька Айви. Малыш важно вышагивал на цыпочках. Увидев Хелен, он сразу же направился к ней. Мальчик унаследовал от отца золотистые волосы и голубые глаза. А вот озорной огонек во взгляде достался ему от матери.

— Здравствуй, мой сладкий, — засюсюкала Хелен, протягивая к нему руки.

Нянька отпустила малыша, и Уильям самостоятельно сделал шаг, упав, словно звездочка с неба, на руки Хелен. Она подхватила его, а затем, немного пощекотав, поцеловала в пухлую румяную щечку.

— Ты, пожалуй, очень предусмотрительно поступила, взяв с собой сына, — прищурившись, заметила Хелен.

— Конечно, ведь я хотела избежать ссоры с тобой, — весело сказала Эсме. — Я же знала, что ты хочешь спустить на меня всех собак. Впрочем, возможно, я это заслужила. — Она обернулась к няньке: — Уильям побудет с нами, Айви, а вы пока можете сходить поболтать с миссис Кру.

Нянька сделала книксен и поспешно вышла из гостиной.

— Айви крутит любовь с одним из моих кучеров, — прошептала Эсме. — Сейчас она наверняка побежала к нему, чтобы пофлиртовать.

Однако Эсме не удалось перевести разговор на другую тему.

— Как ты могла сделать такое? — спросила Хелен, сурово поглядывая на подругу, хотя смех и веселый лепет Уильяма отвлекали ее. — Зачем ты сказала Рису, что я собираюсь завести ребенка?

— Это был вполне разумный и практичный шаг с моей стороны, — сказала Эсме, слегка смутившись. — Я ведь тоже два года назад задумывалась о том, не родить ли мне внебрачного ребенка. Мы с Майлзом, как ты знаешь, расстались и жили врозь десять лет. К тому же Майлз был влюблен в леди Чайлд. Но в конце концов я решила, что будет правильнее родить ребенка от мужа. Я уверена, что и для тебя будет лучше, если ты последуешь моему примеру.

— Но почему ты не рассказала мне о своих намерениях? Почему сделала все втайне от меня? — не унималась Хелен. — Я была просто в шоке, когда Рис неожиданно вошел в комнату! Ты бы видела лицо Мейна, когда…

— Нет, подожди! — остановила ее Эсме. — Не рассказывай, что произошло на балу, пока не приедет Джина. Она обещала навестить тебя с утра и пригрозила, что убьет меня, если я позволю тебе хоть что-нибудь рассказать без нее. Мы обе просто умираем от любопытства! И еще, Хелен, надо приказать твоему дворецкому, чтобы он не принимал никого в течение ближайшего часа. Ты же понимаешь, что сегодня сюда должен съехаться весь Лондон!

— Конечно, я это понимаю, — раздраженно сказала Хелен. — Иначе я бы не стала надевать это воздушное платье. Все обожающие скандалы дамы съедутся сегодня сюда.

— Дамы! — пренебрежительным тоном воскликнула Эсме. — Какое нам до них дело? Главное, что все джентльмены Лондона будут сегодня здесь! Именно поэтому ты должна хорошо выглядеть. Ты знаешь, мне нравится твоя губная помада, она очень идет тебе. Твой ротик похож на спелую ягоду.

— Какая откровенная лесть! Перестань притворяться. Вчера вечером я наслушалась всяких глупостей подобного рода. Когда я танцевала с Джерардом Банджем, он вдруг сказал, что я похожа на весеннюю дриаду.

— Какое совпадение, — ехидно заметила Эсме, — он тоже похож на нее.

В этот момент Хэррис объявил о приезде герцогини Гертон. Однако подруги не сразу набросились на Хелен с расспросами. Эсме сказала, что хочет перекусить, а Уильям вдруг упал и ударился головкой о край стола. Эсме позвала Айви, и нянька увела мальчика вниз, чтобы утешить его и покормить пудингом. Хелен распорядилась, чтобы Хэррис подал в гостиную легкий завтрак и не принимал никого в течение часа.

— Ну, а теперь рассказывай! — обратилась Джина к Хелен. У герцогини Гертон были большие зеленые глаза и рыжие волосы. Одни считали ее самой красивой женщиной в Лондоне, другие отпускали злые шутки по поводу ее внешности.

— Хелен, дорогая, — продолжала Джина, — ты выглядишь просто потрясающе. Я сегодня уже известила мадам Рок, что заеду к ней, ведь очень многие дамы расхваливали твой наряд, и я захотела сшить себе такой же. Только не злись, он будет из шелка другого цвета.

Хелен улыбнулась.

— Как поживает Макс? — спросила она. Джина поморщила носик.

— Настоящий деспот! Мне порой кажется, что это единственный ребенок в Англии, который не спит по ночам. Сейчас у него режутся зубки, и он так громко кричит, что не дает спать никому в доме. Кэм считает, что я не должна потакать его капризам, но я не переношу крика Макса и всегда спешу в детскую, когда слышу, что он плачет.

— Уильям тоже порой по ночам орет во все горло, — пожаловалась Эсме. — Я, наверное, жестокосердая мать, потому что в таких случаях всегда оставляю его на попечение Айви.

— О, если бы у меня были такие же крепкие нервы, — качая головой, промолвила Джина.

— Ладно, оставим эту тему, — снова заговорила Эсме. — Для нас сейчас куда важнее то, что произошло вчера вечером на балу. А случилось то, что Мейн увел Хелен в комнату для музицирования, но Рис ему помешал соблазнить ее. Он ворвался в помещение и выставил Мейна за дверь. Говорят, что Мейн был чернее тучи и сразу же уехал с бала.

Подруги уставились на Хелен, ожидая, что же она скажет.

— Сегодня утром у меня начались месячные, — выпалила она.

— Какой ужас… — прошептала Эсме, обняв Хелен за плечи.

— Меня это очень огорчило, — сказала Хелен и добавила дрогнувшим голосом: — А вдруг у меня бесплодие?

— Этого не может быть, — успокоила ее Джина. — Я тоже не сразу забеременела, хотя мы активно занимались любовью.

— Ты зря переживаешь, — промолвила Эсме, обращаясь к Хелен. — У тебя все получится, но для этого нужно время. И потом… в следующий раз устрой свидание с Рисом в более укромном месте.

— Я живу лишь одной надеждой — надеждой забеременеть, — призналась Хелен.

— Не понимаю, зачем ты сводишь Хелен с ее мужем? — спросила Джина, обращаясь к Эсме. — Если ты помирилась с Майлзом, это еще не значит, что Хелен тоже должна вернуться к Рису.

— Дело вовсе не в этом, — возразила Эсме. — Если Хелен хочет забеременеть, то, пожалуй, Рис — это лучший кандидат на роль отца будущего ребенка. Если же она окажется в интересном положении благодаря связи с другим мужчиной, то еще неизвестно, как на это отреагирует ее муж.

— Мне это безразлично, — заявила Хелен. — Я уеду в деревню и там буду воспитывать своего ребенка.

— Но я буду скучать без тебя, — призналась Эсме, — а ты будешь скучать без нас вдали от Лондона. Тебе будет не хватать общения и городской суеты.

— Нет, по Лондону я не буду скучать, — возразила Хелен. — Я разделяю мнение Риса о том, что выезды в свет — это пустая трата времени. Я перевезу в деревню свое пианино и буду совершенно счастлива вдали от города.

— Хелен права, — вздохнув, сказала Джина. — Ты скучала в деревне, Эсме, но это еще не значит, что Хелен будет испытывать те же чувства. Что касается меня, то мне нравится жить в поместье на лоне природы.

— Как бы то ни было, — упрямо заметила Эсме, настаивая на своем, — но ребенок должен родиться в законном браке. Так будет лучше для всех.

— С этим я не спорю, — согласилась Джина.

— И еще… хочу признаться вам… — запинаясь, пробормотала Эсме. — Я в отличие от вас вступала во внебрачные связи. Могу только сказать, что после свиданий с любовником чувствуешь себя довольно мерзко.

— Возможно, это и так, — заявила Хелен, — но спать с Рисом мне тоже не доставляет никакого удовольствия.

Джина закусила нижнюю губу.

— Хелен, расскажи нам, пожалуйста, подробно о том, что произошло вчера на балу, — попросила она, но Хелен упорно молчала. Джина принялась уговаривать ее: — Ты должна облегчить душу, поверь мне. Не надо ничего скрывать от нас, иначе мы не сможем дать тебе хороший совет. Ведь мы должны решить сейчас, возвращаться тебе к Рису или искать отца для ребенка на стороне.

— Я могла бы это решить и без ваших советов! — заявила Хелен, но, увидев, что ее подруги обиделись, сдалась и начала рассказывать им подробности своего свидания с Рисом. — Мы с ним совершенно не подходим друг другу. Интимная близость с ним вызывает у меня отвращение, а ему не нравится, что я худая. В течение всей нашей совместной жизни физическая близость причиняла мне острую боль. Когда же она, казалось бы, начала утихать, то вдруг выяснилось, что наш брак трещит по швам.

— Бедняжка… — прошептала Джина, обняв подругу за талию.

— Все это сильно огорчало меня, и я пришла к выводу, что не создана для половой жизни. Но надо сказать, этот факт меня совершенно не расстроил.

— Думаю, что во всем виноват твой муж, неумело действуя в постели, — качая головой, заметила Эсме.

— Я согласна с тобой, — поддержала ее Джина. Хелен пожала плечами.

— Эта тема не стоит того, чтобы мы ее обсуждали, — заявила она.

— Бедняжка, — грустно заметила Джина, но продолжила более бодрым тоном: — Итак, я голосую за графа Мейна. Хелен не должна унижаться и умолять мужа подарить ей ребенка. Не забывайте, что Рис живет с оперной певичкой. Он получил то, что заслуживает. Если Хелен сойдется с ним, она вновь испытает боль и унижение. Ей не следует этого делать!

— Хорошо, мы выслушали тебя, — сказала Эсме. — Но я все же считаю, что Рис, несмотря на все свои недостатки, все-таки лучший вариант для Хелен. Ей будет намного приятнее сознавать, что ее сын — действительно граф Годуин, а не бастард. Давайте заглянем вперед, в будущее. Подумай, Хелен, что почувствует твой сын, если вдруг узнает, что он — незаконнорожденный ребенок графа Мейна, хотя и носит титул графа Годуина?

— Но может быть, у меня родится дочь, — возразила Хелен, но Эсме не слушала ее.

— У меня самой в семье сложная ситуация, — продолжила она. — Уильям унаследовал от Майлза титул лорда Ролингса, хотя на самом деле я уверена, что он — ребенок Себастьяна. Все это очень неприятно, но я-то знаю, что Майлз простил бы меня, приняв в расчет сложившиеся обстоятельства. Теперь же Уильям не может унаследовать титул своего настоящего отца. Одним словом, все так запутано…

— Я и забыла, Эсме, что у тебя в семье возникли проблемы с наследованием, — сказала Джина.

— К счастью, Саймон Дарби, который унаследовал бы титул и состояние Майлза, если бы не было Уильяма, так богат, что и пальцем не пошевелит, чтобы отстоять свои права. Хотя мог бы разразиться скандал, ведь наследники Майлза могли бы попытаться доказать, что Уильям не его сын.

— Майлз был добрым порядочным человеком, — сказала Джина. — И Себастьян такой же. А вот Рис сильно отличается от них. Он, конечно, не разбойник с большой дороги и не убийца, но жестокости ему не занимать. Он очень дурно обошелся с Хелен, выгнав ее, по существу, из дома!

— Послушайте, давайте сменим тему разговора, — вмешалась Хелен. — В том, что произошло десять лет назад, виноваты мы оба.

— Я уже говорила, что мне очень нравится твоя стрижка? — спросила Джина. — А чем ты красишь ресницы? Сажей? Я хорошо разбираюсь в косметических средствах и знаю, что лучше всего использовать краску, изготовленную на основе камеди. Ты можешь купить ее на Хеймаркет.

— Я пользуюсь сурьмой, — сказала Хелен. — Как ты думаешь, это средство хуже камеди?

В этот момент в дверь постучали.

— Час прошел, миледи, — промолвил Хэррис, войдя в комнату. В руках он держал поднос с горой визитных карточек. — За это время к вам в дом явились двадцать четыре визитера. Все они оставили свои карточки. А один гость только что прибыл. Вы соизволите принять его?

— А кто это? — спросила Хелен.

— Граф Мейн.

— Конечно, леди Годуин примет его! — воскликнула Джина, захлопав в ладоши.

— Я считаю, что ты должна продолжить свой флирт с Мей-ном, — быстро заговорила Эсме, когда дверь за Хэррисом закрылась. — Это заставит Риса вступить с ним в соперничество. Вспомни вчерашний вечер!

— А что особенного произошло вчера вечером? — рассеянно спросила Хелен, думая уже о том, не подкрасить ли ей губы более яркой помадой.

Будто прочитав ее мысли, Джина протянула подруге маленькую баночку с помадой.

— Зачем ты красишься? — удивилась Хелен, беря у нее помаду. — Ведь ты же замужем!

— Я могла бы тебе сказать то же самое, — усмехнувшись, промолвила Джина. — Мне никогда даже в голову не приходило изменить Кэму, но это совсем не означает, что я готова предстать в образе живого трупа перед таким восхитительным мужчиной, как Мейн.

— Благодарю вас, миледи, — сказал Мейн, входя в комнату. — Я терпеть не могу живые трупы. — И он отвесил дамам изящный поклон. — Как я рад видеть в одной гостиной сразу трех самых очаровательных женщин Лондона!

Хелен вдруг вспомнила, что еще месяц назад граф не видел в ней ничего очаровательного, тем не менее ей был приятен его комплимент. Когда Мейн смотрел на нее в упор, у Хелен по спине бежали мурашки. Граф был просто обворожителен.

— Если позволите, леди, — обратился он к присутствующим дамам, — я сравню себя с Парисом, а вас с богинями Герой, Афиной и Афродитой. — Он повернулся к Хелен и одарил ее еще более лучезарной улыбкой. — Но я, как Парис, отдал бы золотое яблоко несравненной Афродите, ведь она так долго скрывала свою красоту и только теперь явилась перед нами в полном блеске.

Хелен подняла бровь и хотела было что-то сказать, но Эсме опередила ее.

— Какой вычурный комплимент! — с упреком заметила она. — Тем более что Афродитой всегда называли меня, а не Хелен. Неужели, по вашему мнению, я не дотягиваю до нее и гожусь только на роль Геры?

— У каждой Афродиты свой срок, — подмигнув Эсме, заметил граф, обращаясь к подругам Хелен. — Если вы позволите, я хотел бы поговорить с леди Годуин с глазу на глаз.

— Хорошо, Мейн, мы предоставим вам полную свободу, — сказала Эсме, вставая.

Граф чуть поклонился и перецеловал кончики пальцев Эсме.

— Общение с вами доставило мне истинное удовольствие, леди Боннингтон, — проворковал он.

Эсме рассмеялась.

— До свидания, Хелен. Не переусердствуйте, Мейн. Мою руку вы сможете поцеловать в следующий раз, — с улыбкой сказала Джина, направляясь к двери и увлекая за собой Эсме.

Как только обе дамы вышли из комнаты, Мейн повернулся к леди Годуин. Смутившись и потупив взор, она стала разглядывать свою юбку. Граф без зазрения совести уселся с ней рядом на кушетку и вытянул свои длинные ноги.

— Я рад, что вы целы и невредимы после вчерашнего инцидента, — промолвил он.

Хелен почувствовала, что краснеет, смутившись еще больше.

— Мы с мужем… хорошие друзья, лорд Мейн, —запинаясь, промолвила она. — У нас редко возникают ссоры…

— Это меня радует, — сказал Мейн.

Взяв руку Хелен, граф стал поглаживать ее. Хелен робко посмотрела на него: улыбка его была неотразима. Хелен не привыкла флиртовать и не находила в этом особого удовольствия.

— Вы не хотите больше называть меня Гарретом, как делали это вчера вечером? — мягко спросил он.

Хелен почему-то вдруг подумала, что раскрасневшееся лицо делает ее весьма непривлекательной.

— Прошу прощения за то, что вчера уехала с бала, хотя обещала вам, что мы еще встретимся наедине, — промолвила она.

Мейн вдруг склонил голову и начал целовать подушечки ее пальцев.

— Когда вы уехали, я потерял всякий интерес к происходящему, — промолвил он. — О! Какие у вас тонкие изящные пальцы по сравнению с моими! У вас руки настоящего музыканта.

— Да, — выдавила из себя Хелен, чувствуя, как бешено бьется ее сердце.

Мейн переплел свои пальцы с ее.

— Можно, я поцелую вас? — спросил он.

Хелен растерялась, не зная, что ответить. Мейн принял ее молчание за знак согласия и начал осыпать легкими нежными поцелуями ее губы. Эта ласка была приятна Хелен, и она расслабилась. Разглядывая его большие кисти рук, Хелен невольно подумала, что он мог бы взять ими полторы октавы.

— Вы играете? — спросила она, улучив удобный момент.

— Постоянно, — ответил он, не переставая целовать ее. Хелен вынуждена была признать, что это доставляет ей большое удовольствие, но ответ графа удивил ее. Должно быть, Мейн не понял ее вопрос.

— Я имела в виду, играете ли вы на музыкальных инструментах? — промолвила она.

— Да, играю, — прошептал он, поближе придвинувшись к ней и подняв ее голову за подбородок. — Я поиграю с вами? Можно?

Сердце Хелен готово было выскочить из груди. Она вся затрепетала, понимая, что Мейн делает ей весьма нескромное предложение.

— Сейчас не подходящее время для этого занятия, — прошептала она.

Губы графа снова коснулись ее губ. Хелен на мгновение показалось, что он хочет по-настоящему поцеловать ее, но граф вдруг отстранился от нее.

— Любопытство — мой главный порок, — сказал он. — К числу своих пороков я отношу также постоянно преследующее меня непреодолимое желание играть в открытую со своими партнерами. Скажите честно, почему вы считаете, что сейчас неподходящее время для начала игры? Вы все еще испытываете какие-то чувства к своему вечно лохматому мужу? Или причина вашего отказа еще более эфемерна?

Хелен открыла было рот, чтобы ответить, но Мейн воспользовался этим и неожиданно припал к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Хелен обвила руками его шею, не отдавая себе отчета в том, что делает. «Но я же не люблю, когда меня так целуют!» — промелькнуло у нее в голове. К удивлению Хелен, поцелуй Мейна очень понравился ей. Граф был одновременно пылок и вежливо предупредителен.

Хелен с изумлением увидела, что Мейн пожирает ее жадным взглядом. Никогда еще мужчины не смотрели на нее с такой страстью, хотя раньше Хелен замечала, что они кидали подобные взгляды на ее подругу Эсме.

— Я хочу вас, Хелен Годуин, — произнес он дрожащим от волнения голосом.

Хелен бросило в жар.

— Я не могу, — залепетала она. — Я никогда в жизни… — Но тут она взяла себя в руки и твердым голосом продолжала: — Я никогда прежде не делала этого.

Граф нежно погладил ее по щеке.

— Вы так прекрасны, — прошептал он. — Как я мог до вчерашнего вечера не замечать этого? Должно быть, я был слеп и не видел вашу красоту.

— Спасибо, — сказала Хелен, чувствуя себя неловко.

Он снова припал к ее губам, и на этот раз поцелуй понравился Хелен еще больше. Она уже комфортно чувствовала себя в его объятиях, губы сами раскрывались навстречу его языку, а из груди вырывался тихий стон. Когда граф наконец отстранился от нее, Хелен почувствовала, что у нее дрожат руки.

— Надеюсь, в вашей жизни найдется место для меня? — хрипловатым голосом спросил Мейн, едва сдерживая волнение. — Как я был глуп и слеп! Все эти годы я менял женщин как перчатки, Хелен. И когда та или иная дама мне отказывала, я спокойно воспринимал это. Но сейчас я с замиранием сердца жду, что вы мне скажете. И это чистая правда.

Хелен знала, что граф не лукавит.