— Все это мне не нравится, Гаррет, — заявила не на шутку разгневанная Гризелда Уиллоби.

Она стояла посреди кабинета брата, одетая в платье из голубой тафты. Платье было отделано белоснежными кружевами.

Сидевший за письменным столом Мейн поднял глаза на сестру и нахмурился.

— А кому это нравится, Гризелда? — промолвил он. — Вся эта история просто отвратительна.

Подойдя ближе к брату, она начала снимать голубые перчатки.

— Давай говорить по существу, — потребовала она, бросив одну из них на край стола.

— А я и говорю по существу, — заметил он.

— Во всей этой истории самым отвратительным являешься ты, — заявила Гризелда.

И ее вторая перчатка упала на полированную столешницу из красного дерева.

Мейн грозно посмотрел на Гризелду. В глубине души он был согласен с ней, но не желал выслушивать упреки младшей сестры.

— Прости, если я чем-то обидел тебя, — холодно промолвил он.

— Ты ведешь себя как последний хам! — воскликнула Гризелда, даже не подозревая, что повторяет слова Джины. — Мне стыдно за тебя!

— Ради Бога, Гриззи, успокойся…

Разгневанная Гризелда направила на него указательный палец.

— Не смей называть меня Гриззи, — ответила она сквозь зубы. — Выродок! Я не знаю точно, что произошло вчера вечером между тобой и Хелен Годуин, но могу предположить, что она дала тебе отставку! До вчерашнего вечера ты с благоговением говорил о ней. И вдруг стал распространять грязные слухи об этой женщине! Это низко, Гаррет! Низко и не достойно тебя! Встав, Мейн подошел к камину.

— Она лгала мне, — буркнул он.

— Лгала? — насмешливо переспросила Гризелда. — Ну и что? Можно подумать, что ты никогда не лгал! О тебе говорят, что ты переспал с половиной замужних женщин Лондона! И ты еще смеешь упрекать одну из них в том, что она солгала тебе?

Мейн бросил на сестру обиженный взгляд. Ему было неприятно слышать это из ее уст, но он не мог не согласиться с тем, что Гризелда была права.

— Я и не знал, что ты так плохо думаешь обо мне, — проворчал он.

— Я люблю тебя, Гаррет, — сказала Гризелда. Она взяла со стола перчатки, но тут же швырнула их назад, потому что волновалась. — И ты прекрасно об этом знаешь. Тебя никто не любит так сильно, как я. Но это не значит, что я согласна закрывать глаза на твои недостатки. Тебе необходимо срочно жениться, иначе ты окончательно превратишься в великосветского негодяя и бездельника. Ты все свое свободное время тратишь на ухаживание за замужними женщинами. Как только ты добиваешься одной из них, она становится тебе не интересна и ты ищешь новых приключений. Зачем тебе все это надо, Гаррет?

— Не знаю.

— Вот именно! Мне кажется, ты все это делаешь от скуки, а скука до добра не доведет.

— Я… — начал было Мейн, но замолчал, не находя слов для оправдания. У него было скверно на душе. Он ощущал во рту неприятный привкус, а в животе — чувство тяжести. — Хорошо, я женюсь.

Мейн сел у горящего камина и стал смотреть на огонь, не обращая внимания на сестру, которая, как безумная, продолжала метаться по комнате.

— Ты женишься! — воскликнула она.

— Выбери мне невесту и назначь дату свадьбы, — глухим голосом промолвил граф.

— Я сделаю это только после того, как ты уладишь скандал, который по твоей вине разразился в обществе, — заявила Гризелда. — Ты знаешь, что я люблю посплетничать, Гаррет. Но я никогда не наговариваю на людей. Я уверена, Хелен Годуин никогда не вернулась бы к своему распутному мужу и не стала бы жить под одной крышей со шлюхой, если бы он не заставил ее поступить подобным образом. Надеюсь, ты это понимаешь не хуже меня! Я не против посплетничать о человеке, который по своей воле недостойным поведением пятнает свою репутацию. Но я никогда не стану распускать грязные слухи о женщине, которую муж заставил совершить возмутительный поступок.

Мейн почувствовал приступ тошноты. Он вспомнил, что, узнав о том, где теперь живет Хелен, отреагировал на эту новость точно так же, как и его сестра. Но после поездки в Воксхолл все в его душе перевернулось…

— Она сказала… она сказала, что вернулась к мужу по доброй воле… — выдавил он.

— О Боже, как ты глуп, Гаррет! Я давно знакома с Хелен. Я знаю, что в душе она — истинная пуританка. Неужели ты этого не заметил?

— Не знаю. Я уже ни в чем не уверен, — пробормотал Мейн.

— Это Годуин заставил ее вернуться и жить под одной крышей со своей любовницей, — дрожа от негодования, продолжала Гризелда. — А ты… Ты предал ее! И все это из-за того, что она не пожелала переспать с тобой и пополнить своим именем список твоих любовниц!

— Ты высказалась? — сказал Мейн сквозь зубы, чувствуя, как пульсирует кровь у него в висках. — Хорошо, я признаю, что ты права.

Гризелда сердито взглянула на брата:

— Дело не в том, что ты это признаешь! Нам надо подумать, как исправить положение!

— Теперь уже ничего не поделаешь, — с подавленным видом промолвил Мейн. — Я погубил репутацию Хелен. Но я готов искупить свою вину кровью. Пусть Годуин убьет меня на дуэли.

— Тебе мало тех глупостей, которые ты уже наделал? Ты порой бесишь меня, но все же я не позволю какому-то выродку застрелить тебя! В конце концов, это Годуин во всем виноват. Нам надо хорошенько подумать, что теперь делать, Гаррет!