Гейбриел и не подумал встать, а с блаженным смехом растянулся у ног спутницы. В этот момент он ничем не напоминал особу королевской крови, а выглядел таким же энергичным и полным жизни парнем, как обычный англичанин в пору ухаживания.

— Вы… — начала Кейт, но покачала головой и замолчала.

— Окончательно сошел с ума? — подсказал принц. — Вик тоже так считает. Я думаю только о вас.

— Абсурд. — К счастью, Кейт удалось вовремя прикусить язык: зачем указывать сумасшедшему на ее изъяны — ведь она худая и старая. — Не берусь оспаривать суждение мистера Бервика, но хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что в замке полно молодых обеспеченных особ, каждая из которых в десять раз красивее меня. Уверена, что ваша невеста составит им достойную конкуренцию. Почему же вы не думаете о княжне Татьяне и грядущей встрече?

— Потому что в вас есть что-то неотразимо привлекательное. Готов поспорить, что пухленькая милашка Виктория по сравнению с вами — настоящая простушка. А ведь все говорили, что этой весной в свете не было никого лучше ее.

— А почему же тогда все стали оплакивать ее внезапно утраченную красоту? — усмехнулась Кейт.

— Глупцы. Вы прелестнее даже этого ангела, и не только потому, что мне удалось снять с вашей головы парик. Позволите ли заметить, что у вас губы цвета спелой малины?

— Очень мило, — отозвалась Кейт.

— Люблю малину, — мечтательно признался Гейбриел. — До чего приятно сжать ягодку губами, сдавить и ощутить неповторимый аромат! Обожаю в любом виде: свежей, в варенье и даже в пироге.

— Считаете, что я и в пирог сгожусь? — со смехом спросила Кейт. Она присела на краешек пледа и взяла бокал с остатками вина.

— О, вы хороши в любом виде, — заверил Гейбриел. — Лично мне чрезвычайно симпатичен малиновый сироп. — В голосе послышались сладострастные нотки.

Воображение услужливо представило фривольные картинки из книги Аретино, но что же конкретно он имел в виду?

Прохладное вино освежило и вернуло способность рассуждать. Главное — противостоять желанию, несмотря на то что оно неопровержимо проявлялось в горячей влаге между ног, в стремлении броситься в объятия, в той опасной легкости, с которой мораль всей жизни внезапно уступила место упрямой ноющей боли…

— Нет, — ответила Кейт.

Гейбриел открыл глаза.

— Разве я что-то спросил?

— Почему вы утратили разум? — осведомилась она. — Уж не потому ли, что я позволила лишнее?

— Возможно.

Она посмотрела на него сердито.

— Если предложите мне стать вашей любовницей, непременно нападу на вас с вилкой — точно так же, как Эффи напала на Бекхема. С одной лишь разницей: целиться буду не в руку. Со мной шутки плохи.

— Предпочитаю любовниц пышных и сочных. — Гейбриел хитро улыбнулся.

— Если я когда-нибудь и соглашусь стать чьей-то любовницей (надеюсь, Бог милует), то уступлю только мужчине с волосами цвета солнца и глазами синими, как… как сапфиры.

— Боюсь, подобное великолепное создание будет больше заботиться о собственной красоте, чем о вашей. — Гейбриел лениво протянул руку и взял яблоко.

— Ничего подобного, — возразила Кейт, защищая воображаемого друга. — Мой покровитель вовсе не склонен к тщеславию. Безупречный джентльмен: скромный, внимательный, бесконечно благородный. А главное, до такой степени в меня влюблен, что если я вдруг соберусь его покинуть, то он…

— Построит погребальный костер и прыгнет в него? — предположил принц.

— Ничего подобного. Бросится к моим ногам и станет умолять о прощении.

— Существует одна проблема. Для этого великолепный рыцарь должен присутствовать рядом постоянно, а не появляться время от времени и не платить за радость общения с прекрасной дамой.

— Да, вы правы. Его любовницей я не буду. Вместо этого выйду за него замуж. — Кейт взяла лимонный кекс и посмотрела, размышляя, стоит ли отправить его в рот. Есть уже не хотелось, но лакомство искушало. К тому же некоторое время можно будет не смотреть на Гейбриела, который выглядел намного привлекательнее кекса.

— Итак, собираетесь выйти замуж за джентльмена с синими глазами, золотыми волосами и характером пудинга? Описание подозрительно напоминает достойного всяческого почтения лорда Хатауэя.

— Рассматриваю его кандидатуру, — честно призналась Кейт. — Нельзя ли еще немного вина?

Гейбриел пошарил за спиной, поймал бутылку и, приподнявшись на локте, наполнил сначала ее бокал, а потом свой.

— Что ж, парень совсем не плох.

— Знаю, — согласилась Кейт, чувствуя себя обманщицей. — Одно мешает: Эффи тоже не прочь получить его в свое распоряжение.

— Эффи — это та молодая леди, которая вчера сидела в лодке рядом с вами?

— Да.

— Та самая, с которой вы намерены взять ужасный пример? Это она ткнула вилкой беднягу, предложившего нежную дружбу?

— На самом деле все было еще хуже. Бекхем поцеловал ее чрезвычайно неприличным образом.

— Это как? — заинтересовался Гейбриел. — Примерно так же, как целуемся мы?

Он снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Взору открылся треугольник темной поросли, и Кейт смущенно потупилась.

— Нельзя сказать, что между нами происходит нечто особенное, — строго поправила она. — Возможно, в прошлом мы и обменялись несколькими легкими поцелуями, но…

— Ошибаетесь: мы целуемся с таким остервенением, что того и гляди загоримся, — перебил ее Гейбриел. — Так, словно все, что может случиться между мужчиной и женщиной, ограничивается поцелуями.

— Прекратите! — Кейт с трудом перевела дух. — Бекхем прижимался к ней и терся.

— И я тоже это делал, — удовлетворенно сознался принц. — И с удовольствием сделаю снова. Не помню, запрет на поцелуи уже снят?

— Нет, не снят, — сурово отрезала Кейт, гордясь собственной выдержкой. — Так вот, Эффи назвала Бекхема негодяем или как-то еще в том же духе.

— А вот это уже не про нас. Вы сразу уступаете, а единственное, что удается услышать, — невнятное, но ободрительное бормотание.

Кейт решила не обращать внимания на провокации.

— Бекхем разозлился и схватил ее.

— Схватил? А что, прежде он этого не сделал?

— Схватил очень грубо, — нахмурилась Кейт. — Между ног. Бедняжка ужасно расстроена: даже спустя год с трудом нашла силы, чтобы рассказать мне свою печальную историю.

— И мне бы хотелось совершить подобное безрассудство, — вздохнул Гейбриел.

Кейт воинственно сжала вилку.

— Нет-нет, это всего лишь мечты, — торопливо добавил принц. — Значит, в тот момент она его и ткнула?

— Да. А в отместку негодяй распустил слух о том, что она схватила его под столом, и погубил репутацию бедной девушки.

Гейбриел взглянул на Кейт из-под густых ресниц.

— А не могли бы вы тоже схватить меня под столом, моя любезная Кейт?

— Я не ваша, — тут же парировала Кейт, чувствуя, как губы расплываются в непростительной улыбке. Сердце не выдерживало шутливого натиска прекрасного принца. В теплый солнечный день, среди цветов и трав, слова приобретали волшебную силу.

— Очень странно, — произнес Гейбриел, снова лег на спину и прикрыл глаза ладонью. — А вот я уверен в обратном. Моя, моя и еще раз моя.

Кейт поднесла к губам бокал — только так можно было удержаться от смеха.

— Значит, Эффи ткнула Бекхема вилкой, — задумчиво повторил он спустя секунду.

— Да. А он в отместку исказил факты и поставил под удар ее честь. Лорд Хатауэй приличный человек: не обратил внимания на слухи и сумел понять, что Эффи просто не способна никого схватить, а тем более под столом.

— Да, в подобной ситуации было бы жестоко отнять у бедняжки потенциального жениха, — согласился Гейбриел. — Если, конечно, вы не влюблены в него по уши. Но в данном случае не мешает помнить, что семейная жизнь с Хатауэем вряд ли окажется занимательной. Как правило, все эти чрезвычайно приличные джентльмены не одобряют попыток супруги схватить их за интимное место.

— Жены не хватают мужей под столом, — хихикнула Кейт.

— Пожалуй, внесу в брачный контракт особый пункт: требую, чтобы раз в неделю меня хватали под столом, потому что без этого увяну, как лилия без воды.

— Не увянете. Вы… — Кейт замолчала.

— Что? — полюбопытствовал принц.

Она покраснела, но решила, что терять все равно нечего.

— Уйдете к другой.

— Значит, титул все-таки делает свое грязное дело, — холодно предположил принц.

— Титул здесь абсолютно ни при чем. Мужьям свойственно смотреть в сторону. Они держат любовниц, заводят подруг.

— Никто не склонен к дружбе в такой степени, как ваша крестная, — заметил Гейбриел недовольным тоном.

Кейт покрутила в пальцах вилку.

— Мой отец щедро расточал дружелюбие.

Гейбриел кивнул.

— И мой тоже; Вик — лучшее тому свидетельство. — Он легко поднялся. — Может быть, посмотрим, не притаились ли здесь другие интересные статуи?

Кейт сжала протянутую руку и тоже встала, испытывая немалое облегчение. Разговор смущал и вызывал неловкость: странным образом рассуждения казались еще более интимными, чем поцелуи.

— Вижу два заросших возвышения: под плющом вполне могут скрываться памятники. — Гейбриел внимательно осмотрел запущенный сад. — Вон там, возле дальней стены.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из лиан скрывает кучу кирпича.

— Интересно, что здесь было? — недоуменно спросила Кейт.

— Сейчас уже трудно сказать, ведь остались одни развалины. Пожалуй, найму работников и построю на этом месте небольшой павильон, чтобы можно было обедать вдвоем.

— Разве подобная роскошь принцам позволительна?

— Конечно!

— Но ведь замок переполнен людьми и каждый требует вашего внимания, — возразила Кейт. — Удается ли хоть изредка побыть в одиночестве?

— Конечно, — повторил Гейбриел, однако в глазах его промелькнуло странное выражение.

— А во время археологических раскопок кто-нибудь знает, что вы принц?

Гейбриел убрал листья и всмотрелся в кирпичи.

— Там я просто сумасшедший иностранец, который заставляет работать медленно и аккуратно и к тому же с любопытством рассматривать каждый черепок.

Теперь понятно, почему его так тянет в Карфаген, подумала Кейт.

— Наверное, вам все-таки лучше подыскать в качестве жениха какого-нибудь другого синеглазого франта, — посоветовал Гейбриел и направился к покрытой вьюном стене. — Судя по вашему рассказу, Эффи действительно крайне нуждается в поддержке Хатауэя; в ином случае бедняжке придется всю жизнь вязать чепчики для чужих детей.

— Но Данте вовсе не франт! — обиделась за джентльмена Кейт и подошла, чтобы помочь. — Он благородный и глубоко порядочный человек.

— Возможно, — скучающим тоном согласился принц. — Но что, если Эффи нужен тот, кто способен воткнуть в Бекхема не вилку, а шпагу?

— Положение мисс Старк вряд ли изменится, если обидчика вызовут на дуэль. Главное, чтобы он честно рассказал, как все случилось на самом деле, и повинился во лжи. Хочу попросить помощи у Генри. Думаю, она справится.

— Леди Роут, несомненно, грозный рыцарь, но что же конкретно она сможет предпринять в данной ситуации?

— Не знаю, — искренне призналась Кейт. — Смотрите, эти кирпичи вполне могут оказаться остатками портика. Скорее всего калитка во двор замка все-таки существует — только в этом случае можно объяснить, откуда они взялись.

— Мы внимательно осматривали стену с внутренней стороны, — ответил Гейбриел, срывая плотные плети вьющихся растений. Стебли и листья живописно укрыли голову и легли на плечи. — Никаких дверей там нет.

— Вы сейчас похожи на сатира, — рассмеялась Кейт.

— Где же мой кубок и танцовщицы? — грозно прорычал Гейбриел.

— Осторожнее! — отозвалась Кейт и шагнула в сторону. — Не то наступлю на хвост!

— Откуда вам известно, как выглядит сатир? Вы же сказали, что плохо образованны.

— Но читать-то я умею, — обиделась Кейт. — У отца в шкафу стоял пантеон Бойса, и я проштудировала его от корки до корки. — Она хитро взглянула на него и не удержалась, все-таки сказала: — В его библиотеке было немало интересных книг, в том числе и Аретино.

В этот момент Гейбриел стоял согнувшись и вытряхивал из волос листья, но, услышав последнюю фразу, резко выпрямился и посмотрел на Кейт так, что ей стало жарко.

— Хотите окончательно свести меня с ума? — пробормотал он и с грацией хищника направился к ней.

— Я… я… — пробормотала Кейт, отступая.

Долгий поцелуй оказался таким, каким описывал его Гейбриел: похожим на охваченный огнем дом, на комнату, где нет воздуха. Кейт растаяла в объятиях, поддалась магии губ и утратила способность думать.

Вместо мыслей в мозгу проносились картинки из книги Аретино: прекрасные мужские тела — мускулистые, с гладкой, как атлас, кожей. Вот только лицо у всех было одно: лицо Гейбриела.

А тем временем его ладони спускались все ниже и ниже, куда им вовсе не следовало проникать.

Но и целовать тоже не следовало. Он дал слово!

— Вы обещали. — Кейт с усилием отстранилась.

Гейбриел посмотрел на нее своими черными глазами.

— Нет, — произнес он, и короткое слово прозвучало подобно стону. Колени предательски задрожали.

— Мы же договорились не целоваться.

— Это было до того, как вы признались, что знакомы с опасным искусством Аретино.

— Не понимаю: при чем здесь Аретино?

Гейбриел прислонился к стене и негромко рассмеялся.

— При том, дорогая Кейт, что вы одна из тех редких молодых леди, которым свойственно живое любопытство. И если называть вещи своими именами, то во всем виновато вожделение.

Мисс Долтри ощутила, как щеки покрываются румянцем.

— Я не рассматривала эту книгу, — надменно заявила она. — Просто пролистала и убедилась, что картинки неприличны. А после этого сразу поставила на место.

— Лжете. — Гейбриел сделал шаг вперед и снова оказался рядом, однако не прикоснулся. — Что же вам понравилось больше всего, цветок моей жизни? Может быть, те греховные сцены, где в постели не двое, а трое или даже больше?

— Нет, — строго ответила Кейт, отказываясь подчиняться откровенному призыву. — Думаю, мне пора вернуться в свою комнату.

— Очень хорошо. Мне они тоже не нравятся, — спокойно согласился принц. — Я вовсе не стремлюсь получить в свое распоряжение сразу двух женщин или, чего доброго, мужчину, который будет придирчиво рассматривать мой кинжал.

— Кинжал? — удивилась Кейт. — Неужели вы даже в постель ложитесь с оружием?

— «Кинжал» — это термин; такой же, как, например, «пенис», но не столь откровенный, — пояснил Гейбриел. — А вы напоминаете одну страшную мифологическую особу.

— Вот еще! — нахмурилась Кейт. — В следующий раз скажете, что мои волосы превратились в змей.

— Нет, вы не горгона Медуза, а одна из тех богинь, против чьих чар никто не способен устоять.

Трудно было удержаться от улыбки. Разговор завораживал. Но солнце спускалось все ниже и старинный сад постепенно погружался в сумрак.

— Мне действительно пора возвращаться в замок. Так что же это все-таки?

— Дверь, — ответил Гейбриел и бросил на землю последний побег плюща.

Глазам открылась массивная темно-красная дверь в форме арки, с тяжелыми, похожими на геральдические лилии железными петлями.

— О! — благоговейно воскликнула Кейт. — Это не простая дверь. Очень похоже на вход в церковь.

Гейбриела осенило.

— Да, конечно! Скорее всего она ведет в часовню, в одну из служебных комнат.

Он повернул огромное кольцо, однако ничего не произошло.

— Заперто, — пробормотал принц. — А ключа что-то не припомню.

— Скорее всего ключ в часовне, предположила Кейт. — Хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали.

— Для вас я готов на все, — торжественно провозгласил Гейбриел, и ее сердце предательски дрогнуло.

— Пожалуйста, больше никаких прогулок по потайному коридору. Проход, конечно, можно закрыть, но все равно неприятно думать, что по ночам здесь по нему кто-то ходит и подсматривает.

— Если меня вдруг одолеет бессонница, я все равно к вам загляну, — хищно улыбнулся принц.

Кейт сморщила носик и направилась к пледу, чтобы собрать в корзину остатки еды.

— И вы тоже кое-что пообещайте, — потребовал Гейбриел.

— Что же именно?

— Если мне удастся достойно наказать Бекхема и восстановить репутацию мисс Старк, то вы…

Кейт прищурилась:

— Интересно, что же я должна буду сделать?

— Заметьте, что помогаю совершенно бескорыстно и целомудренно. Если репутация Эффи восстановится, она сможет выбирать женихов, а вам откроется прямой доступ к чопорному Хатауэю.

— Он вовсе не… — Кейт не договорила. — Так что же мне предстоит сделать, если вы совершите чудо?

Принц внезапно оказался рядом.

— Позволите мне вас поцеловать.

— Хм, — задумалась Кейт. — Но ведь если считать недавний украденный поцелуй, вы уже у меня в долгу.

— Я говорю не о таком поцелуе. — Голос внезапно сел.

Кейт замерла, не понимая, о чем речь.

Гейбриел нежно ее обнял.

— Даю честное слово, что не совершу покушения на вашу девственность. Но позвольте вас познать, доставить наслаждение. Позвольте любить.

— Лю…

Он сорвал слово с ее губ. Поцелуй оказался таким же необузданным, как и тот старинный сад, в котором они стояли, слившись в страстном объятии. Границы дозволенного дрогнули, хотя ладони Гейбриела оставались на спине Кейт, а ее руки обвивали его шею.

Оба понимали, что приличия нарушены. Здесь было все: жадное обладание, смиренная покорность, отчаянное единение, запретная близость.

Наконец Кейт неуверенно отстранилась и, чтобы не смотреть в глаза соучастнику преступления, опустилась на колени на краю пледа и принялась складывать в корзину столовое серебро.

— Не надо, глупышка. Я пришлю лакея, чтобы он все это убрал, — остановил ее Гейбриел.

— Во-первых, никакая я не глупышка, а во-вторых, незачем создавать другим работу там, где можно справиться своими силами.

— Я не создаю работу. — Гейбриел взял Кейт за руку и помог подняться. — Это и есть их работа. А если сомневаетесь в том, что любой из слуг с радостью воспользуется возможностью хотя бы на время скрыться от орлиного ока Вика, то совсем не знаете моего брата.

— Хорошо, — неохотно уступила мисс Долтри. Она посмотрела на принца и встретила хмурый взгляд. — Только не думайте, что я служила горничной. — Она повернулась и пошла к калитке. — Ничего подобного никогда не было.

— Конечно, не было. — Гейбриел взял ее за руку. — Вы самая настоящая леди.

Кейт взглянула на него с подозрением, однако он улыбался так невинно, словно только что высказал мнение относительно завтрашней погоды.