Около трех часов дня

Река Флит

– Говорил я вам, что котенок тоже захочет поехать, – объявил Тедди.

– А я не согласился! И думал, что мое слово что-то значит! – отрезал отец.

Роберта наблюдала, как лакей кладет в барку корзину солидных размеров. Барка была очень красивой, с навесом из цветастого муслина, трепетавшим на ветру, маленькими скамьями и забранными наверх парусиновыми стенками, которые опускались в случае внезапного дождя.

– Это мистер Каннингем, – представил Деймон серьезного молодого человека, очевидно, и договорившегося с лодочником. – Рэнсом, это леди Роберта Сент-Джайлз. Мы знакомы еще по нашим беспутным проделкам в Кембридже.

– Вряд ли их можно назвать беспутными! – запротестовал мистер Каннингем. Но Деймон его проигнорировал.

– Главное, Рэнсом знает каждый поворот реки и оказался достаточно любезен, чтобы пожертвовать обществом герцога ради нашего.

Роберта улыбнулась мистеру Каннингему, подумав, что у него чудесные темные глаза. Как приятно оказаться на реке с двумя красивыми молодыми людьми!

То есть не с двумя. Их трое. Вернее, два с половиной.

Гармонию нарушал только котенок.

Теперь Роберта понимала, почему Тедди постоянно спит в тех постелях, которые не имеют к нему никакого отношения. Деймон старается задобрить сына. Конечно, это очень мило, но он избрал неверную тактику. Неудивительно, что Тедди не обращает внимания на отцовские приказы.

И тот факт, что он вовсе им не мешал, не извинял того обстоятельства, что детям не место в компании взрослых.

Поэтому Роберта бесцеремонно прервала пространные рассуждения Деймона на тему возможной неприязни котенка к лодочным прогулкам.

– Может, следует проверить, не понравится ли ему плавать?

Тедди прижал зверька к груди и округлившимися глазами уставился на новоявленную ненавистницу и потенциальную убийцу кошек.

– Только чтобы посмотреть, понравится ли ему. Если нет, твой отец может его выудить.

Тедди покачал головой.

– Если он не умеет плавать, – заметила Роберта, немного помедлив, дабы показать, что она думает о котятах, не сумевших научиться плавать, – значит, пусть остается в экипаже, пока не научится.

И без дальнейших возражений взяла котенка у Тедди и отдала лакею.

– А мы собираемся поплавать? – спросил мальчик, семеня рядом с Робертой вниз по каменным ступеням к ожидавшей барке.

– Искренне надеюсь, что нет, – вставил Деймон, подсаживая девушку в барку.

Роберта устроилась под навесом, и они отплыли.

Река Флит была гораздо уже Темзы: не более чем извилистый ручей, вода которого блестела и сверкала на солнце. Мистер Каннингем сам правил баркой, втыкая в дно реки большой шест и энергично отталкиваясь. С каждым движением вода кипела и бурлила вокруг шеста, что совершенно заворожило Тедди.

Деймон был занят тем, что довольно безуспешно читал сыну нотацию, пытаясь помешать последнему промокнуть до костей. Роберта опустила руку в воду и любовалась рябью на зеркальной глади. К барке подплыло утиное семейство.

– Будь у нас твой котенок, – сказала Роберта Тедди, – могли бы бросить его в воду, и он поймал бы нам на ужин славную жирную уточку.

Мальчик снова покачал головой:

– Мой котенок, он очень маленький.

Роберта поправила его слова, и Тедди вдруг решил, что котенку неплохо бы проехаться на спине утки.

– Сейчас поймаю рыбку ему на ужин!

Деймон едва успел схватить малыша, уже вознамерившегося нырнуть за рыбкой.

Большие увеселительные сады простирались до самой реки, и казалось, что путешественники были в Бате или на другом курорте, а не в огромном городе. В тех местах, где зеленый торф подходил к берегу, на поверхность воды выпирали древесные корни. Тедди радостно завизжал, обнаружив, что среди корней резвятся гибкие серебристые тельца.

– Здесь можно поймать пескаря, – заметил Деймон сыну.

– Мистер Каннингем, – спросила Роберта, – а люди и по Темзе плавают?

– Нет, там слишком оживленное судоходство, – ответил мистер Каннингем. – Там место только для больших увеселительных судов. К сожалению, поговаривают о том, чтобы перекрыть Флит. Какая обида!

Они проплывали мимо поля, блестящего и желтого от лютиков, когда Тедди ухитрился поймать большой куст водорослей, с которых ручьями стекала вода.

– Смотрите! – завопил он. – Я отдам это котенку! Раммер говорит, что коты иногда едят траву. Вы это знали?

– Немедленно брось, Тедди! – свирепо прошипел Деймон.

– Вам нужно научить своего сына плавать, – засмеялся мистер Каннингем, – Уверен, что он с первой же попытки поплывет, как пескарь!

– Я тоже уверен, – поддакнул Тедди.

– Вон за тем поворотом совсем неглубоко, – продолжал мистер Каннингем. – Много мелей. Мы можем просто сбросить его с барки, как предлагала леди Роберта. Правда, она имела в виду котенка, но…

– Было бы совсем неплохо научиться плавать! – обрадовался Тедди, кивая так энергично, что не заметил, как отец выбросил водоросли, хотя секунду спустя поспешно сунул руку в воду, чтобы попытаться спасти свое сокровище.

– Тедди, ты сейчас промокнешь, а я такого не потерплю! – нахмурился отец. – Рэнсом, насколько я понял, вы собираетесь предложить себя в наставники?

К полному изумлению Роберты, мистер Каннингем и не подумал отказываться.

– Беда в том, что плавать придется раздетыми, а среди нас есть дама. Это крайне неприлично! – заметил он.

– Мальчик никогда не показывает девочкам свою писюшку, – сообщил Тедди Роберте.

– Теперь я буду это знать, – кивнула она.

– Но как только вы выйдете замуж, можете рассматривать все писюшки, какие только пожелаете.

– Полагаю, эту мудрость ты усвоил от своего почтенного отца? – поинтересовалась Роберта.

Деймон перестал смеяться и пробормотал, что это поле – идеальное место для пикника.

Мистер Каннингем оказался человеком сговорчивым и охотно направил лодку к берегу. Оказавшись на твердой земле, Тедди сразу же дал понять, что не прочь сбегать в кустики по важному делу, и отбыл вместе с Деймоном. Роберта занялась разбором корзинки, а мистер Каннингем тем временем привязывал барку к деревцу.

К тому времени, когда Деймон с сыном вернулись, Роберта уже успела обнаружить, что коврик, постеленный на бугристой земле, вовсе не столь уж удобное сиденье.

Но все как-то устроились, если не считать Тедди, плясавшего вокруг них, подобно нетерпеливой стрекозе.

Деймон с отчаянным видом осушил бокал вина.

– До чего же утомительно быть родителем, – вздохнул он.

– Это все потому, что у вас нет достойных помощников. Разве вы не собирались найти няню?

– Завтра бюро по найму прислуги присылает мне няню. Нужно как-то пережить сегодняшний день, – пробормотал Деймон.

Роберта слегка улыбнулась. Волосы Деймона были взъерошены, а рукав промок до локтя, когда он вытаскивал из воды руку Тедди. И сейчас он наливал себе другой бокал вина, словно это был эликсир жизни. Мистер Каннингем покинул свое неудобное сиденье и стал подбрасывать и кружить вокруг себя Тедди, пока тот не завизжал.

– Возможно, мистер Каннингем будет так добр, что отнесет Тедди на мелководье? – спросила Роберта. – Поучит его плавать, а мы посидим на этой ужасно каменистой почве и подождем, пока они вернутся. Таким образом я сумею избежать лицезрения крошечной писюшки.

Деймон недоуменно взглянул на нее, но тут же, что-то сообразив, вскочил.

– Рэнсом! – окликнул он.

Роберта допила вино как раз в тот момент, когда мистер Каннингем и Тедди отправились к реке.

– Надеюсь, он не утонет, – сказал Деймон без особого беспокойства.

– Навряд ли. Интересно, откуда мистер Каннингем столько всего знает о детях?

– Возможно, у нею были братья или сестры, – предположил Деймон и растянулся было на коврике, но тут же с проклятием вскочил. – Черт возьми, куда ты нас завела, Роберта?

– На поле лютиков. К сожалению, столы и стулья отсутствуют.

– Я бывал на многих полях, а это, по моему мнению, самое неудобное.

Он поднял Роберту, поднял коврик и пинком отшвырнул что-то в сторону.

– Что там? – спросила она.

– Коровьи лепешки. Вы постелили коврик на прелестную коллекцию коровьих лепешек. Собственно говоря… – Деймон огляделся. – Все поле просто усеяно коровьими лепешками.

– Полагаете, что каждую минуту может появиться бык?

– Через месяц-другой. Когда трава станет достаточно высокой. Придется пожертвовать перчатками, отчего у Мартинса будет сердечный приступ, но что еще делать? Посторонитесь, Роберта.

Вскоре в воздух полетели неаппетитные коричневые комья.

– Сумеете добросить до реки? – азартно выпалила Роберта.

Вода журчала ярдах в десяти от того места, где они стояли. Деймон отвел руку и прицелился.

Лепешка ударилась о берег почти у самой воды.

– Не удалось, – пробормотал Деймон. – Ничего, в следующий раз получится. Роберта, помогите мне снять камзол. Не хочу запачкать его грязными перчатками.

Она помогла ему снять изумительно элегантный камзол, цвета серого тумана, с подкладкой и манжетами алого шелка. Панталоны тоже были алыми и очень узкими. За камзолом последовал жилет. На нем остались только панталоны и полотняная рубашка, такая тонкая, что Роберта видела, как бугрятся его мускулы.

Вторая попытка тоже закончилась ничем: лепешка приземлилась в добром футе от берега.

– А джентльмены приглашают женщин в свои покои, чтобы помочь им одеваться, как это делают леди? – спросила Роберта с нескрываемым любопытством.

Деймон покачал головой.

– Я целюсь вон в ту утку, Роберта, – ответил он невпопад и тут же испустил торжествующий вопль: – Попал!

– Возможно, и попали бы, если бы она прежде не успела нырнуть, – усмехнулась Роберта и, заметив его жест, добавила: – Нет, я не подам вам коровью лепешку.

– Я никогда бы не попросил подобного от хорошо воспитанной леди, но самая выдающаяся ваша особенность, Роберта, заключается в том, что вы не слишком похожи на леди.

– Не считаю это комплиментом.

– Только потому, что вы понятия не имеете, насколько скучны могут быть леди. Прежде всего они совсем не азартны. А я, будучи братом Джеммы, как вы понимаете, нахожу это весьма утомительным.

– А Джемма азартна?

Деймон рассмеялся:

– Джемма – лучшая шахматистка Англии и Франции и во многом превосходит мужчин. Она не раз выигрывала у Филидора, а он самый талантливый шахматист Франции.

– А кто самый талантливый в Англии?

– Как?! Вы не знаете? – удивился Деймон.

Роберта покачала головой.

– Ваш возлюбленный, – торжественно объявил он. – Вильерс. Хотя, полагаю, вы еще не имеете права называть его так. А теперь, как считаете, смогу я попасть в деревце, к которому мы привязали барку?

– Нет.

– Не слишком-то вы дружелюбны. Другая на вашем месте постаралась бы меня ободрить, – пожаловался он и, размахнувшись, метнул свой снаряд. Но лепешка упала совсем близко.

– Давайте я попробую, – вызвалась она, с удовольствием наблюдая, как у него от изумления открылся рот.

Но Роберте все было ясно: главное – найти лепешку правильной формы, в виде диска. Это ни в коем случае не должны быть шары, которыми расшвыривался Деймон: уже в воздухе они теряли форму и рассыпались в пыль.

Наконец она отыскала то, что требовалось, и, мысленно извинившись перед Джеммой за безвозвратную утрату чудесных сиреневых перчаток, швырнула диск так далеко, как только могла.

И хотя в деревце не попала, все же лепешка приземлилась куда дальше, чем все те, которые бросал Деймон.

– Как, черт возьми, вам это удалось? – ахнул он, чем привел ее в восторг.

– Ваша сестра может быть лучшей шахматисткой в обеих странах, – объявила она, стаскивая грязные перчатки, – но я претендую на титул лучшей метательницы коровьих лепешек.

– Он ваш. Но где вы так натренировались, леди Роберта?

– Никаких тренировок! – широко улыбнулась она. – Всего лишь способность трезво оценивать ошибки предшественников.

– Будь оно все проклято! – фыркнул Деймон, поднимая с земли такой же диск. И очередная лепешка наконец-то упала в воду. – Все же вы догадались первая, – со всей справедливостью заметил он. – Думаю, мы очистили место для коврика, не так ли?

– А я думаю, что нам следует пройти через рощицу и узнать, каковы успехи Тедди в плавании.

– Не хотите отдохнуть со мной в тени деревьев и попрактиковаться в поцелуях? Я мог бы прочитать вам стихи и напоить вином.

– Видите ли, за всю жизнь я слышала слишком много поэзии! – сухо бросила она.

– А… но это, при всем моем почтении к вашему отцу, несколько другой род поэзии. «Прошу, живи со мной и будь моей любовью. Ты станешь лютиком моим, а я твоим укропом», – с пафосом прочитал он.

– Не желаю я быть вашей любовью, а тем более лютиком, – хихикнула Роберта.

– Могли хотя бы попытаться, – обиделся Деймон и, обняв ее за талию, прижал к старой яблоне так неожиданно, что Роберта даже растерялась. Его губы так и манили к поцелуям, но…

– Вы действительно пытаетесь меня соблазнить?

– Разумеется, – заверил он, припав к ее рту.

– От вас пахнет коровьими лепешками!

– Я мог бы то же самое сказать о вас.

– Не смейте! Предпочитаю думать, что я благоухаю розами.

– Предпочитаю представлять вас обнаженной, – хрипло пробормотал он под аккомпанемент птичьего хора.

И она позволила поцеловать себя. Почему бы нет? Он, конечно, повеса и распутник, но очень мил.

Она расслабилась в его объятиях, приоткрыла губы и ощутила, как его язык скользнул ей в рот. Началась игра, от которой сильно забилось ее сердце. Роберта потянула ленту, связывавшую его волосы, и на руку упали волны тяжелого шелка. Совсем как прошлой ночью…

Его поцелуи становились все более страстными. Он завладел ее ртом, так что их языки сплетались. Его губы были жаркими и восхитительно полными. Она лизнула нижнюю, и он издал звук, похожий на приглушенный стон.

Все это было так странно, что Роберта отстранилась и взглянула на него. Но это оказалось ошибкой. Куда девалось обычное приветливое дружелюбие Деймона? Он притянул ее к себе так резко, что она задохнулась, и яростно впился губами в губы. И так сильно прижал ее к древесному стволу, что она ощутила каждый упругий изгиб его тела.

– Осторожнее! – охнула она. – Это дерево очень жесткое.

– Мы могли бы лечь.

– Ни за что!

– В таком случае я должен защитить вас от этих ужасных древесных бугров, – прошептал он, проводя ладонью по ее попке и снова прижимая к себе. Оказалось, что и у него немало своих бугров, и его тело с лихорадочным восторгом приветствовало каждый.

Она совсем ослабела и чувствовала себя ужасно глупенькой, способной прильнуть к нему и взвизгнуть «возьми меня» или что-нибудь столь же дурацкое.

Этого смутного предположения оказалось достаточно, чтобы привести ее в себя.

Роберта снова отстранилась, и на этот раз он отпустил девушку, опершись руками о дерево по обе стороны от ее головы. Поцелуи превратили ее в нечто хрупкое и деликатное, в ту женщину, которой она не была и никогда не будет.

– На этот раз вы пытаетесь меня обольстить? – требовательно спросил он. – Потому что, черт возьми, вы почти добились успеха. Раньше я бы поостерегся вести себя таким образом с незамужней молодой женщиной.

– Ничего подобного. Никого я не обольщаю! – запротестовала она. У него не было права выглядеть таким шокированным при мысли о том, что она может превратиться в обольстительницу. – И вы прекрасно знаете, что это так и есть!

Деймон выпрямился:

– Потому что вы влюблены в Вильерса, верно?

– Помимо всего прочего, – процедила она, расправляя юбки.

– Но… но если бы вы не были влюблены, все равно не попытались бы меня обольстить? – немного растерялся он.

Роберта взглянула в его лицо. Лицо, выражавшее полнейшее недоверие к ее словам. Он стоял перед ней, высокий, стройный, в белой рубашке, с волосами, взъерошенными ее пальцами.

Она заразительно рассмеялась.

– Я заставлю вас замолчать поцелуями! – пригрозил он. Роберта мгновенно отрезвела.

– Просто… видите ли, Деймон, когда-нибудь вы сами влюбитесь и поймете, что я имела в виду. Вы ужасно красивы и очень милы, забавны… и так далее. Только предназначены вы другой. Не мне.

– Мил и забавен?

Он рассеянно провел ладонью по волосам, чем еще больше их спутал.

– Черт возьми, что случилось с моей лентой?

Роберта подняла ленту и молча наблюдала, как он откидывает назад волосы и связывает их лентой. Такая прическа ему шла. Подчеркивала высокие скулы.

– Вы никогда никого не любили? – спросила она.

– Конечно, любил, – хмыкнул Деймон. – Много раз.

– Нет. По-настоящему.

Деймон натянул жилет.

– Разумеется, девушка. Моей первой любовью была некая Сьюзен, должен заметить, прелестная особа.

– Кто-то из деревни? – предположила она, представив молодого парня в объятиях грудастой трактирной служанки.

– Дочь лорда Кендрика, – сообщил он, надевая камзол. – Вышла за сквайра и живет в провинции.

– В самом деле? И она отвечала на ваши чувства.

– О да, еще бы!

– Ну, в таком случае…

– Не менее недели. Послала мне письмо, буквально вымоченное в духах, что и привело к трагическому финалу, поскольку наш дворецкий уведомил отца, что я получаю корреспонденцию от леди. Родитель положил конец нашей дружбе.

– Боже! Он не хотел, чтобы вы женились на своей Сьюзен?

– Мне было четырнадцать, – ухмыльнулся Деймон. – А отец уже обручил меня, хотя бедняжка умерла, прежде чем дело дошло до свадьбы.

– Сколько же лет было Сьюзен?

– Пожилая женщина семнадцати лет.

– Весьма самонадеянно с вашей стороны.

– Обещаю следить за Тедди орлиным взором. Кстати, о Тедди…

Они зашагали по морю лютиков к небольшой рощице узловатых деревьев и были уже на полдороге, когда Деймон внезапно сказал:

– Вы так и не объяснили, почему не стали бы соблазнять меня, даже если бы на сцене не появился Вильерс.

– Потому что я намереваюсь выйти замуж. И в отличие от Сьюзен у меня достаточно здравого смысла, чтобы понять: вы для меня неподходящая партия.

– Мне уже далеко не четырнадцать. У меня есть титул и средства. Неужели меня можно назвать неподходящей партией?

По какой-то причине ей захотелось ободрить его, хотя разговор был явно шутливым.

– Вы очень красивы. И прекрасно умеете целоваться.

– Спасибо за комплимент, – ухмыльнулся Деймон. – Но… Роберта пожала плечами.

– Ведь это вы не желаете на мне жениться, – сказала она, ускорив шаг, потому что впереди сверкнуло солнце.

– Ну, в таком случае… – пробормотал он и, снова прижав ее к дереву, стал целовать. Яростно. Исступленно. В поцелуях Деймона не было ничего родственного, забавного или милого.

Сначала она пыталась отбиваться. Неужели ему настолько безразлично, что она выходит за другого?

Но Деймону нужно было непременно утвердить свое господство над ней. Повелитель собственного королевства и так далее. И невозможно сопротивляться, когда он…

Но тут все мысли вылетели у нее из головы. Его пальцы обжигали ее спину даже сквозь ткань платья.

Кроме того, он опять притиснул ее к стволу с такой силой, что Роберте стало трудно дышать. Она смутно сообразила, что, очевидно, это часть мужской стратегии. Стратегии будущего соития, если можно так сказать.

Прекрасно.

Ей это понравилось.

Роберта начала извиваться, и дыхание Деймона стало тяжелым и прерывистым.

«Ага!» – торжествующе подумала она и повторила эксперимент.

Тот факт, что платья Джеммы были чересчур тесны, выяснился немедленно, когда Деймон положил ладонь на тугой холмик, выпирающий из выреза. Корсаж мгновенно расстегнулся и сполз вниз, увлекая за собой корсет, оставив грудь открытой его ласкам.

Роберта поняла, что сейчас самое время остановиться.

По какой-то причине Деймон стремился целовать… и не только. Он вообще вел себя так, словно хотел совратить ее… ладно, она готова признать, что он действительно хотел совратить ее. Но Деймон не тот человек, которого она любит.

Поэтому Роберта резко отстранилась.

Из его горла снова вырвалось нечто вроде стона:

– Это было… чудесно.

– Вам действительно нравится целовать женщину, мечтающую о другом мужчине? – почему-то рассердилась она.

Деймон на секунду замер:

– Полагаю, что нет. Особенно если вы действительно думаете о Вильерсе. Вся эта страсть к шахматам. Все эти седые волосы. Нет, спасибо. Мне нравится цвет моих волос, и я нахожу шахматы смертельно скучными. Разве не так?

– Я никогда не играла в шахматы.

Деймон содрогнулся:

– Мой отец заставлял нас с Джеммой часами просиживать за доской. А ведь мы были совсем детьми. Мне было очень трудно выучить, как ходит каждая фигура. И все вертится вокруг королевы, которую… – Он лукаво усмехнулся. – Которую я в отличие от Джеммы нахожу неприятной и утомительной.

– Я научусь играть.

– Нет смысла. Вильерс не играет с новичками. Для этого он слишком хороший шахматист. И он терпеть не может неумех и глупцов.

– Я придумаю способ заинтересовать его, – упрямо настаивала Роберта.

Он только улыбнулся, но ничего не сказал. На память Роберте пришла история одной из отцовских содержанок.

– Мы будем играть голыми! – воскликнула она.

Деймон остановился как вкопанный:

– Роберта Сент-Джайлз!

Роберта расплылась в улыбке, показывая кокетливые ямочки на щеках.

– Истинный потомок Ривов, – объявила она и, гордо взмахнув головой, шагнула вперед.

Оказавшись на берегу, они обнаружили, что Тедди резвится в воде как рыба, а мистер Каннингем, к своему несчастью, свалился в реку.

– Знаете, что я нашел? – завопил Тедди при виде вновь прибывших и, выскочив на берег, показал всему миру свою болтающуюся писюшку. Не обращая ни на что внимания, он подбежал к Роберте, разжал пальцы и показал свою находку.

– Сокровище? – спросила она. До чего же красивый малыш! Унаследовал от своего папаши рыжеватые волосы, только глаза гораздо темнее и усеяны янтарными искорками.

Сокровище оказалось гладко обкатанным осколком бутылочного стекла.

– Хм-м… – пробормотала Роберта.

– Как, по-вашему, это красиво? – спросил он.

– Не особенно. А по-твоему?

– Да, потому что смотрите: вот она, звезда! Прямо здесь! Он ткнул пухлым пальчиком в стекло. Роберта нагнулась – и точно: в самой середине была выгравирована крохотная кривая звездочка. Она хотела было скептически усмехнуться, но передумала.

– Это действительно красиво.

Тедди широко улыбнулся, и она заметила отсутствие нескольких зубов, что придавало ему особую привлекательность.

– Полагаю, прежним его владельцем был контрабандист, – объявил он. – Да, именно так я и полагаю.

– Но откуда взялась звезда?

– А вот это тайна, – прошептал он, прежде чем убежать.