— Что случилось?

Я мог точно сказать, что телефонный звонок сильно ее расстроил.

— Ничего, — сказала она и пожала плечами. — Рабочий момент.

Я просто смотрел на нее, она выглядела такой сломленной.

— Я же вижу, что ты расстроена, — произнес я. — Ты можешь поговорить со мной об этом, ты же знаешь.

Она мне кивнула.

— Я знаю. Может быть, как-нибудь потом, — сказала она и кивнула головой в сторону входа в музей.

— Ладно, если ты уверена.

Я не хотел давить на нее, надеясь, что она все расскажет мне, когда будет готова. Я взял ее под руку и повел внутрь.

Гарднеровский музей изнутри был великолепен. В нем имелся внутренний дворик, выглядевший как английский сад. Мне всегда нравилось это место. Когда мы были еще детьми, моим няням из Гватемалы был дан строгий указ постоянно приводить сюда меня и Тода. Мы метались туда и сюда между Гарднеровским музеем и Музеем изящных искусств, которые были расположены в нескольких кварталах друг от друга. Моя мать считала, что это важно, чтобы мы выросли образованными людьми. Так что она дала распоряжение нашим нянькам, чтобы они приобщали нас к прекрасному, а сама в это время ходила на обеды с подругами.

Мы вышли на середину внутреннего дворика, над которым высоко над нашими головами простирался потолок из стекла. Я заметил Иви и ее кузин, одетых в изысканные расшитые стеклярусом платья, сидевших в соответствии с планом рассадки гостей, и явно потративших много времени на укладку волос и нанесение макияжа. Моя семья расположилась рядом с ними. Съемочная группа уже разместила все свое оборудование.

Я игнорировал всех кроме Одри. Я смотрел, как она осматривала окружающее нас великолепие.

— Ух, ты, - сказала она, заворожено глядя вокруг. — Я никогда не была здесь раньше.

— Это здорово, — сказал я, имея в виду вовсе не сад. Я сжал ее руки, упиваясь ею. Она была так красива, и это задевало меня за живое.

— Мне здесь очень нравится, — сказала она, все еще восторженно оглядываясь по сторонам. — Я никогда не видела ничего подобного.

— Мы будем должны как-нибудь сюда вернуться, — сказал я и привлек ее к себе, поцеловав в макушку.

Она ничего не сказала, но крепко обняла меня в ответ.

В это время, неуверенно улыбаясь, к нам подошел Тод.

— Привет, ребята. Мне не хотелось бы прерывать вас.

— Ну, и не надо, — сказал я, не выпуская из рук Одри.

Глаза Тода расширились, но он знал, что лучше сейчас ничего не говорить. Он ошарашенно посмотрел на меня, пытаясь что-то прочитать на моем лице по части того, как я отношусь к ней.

Я слегка отстранился от Одри и послал ему предостерегающую улыбку. Мне нужно было отвлечь внимание от нас.

— Они готовы меня снимать? — спросил я, кивая на установленные камеры.

— Да, вас обоих, — сказал Тод.

Он погладил руку Одри в знак приветствия и посмотрел на нее. — Мы бы хотели, чтобы вы оба были на фотографиях.

Одри нервно провела рукой по платью и посмотрела на меня.

— Тод, меня не надо фотографировать. Правда, это очень мило с твоей стороны.

— Ерунда. Я настаиваю. Я хочу запечатлеть каждый момент этого знаменательного события в моей жизни, в том числе и вас, — сказал он, протягивая ей руку.

— Ладно, — нерешительно произнесла Одри и улыбнулась ему.

Очевидно, Тоду досталась львиная доля от весьма ограниченного количества генов шарма нашей семьи.

Довольный, я сжал ее руку в знак поддержки. Мы подошли к моим родителям. Селия смотрела на нас так пристально, как никогда ранее.

— Здравствуй, мама, — сказал я.

— Здравствуйте, Джеймс, — произнесла она официальным тоном, явно издеваясь надо мной.

Потом она повернулась к Одри и осмотрела ее с головы до пят.

— И как вам этот вечер, дорогая? Вы выглядите очень… довольной.

Моя мать была проницательным наблюдателем. Плюс, она сидела рядом с нами на ужине вчера вечером. Глядя на Одри прямо сейчас, я мог видеть то же самое, что, должно быть, видела и моя мать: кожа Одри будто светилась, как будто каждая клетка ее тела подсвечивалась изнутри.

Одри улыбнулась ей, не моргнув глазом.

— Я очень довольна, — доброжелательно сказала она и без какой-либо иронии в голосе. — Ваш сын показал мне, как замечательно проводить время.

— Уверена, — сказала Селия, но ее лицо явно не выглядело довольным.

— Ладно, все, пора, — встрял Тод, прерывая разговор и тем самым спасая нас. — Мы собираемся начать съемку нашей семьи. С одной стороны фонтана будем мы, а семья Иви будет с другой стороны.

Он подхватил Одри под руку и повел ее по направлению к фотографам, о чем-то радостно болтая с ней.

Моя мать смотрела на действия Тода, и на ее лице одна эмоция сменяла другую, начиная с удивления и кончая полнейшим возмущением.

— Это съемка семьи. Куда она идет?

Я послал ей сердитую улыбку, схватил за руку и потащил ее вслед за Тодом.

— Фотографироваться с нами, мама, — сказал я достаточно громко, чтобы Одри услышала. — Моя подруга будет фотографироваться с нами.

Я бесцеремонно подтолкнул свою мать чуть вперед. Тод подмигнул мне, когда я подошел к ним, и взял за руку потрясенную Одри.

Я не выпускал ее руку из своей все время, пока длилась съемка.

— Ну, это было... занимательно, — сказала Одри, когда мы садились в машину. — Я думаю, что твоя мать держала себя в руках, по крайней мере, до конца свадебного торжества. Я практически уверена, что теперь попала в ее поле зрения. Под ее пристальное внимание.

— Да, ладно, — сказал я и пожал плечами, не озадачивая себя проблемами своей матери и не задумываясь по поводу ее внимания.

— Ты не должен был говорить, что я твоя девушка, — сказала она.

Играя с ее волосами, предварительно убрав их с лица Одри, я наблюдал за тем, как ее шея стала покрываться густым румянцем.

— Ага, сказал.

— Ты, не должен был.

— Одри, — произнес я и подождал, пока она повернулась и взглянула на меня. — Я плачу тебе не только за то, чтобы ты вела себя как моя подруга, но я также хочу и озвучить это. Так что давай оставим это, ладно?

— Хорошо, — пробормотала она и посмотрела в окно.

— Ты собираешься рассказать мне о том телефонном звонке?

Она вздохнула.

— Честно говоря, я бы не хотела посвящать тебя в это.

— Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, в чем проблема.

— Все нормально. Это не твоя проблема, а моя. Я разберусь с ней сама.

Она достала свой телефон и посмотрела на него.

— Ой, у меня голосовое сообщение, — сказала она печально. — Я должна его прослушать.

Она где-то с минуту молча слушала сообщение, и все это время ее брови были нахмурены. Когда она, наконец, опустила телефон, ее лицо было бледным.

— Что такое? — спросил я.

— Как ты думаешь, Кай сможет отвезти меня в одно место после этого мероприятия? Мне нужно кое с чем разобраться, — спросила она тихо.

— Конечно, я тоже поеду.

Она посмотрела на меня, и ее лицо стало покрываться красными пятнами.

— Нет, Джеймс. Пожалуйста. Ты видел достаточно. Позволь мне разобраться с этим самой.

— Это парень? — спросил я, и почувствовал, как внутри меня закипает злость.

— Нет, — сказала она, качая головой. — Если бы.

— Тогда что?

Я сам был удивлен тем, что в моем голосе промелькнули нотки отчаяния. Я хотел, чтобы она перестала упрямиться и поделилась со мной своими бедами.

Одри вздохнула.

— Это моя мать, Джеймс. Она создала мне проблему, и мне нужно увидеться с ней сегодня вечером.

Я почувствовал внутри себя легкость из-за того, что это был вовсе никакой не парень. Я вздохнул с облегчением, потому что она открылась мне, и мой гнев тут же улетучился.

— Хорошо, — сказал я. — Я пойду с тобой.

По какой-то необъяснимой причине Коул, чем-то напоминавший сейчас кошку, которая только что съела канарейку, оказался в том же баре, что и мы.

— Я тебя не приглашал сюда, — сказал я, хлопая его по спине. — Но мне все равно приятно тебя видеть.

— Тод написал мне, — сказал Коул. — Он попросил, чтобы я приехал, когда бы смог. Он хотел сделать вам приятное.

— О, как мило, — сказал я и недоверчиво посмотрел на него. — Ты выглядишь более самодовольным, чем обычно, — сказал я, убедившись, что Одри находилась в безопасности позади меня.

— Это почему же? — спросил Коул, улыбнувшись мне. — Наверное, из-за этого.

Коул указал на женщину, пробиравшуюся к нам. Она шла, быстро нанося блеск для губ, а ее кудри и грудь подпрыгивали в такт шагам.

Это была Дженни.

— О, Господи, твою мать! — закричала Дженни, увидев Одри.

Она практически сбила меня с ног, чтобы добраться до нее.

— Ура! — завопила она, заключив Одри в объятия, и подпрыгивая то вверх, то вниз. — Ты помогла мне получить миллиардера! Я так чертовски взволнована!

— О, Иисус, — сказал я Коулу. — Ты же не сделал этого.

— Да. Сделал. Ха, Господи, твою мать. Сделал, — сказал он, и при этом выглядел очень довольный собой. — Я собираюсь жениться на этой девушке. У нее рот как—

— Коул, — прервал я его. — Моя мать находится в трех метрах от нас. Пожалуйста.

— Мне не было необходимости заканчивать предложение, как ни крути, — сказал Коул, наблюдая за Дженни. — Ты понимаешь, что я имею в виду.

Я вздохнул.

— Могу догадаться.

Мы стояли и смотрели за тем, как девушки возбужденно разговаривали друг с другом.

— Ты сам рекомендовал мне позвонить ей, — напомнил мне Коул.

— Я уж точно не рекомендовал тебе, приводить эскорт на предсвадебные мероприятия моего брата, — сказал я.

Он поднял бровь.

— Кто бы говорил, братан.

Я свирепо посмотрел на него. Я не хотел говорить об этом.

— Купи мне выпивку. Мне она необходима, — сказал я.

Он подал знак бармену.

— Я рад, что ты здесь, и что Дженни обслуживает тебя. Но мне нужно защитить Одри. Никто кроме тебя не знает правду. Все должно оставаться так, как есть.

Коул поставил передо мной мартини, а я заказал вина для Одри.

— Конечно. Я обещаю, что не проговорюсь ни об одной из них, —

сказал он. — Я бы не поступил так с тобой, ты же знаешь. Но я должен заметить тебе, что для наемного работника, ты уж слишком оберегаешь ее.

— Ей нужна моя защита, — сказал я мрачно и сделал глоток своего напитка, который моментально согрел мои внутренности. — Она милая девушка. Я знаю, что это звучит странно, но это — правда.

— Это не звучит странно. Но что ты собираешься делать, когда все закончится?

Я пожал плечами.

— Наверное, ничего.

— А вот теперь это звучит нелепо, — сказал Коул. — Я говорю тебе это потому, что ты мой лучший друг.

— Иногда я думаю, что мне нужно защитить ее от самого себя, — сказал я негромко.

Коул выглядел так, как будто собирался сказать мне что-то предостерегающее, но в этот момент Одри и Дженни, весело болтая, вошли в бар. Я обнял Одри и притянул ее к себе, поцеловав в макушку. Эти две минуты, пока она отсутствовала, показались мне слишком долгими. Коул посмотрел на меня и просто покачал головой в притворном отвращении, читая меня, как книгу.

— Коул, я и не знала, что ты владел частью «Rhode Island Thunder». Дженни только что рассказала мне. Это так здорово, — сказала Одри.

«RIT» была запасной командой НХЛ, и Коул был одержим ею.

— У нас места в ложе сегодня на вечер, — взвизгнула Дженни.

Коул обнял ее и прижал к себе.

— Мы можем позволить себе места в ложе, когда ты только захочешь, Принцесса, — сказал он и поцеловал ее в нос. Дженни счастливо улыбнулась Коулу, и он просиял в ответ на ее улыбку. Я не знал, насколько была искушена Дженни, и как хорошо она умела читать людей, но я надеялся, что она догадывалась, что Коул был игроком до мозга костей. Он с удовольствием будет играть с ней, баловать ее некоторое время, но он не однолюб и никогда им не был. Дженни прижалась к Коулу, а Одри внимательно наблюдала за подругой.

— Дженни, пойдем-ка со мной в дамскую комнату, — сказала она через некоторое время, взяв Дженни за руку. Она улыбнулась нам своими ямочками.

— Мы вернемся через пару минут, ребята.

— Что это с ней? — спросил Коул, наблюдая, как Одри тащит за собой Дженни подальше от него.

— Я думаю, что она хочет поговорить с Дженни, — сказал я.

— О чем?

— Чтобы она не тешила себя надеждой на место в ложе с миллиардером, — произнес я.

— Ага, — сказал Коул, наблюдая за удаляющимися девушками.