Мы прошли с Дженни мимо дамской комнаты по коридору в пустой гардероб. Я внимательно оглядела все вокруг, убедившись, что никто из семьи Джеймса не находился поблизости и не мог нас увидеть.

— Дженни, — сказала я мягко. — Коул нанял тебя через агентство, не так ли?

— Конечно, — ответила она.

— Он, кажется, хороший парень.

— Он — удивительный, Дри. Нам так весело.

Дженни посмотрела на меня и лучезарно улыбнулась, взяв меня за руки.

— Спасибо, что делаешь это для меня. Елена была так счастлива, что Джеймс рекомендовал ее агентство. Я сказала ей, что собираюсь перевернуть жизнь Коула и легализовать свое положение.

— Ладно, — сказала я. — Я просто хочу убедиться, правда…

— Что?

— Ты же не думаешь, что он собирается выкупить тебя или сделать что-то в этом роде, — сказала я печально. — То, как ты смотришь на него —

— Ой, Дри, давай не будем! — прервала она меня и рассмеялась. — Ты же не думаешь, что я реально запала на Коула Брайсона, не так ли?

— Точно нет? — спросила я.

Дженни пожала плечами и посмотрела на меня сердито.

— Мне нравится его кошелек. Мне нравится его толстый член. Мне нравятся его места в ложе. Мне нравится развлекаться с ним, как игрушка с киской.

— Он тебе не нравится?

— О, нет. Он нравится мне, с этим все в порядке. Кому же он не понравился бы? Он охренительно горяч, и он — миллиардер! Но он — Джон, Дри. Он платит мне за то, чтобы я делала все, чего он только захочет. А он хочет многого, уверяю тебя. Он — крутой, и мне это нравится.

Она остановилась, чтобы слегка взбить волосы.

— Но то, что я сама наслаждаюсь этим, не значит, что я не работаю, или что это только лишь работа для меня. Я имею в виду.… Ой, ну ты поняла, что я имела в виду.

Мое сердце сжалось, и я кивнула ей.

— Я точно знаю, что ты хотела сказать.

— Ну, хватит обо мне. Я могу сама о себе позаботиться, — произнесла она и посмотрела на меня своими большими, голубыми глазами. — Как дела с Мистером Ходячий секс в Костюме?

— Отлично, — сказала я уклончиво.

— Он трахнул тебя, не так ли? Я поняла это, увидев вас двоих.

— Да, — подтвердила я. — Мы занимались сексом.

— Неужели было так плохо? — спросила Дженни и посмотрела на меня так, словно у меня выросло три головы. — Дри, ты что, собираешься плакать? И из-за чего?

— Нет,— сказала я, и мои глаза наполнились слезами, поэтому мне пришлось их даже промокнуть. — Дженни, мне нельзя плакать, так как там вся его семья. Они не должны узнать, что мы с тобой знаем друг друга.

— Ладно, — сказала она. — Мы справимся с этим. За свою жизнь мне приходилось столько врать женам и подружкам, что ложь уже лезет у меня из ушей, Дри. А они обычно довольно хороши. Не беспокойся об этом. А теперь скажи мне, должны ли мы волноваться об этих слезах. Расскажи мне, что происходит.

Я резко покачала головой.

— Я не могу. Я не хочу говорить об этом.

— Он тебя ударил. Сделал что-то еще? Он что, полный урод?

— Нет, — ответила я.

Она нежно погладила меня по голове.

— Ты пересекла своего рода черту, которую провела сама для себя? — спросила она.

Я, вероятно, всегда недооценивала Дженни и не отдавала должное ее уму.

— Что-то в этом роде, — сказала я, шмыгнув носом.

— Ладно, Дри. Это с каждым может случиться, — произнесла она и обняла меня. — Дело в том, что никто не знает про эти линии, кроме тебя самой. Поэтому-то и здорово, что наши чувства и мысли невидимы, их нельзя потрогать. Они подобны волшебству. Никто не знает правды, кроме тебя самой. Все нормально? Ты в безопасности.

— Ладно, — пробормотала я, всхлипнув.

— Поэтому делай то, что считаешь правильным. И помни, если становится все слишком плохо, просто закрой глаза.

— И представь себе, что этого никогда и не происходило,— закончила я за нее. — Дженни, в последнее время я, вероятно, не говорила тебе, что ты умна.

— Я знаю, — сказала она — Это мое секретное оружие.

Она посмотрела на меня долгим взглядом.

— Дри. Просто если это не случится со мной, это не значит, что не произойдет и с тобой.

— О чем ты? — спросила я.

— Ты знаешь.

Я пожала плечами, прекрасно понимая, о чем она говорила.

— Дженни, этого не произойдет со мной.

Она покачала головой и указала на себя.

— Ни один миллиардер не выкупит меня, потому что я — шлюха. Дри, я даже этого и не стесняюсь. Но ты — другое дело. Ты делаешь это потому, что заботишься о своем брате. На самом деле, ты — хорошая девушка. Я точно могу сказать, что Мистер Костюм знает это.

— Он не собирается меня выкупать, — произнесла я с печалью в голосе.

— Он сможет, — сказала она, ухмыльнувшись и пожав плечами. — Будь уверена, чего только не случается в этой поганой жизни.

— А что насчет тебя и Коула?

— Я собираюсь высосать его дочиста настолько, насколько смогу — его самого и его кошелек.

Я досуха вытерла свои глаза, и она подхватила меня под руку.

— Ты готова? — спросила она.

Я ответила кивком.

— Тогда пойдем и покажем этим миллиардерам, гоняющимися за развлечениями, словно кошки за игрушками, — сказала она, зло усмехнувшись.

Наша небольшая компания была довольно популярна в этот вечер. Каждый хотел выпить с двумя шикарными миллиардерами и их горячими, загадочными спутницами. Казалось, что даже Иви находилась под впечатлением.

— Ты владелец части акций «Thunder»? — спросила Иви, и ее плоская грудь выпятилась в сторону Коула.

Она смотрела на него так, словно он был какой-то рок-звездой, греческим богом, владеющим фарм-клубом (прим. Запасной состав из низшей лиги для замены игроков высшей лиги).

— Да, владеет, — ответила за него Дженни, затем шагнула и встала перед Коулом.

Она выпятила свою более внушительную, чем у Иви, грудь, словно перекрывала возможность Иви подойти к Коулу ближе.

Иви что-то хотела сказать, но Тод прервал ее.

— Ты флиртуешь с лучшим другом шафера? — спросил он свою невесту.

И Тод и Иви невнятно произносили слова, видимо, уже хорошо приняв к этому времени определенное количество напитков в «коктейльный час», который по факту уже длился три часа.

Иви тряхнула головой и сузила глаза, глядя на него.

— Прости, детка, — произнесла она голосом, который, видимо, считала сексуальным. — Сложно избавиться от старых привычек.

— Ты хочешь сказать, что распутная девчонка из студенческого общества навсегда останется распутной девчонкой из студенческого общества? — спросил Тод, ухмыляясь.

— Ага. Так точно.

Она схватила его за галстук, притянула к себе и жарко поцеловала. Тод поднял ее, и она обернула свои ноги вокруг его талии. Он понес ее в темный угол, чтобы целоваться и обниматься.

— Они пьяны, — сказал Коул и рассмеялся.

— Они счастливы, — удивленно сказала я, и повернулась к Джеймсу. — Им, на самом деле, хорошо вместе.

Джеймс вытянулся вверх и посмотрел туда, где сладкая парочка обжималась в углу. Он выглядел ошеломленным.

— Ему нравится то, что делает его распутная девчонка. Может быть, ты и права, — сказал он.

Между тем, в нашей маленькой компании все еще летали искры.

— Ты такая горячая, когда сражаешься за меня, — сказал Коул Дженни.

Он сделал еще один глоток своего мартини и посмотрел на нее из-под прикрытых глаз.

— Это нельзя назвать сражением, — сказала Дженни, откинув волосы со своего лица. — Если ты хочешь увидеть, как я валю врага, то притащи сюда эту суку.

Коул явно находился под впечатлением от слов Дженни.

— Это так жарко. Невеста против Дженни. Ты будешь бороться с невестой из-за меня?

— Точно, детка, — проворковала она, прижимаясь к нему.

Затем она начали серьезно целовать друг друга, и руки Коула оказались на ягодицах Дженни. Мы с Джеймсом смотрели друг на друга, находясь в состоянии смущения и крайнего изумления от происходящего.

Но, однако, Селия Престон не была впечатлена этой сценой. Она жестом подозвала нас. Прежде, чем двинуться к ней, мы сделали по большому глотку наших напитков.

— Кто эта девушка рядом с Коулом Брайсоном? — спросила она, наблюдая за парой вблизи бара, охваченной страстью.

— Это Дженни, — сказал Джеймс, словно это было само собой разумеющееся. — Они встречаются.

— Если это можно так назвать, — раздраженно произнесла Селия и повернулась ко мне. — А вы знаете эту Дженни? Она, вроде, была взволнована, когда увидела вас?

— Я встретилась с ней прошлым вечером, когда мы ушли после ужина, — сказала я, краем глаза взглянув на Джеймса.

— Да, мы встретили их, — подтвердил Джеймс, кивнув. — После ужина.

— Он приведет ее на свадьбу? — спросила Селия, хмуро глядя на Коула и Дженни и их теперь еще более сплетенные тела.

— Надеюсь, — сказал Джеймс. — Иначе, только Тод и Иви будут единственными нарушителями общественного порядка.

Джеймс указал ей на дальний угол, где развлекались распутница и ее ревнивый ухажер.

Селия нахмурилась.

— Я думаю, что мне следовало заказать больше еды, которую подавали к столам, чтоб не сталкиваться с такими вещами, — произнесла она в основном сама себе.

— Живи и учись, мама, — сказал Джеймс. — Живи и учись.

Мы сбежали сразу же после того, как Селию прервал один из ее друзей, который спросил ее о красном вине из меню, имевшем наибольшее количество антиоксидантов.

Я подмигнула Дженни, показав, что мы уходим, и она показала мне жест большим пальцем вверх, в то время как руки Коула все еще находились на ее ягодицах.

— Я полагаю, что она действительно нравится ему, — сказал Джеймс, когда мы скользнули в машину. — Я не думаю, что он притворяется.

— И что ты подразумеваешь под словом «нравится»? — спросила я. — Она прекрасна, молода, и умна.

Он скептически посмотрел на меня.

— Нет, Джеймс, правда, он очень умная. Это один из ее талантов, который она умело скрывает.

— Мой брат и Иви также устроили сегодня развлекательное шоу, — заметил Джеймс.

— Знаешь что? Я думаю, они, на самом деле, влюблены друг в друга, — сказала я. — Тод, кажется, действительно рад женитьбе. А Иви определенно казалась сегодня влюбленной в него …. Если он может жить с тем, что произошло, и принимать ее такой, какая она есть, то, может быть, и ты тоже сможешь.

Джеймс фыркнул.

— Я только обращаю на это твое внимание, — произнесла я назидательным тоном.

— Посмотрим, — буркнул Джеймс.

По крайней мере, это уже был прогресс. Я вздохнула.

«Мне придется решить проблему с матерью», — подумала я и назвала Каю ее адрес в Восточном Бостоне, и он молча повел машину сквозь ночь.

— Как жаль, что мы не можем просто поехать домой, — сказала я. — Я имела в виду, в твой дом.

Джеймс обнял меня за плечи.

— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит?

— Нет, — сказала я. — Потому что ты сразу попытаешься это исправить, а это — мой крест.

Джеймс вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Что я должен сделать, чтобы завоевать твое доверие? Тебе ничего не угрожает, — сказал он, указывая сначала на себя, потом на меня. — Ты можешь все мне рассказать. Это не то, что мы должны скрывать друг от друга.

— Я буду доверять тебе, когда ты будешь доверять мне, — произнесла я. — Я помню, что, вроде бы, у тебя есть тайны, которые ты прячешь даже от самого себя.

Я полагала, что это должно было оттолкнуть его от меня, но вместо этого он придвинулся ко мне еще ближе.

— Есть вещи, которые я скрываю от всех, в том числе и от тебя, — сказал он. — Ты не должна принимать это близко к сердцу.

— Так же и у меня, — проговорила я. — Есть вещи, которые кроме меня никто не должен знать.

— Но что если я хочу знать? — спросил Джеймс, заправляя мне волосы за ухо. — А что если я хочу знать, кто ты?

— Чтобы ты мог уволить меня снова? — спросила я, а Джеймс сощурил глаза. — Расслабься, я пошутила.

«Но… я чувствую то же самое по отношению к тебе, … однако, Джеймс, не ты ли хотел узнать, в чем дело? Мы будем узнавать друг друга еще только неделю», — подумала я, и эта мысль заставила мое сердце сбиться с ритма.

Джеймс посмотрел на наши сплетенные руки.

— Может быть, все дело в том, что мы заботимся друг о друге, даже если это только на короткое время. Я не забочусь о большом количестве людей, Одри. Список очень короток.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я поморщилась.

«Лучше не говори мне такие вещи», — подумала я.

— Я тоже забочусь о тебе, — сказала я.

«Глупая, глупая, глупая», — кипела я от злости сама на себя.

Он поцеловал меня в лоб.

— Тогда это — достаточная причина.

Кай остановил машину напротив дома матери.

— Только чудо спасет их. Я полагаю, мы закончили разговор, так как приехали, — сказала я с облегчением.

— Я пойду с тобой, — сказал Джеймс.

— Мне нужно, чтобы ты остался здесь. Я должна сделать это сама.

Я посмотрела на часы, было уже девять часов. Моя мать, однозначно, уже была пьяной, и скорее всего уже готова к драке. Я не хотела, чтобы Джеймс увидел все это.

— Пожалуйста.

— Тебе ничего не угрожает? — спросил он и кивнул в сторону ее обветшалого жилого комплекса.

— Я здесь выросла. Это моя мать. Со мной все будет в порядке, и я скоро вернусь.

Кай открыл мне дверь машины, и я вышла.

— Одри, — произнес Джеймс, и я нагнулась, чтобы посмотреть на него. — Я буду ждать тебя.

Я вздохнула и быстро стала подниматься к подъезду вверх по лестнице, стараясь не оглядываться на машину. Я не хотела, чтобы он оказался рядом с моей матерью, вызывавшей только омерзение. Я постучала ей в дверь, но ответа не последовало, несмотря на то, что везде горел свет. Тогда я повернула ручку двери, и она открылась. Я глубоко вдохнула прежде, чем войти внутрь.

Она была дома и сидела за кухонным столом рядом с переполненной пепельницей, куря, как будто собиралась сесть после этого на электрический стул.

— Привет, мам, — сказал я сквозь пелену дыма.

— О, неужели, это маленькая Мисс Заносчивость. Ты выглядишь блестяще, — сказала она. — Отлично, что ты, наконец-то, появилась.

У нее были длинные и тонкие волосы, осветленные на концах и по всей длине, жирные около корней волос. Когда-то она выглядела довольно мило, но сейчас ее кожа была покрасневшей и покрытой пятнами от множества перенесенных бостонских зим и несчетного количества сигарет «Marlboro Lights».

— Ты ждала меня? — спросила я.

— Ты же знаешь, что я попала сегодня в аварию, они отбуксировали мою машину, и что я осталась совсем без денег.

Я, может, и переживала бы за нее, если бы не знала, как обстоят дела на самом деле. Ей не нужно было мое сочувствие. Она хотела лишь моих денег.

— Без обид, мам. Но разве это именно моя проблема?

Это не то, что я ей должна была говорить, но полупустая бутылка «Jack Daniel’s» на столе, и тот факт, что она сегодня пыталась забрать деньги из «Новых горизонтов», окончательно вывели меня из себя.

— Я не знаю, почему это проститутка думает, что она лучше, чем ее собственная мать. По крайней мере, я работала на настоящей работе, — сказала она.

Тон ее голоса был настолько злобный и говорил о том, что она ищет повод для драки.

— У тебя не было работы в течение длительного времени, — напомнила я ей. — Когда я последний раз я наведывалась к тебе, то твоя работа заключалась в том, чтобы пить, курить и жить за чужой счет.

Она посмотрела на меня и на ее лице расползлась торжествующая улыбка.

— По крайней мере, я не объезжаю чужие члены.

— Да, ты этого не делаешь, — сказала я.

Это была горькая правда, но ее слова больше не трогали меня.

— У тебя один за другим меняются мерзкие мужики, за счет которых ты оплачиваешь квартиру и покупаешь сигареты.

— Что ты об этом знаешь? — огрызнулась она.

— Я знаю об этом все. Если ты не забыла, то я — шлюха, — сказала я категорично. — Рыбак рыбака видит издалека.

Она встала, ее руки сжались в кулаки, готовые обрушаться на меня. Конечно, такое случилось не в первый раз, но я не хотела ввязываться во все это с ней сегодня. Я хотела разрядить обстановку и вывести ее из игры, чтобы она держалась от нас от греха подальше в ближайшем будущем, а может быть, и навсегда

Как обычно, мне пришлось делать эту дерьмовую работу.

— Сколько ты хочешь, — произнесла я фразу как утверждение, а не вопрос.

— Две тысячи долларов, — сказала она.

Ее кулаки разжались, но она даже не соизволила надеть себе на лицо маску сожаления.

— Я могу дать их тебе, но с одним условием, — произнесла я, шагая по грязной кухне. — Во-первых, ты никогда больше не пойдешь и не потребуешь снова денег в «Новых Горизонтах». Это деньги для Томми. Твоего сына. Он нуждается в них больше, чем ты и я вместе взятые. Вот почему мне приходится столько работать. Пожалуйста, никогда не делай этого снова. Обещай мне.

Она кивнула, я не была уверена, что верю ей, но прямо сейчас я ничего не могла с этим поделать.

— Во-вторых, ты больше никогда не заявишься ко мне в офис. Мой босс сегодня же уволила бы меня, если бы я не была на задании.

Она фыркнула и закурила еще одну сигарету.

— Твой босс думает, что ее дерьмо не воняет, что ли. У меня сегодня было огромное желание сказать этой зубастой мохнатке —

— Пожалуйста, не называй ее «зубастой мохнаткой», — прервала я ее, — и больше никогда не ходи туда снова. Она сказала, что уволит меня, если ты это сделаешь, и она говорила это на полном серьезе. Если ты хочешь сохранить свою разбитую машину, и чтобы тебя продолжали выручать из заключения, давали деньги до конца твоей жизни, то мне нужна эта работа, хорошо? Так что держись в стороне.

— Хорошо, — сказала она и выпустила облако дыма в мою сторону.

Я не знаю, чем я так провинилась перед ней, чтобы так ненавидеть меня, но она меня терпеть не могла. По отношению к Томми она не испытывала такой ненависти, хотя и не заботилась о нем, но, по крайней мере, иногда трепала его за волосы. Но не меня. Возможно, это было просто полнейшее отсутствие любви по отношению ко мне.

Она была подобно солнцу в морозный день — светила, но не грела. Это можно было бы сравнить с тем, что я появилась на свет и разрушила ее веселую жизнь, и теперь должна заплатить за это. Платить. Платить. Я достала кошелек и протянула ей деньги. Это были деньги, которые я сохранила от аванса, чтобы заплатить за аренду квартиры. Но сейчас я ничего не могла сделать, кроме как вернуться к работе.

— Пока, мам, — сказала я.

Она сунула деньги в карман и кивнула мне.

— Увидимся. Хорошо проведи время в этом шикарном прикиде.

То, как она произнесла эту фразу, заставило меня почувствовать себя грязной.

Я больше не могла здесь находиться. Я распахнула дверь, желая сделать глоток свежего воздуха.

На лестничной клетке стоял Джеймс Престон.

Он стоял там, ожидая меня.