Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/MC-114

Карлайл, Англия, 1745

Кэтрин все больше утомляла ее новая жизнь в высшем обществе Карлайла. Званые обеды немного развлекали, но Элизабет без конца знакомила ее с многообещающими брачными партнерами, и Кэтрин это казалось донельзя скучным. Многие были не так уж плохи, но уже через десять минут разговора с ними ей хотелось сбежать. Обычно она ускользала от них в сад, где ее ждал экипаж с Мэтью, и тот отвозил ее домой.

Но прежде они позволяли себе пройтись немного по саду, вдыхая прохладный ночной воздух. Он подавал ей шаль, которую она оставляла под сиденьями, где обычно лежала старая отсыревшая лошадиная попона, а она протягивала ему вынесенный из особняка бокал пунша с виски.

Кэтрин знала, что не следует проводить столько времени со слугой, но ей с ним было легко. Он понимал ее. Он слушал ее, когда она говорила о своей бабушке, или просто молчал, пока она приходила в себя от испытывающих глаз высшего света. Он говорил с ней как с человеком, а не предметом на аукционе. В любом случае, они просто беседовали. Разумеется, в этом не могло быть ничего дурного.

– Мэтью, – сказала Кэтрин как-то вечером, когда они гуляли по пологому склону в саду пастора, любуясь сверкавшими на небе звездами, то и дело исчезавшими за темными облаками. – Вы шотландец…

– Верно подмечено, – быстро сказал он, подняв бровь.

– Я хотела спросить, что привело вас в Карлайл?

– Я приехал сюда в поисках работы, – сказал он и остановился у колодца. – Моя семья живет рядом с Шотландией – километров шестнадцать к северу от границы. У нас есть ферма в горах. Утром вокруг ничего не видно из-за тумана.

– Звучит так сказочно. Почему же вы уехали оттуда? – Кэтрин попыталась представить шотландские горы. Перед глазами возникла картина: Мэтью пасет коров на живописных склонах.

– К сожалению, я не мог остаться, – сказал он. – Всю жизнь я хотел быть фермером, как мой отец. Но мы испытывали… испытываем некоторые трудности с деньгами. Я отсылаю домой большую часть своего заработка.

– Вам не хватает родных? – Кэтрин перегнулась через стену колодца и заглянула вниз. Пахнуло свежестью, в темной воде внизу отражались звезды.

– Да. Но я знаю, что они проживут на мои деньги.

– Надеюсь, вы вскоре сможете их увидеть.

– Надеюсь, что да. – Он улыбнулся. – Иногда я думаю, что мне стоит присоединиться к повстанцам – так я хоть смогу путешествовать!

Кэтрин с секунду молчала, не зная точно, кто такие повстанцы. Спросить она не решалась, опасаясь показаться неосведомленной. Улыбка Мэтью стала неуверенной, и она пересилила себя:

– Повстанцы?

Он уставился на нее с удивлением:

– Разве вы не слышали о якобитах?

– Нет, – призналась она. Слово казалось ей знакомым, но она не знала откуда. – Кто они такие?

– Карл Стюарт снова претендует на трон. Вы же слышали о восстании, случившемся во время правления его отца?

Внезапно Кэтрин поняла, о чем он. Ей на память пришли недолгие уроки истории (она всегда предпочитала естественные науки). В результате революции в конце прошлого века король Яков II был свергнут. Позже его сын Джеймс Стюарт заявил о своих правах на трон Англии и Шотландии. Ему удалось добиться, чтобы несколько стран признали его законным монархом. В 1715 году он предпринял военное вторжение в Англию, но оно закончилось неудачей. С тех пор никто по-настоящему не угрожал Англии. Неужели теперь сын Джеймса Стюарта претендует на английский трон?

– Разумеется, я знаю о восстании. Оно потерпело крах. Зачем пытаться повторить его снова, если оно обречено на неудачу? – спросила Кэтрин.

– Карл Стюарт, или Красавчик принц Чарли, как его называют, ищет поддержки горных общин. С их помощью он надеется одержать победу.

Кэтрин остановилась как вкопанная. Шаль соскользнула с ее плеч.

– Шотландцы? Вы считаете, что они помогут сыну Джеймса?

– Они уже ему помогают. Он высадился в Шотландии несколько недель назад.

Кэтрин почувствовала, что дрожит, и рассеянно натянула шаль на плечи:

– Он собирает армию? В Шотландии? Почему никто не говорит об этом?

Армия горцев… В своих мыслях о шотландцах она никогда не думала о такой ужасающей, но при этом захватывающей возможности. Часть ее хотела, чтобы восстание случилось, – это звучало невероятно интересно и было так не похоже на скучные обеды и длинные разговоры о шелках и кавалерах.

Мэтью пожал плечами:

– Большой угрозы они не представляют, и надежды на успех мало. Главная новость – о высадке Карла Стюарта в Шотландии – стала известна, когда ваша бабушка… – Глаза его тревожно метнулись к ней. Он знал, что ей тяжело думать о смерти бабушки. – Я имею в виду, до вашего приезда. Понятно, почему вы о них не слышали. По последним известиям повстанцы собираются обойти Эдинбург и направиться в Англию.

– В Англию! – в ужасе воскликнула Кэтрин. – Они могут атаковать Карлайл!

Он ответил ей серьезным взглядом:

– Да. Но у нас есть гарнизон. Хотя, конечно, его сложно назвать гарнизоном… Мы никогда не ожидали столкновений, так что гарнизон состоит из нескольких страдающих от подагры стариков, оставшихся еще с прошлого восстания.

– Но этого будет недостаточно!

– Возможно, вы правы, – кивнул Мэтью. – Повстанцев, скорее всего, остановят до того, как они доберутся до Англии и Карлайла, но, если они достигнут города, нам придется подготовиться лучше. В Эдинбурге к обороне готовят пушки.

– Как это ужасно… – Кэтрин попыталась представить, как жителям Карлайла придется решать – сражаться или сдаться повстанцам. Ее снова передернуло. Неужели такое возможно? Если повстанцы достигнут Карлайла, все будут в серьезной опасности. Восстание уже не казалось ей таким интересным событием

> ВНИМАНИЕ: опасность во временном ландшафте 1745

> Рекомендуется вмешательство

>> Во вмешательстве отказано

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-172

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-173

Кампус Ноттингемского университета, Англия, 2039

Кейт снова и снова перечитывала статьи из результатов поиска для «Мэтью Гэллоуэй». Мэтью и Кэтрин Гэллоуэй, работавшие в ЦНЛ, были террористами. Они пытались украсть материалы исследований из своей лаборатории. Атаковали охрану… Все это казалось ей невероятным.

Кем были эти люди? Возможно ли, что Кэтрин Гэллоуэй – ее родственница? Она никогда о ней не слышала. Если бы среди членов ее семьи была террористка, да еще как две капли воды похожая на нее, она бы наверняка об этом знала.

Она вернулась к просмотру других данных. После начала войны в 2019 году расследование теракта, по всей видимости, было отложено, так как основное внимание теперь уделялось конфликту между Англией и Европой. Третья мировая война продлилась недолго – уже через три года обе стороны начали угрожать использованием ядерного оружия, после чего неохотно было заключено зыбкое перемирие, которое, правда, длилось и по сей день.

Следующая ссылка была на блог Кэтрин Гэллоуэй. Кейт пролистала его. Девушка, проводившая время за обсуждением телесериалов и свиданий с мужем, вряд ли могла тратить оставшееся время на изготовление биологического оружия. Верно ведь?

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС-170

Карлайл, Англия, 1745

Кэтрин проснулась после очередной бессонной ночи. Карлайл был охвачен ужасом – повстанцы все ближе подходили к границе с Англией, а слухи о чудовищных горцах менялись с каждым днем. О них говорили то как о кровожадных гигантах, пожиравших младенцев, то как о хилых фермерах, которые не смогли бы захватить и загородный дом. Ее дядя и тетя не умолкая говорили о том, как боятся того, что повстанцы захватят город и убьют их сына. Сны Кэтрин были полны нападавших на город гигантов, и тем утром она проснулась уставшей. Она села, протирая глаза и пытаясь избавиться от притаившейся за висками головной боли.

Потом бросила взгляд на картину, занимавшую почти всю стену напротив ее кровати. На ней была изображена ее бабушка, молодая и полная сил – совсем не такая, какой ее знала Кэтрин, – вместе со своим мужем. После переезда Кэтрин часто задавалась вопросом о том, почему дома у Элизабет висит портрет ее матери, с которой тетя не разговаривала многие годы, но стеснялась спросить об этом. Тетя была так добра, что приняла ее в свой дом после смерти бабушки, и она не хотела причинять ей неприятностей.

Она выбралась из постели, неожиданно полностью проснувшись и сгорая от любопытства. Что же случилось с ее семьей? Что за секрет от нее утаивали?

Вскоре ей предстояло вернуться в дом бабушки, чтобы составить опись имущества перед продажей дома. Она откладывала эту поездку уже несколько недель – ведь это значило увидеть, как ее дом рассыпается на части, и собственноручно избавиться от бабушкиных вещей, а она не была к этому готова. Поездка сделала бы утрату слишком реальной. Хотя, возможно, там она сможет найти разгадку вражды тети и бабушки.

Одевшись, Кэтрин высунулась из окна, наблюдая за курами, бродившими в саду с душистыми травами. Как бы ей хотелось, чтобы ее жизнь была такой простой! Мысль о том, чтобы спуститься к завтраку, где ей придется выслушивать бесконечные пересуды ее тети и дяди о якобитах, казалась невыносимой.

Она увидела Мэтью, ведущего лошадь в конюшню, и, обрадовавшись поводу отвлечься от проблем, быстро выскользнула наружу, чтобы последовать за ним.

Приблизившись к конюшне, она увидела, что он разговаривает с одной из служанок. Они оживленно что-то обсуждали с серьезным видом, близко сдвинув головы, а лошадь Мэтью лениво щипала траву неподалеку.

В животе у Кэтрин что-то перевернулось, но она с досадой прогнала от себя это чувство. Мэтью мог говорить, с кем ему хотелось.

Вишневое дерево бросало на них кружевную тень, а лучи солнца высвечивали яркие блики в темных волосах служанки. Кэтрин это совсем не нравилось. Она подобралась поближе, чтобы послушать, о чем они говорят.

– До победы еще далеко, – говорил Мэтью.

– Да, но нападение будет первым шагом, – прошептала служанка в ответ. – Все, что случится после этого, будет иметь решающее значение.

Кэтрин подкралась еще ближе, стараясь, чтобы ее не заметили. О чем это они?

– Что же нам делать? – спросил Мэтью служанку.

– Пока ничего. Нужно будет действовать после начала осады. Тогда будет возможность все изменить.

– Значит, нам следует ждать?

– Да, – сказала она, неожиданно направившись за угол конюшни, в ту сторону, где стояла Кэтрин. Мэтью последовал за ней. Кэтрин попыталась спрятаться, но ей было некуда идти. Увидев ее, они остановились как вкопанные.

– Простите, – извиняющимся тоном сказала она, – я вам помешала?

Мэтью переглянулся со служанкой. Явно смутившись, та сделала реверанс и зашагала к дому.

– Нет. Все в порядке, – ответил Мэтью. – Это моя кузина.

– О, – ответила Кэтрин, снова приглядевшись к девушке. Теперь она узнала ее. Кэтрин попыталась вспомнить, как ее зовут, но прежде она не обращала на нее внимания, и вспомнить имя было трудно.

Она сглотнула, пытаясь не показать своего волнения.

– Я заметила сходство.

У них были похожие лица, сплошь состоявшие из острых углов. Анис – вот как ее звали.

– Правда? Какое? – спросил Мэтью.

– Ваши мягкие ресницы, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал лукаво.

Мэтью притворно вздохнул в ответ, и она дерзко добавила:

– Однако ей они больше к лицу. В ней есть некое изящество, а в ее осанке намного больше достоинства.

– Прошу прощения, мэм, но у меня есть более важные дела, чем выслушивать оскорбления в свой адрес, – чопорно ответил Мэтью, но его глаза озорно блестели. Он с поклоном направился в конюшню, ведя лошадь под уздцы.

– Не споткнитесь! – крикнула ему вслед Кэтрин, и он сбился с шага, засмеявшись. Она нагнала его у самой двери. В конюшне было холодно, и стоял сырой запах сенной пыли. На стропилах мягко ворковал голубь. Здесь Кэтрин чувствовала себя намного лучше, чем в доме, где она все время боялась задеть до блеска отполированную мебель.

– Вы слышали новости об Эдинбурге? – спросил Мэтью, рассеянно гладя лошадь по морде.

– Нет. Что там произошло? – Она не могла сосредоточиться на его словах – разговор Мэтью и Анис не шел у нее из головы. Что они имели в виду?

Он усмехнулся:

– Эдинбург сдался повстанцам, а мэр города дал принцу Чарли пятнадцать тысяч фунтов!

Кэтрин ахнула:

– Боже мой! – Значит, повстанцы находились всего в ста милях от Карлайла…

– До того как достигнуть Эдинбурга, они прошли через Данблейн, – продолжил Мэтью. – Я слышал историю об одном повстанце – бывает и поинтереснее, но мне понравилось.

– Что же он сделал? – спросила Кэтрин, чувствуя себя неуютно. Мэтью, казалось, слишком радуется тому, что Эдинбург сдался. Она снова подумала о словах Анис:

«Нужно будет действовать после начала осады. Тогда будет возможность все изменить».

– Один из повстанцев читал вслух отрывок из Библии, когда они ехали через город.

– Из Библии? Что же именно?

Мэтью откашлялся и закрыл глаза, словно готовясь к исполнению монолога из Шекспира. Несмотря на беспокойные мысли о том, на чьей он стороне, она не могла не улыбнуться. Не открывая глаз, он сказал:

– Хватит ухмыляться.

Кэтрин с усилием вернула лицу спокойное выражение.

– Прости, – тихо сказала она.

Он жестом призвал ее к тишине и мгновение спустя заговорил, изо всех сил стараясь придать голосу нарочитую таинственность:

– Сними с себя диадему и сложи венец… Низложу, низложу, низложу, и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и я дам Ему.

У нее по спине пробежали мурашки. Мэтью с удовлетворением наблюдал за тем, какой эффект произвели его слова.

– Звучит… до ужаса подобающе, – ответила она после долгого молчания.

– Невольно задумаешься, верно? – сказал Мэтью. – Возможно, Чарли и правда должен получить корону.

Кэтрин осторожно наблюдала за ним.

– Ты поддерживаешь повстанцев?

Значит, об этом говорила Анис, когда сказала, что «тогда будет возможность все изменить»? Неужели Мэтью и его кузина собираются помочь якобитам в их вторжении?

Какое-то мгновение Мэтью выглядел почти напуганным. Он ссутулился в той же нервной позе, которую принял, когда она застала его за разговором с кузиной, но быстро оправился. Затем он пожал плечами, глядя куда-то вдаль:

– По правде говоря, я недостаточно знаю, чтобы составить об этом мнение.

Кэтрин попыталась не выдать своего волнения, но ей было не по себе. Говорил ли он правду? Казалось, он всегда знает о повстанцах больше других, даже больше тех, кто заявлял, что принес последние новости. Наверняка он знал достаточно, чтобы иметь свое мнение о чем-то настолько важном.

– Я тоже не слишком разбираюсь в политике, – наконец сказала она, стараясь не выдать своих подозрений.

Она не обратила внимания на его взгляд, которым он провожал ее удалявшуюся фигуру.

> Во временном пейзаже 1745 предполагается задержка в связи с недоверием субъектов