– Вы отец Джастина? – Я уставился на Годфри, все еще надеясь, что тот неудачно пошутил. В старшей школе Прист славился своими розыгрышами.

Но он кивнул, и вид у него был до крайности серьезный.

И зачем, спрашивается, мне об этом рассказывать? Только потому, что Джастин снимает у меня комнату?

– Поверить не могу, – выдохнул я. Не слишком оригинально, но в голову больше ничего не шло.

– Я тоже, – покачал головой Годфри. Он снова принялся рассматривать свои руки. – Еще полгода назад понятия не имел, что у меня есть сын. Как Джулия могла мне не сказать? – странным голосом произнес он.

– Джулия Уордлоу? – уточнил я, сам себе напомнив не слишком сообразительного попугая.

Годфри быстро посмотрел на меня.

– Конечно, ты ее помнишь. Джулия Петерсон из старшей школы. Боже, вот это была красотка, – ностальгически улыбнулся он.

Да, тридцать лет назад Джулию действительно можно было назвать красоткой. Сейчас мы встречались каждую неделю: она приезжала по пятницам, чтобы забрать Джастина домой на выходные. Увы, годы обошлись с ней сурово.

– Ты с ней недавно виделся? – спросил я.

– Нет, но мы разговаривали, – ответил Годфри. – Она написала мне через мой веб-сайт. Рассказала про Джастина. Я чуть сквозь землю не провалился.

– Могу себе представить.

Признание Годфри кое-что прояснило. Когда Джулия помогала Джастину переезжать ко мне домой, она рассказала о своей семье. Строго говоря, я не слишком-то хотел это слушать – а она, судя по всему, не горела желанием откровенничать, но чувствовала себя обязанной ввести меня в курс дела. Джастин поругался с отцом, Эзрой Уордлоу, поскольку тот не одобрил его выбор университета. Эзра хотел, чтобы сын отправился в скромный евангелистский университет и после окончания учебы пошел по его стопам. Джастин взбунтовался, и Джулия его поддержала. Мальчик был единственным ребенком в семье, и предательство сына – Джулия употребила именно это слово, цитируя мужа, – глубоко ранило Эзру.

– Я понимаю, что это не мое дело, но ты уверен, что Джастин твой ребенок? – спросил я.

– Абсолютно. – Годфри посмотрел на меня, как на идиота. – Неужели ты думаешь, что я поверил Джулии на слово? Но я знал, что это возможно. Чтобы убедиться, настоял на ДНК-тесте.

– Естественно, – сухо пробормотал я. – И хотя это по-прежнему не мое дело, как ты собираешься поступить?

– Встретиться с Джастином. Поговорить с ним, объяснить ситуацию. Поскольку теперь я все знаю, то хочу принимать участие в его жизни.

Я подумал, что Джастину, возможно, уже известно о его знаменитом биологическом отце. Должно быть, Джулия просветила его, раз Годфри собирался приехать в Афины. Новость о приеме печатали в местной газете пару недель назад.

Это объясняет странное поведение моего квартиранта в последние дни. Парень узнал, что его отец – не Эзра Уордлоу, а Годфри Прист. Немудрено, что он ходит сам не свой. Бедолага.

– В чем дело? – Годфри пристально посмотрел на меня.

– Просто думаю о Джастине, – я не собирался делиться с Пристом своими мыслями. В конце концов, это всего лишь догадки.

– Как он тебе? Хороший парень? – судя по голосу, Годфри действительно хотел узнать что-то о сыне. Мне стало его жаль, но куда больше меня беспокоила реакция Джастина. Как он справится с обрушившейся на него правдой? Найдется ли в его жизни место для второго отца?

– Да. Джастин – умный и воспитанный молодой человек, – Дизель подтвердил мои слова мелодичным мурлыканьем, словно понимал, о ком мы говорим. – Такого сына не стыдно признать.

– Спасибо, Чарли, – сказал Годфри. – Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Последние слова прозвучали крайне трогательно, и я невольно проникся к нему сочувствием.

– Когда ты думаешь с ним поговорить?

– За обедом я встречаюсь с Джулией, – сказал Годфри и поглядел на часы. – Если она сможет удрать от Страдальца. До сих пор не могу поверить, что она за него вышла.

«Страдальцем» мы в юности прозвали Эзру Уордлоу. Он был на несколько лет старше меня, Годфри и Джулии; мы еще учились в старшей школе, а он уже имел репутацию сурового евангелистского проповедника.

– Я тогда жил в Техасе, – сказал я. – Когда мы виделись в последний раз, она встречалась с Риком Такеттом, и выглядело это достаточно серьезно.

Надо же, а ведь я почти забыл об этом романе Джулии. Удивительные вещи иногда всплывают в памяти.

– Рик Такетт? – резко переспросил Годфри. – Откуда ты про него знаешь?

– Мы приехали на Рождество к тетушке Дотти и случайно столкнулись с Джулией и Риком. Кажется, в бакалейной лавке, – я помолчал. – А вы с ним знакомы?

– Да, знакомы, – равнодушно ответил Годфри.

– Ну так вот, я потому и удивился, когда услышал, что она вышла за Эзру.

Годфри опустил голову.

– Наверное, это моя вина. Девятнадцать лет назад я провел здесь пару месяцев, работал над книгой. Я тогда развелся с первой женой, у Джулии вроде бы тоже никого не было, ну мы и…

– Вроде бы?

– Она посещала церковь Эзры, и до этого они встречались. Но пока я жил здесь, они почти не виделись, – он снова поерзал на стуле, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. – Я понятия не имел, что Джулия забеременела. Закончил книгу и уехал обратно в Калифорнию.

Я был готов поспорить, что Годфри рассказал мне не всю историю. Внутренний голос настойчиво твердил, что насчет своей неосведомленности он соврал.

– Ты уехал, а она вышла за Эзру Уордлоу. – Я сверлил взглядом макушку Годфри, гадая, когда он отважится на меня посмотреть. – И никогда не пыталась связаться с тобой и рассказать о Джастине?

Прист неловко дернулся.

– Нет, не пыталась.

Его поведение говорило о том, что он лжет, но мне нечего было ему предъявить. Да и зачем?

– Почему ты мне все это рассказываешь? – спросил я.

Годфри сцепил пальцы в замок.

– Ты единственный старый друг, который остался у меня в Афинах. Кроме Джулии, конечно. К тому же мой сын живет у тебя дома. Я решил, что нужно поставить тебя в известность, раз уж собираюсь пробыть в городе какое-то время и познакомиться с Джастином. А может, ты поможешь нам с ним найти общий язык.

«Старый друг»? Я едва сдержал саркастический смешок. Учитывая, какие отношения связывали нас в школе и университете, Годфри, должно быть, совсем отчаялся, раз назвал меня так. После того как он со мной обращался, с самого начала следовало указать ему на дверь.

Но хоть он и был придурком в прошлом, сейчас невозможно было повернуться к нему спиной. Будучи отцом, я прекрасно представлял, что он чувствует.

– Сделаю, что смогу, – сказал я.

Лицо Годфри – он наконец поднял голову – прояснилось.

– Но ты должен помнить, что у Джастина сейчас первый семестр в университете. Сам понимаешь, время непростое, и твое появление только добавит ему забот. Так что будь осторожнее.

– Да, конечно, – закивал Годфри. – Я просто хочу участвовать в его жизни, если он мне позволит.

Прист откинулся на спинку стула и вздохнул полной грудью, кажется, в первый раз за всю нашу беседу.

– Откровенно говоря, я бы хотел на время взять его с собой в Калифорнию. Мы бы познакомились поближе, парень повеселился бы – вряд ли ему часто выпадает такая возможность, учитывая, кто его отец. Слетали бы в Европу… – мечтательно протянул Годфри.

Я понимал, что осаживать его сейчас бессмысленно. Джулия придет в ужас, когда услышит об этих наполеоновских планах. Она не захочет отпускать Джастина так далеко от себя. Но с этим пусть они сами разбираются. В конце концов, какое мое дело?

Дизель спрыгнул с окна и подошел к стулу Годфри. Сев на задние лапы, кот положил переднюю ему на колено. Прист удивленно воззрился на мейн-куна.

– Он иногда так делает. Пытается по-своему утешить, если чувствует, что кому-то плохо.

– Спасибо, дружище, – мягко поблагодарил Годфри и легонько похлопал Дизеля по лапе.

Кот в ответ мурлыкнул и вернулся на свое рабочее место.

Годфри покачал головой.

– Надо будет ввести его в книгу. Он у тебя необычный.

– Дизель – особенный кот, – с затаенной гордостью улыбнулся я и достал листок бумаги, чтобы написать номер телефона. – Позвони, когда соберешься нанести нам визит.

Годфри взял листок.

– Спасибо, Чарли. До обеда с Джулией мне нужно еще кое с кем встретиться, так что я пойду.

Он встал, я тоже поднялся и пожал предложенную руку.

– Удачи. Надеюсь, у вас с Джастином все сложится хорошо.

Еще раз поблагодарив меня, Годфри вышел из кабинета.

– Сумасшедший дом, – выдохнул я.

И даже не понял, что произнес это вслух, пока Дизель не похлопал меня лапой по плечу. Когда я повернулся к коту, он слегка склонил голову вправо. Мне действительно достался необыкновенно понимающий кот.

– Тяжело им придется. Бедный Джастин, – покачал я головой. – Бедный Годфри, бедная Джулия. И даже Эзру мне жаль.

Дизель выдал пару подбадривающих трелей.

– И что-то мне подсказывает, что нас с тобой все это тоже коснется. В конце концов, Джастин живет у нас дома.

Дизель понимающе мяукнул.

– И мы его в беде не бросим, – объявил я, вложив в свои слова больше уверенности, чем чувствовал на самом деле. – Если он, конечно, примет нашу помощь.

Неужели я и вправду это говорю? Куда подевалось мое желание не усложнять отношения?

Посмотрел на кота, словно надеялся, что он ответит на мой невысказанный вопрос. Дизель медленно моргнул – и снова погрузился в сон.

Несколько минут я обдумывал то, что произошло в моем кабинете. Поначалу Годфри вел себя так, будто с нашей последней встречи не прошло целых тридцать лет. Самовлюбленный, напыщенный – таким я его и запомнил. Но едва речь зашла о Джастине, он быстро поумерил гордыню. Возможно, появление сына научит его смирению.

Но не это царапало меня. Когда мы говорили о Джулии, Годфри крутился, как уж на сковородке. Врал мне. И, очевидно, самому себе на протяжении последних девятнадцати лет. Он был в курсе того, что Джулия беременна, – и по какой-то причине не хотел этого признавать. До недавнего времени. Что же случилось? Неужели собственное пятидесятилетие так на него повлияло?

Я повернулся к компьютеру. От всех этих размышлений у меня разболелась голова. Сейчас нужно сосредоточиться на работе. О Годфри, Джастине и Джулии можно будет подумать потом.

До обеда я корпел над каталогами, а в половине двенадцатого отложил ручку, закрыл программу и поднялся из-за стола.

– Пойдем домой, приятель. – Я потрепал Дизеля по голове. – Пора перекусить.

Вскоре мы с Дизелем уже выходили из библиотеки. Температура с утра успела подняться на несколько градусов, но сентябрь продолжал радовать прохладой. Вернуться в северную часть Миссисипи, где четыре времени года исправно сменяли друг друга, было особенно приятно после Хьюстона, где лето чередовалось с не-летом (как я его называл).

Вставив ключ в замочную скважину, я услышал голоса. Громкие и разгневанные.

Я открыл дверь и шагнул в дом; Дизель не отставал от меня ни на шаг. Посреди гостиной стоял Эзра Уордлоу и грозно тряс пальцем перед Джастином. Мальчик сидел на диване, опустив голову. Эти двое были так увлечены ссорой, что нас с Дизелем просто не заметили.

– …Немедленно собирай свои вещи, ты возвращаешься домой! – Лицо Эзры приобрело такой сочный бордовый оттенок, что я испугался, как бы его не хватил удар.

– Я никуда не поеду, – прокричал Джастин, глядя на Эзру. – И ты мне не отец!

– Не смей так со мной разговаривать! – Эзра замахнулся, и в следующую секунду голова Джастина дернулась от пощечины. Я кинулся вперед.

– Прекратите немедленно! – Я отпустил поводок Дизеля и скорее услышал, чем увидел, как кот пулей выскочил из комнаты. Он ненавидел громкие голоса. – Не смейте бить мальчика.

– Не лезь не в свое дело! – рявкнул Эзра, поворачиваясь ко мне.

Джастин осторожно потирал лицо. Он посмотрел на меня и беззвучно проговорил: «Пожалуйста!»

– Это мое дело, поскольку вы сейчас находитесь в моем доме, – отчеканил я. – И вы никого больше не ударите, или я вызову полицию. Все понятно?

Я шагнул к Эзре. Я был выше его сантиметров на десять и тяжелее на пару-тройку килограммов, так что, если потребуется, вполне мог вышибить из него дурь.

Эзра ожег меня взглядом, но руки предпочел держать при себе.

– Собирай вещи. Сейчас же, – процедил он, повернувшись к сыну.

– Мне восемнадцать. Я не обязан никуда с тобой идти, – Джастин с угрюмой решимостью посмотрел на отца.

Эзра тяжело дышал. Кажется, ему не хватало воздуха.

– Вам лучше уйти, – сказал я, готовый вмешаться в любую секунду.

Эзра попятился к двери, по-прежнему не сводя глаз с сына.

– Это еще не конец, – сказал он. – Этот ублюдок провалится в ад прежде, чем заберет тебя у меня.