– Отменили? – удивленно переспросил я. – Но почему?

– Слышала, Годфри полчаса назад позвонил ректору и сказал, что плохо себя чувствует. Питер сообщил мне, а я сразу набрала тебя.

– Спасибо. Но еще недавно Годфри казался вполне здоровым.

– Странно все это, – заметила Мельба, и я был вынужден с ней согласиться.

– Ладно, Мельба, мне нужно идти: Дизель проголодался, – я знал, какой довод обязательно на нее подействует. – Завтра увидимся. Пока.

Я повесил трубку и посмотрел на кота, который уже начал задремывать на кровати. Почувствовав мой взгляд, он моргнул и протяжно зевнул.

Что же случилось с Годфри?

Он обожал находиться в центре внимания, так что причина для отмены праздника в его честь должна быть крайне серьезной.

Неужели это как-то связано с Джастином?

Я поспешил на третий этаж. Может, мальчик пришел, пока я был в душе? Дизель бежал впереди меня, и когда я поднялся, кот уже сидел у Джастина под дверью.

На мой стук никто не ответил. Осторожно заглянул в комнату – та была по-прежнему пуста.

– Пойдем, дружище, – позвал я Дизеля, закрывая дверь. – Его здесь нет.

Кот обогнал меня и потрусил вниз по лестнице. Я пошел на кухню, на ходу соображая, что бы приготовить на ужин. Но подспудная тревога за Джастина не давала мне покоя. Я не мог избавиться от чувства, что произошло что-то нехорошее. Почему Годфри отменил собственную вечеринку? И куда делся Джастин?

Даже если всему этому имелось простое объяснение, я не собирался сидеть дома и ждать новостей.

«А кто обещал себе не лезть не в свое дело?» – ехидно поинтересовался мой внутренний голос, но родительские инстинкты живо его заткнули.

Дизель побежал за мной к задней двери, но я сказал, что ему придется остаться дома. На морде кота появилось такое выражение, будто я собирался бросить его навсегда.

– Скоро вернусь! – заверил я Дизеля, едва слышно добавив: – Надеюсь.

Я направлялся в «Фаррингтон Хаус», самый роскошный отель в Афинах. Годфри, несомненно, остановился там, причем в самом дорогом номере. Отель занимал половину квартала в центре города, в десяти минутах езды от моего дома. На улице уже стемнело, так что я включил фары и задом вырулил из гаража.

Мне очень хотелось верить, что с Джастином все хорошо. Возможно, он просто сидит в отеле и общается со своим биологическим отцом.

Свободных мест на парковке у «Фаррингтон Хауса» не нашлось, и я оставил машину на другой стороне улицы, перед площадью. Заглушив двигатель, уже собрался вылезать из авто, когда вдруг заметил кого-то в темной беседке метрах в десяти от меня.

Человек пошевелился, и я узнал Джастина. Вечер выдался прохладный, а парень уехал с Годфри в рубашке с короткими рукавами. Я подошел к беседке, присел рядом с ним на каменную скамейку и почувствовал, что Джастин дрожит. Неудивительно – мрамор холодил кожу даже через шерстяные штаны.

– Ты почему тут сидишь? – ненавязчиво спросил я. – Не замерз?

– Есть немного, – ответил Джастин, стуча зубами. – Я не могу вернуться туда.

– В отель? – уточнил я. – Почему?

– Просто не могу.

Отчаяние в голосе Джастина встревожило меня не на шутку. Я положил руку ему на плечо, пытаясь немного приободрить.

– Что случилось? Ты можешь мне рассказать, – попросил я в самой мягкой отеческой манере.

– Нет, это слишком ужасно. – Мальчик снова задрожал, но теперь я уже не был уверен, от холода ли.

– Что-то случилось с Годфри? – ровным голосом произнес я.

Джастин кивнул, не поднимая головы.

– Ему нужен врач? – Я встал. – Давай-ка пойдем и посмотрим, что с ним.

– Лучше не надо, – едва слышно прошептал Джастин.

– Почему?

– Просто потому что.

Мне стало окончательно не по себе.

– Ты звонил на 911?

Джастин покачал головой. Кажется, он плохо соображал от шока.

Я вытащил телефон, набрал службу спасения и сообщил, что человеку стало плохо.

– В каком он номере? – окликнул я Джастина.

Тот пожал плечами.

– Вроде бы комната Ли.

Я повторил это оператору и повесил трубку прежде, чем она попыталась удержать меня на линии.

– Пойдем. – Я аккуратно взял мальчика за руку и потянул вверх. – Вдруг мы можем чем-то ему помочь.

Откровенно говоря, я боялся, что уже слишком поздно, но бездействовать не собирался.

Ожидал, что Джастин будет сопротивляться, но он послушно встал и поплелся к отелю. Хотя я продолжал его расспрашивать, он упорно молчал.

В ярком свете гостиничного холла мне сразу бросилась в глаза непривычная бледность Джастина. Что бы ни случилось в номере, это потрясло мальчика до глубины души. Я понял, что нужно торопиться. Может, у Годфри случился сердечный приступ?

– Он дал мне ключ, – сказал Джастин, когда я кинулся к стойке администратора.

– Отлично. – Я резко изменил направление и зашагал к лифту, все еще крепко держа Джастина за руку. Когда мы зашли в кабину, он нажал кнопку четвертого – последнего – этажа, где располагались пять больших номеров, названных в честь генералов Конфедерации. Когда двери лифта раздвинулись, Джастин повернул к самому (что я говорил?) роскошному, носящему гордое имя Роберта Э. Ли, и замер у порога.

Я забрал у него ключ-карту и вставил в замок. Дверь открылась, и Джастин побледнел еще сильнее, если это было возможно. Он без сил привалился к стене, а мне в нос ударила странная смесь запахов. Шагнув в комнату, я каким-то шестым чувством ощутил, что передо мной место преступления. Старался двигаться осторожно, чтобы не потревожить возможные улики. Но мне нужно было увидеть Годфри.

Когда я вошел, в гостиной номера зажегся свет. Запах усилился. Приближаясь к дивану, уже представлял, что там увижу. Еще три шага – и я заглянул за спинку.

Годфри лежал, распростершись на полу. Его затылок превратился в кровавое месиво.

Медный запах крови смешивался с ужасной вонью: после смерти Годфри кишечник опорожнился.

Мне показалось, что я услышал слабый стон, но, как зачарованный, продолжал смотреть на тело.

С такой раной Годфри не мог не умереть, но я обязан был в этом убедиться. На деревянных ногах я подошел к нему, наклонился и взялся за левое запястье, в надежде услышать пульс. И хотя держал его, кажется, целую вечность, под пальцами так и не ощутил ни малейшего толчка.

Осторожно опустив руку на ковер, краем глаза заметил отблеск: что-то выглядывало из-под тела. Я не сразу понял, что именно – был слишком занят тем, чтобы не расстаться с содержимым желудка.

Выбежав в коридор, глубоко вдохнул чистый воздух и зажмурился, но перед глазами так и стояла картинка: Годфри с разбитой головой.

И мобильный Джастина на полу рядом с телом.

Это определенно телефон Джастина. Мобильный, лежащий в номере, был пурпурно-красным, и у Джастина имелся телефон такого же цвета.

Сам мальчик стоял, обхватив себя руками, и дрожал всем телом. В глазах его читался страх.

Что же произошло в этой комнате между отцом и сыном? Поругались? Но из-за чего? Они только сегодня встретились.

К тому же я не мог поверить, что Годфри убил Джастин. Только не этот несчастный перепуганный мальчишка, у которого зуб на зуб не попадал.

Хотя я уже вызвал службу спасения, снова достал мобильный из кармана и связался с департаментом шерифа. Когда диспетчер взял трубку, я назвал свое имя и быстро описал ситуацию.

– Буду ждать вас в холле.

Джастин тихо заплакал. Я разрывался между желанием утешить парня и вернуться в комнату, чтобы забрать телефон. Страшно подумать, что эта мысль вообще пришла мне в голову, но меньше всего я хотел, чтобы Джастин сейчас оказался главным подозреваемым в убийстве.

Департамент шерифа располагался в трех кварталах от отеля. Значит, они будут здесь меньше чем через пять минут. «Скорая помощь» тоже вот-вот приедет, хотя бедному Годфри врачи уже без надобности.

Пока я судорожно обдумывал ситуацию, решение приняли за меня. Двери лифта открылись, и оттуда вышла пожилая пара.

– Пойдем, сынок, спустимся вниз, – сказал я, кладя руку Джастину на плечо.

Пара проводила нас любопытными взглядами, но я не обратил на них внимания. Мне нужно было отвести Джастина в вестибюль и напоить чем-нибудь горячим и сладким. Моя тетя всегда считала, что это лучшее средство от потрясений и жизненных неурядиц.

Лифт ехал невыносимо долго, а игравшая в кабине незамысловатая мелодия действовала на и без того натянутые нервы. Наконец двери разошлись, и я повел Джастина в ресторан.

Едва взглянув на мое лицо и плачущего подростка, официантка быстро спросила:

– Что вам принести?

– Кофе, две чашки. Сахара побольше.

Я только успел усадить Джастина за ближайший столик, как официантка вернулась с кофе.

– Вот, выпей. Полегчает.

Несколько секунд Джастин тупо смотрел на меня, потом моргнул, дрожащей рукой поднял чашку и начал пить. Официантка не уходила, встревоженно наблюдая за мальчиком.

– С ним все в порядке? – осторожно спросила она.

Я кивнул.

– Просто у него шок. – Я придвинул к себе чашку и сделал глоток. По телу растеклось приятное тепло.

– Хорошо, – протянула официантка, не слишком убежденная моими словами. – Если еще что-то понадобится, позовите.

Я поблагодарил ее, и девушка ушла. Ужасная бледность медленно покидала лицо Джастина. Я протянул ему носовой платок, мальчик вытер слезы и высморкался.

– Спасибо, – хрипло проговорил он и снова высморкался. – Я жутко перепугался, когда нашел его.

– Оно и понятно. Не вини себя, я и сам перепугался. – Я отхлебнул кофе. – Сколько ты просидел в беседке?

– Не знаю. Не уверен. – Джастин грел руки о чашку, глядя куда-то в пространство. – Кто мог его убить? Это же бред!

– Да. В этом нет никакого смысла сейчас – и вряд ли будет потом. – Я не знал, стоит ли говорить Джастину о телефоне. Может, лучше сразу поставить его в известность?

Но если я скажу, не исключено, что потом полиция сочтет его реакцию на находку подозрительной. Наверное, не стоит ничего говорить, пусть ведет себя естественно.

Боже, какой сумбур в мыслях…

– Думаете, это мой отец, в смысле, Эзра, его убил? Он так разозлился, – пробормотал Джастин. У меня сжалось сердце.

«Господи, – взмолился я, – пусть это будет не Эзра. Пожалуйста. И не Джулия. Джастин этого не вынесет».

Но как я мог успокоить его сейчас? Мне нечем было подбодрить мальчика, которому за последние дни пришлось резко повзрослеть.

– Не знаю, – честно ответил я наконец.

И прежде чем сказал что-то еще, в вестибюле началась суматоха.

– Сиди здесь. Если захочешь, попроси еще кофе, – торопливо сказал я. – Приехала «скорая» и помощники шерифа. Мне нужно с ними поговорить.

– Да, сэр, – покорно качнул головой Джастин. – Я никуда не уйду.

Меня вдруг осенило. Я дал Джастину свой телефон:

– Позвони матери, пусть едет сюда как можно скорее. Не знаю, когда освобожусь, но не хочу, чтобы ты оставался один.

Джастин опять кивнул. Он взял мой мобильный, нашел номер Джулии и нажал кнопку вызова.

Я оставил его за столом и глубоко вздохнул, набираясь храбрости перед общением с полицией. Я так переживал за Джастина, что забыл предупредить персонал отеля. Новость о трупе в одном из номеров повергла дежурного менеджера в глубокий шок. Она передала бригаде «скорой» ключ, и те в сопровождении помощников шерифа направились к лифту.

Когда я приблизился к стойке администратора, ко мне повернулась худая темнокожая женщина в форме. Выражение ее лица было, мягко говоря, не слишком приветливым. Тугой пучок волос довершал образ ревностной служительницы закона. Она смерила меня холодным взглядом карих глаз и ровным голосом произнесла:

– Мистер Харрис. Это вы доложили о происшествии.

– Да, офицер Берри. – Я остановился в паре шагов от нее.

У нас с Канешей Берри были непростые отношения: ее мать работала в моем доме экономкой. После смерти тетушки Дотти Канеша уговаривала Азалию уйти на пенсию, но та уговоры дочери проигнорировала. Она была не готова оставить работу; когда я въехал в дом, Азалия объявила, что собирается заботиться обо мне, и переубедить ее не удастся.

Поскольку спорить с Азалией решился бы только безрассудный храбрец, я лишь улыбнулся и сказал: «Спасибо».

Канеша тоже не горела желанием ссориться с матерью и предпочла во всем обвинить меня. При каждой нашей встрече я не мог отделаться от ощущения, что она с удовольствием сотворила бы со мной что-нибудь противоестественное.

Посверлив меня недобрым взглядом, Канеша обратилась к другому офицеру:

– Помощник шерифа Бэйтс, – произнесла она напряженным голосом. – Это мистер Харрис вызвал полицию. Возьмите у него показания.

– Да, мэм, – при разговоре с Канешей Бэйтс смотрел куда-то в сторону. Особого уважения к старшему по званию в его тоне не слышалось.

Берри сощурила глаза, но отчитывать подчиненного не стала. Вместо этого развернулась и пошла к лифту.

– Следуйте за мной, сэр, – сказал Бэйтс. – Поговорим в кабинете управляющего.

Я время от времени видел офицера Бэйтса в городе, но общаться нам не доводилось. На вид ему было столько же лет, сколько Канеше, то есть примерно тридцать пять.

Надеясь, что Джулия скоро доберется сюда, я направился за Бэйтсом в кабинет. Дежурная менеджер зашла вместе с нами. Было видно, что она никак не придет в себя и плохо понимает, что ей делать. Бэйтс попытался ее успокоить и выпроводил из кабинета.

Когда мы остались одни, офицер сел за стол и показал мне на один из стульев напротив.

Я послушно сел, хотя желудок у меня завязался в противный узел. Перед мысленным взором опять промелькнул распростертый на полу Годфри с разбитой головой. Черт, сладкий кофе, это, конечно, хорошо, но тут больше пригодился бы глоток крепкого виски. Но вряд ли Бэйтс окажет мне такую любезность.

Офицер спросил мое имя, адрес и дальше по списку. Потом приступил непосредственно к взятию показаний.

После парочки фальстартов я все-таки сумел внятно объяснить, как нашел тело. Тот факт, что я был не один, решил пока не озвучивать.

– Как вы попали в комнату? – спросил Бэйтс, когда я закончил.

– У меня был ключ.

– Откуда? – с подозрением посмотрел на меня офицер.

– Его дал мне сын Годфри. А Годфри отдал ему ключ днем.

Это являлось почти правдой.

Бэйтс записал что-то в блокноте, потом попросил повторить рассказ, начиная с того, почему я вообще поехал в отель.

Объяснил, что прием у ректора отменили, а Годфри сослался на плохое самочувствие. Вот я и решил его проведать: насколько мне было известно, Годфри никогда не упускал возможность покрасоваться на вечеринке в свою честь. Я боялся, что он серьезно заболел.

– Звонил ему, но Годфри не отвечал.

– А почему вы никого не попросили его проведать? – спросил Бэйтс с непроницаемым лицом.

– Не подумал, – признался я. – Я живу недалеко, так что мне было проще приехать самому.

Бэйтс кивнул, и я продолжил свою историю, не переставая беспокоиться о Джастине. Джулия уже должна была приехать. Конечно, новость об убийстве Годфри ее потрясет, но хотелось верить, что она сможет взять себя в руки и позаботится о сыне.

Бэйтс просмотрел свои заметки, и я отважился задать вопрос:

– Расследованием займется помощница шерифа Берри?

Офицер кивнул; по выражению его лица я не мог сказать, рад он этому или нет.

– Временно исполняющая обязанности старшего помощника шерифа Берри, – уточнил он. – Старший помощник Дэн Стоут сейчас на больничном.

– Понятно, – пробормотал я. Это дело неплохо продвинет Канешу по карьерной лестнице, если та быстро его раскроет. Канеша была единственной афроамериканкой в департаменте, и я прекрасно понимал, что она вцепится в этот шанс изо всех сил.

Нас с Джастином определенно ждали непростые времена. Канеша не станет с нами церемониться, хотя Азалия не преминет отчитать дочь, если та совсем уж зарвется.

Дверь открылась, офицер Бэйтс встал. Я повернулся на стуле.

В комнату вошла Канеша. В руках у нее был пластиковый пакет с мобильным телефоном. Пурпурно-красным мобильным телефоном.

– Мистер Харрис, это вы потеряли?