Что Тристан делал здесь? Почему он вернулся так скоро? И что заставило его явиться без приглашения на свадьбу Эммы?

Ее сердце учащенно забилось от безрассудного желания промчаться через бальный зал и броситься в его объятия. Она уже сделала несколько спокойных и размеренных шагов в том направлении, когда перед ней вырос Джек Картрайт.

— Ты уходишь? — спросил он.

— Нет. Я собиралась… кое-кого повидать.

— Этот кое-кто танцует лучше меня? — Джек повернулся в ту сторону, куда она направлялась, и обнаружил, что этого кое-кого тоже перехватили.

Ванессу опередила Делия.

Делия взяла его под руку и подалась к нему, почти касаясь его своим роскошным телом. Ее идеально причесанная голова откинулась назад, словно Делия о чем-то его просила. А когда она повела его танцевать, Ванессу охватила ревность.

Она отвернулась… но недостаточно быстро. Зоркий взгляд Джека остановился на этой паре.

— Что здесь делает Торп?

— Танцует с Делией, кажется.

— Будем надеяться, что только танцует.

Делия откинула голову, чтобы пристально глядеть Тристану в лицо. Ее пальцы коснулись его волос.

Как она смеет так его лапать, здесь, на свадьбе Эммы, на глазах у половины Иствика и ее собственного мужа!

— Насчет танца… — Джек снова привлек ее внимание. — Моя жена намекнула, что ты, возможно, окажешь мне честь.

Ванесса вздохнула. Она знала, что не перестанет наблюдать за Делией и Тристаном. Это как фильм ужасов. Ее будет притягивать эта картина и отталкивать, она будет чувствовать отвращение, но не сможет отвести взгляд.

Однако, танцуя с Джеком, она по крайней мере сумела бы притворяться равнодушной.

— Я не прочь потанцевать. — Она улыбнулась и подала ему руку. — Спасибо.

Танцуя с Делией, Тристан по-новому оценил выражение «широко улыбайся и терпи». Она спасла его от швейцаров, которые последовали за ним в зал, поэтому он был перед ней в долгу. Но, войдя в зал, он увидел Ванессу и ненадолго лишился способности здраво мыслить.

Вот тут и вмешалась Делия.

— Он мой гость, дорогие. Незачем проверять список. Если вы не хотите беспокоить Диарборнов в разгар свадьбы их единственной дочери…

Как он мог отказать ей, когда она пригласила его танцевать? Но если она снова дотронется до его шеи или позволит себе еще один намек сексуального характера, он бросит ее. И если его после этого вышвырнут, пусть будет так. Он наберется терпения и подождет снаружи — как ему и следовало сделать, — а тогда предъявит Ванессе новое твердое доказательство.

Этот тип из «Двенадцати дубов» либо был ее любовником, либо нет. В таком случае Тристану надо было знать, кто, черт возьми, этот парень и почему она старается его спрятать, как позорную тайну.

Он сразу же заметил, когда она начала танцевать. И как он мог не заметить? Классическая красота Ванессы сияла даже в бальном зале, переполненном бриллиантами и предназначенной для особого случая шикарной одеждой. Дело было не в ее платье — сдержанном серебристо-синем мерцании — и не в спокойном блеске ее драгоценностей, отражавших свет многочисленных люстр бального зала.

Дело было в ней. И дело было в нем. Он не мог перестать желать ее. Он не мог не наблюдать за ней.

И прежде чем закончится сегодняшний вечер, он сдержит свое обещание и узнает все ее секреты.

— А, вот почему ты появился здесь.

Тристан перевел взгляд на Делию и обнаружил, что она глядит на Ванессу. В тоне Делии и выражении ее лица было что-то, от чего у него волосы встали дыбом. Но он сохранил хладнокровие и, воспользовавшись естественными для вальса движениями, постарался повернуть свою партнершу спиной к Ванессе.

— Не догадываюсь, о чем ты говоришь.

Делия засмеялась.

— Все в порядке, дорогой. — Она прижалась к нему и заговорила театральным шепотом: — Я сумею сохранить твой секрет.

— Нет никакого секрета, Делия.

— Нет? — Она широко раскрыла глаза с притворной доверчивостью. — Значит, я неправильно истолковала эти долгие взгляды?

Черт возьми, неужели он себя раскрыл?

— Столько лет быть замужем за старым, больным мужчиной… — продолжала Делия тихо и доверительно. — Я не хочу сказать ничего плохого о твоем отце, дорогой, но я могу понять, почему она мечтает о тебе. Мне тоже недостает секса с молодым, крепким мужчиной.

Ванесса наблюдала за ним? И именно это имела в виду Делия?

— Мы очень похожи, она и я. Хотя миз Надменная никогда не признает это. Она состоит в Клубе дебютанток. — Делия фыркнула. — Как будто она когда-нибудь была дебютанткой!

— А ты была дебютанткой?

Делия моргнула. Потом, словно осознав, что зашла слишком далеко, отделалась смехом.

— Конечно, я не была дебютанткой. Я была слишком занята тем, чтобы хорошо проводить время.

— Тебе это нравится?

— Конечно, дорогой. Я люблю этот образ жизни и все, что он предлагает, — точно так же, как наша Ванесса, Шикарная одежда, шикарные драгоценности, шикарные мужчины. — С чрезмерной фамильярностью она погладила его плечо, и ее голос стал на октаву ниже. — Особенно я люблю мужчин.

От Делии было не так легко отделаться, как от швейцаров. Выпитое ею французское шампанское и его молчаливое потворство во время танца привело к тому, что ее заигрывания стали еще более дерзкими. Когда она предложила отправиться в его номер в отеле, Тристан поставил точку. Он подвел ее к мужу и предложил ему забрать ее домой.

Потом он пошел разыскивать Ванессу.

Она все еще танцевала, но с мужчиной постарше, которого он не узнал и с которым не хотел знакомиться.

После того как танец завершился, она не обратила внимания на предложенную им руку.

— Я уже достаточно танцевала.

— А я — нет, — коротко ответил он и обнял ее.

— Мне нужно отдохнуть.

Тристан не сдавался.

— Похоже, тебе было весело с другими твоими партнерами.

— И вполовину не так, как тебе.

А, значит, причина в Делии. Ванесса и вправду наблюдала. Он крепче прижал ее к себе.

Идеальное — пылкое и благоухающее — противоядие от яда Делии.

Он поднес их соединенные руки к своим губам и поцеловал кончики ее пальцев.

Она отшатнулась, словно он ее укусил.

— Зачем?.. — спросила она.

— Только стараюсь добиться, чтобы ты расслабилась. — Он снова притянул ее к себе. — Сейчас ты танцуешь как кукла.

— А может быть, это потому, что я предпочла бы танцевать с куклой?

Он улыбнулся, представив себе это.

— Ты из-за Делии?..

Ей незачем было отвечать. Тристан узнал ее ответ по тому, как она сжала пальцы, лежавшие на его руке, и по тому, что она споткнулась. Он прекратил ее дразнить и сжалился.

Наклонившись, он сказал ей на ухо:

— Мне не было весело.

— Тогда почему ты с ней танцевал?

— Благодаря ей меня не вышвырнули отсюда.

Наконец она немного расслабилась. Но Тристан понимал, что ей хочется знать, почему он явился без приглашения на свадьбу, и что ему надо будет сказать ей об этом. А тогда в его объятиях уже не окажется теплой, расслабленной идеальной женщины. Опять вражда. Черт!

Когда она откинула голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо, он подумал, не поцеловать ли ее? Чтобы она не задала неизбежный вопрос, чтобы выиграть время, а еще потому, что он провел последние три дня, жалея о потерянной возможности у нее на кухне. Когда она бросила ему вызов, отведя на поцелуй «пять секунд», ему захотелось в ответ потрясти ее незабываемым поцелуем, и он знал, что добьется этого.

— Надеюсь, ты относишься не слишком серьезно к словам Делии.

— По-видимому, вы не дружите.

— Нет. Я думаю… Я думаю, она воображает, что мы — родные души из-за… кажущихся сходными черт. Мы не похожи. Совсем. Ей нравится интриговать.

— И ссорить?..

Она кивнула.

— Ты не думаешь, что она могла послать мне письма? — Потому что, насколько он мог судить, Делия была единственным человеком в иствикском обществе, настроенным против Ванессы.

— Эта мысль действительно приходила мне в голову, но Делии нравится лично одаривать человека своими драгоценными измышлениями. Она жаждет отклика. — Ванесса сделала резкий вдох и широко раскрыла глаза. — Ты сказал «письма», во множественном числе. Тебе посылали письма.

Поглощенные друг другом и своим разговором, они остановились. Другая пара налетела сзади на Тристана, и он заслонил Ванессу от любопытных взглядов.

— Мы должны поговорить об этом где-нибудь в уединенном месте.

— Ты сказал «письма»? — настаивала она.

— Есть второе письмо. Оно пришло во вторник.

Он повел ее в сад, чересчур далеко, что было мучительно для нетерпеливого воображения Ванессы. К тому времени, когда они прошли мимо бассейна и разбившихся на группки свадебных гостей, которые высыпали из бального зала в сад, украшенный огнями в виде гирлянд, у Ванессы накопилось множество вопросов.

— Ты ездил во Флориду. Откуда этот человек знал, где тебя найти?

— Письмо доставили в «Марабеллу» до моего отъезда. Я думал, что это письмо Стюарта, — то, которое ты мне дала и сказала, что оно должно быть у меня. Я думал, что это ты мне его прислала.

— А когда ты понял, что письмо не от меня?

— После того, как вчера вечером поговорил с моей матерью. Я не мог заснуть. Положил конверт в карман и решил снова прочитать письмо.

Письмо, которое он вернул, потому что думал, что никогда снова не станет его читать.

Впрочем, это другая история. Сейчас ей нужно было узнать об этом втором письме, адресованном Тристану.

— Это письмо… от того же человека?

— Кажется, да.

— Те же утверждения?

— Даты. Часы. Места.

Относящиеся ко встречам с ее мнимым любовником? Ванесса покачала головой. Очевидно, эта последняя неделя прошла впустую. Вместо гнева Ванесса почувствовала, что на нее нахлынула удушливая волна разочарования.

— И ты поверил этой выдумке?

— Это не все. — Он полез во внутренний карман пиджака. — Фотография.

Она не взяла у него фотографию. Даже в тускло освещенном саду она разглядела того, кто был изображен на перевернутом вверх ногами снимке.

— Кто он, Ванесса? Если он не твой любовник, тогда кто? — тихо спросил Тристан; в его голосе не слышалось ни обвинения, ни враждебности, и ее сердце обрадованно забилось. Эта неделя и вправду что-то дала им. Он готов был слушать.

Она подняла подбородок, встретилась с ним взглядом и с легкостью произнесла:

— Его зовут Лу Котцур. Он мой брат.

— Почему ты раньше не рассказывала мне о своем брате?

После того как она открылась ему, они ушли со свадьбы, ища уединения: они не хотели, чтобы их прерывали. Он вел машину, а Ванесса говорила. Она испытала облегчение оттого, что наконец смогла рассказать о Лу, о его аутизме и о чудесах, которые произошли с ним в «Двенадцати дубах», изменив его поведение и вселив в него веру.

Тристан дал ей выговориться. А потом она догадалась, что они приехали на берег. Днем пляж был бы заполнен туристами, но ночью они оказались наедине при лунном свете. И Тристан вновь задал ей тот же вопрос.

— Я хотела рассказать, — искренне ответила она. — В тот вечер, когда я приехала в ресторан, после разговора с Энди в Пойнтон, я собиралась тебе рассказать.

— Но не рассказала.

— След нашей первой встречи был еще слишком свеж — мы не могли справиться с раздражением. А потом к нам подошел Фрэнк.

— Три дня назад утром на кухне ты сообщила мне о «Двенадцати дубах». Это была идеальная возможность рассказать все.

— Да. Я знаю. Я упустила эту возможность.

Он не ответил, и она, повернувшись, увидела, что он барабанит пальцами по рулю и пристально смотрит на нее из-под слегка сдвинутых бровей.

Может, он смотрел на ее губы? И думал об еще одной упущенной возможности?

Но она сразу же перевела взгляд и уставилась в ветровое стекло. Сосредоточься, упрекнула ее миз Прагматик. Это твой шанс прояснить последние недоразумения. Не отвлекайся от цели.

— Кто-нибудь знает о Лу?

— Глория. Энди. Джек и несколько медиков. Но больше никто в Иствике. Никто из моих друзей.

— Почему же?

— Не легкий вопрос. Я не уверена, что ты поймешь.

— Подвергни меня испытанию.

— Я отвечала за Лу с тех пор, как была подростком.

— Что случилось с твоими родителями?

— Это длинная история, как-нибудь в другой раз расскажу. — Надо надеяться, что никогда. — Но даже когда они были рядом, они редко могли помочь. Они работали или… — она пожала плечами, — ну, неважно. Я была на восемь лет старше, поэтому мне пришлось присматривать за моим маленьким братом с тех пор, как он был в пеленках.

— Ты сама была всего лишь ребенком.

— Пожалуйста, не жалей меня, потому что я никогда не возражала. Я хотела присматривать за ним, — пылко произнесла она. — Нужно было, чтобы кто-то за ним присматривал.

— Из-за аутизма.

Ванесса кивнула.

— Он всегда был… не таким, как другие. А ты же знаешь, как могут к этому относиться дети.

— Я не из той команды, но да, знаю.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Когда ты переехал в Австралию?

— Длинная история, в другой раз расскажу.

На секунду Ванессу согрело связавшее их взаимопонимания, и это чувство помогло ей избавиться от некоторых мучительных сомнений. Может быть, и хорошо, что поделюсь с ним. Он способен понять больше, чем я думала.

— Во всяком случае, — увереннее продолжала она, — я росла, защищая Лу от оскорблений и местных хулиганов, и я должна была отчаянно сражаться со всеми, кто не хотел признать, что у него серьезная проблема. Я отвечала за его благополучие в течение нескольких лет до того, как моя мать умерла и я получила право опекать.

— Сколько тебе было лет?

— Двадцать один год.

В краткой паузе, последовавшей за ее ответом, Тристан, должно быть, считал. Два года вдова. Пять лет замужем…

— И тогда появился Стюарт Торп.

— В ответ на мои молитвы, — сказала она.

— Как вы встретились?

— Я уверена, ты знаешь, что я была официанткой.

— Я спросил не об этом.

Расскажи ему, прошептала миз Прагматик. Расскажи ему все, и твоя репутация станет безупречной.

— Одно из моих мест работы было в городе, в ресторане рядом с офисом Стюарта. Он был завсегдатаем. Привлекательный мужчина, всегда дружелюбен, всегда помнит, о чем мы говорили неделю назад. Однажды он пришел сразу после звонка из школы Лу. Лу получил последнее предупреждение из-за своего агрессивного поведения, и я стала в тупик. Я рассказала все Стюарту, и он предложил пойти со мной в школу.

Его длинные пальцы на руле сжались и выпрямились. Непроизвольная реакция? На ее слова о посещении школы Стюартом?

— Я отказалась от его предложения.

— Почему же?

— Я отвечала за Лу, и, честно говоря… — она взглянула на Тристана сквозь ресницы, — я спросила себя, чего мой покровитель захочет в ответ. На следующей неделе Стюарт принес сведения о «Двенадцати дубах».

— В ответ на твои молитвы.

Он прошептал сказанную ею раньше фразу, иронизируя над ней, и это больно задело Ванессу.

— У меня не было столько денег, сколько требовалось для «Двенадцати дубов», — тем не менее продолжила она. — И мне становилось плохо при одной мысли о том, чтобы доверить Лу попечению чужих. Я выбросила те брошюры, но Стюарт настаивал. В следующий уик-энд он прислал машину, чтобы мы с Лу могли поехать туда и посмотреть. Я увидела там молодых людей, таких довольных и уверенных, и я поняла, какие возможности открываются для Лу.

— Итак, он предложил тебе брак и все, что с этим связано, в обмен на «Двенадцать дубов».

Она подняла подбородок и взглянула ему в глаза.

— Стюарт и я заключили контракт. Я хотела, чтобы о Лу заботились всю его жизнь. Взамен я стала Стюарту подругой, компаньонкой, хозяйкой его дома. Но у нас были отдельные спальни. Я была его женой только на словах. Я никогда не была его любовницей.