Как только мы поднимаемся на вершину маяка, Тэйлор подходит к большим окнам и смотрит на темную воду. Я подхожу к ней сзади, осторожно кладя свои руки ей на плечи, и начинаю растирать их, массируя ее шею.

Она наклоняет голову в сторону, предоставляя мне больший доступ. Ее тело откликается на мои легкие прикосновения, и осознание этого пробуждает что-то у меня внутри.

Я поднимаю ее волосы и осторожно перекидываю их через плечо. До меня доносится удивительный аромат Тэйлор, заполняя мой рассудок. Я хочу наклониться и попробовать на вкус ее шею, чтобы узнать, действительно ли она такая же сладкая на вкус, как и пахнет. Но, конечно, я этого не делаю. Я не могу торопить ее.

Мои пальцы продолжают разминать ее напряженные плечи и шею, и она расслабляется. Хорошая девочка.

У нее перехватывает дыхание, и она тихо шепчет:

— Ощущения просто удивительные.

Все мое тело безумно хочет ее.

— Хорошо, — шепчу я ей в волосы, не в силах удержаться от того, чтобы наклониться и вдохнуть ее запах.

Ее теплый, сладкий аромат ванили напоминает мне о выпечке моей мамы. Она использовала ваниль везде. Точно вымеренная чайная ложка, добавленная в песочное тесто для шоколадного печенья, или несколько капелек жидкости с насыщенным запахом, добавленной к сливочному жидкому тесту для блинов. Темный вихрь против светлого, когда я перемешивал тесто. Шальная мысль задерживается в голове. Контраст темного и светлого. Я и мое испорченное поведение, контрастирующее с милой невинностью Тэйлор.

Через несколько минут, я опускаю руки. Она поворачивается ко мне лицом со смятением в глазах. Она пытается понять, почему я прекратил касаться ее. Идеально. Я хочу, чтоб она желала от меня большего.

Но когда я смотрю ей в глаза, то вижу, что она борется с собой. Она не хочет испытывать ко мне каких-либо чувств, но все же тянется, как мотылек к пламени. Осознание того, что я не хочу причинить ей боль, поглощает меня, но я быстро отгоняю эти мысли.

— Эй, — я беру ее лицо в руки, удерживая за челюсть, и провожу большим пальцем по ее пухлой нижней губе.

Она втягивает воздух и кусает свою нижнюю губу, сводя меня с ума от желания.

Одновременно происходит несколько вещей: я притягиваю ее тело к себе, и она стонет от облегчения, я запускаю руки в ее волосы, наклоняя ее голову так, чтоб она встретилась с моими губами, а затем ожидаю от нее действий, наши губы едва соприкасаются.

Я вижу, как закрываются ее глаза, и она становится на носки, сокращая расстояние между нами. Она хочет этого. Она хочет меня. Она прикасается своими губами к моим. Этот поцелуй мягкий, но не совсем невинный, она дразнит мой рот, открывая его своим языком, желая большего. И я с радостью помогаю ей в этом.

Тэйлор хорошо целуется. Слишком хорошо. Поцелуи никогда не производили на меня такой эффект, но только не этот. Все мое тело застывает, упиваясь ею. Наши языки встречаются, сплетаются, пробуя и исследуя друг друга в темноте.

Громкий вой сирены прерывает нас. Она отстраняется, тяжело дыша, и поднимает на меня взгляд. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, а затем она нервно смеется и наклоняет голову вниз.

— Что ж, это было…интересно, — говорит она.

— Интересно в хорошем смысле слова или в плохом? — спрашиваю я, поднимая ее подбородок, чтобы заставить посмотреть на меня.

— Интересно в хорошем смысле, — она вздыхает, смотря мне в глаза.

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, не в силах остановить себя. Ее губа все еще влажная после нашего поцелуя.

Вой сирены снова доносится из темной воды. Я никогда не знал, что это место было таким чертовски громким, но, может быть, это просто из-за того, что мне не нравится, что что-то конкурирует за ее внимание вместе со мной.

Мне нужно увести ее отсюда, прямо сейчас. В противном случае, я возьму ее прямо здесь, на деревянном полу этого старого маяка. И хотя это не было бы для меня впервые, я уверен, что Тэйлор девственница, и она заслуживает лучшего.

Я отстраняюсь от нее и замечаю, что ее лицо осунулось из-за отсутствия моего внимания.

— Давай, пошли. — Я тяну ее за руку к лестнице.